Теплой июньской ночью тяжелый джип «ниссан» мчался по Щелковскому шоссе. В салоне сидело трое крепких мужчин, все коротко стриженные, широкоплечие, с толстыми шеями. У водителя на безымянном, пальце правой руки поблескивал массивный перстень с черепом. В серебряных глазницах черепа тревожно вспыхивали два красных камешка.

– Ты, Серый, так не гони, – сказал водителю сосед справа, стряхивая пепел сигареты в окошко, – успеем.

– Неохота целую ночь в машине мотаться, меня подруга ждет.

– А меня твоя подруга примет, а, Серый? – обратился к водителю мужчина в серой куртке, продолжая однообразно щелкать крышечкой зажигалки «зиппо».

– Что ты об этом у меня спрашиваешь, Башмак? Ты бы у нее спросил.

– Может, у нее сестренка есть? Я бы не отказался. Твоя курица для меня старовата.

– Брось ты, старовата! Ей всего девятнадцать.

– Не нравятся мне такие, как твоя пассия.

– На вкус и цвет…

– Тише едь! По-моему, менты впереди. Серый сбросил скорость. Его лицо стало напряженным, желваки заходили под скулами, брови круто сошлись к переносице.

– Кого не люблю, так это ментов! – пробурчал Серый, беря пачку «Мальборо» с приборной панели. Правой рукой с перстнем он умело тряхнул пачку – одна сигарета высунулась до половины. Серый сунул ее в зубы, перекинул из одного угла рта в другой, но поджигать не спешил. Он загадал: «Проскочим милицейскую машину, тогда и закурю».

Два гаишника, стоявшие у машины с мигалкой, проводили джип взглядом.

– Как танк прет, – сказал сержант лейтенанту. – Надо было тормознуть, а?

– Чего тормозить, мы без радара, а кроме скорости, они ничего не нарушают.

– Это точно, пока не нарушают.

Когда «ниссан» удалился от милицейской машины на приличное расстояние, Серый переключил скорость и придавил педаль газа. Двигатель отозвался ровным гулом, джип понесся, стрелка быстро поползла к цифре 120.

– Да не гони ты! – Башмак подал зажигалку с трепещущим язычком пламени. Серый прикурил, трижды выпустил дым, затем швырнул сигарету в приоткрытое окно. Та, описав дугу, рассыпалась маленьким золотистым снопом искр.

Еще минут через двадцать пять джип свернул со Щелковского шоссе на гравейку. Все это происходило в районе Медвежьих озер. Дорога водителю была знакома, и он уверенно вел машину.

– Звякни, – обратился Серый к Башмаку.

– Сейчас, – Башмак толстым указательным пальцем принялся нажимать кнопки маленького мобильного телефона, затем прижал его к уху. – Витек, закрой окно, ни хера не слышу.

Витек, сидевший справа от Серого, поднял стекло.

– Мы уже близко, как вы там? Все сложили? Минут через десять прибудем.

И действительно, ровно через десять минут джип свернул с гравейки. На горизонте поблескивала огоньками деревня.

– Потише подъезжай, – сказал Башмак, пряча мобильник в карман светлой куртки.

Машина дважды свернула на улицах населенного пункта и остановилась перед железными воротами, на которых белел знак: «Осторожно, злая собака!».

– Фары погаси.

Серый выключил свет. Железные ворота заскрежетали, грозно залаял пес.

– Заткнись! – послышался мужской окрик. Джип въехал во двор двухэтажного дома. Окна первого этажа прикрывали толстые узорчатые решетки. Дом был сложен из красного кирпича. На крыше тускло поблескивала похожая на луну тарелка спутниковой антенны. На крыльце стояли двое мужчин в одинаковых белых кроссовках, черных майках и в пятнистых камуфляжных брюках. Один из них сжимал в руке мобильный телефон, третий обитатель дома закрывал тяжелые ворота.

Овчарка рычала, ее глаза в темноте вспыхивали зловещим фосфорическим светом.

– Вот людоед, сорвется – сожрет, ноги и руки отгрызет в момент.

