К праздничному столу собрались в три часа. На всякий случай – продемонстрировать пунктуальность и хорошее воспитание – я опоздал ровно на две минуты. Застал компанию в сборе, и с молодой незнакомой женщиной. Ниночка подвела меня к ней, представила:

«Познакомься! Моя подруга из Мирного, вместе в больнице работаем!»

«Марина!» – улыбнулась незнакомка, и тихо проворковала – «Свободная женщина!»

Ого! Вот он, сюрприз Ниночки! Уж не эту ли красавицу не так и давно она хотела прихватить с собой в артель, когда наведалась туда вместе с женой Владимира? Ишь как обо мне заботится, что бы праздники не остался без женщины!

«Юра», – представил себя, наблюдая как Ниночка мне подмигивает, – «жуткий зануда и молчун», – на всякий случай дал себе нелицеприятную характеристику. Что бы на мой счет не обольщалась.

«Неправду говорите», – не смутилась новая знакомая, – «Нина о вас многое рассказала. Большим уважением у друзей и знакомых пользуетесь!»

«Так это ж по работе! А по жизни я бяка, женщин боюсь, и веселить их не умею!»

«Ой, ой, ой!» – рассмешил я Ниночку, – «Знаем мы вас, трусишка несчастный!» – и сделала мне такие глазки, что и дураку стало бы понятно, что это она напомнила о моем романе в артели.

Марина посмотрела на подругу, очень красиво улыбнулась и повернулась ко мне:

«Зато я женщина не робкая!» – осторожно но уверенно подцепила меня под руку и повела к столу. Где заранее подыскала мне место – с его края, что бы с одного бока у меня никого не было, а с другого сидела она, женщина свободная.

Ну а дальше пошло по накатанному. Смех, веселье, прикольные истории не заставили ждать. Попозже начались танцы, если можно так сказать при трех женщинах и трех мужиках. Марина демонстрировала ценное для женщины умение болтать без перерыва обо всем, и мне оставалось только кивать головой и поддакивать. Уже и не сомневался, что ночь сегодня мне поспать вряд ли придется.

Все было хорошо, пока Пашу не потянуло на разговоры по работе. Можно было бы не обратить на них внимание – ну выпил человек, поболтать хочет, а другие темы уже обговорили. Только Паша сказанул такое, что не обратить внимания на его слова не получилось.

«Знаю, что вы (имел ввиду меня и Доку) что-то химичите! Каждый день на Урале мотаете непонятно куда, а люльку загружаете до упора!»

«На свалку мусор пару раз вывез!» – нашелся Дока, – «А ты болтай поменьше, что бы менты еще раз к нам не сунулись сайгу добытую искать!»

«Не темни!» – Паша погрозил Доке пальчиком, – «Другое вы вывозили, не мусор. Его скрывать от посторонних нечего!»

«От каких посторонних?» – встрял и я в разговор.

« А от Шарпана!» – раскололся Паша с удовольствием, – «Он к вам приходил, заметил, что люлька загружена под завязку. Даже ее покачал. Только вы его от мотоцикла сразу турнули, чем он нагружен – показать не захотели!» – Паша обвел нас взглядом победителя, – «Так что не мусор вы вывозили, а что – сейчас все в партии голову ломают!

Ниночка, внимательно прислушивающаяся к разговору, пришла мужу на помощь:

«Бутылки пустые заставила из сарая убрать! Сколько можно о них спотыкаться! Вот они с Юрой две люльки и увезли сдавать, в Мирный в магазин».

Паша мгновенно принял вид серьезный, полезная мысль в голове у него закрутилась. Жена его, Людочка, сообразила быстрее:

«И ты бы у себя в антисанитарии прибрался! Ногу из-за бутылок поставить некуда!»

«А и правда», – дошло до Паши, – «Только в Мирный везти не на чем!»

«Отвезем, не боись», – успокоил его Дока, и тема разговора на этом исчерпалась.

Только забыть о нем я не мог, хотя рядом крутилась Марина и требовала к себе постоянного внимания. Когда все напились, наелись, наговорились и глаза начали закрываться, Дока предложил Марине подбросить ее до Мирного на мотике. Улыбнувшись, та предложение отвергла:

«В моем платье на мотоцикл? Не уж, увольте. Юра», – обернулась ко мне, – «домой меня проводит».

«К тебе или к себе?» – шопотом поинтересовался наглец.

«Это как решит», – так же шепотом ответила свободная женщина.

