Фес — волшебный, сказочный город, где его сердце впервые увеличило свой бег от любви. Город, где он эту любовь и потерял. Зейн помнил, как бродил по этим извилистым улочкам, когда случайно встретил Жади на Медине, поймав ее отражение в стеклах десятков маленьких зеркал. Теперь же он шел той же дорогой к дому дяди Али. Шум праздника был слышен за несколько метров от резных дверей. Сердце замерло на миллисекунду, понимая, что как только он переступит этот порог, его жизнь измениться. Готов ли он к этому? Мужчина не мог дать однозначного ответа. Хотел ли он этого? Определенно, да.

— Мир тебе, Зейн, — встретил его Саид.

— И тебе мир, Саид, — пожал протянутую ладонь он, — Сид Али? — поклонился жених хозяину дома.

— Зейн, — обнял тот его как сына, — Рад тебя видеть. Мы отдаем тебе сегодня самое ценное свое сокровище, береги ее.

— Я вам клянусь Аллахом, сид Али, что сделаю все, чтобы Хадижа была счастлива.

— Пойдем, скоро прибудет шейх со свидетелями, — повел Али мужчину в дом.

В гостиной собрались все мужчины в ожидании появления жениха и шейха; когда первый вошёл, со всех сторон послышались тёплые слова приветствия, он же, улыбаясь, жал руки и желал всем находящимся под этой крышей счастья и благополучия.

Через пять минут в дом прибыл и шейх в сопровождении еще двух представительных мужчин в деловых костюмах. После приветствия и чтения отрывка из Корана, когда, казалось, всё в доме погрузилось в какой-то религиозный транс, начались переговоры о самой свадьбе.

— Так вы договорились, Зейн, ты отдал за Хадижу и как гарантию невесте десять килограммов золота и пятнадцать тысяч долларов? — произнес шейх.

— Да, — согласно кивнул мужчина.

— Саид, получил ли ты от Зейна калым? — повернувшись к Саиду, спросил шейх.

Тот утвердительно кивнул.

Движением головы шейх отправил свидетелей на женскую половину, где в небольшой комнате за занавеской находились невеста и все женщины дома.

Хадижа сидела на маленьком диване у окна. Наряженная в белоснежном ткшито, со множеством украшений и диадемой, венчающей высокую прическу, она старалась держаться прямо и ничем не выдать страх, сжимающий сердце в тиски. Из головы не выходили слова Раньи, а кожей она чувствовала взгляд Таджии, которая с самым милым выражением лица и счастливившей улыбкой на устах пожелала Хадиже счастье, но холодный, жестокий взгляд не мог обмануть её обмануть — лицемерная маска была шита белыми нитками. Как только незнакомцы вошли в комнату, стихли разговоры; кто-то спешно накинул, а кто-то боязно поправил хиджаб. Незнакомцы в деловых европейских костюмах, но с необычными яркими лентами на плечах остановились у входа.

— Это свидетели, — шепнула Латифа в ответ на вопросительный взгляд Хадижи.

Стоило ей это произнести, как один из них заговорил по-арабски:

— Хадижа Эль Адиб Рашид согласна ли ты стать женой Зейна Шафира? — перевела слова свидетеля Зорайде, — Во имя Аллаха и его пророка Мухаммеда.

— Согласна, — вмиг пересохшими губами произнесла невеста, утвердительно кивнув.

В тот же миг ее слова утонули в шуме радостных возгласов, а свидетели вышли назад к мужчинам, показывая шейху, что невеста дала согласие.

— Сейчас они будут произносить клятву, — осторожно подглядывающая через резную ставню Самира подпрыгнула от нетерпения.

После этого шейх взял руку Саида, сидящего по одну сторону от него, и Зейна, находящегося по другую, соединил их, накрыв сплетение ладоней белоснежным платком.

— Зейн Шафир, берешь ли ты в жены Хадижу Эль Адиб Рашид во имя Аллаха и пророка Его? — спросил он у жениха.

— Я беру Хадижу Эль Адиб Рашид в жены, во имя Аллаха и пророка Его, — повторил формулировку за шейхом Зейн.

