— 1 -

Настроение у Рыбака в то утро случилось скверное. Большую часть ночи он не мог заснуть, не помогало даже патентованное американское снотворное. Но едва наркоделец закрыл глаза, как тут же раздался осторожный стук в дверь.

Взглянув на часы, старый мафиози обнаружил, что уже идет десятый час утра.

— Эй, — Крикнул вор в законе своему телохранителю, — посмотри, кого принесло.

Тот осмотрел в глазок и доложил:

— Кикоз.

Чертыхнувшись, Рыбак решил, что примет своего помощника в горизонтальном положении и приказал:

— Впусти.

Если Зарайский приперся лично — это значило, что у него есть какая-то информация, которую он не захотел сообщать по телефону, несмотря на то, что линия наркобарона была на двести пятьдесят процентов защищена от прослушивания.

Пощелкав замками, телохран отворил дверь в камеру. Та открылась бесшумно и на пороге возник Иван Ильич.

Рыбак никогда раньше не видел своего заместителя в таком состоянии. Казалось, Кикоза пропустили через мясорубку и, как попало, слепили наново. Его взгляд блуждал, в нем чувствовалась странная затравленность. Лицо, несмотря на то, что оно, как всегда, было гладко выбрито, походило на морду бомжа, несколько минут назад вытащенного из помойки и обряженного в дорогой костюм.

Оглядев тусклым взором камеру Рыбака, Кикоз прошел к креслу и, не спросив позволения, тяжело рухнул в него.

— Что, мать твою, произошло? — Сурово спросил мафиози.

— Пономарь… — Криво ухмыльнулся Зарайский.

— Что «Пономарь»?

— Напал…

— И?

— Увел пацана. — Будничным тоном проговорил Иван Ильич.

— Что??!! — Взревел Рыбак и сел на диване, поставив на ковер свои иссохшие босые ноги.

— Увел пацана. — Повторил Кикоз.

— А ты где был? — Зловеще проскрежетал наркоделец. — Где были мои люди?

— Убиты. Все. А меня… Он парализовал…

На мгновение старик задумался. Потом в его голову пришло страшное подозрение. Кикоз мог все это запросто инсценировать. Похитить мальчика, спрятать его в надежном месте, а случившееся представить как налет неуничтожимого Дарофеева. Впрочем, Рыбак еще раз пристально всмотрелся в глаза помощника, не похоже, чтобы Зарайский смог бы это все так глубоко сыграть. Актер он хороший, но еще не до такой степени, чтобы обмануть Рыбака, съевшего табун собак на разоблачении подобных паяцев.

— Рассказывай подробно. — Приказал наркобарон.

Тусклым голосом Иван Ильич начал свою повесть. Но, несмотря на неживые интонации, фразы Кикоз строил четко, без лишних подробностей, сопровождая факты собственными краткими комментариями.

Старик слушал почти не перебивая. Лишь в одном месте повествования он потребовал, чтобы Зарайский как можно более подробно рассказал о репликах Пономаря, Вити и третьего участника событий.

Когда же Кикоз перешел к тому, как его захватили эмвэдэшники и ему удалось от них скрыться, Рыбак прервал его:

— Это уже не интересно. Так ты говоришь, Призрак улизнул?..

— Да.

— Плохо… Телепат мог попасть в любые руки. Начиная ментами и кончая захватом его людьми Корня. Последнее сулило наибольшие неприятности. Впрочем, на контакт с Репневым Рыбак пошел исключительно ради Вити, а если теперь пацан находится неизвестно где, то и Николай Андреевич, при таком раскладе, становится лишней фигурой. И его, как знающего слишком много лишнего, следует немедленно устранить.

— Так, Кикоз… — Наркоделец пристально уставился в глаза своего помощника. Тот не отвел взгляда и продолжал, на удивление спокойно, несмотря на события последних часов, смотреть в светящиеся внутренней силой глаза старого вора в законе.

— Ты запорол косяк. — Констатировал Рыбак. — Винить тебя за него — глупо. Нам противостоит не простой фраер, а мощный маг, который, в свое время, уел самого Гнуса…

Поэтому ты, пока что, останешься моим доверенным лицом…

Кикоз никак не отреагировал на такое заявление. Старик продолжил:

— Задачи на сегодня следующие: найти и уничтожить Корня. Найти Пономаря и Витю. Они, сам понимаешь, должны находиться в одном месте. Атаки пока не предпринимать. Они опасны и по отдельности, а уж вместе… Страшно представить…

Подготовь команду, человек сто-сто пятьдесят. Штурмовики, снайперы, все такое прочее. Пусть среди них у десятка будут «Циклопы».

