Илларион Забродов готов был сразу заняться поиском Мити и Лики. Он не собирался, как Михаил, ждать, пока кто-то подойдет к машине, которая увезла детей. Хозяин машины, координаты которого выдавали службы, скорее всего, был подставным. Но если тронуть его, как считал и Михаил, можно спугнуть тех, кто держит в заложниках сына Грановской Митю и его двоюродную сестру. Поэтому Забродов решил действовать наверняка. А сделать это можно было только под покровом ночи.

Но и день выдался горячий. Теперь, сидя в джипе у въезда во двор и дожидаясь, пока в расположенных вокруг домах погаснут окна, чтобы осуществить свой план и спровоцировать владельцев микроавтобуса, Забродов не просто вспоминал, но анализировал то, что ему удалось узнать, предполагая, как дальше могут развиваться события…

Эдвард Паршин оговорился, что у него планируется какая-то очень важная встреча, и заметно волновался. Помощнице по хозяйству Валентине даже пришлось его подгримировать. Пока Паршин собирался, Михаил находился с ним в одном кабинете. И Забродов, делая вид, что углубился в чтение лежащей на столе газеты, на самом деле пристально наблюдал за Михаилом, который ходил туда-сюда по кабинету, вышел на минуту и опять вернулся.

Полковник Мещеряков предупредил, что в окружении Паршина должен появиться новый человек, который, скорее всего, и окажется настоящим агентом, главной задачей которого будет выявить пути поступления оружия в Сирию.

Михаил выглядел довольно профессионально. Но у Иллариона Забродова, который по долгу службы имел дело с представителями служб разных стран, был надежный способ проверки. Он знал, что никакой агент ни за что не откажется от возможности вживиться в мобильный телефон того, кто его заинтересовал.

Забродов, который тоже как бы вдруг появился возле Эдварда Паршина, никак не мог не заинтересовать Михаила, если тот действительно был агентом. Поэтому Забродов использовал старую проверенную наживку: специально положил свой мобильный на стол на самое видное место.

Михаил, вернувшись, не мог его не заметить. И, очевидно, уже был готов осуществить мечту каждого разведчика. Он взял мобильный Забродова в руки и, рассматривая, заметил:

– Удобная модель.

– Не жалуюсь, – как бы безразлично пожал плечами Забродов, сделав вид, что смотрит в окно. – Мне чем проще – тем лучше.

Его внимательный взгляд уловил, что Михаил движениями фокусника успел-таки произвести несколько манипуляций, достаточных для того, чтобы внедрить прослушку. И это было ему в данный момент даже на руку, чтобы отвести внимание Михаила, а при необходимости вынудить пойти на контакт и действовать так, как будет удобно ему, Забродову. Во всяком случае, он теперь точно знал, что именно Михаил должен был в качестве французского пилота лететь в потерпевшем крушение «Эльфе», а теперь материализовался под видом охранника.

Одна часть задания, можно считать, была выполнена. И теперь, в общем-то, было достаточно сесть Михаилу на хвост и не выпускать из поля зрения ни одного его шага, чтобы, когда операция, план которой разработали европейцы, войдет в завершающую фазу, всего лишь сделать опережающий бросок. Но Илларион Забродов не любил идти по следу. Ему хотелось самому диктовать условия игры.

Однако пока что все зависело от Паршина, который готовился к важной встрече.

Забродов, по правде, даже не ожидал, что после всего пережитого Паршин сможет достаточно быстро взять себя в руки. Когда тот вышел уже в новом костюме, подгримированный, с деловым выражением лица, Забродов, который разбирался в психологии, понимал, как слаб и неуверен в себе должен быть Паршин. Однако Паршин его удивил. Было что-то, что придавало ему уверенность и возможность не раскисать. И вряд ли это были пусть и надежные, но всего лишь охранники.

– Сегодня в офис поедем вместе. За рулем будет Степаныч, пусть поработает. А вы постарайтесь никуда не отлучаться, – сказал он сухо.

И Михаил, как показалось Забродову, вздохнул с облегчением. Он, похоже, опасался, что хозяин отлучит его на сегодня и от своего тела, и от своих дел.

– У меня сегодня намечается очень важная встреча. И мне не помешает усиленная охрана, – произнес Паршин.

Забродов своим профессиональным взглядом не мог не заметить бронежилет, который Паршин надел под костюм.

Степаныч, пожилой, седой мужчина, был подтянут, собран и, похоже, был опытным и надежным водителем.

Проехаться с Паршиным на его новеньком серебристом тонированном «лексусе», да еще в качестве пассажира, было, конечно, заманчиво. Но Забродов давно вышел из мальчикового возраста. И поскольку у него в городе, как он предполагал, могут быть весьма важные дела, которые без машины не решить, он попросил:

– Можно, тогда я поеду на своих колесах? Мне потом надо будет в автосервис подскочить. Слышу, что-то барахлит у меня в моторе.

– Да, – согласился Паршин. – Не знаю, как у меня сегодня день сложится. Может, две машины нам и не помешают.

Они стояли у крыльца, Паршин достал сигарету и закурил. Степаныч направился к машине.

Открывая дверцы, он улыбнулся и, похлопав по крыше, заметил:

– Давно мы ее из стойла не выводили. Радуется.

Он сел за руль, завел мотор, и Паршин, не докурив, бросил на землю сигарету и кивнул:

– Пошли. Лучше приедем пораньше.

Но не успел он сделать шаг, как раздался взрыв, и «лексус» взлетел на воздух. Забродов и Михаил, сработав четко и точно, закрыли своими телами Паршина.

Валентина, которая тут же выскочила в холл, воскликнула в отчаянии:

– Степаныч!

И тут же позвонила в «скорую».

– Полицию вызвать? – спросила она у Паршина. Но тот, поднимаясь с земли и отряхиваясь, отрицательно покачал головой:

– Потом, все потом, когда мы уедем. У меня сегодня очень, очень важная встреча.

Повернувшись к Забродову, он сказал тоном не предполагающим отказа:

– Поедем на вашей. Может, не догадаются, что это я.

– Похоже, вас пасут. Плотно пасут, – заметил Михаил.

– Пока я буду в офисе, – обратился Паршин к Михаилу, – съезди в автосалон или даже на авторынок, купи какой-нибудь незаметный «фольксваген». Деньги Лиза тебе выдаст из нашего личного стабилизационного фонда. Мне сегодня еще придется по городу мотаться, а все мои машины, похоже, знают. А теперь и ваш, Забродов, джип в любой момент может взлететь в воздух.

Забродов только покачал головой. Учитывая, что машину нужно было вернуть Елене, такое развитие событий его никак не радовало.

Эдвард Паршин, которому и так за последние дни пришлось много пережить, был напряжен и взволнован. Но до города он не произнес ни слова. Наверное, пытался понять, кто же подстроил этот взрыв. Забродов тоже не мог не проанализировать ситуацию.

