Бам, бам, бам – донеслось со стороны отряда. Я открыл глаза, Дока на брезенте перевернулся с живота на спину. Уже не ночь, но солнце пока не радует теплом и светом – самое время для геологов вставать на работу. В отряде повар или повариха подвешенной железякой уже сообщила о готовности принять на завтрак.

«Встаем», – скомандовал не полевик напарник, поднимающийся в такую рань только на охоту, и принял на брезенте сидячее положение. Я же не пошевелил и пальцем: «мотоциклист» если и появится, то не раньше обеда, так что можно с подъемом не спешить.

Доку «покимарить» не устраивало – поднялся на ноги, как кошка потянулся, прошел к мотоциклу, полез в люльку. Достал и начал разжигать шмель, ставить на него воду в жестянке, чем то гремел, что то пинал ногами и спать не давал. Пришлось к нему присоединяться.

«Я вот что думаю», – Дока понес к брезенту рюкзак с продуктами, – «Если этот тип (т.е. «мотоциклист») к вечеру объявится и сразу деньги проверит – я могу в отряд бежать спокойно», – посмотрел на меня с надеждой, – «Тебе помогать ночью, подремать по очереди. Он же за ними до утра не дернется, что бы не таскать с собой».

«А если в отряде отметится и ночевать вернется к тем же деньгам?» – предложение напарника мне не понравилось.

«Тогда я к тебе прибегу, когда с деньгами в отряд рванет!» – продолжал Дока рваться мне на помощь.

«А вдруг передать деньги летчикам не сможет?» – напряг его в очередной раз, – «Вдруг придется еще раз их прятать?» – добавил напряга побольше, – «Так что до конца будешь здесь сидеть, пока он домой не пропылит точно! Вот тогда и беги в отряд!» – на глазах Дока начал успокаиваться – понял важность своей миссии, хотя провести в одиночестве почти сутки ему точно не нравилось.

Пока мы чаевничали, со стороны взлетной полосы донесся звук двигателя Ан-2 – механик готовил партийский самолет к работе. Проревел на разных оборотак и замолчал, и по идее скоро должен взлететь, что бы выполнить дневное задание до полуденной жары.

Дока начал убирать разбросанные вещи, а я не торопясь поднялся на горку, к выбранному пункту наблюдения. Посмотрел в сторону одного, потом второго проселка – оба хорошо видны, даже и не разбитый, маскируемый травкой. Появление мотоцикла на любом не заметить трудно. Глянул в сторону отряда – в нем жизнь била ключем: на взлетной полосе возле самолета толкалось несколько человек, к нему же что-то или кого-то подвозил уазик. На моих глазаз Ан-2 загудел еще раз, пустил сзади шлейф пыли, развернулся и покатил в дальний от отряда конец полосы. Там развернулся, взревел всей мощью двигателя, и пошел на взлет. Быстро исчез из вида, и народ с полосы двинулся к домикам. Теперь в отряде можно появиться и мне.

На месте ночлега Урал отсутствовал – напарник успел его замаскировать. Сейчас Дока поднимался ко мне.

«Держи», – протянул рацию, – «а я начну устраиваться, что бы и обзор хороший был, и под солнцем за день не зажариться,» – в последнем ему посочувствовал – сидеть придется на самом верху горки, никакой защиты не придумаешь, а на голове у напарника смешная тряпка.

«Перекусить захвати, и канистру с водой», – напомнил о необходимом и обязательном, – «а тряпкой на голове не смеши, не хватает только солнечного удара!» – силой заставил взять мою толстую фетровую шляпу, появляться в которой в отряде не собирался – что бы не выглядеть белой вороной. И побежал к проселку, по которому вчера мы приехали, что бы по нему в отряд войти, не привлекая к себе лишнего внимания.

