В кабинете для совещаний Днепропетровского областного управления КГБ кроме московской спецгруппы находились всего два человека, которые не входили в эту группу — так называемый негласный сотрудник комитета госбезопасности, московский инженер-строитель Владимир Сафонов и начальник ОУР Красногвардейского РОВД майор Анатолий Красножон. Остальные четверо месяц назад были командированы Вторым ГУ КГБ СССР в город Днепропетровск после попытки ограбления районной сберкассы в Красногвардейском районе города.

— Итак, давайте коротко и по существу. Начнем с тебя, Виталий.

Капитан госбезопасности Виталий Краснощек, являвшийся экспертом по силовым контактам, встал и собрался было докладывать по всей форме, но руководитель группы, майор госбезопасности Виктор Игоревич Шардин махнул рукой.

— Давай без формальностей, с места.

Краснощек, напоминавший образцового советского рабочего, выехавшего на пикник, раскрыл свою папку, которая немного выбивалась из его образа работяги, и, прокашлявшись, начал.

— Наблюдение за объектом привели меня к следующим выводам. Четвероклассник Максим Зверев обладает навыками рукопашного боя на уровне кандидата в мастера спорта или даже мастера спорта. Техника, которую он продемонстрировал во время проведения семинара по силовому задержанию, намного превосходит технику боя, которую преподают сотрудникам оперативного состава не только МВД, но и КГБ. Точнее, не то, чтобы превосходит — она просто более разнообразная и более действенная.

— Не понял, — Шардин удивленно посмотрел на капитана. — Вот этот момент поясни.

— Виктор Игоревич, понимаете, я не особо разбираюсь в подготовке оперов милиции, но наши оперативники из Первого, Второго и Третьего главка подготовлены не хуже, а, скорее всего, намного лучше. Но их техника силового задержания и рукопашного боя более грубая. Она направлена на физическую нейтрализацию противника, то есть — на его обезвреживание любой ценой. Конечно, многое там основано на приемах самбо, джиу-джитсу, элементов восточных систем борьбы. Но наша система подготовки — это больше система моментального нанесения ущерба организму противника. А Зверев продемонстрировал более, если так можно выразится, изящные и хитрые приемы, позволяющие задержать человека без нанесения ему вреда. Кроме того, он также показал интересную технику освобождения от захватов и противодействия силовому задержанию. Подобные элементы в нашей системе подготовки тоже есть, но они больше направлены на срыв захвата, на то, чтобы вырваться, уйти. Техника, которую показал на семинаре этот школьник, похожа на технику китайских рукопашного боя спецподразделений. Она более плавная и любое освобождение от захвата направлено на причинение физического вреда нападающему. Она больше подходит не оперативным спецподразделениям по борьбе с ДРГ противника, а сотрудникам диверсионных подразделений. Кроме того, некоторые приемы не лишние были бы для обучения сотрудников нашей «девятки».

Что касается ударной подготовки, то ничего необычного я не увидел. Хорошая подготовка мастера среднего уровня…

— Не понял, Виталий, твою фразу про мастера среднего уровня. Мальчику 12 лет всего. Откуда такое мастерство? — прервал своего подчиненного Шардин.

— Виноват, товарищ майор. Я имел в виду уровень подготовки объекта не содержит ничего сверхъестественного.

— А то, что хлипкий мальчишка за несколько секунд свалил троих здоровых опытных бойцов — и тебя, между прочим, тоже — это разве не сверхъестественно? — Шардин от возмущения даже привстал со стула.

— Прошу прощения, я не так выразился. Просто, насколько я помню мы рассматривали версию старшего лейтенанта Колесниченко о глубоком гипновнушении и внедрение в сознание объекта каких-то методик… Так вот, мне кажется, что это никакое не внушение, а серьезная базовая подготовка. Рефлексы никаким внушением так не отточишь. Можно внушить модель поведения, приказать совершить какие-то поступки, но сделать из неподготовленного человека супер-бойца — этого никакой гипнотизер не сможет добиться.

