1

Я помню, как отпраздновал Рождество и наступающий 1944 год. Мы устроились в офицерском казино. Вся наша «Группа 124». Точнее, все, кто на тот момент от неё остался. Много пили, веселились. Зажгли свечи, стали открывать посылки, которые прислали нам родные. Я получил подарок от дяди Карла. Это мой последний, близкий по духу и крови человек на белом свете. И я искренне желал ему здоровья и дорожил всем, что связывало с дядей Карлом. Он прислал, помимо прочего, сухой виноград – изюм, из нашего виноградника. И бутылочку (точнее, флягу) виноградной водки – к новогоднему столу. Намёк я понял. Таким образом он говорил мне: скоро весна, пора проводить обрезку винограда. Дорого бы я отдал за то, чтобы выполнить это невинное дядино желание!

Среди прочего пришло письмо и от генерала Краузера. Он поздравлял меня с награждением Железным крестом. А также сообщал, что наш последний разговор не был бесполезен. Цепи уже «ушли». Дело осталось за малым.

Для непосвящённого данные строчки покажутся сумбурными и малозначащими. Мне же они говорили о многом. Дан старт целому процессу. Я теперь точно знал, куда «ушли» золотые цепи Геракла. Их надо теперь искать в Южной Америке. И хотя я там никогда не был, тем не менее сейчас был уверен, что ни особо высокие горы, ни глубокие каньоны Анд не помешают надёжно закрепить золотое кольцо на «хвосте» Амазонки. Мне подумалось и то, что наверняка подходящее место для этого уже подобрано. Будто бы ранее там существовало древнее святилище, которое сохраняет до наших дней в себе силу и духовную мощь прошлого. Эх, хорошо бы сейчас оказаться там и шагать по трудным тропам в сопровождении местных индейцев-проводников! И как бы ни было сейчас трудно, но когда видишь впереди перспективу, это вселяет в душу надежду и придаёт новые силы.

Конечно, разгадал я и строчки из генеральского послания, касающиеся моего награждения. Речь шла вовсе не о Железном кресте. Этой награды я был удостоен какое-то время назад, хотя сам крест ещё и не получил. Так что вряд ли бы Карл Краузер стал писать о таком вторичном факте. Просто во время нашей последней беседы в «Опеле» мой шеф назвал меня «рыцарем ордена свастики». Этим самым он подчеркнул моё особое отношение к золотой свастике, которая находится в нам известных подземельях. Конечно, такого рыцарского ордена доселе не существовало. И если бы я и мог войти в число избранных, то лишь как единственный его член.

Так что речь шла не о Железном кресте и вообще не о какой-то награде. А о чём-то ином. Возможно, в самом деле была сформирована группа людей, посвящённых в некие тайны, к которым был причислен и я. И теперь мы представляем собой нечто, напоминающее таинственный орден. По крайней мере, я тешу себя иллюзией, что так есть на самом деле. Впрочем, не опоздали ли мы с созданием такого «Ордена Железного креста»? Хотя, вполне вероятно, речь идёт не о конкретном структурном образовании, а скорее о единомышленниках, владеющих общими тайнами и живущими по законам, сопряжённым с проявлением этих тайн в повседневной жизни.

Мы можем находиться далеко друг от друга и даже не знать в лицо своих сподвижников. Но наш общий дух, наши стойкость и вера в идеалы, нами воспринятые, должны двигать наши помыслы в единственно верном направлении. Здесь уже речь идёт не о военных действиях, не о битвах на фронтах, а об идеях. Они должны внедряться в массы людей и отдельных представителей нашей цивилизации повсеместно. А затем прорастать, как бы сами собой…

Я сейчас говорю о той жизни, которая будет после завершения этой войны. Иными словами, я сейчас конструирую эту далёкую жизнь по своему усмотрению. И в конечном итоге вижу нашу победу, хотя внешне всё будет выглядеть так, как будто мы войну и проиграли.

И ещё одна фраза врезалась мне в память. Генерал Краузер, говоря о том, что цепи «ушли», добавил: «Теперь дело за малым». Логически выплывает, что осталось их обустроить на новом месте. Но это и так понятно, не в Атлантику же их бросать! Он говорил о чём-то ином, понятном лишь мне одному. Очевидно, генерал намекал на мои видения. В частности, на то, что где-то рядом с кольцом, образованным из нашей золотой цепи в истоках Амазонки, будет жить наш фюрер. А «дело за малым», как я понимаю, – тайная переброска его в Южную Америку. Но, если Адольф Гитлер в ближайшее время отойдёт от дел, кто же будет править Третьим рейхом? Неужели его двойник? Или, может быть, преемник? Но ни у кого из них нет и быть не может той силы духа и умения воздействия на огромные массы людей, как у фюрера. Впрочем, возможно, я забегаю вперёд. И «дело за малым» случится вовсе не в ближайшее время.

Я возвращаюсь к нашему рождественскому столу. Когда слово взял полковник Шуберт, все притихли, ибо он обещал произнести важную речь. Я не мог представить, что же он такое сейчас скажет. Может быть, сообщить о каком-то радостном событии на фронте? Но полковник произнёс тост за нашу победу, а затем добавил, что в ближайшее время пребывание «Группы 124» в Коккозах будет завершено. Сейчас главное – эвакуировать офицерское казино и тщательно замаскировать следы нашей деятельности. Многие из нас радостно закричали. Сидеть дальше в этой дыре никому больше не хотелось. Русские наступали всё яростнее. В любой момент Крым может быть отрезан от Большой земли, и тогда все мы окажемся в западне.

На следующий день я отправился к входу в подземелья. Предстояло заложить взрывчатку и произвести необходимый по силе взрыв. Скальная порода надёжно укроет следы нашего пребывания здесь. Собственно, этот приём полностью повторит действия, уже однажды совершённые здесь людьми князя Юсупова. Мы снова идём проторенной дорогой.

Я не был сапёром, и не моё было дело закладывать взрывчатку. Задача, поставленная мне, была другой. Требовалось проникнуть в камеру, где лежала в колодце свастика, и взять оставленные по неосторожности мною факелы. Чтобы они в будущем не послужили основанием для поисков тех людей, кто их здесь оставил (то есть нас).

Подъём к входу в подземелье и само передвижение по ней дались мне с трудом. Мало того, что я хромал, но, пролежав в подземелье на холодной скале достаточно большое время, я простудил мышцы спины. И теперь передвигался в наполовину согнутом виде. Учитывая мою седину, со стороны меня можно было принять за злого старика-горбуна из какой-то сказки. Малопривлекательный тип – это я о себе. Но делать нечего, надо заканчивать свою работу даже в таком состоянии.

Со мной шли два солдата из числа охраны. Они даны были в помощь, чтобы нести факелы, но к камере, где находилась свастика, им категорически запрещалось подходить. Так что свидание со свастикой у меня состоялось в полном одиночестве. Я посветил фонарём в колодец, мысленно попрощался с нашей реликвией и постоял несколько минут, низко наклонив голову. До меня только сейчас дошло осознание того, что, возможно, я последний из людей, кому дозволено было видеть свастику. Грустно и больно это осознавать.

Когда я с моими провожатыми выбрался на поверхность, все приготовления к взрыву были завершены. Мы отошли в безопасное место, и тут же раздался глухой и короткий взрыв, а следом – над бывшим входом в подземелье поднялось небольшое облачко пыли. Сапёры хорошо знали своё дело. Я посмотрел на результаты их работы. Внешне теперь это место напоминало обычный горный обвал. Так что мне можно уходить с чистой совестью…

2

Вечером этого же дня мы провели последний, прощальный ритуал в офицерском казино. Скорее, его можно было назвать театральным действом, ибо больше никакой помощи от нашей рулетки мы не ждали.

Всё так же горели свечи, наш Вильгельм играл Вагнера, и крутилось колесо. Кто-то из нас вдруг вспоминал какой-то забавный случай, и мы его дружно обсуждали, вспоминая тех людей, наших коллег, которые прошли за это время через «испытание рулеткой».

