Утром справочники вернул партийскому экономисту, а со своими расчетами навестил главного геолога. Игорь Георгиевич посмотрел, почитал, похмыкал и поулыбался:
«Денег снимают десять процентов, а работников ты всех оставляешь. Так не выйдет! Уменьшают бурение – убирай затраты на документацию скважин и техника геолога, и инженера геолога».
«Я все рассчитал согласно справочникам!» – начал я прикидываться овечкой, но Игорь Георгиевич остановил:
«Справочники давно устарели, при расчетах пользуются коэффициентами понижающими!» – и бумажки мне отдал.
Пришлось вернуться в свою комнату, в расчеты вносить поправки. В результате половина техника-геолога оказалась лишней. Как и чуть-чуть инженера геолога, что меня не встревожило, потому что в старых расчетах его на бурении не предусматривалось, а стало быть из ничего и убирать нечего. Пошел еще раз к Игорю Георгиевичу.
«Уже лучше», – оценил мою писанину, – «ребята у тебя остаются», – это про Владимира и Пашу, – «а техник-геолог в целом по партии один лишний набирается», – посмотрел на меня, – «До конца года как-нибудь продержим, а потом заслуженную работницу придется отправлять на пенсию», – и вздохнул с сожалением – работница была отличным специалистом.
«Теперь давай вот о чем подумаем», – отодвинул в сторону бумаги с расчетами и развернул обзорную карту на площадь работ партии, – «Без поисковых работ мы существовать не можем, и на следующий год их должны планировать», – внимательно на меня посмотрел, – «Только где, если вашим пока даже не рудопроявлением, а только проявлением золота, как отметили недавние визитеры из науки, кончается рудное поле, и дальше двигаться бесполезно? Искать полиметаллы никто нам не позволит».
«Может пора на север двигаться?» – об этом разговоры в партии давно шли. И не только шли, а кое что было уже сделано: сезон там поработал отряд, получив неоднозначные конечные результаты.
А теперь маленькое пояснение. Под рудным полем понимается область развития определенной рудной минерализации. В нашем случае – золоторудной, и площадью шестьдесят на сорок киламетров со всеми известными месторождениями, рудопроявлениями и проявлениями золота. А пространственно тяготеет оно к южной границе громадной гравиметрической аномалии над массивом гранитов, не обнажающихся на поверхности. Северная граница этой гравиметрической аномалии на золото не изучена, но первые попытки этого партией сделаны, небольшим отрядом.
«Сейчас не дадут», – Игорь Георгиевич даже вздохнул с сожалением, – «отряд наш сезон поработал, а в итоге только несколько слабых ореолов, до проявлений золота довести не удалось,» – посмотрел на меня, – «По старым временам мы бы конечно работу продолжили, потихоньку, малыми объемами, а сейчас», – махнул рукой обреченно, – «дадут денег разведку последнего объекта закончить, где золото хорошее, да на мелочи разные. Полиметаллы ваши доизучить, для примера».
«Доизучить пятачек одного Паши хватит. А мне и Владимиру что делать?»
«Паша хороший исполнитель, но за ним постоянно смотреть нужно, и это ты знаешь», – в возможностях каждого геолога Игорь Георгиевич разбирался отлично, – «Так что доизучать будет под твоим контролем, и за все материалы отвечать будешь ты. А Владимира переведем на разведочный участок, помогать Николаю (Матвееву)».
Я конечно покивал головой, со всем согласился, и про себя подумал, что поработать в партии больше года вряд ли придется. На глазах все в стране разваливается!
«Как у тебя с геологической съемкой? Геология сложная, или так себе?» – неожиданно повернул он к другой теме.
«Простота душевная!» – такую вот дал оценку, – «И ореолов золота можно считать нет!»
«Я почему об этом вспомнил», – Игорь Георгиевич остановил взгляд на мне, – «Раз перспектив у тебя на будущее ноль до конца сезона, а геология простая и карты для отчета нарисовать сложности не составит, то решил я вашу группу отправить на север, на недельку», – замолчал, и подождал, пока до меня его слова дойдут. «Определим места, с геологией поинтересней, и вы по ним пробежитесь маршрутами, посмотрите изменения пород, отберете пробы. Глаз у вас наметан, нужное не пропустите», – помолчал, пока до меня и это дошло, – «Если в пробах появится золотишко, хотя бы десятки миллиграмм – сможем доказать необходимость продолжения там поисковых работ и их на следующий год планировать. Не появится золото – партии конец».
