По привычке проснулся рано, хотя набегались вчера с Докой от души. А на работу нужно к восьми часам – пришлось, что бы не маяться от безделья, заняться в огороде. Успел и травку подергать, и кое-где грядки подрыхлить. Чапа сидел рядом, оценивая мои действия, и иногда посматривая в сторону грядки с помидорами, где прятался черный котенок, или совсем молодой кот. Собачухе я приказал его не трогать, и Чапа с сожалением вздохнул, прогонять не решался, но в его сторону посматривал. Котик же, как на охоте, осторожно и медленно к нему подбирался, и оказался в метре, не более, заставив заволноваться. Все это я наблюдал, и еще раз собачухе погрозил: «Нельзя!» Он еще раз вздохнул, и … кот прыгнул на него, обхватил лапами переднюю ногу и повалился на спину, как это они делают, играя с мышкой. Я испугался, что теперь охотнику достанется – но к счастью ошибся: Чапа вскочил, к котенку нагнулся и начал обнюхивать, виляя своим обрубком. А тот, оставаясь на спине, теперь теребил лапами его морду.

«Молодцы!» – похвалил обоих, – «Вот и играйте вместе!» Они и играли, валяясь на земле и «кусая» друг друга. Так увлеклись, что не заметили, как я ушел завтракать.

На работу тащился рядом с супругой, стараясь держаться на четверть шага сзади, что бы ни в коем случае не определять скорость движения – у всех мужиков геологов она как правило запредельная, не для женских ног в туфельках, да еще и в узких юбках.

До обеда каждый занимался своим: просматривали образцы, записи в пикетажках, поднимали тушью на планшетах пройденные дудки, канавы, подрисовывали геологию. Как правило, дела я заканчивал быстрее коллег-подчиненных, и перед обедом успел сбегать к Игорю Георгиевичу. Доверенный эксперимент по извлечению золота из руды нетрадиционным методом, обещающий партии в будущем некую стабильность в плане кадровом и денежном, я не забывал, и было интересно, что в том деле новенькое. Главный геолог усмехнулся:

«На месте стоим. Перечень работ составили, потребные на все денежки посчитали, бумажки в город свезли. Теперь сидим и ждем,» – отразил на лице заинтересованность к вопросу в целом, – «с моря погоды».

«И сколько осталось ждать?» – не оставлял я шефа в покое.

«Спец из Москвы должен появиться, бумажки наши посмотрит и примет окончательное решение,» – это он высказал с мрачным видом, а дальше не мог скрыть надежды, – «Вдруг повезет и проект утвердят? Если и не геологам, то простым работягам в партии надежней будет!»

Я соглашался с Игорем Георгиевичем, все же считая, что меня эта бодяга мало коснется, если коснется вообще. С главного же геолога во всем спрос больше, как с заместителя начальника партии. Такая у нас система, и он ее понимал прекрасно.

«А у тебя как дела?» – ушел от темы, – «Говорят, с Евдокимом по сопкам бегаешь, деньги инкассаторов ищешь!»

Я даже не удивился: если кроме жены и Наташи, еще и Владимир, а стало быть и Паша, и наш шофер Константин знают, чем мы с Докой последние дни занимались, то что говорить об остальных? Да все в партии в курсе, не удивлюсь, если и придурками считают! Но Игоря Георгиевича, как надежного товарища, я мог посвятить в некоторые подробности.

«Бегаем,» – подтвердил участие в авантюре, – «деньги конечно не нашли, но кое в чем разобрались».

«Можешь сказать в чем?» – знал шеф, что я никого в лишние детали не посвящаю, но спросить все же не удержался.

«Бандиты с места аварии сделали крюк, и вернулись назад, только не на наш ведомственный асфальт, а к областному шоссе. По пути могли деньги спрятать.»

«Не устаешь после работы мотаться?» – посмотрел на меня с любопытством, – «Хотя что это я – ты же у нас внештатный сотрудник милиции,» – напомнил, что не в первый раз я участвую в делах не геологического профиля.

«Никогда!» – поднялся из-за стола, – «отдыхать время еще будет, в специально отведенном месте!»

