Утром в столовой привычно пахло тушенкой, и Дока сделал вывод:

«Облом вышел, у «Милочки» с кампанией, сайга от них убежала!» – это насчет ночной охоты, с фарой и погоней за животными на машине. А я глянул на Владимира: как он, доволен, что обдурила сайга горе-охотничков? Приятель улыбку мою проигнорировал, и прошипел сердито:

«Радоваться нечему! Я у Варюхи спрашивал – через пару дней пшенку голимую хлебать начнем!» – таков наш гринписовец: есть в тарелке кусок мяса – он защитник диких животных, нет – у него словно бы уши закладывает и глаза видеть не хотят, как тех же животных ночью гоном добыть пытаются!

Дока выслушал Владимира, вздохнул, и как о деле решенном, меня предупредил:

«После работы мотаем за мясом. Будь готов». С этим разошлись по рабочим местам.

Однако съездить на охоту не удалось. В обед подошел Сергей, предложил мне с Докой отойти в сторонку.

«Опять вас просить приходится», – и я тут же понял о чем: теперь нам предложат обеспечить столовую мясом. Почти угадал: «Парень у нас работает, живет возле озера, сеть большую имеет. Предлагает к нему съездить, ночью рыбу сетью половить. Говорит, что меньше ста-двести килограмм назад не привезет. На неделю хватит. А там глядишь и начальник вернется», – Николай Игнатович привычно в лагере отсутствовал, – «может что и привезет. Тушенка то кончается!»

Мы с Докой переглянулись, и не замедлили согласиться, потому что рыбалка и охота у нас котируется примерно одинаково, а рыбки мы давно не пробовали. Только будем не ответственными за мероприятие, потому что сетями никогда не увлекались, а как рабочая сила, таскать орудие лова. И предложили Владимира задействовать, на что Сергей согласился.

Через час, получив в столовой сухой паек в виде двух банок тушенки и булки хлеба, на хозяйке – стареньком раздолбанном Газоне – тряслись в пыли в направлении на Мирный. В самодельной на пол кузова деревянной будке за кабиной – наша троица плюс Чапа, в кабине – шофер и ответственный за мероприятие – бригадир – мужчина из местных потомственных рыбаков-браконьеров.

На пятнадцать минут заскочили в родную партию. Дока и Владимир рванули по домам, навестить свои половины, я же с Чапой прошел к ближайшему из приятелей – к Паше – и не застал того дома, что не удивительно во время рабочего дня.

Мирный проскочили не останавливаясь, и часа через полтора были у озера в старом рыбацком поселке. Возле домика на его окраине ответственный за рыбалку машину остановил, вылез вместе с шофером из кабины и обратился к остальным, уже ожидавшим первую команду:

«Пока светло, с неводом (ни хрена себе сеточка!) светиться не будем», – отвернулся от нас и оглядел поселок, – «Инспектор тут есть, вредный», – снова к нам повернулся, – «так что пошли чай пить, потом будет некогда!»

Команду исполнили, и на крыльце запущенного дома встретила женщина, по внешнему виду типичная, как говорят, «баба». В дом Чапу не пустила, и без особой радости, но как и положено при хозяине, то-есть нашем бригадире, начала хлопотать у стола, вытащила из темного угла на свет божий бутылку не совсем прозрачной жидкости, на внешний вид явно технической.

«Самогоночка», – успокоила гостей, что на тот свет по крайней мере сегодня по причине отравления они не отправятся, и тут же похвалилась, – «сама гнала, подруга научила. Похлеще водки получилась!»

Вонючую но крепкую жидкость мы выпили, закусили, чем разжились в партии Дока и Владимир – у «бабы» на данный момент из съестного нашелся только хлеб – и я вышел на свежий воздух, предложить Чапе припрятанные за столом косточки и кусочки съестного.

Погода стремительно менялась. Черная мрачная туча закрыла половину горизонта и медленно надвигалась на поселок, постепенно заполняя небо, ветер на глазах усиливался. И что удивительно для наступающей осени, в наших местах обычно сухой и тихой, без гроз точно, далеко-далеко наблюдались редкие сполохи беззвучных молний.

На крыльцо вышел хозяин дома, ответственный за рыбалку. Послушал ветер, посмотрел на тучу, и с радостью меня «успокоил»:

«Само то. Знаш, как рыба в снасть прет в непогоду?» – к месту перешел на рыбацкий жаргон. Я головой кивнул, вроде как с ним согласился, но про себя подумал: хорошо, что на Газоне будка есть, от дождя спрятаться можно, да и одежду с собой захватили, в случае чего переодеться.

