На следующий день наша троица выгрузилась на пятачке, и часа два на нем побегала, поспорила, даже поругалась, пока не пришла к единому мнению насчет мест бурения коротких заверочных скважин, и наконец эти скважины выставила на местности. Паша здесь же остался – работяги заканчивали последние канавы и он должен был их посмотреть, а остальные поехали дальше, на свои участки. Из машины я вылез первым, показал шоферу, где буду в конце дня, и пошел в маршрут. Через час с вершины сопки увидел, что наша ласточка пылит в сторону партии. Уж не забыл ли Владимир на пятачке фотоплан и сейчас за ней возвращается? Такая мысль мелькнула, и как оказалось, мимо.

«С чабаном за дочкой в больницу ездил», – доложил Константин в конце рабочего дня, когда я залез в кабину ГАЗ-66. Улыбнулся пока непонятно чему и предупредил, – «Завтра у вас день напряженный – он в гости приглашает, на бешбармак», – с сожалением вздохнул: «А я не могу, с женой в город едем»

«Мы для тебя кусочек мяса заначим», – «успокоил» парня, на что тот мотнул головой в сторону салона машины, – «Уже лежит, в сумке. Я же говорил, что чабан хороший человек – как узнал, что на бешбармак не попадаю – силой кусман барана навязал!»

В камералке Владимир подтвердил мне и Паше приглашение. И на вопрос – на чем планируется в нерабочий день добираться – ответ тоже нашел:

«Не одних нас приглашает – к нему два брата приезжают, проведать девченку после болезни. Ну и ко мне заедут, нас забрать. И назад отвезут. Кстати, я про твоего друга-кладоискателя не забыл – тоже приглашение на бешбармак получил».

Уже дома, когда я предупредил Свету, что завтра (а подував, добавил), возможно и послезавтра буду отсутствовать по уважительной причине, и рассказал по какой, жена огорчилась не очень – машина оставалась при ней и можно покататься с подругами. Но все же заметила:

«Насчет тебя и Доки – ладно, ваши жены ко всему привыкли. Но Пашу бы пожалели – у него с Людой отношения не безоблачны, и муж должен рядом быть все свободное время!»

Ее слова меня насторожили – возможно, у товарища и коллеги причиной разногласий с женой явились не только куры, которых пришлось отлавливать рыболовной сетью, а что-то другое, более важное. И появилось желание Людочку ублажить, не самому конечно, а через Пашу, найдя для него возможность это сделать. Только вот что придумать?

Я недолго пошевелил мозгами, вместе с Чапой, который уже почувствовал, что завтра ему придется сидеть дома одному и сейчас от меня не отходил ни на шаг, и ближе к вечеру пробежался к Доке с предложением ехать на бешбармак не на бортовой развалюхе ближе к обеду, , а рано утром на его мотоцикле. И к назначенному для торжества часу успеть добыть сайгу. Которую вечером Паша отвезет жене и тем самым в какой то мере сгладит возникшие между ними трения. Уговаривать Доку не пришлось – побегать с ружьем он всегда рад, даже если добычу не придется нести домой. И мое предложение только расширил:

«А завтра не встретим никого – после бешбармака в степи заночуем, и в воскресенье точно добудем!» – я конечно покивал головой, вроде как соглашаясь, но про себя подумал, что насчет охоты в воскресенье может и не получиться, потому что приедем мы к чабану с бутылкой дефицитной водки на нос, у него тоже что-то приготовлено точно, братья его будут не пустые, и вряд ли гости не уничтожат запасы подчистую А значит у всех головки будет бо-бо.

Из партии мы умотали на рассвете, как только появилась возможность ехать без света фар. Покатили в направлении стоянки чабана, но не по нашей рабочей дороге, а по не разъезженному проселку, отворачивавшему с нее в сторону и проходящему от стоянки чабана километрах в пяти. Место для охоты не было идеальным – слишком открытые места и до сайги, если ее не спугнул, подобраться трудно. Но выбор отсутствовал – не поедешь же в другую сторону, когда времени для охоты в обрез.

