Неожиданное появление «травки»
С утра Света носилась по дому и разбираясь в принадлежностях дамского туалета.Что-то складывала в сумку, кое-что откладывала в сторонку, на кровать. Такое впечатление – пару раз за день собирается переодеться, продемонстрировать окружавшим не знаю и что, возможно, собственную очень привлекательную Фигуру, под предлогом принятия солнечных ванн. Отложенный на кровать купальник я то заметил, хотя не на озеро мы собирались, не к воде.
Самое лучшее сейчас – не мешать ей в сборах, явно доставляющих удовольствие. Поэтому тихонько вышел во двор, в одиночестве вздохнул, с ощущением обреченности от предстоящего мероприятия, и прошел к грядкам. Подергать сорняки и этим непритязательным делом немного компенсирсвать приближающееся безделье сегоднешнего дня.
Конечно, в подготовке к пикнику пришлось поучаствовать и мне. Но это вчера вечером – порезать мясо на шашлык из расчета прокорма шести человек. На вопрос жене: а чем остальные будут закусывать – посоветовала не умничать. Все у них, то-есть у женщин, расписано, распределено, и не один я умею с мясом обращаться. Не стал "умничать", что жена приказала, то и выполнил. И занялся более важным: вдвоем с сыном по его требованию соорудили отличную рогатку, как оружие охоты на пернатую дичь, из которой представители младшего поколения собирались варить "кондер», то-есть полевой суп с дичью, в противовес шашлыку взрослых. Хоть этим делом отвлекся от периодически накатывавшихся волн тоски и обреченности.
Долго ковыряться с грядками не пришлось.
"Эй! Ты куда пропал?" – услышал со стороны крыльца. Я выпрямился, прошел к колонке летнего водопровода вымыть руки. Жена уже вешала на дверь замок.
"Бери сумки и пошли", – отдала очередное приказание, направляясь к калитке. Стараясь выглядеть этаким бодрячком, сумки подхватил и двинулся следом, быстро догоняя. Поинтересовался:
"А Антон? Он куда делся?"
"Наверное, уже в машине сидит", – ответила подруга. С усмешкой глянула на меня и дополнила: "Не всем, как некоторым, в радость только в одиночку с ружьем по степи шастать!"
А я то на лице радость изображал, будто ничего приятней пикника и быть не может! Знает жена все отлично, и мысли мои читает легко, без ошибок!
Возле гаража толкалось человек двадцать, здесь же в куче раздутые сумки и рюкзаки. Поставил рядом свою ручную кладь, и занялся обменом приветствий с будущими сотрапезниками, находящимися в состоянии радостного возбуждения. Огляделся – собрались в основном супружеские пары, прихватив и детей. Ну и правильно, холостым, то-есть молодым, в компании – если выразиться поизящней – зрелых людей определенно было бы скучновато. Но и одиночки в возрасте, вроде Лени и Наташи, отсутствовали. С Леней понятно: ни гулянок, ни выпивок не переносит; Наташа наверное на-шла что-то получше.Конечно, не заметил первых руководителей партии и их жен. Им то точно расслабляться среди подчиненных ни к чему.
Минут через двадцать кавалькада из тройки легковых впереди и замыкающей ГАЗ-66 запылила от гаража в сторону ближайших сопок. В салоне ГАЗ-66 – детский крик, писк, смех, в которые вплетаются голоса наводящих порядок женщин. Мужики улыбаются, шепчутся с рядом сидящими женами. По моему ощущению, этакая картинка показной мужской скромности говорит об од-ном: сегодня бал правят представители слабого пола, и мужики с этим изначально согласны.
Наконец в нужное место приехали. С шумом, гамом и непонятной толкотней из машины высыпали к уже поджидающим пассажирам легковых. Тут-то основной базар и начался! Младшее поколение в лице ребят рвалось в кусты подальше на "охоту", девочки норовили убраться из-под опеки тоже подальше, но в другую сторону. А отцы и матери громко и чуть ли не хором давали им ценные указания для обязательного исполнения. И одновременно обсуждался принцип организации бивака: где оставить площадку для волейбола, где расстелить брезент и выложить на него закуски, в каком месте разжигать шашлычницы. В общем, веселье – уже вот оно, и все при деле.
