— Что за спешка?!

Более удивительного явления, чем взволнованный Дорик, мне еще видеть не приходилось. Какие там кристаллы, линормы, друиды, магия и комары-убийцы в желтый горошек, о которых я только что прочитала в доносе очередного психа! Обычно спокойный, полный достоинства секретарь (я потому его и взяла, ведь все особо эмоциональные посетители сливали на него свой напор и гонор и в мой кабинет заходили уже шелковыми) подпрыгивал в нетерпении, точно мальчишка.

— Министр лорд Рапар вас вызывает очень срочно! Очень! У него очень важный гость!

Как-то многовато для пары фраз слова «очень». Хм… На линормов мы вроде уже насмотрелись лет эдак на сто вперед. Кто же вызвал такой ажиотаж?

— Арт-Империт! — заявил Дорик, видимо, уразумев, что озарение начальство так и не посетило.

— О! — только этого мне не хватало.

Лорд Витон.

Я с ним лично была незнакома, но репутация бежала впереди Арт-Империт на милю.

Во-первых, несмотря на открытость и душевность в общении самого лорда Витона (это опять же с чужих слов) род его был очень замкнут, говорят, у него даже есть жена и дети, только при дворе они не появились ни разу, предпочитая сидеть в роскошном поместье недалеко от знаменитой Альтеры. Может, ящерицам он потому и приглянулся. И не надо мне сказочки рассказывать, что человеческого «соправителя» выбирает Большой совет. Ясное дело — это место не займет тот, кому не доверяет Император.

Во- вторых, судя по настроению общества, Витон всех устраивал. Он лишний раз из дворца не выходил, но уж если решался, то исключительно по особым случаям: поприсутствовать там на чьей-нибудь казни или ввести в действие университет, храм или богодельню. И хороших поводов было больше, чем он выгодно отличался от предыдущих Арт-Империт.

Но что-то я сомневалась, что нынешнее его прибытие во Дворец Чести имеет под собой благородные основания, например, вручить мне премию. Скорее всего Император пинков надавал в связи со случившимся, вот и бегают теперь все. Эх, не стоило так уж наезжать на неудачника Райчика. Он ведь тоже птица подневольная, хотя даже летать не может… Крыльев то в боевой ипостаси у него нет.

Захлопнув папку с делом Яны, которая была не в единственном числе, разумеется, дело уже насчитывало штук сорок таких вот вязанок бумаги, и я уже боялась, что по мере продвижения оно пополнится еще парой десятков, благородная леди Салито проследовала вслед за Дориком.

Народу во Дворце Чести было столько, сколько я за все время службы тут не видела (даже и не думала, что тут столько работников числится).

У кабинета Рапара тоже оказалось неожиданно многолюдно: просители, люди в форме, маги, дворцовые гвардейцы. А ведь чтобы удостоиться аудиенции у Мальдика, надо проделать путь ли ни сложнее, чем попасть на прием к Императору.

Кое- как пробравшись сквозь людское море, я замахнулась, дабы погромче постучать из опасений, что за гомоном меня не услышат, но дверь вдруг резко отварилась.

— О, дорогая моя племянница! — Рапар весь лучился и… попахивал паленым, не зря мне думалось, что он уже и забыл, как обращаться с огнём.

Меня схватили за руку и втащили в кабинет.

— Я давно уже, мой добрый друг, хотел представить тебе мою родственницу, отличного мага, Алари Салито. Лари, прошу, Арт- Империт Аргус Витон.

Мужчина, сидевший в кресле вполоборота к двери, поднялся.

Пожалуй, так близко Арт-Империт я еще не видела. Если бы не глаза, можно было бы подумать, что он молод: кожа его отличалась белизной и на ней напрочь отсутствовали морщины, а ведь ему было уже около семидесяти. В волосах ни единого седого волоса. Тонкие губы. Нос с горбинкой. Осанка. Ни единого грамма лишнего жира. А то, что образ лорда выделялся аристократичностью, никто бы даже оспаривать не стал. И лишь глаза говорили о старости, уме и какой-то грустной тайне.