Решил я как и положено – довел женщину до своего дома. А утром на копейке отвез ее в Мирный. После бурного (слава богу в машине, никто лишнего не видел) расставания вернулся в партию и сразу бухнулся на кровать – ночью поспать почти не пришлось. Открыл глаза ближе к обеду, и первая мысль не заставила ждать: как же теперь нам, незаконным старателям поступить, после того, как болтун Шарпан трепался в партии о нашей подозрительной деятельности. Ладно, Пашу мы успокоили, убедить его можно в чем хошь, но другие? Теперь разговоры пойдут, и товарищи поумнее конечно догадаются, чем мы занимаемся на самом деле. Это плохо, а если слух дойдут до Мирного, будет совсем нехорошо. Как бы менты еще раз нас не навестили, теперь в поисках не убиенной сайги, а проверить, чем занимаемся.

По установившемуся в партии порядку, после больших гулянок, утром мужики обязательно собираются поправить здоровье. В нашей компании подходящее для этого место – Пашина антисанитария: сарайчик, где есть стол, диван, табуретки, необходимая посуда. И никто не тревожит. Зная Пашу как облупленного, я не сомневался, что он вот-вот у меня объявится звать на «поправку здоровья», время подходило к обеду. Но первым появился Дока:

«Нинка ночью спать не давала», – на что я усмехнулся: Марина мне тоже, – «боится, что Шарпан лишнего трепанул, и к нам с проверкой привалят».

«Я об этом тоже не забываю», – проявил с Ниночкой солидарность, – «нужно подумать, что делать дальше. Но мешки с дробленкой в сарае у тебя держать нельзя точно».

«А куда их девать?» – об этом Дока еще не подумал, но что предложить – было у меня.

«Есть два варианта. Первый – вывезти дробленку на свалку и там спрятать, конечно из мешков пробных высыпать. И к погребу подвозить по мере надобности. Только все равно кто-нибудь внимание обратит, что ты каждый день на свалку мотаешься».

«Это точно», – Дока вздохнул с сожалением, – «у нас таких прохиндеев как Шарпан пруд пруди, начнут болтать невесть что!»

«Есть второй вариант: дробленку вывезти в степь, туда же и мельницу. Я даже знаю куда. Только придется бензиновый движок доставать, электричества в степи нет, сам понимаешь».

«Движок не проблема, но куда все это тащить? До снега осталось с месяц, не больше. А выпадет – что делать будем?»

«До снега дробленку перетрем, а отмывать – что-нибудь придумаем, это дело второе», – и заметил, что Дока на глазах оживает. Возможный визит ментов с проверкой его тревожил определенно, потому не замедлил поинтересоваться:

«А куда барахло отвезем?» – уже и не сомневался, что мы это сделаем.

«Помнишь, куда нас однажды чабан приглашал на бешбармак? Мы с тобой еще рогача завалили для Паши – его жена ругала, что мяса в доме нет».

«Помню, помню», – Дока разулыбался, – «Хорошо тогда покайфовали!»

«Рядом с юртой будка стояла. А в ней было устройство, поднимать воду из скважины, и движек. Туда и перебазируемся».

«Прямо в будке молотилку поставим?» – довольный, что вопрос в принципе решен в его пользу, Дока руки потер от удовольствия. Пришлось ему объяснить, что не все так безоблачно:

«В будке мы ночью спать будем, когда похолодает. Если кто и заглянет случайно – мы на охоте, отдыхаем в комфорте. Никто и не удивится, сейчас многие по степи шастают. А дробленку и мельницу спрячем рядом, в пол километре. Канаву там я когда-то задавал, с ВВ. Она получилась глубиной под три метра, и длиной под десять. В ней молотилку установим, сверху перекрытие сделаем – вокруг на старых скважинах труб буровых брошенных навалом. Ну и замаскируем по возможности».

«Придется машину доставать», – Дока в голове уже составлял план работ, – «на моем мотике много не навозишь».

«На нем завтра туда смотаемся, посмотрим все на месте», – это по принципу куй железо пока горячо.

Дока и тут со мной согласился:

«Тянуть нечего, до снега бы с дробленкой разделаться».

Решение мы приняли вовремя: на крыльце загремело, Чапа завертел обрубком – идут его хорошие знакомые. И точно, появился Паша, вслед за ним пропавший Владимир. Паша без разговора поставил на стол бутылку, Владимир скромно (надо же!) нашел для себя место на диване. Я молча полез в холодильник за закуской, а Дока, оставшийся не у дел, решил напомнить одному из гостей железное правило: где ночь гуляешь, там утром и здоровье поправляешь:

«У вас в школьном коллективе мужиков нет? Не с кем похмелиться?» – это он Владимиру, проигнорировавшему вчера нашу компанию.

«Пропойцев таких, как геологи, точно нет», – нашелся Владимир, – «И потребляют напитки благородные, а не самогонку как вы!»

«Делать ее боятся, потому и не пьют», – Паша подал голос, – «а принес бы с собой бутылку – вторую бы попросили!»

«А что, от благородных напитков голова не болит?» – продолжил свое Дока.

«Может и болит, только я вчера свое дело сделал, и больше очкариков видеть не хочу. Всю плешь за вечер переели, интеллигенты хреновы!»