Тот, к кому Паршин ехал на встречу, подстроить этот взрыв, надо понимать, не мог. И если даже в планах у него было избавиться потом от Паршина, время еще не пришло. Елена тоже, надо понимать, не при делах. Ее план мести, как уже успел понять Забродов, более изощренный. Значит, можно предположить, есть еще третья, а то и четвертая сила, которые стремятся к тому, чтобы уничтожить Паршина. А ему Паршин нужен живым. Иначе не узнать ни о папке, ни о том, для чего на лежащих в двух папках у Паршина и Евы Грановской клочках бумаги были написаны разные цифры.

Чем ближе они подъезжали к офису, тем больше бледнел Эдвард Паршин. Из машины он решился выйти лишь под прикрытием двух охранников.

Войдя в приемную, он удивленно воскликнул:

– Господин Крафт, вы уже здесь?

Немец недовольно дернулся. Очевидно, ему не очень-то хотелось, чтобы озвучивали его фамилию.

– Добрый день, господин Паршин, – кивнул он более чем сдержанно и добавил: – Я приехал чуть раньше, чтобы успеть обговорить все детали.

– Хорошо, пройдемте в мой кабинет, – предложил Паршин и повернулся к охранникам: – Михаил, езжай, куда я просил, а вы, Забродов, останьтесь и подождите.

Михаил, хотя и без особой охоты, поехал покупать новую машину. А Забродов остался в приемной вместе с молодым накачанным немцем, наверное охранником этого господина Крафта. Илларион Забродов почему-то был уверен, что Михаил успел поставить в кабинете Паршина прослушку и будет в курсе сути переговоров. А он и так мог предположить, что они будут договариваться о переброске оружия. И теперь самым главным было узнать время и место, откуда будет вылетать самолет. Здесь, иначе не скажешь, ему по-настоящему улыбнулась удача.

Через несколько минут Паршин выглянул в приемную и, будто забыв, что в приемной сидят Забродов и охранник Крафта, сказал секретарше:

– Передайте Лапшину: вылет переносится на завтра, на два часа дня. Меня может не быть. Все под его ответственность.

Это со стороны Паршина был явный прокол. То, что он мог попросту выдать дезинформацию, было весьма сомнительно. Во-первых, он слишком был взволнован. Во-вторых, его секретарша тут же перезвонила куда-то и пропела в трубку:

– Господин Лапшин? Вылет завтра в четырнадцать ноль-ноль. Все под вашу ответственность.

Очевидно, этот господин Лапшин был несколько удивлен переносом вылета, потому что секретарше пришлось повторить:

– Да-да. Переносится. Завтра в четырнадцать.

… Теперь, сидя в джипе в ожидании, когда погаснут окна в соседних домах и можно будет подойти к микроавтобусу, в котором, как утверждал Михаил, привезли сына Евы Грановской, Илларион Забродов прикидывал, когда и как лучше передать информацию полковнику Мещерякову. Для того чтобы сделать это, нужно элементарно снять с телефона прослушку. А это, само собой, вызовет подозрения у Михаила, и тот может активизировать свои действия. Интуиция подсказывала ему, что лучше подождать.

… Еще сидя в приемной, Илларион Забродов, как ему показалось, довольно надежно усыпил бдительность Михаила, который, конечно же, весьма настороженно отнесся к так неожиданно появившемуся возле Эдварда Паршина новому человеку. Именно поэтому, когда Забродову позвонила Ева и с волнением начала расспрашивать о том, нет ли новых сведений о Мите, Забродов, рассчитывая на то, что Михаил, выбирая для Паршина новую машину, не забыл о поставленной на его телефон прослушке, вышел в коридор и там, чуть понизив голос, ясно произнес:

– Вы меня наняли, чтобы я нашел вашего мальчика. И я это сделаю. У меня уже есть кое-какие сведения. Так что все дело времени. Завтра, от силы, послезавтра мальчик будет у вас. Паршин пока что занят какими-то своими делами, я должен быть при нем. Но завтра, я думаю, смогу заняться поисками Мити.

Хотя на самом деле откладывать поиски Мити до завтра Забродов не собирался.

Однако дальше события начали развиваться настолько стремительно, что ему, хотел он того или нет, пришлось принять несколько весьма неординарных и рискованных решений.

Буквально через несколько минут после того, как господин Крафт покинул кабинет и, вежливо кивнув секретарше и Забродову, вышел из приемной, на пороге появился сам Паршин, почему-то в длинном светлом плаще и шляпе и с довольно солидным портфелем.

– Лиза, – обратился он к секретарше, будто не замечая Забродова. – Мне, возможно, придется отлучиться по делам. Может, на день, может, на пару дней. Не волнуйтесь. Я сам вам позвоню, узнаю, как дела. А Лапшину передайте, чтобы все делал так, как оговорено. Он поступает в распоряжение господина Крафта.

– Хорошо, Эдвард Васильевич, – ласково произнесла Лиза и добавила: – Здесь вам по электронной почте на адрес компании письмо пришло. Написано: «Срочно!»

– Читай! – попросил Эдвард Паршин и, взглянув на часы, добавил: – Скорее, я спешу!

– Может, вы сами… – проговорила Лиза, косясь на сидящего за газетой Забродова.

Но Эдвард Паршин нервно дернулся и повторил:

– Я же сказал тебе: читай! У меня нет времени!

– Хорошо, как скажете, – повела плечами Лиза и прочитала: – «"Дракон" ожил. И готов нанести решающий удар!»

– Ерунда какая-то! – прошипел Паршин.

– Да, еще сегодня с самого утра, когда вас не было, из налоговой звонили и из наркоконтроля. Интересовались, планируются ли у нас в ближайшее время авиарейсы, – добавила Лиза.

– Надеюсь, у тебя хватило ума сказать, что нет?

Лиза смутилась и как-то неопределенно кивнула.

– Ладно, ты все поняла! Я пошел! – сказал Паршин.

Но тут дверь приемной распахнулась, и в комнату буквально ворвалась яркая, крупная, немолодая уже женщина – крашеная блондинка с высокой вычурной прической.

За ней влетел мужчина в форме охраны. Очевидно, он сидел при входе и просто не смог удержать эту разбушевавшуюся посетительницу.

– Так ты жив?! Ты правда все еще жив, гад?! Еще и шляпу надел?! – закричала она и неожиданно выхватила из сумочки пистолет.

Забродов в одно мгновение выбил пистолет из ее рук. Но женщина не сдавалась и все равно набросилась на Паршина, успев исцарапать ему и так едва загримированное лицо.

Забродов, удерживая за руки, с трудом усадил ее на стул. А охранник снизу уже достал из ее сумочки документы.

Развернув паспорт, он прочитал:

– Протасова Евгения Петровна.

– Протасова?! – переспросил Паршин, и его лицо исказила какая-то дикая гримаса.