Сколько же он этих тайн хранил?!

Упаси боги, быть на его месте!

Мужчина галантно поклонился, а я вынуждена была присесть в реверансе.

Ох, моя спина! Я уж и забыла, что такое поклон по всем правилам этикета.

— Наслышан о вас, — лорд Витон окинул меня задумчивым взглядом. — Ваш дядюшка — опора империи, леди Салито. Как и весь ваш род, многое отдавший ради процветания страны. Очень надеюсь найти в вас достойного своих предков потомка. И верю, что мы будем полезны друг другу.

Пришлось предусмотрительно прикусить язык. Лорду Витону, как и Императору, свой гонорок лучше не показывать. Забавно, но атмосфера, которую создавал любезный и милый Арт-Империт, была гораздо более тягостной, нежели та, что создавали ящеры. Да, они достойны друг друга. Хотя. линормы были просто лучиком света в этом темном царстве! Райчик просто красавчик сравнении с этим.

— Мой дорогой Аргус, на Лари можно положиться! Она способна здраво оценить ситуацию, — Рапар многозначительно кивнул другу.

Что происходит? Я думала, министр мне магическое перо не доверит, а тут такое…

Мужчины правильно оценили недоумение во взгляде леди и ее приподнятую бровь.

— Происходящее ныне, леди Салито, будет иметь гораздо большие последствия, чем кажется на первый взгляд. И не исключено, что во имя славного нашего Иртанита, нам придется пойти на многое и быть подчас жесткими в своих действиях. Потому прошу вас быть осмотрительнее в выводах по тому расследованию, в котором вы ныне участвуете. Помните, на вас лежит большая ответственность. А ваш дядюшка — прекрасный советчик, он поможет вам принять верные решения по спорным вопросам.

Бровь полезла еще выше, и, кажется, у меня начал дергаться правый глаз.

— Разумеется, лорд Витон, все во благо страны!

Фраза клятвы аристократов — магов прозвучала как-то двусмысленно. А вот Рапар был счастлив.

— Дорогая племянница, мы больше не смеем тебя задерживать! Твое расследование требует особой концентрации.

Если бы это не было бы столь неприлично, челюсть моя бы отвисла. Знакомства — вещь полезная, но это демоны знают что!

Дверь за спиной щелкнула замком, оставив мою бесподобную персону один на один с недоумением. И тревогой…

Яна

Так не бывает!

Так не должно быть!

Но я ждала его прихода до дрожи, до желания поминутно проверять ручку двери, убеждаясь, что не заперла ее случайно. Я почти молила, понимая, как это глупо, как смешно и как неправильно.

День после бала заставил меня пережить всю палитру чувств, на которые только способно человеческое сердце, от блаженства и неги, до ужаса и паники. После ночи спокойствия я до одури боялась лечь спать. Да, я могла бодрствовать, проведя за книгой пару ночей, но мою проблему это не решит, пока не произойдет того, что так настойчиво пытается донести до меня упрямый дар, не снисходящий, однако, до конкретики.

Но… Вместе с темнотой пришел Эллинар. И я обвила его руками в малодушной надежде на еще одну ночь без видений. И ночь была прекрасна, она тонула в его силе и поцелуях, в моих метаниях, в его спокойствии, размеренности движений, в нашем дыхании, в теплоте его плеча, в нежном касании его пальцев, перебиравших мои волосы за ухом. Снов не было. Только покой.

А уж после второй ночи, я ждала его, забыв обо всем и всех. Будто и не было друидов, Алари, Джута, друзей, Салиса, работы, родителей, Ари. До его прихода я была, как говорящая и двигающаяся кукла с ключиком в спине из дорогих лавочек. Такие дарят детям, но не разрешают трогать, ставя на полочку, и лишь по праздникам и под присмотром родителей она оживает. А я оживала, когда он приходил.

На четвертый день моего послеобеденного пробуждения, Ари, возблагодарившая богов, что я вернулась в нормальное состояние, радостно сообщила, что во дворце «праздник», потому что Император с наследником и еще кучей Высших отбыли в крепость Оралас с инспекцией и вернутся не раньше, чем завтра к вечеру. Отличная новость для всех, кроме меня… Мне же показалось, что я умерла.

