Глава 20. Щель

В тот вечер Васильев попал домой только к десяти вечера. Если бы Светка еще накануне не перестала с ним разговаривать, она бы ему выдала по первое число. Но она только окатила мужа презрительным взглядом и ушла в спальню. С одной стороны, хорошо, что она не накинулась на него со скандалом, это обещало спокойный вечер и ночь, но с другой, презрительное молчание могло принять и необратимые хронические формы, чего Дмитрий опасался больше всего. Но сегодня он слишком устал, чтобы что-то выяснять. Он просто прошел на кухню и сунул голову в холодильник. Поесть нашлось, и он уткнулся в кастрюли и тарелки. Из головы не шли события в Друккарге. Не нужно было быть пророком, чтобы понять: это может кончиться плохо. В зале бормотал телевизор. Шли новости. Дмитрий особо не прислушивался, но тревожный тон диктора заставил обратить внимание.

«Как нам только что сообщили, из-за прорыва грунтовых вод будет закрыто движение поездов по «Кировско-Выборгской» линии от станции метро «Чернышевская» до станции «Политехническая». К месту аварии срочно направлены бригады метростроителей».

«Вот он Друккарг! Сказывается!» — подумал Васильев, но тут же ругнул себя за начинающуюся паранойю. Он доел свой холодный ужин и уже собирался пойти спать, как неожиданно зазвонил телефон.

Подошла Света.

— Его нет, — сказала она и положила трубку.

Дмитрий подскочил с места и в один прыжок оказался в комнате.

— Кто звонил?

— Этот твой… Класс, кажется.

— Почему ты меня не позвала?

Света блеснула на него злыми очами и отвернулась. Васильев набрал номер Кости. Он ждал этого звонка и боялся его. Боялся услышать дурные вести, которые, как известно, приходят раньше добрых. Телефон оборвал долгие длинные гудки, и в трубке послышался Костин голос.

— Что случилось, Костя? — спросил Васильев.

— Много чего. Ты как, приехать сможешь?

— Конечно. Леву брать?

— Бери, — после секундного раздумья сказал Класс. — Нам нужно много народа. Предстоит большая рубка.

— Ты не смог стереть «Замок»?

— Эта затея бесполезна. «Замок» уже по всей Сети. Эта зараза стала червем. Здесь такое творится! Мартин умер. И я чуть было тоже.

— Все, Костя, еду! — сказал Дмитрий. После отбоя он сразу принялся набирать Левин номер.

Света хранила гордое молчание. Она сидела и болтала ногой перед телевизором, всем видом демонстрируя, что темные делишки мужа ее не волнуют.

— Я скоро, Света. Срочное тестирование игры. К утру вернусь, — сообщил Дмитрий, надевая свежие джинсы.

Даже презрительные взгляды у Светы, наверное, кончились. Все внимание в телевизор. Дмитрий оделся и распахнул дверь, когда услышал: «Я тебя больше не жду, Васильев».

Лева ждал его на улице. Они остановили машину и пока ехали, Васильев смотрел на убегающие дома и улицы и думал о своем. Город был словно призрак. Улицы светились огнями, яркими рекламами и витринами магазинов. По проспектам проносились красивые машины и спешили запоздалые прохожие, Вокруг шла обычная жизнь. Но Васильеву эта привычная жизнь теперь почему-то казалась лишь отражением жизни тех миров, где ему довелось побывать. Все великие битвы и потрясения, происходящие в магмах, сквозь многомерные слои, подобные страницам раскрытой книги, докатывались до нашего мира и производили здесь свои возмущения. И от этих размышлений Васильев почувствовал себя временным странником, которому разрешили погостить в этом мире, чтобы передохнуть перед новым великим походом.

В машине работало радио. «Невская волна» сообщила, что вода продолжает затапливать метро. По прогнозам ожидалось крупное наводнение. Затем диктор перешел к криминальной хронике.