– Да-да, Протасова! Жена, то есть по твоей вине вдова Протасова. Я знаю, ты специально подстроил эту аварию, чтоб убрать моего мужа, чтобы забрать себе все деньги от выгодной сделки, которую вы готовили с немецкими партнерами. Я знаю все! У меня достаточно денег, чтобы быть в курсе всех дел моего мужа. И я добьюсь, чтобы его доля от сделки досталась не тебе, гад, а мне. И если моим людям не удалось пока что уничтожить тебя физически, я это сделаю сама! – кричала она, покрываясь красными пятнами, которые со щек расползались по всему лицу.

– Госпожа Протасова?! Очень приятно, – сказал Эдвард Паршин, как будто даже чуть успокоившись. – Так это ваши люди стреляли в меня несколько дней назад? И сегодня взорвали мой «лексус»?

– Да. Да, да! И если не они, то я убью тебя! – продолжала кричать, брызгая слюной, женщина.

– Так вы не расплатитесь за всю жизнь! А за организацию покушения на убийство будете сидеть в тюрьме! – не скрывая злорадства, крикнул Паршин и тоже покраснел.

– Запомните: все, что вы получите от сделки с немцами, вы должны будете поделить со мной, единственной законной женой вашего партнера господина Протасова!

– Вот именно, единственной законной! А сколько у вашего Протасова незаконных было, вы хоть в курсе?! – хмыкнул Паршин, чуть успокоившись.

Илларион Забродов крепко удерживал Протасову.

– Это меня не касается! – взвизгнула та. – Любил он только меня.

– Да он в том самолете летел не один, а с девушкой, красивой, молодой, длинноногой брюнеткой, – сказал Паршин, зная предпочтения стареющего Протасова.

– Не лги, подлый убийца! Я не дам опорочить светлое имя моего дорогого мужа! – продолжала наступать Протасова.

– Ладно, – махнул рукой Паршин. – Мне нужно идти. Разбирайтесь здесь сами.

– Куда ее? – спросил Забродов.

– Вызовите полицию, – сухо ответил Паршин. – Пусть оформляют покушение на убийство.

Лиза, которая во время этой словесной перепалки выскакивала в коридор, гордо сказала:

– Я уже вызвала, сейчас будут здесь.

Паршин тут же засуетился и, опять взглянув на часы, поспешил выйти из приемной. Забродов, передав нервно всхлипывающую даму охраннику, пошел за ним.

На улице возле нового белого «фольксвагена», покручивая брелоком с ключами, их встретил Михаил.

– Я сам поеду, – сказал Паршин и добавил: – Вы можете быть на сегодня свободны. Если понадобитесь, я вам позвоню. Да, Михаил, проследи, чтобы Забродову тоже выписали деньги. Он, как и ты, заслужил.

– Но я собирался сегодня заняться поисками мальчишки, – нарочито громко сказал Михаил.

Забродов понял, что парень прослушал-таки то, что ему было нужно, и наверняка уверен, что Забродов увяжется вместе с ним. Но у Забродова были несколько иные планы.

– Отлично, – сказал Паршин. – Как только что-нибудь узнаешь о мальчишке, тут же звони. Если нужна машина…

– Я взял напрокат, – скромно заметил Михаил.

– Так иди хоть на бензин выпиши. Да и о деньгах не забудь. А то Забродов думает, что я жадный, за так его работать взял… – сказал Паршин каким-то другим, расслабленным голосом.

Когда Михаил пошел наверх, Эдвард Паршин, убедившись, что тот скрылся за дверью, вместо того чтобы идти к своей новой машине, отдал ключи Забродову и попросил:

– Давайте лучше вы меня отвезете.

Илларион Забродов понял все без лишних слов. Паршин, очевидно не отойдя еще от утреннего взрыва, попросту боялся первым садиться в машину. Но, поскольку он отослал Михаила, а сделал ставку на него, Забродова, надо понимать, на данный момент доверял ему больше. Хотя если подумать, что в этом новом «фольксвагене» было заложено взрывное устройство, то Паршин, наоборот, дорожил его, Забродова, жизнью меньше, чем жизнью Михаила.

Так или иначе, интуиция подсказывала Забродову, что машина чиста: ведь Михаил все время находился возле нее, а ему важен был завтрашний результат. Если предположить, что Михаил поставил прослушку в кабинете Паршина, он тоже знает, что вылет назначен на завтра, в четырнадцать.

Спокойно открыв дверь, Забродов завел мотор, и только после этого Паршин решился подойти и сесть на заднее сиденье. Как понял Забродов, так ему казалось, что он в большей безопасности. Но при этом, как заметил он в зеркале, всю дорогу Эдвард Паршин нервно оглядывался, наверное опасаясь, как бы за ними не было погони.

По названному им адресу оказалась обычная пятиэтажная панелька, подъезды в которой были без кодовых замков.

Выйдя из машины, Паршин минуту подумал, а потом, достав несколько купюр, сказал:

– Забродов, спасибо за все, вот тебе на такси. Езжай отдохни. А ключи оставляй мне. Если ты мне понадобишься, я перезвоню.

– Вы уверены? – спросил Забродов.

– Да, – кивнул Паршин и, пожав Забродову руку, щелкнул сигнализацией.

Когда Паршин скрылся в подъезде, Забродов перебежал к соседнему подъезду и, поднявшись на пару этажей, устроился на площадке у окна так, чтобы можно было видеть выход из подъезда, куда вошел Паршин. Ему почему-то казалось, что тот обязательно вскоре оттуда выйдет.

Прошло около часа. Забродов уже начал волноваться, но тут из подъезда вышел представительный мужчина с черными усами и бакенбардами, в очках, в черном плаще и такого же цвета шляпе, с портфелем в руке. По шляпе и портфелю Забродов и узнал Паршина, хотя фигура, манера ходить у него остались теми же.

Забродов полагал, что Паршин использует свой новый «фольксваген», и, заметив припарковавшееся у соседнего дома такси, рассчитывал успеть сесть ему на хвост. Но, спустившись, едва не столкнулся с ним нос к носу.

Благо Паршин в темных очках, похоже, почти ничего не видел. Он, стараясь идти как можно скорее, пешком направлялся к соседнему дому, при этом довольно громко разговаривая по телефону:

– Спасибо, спасибо, все хорошо! Но я хотел улететь сегодня. Целую ночь оставаться в городе мне рискованно. Я же вас просил, чтобы вылететь сегодня! Если нет прямых рейсов до Рио, замените на любой другой. Я запомнил: улица Красная, дом два, квартира восемь. Уже вижу этот дом. Хорошо. Понял. Завтра в два часа дня. Шереметьево. Да, фамилия хорошая. Запомнил, конечно. Горошко Тимофей Яковлевич. Да, как только я вылечу и устроюсь, перечислю вам еще премиальные. Обязательно. Господин Шац, вы же меня знаете.

Паршин был настолько возбужден, что не замечал, как громко он говорит.