А ведь все, возможно, уже закончилось, даже когда он будет здесь, он может уже не прийти.

Я вдруг со всей отчетливостью ощутила глубину своего падения и зависимости от Высшего, хватая ртом воздух, прижимая руку к груди, где заныло от отчаяния сердце.

Но четыре ночи здорового сна заставили мозг работать.

Справлялась раньше и сейчас справлюсь!

Я судорожно вспоминала, как выходила из этого состояния несколько лет назад. Режим, холод, книги, еда, без чувств, без волнения, даже думать нельзя! И надо заставить себя спать. Даже лучше лоскутки выпить. Это пройдет. Все пройдет!

И мне пришлось, методично кроша в песок собственные чувства, возводить вокруг себя стену.

Первое — страх. Отринув его, я пошла в дворцовый сад, прошлась по всем его извилистым дорожкам, глубоко вдыхая аромат цветов и свежий воздух, и даже постояла на том самом месте, где напал адрого, добившись, чтобы руки перестали подрагивать, когда касалась обугленных останков яблони.

Второе — привязанность. Я написала огромные письма родителям, подругам и Джуту, поблагодарив защитника за подарок, который достала и прикрепила к тонкой витой цепочке браслета, опять попросила его быть крайне осторожным, сообщила, что рада была бы встретиться с ним за чашечкой чая. Письмо было до краев наполнено дружеским настроением, но не более того. Написала я и коротенкую записку Алари с просьбой прийти.

Третье — холод. Как можно больше холода! Умывание, купание, так, чтобы от ледяной воды сводило зубы.

Сумерки застали меня в библиотеке, выбирающую литературу об эпохе Сальтирина. Имя чужака из снов не давало покоя. Хотя все это лишь бред уставшего разума. Но может книги намекнут мне, связаны ли эти новые сны с даром.

Источников с информацией о тех темных временах в Императорской библиотеке было не в пример больше того, что мне когда-либо приходилось видеть. А одно время, мне было жизненно важно узнать о Породителе Бездны как можно больше.

Кстати, литература по этой тематике заинтересовала не только меня. Фолианты и свитки читались кем-то скрупулезно, озлобленно, с отметками на полях, с вычеркиванием с сильным нажимом до дыр в тонкой бумаге целых абзацев, и даже вырванными страницами. Но вандал явно давно почил, потому как книги лежали на самым верхних полках и были хорошо присыпаны пылью, а от избытка чернил, склеенные листы рассыпались в труху, хотя и сами труды были старинными, датированными позапрошлым веком.

Я засиделась глубоко за полночь, выбирая и выписывая в дневник необычные сведения о великом правителе, удивляясь тому, как методично подчеркивались или вычеркивались предыдущим читателем отдельные фразы, словно кто-то искал нестыковки истории, оплошности автора в описании биографии Породителя Бездны.

По мнению автора, у Сальтирина было восемь жен, но известно было лишь о судьбе Июнары, самой молодой супруги. Она умерла еще при жизни мужа, выбросившись из окна башни, ее тело было рассечено оградой сада. Автор подметил, что о ней Сальтирин горевал неистово, хотя жрецы запрещали хоронить самоубийцу на костре, требуя чтобы тело ее было предано земле. Он все же нарушил запрет представителей богов на земле. После ее гибели и началось увядание его детища — королевства. Автор предположил, что правитель предрек жене смерть ее и их детей, и женщина не справилась с обрушившимся на нее горем. После смерти самого Сальтирина дети его были казнены аристократией его же королевства, боявшейся, что они унаследуют дар отца, и хоть они его ненавидели, однако, то, что он построил, хотя бы частями смогли удержать, пока к власти не пришел Эльдор Первый, сумевший воскресить былое величие и без дара, однако слыл он таким кровожадным убийцей, что на мой взгляд это его смерти надо было желать.