Петр Пантелеевич нашелся в знакомом вагончике. Разбирался за столом с бумагами, появлению моему удивился:

«А где прятель?» – поинтересовался вместо приветствия, и я махнул в сторону двери рукой, там мол, – «На чем приехали, если мотоцикла я не слышал? Почему так рано?» – не давал мне вставить слово, – «Наверное, ночь не спали!» – сделал почти правильный вывод.

Я устроился на свободной табуретке, положил на стол рацию, на которую хозяин подозрительно посмотрел, включил ее на прием. И после этого обстоятельно посвятил давнего друга в детали придуманной ментами операции, и о конкретном нашем, теперь уже с ним вместе, в ней участии.

Петр Пантелеевич послушал, покачал головой не то в восхищении, не то в удивлении, и решил чаем успокоить возбужденную нервную систему – поставил на стол стаканы и термос с готовым продуктом.

«От меня то что конкретно нужно?» – решился уточнить меру своего участия в авантюре, разливая в стаканы ароматный напиток. Я открыл рот…и раздался стук в дверь. Мигом схватил со стола рацию – мало ли что может подумать нежданный посетитель – и на коленях прикрыл ее курточкой. Зашел знакомый геофизик, нисколько моему присутствию не удивился, и о чем то у начальника партии поинтересовался. Выслушал ответ, и ушел, после чего я вернулся к теме:

«К самолету из Солнечного лично поедешь встречать комиссию. Меня с собой захватишь, сам за руль сядешь – ты же начальник. Машину возле самолета поставишь, что бы в случае чего взлетную полосу перекрыть, не дать ему взлететь».

Петр Пантелеевич опять покачал головой, уже чай дегустируя:

«И кто приказ даст на перекрытие?»

«Дадут менты», – поднял с колен рацию и ее продемонстрировал как средство связи, – «они должны скоро подъехать, и рядом с отрядом устроиться», – показал рукой, что где то за ним,в противоположной от пункта наблюдения Доки стороны, – «Твое дело приказ исполнить».

Петр Пантелеевич снова закачал головой, теперь с улыбкой:

«Никогда не думал, что в такую авантюру смогу вляпаться!» – посмотрел на меня с той же улыбкой, – «Но послужить милиции готов – водовозку к взлетной подгоню!»

Мы еще недолго поболтали, о вещах менее значимых, и хозяин вагончик покинул, выполнять обязанности по руководству. А я подошел к окну и из него оценил возможности обзора. Как и ожидал от человека разумного, вагончик Петр Пантелеевич поставил в удобном месте – несколько на отшибе, что бы домики всегда были перед глазами, вместе с ближнем концом взлетной полосы и стоянкой самолета. То-есть, появление нового человека, а если еще и на мотоцикле, я не пропущю точно. В отсутствии хозяина передвинул стол, переставил табуретку поближе к окну и уже начал в него поглядывать, хотя «мотоциклист» появиться должен после обеда.

Сейчас в отряде жизнь замерла – самолет с экипажем в воздухе, работяги-канавщики вместе с геологом и техниками уехали на выявленные с воздуха аномалии. Редко кто попадал на глаза. Часов в десять ожила рация – голосом Михаила поинтересовалась, все ли у нас (считал, что Дока сидит рядом) в порядке. Доложил, что пока тихо, и получил приказ внимание удвоить.

Петр Пантелеевич пару раз забегал проверить, чем я занимаюсь, к двенадцати часам вернулся надолго – устроился рядом за столом с бумагами. Посидели молча, он при деле, я без него. Минут через пятнадцать над отрядом пролетел Ан-2, и сделав полукруг, пошел на посадку.

«Отработали нормально, по времени тютелька в тютельку» – отметил начальник, глянув на часы и из-за стола поднимаясь, – «Пойду встречать, а ты на обед готовься, в столовую пойдем!» – и из вагончика вышел. Заставив меня вспомнить о бедном напарнике, с палящем солнцем над головой, и обедом всухомятку. Стыдно, но что делать?

