Йожко Шавли считает переселение, вызванное в XIII в. до Р. Х.  венетскими походами, ни много ни мало «самой крупной религиозной революцией в древнейшей истории, которая потрясла самые основы Европы и Средиземноморья». Исследователь не разъясняет, что он имеет в виду под «религиозной революцией»: очевидно, древнейшие верования индоевропейцев-протовенедов, нашедшие отражения в «Авесте» и «Ведах». Что ж, на это есть некоторые основания: ни в одном из неславянских языков Европы не отыскать влияния сакральных индоевропейских книг— «Авесты», «Ясны», «Вед», а у нас, пожалуйста, — слова «весть», «ясный», «ведать»! Подтверждение религиозного характера походов Шавли видит и в том, что в те времена не было перенаселенности территорий и возможные грабительские нашествия являлись эпизодическими. Таким образом, походы на столь далекие расстояния, скорее всего, преследовали завоевательные прозелитические цели, а возглавляли нашествия, как свидетельствуют археологические находки, представители верхних слоев общества, тогдашняя «аристократия».

Народы, вышедшие из одного индоевропейского корня, представляли себе Символ веры чем-то вроде Голубиной книги, небесного эталона жизни. В конце II тысячелетия до Рождества Христова, когда большинство евреев еще были язычниками и поклонялись кровожадному Ваалу и золотому тельцу, в «Авесте» (устном предании) уже было сказано: «Исповедую себя поклонником Господа Всеведующего… Клятвой обязуюсь вершить добрую мысль, клятвой обязуюсь вершить доброе слово, клятвой обязуюсь вершить доброе деяние». Деятельное добро виделось ариям, пришедшим в Иран с берегов Днепра и Дона в I тысячелетии от Р.X., как всепобеждающая сила: «Кто сеет хлеб, тот сеет праведность… Когда хлеб готов для обмолота, то дэвов (бесов. – А.В.) прошибает пот. Когда подготавливают мельницу для помола зерна, то дэвы теряют терпение. Когда муку подготавливают для квашни, то дэвы стонут. Когда тесто подготавливают для выпечки, то дэвы орут от ужаса».

Здесь добро, в отличие от доавестийских, неиндоевропейских верований, не уравнивается пассивно-созерцательно со злом, а утверждается, что человеку можно и должно побеждать зло с помощью «доброй мысли, доброго слова и доброго деяния».

Этой вере далеко еще до веры в Христа, искупившего Своей кровью наши грехи, но насколько превосходит она те жалкие осколки веры, которые мы теперь называем общественной моралью!

От Балкан, от Восточных Альп походы венедов докатились до современной Голландии, Британии, через Францию – до Испании, а также на Апеннины и в Скандинавию. Во всех этих местностях они оставили свои урновые погребения. Скорее всего, они уже тогда прорвались к Уралу. Территорией их плотного расселения была Центральная и Восточная Европа.

Еще в течение всего первого тысячелетия до Р. Х.  разбросанные по всей Европе венеды помнили свое родовое имя и происхождение. Может быть, в большинстве случаев они помнили также свой исконный язык. В более поздние времена древнегреческие и древнеримские авторы доносят до нас следующие наименования венедских племен, проживающих в разных землях (по классификации Й. Шавли):

1. Венеды в Пафлагонии (северное побережье Малой Азии), которых в IX в. до Р. Х.  упоминает Гомер в «Илиаде» (852). Он говорит, что Пилемен из рода энетов (Enetoi), предводитель пафлагонцев, пришел со специальным отрядом на помощь осажденной Трое. На это сообщение в дальнейшем более или менее очевидно опираются все греческие и латинские авторы, упоминающие о венедах (венетах). Их называют также «генетами», поскольку древнегреческий язык не знал звука «в», поэтому греки замещали его звуком «h», дигаммой, который произносился как нечто среднее между «b» и «v».