— Отдаешь ли ты — Саид Рашид свою дочь Хадижу в жены этому человеку во имя Аллаха и пророка Его? — повернулся шейх уже к Саиду.

Зейн почувствовал, как рука друга дернулась, словно в желании разорвать рукопожатие, и сжал чуть сильнее, пауза затянувшееся на секунды, показались часами, но Саид, глубоко вздохнув воздух и посмотрев другу прямо в глаза, твердо произнес:

— Я отдаю свою дочь Хадижу Эль Адиб Рашид в жены этому человеку во имя Аллаха и пророка Его.

— Да будет так, — положил шейх свои ладони на руки мужчин и, закрыв глаза, стал зачитывать молитву на арабском языке.

Как только он закончил, и все хором восславили Аллаха, дядя Али кивком головы приказал слуге привести невесту.

Зейн и Саид одновременно с шейхом поднялись с дивана, рвано выпрямившись.

— Желаю вам счастья, — пожал он руку новоиспечённому мужу, а следом и Саиду.

— Спасибо, за то, что согласились совершить обряд, — поблагодарил Саид.

— Создание новой семьи — это благо в глазах Аллаха.

Когда в комнату, где были женщины, заглянул слуга, сообщая, что невеста может появиться перед женихом, Хадижа почувствовала, как холод пробил ладони дрожью. Она вцепилась в подушки по бокам.

— Хадижа? — позвала ее Латифа.

Девушка подняла на нее взгляд и слабо кивнула. Она и так знала, что ее ждут. Ждет Зейн, и из-за этого сердце билось уже где-то в районе горла. Все-таки, заставив себя подняться на ноги, Хадижа пошла по направлению к выходу под аплодисменты и радостные выкрики женщин. Вслед за ней поднялись мачехи, тетя Назира, Латифа, Самира и Зорайде.

Хадижа дрожащей рукой откинула занавеску и вошла в гостиную, наполненную мужчинами. Она подняла взгляд от замысловатого рисунка ковра и встретилась глазами с отцом. Его лицо напоминало маску, серьезную и напряжённую, но, заметив взгляд дочери, он улыбнулся и подал ей руку, проведя девушку в центр комнаты, где ее уже ждал Зейн.

Египтянин смотрел, как Хадижа медленными, словно нерешительными шагами идёт по направлении к нему, и чуть улыбнулся; традиционное, богато расшитое ткшито, обилие украшений и яркий макияж сделали ее образ более взрослым, но лихорадочно горящие от волнения глаза и бледность, словно переползшая с платья на лицо, выдавали предательское волнение. Зейн достал из кармана бархатную коробочку и, как только Хадижа остановилась перед ним, открыл ее. Там лежало кольцо: золотые полоски изящно переплетались с россыпью бриллиантов и нежно-голубым сапфиром, представляя собой драгоценное растение с изящным цветком в самом центре.

Девушка подала руку, и холодные пальцы, дёрнувшись, коснулись его теплой ладони. Зейн чуть вздрогнул от прикосновения, поймав взгляд Хадижи, и с тревогой всмотрелся в ее лицо, боясь, как бы девушка не упала в обморок прямо сейчас. Аккуратно надев кольцо на безымянный палец невесты, он слегка сжал ей ладонь в попытке передать хоть немного своего тепла.

Она не спешила вырвать свою ладонь из ладони супруга и не отвела взгляда от его антрацитовых глаз. В этом бушующем море сегодняшних событий Зейн напоминал ей скалу обсидиана, за которую хотелось уцепиться, чтобы только не утонуть. Кровь, наконец, прилила к щекам, возвращая лицу здоровый румянец, а губы дрогнули в несмелой, тёплой улыбке.

— А теперь всех гостей приглашаем на празднование в отель! Там всех ждет угощение! Музыка! Лучшее египетские танцовщицы! — хлопнув в ладоши, объявил дядя Али.