— Прошу прощения, что вклиниваюсь в Ваш доклад, — с места привстал Владимир Сафонов, обращаясь больше к майору Шардину, — но Вы абсолютно правы. Это не гипновнушение. Я позже расскажу подробнее…

— Да, Владимир Иванович, мы Вас позже выслушаем. Продолжай, Виталий.

— Так вот, мальчика неплохо подготовили еще в самом раннем возрасте. Рефлексы, скорость реакции, тактическое мышление — все это на очень высоком уровне. Отсюда и успехи в спорте. Потому что кроме техники именно тактика помогала Звереву одержать свои победы.

— Не скажи, техника у него тоже будь здоров! Тебя вон вырубил за секунду, — не удержался Колесниченко.

— Вас, товарищ старший лейтенант, мы тоже послушаем, — оборвал его Шардин.

Виталий Краснощек, выдержав паузу, продолжил.

— Прекрасная работа ног, особенно удары в прыжке, неплохие руки, четкое знание уязвимых мест на теле человека. Но все это — японское каратэ, ну, возможно, китайское ушу. Разве что работа ног в партере — это ближе к корейским системам, скорее всего, тхэккён. Как и большинство корейских направлений боевых искусств, он относится к «ножным» стилям, в которых основные удары выполняются ногами. Однако при этом ногами выше грудной клетки обычно не бьют.

Чаще всего прибегают к разнообразным зацепам, подножкам, подсечкам, сталкивающим ударам или ударам голенью, очень много подсечек, захватов ногой за ахиллесову пяту противника или ударов ребром стопы по внутренней поверхности голени противника. Большинство ударов наносится по ногам и в пах. Есть захваты и подножки с целью сбить противника на землю. Одним словом, эффективная система боя в партере, если ты оказался на земле. Именно приемом из тхэккён Максим Зверев нейтрализовал старшего лейтенанта Колесниченко, — мстительно заметил Краснощек, демонстративно не глядя в сторону Колесниченко.

Тот смолчал.

— Исходя из всего сказанного считаю целесообразным проверить более тщательно версию с дедом этого Зверева, как он сам рассказывал, заслуженного чекиста и сотрудника спецподразделений НКВД. Капитан Краснощек свой доклад закончил.

— Твои выводы, Виталий? — все же задал вопрос Шардин.

— Мои выводы — до того, как пройдет проверка версии с дедом — мальчик просто гений. Даже если его готовили с самого раннего детства, такого уровня достичь достаточно сложно. Это не какие-то там тренировке в спортзале, нет — это стиль жизни. Это каждодневное и ежечасное, ежеминутное обучение. Даже не обучение — это постоянный тренаж, доведение навыков до автоматизма, оттачивание рефлексов, причем — в ситуациях близких к экстремальным. Именно отсюда у мальчика такое редкое хладнокровие во время схватки. Кроме того, прекрасный самоконтроль — ни разу этот школьник не перешел черту, не нанес своим противникам серьезный урон.

— Да, уж, покойный Фикса с Вами не согласился бы. И его напарник Медведь тоже, — заметил начальник отдела уголовного розыска майор Красножон.

— Майор прав, — отметил Шардин.

— В сберкассе Зверев хотел, — Краснощек сделал ударение на слове «хотел» — хотел нанести именно такие удары, какие он нанес. То есть, там он покалечил одного и убил второго грабителя намеренно. Даже не так — он этого Фиксу вначале не хотел убивать. Первый удар в горло был серьезным, но не смертельным. Зверев принял решение уже во время нанесения первого удара. И поэтому нанес второй, ногой в голову, точнее, в висок. Видимо, он просто перестраховался — на случай, если тот, Медведев все же очнётся. Все-таки стокилограммовый бугай, мальчик его хоть и ударил в пах, но мало ли. Вот он и решил полностью нейтрализовать угрозу повторного нападения. Я так считаю. Что же касается его спортивных подвигов — он мог в боксе нокаутировать всех своих соперников, причем, на первых секундах. Но показывал мастерство, тактический рисунок, технику. То есть, не стремился победить любой ценой, щадил самолюбие соперника. Да и в самбо он боролся очень аккуратно, я бы даже сказал — филигранно. Ну, я сам не видел, сужу по показаниям специалистов, наблюдавших его бои, тренеров, спортсменов.