2. Венеды в Иллирике, по нижнему течению Дуная, упоминаемые Геродотом в V в. до н. э. (I, 196). Геродот тоже называет их Enetoi. Имеется и соответствующее указание ПВЛ (XII в. н. э.): «Илюрик – словене».

3. Венеды в Верхней Адриатике, которых также упоминает Геродот (V, 9). Латинские авторы их называют венетами, и в связи с этим приводят также историю о том, что их после падения Трои привел в эти местности легендарный вождь Антенор. Имя этого вождя наводит на мысль о том, что название более позднего славянского племени анты есть лишь видоизмененное Enetoi. А кто такой Эней (др.-греч. Aίνείας, лат. Aenēās), спасшийся из развалин Трои и ставший, согласно древнеримским преданиям, пращуром основателей Рима?

4. Венеды в Центральной и Восточной Европе, которых в I–II вв. от Р. Х.  упоминает Тацит (Ger., 64) и Плиний (IV, 97) под именем Veneti, Venethi или Venedi, а также Птолемей (III, 5) под именем Venedai. Последний упоминает также Венетский залив (возле Гданьска) и Венетское нагорье (в Мазовше, или Восточной Пруссии).

5. Венеды в Галлии (Бретань), упоминаемые Цезарем, Плинием, Страбоном, Птолемеем, Кассием Дио и др. Эти венеды возвели свое поселение также в Британии, известное под названием Venedotia, или Gwineth.

6. Venetus lacus, как называет Помпоний Мела (III, 24) нынешнее Боденское озеро в I в. н. э. Возможность того, что данное слово происходило от «vanam» («вода») или обозначало синий цвет, не столь велика, чтобы пренебречь этим историческим упоминанием, по мнению Г. Пеллегрини. Наименование Boden стоит выводить из слова «voda» – «вода».

7. Венеды в Лации, упоминаемые Плинием под названием Venetuliani (Nat. hist. III. 69). Археология, как уже говорилось, утверждает, что арийское население присутствовало уже после переселения народов, относимого к периоду Культуры полей погребальных урн на склонах Албанских гор и в римском Палатине (Г. Серджи).

Самостоятельность языка венедов в начале 1960-х гг. признало, наконец, германское языкознание (Г. Крае, Г. Кронассер), после того, как оно в течение столетия защищало точку зрения, что до кельтов территория Европы была заселена иллирийцами, якобы являвшимися носителями Культуры полей погребальных урн и, позднее, Гальштата. Сохранились многочисленные надписи адриатических венедов Атестинской культуры. Расшифровать их до сих пор не удалось никому, кроме М. Бора.

Итальянские языковеды считают, что в самом латинском языке присутствуют пласты венетской лексики, но их еще не анализировали в сравнении со славянской лексикой, которая более близка индоевропейской. А ведь только так можно было бы установить их основное значение. Очевидно, этого не сделали, исходя из убеждения, что славянская группа языков – последняя из сформировавшихся в Европе. Когда же сравнение со славянскими языками неизбежно, исследователи прибегают к обозначению «индоевропейский язык», тем самым «закрывая» праславянское происхождение венедов.

Название «венеды» или «венеты» фактически относится к славянам или праславянам, и между понятиями «индоевропейский» и «праславянский» существует тесная связь. Многие специалисты, которые не знают славянских языков или знакомы с ними лишь поверхностно, утверждают следующее.

Этническое наименование «венеты» распространилось на широкой территории, где в то или иное время и в большей или меньшей степени были распространены урновые захоронения. В германском мире имя «венеты» в смысле обозначения этноса относится к соседям-славянам, а также к балтам. Появление венетов отождествляется с приходом «завоевателей», «организаторов». Везде, где встречается название «венеты», речь идет об организованном народе с индоевропейской языковой традицией, который по отношению к другим характеризуется как «победитель». Этнос венетов утверждается на срединных территориях и вытесняет на периферийные земли (кельтские и индо-европейские) более древнее имя «арийцы» (Г. Девото).