«Мог бы еще вчера от них сбежать», – втиснулся Паша, – «мы то как всегда – отлично посидели!»

«Не получилось», – вздохнул Владимир, – «жена заставила в школе праздник организовывать, целый день крутился с закупками, в магазинах то пусто. Да и народ другой», – обреченно махнул рукой, – «не наш точно. Каждый сам по себе, ни веселья, ни радости», – и Доке персонально, – «Вчера б еще сбежал к вам, да жена не пустила. Подрываю мол ее авторитет!»

Теперь его остальные пожалели: Паша головой покачал, я тоже но с улыбкой: что хотел то и получил, а Дока даже прискорбно вздохнул и предложил:

«Тогда давайте за стол. Хоть чуть вчерашнее для него (Владимира) наверстаем!» – сказал полную ерунду, но все его поняли и начали подбираться к столу, на котором все изыски были представлены грубым жареным мясом и самопальной самогонкой. Для присутствующих привычными и любимыми.

Как и обычно, часа два мы посидели. С разговорами по жизни, но общего характера. Паша жаловался на дела в партии, мол все, скоро конец и денег уже не платят. Владимир возмущался своим положением в школе – из геолога превратился в завхоза. Дока тоже что-то темнил о своих заработках на ремонте частного транспорта. Я же по привычке молчал, и придумывал, как бы поэтичней сообщить Владимиру, что общее незаконное производство мы с Докой решили из партии, вернее из погреба, перебазировать в другое место, где работать ему в ночную смену будет невозможно. Как он на это дело посмотрит, как отреагирует? В чем будет заключаться его участие в нашем общем деле?

Наконец я набрался наглости и предложил «поправку здоровья» кончать. Хватит, сидим уже третий час. Паше, как и обычно, этого показалось мало, и он тут же предложил желающим продолжение у себя в антисанитарии. Но предложение принято не было: Доку я раньше успел предупредить, что бы никуда не уходил, а Владимиру в подходящий момент, когда Паша не мог меня видеть, состроил зверскую рожу и показал жестом, что бы сразу же вернулся ко мне. Компаньоны по незаконной деятельности поняли меня отлично, и в итоге домой отправился только Паша, в недолгом сопровождении школьным завхозом.

«Зачем Владимир тебе нужен?» – поинтересовался Дока, как только парочка вышла за калитку бывшего огорода.

«Объяснишь ему, что производство мы перебазируем, пока не поздно».

«Не, не», – начал тот открещиваться, – «ты у нас главный – ты и объясняй!»

«Но в твоем присутствии, что бы Владимир понял: другого варианта нет».

Дока покивал головой, повздыхал. И начал помогать мне убирать стол.

Владимир вернулся через десяток минут. Заинтригованный, в ожидании новостей приятных. Пока я рассказывал ему о трепаче Шарпане, о выступлении Паши на вчерашней гулянке, на лице у него все ярче и ярче проявлялись черты сожаления, возмущения и желания набить этому болтуну морду. И когда я замолчал, задал вечный вопрос:

«Что делать будем?»

Когда я объяснил и это, возмутился окончательно:

«А я как? Обо мне вы подумали? Я же днем на работе! И ездить в степь не на чем! И прав у меня нет!»

«Пехом можно», – подлил Дока масло в огонь, – «Всего то двадцать пять км. туда, и столько же обратно!»

Владимир дернулся, замер и … на пяток секунд замолчал. Потом обиженно выдал:

«Друзья называется! Что мне теперь дочке сказать? Что институт ей не светит?»

Дока понял, что поступил жестоко, и поспешил оправдаться:

«Да ладно тебе! Из дела же не выгоняют! Придумаем что-нибудь!»

Теперь пришла моя очередь:

«Будешь по выходным работать. С утра субботы и до обеда воскресенья. С ночевкой. Ну а мы», – посмотрел на Доку, – «будем тебя отвозить и привозить».

Дока тут же кивнул головой, подтверждая согласие, а Владимир вздохнул как лошадь, и плюхнулся на диван. Даже улыбнулся – не забыли его друзья в тяжелую минуту!

Ближе к вечеру, пошатавшись без дела во дворе и испортив настроение видом запущенного сада-огорода, решил навестить Игоря Георгиевича, главного геолога и моего давнего товарища. Пораспрашивать о делах в партии, и что светит на будущее. Паша кое-что рассказать успел, но как я знал, суждения его глубиной обычно не отличались, а для меня интересными были даже мелочи, на которые внимания он не обращал.

Игорь Георгиевич оказался дома, моему появлению обрадовался:

«Проходи, садись! Давно не виделись!» – и полез в холодильник. Вернулся к столу – надо же, где только достал! – с бутылкой коньяка, правда уже начатой. Валентина, его жена, в комнату заглянула, со мной поздоровалась, и засуетилась, выставляя на стол рюмки и легкую закуску.

