Планета Нейтис — Планета Артания.
3060–3061 года по человеческому летоисчислению.
Рива.
— А думать своими головешками вы не пробовали? — орал Маркель, размахивая руками и беснуясь, как океан в шторм.
Мы с Настей, сидя на диванчике в холле здания суда, изображали пациентов кабинета психолога, подвергаемых гипнозу, честно следя глазами, как он, точно маятник, бегает туда-сюда по бежевому покрытию.
— Ладно, эта — дура! — ткнул пальцем в Настю Маскот, от чего подруга подпрыгнула в возмущении. — Но ты, янтарная, куда полезла? Ты же оплот спокойствия и рассудительности, цитадель здравого смысла!
Тут нахмурилась я.
— Чего это вдруг?
— Ты — зануда. Стар — зануда, и ты тоже должна быть занудой! Это расовая аксиома.
— Вы перегибаете, сир Маскот! — начинала злиться я.
— Я перегибаю?! — Марк остановился и прищурился, глядя на нас.
— А мы бы и сами справились, — Настя сложила руки на груди и обиженно отвернулась.
— Ага, под теми тремя типами вы бы справились точно! И точно со всеми тремя! — ядовито прошипел Маркель.
— Я бы попросила, — взвилась Настя. — И вообще, мы почти ушли.
— Почти, это как?
— Ну, мы треснули мужика по голове бутылкой, когда двое его дружков пошли за выпивкой и побежали.
— Надеюсь, он выжил? — жемчужные брови взметнулись вверх.
— Не знаю, но за нами бежал и возмущался! Он же нас полиции и сдал, — заскулила Настя.
— Скажите спасибо, что вы к нему ним свои способности не приложили, а то…
Цифровой голос объявил:
«За совершенное правонарушение — причинение легкого вреда здоровью гражданина Федерации группой лиц, на Настилью Алт накладывается наказание — штраф в размере 500 рю или сутки ареста, на Ревекку Ридон-ва накладывается наказание — штраф в размере 500 рю или сутки ареста, с занесением в личный файл».
— Ничего, что это они к нам приставать начали! — возмутилась Настя.
— Ничего, что вы, сами к ним притащились! — сложил руки на груди Марк.
— Ничего что мы — учащиеся, и денег у нас нет! — пробубнила подруга.
— С четырнадцати лет вы для всех взрослые и с деньгами, — рявкнул Маркель. — Выродившаяся сила! У меня на счете 700 рю.
— В личный файл? — Настя замерла. — Нас, что, накажут?
— Не знаю, — хмурый Марк кому-то отправлял сообщение.
Я, молча, встала и направилась к двери, где уже ждал представитель полиции.
— Рива! — заверещала девушка. — Маркель!
— Настя, все нормально! — и я шагнула за полисменом, туда, куда ни один уважающий себя аркант не попадает, по мнению нашего богоподобного уитримана, в камеру предварительного заключения.
* * *
Учебный год стал для меня пыткой. Я уговаривала себя, что все наладиться. Я старалась изо всех сил. Но магия, как была на нуле, так и осталась. Первый семестр первого года я провела точно в тумане. Из заторможенного состояния перед самым отъездом домой меня отлично вывел сир Семон-ва.
Он назначил встречу в тренировочном зале. Последнюю встречу перед моими каникулами и своим отбытием на базу в какой-то галактической глуши, где у них начиналась практика.
Когда воин бодрым шагом вошел в зал, я встала, уже предчувствуя, что мне скажут.
— Мне жаль, Рива! Ты же сама понимаешь, что это бесполезно. Нет у тебя дара, это так, издевательство! Прежде всего, над тобой, — он говорил, глядя мне в глаза, говорил правду. Жутко талантливый, жутко любимый учителями, жутко правильный Стар.
Больше за семестр я так и не смогла создать двух предметов одновременно, да и мой арсенал вырос всего на пять ножей. «Жемчуг» прав, но как с этим смириться?
— Возможно… — я попыталась сказать, что, может быть, все получится, у меня ведь еще есть время на тренировки.
— Ты никчемна в магии, янтарная! Прими это! — отрезал аркант. — Это не конец вселенной, есть куча мест, где ты сможешь быть полезной, значимой и даже незаменимой.
Он подошел вплотную, взял меня за подбородок.
— Все будет хорошо, янтаринка!
Мне вдруг показалось, что он доволен. Чем? Что я ничего не умею? Вырвавшись, пошла к лифту. По-моему, Стар окликнул, а может и показалось, проверять я не стала.
Потолок в моей комнате, на который я пялилась всю ночь, лежа в кровати, ободряющего ничего сказать не мог. На этой печальной ноте семестр и закончился.
Возвращение в УИБ на второй семестр стало продолжением унижения. Даже хуже!
