Подозрительная находка в степи

Десятого мая нормальной работы не получилось. Утром в камералке появился оперативник, и наш начальник, Павел Петрович, предложил геологам никуда не отлучаться. Вдруг кто-то потребуется ему для беседы.

Вскоре Михаил ее и начал, с подчиненными Славы. По очереди вызывал канавщиков, экскаваторщика, шофера. Часа за полтора нужное у них выяснил, и с приличной задержкой трудяги в поле все же отправились.

А геологи и геофизики маялись в ожидании. Вид имели деловой, но мысли витали далеко от карт, накладок и прочих бумаг, лежащих перед каждым.На перекурах разговор вели о вчерашней трагедии, об ожидаемом приезде родственников сразу трех человек– Славы, Веры, Валеры. Предполагали, чем этот приезд может закончиться, не дай бог разборкой между ними.

Вера в камералке появилась, но привычного смеха от нее никто не услышал. Молча пришла, показалась, и молча ушла. Народ к ней отнесся сдерженно, плохого никто не сказал, но и хорошего тоже. Теперь, когда из милиции выпустили, убийцей ее не считали, но в какой-то мере виновной в случившемся были уверены.И только Татьяна, поймав меня в коридоре, отличное от остальных убеждение высказала вопросом:

"Юрий Васильевич, неужели и вы Валеру и Веру в убийстве подозреваете?"

На что с удовлетворением заметил:

"Никогда! И слава богу, что ты в это не веришь, наверное единственная из женщин!"

Татьяна улыбнулась, и конечно не могла лишний раз не напомнить:

"Вот, Юрий Васильевич, я всегда в вас верила и не зря люблю, пока безответно!"

В нашей комнате Владимир и Леня что-то пытались делать, но по моему, в мыслях было одно: когда оперативник позовет, и о чем будет спрашивать. А Паша не скрывал беспокойства – крутился, вставал, садился, что-то перебирал руками, шаркал ногами. При этом отрешенно смотрел в стену напротив с выражением на лице полной обреченности. Так до обеда и просидели, очередь до нас у оперативника не дошла.

Перекусив, я не стал задерживаться дома до конца перерыва, а побежал к месту вчерашней трагедии. Хотелось проверить одно предположение: если убийство умышленное, то исполнитель должен предусмотреть бе-зопасные пути подхода и ухода с места преступления.А дом, где жил Слава, стоит на краю поселка и незаметно к нему ночью легко подойти по пустой степи со стороны Мирного, вдоль дороги, которая к нам из него и ведет. Не должен убийца с длинной и подозрительной железякой в руке таскаться по партии, где освещение ночью все же есть в виде редких фонарей на столбах.

Сейчас я в степь за страшным домом вышел и челноком, как сеттер на охоте, начал удаляться от него, внимательно все в траве и кустах осматривая. Надеялся, что орудие преступления где-то здесь могли бросить.

Выискивал я непонятно что долго. Обеденный перерыв давно кончился, но я в камералку не спешил – работы сегодня все равно никакой, а к оперативнику для беседы расчитывал попасть последним. Возможно, что-то мне и расскажет, по приятельски.

С пол километра отошел от поселка, ничего подозрительного не заметив. Начал ходить кругами, постепенно увеличивая радиус. Из посторонних предметов, то-есть появившихся в степи по воле человека, находил поломанные деревяшки, половинки кирпичей, ржавые гнутые арматурины, трубы. Но ничего похожего на тонкий, длинный, круглый и заточенный стержень в глаза не попадало. Неожиданно в траве заметил кусок серой материи с непонятными пятнами на ней. Не выгоревшая тряпка и в степи? Подозрительно. Начал рассматривать ее внимательно. Возможно, кусок от старой рубашки, видно что оторван от другого куска , в свое время аккуратно вырезанного острым предметом. Пятна – явно кровь, но не в каплях, а в мазках. Вроде как ее стирали с какого-то предмета.И стирали не так давно – кровь если и не свежая, то никак не древняя.Может здесь убийца орудие преступления вытер и здесь же где-то бросил? Но тогда зачем кровь стирать? Что-то у меня не вязалось. На всякий случай тряпку аккуратно свернул, стараясь лишний раз не лапать – вдруг опечатки пальцев есть, положил в карман. Побегал вокруг в поисках чего-то длинного, тонкого, острого. Ничего не нашел. И пошагал к камералке, придумывая откуда могла появиться в спепи тряпка с кровью и имеет ли она отношение к преступлению.Ничего толкового так и не придумал.