* * *

Хадижа шла под руку с Зейном по лепесткам роз дорожкой, ведущей в главную залу, где уже начался праздник. Вслед за ними, кружась в танце, шли женщины в красивых костюмах для танца живота, впереди же — Айша напевала какую-то красивую мелодию. Гости выстроились по обеим сторонам, образуя живой коридор, хлопали в ладоши, выкрикивая пожелания счастья молодым. Голова немного кружилась от аромата благовоний и шума вокруг, но, когда горячая ладонь мужчины накрывала ее похолодевшие пальцы, становилось чуть легче.

Они дошли до двух тронов, стоящих на небольшом возвышении почти в центре зала, и, когда сели в них, праздничная музыка стала играть громче, а перед ними в едином порыве начали свой танец одетые в восточный наряд девушки.

Взгляд Зейна скользил по залу, наполненному гостями, и всё равно возвращался к Хадиже; та, чуть склонив голову, следила за движениями главной танцовщицы Айши, что сейчас была окружена остальными. Казалось, Хадижа начала постепенно выходить из состояния фарфоровой куклы — ее плечи плавно задвигались, попадая в ритм музыки, а хрупкие кисти, украшенные изящным рисунком из хны, повторяли плавные движения танцовщицы. Музыка привычно звала ее за собой. Зейн, наблюдая за этим, хитро улыбнулся, встал с трона и подал Хадиже руку:

— Потанцуем?

Её взгляд загорелся, а щеки зажглись румянцем; помедлив лишь секунду, девушка подала ему руку и сошла с возвышения, ведомая в такт музыке плавными движениями. Танцовщицы расступились, образовывая круг и подбадривая хлопками, радостными криками, напевами; к ним в своём порыве присоединились и другие гости. Хадижа закружилась в танце, двигаясь легко, изящно, ловко, и платье с обилием украшений уже не казалось ей таким тяжелыми. Девушка почувствовала кожей взгляд Зейна, практически физически ощутила спиной его близость; по телу пробежались мурашки, а сердце так странно застучало быстрее. Она резко развернулась, чтобы встретиться с ним глазами и не смогла сдержать ответной улыбки, увидев, как мужчина сам загорелся от счастья.

Зейн опустился перед ней на колено, хлопая, неосознанно подбадривая Хадижу не останавливаться. И она, наслаждаясь той свободой, что дарила мелодия, продолжила. Мужчина смотрел на нее и почувствовал, как горячая волна желания растекается по телу непозволительной, тягучей истомой. Перед глазами встала картина, как Хадижа танцует только для него в полумраке их комнаты. Зейн резко выдохнул сквозь сжатые зубы. Нет, он пообещал Саиду, что брак будет фиктивным. Да и сама Хадижа казалась настолько хрупкой, настолько юной, что настаивать на чем-либо и принуждать ее являлось просто кощунством и преступлением. Танец закончился, и Зейн снова подал руку Хадиже, проводил ее до трона.

Праздник продолжался.

Саид стоял и смотрел на всеобщее веселье, на то, как Зейн смотрит на Хадижу, как она несмело улыбается в ответ — все это неосознанно будило воспоминание о вечере, где практически точно также за Зейна выходила замуж Жади. Мужчина чувствовал себя словно в горячке. Когда Саид смотрел на невесту, то нет, да мелькал образ покойной жены, и тогда приходилось сжимать кулаки и напоминать себе, что это Хадижа, и что все что тут творится только ради нее, ради ее же счастья.

— Саид? — голос Назиры помог вынырнуть из этого странного состояния, схватившего его где-то между прошлым и настоящим.

— Саид, ты меня слышал? — голос старшей сестры был нервным и даже раздраженным.

— Что? — нахмурился мужчина, мысленно ругаясь, что ничего не может пройти, как запланировано, всегда случается какая-то трагедия или катастрофа, что-то такое, на что он никак не может повлиять — судя по выражению лица сестры это и произошло.

— Таджия Абу Аббас — эта змея! Представляешь, она устроила все так, чтобы была проведена утренняя церемония с простыню! — всплеснув руками, сообщила Назира.

Саид, вздрогнув, посмотрел на сестру, как на сумасшедшую:

— Но она не имеет никакого права!

