– Черная вода пошла, – сказал Семен, когда их лодка свернула в проток Амазонки.

– В чистом виде черная вода, – согласился Григорий, один из его попутчиков.

Это не значило, что где-то поблизости работал безо всяких очистных сооружений крупный нефтезавод. Черная вода – обиходный термин, который используют все люди, изучающие Амазонию и ее обитателей. Так называется мягкая вода, темная от растворенных в ней органических веществ. Животный мир черных вод несколько отличается от фауны вод обычных, хотя для искателей завещания это не имело практически никакого значения. А вот уход с главной путеводной артерии Южной Америки дал повод путешественникам маленько позубоскалить.

Сельва надежно хранит свои секреты, и за раскрытие некоторых из них различные общества сулят приличные денежные вознаграждения. Так, поимка дикой перуанской зеленой формы дискуса, которая активно поставлялась любителям экзотики в шестидесятые-семидесятые годы прошлого века и прекратилась из-за смерти поставщика, могла принести удачливому натуралисту пятьдесят тысяч долларов. Редкая разновидность ары оценивалась в такую же сумму. Куда больше мог заработать человек, поймавший анаконду длиной в пятнадцать метров. Ему обещали целый миллион. Вот только как взять живой такую громадину без специальных ловушек и прочих устройств? Куда вероятнее, что она сама устроит охоту на своих преследователей.

– Скучно плывем, – заметил Антон, третий член экспедиции.

– Ага, – поддакнул Григорий. – Слышь, Одиссей, коллектив затосковал.

– Я вам разве обещал веселую жизнь? Мы сейчас зарабатываем бабки. Вот отправимся на Борнео, там и повеселимся. Я знаю, чего тебе хочется, Антоша. Выйти на берег и ломануться через джунгли в поисках приключений на свою пятую точку. А смысл? Вспомни, это Амазония, мы тут уже были, – заявил Семен таким тоном, словно вся Амазония размерами не превосходила обычный городской парк и, однажды посетив ее, человек мог досконально изучить каждое дерево, каждую лиану.

– Я разве спорю? Мы должны быстрее найти это чертово завещание, и для этого лодка – самый лучший способ передвижения. Во всяком случае, до нового указателя. Возможно, дальше нам придется бросить ее и двинуться пешком через сельву.

– А тебе именно этого очень хочется. Откровенно говоря, я бы тоже зашился в джунгли.

В совпадении желаний не было ничего удивительного. Компания подобралась из людей примерно одинакового темперамента и наклонностей. Например, Григорий, совершая одиночный поход, провалился в пещеру, чудом сохранив целыми руки и ноги. Он выбирался из нее больше суток и считал это происшествие одним из самых лучших эпизодов своей жизни. Оба других экспедиционера тоже были слегка больны на голову жаждой рискованных приключений.

– Гляньте, мужики! – вдруг сказал Антон.

Около берега плескалась компания выдр. Это были не обычные, хорошо всем знакомые выдры, а гигантские, достигающие почти двух метров в длину. Эти выдры живут колониями, так безопаснее выращивать потомство. Кайманы, довольно многочисленные в здешних местах, охотно полакомились бы детенышами, но выдры, собравшись в стаю, проявляют чудеса храбрости, атакуя бронированных пресмыкающихся. Операторам удалось заснять, как выдры сумели нанести смертельные укусы кайману средней величины, особо рьяно пытавшемуся схватить детенышей. Очевидно, кайман был сильно голоден или никогда до этого не сталкивался с гигантскими выдрами.

Семейство, за которым наблюдали путешественники, беззаботно резвилось у берега. Выдры играли, и в их забаве было что-то почти человеческое. Одна выдра, держа в зубах рыбу, ускользала от остальных членов семейства, а те пытались выхватить у нее добычу.

– Спорят за жратву, – поторопился с выводом Григорий.

Но тут рыба оказалась у другой выдры, которая тоже не попыталась ее съесть, а начала искусно лавировать, уворачиваясь от атакующих.

Таким образом рыба, как эстафетная палочка, несколько раз сменила владельца, прежде чем выдры пресытились забавой. Они, словно купальщики, утомленные водными игрищами, выбрались на берег и разлеглись на песочке.

– Кстати, о выдрах. Не мешало бы нам перекусить, – заметил Антон.

– Харча осталось мало, только НЗ, – напомнил Семен.