Я смотрел, не отрывая глаз, на вращающуюся рулетку и представлял, что это движется не она, а свастика, с которой я попрощался несколько часов назад. И я так отчетливо увидел именно свастику, что даже испугался, – откуда она здесь? Но, потерев пальцами виски, быстро пришёл в себя. Конечно, это вращается колесо рулетки, а не золотая свастика…

И тут же меня посетило видение. Я сразу напрягся. Что это за местность? Какие-то горы… Ага – недалеко Мангуп. Знакомая грунтовая дорога. Я был здесь недавно. Конечно! Это место, где расстреляли «триста спартанцев». Но как-то всё изменилось вокруг… Деревья стали значительно выше, люди одеты по-иному, довольно странно…

Я понял, что вижу будущее. Вот рабочие (я так их определил) стали копать землю и наткнулись на захоронение. Теперь уже здесь много людей, они копошатся, роют. Рядом техника… Вижу – вскрыли могилу «спартанцев». Все очень удивлены. Не могут понять, что за пластины у них во лбу. А я узнал знакомую эмблему на шевронах – отличительный знак наших магов. Выходит, их всё-таки найдут…

Следом увиделась другая картинка. Летит огненный вихрь, похожий на снаряд. Нет, это не вихрь – это метеорит. Он падает на землю…

Мне вдруг подумалось, что сейчас случится глобальная катастрофа и наша цивилизация прекратит своё существование. Но ничего страшного не произошло, размеры небесного посланника оказались не так уж и велики. Метеорит упал в какой-то безлюдный горный район, ничего при этом не разрушив. По крайней мере, мне так показалось. Но что из этого следует?

Ага! Вижу район, куда он упал. Это Южная Америка, горы Анды, исток реки Амазонки. А вот и золотое кольцо, которое надето на ее «хвост». Впрочем, кольцо ли это? Я вижу совсем иное… На земле валяются четыре фрагмента цепи. Они не соединены между собой. Связь разорвана! Рядом нет людей, кто мог бы вновь восстановить кольцо.

Выходит, метеорит попал именно сюда? Но какой поистине ювелирной точностью надо обладать, чтобы не промахнуться и угодить именно в золотое кольцо. Оно что, притянуло к себе метеорит? Ответа на этот вопрос у меня не было.

Тут же пришло осознание: цепи разорваны, влияние чар золотого кольца прекращено. И по всему – наш многолетний проект тоже завершён. Вероятно, он завершён, но не реализован до конца. Метеорит помешал…

Но я понял, что метеорит прилетел не сам по себе. Вначале была вскрыта могила «спартанцев», разрушена магическая защита, которую они установили. Образовалась брешь. А через неё проник метеорит и ударил точно по кольцу. Это – звенья одной цепи. Наше дело погибло!

А вот и текст на бумаге… Я читаю по-русски. Речь идёт о предсказаниях Нострадамуса. Какой-то мне неизвестный русский исследователь сумеет верно перевести и трактовать один из катренов Нострадамуса. В нём говорится о цепях Фокена. И они по какой-то причине будут разбиты…

Теперь я отчётливо понимал, что речь идёт о наших золотых Геракловых цепях. Просто Нострадамус назвал их по-своему, придав факту их разъединения большое историческое значение. Насколько я мог понять, цепи, распавшиеся на несколько частей, символизировали перелом в развитии нашей цивилизации. А кольцо – сдерживало его, не позволяло двигаться по предначертанному пути. Выходит, своим проектом мы пошли наперекор Провидению? И оно, послав метеорит, поставило нас на место. Крайне неприятно это сознавать. Радует лишь то, что случится это не сейчас, а в будущем. А за эти годы, даже десятилетия, наш проект многое успеет сделать.

Я прочёл: «…древние греки утверждали, что божество по имени Фок обладает знанием будущего… Значит, речь в катрене идёт о раскрытии древней тайны».

Теперь я не сомневался, что русский исследователь, не имея ни малейшего представления о нашей «Группе 124» и о той работе, которую мы проводили в Крыму, прямо указал на нас. Но ещё раньше, почти за пятьсот лет до него, это сделал Нострадамус! Как-то неуютно я почувствовал себя. Будто бы всех нас сейчас кто-то внимательно рассматривает через увеличительное стекло.

И вот что мне ещё увиделось. Другой русский стал исследовать тайны Крыма и вышел на охотничий замок Юсупова в Коккозах. Он шёл, как собака-ищейка, по следу князя Юсупова, шаг за шагом открывая то, что было известно высокородному князю и его не менее высокородным друзьям. Фактически – он шёл по пути юсуповских исследований, как это вынужденно сделали и мы.

Нечаянно, вовсе не желая того, этот русский неожиданно наткнулся на следы нашей «Группы 124». И стал методично исследовать нашу деятельность. Вот он докопался до тайны, связанной с золотыми цепями Геракла, вот увидел золотую свастику, вот исследует район «юсуповской ванны», где спрятан молот Тора. Кто он – маг, медиум или посвящённый? Безусловно, само Провидение ведёт этого человека. Но зачем?

Вначале я подумал, что этот русский имеет родовую связь с семьёй князя Юсупова. Но когда он «набросился» на «Группу 124», то я стал думать, нет ли у него родственных корней с кем-то из нас? А если и есть, то что это доказывает?

Его деятельность не утверждала сделанное нами, а разрушала наш проект. Он вскрывал, как консервным ножом, наш план и… О, Бог мой! Этот человек предал гласности нашу деятельность. Причём в крайне невыгодном для всех нас виде. У меня даже сложилось впечатление, что само Провидение руками данного человека исправляет какие-то ошибки, которые допустили мы. Это даже не ошибки и не просчёты… Исправляется сама линия наших замыслов. Ей придаётся иное направление, о котором мы даже не думали… Выходит, мы действительно сейчас действует наперекор Провидению? Как же так… Разве потомки, которые пришли почтить своих предков и зачерпнуть древней силы ради процветания своей нации, не должны этого делать? Так бы поступил каждый, почитающий своих родителей и заботящийся о собственных детях…

Только сейчас я обратил внимание на то, что этот русский видит всё происходящее… моими глазами. Как будто бы он вселился в меня! Это просто невероятно. Выходит, я сам ему всё рассказываю? Но как он может чувствовать, как я, мыслить, сопереживать, сомневаться и радоваться? Он ведь лишь выхватывает голые факты, сухую информацию и трактует её по своему усмотрению, в зависимости от своего житейского опыта и мировоззрения. Но ведь мы такие разные!

Мне захотелось оправдаться и перед ним, и перед будущими поколениями. Но как это сделать? Ведь хорошо известно, что прав всегда не тот, кто прав, а тот, кто победил, или тот, кто живёт позже и способен навязать свою точку зрения остальным. А тот, кто уже умер, никак не может защитить себя, доказать свою правоту. Я говорю сейчас о себе в будущем. Я ещё жив, но уже чувствую собственное бессилие в другие времена. Выходит, наше будущее нам не принадлежит, как бы мы ни желали выстроить его по своему усмотрению…

3

Кто-то взял меня за плечо.

– Эй, Отто, ты что, уснул?! Просыпайся, просыпайся…

Я очнулся, отгоняя от себя видения и стараясь «войти» в среду окружающих меня людей. Свечи всё так же горели. Но музыка больше не была слышна. Зато где-то рядом разгорался спор. Я оглянулся. Наш полковник Шуберт разговаривал на повышенных тонах с Карлом Фридрихом. Последний вообще после расстрела «спартанцев» был невоздержан в выражениях и считал многих из нас шарлатанами. Не знаю, почему он так не любил полковника Шуберта, впрочем, как и меня. Возможно, потому, что мы оба были преданы Карлу Краузеру? А вот он… Впрочем, я уже писал о наших взаимоотношениях, и повторяться нет смысла.

Мы немного сами виноваты, не пригласив «соколиного глаза» на эту вечеринку. Хотелось побыть одним, без посторонних, попрощаться с магической рулеткой и тем незабываемым отрезком времени, который прожили в Крыму. А полковник Карл Фридрих воспринял такое личное неучастие как оскорбление. Вот и не сдержался, стал выяснять отношения с полковником Шубертом. Как это мелко и глупо! Рушится мир, всё летит в пропасть, а люди этого ещё не видят и изводят себя из-за всяких пустяков.

Впрочем, у этой беседы на повышенных тонах имелся и свой подтекст. Где-то вверху возникли разногласия по поводу будущего применения нашей «крымской рулетки». Генерал Краузер придерживался одной точки зрения, а кто-то, не менее влиятельный, желал от неё чего-то совершенно иного. Конечно, я и полковник Шуберт были на стороне нашего шефа. А вот «соколиный глаз», очевидно из чувства противоречия, придерживался иной точки зрения. Так что этот жаркий спор по поводу вечеринки на самом деле был спором за правообладание рулеткой, которая приобрела по-настоящему магические свойства.

Ещё когда я провожал своего шефа на самолёт, мы обговорили и эту ситуацию. Впрочем, тогда речь шла о её крайней вероятности. Но теперь дело заходило далеко и надо было применять тот вариант, который мой шеф предусмотрел в качестве запасного. У меня был экстренный контакт с генералом. Но воспользоваться им было возможно лишь в случае крайней нужды. Для этого следовало послать сообщение любого содержания. Мой шеф сразу же поймёт, о чём речь, и примет упреждающие меры.

