К десяти часам утра они вернулись в отель. Во время прогулки Глеб старался не вспоминать о том, что назначена встреча, что придется разговаривать с неким Павловым. Он целовал Ирину, обращал ее внимание на всякую ерунду, пытался развеселить. Но глаза Быстрицкой оставались грустными, она словно предчувствовала, что сегодня вновь будет вынуждена расстаться с Глебом. «Даст Бог, еще ничего и не произойдет», – пыталась она себя утешить, хотя плохие предчувствия ее еще никогда не обманывали.

Войдя в холл отеля, Глеб сразу же заприметил человека, и его цепкий взгляд определил – это именно тот, кто его ждет. Сиверов, не задерживаясь, поднялся с Ириной в номер, затем извинился:

– Я пойду куплю газет.

– Да-да, – сказала Ирина, не заблуждаясь относительно того, куда идет Глеб.

Сиверов спустился и, усевшись в мягкое кожаное кресло, взял свежую газету, еще пахнущую типографской краской, и раскрыл ее. Это была английская газета.

Сиверов бегло просматривал статьи и следил за секундной стрелкой, которая неуклонно бежала по кругу эмалированного циферблата настенных часов. Наконец минутная и секундная стрелки сошлись на цифре двенадцать, и как раз в этот момент Глеб увидел, что человек в серой куртке и потертых джинсах, поднявшись со своего места, направился к нему. Глеб за всем этим наблюдал краем глаза, продолжая листать газету.

– Добрый день, – услышал он бесстрастный, чуть с хрипотцой голос. – Я Олег Павлов.

– Рад познакомиться.

Глеб кивнул на свободное место напротив себя. Олег Павлов уселся и положил себе на колени кожаную сумку. Несколько мгновений мужчины молчали, внимательно изучая друг друга, словно желая узнать о своем собеседнике как можно больше.

– Извините, пожалуйста, – начал Павлов, – что я решил вас побеспокоить…

– Не стоит извиняться. Решили не вы… скорее всего, – сказал Глеб.

Олег Павлов усмехнулся:

– Да, я всего лишь курьер. Иногда приношу хорошие новости, иногда – плохие.

– А на этот раз?

– Зависит от вашего настроения. Если вам надоело отдыхать и хочется вернуться в Россию, то моя новость хорошая. А если вам жаль прерывать отдых, то новость неважная.

– Мои желания сейчас не имеют значения. От кого вы? – глядя прямо в серые глаза собеседника, спросил Сиверов.

– Я от Судакова.

– Понятно…

– Он уже два дня вас разыскивает.

Спрашивать, что там у Судакова стряслось, у Олега Павлова – да скорее всего, и имя это вымышленное –Глеб посчитал делом зряшным. Павлов подался вперед и прошептал, оглядываясь по сторонам:

– Думаю, нам лучше выйти.

– Мне все равно.

Глеб бросил газету на столик, легко, пружинисто поднялся с места и направился к выходу, абсолютно не беспокоясь, идет за ним Олег Павлов или нет.

Швейцар услужливо распахнул дверь, Глеб вышел на улицу. Пройдя метров пятнадцать, Сиверов заметил, что Павлов его догоняет. Глеб остановился у лотка, с которого симпатичный пожилой француз в очках с толстыми стеклами торговал газетами. Глеб принялся читать заголовки изданий, будто выбирал, какое купить.

Павлов поравнялся с ним и тронул за локоть, предложил сесть в машину. Это был последней модели «рено» темно-вишневого цвета. Глеб устроился рядом с хозяином автомобиля на переднем сиденье. Павлов повернул ключ в замке зажигания и плавно тронул машину с места. Он вел «рено» уверенно, чувствовалось, что город он знает хорошо, наверное, прожил здесь не один год. Через пару кварталов Павлов припарковал машину, аккуратно, передними колесами мягко уткнув ее в бордюр.