После этих слов Зарайский невольно вздрогнул. «Циклоп» был единственным, на данный момент, настоящим лазерным оружием. Не как те побрякушки с лазерными прицелами, а настоящим смертоносным лучом. Его миниатюрные аккумуляторы заряжались около суток и их хватало всего на четыре-пять выстрелов. Но каждый из них был способен прожечь насквозь двухсантиметровую стальную плиту. Приказывая вооружить боевиков этим сверхсекретным устройством, Рыбак показывал насколько на самом деле он опасается Пономаря, что решился использовать против него именно такое оружие, против которого пока что не было придумано никакой действенной защиты.

— Я, — продолжал вещать старик, — должен быть в курсе их подготовки. Даю на нее, максимум, двое суток.

Дальше. К этому времени должен быть проинструктирован мой двойник. Теперь пришла его пора посидеть здесь. А меня ждут дела на воле…

Кикоз коротко кивнул. Он уже несколько месяцев назад, выполняя приказ своего хозяина, нашел и завербовал старика, как две капли воды похожего на наркобарона. Единственными отличиями были цвет глаз, что почти без проблем удалось исправить контактными линзами, и зубы. У двойника их почти не осталось. Затратив солидную сумму, их восстановили и теперь, по крайней мере чисто внешне, отличить старого вора от его дублера мог лишь очень опытный глаз.

Наибольшую сложность составило научить двойника вести себя по-рыбаковски. Но и эта проблема оказалась преодолимой с комплексной помощью наркотиков и гипноза.

Самым странным для Ивана Ильича было то, что Рыбак, отдав приказание, казалось, совершенно забыл о дублере. И, «вспомнив» о нем лишь сейчас, дал понять Кикозу, что приближается пора действительно решительных шагов, по сравнению с которыми вся предыдущая, подготовительная деятельность, была лишь детским лепетом.

— Все, исполняй! — Сухо проговорил наркобарон и лег на диван, показывая тем самым, что незапланированная аудиенция закончилась.

Когда тяжелая дверь захлопнулась за Кикозом, Рыбак дал волю чувствам. Он вскочил и, злобно матерясь, стал шагами мерить узкую камеру из конца в конец.

Вероятность, что Витю удастся вернуть была крайне мала. Пономарь, если уж он разошелся настолько, что уничтожил и прекрасно подготовленных зомби, и средних размеров боевую единицу, вряд ли позволит с небольшими потерями отбить пацана. Скорее, он костьми ляжет для того, чтобы хумчанин был в безопасности.

Но, на случай провала операции по уничтожению и Пономаря, и бывшего ГУЛа, в котором старый вор в законе почти не сомневался, у него был последний шанс. Дуэль.

Рыбак уже продумал до тонкостей ее ход и не оставил на долю Дарофеева ни доли процента вероятности выйти живым из этого противостояния.

— 2 -

Игорь Сергеевич сидел в гостиной и заново перечитывал свои записи. Оказалось, что при первом ознакомлении с ними он пропустил так много, что сейчас эти разрозненные листки захватывали сильнее, чем тот крутой бестселлер, в котором описывалось его схватка с Гнусом. Книга эта нашлась на полке в спальне, где целитель провел ночь и, вернувшись туда после ухода Изотова, Пономарь с упоением прочел роман, названный его прозвищем. Ушло на это не более двух часов и, закончив заниматься беллетристикой, в которой, как подозревал Дарофеев, вымысла было несколько больше, чем правды, Игорю Сергеевичу внезапно захотелось еще раз ознакомиться с собственным архивом.

За этим занятием его и застала проснувшаяся Яичница. Девушка, едва продрав глаза, уже успела взбодрить себя порцией наркотика и теперь была в бодром и веселом расположении духа.

— Привет, Пономарь! — Радостно воскликнула девушка, появившись в гостиной.

— Доброе утро. — Ответил целитель, едва взглянув на девушку. Но и этого, брошенного мельком взгляда, ему хватило, чтобы определить, что она определенно находится под кайфом.

— Чего читаешь? — Дине явно хотелось общения и такой, несколько равнодушный прием со стороны Игоря Сергеевича ее несколько раздосадовал.

— Да так, записи свои… — Неопределенно пожал плечами Дарофеев.

Тут Дина заметила лежащий рядом с целителем томик.

— А, «Пономарь». Про то, как меня захомутали… Читала я его в тюряге… Читала… Кстати, там как, все в масть? Или лапша на уши доверчивым обывателям?

