Утром он заявился ко мне в пол девятого. На пол часа раньше! Правда, понимая о нарушении договоренности, не наехал как обычно, чего мол чешешься, а скромно предложил:

«Давай вначале к гаражу подъедем, позвоним Михаилу. А то неудобно без предупреждения вваливаться, воскресенье все же», – надо же, каким вежливым стал!

К гаражу подъехали, Дока мотоцикл заглушил, но слезать с него не торопился. Надеялся, что к телефону пойду я. Только теперь у нас права равные – напарник не раз докладывал оперу о делах и демонстрировал найденные улики. – вот и сейчас пусть сбегает к телефону, сам же предложил позвонить. Уже и Чапа из люльки нас с удивлением оглядывал – что это без дела сидим. Наконец Дока не выдержал, со вздохом с мотоцикла слез, и не глянув на меня, пошел в диспетчерскую к телефону.

Отсутствовал минут пятнадцать, я уже подумал, что рандеву с Михаилом сегодня не состоится. И вернулся он с физиономией озабоченной, что мое предположение вроде бы подтверждало. Но, оказалось, не все так плохо: с Михаилом он хоть и не переговорил, но где тот в данный момент находится – узнал: в пивбаре. И не сомневался, что мы туда должны ехать, прямо сейчас. Не стал спорить, поехали.

Среди услаждающейся пивом публики, толпы какой-то, опера нашли за пивбаром, в тени за его стеной, в компании с двумя мужчинами интеллигентного вида. Заметив нас, махнул рукой, а когда подошли и со всеми поздоровались, уведомил о состоянии пивных дел:

«Освежиться приехали? Тогда несите баночку – там (кивнул на здание) столпотворение, не меньше часа стоять будете. Ну а я», – подмигнул нам, – «быстро все устрою!»

Дока немедля рванул к мотоциклу за посудиной, которую из люльки никогда не убирал, а Михаил наполнил из большего термоса свою кружку, протянул ее мне:

«Охлаждайся,не отравишься! – и пошел навстречу Доке, забирать у него емкость.

Оставшись вдвоем с одной кружкой, мы с Докой чинно делали из нее по очереди по паре глотков, и не знали, как себя вести со знакомыми или друзьями опера, которых ни я, ни Дока в Мирном раньше не видели. Они тоже помалкивали, но, как только пиво у нас в кружке закончилось, сразу наполнили ее из того же термоса. Посчитали нас друзьями Михаила. А он быстро вернулся, с уже полной трех литровой банкой, и двумя пустыми кружками. Банку поставил рядом с термосом, из него всем четверым долил в кружки, и после такой подготовки, кивнув в нашу с Докой сторону, интеллигентным мужикам сообщил:

«Это мои помощники, я вам о них уже говорил», – интеллигенты, до сих пор демонстрировавшие по отношению к окружающей публики полное равнодушие, с интересом на нас посмотрели, – « Руку на отсечение дам – здесь появились не за пивом, а меня искали, не знаю что, но сказать что-то должны!»

Интеллигенты заулыбались, а мы с Докой наоборот, вид приняли серьезный: что делать, не при незнакомцах же оперу очередные фантации рассказывать? Михаил нас подбодрил:

«Не стесняйтесь, давайте, что там у вас!»

Дока, до этого не раз докладывавший Михаилу о наших художествах без всякого стеснения, при незнакомцах стушевался, посмотрел на меня с озабоченным видом:

«Ты расскажи!» – и виновато отвел глаза в сторону.

И что? Рассказать, что у нас сейчас летуны в подозреваемых числятся? Михаил смехом изойдет, а его друзья – не знаю кто, но явно с ментурой связаны – нас придурками посчитают! Пришлось начать с вещей менее значимых:

«Зеленый Восход с маленьким ветровым щитком засветился кроме нашей старой шахты в еще одном месте», – вся ментовская братия враз насторожилась, – «Но где – без карты не объяснить, а что там делала – разговор долгий. Здесь конечно можно начать, но кончать придется в другом месте».