– Ну что ж, теперь можно поговорить? – осведомился Сиверов.

– Да, можно, но без меня.

Павлов взял трубку спутникового телефона, набрал номер и подал ее Сиверову. А сам вышел из машины. В трубке раздался щелчок, затем два гудка, и следующий щелчок засвидетельствовал, что абонент на другом конце взял трубку.

– Алло, слушаю вас! – послышался немного усталый голос.

Глеб узнал голос генерала Судакова.

– Это Федор Молчанов, – сказал Глеб.

– Не знаю, день там у вас или утро, правда, для меня сейчас все равно, что день, что ночь.

– Что случилось? – спросил Глеб, спросил просто так, не рассчитывая по телефону получить ответ.

Он прекрасно сознавал, что из-за какой-то ерунды, из-за мелочевки его не стал бы беспокоить генерал Судаков. Договоренность перед отъездом у них существовала жесткая: если только случится что-нибудь неординарное, Судаков обратится к Сиверову.

– Вам надо срочно вернуться. Я понимаю, вы меня сейчас наверняка проклинаете…

– Да нет, что вы, – сдержанно бросил в трубку Сиверов.

– Дело не терпит отлагательства.

– Сколько у меня есть времени на сборы?

– Завтра утром вас встретят в аэропорту. Мы пришлем машину.

– Пришлите две машины.

– Две? Зачем?

– Так будет быстрее. Моя жена поедет домой на одной, а я приеду к вам на второй.

– Хорошо, так и сделаем. Как отдыхалось? – дежурным тоном справился Судаков.

– .Спасибо, замечательно, – в тон генералу ответил Сиверов.

– Рад за вас…

Собеседники немного помолчали, ожидая, кто же закончит первым разговор, и генерал, в голосе которого уже появилась маломальская надежда, проговорил:

– Так я вас жду. Не задерживайтесь.

– Хорошо, – ответил Глеб, и на этом разговор закончился.

Сиверов повертел в руках телефонную трубку, положил ее на сиденье и, опустив стекло, махнул рукой Олегу Павлову. Тот, словно только и ждал сигнала, поспешил к автомобилю.

– Куда вас? – спросил Павлов.

– Назад, – коротко ответил Глеб, откидываясь на спинку сиденья.

Мотор взревел, и на этот раз Олег Павлов показал все, на что он был способен. Автомобиль почти на месте развернулся, с ходу вписавшись в узкую улочку, затем обогнал пару-тройку шикарных авто, дважды перестроился с одной полосы в другую и, дважды срезав дорогу узкими переулками, вымощенными плитами, вырулил к отелю.

– Спасибо, – сказал Глеб, принимая от Павлова авиабилеты.

– Не знаю, что вас ждет, но желаю успеха. Ни пуха ни пера, как говорят дома.

– К черту! – бросил через плечо Глеб, быстро выбравшись из автомобиля, захлопнул дверцу и направился к дверям отеля.

Швейцар распахнул перед ним дверь. Эта услужливость уже начинала раздражать Сиверова. Он быстро взбежал по лестнице, как и прежде, не воспользовавшись старинным зеркальным лифтом, и подошел к двери своего номера, где ждала его Быстрицкая. Во взгляде Ирины читался вопрос. Она смотрела на Глеба пристально и чуть обреченно – так, как подсудимый смотрит на судью, зачитывающего приговор. Глеб молча утвердительно кивнул.

– Когда? – прозвучало всего лишь одно слово.

Глеб протянул Ирине билеты. Та развернула их, посмотрела дату вылета.

– Значит – утром. Значит, сегодня у нас последний день и последняя ночь в Париже. ;

– Выходит так, – согласился Глеб. – Но «последняя» звучит слишком уныло.

Лучше так не говорить. Не люблю предопределенности.

– Какая разница, как говорить! – махнула рукой Ирина и попробовала улыбнуться, но улыбка получилась вымученная.