Убедился, что в данный момент жене не нужен – с веселыми подругами занята обустройством лежачих мест для отдыха, и одновременно важными разговорами. Незаметно попытался ускользнуть уверенный, что в ближайший час меня не хватятся. Результаты "охоты" на мелких пернатых интересовали сейчас больше, и ноги непроизвольно понесли в сторону кустарника, откуда доносились возбужденные детские голоса. И как там мой пацан, насколько страсть к охоте передалась ему на генном уровне?
Зря надеялся хоть на что-то приятное. Не прошел и ста пятидесяти метров, как услышал со стороны взрослых хоровой печетатив: "Юра, Юра!" Оглянулся и убедился окончательно: сегодня не мой день.Требовали возвращения, и очень многие. Пришлось подчиниться, шагать назад в коллектив.
На расстеленном брезенте успели разложить столько разнообразнейшей закуси, что усомнился сможем ли мы все прикончить до вечера, и надо ли вообще разжигать шашлычницы.
"Юрий Васильевич,не убегайте!" – улыбнулась мне Люда, жена приятеля Паши, – "Сейчас кушать начнем, уже готово все!"
Подруга жизни в сторонке показала кулак, потом покрутила пальцем у виска, намекая на ущербность моих несбывшихся намерений. А приятель-механик, успевший возле брезента с закуской прилечь, высказался чуть ли не с возмущением:
"Ты куда намылился? Сейчас тяпнем пару раз для бодрости!" Как будто "тяпнуть" в столь раннее время – счастье дальше некуда!
И пошло-поехало! Просто перекусить не получилось и двумя рюмками дело не обошлось. Закуска на брезенте с удивительной скоростью убывала, а число пустых бутылок, старательно складываемых приятелем механиком позади себя, так же быстро росло. И, главное, никто остановиться, сделать перерыв не хотел, даже женщины. Можно подумать, неделю постились, к этому вот чревоугодию готовились!
Наконец все же "перекусывать" кончили, начали подниматься на ноги с желанием размяться после долгого пребывания в положении полулежа-полусидя. Все веселые и довольные до удивления. Женщины начали наводить порядок – убирать остатки еды, собирать посуду и споласкивать ее водой, специально для этой цели привезенной. Некоторые занялись детьми, бегавшими невдалеке и пытавшимися разжечь костер. Для мужиков дел не нашлось, а потому по очереди громко, со смехом и жестикуляцией травили анекдоты, случившиеся с ними интересные истории. Причем часто с использованием ненормативной лексики, правда в исполнении полушепотом, к которому женщины, что-то делавшие рядом, заинтересованно прислушивались.
Незаметно публика начала разбиваться на групки по интересам. Геологи – Владимир и Николай Матвеев-в момент организовали блиц-турнир по шахматам, сумев привлечь к нему еще человек пять. Представители технической службы – энергетик и буровые мастера – с азартом резались в подкидного в карты. Женщины, убедившись что с их чадами все нормально, встали в кружок с волейбольном мячем, или выступали болельщиками в проходящих мужских турнирах.
Интересно, а где же Паша? Что-то давно его не видел. Прошел к развеселым волейболисткам, на профессиональность игры которых без слез и смеха трезвому человеку смотреть невозможно. У Людочки поинтересовался:
"Где мужик твой, куда делся?"
"С нами становитесь, Юрий Васильевич!" – предложила женщина, всем существом излучая в окружающее пространство избыток энергии и веселья, – "А мужик при деле, вон там, за машиной!" – показала рукой в сторону ГАЗ-66. Действительно, кто-то за салоном машины крутился, и я направился туда.
Трезвый по необходимости шофер (людей везти домой), "хорошенький" Паша, и непонятно почему тоже трезвый буровик-одиночка (т.е. неженатый) нанизывали мясо на шампуры. Не стал им ни мешать, ни помогать, хотя предложение последнего получил. Потому что к месту сплошного веселья на собственном мотоцикле подкатил Леня. Остановился недалеко от ГАЗ-66, заглушил мотор, но с мотоцикла не слезал. Хотя тут же несколько человек закричали, приглашая его в компании.
«Бросай мотоцикл", – предложил и я, подойдя поближе, – «слышишь, зовут».
Леня с усмешкой меня осмотрел с ног до головы:
"И что делать буду? Напились все, как свиньи!"
"Не преувеличивай", – не согласился с такой оценкой, – "всего-ничего и выпили, перекусили чуть – и только!" Кивнул в сторону Паши, – "Они вон настоящую еду готовят – шашлык нанизывают. Впереди еще главное!"