Как и надеялся, поговорить с Михаилом удалось в самом конце рабочего дня, когда за ним из Мирного приехал милицейский Уазик. Все же мы приятели, и я позволил себе поинтересоваться:

"Когда Валеру отпустите?"

Михаил хмыкнул, улыбнулся:

"Наверное скоро. Что-то не получается у меня. Алиби у него, конечно, нет, но и Фактов причастности к преступлению тоже."

"А орудие убийства? Все, наверное, в партии облазил,» – я спросил так, для проформы. Считал, что не нашел Михаил никаках "орудиев».

"Ничего нe нашли," – подтвердил он мою уверенность, – "Хорошо спрятал кто-то!"

Я молча достал кусок материи со следами крови, осторожно развернул и положил на стол перед оперативником. Глаза у него моментально загорелись:

"Где взял?"

Пришлось рассказать, что делал только что в степи и где тряпку нашел. Затем пришлось ехать к месту находки, показывать Михаилу. Благо, машина милицейская оказалась под рукой. Оперативник и шофер, как в свое время и я, кругами побегали, но ничего конечно не нашли.После этого подвезли меня к камералке, высадили возле нее и умотали в Мирный, вместе с моей находкой.На прощание Михаил не то попросил, не то посоветовал:

"Ты здесь бдительности не теряй, посматривай вокруг. Может что интересное и заметишь. Глаз у тебя – алмаз!"

 

Пропажа у электроразведчиков

В мое отсутствие в партии появились родственники Славы: отец, мать, два молодых человека. Устроили их в гостинице. Родители, конечно, в слезах, вид – совершенно убитых горем. Они как зашли в отведенную комнату, так из нее и не выходили. Двое сопровождавших их парней быстро устроились и вышли, как говорят, к народу. Интересовались, что и как со Славой произошло, кто это сидит в Мирном в милиции, кто женщина, из-за которой все случилось.

Начальнику нашему, Павлу Петровичу, такие распросы очень не понравились. И со своей стороны он предпринял ответные действия: поручил Лене в паре с большущим мужиком из бурового цеха постоянно сопровождать любознательных приезжих и попытки любого конфликта с их стороны пресекать на корню. Леня был страшно недоволен поручением, что при случайной встрече со мной и высказал:

"Эта кукла (т.е. Вера.) считай человека убила, а я ее и охраняй, не дай задницу надрать!"

Я возмутился:

"Но ее выпустили, значит не виновата!"

"Да уж конечно!" – для Лени этот факт не был убедительным, – "На Валерку убийство повесила, потому и выпустили!" – еще раз подтвердил убе-жденность в виновности Веры, и побежал догонять подопечных.

А вечером ко мне зашел немного оживший Паша. Из разговора с оперативником он понял, что убийцей его не считают, но подозревать обязаны – алиби-то нет. А потому и взяли подписку о невыезде, на всякий случай. Сейчас у меня поинтересовался:

"Вы завтра в поле едете?"

Попасть туда край как нужно.Три дня бездельничали, и как я знал, послезавтра с утра тело Славы отдадут родственникам везти и хоронить по месту жительства родителей.Стало быть, придется ребятам нашим и в морг ехать – Славу в последний раз одевать, потом в гроб ложить, везти в партию попрощаться с товарищами. И наверное, что-то вроде поминок будет. То-есть в этот день поле отпадает и завтра попасть туда нужно обязательно. Но Пашин вопрос меня удивил:

"А ты сам? Что, не едешь?"

Теперь он захлопал глазами: "Так у меня подписка о невыезде!"

Не засмеяться я не мог: ну Паша, ну надо же все понимать так прямолинейно! Пришлось просвятить:

"Ничего, в поле можно и с подпиской! Сам знаешь, что для проформы она, чтобы на Михаила начальство бочку не катило!"