– Больше не сорвется, цепь теперь крепкая, – бросил мужчина с крыльца. – Бабки привезли? – обратился он к Серому.

– А то! – ответил Серый, вертя в пальцах, как карточную колоду, пачку «Мальборо».

– Пошли в дом.

– Башмак, открой заднюю дверцу.

Башмак вначале сунулся в салон, затем открыл заднюю дверцу с навешенным на нее запасным колесом. Серый с Витьком вошли в дом.

Гостиная и кухня были самыми обыкновенными, как в тысячах аналогичных дачных домов. А вот дальше начинались чудеса. Две большие комнаты были заставлены мониторами, видеомагнитофонами и прочей электронной дребеденью. В одном из углов стояли компьютеры. Заведовал этим хозяйством высокий худой мужчина в спортивных штанах и ярко-красной майке. Его светлые волосы были собраны в хвост, на лице поблескивали круглые очки-велосипед.

– Здорово, брателло, – сказал худой, подходя к Серому и протягивая руку.

– Здорово, Инженер. Сколько изготовил? – задал вопрос гость.

– Тысячу четыреста.

– Ни хрена себе! Куда я все это всуну?

– Петрович сказал, всунешь. Мое дело маленькое – изготовить, а твое дело завезти и раздать. С Петровичем не поспоришь. Скажи, пусть носят.

Башмак, Витек и те трое, что встречали гостей, принялись носить заклеенные коробки в джип.

– Правильно сделал, что лишних людей отослал.

– Сами уехали, – ответил Инженер, беря бутылку пива и протягивая ее Серому.

– Не хочу, за рулем.

– Выпей, жара невозможная.

В комнате, заставленной аппаратурой, стояла невероятная жара. Два больших напольных вентилятора гоняли воздух, но легче от этого не становилось. Серый и Инженер остались наедине. Серый вытащил из заднего кармана джинсов свернутые в трубку деньги, перетянутые красной аптечной резинкой.

– Здесь полторы штуки.

– Ты же должен был привезти две.

– Через день. Эту партию растолкаем, и привезу стразу все. На рынке стало опасно, четверых моих накрыли, все кассеты забрали.

– Не сдали, молчат? – спросил Инженер, кривя тонкие губы.

– Молчат, а куда им деться? Если вякнут, то их уроют.

Дверь открылась. Свернутые в трубку деньги тут же исчезли в кулаке Инженера.

– Готово. Погрызи, – поглядывая на часы, сказал Башмак и, оглядевшись по сторонам, взял со стола коробок со спичками, вытащил одну и принялся ковыряться в зубах.

– Значит, послезавтра вы прибудете в такое же время, – сказал Серый, вставая. – Для нас пивко найдется?

– Полхолодильника, – сказал Инженер, показывая на обклеенный фривольными картинками холодильник.

Башмак открыл дверь, взял четыре бутылки пива «Будвайзер», одну прижал к щеке:

– Холодная, слава Богу.

– С чего она, Башмак, теплая будет? В холодильнике хранится, не на улице.

– Да уж, жара зверская. Пока едешь, ничего, а только машина останавливается, майка к спине прилипает.

– Лето, чего ж ты хочешь! У меня тут компьютеры вырубаются от жары.

– Ясное дело, – безразлично сказал Башмак и бутылкой о бутылку сорвал пробку.

– Эй, ты, потише, зальешь здесь все!

– Я аккуратно.

Визит был недолгим, на все про все ушло полчаса, Мужчины попили пива, сели на крыльце, выкурили по сигарете. Витек позлил черную овчарку.

– Открывай ворота, – сказал Серый, забираясь в джип.

Четыре картонных ящика, не вместившиеся в багажный отсек, стояли на заднем сиденье. Мужчины уселись.

Ворота на этот раз открылись бесшумно. Джип выехал со двора.

– Хорошая у них работа, – сказал Башмак, – сидят себе тихо, никто про них не знает, никому до них нет дела.

– Ага, тихо… В прошлом году СОБР накрыл, всех мордой в землю, ногами по яйцам…

– Лучше не вспоминай, – сказал Витек, – меня тогда Петрович чуть отмазал.

