Через пол часа были на месте. Втроем – Чапа мигом заскочил в люльку. Поставили Урал вверху трамплина на обочине дороги – так он виден издали с обеих сторон асфальта, не дай бог и нам попасть в передрягу, – и пошли вперед, посматривая по сторонам. Как и ожидали, ни людей, ни попавших в аварию машин. Только битое стекло, обломки пластика, следы огня и куски обгорелой резины, линии и кружки мелом на асфальте, оставленные гаишником. Все это сразу за перегибом трамплина, на спуске от Мирного, и прослеживалось метров на тридцать, заканчиваясь следами волочения чего-то большего и тяжелого с обочины на асфальт – как мы поняли, перевернувшейся машины. Левая обочина дороги разъезжена – по ней объезжали злополучное место; на правой следов не замечалось, но остались глубокие борозды, оставленные слетевшей с дороги машиной.
В общем, смотреть было мало на что, но и увиденного Доке для вывода хватило:
«Километров восемьдесят в час неслись, придурки,» – это насчет машины инкассаторов, – «и прямо по середине дороги! Они что, совсем без мозгов?» – посчитал, что «придурки» – слабо, подразумевает, что в голове все же что-то есть.
«Шофер не местный», – заступился я за бедного водилу, – «о нашем трамплине понятия не имел, или просто забыл!»
«Не понятия, а мозгов!» – с возмущением не согласился Дока, и уже поспокойнее, – «А вторая машина стояла. Ну не двигалась то-есть. Иначе от удара должна была или слететь с асфальта, или вперед сколько-то проскочить. А ее назад откинуло,» – показал рукой на асфальте царапины, – «вон следы, как несло.»
«А если они сломались перед трамплином и ремонтировались?» – предложил версию, хотя в подобном сомневался.
«Такого быть не может,» – Дока и на секунду не задумался, – «любой шофер обязательно скатился бы по склону назад, на обочину».
«А вдруг они только-только сломались, из машины вылезти не успели?»
Теперь Дока пару секунд подумал, потом улыбнулся с сарказмом:
«Ага, выскочить не успели, а номера снять и с мешком денег смыться ухитрились!» То-есть, товарищ мой показал, что версия аварии тянет на криминальную – спланирована, подстроена и принесла ожидаемые результаты в виде хищения крупной денежной суммы.
Примерно к тому же подходил и я, и последние вопросы задавал так, для очистки совести – вдруг что-то упустил по незнанию особенностей дорожных происшествий. Своими ответами совесть мою он успокоил, но теперь появилось и нарастало желание узнать, с кем исчез мешок денег и куда он в данный момент перемещается. Уверен, что и Доку подобные мысли волновали, а потому можно попытаться склонить его на следующие «подвиги», хотя прекрасно понимал, что вряд ли что хорошее из этого может получиться.
«Надо в сопки пробежаться», – попытался отвлечь его внимание от асфальта, – «если авария спланирована, то инкассаторов в них ждали, а не на дороге. Что бы не светиться.» И когда Дока обернулся ко мне, демонстрируя на лице поддержку этого предложения, все же его чуть-чуть охладил: «Хотя, конечно, могли сидеть во второй машине, если она была.»
«Вторая под вопросом,» – неожиданно усомнился автор такой версии, – «дорог у нас мало, а милиция уже по всем катается, все перекрыла и весь транспорт проверяет. Надежней для бандюков мотоцикл хороший, по бездорожью крутануться. Или к железке податься, на товарняк вскочить,» – и махнул в сторону железки рукой.
Последняя проглядывалась слева от нас совсем недалеко, меньше километра, в середине широкой долины. А ведомственный асфальт, на котором мы стояли, проходил по ее краю, впритык к сопкам от нас справа. Насчет железки – что можно с деньгами вскочить в товарняк – Дока был прав, но отчасти. Предварительно нужно добежать до разъезда, где эти поезда останавливаются или по крайней мере притормаживают. А это еще пару километров. Плюс поезда ходят не слишком часто, плюс лишние свидетели на самом полустанке. И получается, что похитителям с деньгами двигаться к железке не резон.Это я доходчиво объяснил, и тут же услышал полезное уточнение:
«Значит, в сопки, где инкассаторов ждали, и с деньгами ушли – больше некуда. Может и оставили в них что-то, вроде улик – следы машины для подставы, еще одной, если она у них была, или мотоцикла».
«А участвовало в деле три человека,» – ввернул я совсем не очевидное, – «двое здесь – один деньги брал, второй его страховал, а третий там,» – махнул рукой в сторону Мирного, – «подавал сигнал, что идет нужная машина.»