Пилили не торопясь, останавливаясь перед вершиной каждого бугра и сопки, поднимались на них пешком с биноклем в руках.

Часа два никто на глаза не попал, и Дока уже начал возмущаться, куда это сайга подевалась. Потом с очередного бугра (или сопочки) открылась чаша широкой низины, с одной стороны пересеченной сухим руслом, с зарослями кустарника и саксаула, а с другой ближе к нам блестело под солнцем озерко, раньше никогда здесь не виданное.

«Ого!» – не удержался Дока, поймав озерко в бинокль, – «В партии из тучки чуток покапало, а здесь хороший ливень прошел!»

«Потому и не встретили никого по дороге,» – сайга конечно ливень прочувствовало, и сейчас возле воды должна была кайфовать, – «Жалко, что не знали, а то выехали бы по темному, и уже скрадок сделали!»

«Смотри!» – Дока задергался, получив заряд адреналина, – «Возле воды стоят!»

«Вижу»! – закрутился и я, быстро просмотрел в бинокль всю низину, – «И не только около воды – везде шастает!»

«Вся собралась!» – оценил Дока общее количество гуляющей животины, – «Только не подойдешь – слишком местность открытая!»

«Придумаем что-нибудь!» – заверил напарника.

С полчаса «придумывали». Решились на авантюрный вариант: открыто идем к озерку, выбираем возле него местечко, где баялыч погуще, что бы сайга видеть нас в лежачем положении не могла, и ждем. Может час, а может и больше, пока она не начнет возвращатьтся.

Когда с бугра начали спускаться, вся живность пришла в движение: дальняя уходила от нас шагом, ближняя – бегом. Скоро низина опустела, но намеченную программу мы продолжили: нашли хорошее местечко, наломали кустов, как могли соорудили что-то вроде скрадка, только очень низкого. И в нем улеглись на землю помечтать – пока сайга не вернется, если вообще рискнет это сделать.

До мечтаний не дошло, из-за начавшегося разговора. Я уже несколько дней удивлялся, почему мой напарник, съездивший в командировку в Солнечный, и собиравшийся там между делом разузнать детали экспроприации у профсоюзного босса дефицитных предметов, мне до сих пор ничего не рассказал. Сейчас, пользуясь случаем, я и поинтересовался, насчет той поездки.

«А ничего», – отреагировал Дока непривычно вяло, – «Шофера я нашел, поговорил с ним, но для нас нового не услышал. Да, останавливали их, да, было трое. Но все в масках, темных очках и перчатках. Все разные по росту, но один большой точно. Вещички забрали, о чем то с боссом потолковали и предложили ехать дальше. Босс расстроился, но попросил шофера никому не говорить о несчастьи, и даже денежку ему за это дал».

«И что, никаких примет тех парней?»

«Всего одна», – Дока молчал с минуту, – «Я говорил, что они в перчатках были – так это не совсем точно. Двое в перчатках простых, а один – в кожаных.И в куртке и штанах кожанных, а остальные – в камуфляжных костюмах», – повернулся ко мне, – «Дело весной было, холодно на мотике без нормального прикида – этот в кожанке и был наш мотоциклист!» – откинулся на спину и закрыл глаза.

«А на чем Робин Гуды увезли экспроприированное?» – спросил я для очистки совести.

«А этого шофер не видел. Их же вначале с дороги в сопки завели, в них и разгрузили. И ничего рядом не стояло. Они же не дураки – транспорт свой демонстрировать. А он конечно был – может машина, что на асфальте сгорела!»

Разговор дальше не получился – Дока, в очередной раз надумавший перевернуться со спины на живот, глянул мельком поверх кустов и замер в невообразимо сложном положении, беззвучно шевеля губами.

«Сайга рядом!» – дешифрировал я сигналы, и начал приподниматься, одновременно протягивая руку к ружью. Только зря – уже послышался удаляющийся топот копыт, и когда я поднял голову, животные были метрах в ста. Все, проспали!

