Сегодня четверг, у нас плановая камералка. И к месту – вчерашний самогон оказался повышенной ядрености, влияние на организм сохранилось даже сейчас – противная сухость во рту и излишняя легкость мыслей. Какое поле, чувствовал себя некомфортно. Да и жена…лучше не вспоминать, что успела высказать, когда утром вырывался из объятия Морфея.
Ребята сочувствовали улыбочками – сами не раз попадали в подобное положение, и по началу с полчаса молчали. Дальше Владимир терпеть не мог:
«С кем наклюкаться ухитрился?» – задал назревший вопрос, – «Давно тебя таким не видел!»
«Ясно с кем,» – подключился и Паша, – «Дока домой привез – значит с ним и квасили!»
Я сердобольцев выслушал, вздохнул, с демонстрацией на физиономии полного раскаяния:
«Ради бога, не напоминайте! Меня тошнить начинает!»
Ребята хихикнули, и уткнулись в бумажки, уже с серьезными лицами. Я тоже начал в своих что-то высматривать, только без вдохновения, и полезных в голове мыслей.
Ну и что, так и сидеть дальше? Понимая, что по работе ничего толкового не придумаю? Нет, лучше пройтись, подышать свежим воздухом – глядишь, и пораньше выйдут из организма остатки вчерашнего зелья! С мрачным видом из-за стола поднялся и пошел на выход из комнаты – ребята подняли на меня глаза, наверное посчитали, что побежал в туалет во дворе, куда частенько тянет мужиков в подобном моему состоянии. Но намерения были другими – прогуляться в гараж, к Доке, кое-что высказать.
Как и обычно, пришлось его поискать, а потом и подождать, пока заканчивал неотложное дело. И только после этого уже в каптерке он осмотрел меня с сочувствием:
«Голова болит?» – нашел что спрашивать! На физиономии пропечатывалось это даже для не посвященных!
«С твоей помощью,» – «поблагодарил» за собственное отвратное состояние, – «кто-то у рыбаков с другом любезничал, а я за него самогоном травился!»
«Мы же не просто так торчали», – Дока не замедлил отбрыкаться, – «полезное кое-что выпытали!»
«Толку-то!» – пока во вчерашней поездке я не находил ничего полезного, – «Ну были там бандюки, ну прокатились с рыбаками сети потрясти. И что? Денег с собой не таскали, это и мы, и Михаил уже знаем. А после рыбаков, как только добрались до областного шоссе, их сразу же и пристрелили. То-есть, никуда больше сбегать не успели. Нам –то от всего этого какой толк? Кроме моей больной головы с похмелья?»
«Толк есть,» – не согласился Дока, – «теперь точно знаем, что два главных бандита от турбазы дальше рыбаков не отлучались, и никакого «мотоциклиста» – с ними не было. А раз они оттуда сразу намылились в город, то точно никаких сообщников ни в Мирном, ни в Пионерном, ни в Солнечном не имели, и деньги у них не оставляли. Кроме, конечно , мотоциклиста, который непонятно где обитает».
Сейчас Дока подтвердил то,в чем я раньше сомневался: мотоциклист то – точно знал, где деньги в отвале шахты будут спрятаны! По другому не получается!
«И того, кто к летчикам подходил с бутылкой коньяка,» – со всем остальным в Докином изложении я согласиля. Он это понял, и тут же сделал главный и нужный для себя вывод:
«Значит, денежки еще можно поискать!»
«Сегодня без меня,» – постучал пальцами по лбу, что бы он понял причину. На что Дока вздохнул, и высказал предложение новое:
«Ладно, лечись. А я возле шахты покатаюсь, следы Восхода посмотрю. Фотки протектора мотика из кашары и возле ямы со шмотками у меня всегда с собой, будет с чем сравнивать!» – и мы разошлись, все же пора и поработать.
