С работой все прошло нормально. Побегали с охоткой в поле – с желанием размяться после застолий и вынужденного безделья выходных, и во-время вернулись в партию. А в камералке нас поджидал Леня, о существовании которого мы уже начали забывать, потому что в поле он ездил на персональном буростолбоставе, а после работы смывался непонятно куда с Ларисочкой. С которой у него оказалась такая гармония физическая и духовная, что никого другого рядом они и видеть не хотели – месяц медовый у них никак не кончался!

Мы Леню тут же взяли в оборот – завалили вопросами, на какие и не всякий наглец мог ответить, потому что большинство касалось отношений с женщиной, то-есть имели интимную составляющую. А нашего старшего товарища, по моему убеждению, можно пытать каленым железом, но не только малых подробностей – слов любых, с упоминанием любимой им Ларисочки, вытащить из него не получилось бы ни у кого.

Но Владимир этого признавать не хотел, и избыток энергии, которую в воскресенье тратить было некуда,а в понедельник не успел, обрушил сейчас на бедолагу, не замечая, что делать такое бесполезно.

«Ну ты хоть пивка выпить нас пригласи!» – продолжал он попытки напроситься в гости. На что Леня в какой уже раз сделал вид, что этого не слышал, и – наконец-то! раньше нужно было сделать! – заговорил о причине своего здесь присутствия, предварительно отвернувшись от надоевшего носителя избыточной энергии в мою сторону:

«Я вчера на старую шахту ездил,» – и возмущенный Владимир (как же, его вниманием обходят!) тут же сделал попытку вклиниться:

«Зачем?»

Леня, не удостоив его вниманием, сделал рукой жест, заменяющий слово «отстань!» (обязательно с восклицательным знаком), и для меня продолжил:

«А там парень на мотике катается, возле отвала с пустой породой. Вот я и подумал,» – первый раз за время нашей встречи Леня улыбнулся, – «что еще один авантюрист нашелся, деньги украденные как и ты ищет!»

Паша не медля открыл рот и распахнул пошире глаза – так его удивило это сообщение, а Владимир попытку влезть в тему не пропустил, потому что теперь можно было говорить со мной, а не с Леней, который только что отмахнулся от него, как от мухи:

«Понял, кладоискатель хренов, что у тебя с Докой конкурент появился? Придется вам отпуска просить, и прямо сейчас заявления писать! Потому что скоро от желающих разбогатеть на халяву ступить будет некуда!»

Слова Владимира меня впечатлили, и я подумал, не предложить ли нашему экстрасенсу связаться с космосом и получить подсказку, найдут ли неожиданно появившийся клад и если да, то когда это произойдет, но меня опередил очнувшийся Паша:

«Деньги нашему шефу достанутся,» – посмотрел на меня, потом глянул на Владимира и ему напомнил – «ты же сам предсказал». На что тот зло крутанул гововой, как на очередную фантазию, которая только в голову Паши и могла придти – он же предсказал халяву из другого источника!

Я уже набрал в легкие воздух, что бы все же предложить Владимиру осуществить только ему дозволенное свыше, но Леня непонятно почему на стуле закрутился (может без Ларисочки успел соскучиться?), и боясь, что в любой момент может смыться, вопрос задал ему:

«На каком мотоцикле парень катался?» – если на Восходе, то срочно нужно на шахту ехать и искать отпечатки протектора. Точно убедиться, что двухколесник не побывал в кашаре и возле ямы с закопанными шмотками.

«На Восходе, как и я,» – Леню наша кампания уже явно тяготила, – «несколько раз останавливался, с мотоцикла слезал и что-то высматривал».

«А что сделал, когда тебя увидел?» – для меня было важным знать: если продолжил спокойно заниматься своим делом – это одно, а если попытался быстренько спрятаться или смыться – совсем другое.

«То то и оно – рванул сразу, и так, что бы со мной не пересечься! Не захотел, что бы я его опознал!» – Леня говорил, одновременно продвигаясь к двери, с очевидным намерением рвануть к Ларисочке. Но Владимир допустить такое не мог, и встал на дороге:

«Ну а ты успел разглядеть, кто там раскатывал?» – спросил он у Лени, одновременно окончательно преграждая тому всякую возможность выскользнуть из комнаты.