Паша обрадовался: "Если так считаешь, то и я с вами поеду!" – ответил с воодушевлением. На мгновение замер и уже серьезно, как заговорщик, посвятил меня в большую тайну: "Он и знать не будет!"

Вдвоем прошли к Владимиру, предупредили и его, что завтра поле. И разошлись по домам к нему готовиться.

Утром, когда в камералке собирали нужные для работы причиндалы, Игорь Георгиевия заглянул в нашу комнату и попросил меня зайти к нему. Сразу и пошел, зная что на ерунду отвлекать от дела главный геолог не будет.

Шеф мой непривычно серьезен и озабочен. И делами не по работе.Сложную гамму переполняющих его чувств – грусти, переживаний, вины – я ощущаю безошибочно. Он это замечает, и вместо обычного приветствия говорит о том, что его в такое состояние привело:

"Вчера родители Славы заходили," – глянул мне в лицо, махнул рукой и глаза опустил, – " сплошные слезы. И Валентина (это его жена) плакала, и сам еле от слез удержался."

Зная невероятную порядочность своего руководителя, обостренное чувство ответственности за все и всех по жизни и работе, нисколько его сетованиям не удивился. Ну не такой человек "толстокожий", как я, и скрыть переживаний не может! По опыту общения знал, что Игоря Георгиевича успокоить невозможно. Но что-то отвечать нужно и сказал первое, пришедшее в голову:

"Представляю, о чем вы говорили. Я на такое не способен, не умею людей успокаивать, смотреть им в глаза, когда знаешь, что все – пустые слова."

"Сам не представляю, как вынес," – Игорь Георгиевич сделал вид, что мысли неприятные из головы прогнал, и чуть бодрее предложил – "Ладно, давай о работе. Валера сидит в милиции, а он у тебя на участке электроразведку вел. Надеюсь, что его выпустят, но пока вместо него будет Сергей. Я его в курс дела ввел, еще вчера. Сегодня с бригадой в поле едет, вместе с вами. Так что не забудь их в машину посадить и домой забрать. Но главное – на местности Сергея соориентируй. Объясни и покажи колышки разбитой сети – профиля и пикеты. И хорошо бы навес-тить разочек в середине дня, посмотреть, как у него получается."

"Без проблем, все сделаем!" – ответил, как и положено.

"Тогда вперед!" – Игорь Георгиевич напутствовал уже с улыбкой.

На участке я первыми высадил геологов, потом подвез к неширокой долинке между сопок электроразведчиков, пять человек, и детально объяснил их начальнику Сереже ситуацию на месте.Убедился, что он все понял, и пешечком пошагал делать свою работу.Машина осталась при электроразве-дчиках, перевозить при необходимости аккумуляторы, железяки заземления, кувалды, мотки провода и прочее.

Половину рабочего дня я бегал по сопкам с фотопланом, разбираясь в геологии. Пришла пора перекусить, а заодно посмотреть, как там Сережа справляется с новыми для него обязанностями.

Вскоре я подходил к машине, надеясь застать электроразведчиков за обедом – время для него как раз. Но в машине жевал только шофер; остальные на профиле выполняли обычные действия: перетаскивали заземления и провода, на нужных местах загоняли штыри заземлений в землю, после чего Сергей снимал замеры с прибора.В общем, шла работа, и пока я перекусывал вместе с шофером, никто к нам не подошел.

"Что-то они долго на обед не идут," – заметил я, кивнув в сторону трудяг.

«И не придут," – услышал в ответ, – "рубали часа полтора назад."

Пришлось удивиться: "А почему рано так?"

"Потеряли что-то. Искали долго, ругались, потом у меня монтировку забрали," – объяснил щофер, – "К монтировке провод прикрутили, не знаю для чего. Потом тормозки прикончили и пошли дело делать."

Пришлось мне на профиль идти, узнавать что случилось и как дела.

"Ничего особенного," – Сережа явно не в духе, – "Заземления одного не оказалось. Спер кто-то, а мы, когда в машину грузились, не заметили. Хорошо у шофера монтировка была, ее использовали вместо электрода. Неудобно конечно в землю забивать, но не сидеть же без дела!"