Меня мутило при мысли, о том, что можно было так поступить с людьми, с детьми, пусть даже с предполагаемыми обладателями дара, ведь он ничего хорошего в жизни не приносит. Что получил Сальтирин? Крушение всего, что строил, смерть всего, чему дал жизнь!

Чтобы не сбиваться с режима, я еще раз прошлась по ночному саду. Комната встретила меня двумя фонариками и блюдом с фруктами, печеньем и стаканом молока. Опять ледяная ванна, точнее даже поливание головы из ковшика. Перепад температур заставил зубы застучать, но это даже бодрило. Мыло ароматом трав напомнило о доме и большом луге за городской стеной, куда мы бегали детьми. Ледяной водой промывать мои волосы то еще удовольствие, и когда я закончила, меня трясло от холода. Завернувшись в тонкую простынку, прихватив дневник, который умудрилась притащить с собой в ванную комнату, я вернулась в комнату, утопающую во мраке. Магические фонарики не горели.

— Расскажи мне о нападении в саду, — глухой мужской голос со стороны кушетки у окна, которую я облюбовала, заставил дневник выпасть из ослабевших пальцев, а меня замереть.

Эллинар. Тусклый свет луны освещал его профиль. Буря чувств от его присутствия мгновенно снесла с такой любовью возводимую стену. Но ледяные капли с волос скатывались по спине, напоминая о боли, которая лишь затаилась, но никуда не ушла.

Мужчина ждал ответа.

Я могла бы облечь эту происшествие в форму красивого рассказа, но сил хватило только на несколько слов.

— Он выстрелил из арбалета, болт попал в книгу, потом пульсар почти сжег яблоню, остался только пенек. Не дал воспользоваться амулетом лорда Райдэла. Воткнул кинжал…

Я ощутила себя, словно в детстве на стульчике рассказываю стишок, который все слушают из желания не обижать.

— Кинул пульсаром?

Я непонимающе замерла.

— А что еще с ним можно сделать?

На мой вопрос не ответили. Эллинар поднялся и подошел ко мне.

— Ложись, — он протянул ладонь к моему лицу, а я отпрянула, как удара хлыста.

— Нет, — сказал разум, вместо тела, которое уже горело желанием.

— Нет, — эхом повторил он, рука опустилась, а глаза с минуту изучали мое лицо.

Потом наследник вышел из комнаты, тихо закрыв дверь.

Ритана Валкон

Ритана без стука вошла в кабинет мужа и, пройдя к огромного столу, опустилась на краешек кресла напротив, выпрямив спину и в упор глядя на Императора.

— Я улетаю в Ризгар.

— Почему сейчас? — поинтересовался мужчина, не отрываясь от бумаг.

— Это надо заканчивать.

Линорм резким, присущим лишь ему движением, вскинул голову.

— Ты все прекрасно понимаешь Тебе нужна она.

— Мне нужны ты и покой.

Ритана покачала головой.

— Я больше не пойду на поводу твоего упрямства. Что ты делаешь, Дэл? Ты не имел право отдавать ее Элу. Он начинает забываться, потому что ты многое разрешаешь ему. Он не смел о таком просить, ни один линорм не смеет просить таям другого! Да, она — человек, но она даст тебе больше, чем кто либо. Тебе станет легче. Драконы, если ты забыл, никогда не отдают свое. А мы все же отчасти драконы, — линорм поежилась, Император в ее магическом зрении заклубился.

Он через долю секунды оказался перед ней, опустившись на колено.

— Ритана, ты знаешь, что мне никто не…

Женщина встала.

— Ты сгораешь от своей силы. А я хочу, чтобы ты жил столько времени, сколько она сможет тебе дать. И если ты не можешь уйти, я это сделаю. Я ухожу, Айдэл.

По лицу Императора пробежала рябь, он готов был сменить ипостась.

Ритана умела говорила жестко, если это единственный способ покончить с этим абсурдом!

— Шестьдесят лет назад ты проиграл, я выбрала твоего брата. И когда он умер, я… Твоя сила должна была дать надежду твоему роду на продолжение.

— У моего рода есть продолжение.