«Не разглядел! Далеко от меня был! И сто лет он мне нужен!» – Леня начал прилагать физическую силу для своего освобождения, ухитрился прорваться до двери, и уже выскакивая в коридор, вспомнил важную деталь, – «Мотик зеленый был, с маленьким щитком от ветра, темным!»

Хлопнула дверь,и беглеца мы увидели уже на улице – он чуть ли не летел домой, где я не сомневался, Ларисочка его с нетерпением поджидала. У меня тут же мелькнула мысль: мотик-то приметный, по цвету и особенно по маленькому ветровому щитку – не его ли видел опер, когда разбирался на месте аварии с инкассаторской машиной? А Владимир, как и остальные, проследил беглеца взглядом и озабоченно вздохнул:

«Что любовь с человеком сделала! Это ж надо – вначале всех баб ненавидеть, а потом из– за них же умом тронуться, о друзьях забыть!»

«Никого он не забыл», – не согласился Паша, – «и мы раньше такими были, к бабам рвались при каждом удобном случае», – вздохнул с сожалением по славным временам, – «сейчас вот из-за вредности своей они мужиков отпугивают!» – ну и Паша, ну и молчун! Да он у нас на философа тянет! А Владимир с удивлением его оглядел, словно увидел в первый раз – не ожидал от Паши такой прозорливости в делах семейных, но ничего ему не сказал и повернулся ко мне:

«Я вот что понять хочу: если у тебя с Докой появился конкурент, то не возникло ли желание его грохнуть, пока клад не найден?»

На очевидный прикол в мою сторону я только усмехнулся, «оценил» предложение, – «Умный ты очень!» – и камералку покинул. Информировать Доку о зеленом и с ветровым щитком Востоке там, где мы собрались прогуляться с собачкой, обладавшей удивительными способностями по части поисков денежных купюр всякого достоинства.

Доку, как всегда, долго пришлось искать, пока один из работяг не подсказал, где он сейчас находится – на партийской свалке. Побежал туда – действительно, лазит среди железяк от списанной техники, что-то выискивает. Со мной поздоровался – «Привет!» – но от поисков не оторвался. Я кивнул головой – тоже, мол, не болей – и поинтересовался:

«Что ищешь? Это же металлолом, все полезное уже выбрали!»

«Оно так,» – согласился, – «но мне всего-то железка нужна, определенной формы. А такая должна в этом утиле остаться, потому что никому не нужна», – даже не поинтересовался, зачем я его разыскал! Он что, забыл о деле, которое у нас сегодня намечено? О собачухе, которая ждет не дождется, что бы как и вчера ее повели поискать среди камней денежки?

Я потерпел минуту – никакого интереса у партнера к себе не вызвал. Пришлось напомнить, что я появился здесь не от избытка свободного времени:

«Кроме нас, еще кто-то деньги инкассаторские ищет!» – отмерил ему малую часть информации, только что полученной в камералке.

«Где ищет?» – я и моргнуть не успел, а он уже ломанул ко мне с такой скоростью, что возникли опасения в сохранности его конечностей и головы – железяки торчали густо и хаотично. Подождал, пока он не выбрался в безопасное место, и здесь ему адреналина добавил:

«В нужном месте ищет! Там, куда мы с тобой ехать собрались,с умной собачкой!»

«Возле отвала, что ли?» – он уже тянул меня в сторону гаража и камералки, до которых было не менее пол километра. И не дал мне ответить, – «Тогда надо спешить!» – на ходу посмотрел как отреагирую, – «Вдруг это последний из бандюков, оставшийся в живых?»

«На Восходе он был,» – адреналинчика добавил ему еще порцию – в живых то остался тот, кто был на мотоцикле.

Дока аж подпрыгнул: «Фотки возмем, со слепков протекторов Восходов, в кашаре и в долине!» – эти фотографии он выпросил у Михаила и хранил как главную ценность.

