Уже несколько месяцев в «Юность» идут письма с одним и тем же вопросом: «Что случилось с Ингой, при каких обстоятельствах погибла четырехкратная чемпионка мира?»

Ю.3.

В мартовском номере, публикуя выдержки из автобиографической рукописи Инги Ворониной (Артамоновой) «Я учусь ходить по земле...», мы не смогли сообщить обстоятельства ее трагической гибели.

И пошли письма. «Мы, постоянные читатели вашего журнала, глубоко взволнованы трагической гибелью Инги. О ее гибели в нашем городе ходят нелепые слухи. Просим сообщить нам правду», — пишут в редакцию работницы Архангельского целлюлозно-бумажного комбината. «Слухи ходят самые разные. Некоторые даже порочат славное имя спортсменки. Прошу вас ответить, как погибла Инга, чтобы раз и навсегда положить конец всяким слухам и сплетням», — пишет харьковский инженер Анатолий Пацубиенко. «Кому понадобилась смерть нашей Инги? Кто посмел посягнуть на нее безнаказанно?» — спрашивает тульский врач Д.А. Харитонова.

Теперь, после пяти дней суда над убийцей Инги, отвечаем: Геннадий Воронин, муж Инги, который нанес ей смертельный удар ножом, приговорен к десяти годам лишения свободы с отбытием первых пяти лет в тюрьме.

Суд выяснял и как сложилась эта «самая быстрая в мире семья» — так называла когда-то спортивная пресса семью Ворониных — и как постепенно она распадалась. История крайне сложная, как и история каждой неудачной семьи.

Он был благороден и щедр, когда они встретились, — любовь возвышает. Он уже добился первых крупных успехов в деле, которому решил посвятить жизнь, ему сулили успехи еще большие. Но он вскоре сорвался. Характера не хватило. Все более теряя чувство собственного достоинства, он цеплялся за свое былое имя, а затем и за ее имя. Они занимались одним делом, и он кричал на всех перекрестках, что это он ей помог всего добиться. Но она была не только талантом выше, но и сильнее характером. И человеком она была более тонким, сложным, чем он. Его благородство уже давно обернулось мелочностью, щедрость — корыстностью. Чувствуя, что теряет ее любовь, он устраивал ей мерзкие сцены ревности.

Выходя замуж, она рассказала ему о своей былой любви, память о которой была очень ей дорога. Теперь он не упускал случая, чтобы попрекнуть ее прошлым. Он научился юродствовать, демагогии научился (комплексу неполноценности довольно часто сопутствует демагогия: на суде он говорил о «настоящей советской семье», говорил, что «как каждый советский человек, я отмечал с выпивкой все торжественные даты»). Он жил за счет ее славы и в то же время ждал, когда она сойдет с беговой дорожки, чтобы утвердиться как муж (муж в его понимании — это хозяин, собственник). Близкая подруга спрашивала ее: «Зачем тебе такое ничтожество?» Она отвечала: «Если я уйду от него, он просто погибнет». Она помнила, что когда-то он был иным, цеплялась за эти воспоминания, пыталась сделать для него все, что могла.

Но их пути и стремления с каждым днем расходились...

Мотивы преступления Воронина государственный обвинитель изложил в своей речи так: ревность, хотя и беспочвенная, но ревность, усугубленная местью за попытку Инги расторгнуть брак.

Преступник наказан. Но вот вопрос: можно ли эту историю (я изложил ее, не выходя за рамки судебного следствия, несколько упрощенно, не углубляясь во многие привходящие обстоятельства) считать сугубо семейной? Можно ли отрешиться от нравов среды, к которой эта семья была причастна?

Ведь не только Инга была чемпионкой страны и мира по конькам. И Геннадий Воронин был в свое время победителем первенства мира на своей коронной дистанции — пятисотке. Одно время они оба были в сборной страны, до последних дней состояли в одном обществе — «Динамо». (Кстати, некоторые деятели из «Динамо» и способствовали, хотя и странным способом, возникновению этой семьи, дав Инге и Геннадию по одной комнате в двухкомнатной квартире... До этого Инга, уже двухкратная чемпионка мира, вынуждена была скитаться по подругам, так как дома, у матери, обстановка была явно ненормальная, и Инга ушла из дому.)

Для квалификации преступления вполне достаточно мотивировать его ревностью и местью. Но для нравственной оценки происшедшего, которая шире юридической, надо попытаться проанализировать, как и насколько окружающая среда формировала эту семью.

Приведу лишь один факт, который выяснился на суде. Воронин, давно уже выведенный из сборной страны, деградируя не только как спортсмен, но и как личность, продолжал преспокойно существовать за счет спорта. Мне могут сказать: но он при этом заканчивал Институт физкультуры, в котором учился заочно. Да, учился, но довольно своеобразно. Прошлым летом Воронин допекал Ингу в Карловых Варах, где она лечилась, готовясь к спортивному сезону, письмами, в которых то просил у нее денег, то просил привезти подарки для тех людей, которые помогли ему в институте...

Инга отвечала на это: «Я хочу, чтобы ты меня пожалел, тем более что я приехала сюда лечиться. Я снова начинаю болеть, чувствуя, что лечение не идет мне впрок... Я постоянно думаю о тебе, о нас... Я не раз слышала и переживала твои несправедливые намеки и оскорбления по моему адресу. Но я хочу все тебе простить и забыть, мне кажется, ты должен понять, что так жить, как жили мы, просто невозможно...»

Преступник наказан. Но уголовное дело Воронина породило и вопросы отнюдь не юридического характера, которые еще ждут ответа. Я же в этом кратком отчете из зала суда лишь попытался ответить на письма наших читателей.