— Эл — не твой сын. А ты мог бы иметь своих детей.

— Не мог. Тебе прекрасно известно, что ты для меня значишь. А таям — человек… Да даже если бы она была линормом, я бы не оставил тебя. Мне просто нужно время.

— Ты так похож на Айла, — женщина не выдержала — коснулась его лица, нежно проведя пальцем по тонким губам. Она так нуждалась в его тепле. И так горько то, что ей предстоит. — Вы оба упрямы. Его упрямство сгубило его, и сейчас оно убивает тебя, — надо ударить больнее. — Знаешь, если бы я встретила своего таям- человека, я бы сейчас была с ним. Потому что не настолько глупа, чтобы лишать свою душу цельности. Я это поняла, когда потеряла Айльдира.

Собрав силы, женщина, коснувшись нежным поцелуем его лба, направилась к двери.

— Я не приму таям с человеком.

Ритана обернулась у двери и посмотрела на мужа с грустной улыбкой.

— Да? Скажи это своим снам и рукам. Или ты думаешь я не чувствую, что ты уже с ней?

Император замер. Линорм сняла с руки брачный браслет и, опустив его на столик при входе, вышла, тихо закрыв дверь.

Только в коридоре она дала волю своему дыханию.

Она любила Айдэла всем сердцем, так и не прикоснувшимся пока к таинству найти свою родственную душу. Когда-то давно, кажется в другой жизни, двое молодых линормов добивались ее: Айдэл и его старший брат Айльдир. Айдэл, десятый родовой маг, мощь и сила которого шла из глубины поколений. Он притягивал ее, как мотылька манит огонь. А он и был огнем болезненным, ярким, своевольным. Айльдир был хоть и старше, но он полностью подпал под влияние младшего брата, старался быть похожим на него. Пока она ни приехала в Ризгар из крепости Николд, где и родилась. Пока не встала между ними…

Тогда в Айльдире проснулся характер и индивидуальность. И она выбрала его. Потому что понимала — ей не справиться с огнем Айдэла. Тяжело жить постоянно обжигаясь. Любое чувство в итоге испепелит самое себя. Она была умной, как и полагалось продолжательнице рода. Айдэл не смирился, но и не смел вторгнуться в пространства брата, которого любил.

А потом Айльдир погиб. Оплакивая его, она хотела найти виноватого в своем несчастье. Но была рассудительной… Айдэл скорее бы себя подставил под удар, чем брата. А потом она узнала, что Айльдир ослепленный ревностью, под чье-то науськивание, под чей-то наговор, что она и Айдэл… Он сошел с ума. Он предал брата друидам, но опомнившись, сам подставился. Она хотела в это верить!

Когда Айдэл принес ей страшную весть, она знала, что под сердцем уже зреет маленький живой комочек. Ее счастье — Эллинар. А что было делать ей, не принятой родом, беременной без благословения? И Айдэл тогда встал на колени и попросил быть с ним. Он стал ее защитой и опорой, тем, кто помог ей тогда, когда ему самому волком выть хотелось, тем, кто делил с ней радость от рождения Эла, кто вместе с ней воспитал сына, в меру своих сил, ведь ему пришлось стать еще и главой родов после убийства Арьяла. Он был тем, кого она любила. И он достаточно дал ей, чтобы платить ему той болью, что сжигает его.

Она ненавидела человечку. Ненавидела всей душой. Но она любила Дэла и ради него была готова пойти на все. Да, она на многое закрыла бы глаза, даже на запах человечки. Но сердце линорм подсказывало, что если Император и его таям смогут быть вместе, это даст больше, чем попытка сохранить то, что рушилось, как песочный замок, на который накатывал океанский прилив.

Все линормы знают, что будет, если у их пары появляется таям, но каждый переживает муку потери в одиночестве.

Но ведь самое страшное в том, что ее любовь сгорит в своем магическом пламени, а его жена даже не смогла дать ему его наследника.