Леня перевел взгляд в сторону Паши:
"Ну да, бабы мясо на шампур нанизать не могут! Сейчас уже хороши, а к вечеру на карачках поползут!" – как всегда отозвался о женском поле нелицеприятно, не забыв и о других, – «А мужики не лучше!"
Я не мог с ним согласиться и кивнул в сторону Паши еще раз:
"С ним двое – так абсолютно трезвые!"
Леня глянул туда же: "Шоферу пить нельзя, людей домой развозить придется. А второй вообще не пьет," – перевел взгляд на меня, – "правда, покуривает по черному, что хуже водки".
Курящих среди партийских много не только среди мужиков, но и женщин. Даже моя жена слегка покуривала, при случае, за компанию. И слова Лени меня удивили:
"Ну покуривает, зато водку не пьет. Из двух зол выбрал меньшее."
Приятель изобразил на лице крайнее удивление:
"Ты что, не знаешь? Он «травку» покуривает, считай наркоман законченный!"
Пришел черед удивиться мне:
"Как наркоман? Это у нас-то в партии? А Павел Петрович? Он то знает?"
Обведя взглядом веселящуюся публику, Леня не торопясь ответил:
"Наверное знает. Только что делать? По работе у него нормально, а после нее – так у каждого есть за рамками закона. И у тебя тоже – с ружьем по степи шляешься, и рыбу переметом ловишь!"
Возразить было нечем и оставалось в душе с ним согласиться. Но разные поступки по исходящей от них опасности несопоставимы. Браконьерство и наркотики точно, о чем я Лене попытался донести:
"Я к рыбалке и охоте никого не привлекаю, а добытым всегда с друзьям делюсь, что на здоровье их влияет только положительно. Шашлык или уха еще никому не вредили. А наркоман, насколько я знаю, в одиночку не существует, обязательно в компании. Которая ко всему прочему должна постоянно пополняться. На месте Павла Петровича я бы и минуты не раздумывал, повод для увольнения всегда найти можно."
Леня с усмешкой меня выслушал, и после паузы показал, что об отношениях коллег вне работы я не знаю и не понимаю:
"Ты один такой "правильный". И слава богу не на месте Павла Петровича сидишь, а то пришлось бы пол партии разогнать. Кое-кто еще «травку» покуривает, правда не так, как этот", – кивнул в сторону нанизывающих на шампуры мясо мужиков, – "И Слава, царство ему небесное, тоже побалдеть был не прочь, при случае!" Здесь он зашевелился, сидя на мотоцикле толкнул его вперед – переключить скорость на нейтраль, потом дернул ногой кикстартер – и мотоцикл заработал.
"Иди, гуляй! А я смываюсь, пока не поздно!" – добавил газ, почти на месте развернулся и покатил в сторону партии, оставив меня в легкой степени обалдения от только что услышанного.
В душе начал себя ругать и удивляться, что занимаясь всем, имеющем отношение к смерти Славы, я до сих пор не знал о его "баловстве" травкой. Что автоматически расширило бы список моих кандидатов в подозреваемые. В одиночку Слава не покуривал точно, и почему-то Коля, обитавший с ним в одной комнате, об этом ни разу не заикался. Может, тоже покуривал и не хотел об этом ставить в известность милицию? В общем, появилось над чем подумать. Только не сегодня – сейчас вон жена показала, что я ей нужен. А когда подошел, приказала проверить чем занимается сын, Потому как мальчишки на костре непонятно что готовят, и женщин к себе не подпускают.
С удовольствием пошел посмотреть, что молодежь добыла на пропитание. Как мужика, к костру меня подпустили. На нем ведро с булькающей субстанцией, рядом шесть ребят и явно "свойская" девченка. Все жутко сосредоточены, нетерпение и любопытство переполняют каждого. Как-же! Сами дичь добыли, обед готовить кончают! Антон с черпаком варево помешивал, поднимая на поверхность тушки мелких птиц, кусочки порезанной картошки. Интересуюсь у ребят:
"Сколько пернатых добыли?"
"Шесть воробьев и голубя!" – с гордостью докладывает пацан побойчее.
"А его то как?"
Отвечает уже другой:
"Витька подбил, потом поймали в кустах!"
Витька на глазах краснеет от чувства собственной значимости как добытчика, и промолчать не может:
"С первого раза попал!" – с гордостью смотрит на меня.