«Все же начни», попросил опер, – «сможешь заинтересовать – продолжим разговор, как ты и предлагаешь, в другом месте. Вы же можете», – посмотрел на нас с Докой поочереди с улыбкой и пять секунд помолчал, – «такое придумать, что в голове не уложится. А можете и дельную вещь предложить!» – и кивнул в мою сторону головой, предлагая продолжить. Интеллигенты тоже на мне сфокусировали внимание, я сделал вид, что привожу мысли в порядок, и через минуту выдал первую:

«Мотоциклиста с его тачкой видели в нашей аэропартии. Это отряд, от Мирного в полторы сотни километров, в глухом и безлюдном месте. Для чего там появлялся – непонятно, но интересовался летчиками вначале партийского самолета, а потом другого, который привозил в отряд какую-то запчасть».

Менты враз приняли вид серьезный, переглянулись,и опер, после недолгого обсуждения с ними – я понял, что интеллигенты о мотоциклисте были в курсе – предложил:

«Может ко мне пройдем?» – как я понял, в милицию, – «Если не контролировать, эти ребятки», – посмотрел на нас с Докой как на мишень в тире, – могут такое наворочить, что…лучше и не предполагать!»

«Ладно», – согласился один из интеллигентов, наверное самый из ментов главный, и по хозяйски распорядился, – «Пиво с собой заберем, весь день еще впереди!»

Через двадцать минут, уже в кабинете опера в милиции, я показывал на карте место стоянки отряда аэропартии, подробно рассказывал все, что удалось узнать у шофера Толяна о подозрительном «мотоциклисте», о разговоре его и с летчиками партийского самолета, о – и это очень важно – намерении встретить летчиков второго, при нем прилетевшего самолета. И еще важнее – в контакт с ними не вступил, наверное прилетели не те, кого ожидал. Наконец, я вроде бы отстрелялся, и занял за столом сидячее положение. Дока мне втихаря подмигнул – все сказал толково.

Менты разом потянулись за сигаретами, закурили, с минуту посидели молча. Потом главный из них, который уже один раз возле пивбара скомандовал, начал распоряжаться и здесь:

«Давайте еще раз, теперь поподробней и по порядку выстроим цепь событий», – посмотрел на меня, – «с момента, когда вашего мотоциклиста заметили визуально».

Я все же думал, что говорить будет Михаил, а я и Дока его только дополнять, ну может и подправлять, если это окажется нужным. Но опер решил по другому:

«Ты сейчас у нас самый информированный, вот и начинай!»

Я понимал, что интеллигентные гости опера конечно в курсе всех дел по расследованию преступления на асфальте, может им и руководили. Но в какой мере – не знал, и начал с рассказа моего коллеги по делам геологическим Лени, встретившего мотоциклиста возле нашей старой шахты. Который подозрительно и необычно для местных жителей от встречи с ним уклонился. А потому, вспомнив, что мы с Докой где-то здесь же помогаем милиции в поисках похищенных у инкассаторов денег, не поленился об инцинденте своим коллегам по работе рассказать, для чего специально приходил в камералку, оставив на целых пятнадцать минут свою обожаемую Ларисочку в одиночестве.

Дальше я плавно перешел на опыты с умницей Зинкой возле шахтного отвала, в итоге которых были найдены две бумажные ленты от банковских упаковок купюр, место, где непосредственно денежки были на время спрятаны, но к нашему там появлению уже отсутствовали. А так как с застреленными на асфальте двумя бандитами они оказались в весьма малом количестве, то с большой степенью вероятности можно предположить, что в основной массе были они мотоциклистом перепрятаны в другое место. А теперь оказывается, он побывал в отряде аэропартии, и для чего-то очень интересовался летчиками, как из экипажа отрядного самолета, так и прилетавшего к ним еще одного самолета.

Вот когда до меня дошло окончательно: мотоциклист» приезжал специально к прилетавшему самолету! Знал о нем и что-то хотел от летчиков получить! Или что-то им передать. А как думать по другому? Как шофер Тонян говорил, появился он в отряде вечером, с местными пилотами о чем то побазарил и все. А с утра уже другой самолет ждал, летчиков с него выглядывал, но что-то у него не получилось, и из отряда он сразу же исчез.