— А что по семинару? Твои личные наблюдения о чем говорят? — не унимался Шардин.

— Ну, кроме гениальности в спорте, точнее, в бойцовском аспекте, имеет место серьезная спортивная база, разнообразная техника ударов и бросков, и прочих технических действий. Если мальчика тренировали с раннего детства, то при наличии способностей, упорства, трудолюбия такого уровня мальчик вполне мог достигнуть. Поэтому я и сказал, что ничего сверхъестественного здесь я не вижу.

— Да? Ну тогда давайте послушаем капитана Маренкевича, который как раз разрабатывал версию деда из НКВД, а также опросил одноклассников Зверева из московской школы, где он учился первые три класса, когда жил в Москве. Посмотрим, что ты после этого скажешь, — усмехнулся Шардин. — Саша, прошу!

Капитан Александр Маринкевич олицетворял собой типичного интеллигента — свитер грубой вязки, польские джинсы, чешские туфли. Единственное, что немного выбивало из «соцстрановского» гардероба — это дорогие большие очки в металлической оправе. Обычно советские люди носили очки в роговой оправе, а вот такие, как их называли, «капли» являлись супермодным и даже вызывающим аксессуаром на фоне бесперебойной работы обычных советских магазинов «Оптика». Но, в принципе, их можно было купить в той же Чехословакии или Болгарии, куда граждане СССР все же иногда могли выехать или в командировку, или на отдых по турпутевке.

— Я проверил все контакты Максима Зверева в Москве. Его дед, действительно, почетный чекист, ветеран Великой Отечественной войны, к сожалению, скончался как раз перед переездом семьи Зверевых из Москвы в Днепропетровск. Отчасти, именно с этим и связан этот переезд. К тому же мать Максима, Татьяна Прокофьевна, смогла через знакомого устроится на Днепровский машиностроительный завод, да еще и устроить мужа. Они работают там в одной лаборатории. Как вы знаете, ДМЗ — закрытое предприятие, работает на оборонку. Поэтому были некоторые сложности с опросом родителей мальчика, пришлось запрашивать разрешение через Минобороны.

— А что родители? Рассказали что-то интересное? — не выдержал Краснощек.

— В общем-то, да. Есть некоторые странности, — ответил Маринкевич. — Я вкратце докладывал уже товарищу майору.

— Давай, Саша, рассказывай. Виталий очень будет удивлен, — Шардин подмигнул капитану.

— Мама Максима рассказала, что с детства не наблюдала за сыном интереса к спорту. Правда, в первом классе он самовольно, вопреки ее запрету, записался в секцию плавания. И три года там занимался. Причем, хотя он раньше постоянно болел простудными заболеваниями — ангинами и ОРЗ — после того, как стал ходить в бассейн, болеть практически перестал. Кроме одного случая — однажды Максим все же заболел. Это было редкое заболевание — менингоэнцефалит. Воспаление оболочек и вещества головного мозга. Оно может затронуть и спинной мозг, вызвав паралич. Предположительно — его укусил клещ.

Обычно прогноз заболевания неблагоприятный. Характерно тяжелое течение заболевания и высокий процент смертельных исходов. Перенесённый в детском возрасте, менингоэнцефалит может приводить в дальнейшем к задержкам в умственном и психическом развитии. Максим заболел в самом начале мая и поэтому не смог закончить третий класс. Он достаточно долго пролежал в больнице — до ноября. Поэтому остался на второй год. Но вот что удивительно — никаких последствий это заболевание для мальчика не имело. И тут как раз стоит отметить, что помог его дед — он стал лечить Максима какими-то методами китайской народной медицины. После этого многие подтверждают, что Петр Герасимович Зверев занимался с внуком очень плотно. Но — не с раннего детства, а где-то примерно год. Он полностью поставил внука на ноги и, что удивительно — при дальнейшем наблюдении у невролога тот не нашел у мальчика каких-либо отклонений в его развитии, как умственных, так и физических. Достаточно редкий случай при таком заболевании. Но это — не самое удивительное.