Молодцы партийские ребята! Конечно, для городских они и дикую природу уничтожают, и жестокость жуткую проявляют. Но что-то никто оттуда к нам в степь не рвется, если и приезжают – на сезон, и все.А многие уже через неделю убегают, убедившись, что трудно здесь, и даже для них невозможно. Хил горожанин в большинстве своем, изнежен благами цивилизации так, что жить может только с кошельком в кармане, и около магазинов. А кто должен работать в степи? При жаре и безлюдье? Ведь геологи и всевозможные первопроходцы государству нужны постоянно. И надежда только вот на таких парней и пацанок, что сейчас самостоятельно готовят обед, игнорируя привезенную для них родителями всевозможную вкуснятину.
На моих глазах ведро с кондером с костра было снято, в сторонке поставлено на землю. Молодежь загалдела еще громче, глаза заблестели eщe ярче. С чашками, кружками в руках обступили его вплотную, постоянно толкаясь, дергаясь и выкрикивая друг другу непонятные претензии. Начинался торжественный акт раздачи пищи.
Антон черпаком прошелся в ведре по кругу, поймал в него тушку небольшой птички, и вывалил черпак в одну из подставленных емкостей.Прошёлся черпаком второй раз, поймал тушку самой крупной из добытых птиц – голубя. Обступившие дружно протянули посуду, надеясь что самый лакомый кусочек попадет именно ему. Антон нашел взглядом единственную среди ребят девченку и приказал:
"Верка, давай!"
Девченка растолкала стоящих рядом, подалась вперед. Одной рукой протянула не очень большую кружку, и поняв, что птица в нее может не поместиться, второй рукой попыталась схватить ее прямо в черпаке.Подхватила тушку, подняла, и … выронила на землю. На мгновение все замерли, потом разом заорали, перебивая друг друга. Невинные характеристики вроде «растяпа», "рук нет" перемежались с другими – "дура","дать по башке" и т.д. Девченка отнюдь не испугалась и отвечала достойно, с не меньшим разнообразием характеристик для каждого.
Наблюдать развивавшийся скандал без улыбки я не мог. И чтобы не смущать своим присутствием, компанию покинул, предоставив возможность разбираться в происшествии в отсутствии взрослых. Защищать девченку, как я понял, надобности не было.
Через пять минут мне определили место возле двух шашлычниц, в которых уже разгорались куски саксаула. А на рядом поставленный ящик, на разосланный кусок полиэтиленовой пленки Паша и его помощник переносили от машины, где они трудились, шампуры с нанизанным мясом.
Отдыхающяя публика с нетерпением ждала продолжения праздника. Ко мне беспрерывно подходили с вопросом: "Ну как? Скоро?" Наверное, великовозрастные забавы успели сжечь массу калорий, введенных в организм каждого на утреннем "перекусоне". Теперь требовалось пополнение их запаса. Возле расстеленного брезента опять хлопотали женщины, вновь расставляя на нем посуду, бутылки, закуски. Оставалось дело за мной, вернее за шашлыком. Ускорить процесс готовки я был бессилен, и на все вопросы только разводил руками.
Томительного ожидания не выдержал приятель-механик. Теперь я понял, зачем пустые бутылки он собирал в кучу, и не позволил забрать пацанам – пострелять в цель из рогаток. Сейчас из легковой, в которой приехал, он достал ружье, пакет с патронами и замахал рукой, приглашая желающих взять вместо мишеней пустую стеклотару и отойти в сторонку, пострелять.Тут же к нему кинулись многие, в большинстве женщины, стараясь захватить с собой хотя бы одну пустую посудину.Вскоре в сторонке началась пальба, и туда ринулись все дети, в том числе успевшие прикончить "кондер" собственного приготовления.
Я еще подумал, как бы чего не случилось. Но волновался недолго: все было в норме.Приятель мой четко определил линию ожидания, огневой рубеж, и по одному – женщин и детей – подпускал к ружью с соблюдением всех правил безопасности.
Работать с шашлыком мне помогал Паша, которого я не отпустил в импровизированный тир, понимая что справиться в одиночку с двумя шашлычницами просто невозможно. И не успела смолкнуть канонада – кончились боеприпасы – как Паша понес первую порцию готового шашлыка в сторону брезента. Народ с огневого рубежа ринулся туда же, со смехом и гамом стараясь опередить других и занять место поудобнее.
