Судно оказалось больше, чем ожидал Сиверов, — с грязными бортами, облезлой краской на поручнях и обезображенной ржавчиной кормой. Но запах от корабля исходил божественный. Глеб почуял его, как только высунул голову из воды под самой носовой частью, где никто не смог бы разглядеть пловца.

Он сделал короткую паузу, прислушиваясь. В темную воду полетел окурок, огонек погас с коротким шипением. Послышалось несколько слов на языке, который Глеб не смог опознать. На Кавказе в ходу сотни языков и диалектов — сам черт ногу сломит.

Через несколько минут, оказавшись на палубе, он понял сразу и причину чудесного аромата и национальность говорившего. Вся палуба была загромождена кучами оранжевых шаров в морщинистой кожуре, размером побольше мандарина, но поменьше апельсина.

Время для сбора цитрусовых в Абхазии вроде бы еще не приспело, но Сиверов как-то слышал краем уха, что выведен новый гибридный скороспеющий сорт. Торговля цитрусовыми — главная и единственная статья доходов непризнанной республики. Простой народ тянет полные мешки и тележки к российской границе. Кораблями фрукты возят более серьезные люди. Судя по осадке судна, трюм забит под завязку, здесь, наверху, излишки.

Свободных проходов практически не осталось. Да и непросто было их организовать, если товар — это десятки тысяч шаров, которые перекатываются туда-сюда при малейшем толчке или крене. Единственное, что удосужились сделать, — прислонили к поручням широкие доски, чтобы мандарины не посыпались за борт.

Скинув ласты, чтобы не мешали двигаться, Сиверов прицепил их к поясу. С его черного, плотно прилегающего гидрокостюма ручьями стекала вода. Наблюдательный глаз мог бы заподозрить неладное, увидев мокрые следы. Но прятаться и тянуть резину Глеб не собирался.

«Особо не побегаешь», — отметил он про себя, чувствуя, как оранжевые кожистые шары проминаются и перекатываются под ногами.

Из ближайшего помещения послышались женские стоны. В первый момент Глеб напрягся, в следующий они показались слегка преувеличенными и театральными.

Ожидания подтвердились, когда он заглянул внутрь: несколько небритых смуглых мужиков смотрели по видаку порнуху. Двое из зрителей о чем-то активно заспорили и даже решили с общего согласия перемотать кассету назад ради уточнения истины. «Мне бы ваши заботы», — подумал Сиверов, следуя дальше.

Дверь в следующую каюту была заперта, окно на палубу занавешено. Налепив по диагонали полоску «скотча», Глеб приставил к самому краю стекла острие ножа и сильно надавил. Стекло треснуло почти бесшумно по ровной диагональной линии. Отогнув уплотняющую края резину, Глеб услышал гул вентилятора на компьютерном системном блоке.

Дальше медлить не имело смысла — легкий морской бриз уже качнул плотные занавески, запах воды и фруктов хлынул внутрь ничем не стесненным потоком. Даже поглощенные делами люди должны были забеспокоиться.

Резко разведя занавески, Глеб с легкостью запрыгнул внутрь. Двое дернулись, как от удара током. Один успел-таки издать короткий вопль, прежде чем получил удар в висок рукояткой ножа. Второй, белобрысый, залез под стол с компьютером и большим плоским монитором.

— Где старший? — быстро спросил Глеб.

Белобрысый таращился на него, как на жуткое привидение, хотя наверняка должен был видеть на экране монитора фигуру в черном гидрокостюме. Страх парализовал лицевые мышцы, он пытался шевелить губами, но не мог издать ни звука.

Такой временный паралич снимается еще большим страхом. Глеб повторил свой вопрос, оттянув острием ножа нижнее веко белобрысого. Приоткрылось почти все глазное яблоко с тонкими ниточками сосудов-капилляров. Беззвучное шевеление губами сменилось торопливым сбивчивым шепотом.

В таком состоянии человек непроизвольно переходит на родную речь. В отличие от кавказского диалекта любителей порнухи, польский язык Глеб худо-бедно понимал. Как-никак славяне, хоть и западные. «Интернационал, мать вашу», — промелькнуло в голове.