— Зато имеет большую наглость. Все было сказано так, что если бы мы отказались, то это выглядело, словно мы скрываем…в общем, ты понял, — вздохнула Назира.

Саид сжал кулаки — как ему хотелось сейчас найти Жаудата Абу Аббас и его дражайшую женушку и взашей, а затем и вовсе разорвать деловые отношения с их бизнесом. Мужчина уже шагнул в сторону зала, где видел Жаудата в последний раз, как краем глаза заметил сида Али беседующего с дядей Абдулом.

Тут же вспомнился разговор с ним, что произошёл два дня назад.

«Саид, не будь глуп, ты правда веришь, что сможешь устроить им фиктивный брак? А что потом? Судьба отвергнутой женщины или, в лучшем случае, второй, третьей или четвертой жены?» — Саид покачал головой и зажмурился. Сложно было отрицать правильность слов этого мудрого человека, но смириться — тоже не просто. Похоже ни Судьба, ни сам Аллах не оставляли ему выбора. Саид нашел глазами жениха: Зейн уже переоделся в белую рубашку… Хадижи нигде же нигде не было видно. Тут заиграла другая мелодия и в зал вошли четверо мужчин неся на своих плечах портшезе. В нем, в платье изумрудного цвета, в головном уборе, расшитом многочисленными жемчужными нитями, боясь даже пошевелиться, сидела сама Хадижа.

Собравшиеся вокруг гости начали хлопать, во второй раз приветствуя невесту. Хадижа же, покачиваясь от движений носилок боялась, да и не могла смотреть вниз. Сердце стучало где-то в горле. До побелевших костяшек она вцепилась в край портшезе и натянуто улыбалась, ожидая, когда ее, наконец, поставят на землю.

Носилки плавно опустились, и кто-то из гостей подал ей руку, чтобы помочь ей встать. Она подняла взгляд, увидев отца. Саид смотрел на нее очень внимательно, на его лице не осталось и тени улыбки, а наоборот, застыло неприкрыто мрачное выражение.

Мурашки холодком пробежались по спине:

— Что произошло? — спросила девушка.

Отец лишь покачал головой:

— Все хорошо, моя принцесса.

Они отошли в сторону.

— Ты побледнела, что случилось? — спросил Саид.

— Я просто боюсь высоты, — отмахнулась девушка.

Теперь в портшезе сел Зейн. Под те же радостные хлопки и крики, он одаривал окружающих благодарной счастливой улыбкой.

— Назира рассказала мне про церемонию, — посмотрев на дочь, сказал Саид.

Девушка почувствовала, как щеки загорелись от стыда. Эта не та тема, которую она хотела бы обсуждать с отцом и поэтому лишь коротко кивнула.

— Таджия не имела права ничего требовать! — в глазах мужчины снова разгоралась злость.

— Отец, — положила Хадижа ладонь на руку отца, — Это уже не твоя забота, — она оглянулась на Зейна, — Я сама разберусь.

Саид вздрогнул, увидев взрослую решимость в глазах дочери.

— Ты всегда будешь «моей заботой», принцесса, — улыбнувшись, сказал Саид и положил свою ладонь поверх, чуть сжал.

Он промолчал, но для себя решил, что просто так это все не оставит. Если Жаудат не может держать в узде свою жену, то будет расплачиваться сам. Служанка подошла к Хадиже, приглашая поменять наряд обратно на белоснежное ткшито.

— Я знаю, — улыбнулась Хадижа, перед тем, как пойти вслед за служанкой.

Тем временем уже Зейна спустили с портшеза, и он встал рядом с Саидом.

— Дежавю, неправда ли, — тихо сказал он, смотря как четыре мужчины уносят носилки из зала.

— Да, — выдохнул Саид.

Он повернулся к египтянину, рассматривая друга. Зейн изогнул бровь в немом вопросе, чем заслужил столь пристальное внимание к своей персоне. Саид же глубоко вздохнул, сжимая и разжимая кулаки.

— Утренняя церемония с простынью будет проведена, — бесцветным голосом сообщил Рашид.

Зейн вздрогнул удивленно, смотря на Саида:

— Но как?!