Все стали разбиваться на команды. Безотрядными остались никчемная я, Ина и рыжий Крейн (никто непопулярный воздух брать не хотел) и два мага огня, тоже очень слабых: Надя и Валькор.
Настя, дико извиняясь, пошла в сильную команду квадри Топура, где были Амир и Леджер.
На тренировках Ина рисовала, Надя и Крейн обсуждали биологию, а Валькор переписывался с друзьями из клуба любителей флаеров. От меня если чего-то и ждали поначалу, то, поняв, что это бесполезно, даже настаивать не стали.
Видимо, ребятам тоже не особо нравилось сидеть с маленьким или никому не нужным даром в УИБе, все уже планировали завалить бой, вылететь и, наконец, заняться, кому чем нравится. Устав УИБа, хоть и подправленный указом ректора нам это позволял, без подпадания под статью об уклонении.
Самое жуткое, что из-за этого дурацкого указа, обнародованного в конце семестра и вызвавшего бурный восторг отстающих, мне предстоял еще целый год мучений!
Занятия посещала просто, потому что надо. На доптренировки по владению холодным оружием со мной попросилась ходить Ина, я была не против. В итоге, видимо из-за моего «фонтанирующего энтузиазма», сир Ридрик стал больше заниматься с подругой, исключительно ради рисунков напросившейся.
По окончании первого учебного года прилетев домой, я постоянно спала, вызвав у мамы приступ паники. Она сразу же начала звонить доктору Эл-ва. На мои заверения, что все нормально, никто, разумеется, не реагировал.
Доктор, которого я помню с того, момента как вообще начала что-то понимать, прибыл, осмотрел и осуждающе так взглянул на меня, заявив, что зря я родителей пугаю, маме же было сказано, что у девочки стресс.
Я прекрасно осознавала, насколько правдивы слова Стара о том, что это не конец вселенной, да я и сама предвидела, что этим кончится. Но одно дело думать…
Дурацкий указ!
Обратно в УИБ я возвращалась в состоянии полной апатии, подумывая о том, чтобы такого сделать, чтобы меня просто отчислили, даже если по статье. Мне было на все плевать.
В один из выходных, Настя решила вытянуть меня в город, сходить куда-нибудь, посидеть. Ну, мы и пришли в какое-то злачное место, о котором подружка услышала от старших курсов, где и нарвались на трех парней, которые слова «нет» не понимали.
Результатом посиделок стала легкая потасовка с участием одной бутылки и одной нарвавшейся на нее головы, и, как итог, встреча с полицией и приезд Маркеля, который еще не улетел после какого-то собрания обратно на базу, и арест на сутки, с занесением в личный файл. Отчисление… Долгожданное… Настю жалко. Но возможно у нее будет шанс, она — сильный маг.
* * *
Я понуро шла за полисменом, затянутым в бронекостюм с притороченной к бедру кобурой для бластера. В голове шел смертный бой между моим «занудно-правильным» характером, надеждой на конец унижения и грустью, что подруг я потеряю.
На выходе из зоны, где располагались камеры, нам пришлось пропустить выходящего полицейского и женщину. Я удивленно уставилась на ее высокие сапоги из кожи крамана. Настина наука о моде, методично просачивающаяся в потоки информации, просигналила мне, что цена этих сапог превышает у работников полиции годовой заработок. А хотя, какая мне разница? Шли мы, кажется, километры. Полисмен, подойдя к одной из камер, представляющих собой бетонный короб с энергетической решеткой, просигналил рукой о моим немедленном водворении. Но сделать даже шага я не успела, рука мужчины легла на плечо и развернула к выходу.
— Освобождена. Штраф оплачен. На выход.
— Что за…
Опять коридоры. Правда, в этот раз гораздо быстрее. От сердца как-то отлегло, все-таки правильная я чересчур.
Через пять минут я оказалась под звездным небом Нейтиса, ища глазами подругу и ее брата, уверенная, что это их рук дело.
Но мне на встречу, отделившись тенью от стены, шагнула женщина в тех самых сапогах.
— И, правда, арканточка.
Я удивленно уставилась на нее.
— Это я штраф заплатила, радость моя. Не переживай, возвращать не надо. И, кстати, информация о твоем участии тоже уничтожена. Так что, наказание и тем более отчисление по этому поводу тебе не грозит, твоей подруге тоже, — она прошла от стены к дереву, растущему на другой стороне тротуара в специальном контейнере, покачивая бедрами. Человечка.
— Зачем вы это сделали? — обломался мой отъезд.
— Тебе надо встретиться с одной весьма интересной персоной. После этого можешь творить, что вздумается, если хочешь вылететь из УИБа. Пойдем, — она кивнула головой в сторону соседнего здания.
— А я обязана с вами идти? — ничего себе вечерок.