После обеда на моем самом большом в комнате столе разложили персональные планшеты, образцы, и устроили коллективную говорильню. Естественно, с обязательными спорами, замечаниями полезными и бесполезными, демонстрацией полного неприятия, либо вынужденного согласия. Спорные вопросы слава богу решили, уточнили на что обращать внимание в дальнейшем, и пришло время проверить, где мои геологи наметили определенные каждому объемы экскаваторных канав. У Владимира все было готово:

«Я подумал, и решил, что магистральной, через всю лощину, хватит и одной. Это двести метров проходки. А еще две, по сто метров, наметил вот здесь», – показал на планшете, – «Они и разлом вскроют, который с Пашиного пятачка сюда стреляет, и максимально измененные породы».

Я посмотрел, где канавы заданы, хотя мог этого не делать – Владимир места задаваемых выработок определял идеально, не к чему было подкопаться. И сейчас я в очередной раз в этом убедился:

«Все нормально», – согласился с наметками, и отодвинул планшет в сторону. «Теперь, Паша, давай посмотрим, что ты предлагаешь».

Коллега, не отрывая взгляда от стола, неуверенно пододвинул ко мне свою портянку:

«У меня две канавы, как ты и говорил».

Я молча вздохнул – в поле мы намечали только предполагаемые места их проходки, как это делается всегда. А сегодня Паша должен был их уточнить, с учетом деталей строения пятачка, что мы тогда сделать не могли, на это не было времени. Зато оно было сегодня – сидели в камералке почти день.

Владимир краем глаза тоже видел намеченные приятелем канавы, и конечно безучастным оставаться не мог:

«Мог и не мучиться», – посоветовал с ехидством, – «сказал экскаваторщику, что может копать где хочет – и хорош, результат тот же!»

Паша совсем стушевался, и теперь упорно молчал.

«Так, мужики», – вспомнил я неоднократно применяемый мною очень действенный метод, – «сейчас я кое-куда сбегаю, а вы вдвоем посидите, и с канавами», – кивнул на планшет, – «разберитесь. И что бы без ругани.»

Паша продолжил молчать, а Владимир с достоинством потянул планшет к себе, – объяснять и подсказывать у него стояло на важном месте. Наверное, и про недавний раздор между ними тут же забыл.

Отсутствовал я минут пятнадцать, что-то вроде перекура, но без сигареты. А когда вернулся – канавы были намечены, и не две, а целых четыре, и Паша толково объяснил, для чего нужна каждая. Владимир стоял рядом, и слушал объяснения коллеги с важным видом, не оставлявшим сомнений, что он и есть в этом деле главный автор. С чем, как я понял, и Паша соглашался.

А в пять десять с Докой катили к знакомым местам. Правда, на этот раз решили не глотать пыль на проселке вдоль железки, а выехать на областное шоссе, и по нему добраться если и не до лощинки между сопками, куда по оставшемуся варианту могли бежать преступники с мешком денег, то все же к ней поближе прямо на мотоцикле.

Дока начал глядеть под ноги, как только мы с него слезли, не доехав до лощинки метров двести. Щебенка, мелкий баялыч, и никаких следов – все это тянулось, пока не спустились в долину. Здесь остановились, сориентировались по приметному месту на железнодорожной насыпи, где беглецы ее пересекли – и внимание удвоили.

Минут двадцать я раздвигал и осматривал кусты, изучал накопы и норы колоний крыс песчанок. Дока занимался тем же рядом – мы то сходились, то расходились метров на пятнадцать, стараясь не пропустить неисследованным ни одного квадратного метра.

«Гав!» – услышал я Чапу, и сразу вслед возбужденный голос Доки, – «Давай сюда!» – вместе с треском ломаемых кустов. Глянул в сторону звуков – силуэт напарника смутно проглядывал за удивительно густыми зарослями тамариска. Пошел в обход препятствия – наконец-то одному из нас пофартило! И мысль мелькнула приятная: неушто мешой с деньгами нашелся?

Дока что-то рассматривал под ногами, Чапа там же что-то вынюхивал. Наверное, мешок закопан – мелькнула мысль вторая. Следопыт ее отверг:

«Мотоцикла след», – обернулся ко мне, – «Похож на Восходовский».

«На тот, что с Михаилом в кашаре видел?» – вспомнил я мгновенно, что третий сообщник преступников был в ней при мотоцикле. Тот, кто как мы с Докой преполагали, подал сигнал, что к трамплину подъезжает машина с деньгами. И на данный момент вероятно еще живой, в отличии от двух других, главных исполнителей хищения. Остановился с Докой рядом, неожиданный след изучали теперь втроем.

«Сказать точно не могу,» – не решился напарник на категорический вывод, – «но можно у Михаила фотку взять, со слепка, что мы в кашаре сделали. И еще раз сюда вернуться.»