Теперь отряд на глазах оживал. К самолету на взлетной и от него двигались люди, потом Газ-66 привез с поля работяг и геологов и они начали расходиться по домикам. Сразу же забамкала железякой повариха, приглашая на обед.

Когда вернулись из столовой в вагончик, рация на столе надрывалась. Поднял ее, и выслушал много «хорошего», на тему где нас (опять же с Докой) черти носят. Кое-как оправдался необходимостью перекусить, и получил приказ впредь никаких отлучек, плюс внимание теперь утроить.

После обеда отряд затих.

«Сиеста», – объяснил Петр Пантелеевич, – «Встали рано, жара – время отдохнуть пару часов. Ну а потом каждый своим займется, к завтрешней работе готовиться», – и плюхнулся на кровать. Я же продолжал вести наблюдение, иногда поклевывая носом в тени помещения, и постоянно переживая за напарника, находящегося не в столь комфортных условиях.

В три часа отряд зашевелился – сиеста закончилась. Петр Пантелеевич с кровати поднялся, рядом с вагончиком под умывальником ополоснулся, и устроился у меня под боком с бумажками. По рации еще раз напомнил о себе Михаил. Часов в пять на взлетной полосе погудел Ан-2, и быстро успокоился – механик проверил готовность к очередному полету.

Пол седьмого кто-то запылил на подъезде к отряду – вдвоем вскочили на ноги и прилипли к стеклу: зеленый Восход подъезжал к первому на въезде домику второго ряда. Без приличной сумки, в которой можно спрятать деньги.

«Канавщики там живут», – сообщил Петр Пантелеевич, – «Толик (это его шофер) говорил, что он и в прошлый приезд у них ночевал».

Долгожданный клиент к домику подъехал, мотоцикл поставил за не просматриваемой нами стеной, зашел внутрь. И тут же ожила рация:

«Встречайте мотоциклиста», – приказала голосом Михаила, – «пост перед аэропартией проскочил»

«Он уже в отряде», – доложил обстановку.

«Глаз не спускать!» – получил уточнение.

Я и не спускал, до заката солнца. А потом заволновался: вдруг этот тип по темному к деньгам сбегает и перенесет их поближе к отряду? Что бы завтра под рукой были к прилету самолета с комиссией? Помучился часок, и не выдержал:

«Ты здесь посмотри», – попросил друга-начальника, – «а я к Евдокиму сбегаю, предупредить кое о чем. Запросят по рации обстановку – сам найдешь что ответить».

«Опять у тебя секреты», – Петр Пантелеевич проворчал недовольно, но отказываться не стал. И я в обход домика с мотоциклистом побежал в горки к определенному для Доки пункту наблюдения. Пока, слава богу, это можно было сделать.

Дока сидел в полном боевом – перепоясанный патронташем и с ружьем под рукой. Не замедлил доложить:

«Деньги проверял гад!» – показал рукой примерно где, – «Там полоса кустов, к ней и подъезжал. С мотоцикла слез, в кустах шарился. Точно там деньги!»

«Собирайся, и пошли поближе. Ночью будешь следить, вдруг он за ними пешком вернется по темному»

«А если действительно вернется?» – Дока заволновался, – «Я что, должен его с деньгами задержать?»

«Не задержать, а тихонечко сопровождать. И не проглядеть, куда их перепрячет!»

« Пошли!» – Дока схватил ружье и рюкзак, я канистру с водой, и в темпе побежали с горки вниз, ближе к отряду. Через полкилометра возле кустов напарник остановился:

«Здесь!» – показал, куда в них мотоциклист заходил.

Я без ответа потащил его в дальний от отряда конец зарослей, где «мотоциклист», если вернется, случайно на Доку не наступит:

« Здесь маскируйся. И не дыши. Ночью придет – следи за ним осторожно, а рассветает – пулей на горку, дальше оттуда будешь наблюдать, пока домой не рванет!»