До шоссе было километра три. Джип мчался по узкой гравейке, камешки летели из-под широких колес.

– Спать хочется, – пробурчал Башмак. Ему было неудобно на заднем сиденье, заставленном коробками с видеокассетами.

– Хорошее дело Петрович придумал. Он мужик умный. Два года как вышел, а уже бизнес закрутил. Знаешь, сколько на него людей работает?

– Человек… – Серый перекинул зажженную сигарету из одного угла рта в другой, – человек сто, не меньше. А если с лоточниками, так и все двести наберется.

– Во где производительность труда, мать его! – Витек сидел, прикрыв глаза, на губах плавала мечтательная улыбка. – Не гони так, Серый!

Машину с гаишниками заприметили метров за двести. Автомобиль стоял чуть под углом, синяя мигалка время от времени вспыхивала.

– Козлы вонючие! – Серый выплюнул окурок в окно, сбрасывая скорость.

– Что, попались? – оживился Витек, глядя на сурового гаишника. – Полтинник дадим – и с концами.

Гаишник резко взмахнул жезлом и приказал джипу остановиться. Автомобиль завизжал тормозами и, проехав метров десять, застыл на обочине. Из милицейских «Жигулей» вышел еще один гаишник. Все трое направились к джипу. Сержант козырнул, заглянув в салон, невнятно пробурчал свое звание и попросил документы.

– Выходите, – сказал капитан.

– В чем дело, командир? – спросил Серый, доставая из кармана пачку сигарет.

Гаишники, когда рука Серого скользнула в карман, напряглись. – – Выходи, у нас к вам есть вопросы.

– На каждый вопрос у нас найдется ответ. Может, мы быстро на все вопросы ответим разом? – из-под пачки возникла сложенная вдвое пятидесятидолларовая купюра.

Капитан посмотрел на забрызганный грязью номер джипа, затем попросил у Серого документы. Тот подал права. Все три пассажира стояли у машины.

– Что везете, господа? – спросил капитан.

– Несколько коробок. – Что в коробках?

– Видеокассеты.., чистые.

– Накладные есть? – спросил капитан.

– Какие накладные, командир? – Серый запустил руку в задний карман джинсов и на этот раз вытащил сто долларов.

– Ну что, отпустим друзей? – капитан обратился к сержанту и лейтенанту. Те пожали плечами, дескать, ты старший, тебе и решать. Рожи у гаишников были не самые честные.

Ни Серый, ни Башмак, ни Витек сразу не сообразили, что деньги милиционера не интересуют, и это их сгубило.

– Я еще добавлю, – Серый хотел запустить руку во внутренний карман куртки, но в этот момент в руках у капитана блеснул пистолет с коротким черным глушителем. Такие же пистолеты появились в руках двух остальных. – Эй, мужики, не дурите! Кончайте базар. Всегда можно договориться!

Но глушители на стволах без слов говорили о том, что ни с кем эти трое договариваться не собираются.

Витек первым сообразил, что сейчас произойдет расправа. Людей в форме гаишников он видел впервые, но кто они, догадаться было несложно. Скорее всего какие-нибудь конкуренты, враги Петровича, который влез на рынок порнокассет нагло и отчаянно, не просто растолкав локтями, раздвинув конкурентов, а расправляясь с более слабыми самым жестоким образом.

Витек бросился наискосок через дорогу. Пуля догнала его, вошла в позвоночник между лопатками. Витек стоял несколько секунд с опущенными руками абсолютно неподвижно. Затем ноги подкосились, и он рухнул. Прозвучало еще три выстрела. Серый с простреленной головой упал рядом со своим джипом, держа в руках стодолларовую банкноту. Башмак успел отскочить шага на четыре в сторону, но и это не спасло его, место было открытое.

– Добей, Олег, – сказал капитан сержанту.

Тот подошел к лежащему на краю гравейки Витьку и, приложив пистолет к затылку, нажал на спусковой крючок. Затем взял мертвеца за ноги и поволок к джипу. Гаишники быстро затолкали три трупа, очистив их карманы, в машину. Принесли из «Жигулей» канистру бензина, облили все в салоне, подкатили джип к краю кювета, бросили зажигалку и столкнули машину вниз. Джип завалился на бок, запылал. Вскоре громыхнул взрыв.