Через час туча закрыла почти все небо, и сразу потемнело. Молнии, пока далекие, засверкали почаще, уже и раскаты грома доносились. Под прикрытием густых сумерек рыболовная команда вытащила из сарая громадную по объему браконьерскую сеть, уложила ее в кузов за будкой. Сверху сеть придавили небольшой деревянной лодкой, без которой снасть в озеро не затянешь, и из поселка покатили на место рыбалки, подальше от потенциальных свидетелей – дело то незаконное.

Погода испортилась окончательно. До нужного места не доехали метров двести, когда ветер дунул с силой урагана, дождь ливанул как из ведра, заставив Чапу спрятаться в будке под скамейку, а остальных забиться в тот ее угол, куда вода не попадала. Молнии в темноте ослепляли и оглушали громом – били в землю вокруг и рядом.

Газон протащился еще немного, неожиданно дернулся, с непонятным посторонним звуком, и остановился с заглохшим двигателем.

«Хотя бы против ветра машину поставили!», – возмутился Владимир, которому от воды доставалось больше других, – «Мы же через пять минут до нитки промокнем!»

«Теперь не поставишь», – «обрадовал» нас Дока, – «Двигатель накрылся, стуканул капитально. Значит, в коробке передач или в поршневой что-то полетело».

Из кабины выскочил шофер, под прикрытием борта, с подветренной стороны машины проскочил пару метров и в будку прокричал:

«Двигатель заглох! Сидите, пока дождь не кончится! Потом разбираться будем!» – и не дожидаясь ответа вернулся на сухое и уютное рабочее место.

«Ну, блин, попали!» – не замедлил возмутиться Владимир, – «И рыбалка накрылась, и машина сломалась! Все к одному!»

«Командир сказал, что в такую погоду рыба дуриком в сеть прет», – попытался я показать ребятам хоть что-то хорошее в создавшейся ситуация, уже заметив, что природный катаклизм начал теряет силу. «Грозу пронесет, ветер стихнет и дождь кончится. Рыбкой и займемся», – это я для Владимира, – «А технарь наш с движком разберется!» – похлопал умельца по плечу, показал, что очень на него надеюсь.

Дока оптимизма моего не разделил:

«Звук был – как при поломке серьезной! Здесь не исправишь, на буксире тащить машину придется!»

«Лучше не каркай!» – посоветовал Владимир, и выглянул из будки убедиться, что непогода кончается, – «Ты с водилой все же неполадку поищешь, мало ли что бывает, а остальные сетью займутся. Не пустыми же в артель возвращаться, даже если и на буксире!»

«Не смотреть нужно, а шоферу в поселок мотать, машину искать!» – технарь, как я понял, предложил единственный правильный вариант.

Через пятнадцать минут гроза ушла, ветер стих и перестал качать даже ветки кустарника, дождь превратился в редкие капли, вода в озере лениво и плавно качалась, отдавая остатки накопленной энергии. Рыболовный начальник и шофер вылезли из кабины, из кузова все спрыгнула на землю. Поговорив с Докой, шофер молча натянул на себя плащ:

«Я, мужики, в поселок, за подмогой. Заклинило двигатель, здесь не отремонтируешь. Буксир искать буду». И не теряя времени, пошагал вдоль берега на едва проглядывающие огоньки рыбацкого поселка. Для остальных стало понятно, что раньше утра на помощь можно не рассчитывать. Печально, но не сидеть же сложа руки, и главный рыбак отдал команду:

«Лодку с машины снимаем, тянем на воду», – до нее метров сорок, и приказ быстро исполнили. Потом к ней перетащили невод, долго его перебирали и в лодку укладывали, что бы в дальнейшем не путался. Наконец бригадир кивнул Доке:

«Садись на весла, будешь грести, куда покажу», – и бросил оставшимся на берегу конец длинной веревки. Другой остался в лодке – к нему привязано начало невода с большим белым поплавком.

Дока заработал веслами, бригадир расправлял веревку и она разматывалась – я держал ее конец в руках и не давал улизнуть в воду. Владимиру пока делать было нечего, и он пустился в рассуждения:

«Вытянем невод – я ухой займусь, есть хочется. Двойную заделаю!» – не одинарную же, когда рыба, как главный рыбак пообещал, может в сеть не поместиться!

Лодка отплыла от берега метров на двести, потом повернула параллельно ему, и поползла медленно-медленно: главный рыбак осторожно сбрасывал в воду невод, не давая ему запутаться.