На следующий день началась эвакуация офицерского казино. За исключением тяжёлого пианино, все остальное переместили в грузовик достаточно быстро. Сложности возникли лишь с мелкими предметами – бильярдными шарами, иконами, набором киев и прочей дребеденью. Требовалось не только упаковать каждый предмет, но и уложить так, чтобы он не потерялся. Старинный трон, учитывая его почтенный возраст, мы упаковали особенно тщательно. А вот алую дорожку и круглый коврик из-под самой рулетки просто укрыли мешковиной.

Теперь требовалось соблюсти необходимые меры маскировки. Один был хорошо известен: передвигаться ночью под хорошей охраной. Быстро проскочить до Симферополя и затаиться до следующего марш-броска. Можно было двигаться и днём, под прикрытием какой-нибудь танковой колонны. Но в это время русская авиация уже совершала частые налёты на наши колонны, так что риск попасть под бомбы был велик.

И тогда мы применили способ, который на первый взгляд кажется самым опасным. Грузовик ехал днём и без какого-либо сопровождения и охраны. Только водитель и младший офицер. Причём оба они не имели к нам ни малейшего отношения. Им известен лишь конечный пункт и даны соответствующие документы на передвижение. Таким образом мы устранили любую, даже малейшую утечку информации, а также нейтрализовали к грузу любой интерес со стороны противника. На этот грузовик никто попросту не обратил внимания!

Казалось бы, мы предусмотрели всё, но…

Через двое суток до нас дошла информация. Грузовик случайно столкнулся с танком, и водитель погиб. Надо срочно искать ему замену, и кому-то из нас ехать в Симферополь. С новым водителем отправился полковник Карл Фридрих. Он почему-то не поверил в правдивость этой истории, увидев за этим козни генерала Краузера.

Мы все были крайне расстроены случившимся. И не только из-за гибели водителя и факта самой аварии. Это просто был очень плохой знак. Как будто бы кто-то свыше высмотрел наши планы и дал сигнал: «Ничего у вас не выйдет!» И ещё мне показалось, что Крым не желает выпускать за свои пределы все те предметы, которые были наполнением офицерского казино, считая их своей собственностью. Возможно, по отношению к некоторым, например к трону, такое отношение и справедливо. И его надо было бы оставить в замке, как принадлежащее князю Юсупову либо сохраняемое им для каких-то целей. Я даже подумал о том, что ради нашего блага, может, следует испросить разрешение на перевозку трона у самого князя Юсупова? Правда, теперь уже не лично у него (старик-то уже умер), а у наследника – Феликса Феликсовича-младшего. Впрочем, кто позволит рассекречивать план ради взятия какого-то позволения на право обладать старинной вещью? Сейчас идёт война. И мы, как захватившие Крым, имеем полное право распоряжаться его собственностью по своему разумению. Так было во все времена.

Пока полковник Карл Фридрих отсутствовал в Коккозах, у меня выдалось свободное окно, когда меня никто не тревожил. Можно было поразмышлять по поводу моего последнего видения в офицерском казино. На чём я остановился?

Меня стали трясти за плечо в тот момент, когда я воспринял информацию о каком-то русском человеке, который выйдет на наш след и попытается узнать, чем занималась «Группа 124» в Крыму. И ещё я понял, что делает он свои открытия благодаря мне. Каким-то непостижимым образом этот исследователь видит всё происходящее моими глазами. Фактически я стал источником получения для него информации. Тут же подумалось: наверное, так поступают предатели. Они рассекречивают тайны организации, в которой состоят, и передают их противостоящей стороне. Я, не желая того, делаю то же самое…

Мне снова захотелось оправдать себя в глазах будущих поколений. Но как это сделать? Может быть, оставить для них какое-то послание…

Я задумался, пытаясь сосредоточиться на тексте такого послания. Но у меня получались лишь пропагандистские лозунги. В них никто не поверит. Что же делать? Может быть, составить задушевное письмо и начать его так: «Милый друг…».

Разложив перед собой несколько листов бумаги, я стал быстро писать, зачёркивая неудачные слова и подыскивая на их место подходящие. Через какое-то время текст был закончен, и я бегло пробежал его. В целом неплохо. Надо лишь слегка отредактировать.

Тут же подумал: «Наверняка он не знает немецкого языка. Надо моё письмо перевести на русский…» Так и сделал. Теперь весь текст с учётом правок уместился на двух страничках. Я удовлетворился написанным и сложил листы в свои бумаги. Мне ещё предстояло определиться с местом, где это письмо надо спрятать, чтобы оно нашло своего адресата. Есть над чем подумать.

А на следующий день вернулся полковник Карл Фридрих. Вернулся с чувством выполненного долга. Это было по всему видно. Никакого умысла в катастрофе он не нашёл. Просто случайность. Теперь груз наверняка достигнет пункта своего назначения без происшествий. Впрочем, насколько я знал, полковник желал видеть крымскую рулетку в Берлине. А вот по планам генерала Краузера она должна попасть совсем в иное место. Впрочем, я свою задачу уже выполнил, а всё остальное зависело от воли и желания других людей.

4

На следующий день я сжёг письмо, которое писал для неизвестного мне русского учёного. Что за блажь! Какой ещё «милый друг»! В положении, когда Крым становился прифронтовой полосой и русские вот-вот возьмут его, такие письма крайне опасны. Если найдут наши – сразу же расстреляют. Если русские – замучают в застенках НКВД. Нет, надо придумать что-то хитрее.

Я стал перебирать свои бумаги, силясь отыскать в них какую-либо зацепку. В основном это были записи научного характера и касались исследований, которые мы и я лично проводили в Крыму. Как много всего интересного! Сколько осталось нераскрытых тем. Вот о чём надо говорить. А приходится…

Тут в моей голове мелькнула мысль: «Почему бы тебе не написать правду. Всё как есть. Нечто, напоминающее научный трактат. Но ни слова вранья. Тогда он поверит». Теперь я называл этого русского словом «он». Пусть так. Даже подумал – это будет моя научная исповедь.

Я положил перед собой несколько листов бумаги и стал писать. Но получилось размыто и неубедительно. Как будто бы я выстраиваю защиту на собственном суде, а не веду частный разговор с равным мне соперником. С другой стороны, почему он мой соперник? Он такой же исследователь, как и я. От также желает постичь тайны Крыма, на которые у него столько же прав, сколько и у меня. Он мой коллега, он продолжатель дела, которому я посвятил многие годы своей жизни. Я просто не хочу, чтобы мои труды пропали даром и прекратили своё существование в момент моей собственной кончины.

Когда я это понял, то принял для себя условие написания данного научного трактата. Здесь не должно быть недомолвок, надо говорить прямо и о главном. Как я думаю и как есть на самом деле.

Я написал следующее.

Место, которое находится возле села Коккозы, обладает огромной духовной мощью. Можно сказать – это империя духа. С силой и проявлением которой я сталкивался здесь множество раз. Скорее всего, центральной частью данного сосредоточения духа является отдельный горный массив (останец), окружённый со всех сторон долинами или глубокими ущельями. Он являет собой отдельное горное образование и состоит из пяти вершин, главными из которых являются Богатырь и Сотера. Впрочем, их вершины весьма условны. Их можно, соединив, назвать высокогорным плато, в центре которого находился храм Спаса, который мы разрушили по собственной глупости.

Этот горный массив является местом выдающимся. Его можно смело назвать родиной нашей цивилизации. Здесь могут найти свои корни многие народы Европы. И, по всей вероятности, – это колыбель европейской цивилизации в таком виде, в котором мы её представляем.

Называется этот горный массив (и прилегающие к ним долины) – Асгард. Так в древности именовалась местность, где обитали древнегерманские боги асы. Этот же район называли легендарной страной Агарти, где жили боги-Сияющие. Не исключено, что в обоих случаях речь идёт об одних и тех же божествах. Только Сияющие окормляли не только здешние земли, но и народы, которые проживали к югу от Крыма, охватывая весь Ближний Восток и Египет. Поэтому можно говорить, что Крым и Асгарт (Агарти) являются духовной родиной и для южных народов, а не только северных, к которым относятся германцы и готы.

Отдельно надо сказать о русской ветви, которая тоже проистекает из этого же источника. Наши конкретные находки (а также находки наших предшественников) с большой степенью вероятности позволяют говорить об Агарте как месте происхождения мифа о Таргитае и трёх его сыновьях (в том числе Колаксая). В этом древнем эпосе говорится о происхождении скифского народа, отцами-прародителями (царями) которого и являются эти сыновья. В свою очередь, скифы были родоначальниками русской нации, как утверждают летописи и подтверждают наши историки.