А гаишная машина уже мчалась в сторону поселка.

– Говорили, что Серый и его дружки крутые. Какие они, на хрен, крутые? – держа в дрожащих пальцах сигарету и расстегивая пуговицы воротничка, бурчал капитан-гаишник. – Олег, ты как думаешь, сколько их окажется в доме?

– Трое, больше не будет.

– Мы их легко порешим. Ты уверен, что адрес правильный?

– Там один такой дом.

– Не люблю невинных губить.

Остановившись перед поселком, мужчины переоделись в штатское. Особо не прятались. Место было пустынное. Олег, запрокинув коротко стриженную голову, посмотрел на звездное небо:

– Тиха украинская ночь.

– Не украинская, а русская, хохол ты долбаный.

– Небо над всеми одинаковое: и над покойниками, и над живыми.

– Только покойники его не видят, – с ярославским говорком сказал сержант, складывая форму в полиэтиленовый пакет.

– С пистолетами делать там нечего, давай серьезно вооружимся.

В багажнике лежали два автомата и обрез двустволки. Тот, которого называли Олегом и который руководил операцией, взял себе обрез, распечатал картонную коробку, насыпал полный карман патронов, два загнал в стволы.

– Поехали.

– У них там пес, поосторожнее.

Остановились в переулке, метрах в пятидесяти от двухэтажного кирпичного дома. Подъезжали с уже выключенными фарами. В ворота стучать не стали, обошли дом с обратной стороны. Там, где забор был пониже, перепрыгнули в огород, в котором ровным счетом ничего не росло, кроме полыни и лебеды, и по мягкой влажной траве гуськом направились к дому.

– Где пес? – шептал Олег.

– У крыльца.

– Подозрительно тихо, – Олег взвел два курка. Его напарники передернули затворы. Послышалось звяканье цепи, затем сдержанное урчание. Все окна первого этажа были забраны решетками, лишь одно из них светилось. Прямо у крыльца стояла машина. Из дома доносилась тихая, спокойная музыка.

– Спать легли?

– Не спят, видишь, свет наверху.

– Как же мы в дом влезем?

– Сейчас, – произнес Олег, нагнулся, поднял палку и швырнул ее в направлении будки.

Урчание сменилось злым басовитым лаем. Пес подбежал к обидчику настолько, насколько позволяла цепь. Все трое стояли под стеной дома – так, чтобы из окон их увидеть было невозможно. Пес надрывался отчаянно, не выйти на его лай было невозможно.

– Кот, наверное, забежал, а может, курица соседская.

– Какая, на хрен, курица? – слышались голоса со второго этажа. – Сходи, глянь, чего он рычит. Я ему столько жратвы дал, он не голодный.

Звякнули засовы, и на крыльцо упала полоса света. Оружия в руках у вышедшего из дома человека не было.

– Чего лаешь?

Пес не успокаивался. Мужчины стояли за углом. Олег сделал отмашку рукой и в два прыжка оказался у крыльца. Один из охранников замер словно парализованный, увидев нацеленные ему в голову два толстых ствола обреза. Олег прижал палец левой руки к губам, губы сами по себе растянулись в широкую улыбку.

– Цыц! – прошептал он.

Пес еще раз дернулся, ошейник пережал горло, он захрипел, из пасти на землю полетела желтоватая слюна. Глаза зловеще сверкали, в темноте белели огромные клыки. Двое бандитов вошли в дом мимо неподвижно стоявшего охранника. Когда один оказался за спиной у охранника, он посмотрел на Олега, подмигнул и, сжав ствол автомата двумя руками, изо всей силы ударил охранника по затылку. Охранник медленно осел с разбитой головой, на белую майку потекла кровь.