— Нет. Но я думаю, тебе интересно узнать о магии, которой ты как бы обладаешь, а по факту, мало что можешь, — дама усмехнулась.
К сожалению, кроме расы я о ней ничего толком сказать не могла, капюшон растворял ее лицо в густых сумерках.
— Откуда…
— У меня хорошие связи в УИБе. Так тебе интересно или нет?
Она не ждала от меня ответа. Женщина щелкнула пальцами, и из темноты тихо выплыл флаер с потушенными габаритными огнями. Очень дорогой флаер. Почему я так поступила, не знаю. Против природы ведь шла! Но я проследовала по низкому трапу за человечкой и уселась в первое у двери кресло, с удивлением понимая, что авантюры, похоже, мой бич.
Флаер взлетел и, набрав скорость, помчался на север.
* * *
— Личный датчик заблокирован, не пугайся. Нам не нужны лишние глаза и уши, а тебе проблемы с географией, — женщина показалась из кабины управления, едва флаер коснулся земли.
Открывшиеся двери заставили меня отшатнуться: мощные стволы деревьев едва касались корпуса летающей машины. Лес! Настоящий хвойный лес, тонущий в темноте, и безумно кружащий голову запах хвои.
Женщина спустилась по трапу, и я заворожено последовала за ней. Отойдя на десяток метров от флаера, она остановилась на маленькой прогалине и топнула ногой. Земля под ее сапожками разверзлась, открывая вход, будто в пещеру, где древние разбойники прятали награбленное.
Пещера, правда, оказалась высокотехнологичной. Земля над нами опять сомкнулась, но для нас это были уже металлические пластины потолка.
— Проходи, располагайся, будь, как дома — не оборачиваясь, выдала незнакомка.
Незаметная дверь отъехала в сторону, гостеприимно приглашая в удивительную комнату. Стены ее были обиты темно-синей с черными узорами тканью. Умело расположенные светильники придавали помещению уют и, как ни странно, тепло, несмотря на холодный цвет стен. По центру кабинета красовался стол из дерева, массивный с резными узорами и огромный шкаф с настоящими книгами.
Напротив стола расположились три кресла, черные кожаные с низкой спинкой, в них можно было утонуть, наверное. Комната-сказка.
О том, что я еще в своем времени нахожусь, говорило лишь мигание датчика и витающие над столом тексты и символы.
— Ревекка Ридон-ва.
Она появилась, точно из стены. Высокая, подтянутая, очень красивая… аркант. Золотые волосы стянуты в большой узел на затылке, глаза, обведенные и накрашенные рукой мастера черной тушью и темными тенями, придавали ей вид и загадочность кошки.
Женщина двинулась ко мне, и невозможно было не отметить плавность ее движений, она скрывала за легкостью недюжинную силу. Хозяйка уселась за стол и указала мне рукой на кресло.
— Присаживайся. Давно не видела девочек-аркантов. Прости, что так разглядываю.
— Мне восемнадцать. Я — не девочка, — поправила я.
— Еще какая девочка, юная моя сира, — она тепло улыбнулась. — Ждешь, что я объясню тебе, что происходит?
Я кивнула.
— Происходит то, что я хочу заполучить еще одного сторонника, компаньона, друга или того, кому наши отношения могут быть так же выгодны, как и мне.
— Меня?
— Да, сира Рива, тебя. Твой дар делает тебя лакомым кусочком для многих. Но, как и у меня, у тебя должно быть право выбора.
— Боюсь, сира… вы ошиблись. С даром у меня как раз все не очень хорошо. Так не хорошо, что мне грозит отчисление.
— Зови меня «Нижи». Рива, с твоим даром все в порядке. Ты просто поздний цветочек, как и я.
— Вы — оружейник? — глаза мои помимо воли округлились.
Женщина кивнула, и тут случилось, то от чего я выпала в осадок: от нее, точно круги по воде, разошлись волны оружия. Они парили в воздухе, хищно нацелив острия и зеркала на всю комнату, защищая хозяйку. Их было больше сотни.
— Мамочки… — икнула я. — Интересно, а Стар так может? — просто сорвалось с языка.
— Стар-тик Семон-ва умеет многое, я думаю, тридцать — сорок предметов он призовет. Он еще молод, а у нас с тобой должно быть преимущество, — мягко поговорила Нижи. — Ведь в ближнем бою с такими, как он, нам тяжелее. Он не стал тебя посвящать, как я понимаю.
— В смысле? — куда уж больше удивляться.
— В особенности нашей магии.
— Он считает меня никчемной, — погрустнела я.
— Что, так и сказал? — Нижи с улыбкой взглянула на меня.
— Да.