Недалеко от крымских земель находится Придонье, где был раскопан самый первый из зафиксированных очаг арийской цивилизации. Без сомнения, все эти городища напрямую связаны с Асгартом. В этой связи можно смело ставить знак равенства между кровью скифов (русов) и готов (германцев), как «доноров» арийских племён. Вообще, велика вероятность, что речь идёт об одном и том же народе. Просто готы откочевали на север и закрепились на Балтике, а скифы (русы) остались в пределах Северного Причерноморья. Но смело говорить о подобном я не имею права. Официально бытует мнение, что арии предшествовали готам, а скифы никакого отношения к ариям не имеют. Но одно то, что арии жили на землях скифов и древних русов и фактически являлись частью их народа, опровергает такое недальновидное и чисто огульное утверждение.

О связи древних русов с нашим Асгартом говорит ещё один факт. Был такой древний народ – этрусы. Их родиной считалась Малая Азия (Южное Причерноморье). Но, скорее всего, они вышли когда-то из Крыма. Отсюда и их название – «этрусы» – мы трактуем как «экс» (бывшие) и «русы». Очевидно, они этнически были связаны и с ариями, и с народами, жившими в Асгарте. Своим первым предком, от которого пошли все этрусы, они считали Геркла (то есть Геракла). По их представлениям, этот древний герой был настоящим богатырём и совершил массу подвигов. Греки и римляне впоследствии стали называть этого легендарного богатыря соответственно Гераклом и Геркулесом. При этом и те и другие признавали его происхождение, идущее от этрусов.

Очень легко проследить связь между горой Богатырь, найденными нами гигантскими золотыми цепями Геракла и древними сказаниями этрусов об их первопредке богатыре Геракле. Напомню, этрусы долго странствовали по средиземноморью, пока не осели на Апеннинах и не основали там свои города, в том числе Рим. Отсюда возникла впоследствии Римская империя. Думаю, духовным основанием для её появления послужили воспоминания о своей первой родине – империи духа, находящейся в Асгарте.

Впрочем, ни римляне (через этрусов), ни греки никогда не упоминали о легендарной земле под именем Асгарт, где могли бы обитать их древние боги. Те же греки обиталищем богов называли гору Олимп, куда, в частности, помещали в качестве одного из богов и Геракла.

Так не следует ли нам отбросить в сторону любые предрассудки и утверждения, созданные в угоду разным народам, и признать, что Олимп (первый Олимп) был в Крыму? А греки уже гораздо позже одну из своих вершин назвали так же и поместили туда всех своих богов, назвав их олимпийскими. Такой своеобразный перенос понятий ради утверждения собственных прав на прошлое ради своего величия в будущем.

Ведь готы, которые откочевали из Крыма (точнее – из родины ариев) на север, поступили так же. Они сделали Балтику «родиной» Тора и богов-асов, хотя на самом деле произошла подмена понятий и географических названий. Просто по-иному невозможно удержать в памяти своё великое прошлое. Нужны какие-то реальные ориентиры, пусть и мнимые, указывающие путь к тем вершинам, где истинно обитали их божественные предки.

Так поступали готы, так поступали греки и этрусы. Так поступали и скифы, давшие толчок к появлению другой ветви – русов – на землях Причерноморья. Только у них (учитывая близость к Крыму) не было нужды называть чужие горы своими старыми именами. Они лишь создали сказания (ставшие мифами) о происхождении их народа от Таргитая и трёх его сыновей. А также о трёх святынях, упавших сверху (с той же горы Олимп, или Асгарт).

Получается, все народы, жившие когда-то здесь, но позже расселившиеся в иные земли, оставили в своей памяти неизгладимые воспоминания о своей великой прародине. Просто каждый из них выделил какую-то свою особенность, характерную для периода, когда они процветали в Крыму. Отсюда и разность в названиях. И вместе с тем, когда собираешь воедино эти мифы, легенды и иные исторические и научные свидетельства, выявляется та общность и взаимоувязанность, которая определенно указывает на первоисток: откуда всё произошло.

5

На то, чтобы составить этот текст, у меня ушло несколько дней. Я постоянно редактировал сам себя, вносил правки, пока не добился ясности и краткости изложения. При этом проявил свою научную позицию, отбросив в сторону любые идеологические наслоения.

Если в будущем мне представится возможность продолжить свои размышления, я, конечно же, это сделаю. Но сейчас обыденность заставляла отложить бумагу в сторону. Пришло срочное сообщение – пропал наш груз. Кто-то совершил нападение на машину и унёс всё, что там находилось. Для постороннего человека вещи, которые там перевозились, не представляли никакой ценности, особенно в военное время. Кому понадобится сейчас старое пианино, дряхлое кресло и набор шаров? Их и в пищу не употребишь, и в бой с ними не пойдёшь.

Полковник Карл Фридрих был вне себя от ярости. Как же так! Он ведь всё предусмотрел, учёл, просчитал. Хорошо, что хоть мы (я и полковник Шуберт) оказались вне подозрения. Но тот же доктор Эрих Вайсберг упрямо утверждал, что совершено всё по воле Провидения. Не желает оно, чтобы крымская рулетка покидала пределы Крыма. Второе происшествие подряд! Только слепой не видит здесь знаковой предопределённости. Многие с доктором соглашались. Даже полковник Шуберт стал сомневаться в правильности нашего решения отправить рулетку в Германию.

Я отмежевался от всех этих разговоров и не высказывал собственной точки зрения. Кому она сейчас интересна? К тому же у меня имелась собственная информация, которую никак нельзя было разглашать.

Пока шло следствие и предпринимались безуспешные попытки разыскать груз, я получил письмо от дяди Карла. Он сообщал, что стал часто болеть. И вообще теперь плохо переносит зиму и холод. Интересовался, не приеду ли я весной обрезать виноград. Я невольно улыбнулся. С какой бы радостью я сейчас помог своему престарелому родственнику!

В момент, когда я читал письмо, мимо меня проходил полковник Карл Фридрих. Видя мою блуждающую улыбку, ехидно поинтересовался, чему это я так радуюсь. Я честно ответил – речь идёт об обрезке нашего виноградника. «Соколиный глаз» аж вскипел от негодования. Все ищут пропавший груз, а я мечтаю о винограднике! Под «все» он понимал одного себя. Ибо кроме самого полковника, рулетку больше никто не искал.

А в конце дядиного письма была сделана приписка. Мол, ему передали на хранение мой Железный крест. И что он искренне рад за мои крымские успехи и награду. Я же подумал о другом. Крест мог быть передан лишь по инициативе генерала Краузера. И лишь при одном условии. Если его нельзя будет переправить мне в Крым. А последнее может случиться лишь при выполнении мною одного обязательства, при котором Железный крест может меня дискредитировать. Об этом я ещё скажу.

Но главное я понял. Начинается новый проект, в котором я должен сыграть важную роль. Все детали мы давно с генералом Краузером обговорили. Так что мне теперь надо действовать. Заточение в Коккозах подошло к концу. Но понял я и другое. Если начал реализовываться этот план, значит, проявилась ясность в отношении крымской рулетки. Ибо оба этих проекта связаны воедино. Один без другого существовать не может. И теперь мне, безусловно, становилось понятно, чьих рук дело, связанное с нападением на наш груз. Мой своевременный сигнал был принят, и по нему совершено соответствующее действие. А Провидение здесь ни при чём.

Следующий день начался с переполоха. Неожиданно налетела русская авиация и принялась нас нещадно бомбить. Конечно, метили они не в нас, а в большую группу войск вермахта, скопившуюся в эти дни в нашей долине. Очевидно, шла перегруппировка войск и русская разведка засекла это передвижение. Но досталось всем. Два человека из нашей группы были ранены, и их отправили в госпиталь.

И тут же пришло сообщение – убит полковник Карл Фридрих. Я видел, как он лежал на земле. Рядом с домом, в котором жил. В момент авианалёта полковник выбежал на улицу, чтобы спрятаться в подземном бункере. Но не успел. Врачи на его теле не нашли ни единого пулевого или осколочного ранения. Его убил камень, вывалившийся из верхней части дома в момент сотрясения земли, вызванного взрывом авиабомбы. Ещё одна нелепая смерть. Я здесь, в Крыму, и вообще в жизни столько нелепых смертей видел, что стал неисправимым фаталистом. Если тебе суждено умереть в какой-то определённый день и час, что бы ты ни делал, это обязательно случится. От смерти не убежишь. А лучше этого не делать вовсе.