— После такой болезни ребенок не просто полностью выздоравливает, но и превращается в супер-спортсмена — это не самое удивительное? Что же еще больше? — снова не выдержал майор Красножон.

— Имейте терпение, товарищ майор, — Шардин строго посмотрел на милиционера и тот под его взглядом увял. — Продолжай, Саша.

— Удивительного довольно много. Во-первых, несмотря на то, что Петр Герасимович Зверев занимался с внуком, Максим ни до его занятий, ни после не демонстрировал в школе навыки супербойца. Наоборот — в школе его характеризовали, как тихоню, мямлю, обычно его задирали более старшие и более хулиганистые одноклассники. Точно так же не был он лидером и в своем дворе. Впрочем, он там редко показывался, больше сидел за книгами, короче, был таким классическим домашним мальчиком. Из спорта было только плавание, но и там особых успехов он не достиг. Я нашел тренера, который помнит этого мальчика… Ну, как помнит — как раз запомнить Зверева было сложно, так как ничем особенным он не выделялся. Был, как все… Приходил на тренировки, плавал, то есть, выполнял задания — десять бассейнов кролем или там шесть бассейнов брассом…

— Не понял, бассейнов — это сколько? — спросил Краснощек.

— Ну, так пловцы меряют, в длину там бассейн 50 метров, в ширину — 25. Туда-обратно — один бассейн. Так легче считать, чем метры. Таким образом, никаких спортивных достижений ни в одном виде спорта у Зверева не было. Тем не менее, он рассказывал в школе одноклассникам и товарищам по секции, что занимался в Москве боксом. Этот факт установить не удалось.

— И какие выводы? — спросил майор Шардин. — Врет?

— Возможно, врет. Правда, в чем? В том, что занимался? Или на самом деле тренировался? Тогда где? В секции бокса? Никто из свидетелей не подтвердил — не видели его никогда, чтобы куда-то там шел. В бассейн — да, ходил, видели, мальчишки подтвердили, в том числе и те, кто с ним плавал. А про бокс никто ничего не слышал. Секция там была — Зверев жил не в самой Москве, а под Москвой, в Черноголовке — но тренер уехал куда-то, так что нет там больше бокса. Но все равно, про плавание его знают, про бокс — нет. Если принять версию, что он все же у кого-то тайно занимался, то этот мальчик просто гениальный актер. Потому что все время скрывал свои бойцовские навыки.

— Или программа не проявлялась… — вставил свои пять копеек Колесниченко.

— Про программу ты нам еще расскажешь, подожди еще, — заметил Шардин. — Продолжай, Саша.

— Лично я склоняюсь к версии, что Зверев врет сейчас. Если с ним кто и занимался, то только его дед. Правда, достичь такого уровня, какой мальчик демонстрирует сегодня, за два-три года невозможно, каким бы талантливым или даже гениальным он не был. Значит, приходится принимать версию гениального актера… Иначе, если рассматривать только факты, был себе обыкновенный мальчишка, потом вдруг — раз — и стал супербойцом.

— А, может, с ним произошли какие-то изменения? Вот, например, после болезни. Может, особенности проявились новые какие-то, — Шардин, похоже, просто выдвинул новую версию, не особенно надеясь на ее достоверность.

— Ну, этот вопрос больше к медикам или психологам. Вот, товарищ старший лейтенант там среди психологов находится, у них там целый отдел. Вот он пусть и проверяет эту версию.