Молодец Сережа! Конечно, лучше пропажу заметить в партии,но все же выход из положения нашел. Не стал его отвлекать от работы – в остальном все было в порядке – и ушел, вернее шофер на машине к нужному месту меня подбросил.

День пролетел быстро. Так всегда, если по работе все получается легко. Для меня как геолога главное – разобраться в породах, слагающих участок, найти для каждой индивидуальные, только ей присущие визуально наблюдаемые признаки. А если сказать проще – никогда их не путать.И тогда дело идет, в основном работают ноги: больше бегаешь, быстрее друг от друга отличимые породы прослеживаешь. Только успевай фотоплан с местностью сличать, нужные обнажения к нему безошибочно привязывать, да все увиденное карандашиком зарисовывать. Сегодня у меня именно такой день, когда голове сильно и напрягаться не приходилось. Ну а ноги, пока с участка до партии ехали, успели отдохнуть.

Возле камералки геологи и радиометристы из машины вылезли, и она зарулила к керноразборочной, куда на ночь сгружалось громоздкое оборудование электроразведчиков, и где оборудована комната для подзарядки аккумуляторов.

В камералке встретил непривычно веселый Леня. Сегодня в поле его не пустил Павел Петрович, приглядывать как и вчера за родственниками Славы он считал более важным делом. Но за наше отсутствие что-то произошло, раз Леня сидит на рабочем месте, да еще и веселый. Интересуюсь:

"Почему не на боевом посту? Ты же сегодня вроде телохранителя."

Леня смеется:

"Надобность пасти отпала! При мне родственники Славы с Веркой встретились и поговорили."

"И что из этого получилось?"

"Нормально все, к бабе претензий они не имеют." – обвел нас взглядом человека, отлично выполнившего служебный долг, и с удовольствием донес мнение приезжих о женщине – "Правда, потом они Верку стервой назвали!"

Леню выслушали и молча начали выгружать из сумок и рюкзаков привезенные образцы пород, а чуть позже – поднимать тушью карандашные зарисовки на фотопланах. Веселый друг наш недолго помолчал, потом решил поде-литься последними новостями:

"Веркины родители приехали. Остановились у ее подружки, Наташи. И Верка там же обитает. А Валеркины родители сегодня вечером приезжают, На-ташка недавно побежала убраться в его доме. Бардак там сами знаете какой."

"А Вера, что, не могла свою хату прибрать? " – встрял в разговор Владимир – "Все же дом почти родной, да и Валерка пока муж законный!"

"Многовато хочешь от стервы!" – не побоялся Леня так оценить несчастную женщину, и только после этого затронул тему другую: "В поле завтра убежать не мечтайте. С утра поедем Славу из морга забирать, потом всякие мероприятия траурные. А вечером поминки. Все Павел Петрович расписал и мне поручил об этом вас предупредить."

Полевики повздыхали, представив что у них впереди, но молча.Не впервой в партии траурные мероприятия, и самую неприятную,но необходимую работу приходится выполнять нам, мужикам зрелым и смерть близких уже повидавшим.

Закончив дела, ребята засобирались разбежаться по домам, а я пошел к Игорю Георгиевичу.Утром он просил проконтролировать электроразведчиков, и сейчас я собрался доложить, что это сделал и бригада работала нормально. Если не считать потери одного заземления, вместо которого пришлось использовать шоферскую монтировку. Игорь Георгиевич меня выслушал, кивнул головой:

"Для первого дня нормально. Думаю, пойдет дело у Сергея. Парень соображающий, вон как монтировку догадался к делу пристроить," – и дальше подтвердил то, что Леня обещал на завтрешний день, – "В поле не собирайтесь, Со Славой будем прощаться."

И на этой грустной ноте мы расстались.

 

Важные улики

Вечером я рыхлил землю в огороде, где пробивались на свет ростки огурцов. Отсюда не было видно, что происходит на крыльце и возле него, но услышал, как кто-то пришел. Причем по звуку шагов определенно женщина, но не жена. Решил, что ее подружка, в гости, и даже не поднялся посмотреть кто. Ковырялся в земле, пока меня не позвали. Вымыл руки, прошел в дом и за столом увидел Наташу. Жена кивнула на нее:

"К тебе пришла, послушай что говорит."