Дока без слов приступил к маскировке, а я побежал в отряд, опять же в обход домика канавщиков.

Петр Пантелеевич сидел в темноте у окна.

«Два раза запрашивали, все ли в порядке», – доложил обстановку, – «Думаю, ночь нам спать не дадут!»

«Вдвоем маяться необязательно», – так мне казалось, – «ты ложись, а утром я чуток покимарю. До самолета из Солнечного вряд ли что случится».

До утреннего подъема не случилось ничего. Мотоцикл не заводился, из домика канавщиков вроде бы никто не выходил. И даже рация молчала. Петр Пантелеевич быстро собрался, показал мне на кровать:

«Ложись! Три часа можешь спать, я за твоим клиентом присмотрю!» – и из вагончика вышел. Я не стал кочевряжиться – рухнул на одеяло и моментально отрубился. Все же успев посочувствовать напарнику, подменить которого даже на минуту возможности не было.

На столе зашумела рация,и я вскочил как в армии по сигналу «Тревога!» Михаил напомнил о себе:

«Как дела?»

«Все спокойно, «мотоциклист» на месте, веду наблюдение», – приврал немножко, но Петр Пантелеевич меня не будил, значит ничего экстремального не случилось.

«Докладывайте каждый час!» – дал очередное указание, и отключился. А я глянул на хозяйский будильник: шесть часов. То-есть, два часа покимарить успел. Занял место у окна.

В семь Петр Пантелеевич принес в вагончик для меня завтрак. Почти как кофе в кровать! В восемь я начал слегка волноваться. В девять уже крутился не хуже Доки в стадии возбуждения. Около десяти по рации предупредили:

«Ждите самолет из Солнечного, пролетел над нами!»

«Как это над ними?» – удивился начальник, когда последний приказ опера я для него продублировал, – «Они же с другой стороны подлетать должны!»

И тут мы самолет увидели: уже шел на посадку. Как кони ломанулись из вагончика, заскочили в приготовленную водовозку, и у взлетной полосы были к моменту, когда Ан-2 закончил пробег, зарулил на стоянку и заглушил двигатель. Начальник остановил водовозку от него метрах в пятнадцати, вышел встречать вылезавших из самолета гостей, я же присоединился к парочке прибежавших отрядных зевак, дожидаясь появления пилотов. И посматривая одновременно в сторону крайнего в отряде домика канавщиков, от которого сюда же направлялся парень явно не полевого облика.

Члены прилетевшей комиссии и мой друг-начальник пешком двинулись в сторону домиков – до них метров двести, и возле самолета остались лишь пилоты, местный и прилетевший ему на смену механики, при мне подошедшая к ним повариха, и чуть в сторонке пара таких же лоботрясов как я. «Мотоциклист» – уже не сомневался, что это он точно, подошел сзади к самолету, вроде его осматривая, и тут же к нему подскочил пилот помоложе. Что то быстро сказал без улыбки, сердито, и сразу вернулся к основной группе. «Мотоциклист» же резко развернулся и побежал назад, к домику с отлично отсюда видным Восходом у стены. Началось!

Светиться у самолета дальше нежелательно, а за «мотоциклистом» наблюдать можно из вагончика – я к нему и пошел.На моих глазах клиент мотоцикл завел, и покатил из отряда, как я посчитал, за спрятанными деньгами. В вагончике доложил Михаилу о состоявшейся встрече пилота с нашим клиентом, и предупредил, что тот из отряда уже уехал, должен вот-вот вернуться, с деньгами.

«Вернется – сразу докладывай, будем брать!» – отдал Михаил, как я подумал, последний для меня приказ.

Оказалось, ошибался. Через пятнадцать минут увидел Доку, через пол минуты тот влетел в домик, запаренный как загнанная лошадь:

«Уехал!» – проорал во всю глотку, – «Домой запылил, за деньгами не заезжал!»