Не заходя в камералку, я побежал домой, с надеждой постоять под душем после одной работы (в поле) и перед другой, на которую Дока повезет через несколько минут. А сам он отвернул в гараж,и я очень надеялся, что эти минуты у меня будут.

Слава богу в расчетах времени не ошибся – успел не только вывести из тела лишнее тепло, но и втихаря – что бы Чапа не обиделся – приготовить Зинке, нашему лохматому помощнику, поощрительное угощение, на случай реализации возлагаемых на нее надежд. Дружек же мой, сразу заметив излишнюю суетность в действиях хозяина, правильно посчитал их сборами на дело, невозможное без его участия. И начал ходить за мной по пятам, в надежде, что я его не забуду. В люльку мотоцикла к сидящей там Зинке он заскочил в момент, ловко преодолев забор в специально им же выбранном месте, где нашел за что цепляться лапами в только ему известных точках. Зинка не возмутилась неожиданному попутчику, Дока тоже:

«Ладно, сиди», – это он Чапе, потом мне, – «Поводок не забудь, держать будешь, что бы Зинке не мешал!»

К старой шахте Дока гнал кажется на дополнительно вложенной в Урал пятой скорости. По асфальту еще туда-сюда, но когда с него свернули на проселок, мотать начало как корабль в приличный шторм. Водила особо не страдал – широкий руль каждой его руке давал дополнительную опору, меня же как сосиску мотало на заднем сиденьи из стороны в сторону, дополнительно награждая зарядами густой пыли в разбитых местах проселка. Собачухам в люльке доставалось не меньше, и спасали их лишь быстрота реакции, да по четыре подвижные точки опоры.

Наконец отмучились – Дока заглушил тачку рядом с отвалом. Соскочил с нее, и тут же начал выискивать под ногами следы Восхода и его водителя, возможного нашего конкурента. А кого еще? Зинуля взвизгнула, оскорбленная действиями хозяина, забывшего кто во всяких поисках среди них главный, без команды выпрыгнула из люльки, и закрутилась у Доки под ногами, обнюхивая каждый камень и каждую травинку. Я посмотрел на эту ненормальную парочку, демонстрирующую излишек эмоций, махнул рукой Чапе – давай за мной – и быстрым шагом пошел назад, поближе к шахтным постройкам Потому что если на разъезженных проездах вокруг них какие-то следы и можно разглядеть, то возле отвала среди баялычника, где Дока остановил мотоцикл, это было сомнительным делом.

Следы Восхода я быстро нашел,и в нескольких местах. Но чьи они, нашего друга Лени или такого же как мы авантюриста, понять не получалось, ни в одном случае протектор колес достаточно четко не отпечатался – между постройками все засыпано щебенкой, как средством от пыли. Но надежды я не терял, и незаметно вышел за пределы шахтной площади, где подъзд к ней щебенкой уже не засыпали. Здесь меня нашел Дока – подкатил на мотоцикле. По мрачному виду ясно, что похвалиться и ему нечем. Зинка выглядела повеселей, смотрела на меня из люльки, виляя хвостом и демонстрируя дружеские отношения. Дока объяснил причину своего появления:

«Что-то не везет нам сегодня, пустышку тянем!» – посмотрел мне в лицо озабоченно, – «Может, хватит следы смотреть, а заняться деньгами? Зинка», – кивнул на лохматика, – «давно готова, команды ждет!»

Я не против объект поисков изменить по другой причине: собачка то не наша, дана во временное пользование всего на пару дней. Поэтому талант ее нужно использовать на полную катушку не медля. А следы Восхода …их уже я нагляделся достаточно , что бы понять: нормального отпечатка протектора мы здесь не найдем. Но искать деньги должна собачка, и для ее сопровождения достаточно одного человека. Только человека нормального, в данном конкретном случае спокойного и уравновешенного – Паши например. Но совсем не Доки, с его жутким темпераментом, трудно контролируемыми страстями и приверженностью к поступкам непредсказуемым. Не мог он просто следить за собачкой и держать ее за поводок, направляя к нужным местам – обязательно будет и сам вместе с ней камни чуть ли не обнюхивать, сдвигать в сторону, шарить под ними руками и т.д. и т. п. То-есть, постоянно будет собачуху отвлекать, и в итоге никаких денег мы не найдем, даже если они где-то здесь и спрятаны. Вот и получается, что придется мне быть с ним рядом – контролировать, во-время побуждать к необходимым действием, и ограничивать от в данном случае излишних.