Я улыбнулся: "Меня в дела женские втянуть хотите?"

Наташа в ответ не улыбнулась и ответила серьезно:

"Нет, Юрий Васильевич! Женские дела вас точно мало трогают. Здесь другое: я в комнате у Валеры убиралась, и совсем случайно во дворе штуковину железную нашла, в тряпку завернутую," – и замолчала, продолжая смотреть мне в лицо.

«И что за штука?» – нарушил я затянувшуюся паузу.

"Прут, а на нем есть кровь. И на тряпке тоже есть."

Неужели орудие недавнего убийства? – мелькнула мысль. Но ее сразу же из сознания вытеснила другая: не мог Валера убить. Ну не мог, и все. Считайте это убеждение чем угодно – телепатией, предвидением, подсказанным свыше, но убежденность мою в невиновности Валеры мог разрушить только он сам, собственным признанием.

Чтобы там ни было, а окровавленная железка в доме официально подозреваемого в убийстве значила многое, может быть и очень важное. Конечно, оставить без внимания услышенное я не мог, и тут же, стараясь скрыть любопытство показной серьезностью, предложил:

"Пойдем, покажешь," – и поинтересовался, – "Надеюсь, руками ее не лапала?"

"Нет," – ответила женщина вставая, – "только дотронулась, кровь увидела и сразу положила назад."

"А мне с вами можно?" – жена тоже хотела приключений. Обернулся к ней – непередаваемое любопытство излучалось казалось всем: выражением лица, взглядом, на мгновение застывшими в умоляющих жестах руках и даже ногах. Отказать не мог, но предупредил:

"Только никому не болтать!"

Жена с облегчением вздохнула и молча поспешила за нами. С женщинами быстро не побежишь, и я сознательно уменьшал шаг, стараясь не выскакивать вперед и не превращаться в лидера гонки. Так молча дошагали до строения, где недавно жила молодая супружеская пара, из-за которой партия больше десяти дней стоит, как говорится, "на ушах".

Перед входом в нужную половину дома – небольшой огородик за низеньким штакетником.Видно, что землю копать начали, да так и не кончили. Понятно, не до огорода Валере было.

За калиткой Наташа направилась в дальний угол дворика, где я заметил яму для слива, куда попадает вода после мытья полов, посуды, душа, и откуда она быстро уходит в суглинок без остатка.

Вот к такому отстойнику мы сейчас подошли, и я увидел, что яма неглубокая и небольшая, сверху прикрыта двумя сбитыми досками с вырезанной в середине дырой. В нее все и выливается. А перед ямой на земле уложены три коротких доски. Если понадобится, поставить ведро или еще что на них, а не на землю.

Я подумал, что железку Наташа обнаружила в самой яме, но тут же в этом усомнился: оперативник-то все облазил, не мог он туда не заглянуть. А Наташа, подойдя к лежащим на земле доскам, остановилась и показала рукой на среднюю:

"Под ней все лежит!"

Я присел на корточки, внимательно осмотрел доски, потрогал их рукой. Две крайние явно не поднимались – лежат плотно, в земле утоплены до самого верха. Средняя из земли немного выступает, может быть и потревожена. Ее я слегка пошатал – да, немного есть свободного хода, вроде как лежит на камушке. Обернулся к женщинам, на их глазах пошатал ее сильнее:

"Так было?"

Обе с таким любопытством на меня смотрели, что не улыбнуться я не мог. Они это заметили, мгновенно вид приняли серьезный, и Наташа ответила:

"Не совсем. Она лежала плотно, но этот вот край, ближний, немного выступал. Я за него босоножкой зацепилась и доску перевернула. Хорошо не упала, смогла удержаться."

Я подцепил доску рукой, как за нее могла зацепиться Наташа, и перевернул, вернее перекантовал на соседнюю, обнажив скрываемое под ней пространство.И не поверил глазам: на земле, вдавленный в нее, лежал электроразведочный электрод! Один такой я только вчера видел в поле, а по поводу пропажи другого ругался Сергей, новый руководитель бригады электроразведчиков!