Так, теперь о деде. Петр Герасимович Зверев оказался очень занятным человеком. Почетный чекист, в НКВД прямо с самого его создания, точнее, сначала был в ЧК, потом в ОГПУ, еще в гражданскую в ЧОНе послужил, с самим Аркадием Гайдаром успел повоевать — в Хакассии. Потом с Василием Сергеевичем Ощепковым занимался созданием физкультурного комплекса «Готов к труду и обороне СССР», куда, кстати, вошли и приемы рукопашного боя. В 1930-м, на базе ЦДКА по линии спорткомитета Зверев под руководством Ощепкова закончил специальные курсы инструкторов. Самое интересное, что Зверев еще до Ощепкова познакомился с Виктором Афанасьевичем Спиридоновым. Тот тоже преподавал рукопашный бой, но на основе японского джиу-джитсу, организовал при обществе «Динамо» секцию. В феврале 1929 года был проведён первый чемпионат московского «Динамо» по введенному Спиридоновым в программу обучения оперсостава новому виду борьбы в одежде — ее тогда называли «система САМ». Так вот Петр Зверев стал тогда чемпионом в весе до 75 килограммов. А еще раньше, когда в 1928 году в Москве во время Всесоюзной Спартакиады Спиридонов предложил гостям из Германии, приехавшими с показательными выступлениями по джиу-джитсу, провести товарищеский матч с его учениками, ученики Спиридонова выиграли две схватки из трёх. Одним из тех, кто выиграл, был Петр Зверев. То есть, база у дедушки Максима была ого-го какая.

Потом, после ареста Ощепкова дед Зверева создавал основы советского самбо с Харлампиевым. Мне удалось побеседовать с Анатолием Аркадьевичем Харлампиевым, он Петра Герасимовича Зверева хорошо помнит, очень тепло о нем отзывался. Потом война, Петр Герасимович попал в плен, бежал, воевал в партизанском отряде, потом попал к нашим, проверяли его. Видимо, проверку прошел, потому что уже в 1942 году стал инструктором Отдельной мотострелковой бригады особого назначения НКВД. Тренировал бойцов на специальной учебной базе в подмосковных Мытищах. Участвовал в различных операциях. Короче, легендарный у мальчика дед.

И еще. У деда Зверева есть друг — китаец. Правда, он не так давно уехал к себе в Китай, но те, кто его знал, рассказывали, что китаец этот чудеса творил. Он, например, брал острое копье — он его сам делал, упражнения показывал с копьем, с ножами, палками. Так вот, упирал острие копья себе в горло, а древко держали два человека, причем, упирали его в землю и даже подпирали своими ногами. Так этот китаец давил своим горлом на острие и сгибал это копье, представляете? Мало того — он раздевался, то есть, снимал рубаху, ему на спину клали здоровенный шлакоблок, и на его спине двое кувалдами этот шлакоблок разбивали. И в обоих случаях ни на горле, ни на спине никаких следов! Ну, еще он ложился на спину, а сверху на него роняли нож острием вниз — нож отскакивал от живота. О таких мелочах, как хождение босиком по горячим углям или битому стеклу, я вообще молчу.

— Обыкновенная йога и китайская гимнастика «цигун». Цигун — от слова «ци», то есть, жизненная энергия, — вдруг сказал Сафонов. — Позвольте реплику.

— Да, Владимир Иванович, будьте так любезны, — озадаченно произнес Шардин.

— Я буквально пару слов. Дело в том, что в Японии, конечно, тоже изучают этот аспект, только там энергию эту называют «ки». Но в дзю-до и джиу-джитсу важнее аспект, так сказать, прикладной — то есть, физиология, анатомия, механика. Более тонкие материи там особо не затрагивают. Немного больше внимания этому уделяют адепты японского каратэ. Особенно в тех стилях, где практикуют тэмишивари — разбивание голыми руками или ногами твердых предметов. Это черепица, доски, кирпичи.

— Зачем это? Какой смысл? Кувалды нет? — вырвалось у Красножона.

— А затем, уважаемый, что в каратэ воспитывают таким образом силу духа и учат овладевать внутренней энергией. Потому что разбивают они доски не силой рук, а силой ума. Точнее, силой духа. Умение перенаправить свою энергию в одну точку и делает удар разрушительным. Именно такое умение может позволить хрупкому мальчику нанести сокрушительный удар и повергнуть более сильного противника. Видимо, с мальчиком мог позаниматься этот китаец. Методика нам известна, я могу с уверенностью сказать, что там не нужно тратить много времени. Если человек имеет склонность к такому виду деятельности, он учится очень быстро. У меня пока все.