— Таджия Абу Аббас решила поквитаться за отвергнутого пасынка, — выплюнул Саид, — Так что, я освобождаю тебя от твоего слова о фиктивности брака.

Зейн нахмурился:

— Ты понимаешь, что это ничего не меняет. Я не буду ничего делать против желания Хадижи. Я позабочусь о ней.

— Я знаю, друг, — похлопал Зейна по плечу Саид.

Он и не ждал иного ответа от египтянина.

Праздник клонился к своему завершению. Зейн смотрел на сидящую рядом Хадижу, которая выглядела все более задумчивой, а, может, просто уставшей. Танцовщица завершала свой танец, подойдя к молодоженам и преподнеся их ладони к своему животу, но не касаясь его. Потом она жестом показала идти за ней и танцующей походкой прошла вперед.

Зейн подал руку Хадижи, и та с готовностью приняла ее. Девушка сама не заметила, как они оказались у распашных резных дверей, за которыми была спальня. Музыка стихла, оставляя после себя такую непривычную сейчас тишину, но ненадолго. Традиционные арабские вскрики и пожелание счастья молодым снова заполнили пространство и стихли лишь только, когда за Зейном и Хадижей закрылись деревянные двери.

Девушка оглядела комнату, украшенную словно из иллюстрации к восточной сказке: ковры, легкие шторы с различными орнаментами, распространяющие нежный, благовонный аромат, — и в центре всего этого великолепия огромная кровать с балдахином, усыпанная лепестками роз. От одной мысли, что на этой постели должно произойти, по телу прошла дрожь, а во рту пересохло.

— Хадижа? — тихий голос Зейна заставил ее вздрогнуть и посмотреть на мужчину, — Всё хорошо?

Она повела плечами в знак, что не знает, хорошо или нет. Ей, казалось, что она сейчас вообще ничего не знает. Странным, туго скрученным узлом внутри пульсировали страх и любопытство, ожидание чего-то неизвестного и странное желание сбежать.

— Сейчас я должен омыть тебе ноги, — ловя ее взгляд, сказал Зейн.

— Да, — кивнула она, отпуская его руку, — Это традиция. Я пойду в ванну, переоденусь, — шагнула Хадижа в сторону.

Зейн просто кивнул.

Хадижа оказалась в уборной, тоже представляющей собой образец роскошного восточного стиля: с резными узорами и позолотой, а, может, и настоящим золотом, на кранах и других блестящих поверхностях помещения.

Хадижа посмотрела на себя в зеркало. Бледная, только глаза лихорадочно блестят, подведенные черным карандашом. Включив холодную воду, Хадижа брызнула себе на лицо. Тушь потекла черными разводами. Девушка быстро стерла макияж, пока он не заляпал белоснежное платье. Само ткшито снималось на удивление просто, одна молния, и вот уже роскошный наряд лужицей лежит у ног.

В желании оттянуть время, когда нужно будет возвращаться обратно в комнату, девушка шагнула под душ. Стараясь не намочить волосы Хадижа позволила прохладным струям скользить по телу, обрисовывая его силуэт. Неужели совсем скоро по этому же телу будут скользить чужие руки. Сердце забилось быстрее.

Хадижа знала, чем занимаются люди в постели и откуда берутся дети. Как и любой подросток она вводила в строчку поисковика в Интернете такое запретное слово «секс», и тот выдавал ролики конкретного содержания. Первой эмоцией от увиденного, конечно, были стыд, удивление и нервный смех. Легкое недоумение: как и зачем люди этим занимаются? Потом, пришло любопытство, но неловкие ухаживания сверстников, да один слюнявый поцелуй на спор, на дискотеке, после которого осталось какое-то чувство брезгливости, охладили ее любопытство.

Позже, когда многие девушки уже давно гуляли с парнями и не уставали подкалывать более скромную подругу, Хадижа лишь отмахивалась, наблюдая как счастливые обладательницы «взрослых отношений», плачут в подушку из-за своих половинок, избавляются от каких-то интимных болячек, или даже нежелательной беременности.

