В машину утром Владимир потащился с плотно набитым рюкзаком. Те, кому место определено в салоне, даже не удивились, наверное знали, что в нем лежит. А мне интересно, и я поманил его пальчиком:
«Что везешь? Или космос предупредил, что блуданешь и посоветовал еды прихватить на неделю?»
Владимир фыркнул, из-за намека на космос, но половину моего предположения не отверг:
«Продукты везу. У меня два чабана стоят, с отарами, один казах, другой русский. У русского мотоцикл есть, он на нем сам за продуктами мотается, а казах попросил кое что купить. Не откажешь же, у него там и пацанята малые. Только закупил не все – сахара в магазине не нашлось, а его привезти просили обязательно!»
«Святое дело», – поддержал коллегу, вспомнив, что и мне пора о сахаре побеспокоиться, ежели хочу перейти на подпольное изготовление горячительного напитка под названием самогон, – «как нибудь и я к нему загляну, пацанам только подарок найду, вроде шоколадки». И мы поехали в поле, правда, я с появившемся недоумением: а почему этот русский чабан не может на мотоцикле привезти коллеге-казаху необходимые продукты?
Я уже понял, что на своей площади, из-за простого геологического строения, можно не усердствовать, а почаще помогать другим, к примеру, Паше, у которого на пятачке работает экскаватор, БКМ и канавщики. Поэтому никому ничего не говоря, из машины вылез вместе с ним, Наташей и ее радиометристом, А шофера попросил сюда подъхать, когда он отвезет в нужное место Владимира, с его большим рюкзаком. И сразу пошел к экскаваторной канаве метров сто длиной, уже пройденной недалеко от знаменитой канавы ручной проходки, вскрывшей шикарные «березиты» и «железную шляпу», правда без видимого золота. Паша остался с канавщиками, решать возникшие проблемы, а Наташа бодренько побежала за мной –о канаве рассказать лучше вряд ли у кого получится. Следом за нами потянулся и ее радиометрист.
Будь новая выработка на пятачке первой – можно и порадоваться, потому что вскрыла она и «березиты», и «железную шляпу». Но все уже знакомо, все есть в ручных канавах, и на первый взгляд от увиденного в них не отличается. Но только на первый – поколотив камни, я заметил, что здесь в «березитах» появились ранее не встречаемые пятна покраснения и прожилки серого кварца с включением мелких кристаллов не только знакомого пирита, а и других сульфидов –галенита, сфалерита, еще какого-то, пока не диагностируемого. И все не впритык к «железной шляпе», а в некотором от нее удалении, в сторонке. Я на новую минерализацию Наташе указал, вместе определили в канаве границы ее развития и даже попробовали поискать золото. Но так, пару минут – времени на это не было. Сейчас для меня важнее определить, протягиваются ли «березиты» и «железная шляпа» непрерывно между уже пройденными канавами, либо это отдельные разобщенные пятна. Ну а новую минерализацию, полиметаллов, пока протягивать некуда – вскрыта всего в одном месте.
Оставив Наташу зарисовывать и описывать замеченное, я из канавы выбрался и огляделся, куда лучше идти в первую очередь. И увидел, что Паша уже рядом и машет мне рукой. Пришлось его подождать.
«Видел, что в ней вскрыто?» – с гордостью кивнул на экскаваторную канаву наш тихушник: побывал в ней еще вчера, и никому ни слова! – «Можно сказать, руда вскрыта! Прожилки какие, с кварцем и сульфидами шикарные!»
«Видел, прими поздравления», – довольный Паша засиял улыбкой, – «Но имей ввиду, что до настоящей руды еще далеко».
Паша улыбку на лице притушил, вздохнул, продемонстрировав все же некую озабоченнось –кроме сульфидов он пока ничего не нашел – но от своего убеждения не отказался:
«И золото там есть! И я его найду, вот увидишь!» – послал на меня взгляд летчика-камикадзе, в его последней атаке неприятельского линкора.
Вдвоем, с планом пятачка в Пашиных руках, мы побегами между всеми пройденными канавами, и с учетом здесь же пород из дудок БКМ, посчитали, что «березиты» возможно слагают единое тело – это на пятачке. И есть признаки его продолжения в направлении бывшего участка Владимира, где сейчас канавы и ручные, и экскаваторные только проходятся. Сказать что то конкретное о «железной шляпе» не получалось, из-за небольшой мощности этих образований, здесь необходимы дополнительное вскрытие. Но и то, к чему уже пришли, перспективность Пашиного пятачка, учитывая выявление и полиметаллической минерализации, только повысило. О чем я ему сказал, да он и сам пришел к такому же выводу.
После обеда Николай отвез меня поближе к Владимиру, и я успел побегать по горкам. Геология продолжалась простой, и волей-неволей начал думать о вещах посторонних. Конечно, вспомнился разговор с опером в милиции. Я его и так, и эдак крутил в голове, и подозрительные моменты при этом выплывали. Ну первое: летчики ревели двигателем над Придорожном только в этом году три раза – сразу напрашивалась мысль, что должны быть три неких преступных деяний или их попыток. Но, как сказал Михаил, в первых двух случаях ничего такого не отмечено.
Ну а если в милицию просто никто не обратился? Мотоцикл угнали, не зарегистрированный в ГАИ, или еще хуже – машину с перебитыми номерами, о чем хозяин знал? Только вряд ли, незарегистрированный мотоцикл – или дешевка, или в предутильном состоянии, ради них никто к летчикам с просьбой погудеть не пойдет, да и незачем – угон можно сделать в любое время. И машин левых местные горняки, с их заработками, не держат. Это точно – сам в Мирном техосмотр прохожу, знаю, как там номера на двигателе и кузове смотрят, что бы не пропустить перебитые или переваренные. Так что если кто и давал раньше сигнал над Придорожным, то для преступления, возможного в строго определенный и короткий отрезок времени. Ну и для какого? Придумать не получалось.