Утренняя прохлада и свежий воздух состояние организма улучшили, и в комнату я вернулся посвежевшим.. Ребята заметили положительные изменения во внешнем виде, и Владимир не замедлил с указанием:
«Оклемался!» – это Паше, а потом мне с ноткой сочуствия, – «За бумажки садись! Главный геолог заглядывал, предупредил, что бы с материалали у него был после обеда!»
Пришлось капитально заняться картами и фотопланом – поднять возможное тушью, подумать, что главному геологу показать как установленное окончательно, в чем еще остаются сомнения. Потом вдвоем с Владимиром просмотрели наши персональные планшеты, где возможно геологию сбили, определили на что нужно обратить внимание в дальнейшем.
Все это время Паша молча просидел за своим столом, а когда Владимир от меня отошел, тихонько покашлял:
«А мои бумажки посмотришь? Я все подогнал, можно показывать главному геологу».
Молодец Паша. Инициативу проявлять начал не только в поле, где самостоятельно задал интересную канаву, а и в камералке, чего раньше я у него не замечал. Потому не замедлил предложить:
«Давай сюда», – то-есть за мой стол, на котором места побольше.
Паша начал пробираться с бумагами, Владимир за ним со своим стулом тоже подошел – вздумал посмотреть, что Паша нахудожествовал. Чем крайне удивил нас обоих – раньше смотреть отказывался, и мне приходилось ему чуть ли не приказывать это делать. Похоже, сейчас не очень и переживал, насчет возможного рудопроявления на пятачке – последние находки говорили, что если оно есть, то скорее не золота, а полиметаллов, о которых экстрасенс подсказку из космоса не получал.
На плане Паша вынес последние пройденные канавы, дополнительно на днях намеченные, подрисовал тушью геологию, подкрасил зеленым цветом «березиты» в уточненным границах, и уже в них небольшой контур в форме маленького червячка закрасил синим цветом. Причем червячек оказался в стороне от красной линии нетипичной «железной шляпы».
«Это что?» – ткнул Владимир пальцем в синий контур, а я поднял на Пашу глаза: дествительно, что?
«Я, это…», – художник помялся, – «выделил «березиты» с прожилками галенита и сфалерита», – и замолчал, что уже никого не удивило, слава богу, и на такое сподвигся. Владимира ответ коллеги впечатлил:
«Наконец-то! Делом начал заниматься! А не золото искать!» – это он высказал с видимым удовольствием. Как же! Даже оппонент согласился, что на пятачке проявление другой формации, с полиметаллами! Паша не возмутился, но все же как мне показалось, грустно вздохнул – золото продолжало не давать ему покоя.
Я и Владимир задали ему несколько вопросов, по поводу синего контура, и он неплохо на них ответил. То –есть, менять что-то на плане не требовалось, и в таком виде можно показать главному геологу. Здесь, кстати, пришло время разбежаться на обед.
После тарелки редкого в семье супчика – Света приготовила для окончательной поправки моего здоровья (хоть и сердилась на вчерашнее, но мужа жалела!), состояние организма пришло в норму. Поцеловав женушку за заботу – на что та отреагировала: «Нечего подлизываться!» – я побежал в камералку, отобрать нужные для показухи материалы. Ребята тоже дома не задержались, втроем мы быстро все приготовили, и я пошел в кабинет к Игорю Георгиевичу, доложить о готовности к разговору.
Через пять минут я раскладывал у него на столе фотопланы и карты, Владимир разбирался с геофизическими накладками, а Паша готовился продемонстрировать несколько красивых камней. Игорь Георгиевич ими в первую очередь и заинтересовался:
«Что у тебя?» -
«Вот», – протянул молчут образцы, – «на руду похожи».
Игорь Георгиевич начал камни смотреть, и я молча ждал, когда он выскажет свое мнение. Владимир же просмотр без комментария не оставил:
«Там одни полиметаллы», – то-есть в образцах, – «золота нет и быть не должно!» – вот же каналья, и здесь Паше напомнил, что он в своем предсказании не ошибся!