Теперь же все действительно было по-взрослому. Зейн стал ее мужем. Хадижа ловила себя на мысли, что, кроме волнения, испуга и стыда, ее тянет к этому мужчине. Тянет по-настоящему, на физическом уровне. Она вылезла из душа и надела длинную шелковую сорочку, что висела на крючке и поверх — белый пеньюар. Бросив взгляд на своё отражение, она вынула из волос шпильки и положила их к диадеме и остальным украшениям, снятым ранее, на мраморную поверхность у раковины. Волосы рассыпались по плечам. Бессмысленно проведя по ним расчёской, девушка поняла, что тянуть время дальше уже просто неприлично, и тихонько открыла дверь.

Зейн, переодетый в джалабию, стоял у постели спиной к ней. Мужчина о чем-то задумался и не сразу услышал ее легкие шаги, но стоило ей подойти ближе, он, вздрогнув, повернулся. Взгляд темных глаз прошелся снизу вверх, и в том же направлении по коже у Хадижи побежали мурашки. Он протянул ей руку. Она вложила ладонь, и он аккуратно провел ее к креслу возле которой стоял небольшой столик с подносом с большой серебряной чашей, чайником и полотенцем на нём. Мужчина одним движением поставил поднос возле ног девушки и поднял на нее взгляд.

Хадижа села в кресло, с нескрываемым волнением наблюдая за его плавными движениями. Зейн встал перед ней на колени и медленно, осторожно, словно она была из фарфора, обхватил ее голеностоп своими ладонями. Как только горячие пальцы мужчины коснулись кожи, девушку словно ударило током. Теплые струи воды омывали нервные окончания с тихим звоном падая на полукруглое дно чаши. Ладони мужчины нежно ласкали, доходя до икры, чуть приподнимая подол длинного одеяния и возвращались назад.

— И, коль ведет Любовь, то следуйте за Нею.

И как бы ни были тернисты те дороги,

Не ожидайте от попутчиков подмоги,

А только к Ней стремитесь всей душой своею…* — тихий глубокий голос Зейна, казалось, каждым словом проникал сквозь кожу, зарождая внутри теплое чувство, чуткими волнами растекающиеся по всему телу.

Зейн наблюдал, как с каждой строчкой стихотворения Хадижа, напуганная словно лесная лань, услышавшая шаги охотника, медленно расслабляется. Когда она вошла под руку с ним в спальню, его опасения насчёт обморока девушки повторились. Хадижа почти бегом отправилась в ванную, на что он лишь печально ухмыльнулся. Навязанный брак, будь он фиктивным или настоящим, все-равно остается навязанным. У Зейна и раньше не было ни намерения, ни желания принуждать девушку к чему-то ни в эту ночь, ни в последующие. Но, посмотрев на нее в свадебном наряде в антураже роскошной восточной свадьбы, мужчине на миг показалось, что у них все может получиться, что этот брак может стать чем-то настоящим, необходимым. Что Хадижа сможет стать его новой семьей, избавив его от яда одиночества. Да, она была похожа на мать, особенно сегодня, в свадебном наряде, но для любви к Жади, оставшейся в его сердце ядовитым шипом, возможно, любовь Хадижи стала бы лекарством. Прикасаясь к нежной девичьей коже, он приказывал себе оставаться в рамках, приказывал своему телу оставаться спокойным, ведь он давно не безусый юнец, вспыхивающий от одного вида женской красоты, но…это тяжело, наблюдая за робким интересом и слегка участившимся дыханием Хадижи. Насухо обтерев и вторую ногу девушки, он отодвинул в сторону поднос, и встал; девушка поднялась вслед за ним.

— Хадижа?

— Да, — она подняла на него взгляд.

— Саид рассказал мне о церемонии.

В тот же миг Хадижа отвернулась, а щеки вспыхнули румянцем.

— Послушай меня, Хадижа, — Зейн мягко повернул ее лицо в свою сторону, — Я хотел сказать, что ты не обязана ничего такого делать чего не хочешь. Не стоит волноваться о традициях и чужих разговорах. Теперь я твой муж и все твои заботы беру на себя. Поэтому…

Она положила холодные кончики пальцев ему на губы, заставляя замолчать, и робко улыбнулась.