Алари

— Номер двести шесть — Валеос Вистар. Умер тридцать пять лет назад, дело о наследовании не открывалось, состоял в должности главного писаря при дворцовом казначее. Размер посмертной выплаты одна тысяча семьсот сорок четыре льера, выплачена не была, Салис затребовал две тысячи восемьдесят пять льер. Дата смерти изменена. Номер двести семь — Дивалир Оларион…

— Все! Больше не могу! — я швырнула магическую ручку на стол, потому как уже час махала ею сама, даже магия отказывалась работать по восемнадцать часов в сутки. Чувствую, канцелярская принадлежность нажалуется на меня в свою «ручковую» гильдию на такой произвол. И мне опять придется писать объяснительную.

Миртак единственный, кто потешил мою душу чувством мелкопакостного удовлетворения. Выдернутый из отпуска мужчина был растерян, он даже злиться не мог. И работал…

— Ты же понимаешь, что это значит, Лари?

— Да уж, поняла на сто пятом.

Все оказалось немного не так. Салис Дайвокари не выдумывал мертвых, нет. На самом деле они были дворцовыми служащими, только в разное время. Разброс составлял почти восемьдесят лет. И эти мертвые души были похоронены Салисом дважды. И у каждого из них при жизни посмертная премия выплачена не была, хотя и начислена, по каким причинам, не ясно.

Как же мы поглумились с Миртаком! Сумма в два миллиона вполне приемлемая получалась, если учитывать инфляцию, особенно за полвека-то, а значит, войну, вставание эльфов не с той ноги, а соответственно, рост цен на ртуть, и, наконец, «отхряпывание» у ристархов серебряных рудников. Это ж сколько архивов надо было перелопатить, чтобы собрать всех «обделенных»! Ведь если бы, у покойничков объявились бы родственники, им бы полагались все эти суммы.

— Ты себе представляешь объем работы, чтобы собрать всех этих людей? — Миртак откинулся в кресле, закинул за свою блондинистую голову руки и потянулся.

— Кто-то не просто решил обокрасть государство в лице линормов, но еще и унизить, — хмыкнула я.

— Да, твой Салис был честнейшей души человеком, — улыбнулся замглавы моего отдела, играющий в карты лучше меня. В последнее время я все больше чувствовала себя не на своем месте. К глупцам вроде не относила, но в этом деле еще не одного правильного вывода не сделала. Кроме невиновности Яны. В женщине я была уверена. Хотя злилась на нее за выходку на балу, правда, даже здесь для меня с Армилом все благополучно закончилось.

— И что думаешь? — Миртак невзначай так взглянул на часы на полке.

— Не надо мне тут про благородных разбойников сказки рассказывать! — нет, дорогой, домой ты точно не пойдешь, у нас еще четыреста почивших, и разгневанный нашим копошением Император.

— Но ведь так и есть отчасти, — скривился маг. — Да, Салис подделал сертификаты о смерти и суммы чуть увеличил, но ведь, их родственникам суммы полагались. А у многих, кого он «умертвил» были семьи, правда, умники все успели им передать до смерти, кроме этой выплаты, будь она неладна. Но кто-то по каким-то причинам платить не стал. Я думал, линормы за этим следят?!

— Надо им это больно. За этим следят казначеи и делопроизводители. А что касается честности, вот если б он раздал их потомкам… А так!

У меня из головы кристаллы не выходили. После бала я опять посетила подвалы дворца. Уже одна, без сопровождения Райдэла. Побродила по комнатам, сверяясь со схемой, набросанной мне мальчиком — писарем при ученых магах.

Но это был просто круг. Восемнадцать тоже не было числом, входящим в какую-то схему заклинания, известного мне. По протоколам осмотра кристаллы ставились в разное время, руны же чертились в одно, оттого и пребывали в одинаковом состоянии. И возраст рун говоритло десятке с лишним, если не о двух, а то и трех десятках лет.

— А что там с тем, как адрого проник во дворец? — мой карточный партнер отхлебнул давно остывший чай, даже не пытаясь его подогреть, хотя сам Миртак был пиро, как и я.

О! Это отдельная история. О ней вообще вспоминать не хотелось. Пожалуй, надо извиниться перед Райдэлом, мысленно, разумеется!

