Нирут дал им отдохнуть, терпеливо дожидаясь, пока Аль не восстановит силы полностью, делился с ним какими-то магическими заморочками, упрямо и планомерно подталкивая Дана к Лиару. А зачем? Дан и так проводил с ним очень много времени. С ним да с Таулом, особенно когда маги уединялись для… да для чего бы ни уединялись. При этом он таскал за собой обоих эльфов. Люм, увидев их, никаких эмоций не выказал, впрочем, гаденьки ухмыльнулся и получил по роже, а так как давал по роже Дан, то Люм возражать не рискнул, утерся и старался больше на глаза не попадаться. А у эльфов даже эта ухмылка не вызвала никаких чувств. Им Люм казался почти милым и вовсе не был символом долгих лет унижения.

Узнав от Нирута, что Фрика умерла, Дан опять не ощутил ни малейших угрызений ощутил. Ну, подтолкнул старушку к могиле, ничего, давно пора, здесь средняя продолжительность жизни никак не девяносто лет. Конечно, эликсира ей никто не давал; так, всякие магические и немагические примочки – купание в молоке и заговоренные маски на ночь, как поступает большинство богатых женщин в империи. Эльфы, правда, при известии немножко порадовались, но не так чтоб: она все равно бы долго не протянула. В общем, померла так померла… Кажется, анекдот такой знал давно. И забыл.

Эльфы, похоже, просто сочли, что из одной собственности перешли в другую, стали теперь заложниками у властителя, а он просто имеет привычку хорошо со всеми обращаться. Уважительно. Они настолько отвыкли даже от мыслей о возможности свободы, что не верили. А Дан уже давно легко признавался, что он собственность властителя, просто потому что понял: фигня все это, нужно было Нируту, чтоб обломать его для начала, потому что очень хотелось ему построить настоящую Квадру. И чего б властителям было не предупредить его сразу, что это занятие вредное? Может, так и оставалась бы Триада…

А Лару прислал Велир. Знал, что квадры недопустимы? его не спросишь.

А через неделю Нирут призвал свою Триаду, усилил ее демоном и вампиром (для придания значительности), вырядил всех в черное и отправил отлавливать киллеров-нелюдей. Дан исподтишка косился на новых напарников и при всем старании не мог заметить ни тени сомнения, ни тем более оттенков страдания на их лицах. Надо – сделаем. Лиар слегка беспокоился, но уж никак не по поводу задания: ему что-то не нравилось в Дане, потому он иногда бросал робкие и заискивающие взгляды в его сторону. Это раздражало, и Лиар начинал дергаться, приходилось усиленно брать себя в руки и даже популярно объяснять свое отношение к вопросу. Лиар не понимал, хотя и пытался. Во-первых, властитель – благодетель, такую проблему решил, так что ноги мыть и воду пить. Во-вторых, кого посылать на мастера-убийцу, как не мастера-убийцу, только практически непобедимого? В-третьих, Таул тут присутствует явно для демонстрации того, что сообщество вампиров поддерживает данную конкретную идею властителя. В-четвертых, ужасно хочется, чтобы Дан был доволен, а что для этого надо делать, непонятно. В-пятых, не сердись, я очень стараюсь.

Таул только хихикал. Правда, на его счет у Дана особых сомнений и не было, потому что вампиров он знал чуть лучше, те и правда сами своих же останавливали, если те заходили за грань. Вообще, вряд ли они считали работу в Гильдии этой гранью, но были разумны и учитывали пожелания властителей, особенно такие недвусмысленные.

Счастливый Черныш бежал рядом с Дановым жеребцом. Веселый и не шибко хорошо обученный щенок незаметно превратился к настоящую имперскую сторожевую. Дан подозревал, что пес просто научился различать дело и забаву. Как научился – другой вопрос, потому как дел у него пока никаких не бывало. У него начисто пропала специфическая собачья глухота, и он слышал не только то, что ему нравилось, но то, что ему говорилось. И безоговорочно слушался, ночью сторожил наравне с Шариком и Алировыми магическими штучками, пока хозяин сотоварищи безмятежно дрыхли.