Зато Забродов точно знал его новый адрес, где он будет ждать, пока сможет вылететь куда-то за рубеж. То, что Эдвард Паршин под чужим именем и по поддельным документам с новой внешностью собирается покинуть страну, не вызывало никакого сомнения. Но вот оставил ли он папку с теми документами или взял с собой, было непонятно. Если взял, то они, эти документы, лежат в его дорожном портфеле.

Проводив Паршина до подъезда, где была квартира, в которой он должен был ожидать возможности улететь из страны, Илларион Забродов взглянул на часы и понял: если он хочет не выпустить Паршина из вида, ему около суток придется просидеть у подъезда. Конечно, можно было в доме напротив снять на сутки комнату с окнами на нужный подъезд и сделать ожидание более комфортным. Но ему предстояло подготовиться к завтрашней операции, из которой, надо понимать, Паршин решил выйти или, точнее, уже вышел.

Можно было, конечно, понадеяться, что Паршин просидит в этой квартире до утра. Во всяком случае, Забродов теперь знал и его новую фамилию, на которую будет заказан билет до Рио-де-Жанейро, и его внешний вид. Но у него возник новый план: он решил еще раз попытаться сыграть ва-банк.

Михаил будто ожидал его звонка и сразу снял трубку. Забродов, решив все рассказать при встрече, был весьма краток:

– Вы на колесах?

– Да, стою в одном дворе, ожидаю.

Забродов сразу понял, что Михаил надеется все-таки выследить, где находятся Митя и его сестра, поэтому предложил:

– Если у вас есть возможность отлучиться, подъезжайте по адресу улица Красная, дом два. Узнаете кое-что интересное.

– Хорошо, – согласился Михаил, – я буду на синем «опеле».

Подсев в машину к Михаилу, Забродов обратился к нему напрямую:

– Михаил, пришло время, когда нам с вами стоит сыграть в открытую.

Михаил почему-то понял это по-своему. Достав пачку денег, он протянул их Забродову со словами:

– Это ваш гонорар от Паршина. Его секретарь просила вам передать.

– Спасибо, – кивнул Забродов, забирая деньги, и повторил: – Будем играть в открытую. Вы, как и я, устроились на службу к Паршину отнюдь не для того или, точнее, не только для того, чтобы охранять его тело.

Михаил поднял на Забродова глаза и буквально сканировал его своим взглядом.

– Но если меня интересовало исключительно то, где Паршин прятал мальчика Митю, то вас, похоже, интересует и сам Паршин, – продолжал Забродов. – Невооруженным глазом видно, что Паршин проворачивает какие-то не совсем чистые делишки. А теперь он, как я понял, решил попросту слинять.

– Что? – переспросил Михаил.

– Он решил улизнуть от нас всех – от своих друзей и от своих врагов. И я готов поделиться с вами эксклюзивной информацией. Не безвозмездно, конечно, – уточнил Забродов, точно зная: если просишь за какую-то услугу деньги, во-первых, тебя больше ценят, а во-вторых, не стараются в твоих действиях отыскать какой-то скрытый подтекст.

– Хорошо, – согласился Михаил, доставая бумажник. – Только давай сначала информацию, а деньги потом.

– Клади аванс, – не сдавался Забродов, чем окончательно усыпил бдительность Михаила.

Во всяком случае, именно так, по его представлениям, должен был действовать сыщик, которого наняли найти украденного ребенка.

Михаил положил купюры на сиденье и напомнил:

– Но ты ведь тоже получил информацию о том, где сейчас может находиться мальчик.

– Если я его там обнаружу, обязательно тебе заплачу, – кивнул Забродов.

– Согласен! – сказал Михаил и предупредил: – Но мальчик нужен не только тебе и тем, кто тебя нанял, но и мне. Господин Паршин поручил мне отыскать его. Этот мальчик, как говорил Паршин, может для него стать золотым ключиком к большим деньгам.

– Очень образное выражение, – согласился Забродов. – Только твоему господину Паршину, по-моему, уже ничего не нужно. Через сутки, а то и раньше он будет сидеть в самолете, который доставит его в далекие теплые края.

– Значит, это все-таки правда… – в задумчивости покачал головой Михаил, тем самым подтвердив догадку Забродова насчет прослушек, которые он установил и у него, и у Паршина.

– Что «правда»? – уточнил Забродов.

– Да это я так, вообще, – чуть смутился Михаил, которому тоже, похоже, очень хотелось поделиться с Забродовым кое-какими своими наблюдениями.

– В общем, если тебя интересует дальнейшая судьба Паршина, можешь остаться здесь в машине. Он сейчас находится в этом подъезде, в квартире номер восемь. Если самому надоест наблюдать, можешь нанять информаторов. Только имей в виду: выглядит он теперь не совсем, точнее, совсем не так, как раньше. От знакомого нам с тобой Паршина остались лишь шляпа и портфель.

– У тебя есть его новая фотография? – спросил Михаил.

– Нет, чего нет, того нет, – покачал головой Забродов. – Но ты человек опытный. Узнаешь его по походке. А вообще-то он теперь с усами, бакенбардами, в очках с затемненными стеклами. Импозантный мужик!

– Понятно, – кивнул Михаил, очевидно стараясь тут же проанализировать полученную информацию.

– Не знаю, какой у тебя к этому Паршину интерес, но думаю, тебе он сейчас важнее, чем мне, – сказал Забродов, собираясь выходить из машины.

– Но если ты обнаружишь мальчика раньше, чем я, обязательно сообщи мне, – попросил Михаил.

– Зачем тебе он? – пожал плечами Забродов. – Я отвезу его к матери, и на том дело будет окончено. А ты разбирайся со своим Паршиным. Если он тебе, конечно, еще нужен.

Михаил хотел еще что-то сказать, но Забродов, продолжая исполнять роль жадного и расчетливого частного сыщика, забрал лежащие на сиденье деньги и вышел из машины. Он почему-то был уверен, что Михаил не упустит Паршина и не даст ему улететь из страны.

Но у него самого были другие задачи.

Когда Илларион Забродов добрался до офиса компании «Серебряные крылья», где был припаркован его джип, начинало смеркаться. И он только теперь вспомнил, что с утра ничего не ел.

В кафе напротив людей было немного, кофе был сварен весьма профессионально, а горячие бутерброды испортить было непросто. Так что у Забродова было несколько минут, чтобы обдумать, как ему действовать дальше. Можно было, конечно, еще из кафе, сняв с телефона прослушку, которую поставил Михаил, позвонить полковнику Мещерякову, задание которого он, в общем-то, выполнил. Но Забродов решил не торопиться. И сначала, дабы подтвердить принятую Михаилом версию его миссии, он позвонил Еве Грановской.

– Алло, это вы?! – сразу отозвалась она. – Я уже вся извелась! Вы нашли их?!

– Думаю, завтра они будут у вас, – ответил Забродов как можно спокойнее. – Не волнуйтесь. С ними все в порядке.