К этому следует добавить: этносы и говоры центральноевропейских славян ответвляются от праславянского корня (К. Вердиани).

Имя «венеты» могло, по одной из версий, происходить от понятия «побеждать» (Девото). Некоторые исследователи выводят его из понятия «большой народ» (Лер-Сплавинский). Это зависит от того, какое значение приписывать корню «уеп-» – «побеждать» (утсеге) или торговать (уепбеге), или же выводить его из праславянского «уеб». Однако ни одно из приводимых объяснений не имеет безоговорочного подтверждения.

В сравнении с этим Й. Шавли кажется достаточно убедительным выведение имени «венеты» от имени «словенеты». Название «словенцы» тоже, по его мнению, обязано своим происхождением «словенетам». Исконное имя «словенеты», после палатализации и редукции полугласного звука: «s1оvепе(t) ci» в произношении соседних народов уже довольно быстро утратило начальный слог и дошло до нас в виде «(ело) венеты», «венеты», как утверждает Матей Бор в своем исследовании.

Имена «словене» и «венеты» сохранились до сегодняшнего только у славян, которые происходят из праславянского ядра, а именно: новгородские словене, которых в начале XII в. упоминает Нестор в ПВЛ, словенцы, славонцы, словаки, словинцы (поморяне), а также «венды» (лужицкие сербы) и русские «веней» (называемые так до сих пор балтийскими и карельскими финноуграми).

Исконное имя «словене» сопровождает, таким образом, венедов с самого начала. В Средневековье их также весьма хорошо отличали от прочих славянских народов. Их поселения вдоль центральногерманских рек Регниц (Рейн) и Мен (Майна) были называемы «Ratenuunida» и «Moinuuida», а ближайший славянский или, может быть, ославяненный этнос чехов назывался «Beouuinida». Для обозначения последних у их германских соседей вплоть до настоящего времени сохранилось разделение на «Beheim» (чехи) и «Vint» (словены). Это указывает на то, что чешский народ сформировался из двух племен: кельтских бойев и праславянских вендов.

Древнее имя «словенет», или «словен», следует выводить из наиболее естественного значения, хотя некоторым такой подход представляется слишком упрощенным: в славянских языках, где присутствует термин «слово» (beseda), понятие «словенет» означает человека, который говорит так, что его понятно (М. Бор). На Западе словенеты вступали в контакт с племенем, речь которого они не понимали и поэтому называли их словом «немцы», восходящим к слову «немой» в значении «непонятный». Обозначение «немцы», по всей вероятности, является доисторическим, поскольку мы находим его практически у всех славянских народов. Однако в исторических источниках данный этнос выступает под названием «германцы».

Что же касается их происхождения, то, по крайней мере, в Европе трудно найти другой наглядный пример того, как националистическая идеология, укоренившаяся в науке, пыталась увековечить имя какого-либо народа, как это пыталась сделать немецкая нацистская идеология по отношению к названию «германцы».

Упомянутый немецкий археолог Г. Коссинна связывал германцев с арийцами (индогерманцы). Появление прагерманцев он относил ко второму тысячелетию до н. э. Исследование древнейшей истории, как указывалось выше, он тесно сочетал с целями германского шовинизма, а его наследники и приверженцы в этом пошли еще дальше. Что касается вопроса этнического происхождения древнейших культур, то немецкая школа Коссинны после Первой мировой войны вступила в острый научный спор с польскими исследователями. Немецкая сторона и по сей день оспаривает факт славянскости Лужицкой культуры.