«Серией загадочных убийств» — назвал начальник Петербургского ГУВД генерал-майор милиции Земнухов преступления, совершенные в стенах корпорации «Давайте играть!» Кроме трупа руководителя корпорации профессора Джорджа Мартина, на месте преступления обнаружены тела секретаря и двух охранников. Напомним, что утром в соборе Петропавловской крепости был найден труп ведущего менеджера корпорации «Давайте Играть!» Сергея Луцкого. Органы правопорядка пока воздерживаются от официальных комментариев, но доверенный источник в ГУВД сообщил, что следствие усиленно отрабатывает версию об убийстве руководителя и главного менеджера корпорации в связи с их коммерческой деятельностью. И уже никто не сомневается, что смерть профессора Мартина состоит в связи с убийством его заместителя Луцкого.

— Слышал, что делается? — спросил Лева.

— Слышал. Скоро еще не то услышим.

Подъезд к «Персту Петра» был перекрыт. У офиса корпорации стояли милицейские машины с включенными мигалками, микроавтобус «Газель» с криминалистами и еще какие спецмашины. В здание никого не пускали. Не помог даже пропуск, сохранившийся у Васильева. Окна на тридцатом этаже ярко светились. Там шла напряженная работа. Следователи составляли протоколы, криминалисты искали и фиксировали следы, оперативники разыскивали свидетелей и отрабатывали версии. За милицейским ограждением толпились корреспонденты с фото- и видеокамерами. Тут же стояли машины с логотипами СМИ, ожидающие репортеров. За темными стеклами машин краснели огоньки сигарет.

— Класс, наверное, ждет в цехе, — предположил Дмитрий.

— Ох, и занесла меня нелегкая в ваши дела ввязаться, — посетовал Лева.

— Тебе что, ты холостой. А я уже достал жену с нашими посиделками. Ей ведь не объяснишь, что мы идем спасать мир.

— Это точно, женщины, они такие.

Костя поджидал товарищей у входа в цех. Он открыл дверь, и они вошли внутрь.

— Скоро должны прибыть остальные. Слышали, Мартина убили? Меня чуть было тоже вместе с ним на тот свет не отправили, — сообщил Класс.

— Кто?

— Ирочка, секретарша Луцкого. Оказалась настоящей дьяволицей. Чуть меня не задушила.

— Она мне никогда не нравилась. И как ты выкрутился? — спросил Новик.

— Блейд помог. Снес голову этой твари.

— Он что, ожил?!

— Скорее всего, он стал призраком. Лично у меня такое сложилось впечатление от нашей встречи, — сказал Класс.

— Ты что, серьезно?

— Да. Блейд был здесь. Он спас мне жизнь.

Класс коротко поведал о смерти Мартина, о своей стычке с Велгой и о появлении Блейда. Наступила пауза. Они как-то позабыли о своем друге. А ведь завтра должны состояться его похороны.

— Что стало с Ириной? — спросил Васильев.

— После смерти ее тело приняло первоначальный облик. Голова осталась лежать в сторонке. Я как вспомню, так мороз по коже.

— Луцкий, Мартин, Ирина… У меня такое предчувствие, что это только начало. Демоны пользуются их телами.

— Но почему они не использовали тело Мартина? Ведь это самый простой способ воспользоваться знаниями профессора, — спросил Лева.

— Я видел профессора. Его голова обуглилась. Видимо, Велга перестаралась, — сообщил Класс.

— Блейд сказал, что демоны взяли Друккарг. Теперь эта темная сила окажется в виртуале. Демоны постараются подчинить своей воле геймеров. Так что нам предстоит тяжелая работенка.

— Я бы сказал, это пожоже на Армагеддон, — сказал Лева.

— Точно, — согласился Новик.

— Мы войдем в «Замок», возглавим геймеров и дадим наш последний и решительный бой, — сказал Класс.

