Эта книга рассчитана на интеллигентного читателя. Идея историчности развития, идея эволюции принадлежит к числу немногих фундаментальных идей не только естествознания, но и всех наук, в том числе и общественных. Но именно в биологии эволюционная идея, доказанная Чарльзом Дарвином, стала краеугольной, отсюда пошло распространение эволюционной идеи в другие дисциплины вплоть до языкознания. Дарвинизм оказал глубочайшее воздействие на мышление конца XIX века и нашего столетия. Он повлиял не только на естествознание, не только на общественные науки, но и на политическое мировоззрение общества. Вместе с тем современная эволюционная биология, в первую очередь благодаря синтезу с генетикой, далеко ушла от дарвинизма конца XIX века. Сегодняшние открытия в области молекулярной биологии, генетики и многих других дисциплин готовят почву для нового синтеза в истории эволюционизма.
Сколь ни велики заслуги гения Дарвина, мы должны помнить и о его предшественниках, причем не только прямых. В науке, в сущности, существует не так много фундаментальных идей: материализм и идеализм, стабильность и лабильность, дискретность (прерывистость) и континуальность (непрерывность). Каждое новое поколение ученых и мыслителей добавляет к немногим фундаментальным идеям тысячи конкретных фактов и десятки частных закономерностей. Идея эволюции, трансформизма, как я пытаюсь показать в этой книге, возникла за тысячи лет до Дарвина. Эволюционная идея не исчерпана Дарвином. Она оказывает влияние на познание природы и закономерностей развития общества. Вот почему я надеюсь, что эта книга заинтересует не только биологов.
Я старался писать просто, с тем, чтобы сделать книгу доступной широкому читателю. Лишь глава XIII требует специальной подготовки. Самостоятельное значение имеет литература, приведенная в подстрочных примечаниях. Она может служить введением в широкий круг эволюционных проблем, которые обсуждаются в этой работе.
Первый вариант книги возник на основе лекций по теории эволюции, читанных мною в 80-х гг. на кафедре высших растений МГУ, в Московском областном педагогическом институте им. Крупской, университетах Киева, Тбилиси, Иванова. Ее выход был запланирован на 1987 г. в издательстве «Наука». Покойный С. В. Мейен — ярчайший мыслитель и полемист — согласился быть ее т*итульным редактором. Он успел познакомиться и со структурой книги, и с ее первым вариантом. Но объем рукописи превысил запланированный, а мы жили тогда в плановой системе, и издание не состоялось. Я не жалею об этом. Рукописи полезно вылежаться.
За прошедшие с тех пор годы произошла перестройка, открылись границы, и я смог посетить линнеевские места в Швеции — Упсалу, Лунд и Стокгольм, познакомиться с архивами Линнея в Линнеевском обществе Лондона. Мне удалось побывать в дарвиновских местах в Кембридже и в Дауне, почувствовать дух Британского музея Естественной Истории, где работал Р. Оуэн, Парижского Ботанического сада, где трудились Антуан и Бернар Жюссье, Парижского музея Естественной истории, где спорили и работали (и жили в одном доме) Ламарк, Кювье и Жоффруа Сент-Илер, посетить в Гарвардском университете и в Вудс-Холле места, связанные с Луи Агассисом.
Как натуралисту, мне выпало счастье побывать в Бразилии и на Таити в ряде мест, описанных Дарвином в его путешествии на «Бигле». Я собирал коллекции на Малайском полуострове и в девственных лесах Борнео и смог почувствовать тот дух тропической природы, который был так красочно описан Альфредом Уоллесом. Мне удалось побывать на шести континентах.