Владимиру надоело бездельничать, и он пошел к ближайшим от машины кустам, хорошо видимым при свете проглядывающей из– за уже не туч, а облаков луны. Наверное, собирать намокшие под дождем ветки. Потом долго возился возле машины, гремел железками – пытался залезть в бензобак.

Лодка будто застряла на одном месте, хотя было видно, что Дока работает веслами. Хорошенько приглядевшись, заметил, что большой белый поплавок, обозначающий начало невода, от них уже метрах в пятидесяти. Ничего себе, мы ж его уже сейчас вчетвером не вытянем, а бригадир наш продолжает и продолжает сеть в воду сбрасывать! Куда рыбу девать будем!

Недалеко от машины чертыхался Владимир – костер не хотел разжигаться, но переодически ярко вспыхивал и быстро гас, как бывает, если в него подливают горючку. Наконец установилось ровное пламя, вначале небольшое, начало разрастаться, и наконец набрало силу осветить все вокруг метров на пять. Победитель стихии подошел ко мне, посмотрел на воду, нашел два поплавка, обозначавших начало и конец невода, положительно оценил его длину (больше ста пятидесяти метров), с удовлетворением заметил:

«Без рыбы не останемся», – и оба пошли встречать лодку, уже подплывавшую к берегу от нас в сторонке, на те же сто пятьдесят метров длины невода. Конец веревки я на всякий случай придавил приличным камнем.

«Ну, ребята, начнем», – встретил нас главный распорядитель, – «Мы тянем это крыло», – показал на веревку в руках Доки, – «вы второе. Тянем медленно, на веревках есть метки, и по ним сверяем, ровно ли сеть идет. Во всем меня слухайте!»

Вначале веревки натянули, потом потянули, и они пошли, но очень медленно. Метр, другой, третий…до утро может и вытянем. С полчаса упирались как бурлаки, пятьдесят метров веревки вытянули, и пока ни одна рыбешка не плеснула, из воды не выпрыгнула.

Еще полчаса, и послышалась команда:

«Начинаем сходиться!» – потащили веревки друг к другу, теперь как настоящие бурлаки.

«Невод заворачиваем!» – пропыхтел Владимир, – «Путь рыбе отрезаем, чтобы с боков в озеро не вырвалась!» – это человек, первый раз сеть увидевший, не знающий, где к удочке крючок привязывается, меня учить начал!

Еще через минут пятнадцать, расстояние между веревками сократилось метров до двадцати, поплавки по краям невода бухтыхались от берега метрах в пятидесяти. Наконец увидели первую рыбешку: плеснулась между берегом и сетью, на что напарник мой заметил:

«Наша рыбеха, теперь из сети не уйдет!»

Еще десять минут, и из сети действительно уйти никто не мог: крылья невода вышли на берег. Рыбаки еще раз натужились, и выбирая сеть на берег, пытались разглядеть, кто же в нее попался. Пока никого, но Владимира это не смутило:

«В мотне рыба собралась, счас и до нее доберемся!»

Неужели вся в мотне? Удивительно, такого на моей памяти не случалось, хоть и редко, по ловить сетью, вернее помогать, мне приходилось. И как все это понимать?»

«Да где ж она!» – начал и Владимир удивляться, и здесь мы с легкостью вытащили на берег пресловутую мотню невода. С озерной травой и пятью мелкими рыбешками, каких я с удочки отпускаю в воду! Порыбачили называется!

Бригадир подскочил к мотне, лихорадочно начал перебирать ее, искать дыру, в которую рыба выскочила. Бесполезно: дыра в мотне отсутствовала.

«Понять не могу», – удивленный дальше некуда, бригадир поднял голову, – «тут самое рыбное место, всегда здесь невод бросаем, и без рыбы никогда не оставались. А сейчас куда она подевалась?» – непонятно и кому задал вопрос.

А я не очень удивился. Так частенько бывает: хочешь поймать рыбы много – шиш с маслом получается; приехал просто развлечься – а она на удочку и перемет садится и садится, не знаешь куда ее и девать. Да еще и гроза эта: правильно главный рыбак говорил, что в непогодь рыба дуриком в сеть прет. То-есть, в одном месте возле берега собирается, а в другом, значит, на данный момент она отсутствует. Вот мы и попали в это другое место, как говорится – не повезло, не пофартило.