«Давай за встречу!» – Игорь Георгиевич поднял рюмку, предложив мне и Валентине сделать то же самое. Выпили, потянулись кто за конфетой, кто за финтифлюшками из теста.

«Пришел узнать, как в партии дела?» – догадался главный геолог, а я кивнул головой, подтвердил, что он не ошибся. Валентина же со словами – «Слушать даже не хочу!» – со стула поднялась, махнула рукой и ушла в другую комнату. Игорь Георгиевич кивнул ей вслед:

«Довели народ до ручки!» – вздохнул, и уже для меня, – «Ничего у нас хорошего. Все сокращают, все урезают, и если дальше так продолжится – любая работа здесь теряет смысл. Половина геологов уже ушла, причем – заметь – лучшая половина. Кто-то уехал в Россию, поближе к родственникам, кто-то в город, бизнесменами заделались – шмотками на базаре торгуют». Взял бутылку, посмотрел ее на свет, налил еще по рюмке:

«У тебя как дела? Чем думаешь зимой заниматься?»

«Пока ничем», – а что другое мог я сказать, не о нашем же подпольном производстве.

«В артели вы хоть что-то заработали, зиму перебьешься. На рыбалку на озеро поездишь, за сайгой побегаешь. Не пропадешь. И жена до весны будет при деле – карты для отчета чертить». Поднял рюмку, я свою тоже. Выпили, конфетами закусили. Игорь Георгиевич внимательно и серьезно посмотрел на меня:

«В камералке разговоры пошли. Чем то вы с Евдокимом у него занимаетесь. Что-то тяжелое возите непонятно куда чуть ли не каждый день. Не золотишко ли в степи моете? Ты же все рудные гнезда в округе знаешь».

«До рудных гнезд добраться не просто», – улыбнулся главному геологу, – «У нас же не россыпное золото, а в коренных породах. Без взрывчатки и экскаватора до него не доберешься».

«Ну-ну», – не поверил этот провидец, – «с вашими талантами и без экскаватора обойдетесь, а взрывчатку достать – сам знаешь, в геологии дело плевое».

«Так зима на носу», – привел веский аргумент, – «артель на время прикрыли, по снегу не получается работы. Что тогда говорить об одиночках вроде нас!»

Игорь Георгиевич недолго задумался, потом с серьезным видом выдал:

«Не удивлюсь, если вы золотом займетесь. Жить как то надо. А гнезда отрабатывать и должны, такие как вы одиночки».

Я пожал плечами, демонстрируя неопределенность – вроде как с мнением старшего товарища согласен, может и подумаю над данным вопросом. Но рассказать правду о наших с Докой и Владимиром делах, не решился. Потому что начать бы пришлось с криминальных событий в артели. С двух трупов на совести банды Милочкина, с санкционированным начальником незаконным отбором богатой руды, в итоге оказавшейся в наших руках. Зачем все это моему товарищу, с его исключительной честностью и правдивостью? Лучше промолчать. К тому же Игорь Георгиевич улыбнулся и перешел на другую тему.

«Об этом никто не знает, так что только для тебя. Представь себе: японцы согласны финансировать поисковые на золото работы в регионе, до которого мы пока не добрались. Сейчас ведут с руководством объединения переговоры. Наши конечно согласятся – это ж живые деньги можно поиметь!»

«Так вы теперь заживете по нормальному!» – сделал вид, что радуюсь за любимую партию, и не слышал ничего по этой теме от Паши.

«Не скажи», – Игорь Георгиевич покачал пальцем возле моего носа, – «если бы переговоры вело начальство партийское – я мог и поверить, в хорошие для партии перемены. А так», – обреченно махнул рукой, – «японцы соглашение заключат с руководством объединения, и основные денежки в городе останутся. Нам же достанутся крохи, вот посмотришь».

Черт! Что же это за система в стране, когда деньги трудом тяжким зарабатывают одни, а распределяют их совсем другие! Сколько вокруг разговоров: перестройка, перестройка! А все с места не может стронуться, нет никакой перестройки, один треп пустой! Но огорчать давнего товарища совсем не хотелось, и без того проблем у него не перечесть:

«Может и поймут наверху, что времена меняются, что без нормальных заработков в геологии новых месторождений не будет. Хороших геологов уже по пальцам пересчитать, а без них – сам знаешь, толка никакого».

«Еще как знаю», – Игорь Георгиевич еще раз потянулся за бутылкой, – «ты с Владимиром ушел – и у нас за сезон даже проявления золота не выявлено. Такие вот дела. Так что, если с япошками по хорошему договорятся – на работу вас с весны возьму, и попробуйте отказаться!» – разлил остатки коньяка по рюмкам, – «За это давай и выпьем!» Хороший тост, только не очень в его осуществление верилось.