– Надеюсь, – проговорила Грановская и призналась: – У меня здесь еще проблема возникла: родители Лики позвонили. Они не могут с ней связаться и хотят объявить в розыск. Я просила их пару дней подождать. Но они сказали, что вылетают в Москву. Если им, то есть полиции, понадобятся какие-то сведения, вы им сообщите. Ведь это как бы не Митю будут искать, а Лику… Да, и у Маши, Марии Паршиной, адвоката убили. Молодой совсем. Сомов. Представляете, зарезали прямо в сквере. Я Паршину звоню, он не берет трубку.

– Не волнуйтесь, Ева. Завтра все будет в порядке, – как можно спокойнее постарался заверить ее Забродов. – Доброй вам ночи.

– И вам доброй ночи… – сказала Грановская.

Илларион Забродов уже допивал кофе, когда начался выпуск криминальных теленовостей. Поскольку экран висел почти у его столика, картина предстала жуткая. Два трупа с такими знакомыми ваххабитскими тонкими, но точными порезами на шее.

– В деле Марии Паршиной, жены известного бизнесмена, владельца частной авиакомпании «Серебряные крылья» Эдварда Паршина, редактора одного из популярных глянцевых изданий «Сноб», которая обвиняется в организации убийства любовницы своего мужа гражданки Германии Маргариты Крафт, появляются все новые страшные подробности. Убиты адвокат, который должен был ее защищать, и следователь, который вел дело. Причем только сегодня утром следователь успел дать нашему телеканалу интервью. Мы показываем вам эту запись.

Усталый и, сразу видно, неохочий давать интервью следователь, отвечая на вопросы корреспондента, говорил спокойно и уверенно:

– Да, Мария Паршина, жена известного бизнесмена, владельца частной авиакомпании «Серебряные крылья» Эдварда Паршина невиновна. До суда я не могу оглашать всех подробностей, но в ходе следствия киллер признался, что убить любовницу Эдварда Паршина Маргариту Крафт его наняла женщина, которая прекрасно говорила по-русски, но была одета в восточные одежды. По его описаниям уже составлен фоторобот, и мы теперь разыскиваем эту женщину, приблизительно сорока лет, невысокую, стройную, ходит в восточных одеждах, в чадре.

В это время на экране появился созданный с помощью компьютера портрет Елены. Илларион Забродов даже вздрогнул от неожиданности: настолько фоторобот был похож на оригинал.

– Мы пришли к выводу, что нужно искать сирийский след, – закончил следователь и добавил: – Мария Паршина на днях будет выпущена из СИЗО.

– И вот, – на экране опять появились трупы с перерезанным горлом, – адвокат Марии Паршиной господин Сомов был найден с перерезанным горлом на лавочке в сквере. А сегодня вечером следователь, который вел дело Марии Паршиной и пришел к выводу, что она невиновна, найден зарезанным у себя в подъезде. Тот самый удар, та самая жестокость. Как нам удалось узнать, у следствия имеется очень важный свидетель, имя которого, конечно же, не оглашается. Есть человек, который видел из окна своей квартиры момент убийства адвоката Сомова. Он уже дает показания. Так что есть надежда, что серия жестоких убийств наконец прекратится. Да, – вдруг оживилась корреспондент. – У нас появился фоторобот убийцы адвоката Сомова, и, судя по почерку, и убийцы следователя.

На экране возник портрет бородатого мужчины средних лет, и Забродов не мог не узнать в нем одного из бородачей, которые жили в доме у Елены. Это был не кто иной, как Ахмет.

Похоже игра, которую затеяла Елена, начала выходить из-под ее контроля. То, что она могла нанять киллера для убийства любовницы Паршина, которого она считает главным виновником трагедии с «Драконом», было похоже на правду. И подставить его жену она тоже вполне могла. И даже могла направить своих людей следить за адвокатом и следователем, хотя и не очень понятно, с какой целью. Но то, что она дала распоряжение так жестоко расправиться с адвокатом и следователем, Забродов, который неплохо разбирался в людях, понимал с трудом.

Допив кофе, он даже хотел позвонить Елене, предупредить, что ее и ее людей разыскивают. Но, взглянув на часы, решил не торопиться. Все равно ночью они вряд ли будут покидать занятый ими загородный дом. А у него будет время подумать, как объяснить Елене, что она заигралась с огнем.

Адрес, по которому был припаркован микроавтобус, Забродов знал и, въехав во двор, сразу его нашел. Он припарковался чуть поодаль и остался ждать, пока погаснут огни в окнах. Его расчет был весьма прост: достаточно будет дотронуться до машины, как сработает сигнализация. Свет появится в окне той квартиры, где находится хозяин машины. А если повезет, то он или его люди даже выйдут к ней. Дальше все было бы делом техники. Вынырнув из темноты, да еще с оружием, Забродов мог бы нейтрализовать похитителей. А сам поднялся бы в квартиру и увез похищенных детей.

Но когда окна погасли и Забродов уже решил выйти из машины, из одного из подъездов выбежали мальчик и девушка.

Илларион Забродов не мог ошибиться: это были Митя и Лика.

Еще не хватало, чтобы за ними сейчас увязалась погоня! И Забродов, распахнув дверцы машины, позвал:

– Митя! Лика! Сюда!

– Ларик! Это дядя Ларик! – радостно закричал Митя. – Я знал, что ты нас спасешь!

Лика села на заднее сиденье, а Митя устроился рядом с Забродовым.

– Не бойтесь, они пьяные! – сказал Митя, заметив, что Забродов все время поглядывает на дверь подъезда, откуда выбежали дети, и добавил: – Слышь, Лика, как мы не додумались? Надо было их закрыть с этой стороны на ключ. А ключ оставить в дверях или вообще сломать.

Лика ничего не ответила. Забродов заметил, что ее всю трясет не то от холода, не то от страха.

– Там куртка, можете укрыться, – предложил Забродов, выруливая из двора.

– С-спас-сиб-бо… – с трудом проговорила Лика.

– Все позади. Не волнуйтесь, – сказал Забродов.

– Ты отвезешь нас к маме?! – спросил Митя.

– Да. Конечно, – ответил Забродов и вдруг ясно вспомнил перерезанные шеи адвоката и следователя. Кто знает, что придет в голову этим головорезам, если их выследят и придут арестовать. А что, если они возьмут этих и так ни живых ни мертвых от пережитого детей в заложники? Елена была их хозяйкой там, на территории Сирии. А здесь она им не указ. Они вполне могут затеять свою собственную войну с неверными, действовать по своим правилам и законам. И никакая Елена их не остановит.

Они даже смогут с успехом ее шантажировать, захватив детей. От этих мыслей Забродову сделалось не по себе, и он сказал:

– Митя, сейчас очень поздно. Мама твоя живет за городом у своих хороших знакомых. Но там вас могут найти. Поэтому поедем ко мне, переночуем, а завтра утром поедем к маме.