Я и об этом ментам рассказал, и понял, что очень их напряг. Не понравилось! Михаил еще туда-сюда, только похмыкал и на нас с Докой посмотрел эдак осуждающе. А интеллигенты наклонились друг к другу, о чем то с серьезными физиономиями пошептались, и после этого из них главный выразил свои сомнения:

« Вы что, наших славных летчиков в преступлении подозреваете?»

Михаил не замедлил в очередной раз хмыкнуть – вроде что я хотел, то и получил, а я начал лихорадочно соображать, как же мне ответить, что бы и летчиков подозрениями не оскорблять, но в то же время не показывать их совсем уж херувимчиками.

«Я пока никого не подозреваю», – наконец мысль сформулировал, – «может быть они о готовящемся преступлении ничего и не знали. Только», – здесь я уставился на Михаила, – «сигнал они над Придорожном подали, а показать, кто это просил их сделать – так и не смогли! Хотя их и в местный банк водили, всех его сотрудников-мужиков показывали, и в Придорожном всех перешерстили, кому они могли сигнал подавать – никого они не опознали! Так что дело нечистое, и нужно», – я сделал паузу и посмотрел на интеллигента главного, – «всего лишь доразобраться!»

Михаил полез за сигаретой с видом оскорбленного – это же он с самолетом и сигналом разбирался, а я сейчас на него бочку качу. Будь сейчас мы одни, то-есть без этих вот интеллигентов – и он бы высказал все, что обо мне думает. А так … приходится пока потерпеть.

Глядя на коллегу, и остальные менты потянулись за сигаретами. Недолго молча подымили. Потом от того же главного я получил еще вопрос:

«Сами то вы», – пронзил меня и Доку взглядом, – «самостоятельно с летчиками не надумали разбираться?»

«Это у них не заржавеет, ребятки шустрые!» – Михаил подтвердил коллегам, что от нас можно ожидать всякое. И я его ничуть не опроверг:

«Только одно попросил у начальника аэропартии, кстати моего давнего друга: попытаться через своил летчиков узнать, не поменяли ли в последний момент экипаж самолета, который к ним прилетал с запчастью. Если в последний момент заменили, то», – я придал голосу максимальную твердость, – «вначале планировалось лететь тем, кто в свое время над Придорожном погудел! А мотоциклист в отряде специально появился – им что-то передать! Не удивлюсь, если похищенные деньги!»

Немного посидели молча. Я и Дока – как мышки скромно опустив глазки и замерев при виде кота,от которого уже не убежишь. Михаил – нервно крутил в руке зажигалку и поглядывал на нас злым и много чего обещающим чуть позднее взглядом. Интеллигенты оценивающе на нас посматривали. Наконец главный из них взгляд свой перевел на опера:

«Что обо всем думаешь?»

«Не знаю, что и сказать!» – пожал тот плечами и принял вид, соответствующий подчиненному при ответе начальнику, – «Мотоциклист, конечно, в преступной группе был, мы это установили и отпечатки протектора имеем – Восхода. Но идентефицировать его с тем, который кто-то когда то заметил возле шахты и в аэропартии, мы не можем. Мало ли у нас мужиков по степи катается!»

« А помощники твои», – показал взглядом на меня и Доку, – «все же именно на него внимание обратили. Почему?»

«Потому что мы всех знаем, кто по степи катается! Но такой мотоцикл, зеленый Восход с маленьким ветровым щитком появился после того, как двух бандитов на шоссе застрелили, а третий – «мотоциклист» – начал похищенные деньги искать!» – Дока так возмутился ответом опера, что набрался храбрости напомнить ему то, о чем мы говорили раньше и он с нашими словами согласился. Сейчас опер попытался обстановку разрядить:

«Ну да, говорили мы об этом, говорили. Но протектора зеленого Восхода у нас пока нет!»