Что это электрод, я не ошибался. Тот же утолщенный и обмотанный изолентой один конец – вроде ручки, за которую удобно из земли выдергивать; тот же заострённый другой конец, который е землю забивают, и та же подножка в виде приваренного под прямым углом отрезка арматуры, чтобы ногой загонять электрод в землю. И даже короткий обрывок при-мотанного к нему электропровода.

Этот ли пропал у электроразведчиков или не этот – я конечно уверен не был. Но узнать не сложно: тот из рабочих, кто забивал его в землю, по приметам опознает без труда. Длина железки с метр, и понятно, что убить ею человека легко, особенно спящего. Прямо идеальное оружие, острое и с удобной ручкой.

Но еще больше меня удивила тряпка, в которую часть электрода была замотана. Приглядевшись повнимательнее, заметил вначале на ней, а потом и на заостренном конце железки мазки крови. Вспомнил свою находку в степи, когда искал там орудие убийства – тоже тряпка и тоже с кровью. И очень похожа на эту, что сейчас передо мной.

Хотелось перевернуть остальные доски, вдруг и под ними что-то лежит. Но все же этого не сделал, оставил для работников милиции. А мне и уже увиденного хватало хорошенько подумать.

Орудие убийства и в доме подозреваемого в преступлении – факт серьезный. А если и отпечатки пальцев сохранились – не дай бог Валеры – то все, убийство на него повесят точно. Хотя теоретически отпечатки на электроде могут быть, он же в его руках бывал неоднократно.С другой стороны, убийца мог их и стереть. Нельзя длинный предмет нести к месту пре-ступления двумя пальчиками на весу – прятать его приходилось, чтобы такую рогозину лишний никто не заметил.Может быть, чем-то и обматывать пришлось, возможно той тряпкой, что сейчас с кровью.И совсем непонятно, зачем его домой нужно было нести. А если моя находка в степи – кусок материи и тоже с кровью – имеет отношение к убийству, возникает вопрос: за-чем орудие убийства нести вначале в степь, с него часть крови стереть, и только после этого вернуть в партию и спрятать возле дома? Или в степь только тряпку с мазками крови унесли к выбросили подальше от места преступления? И зачем это? Что-то у меня ничего не сходилось.

Подумать можно попозже, а сейчас пора действовать – позвонить Михаилу, сообщить о находке. Я поднялся, посмотрел на заинтригованных женщин и приказал обеим:

"Будете здесь, пока не вернусь. Никуда ни шагу и никого сюда не пускать; ничего не показывать, ни о чем не говорить. Вернусь скоро."

"А сам куда?" – жена не могла отмолчаться.

"Позвоню в милицию," – ответил, уже шагая на выход к калитке.

Сейчас камералка закрыта, и я побежал в гараж, где обычно на входе в комнате диспетчера обитал сторож.Позвонил в милицию – Михаила нет, ушел домой. Позвонил на квартиру, слава богу, телефон помню с прошлого года – Михаил трубку взял.Поздоровались, и задаю вопрос, к сегоднешней находке отношения не имеющий:

"Если можно, скажи, когда парня (т.е. Валеру) выпустить думаешь?"

Услышал, как Михаил ухмыльнулся , потом чуть помедлил и вопросом же ответил:

"Так и уверен, что он невиновен?"

"Пока да!" – подтвердил я.

"Тогда завтра к обеду ждите," – ответил и сразу поинтересовался: "А почему это – "пока?"

Я вздохнул, понимая что после моего сообщения Валеру завтра точно из милиции не отпустят:

"Пока – потому что нашлось орудие убийства."

"Где?" – Михаил отреагировал мгновенно,

"То-то и оно, что возле дома парня. Так что давай, времени не теряй, пока все цело и не заляпано."

"Проследи за всем, сейчас буду." – по голосу понятно, что адреналина у Михаила в крови я добавил.

Вернулся к ожидавшим меня женщинам.

"Тебе нужно остаться," – предупредил Наташу, и она согласно кивнула головой. "А тебе," – повернулся к жене, – "лучше уйти, если не хочешь с милицией разбираться."

Жена недовольно поморщилась, но протестовать не стала, да и Наташа ей пообещала:

"Не переживай. Я тебе потом все расскажу."