— Знал бы ты, что там творится! Монстров — тучи. Если принять во внимание, что это только образы демонов, представляете, что начнется, когда из Друккарга хлынут настоящие демоны! — сказал Новик.

— Будем бить, рвать и кусать! Я тут подготовил кое-что, — похвастался Класс. — Такого БФГвы еще не видели.

Он запустил демонстрационный ролик. Новое оружие было просто буря и натиск. Оно пробивало любые материалы в виртуальной реальности.

— Ни хрена себе! — воскликнул Новик. — Такого и Блейд не смог бы придумать.

— Я все-таки специалист. Привыкайте доверять профессионалам, — скромно улыбнулся Костя.

В дверь постучали. Стук был явно условный: три-два-один.

— Это мужики! — направился к двери Класс.

— Чувствую, надо прочитать им небольшую лекцию об инфернальных мирах по «Розе мира», — сказал Лева.

— Брось, Лева. Мужики — практики. Им мочить, рвать и рубить — больше ничего не надо. И чем меньше они будут философствовать сегодня, тем лучше. Ночка, чувствую, предстоит веселая… — сказал Новик.

— Темнота вы и просвещения не жаждете. Вот и живете как слепые котята.

— Послушаем тебя, академик, когда будет время. Я мечтаю об одном, скорее бы все это закончилось! Домой охота, к жене и спать.

— А, разве можно с вами серьезно! — махнул рукой Лева и пошел осматривать динозавров.

Пришли поднятые по тревоге Скарж, Фриз и Дред. Класс распорядился стащить клетки, находящиеся в цехе, в один угол. Так можно было слышать друг друга. В этих клетках дизайнеры отрабатывали скелетные движения динозавров. Месяца три назад Класс сам анимировал динозавра. Машина считывала и запоминала его движения. Скелетная анимация Классу удалась на славу. Двуногие ящеры шагали, высоко вскидывая ноги, как цыплята на утренней гимнастике. Класс мог бы похвастать и другими успехами в области оживления монстров, но времени для этого не было.

Класс построил тестеров и сказал:

— Вы знаете, что случилось в корпорации. Эти события явились следствием проникновения в виртуальную реальность потусторонних сил. Если дать этим силам распространиться и дальше, они захватят не только виртуальную реальность, но и реал. Наша главная задача очистить замок Флюреншталь от всяческого проявления зла и темных сил. Оружие у нас — по максимуму. Патронов не жалеть. Боятся нечего — все в «режиме бога», если, конечно, он еще действует в «Замке». Чтобы овладеть супероружием, нужно пробиться к залу с фонтаном. Там находится кристалл, который мы находили ранее. По словам Блейда, этот кристалл обладает чудодейственной силой. В случае неудачи возвращаемся сюда и поведем массовую атаку на все серверы, с которых загружается «Замок Флюреншталь». Задача ясна?

— Более или менее, — сказал Дред. — Но кто-нибудь может мне объяснить, что происходит?

— Если нужна теория, то Лева, друг Новика, все вам подробно изложит после игры. А сейчас давайте займемся нашей обычной практикой. Надевайте шлемы и по коням.

— Я смотрю у нас пополнение? — Фриз посмотрел на Леву.

— Да, Лева Прыгунов. Человек начитанный, не чета вам, неучам. В бою поможете ему, прикроете если что. А он просветит вас в теории тех миров.

— Хорошо, если не балласт, — пробурчал Скарж, влезая в клетку.

— У нас каждый штык на счету. Наша задача в игре разобрать геймеров по командам и вперед. Я буду координировать оттуда и отсюда, — сказал Класс.

Он включил большой монитор.

— Ладно, поехали. Все уже готовы, — сказал Дред.

Тестеры стояли по своим местам в клетках. Класс кивнул и запустил игру. На шлемных дисплеях мелькнуло приглашение «Замка Флюреншталь», и все погрузились в неожиданный мир игры.

