Десять дней пришлось покрутиться. Закончить дела в партии я был обязан, а их набралось достаточно. Последние четыре года мы худо-бедно, но работали по большому заданию, слава богу, полевые материалы собрали, оставалось их обобщить и отразить документально в отчете. Зиму этим делом занимались, и все, что требовалось, включая текстовые приложения – в черновиках составили. Задерживались лишь анализы отобранных проб, обработка их на ЭВМ, что от нас не зависело. И в принципе, отчет по заданию мог завершить любой геолог хорошей квалификации. Такой у нас недавно появился: Кузьмич, старший геолог пред пенсионного возраста, переведенный в нашу партию из другой, недавно «приказавшей долго жить». Заслуженного же человека, которому осталось поработать меньше года, уволить постеснялись.
Игорь Георгиевич решил, что Кузмичу должен я передать дела. Десять дней это делал, обсуждая с ним черновики текста, рассматривая готовые для размножения геологические карты – ребята не решались отвлекать нас лишними разговорами. Слава богу, закончить передачу к концу оговоренного срока я успел, так же, как и оформить бумаги по увольнению из партии «по собственному желанию».
С женой тоже образовалось лучше некуда – для завершения отчета в городе организовывалась группа чертежников, и она в нее попала. Ну а при горячей воде и газе женщина может пожить и одна. Впрочем, по поведению Светы я понял, что возможное расставание с мужем ее не очень волнует и большими переживаниями не обернется. Раньше такого равнодушия в наших отношениях я и представить не мог, и конечно определил их причину: сын уехал в Москву в институт, а вместе с ним исчезла обязанность его совместного воспитания. Хотя возможно я ошибаюсь – просто мы немного надоели друг другу, и небольшая разлука пойдет только на пользу. Теперь я был к ней готов, как и к новой для меня работе.
Сергей Логинов появился в партии в назначенный день, правда не до обеда, как я расчитывал, а ближе к вечеру. Подкатил к моему дому, когда я уже начал волноваться: вдруг что-то в нашей договоренности поменялось? Слава богу, такого не случилось, я спокойно загрузил в Уазик нового начальника приготовленные рюкзак с вещами, спальный мешок со спрятанной в нем старенькой одностволкой. Верный собачуха Чапа тут же запрыгнул в кабину к моим вещам поближе, уселся на пол рядом с ними и посмотрел на хозяина машины: как отреагирует на такое «нахальство».
«С собой возьмешь?» – поинтересовался Сергей.
«Без меня умрет с тоски», – объяснил новому начальнику, и пригласил его попить чайку, «на дорожку». Он с удовольствием согласился, и мы прошли в комнату, где жена быстро приготовила все для китайской церемонии.
Теперь самое время порадеть за друзей – приятелей:
«А как в артели с потребностью в рабочей силе?» – повернул разговор в нужную сторону, – «Помнишь, обещал за моих ребят у начальника поинтересоваться?»
Сергей усмехнулся, хмыкнул, покачал головой, и только после этого объяснил ситуацию:
«Не просто все. Один работяга-чернорабочий, то-есть на подхвате, нужен. Есть желающий – проблем нет, может приезжать».
«И все, больше никаких вакансий?» – у меня то двое желающих повкалывать в артели ради хороших денег.
«Для бывших геологов точно нет», – разъяснил Сергей с неким даже сожалением, потом виновато улыбнулся и добавал, – «а вот мастер на все руки, специальности технической – вроде механика – нужен позарез. Только своих ребят не предлагай, начальник сразу отфутболит, и правильно сделает».
Надо же, как все хорошо складывается! Владимир и на чернорабочего согласен, а Дока на механика тянет стопроцентно! Тут я возможности не упустил:
«Как раз такой Кулибин и хочет у вас поработать – классный механик, спец от бога! Раньше его из партии никуда бы не отпустили, а сейчас – сам видишь – все здесь разваливается. Вот и ищет человек место, где можно сезон спокойно повкалывать, не дергаясь».
Сергей долго изучал меня взглядом:
«Серьезно говоришь, не преувеличиваешь?»
«Да некуда серьезней!» – постарался уверить, – «И парень не просто спец, а трудяга, сложа руки никогда сидеть не будет!»
Оценив проявленные на моей физиономии эмоциии, Сергей посчитал что не вру. Тут же подтвердил это:
«Ладно, меня убедил. Но решать будет начальник, кадры в его ведении. А друзей своих мне покажешь, должен на них посмотреть и парой слов переброситься. Потом в артель погоним, к ночи бы добраться.»