— Там все как было. — Припустив в голос металлические нотки сказал Игорь Сергеевич. Ему хотелось вернуться к архиву, а назойливая наркоманка не давала это сделать.

— Да, бедолага… Как он тебя… — Сочувственно закивала Дина. — Причем, понимаешь, жену твою мне совсем жалко не было. А вот дочку…

— Заткнись, пожалуйста! — Как можно более холодно процедил Пономарь. — Это не твое дело. И вообще, на твоем месте, я не стал бы ширяться с самого утра.

— Да, я ширялась! — С вызовом проговорила Яичница. — Ширялась и буду ширяться! Между прочим, если тебе это не нравится, твой дружок мне пообещал, что ты меня от этого вылечишь!

— Вылечу, вылечу!.. — Подтвердил Дарофеев, особо упирая на будущее время в этих словах.

— Тогда, чего ты сидишь, как фраер на нарах? Давай, действуй! Я готова! — И девушка, нахально подбоченясь, встала перед Пономарем.

Подняв на нее глаза, целитель понял, что она не отстанет.

— Хорошо. — Сдался Игорь Сергеевич. — Только, предупреждаю, я, как смогу, сниму оба типа зависимости. Физиологическую и психологическую. Но лишь от тебя самой будет зависеть то, как ты воспользуешься результатами лечения. А сейчас, как знак твоей доброй воли, и того, что ты действительно согласна лечиться, принеси сюда шприцы и свои наркотики.

Недовольно фыркнув, девушка испарилась. Ее не было несколько минут и Дарофеев уже успел подумать, что она передумала, как Дина вновь появилась в комнате, неся на вытянутых руках перед собой картонную коробку, перевязанную широкой лентой, которая завершалась огромным зеленым бантом. Было ясно, что большую часть времени наркоманка потратила на сооружение этого узла.

Внезапно, через плечо девушки, Игорь Сергеевич заметил, что в комнату входит Витя.

— Витя! — Помыслил целитель. — Говори только со мной. Эта женщина зачем-то тебя искала…

— Хорошо, дядя Игорь. — Пообещал хумчанин и, безмолвно пройдя мимо наркоманки, занял кресло рядом с Дарофеевым.

— А это еще кто такой? — Яичница пристально уставилась на мальчика.

— Его зовут Витя. Он немой.

Ответ Пономаря, видимо, удовлетворил девушку-зомби и она, потеряв к невидному из себя пацану всякий интерес, потрясла принесенную коробку. Та отозвалась бумажным шорохом и несколькими стеклянными звяками.

Приняв наркотики, целитель не удержался и развязал бант. Внутри он обнаружил множество упаковок морфина и ленты, похожие на пулеметные, те, которыми обматывали себя герои гражданской войны. Отличие состояло в том, что вместо патронов в пластиковых ячейках находились тонкие шприцы.

— Дядя Игорь, — Позвал Витя. Дарофеев не повернулся на зов, но мысленно ответил:

— Что?

— Это не все… Она спрятала несколько упаковок под кроватью…

— Спасибо. — Мысленно сказал Игорь Сергеевич и, уже голосом, сказал:

— А теперь все остальное. Или…

Что-то злобно прошипев под нос, наркоманка опрометью кинулась из комнаты.

— Она меня не узнала. — С торжеством в голосе сообщил Витя.

— А должна была?

— Нет. Я ее помню. Использовал как-то чтобы убрать одну сволочь… Но это давно было. Мы тогда еще не познакомились…

— А на счет всего остального? — Хитро прищурившись спросил Игорь Сергеевич.

— Тоже было… Несколько раз…

— Почему, ты думаешь, она хочет тебя разыскать?

— Пока не знаю. — Развел руками хумчанин. — Она об этом не думала. Подумает— скажу. Кстати, дядя Игорь, ты заметил, что в коробке, которую она принесла, нет иголок.

Пономарь взглянул в развал шприцов и упаковок с ампулами. Действительно, игл не было.

— А как же она колется? — В задумчивости пробормотал целитель.

— Да ты это уже знаешь! — Мысленно рассмеялся пацан. — Только что ведь про себя читал.

— Читал. — Кивнул Пономарь.

— Что там у Ниямы было?

— Катетер! — Сообразил Игорь Сергеевич.