«Тогда к отвалу рули», – это я Доке. Улыбнулся Зинке, и она закрутила хвостом в ответ на такое внимание, – «от меня ни на шаг, если не хочешь еще одну пустышку вытащить!» – и начал устраиваться на заднее сиденье, что Чапа посчитал приказом занять место в люльке.

Возле отвала по моей команде остановились, все четверо с мотоцикла соскочили. Теперь можно определить порядок работы:

«Возьми Зинку на поводок», – Дока молча достал его из люльки, – «и будешь рядом со мной шагать, без всяких твоих выкрутасов!» – он хмыкнул возмущенно, но смолчал. «А теперь дай ей денежку понюхать, и пошли вдоль этой кучи (то-есть отвала) так, что бы Зинка могла камни обнюхивать. Я буду сзади , Чапку держать на поводке, что бы вам не мешал».

Пошли. Зинка впереди и на мой взгляд толково поняла, что от нее хотят. Дока с ней рядом и недовольный – такая прогулка с поводком в руках в его темперамент не укладывалась. Чапа тоже непонятно что выискивал, и чуть ли не вздыхал грустно – так ему хотелось быть рядом с подругой, но я его далеко от себя не отпускал. Метров через сто Дока собачке напомнил, что от нее требуется – еще раз заставил понюхать денежку. Пошли дальше.

Подъезжая к отвалу, я заранее определил место, где Дока должен остановиться – с противоположной от шахты стороны, откуда по прямой ближе всего до железной дороги. Из уверенности, что если преступники к шахте и бежали с намерением спрятать похищенные деньги, то сделать это не среди шахтных построек, где народ иногда все же появлялся, а именно здесь, в ближней к железке части отвала, всегда безлюдной. Сейчас мы в этом месте как раз находились, и я постоянно Доку одергивал, не давал ему отвлекать главного специалиста по поискам увлеченно обнюхивать все подряд, по несколькр раз возвращаться к одним и тем же местам.

«Может, конфету ей дать, что бы побыстрей бегала?» – не выдержал кинолог темпа движения.

«Ты что! Собакам до работы и во время ее ничего не дают! Тем более конфеты!»

«Почему?» – удивил меня компаньон ко всему прочему и по охоте, – «Мы же их вкусненьким балуем, а уток-подранков на озере все равно таскают!» – тоже мне, нашел что сравнивать! Собака хоть сытая, хоть голодная – а за любой животиной, которую может поймать, всегда кинется, это у них в крови.

«Психику ее травмируешь», – вычитал я в книге, – «и будет дальше не деньги, а конфеты искать!»

«Все то ты знаешь,» – Дока озабоченно вздохнул, и сделал шаг в сторону от отвала остановить собачку – та подняла голову, вытянула морду в ненужном направлении, и сосредоточенно втягивала в себя воздух. Интересно, что она унюхала?

«Не мешай, пусть ищет», – остановил я кинолога, собравшегося оградить лохматого подопечного от инстинктивного намерения проверить что там хорошо пахнет.

«Птицу дохлую учуяла, или мышь», – объяснил Дока поведение собачухи, – «она их и за десять метров унюхает!» – этому я не поверил, потому что и Чапа дохлятину тоже не пропускает никогда и унюхивает ее издали, а сейчас у моих ног сидел спокойно и к Зинуле не рвался.

Та же, вытянувшись в струну и медленно-медленно перебирая лапами, прошла метров пять, опустила голову, что-то схватила с земли, и повернувшись в нашу сторону, на нее же уселась, с демонстрацией на мордашке очевидного удовольствия.