— Спасибо. Саша, продолжай, — майор кивнул своему подчиненному.

Капитан Маринкевич продолжил.

— Собственно, у меня почти все. Итак, подтверждаются факты наличия очень интересного деда у мальчика, и его друга-китайца, который также мог обучать мальчика. Но факт остается фактом — Максим Зверев до переезда в Днепропетровск никак не проявлял свои бойцовские и спортивные навыки. Я уже здесь разговаривал с мальчишками в его дворе. Так вот, он и там себя проявил — играл с ребятами в баскетбол. Да так, что там весь двор сбежался смотреть. А потом им акробатику демонстрировал — сальто крутил и другие акробатические номера показывал. Мало того — в школе Зверев проявил уже другие свои способности. Но там больше меня знает старший лейтенант Колесниченко. У меня все.

— Ну, вот теперь, старший лейтенант, тебе слово. Рассказывай, что там в школе и вообще — что по твоей теории удалось подтвердить? — Шардин кивнул Колесниченко.

Все присутствующие с любопытством посмотрели на него. Сергей кашлянул, придвинул к себе свою папку, открыл ее, потом захлопнул и начал.

— Я начну со своей версии. Да, я вначале считал, что возможен вариант гипновнушения и наличия особой программы. Владимир Иванович может подтвердить, что наш отдел сталкивался с подобными случаями.

Саонов кивнул, потом все же не выдержал:

— Да, год назад мы работали с объектом, бывшим советским военнопленным. Он попал в плен во время американо-вьетнамского конфликта, в плену подвергся специальной обработке. Вернувшись на Родину, был осужден, получил срок и во время отбывания наказания внушенная ему программа дала сбой. Но! В случае с этим мальчиком на первый взгляд наличия какого-либо внушения я не заметил.

— Да, вот и я о том же. Познакомившись с мальчиком поближе, поговорив со школьным персоналом, с его одноклассниками, я понял, что здесь дело не во внушении. Тем более, вряд ли имел место контакт Зверева с какими-либо агентами иностранных разведок. Во-первых, как уже рассказывал капитан Маринкевич, мальчик был все время на виду. А Владимир Иванович — кивнул он в сторону Сафонова, — подтвердил, что для наложения какой-либо чужой воли требуется продолжительное время, определенные препараты и определенные условия. Всего этого у мальчика не было. Кроме того — ну кто мог знать, что его дед умрет, у семьи возникнут определенные трения с родственниками и что они переедут в Днепропетровск? То есть, готовить из этого паренька самонаводящуюся торпеду никто бы не стал — слишком много неучтенных факторов.

Второй вариант — наличие какой-то программы. Сразу вопрос — какой? Кто эту программу составил, кто ввел в его мозг? Инопланетяне?

Все засмеялись. Правда, один Сафонов остался невозмутим и даже немного поморщился.

— Не вижу ничего смешного — мы должны учитывать любые факторы при изучении необъяснимого явления. Пока необъяснимого. Поэтому даже если есть десятая доля процента, что мальчика похитили братья по разуму, мы должны и эту версию принять в разработку, — ворчливо отметил он.

— Спасибо за поддержку, Владимир Иванович. Так вот, наличие программы я пока не отметаю совсем, но изложу свои соображения, почему сомневаюсь в наличии такой программы. Итак, мальчик во многих случаях действует совершенно нерационально. То же происшествие в сберкассе. Риск был неоправданным — грабители не угрожали никого убить, ну, вынесли бы пару тысяч рублей — что с того? Их бы все равно поймали, а даже если бы и не поймали — никто ведь не пострадал. А Зверев провел ликвидацию, причем, провел грамотно, на уровне хорошего оперативного сотрудника. Получается, вначале действовал, потом думал о последствиях? Вряд ли — как показали его дальнейшие поступки, он всегда просчитывает последствия своих шагов. Значит, действовал обдуманно. Вывод — он специально демонстрировал свои умения. Это сигнал — сигнал нам. Если бы у него была программа затаиться и выждать, он никогда бы не проявил себя. Так что это первый довод в пользу отсутствия какой-либо программы.