– Эй, что там? – послышалось сверху. Ночные гости заняли позиции внизу лестницы, держа под прицелом дверь. Появился второй охранник – в шортах, с пистолетом в руке. Олег медленно поднял обрез и нажал сразу на два курка. Он целился в грудь и не промахнулся: два заряда картечи изрешетили мужчину. Его сперва отбросило к стене, а затем он скатился по лестнице. Пистолет заскользил по крашеному полу. Олег прижал его ногой, переломил обрез, вытащил две гильзы и заменил их новыми патронами. Из стволов стекал дым.

Пес замолчал. Тишина в доме воцарилась такая, что было слышно, как работает холодильник.

– Там еще один, – Олег указал пальцем вверх, но сам туда не пошел. – Выйди на улицу, – сказал он своему человеку.

Тот тенью выскочил на крыльцо и, прижимаясь к стене, зашел за угол. Как раз вовремя. Через распахнутое окно второго этажа выбирался видеоинженер. Было видно, что прыгать он боится, внизу находилась широкая бетонная площадка. Убийца не спешил, хотя мог тут же подстрелить Инженера, висевшего на карнизе.

Наконец тот разжал пальцы и неумело приземлился. Он подвернул ногу, завалился на бок. Попробовал вскочить, но тут же упал вновь. Прикладом автомата бандит начал дубасить Инженера по голове. Были разбиты очки, сломан нос, выбиты зубы.

Инженер затих. Олег, наблюдавший за этой сценой стоя на крыльце, махнул рукой:.

– Хватит! Тащи его в дом.

– Может, пристрелим его, а?

– Не надо, хватит шума.

Пес забился в конуру и не показывал носа. Все трое быстро осмотрели дом.

– Да у них тут целая студия! Небось оборудования тысяч на сто. Посмотри, сколько кассет!

Одна из небольших комнат была до самого потолка заставлена ящиками с новенькими кассетами.

– Петрович в штаны наложит, когда узнает, что с его пунктом сделали. Он после этого уже не поднимется.

– Наше дело маленькое – сделать и не вспоминать, не забывай, что мы милиционеры.

В поселке стояла тишина. До ближайшего дома было метров сто. Там вдруг загорелось одно окно, но вскоре погасло.

– Быстрее! Дима, сходи за канистрой. Дима вернулся через пару минут с тяжелой пластиковой канистрой.

– Обливай здесь все. Ну куда ты мне на ноги льешь, вонять буду бензином, как тракторист.

– Трактористы соляркой смердят.

Олег в это время проверял ящики столов. Наконец он добрался до маленького сейфа, дверца которого оказалась закрытой.

– Ключи где-то должны быть. Поройся-ка в карманах у видеоинженера.

Дима отставил канистры и, брезгливо морщась, боясь испачкаться кровью, стал рыться в карманах потертых джинсов. В заднем кармане отыскалось кольцо с тремя ключами. Понять, которым из них открывают сейф, было несложно. Он единственный имел замысловатую конфигурацию, два других были самые что ни на есть простецкие.

В комнате уже отвратительно пахло бензином, от этого резкого запаха перехватывало дыхание. Но любопытство овладело Олегом настолько, что он даже не замечал этого страшного запаха. Он неумело принялся открывать сейф. Замок сразу не поддался: как оказалось, ключ сперва следовало повернуть вправо, затем продвинуть до конца и сделать оборот влево. Небольшая дверца открылась мягко и легко, будто изнутри ее толкала невидимая пружина.

Олег присел, заглянул в темное нутро небольшого сейфа.

– Чего там? – нетерпеливо поинтересовался один из парней.

– Хрен его знает!

Осторожно, будто боясь, что его может тяпнуть за палец притаившаяся змея, Олег запустил руку в сейф. Рассмотреть, что внутри, оказалось сложно, яркий свет лампочек лишь слепил глаза, отчего нутро сейфа казалось бархатно-черным. Олег вытащил стопку компакт-дисков. Ни денег, ни оружия внутри не оказалось. Озадаченно он рассматривал пластиковые коробки. Под прозрачной пластмассой виднелись неровно оторванные клочки бумаги, на которых карандашом были выведены каракули, что-то по-английски, и цифры.

– Что это? – выдохнул почти что в самое ухо Олегу один из милиционеров.