«Сюда неси!» – приказал Дока, и повернулся ко мне, – «Если здесь в туалет кто-то ходил и она бумажку припрет – я ей не то что конфету, а и куска хлеба не дам!»

Собачка подошла к временному хозяину, преданно посмотрела ему в лицо, и положила у ног небольшую смятую бумажку. На которую тот презрительно посмотрел, и поднимать с земли не собирался – очень она походила на использованную в определенных и необходимых каждому человеку операциях. Пришлось это делать мне, как менее щепетильному – двумя пальцами поднял, осторожно начал разворачивать.

«Руки не забудь вымыть» – предупредил Дока, демонстрируя на лице чуть ли не рвотные позывы, – «или не понял, для чего она использована?»

Бумажка оказалась …чистой, и в чем то знакомой – ровная полоска шириной сантиметра восемь, длиной – около пятнадцати, раньше была склеена кольцом, позже разорванным – по линии разрыва края хорошо совмещались. Теперь и напарник потянул к ней руку – наверное и ему такие раньше на глаза попадали.

«Уже не тошнит?» – напомнил о недавнем состоянии его организма, и быстро бумажку спрятал за спину, на что собачки отреагировали своеобразно: Зинка взвизгнула и попыталась выхватить ее из моей руки – вспомнила, что Дока у нее главный, она у него живет и он ее кормит, а следовательно и бумажку для него нашла; Чапа же рыкнул на нее, как на посягающую на собственнось уже мою, раз она в моих руках. Я улыбнулся, оценив преданность своего лопоухого, а Дока похвалил Зинулю:

«Молодец!» – это он лохматику, а потом мне, – «Бумажка – упаковка банковская, там в такие полоски пачки денег заклеивают!» – интересно, в какой школе он русский учил? Или успел все забыть? Но назначение предмета определил правильно, это не отнимешь. И не теряя ни секунды, уже оглядывался, решая куда ему сейчас кинуться деньги искать, которые в этой упаковке или рядом с ней обязательно были.

«Только не спеши», – предложил ему умерить пыл, хотя находка и у меня адреналина прибавила, – «вначале собачку приласкай, денежку еще раз дай понюхать. И не мешай– все нужное она сама сделает!»

Дока дернулся, словно кто-то сзади резко рванул его на себя, и лихорадочно зашарил по карманам – искал денежную купюру. Наконец нашел, согнулся к собачухе, начал ее гладить, одновременно суя под нос денежку. Я только вздохнул, по опыту понимая, что в состоянии возбуждения приятель норовит делать все сразу, и поспешно, что в итоге не идет делу на пользу.

Собачуха ласку приняла, денежку понюхала, и поняв задачу, направилась туда , где уже нашла нужный хозяину предмет. Еще раз обнюхала знакомое место, и потянула Доку за поводок дальше от отвала. Дока обернулся назад, где я вынужденно в этот момент оказался, с вопросом на лице: что ему делать, если собака тянет не к отвалу, где можно что-то спрятать, а совсем в другую сторону. Я его успокоил:

«Не мешай, успеем и возле отвала пошарить!»

Собака отошла уже метров на десять, обнюхав каждую травинку. Нашла еще что-то, несколько раз потрогала лапой, и уселась на землю, преданно глядя на поводыря. Дока на этот раз брезгливость не продемонстрировал – к собаке подошел, собственноручно поднял найденный предмет, и с торжествующей улыбкой продемонстрировал его мне: еще одна бумажная лента от банковской упаковки!

Это уже не хухры-мухры, и дальше с полчаса мы вчетвером – я, Дока и две собачухи – вытаптывали и вынюхивали все возможное вокруг подозрительного места. Ничего больше не находилось, и наконец все это моему напарнику надоело:

«Хватит», – дернул за поводок, и собачуха тут же возле него уселась, показав что и она разделяет мнение хозяина, – «здесь и прятать негде – трава одна. Давай к отвалу вернемся».