С первых же шагов тестеры поняли, что замок стал иным. Их встретил длинный и темный коридор. Ни одного оконца, ни одного просвета. Лучи нашлемных фонариков беспомощно обшаривали пространство в паре метров перед собой. Стены были гладкие и темные, похожие на графитовые. Десятки раз тестеры входили в замок и готовы были поручиться, что здесь никогда не было подобного интерьера. Словно кто-то специально для них выстроил эту виртуальную реальность.

— Блин! Где мы? — спросил Скарж.

— Это не замок, — констатировал Дред.

— Давно мы здесь не были. За это время замок подвергся некоторым изменениям. Так что не удивляйтесь, — сказал Класс.

— А ты что, здесь уже побывал? — спросил Дред.

— Да, несколько часов назад. Но с тех пор здесь все снова изменилось.

— Мне это не нравится. Этому коридору нет конца! — сказал Фриз.

— Да в настоящей игре все не было так плохо и безнадежно, — подтвердил Скарж.

— Пошли, — призвал Класс и двинулся дальше по коридору.

Все последовали за ним. Света фонариков явно не хватало. Свет словно наталкивался на окружающую ватную тьму и с испугу отскакивал обратно. И оттого, что нельзя было сказать, насколько далеко простирается этот коридор, всем было не особенно приятно. Новик попробовал включить карту. Карты уровней замка имелись в релизе игры. Но карта не включилась. Архитектор этой реальности позаботился о том, чтобы его творение осталось в глубочайшей тайне.

— Тебе это ничего не напоминает? — спросил у Новика Лева.

— Что ты имеешь в виду?

— Вуаль тьмы в Друккарге. Мне кажется, она она распространяется всюду.

— Возможно, — задумчиво произнес Новик.

— А мы не по кругу идем, командир? — спросил Фриз. Шли они уже довольно долго.

— Не знаю. Есть два варианта: либо коридор генерируется бесконечно, либо он замкнут кругом. Так или иначе, проверить это можно, если только ставить метки, — сказал Класс.

— Я попробую, — сказал Лева и неожиданно бухнул из своей пушки. Плазменный шар ударился о графит, оставив черное пятно, но ничуть не повредив стене.

— Э, поосторожнее! Так и убить можно, — осадил новичка Дред.

— А вы верите, что это реально?

— Все равно вылетать никому не охота. С врагами сохраниться я всегда успею, а когда в спину стреляют — нет.

— Дальше будем ставить метки, — сказал Класс.

Они прошли еще некоторое время. Коридору не было видно конца. Он тянулся бесконечной кишкой, утопая в темном тумане.

— Сдается мне, нас водят специально. Выигрывают время. Если демоны овладели виаром, они могут его строить. Представьте, мы идем по этому коридору, а они все время его достраивают. Мы идем, а коридор достраивают. Так может продолжаться до бесконечности, — высказал предположение Лева.

— Все возможно. Я ничему не удивлюсь после Друккарга. Но должен же быть какой-нибудь выход. Мы думали, что сразу ввяжемся в схватку и освободим замок, но враг оказался хитрее, — сказал Новик.

— Они хитрее, оттого что чувствуют свою слабость перед нами. Когда они наберут силы, они с удовольствием закусят нами, — заметил Лева.

— Похоже, ты прав. И раз все знаешь, скажи, что нам делать.

— Ты помнишь, как бластерная пушка крушила кирпич в Друккарге? А здесь гораздо более мощное оружие бессильно против этих стен. Кто-то специально построил этот огнеупорный тоннель. Про нас знали и нас ждали.

— Но как? Думаешь, они уже в реале?

— Они всегда были в реале, если ты имеешь в виду демонов. Изменился только их способ связи. Раньше это была магия, а теперь демоны овладели компьютерами.

— И что ты предлагаешь?

— Нужно взять под контроль игру. И контролировать ее нужно отсюда из виртуальной реальности. Только так мы сможем реагировать на все изменения игры.