Дока молча смотрел им вслед, но когда отбежали метров на триста, перевел испепеляющий взгляд на меня:

«Из-за тебя!» – определил персональную ответственность, – «Отвлек от дела разговорами пустыми!» – надо же, а я нашел в них и полезное – то, что один из экспроприаторов тянул на нашего «мотоциклиста». И этот факт нужно не забывать, мало ли что выйдет из планируемой ментами попытки задержать его в аэропартии с похищенными деньгами. Вдруг окажется без них – тогда и предъявить будет нечего. А мы тут как тут – о его участии еще в одном деянии преступном!

Но всего этого я Доке пока не высказал. Принял вид каящегося грешника – и со словами «Да, виноват!» снова принял лежачее положение.

Дока еще недолго побурчал – успокоиться быстро не мог – и улегся со мной рядом. Теперь лежали тихо, постоянно просматривая окрестности.

Всего через полчаса появилось еще одно стадо – пять голов. Довольно быстро шло прямо на нас, но в сотне метров резко тормознуло, хотя мы не шевелили и пальцами, и начало скрадок обходить, с подозрением на него посматривая. Потом отвернуло в сторону и к воде не пошла.

«Что делать будем?» – и Дока понял, что скрадок наш никуда не годен, слишком низок и все же просматривается животными с идеальным зрением, не чета нашему, человеческому.

«Загородиться нужно повыше. Только чем?» – я еще раз огляделся вокруг. Материала подходящего рядом не наблюдалось – так, мелкий баялыч, и не очень его много. Но метрах в семистах низину пересекало сухое русло, и мы видели рядом с ним приличные саксаулины. Если его наломать, и хотя бы создать основу для скрадка нормальной высоты, то баялычем можно закрыть оставшиеся дыры. Я собрался предложить Доке за саксаулом пробежаться, но он уже и сам все понял.

«Пошли!». – поднялся со своего ложа, и почти бегом пустился к ближайшим от нас деревьям. Я за ним.

Минут через тридцать пять мы вернулись, с охапками веток, еще минут двадцать городили из них каркас скрадка и затыкали оставшиеся дыры баялычем. Конечно, всю сайгу в низине мы разогнали, и я начал сомневался, что она вернется сюда быстро. А на долго у нас времени не оставалось – по моим прикидкам, чабан уже костер разжигал, бешбармак готовить.

Худшее ожидание сбылось – сайга хоть и появилась в дальнем от нас крае низины, но там и гуляла, боясь к воде подходить. Мы на нее посмотрели, повздыхали, и я решился:

«Все, кончаем», – если не хотели опоздать, пришло время немедля ехать к чабану.

«Ладно», – согласился Дока без возражений, – «а вечером сюда вернемся, и с утречка сайгу добудем запросто!» – на что я даже отвечать не стал, как на само собой разумеющееся. Если, конечно, будем в состоянии это сделать.

Через пол часа мы здоровались со встречающим нас народом, знакомились с братьями чабана, еще какими-то его родственниками мужского пола. Как и положено, Владимир среди публики был уже не только своим, а и пытался командовать, как делал это на всех партийских праздниках, Паша привычно помалкивал и предпочитал держаться в сторонке, вместе с многочисленной пацанвой. Женщин почему то видно не было, и только попозже, когда я с Докой среди публики притерлись и внимания начали получать поменьше, нащел их за второй – дальней – юртой, где обустраивалось место для празднества. Но толком разглядеть ничего не успел, потому что мужики закричали, замахали руками, предлагая к ним подойти.

«Давайте решим», – обратился к русским гостям старший брат чабана, как я понял, среди принимающей стороны самый главный, – «барана будем есть по нашим старым обычаям, или по современному?»

«А в чем разница?» – для Владимира, как признанного тамады, интересными были и такие ньюансы праздничного действия.

«Раньше у казахов не было ложек и вилок, обходились без них,» – улыбнулся самый среди казахов старший, – «ну а вы к ним привыкли. Вот и решайте, как будем есть – по старинке, или по современному!»

«Конечно по старинному!» – решил Владимир единолично, – «Местные обычаи и нам знать полезно!»