– Что будем делать? – Глеб уселся на диван напротив Ирины.

Та пожала плечами.

– Мне уже ничего не хочется.

– А вот мне хочется! – пытаясь переломить ее настроение, воскликнул Сиверов. – Мы сейчас пойдем гулять. У нас еще куча денег, мы их станем тратить направо и налево. И еще у нас в запасе куча времени. Выспаться можно и в самолете. Ты согласна?

– Чему ты только радуешься?

– Не знаю…

На этот раз улыбка на губах Ирины выглядела куда более убедительно.

Бесшабашность Глеба ее явно завела. Что поделаешь, если переделать Сиверова она не сможет и изменить ничего они не в состоянии. Правда, если только не случится что-то из ряда вон выходящее: например, их задержит полиция или опять нападут грабители…Ирина легко поднялась с дивана:

– Идем?

– Пошли транжирить время и деньги, – сказал Глеб, подавая ей руку.

Если ничего невозможно изменить к лучшему, то эту жизнь надо принимать такой, какая она есть. Тем более, терять Глеба Быстрицкая не собиралась. Его можно было воспринимать только таким, каким он был создан, со всеми вытекающими из этого радостями и неудобствами.

На улице Глеб спросил:

. – Куда пойдем?

– Мне все равно, – весело заявила, тряхнув волосами, женщина. – Это зависит от того, сколько ты собрался потратить денег.

– Все до последнего сантима, – с купеческой удалью захохотал Глеб.

На них оглядывались прохожие. Ведь даже в Париже не часто встретишь такую красивую пару, которая так громко и счастливо смеется.

– На нас смотрят, – сказала Ирина.

– Завидуют, – сказал Глеб.

– Кому? Мне или тебе?

– Нам завидуют!

– Давай возьмем такси? – вдруг предложила Ирина.

– Давай, – Глеб подошел к краю тротуара. – И куда поедем?

– Не знаю. Давай просто покатаемся по городу.

– Хорошо, – согласился Глеб.

– Будем целоваться?

– Обязательно. Как школьник и школьница или студент и студентка, убежавшие с занятий.

Как по мановению волшебной палочки, появилось такси. Ирина и Глеб уселись в немного душный салон. Таксист обернулся и любезно спросил:

– Куда едем?

Глеб махнул рукой:

– Вперед!

Таксист кивнул. Дескать, ясно, мсье и мадам – счастливые влюбленные и просто хотят поколесить по городу. Им никуда не надо спешить, и деньги у них есть. Водитель не безосновательно рассчитывал на неплохой заработок, ведь счастливые люди обычно не скупятся на чаевые.

За стеклами мелькали улицы, площади, переулки, парки, фонтаны. Все это слилось в радужный калейдоскоп. Время от времени Ирина запрокидывала голову, смеялась. Тогда Глеб целовал ее то в щеку, то в плечо, то во влажные, чуть припухшие губы. Ирина крепко, до боли сжимала ладони Глеба своими тонкими пальцами.

– Остановитесь, пожалуйста, вот здесь, – Глеб тронул за плечо водителя.

– Подождать?

– Конечно…

Машина остановилась, пассажиры покинули ее, чтобы попить кофе под пестрым зонтиком уличного кафе… Глеб купил цветы. Они вновь забрались в такси и помчались по лабиринту улиц.

– Мы хотим пообедать в каком-нибудь хорошем ресторане.

– Понял, – кивал таксист.

И через четверть часа они уже находились в плавучем ресторане и плыли по Сене под арками парижских мостов. Стол был уставлен всем, что только приглянулось им в меню, Глеб и Ирина смеялись и с аппетитом поглощали одно блюдо за другим. Затем вновь мелькали улицы…Ужинали они в «Мулен Руж». А на рассвете такси мчало их в сторону аэропорта.