Первая археологическая культура, которую мы можем со значительной степенью достоверности приписывать германцам, — это культура Ясторф. Это общее имя для различных проживающих на территориях к западу от Ганновера до морского побережья групп, которые были разбросаны также в Среднем Полабье, до самого Мекленбурга, Шлезвига, Гольштейна и Ютландии. Развитие этой культуры прослеживается от древнейшего Галыптата далее, когда начинает возникать германский язык, параллельно развитию Латенской культуры в Центральной и Западной Европе. Она выделилась из более древней местной культуры под мощным влиянием Культуры полей погребальных урн. Позднее культура Ясторф принимала с юга всё более настойчивое воздействие культуры Латен и в значительной степени кельти- зировалась. Общественно-экономическое развитие германцев с периода Латен получило хороший импульс.

Лексика современного немецкого языка на две трети не является германской. И, как можно видеть на этом примере, процесс формирования какого-либо этноса может быть весьма затяжным. Язык может выделиться уже в родовой общине и развиваться самостоятельно. О народе можно говорить после того, как данная общность на основе собственной культуры в своей среде обитания создаст некое духовное и культурное целое, выйдет на такой уровень внутренних связей, что будет способна самостоятельно представлять себя перед лицом внешнего мира. Это возможно и без собственного языка при наличии собственного наречия. Решающее значение здесь имеет сознание принадлежности определенной общности. Соответствующую иллюстрацию можно найти в современности. Например, эльзасцы, будучи германского происхождения, являются частью французской нации.

Ближе к 2000 г. до Р. Х.  индоевропейцы как племя в своем зачаточном виде, либо венеды (по более ранним обозначения – иллирийцы) представляются самым древним племенем Центральной Европы. Они имеют строгую организацию, о чем свидетельствуют захоронения предводителей, относимых к высшему слою, или аристократии. Языковеды полагают, что именно тогда индоевропейский язык уже разделился на две языковые группы – «кентум» (западную) и «сатем» (восточную), что произошло, очевидно, ввиду значительной протяженности индоевропейских территорий.

Примерно за 1700 лет до н. э. предположительно разделилась восточная индоевропейская языковая группа, известная как балтославянская, на прибалтийскую и праславянскую. В более западной части, на праславянских или, может быть, уже венет- ских землях формируется Унетицкая культура (на территории современной Чехии), т. е. во второй период бронзового века, и эта культура примерно после 1300 г. до Р. Х.  переоформляется в знаменитую Лужицкую культуру. Эта последняя явилась не только языковой, но и вещественной, и духовной основой для новой, сильнейшей организации венедов или словенов (праславян). Она имела мощную военно-оборонительную организацию, чтобы защищаться от чужих нападений. И действительно, археологи обнаружили в Центральной Европе следы частых набегов из восточноевропейских степей, датируемых 1500 г. до н. э. Возможность таких набегов на столь давние расстояния объясняется, как мы уже отмечали, использованием прирученных лошадей, что впервые находит распространение в степных районах Восточной Европы, о чем, в частности, свидетельствуют находки в Нефтегорском районе Самарской (Куйбышевской) области.

Население, подвергавшееся нападениям, вынуждено было строить укрепления, совершенствовать оружие, делать значительные запасы продовольствия и готовить всё необходимое для контратаки, что требовало наличия хорошо развитой командно-оборонной или военной организации. Для этого также нужны были лошади, добротное оружие, а прежде всего боевая сила, способная успешно отразить удар. Всё это нам демонстрирует Лужицкая культура, а после нее Культура полей погребальных урн.

Праславянское племя венетов или словенетов, происходившее от упомянутых культур, означает тот самый ствол, от которого впоследствии отпочковались другие славянские группы. При этом речь в первую очередь идет не о языковых различиях, а о новых культурных группах, каждая из которых имела свое жизненное пространство и свой образ жизни. Такой культурной группой в период 700–400 гг. до Р. Х.  была т. н. Высоцкая культура по верхнему течению Днестра и среднему течению Днепра. Древнегреческий историк Геродот в V в. до н. э называет это племя неврами. Потом, в период 400–100 гг. до н. э., ее перекрывает группа Пшеворск, которая во II–III вв. н. э. распространяется на север, к бассейну Припяти, то есть на территории современных Северной Украины и Белоруссии (где сливается с местной праславянской общностью, известной как Зарубинецкая культура), и еще дальше на северо-восток – к Волхову и Ильмень-озеру.