— Он самый. А теперь, внимание, она идет. Теперь несет все остатки. Правда, ввела, напоследок, себе еще один дозняк…

— Витя, а ты мне поможешь? Я ведь читал, что не могу с наркоманами…

— Считай, дядя Игорь, что ты с той поры научился…

— Ну, спасибо…

Влетевшая, словно вихрь, в гостиную Дина буквально швырнула на колени Дарофеева небольшой пакетик.

— Спасибо. — Невпопад сказал целитель. Он, несмотря на первый удачный опыт лечения и память о множестве прошлых сеансов, знал, что требуется не просто устранить болезнь, которой в данном случае была наркомания, а ликвидировать причины ее породившие. А с этим у Пономаря была напряженка. Витя, уловивший эти сомнения, заверил Игоря Сергеевича, что займется этим лично.

— Теперь присядь и закрой глаза. — Попросил Дарофеев девушку.

— Больно не будет?.. — Яичница слегка побледнела. Это можно было приписать и действию внеплановой порции морфия и тому, что она на самом деле боялась.

— Не будет. — Твердо пообещал целитель.

Едва Дина устроилась в кресле, которое освободил для нее Витя, как Игорь Сергеевич ощутил энергетические потоки, циркулирующие внутри и вне своего тела. Потом в это ощущение добавилось видение энергоструктуры Яичницы и Пономарь едва смог сдержать возглас ужаса. Настолько вся энергетика девушки оказалась перекорежена. Причем на все это наложилась ГУЛовская программа, которая буквально корнями вросла в тонкие структуры наркоманки.

— Начни с затылка. — Посоветовал хумчанин.

Там творилось нечто страшное. В районе шишковидной железы у Яичницы была зловонная энергетическая лужа. Она походила на застоявшееся болото и раковую опухоль одновременно. Там что-то пульсировало, вытягивало отростки, которые пытались зацепиться в относительно здоровых областях тела девушки.

Игорь Сергеевич наблюдал за этим ужасом, пока не понял, что чужеродная нашлепка начинает вдруг странно меняться. Лишь после этого целитель обратил внимание на то, что уже занимается лечением. Тело Дарофеева само адекватно отреагировало на опасность здоровью и рассудку наркоманки и теперь проводило интенсивную терапию, с целью удаления черной энергетической опухоли.

Шестым чувством Пономарь понял, что в этот процесс лучше не вмешиваться и его сознание осталось сторонним наблюдателем, в то время как руки что-то делали над затылком девушки.

Вскоре патологическая область стала съеживаться по краям, ее пульсации замедлились и, через минуту, всю ее охватило яркое пламя, после вспышки которого от энергетического новообразования не осталось ничего, кроме следа. Но астральные руки целителя продолжали работу до тех пор, пока не заделали сквозящую дыру, оставшуюся после удаления черного пятна.

Следующие четверть часа Дарофеев провел как в тумане. Он что-то делал, зачастую следуя прямым указаниям Вити и принимая его непосредственную помощь в лечении, как нечто должное. Внимание Игоря Сергеевича останавливалось то на внутренних органах, то на энергоинформационных структурах. Пономарь что-то делал, большей частью понимая происходящие на его глазах стадии цикла целительства уже после того, как необходимые манипуляции оказывались в прошлом.

Наконец, почти все было сделано. Осталась лишь странное ажурное образование, которое экстрасенс идентифицировал с программой Вити Матюшина.

— А с этим что делать? — Телепатически полюбопытствовал Игорь Сергеевич, на что получил обескураживающий ответ:

— Не знаю…

Но подсознание, которое провело за Дарофеева всю предыдущую операцию, опять заставило тонкоэнергетические руки Пономаря действовать.

Целитель увидел, что они из разноцветных силовых линий создают какую-то конструкцию. Когда странного вида решетка оказалась готова, ее поместили поверх программы. На первый взгляд ничего не происходило. Но потом энергетическое зрение Дарофеева начало воспринимать изменения. Созданная им программа переплеталась с программой ГУЛа, деактивизировала ее. При этом те участки исходной системы меридианов, которые оказались замещены искусственными каналами, аккуратно изымались, а на их место становились такие же «куски», но уже не связанные с программой хумчанина. Не прошло и минуты, как программа Вити отпала. Пономарю показалось, что так должна падать некая абстрактная скульптура, оказавшаяся, к удивлению ее автора, неспособной занимать вертикальное положение.

Ячеистое образование спланировало на пол и там, на глазах Вити и Игоря Сергеевича, начала распадаться. Вскоре от нее ничего не осталось, кроме слегка повышенной плотности энергии в этом объеме.

— Теперь глаза можно открыть. — Вздохнув, произнес целитель. Яичница послушалась.