«Может, их там и не было?» – я плюхнулся на табуретку и успел подумать, что с деньгами мы наверное сфантазировали.

«Ага!» – успокоил напарник, – «Лежат как миленькие! Я в момент нашел, где спрятаны, только ничего не трогал, как ты приказал!»

Тут же я схватил рацию:

«Все сорвалось, «мотоциклист» возвращается домой без денег. И к самолету их не привозил!» – доложил, и только теперь понял, что приказ срочно рвать домой «мотоциклисту» отдал пилот – разговаривали они не по дружески!

«Уже знаю, идем к вам», – услышал от Михаила в ответ, и следом за ним вопрос Доки: «Что делать будем?»

«О деньгах пока ни слова!» – успел предупредить, пока к вагончику подходили опер с ментом-начальником из города, в непривычной для них одежде простых работяг. В сопровождении Петра Пантелеевича.

«Почему операция сорвалась?» – хмурый мент-начальник устроил разборку, когда устроились кто за столом, кто на кровати, – «Где прокол вышел?»

Остальные молчали, не считая лично себя виновниками прокола. Хотя я не сомневался, что в итоге ими окажемся мы, внештатные ментам помощники. Михаил как всегда закурил, и показал, что в последнем я не ошибался:

«Вас, наверное, заметил (это про «мотоциклиста»), потому и побоялся деньги к самолету везти!»

«Исключено», – оправдываться как всегда приходилось мне, – «меня в отряде и видело то пара человек, а он», – кивнул на Доку, – вообще в горках сидел, здесь не появлялся!»

Менты разом уставились на Доку, и тот на табуретке закрутился, но с ответом не задержался:

«Он меня (то-есть «мотоциклист») даже теоретически заметить не мог!. Я же от него в полкилометре был, причем лежал замаскированным!»

«Что-то у вас новое», – мент-начальник обернулся ко мне и кивнул головой, предлагая объсниться. Пришлось сказать, что напарник все время находился не рядом со мной, а вел наблюдение на подъезде к отряду, на случай, если мотоциклист вздумает где-то там заночевать, что бы до утра с деньгами в отряде не появляться.

«Тоже правильно», вздохнул мент-начальник, – «но все же где то мы прокололись. Кто их спугнул?» – и взор опять обратил на меня – я же в отряде был, никто иной. Выручил Петр Пантелеевич:

«А скажите», – это он ментам, – «в каком направлении и на какой высоте самолет над вами пролетал?»

Менты переглянулись, ответил Михаил:

«Он вокруг отряда круг сделал, как всегда перед посадкой. А летел низко, метров сто, не больше»,

Петр Пантелеевич на немного задумался, потом ответил всем:

«Теперь понятно, почему операция сорвалась. Самолет из Солнечного всегда заходит по прямой, без всякого круга, тем более на ста метрах. Значит, летчики круг сделали специально, убедиться, что никого лишнего рядом с отрядом нет И со ста метров милицейскую машину, с надписью на борту, разглядели отлично!»

Менты уставились друг на друга, а Петр Пантелеевич втихаря и незаметно для других мне подмигнул, не дрейфь мол, не вы виноваты.

Что было дальше – не хочу и говорить. Менты орали друг на друга, остальным, хотя и молчали, тоже досталось рикошетом. Всех спас Дока:

« К нам народ идет», – скромненько так прокашлял. Остальные глянули в окно: к вагончику подходили члены прилетевшей из Солнечного комиссии. Петр Пантелеевич кинулся к двери:

«Оставайтесь здесь, я их уведу!» – выскочил из домика. Уже перед крыльцом о чем то с нежданными гостями заговарил, все засмеялись, и в полном составе пошагали как я понял, к домику-камералке.