Дока изобразил на лице восхищение «прозорливостью», покачал головой, еще раз ее подчеркивая, и без слов пошагал к мотоциклу. Не оставлять же его на дороге, пока будем бегать по сопкам?
Нужное место нашли в момент. Что неудивительно при специфике моей работы – постоянно смотреть под ноги и различать не только какие там породы, но и следы диких животных и любых средств передвижения человека не просто безотносительно, а и с привязкой ко времени. Дока, конечно, в поле времени проводил поменьше, в силу профессии, но как ярый охотник в следах разбирался тоже неплохо.
На вершине ближнего к асфальту бугра (сопкой язык назвать не поворачивался) в пожухлой траве валялось несколько окурков сигарет с фильтром, а ветки редкого баялыча рядом либо сломаны, либо пригнуты к земле несомненно рукой человеческой. Чапа закрутился, начал принюхиваться – показал, что кто то здесь был и не очень давно. Ведомственный асфальт отсюда отлично просматривался в обе стороны, что для лихих ребят было важно, и как мы поняли, здесь сидели не менее двух часов – если судить по числу чинариков, и что курящих было двое.
Дока начал собирать окурки и сравнивать их между собой, Чапа продолжал работать носом, а я еще раз проследил взглядом асфальт в сторону Мирного. Километра на два он просматривался надежно, а дальше, после подъема, исчезал за сопкой. Получалось, что у преступников, если они конечно были, в запасе имелось не более полторы минуты, чтобы при появлении машины инкассаторов и ее скорости, как определил Дока «километров восемьдесят», сбежать с бугра вниз, вскочить в машину свою, выехать на асфальт и поставить ее в нужном месте. Ну а спрыгнуть с обочины дороги – обязательно вправо, что бы в аварию не попасть – времени почти и не надо.
Пока Дока возился вверху, я спустился с бугра посмотреть, где можно поставить машину или мотоцикл, не опасаясь что их с дороги могут увидеть раньше времени, и тут же нужное место нашел. Конечно, следы колес были слабенькими, как и положено на щебенке, и только одной машины, но помог баялыч, который под колесами сминался и кое-где ломался.
Подождал Доку, пока он закончил с окурками и спустился ко мне:
«Видишь?» – показал ему придавленные к щебенке ветки баялыча, и Чапа тут же торнулся в них носом, – «машину здесь ставили, а второй или мотоцикла у них не было.»
«Вижу,» – Дока кивнул головой, – «а их, как ты говорил, двое и было. Я окурки сравнил: один сигареты губами держал и только до половины скуривал, а второй фильтр прикусывал, и сигарету вышмаливал полностью, до фильтра.»
Попросив обладателя часов засечь время, вдвоем по слабеньким следам, а где и за Чапой, сосредоточенно их вынюхивавшему, мы из-за бугра метров через двести подошли к асфальту там, где на него вытаскивали машину инкассаторов – где-то здесь и преступники в свое время на него выехали. Дока уже понял, для чего я просил засечь время:
«Две минуты топали,» – сообщил мне, посмотрев на часы.
На первый взгляд многовато – машине инкассаторов требовалось полторы минуты, чтобы доехать до трамплина с того места, где преступники могли их увидеть. Правда, мы шли пешечком и медленно – следы слишком плохо просматривались и Чапа не спешил. Пришлось напарника просить:
«Нужно еще раз за бугор пробежаться. Две минуты нас не устраивают.»
Он тут же глянул на часы и пустился бегом, так же бегом вернулся назад:
«Минута десять туда и минута пять назад,» – дыша как паровоз, доложил результат, – «Я и на верх бугра заскочил, туда на пять секунд больше ушло.»
«Теперь все сходится. У лихих ребят было полторы минуты выехать на асфальт, поставить на нем машину, и из нее убраться. А они, как ты видишь, все могли проделать за минуту десять. Не учитывая, что к асфальту ехали, конечно побыстрее, чем ты сейчас пробежал.»
«Вот гады, что придумали!» – возмутился сыщик-любитель, окончательно уверившийся в криминальном характере происшедшей аварии, и не замедлил поинтересоваться, – «А что мы будем дальше делать?»
Об этом и я думал, пока мы шагали к Уралу, спрятанному от лишних глаз в тех же сопках. Подошли, но Дока не спешил приступать к обязанностям водилы, а топтался возле него , на меня посматривая и ожидая, что на вопрос отвечу.