«Давай», – согласился и я, – «но теперь Зинку не просто веди, а и следи за каждым ее нюхом. Деньги где-то здесь точно побывали, и несколько упаковок бандюги с собой прихватили. Помнишь, у тех, что на асфальте застрелили, по пачке десяток в кармане оказалось, и в сумне несколько упаковок?»

«Помню, помню», – Дока уже направлял своего подопечного к отвалу.

Собачуха начала обнюхивать первые каменюки в его основании, потом совать морду в возможные щели между ними. Я держал Чапу сзади, и вместе с напарником внимательно следил за главным у нас специалистом по поискам. И не напрасно – Зинку явно заинтересовало одно место – она несколько раз к нему возвращалась, норовила засунуть между камнями не только морду, но и лапу. Наконец поняв, что на большее залезть между камнями не получится, собака рядом с ними уселась, посмотрела на Доку, и обиженно взвизгнула.

«Деньги нашла!» – решил тот, и кинулся помочь Зинуле пробиться между каменюками вглубь отвала. Я за ним, но не столь бурно демонстрируя те же намерения, Чапу на всякий случай придерживал.

Доке моя помощь пока не требовалась –каменюки он ворочал и один, но без всякого плана. Пришлось его одернуть:

«Не спеши! Камень отвалил – дай собачке понюхать, и только потом за второй хватайся!»

«Понял!» – Дока резко замедлил темп движений верхних конечностей, а я смог пробиться к нему поближе, что бы и мне было видно, что там делает главный нюхач.

Зинка застряла в одном месте, из которого Дока уже откантовал в сторону приличный камень, усиленно что-то там вынюхивала, и дальше вглубь отвала не рвалась. Потом начала пятиться назад, пока не очутилась возле уже выброшенного Докой камня, еще раз его тщательно обнюхала, и уселась на землю с обиженной физиономией.

«Что это она?» – удивился Дока, – «Может еще раз дать деньгу понюхать?»

А я уже все понял. И выбираясь из камней, которые наворотил приятель, предложил и ему:

«Давай за мной. Здесь нет денег, забрали их, или перепрятали».

Дока минут десять еще что-то ворочал, заставлял Зинку нюхать в пустотах между камнями. Наконец отстегнул поводок, предоставив собаке свободу, и подошел ко мне:

«А куда их могли перепрятать, и кто это сделал? Может тот мотоциклист, которого Ленька видел?» – сразу сколько вопросов задал!

«Все может быть», – а как отвечать, если я и сам ничего не понимал? Кроме того, что деньги здесь побывали точно, но большая их часть при себе у убиенных претупников не оказалась. Напрашивалась мысль, что мотоциклист знал, где они спрятаны, и смог их забрать – может его Леня и видел, когда заехал на шахту непонятно для чего. Но тут же эту мысль потеснила вторая: никак не мог мотоциклист знать, где деньги спрятаны, не было у него времени и необходимости с места наблюдения на асфальте ехать к шахте и ждать там подельников, а потом возвращаться назад , что бы встретить уже в долине, где мы нашли яму с закопанными шмотками.

«Делать то что?» – Дока как и я уселся на камень, – «Или дальше пойдем вдоль отвала, что бы Зинка и там все обнюхала?»

Другого у нас ничего и не оставалось. И хотя я уже понял, что денег в отвале нет, как нет их и в пределах всей шахтной площадки, Доку я останавливать не стал, раз у него оставалось желание поискать непонятно что. До сумерек этим бесполезным делом занимались, и домой вернулись не в лучшем настроении, чего нельзя было сказать о собачухах, видя их абсолютно довольные морды.

«Завтра поговорим», – буркнул недовольный Дока, когда высаживал меня возле калитки. И с Зинулей умотал к себе домой, на этот раз не задержав меня расспросами и предложениями что же нам делать дальше.

Долго не мог заснуть, обдумывал все происшедшее сегодня на отвале шахты. И пришел к выводу, что место, где деньги должны быть спрятаны, мотоциклист знал изначально, еще до аварии на асфальте. Но зачем лежали там довольно долго – понять не получилось.