Белобрысый спешил объяснить, что старший последний раз заглядывал к ним около получаса назад и с тех пор больше не показывался. В напряженных обстоятельствах Сиверов никогда не забывал отслеживать течение времени. Примерно полчаса пролетело с тех пор, как его подводная схватка с «инспектором» перешла в решающую фазу.

Старший, судя по всему, не стал дожидаться развязки событий. Прячется на судне? Или тихо отплыл на резиновом ботике, вроде того, которым пользовалась съемочная группа?

Сиверов собирался задать белобрысому еще пару вопросов, но тут с палубы послышались тревожный гортанный крик и щелчок затвора. Кто-то из абхазцев вышел проветриться, вспотев от просмотра на видео особенно волнующих сцен, и заметил пустую раму без стекла.

Оружие имелось и у тех, кто дежурил за экраном в каюте. Глеб уже забрал себе оба пистолета, привычным жестом проверив обоймы. Он готов был охладить пыл горцев, не первый раз пустившихся в выгодное плавание. Обычные контрабандисты: беспошлинно сбывают товар и понятия не имеют о поисках на «Лазареве».

И тем не менее сразу договориться по-хорошему вряд ли удастся. Такие личности на дух не переносят «несанкционированного доступа» в сферу своих владений.

Прежде чем покинуть каюту, Глеб перерезал ножом компьютерные кабели и забрал себе оба мобильника дежурных наблюдателей. Потом перебросил тело через проем ногами вперед, свалил человека с автоматом, уже подобравшегося вплотную к окну.

Тут же с двух сторон грохнули очереди. Пули разрывали в клочья плоды с вершин оранжевых куч, которые достигали местами человеческого роста. «Надо вам это?» — поморщился Сиверов, пригибая голову. Он уже не раз сталкивался с дуростью людей, слишком резво хватающихся за оружие.

Даже не оборачиваясь назад, завел за голову обе руки с пистолетами и выстрелил, ориентируясь по недавнему треску. Что-то тяжелое шмякнулось вниз, в густой до одурения цитрусовый аромат вплелся новый запах — запах крови. Несколько ярко-красных брызг долетели к ногам Сиверова, но тут же потускнели, разбавленные мандариновым соком.

Не вовремя сыграл из кармана свои позывные один из чужих мобильников, потом другой. Сиверов пока не имел свободных рук, чтобы ответить на вызов. Продвигаясь в сторону кормы, он разгонял всех с дороги, ведя огонь с обеих рук. Патронов не жалел, как будто имел в запасе несколько полных обойм. Важно добиться желаемого впечатления, а недостаток боеприпасов можно восполнить, «позаимствовав» еще один заряженный ствол.

Мобильники умолкли. Кому нужно, перезвонит еще раз. Мочить на убой Глеб больше не стремился, ему важно было продемонстрировать квалификацию, чтобы остудить пыл кавказцев. Одному из команды он отстрелил ухо, другому раздробил пальцы правой руки, сжимающие рукоять короткоствольного автомата. Когда на две «пушки» остался всего один патрон, сыны солнечной Абхазии уже созрели для правильных выводов.

— Эй ты, сдавайся!

Предложение было сделано громким, но чересчур уж неуверенным голосом. Скорее походило на призыв к мирным переговорам. Выстрелы затихли, в наступившей тишине Глеб получил возможность поинтересоваться:

— Куда рулите, уважаемые? Работать надо по профилю: фрукты-овощи, значит, фрукты-овощи.

Абхазцы уже разобрались, что разборка с незнакомцем в гидрокостюме обойдется им слишком дорого. Они не хотели класть жизни ради чужих интересов и предложили незваному гостю по-хорошему покинуть корабль.

— Ты нас не знаешь, мы тебя не знаем.

— Не так скоро, — ответил Сиверов. — Но если все пойдет как надо, я у вас долго не задержусь.

Он потребовал разговора тет-а-тет с главой контрабандистов. В ходе короткого контакта через стенку подозрения подтвердились. У абхазцев просто арендовали пару кают, зная, что ни морские таможенники, ни пограничники сюда не сунутся, — в ходе регулярных рейсов кавказцы нашли способы их задобрить. Если даже датчики на «Лазареве» обнаружатся, кто будет искать «станцию слежения» на ржавом судне, под завязку забитом мандаринами нового сорта?