«Давайте поспокойней» – главный интеллигент можно сказать одернул всех присутствующих от ненужной перепалки, – «Все вы в некотором роде правы, каждый по своему – вот и примем решение … компромисное!» – и Доке улыбнулся, то-есть, во многом с ним согласен. Но повернулся ко мне: «Прежде всего, завтра с утра передашь своему другу в аэропартию, чтобы не предпринимал никаких попыток через своих летчиков узнавать кто к ним должен был доставить запчасть и почему прилетел экипаж другой. Это первое. А второе – попросишь молчать всех, кто в курсе самой малости того, что нас интересует», – я тут же кивнул головой, а он обернулся к Михаилу, – «Завтра вдвоем съездим в Солнечный, к летунам. Узнаем, была ли подмена экипажа на нужный нам рейс. Ну а если была – то кто планировался изначально. И если лететь должны были те, кто над Придорожном давал сигнал – помощники твои принесли сегодня вещь ценную».

«Понял», – Михаил принял приказ и кивнул головой, соглашаясь и с его содержанием.

«А вас», – теперь можно считать начальник «оценил» меня с Докой, – «я тоже попрошу лишнего не болтать, Но», – улыбнулся, заметив, что мы от него ждем другого, настроение нам поднял, – «вы еще понадобитесь. Если найдутся дела в аэропартии – поможете там разобраться. Завтра в конце работы Михаилу позвоните, он введет в курс».

Мы с Докой разом на опера уставились,и тот кивнул головой – звоните, но не ранее предложенного для этого времени.

На этом серьезный разговор мы закончили, выпили по кружке пива из остатков в термосе прямо в кабинете, и нас с Докой вежливо попросили. Пришлось ехать домой, предварительно заскочив в пивбар – вернуть экспроприированные опером кружки. Радовало одно: приписанная к мотоциклу трех литровая банка пива обещала продолжение воскресного отдыха.

А дома подготовка к нему была в разгаре. Жена и ее подруга Наташа плакали над столом, нарезая лук кружечками. Обычно такая операция обязательна перед маринованием мяса на шашлык, но у нас в семье это в моих обязанностях, а никак не жены, из-за обязательных слез и покраснения глаз. Но сегодня две женщины почему то наплевали на неотвратимые последствия, и при моем появлении даже не сделали попытки свалить дело на мужика. Света однако неудовольствие моим отсутствием выразила:

«У тебя талант убежать с утра пораньше, когда дело есть срочное! Я же вчера предупредила, что шашлыка хочется – мог бы им и заняться! Нет же, смылся с приятелем своим, таким же ненормальным! А мы (наверное ввиду имела Наташу) должны и мясо, и лук резать! Работу мужскую делать!»

«Не ругай его, Светочка! Я во всем виновата – мой день рождения – я и готовить должна! Только что? В магазинах шаром покати, и это счастье, что муж у тебя…хозяйственный (сказать браконьер постеснялась), с голода вы никогда не умрете».

«Сейчас мясо порежу», – понял я, что идет подготовка к шашлыку, но основного продукта на столе не замечал.

Красавицы разом усмехнулись и глянули друг на друга, потом Света кивнула на холодильник:

«Там посмотри!»

Посмотрел – целая кастрюля готового продукта, и делать мне в комнате нечего. Ничего не скажешь – молодцы девушки, если приспичит– все могут сделать! Провожаемый насмешливыми взглядами – и без тебя если надо обойдемся – пошел во двор готовить шашлычницу и ломать саксаул. От дела оторвала Наташа:

«Юрий Васильевич, – а сколько уксуса нужно в кастрюлю налить?» – хотелось напомнить, кем только что была продемонстрирована способность обойтись без мужской помощи, что бы дамы не зазнавались. Но духу на такое не хватило:

«На порезанное мясо не меньше полных двух стаканов уксуса, и не меньше полторы ложки соли», – про соль добавил от себя, потому что жена у меня всегда недосаливала.

Наташа убежала в комнату, а я закончил с саксаулом, набрал тазик овощей, помыл их, принес на кухню и прошел в комнату, предложить дамам услуги в любом другом деле. Они успели навести порядок на столе, и устроились на диване. Наверное ждать, пока мясо замаринуется. Появление мое заметили, повернули ко мне головы, и Света поинтересовалась:

«Я в гараж зашла, в машине заколку потеряла. А там чем-то воняет, гадостью какой-то. Ты бы посмотрел, может разлил что».