"Конечно расскажешь," – ответила ей с обидой, и тут же дала мне "убийственную" характеристику: "Из мужа клещами лишнего слова не вытянешь!"

Милицейский Уазик подъехал минут через двадцать. Вылезли трое: шофер, Михаил и мужчина с чемоданчиком в руках. Ну а дальше понятно: еще раз все вместе осмотрели место находки и сам предмет, Наташа повторила рассказ, почему она возле дома очутилась и как нашла железяку, кое-что сказал и я. После этого Михаил и Наташа зашли в дом зафиксировать услышанное на бумаге, мужчина с чемоданчиком занялся изучением места находки и самого предмета.Он все зафотографировал и пытался найти отпечатки пальцев, а я с первым моментально появившимся зевакой выступали в роли понятых.

Часа через полтора необходимые действия работники милиции завершили. Наташу Михаил отпустил, его помощник найденный предмет осторожно упаковал в полиэтиленовую пленку.

"Поедешь с нами," – оперативник кивнул мне, и все начали устраиваться в Уазике. Отъехали метров триста и шофер получил команду: "Стой, заглуши мотор." С переднего сиденья Михаил обернулся назад:

"В обшем, так, Юра. Сам понимаешь – парня вашего завтра не ждите, после этого» – кивнул на упакованный электрод в руках помощника, – "никто его не отпустит. Улика – объяснять не надо, сам понимаешь".

Подобное я ожидал, потому не удивился. И кое-что успел обдумать, пока по необходимости возле находки крутился. Причем подозрения определенные появились. О них промолчать не мог:

"Улика конечно железная," – начал, глядя Михаилу в лицо, – "но почему вы эту железку раньше не нашли? Ведь все и в яме, и вокруг облазили!"

Михаил отвернулся, уселся на сиденьи нормально, пожал плечами:

"Ну не нашли, что теперь? Хорошо спрятана была. Такое случается."

"А тряпка, которую я из степи принес? Она же точно от той, в которую электрод завернут. И тоже с кровью. И как она в степи очутилась?"

Михаил снова обернулся ко мне:

"Да просто! Ветром унесло, или собаки утащили. Что, не может такого быть?"

"Может," – согласился , – "только не верю. Во-первых, ветра эти дни не было, а во-вторых, собаки из степи что-то в партию могут принести, а наоборот – не бывает!"

Михаил хмыкнул и снова отвернулся, уселся нормально. А я продолжил:

"Такое впечатление, что раньше вы этот прут и найти не могли. Не было его там, подложили позже, и сознательно!" – кивнул на помощника Михаила. – "И отпечатки пальцев на железке, вот увидите, будут Наташины, и ничьи более!"

Михаил помолчал, вздохнул и сомнения мои в некоторой мере подтвердил;

"Конечно, ясности полной нет. И предположения твои обоснованы." Обернулся ко мне еще раз, теперь с улыбкой: "Будем проверять, не переживай. А парень еще посидит, отпустить сейчас невозможно»

Поняв, что словами этими я удовлетворен, Михаил подсластил их больше: "А тебе спасибо за все! Хотя что говорю – ты же наш почти штатный сотрудник!" Это он вспомнил совместную работу, когда искали похищенную руду в прошлом году.

Я понял, что из машины можно вылезать, и спрыгнув на землю, вместо положенного – "пока, до встречи" – выдал другое:

"Не забудьте жене парня тряпку показать, может и опознает!"

"А как же!" – Михаил засмеялся. "И не только ей покажем, потому как может и не опознать, у самой кое-что в пушку!" И они рванули в Мирный .

Следующий день не хочется и вспоминать. Что можно ждать от похорон, да еще молодого парня, жизнь только начавшего? Естественно ничего хорошего, кроме стресса у всех. Причем негативные эмоции накапливались и накапливались в первую очередь у членов похоронной команды, куда я конечно попал.К обеду нетерпелось снять нервное напряжение выпивкой, что мы и поспешили сделать на поминках.Народа на них пришло много, почти вся партия. Наконец все закончилось, специально выделенная машина с родственниками покойного и гробом с телом из партии выехала.