Кроме того, я получил возможность поработать с литературой в библиотеке Рокфеллеровского центра в Bellagio, а в 1992—93 гг. во время длительной стажировки в Гарвардском университете я не только смог пополнить список литературы, но и имел счастье долго общаться с крупнейшим эволюционистом современности моим старшим другом Эрнстом Майром (Е. Мауг) и виднейшими американскими историками науки Дореном Грэхэмом (L. Graham) и Эвереттом Мендельсоном (Е. Mendelsson). Лорен Грэхэм прочел черновой вариант рукописи и высказал ряд ценных замечаний. М. Д. Голубовский внимательно прочел XIII главу книги. Его критика была полезной для автора. Продуктивным было длительное общение с американскими историками науки Марком Адамсом (М. Adams, Pennsylvania University) и Дугласом Винером (D. Weiner, University of Arizona). С. К. Межлумян познакомила меня с редкими изданиями по развитию науки в Древней Армении. Многие вопросы истории эволюционизма обсуждались с А. Е. Гайсиновичем, а также с Я. М. Галлом, Э. И. Колчинским, Д. А. Александровым, С. Орловым из Петербургского филиала Института истории естествознания и техники РАН. Карл Фредга (К. Fredga — Uppsala Universitet) способствовал посещению линнеевских мест в Упсале, а хранитель библиотеки Упсальского университета Томас Тотти (Т. Tottie, Uppsala Universitetbibliotek) познакомил меня с архивами праправнука Линнея и исследователя его творчества Тихо Тулльберга. В Линнеевском обществе в Лондоне (Linnean Society) я познакомился с архивами Карла Линнея, в том числе с его неопубликованной перепиской с российскими учеными. Благодаря содействию писателя-эколога Джона М. Стьюарта (J. М. Stewart), я побывал в доме Дарвина в Дауне, а Министерство экологии Великобритании способствовало моему посещению дарвиновских мест в Кембридже. Тоомас Сутт (Т. Sutt) был моим спутником по местам, связанным с деятельностью Карла Бэра в Тарту. Покойный проф. Й. Кратохвил (J. Kratochvil), Вртислав Орел (V. Orel) — хранитель мемориального музея Г. Менделя в Брно, и Богумил Крал (ныне — директор Пражского зоопарка) были неизменно внимательны ко мне во время моих неоднократных посещений менделевских мест, а д-р В. Орел познакомил меня с уникальным фондом Г. Менделя в Моравском музее. Благодаря вниманию д-ра Клауса Штиллера (К. Stiller — Karl Zeiss, Jena) я смог побывать в основанном Э. Геккелем Филетическом музее, доме Э. Геккеля «Вилла Медуза» в Йене и доме-музее В. Гёте в Веймаре. Р. Ригер, А. Михаэлис, И. С. Гребенщиков, X. Бёме помогали мне в работе с литературой во время моих двукратных посещений Гатерслебена в 1980 и 1989 гг. Во время визита на Неаполитанскую зоологическую станцию, основанную Антоном Дорном, где работало несколько поколений русских и европейских ученых, я смог ощутить тот непередаваемый дух интернационализма науки, дружбы и коллегиальности, который был свойствен первым последователям Дарвина и их ученикам.
С чувством глубокой благодарности я вспоминаю моих учителей и старших коллег. Большое влияние на мое генетическое самообразование оказал мой тесть А. А. Ляпунов. Я был участником организованного им незабываемого домашнего кружка в 1954—1956 гг. В течение 26 лет я имел счастье близко общаться с Н. В. Тимофеевым-Ресовским. Совместная работа с ним и А. В. Я блоковым над тремя изданиями нашей книги запомнилась мне навсегда. Мне посчастливилось общаться с представителями старших поколений эволюционистов — И. И. Шмальгаузеном, Ю. А. Орловым, К. К. Флеровым, М. М. Завадовским, В. В. Сахаровым, В. П. Эфроимсоном, Ю. И. Полянским, А. В. Ивановым, А. Л. Тахтаджяном, А. А Любишевым, Г. Ф. Гаузе, В. В. Алпатовым, Я. Я. Лусом, Р. Л. Берг, Ю. М. Оленовым, В. С. Кирпичниковым, В. Г. Гептнером, Н. П. Дубининым, А. А. Малиновским, М. М. Камшиловым, Л. В. Крушинским, И. А. Рапопортом, Р. Маттеем (R. Matthey), К. Циммерманом (К. Zimmermann), М. Дж. Д. Уайтом (М. J. D. White), Дж. Г. Симпсоном (G. G. Simpson), Г. Штуббе (Н. Stubbe). Я застал представителей школы С. С. Четверикова и участников его знаменитого семинара — Н. В. и Е. А. Тимофеевых-Ресовских, Б. Л. Астаурова, Е. А. Балкашину, Д. Д. Ромашова, П. Ф. Рокицкого, Б. Н. Сидорова и ныне здравствующего С. М. Гершензона и общался с ними. Знал я и многих представителей школ Н. И. Вавилова и Ю. А. Филиппенко — П. А. Баранова, Ф. X. Бахтеева, И. И. Соколова, Ю. Л. Горощенко, Ю. Я. Керкиса, М. Е. Лобашева, А. А. Прокофьеву-Бельговскую, а с Д. В. Лебедевым сохраняю долголетнюю дружбу и поныне.