Полковника Карла Фридриха мы похоронили на небольшом нашем кладбище, сразу за Коккозами. Была возможность вывезти его в Германию, но выяснилось, что полковник завещал похоронить его здесь. Точнее, там, где найдёт его смерть. Мне об этом сказал полковник Шуберт. А ещё добавил, что у нашего «соколиного глаза» никого на белом свете не осталось. Жена от него ушла несколько лет назад. А единственный сын ещё в сороковом году без вести пропал. Он был военным моряком. Ещё полковник Шуберт добавил, что Карл Фридрих раньше был очень весёлым человеком. Я, конечно же, удивился услышанному. И в первую очередь потому, что, оказывается, Шуберт и Карл Фридрих были старыми знакомыми. По тому, как складывались их отношения в Коккозах, об этом и не скажешь. Впрочем, какое это сегодня имеет значение?

Оставшись один, я вновь окунулся в своё «письмо другу», перечитав последний вариант только что исписанных листков. Но текст дальше упорно не шёл. Перед глазами стояла наша рулетка, и вращающийся барабан всё время мешал мне сосредоточиться. Что за наваждение! Я попытался отогнать рулетку подальше. Даже для убедительности провёл по воздуху рукой. Но всё тщетно… Видение не исчезло.

И только теперь я стал догадываться, в чём дело. Надо сосредоточиться сейчас именно на рулетке, а не на тексте! Я так и сделал. И тут же картинка ожила.

Мне увиделось наше офицерское казино. Жарко горят свечи, слышен Вагнер, вращается барабан. Вокруг сидят люди. Всё как всегда. Только нет среди присутствующих ни меня, ни полковника Шуберта, ни доктора Вайсберга…

Зато на троне сидит генерал Краузер и строго смотрит на остальных участников ритуала. Вдруг я узнал одного, нет, даже двоих людей, сидящих за столом. Когда-то я видел их у нас в Коккозах. На ранней стадии нашей деятельности, когда через офицерское казино проходила масса народу, среди прочих были и эти двое. Позже они исчезли из нашей группы – были отозваны в Германию. Я и думать о них забыл. И вот – надо же, встретились…

Через определённое время ритуал был завершён. Генерал Краузер первым встал из-за стола, за ним последовали и другие. Когда мой шеф уже выходил из казино, он подозвал к себе одного из помощников и что-то долго ему выговаривал, указывая на рулетку. В частности, он обращал внимание на рычаг, с помощью которого барабан приводится в движение. Мне, конечно же, этот рычаг был хорошо знаком, ибо и я неоднократно приводил рулетку в движение. На его конце ещё был закреплён круглый чёрный шар, похожий на яблоко. Я историю этого предмета уже излагал, а также говорил о важности, придаваемой нами данному набалдашнику. Но сейчас на рукояти яблоко отсутствовало. Может, упало?

Но долго на данную тему мне размышлять не пришлось. Все, находящиеся в помещении, стали покидать офицерское казино. Но вместо того, чтобы оказаться на улице, люди начали подниматься по ступеням вверх. Шли они достаточно долго и лишь затем оказались на свежем воздухе.

Я, конечно же, понял. Казино, которое мне было показано, находится глубоко под землёй. А через мгновение я узнал и строение, под которым совершался ритуал с крымской рулеткой. Это был старый польский замок. Я сразу же узнал его. Ибо именно мне пришлось однажды посетить город Краков, чтобы подыскать подходящее помещение для «дублёра» нашего офицерского казино.

Теперь я не сомневался, что крымская рулетка была похищена (точнее, перехвачена) людьми генерала Краузера. И попала не в Германию, а в Краков. Впрочем, это лишь моё видение. Так ли есть на самом деле?

6

Немного успокоившись, я смог, наконец, продолжить свою рукопись. Мне не терпелось написать ещё одну главу. Первую я посвятил оценке общей ситуации, связанной с интересующим меня районом местности. И когда я утвердился, что это место, откуда многие народы вели свою родословную, то, конечно же, захотелось сказать и о тех праотцах, кто вообще сотворил нашу цивилизацию. Готы и скандинавы называли их асами и во главе их ставили Водана и Тора. Скифы называли таковыми Таргитая и его сыновей. Этрусы выделяли Геркла, Рому и Фидес, а жители Малой Азии и Ближнего Востока – Сияющих, которые являются, скорее всего, египетскими богами Тотом, Гором, Исидой и другими. Древние греки помещали на свой Олимп целую группу богов во главе с Зевсом.

Олимпийские боги Греции – одни из самых известных нам, европейцам, представителей прошлого. Они же, без сомнения, составляют когорту небожителей или полубогов-полулюдей, которые стояли у истоков нашей цивилизации. Кем они приходились нашим, германским асам? Возможно, все они из одной божественной семьи. А их потомки (или они сами) являются той солнечной династией, сведения о которой дошли до нас из легенд Индии.

Наши научные экспедиции в поисках истинных корней ариев дошли до самого Тибета. Понятно, что нас так влекло в эту высокогорную страну. Тибетцы боготворили свастику, считая её знаком высшего предопределения. Для нас свастика была символом Третьего рейха, включающим в себя все наши надежды на будущее. Поворот истории в нужном для нас направлении могла совершить только она. В Тибете наши специалисты из «Аненербе» обнаружили бесчисленное количество свастик. Но ни одной, служившей для всех их прообразом. Почему?

Да потому, что эта прасвастика находилась не в Тибете. Её «родина» – это Крым, горный массив близ села Коккозы. Здесь её удалось обнаружить нашей группе в качестве основного элемента гигантского подземного механизма, работающего наподобие магического кристалла. Что же касается Тибета, то я могу сделать следующее заключение. Одна группа людей (возможно, сподвижники Сияющих) ушла из Крыма в Индию и нашла свой приют в Тибете. Таких переселенцев (или паломников, идущих вслед за Сияющими или их потомками) называли ариями. Не исключено, что и тибетцы считали себя таковыми. Отсюда и знак (свастика), который они вынесли с собой в память о золотой свастике. Но тибетцы – это искра от костра, отлетевшая из очага на значительное расстояние и попавшая на благодатную почву. Она может тлеть сколь угодно долго, неся в себе энергию своего былого величия. Но по этой искре нельзя составить истинное представление об очаге, откуда она произошла, и его местонахождении. Именно поэтому я считаю, что «бросок в Тибет», предпринятый нашими учёными и специалистами, это тупиковый путь. Он мало что дал. Нужно было все силы сосредоточить на Крыме! К сожалению, такое осознание пришло слишком поздно.

Говоря об очаге, я вовсе не случайно применил именно такое сравнение. Очаг подразумевает огонь, яркое и мощное пламя. Наши многочисленные исследования, в которых принимали участие самые сильные маги и медиумы из «Аненербе», подтвердили, что горное плато, на котором стоял храм Спаса, является мощнейшим источником огня. И в прошлом здесь бушевали целые башни пламени в виде закручивающихся по спирали языков. Можно сказать – это истинная родина огня. Здесь её исток. И он, по сути своей, совпадает с истоком человеческой цивилизации.

Не случайно же скифы, считавшие своим первым царём и прародителем Колаксая (сына Таргитая), называли его Царём-Солнце, что сопоставимо, по сути, с поклонением огню. А сакральным цветом Колаксая был красный. Это тоже цвет огня. Фактически они были огнесолнцепоклонниками. Но это – лишь указание на их родовые корни, имеющие в себе огненное начало.

Точно так же греки, когда поклонялись своим олимпийским богам, возжигали огонь и тем самым устанавливали между собой и богами духовную огненную связь.

Вожди нашего Третьего рейха, восстанавливая забытые корни предков и утверждая свою собственную власть в Германии, одним из знаков такого единства сделали именно огонь. Факельное шествие по немецким городам – самое яркое тому подтверждение. Что же касается огненной свастики, когда факелоносцы выстраивались в виде этого знака, то здесь было проявлено древнее таинство, ведущее нас в самые отдалённые глубины нашей истории.

Возле храма Спаса «триста спартанцев» повторили огненную свастику, прикоснувшись вплотную к первоистоку, откуда вообще пошло поклонение и свастике, и огню. Можно сказать, что круг замкнулся, пройдя многовековой путь, по которому шествовали народы, когда-то ушедшие отсюда с родовой памятью об огне в своём сердце. И я этому был свидетель.

Я также был свидетелем ещё одного проявления древней огненной стихии в мире современных людей. Несколько лет назад, а точнее – в 1936 году, в Берлине проходили Олимпийские игры. Это спортивные соревнования, возобновлённые в последние годы девятнадцатого века в честь древних состязаний, когда-то проводившихся в Греции и посвящённых богам Олимпа.