Помню, через день после бала, я пыхтя, бежала за Райчиком, который семимильными шагами летел вперед, лавируя в лабиринте коридоров, пещерок, гротов, уводя меня все ниже, в самые недра горы Тир, при этом я еще как-то пыталась выцепить взглядом что-нибудь интересное. Пульсар в руке то вспыхивал по моему желанию, то опять тускнел, в пещерах было неприятно мало воздуха.

Как всегда, все самое сложное оказалось самым простым.

Вход в пещеры из дворца даже не был защищен магически. Скромная панелька в скромном библиотечном закутке открывала врата в темноту. Кто-то в обход дворцовых подвалов высек в толще камня узкий проход. И этот проход уводил нас к… морю, последний грот связывающий пещеры-проходы и весь остальной мир явно топился сильным приливом, тут воняло водорослями и рыбой. Порт Лавтисс оказался чуть левее, за выступающим в море небольшим утесом. Перед нами пробегало рябью волн Лунное море, лизавшее крохотный каменистый пляжик под ногами, а острые шпили скал, торчавшие из воды, не давали подойти судам и скрывали вход в пещеру.

Делаем выводы, господа!

Я буравила взглядом спину линорма, тот, подтверждая идею о том, что мысль материальна, шею уже неоднократно потер.

— Подземный ход рыли вручную, без применения магии. Чтобы пробить толщу камня, создав коридор протяженностью в двести футов от библиотечного зала до первой пещеры, требуется огромное количество времени. Тем более, судя по узости, там мог работать максимум один человек.

— И? Он же не ложками камень ковырял! — хотелось спросить, а звук кирки вам спать не мешал?

— Это было очень давно, леди Салито!

— То есть друиды могли к вам на обед заходить, а вы бы даже не поняли, с какой стороны гости пожаловали?

— Этот тоннель делали не друиды.

— Как это вы определили?

— Во-первых, друиды использовали бы водяные лезвия. Это продуктивнее, но насечки на камне были бы иными. Тем более, этот тоннель создавался не менее чем пятьсот-шестьсот лет назад. А вот пользовались им недавно.

— Оу! — мозг вдруг проснулся, и удивленная собственной мысли я выдала. — Кристаллы не имеют отношение к этому проходу!

— Именно. Кристаллы ставили со стороны дворца.

— Эмм…

— В установке кристаллов мы подозреваем друидов, а вот ваше предположение о том, что убийца в жилище госпожи Стиантон и в саду был адрого, ошибочно, — Рай повернулся ко мне и заслонил собой солнце.

— Не может быть! Кинжал…

— Друиды — маги воды, леди Салито. У них есть ученики, приспешники, подмастерье — пиро. Но их мало. И их воспитывают с раннего детства, их огненная магия имеет некое отличие от вашей, ведь их учителя — «водники», оттого их огонь текуч. Они создают струи огня, не пульсары. А вот госпожу Стиантон пытались достать именно сгустком огня, таким, какой творите вы.

Я — дважды дура и трижды идиотка! Это непростительно! Хотя стоп! А почему тогда в отчете не сказано, что обугленное дерево не плод трудов Императора?

— Вон там, — махнул рукой вдаль не обративший на мой понурый вид Высший, — встанет на якоре любой корабль, здесь отличное место для того, чтобы причалить лодке. Профессионал мог прийти и из города, утес достаточно пологий, по нему лазают мальчишки, собирая яйца морских кринков.

— Значит, это могут быть два разных дела, и если бы на Яну не напали, вы о существовании кристаллов и не узнали бы.

Айдэл Валкон

В кабинете стояла тишина. Густые сумерки покоряли мир за окном, а тут, в тени стен и портьер, они уже правили.

Айдэл наблюдал через открытое окно, как корабли, еле-еле различимые на фоне надвигающейся ночи, ползали букашками по поверхности моря.

Император, почувствовав ее присутствие, на мгновение даже не поверил. Но инстинкт и следующее за ним тело, все сделали за линорма. Он обошел стол и опустился на колено, склонив голову.