Я не сторонник таких наскоков, на моей памяти никогда они успехом не заканчивались, а потому озабоченность выразил, глубоким вздохом.
«Знаю-знаю», – не пропустил его главный геолог, – «Конечно авантюру предлагаю. Но выхода другого нет, вся надежда на ваш опыт – в прошлом там геологи работали молодые, во многом еще плохо разбирались»
Я в сомнении покачал головой, все же сезон отряд поработал, ничто по сравнению с предлагаемой нам какой-то неделей. Но как говорится, утопающий за соломинку хватается – и отказаться от попытки хоть что-то сделать ради партии, даже в мыслях не появилось. Только уточнил:
«Когда нам ехать, и на чем?»
«Через неделю. Можно бы и раньше, но не получится – нужно продукты для вас достать, и бензовоз отремонтировать. Вы то поедете на Газ-66, а он будет сопровождать, потому что бензина на заправках вы нигде не найдете», – на что я покивал головой, вроде как понял, а про себя подумал: дожили! Это уже, а что дальше будет?
С мрачными мыслями о будущем от главного геолога ущел, посидел у себя в комнате, подумал о своей судьбе, о судьбах жены и сына, который сейчас отдыхает у дедушки-бабушки, скоро заканчивает школу и уже выбрал для себя институт в Москве. Я то с женой ладно, а что его ждет впереди?
Перед обедом навестил Дока. Посидел, повздыхал, и молча ушел, не решившись заговорить о делах криминальных, в которых для нас уже не было места. Но осталась надежда, что о нас все же вспомнял, когда придет время починать лавры. Должен же банк на премию раскошелиться!
Скоро после обеда с поля вернулись ребята.
«Ничего интересного!» – доложил Владимир, и сразу же задал вопрос мне, наверное тревоживший его последние дни: «А ты что насчитал? Пора нам с Пашей вещи паковать, или все же год-другой поработать получится?»
Хотелось Владимиру напомнить, кто среди нас главный предвидец и предсказатель, но понимая ответную реакцию и несколько дней на меня обиды, а также явную заинтересованность в ответе и Паши, который тоже на меня уставился, ребят успокоил:
«Все нормально. Как работали, так и будем работать до конца года»
«А как в следующем году?» – Владимир как всегда остановиться не мог.
«Тоже поработаем», – а где – уточнять не стал, хотя уже знал , что раскидают нас по разным объектам.
Ребята закончили со своими делами и разошлись по домам. Я посмотрел какие то свои бумаги, и вместо перекура пошел в соседнюю комнату навестить жену. Там мне настроение подпортили сегодня уже в третий раз.
«Не забыл, что у нас сын есть, и он скоро от дедушки с бабушкой сюда возвращается?» – непонятно для чего Света об этом сейчас заговорила.
«Поеду за ним в город,» – это у меня была намеченная операция, и уже не первая.
«Поедешь,» согласилась жена, – «только без денег, уже объявили, что зарплату задерживают», – убедилась, что я не очень и расстроился, и продолжила, – «Зато талоны нам выдадут, молочное, мясное и сладкое только по ним покупать будем».
Талоны мне не понравились, но и с ними прожить можно. А вот то, что за сыном нужно ехать в город и для этого требуется бензин, причел литров сорок в один конец – это я тут же вспомнил, и озаботился. А потому прямо из комнаты, где трудилась женушка побежал в гаражд к Доке и о своей озабоченности ему рассказал, потому что все уже на машинах ездили с полными канистрами, а на заправках можно было не останавливаться, что бы настроение себе не портить: бензин на них отпускался частникам раз в неделю, и редко больше десяти литров.
«Не ломай голову,» – успокоил приятель, – «у Коляна (мой шофер) сольешь канистру, никуда он не денется, и я у ребят разживусь, тоже не обеднеют!» И видя, что я ответом удовлетворен, добавил с улыбкой, – «Все же зря мы пару пачек бабла не стырили!» Наверное, и сейчас переживал, насчет нашего возможного денежного вознаграждения за вклад в криминальное расследование.