Среди счастливцев, попавших на знаменитый берлинский стадион, я мог наблюдать очень красочное, эффектное открытие этих Олимпийских игр. Их отличительной особенностью было зажжение олимпийского огня. Такое случилось впервые! На прежних олимпиадах огонь при открытии ещё не возжигали. Германия первой подхватила эту эстафетную палочку из прошлого.

Если брать во внимание то, о чём я размышлял выше, то очень легко провести единую логическую линию. Начинается она в крымских горах, близ селения Коккозы, где сохраняется до сих пор золотая свастика прошлого и где находится родина огня. А затем, через огнепоклонные ритуалы древних народов, мы выходим к огню, возжигаемому на Олимпе. И далее, через олимпийские игры, продлеваем эту связь в наши дни. А уже через наши факельные шествия мы, немцы, несём его дальше, завершая этот путь, как я уже говорил, возле храма Спаса, где когда-то всё и начиналось. И что я теперь, благодаря огню, вижу отчётливо? Именно Германия (через готов), Россия (через скифов) и Греция (через эллинов) были теми тремя ветвями, которые выросли из одного ствола. Я вспоминаю мифологию скифов, в которой говорится о том, что у Таргитая было три сына, каждый из которых стал затем родоначальником (царём) трёх народов. Два народа я назвал сразу – это русы (русские) и готы (германцы), а теперь не сомневаюсь, что именно греки были третьим народом. Это и есть триединая основа европейской цивилизации!

Что касается итальянцев, то их происхождение мы ведём от этрусов (одной из ветвей русов) и латов (одной из ветвей эллинов). Итальянцы напрямую восприняли древние знания, полученные от своих переселившихся на Апеннины предков. Хотя они и трактуют известное нам в изменённом виде, следуя своим условиям жизни. Чем дальше ушёл народ от своего праистока, тем сложнее в его эпосе и мифологии разыскать истинные, правдивые основы. И лишь когда видишь ситуацию в глобальном масштабе, сделать это можно достаточно точно.

7

Я говорил, что в стройную систему наших логических выводов неожиданно вклинился божественный народ, который называется Сияющими. Это южная, малоазиатская или даже египетская ветвь богов, пришедших в Крым на одном из ранних этапов жизнедеятельности уже развивающейся здесь цивилизации. Они умело вплели свою кровь в местный этнос, дав ему новый толчок к прогрессу через появление такого смешанного по составу крови народа, как арии. О них я уже говорил. Но арии, через Сияющих, оказались тесно связаны с божественными и царственными родами Востока, а возможно – Индии и Тибета. В этом отношении можно говорить не только о европейской семье народов, вышедшей из Крыма. Но и о индоевропейской ветви, которую можно считать объединенной кровно и духовно. Если бы не Сияющие, то многие из нас были бы крайне чужды друг другу и история получила бы своё развитие в ином, непредсказуемом направлении.

Я вспоминаю, как в молодые годы изучал в гимназии греческий язык и культуру Древней Эллады. Надо сказать, в те годы я добился в греческом языке значительных успехов. Хорошо писал и читал тексты, мог даже сделаться переводчиком. Отец поощрял мои труды, а я имел к языкам талант. К сожалению, без должной практики за эти годы очень многое забылось. В памяти остались лишь легенды и древнегреческие герои, на которых я тайком желал быть похожим.

Особенно меня вдохновляли подвиги Аполлона. Это был один из богов Эллады. Но его особенность в том, что сами греки не считали Аполлона «своим», ведя его род из северных земель под названием Гиперборея, куда он время от времени наведывался. Я всегда полагал, что этой северной (относительно Эллады) страной является область Северного Причерноморья, включающая в себе Крым. По своему могуществу и разнообразию приписываемых ему функций Аполлон занимал в пантеоне греческих богов выдающееся положение. И это несмотря на его негреческое (и изначально – не олимпийское происхождение). Позже греки причислили его к олимпийским богам.

То же самое можно сказать о Гермесе, который входил в плеяду самых значимых богов Олимпа, но по своему происхождению имел догреческие (то есть более древние) корни. Наверное, здесь надо сказать и о Геракле, которого почитали в Греции особо. И культ этого героя-бога был распространён повсеместно с самых древних времён. Что говорит в первую очередь о том, что сведения о нём проникли в Элладу на самых ранних этапах формирования греческой нации и, возможно, из сопредельных с Грецией территорий.

Насколько я помню, даже греческие историки, среди которых надо выделить и самого Геродота, включали Геракла в число богов древнескифского пантеона. Тем самым они указывали на место происхождения первых мифологических сюжетов, связанных с Гераклом.

Наши найденные золотые цепи, которые мы нарекли «геракловыми», если и не подтверждают доподлинно, то, по крайней мере, служат ещё одним фактом связи Геракла со скифской мифологией и сопричастностью с Крымом.

Конечно, сам собой возникает вопрос: может быть, действительно, часть олимпийских богов из числа догреческого происхождения изначально жила в Крыму? А греки впоследствии лишь добавили к ним некоторых своих персонажей. По крайней мере, с глубокой древности у греков было проявлено неистребимое желание поиска мест, откуда они сами вышли. Самый наглядный тому пример – путешествие Одиссея. Причём он плавал не где-либо, а именно в бассейне Чёрного моря. Посещая в том числе и полуостров Крым, где он пытался найти вход в потусторонний мир, где скрыты корни греческой нации. (В греческих сказаниях об этом говорится как о поиске душ умерших предков.)

Греки, не удовлетворённые отдельными вылазками своих первопроходцев, решили совершить массовое переселение в Крым, основав здесь свои полисы, остатки которых сохранились до наших дней. Что это, зов древней крови?

Наши предки, готы с берегов Балтики, тоже совершили стремительный бросок на юг, осев в Крыму, где когда-то находилась их прародина. Это тоже зов крови предков? В свою очередь, русские, долго подбиравшие ключи к Крыму, наконец сумели сделать полуостров частью Российской империи. Но кому это удалось сделать? Русской царице Екатерине II, которая по национальности была немкой. Какая связь с древнеарийским единством этих двух народов? И выразилась ли она в обладании святынями Крыма? Я бы назвал, для наглядности, подобное действие «эффектом Екатерины».

Но чего добились русские? По сведениям, доступным мне, можно судить о том, что лишь на закате Российской империи они прониклись пониманием истинной значимости Крыма и вышли на древние корни нашей цивилизации. Но воспользоваться должным образом духовными сокровищами им не удалось. Около двух лет нашей «Группе 124» удалось исследовать район Крыма, о котором я веду речь, и всё время мы натыкаемся на следы русских. Они шли впереди нас. Генерал Краузер даже термин придумал: «фарватер Юсупова», в котором мы следовали всё это время, так и не сумев от него уклониться и найти свой собственный путь поиска.

Чем кончили русские? Крахом Российской империи и гибелью всех их ценностей. В прямом и переносном смысле этого слова. Хотя мы допускаем, что какой-то свой план они здесь осуществили. Только он не имел ни малейшего отношения к поколению тогда живущих подданных Российской империи (в том числе и ко мне!). И был рассчитан на неведомую нам дальнюю перспективу. От понимания этого никому из живших тогда верноподданных царской империи легче не было.

А что можно сказать о нас? Мы ведь тоже прикоснулись, и весьма существенно, к этим древним корням человеческой цивилизации. И не просто прикоснулись. Мы с ней реально контактировали через рулетку, а также иным способом. И даже взаимодействовали через наши ритуалы в казино и горном плато близ храма Спаса. Наша главная цель состояла в немедленном переломе ситуации на Bосточном фронте. Но это сделать нам не удалось. Не позволили русские военачальники и их солдаты, а также воспротивились духовные хранители золотой свастики (чему объяснения у меня нет!). Получается, не оказав в своё время помощь Российской империи, эти же духовные силы не поддержали теперь и нас. Они отвергли вначале притязания русских на эти древности. А теперь – и наши! И это при том, что и они, и мы имели на них законные права. Как же это понимать: прародина отторгает от себя своих прямых наследников?

Единственное, что нам удалось сделать, – заложить перспективу на отдалённое будущее. Но легче ли, этого будет всем нам, кому до этого будущего никогда не дожить? Как видно, история повторяется, но теперь уже не с Российской империей, а с нами. Что касается лично меня, то я прохожу по этому пути уже вторично. Вначале – в 1920 году и сейчас, в 1944 году.

Но почему в момент, когда наши первостепенные планы рушатся, именно мне открывается то, что доселе было скрыто от многих? Я нахожу этому единственное объяснение. Здесь проявился «эффект Екатерины», о котором я уже говорил. Немка на русском престоле смогла подарить России Крым. А я, носитель немецкой крови (по отцу) и русской (по матери), смог постичь сокровенные тайны крымских корней.