«Ну тогда давайте готовиться», – и местный распорядитель повел нас к бетонной коробке, в которой находился насос, поднимающий из скважины воду. Здесь по очереди вымыли руки, вытерли их полотенцем, принесенным незнакомой мне женщиной, и гурьбой пошли к месту трапезы.

Громадный по размерам ковер был расстелен казалось прямо на земле, и только присмотревшись, я увидел под ним войлок. И на нем лежали подушки в цветастых наволочках и маленькие, почти игрушечные скамейки. Не зная, как должен поступать ,я держался сзади, вслед за другими снял обувь , и только после этого ступил на ковер. Нам объяснили, как на нем устроиться, как пользоваться подушками, игрушечными скамеечками. И не давали скучать, затевая разговоры на житейские темы. Многочисленная детвора развлекалась в сторонке,а женщины держались возле костра, над которым висел громадный казан.

Вскоре молодой казах принес к ковру сумку с бутылками, начал их расставлять и пару сразу же открыл. Вслед за ним молодая женщина поставила возле каждого по большой чашке, сто граммовому стаканчику, положила по небольшому полотенцу. И здесь я понял, что праздновать будут одни мужики – посуды и мест для кого либо другого не оставалось.

В подходящий момент я поинтересовался у главного распорядителя, почему рядом с нами нет женщин.

«У нас свои разговоры, у них свои», – улыбнулся казах, – «зачем мешать друг другу? Такой обычай, старинный, а мы договорились – сегодня по нему празднуем!» – и я заткнулся: что хотели – то и получили.

Наконец дождались – принесли блюдо с непонятно чем, дымящимся и ароматным.. И на наших глазах старший брат чабана это что-то, оказавшееся головой барана, без ножа, прямо руками, начал расчленять и оделять присутствующих: кому досталось ухо, кому язык, кому (счастливцу) кусок мяса с костью. И все с пожеланиями лучше видеть, лучше слышать, говорить умные мысли и т.д. Прикольно, но для гостей геологов не очень приятно –не принято у русских рвать мясо руками и потом оделять им других. Я толкнул в бок тамаду нашу, партийскую:

«Наливай, и по полной!»

Выпили, я и мои коллеги с опаской по кусочку мяса отправили в рот руками – никаких приборов возле нас не было. Я немедля толкнул Владимира второй раз:

«Наливай!» – выпили по второй, потом без перерыва по третьей. В голове приятно зашумело, прорезался аппетит, и полностью исчезло чувство, называемое в народе гребливостью. Все повеселели, и хозяева, и гости. Прибавилось смеха, появились темы, при женщинах не обсуждаемые

Очень ко времени принесли второе блюдо с дымящимися кусками баранины, распорядитель снова начал кросмать его руками – на это никто уже не обращал никакого внимания. Пошла масть!

К вечеру барана съели, водку выпили. И стали друг для друга братьями. Кое-кто начал и в любви клясться. Все были настолько хороши, что о возвращении в партию никто уже и не вспоминал. Да и кто мог сесть за руль машины в таком состоянии? В конце концов согласились, что Паша и Владимир здесь останутся ночевать, и женщина получила распоряжение приготовить для них место. А для себя (и меня тоже) Дока добился разрешения в низинку с построенным нами скрадком проехать, но очень осторожно. И завтра сюда обязательно вернуться – если мы сайгу не добудем, вместо нее придется резать барана.

До скрадка добрались без потерь, благодаря тому, что пять километров на Урале проехали по бездорожью, но ровному и на первой скорости – каждый раз при попытке перейти на вторую Доку я останавливал. Мотоцикл перед низиной спрятали в глубокой промоине, и до скрадка метров триста прошли пешком, с ружьями и чехлами от спальников. В нем на земле в этих чехлах устроились, и как это свойственно человеку в состоянии хорошей поддачи, быстро очутились в объятиях Морфея, когда солнце еще не успело опуститься за горизонт.

Утром я проснулся от толчка в бок. И сразу услышал хорканье, треск ломаемых кустов и шепот Доки:

«Не шевелись!»