И началось, вернее продолжилось утреннее действо. Шашлык, вино, пиво, водка – до бесконечности.Слава богу, для себя количество потребляемого спиртного я мог контролировать, находясь от кампании в сторонке, возле шашлычниц. Несколько раз меня пытались сменить на этом посту, но я стойко держался, для собственного же блага: не должен был напиться в такой мере, что утром обязательна похмелка. На завтра у меня запланировано дело, требующее сил и свежей головы.
Домой начали собираться ближе к вечеру, когда дети, в основном девочки, успели устать и начали жаловались родителям. ГАЗ-66 сделал первый рейс, забрав их с матерями. Сын и несколько ребят постарше возвращаться домой в детско-женской компании отказались.
Наконец шашлык кончился, спиртное тоже. Остались одни разговоры в состоянии качественного "навеселе". Затем и они начали затихать, и потихоньку-полегоньку бивак стал сворачиваться. Наконец разобрались по машинам, и уже в тишине, с закрывающимися от "отдыха" глазами, тронулись домой. Слава богу, пикник наконец-то благополучно завершился!
Неожиданная встреча со старым знакомым
Солнце медленно встает над горизонтом, щедрее и щедрее одаряя все вокруг теплом и светом.А я на Минске качу на него как на маяк в бесконечности, замирая в душе в восторженном удивлении от чудной картины нарождающегося дня. Чем оно выше – тем больше света и тепла, ярче и контрастней открывающиеся дали. Партия позади, и наконец она, этот крайний форпост цивилизации, далеко-далеко исчезает из поля зрения. Впереди и по сторонам на десятки километров только обожаемые мною степь, сопки и все, что вмешает в себя понятие «дикая природа».
Настроение прекраснейшее. Вчерашний пикник, эту коллективную гулянку в субботний день, когда нормальные люди должны наслаждаться любимым делом, я почти не вспоминаю. Хотя и забыть полностью не могу. Надо же, день беспрерывно чревоугодничать и с обильным возлиянием спиртного! Да еще карты вроде подкидного дурачка, домино, шашки и совсем не к месту – шахматы. И все среди галдящей, хохочущей, бегающей, прыгающей оравы, под одуряющдао по ритму и громкости музыку. Хорошо, голова у меня не разболелась от этого дурдома и все выдержал до конца, с трудом сохранив на лице маску показного удовлетворения. Сейчас я в своей стихии. Сбоку мотоцикла привязан рюкзак, в котором пяти литровая банка с водой, немного еды перекусить и разложенная старенькая одностволка – дикая степь, как и тайга, требует иметь под рукой оружие, в таких вот поездках в одиночку.
По плану наметил проехать километров сорок, потом повернуть вправо и сделать полукруг, в центре которого будет партия. После чего еще раз повернуть, теперь в сторону дома, и появиться там ближе к вечеру. Ехать предстояло по бездорожью и старым, заросшим и практически не используемым проселкам, проложенным очень давно, до появления вначале нашего геологического поселка, а потом и Мирного. Эти два очага цивилизации неодолимо притянули к себе ранее разбросанные по степи стоянки чабанов, и теперь они постоянно прописались рядом с нами, поближе к магазинам, свежему хлебу и конечно спиртному, в основном в виде холодного качественного пива.Изнеженные чабаны теряли желание вести натуральное хозяйство, поняли преимущества разделения труда и предпочитали далеко от магазинов не отлучаться.
А степь опустела, и это пошло ей на пользу. Диких животных развелось много, изымать их для собственных нужд кроме разве что закаленных геологов стало некому: работящие мужики из поселков летнюю жару выдерживали преимущественно под кондиционерами, а зимой поездки на личном транспорте кроме как по искусственному покрытию прекращались из-за постоян-ных заносов.Конечно, на три-пять километров от дома охотники отходили, но значительного ущерба животному миру нанести они не могли. Сейчас я катил уверенный, что ни одного человека за день не встречу.
По сторонам смотрел внимательно, и на дорогу тоже. Но никакой живности пока не замечал, как и ее следов. Что неудивительно среди крутого мелкосопочника, ограничивающего площадь обзора. Все живое, если оно и было, услышав мотоцикл успевало скрываться в не просматривыемые места раньше, чем я мог кого-то заметить. Но скоро мелкосопочник кончался и дальше была до двух километров шириной довольно ровная долина с сухим руслом в середине и зарослями кустарника вдоль него.