Ночью они так и не сомкнули глаз, предполагая, что смогут выспаться в самолете. Так и случилось. Едва они оказались в салоне «боинга», как Быстрицкая положила голову на плечо Глеба и уснула, даже не дожидаясь взлета. Позади был Париж, впереди их ждала Москва.

Сиверов спал ровно один час тридцать минут. Он проснулся, открыл глаза в тот момент, когда самолет заходил на посадку. Ирина Быстрицкая вздрогнула, тоже открыла глаза. Она явно не сразу сообразила, где находится, но, увидев улыбку на лице Глеба, мгновенно все поняла и успокоилась.

– Мы уже дома? – тихо спросила она.

– Можешь считать, что дома, – ответил Глеб, подмигнув.

– Слава Богу, – упавшим голосом сказала Ирина.

– Не очень ты рада встрече с родиной, – шутливо заметил Глеб.

Моторы ревели, самолет сделал круг, заходя на посадку.

– Так мы уже в Москве? – переспросила Ирина, заглядывая в иллюминатор.

– А где нам еще быть?

– Я бы хотела оказаться в Париже, в том же отеле, в том же номере, проснуться на той же кровати. Но обязательно, чтобы ты, Глеб, был рядом.

– Я бы тоже от этого не отказался.

Они устало и чуть виновато улыбнулись друг другу. Говорить больше стало не о чем, все и так было понятно. Самолет совершил посадку.

Проходить таможенный досмотр и решать проблемы с документами не пришлось.

Глеба и Ирину ждали уже на летном поле. Глеб еще в самолете догадался, кто его будет встречать. И не ошибся. Именно полковник Крапивин приветливо помахал Глебу рукой, и уже через десять минут Глеб сидел в черной служебной «волге» на заднем сиденье. Ирина села в такую же черную «волгу» с двумя антеннами. Полковник Крапивин устроился рядом с Сиверовым. Глеб молчал, прикрыв глаза готовился к разговору.

– Ну как отдыхалось? – насмешливо спросил полковник, явно подкалывая собеседника. Крапивину хотелось хоть как-то досадить этому уверенному в себе человеку, который пользовался у генерала настолько большим авторитетом, что оставалось лишь завидовать.

– Хорошо отдыхалось.

– Да, я понимаю, отдыхать – не работать.

– Действительно так, – согласно кивнул Глеб. – Так что тут случилось? – не мешкая задал он тот вопрос, который уже давно держал наготове.

– Ничего хорошего, – процедил Крапивин, – как всегда.

– Это ясно и без твоих комментариев. Если бы что-нибудь хорошее приключилось, меня наверняка бы не стали вызывать, – на губах Сиверова появилась скептическая улыбка. Он прекрасно знал себе цену. – Так какого же черта меня вытащили?

Крапивин пожал плечами, дескать, я человек маленький, а вот он, Глеб Сиверов, нужен каким-то очень большим людям и нужен безотлагательно.

– Как генерал?

– В заботах, – расплывчато ответил полковник.

– Понятно, что не в развлечениях… Послушай, может, все-таки ты меня введешь в курс дела? Объяснишь, что к чему? А то вот так выдернули из Парижа, а зачем – до сих пор не знаю.

– Думаю, догадываешься, – лицо полковника Крапивина стало строгим.

– Догадываюсь, что не на банкет, не на правительственную охоту, не в баню с девочками.

– Правильно, – хрустнув суставами длинных пальцев, сказал Крапивин, – хотя по окончании можно и крутую гулянку устроить.

Глеб посмотрел в заднее стекло. Второй черной «волги» сзади уже не было.

Он сурово взглянул на Крапивина.

Тот сказал:

– Все нормально, не волнуйся, ее доставят домой. Ее завезут туда, куда она пожелает, даже вещи помогут донести. Надеюсь, в ваших сумках контрабанды нет?

– Крапивин усмехнулся.

– Как это нет, – ответил Глеб, – два килограмма героина запаковано в мои новые ботинки.