«Придется вернуться,» – одобрил я предложенное, все же с сожалением, что вопрос откладывается на «потом».

«Вернемся!» – вдохновлено пообещал Дока, понявший, что у нас есть железный повод для встречи с опером – попросить те фотки, а заодно показать необходимость нашего участия в расследовании дальше.

Мотоцикл нарушил покой колонии песчанок, и только благодаря их усердию – выброшенному при строительсте нор материалу на поверхность, оставил на нем хорошо различимый след. За пределами колонии в не нарушенном почвенном слое он исчезал, для подавляющего большинства прямоходящих. Мы же с Докой, учитывая громадный опыт не совсем законной деятельности по обеспечению семей дефицитными продуктами питания, могли кое-что разглядеть и в безнадежных местах. А потому, прикрыв травой самый лучший отпечаток (вдруг и опер вздумает его посмотреть?), по еле различимым признакам – отдельным смятым травинкам, мельчайшим углублениям на поверхности, можно сказать «поползли» по следу в направлении железной дороги – важно было узнать, куда мотоциклист прорывался, и где повернул назад. На проселке-то вчера мы его следов не обнаружили.

Очень медленно проползли метров двести по менее заросшей части долины. Дальше начинались сплошные заросли, куда с мотоциклом лучше не соваться. Внимание еще раз удвоили, и не напрасно – след техники кончался под саксаулиной, с содранной на стволе корой. То-есть, мотоцикл был к ней прислонен, а небольшая площадка рядом истоптана и несла следы побочной жизнедеятельности в виде трех окурков. Дока тут же их собрал:

«Два похожи на те, что мы на бугре нашли, возле трамплина», – обрадовал после осмотра, – «о третьем сказать не могу», – продолжил с сожалением, но тут же сменил его на очевидную надежду, – «Точно к Михаилу придется идти, у него же окурки из кашары, вот с ними и сравнить!» – и спрятал в карман целлофановый пакет с драгоценными находками.

Получалось, что здесь, возле саксаулины, к которой мотоцикл был прислонен, преступники встретились. А встреча обговорена заранее, как и само место – слишком легко нашли друг друга в этих зарослях, когда счет времени шел на минуты – вот-вот милиция должна была перекрыть все дороги. Только для чего? Непонятно, в нашу версию событий встреча не укладывалась – не находилась для нее причина. Но раз была, то можно попытаться ее отыскать, и нам не оставалось другого, как чуть ли не на четвереньках искать вокруг непонятно что, несомненно где-то рядом присутствующее.

«Сюда давай!» – опять пофартило напарнику, минут через десять.

Я ломанулся через кусты, не разбирая дороги. Дока стоял на небольшой прогалине, с лучезарной улыбкой:

«Закопано что-то!» – показал вниз рукой, – «Придется к мотику бежать, за лопатой!» – Чапа на его жест внимания не обратил, то-есть, посторонних запахов не учуял.

Я уже был рядом, смотрел вниз, и видел явные следы работы острым предметом – яма выкопана недавно, в диаметре меньше метра. И очень тщательно (для дилетантов) замаскирована.

«Хорошо бы мешок с деньгами,» – сейчас я в этом сомневался. Для чего мотоциклисту сюда прорываться, если не за мани-мани? Вот их и увез, может быть, вместе с одним из похитителей. А может и с обоими, что тоже выполнимо.

Во всяком случае, можно считать, что до этого схрона, то-есть от железки через большую часть долины путь беглецов мы проследили. И ясно, что делать дальше: вернуться к областному шоссе и найти, где с него мотоцикл вначале съхал, а потом на него же вернулся. Это не легкий человек, следы на обочине мы не пропустим. Но вначале нужно разобраться с ямой.

«Ты нашел – тебе и за лопатой бежать,» – я и закончить не успел, а Дока уже летел к Уралу. Давая мне время привести мысли в порядок.

Для начала я метров пятьдесят пробежал за ним – выбрался из густых зарослей на более открытое пространство, затем внимательно осмотрелся вокруг, разглядывая не то, что под ногами, а верхушки кустов повыше. Казалось мне, что место встречи преступников должно быть чем то обозначено, иначе его трудно найти. Причем обозначено так, что бы видно было и из лощинки, откуда добирался мотоциклист, и с железнодорожной насыпи, с которой бежали похитители денег.