— Рива, это политика мужчин-аркантов, и магов и немагов, это их негласная договоренность. Они, похоже, не успели засечь тебя до оценочной комиссии, и решили вывести таким способом из-под надзора армии, — сообщила мне Нижи.
— Как это?
— Так они защищают нас. Чтобы не дать маленьким девочкам пропасть в тех кровавых ужасах, в которые бросают магов.
Я была поражена. Так вот почему о женщинах-оружейниках нет информации, и в УИБе таковые не учились. Значит, Стар специально ничего толком мне не объяснял.
— То есть о вас никто не знает? Вы, как оружейник, официально не существуете?
Женщина кивнула.
— Значит, остался еще один. Мне говорили, что с моей планеты двое магов, не включая меня.
Нижи нахмурилась.
— Да, Рива, есть второй. Но, не дай Свет, ты с ним встретишься!
— Почему?
— Мы поговорим об этом в другой раз, если захочешь. Сегодня у нас другие планы. Я хочу, чтобы ты меня выслушала, Рива. Выслушала и услышала. Оружейник с развитым даром — ударная пешка Правительства. Тебя будут посылать туда и заставлять делать то, что лежит за пределами законов и правил, прикрывая это долгом перед Федерацией. Без права отказаться, иначе трибунал. А трибунал отразится, прежде всего, на близких тебе существах. Сейчас ты можешь покинуть УИБ без лишней лжи, имеющей свойство всплывать, когда не надо. Все думают, что магией ты не владеешь.
Нижи вздохнула, встав с кресла, обошла стол и уселась возле меня.
— Мне это доходчиво объяснил другой… маг. И я, если честно, при всем уважении к действиям мужчин, не могу понять, почему Стар просто не мог донести до тебя эту мысль, а попытался доказать твою несостоятельность, как мага. Неправильный подход. Ты могла сорваться на экзамене. Тем более, аркантов угнетает недоделанность, неспособность… Это жестоко. В любом случае в армии тебе делать нечего. Особенно сейчас! Лучшие времена Федерации давно позади. То, что сейчас происходит в наших верхах, наводит на мысль о скором… О смене власти. Но это, опять же, не тема сегодняшнего разговора. Я хочу показать тебе то, что ты можешь, а ты уж сама решишь, надо тебе это или нет. И, кстати, оценка силы, Рива, производится номинально. Пока не начнешь творить, никто не узнает твой потенциал, все эти приборы, которыми тебя окружают на проверке — просто пустышки. Лишь оружейник может понять, что другой оружейник творит магию.
Я застыла, забыв даже как дышать.
Нижи, чуть подумав, начала говорить, говорить такое, от чего мое сердце вдруг забилось во сто крат быстрее.
Магия, сила, которая не хотела даваться, ускользая от меня, она оказалась такой до логичного простой и совершенной. Я лишь выполняла команды, даже не задумываясь, точно следуя за янтарным взглядом Нижи, и вот передо мной весь мой арсенал. Мой, заученный по настоянию Стара, арсенал, который из шестнадцати видов ножей,!
Я думала, что совершенно не разобралась в схемах и свою «пустоту» так и не нашла, но все оказалось проще. В любой момент я могла меня формулу, менять форму, рисовать узоры по длинному лезвию кинжала. По лицу катились слезы облегчения, потому что я корила себя за глупость и неумелость, а на самом деле мне просто нужна была подсказка.
— Магия мужчин и женщин отличается, Рива. Мужчины видят мир по другому. Он для них четкий, выверенный, в их памяти закладывается образ идеально созданного оружия, и они уже не трогают его, лишь машинально воспроизводят то, что прочно забито в подкорку. Им важен результат. А мы видим мир живым, текучим, нам интересен сам процесс, — Нижи вытянула руку, и в ее ладонь лег длинный изогнутый полумесяцем клинок, однако, в руках хозяйки потек, точно ртуть, превращаясь в маленькую острую шпагу.
Со всем можно было экспериментировать, не надо ничего четко заучивать. И я сама не заметила, как обнаружила то, что мне даже и не снилось. Мои произведения искусства парили в воздухе остриями от меня.
— Телекинез! Но у меня же нет… — я в обморок готова была упасть.
— У тебя его и нет. Это управление в пространстве только тем, что ты создаешь. Но при должной тренировке это очень даже удобно, не телекинез, но все же.
Стоявшая на столе старинная чернильница была поддета широким клинком, поплыла к женщине и мягко опустилась ей на ладонь.
— Знаешь, Рива, я всегда мечтала о дочке. Чтобы тоже в глазах любовь и восхищение, — вдруг грустно сказала женщина, с очень усталыми желтыми глазами. — А теперь попробуй, вбери обратно.
Я просто вздохнула, и все предметы испарились. Больше сдерживаться я не смогла, и, уткнувшись в ладони, заревела в три ручья, как делала только в глубоком детстве.