– Не страшно. Такому здоровяку, как ты, это всего лишь на пару месяцев.

– Точно, – Лучше расскажи, как там. Все время мечтаю выбраться, но никак не удается. То начальство не отпускает, то денег нет, то одно, то другое. В общем, сам понимаешь. Мне хуже, чем тебе…

– Там хорошо, там тепло.

– А здесь жара, – Крапивин стал опускать стекло. – Жара невыносимая, рубашка постоянно липнет к телу. Ненавижу потеть.

– Я заметил.

– Но сегодня, наверное, в честь твоего приезда, пошел дождь.

– Разве это дождь? Так себе, – посмотрел на небо, на серые тучи Глеб. – Это не дождь… Куда мы едем, на Лубянку?

– Да нет, есть у нас и другое место.

И действительно, черная «волга» с затемненными стеклами поехала не на Лубянскую площадь, а свернула направо и вскоре оказалась у небольших решетчатых ворот. Ворота открылись, Глеб заметил солдата со штык-ножом на ремне.

Автомобиль медленно вкатился во двор, решетчатые ворота закрылись, а после этого, уже выбираясь из машины, Глеб увидел, как перед ними открываются створки других ворот, окрашенных серебристой краской, с окошком, забранным решеткой, на правой створке.

– Да у вас тут какая-то крепость, – усмехнулся .Глеб.

Крапивин кивнул, ничего не объясняя.

– Куда теперь? – спросил Сиверов, оглядываясь по сторонам.

– К той двери, – указал Крапивин и поспешил опередить Глеба.

Двор и здание больше всего походили на закрытую лечебницу. «Если бы это было лечебницей, – подумал Глеб, – то лечебницей для очень важных пациентов».

Над воротами, когда «волга» только въезжала на территорию, Глеб заметил камеры слежения. Такие же камеры были размещены и во дворе над каждым входом. «Неплохо устроились!»

Здание было трехэтажным, если считать и цокольный этаж. Оно находилось в центре города, но Глеб, как ни пытался, вспомнить так и не смог – видел ли он его когда-нибудь раньше или нет. Достаточно неприметное, не остающееся в памяти здание.

Уже у двери полковник Крапивин пояснил:

– Теперь мы сидим здесь.

– Это с каких пор? – удивился Глеб.

– Да уже месяца два. Вернее, это здание было давным-давно наше, но переехали мы в него Управлением совсем недавно.

– Понятно.

В руках полковника появилась магнитная карточка. Он сунул ее в замковое устройство, повернул ручку двери и официальным тоном произнес:

– Проходите, – он пропустил Сиверова вперед.

Тот вошел. Больше всего Сиверова поразила безлюдность этого здания. Они прошли по длинному коридору, где было всего четыре двери, затем свернули направо. Полковник Крапивин вновь воспользовался магнитной карточкой, чтобы открыть еще одну дверь. По довольному виду Крапивина Сиверов понял – тому очень хочется произвести на своего спутника впечатление размахом, с которым оборудовано здание. По лестнице они поднялись на второй этаж. В конце длинного коридора Глеб заметил женский силуэт.

– Нам не туда, – перехватил его взгляд Крапивин, – нам в другую сторону, нам в правое крыло.

Они остановились перед какой-то дверью. Крапивин, сперва постучав, толкнул дверь. Маленькая приемная, заставленная средствами связи, столик, на котором в кофейнике булькал кофе. Двое мужчин в белых рубахах с короткими рукавами поднялись со своих мест, увидев Крапивина.

Полковник кивнул на дверь в смежное помещение.

– Да, вас ждут, – сказал один из мужчин, вытаскивая колбу из кофеварки.

Глеб вдруг почувствовал, что ему нестерпимо хочется кофе. Вот именно такого, из кофеварки «Филипс», Он не сомневался, генерал Судаков обязательно угостит его кофе, прежде чем начать разговор, каким бы важным этот разговор не был;