– Вы бы тут не рассиживались, ребята. Дом обойдите, вдруг еще кто-нибудь остался?

– Что это? Ты открой, вдруг внутри деньги?

– Дурак ты, – спокойно ответил Олег, открывая коробку, внутри которой отливал зеленоватым металлическим блеском компакт-диск. – Записи какие-то…

– Зачем они их в сейфе держат?

– Спроси, – усмехнулся Олег, – может, кто-нибудь из троих тебе и ответит.

Купленные милиционеры не особо разбирались в технике, их фантазия не шла дальше того, что Инженер прятал в сейфе любимые песни. Когда компакты исчезли в кармане Олега, они сразу же переключились на поиски чего-нибудь существенного. Искали деньги или хотя бы мелкую аппаратуру. Но Олег быстро почти на корню пресек эти попытки:

– Нечего рассиживаться! Страх проходит быстро, смотрите, в поселке уже окна загораются. Нас сюда не мародерствовать прислали.

Парни повиновались неохотно. Им все еще казалось, что дома осталось нечто ценное. Ну не может так быть, чтобы в комнатах не держали тысчонку-другую баксов! Олег действовал как настоящий командир, лишь отдавал приказы и советы. Сам же даже пальцем не пошевелил, чтобы уничтожить аппаратуру. Его же парни отрывались по полной программе. Можно было, конечно, просто сжечь все, но им доставляло удовольствие крушить видеомагнитофоны, топтать кассеты, прикладами автоматов разбивать мониторы компьютеров. Мужчины вошли в такой раж, что, казалось, их уже ничто не может остановить.

Олег взглянул на часы, и одного его короткого слова «хватит» было достаточно, чтобы остановить разрушение.

– Поджигай, – сказал он тихо и начал медленно спускаться по лестнице, вертя в пальцах незажженную сигарету.

– С ними что? – нерешительно поинтересовался один из милиционеров, глядя на двоих лежащих без сознания изувеченных мужчин: охранника и Инженера. Кровавые лужи под их телами уже стеклись в одну.

– Патронов жалко, – усмехнулся Олег, – и шум поднимать не стоит. Пока огонь увидят – мы уедем.

– Нехорошо как-то…

– Кремация называется.

– Мы что, фашисты, что ли? – неуверенно сказал бандит, державший в руках коробку со спичками.

– Если жалостливый, перережь им артерии, – бросил Олег, вышел на крыльцо и закурил. Затягивался он глубоко, жадно, пытаясь перебить застрявший в горле запах бензина.

Бандиты переглянулись.

– Ну что?

– Что-что? Конь в пальто.

Бандит с коробком спичек в руке остался в доме один. Теперь ему приходилось решать – прикончить раненых или сжечь их живьем. Когда человек остается один, ему легче совершить мерзкий поступок: вроде никто не видит и отвечать за него не придется. Он чиркнул спичкой и бросил ее в темное пятно бензина, проступившее на половике.

Огонь занялся быстро, но пока еще был почти невидимым, голубоватым'. Машинально бандит погасил свет в коридоре и выбежал на крыльцо. Олег с напарником уже стояли у ворот. Пес выл, сидя в будке.

– Пристрелить собаку, что ли?

– Не надо шуму, я его из пистолета, – Олег вытащил пистолет с навернутым глушителем и выстрелил прямо в зеленые глаза, горевшие в темном нутре будки.

Послышалось визжание, глаза потухли.

– Порядок.

– Черт, ворота на замок закрыты, – услышал Олег после непродолжительного бряцания железа по железу.

Пришлось вновь бежать мимо дома, в окнах которого вовсю полыхал огонь.

– Порядок, – сказал Олег, спрыгивая с забора и отряхивая руки, – теперь можно и по домам. Не забудьте, ребята, по сто грамм на ночь выпить. Стресс как рукой снимает, завтра нам на службу.

Назад ехали молчаливые, мрачные. Никому не хотелось говорить. Уже переодевшись в милицейскую форму, они избегали смотреть друг другу в глаза. До преступления они еще хорохорились, словно убивать – это простая работа. Теперь каждый из них почувствовал, что и сам смертей.