Не следует ли из этого сделать вывод, что в одиночку и лично для себя никто не в состоянии использовать силу и мощь древних корней нашей цивилизации. Помочь они смогут лишь тому, кто делает это одновременно и для Германии, и для России, и для Греции. Но как объединить интересы трёх таких разных государств? Даже не представляю.

Не исключена возможность, что надо говорить не столько об интересах этих государств, сколько о чаяниях народов, их населяющих. А что может объединить немцев, греков и русских?

Единственное, что пришло мне в голову, – это четвёртая нить в густом переплетении трёх вышеназванных народов. Я сейчас говорю о Сияющих. Ведь именно их деятельность, насколько я могу судить, и дала толчок к самостоятельному формированию трёх этих народов. Но где же мы можем отыскать сейчас Сияющих? Ведь их след затерялся в глубинах нашей истории, и извлечь их на белый свет уже невозможно!

Но что-то мне подсказывает, что именно тот, кто сумеет объединить русских, греков, немцев и Сияющих, сможет и сумеет подчинить своей воле и своим замыслам ту величайшую духовную силу, которая таится в недрах горы, нами названной Асгартом, а греками принимаемой за Олимп…

Я не знаю, как такое может произойти, ибо мой ум не в силах оценить то, что я сам сейчас написал. Я чувствую, как на меня сверху навалилась огромная тяжесть, будто бы мне на плечи положили многотонный груз. Очевидно, я подобрался к истине очень близко. И она давит на меня всей своей мощью.

Мне становилось всё тяжелее дышать. Состояние на уровне потери сознания. Нечто подобное я уже однажды испытывал, находясь рядом с золотой свастикой, когда лишился сил и крепко уснул. Я прикасаюсь к чему-то запредельному, тайному. Но больше идти вперёд я не могу. Меня останавливают. Я бросаю текст, отказываясь продолжать его дальше. Всё, мне душно…

8

Через два дня пришёл грозный приказ от Карла Краузера. Он требовал от полковника Шуберта срочно организовать поиск чёрного яблока. Никто из нас не понимал, почему генерал обращается с таким предложением, да ещё в таком не свойственном ему тоне. Откуда нам взять чёрное яблоко? Ведь рулетка, набалдашником которой был этот чёрный шар, давно «ушла» из Коккоз. К тому же, после нападения на наш груз, всё содержимое офицерского казино считалось потерянным…

Я же чуть не расхохотался. Надо же, моё видение нашло своё реальное подтверждение. Напомню, что когда мне привиделось, как генерал Краузер проводит магический ритуал с использованием нашей крымской рулетки, то я увидел крошечный изъян: недоставало набалдашника на рукоятке, с помощью которой она приводится обычно в движение. Казалось бы, на такую мелочь не следует обращать внимания, но…

Если генерал потребовал его (то есть яблоко) срочно разыскать, значит, у них там в Кракове не всё прошло гладко. Рулетка не сработала так, как хотел того мой шеф. Очевидно, начались поиски виноватого и обнаружили исчезновение такой детали, как чёрный набалдашник. Зная дотошный характер генерала и его умение докапываться до всякой мелочи, нетрудно было предположить, что он попытается яблоко разыскать.

Теперь я доподлинно знал, что крымская рулетка находится в Кракове. И наша операция вступила в свою завершающую стадию. Всё движется по плану генерала Краузера. Кроме того, я больше ничуть не сомневаюсь в правдивости тех картинок, которые всплывали в моей голове. Удивляло другое. Весь этот объём информации из будущего я почерпнул в момент магического ритуала, который проводили «триста спартанцев».

Выходит, уже тогда было известно, что крымская рулетка окажется в Кракове, а чёрное яблоко потеряется? Надо же… Как жаль, что я вижу эти картинки в момент реально происходящих событий, поэтому не могу заранее повернуть их ход в ту или иную сторону!

Полковник Шуберт, выполняя приказ, развернул бурную деятельность в поисках чёрного яблока. Многие из нас считали это пустой затеей. Где можно обнаружить такую мелочь? Но вскоре его ретивость дала хороший результат.

Полковник обратил внимание на странное поведение одного из наших охранников. Это был ефрейтор Ганс Христофер. Он считался вполне благонадёжным. В нашей структуре уже несколько лет. И вдруг – тяжело заболел. Наверное, никто бы не обратил на данное обстоятельство внимания. Но выяснилось, что болезнь совпала по времени с исчезновением чёрного яблока. А вскоре у ефрейтора началось помешательство, и его отправили в госпиталь. Здесь-то его полковник Шуберт и нашёл.

К тому времени Ганс Христофер был совсем плох. Но он успел признаться в краже яблока. Точнее, как он выразился, в его утрате. Чёрный набалдашник просто вывалился из своего гнезда в момент погрузки рулетки, и этого никто, кроме ефрейтора, не заметил. Вот этот солдат и соблазнился игрушкой – на память о казино и Крыме.

Он хранил яблоко в небольшой коробке. Однажды открыл её и почувствовал сильный жар от соприкосновения с этим предметом. Через короткое время он уже и сам пылал как огонь. В испуге ефрейтор отнёс коробку на кухню… А через день уже оказался в госпитале.

Не знаю, можно ли было верить этому рассказу, тем более услышанному от человека, двинувшегося умом. На следующий день ефрейтор умер, но к тому времени мы успели выяснить следующее. Наша повариха потеряла сознание, потом и вовсе слегла. Допросить её так и не удалось. Мы обыскали кухню, её личные вещи и коморку, где она жила, но ничего не нашли. Ничем закончились и тщательные поиски чёрного яблока во всём охотничьем замке. И тем не менее у меня сложилось чёткое убеждение, что оно где-то здесь. Замок ни за что не желает расставаться с этим магическим предметом. Отсюда и столько происшествий, связанных с чёрным яблоком.

Пока полковник Шуберт отправлял срочное донесение по поводу наших поисков, я вспомнил, как мы, в общем-то, случайно обнаружили эту древнюю вещицу. Понимая её силу, тем не менее никто из нас не задался вопросом о первичном назначении этого чёрного яблока. У меня всё время вертелось в голове, что я его где-то уже видел либо читал о нём. К сожалению, текущие дела тогда отвлекли меня от продолжения поисков в этом направлении.

И лишь теперь, когда яблоко пропало, я вновь задался вопросом – где оно могло быть использовано? И тут у меня перед глазами всплыл портрет одного из русских царей. Уже не помню, кого именно, возможно, одного из первых Романовых. Царь сидел на троне и держал в одной руке скипетр, а в другой – державу. Я присмотрелся – не держава это вовсе! Царь держал чёрное яблоко. И тут я вспомнил, что, действительно, круглый шар, называемый «держава», в первых своих вариантах был очень похож на яблоко. Я не знаю, почему это так и какой смысл наделять яблоко именем «держава». Но теперь я твёрдо уверен, что всё это время мы владели важнейшим атрибутом царской власти. И сами выпустили его из рук.

Какой-то ефрейтор, мелкий, незаметный человек, вдруг взял и спутал все наши карты! Теперь крымская рулетка, не являясь полноценным ритуальным механизмом, наверняка может дать сбой. И тонкая настройка всего нашего проекта тут же дала фальшивую ноту. Как один ефрейтор может навредить целой системе, в создании которой приняли участие сотни умнейших людей? С другой стороны, может быть, им руководил сам Промысел и руками этого человека делалось то, что и должно произойти, помимо нашей общей воли и общего желания?

Неожиданно я вспомнил о том, как другой ефрейтор однажды понял сумасшедшую необходимость в переменах и возжелал повернуть колесо истории в иную сторону. Мы все пошли за ним, ибо поверили этому неистовому человеку. Подумалось и о другом. Я видел картинку из будущего, когда наш фюрер тихо доживает свои последние годы на тихоокеанском берегу Южной Америки. А его тысячелетний Третий рейх так и остался неосуществлённой мечтой.

Может быть, Гансу Христоферу не следовало брать в руки то, что само к нему шло? И, может быть, молодому Адольфу Гитлеру не следовало брать на себя такую ответственность и такую власть? Какая-то во всём этом чувствуется недосказанность, двойственность… Может быть, таким образом проверяются отдельные люди, целые нации и государства на духовную стойкость и способность не поддаваться искушению? Но как тяжело пройти такое испытание и выдержать его! Кому вообще подобное было по силам? И грош цена всем нашим умным рассуждениям, если один лишь человек способен мгновенно перевернуть ситуацию с ног на голову.