Долго высматривать не пришлось – метрах в пятидесяти от саксаулины, к которой был прислонен мотоцикл, на высоком кусте полоскался под ветерком кусок синей материи. Я к нему подошел, ветку нагнул к земле – тряпка не новая, но ни капли не выгоревшая. То-есть, повешена на днях. Баночку дали эти шустряки, после встречи тряпочку могли бы и снять, на всякий случай!

Кажется, прошло пять минут, не больше – я вернуться к знакомой саксаулине не успел, а Дока уже подбегал к ней с лопатой. Конечно, не мировой рекорд, но туда – сюда – почти километр, а он и не запыхался. Не останавливаясь, ломанулся в кусты, и пока я пробирался через них более осторожно, успел расчистить схрон от сухих веток и травы, которыми тот был замаскирован. Посмотрел на меня:

«Можно начинать?»

«Только не торопись,» – видок у Доки был как у кладоискателя, уверенного, что сейчас вытащит из земли сундук с драгоценностями.

Дока заработал лопатой с учетом замечания –задавливал ее медленно, зато землю выбрасывал с реактивной скоростью.На глазах яма углубилась сантиметров на сорок, и почувствовав под лопатой препятствие, кладокопатель отбросил ее в сторону, начал выбрасывать суглинок руками. Через минуту ухватил обеими руками показавшуюся мешковину, с трудом выдернул мешок полностью, бросил его на край раскопа.

«Легкий!» – сообщил с гордостью, – «Похоже деньги!»

«Развязывай! Только считать не придется – нет их в нем!» – на всякий случай не мешало освободить напарника от излишних иллюзий. Но что он выкопал – я представить не мог.

Развязывать мешок не пришлось – он был вверху перекручет, как это делается выжимая белье после стирки. Размотав, Дока заглянул внутрь, повернул ко мне удивленную физиономию:

«Шмотки какие-то!» – не замедлил вывалить их на землю.

Двое брюк, две куртки камуфляжной раскраски, две пары кед – одни громадные, размера сорок пятого, вторые маленькие, сорок второго. И все стало понятным: здесь беглецы, дважды оставившие следы на проселке, поменяли камуфляжную форму на яркий броский прикид – типа модных шорт, цветной майки с «ай лав ю», красивых босоножек. Что бы не отличаться от местных отдыхающих и бездельников – если направлялись на турбазу, или в другое людное место.

Дока понял все не хуже меня, но одной мелкой несурадицей заинтересовался:

«А зачем они в мешок все складывали? Не могли просто так шмотки в яму бросить?»

«Наверное, собирались за ними вернуться, попозже,» – брякнул я первое, что пришло в голову. И тут же задумался: а что, если угадал? Тогда подтверждается, что по крайней мере один из преступников человек местный – не будут же возвращаться за тряпками откуда-то от черта на куличиках, имея на руках кучу денег.

Я уже начал придумывать, как возле ямы организовать постоянное наблюдение хотя бы в светлое время суток, и заикнулся об этом Доке. Но он от фантазий оторвал:

«Объяснишь Михаилу, когда с ним встретимся. Караулить самим у нас времени нет. Нам теперь важнее понять, куда повернул мотоциклист, когда вернулся на шоссе – в сторону областного центра, или к нам поближе, на Придорожный, над которым, как ты говорил, самолет двигателем ревел, сигнал подавал.»

Приведя яму в первоначальный вид, то-есть, на всякий случай закопав и замаскировав, побежали к Уралу, я с лопатой в руках, Дока – с мешком шмоток. Подъехали к областному шоссе, остановились, не выезжая на обочину, и налегке пошли вдоль нее в сторону Придорожного – интуиция подсказывала обоим, что мотоциклист оттуда прикатил, и туда же умотал, возможно прихватив одного из подельников.

Известные нам детали в подстроенной аварии с инкассаторской машиной, и заранее спланированные действия преступников после нее, говорили, что люди эти по крайней мере не глупые. Но и без особого таланта, если учитывать, как скоро мы с Докой кое в чем разобрались. Вот и сейчас, выезжая на совсем низкую насыпь шоссе, они сделали очередную банку: вместо того, что бы одному сойти и мотоцикл облегчить, водила дал газ, и с пробуксовкой под тяжестью лишнего пассажира выскочил вверх, оставив сами понимаете какой шикарный след. И показав направление, по которому они покатили дальше – след на обочине явно стрелял в сторону Придорожного.

Домой вернулись засветло. Мешок со шмотками Дока оставил у себя, и как о деле решенном меня предупредил:

«Завтра едем к Михаилу. Есть что показать!» – с гордостью глянул на добытые вещественные доказательства.