Многолетняя переписка и обмен оттисками связывали меня с одним из творцов синтетической теории эволюции Ф. Г. Добржанским. Увы, в годы «холодной войны» ему был закрыт въезд на Родину, а я долго не мог выезжать за ее пределы. К величайшему сожалению, это знакомство так и осталось заочным. Но с преемником и ближайшим учеником Добржанского Франсиско Айалой (F. Ayala) я имел удовольствие неоднократно общаться в Москве, Эрвайне и Бостоне. Не могу не вспомнить моего покойного друга выдающегося латиноамериканского зоолога и эволюциониста Освальдо Рейга (Osvaldo A. Reig), с которым мы обсуждали многие проблемы эволюции в Брно, Москве и Барселоне. Создатель концепции биосоциологии и один из теоретиков концепции биоразнообразия Э. О. Вильсон (Ed. О. Wilson) был весьма внимателен к моим интересам в Музее сравнительной зоологии Гарвардского университета. При помощи проф. Г. Фрейдина (G. Freidin) я смог трижды побывать в Стэндфордском университете, где работают выдающиеся экологи-эволюционисты Пауль и Энн Эрлихи (Paul and Ann Ehrlich), регулярно снабжавшие и снабжающие меня своими трудами. Благодаря стараниям моих старых друзей д-ра Р. С. Хоффмана (R. S. Hoffmann) и проф. Ч. Ф. Надлера (Ch. F. Nadler), вместе с которыми мы изучали эволюцию голарктической фауны млекопитающих, я смог не только посетить их лаборатории в Вашингтоне и Чикаго, но и имел удовольствие общаться с такими оригинальными исследователями эволюционного процесса, как Л. ван Вален (L. van Valen) и В. Майорана (V. С. Majorana).
Наконец, я не могу не вспомнить нашу Лабораторию генетики популяций, эволюции и кариосистематики в новосибирском Институте цитологии и генетики СО АН СССР, где в 1964—1971 гг. работали генетики Р. Л. Берг и М. Д. Голубовский, эволюционисты Е. Н. Панов и А. Д. Базыкин, цитогенетики Е. А. Ляпунова, С. И. Раджабли, К. В. Коробицына, ботаник Л. Д. Колосова и наши многочисленные ученики. Там было начато издание «Проблем эволюции», там переводились книги Э. Майра, Ст. Сковрона, К. Лоренца, Н. Тинбергена, там была задумана и осуществлена серия уникальных экспедиций по исследованию генетики и хромосомных наборов природных популяций диких млекопитающих, продолженная с 1971 года во Владивостоке совместно с моими учениками и сотрудниками в Отделе эволюционной биологии и Лаборатории эволюционной зоологии и генетики Биолого-почвенного института ДВНЦ. Многие проблемы эволюции обсуждались с М. Н. Граммом, В. А. Красиловым и О. Г. Кусакиным. Никто из упомянутых мною коллег, конечно же, не несет ответственности за выводы автора, но, завершая эту книгу, я не могу не выразить им свою глубокую признательность.
Мне посчастливилось быть учеником разных зоологических, генетических и эволюционных школ обеих наших столиц. Как сравнительный анатом я научный «внук» создателя московской школы эволюционных морфологов академика А. Н. Северцова через моих учителей — проф. Б. С. Матвеева, А. Н. Дружинина и Л. В. Ганешину. Учителем А. Н. Северцова был акад. М. А. Мензбир. Как полевой зоолог и эколог я осмеливаюсь считать себя «сыном» проф. А. Н. Формозова. Как музейный зоолог и биогеограф я «внук» акад. П. П. Сушкина через его ученика и моего ленинградского учителя проф. Б. С. Виноградова. П. П. Сушкин также был учеником Мензбира по Московскому университету. С другой стороны, как систематик я прямой ученик не только Б. С. Виноградова, но и моего проф. МГУ В. Г. Гептнера (ученика проф. Г. А. Кожевникова) и последователь проф. С. И. Огнева. Как генетик-эволюционист и общий биолог я «сын» Н. В. Тимофеева-Ресовского — ученика Н. К. Кольцова и С. С. Четверикова. Кольцов, в свою очередь, был учеником М. А. Мензбира. Если это «филогенетическое древо» справедливо, то, имея многих научных отцов, я имею пять «дедов» — А. Н. Северцова, П. П. Сушкина, Г. А. Кожевникова, Н. К. Кольцова и С. С. Четверикова, и все они — ученики единственного «прадеда», М. А. Мензбира, ректора Московского университета в 1917—1919 гг.
В 1997 г., благодаря инициативе профессоров Л. А. Блюменфельда и В. А. Твердислова, я возобновил преподавание курса эволюции на кафедре биофизики физфака МГУ, который читал здесь еще в 1961—1965 гг. Именно В. А. Твердислову я обязан идеей издать кардинально переработанную по сравнению с рукописью 1987 года книгу в Учебно-научном центре довузовского образования МГУ. Эта идея встретила поддержку со стороны издательства в лице И. В. Кривченкова. Е. А. Ляпунова читала рукопись на разных стадиях ее готовности. Я сердечно благодарен всем помогавшим мне в подготовке книги к изданию, в первую очередь Е. П. Крюковой за трудоемкую работу по редактированию, подбору ряда рисунков, составлению указателей и изготовлению оригинал-макета, а также М. Р. Ахвердяну, Г. А. Базыкину, А. С. Богданову, О. В. Брандлеру, Г. А. Зуевой, Ю. А. Перчихину.