До конца работы приемлемой версии насчет лишних двух гудений самолетом не появилось. Оставалось уповать на Доку – на его знакомых в Мирном среди работников громадного там гаража, и на его жену Ниночку, которая в том же Мирном работает медсестрой в больнице. Они о происшествиях в поселке горняков знали больше меня точно, и если какое-либо из них по времени совпадет с одним из этих чертовых сигналов, оригинально посланных летчиками за бутылку коньяка,то можно считать, что нам здорово повезло.
Искать Доку и просить его вспомнить непонятно какое событие и непонятно в какое время этого года, случившееся даже не в партии, я собирался ближе к вечеру, по прохладе. Надеялся, что сегодня у нас будет выходной от дел, связанных с аварией на ведомственном асфальте. То-есть, после работы никуда мы не поедем. Надо же и отдохнуть, что не удалось в воскресенье, а потом и в понедельник, из-за звонка Михаила с просьбой встречи. С этими благими намерениями я сполоснулся под душем, поплескался в бассейне и приготовился заняться необременительным делом, как говорят, для души – полить огородик, посмотреть что там выросло и что подросло. Уже вышел во двор, уже поискал взглядом, где лежит нужный для работы инвентарь, и … услышал мотоцикл. Конечно Дока, конечно в камуфляжной одежде диверсанта, конечно жутко деловой и, конечно, не склонный ни к каким компромиссам в отношении своих намерений.
«Сколько времени переодеваться можно!» – увидел на мне домашнее и даже не подумал, что я собирался быть в нем до конца дня, – «Давай быстрей, не тяни время!» – сам-то не тянул точно, потому что его рабочий день еще не закончился, а он уже здесь, у меня и с мотоциклом.
Я вздохнул, прощаясь с намеченными планами, и пошел второй раз переодеваться, теперь из чистого в пыльную полевую робу. И делал это в спешке – Дока в нетерпении газовал Уралом, выражая таким способом переполнявшие его эмоции.
К нужному месту летели как на гонках, ветер свистел в ушах. Там, где на шоссе выехал Восход преступников, Дока резко затормозил, с насыпи дороги съехал и по бездорожью не менее лихо покатил к долине, в направлении на синюю тряпку, не снятую нами с одного из кустов.
До тряпки не доехали, но смотрелась она отчетливо. Остановились за первым приличным кустом тамариска на краю долины, дальше пошли пешком, прямо на флаг, и через несколько минут были возле него.
Что мы вокруг и в ближайшем окружении делали – надеюсь понятно: искали окурки, любые посторонние предметы, следы обуви, следы работы лопатой и вообще все-все непонятное и нетипичное для данного места. И ничего не нашли, ничегошеньки! Кроме уже знакомой нам ямы, в которой были закопаны шмотки застреленных преступников. Дока это место внимательно осмотрел – нет, никто после нас и здесь не появлялся. Я уже понял, что можно возвращаться домой, ничего не найдем, но Дока с подобной мыслью никак не мог смириться, по кустам лазил и лазил, уже в таких местах, где определенно в здравом уме никто и ничего прятать не будет. Наконец и он это понял, подошел ко мне:
«Ладно, давай кончать. Деньги здесь», – показал вокруг рукой, – «точно не прятали. Значит, они в другом месте».
Это и я знаю, только в каком? Мысленно представив, сколько таких мест может быть, я только вздохнул, уже почти не веря, что мы сможем что-то найти. И у Доки оптимизма поубавилось, он как то потускнем, в движениях стал помедленнее. Но как оказалось, сомнений ему хватило не надолго:
« Я прикинул, что если деньги все же спрятаны около шоссе, то нам нужно поискать отсюда», – как я понял, от того места на шоссе, к которому мы с ним подъехали, – «и до ведомственного асфальта. Всего десять километров. В день по километру проверим, значит у нас работы десять дней с одной стороны дороги, и десять с другой».
У меня рот от удивления непроизвольно открылся: если искать по настоящему, где он предлагает, то мы и за месяц не управимся! А деньги за это время точно тю-тю! Лежат уже в другом месте, потому что в этом варианте мотоциклист должен знать, где они спрятаны. А он пока живой и на свободе!
«Нет, Дока», – не оценил его предложение, – «десять километров вдоль дороги проверять не будем. Не сходится кое-что».
«Что не сходится?» – возмутился, но с желанием услышать детали.
«Смысла нет. Незачам им выходить на шоссе с деньгами, в долине должны были спрятать. А раз там нет – это мы уже проверили – то наверное Михаил прав, и надо нам все же поискать в тех сопках, куда бандюки побежали после аварии.
«Может и так», – Дока кисленько улыбнулся, – «только где же смотреть, если в них приличную вещь спрятать негде?» – сопки ему нравились не больше, чем и мне.
«Негде,» – согласился, – «но придется ножками поработать, только завтра».
«Да», – Дока посмотрел в сторону заходящего солнца, – «сегодня уже не успеем».
Пока мы возвращались к мотоциклу, я рассказал недовольному напарнику о предположении, что первые два раза летчики давали сигнал над Придорожном тоже в связи с непонятно какими преступным деяниями, которые либо сорвались, раз в сводках в милиции не оказались, либо все же имели место, но пострадавшие в милицию не обратились, потому что сами жулики или что-то вроде того. Дока выслушал, повеселел, похмыкал, но в тему врубился с ходу:
«Я ни о чем таком не слышал, как и ты время в партии провожу. Но Нинку (это его жена) пораспрашиваю, она же в больнице работает, а там сплетни всякие днями обсуждают, больше делать-то нечего пациентам». Это я от него и хотел услышать.