— Можно я станцую для тебя? — шепнула она, впервые обратившись к нему не официально, а так, как полагается супруге. Так…правильно.

Он перехватил ее ладонь, нежно целуя, согревая своим дыханием.

— Если ты этого желаешь, — прошептал Зейн, и во взгляде появилось что-то такое, от чего у Хадижи на миг замерло сердце и снова пустилось в бег, только с большей, ещё более жуткой силой.

Девушка снова скрылась в ванной. В шкафу, скромно стоящем в углу комнаты, висел костюм для танцев — нежно-сиреневый лиф, расшитый бисером, и юбка, представляющая из себя небольшой пояс с уходящей вниз бахромой и длинным подолом с двумя разрезами от бедра. Рядом висел большой платок наподобие парео. Быстро, пока сердце не покинули ни решительность, ни смелость, девушка переоделась. Видеть себя в таком откровенном наряде было непривычно, но Хадижа не стала долго приглядываться к собственному отражению и вышла из ванны. В углу, рядом с дверью стоял музыкальный центр, и, даже не сомневаясь, что там стоит какой-нибудь диск, девушка нажала «плей».

Тут же по комнате поплыла красивая мелодия, порождая ритм, созвучный с бешенным стуком сердца. Хадижа сделала первый шаг в глубь комнаты. Зейн сидел на кровати не двигаясь и неотрывно, волнующе следил за супругой и ее движениями.

Хадижа уже привычно доверилась музыке, подчинилась ей, словно течению в бурной широкой реке. Она кружилась, подкидывая платок и ловя, заставляя его кружиться вокруг подобно крыльям разноцветной бабочки и опускаться у ее ног.

Хадижа сама не заметила, как стала заигрывать с мужчиной. В ней вдруг проявилась то женское кокетство, заставляющее улыбаться симпатичным незнакомцам на улице, та чувственность, заставляющее мечтать о любви, что бывает лишь в женских романах, то желание, что проходит по позвоночнику, завязываясь узлом внизу живота. Она одним резким движением приближалась к мужчине на расстоянии поцелуя и тут же ускользала подобно волне прибоя.

Зейн наблюдал за пробуждением женственности в этой робкой девушке, как за рождением бабочки. Казалось, сама Хадижа сейчас полностью не осознавала насколько привлекательна, желанна, соблазнительна, но Зейн понимал, что он не каменный, и с каждой секундой этого призывного танца его сила воли тает.

Одним хищным движением он оказался рядом с ней, и при очередном повороте Хадижа буквально столкнулась с ним уперев ладони в мужскую грудь. Она казалась обжигающе горячей даже через ткань рубашки. Хадижа замерла, ощущая биение его сердца под пальцами и подняла голову, встретившись с глазами Зейна, в которых уже разгорелись огни желания. Музыка продолжала звучать, словно подталкивая их друг к другу. Хадижа привстала на цыпочки, первая потянулась к нему, но Зейн оказался быстрее. Он легко коснулся губами, мягких, теплых губ девушки. Дыхание замерло, а пульс бился где-то в висках. Поцелуй углубился, становясь из нежного страстным, отзывающимся во всем теле какой-то неясной истомой. Руки Зейна обхватили ее стан, притягивая к себе ближе, нежно проведя от поясницы вверх по позвоночнику, запутываясь в непослушных локонах. От его пальцев словно исходили разряды тока, заставляющие её вздрагивать.

— Хадижа, еще не поздно остановиться, — разорвав поцелуй, посмотрел в глаза девушки Зейн.

Она покачала головой. Нет, она не собиралась останавливаться, не сегодня. Воздух от напряжения вокруг них, казалось, можно потрогать руками. Музыка затихла, оставляя их слушать набат собственных сердец. Хадижа снова потянулась к его губам, дотронувшись до них легко и невесомо. Зейн подхватил девушку на руки.