«В общем так», – начал командовать главный мент, – «мы с Михаилом сейчас уйдем, незаметно, а вы», – удостоил меня и Доку взгляда, – «здесь останетесь, пока самолет из Солнечного не улетит. И сидите тихо, к нему не подходите – незачем лишний раз настораживать!» – помолчал, покрутил головой на всех по очереди, – «Завтра утром что бы в милиции были!» – и Дока тут же расплылся в улыбке – не забыли менты о нас! А может вспомнил, что денежки недалеко отсюда лежат, и он знает где точно.

Косящие под работяг менты по одному из вагончика смылись, и мы с Докой наконец вздохнули свободно. Даже заулыбались оба и сразу.

«С деньгами что делать будем?» – Доке не терпелось с ними познакомиться поближе, – «Мы же не зря о них ментам промолчали – значит у тебя планчик какой то уже есть!»

«Один схрон уже раскопали, в долине», – напомнил я торопыге о давних славных временах, – «и нам тряпки достались. Может и здесь не деньги, а что-то другое спрятано. Потому незачем ментов раньше времени обнадеживать!»

«Но сейчас мы проверить можем, что в кустах лежит?» – Дока принял вид серьезный, – «Я то уверен – деньги. Что другое здесь можно прятать?»

«Проверим, но о деньгах никому!» – и покачал возле его носа пальцем.

«Это само собой!» – тайны напарник любил, особенно если они подразумевали продолжение его участия в очередной авантюре. И на табуретке закрутился, в желании немедленно бежать, предполагаемые деньги их схрона доставать.

Но с час в вагончике мы еще просидели – пока не улетел самолет с комиссией из Солнечного. Конечно, все это время мы на него посматривали – Дока даже в бинокль – но ничего подозрительного не заметили, и главное – больше «мотоциклист» возле него чудесным образом не появился. Теперь и нам можно домой. Поблагодарили Петра Пантелеевича за гостеприимство и помощь, выпили по пятьдесят грамм из его запасов на «посошек», вагончик покинули, и пошагали в направлении кустов, в которых Дока ночь не смыкал глаз.

Внешне схрон ничем не отличался от когда то нами найденного – так же хорошо замаскирован, такой же закопанный в яме мешок, до которого пришлось добираться котелком и руками из-за отсутствия лопаты. Содержимое было другим: в мешке нашлась объемистая крепкая сумка, в верхней части – когда открыли – прикрытая сложенной одеждой. А под ней … у нас дыхание перехватило – аккуратно уложенные пачки денег в банковской упаковке. И в основном не с какими то десятками, а с сотенными!

«Сколько же здесь бабок!» – не удержался напарник, и запустил в сумку руку, – «Эти гады до конца жизни могли ничего не делать!» – повернулся ко мне, с восторгом демонстрируя несколько упаковок в руке.

Меня же деньги не очень и заинтересовали. Что толку восторгаться, если они тебе не принадлежат! Но Доке улыбнулся по другому поводу: экстрасент то наш, Владимир, не ошибся в предсказании, денежек много в наших руках оказалось! Как теперь не верить в существовании потусторонних сил!

«Что молчишь?» – Дока ждал от меня ответа, – «Ты хоть представляешь, что мы сотворили?» – не мог он остановиться ни на секунду, – «Мы же клад нашли, и нам теперь принадлежит его четвертая часть, по закону!»

Законы Дока знал не очень, и зря надеялся разбогатеть на халяву.

«Пока следствие ведется – деньги никакой не клад, а временно похищенные ценности», – он тут же изобразил на лице несогласие, – «Представь, что у тебя Урал угнали – что, через месяц в клад превратится? Да ты его всю оставшуюся жизнь искать будешь и считать своим!»

«Наверное, ты прав», – со вздохом швырнул деньги в сумку, и обернулся ко мне, – «Но хоть премию нам за них отвалят?» – это уже произнес с надеждой.

«Отвалят», – не стал его разочаровывать, – «а сейчас прячем все как было, маскируем, и идем к мотоциклу. Пообедаем, ты пару часов поспишь. Потом домой».