Точно материализовавшись из тьмы к Айдэлу шагнула Древняя.

Грациозная, как и он, резковатая в движениях, прекрасная женщина с копной рыжих волос, никогда не знавших причесок.

Морской линорм. Род, исчезнувший почти две тысячи лет назад, его древнейший представитель. Никто не знал, сколько на самом деле лет было Мальди. Но не менее десятка поколений его соплеменников испытывали перед ней трепет. Морские всегда жили обособленно и свои тайны хранили глубоко в водной толще, как и их основатель и прародитель — дракон Вода.

Для тех же, кто топтал землю сейчас, она была символом одновременно древности и молодости. Старшие приходили к ней за мудрым советом, молодые с трепетом ожидали, будет ли Древняя благоволить им.

— Здравствуй, царствующий над родами! — узкая ладонь коснулась его волос, мягко пропустив пряди между пальцами.

Десятый родовой маг был ее любимцем. Когда Айдэл родился, она первой почтила семейство Валкон своим визитом, одарив малыша неземной красоты и силы защитным кулоном. Она помогала ему в обучении, советовала, как найти подход к родам, когда друиды убили Нильтина, она представила ему Ритану, рассказала о предательстве брата…

— Давно ты не посещал моего скромного жилища! — мягко пожурила женщина, усаживаясь в кресло, рядом с коленопреклоненным Императором. — Присядь. Я соскучилась.

Он поднялся с колен и опустился в кресло рядом с ней, совсем близко. Он знал, хотя в полутьме видно этого не было, что ее зрачки пульсировали, то поглощая синюю радужку, то сжимаясь в маленькую точку. Ее ладонь заскользила по его щеке, а большой палец коснулся губ, очерчивая контур. Она при каждой встрече изучала его заново, но в этих жестах не было ничего предосудительного. Она вложила в него душу и могла считаться по праву одним из его скульпторов, обтесавших комок мощи в сильного мага и думающего мужчину, может, оттого и резкость их движений была так схожа. Он сам задавался иногда этим вопросом. Может, он копирует учительницу?

— Я чувствую здесь, во дворце, твою таям! — Мальди чуть повела головой на длинной шее, точно была в облике морской змеи с отливающей бирюзой чешуей. — Это тяжело. Но я уважаю твое решение не идти за ней. Человечка не нужна роду. Осталось лишь убедить в этом твою Ритану. И забыть о ней.

— Рита посетила тебя?

— Я ее. Она расстроена. Ее чувство к тебе похоже на водоворот, ему бессмысленно сопротивляться, надо просто отдаться. Но девочка верит, что так будет лучше тебе. Ты причиняешь ей боль тем, что держишь непризнанную настолько близко.

— Причина, по которой мне не удалить человечку из дворца — преступление, и оно обрастает вопросами быстрее, чем мы находим ответы.

— Друиды?

— И они тоже. Уверен.

— А ты не задумывался над тем, что раз таям ты решил не принимать, то лучше отпустить ее и уж тем более не…

— Ее могут убить! — оборвал Император Древнюю.

— И в данной ситуации это лучше для тебя, нежели ощущать ее. Это вынужденная жертва, Айдэл. Во благо тех же людей. Без ее ответа ты можешь сорваться. Ритана же снимет остроту. И я помогу. У меня для тебя подарок.

В руке блеснул переливами серебра стеклянный флакончик.

— Это уменьшит боль надолго, — женщина улыбнулась. — Пришлось побегать за одним… субъектом.

Склянка перекочевала в его ладонь, а сама его рука заняла место в ладонях Древней.

— Забери Ритану. Когда приедешь за женой, посети меня. Я буду ждать, — она улыбнулась и прижалась губами к его ладони, находящейся все еще в плену ее рук. А затем, встав с кресла, растворилась в сумерках, как умела делать только она.

Император долго смотрел во тьму. Из задумчивости его вывел хруст стекла. И по пальцам, раздробившим маленький фиал, побежал самый дорогой ингредиент на этой солнцем и луной — слеза мертвеца.