Я стал размышлять о будущем нашей крымской рулетки: какая судьба её ждёт? Может быть, генерал Краузер попытается подыскать замену для чёрного яблока и вновь проведёт магический ритуал. Отступать ему некуда. Конечно, наши надежды на крымскую рулетку были большими. И во многом она себя оправдала. Через неё нам удалось узнать очень многое. Я ведь рассказывал лишь о некоторых наших находках и удачных (либо неудачных) поисках. Были и другие. Не менее важные и перспективные. Возможно, в будущем я поделюсь какими-то из них. Но не сейчас.

У нашей крымской рулетки ещё будет один «звёздный час». Случится это в скором времени. Могу сказать, что ради того дня генерал Краузер и перевёз её тайно в Краков. А почему именно в этот польский город, а не в какой-то другой? У меня есть свои предположения, но правды я не знаю, поэтому и домыслы строить не буду. В нашей ситуации это гиблое дело.

9

В тот же день я тщательно перебрал все свои бумаги. Некоторые из них внимательно перечитал, освежая в голове текст, чтобы хорошенько его запомнить. На память я не жаловался, и тем не менее что-то могло и забыться.

А затем собрал весь свой архив и устроил во дворе рядом с юсуповским замком большой костёр. Сжёг всё, что было написано моей рукой либо хранилось у меня и могло гореть. Все документы, все мои научные выкладки и размышления, всё то, чему я отдал последние годы своей жизни, за несколько минут превратилось в лёгкий, воздушный, ничего не значащий пепел.

Через мгновение туда же, в огонь, полетели документы, удостоверяющие мою личность. Языки пламени вмиг охватили то, что было майором Отто Ульбертом. Всё! Больше такого человека не существует, а быть может, и никогда не существовало.

Вместо него рядом с пепелищем несбывшихся надежд стоял седой, сгорбленный старик. Ветер развевал его жидкую бородёнку, и, казалось, – дунь он посильнее, и сам старик сгорит в пламени костра, не удержавшись на своих немеющих от старости ногах.

Я перемешал палкой пепел, убеждаясь, что всё сгорело без остатка и, тяжело опираясь на посох-палицу, медленно побрёл в замок. Здесь меня поджидал Вольдемар Гольденберг, один из моих соратников по «Группе 124». Он был хорошим цирюльником, и сейчас его мастерство оказалось востребованным.

Он ловко принялся за работу, подстригая и подбривая меня на татарский манер. Надо сказать, всё последнее время я не покидал территории юсуповской усадьбы, так что никто из местных жителей меня седовласым не видел. Теперь же, после умелой работы нашего цирюльника, меня и вовсе узнать было трудно.

Закончив работу, Вольдемар, похлопав меня дружески по плечу, ушёл. Я же принялся быстро переодеваться. Раздевшись догола, стал примерять заранее принесённую мне татарскую одежду. И вскоре в комнате вместо майора Отто Ульберта сидел старик татарин Ахмет, беженец из Карасубазара. Все соответствующие надёжные документы, подтверждающие мою личность, лежали здесь же, на столе. Я их давно выучил назубок. И теперь сомневаться в том, что я и есть настоящий татарин, не приходилось.

Мне оставалось лишь одно… Я взял чистый лист бумаги и написал письмо дяде Карлу. Уведомляя его, что обстановка на фронте такова, что у меня нет никакой возможности выкроить отпуск и погостить у него хотя бы несколько дней. Поэтому обрезку винограда пусть заканчивает сам. Мою награду он должен спрятать в надёжном месте – я указал, где именно. Мало ли что…

Дядя, может быть, и не поймёт ничего из моих последних слов, но, безусловно, исполнит просьбу своего племянника. К тому же я был уверен, что текст письма станет известен и генералу Краузеру. И конечно же, он догадается, зачем я собирался прятать в тайник Железный крест. На самом деле я просто извещал о своих собственных намерениях перебраться в тайное место, иными словами, перейти на нелегальное положение.

Я запечатал письмо и отдал его полковнику Шуберту. Прощание с дядей Карлом, а в его лице и со всем моим прошлым было завершено. Завтра это письмо уйдёт в Германию и, конечно же, найдёт своего адресата. Завтра же майор Отто Ульберт покинет Коккозы и в качестве сопровождающего ценный груз отправится в Севастополь, чтобы далее отплыть в Германию. Но вражеская авиация разбомбит транспортный корабль, и следы майора будут утеряны. Ещё долгое время он будет числиться среди пропавших без вести, и дядя Карл так никогда и не узнает, что же случилось с его племянником. Что делать? Мне очень жаль, что именно такую легенду утвердил генерал Краузер. Хорошо, хоть погиб я геройски. Могло быть и хуже.

На грузовике меня отвезли в одно горное селение и, выбросив на дорогу, оставили одного. Была зима, холодно, и мне с трудом приходилось переносить физические перегрузки. Подхватив котомку с нехитрым скарбом и тяжело опираясь на палицу, я побрёл вдоль уткнувшихся в склон татарских мазанок. В одной из них меня приютили и даже предложили переночевать.

Ещё сутки я добирался до села Копи или, как говорили местные жители, Каупи. Здесь, как я знал, скопилось достаточное число беженцев, и мне предстояло затеряться в этой людской массе и на время стать своим.

Затем с некоторыми из них мы покинули Каупи и направились на юг по хорошо наезженной дороге. Нас ждало следующее село – Стиля (кажется, я точно воспроизвёл это название). В Стиле мы задержались надолго. Точнее, большинство из нас желали осесть здесь до тех пор, пока фронт не прокатится над нами и не уйдёт подальше от этих мест. А то, что так случится в ближайшие дни или месяцы, никто не сомневался. Русские самолёты летали над нашими головами с пугающей регулярностью.

А вот немецких асов я в последнее время над головой почти не видел. Какая ирония судьбы! На горе Асгард прежде обитали боги, которые звались асами. Но позже их потеснили другие, не менее великие боги. Асы считаются прародителями германцев. И вот теперь я над своей головой не вижу немецких лётчиков-асов. А вместо них летают те, чей флаг имеет красный цвет. Цвет огня, цвет их прежнего бога-царя Колаксая. Как всё взаимозависимо и уравновешенно! Стоит проявить силу и настойчивость, чтобы сместить чашу весов в свою сторону, как спустя какое-то время система сама устанавливает нарушенный баланс. И как с ней сладить?

Через пару дней в Стилю пришла ещё часть семей беженцев. И нам теперь здесь становилось тесновато. И тогда я предложил идти дальше. Несколько человек согласились со мной и выразили желание идти в следующее село. Надо сказать, за это время многие беженцы меня хорошо узнали и относились с полным доверием. К тому же я выглядел, да и вёл себя, как настоящий старик. А к людям почтенного возраста на Востоке всегда выказывалось особое уважение.

На следующее утро мы двинулись в путь. К слову, погода в этот день не заладилась. Шёл плотный снег. Он забивался за воротник и в глаза. Так что смотреть на дорогу было больно. Да и саму дорогу так разбила военная техника и частые дожди, что идти по ней было очень тяжело. Надо сказать, что за время моего странствования, начиная от Каупи, на моём пути несколько раз встречались немецкие патрули, это, кажется, были жандармские части, охранявшие основные пути передвижения регулярных войск. Мои документы ни у кого из них не вызывали сомнения. Один раз, уже в Стиле, нагрянули партизаны, но и они ни в чём нас (в первую очередь – меня!) не заподозрили. Обычные беженцы.

Вскоре показалось село. Это был Биюк-Узенбаш. Мы вошли в него смертельно уставшие. Я помогал одному татарину, у которого была большая семья, нести поклажу. Это был довольно объёмный и увесистый тюк. Учитывая мою хромоту и вынужденную необходимость опираться на палку, такая помощь далась мне с трудом.

Местные жители нас заметили. Конечно, стали спрашивать, откуда мы и куда идём. Узнав, что ищем ночлег, одни соглашались предоставить кров, другие указывали на дворы, где уже разместились беженцы либо имеются пустующие комнаты.

Конечно, семейных разобрали первыми. Затем дошла очередь и до меня. Выглядел я откровенно жалко. Грязный, уставший, хромой старик, который с трудом передвигался по вязкой зимней дороге, перенося свой посох из одного комка грязи на другой, да ещё и тащит с собой жалкую котомку…

Один сердобольный старец посоветовал идти к мечети. Сразу, мол, за ней есть дом. Там живёт семья. У них вполне можно остановиться. Я так и сделал. Так началась моя жизнь в Биюк-Узенбаше. Жизнь, ради которой меня готовили около года. И всё ради одного случая…

Но о том, что же привело меня сюда и какое я выполнял задание, я как-нибудь ещё расскажу. Слепой случай рулетки или рок судьбы привел меня в старинное татарское село. Здесь мне предстояло стать своим и ничем не выдать ни себя, не своих истинных намерений.

11.02.2014