– Обойдемся без НЗ, кругом жратвы хоть завались.

– Ладно, пройдем еще километр и займемся.

Но еще раньше глазастый Григорий неожиданно выкрикнул:

– Стой!

– В чем дело? Отлить приспичило? – спросил, заглушив мотор, Семен.

– Вы посмотрите на левый берег перед собой.

– Ну и что ты заметил такого выдающегося? Гнездо цапли с почти взрослыми птенцами. Если из-за каждого гнезда останавливаться, мы всю жизнь будем плыть.

– Да вы не на гнездо, а на воду под ним смотрите. Видите?

– А ведь точно, рыбка плещется. И не простая рыбка, а очень зубастая. Молодец, Гриша, и как ты рассмотрел! Будет теперь у нас отличная наживка! Тем более один глупый мелкий цапль вовсю размахивает крыльями.

Картина, наблюдаемая путешественниками, была довольно типичной. Некоторые цапли Амазонии с упорством, достойным лучшего применения, гнездятся на больших кустах, свисающих над рекой. Когда подросший молодняк начинает пробовать крылья, некоторые из птенцов падают в воду. Пираньи каким-то образом догадались, что время от времени им достается легкая добыча. Они собираются под гнездами именно в ту пору, когда птенцы становятся достаточно большими, и ждут своего кровавого часа.

Путешественники решили не томить рыб. Подплыв к гнезду, Семен точным ударом весла сбил птенца в лодку. Свернув ему шею, он вырезал несколько кусков мяса и наживил им леску с металлическим поводком. Это трудно было назвать рыбалкой. Стоило опустить мясо в воду, и одна из голодных пираний тут же заглатывала его. Антон ловко хватал ее, рискуя познакомиться с бритвенно острыми зубами, и ломал хребет. Изловив десяток хищниц, путешественники успокоились.

– Жаль, нельзя его забрать с собой, столько наживки пропадает, – Семен ухватил птенца за крыло и бросил в воду.

Она будто вскипела. Голодные пираньи остервенело хватали добычу, глотали мясо вместе с перьями. Через две минуты от птенца остался только скелет, в котором отсутствовали самые нежные косточки.

Антон тем временем сменил снасть. У него в руках оказалась удочка с толстой леской и большим крючком. Для некоторых крупных амазонских рыб пиранья является настоящим деликатесом. Чтобы на вкуснятину не польстилась всякая рыбья мелочь, Антон насадил на крючок половину пираньи. Все же избежать мародеров оказалось довольно проблематично. Они не могли сорвать хорошо насаженную тушку, зато откусывали от нее кусочки мяса и выели подчистую. Пришлось менять наживку. Антон проделал эту операцию четырежды, прежде чем удилище согнулось дугой.

– А вот и ужин, – заявил Григорий.

– Не говори «гоп»! Ужин будет, когда она окажется в лодке! – оборвал его Семен.

Тем временем борьба только разгоралась. Антон то подтягивал рыбину к лодке, то стравливал леску. Амазонский житель не горел желанием оказаться в желудках пришельцев. Прошло довольно много времени, пока сопротивление рыбы не стало угасать. Катушка вращалась почти без сопротивления, Антон расслабился и прозевал новый рывок.

К счастью, он был слабее предыдущих, и рыба осталась на крючке, несмотря на натянутую леску. Тут же последовали новые отчаянные рывки, частые, но угасающие с каждым разом. Потом рыба вообще перестала биться. Чувствуя неладное, Антон начал мотать катушку так быстро, как только мог. Их добыча показалась из воды. Но в каком виде! Она была объедена, из разорванного живота торчали внутренности. А пираньи продолжали отхватывать куски, даже когда рыбина оказалась на поверхности. Несколько хищниц в стремлении урвать свою долю поднялись вместе с добычей в воздух, а одна, самая настырная, разжала челюсти только в лодке. Григорий насадил ее на нож, поднес к воде и стряхнул. Раздался плеск, а через несколько секунд вода забурлила. Почуяв запах крови, пираньи на части разорвали недавнего члена своей стаи.

– А че, нормально. Мы бы целую рыбину не съели, а тут как раз осталось самое то. Можно сказать, рыбалка удалась, – сказал Семен, критически осмотрев улов Антона.

– И кадры убойные получились, – добавил Григорий, держа в руках видеокамеру.