Игорь Георгиевич на него глянул мельком и усмехнулся, а мнением поинтересовался моим:
«Как считаешь, может и прав Владимир? Или Паша все же до золотишка доберется?» – и посмотрел с улыбкой по очереди на моих помощников.
В данный момент к ответу я не был готов – не хватало совсем малости. Несколько дней назад я встречался с нашим петрографом, в его кабинете. И он рассказал, что в шлифах, отобранных из «березитов» в лучших местах, в том числе рядом с «нетипичной железной шляпой», и там, где встречены прожилки с галенитом и сфалеритом, изменения породы носят характер более высокотемпературного воздействия, чем хотелось бы. Это для золоторудных месторождений не совсем то, что нужно –процессы рудообразования в них проходят при более низких температурах. То-есть, на Пашином пятачке прожилки галенита и сфалерита– проявление формации другой, более высокотемпературной и не золоторудной, что сейчас Владимир и попытался до главного геолога донести. Но, когда петрограф продемонстрировал мне и шлифы, что бы подтвердить свое мнение, я кроме широко развитого минерала мусковита – индикатора высокотемпературных процессов – нашел редкие пятна и прожилки минерала серицита, индикатора более низкотемпературных процессов. И получалось, что в «березитах» есть признаки разных процессов: более высокотемпературного, и можно сказать – среднетемпературного. И если с первым из них вероятнее всего связаны прожилки галенита и сфалерита, то со вторым– возможно и золото, которого Паша пока на нашел. Такое у меня сложилось мнение, и главному геологу я мог его донести только как предположение:
«Пока не все ясно. Не хватает анализов проб. Придут из последних канав – все станет на место. Для нас лучше, что бы ореолы с золотом и проявление полиметаллов не накладывались друг на друга, то-есть к одному процессу не принадлежали»
«Понятно». – это Игорь Георгиевич мне, и обернулся к Паше, – давай геохимическую накладку, посмотрим, что уже есть».
Накладка была, в рабочем и постоянно пополняемом варианте. Но если проб мы успели отобрать много, то результатов анализов получили совсем ничего, и главное – не по самым интересным пробам, отобранным недавно. Но несколько ореолов золота на накладке карандашиком было уже намечено, и когда Паша наложил кальку на затертую в работе портянку с геологией пятачка, они конечно оказались в пределах «березитов», но отнюдь не совпадали с синим червячком, в границах которого Паша наблюдал прожилки с галенитом и сфалеритом.
«А оно так и получается!» – Игорь Георгиевич улыбнулся всем, но взгляд задержал на Паше подольше, показал, что в большей степени слова его обращены именно к нему как к главному на пятачке, – «Ореолы золота над тем, что вы «железной шляпой» называете и в «березитах» только рядом с ней, а свинец и цинк совсем в другом месте, там, где вы их визуально видите!» – действительно, синий червячек был в сторонке от красной линии, отмечающей на плане не совсем типичную «железную шляпу. Даже Паша в момент понял ситуацию с ореолами, хотя обычно ему всегда нужно время на то, что мы называем «врубиться в тему», и на глазах повеселел: золото у него может быть, главный геолог так считает! А Владимир вздохнул с облегчением – и его мнение о проявлении полиметаллов тоже не отрицается, тем же Игорем Георгиевичем.
Мы еще с пол часа в кабинете главного геолога поговорили, теперь на темы не принципиальные – где желательно пройти еще пару канав, где уточнить геологию, если возможно. И получили предложение подумать о заверочных скважинах дешевого пневмоударного бурения. Довольными остались все, только каждый своим мнением. Такими и по домам разбежались.
Чапы возле калитки не оказалось, и я подумал, что он со Светой – пробежаться любит и с ней, в гостях всегда вкусненьким угощают. Но на этот раз ошибся: собачуха радостно крутил задом на крыльце, а рядом сидел котенок, не выказывая никакого страха.
«Друга нашел?» – погладил вначале Чапу, потом котенка, _ «И как его зовут?»
Чапа еще интенсивней закрутил задом, нагнулся и лизнул кошака в морду. Тот от удовольствия прищурил глаза.