Дока не хуже меня знал, что в грозу или после нее улов всегда непредсказуем, может быть большим, а можно и не поймать ничего, как мы сейчас. Потому не возмутился, но и промолчать не смог:

«Раз рыбы здесь нет – значит ушла в другой конец залива, там вся и собралась. Была бы машина на ходу – можно было бы подъехать, еще раз невод затянуть», – и посмотрел на бригадира: что он думает по этому поводу. Главный рыбак, продолжая ковыряться в неводе (наверное искал дыру в другом месте), отвечать не торопился. Зато Владимир дальше молчать не мог:

«На лодке можно туда подплыть, ветра уже нет, а двух человек и невод она держит. Остальные по берегу пробегутся», – возвращаться в артель пустыми гринписовцу ой как не хотелось.

«Можно», – не замедлил согласиться Дока, даже не поинтересовавшись моим мнением, и еще раз обратился к главному рыбаку, – «давай сеть в лодку грузить, да поплывем. До утра забросить еще раз успеем!»

Главный рыбак резко выпрямился, развернулся в нашу сторону:

«Счас, ребятки, и поплывем! Нельзя нам домой пустыми вертаться!» – и выдал это как команду, представляя, как его в случае неудачи встретит в артели начальство.

Два часа со сборами, подходом по берегу, подплывом на лодке проваландались. А потом дело пошло в хорошем темпе, потому что уже был какой-никакой опыт, да и время прижимало. Невод в воде растянули в два раза быстрее, и с трудом потянули его на берег. Озеро давно успокоилось окончательно, луна поверхность освещала достаточно, что бы замечать пока далекие всплески рыбы. Которые к общему удовлетворению теперь часто замечались, и потихонько, по мере вытягивания сети, вместе с ней приближались к берегу. Подуставшая команда работала молча, до тех пор, пока напротив и недалеко от берега не плюхнул гигант – если судить по звуку.

«Есть!» – проорал Владимир, – «Есть рыбка!» – и она подтвердила это, потому что всплески теперь пошли без перерыва, а выбраться из сети было уже невозможно.

В мотне, в собранной неводом траве шевелилась и билась рыба. Самая разная: сомы, судаки, сазаны, лещи… и еще какая-то, весом на глаз от триста грамм и до килограмм пяти-шести. Главный рыбак выпутал приличного сома, нашел глазами Владимира:

«Ты собирался уху варить – вот и давай! Бери рыбу и беги к машине. А мы остальной займемся – из сети вытряхнуть. Потом на уху придем, жрать всем хочется!»

Владимир тут же побежал исполнять персональное указание, остальные начали выбирать из невода рыбу и затаривать ее в мешки, которые принести с собой не забыли. Шесть мешков – больше двухсот килограмм рыбы – оттащили от берега в кусты, подальше от лишних глаз, потом долго выбирали из невода траву, свернули его и тоже оттащили в кусты.

«Все», – с облегчением вздохнул главный рыбак, – «и с рыбой определились, и инспекции не попались. Теперь и пожрать можно!» – и показал рукой направление, по которому мы должны добираться к нужному месту – к машине. Чапа же оставлять в кустах без охраны ценности посчитал для себя невозможным, и с решительным видом направился занять возле них пост охраны. Пришлось бежать за ним, да еще и убеждать, что в данном случае охрана не требуется, нет рядом ни собак чужих, ни людей посторонних. Недовольный, но потрусил за мной, догонять Доку и бригадира.

Солнце готовилось вот-вот выглянуть из-за горизонта, и вокруг стояла удивительная тишина, какая бывает только в раннее утро. Легкий дымок, поднимающийся тонким столбом вертикально вверх, показывал место, где стоит наша машина, а Владимир священнодействует с ухой. Чапа, которого скорость нашего движения не устраивала, рысью пустился к дымку, проверить, не украли ли за его отсутствие наше транспортное средство. Остальные непроизвольно увеличили шаг – до нас донеслись первые одуряющие ароматы главного рыбацкого блюда.

Казан, накрытый крышкой, из-под которой все же вырывались возбуждающие ароматы, стоял на песке рядом с костром. Мы тут же его окружили, подставляя промокшие части одежды, протягивая к огню руки – никто не замерз, но почувствовать тепло хотелось каждому.

Из кустов выскочил Чапа, радостно запрыгал вокруг нас, мне как хозяину лизнул ногу. За ним появился Владимир с охапкой веток, подошел к костру, бросил их на землю:

«Долго возились», – это вместо приветствия, – «уху я давно сварганил, стоит вон», – кивнул на казан, – «смотрю, что бы не остыла».

«Мог бы и стол приготовить – брезент расстелить, что ли, хлеб порезать!» – Дока показал, что не только мы, а и повар не очень торопился с готовкой.

Владимир засопел с неудовольствием, но с оценкой своей работы не согласился:

«У меня все готово, в будке».