Митя тяжело вздохнул и согласился:

– Да, поехали спать. А завтра рано-раненько, как только проснемся, к маме.

Лика, похоже, укутавшись в куртку, задремала. Пока доехали, Митя тоже заснул.

По правде, в свете последних событий Илларион Забродов лучше бы переночевал с ними в джипе. Но он понимал, что детям нужно элементарно сходить в туалет, умыться, покушать и лечь в чистую, теплую постель. Поэтому осторожно, стараясь не напугать, он разбудил Митю, а тот уже разбудил Лику.

Поднявшись наверх, Забродов, чуть отстранив детей, приготовил пистолет и первым вошел в квартиру. Такого беспорядка эти стены еще не видели.

Оставив детей в прихожей, он скрупулезно проверил все комнаты, кухню, туалет и ванную комнату, заглянул за занавески, но нигде никого не нашел. Книги были сняты и с той полки, где стоял Достоевский, хотя тайник, похоже, не нашли. Правда, проверять его Забродов не стал.

– Давайте я помогу прибрать, – предложила Лика.

Но Забродов покачал головой и улыбнулся:

– Это работы на месяц, не меньше.

– А что они тут искали? – поинтересовалась Лика.

– Наверное, золото или бриллианты.

– У Ларика нет ни золота, ни бриллиантов, – уверенно заявил Митя и с гордостью добавил: – У Ларика есть только книги и пистолет.

– Все-то ты знаешь, – покачал головой Забродов и скомандовал: – Живо приводите себя в порядок и на кухню.

– Мы неголодные, – возразил Митя. – Давайте лучше ляжем спать, чтобы завтра пораньше поехать к маме.

Лика кивнула, но Забродов почувствовал, что у нее сна нет ни в одном глазу. Она была как-то по-особому взволнована, напряжена, будто хотела поговорить о чем-то очень важном.

Пока Лика была в душе, Забродов постелил им на диванах в гостиной. Митя сразу лег и, накрывшись с головой одеялом, тут же уснул.

Илларион Забродов выключил свет и пошел на кухню. Через несколько минут туда пришла Лика.

– Ну что, чаю? – предложил Илларион.

– Можно и чаю, мне все равно, – ответила в задумчивости Лика, присаживаясь к столу.

А когда Забродов налил зеленый чай с душистым, сладковатым жасминовым привкусом, Лика, сделав пару глотков, сказала:

– Я должна, просто обязана сейчас кому-то позвонить в компетентные органы, чтобы сообщить важную информацию.

– Я вас слушаю, – сказал Забродов.

– В смысле? – насторожилась Лика.

– Вы можете обо всем, что вас волнует, рассказать мне. А я подскажу, как вам быть с этой информацией.

– Вы меня не подведете? – спросила Лика. – Мне почему-то хочется вам верить. И потом, по правде, я сама боюсь звонить. Вдруг что-нибудь не подтвердится и меня арестуют за ложную информацию. Но поверьте: все, что я вам скажу, я сама слышала. В кружку.

– Не понял… – ответил Забродов.

– Ну, кружку приставляешь к стене или лучше всего к розетке и слушаешь. И все-все, о чем говорят, слышно.

– И что ты такого услышала, о чем, как ты выражаешься, в компетентные органы нужно сообщать среди ночи? – спросил Забродов вполне серьезно, потому что не исключал того, что девушка на самом деле услышала что-то важное.

– Но сначала я должна поведать вам предысторию, – с серьезным видом заявила Лика.

– Я весь внимание, – в тон ей произнес Забродов.

– В общем, сначала нас похитил один человек, которого послал Паршин. Он позвонил в дверь и сказал, что принес мне букет. А я как раз со своим парнем поссорилась. Ну и… так получилась, что сглупила. Он нас отвез к Паршину, в загородный дом. Им, в общем-то, Митя был нужен. Они надеялись, что его мама позвонит и за то, чтобы его забрать, какую-то папку отдаст. Там был охранник Константин и помощница по хозяйству Валентина. Очень хорошая. Я даже придумала план, как сбежать.

– Только про план потом как-нибудь расскажешь, – попросил Забродов.

– Да, конечно! – остановила себя Лика. – Это не по теме. Но потом там, у Паршина, на нас напали немцы. Настоящие, представляете? Только по-немецки говорили. Не думали, что я немецкий знаю. А я все поняла. В общем, они нас выкрали.

– Но с вами же охранник был. Он что, вас не смог защитить?

– Они Константина очень сильно избили. А нас погрузили в микроавтобус и увезли. Их какой-то главный немец послал, господин Крафт. Он, как потом оказалось, думал, что мы дети Паршина. И пока Паршин так какие-то дела проворачивал, держал нас в заложниках. А потом убить хотел.

– Так это ты об этом хотела сообщить в компетентные органы?

– Нет, – покачала головой Лика. – То есть об этом тоже можно. Но это дело прошлое, а я о будущем. О том, что должно произойти завтра, то есть, – она взглянула на часы и покачала головой: – То есть уже сегодня. И если вы сами не позвоните, то позвоню я.

– Так что там произошло дальше?

– Нас в квартире одной держали. Там были Люси и Ганс. Люси и по-русски, и по-немецки, а Ганс только по-немецки говорил. А потом вчера вечером приехал господин Крафт и какой-то араб с переводчиком. Митя спал. А я кружку к стене приставила и все услышала.

– И о чем шел разговор?

– Хотите дословно? – предложила Лика. – Или почти дословно?

– Давай, – согласился Забродов.

– У меня память хорошая, – похвалилась Лика. – А когда экстрим, я вообще все до мелочей запоминаю. Если вы звонить будете и что-то забудете, меня позовите. Хорошо?

– Да я тоже на память не жалуюсь, – заметил Забродов и, стараясь сохранить серьезность, добавил: – Особенно когда экстрим.

– Ну так вот. Этот Крафт говорил по-немецки, а араба переводил на немецкий переводчик. И Крафт говорит: «Завтра груз будет уже на борту самолета. Я сделал все, как мы договаривались. Каждая деталь упакована в отдельную коробку, как деталь какого-нибудь бытового прибора. При этом, как вы просили, среди них есть и настоящие бытовые приборы. Если решат проверить, откроем те, где бытовая техника»… И, как я поняла, это он говорил об оружии, которое завтра, то есть сегодня, должны отправить куда-то за рубеж, туда, откуда приехал этот араб.