«Будешь Барсиком!» – дал имя приблудному, очень симпатичному и не крикливому. Открыл дверь, и Чапе предложил: «Веди гостя!» Но он с места не тронулся, и с удивлением на меня посмотрел, а потом поднял заднюю конечность: лапы то кто ему вытирать будет? Такой он чистюля. А Барсик… явно бездомный, не выгонять же такую кроху.
Здесь появилась Света, гостя увидела и засюсюкала: какой маленький, какой хорошенький, нам бы такого. Полезла в холодильник угостить вкусненьким, нашла тряпку и определила для кота место – рядом с ложей собачухи. Нашел кошак свой дом!
Ближе к вечеру явился хмурый Паша. Прошел в огород, где я наводил порядок, посмотрел на Чапу и Барсика, развалившихся на земле между грядками и имитирующими смертельную схватку, улыбнулся, но тоже хмуро:
«У кого кота взял?» – поинтересовался, как любитель всех собак и кошек.
«Сирота», – родословную кошака я не знал точно, – «Чапа привел, вот и взяли на жительство». Удивился мрачному виду приятеля: «Что случилось? Какой-то ты не веселый».
«А! Людка заколебала! Все ей не нравится!» – оглянулся, по привычке убедиться, что рядом нет Светы, – «Может по маленькой?» – и показал рукой, что у него в кармане штанов прячется бутылка. Пришлось идти в дом, за стаканами и сушеной рыбой.
«Что же ей не нравится?» – спровоцировал приятеля на продолжение темы после хорошего глотка отвратной бормотухи. И где только Паша достал такую? Все, пора самогон затирать, пока не отравился такой вот дрянью. Хотя и ее скоро не будет, к этому все идет.
Паша проглотил свою порцию отравы, никаких гримас на лице не изобразил – хорошо наверное пошла – и обреченно махнул рукой:
«Из-за курей все!» – поставил стакан на доску, и повернулся ко мне, – «Мы как договаривались? Она их кормит, а я все остальное. Убрать там, травки свежей нарвать. А теперь все на меня навалила!» – полез в карман за сигаретой, успокоиться ему не помешало бы, – «Брошу все к чертовой матери!» – такого от него я и предпологать не мог, помнил, как смотрел на «красавцев» и «цыпушек» с обожанием.
«Ладно переживать, лишнюю булку хлеба покупай и всего делов. Трудно, что ли?» – я был уверен, что этого на день любимцам будет достаточно. И конечно ошибался.
«Сдохнут через неделю!» – Паша чуть ли не плакал, – «Им зерно надо, комбикорм. А где взять?»
У меня тут же возникла идея поговорить с чабаном-казахом, у которого на днях можно сказать спасли дочь. Вдруг эти продукты есть, прикармливать овец? Поделиться с Пашей он не откажется. Но сейчас это только предполагаемый ход, и обнадеживать испереживавшегося приятеля преждевременно. Разузнаю все точно –тогда и порадую. А сейчас нужно от мрачных мыслей отвлечь, и я потянулся к бутылке – что лучше спиртного снимает всякие-разные стрессы?
Когда Паша ушел, я наконец-то решился – собрал на крыльце необходимые ингредиенты в двух ведерной кастрюле, в которой осенью солил огурцы, и «затер» бражку – размешал в воде сахар и дрожжи. Отнес емкость в гараж, в укромное место – подальше от женских глаз.
Уже в сумерках зашел Игорь Георгиевич, и попросил завтра остаться в камералке. Приехали очередные представители науки, хотят с нами вначале поговорить, а потом я должен свозить всех в поле на пятачек, где уже и ореолы золота слабенькие появились, и прожилки с галенитом и сфалеритом.
Пришлось сбегать к Владимиру – предупредить, что бы утром меня в камералке не ждали. И попросить о деликатном деле – разузнать, есть ли у чабана зерно или комбикорм, которыми нельзя отравить птицу. Пашины проблемы с обеспечением «красавцев» едой у меня из памяти не уходили.