— Это невозможно, Лева, — вздохнул Новик. — Здесь нет компьютеров, нет интерфейсов связи с этой реальностью. Она не может быть управляема сама из себя.

— Почему? — удивленно спросил Лева.

— Чтобы управлять виаром изнутри, нужно либо затащить сюда интерфейс связи с «Большим Братом» либо создать эмуляцию управляющего компьютера внутри виара. Для этого потребуются усилия программистов черт знает в течение какого времени. И еще неизвестно, что у них получится и как это поведет себя.

— Вы уверены, что демоны уже не делают этого? Мне кажется, они давно используют этот чертов интерфейс, чтобы водить нас по кругу! Вы как хотите, а я дальше не пойду! Я знаю, в чем дело! — во всеуслышанье произнес Лева.

Все остановились.

— В чем? — спросил Скарж.

— В том, что игрой управляют. Мы не в «Замке Флюреншталь». Эта реальность перестроена. И сколько бы мы ни шли по этому лабиринту, его все время достраивают перед нами. Эта дурная бесконечность. Я не пойду дальше.

— Мне тоже показалось, что нас водят за нос, — сказал Дред. — Будем возвращаться?

— Если вернемся и войдем снова, эффект повториться. Можем оказаться не в графитовом коридоре, а где-нибудь в другом месте, но все повторится. Нас так же будут водить за нос и морочить.

— Что ты предлагаешь? — спросил Класс.

— Пора взять игру в свои руки. Тот, кто управляет этой реальностью, каким-то образом научился опознавать нас. Он уже никогда не пустит нас в оригинальный «Замок». Мы всякий раз будем попадать в ловушку.

— Но у нас определенные цели, — возразил Класс. — Мы должны найти Грааль. А Грааль находится в замке.

— Неизвестно, где теперь Грааль. Замок — место условное. Это контрапункт, точка пересечения миров. Виртуальность может изменяться, и она изменяется, как видите. Мы не можем знать, где окажемся, когда войдем сюда в следующий раз. Единственный выход это установить контроль над виртуальностью. Причем управлять виртуальностью надо изнутри. Только так мы сможем отслеживать обратные связи и результаты наших действий.

— Как ты себе это представляешь?

— У нас должен быть интерфейс с «Большим Братом». Мы должны управлять этой компьютерной системой из игры.

— Но как это сделать? Без изменения программного кода интерфейс создать не удастся. Получается, надо эмулировать в игре терминал «Большого Брата». Но такая эмуляция потребует долгих усилий программистов и значительных ресурсов системы.

— А что если пойти от обратного? Наша история идет по пути прогресса науки и техники. В этих нижних мирах находят пристанище наши отжившие идеи. Что если подкинуть обитателям этих миров компьютерные системы и научить их жить в виртуальном мире? Тогда они сами создадут систему типа «Большого Брата». В условиях здешних диктатур этот «Большой Брат» будет осуществлять управление всем демоническим порядком. Нам останется только установить над ним контроль, и вся их виртуальность окажется у нас в руках. Причем в инферно по внешнему виду это может быть не обязательно компьютер. Пусть это будет Кааба или какой-нибудь другой магический артефакт, способный управлять виртуальностью. И пусть демоны думают, что всем командуют они. На самом деле этим артефактом или системой будем управлять мы.

— На что намекаешь, Лева? Что нас тоже приучили к этому?

— То же, но со знаком плюс. Вы меня понимаете? — спросил Лева, обводя лица тестеров, скрытые прозрачными забралами.

— Решение изящное, но, к сожалению, не выполнимое. Как нам развернуть тут компьютерную систему? Мы что, дадим чертям виртуальную реальность, чтобы они играли с нами?