Илларион Забродов сразу подумал: как хорошо, что он хоть и изъял из своего мобильника поставленного Михаилом «жучка», но еще не позвонил полковнику Мещерякову. Теперь у него, похоже, будет гораздо больше информации. Он хотел попросить Лику говорить чуть быстрее и не комментировать информацию. Но при этом отлично понимал: когда человек пытается точно восстановить происходившее или, что еще сложнее, передать услышанный через стенку разговор, его нельзя перебивать, потому что комментарии, пусть и ненужные, даже глупые, – это части оставшихся в памяти фактов. Комментарии эти – что-то вроде скорлупы ореха или корочки хлеба, особенно для женщин. И оборви, перебей он сейчас Лику, все сразу может испортить. Слушать тоже нужно уметь. Иногда это большее искусство, чем собственно рассказ. Поэтому Забродов терпеливо выслушал все комментарии Лики, тем более что они были неглупы и в них тоже было достаточно много интересного. Потом Лика чуть помолчала, что-то вспоминая, и наконец продолжила:

– «Это хорошо, – сказал араб и добавил: – Но как мы на месте разберемся, где бытовая техника, а где нужный нам груз?» А Крафт говорит: «Кроме пилота, к вам летит консультант. Он очень быстро распакует и поможет собрать все, что вы заказывали, в лучшем виде». И еще он сказал, что груз этот, оружие, не из России, а из Америки. Ничего себе, да? Российские самолеты перевозят американское оружие куда-то на Ближний Восток, туда, где воюют. И руководят этим всем немцы. Представляете, немцы!

– Действительно интересно, – согласился Забродов, сделав вид, что впервые слышит о чем-то подобном.

– Ну, вы теперь согласны, что об этом всем нужно обязательно донести компетентным органам? – с гордостью спросила Лика и взглянула на Забродова с видом победителя.

– Да, безусловно, – согласился тот. – И мы обязательно это сделаем.

– Раз они собираются маскировать оружие под бытовую технику, значит, шифруются, пытаются скрыть. Да, я не сказала, самолет им предоставит Паршин.

– Это тоже очень важная информация, – стараясь не выказывать никаких лишних эмоций, кивнул Забродов.

– Я же вам говорила, – испытывая еще большее удовлетворение, напомнила Лика.

– Да. Вы были, безусловно, правы, сударыня, – согласился Забродов.

Лика опять на пару минут задумалась и наконец заговорила:

– Знаете, что араб про американцев сказал? «Да, мы хотели бы воевать против них их же оружием!» Этот Крафт – он жадный, наверное, или очень боялся, как бы его не надули. Все про деньги спрашивал, мол, перевели или не перевели. Но араб вроде как перевел ему деньги. И вообще, он старался показать, что не подведет Крафта. У них там на будущее тоже наверняка какие-то планы намечаются.

– Ну да, я думаю, им выгодно сотрудничать, – подтвердил Забродов, надеясь, что Лика продолжит свой рассказ.

– А потом они начали говорить о людях. Говорили как о каких-то букашках! – не скрывала своего возмущения Лика. – Араб этот заявил: «Нам не нужны лишние свидетели. А как я знаю, в деле у вас завязано несколько человек». А Крафт, как мальчишка, давай оправдываться: «Да. Но двое погибли в авиакатастрофе…» И араб, представляете, заявляет: «Это хорошо. Мы, правда, организовали ее ради того, чтобы убрать одного надоедливого агента, которого заслали европейцы, но, если там погибли еще и лишние свидетели, это очень хорошо». И Крафт сказал, что погибли Протасов и Грановский, это отец Мити. И теперь у него в деле здесь, в России, только господин Паршин, компания «Серебряные крылья».

– То есть, как ты поняла, эту аварию подстроили с подачи араба? – не мог не уточнить Забродов.

– Ну да, это точно… – ответила Лика и добавила: – Если, конечно, переводчик точно перевел с арабского на немецкий. Это, наверное, тоже очень важная информация, да? – обратилась она к Забродову.

Тот в ответ кивнул вполне серьезно:

– Это очень важная информация. И ты об этом никому, слышишь, никому, кроме меня, не говори.

– А еще, – вспомнила Лика, – араб сказал про Паршина, что, по его сведениям, тот ненадежный человек. Но Крафт похвалился, что, мол, Паршин у него под колпаком, что у него его дети. Это в смысле мы. А потом говорит, что он его, в смысле Паршина, уберет. У него с ним какие-то личные счеты. И что Паршин, мол, для него уже сыгранная карта. У него в России появились какие-то новые связи. Араб предупредил, чтобы опасались каких-то агентов. Не знали, что главный агент сидит у них за стенкой с кружкой и все слышит!

– Да, Лика, – с уважением заметил Забродов и добавил: – Ты не волнуйся, я обязательно обо всем доложу в компетентные органы.

– Как хорошо, что я вам все рассказала! – с облегчением вздохнула Лика. – Вы все-таки мужчина и, видно, из военных. Может у вас и знакомые есть в компетентных органах?

– Лика, ты же взрослая девушка, сама понимаешь, что об этом я тебе не скажу. И никому не скажу, – чуть улыбнувшись, заметил Илларион Забродов.

– Да, я понимаю. Но все равно. Мне почему-то кажется, что меня бы никто не дослушал. А вот вас – другое дело… – сказала Лика и добавила: – Они еще говорили о формах и сумме оплаты, но в этом я не очень понимаю. Поэтому не запомнила. Если бы диктофон у меня был… Я специально купила себе мобильник с диктофоном, но его у меня забрали.

– Деньги не так важно, как все остальное, – заметил Забродов. – Главное ты запомнила.

– Я думаю, самое главное было для нас тогда узнать, что Крафт держал нас с Митей, думая, что мы дети Паршина и тот за нас голову отдаст. Я еще подумала, что Паршину можно сообщить, что его убрать хотят… Но тоже сама боюсь. Может, вы тоже? – с надеждой проговорила Лика.

Илларион Забродов кивнул:

– Хорошо. Только, думаю, Паршину эта информация уже не нужна.

– Почему? – спросила Лика.

– Скоро узнаешь, – сказал Забродов.

Лика обиделась и напомнила:

– Вот я же все вам сказала, а вы боитесь мне рассказать. Вы что, мне не доверяете?

– Доверяю. Но, как говорится, меньше знаешь – крепче спишь.

– Ладно. Тогда я за это не расскажу про то, как мы с Митей смогли убежать!

– Знаешь, мне это не так важно. Главное, быть уверенным, что никто не станет вас преследовать, что за нами не увязались и что эти, как ты уверяешь, немцы, не отыщут вас здесь.

– Нет, – уверенно покачала головой Лика. – Они пьяные. И Люси, и Ганс. Две бутылки виски выпили.

– Две бутылки? – удивился Забродов.

– Я не видела. Может, и не всё, – пожала плечами Лика, которой самой показалось неправдоподобным, чтобы двое молодых людей выпили две бутылки виски. – Просто в коридоре я видела две пустые бутылки.

– Ладно, Лика, спасибо. Я сейчас все обдумаю и позвоню. А ты иди спать. И никому, слышишь, никому никогда не говори о том, что видела и слышала, – предупредил Забродов и добавил: – Если, конечно, ты хочешь дожить до глубокой старости.

– А в глубокой старости мне можно будет об этом рассказать? Внукам там или правнукам? – спросила Лика.

– Только с моего разрешения, – сказал Забродов, улыбнувшись.