Они пользовались порталами, потому что первая цель (вампир), по полученным сведениям, был буквально на другом конце Траитии, если ее проткнуть насквозь. Проблем никаких не возникало, стоило предъявить браслет в сочетании с черной руной на предплечье. Никакой слежки никто не ощущал, хотя принюхивались и присматривались. Один Дан был беспечен, просто потому что при всем желании не мог посостязаться со сподвижниками в бдительности, несмотря на некие новые способности.

Дело оказалось довольно банальным. Вампир случился сознательный, вышел к ним сам, честно признался, что не ожидал властительской немилости, готов понести заслуженное наказание, но и против прощения не возражает, готов искупить и так далее. Команда дружно посмотрела на Первого. Пришлось делать значительное лицо и принимать решение. Ребята, вы ж не Квадра, мы не Квадра, какого рожна, вы меня не глупее, как не наоборот, и тем более не хуже по морально-этическим качествам, если они вообще есть, ну почему я-то решать должен, и неужели кто-то сомневается в том, что именно я решу… Дан велел вампиру явиться пред светлые очи спаси… то есть властителя с подробным докладом, списком жертв, возможно более полным списком коллег, на которых следует обратить внимание, и раскаянием во взоре.

Они удивились. Разве что Аль понимающе усмехнулся, а вот остальные удивились очень. Но не возразили. Вампир поклонился (причем довольно глубоко, что этой расе свойственно не было) и отправился… хотелось верить, что по требуемому адресу, а нет, так второй раз поймаем и тогда не пожалеем. И не пожалел бы, но не дать шанса не мог. Почему Лиару можно, а этому нет?

Поиски эльфа были сложнее, потому что эльфийского сообщества как такового еще не было, они оставались разрозненными (еще бы, их столько лет разделяли, чтоб даже не властвовать, а просто с землей сровнять), людям в лице Дана помогать не собирались и уж тем более не собирались выдавать своих. Никакие Алировы уговоры не помогали, один плюс: его больше не обзывали разными нехорошими эльфийскими словами. Может, потому, что он был в такой разношерстной и разнорасовой компании. Даже они чтили властителей. Или знали, кто озаботился возвращением гражданских прав униженной расе. Дана, конечно, не любили, достаточно явно, временами демонстративно, но были безукоризненно вежливы. Вышивка на куртке этому весьма способствовала. Ведь у Таула и Лиара ее не было.

Эльфа они все-таки нашли, потратив на это чуть не три месяца, и ему Дан предложил ровно то же, что и вампиру, и получил гордый отказ в стиле «а возьмите меня, если сможете». Лиар и взял, остальные и моргнуть не успели. Шарик одобрительно присвистнул. Ну как же дружком не восхититься лишний раз! Лиар вопросительно посмотрел на Дана взглядом Черныша: я правильно делаю? Эльф полез в бутылку: требую, мол, честного поединка, а не подлого нападения. Дан разозлился и тоже полез, выдал выразительный монолог в русском стиле, то есть перемежаемый не забытым еще родным матом, на тему «да кто ты такой, чтоб требовать честного поединка, много кого ты на поединке убивал, мастер». Команда одобрительно кивала и делала вид, что русский мат понимает.

Мелькала нехорошая мысль: и что дальше-то? Вот просто так убить на месте, без шанса, проткнуть мечом или голову снести безоружному… Это вряд ли. Не потому что кишка тонка, а потому что вояка из него получился, а вот палач – нет, в бою – легко и без напряжения совести, а глядя в глаза цвета топленого молока… получится, но так уж не хочется. Аль положил ему руку на плечо и тихо сказал. На всеобщем, чтоб Дан понял.

– Ты не устраивай провокаций, брат. Во-первых, поединок ты все равно проиграешь, Дан – первый клинок империи. Во-вторых, много чести – драться с профессиональным убийцей. В-третьих, не жди, что тебя казнит человек. Это сделаю я – от имени властителя. Публично. В поселении эльфов.

Дан смолчал, хотя насчет первого клинка было преувеличение. Первый десяток – да, и то если властителей не учитывать. Дан за олимпийскую медаль почитал всякий раз, когда удавалось достать Нирута. И многократным чемпионом не был, хотя мог бы стать графом… то есть выдержать против него десять минут.