Постель казалась прохладной для разгоряченной кожи и заставила вздрогнуть. Хадижа закрыла глаза, полностью отдаваясь ласкам горячих рук, которые нежно спускались вниз от шеи, к груди и до плоского живота к ногам. Костюм, наверное, был создан для того, чтобы снимать его без усилий. Хадиже показалось Зейну понадобился всего миг, чтобы снять легкую полупрозрачную ткань и освободить ее тело от этой иллюзорной, несуществующей защиты.

Новый поцелуй еще больше погружал девушку в водоворот чувств, где любое прикосновение, движение, было ярче, острее. За ладонями последовали губы, и вот тут Хадижа буквально забыла, как дышать: поцелуи Зейна, слишком откровенные, слишком обжигающие, буквально сводили с ума. Когда губы мужчины коснулись груди, а потом обхватили сосок, Хадижа непроизвольно изогнулась и издала несдержанный томный стон. Вторая рука мужчины, коснулась другой груди, слегка сжав. Губы прочертили дорожку вниз, и ощущение жара усилилось; Хадижа заметалась, комкая пальцами простынь и лепестки, лежащие на ней. Ей хотелось ускользнуть от этих искусных ласк и одновременно придвинуться ближе. Она посмотрела на Зейна из-под полуоткрытых век — он казался ей скульптором, бережно и с тем же тщательно ваяющим статую, вдыхая в нее жизнь, огонь, свет…счастье.

Сам же Зейн не торопился, наслаждаясь, реакцией Хадижи на его ласки, поцелуи, сладкие пытки. Немного испуганная, но при этом страстная. Тело девушки отвечала на каждую ласку, изгибаясь, покрываясь легким румянцем, там, где его губы касались ее кожи. Зейн глубоко вздохнул, стараясь смирить собственную страсть.

«Рано. Еще слишком рано», — в его руках впервые оказалась девственница, но меньшее, что он хотел сделать — это испугать или навредить ей.

Он чуть отстранился, позволяя себе передышку, но Хадижа тут же сама села на постели. Потянулась к завязкам его джалабии.

— Что ты делаешь? — обхватил он ее ладонь, останавливая.

— Хочу увидеть тебя, — едва слышно прошептала она, — Хочу почувствовать…

Зейн стянул с себя одежду и тут же ощутил, как девичьи пальцы касаются его кожи, поднимаясь к шее, вновь опускаясь к груди, обрисовывая соски, и вниз, к животу. Мужчина вздрогнул от этих несмелых, изучающих ласк и, не двигаясь, наблюдал за тем, как в глазах Хадижи разгоралось не только любопытство, но и огонек желания. А когда она сама склонилась к нему, робко провела губами по шее, копируя его же ласку, дотронулась до кожи груди, выдержка оставила Зейна. Он обхватил лицо Хадижи ладонями и впился в ее губы страстным поцелуем, опрокидывая обратно на постель.

— Не бойся, — его шепот между поцелуями.

Его руки, скользящие по ее телу, касающиеся самых потаённых уголки, заставляющие забыть страх, стыд…себя. Хадиже казалось, что она одновременно парит где-то высоко и падает в пропасть. Дыхания не хватало, чтобы даже сделать вдох, оставалось лишь стонать, выгибаясь под умелыми пальцами, изредка ловя наполненный страстью взгляд черных глаз своими, не менее пылающими.

Еще один поцелуй и шепот прямо в губы:

— Доверься.

Резкая боль заставляет прикусить губу и сжать пальцами плечи мужчины. Дискомфорт смешивается с недавним удовольствием, создавая терпкий коктейль, от которого сердце вот-вот норовит прорвать грудную клетку.

— Тише, — поцелуй в лоб, в висок, в губы, — Сейчас все пройдет. Боль уйдет.

Зейн прикасался к ней, продолжал ласкать, позволяя страсти снова подхватить Хадижу на свои крылья, и теперь уже она сделала первое движение к нему. Пульс бился в ушах, отдаваясь во всем теле, диктуя ритм, мелодию любви, познанную этими существами с древних времен. Хадижа уплывала, растворялась в этой мелодии, и лишь взгляд Зейна, наполненный желанием, был якорем в этом доселе не известном ей путешествии.

Примечания:

*- автор стихотворения Джебран Халиль