Без лишних слов в нее полезли, и я оказался последним – вначале пришлось подсадить собачуху. На скамейке действительно все к завтраку было готово – и хлеб порезан, и огурцы с помидорами, и банка тушенки открыта.

«Уху принимайте!» – Владимир подавал в кузов казан. Я его принял, потому что Дока с бригадиром успели устроиться на скамейке, а мне на ней места не оставалось, как и Владимиру. Пришлось обоим устраиваться на борту, что уже было несущественным: Дока разливал уху в разномастную посуду.

Через пятнадцать минут, когда мысли о еде отошли на второй план, начали со смехом вспоминать события прошедшей ночи. Все же, несмотря на трудности и неудачи первого заброса сети, рыбы мы наловили. Есть чему порадоваться, и с чем вернуться в лагерь! А поломка машины – ну что ж, техника не вечна, обязательно периодически ломается.

Солнце успело прогреть остывший за ночь воздух и высушить намокшую одежду, с едой мы наконец закончили, оставив в казане долю отсутствующего шофера. Он, по нашим прикидкам, должен вот-вот появиться, желательно вместе с машиной. Выбравшись из кузова, занялись кто чем мог. Дока нашел трос, обязательный для каждой артельской машины, конец его прикреплял к бамперу нашей инвалидки. Бригадир сложил в казан посуду и понес к воде помыть и почистить. Я и Владимир, сопровождаемые Чапой, пошли проверить сохранность лодки, снасти и рыбы. Все оказалось в порядке.

Машину, двигавшуюся по берегу в нашем направлении, заметили часов в двенадцать. Может случайная? Оказалось, за нами: улыбающийся водила выскочил из кабины со стороны пассажира и бригадиру доложил:

«Еле нашел технику! До Мирного дотянет, так договорились! А дальше нужно другой буксир искать!»

«Найдем!» – за бригадира ответил Дока, – «У меня там все кореши, в беде не оставят!» – и потряс сжатым кулаком, показать, где у него эти кореши.

Вначале съездили за рыбой, неводом и лодкой, погрузили их в кузов приехавшей за нами бортовой, потом взяли на буксир артельскую калеку, и шустро покатили в рыбацкий поселок. В нем за пять минут в темпе (не дай бог попасть на глаза вредному инспектору) выгрузили лодку и невод, и тут же покатили дальше, слава богу без пыли, прибитой ночным дождем. Через два часа были в Мирном, возле гаража добытчиков золота. Здесь нашу калеку от буксира отцепили, шофер ее подошел к бригадиру и скромненько пропищал:

«Надо бы расплатиться», – то-есть, за буксировку, – «я за мешок рыбы договорился».

Бригадир состроил кислую физиономию, каких я никогда не видел, и посмотрел на меня с Владимиром – Дока с нашим водилой успели убежать – что мы думаем по этому вопросу. Думать было нечего, хорошо, что платить договорились рыбой, а не деньгами, которых ни у кого не было – и мы с Владимиром кивнули, согласились, что с одним мешком рыбы придется расстаться.

Бригадир полез в кузов буксировщика, оставил там мешок самый малый, остальные перетащили в свою машину. После чего наш спаситель укатил по своим дела, очень довольный.

Бригадир залез в кабину подремать – за ночь никто из нас не сомкнул глаз, – а Владимир недолго покрутился возле машины, потом с решительным видом подошел ко мне:

«Технари наши непонятно где мотаются, и непонятно когда буксир найдут. А тянуть все равно придется через партию. Тебе там делать нечего, а я рвану, своих навещу», – и уставился на меня взглядом, каким зеки из-за колючей проволоки смотрят на свободных женщин. Что бы я не вздумал возмущаться.

«Рвани», – поощрил его улыбкой, и вслед добавил– «может и на бутылку твоя половина расщедрится!» – Владимир уже летел к дороге на партию.

Главный технарь появился часа через полтора. Довольный, со счастливой физиономией:

«Договорился!» – и я облегченно вздохнул, – «Сейчас бортовая подойдет, в нее рыбу переложите и в артель погоните. А я с шофером здесь останусь, развалюху нашу в гараж затянем и двигателем займемся. Если, как я думаю, поршень оторвало, то двигатель придется снимать и разбирать, это на два дня работы. Так начальству и доложишь!» – и снова убежал в гараж.

Через час подъехала бортовая, развалюха почище нашей, я и бригадир перегрузили в нее рыбу, и через партию, вырвав там из объятий супруги Владимира, покатили в артель. Добрались к вечеру, рыбу разгрузили, бригадир пошел отчитываться геологу, замещавшему начальника, а я и Владимир добрались до кроватей, и Морфей взял нас в свои объятия.