Медленно-медленно приподнял голову – солнце уже не только светило во-всю,а и припекать начало. Нашел в скрадке дырку, в которую можно рассмотреть что делается снаружи, и…перехватило дыхание: везде – рядом со скрадком и дальше от него, на сколько я смог видеть окрестности, гуляда сайга. Не пять голов, не десять – а сотня, не меньше. Рогачи хоркали, старались не подпустить к самкам претендентов на свое место, особо активных отгоняли подальше. Было видно, что отдельные семьи, уже побывав возле воды и напившись, из низины выходили, другие только подходили к озерку, а некоторые, от нас самые дальние, в низину только спускались с окружаюших ее бугров и сопок. Скрадок заставлял животных насторожиться – подозрительный для нее объект – и на пути к воде обтекали его с обеих сторон метрах в двадцати, не больше.

«Сколько добудем?» – Дока уже освободил из чехла спальника руки и тянул их к ружью.

«Одного рогача, не больше!» – также шепотом ответил, и даже не потянулся к ружью, потому что промазать на двадцать-тридцать метров Дока уж точно не сподобится.

После выстрела ближайшая к скрадку сайга конечно от него отбежала, но быстро остановилась и замерла. Остальная в низине на него внимания не обратила. И только после того, как мы в скрадке поднялись и побежали к лежащему рогачу, вся она из низины начала уходить.

«Ничего», посочувствовал ей Дока, – «сейчас мы рогача к мотоциклу унесем – может возвращаться, больше мешать ей сегодня некому!»

«И не только сегодня», – поддержал напарника, – «об этом озерке в партии никто не знает. И знать не должен», – это я его предупредил, что бы рот держал на замке – слишком легко добыть здесь животное, а желающих без труда это сделать в партии и в Мирном предостаточно.

Ночь на свежем воздухе, порция адреналина при пробуждении свое дело сделали – с добычей к стоянке чабана мы подъхали бодренькими и свеженькими. Но встретившие нас гости и хозяева оказались еще бодрей, как это бывает после качественной похмелки. Нам с Докой тут же предложили уже знакомой мне бражки, На что я Доке погрозил кулаком и со зверской рожей – ему меня домой везти, а сам бражку с удовольствием глотнул, зная ее исключительно полезное действие на организм. Дока пить отказался, и начал демонстрировать нашу добычу, правда, уже в разрубленном виде. Большинство мужиков он заинтересовал, а Владимир наоборот – от них оттянул меня в сторону и ощарашил:

«А ты знаешь, что старший брат чабана охотинспектор?»

Ничего себе! Он же вчера нас не остановил, зная что рвемся на охоту! Хотел, что бы с уликами в виде убиенного животного прямо к нему подкатили? Хотя вряд ли – на такое после бешбармака… и предполагать не хочется. Но сомнения в душу Владимир внес, и как ярый гринписовец, сейчас наслаждался моей озабоченностью.

«Штрафчик готовте платить!» – продолжал надо мной издеваться, – «И ружья у вас конфискуют!»

Не верилось, что на такое охотинспектор, только вчера назвавший меня братом способен. Но чем черт не шутит – и когда страсти возле Урала, где Дока демонстрировал добычу улеглись и народ разошелся готовиться к возвращению кто в партию, а кто в не близкий от нее поселок, где жили родичи чабана, я Доке и ляпнул:

«Нашу добычу знаешь кому демонстрировал?»

«Кому?» – поинтересовался тот на автомате, что то подкручивая в двигателе своего мотика.

«Охотинспектору!»

«Знаю!» – приятель ничуть не удивился, – «Он нас к себе на охоту приглашал, попозже. На фазанов,» – обернулся ко мне, – «А если желание будет – и на кабанов можно прошвырнуться!» – жил охотинспектор на берегу озера, было там море камыша, которые живностью кишели.

Забегая выперед, могу сказать, что на фазанов мы с Докой пару раз в гости к охотинспектору смотались, И еще пару раз я с ним встречался случайно, далеко и от партии,и от поселка, в котором тот жил. И встречи эти начинались с объятий, похлопыванию друг друга, приветствиями, в которых слово брат произносилось неединожды. Бешбармак – великое дело!