Дорога долину пересекала, но спускаться в нее я не собирался. Чуть-чуть не доезжая остановился, мотоцикл заглушил, прислонил к подходящему камню. И пешечком с биноклем на шее начал подниматься на крайнюю у долины сопку. На вершине осторожно, ничего кроме головы из-за камней не высовывая остановился, в этой позиции укрепился и настроил на резкость бинокль.
Начал долину внимательно осматривать: вначале подальше с одной и другой ее сторон, потом прямо перед собой, чуть приподнявшись для полноты обзора, и под собой, то-есть под сопкой.Ничего, везде тихо и спокойно, сайги пасущейся нет. А долина – самое место, где она должка обитать, и где ее можно увидеть раньше, чем она заметит тебя.
Первый блин комом, и я вернулся к мотоциклу. Дальше ехать сложней, по целине между сопками вдоль долины. Но так, чтобы из нее я не просматривался и не слышался. Для надежности немного отъехав назад, в подходящем месте повернул направо почти под прямым углом, и по бездорожью пополз на первой скорости, покрепче сжимая руль и помогая ногами поддерживать равновесие в трудно проезжих местах.
Через двадцать минут, то-есть примерно два километра останавливаюсь, еще раз на крайнюю сопку залезаю, долину в бинокль просматриваю. Опять ничего. Но метрах в пятистах среди полосы кустарника по сухому руслу просматриваются два ярко-зеленых пятна камыша, где как я знаю, есть лужицы солоноватой воды. Для человека она не пригодна, а животные при необходимости могут пить. И сейчас нужно проверить, есть ли там их следы. С желание немного размяться после мотоцикла, в темпе в долину спускаюсь и шагаю в направлении зеленых пятен.
Да, есть водичка, есть следы, и довольно много. Но только конкурентов человека – волков. Целый выводок постоянно место посещает, то-есть обитает где-то рядом и всю сайгу, если она была, отогнал подальше. Еще блин комом, уже второй. И пока возвращаюсь к мотоциклу, представляю, как расскажу одному из приятелей-охотников про этот волчий выводок и место, где он постоянно утоляет жажду. Приятель ярый волчатник, остальной живностью интересуется меньше. Не сомневаюсь, что после моего рассказа стая ощутимый урон понесет. А я смогу считать себя к уничтожению злостных хищников в некоторой мере причастным.
Еще долго катался по бездорожью, переодически мотик покидал для коротких пробежек и осмотра окрестностей в бинокль. Пока безрезультатно. Солнце висело уже над головой и пришла пора перекусить, попить водички. Это я собирался сделать возле карьера, где был весной с экскурсией и смотрел красивые камни. Сейчас к нему подъезжал, причем довольно быстро, потому что сопки незаметно высотой стали поменьше, склоны поположе и без развалов камней. Что позволило перейти на вторую скорость.
Наконец выезжаю на дорогу, по которой нас везли на экскурсию. Правда, сейчас я находился дальше, уже за карьером, и когда выехал на нее, повернуть пришлось в сторону партии.
Дорога немного разъезжена добытчиками – совсем недавно по ней они проезжали – ценный материал увезли в город.
Проехал с километр и наконец в небольшой лощинке показался карьер. Вернее груда камней на его месте – засыпан, чтобы никто не занимался добычей нелегально.Палаток, балка, техники рядом не наблюдалось и я подумал, что взрыв, о котором говорили канавщики, был в другом месте. То-есть зря я сюда ехал, никто на карьере не работает и красивых камней я не получу. Оставалось перекусить, прежде чем двигаться по охотничьим делам дальше.
По привычке перевел взгляд с проселка в сторону – мимолетом обозреть окрестности. А когда снова глянул вперед, широко раскрыл от удивления глаза: от груды камней за ближайший бугор метрах в ста согнувшись бежал мужик! Быстро скрылся за ним и больше не появлялся. Точно, дал деру, увидев меня! И кто это мог быть, и что здесь делал? Вот тебе и степь nyстая!
Через пару минут я подъехал к разбитой, разъезженной, захламленной площадке, мотоцикл заглушил, прислонил к камню.Прошел вокруг разбросан-ных давними взрывами глыб, стараясь понять, что же спугнутый мужик делал. Место нашел быстро: у стенки карьера, где в прошлый наш приезд добытчики вручную перебирали камни с ценными минералами, красовалась расчищенная яма. Что-то вроде шурфа глубиной метра два с половиной, на дне валялись короткая лопата, кирка, кувалда и несколько массивных клиньев. Причем заметил, что в шурфе или рядом с ним в целике коренных пород недавно что-то взорвали – здесь я не ошибался, насмотрелся достаточно.