«Ребята давно на рюкзаках сидят, тебя дожидаются!» – удивил я геолога оперативностью проделанной мною работы. И разом начали из-за стола выбираться – чаепитие завершилось, как мне показалось, для обоих – полезными разговорами, а для меня – и обнадеживающими перспективами в отношении трудоустройства друзей.
Попрощавшись со Светой, я – поцелуем в щечку, Сергей – церемонно пожав протянутую ручку, мы залезли в Уазик, и через пару минут возле дома Владимира я представлял хозяина как кандидата на должность чернорабочего.
Впечатление тот произвел отличное: мужик большой, физически развитый, вид интеллигента и в разговорах чувствуется, что голова работает, а не предмет украшения. Втроем подкатили к дому Доки, пардон – Евдокима, который, зная о сегоднешнем визите «человека из артели», за день успел испереживаться до предела, но никуда не отлучался, боясь в нужный момент не оказаться на месте.
С Докой Сергей разговаривал минут десять, надеясь определить уровень технической квалификации. Дока, в свою очередь, изо всех сил старался не ударить в грязь лицом, и как мне казалось, это у него хорошо получалось. Здесь я не ошибся:
«Ну что же, лично меня Евдоким устраивает», – услышал от Сергея, – «но окончательное решение принимает начальник. Могу обещать, что вас двоих», – он кивнул головой в сторону моих подопечных – «предложу на работу принять. Но несколько дней придется подождать, пока я еще раз в партии не появлюсь».
«А пораньше нельзя?» – не удержался Дока.
«Нет, раньше не получится, работа у меня срочная в карьере, подождать придется,»
«А мы на мотоцикле прикатить можем, в любой день!» – не успокоился Дока. Владимир тут же его поддержал, кивнув головой.
Сергей рассмеялся:
«Ну и шустряки у вас!» – это он мне, потом ребятам, – «Так и быть, есть желание – приезжайте, но через три дня. Раньше бесполезно, начальника на месте не будет. Я в артель приеду, а он уедет на пару дней».
Ребята еще раз покивали головами, и Сергей подвел итог:
«Будем считать, что договорились!» После чего пожал довольным кандидатам на физический труд руки и полез в Уазик. Я за ним, и из кабины друзьям подмигнул, показал, что дела у всех нас пока о-кей.
Семьдесят километров пилить по проселку часа два, не меньше. Не молчать же столько времени, и я первым не выдержал, затронул полезную тему: как дела в артели, какие тонкости и особенности работы, как коллектив и легко ли в него вписаться, ну и прочее. Сергей разговор поддержал, и по старому знакомству много полезного рассказал. Понял я главное: народ работящий, рабочий день по двенадцать часов плюс дополнительно осмотр, заправка, текущий ремонт техники, Если вычесть завтрак-обед-ужин и необходимые семь – восемь часов на сон, то получается, что свободного времени практически нет, разве иногда помыться и постираться. Ко всему прочему сухой закон. Полный расчет – по окончанию сезона, по первому снегу. Но, к моему удивлению, и ежемесячно буду получать что-то вроде аванса (назвал запредельную сумму) – семью кормить, одежду прикупить, мелочи разные. Очень меня обрадовал!
Особенности жизни и работы старателей меня не удивили – пару раз заезжал на подобные объекты, видел как ведутся работы, разговаривал с работягами. Так что откровения Сергея выслушивал спокойно и даже с удовольствием, когда информация касалась заработка. Но до поры до времени, пока тот не затронул неожиданную тему:
«Только не думай, что у нас рай, а мы все этакие херувимчики», – сменил привычную улыбку и добродушие на лице на тут же мною замеченные озабоченность и серьезность, – «случаются и у нас дела, что приходится в милицию обращаться, за помощью.»
«И что за дела?» – не смог я сдержаться, надеясь услышать историю с детективным уклоном, любителем каковых был всегда и в разгадке нескольких в прошлой жизни участвовал как помощник оперативных работников.
«Неприятные дела», – вздохнул Сергей и недолго помолчал, – «недавно человек погиб, главный спец по технике». Обернулся в мою сторону: «Друга твоего, Евдокима, на место погибшего предлагать буду. Без хорошего механика артель быстро под откос пойдет – нужный объем добычи руды удержать не сможем точно». Он перевел взгляд на дорогу, потому как ставшая привычной колея начала раздваиваться, разтраиваться, предупреждая о сложном и опасном месте впереди, где скорость желательно сбросить, а внимание удвоить, – «Очень надеюсь, что парень твой к месту придется.»
«За Доку ручаюсь, специалист классный», – лишний раз заслуженно похвалил приятеля, уже понимая, что не поинтересоваться обстоятельствами смерти его предшественника я просто не в силах, – «Если не секрет, то как погиб ваш механик?»