– А попробуешь бежать, я и поселения ждать не буду, – флегматично сообщил Таул. – Ваша кровь нам не нужна, так я тебе просто кишки выпущу . – Он продемонстрировал встроенное приспособление для выпускания кишок, повертев рукой. – И это будет честно. Потому что обученный эльф против необученного человека, да еще нападающий со спины, – это примерно то же самое, что обученный вампир против обученного эльфа.

– Я никогда не нападал на людей со спины!

Ах, мы гордые! какие мы гордые! Мы непременно показывались людям, чтоб те перед смертью успели понять, что это не убийство, а кровная месть за резню трехсотлетней давности… Дан покачал головой.

– Мстить людям ты больше не будешь.

– Конечно! Вас четверо, я один.

Шарик взревел так обиженно – что, мол, значит, четверо??? – что эльф нервно отступил в сторону, а Черныш согласно разгавкался. Очень дружный коллектив.

– Я не стану с тобой драться, – спокойно сказал Дан. – И убивать тебя тоже не стану. Я сдам тебя властям. И тебя просто повесят. А перед тем ты просто признаешься в том, что делал.

– Никогда. Дознавателю я могу просто не отвечать!

– Признаешься, – улыбнулся Таул. – Это я тебе обещаю. И никто тебя не станет пытать, будь спокоен. Ты все-все расскажешь. Даже о том, как описался от страха, когда люди пришли в твое поселение, чтобы выбрать заложников. Даже о том, как щупал собственную сестру, обмирая от восторга и ужаса, и как кончил, едва она тоже решила тебя пощупать. Даже о том, как влюбился в человека и долго за ним ухаживал, да вот тот твою любовь отверг. Он был первым, кого ты убил, верно? И только потом задумался, что отверг-то он тебя не потому, что презирал эльфов, а потому что презирал однополую любовь… вот как Дан.

На эльфа было страшно смотреть. Лиар вытаращил глаза, а вот Аль держался, хотя и был напряжен больше обычного. Дан положил руку на плечо Таула, без усилий препарировавшего сознание эльфа. Вампирская магия. Отсутствующая телепатия, черт их всех подери. Потому что такой информации быть не могло ни у кого.

– Не люблю дураков, – извиняющимся тоном сказал Таул, – но еще больше не люблю наглых и самонадеянных дураков. Он хочет героической смерти – а получит позорную. Хочет стать жертвой – а не станет даже воспоминанием.

– Таул прав, Дан, – подал голос Аль.

Эльф сломался, и это было неприятнее всего. Мелькнула даже мысль о поединке – ну пусть хоть умрет удовлетворенным, но взгляд Аля остановил.

– Убейте меня, – попросил эльф. – Как сочтете нужным.

Аль, не глядя на Дана, кивнул, протянул руку и сжал кулак. Эльф рухнул, не успев даже закрыть глаза. «Ого», – уважительно выдохнул Таул. Дан открыл рот не хуже Лиара. Аль виновато посмотрел на него:

– Извини. Это магия. Я остановил ему сердце. Я знаю, это слишком легкая смерть… но ведь ты всегда возражал…

– Да брось, – весело сказал Таул, – даже я уже успел его понять, он уж точно не станет возражать против легкой смерти. И ему уж точно не надо, чтобы кого-то, даже убийцу, публично унижали. Достаточно и того, что видели мы, верно?

Лиар украдкой погладил Дану руку – то место, где сиял мерседесовский значок.

– Уж и обалдеть нельзя, – проворчал Дан. – Нашли добрячка…

– Нашли, – уверенно заявил Таул, – только не добрячка, а нормального человека.

– Первого, – поправил Аль. Дан демонстративно пересчитал присутствующих: дескать, для Квадры нас тут многовато. Остальные залились радостным смехом. И лаем. Толпа дураков. Первого они нашли, а решения сами принимают… за что Первый им до крайности благодарен.

Эльфа они похоронили, вырыв не очень глубокую могилу прямо здесь. Не хотелось бросать его просто так, а почему – задумываться тоже не хотелось. После смерти он изменился, лицо стало мягким, почти детским, хотя Дан достоверно знал, что он намного старше Аля. Глаза и правда имели цвет топленого молока, и волосы тоже, и это было красиво, хотя и смутно напоминало Дану куклы, которыми играли когда-то его сверстницы.