Горбоносому абхазцу очень не понравилось, что его подставили под крупные неприятности. Заходясь в кашле от злости, он коротко описал человека с узкой полоской волос вместо бороды. Не преминул негодующе отозваться о такой моде:

— Мужчина не должен такую носить. Или брейся, или носи нормальную.

Сиверов вспомнил одинаковые бороды команды, напоминающие щетину двухнедельной давности.

— Что еще о нем знаешь?

— Приехал на моторке, уехал на моторке. Хороший движок, тихо работает.

— Давно уехал?

— Слушай, не надо так разговаривать. Так спрашиваешь, как будто ты здесь хозяин.

— Что ты, дорогой. Чисто как брата спрашиваю: давно уехал или нет?

Успокоив свою гордость, абхазец назвал примерно то же время, что и белобрысый славянин. Значит, старший в самом деле поспешил, чутье сработало. Даже не попытался организовать западню на судне — не верил, что удастся? Если не забрал с собой подручных, значит, ничего важного из них не выжмешь. Но прощупать для порядка надо.

— Я еще перекинусь с ними парой слов, — Глеб кивнул в сторону каюты, где плоский монитор совсем еще недавно поочередно отображал «картинки"с датчиков.

— Вообще-то они здесь гости.

— Чего же ты брал с них деньги за постой? Нехорошо, брат, нарушать обычай гостеприимства. Не волнуйся, ничего плохого я им больше не сделаю, даже грозить не стану.

Им и в самом деле не было нужды грозить: белобрысый поляк и его едва очухавшийся напарник и так были напуганы дальше некуда.

Интересного они поведали мало. Обоих наняли на работу, ничего не объяснив по сути дела. Правда, предупредили, что она потребует внимательности и может оказаться не совсем безопасной. Обладатель бородки-эспаньолки прибыл в Севастополь совсем недавно, и сразу все закрутилось гораздо шустрей. Где он остановился — неизвестно. Не оставил ни координат, ни номера телефона. Если нужно, звонит сам.

Тут вдруг один из конфискованных мобильников снова подал признаки жизни. Старший? Легок на помине? Долго не раздумывая, Глеб протянул трубку белобрысому, сопроводив свое движение выразительным взглядом. Тот принял собственный мобильник с явной неохотой.

— Почему не отвечаете? Что у вас происходит? — спросил голос по-английски.

— Все о'кей, — для большего правдоподобия интонаций белобрысый исхитрился изобразить на лице кривую улыбку.

Но его старания, вне зависимости от их искренности, привели к обратному результату.

— Он там, рядом? — поинтересовался голос в трубке.

— Кто? — фальшиво изобразил недоумение белобрысый.

Но Сиверов, уже забрал мобильник, понимая бесполезность продолжения игры. Наивно надеяться провести этого типа и заполучить сюда.

— Я слушаю.

— Неплохо придумано с дубликатом, — звонивший перешел на приличный русский язык. — Чем долго искать, лучше принести с собой.

— А я оценил ваши датчики двойного назначения.

— Жаль, вы меня не дождались, — продолжил он вполне миролюбиво. — Если люди оценили друг друга, они в состоянии договориться.

— Мы с вами? Вряд ли. Я прекрасно понимаю, где в России можно получить квалификацию вроде вашей. И в каком стиле договариваются выпускники этого «университета».

— Не знаю, как вы, а я давно уже блюду собственные интересы.

— В жизни всегда приходится балансировать между верой и неверием. Доверять чужим словам было бы непростительной наивностью. Считать их ложью от первого до последнего — это уже паранойя. Реальность где-то посредине. «Он в самом деле неглуп», — отметил про себя Сиверов.

— Ну, а практический вывод?

— Думаю, встретимся, и очень скоро. Но встреча должна созреть. В русском языке много чудесных выражений; это — одно из моих любимых. Кстати, попробуйте там мандарины — чудесный сорт.