Сергей молчал, пока проскакивали разбитое и колеястое место и заговорил, когда выскочили на относительно ровный и в одну колею проселок:
«Упал в карьер, с верха до дна летел метров пять. Уступ отвесный, ухватиться не за что, а на дне – монолит коренных. Ударился головой, сразу насмерть.»
«А зачем полез на край карьера? Что там мог делать?» – как всегда, остановиться я не мог, пока не выпытаю все детали заинтересовавшего события.
«То– то и оно», – хмыкнул мой новый начальник, – «делать было точно нечего. Но ведь полез за чем-то!»
«Может, столкнул кто?» – предположил я худший вариант.
«А за что?» – не согласился Сергей, – «Мужик был хороший, технику знал отлично, и с работягами отношения тоже были отличными. Ну с начальством иногда спорил – принципиальностью отличался ко всему прочему. Так за это в карьер не сталкивают!»
Это как сказать! Принципиальных и честных как раз и недолюбливают – мешают проворачивать дела не всегда законные, но денежные именно они, а вовсе не те, кто смотрит начальнику в рот и безропотно выполняет любые указания. По крайней мере, в моей родной партии не очень и давно горного мастера убили именно за честность и принципиальность. Но убеждение свое высказать Сергею поостерегся, исходя из правила, что в чужой монастырь со своим уставом, то бишь мнением, лезть нельзя. Однако в памяти факт подозрительной смерти человека отложил, и конечно решил попытаться разобраться с этим делом на месте.
До лагеря добрались засветло. Два ряда домиков из досок и фанеры, в каждый можно затолкнуть максимум по четыре кровати, два притянутых по снегу или привезенных позднее балка из квадратного бруса, старенький полевой вагончик-столовая, дизель электрообеспечения – все эти атрибуты полевого комфорта выстроились по краю узкой протяженной равнинки, впритык к гряде мелкосопочника, ограничивающей ее с одной стороны; с другой она постепенно и плавно переходила в бугристую возвышенность. За дизелем, подальше от жилых построек – несколько емкостей под горючку, там же рядом место ремонта техники – валяются железки, отработанные детали. С другого конца лагеря, метрах в трехстах от крайнего домика, на стыке равнинки и мелкосопочника проглядывал карьер, где и добывалась золотосодержащая руда. От него доносился звук работающей техники, мелькали фигуры рабочих, рядом бугрились отвалы поднятой породы,
Подъехал Сергей к одному из балков, и по тому, что не прихватил с собой из машины сумку с вещами, я понял: это жилище начальника. Попросив жестом подождать, геолог прошел в балок, и через минуту пригласил меня зайти, так же махнув рукой.
Зашел, демократично поздоровался пожатием руки с представительным мужчиной начальственного сословия – Николаем Игнатовичем, представился как Юрий Васильевич, занял место на предложенным стуле. И тут же выслушал, что я обязан делать, и что не должен делать ни коим образом, после чего подписал пространную бумажку с зафиксированными на ней моими обязанностями, без упоминания каких-либо прав. Все, теперь я законный член старательской артели. На этом официальная церемония трудоустройства закончилась, мне предложили балок покинуть и подождать Сергея пару минут на свежем воздухе. Определенно начальник решил поговорить с геологом на запретную для меня тему.
Толкался я возле балка не пару минут, а целых десять. Наконец Сергей из помещения выскочил, бросил мне: «Садись», и полез в Уазик. Я не заставил ждать, и проехав вдоль ряда домиков, мы остановились возле крайнего. Сергей заглушил двигатель, и не вылезая из машины, дважды меня порадовал: во-первых, домик я занимаю пустой, и если мои друзья в артель приедут, то будут жить в нем же; во-вторых, начальник не против принять моих друзей на работу, но Евдокиму определит испытательный срок дней в десять – убедиться в его должной квалификации. После чего провел меня в жилище, из которого с писком выскочили в приоткрытое окно две птички, и где ждала кровать с матрасом, подушкой, одеялом и простынями. Предложил устраиваться, осмотреться, а завтра выходить на работу – к семи утра из вагончика столовой подойти ко второму балку рядом с уже мне известным, и там подождать работодателя, то-есть его же. После чего домик покинул и зарулил не знаю куда. Наверное, к своему жилищу, куда я должен завтра явиться.
«Ну что, дружище», – сев на кровать, повернулся я к лохматому другу, – «будем здесь жить. Так что устраивайся!» – на что Чапа завилял своим обрубком, поставил передние лапы мне на колени, и лизнул в лицо.