Побежал в гараж – действительно пахнет, сильно и очень приятно, отнюдь не воняет. Бражку моя женушка унюхала, но что за продукт – не определила.

«То, что в гараже пахнет – мы скоро будем на стол ставить, в очищенном виде», – доложил о результате проверки.

«Если у тебя рыба засолена – можешь выкидывать, протухла она!» – жена и подумать не могла, что у меня в гараже может стоять что-то пахучее другое.

И здесь я решил открыть тайну:

«Бражка пахнет, скоро из нее самогонку сделаю. Надо же как то выкручиваться, если в магазине спиртного почти не появляется!»

Вначале дамы продемонстрировали друг другу удивление, потом разом повернулись ко мне.

«Не боитесь, Юрий Васильевич, что в тюрьму могут посадить?» – Наташа даже испуг изобразила, от подобного предположения.

«Завтра начну сухари сушить!» – поддержала ее Света, но без всякого испуга, – «А я то все думала, зачем он дрожжей пачку купил!»

«Если садить – скоро пол партии в тюрьме окажется. Месяц-два и в каждом доме будет по самогонному аппарату, сухой закон у нас не пройдет!»

«Всеже вы поосторожней, Юрий Васильевич», – распереживалась Наташа, – «о семье не забывайте!» А Света махнула рукой: бесполезно на меня давить, все равно по своему делаю. Правда, всегда с пользой для семьи и друзей.

Сейчас образовалось пара часов свободного времени – пока мясо на шашлык будет мариноваться, и нужно распорядиться ими с толком. Для начала я прошел в огород, подергал бросившиеся в глаза сорняки, потом устроился на скамейке возле грядки помидор – пришла пора в очередной раз подвязать их к кольям. Чапа тут же умостился, постаравшись прижаться телом к моей ноге. Через пять минут появился Барсик, подошел к собачухе и уселся с ним рядом. Тот на него глянул, лизнул в мордочку – и кошак прищурил глаза от удовольствия.

«Только посмотри на них!» – Света у входа в огород приглашала Наташу полюбоваться неразлучными друзьями, – «Уже не только обедают и играют, а и работают вместе с хозяином! Наверное, скоро и спать будут в одной кровати, а мне на диван придется перебираться!» – но говорила весело и улыбаясь. Наташа из-за нее выглянула, тоже улыбнулась и распахнула на максимум глаза:

«Какие они хорошие! Чистенькие! С такими и я поспать не против!»

«Когда ты одна», – обернулась к ней Света, – «А если муж рядом…» – закатила как говорят к небу очи, – «он же их в первую ночь раздавит!»

Наташа на меня хитренько посмотрела, и конечно собиралась что то жене ответить, по поводу мужских страстей. Но тема мне совсем не нравилась, и я попросил помощи у собачухи:

«Чапа, взять их!» – и показал рукой кого именно. Дамы прыснули смехом: это Чапа их брать будет, своих кормилец и любимец! Надо же такое придумать. А собачуха озабоченно покрутил головой то на меня то на женщин, и приказ выполнил в премлемой форме: гавкнул, на меня глядя, и завилял остатком хвоста, повернувшись к своим любимцам.

Тема разговора с интимными подробностями себя исчерпала, и мне было предложено позвать в гости Доку с женой Ниной, Пашу с Людой, и Владимира без жены, потому что она все равно не придет. У Наташи день рождения – вот и отметим в тесной компании, теплой, дружеской и даже рабочей. Я тут же побежал поручение исполнять, вместе с Чапой. Котик, как существо более нежное, остался при женщинах.

До вечера у нас был пир горой, если можно так назвать при наличии всего трех огнетушителей какой-то дряни, но выпили и ее. И расходились хоть и трезвыми, но веселыми. А Паша – и с приличным по размерам куском мяса, которым я его наделил и которое он нес Людочке, непонятно по каким причинам участвовать в нашем сабантуе отказавшейся.