Ответвление славянских групп от единого индоевропейского ствола выглядит примерно так: а) арии (индоевропейцы) — б) балтославяне — в) праславяне-венеды, Лужицкая культура (XIII в. до Р. Х.) — г) западные славяне; д) восточные славяне (II–III вв. от Р. Х.); е) южные славяне (V–VI вв. от Р. Х.). Западные славяне, соответственно, представлены словинцами, полабами, сорбами, поляками, чехами, словаками (Й. Шавли, М. Бор и И. Томажич, в отличие от большинства историков бывшей Югославии, относят к ним и словенцев). Восточные славяне – это русские, украинцы, белорусы. Южные славяне – сербы, хорваты, болгары, македонцы (и словенцы – по версии немецкой и югославской исторических школ).

В соотношении В-Г-Д происхождение племен, или их языков, явствует из их родства в том, что касается грамматического строя языков, сходства словарного запаса, чего не наблюдается ни в какой другой группе арийских языков. Все три группы Г-Д-Е, которые мы сегодня относим к славянским, упоминает еще в VI в. готский историк Иордан (Getica 34–35): 1) венетов – как общее обозначение славянских племен и как группу на обширной территории от Центральной Европы до озера Ильмень и Волхова на востоке; 2) склавенов – от устья Савы до дельты Дуная; 3) антов – между Днестром и Днепром. Эта классификация Иордана примерно соответствует разделению на западных, южных и восточных славян (если учесть, что новгородские словене изначально имели западное происхождение – из группы Пшеворск).

Рассыпанные по всей Европе имена с основой «венд» также подтверждают идентичность праславянского этноса. То, что его языковое и культурное наследство в значительной мере сохраняется именно у славянских народов и в их крестьянской культуре, подтверждают многочисленные топонимы, гидронимы и этнонимы в Европе, значение которых нам понятно и сейчас. В качестве примера можно привести следующие индоевропейские корни: *kap (копать), *mer (мерить, отмерять), *kut (покрывать, кутать), *dhubh (углубленный, погрязший), *pelth (широкий = как поле), *kam (согнутый, искривленный). В топонимах германского мира корень *vik (лат. vicus) означает населенный пункт. И это значение – то же самое, что в западнославянском и словенском слове «vas» (крестьянское поселение) и русском «весь». Таким образом, значение населенного пункта в наименовании vik/vas/весь исходит от венедов, которые уже до германцев населяли нынешние германские территории. Более того, Й. Шавли подчеркивает, что словенское «idti v vas» («идти в село», т. е. в гости), а также «vasovati» (т. е. находиться в обществе), указывают на изначальную, выраженно крестьянскую общность, которая имела также значение прикрытия, защиты, о чем свидетельствует исконное значение, содержащееся в корне этого слова.

Археологические открытия подтверждают распространение Культуры погребальных полей с территории Лужицы после 1200 г. до Р. Х. , а выводы языкознания свидетельствуют, что носителями данной культуры были венеды (Девото), то есть праславяне (Вердиани). Эта волна переселений пришла с севера не то что на несколько веков, но на полторы тысячи лет раньше остальных. После нее археология уже не находит каких-либо следов другой волны, в которой можно было бы распознать признаки переселения какого-либо из славянских народов вплоть до V–VI вв. от Р. Х., когда такие переселения уже совершались.

Чрезвычайно характерно то, что заключает о венедах известный итальянский историк и языковед Д. Б. Пеллегрини: «Что касается непосредственно венетского языка, следует заново перепроверить его место в лингвистике, его территорию. С тех пор, как изжило себя понятие иллиризма (которым мы для собственного удобства еще довольно часто оперировали), то нам остается: «in primus» вопрос некельтского индоевропеизма в Норике и Паннонии».