– Удивительно, – обронил Таул, – он еще этого парня и жалеет. Тяжелая эльфийская судьба… И не выступай, Аль, потому что твоя не легче, а уж о Вине и Ивине что говорить? Однако вы не пошли в убийцы. И не пойдете. Всякий выбирает по себе, дружище. И всякий платит за свой выбор – или получает награду. Иногда одновременно.

– Философ, – фыркнул Дан.

– Ага. Философ. Тиамар Фианор зовут, – улыбнулся Аль. – Старая эльфийская школа философии. Последние три сотни лет не пользовалась популярностью. Я изучал только потому, что в школе магии изучают все. А вот Таул не произвел на меня впечатления любителя философии.

– Не произвожу, – подтвердил Таул. – И не любитель. Просто мысль уж больно незатейливая, вот я и запомнил, когда один любитель философствовал. Давно уже.

– Как-то пометим место? – спросил Лиар. – Может, родственники…

– У него нет родственников, – перебил Таул. – Никого вообще нет, ни друзей, ни даже приятелей.

Аль помрачнел, вспомнив себя, но говорить ничего не стал. Конечно. Не было друзей, но, во-первых, теперь есть, во-вторых, приятели все же имелись. А эльфа и правда было не то чтоб жалко, но и лютой ненависти он не вызывал… впрочем, лютой не вызывала даже Фрика. Кто-то в прежней жизни говорил, что пожелание земли пухом на самом деле было не столь уж добрым. Вот и Фрике: да будет ей земля пухом, да покроет ее мягкий песок, чтобы зверям легче было выкопать ее кости. Что-то в этом духе. Кто ж мог так говорить? Не Олигарх – факт, он особо окультурен не был. Сашка Симонов со своим военным училищем тоже… Кто у нас остается с претензией на интеллигентность? Мама, понятно, но мама по доброте душевной такого бы не говорила. Ох, а как звали ту недобалерину, в которую Дан был когда-то почти влюблен? Вероника? Анжела? Выпендрежно как-то. Все равно.

Забудет он через сорок лет Кайю? Или Дану? Тику же сумел… О! Лика! Лика ее звали. И фамилия была какая-то культурная, то есть не плебейская, соответствовала претензиям на образованность… Пофиг.

Дан постоял над могилой эльфа. Почему Таул решил, что Дан его жалеет? Ну, в общем, да, но совершенно абстрактно, не родился же он киллером, стал, и пусть всякий выбирает сам, он выбрал то, к чему его подвела жизнь – без родственников, без друзей, зато с грузом ненависти и желания мстить всей человеческой расе. Интересно, использовали ли его для убийства эльфов? Впрочем, кому нужно убивать эльфов? Они были совершенно бесправны, от них ровным счетом ничего не зависело… И он заплатил. Сполна. Соответственно мудрейшей философии Фиамара Тианона… или наоборот. В общем, эту свежую мысль Дан осознал очень давно, потому и от дел Олигарха постарался отойти. Нормальная осторожность. Не хочешь, чтоб пристрелили, не светись около тех, в кого стреляют. Мысль, достойная древней эльфийской школы философии.

– Кто у нас следующий? – поинтересовался он, отлично зная, что следующий снова эльф. Точнее два эльфа и два оборотня. Оборотни, по большому счету, ерунда, их даже жалко не очень. Из солидарности к гуманоидам.

– Может, оборотнями займемся? – предложил Аль. – Недалеко должно быть.

– А они не могли убежать? – спросил удивленный Лиар. – Слухи ведь уже пошли…

Аль похлопал его по плечу и почти ласково сказал:

– А далеко они уйдут, если у нас есть Шарик, способный оборотня учуять за две мили?

– Тррр-рр-и! – согласился Шарик. Наверное, это было нечто вроде «вот именно». Дан погладил его лоб. Под другую руку немедленно подсунулся другой лоб – собачий. Шарик снисходительно покосился на Черныша, просвистел что-то и приглашающе потопал к дороге. В общем, правильно. Хотя и темнеет уже, не стоит устраивать привал там, где только что убили человека. То есть эльфа.