Понял: кто-то камушки ковыряет. И кто? Желания старателя поймать и предать правосудию у меня и в мыслях не появилось. Не считал его преступником, разворовывающем государство. Мужик кувалдой и киркой добывал, чем господь бог одарил всех нас в равных правах. Не воровством и не разбоем точно. Но узнать кто такой шустрый – очень захотелось.
Ясно, что далеко он не убежал, прячется рядом и почти точно – за мной подсматривает. Но встречи не желает определенно. Не желает – не надо. Я для вида поколотил камни, неспешно еще раз прошелся вокруг засыпанного карьера. Вроде как никого здесь не увидел. И покатил по дороге дальше в сторону партии.
Отъехал немного. Как только скрылся из вида за ближайшей сопкой, с дороги свернул в сторону. Спрятал мотоцикл в ближайших кустах и, прихватив одностволку, пошел в обход карьера по понижениям рельефа, не высовываясь и не маяча на виду напуганного мужика. Бугор, за который он забежал при моем появлении, осторожно обошел подальше и рассмотрел с противоположной от карьера стороны. Никого. И куда делся? Неужто с испугу убежал далеко? А с чего меня бояться? Подъехал не на уазике, как начальник, а на дешевеньком мотоцикле. Да и один всего.
Пришлось прилечь и минут двадцать обозревать окрестности в бинокль. К карьеру никто не пробирался, хотя времени после моего отъезда прошло достаточно.Посчитав, что больше ждать бесполезно, поднялся к вершине бугра, чуть-чуть высунул голову увидеть карьер. И сразу донеслись приглушенные звуки кувалды. Уже в шурфе мой старатель, вкалывает вовсю!
Еще раз прилег, устроился поудобней, чтобы из-за бугра выступал только верх головы; настроил бинокль на резкость до близкого предмета – шурф от меня всего-ничего, метрах в ста двадцати. И замер.
Пол часа из шурфа доносились звуки кувалды, да вылетали куски породы, потом показались кисти рук, у самого верха за что-то ухватились. И наконец появился мужик, выбирающийся на поверхность ко мне спиной. Вылез, выпрямился, внимательно посмотрел в обе стороны вдоль дороги, и только теперь повернулся ко мне лицом.
Ба! Да это мой знакомый, пропавший канавщик Петр Спиридонов, собственной персоной! Вот где, оказывается, трудится, "легкую деньгу" сшибает! Я ящерицей юркнул вниз, поднялся на ноги и пустился по склону бугра вниз, потом дальше, пока не заскочил за первую сопку. Отдышался, выглянул назад – знакомый мой нигде не просматривался; похоже вылез просто отдохнуть и размяться.
Зная Петра Спиридонова, я не был уверен, что в таком отдаленном месте он может обитать в одиночку. И потом: кто-то же его привез, наверное и забрать должен. Но если один, боится любого, зная что камни ковыряет незаконно, то лагерь должен разбить где-то подальше, чтобы в глаза не бросался.Без палатки, спальника или одеяла, обязательно воды, в степи при нашей жаре долго не продержишься.
Я не поленился и скоро все нашел. От карьера почти в пол километре, среди кустов в небольшой промоине между сопками натянута маленькая палатка, в ней куртка, старенький спальник, сумка с продуктами. Рядом костерище с черной жестянкой на треноге, остатки ящика вместо стола, в кустах молочный бидон с водой, пустой на две трети.На ящике стояли мятая алюминевая кружка, не очень чистые миска и ложка. Получалось, Спиридонов трудился в одиночку.
Интересно, сколько времени он собирается здесь провести? Я открыл сумку с продуктами посмотреть, на какое время их хватит. Хлеб, сахар, заварка, пара пакетиков с супом быстрого приготовления, банка тушенки. Дня на два, не больше.Что-то завернуто в бумагу. Не разворачивая, ощупал пальцами – продолговатые кругляшки, мягкие. Непонятно что. Осторожно развернул конец обертки – пять картонных шашек с аммонитом! И здесь же взрыватель с куском свернутого бикфордового шнура! Вот тебе и простой работяга! Взрывчаткой ухитрился разжиться!