– Но вы же можете не дожить… – заметила Лика и тут же извинилась: – Простите, я не хотела вас обидеть. Вы еще очень хорошо выглядите.

– Все, хватит, – покраснев, покачал головой Забродов, – а то мы, боюсь, с тобой сейчас договоримся.

Лика пошла спать, а Забродов, устроившись на кухонном диванчике, попытался систематизировать полученную информацию. С этим и задремал.

Проснулся он, как только начало светать. И, уже заваривая кофе, снова вернулся к полученной информации. В рассказе Лики были подробности, которые, безусловно, можно опустить, но главное стоило передать немедленно. Было уже около шести утра, а полковник Мещеряков часто хвалился, что привык вставать с восходом солнца.

Илларион Забродов выглянул в окно, где уже вовсю занималось утро, и, набрав в легкие воздуха, позвонил Мещерякову.

– Алло! – отозвался тот довольно бодро.

– Доброе утро, я вас не разбудил? – спросил Забродов, не скрывая волнения.

– Утро действительно обещает быть добрым, раз в такую рань мне звонит сам Забродов.

– Спасибо, конечно, – ответил ему в тон Забродов. – Но я, как вы знаете, приношу разные вести. В том числе и не очень хорошие.

– В этот раз, я не сомневаюсь, ты добыл-таки нужную информацию!

– Кое-что да, – сказал Забродов и, решив перестраховаться от телефонных хакеров, произнес так, чтобы было понятно лишь полковнику Мещерякову: – В два. Лапшин.

– Погоди, – остановил его Мещеряков, и Забродов даже подумал, что сболтнул что-то лишнее. Но Мещеряков вдруг добавил: – Птицы летают из Лесного.

И Забродов вспомнил: Мещеряков хвалился ему, что его люди перенесли ему на карту все аэродромы частных компаний. А заодно сообщили и о людях, которые там работают.

Так что получалось, самолет с грузом должен будет вылететь сегодня в два часа дня с аэродрома в Лесном.

– Что ж, до встречи, – сказал Забродов, заканчивая разговор.

– Могу за тобой заехать, – предложил полковник Мещеряков.

– Спасибо, – ответил Забродов, – у меня утром есть еще несколько дел.

– Ну что же, делай свои дела. И приезжай. Не опаздывай, будет интересно, – предупредил Мещеряков.

– Как можно, товарищ полковник, – сказал Забродов и только тут заметил Митю, который стоял на пороге кухни и вслушивался в разговор.

– Вы что, с настоящим полковником разговаривали? – с замиранием сердца спросил он.

– Ну да, – пожал плечами Забродов, понимая, что, в общем-то, прокололся. Называть звание по телефону было не по правилам.

– Здорово! – продолжал восторгаться Митя. – У вас пистолет настоящий и полковник знакомый! С вами точно не страшно.

– Хочешь, я тебе яичницу на завтрак сделаю? – предложил Забродов, предварительно заглянув в холодильник и убедившись, что там лежат несколько яиц.

– Кушать я не хочу. Поехали поскорее к маме! – попросил Митя.

– Хорошо, но хотя бы чаю выпей! – сказал Забродов, заливая кипяток в заварник.

– Ну разве что чаю… – сказал Митя и вдруг вскочил с места и рванул в комнату: – Только пойду Лику разбужу. А то она пока соберется…

Илларион Забродов только покачал головой. Митя был настолько настроен ехать к матери, что уговорить его подождать до завтра или до вечера, как он понял, не представлялось никакой возможности.

Пока Митя и Лика пили чай, он, выйдя в гостиную, несколько раз пытался дозвониться до Евы, потом до Елены. Но телефоны не отвечали.

Забродов начал тревожиться. Оставлять детей дома одних было тоже небезопасно, и поэтому он решил рискнуть, при этом все время пытаясь дозвониться до кого-нибудь из женщин.

Как-то очень быстро натянуло тучи и пошел довольно спорый летний дождь. Когда они почти подъехали, по телефону Елены грубо ответил мужской голос:

– Алло!

– Доброе утро! – поздоровался Забродов.

– Что надо?! – тем же тоном спросил мужчина явно не с русским акцентом.

– Позовите, пожалуйста, Елену или Еву, – продолжал Забродов, уже догадываясь, что за время его отсутствия, очевидно, там произошло что-то нехорошее.

– Она что, твоя женщина?

– Кто? – уточнил Забродов.

– Элен – нашего хозяина женщина. А та, вторая, – твоя? – продолжал наступать незнакомец. Это был, как догадался Забродов, кто-то из молодчиков, которых привезла Елена.

– Моя, – подумав, сказал Забродов.

– Значит, приезжай, а то мы ее первую порешим, – сказал мужчина и нехорошо хохотнул.

– Сейчас буду, – ответил Забродов, сворачивая на проселочную дорогу, по которой браво шагал по лужам довольно молодой босой мужчина в шортах и соломенной шляпе. За плечами у него был рюкзак.

Заметив машину, мужчина проголосовал и, когда Забродов притормозил, спросил:

– Добрый день, простите, не подвезете?

– Куда? – уточнил Забродов.

– Вон к тому дому, – сказал мужчина, указывая на дом, где сейчас находилась Елена, и вдруг, глянув на стекающие по окну машины капли, заговорил стихами:

С ветки на ветку

Тихо сбегают капли…

Дождик весенний…

– Летний! – поправил его Митя. – Сейчас лето, значит, и дождик летний.

– Это, Митя, стихи. Образ, – попыталась объяснить Лика.

– Басё, – уточнил Забродов.

– Так вы вон к тому дому? – кивком головы показал Забродов.

– Ну да, – подтвердил парень. Вблизи он казался совсем юным, эдаким студентом.

– И мы туда, – ответил Забродов и уточнил: – Вы в гости?

– Да нет. Это скорее вы туда в гости. А я хозяин, – гордо заявил парень.

– Так это вы сдали Елене свой дом?

– Не Елене, а Елене и Оксане, – уточнил тот.

– Значит, вы тот самый психолог, который уехал за границу и любит Басё? – уточнил Забродов.

– Не совсем… – замялся мужчина. – Я его друг. Он просил посмотреть, как там у него. Меня Сева зовут.

– Ну а меня Илларион.

– А меня Митя, – поспешил представиться мальчик. – А ее Лика. Мы к маме едем.

– К маме? – удивился Сева.

– Подождите меня в машине! – строго сказал Забродов, притормозив у соседнего дома, и, чтобы исключить всякие неожиданности, добавил: – Я пойду разведаю. Посмотрю, как у них там, а потом дам вам знак. Чтобы получился сюрприз. Пока что пусть думают, что это к соседям приехали.

Расчет Иллариона Забродова, похоже, был правильным. Больше всего эта идея понравилась Мите. А уж он-то, чтобы не испортить сюрприз, никому не дал бы раньше времени высунуть из машины голову.