«Давай с самого начала,» – наконец определился я с мыслями, и Дока изобразил на лице внимание, – «бандиты знали, что деньги должны везти из Мирного в Пионерный, то-есть, они могли жить в одном из этих поселков.» Дока, соглашаясь, кивнул головой. «Но это на первый взгляд,» – он тут же выразил на лице удивление, – «Машина, которую инкассаторам подставили, не из этих поселков точно, потому что найти ее хозяев , даже если и без номеров, и сама сгорела – в чем я сомневаюсь и предпочитаю считать, что ее специально сожгли –труда местной милиции не доставит. Слишком хорошо в поселках все друг друга знают, также как и все машины и мотоциклы, даже если они официально не зарегистрированы.»
«Значит подстроили аварию приезжие, а наводчик был из местных!» – понял напарник то, что я собрался ему донести как вывод из уже сказанного.
«То-то и оно,» – похвалил за сообразительность, и не замедлил огорчить, – «и получается, что ничего большего мы с тобой сделать не можем, нет у нас возможности узнать главное: кто наводчик. А без него и исполнителей искать нечего!»
Дока почесал затылок, с минуту подумал и нерешительно предложил:
«Может, к Михаилу съездим? Предложим свою помощь?»
Михаил – это капитан милиции, Мирненский опер, по совместительству и наш хороший знакомый, можно даже сказать – друг. Волей случая нам с Докой удалось поучаствовать в раскрытии преступления, точнее – убийства. Дело вел Михаил, и очень не хотел, что бы мы ему мешали. Однако получилось так, что главные подозреваемые, и что важнее – железные улики были найдены мной и Докой, и в нужный момент в милицию представлены. Преступников задержали, а мы с Докой стали друзьями Михаила, и могли бы запросто с ним пообщаться. Только не очень верил, что сейчас он станет с нами откровенничать по еще одному делу, к которому, не в пример прошлой работы, мы не имели никакого отношения. Однако факт подставы на асфальте в нужное время и в нужном месте машины, предварительно спрятанной от лишних глаз рядом с дорогой, следы присутствия двух наблюдателей – любителей покурить – на вершине бугра, сделали свое дело: я и Дока уже не представляли, как бросить начатое разбирательство. И от встречи с Михаилом, даже если он пошлет нас к черту, отказаться я не мог. Но Доку сразу же предупредил:
«Только не сегодня и не завтра. Времени у него для нас нет, пока с машиной без номеров разбирается и в банке шерстит, кто бы мог быть там информатором. Получится у него за два дня – и ладно, помощь наша не потребуется. А не получится – мы и подъедем, окурки что ты собрал покажем, сюда свозим, на бугор, откуда инкассаторов высматривали, расчеты наши по времени приведем,» – и видя, что друг мой несколько приуныл, закончил на более радостной ноте, – «Глядишь, и заинтересуем человека!»
Мы еще недолго поболтали – так, о мелочах: на чем и куда преступники с деньгами рванули, если следов мотоцикла или второй машины мы не заметили, как и где информатор из Мирного мог сообщить не местным нужные сведения, ну и т.д. Но все это можно считать пустым трепом – пока у нас не было ничего, что могло бы направить мысли в нужном направлении. Оставалось – для очистки совести – осмотреть то место, где как я предположил, кто-то третий подал сигнал, что идет инкассаторская машина.
Но вышел полный облом – на верху длинного подъема в сторону Мирного был врез в коренных породах, иначе без еще одного трамплина, почище уже известного, дело бы не обошлось, и асфальт уложили на сплошные камни, на которых любые следы заметить невозможно. И даже окурков свежих не нашли, хотя все возможные места осмотрели внимательно. Так что вопрос – как сюда добрался предполагаемый подозреваемый третий и был ли он реально – остался открытым. Так же и сигнал – как можно подать, что бы на расстоянии двух километров его легко увидели. Или услышали?
Домой вернулись в сумерках, и жена сообщила последние новости:
«В Мирном шофер в сознание пришел. Сказал, что смутно видел двух человек, которые подбегали к машине, когда она перевернулась».
«И что они делали?»
Света пожала плечиками: «Этого он не знает, сказал, что сознание потерял.»
«А другие что говорят?» – не мог я остановиться, пока не выпытаю все возможное.
«А другие ничего не могут сказать,» – Света улыбнулась, заметив мое нетерпение, – «они сознание сразу потеряли, и в себя пришли, когда их в больницу привезли.»
«А деньги нашли, или нет?» – продолжал я надоедать, хотя было ясно, что не нашли – об этом Света точно не промолчала бы.
«Ищут», – подтвердила очевидное на сто процентов, – «говорят, на всех дорогах солдат поставили, и по степи они катаются, с автоматами.»
Не с голыми же руками кататься. Преступники оружие имели, на случай, если охранник инкассаторов будет способен дать отпор – пистолет то у него был точно. Кстати, увели его вместе с деньгами, или нет?