Где он ее достал – подумать придется, попозже. Сейчас я вокруг палатки покрутился, по следам убедился, что привезли Спиридонова и барахло на машине, по отпечаткам протектора – ГАЗ-66.
Время подошло к позднему полудню, и я побаивался, что у подпольщика возникнет законное желание в самую жару сделать в работе перерыв: по-пить чайку, полежать под пологом палатки в тени.Не стал задерживаться на месте стоянки – в любой момент мог пожаловать ее хозяин. Убедившись, что следов моего присутствия не видно, сумка с продуктами и завернутой в бумагу взрывчаткой положена на место, я по промоинам, понижениям рельефа, никем не замеченный отошел в сторону за ближайшую сопку и пошагал к мотоциклу. По пути пытаясь осмыслить только что увиденное.
Начнем с начала: кто привез Спиридонова к карьеру? Машины марки ГАЗ-66 как я знаю, только в партии. Техника отличная, вездеходная, и в геологии незаменимая. Но есть и минусы: повышенный расход бензина, и грузоподъемность не большая. Для дорог с покрытием экономней машины другие, поэтому в Мирном сплошные Кразы,Камазы,Зилы. И вероятнее всего привезли Спиридонова машиной партийской. А если точнее – машиной горной службы, шофер которой и работяга подпольщик,по словам канавщиков, в последнее время, "скорешились".
Здесь я в душе усмехнулся; надо же, еще раз Петр Спиридонов и Коваленко в поле зрения попадают! Прямо напрашиваются, что бы я по ним продолжал разбираться!
Подбросить Спиридонова к месту его подпольной деятельности Коваленко мог запросто. Привез утром канавщиков на участок, развез по рабочим местам – и все. Свободен два-три часа. А до карьера сгонять туда-сюда – пара часов, никто и не заметит. Когда поездку они провернули – пока неясно. Но это и не важне. Интереснее кто и когда повезет Спиридонова от карьера в партию – вдруг я ошибаюсь и это не Коваленко?
Теперь взрывчатка. Обычно рабочие помогают ее разносить, закладывать в шпуры или скважины. И несколько шашек стащить могли, здесь ничего не поделаешь. А что касается взрывателя и бикфордового шнура – тут уж извините, они в сумке руководителя работ, и никогда никому он их в руки не даст. Под суд никто не рвется.
Разобраться, как запалы и взрывчатка попали в руки канавшика, посложней. Взрывных работ у меня нет, проводятся на оценочном участке, где я давно не был и абсолютно не в курсе тамошних дел. Теперь придется съездить, посмотреть что делается и уже сделано. Все же родной объект, не в последнюю очередь нашей группой в прошлом году и выявленный.
Здесь я подошел к мотоциклу и сразу полез за банкой с водой. Пить хотелось как никогда – сказывалось вчерашнее возлияние спиртного на пикнике. Пришлось горло смочить, а заодно и перекусить – игры в прятки возле карьера заняли больше двух часов, время обеда давно прошло и аппетит какой-никакой появился.Но сейчас понял и другое: посетить все намеченное уже не получится, слишком задержался возле карьера. Коррективы в утренние планы внес, и прямо с места обеда двинулся в сторону партии. Правда, вначале со знакомой дороги при первой возможности отъехав в сторону по еле заметному следу когда-то проехавших машин.
Через два часа был дома, так за весь день никакой живности и не увидев. Но следы волчьего выводка нашел, а потом, после карьера, и сайгачьи наброды прямо по дороге, по которой ехал. Это место запомнил, для себя решил в следующий выходной туда вернуться.
Любимая работа или занятие для души, настроение у человека только поднимают. Даже если и сил много тратишь, и отдачи прямой, то-есть вот как сейчас, сегодня, и нет. Наверное, на лице у меня что-то радостное проглядывало, и жена это заметила, посчитала свидетельством удачной поездки: "Что улыбаешься? Добыл кого?" – поинтересовалась еще на крыльце.
Пришлось огорчить:
"Нет, сегодня не получилось."
"И чему радуешься? День по жаре зря катался!» – с удивлением посмотрела мне в лицо и покачала головой, как это делают женщины показать, что у собеседника не все с ней в порядке. Махнула рукой и добавила:
"Хотя что с тебя возмешь, отдыхать нормально, как все люди, тебе боженька не дал!"
Права жена, не дал и слава богу. Лучше степь, мотоцикл и ружье, как сегодня, чем обжорство и водка, как это было вчера, на пикнике. Каждый по своему с ума сходит!