Далее, в школе он также демонстративно проявил себя. И если с местными хулиганами он разбирался скорее по необходимости — чтобы не мешались потом под ногами, то свои знания по многим предметам, причем, по словам учителей, знания, выдающиеся для его возраста и развития, Максим Зверев демонстрировал намеренно. То есть, тоже подавал сигнал. Я думаю, он понимал, что попадет в разработку и облегчал нам задачу. Он как бы сигнализировал нам — внимание, я не такой, как все, я особенный.

— Как Вы думаете, старший лейтенант, зачем он это делал? — спросил Шардин.

— Я, товарищ майор, скажу о своих выводах немного позже. Я уже к ним подхожу. Итак, четвероклассник Максим Зверев, переведясь из Москвы, где не блистал ни знаниями, ни спортивными успехами, проучился в днепропетровской школе номер пятьдесят шесть в Амур-Нижнеднепровском районе неполный месяц, переводится сюда, в Красногвардейский район. Причина проста — родители получили квартиру. Кстати, в 56-й школе он также не высовывался, был тихоней и хлюпиком. И вдруг внезапно этот тихоня полностью меняется. Причем, резко. До неузнаваемости. Почему? Какая причина?

Особенно меня поразило его выступление на школьном празднике и чтение стихов собственного сочинения. Да каких! Антифашистских! Да-да, он всерьез в этих стихах предъявлял претензии всем присутствующим в том, что мы, мол, успокоились, живем припеваючи, а фашизм поднимает голову. Ну, положим, про Чили все знают, но в стихах Зверев упоминал и про Боливию, про Латинскую Америку. Там ситуация, конечно, непростая, но откуда четвероклассник может знать о международной политике? «Международной панорамы» насмотрелся? Так Бовин эту тему там не затрагивал, там гриф секретности. В общем, у мальчика ярко выраженная антифашистская, я бы даже сказал, ультра-коммунистическая гражданская позиция.

Вы знаете, этот мальчик пишет совершенно взрослые стихи. И не про любовь или там лютики-цветочки, нет. Философские такие. И антивоенная тема там представлена достаточно ярко. Поэтому уж что-то, а внушить такому вот вундеркинду какую-то идею, на мой взгляд, практически невозможно. Но факт остается фактом — Максим Зверев московского периода и Максим Зверев днепропетровского периода — это два разных мальчика. И если не придерживаться версии о похищении мальчика инопланетянами и замене его на брата по разуму в оболочке советского школьника, то я, пожалуй, не могу пока что представить какую-то более-менее стройную версию.

— Зато я могу.

Все невольно посмотрели на скромного московского инженера Владимира Сафонова. О его истинной роли знали только два человека — старший лейтенант КГБ Сергей Колесниченко и майор КГБ Шардин. Но даже эти двое не имели полного представления о специфике секретного отдела Восьмого Главного управления Комитета государственной безопасности СССР, которое называлось в/ч 10003 и имело в наличии всего 16 человек личного состава. При грифе секретности «три ноля» о разработках этого отдела знали только первые лица государства и начальники силовых ведомств — КГБ, ГРУ, МВД. Ну и, конечно же, те, кто там работал. Колесниченко имел допуск с двумя нолями. Тем не менее, он знал, что речь идет о разработках психотронного оружия.

Сафонов сам был таким оружием. И о его возможностях Колесниченко тоже кое-что знал.

— У меня есть версия, которое многое может объяснить. Но я не имею права даже вкратце ее здесь озвучить. И вообще — прежде чем эту версию предоставить руководству и получить разрешение по ней работать, мне необходимо встретится с этим школьником. И поговорить с ним с глазу на глаз.

— С фиксацией разговора? — спросил Шардин.

— Нет. Никакой фиксации. Впрочем, даже если Вы захотите писать, у вас ничего не получится.

— Почему это?

— Потому что я засвечу вашу кинопленку. И остановлю звукозапись, — тихо сказал Сафонов.

И улыбнулся.