— Но они это уже делают. «Замок Флюреншталь» изменялся, по меньшей мере, несколько раз. Без компьютерной системы это невозможно. Значит, демоны захватили управление «Большим Братом» и контролируют виртуальную реальность. Они живут в ней и играют с нами. Инициатива пока у них. Они, а не мы, меняют виртуальность и правила игры. А ведь в их мире нет никаких компьютеров!

— Стоп! Об этом я не подумал. У чертей нет компьютеров. Но как же тогда это у них получается? — задался трудным вопросом Класс.

— В этом загадка, но любая задача решается проще, если не вводить в нее слишком много неизвестных. Допустим, до сих пор процессом программирования «Замка Флюреншталь» руководят программисты корпорации. Допустим, что программирование они осуществляют с помощью компьютерной системы «Большого Брата». Тогда нам остается только найти этих программистов и взять их под контроль, или, что считаю более вероятным, освободить их из-под чужого контроля.

— Нет, программисты исключены. Уже несколько часов «Перст» оцеплен милицией. Из здания выгнали всех, даже охрану. В корпорации идет шмон. Здесь нет никого, кроме милиции и прокуратуры. Несколько часов назад я заходил в «Замок». Не было ни намека на такие глобальные изменения.

— Если виртуальность меняют не программисты, значит, действует некая программа. Программа действует в фоновом режиме и сама вводит изменения в игру, — сказал Лева.

— Это возможно. Но кто и когда успел сделать эту программу? Неужели Велга, эта дьяволица? Но у нее была всего одна ночь.

— Это не так уж и трудно, — вмешался Дред. — Посмотри на этот коридор. Обычный свет и плотная тьма вокруг. Глухая без теней. Это просто. Фактуры тоже простые — графит. Граница между светом и тенью резкая без переходов. Характеристики материала такие, чтобы не брало наше оружие. И эта дурная бесконечность, как говорит Лева. Мне кажется, все это возможно без большого труда. Кто-то запустил генератор лабиринта и приготовил нам ловушку. А в это время в настоящем замке гибнут геймеры, а демоны захватывают их тела и души.

— Похоже на то, — согласился Класс. — Но если кто-то таким способом играет против нас, вернуться в прежний «Замок» мы уже не сможем.

— Не сможем, пока нам навязывают игру. Но Лева прав, нужно овладеть игрой и вернуть «Замок» в то состояние, когда в нем хранился Грааль.

— Выходим и идем программировать? — спросил Класс.

— Это тоже могли предусмотреть наши «ведущие». Мы должны действовать отсюда. Пока мы в виаре, они думают, что мы ничего не сможем сделать.

— Но как нам связаться с «Большим Братом»? У нас нет ничего, кроме примитивного игрового меню!

— Важно понять, чего они ждут от нас. У нас меню из четырех пунктов: «Выйти», «Загрузить игру», «Сохранить игру», «Новая игра». Выйти из игры был бы наиболее вероятный и логичный шаг. Они этого и добиваются. Второй вариант: «Загрузить игру». Скорее всего, они это предусмотрели. Старые файлы либо уничтожены, либо переделаны под новый виар. Третий вариант «Сохранить» отпадает сам собой. Кому надо сохраняться здесь. Остается последнее доступное действие: «Новая игра». Конечно, есть еще чит-коды. Но вряд ли на них откликнется программа. Тот, кто заварил эту кашу, думаю, об этом позаботился. Перехитрить его таким способом не удастся.

— А вот и попробуем! — с энтузиазмом произнес Скарж. — Я введу код прохода сквозь стены.

Он откинул крышку портативной клавиатуры и ввел код. Лева смотрел на его усилия достаточно скептично. Во-первых, он был честный геймер, во-вторых, был уверен в своей теории. Набрав код, Скарж направился к стене. Он чувствовал в себе силы пронзить стену, как дымную преграду. В обычной работе тестеры не пользовались этим обманным кодом. Им надо было проверить игру на уровне пользователей. Но такие коды существовали во всех играх, и при желании им мог воспользоваться любой игрок. В последний момент Скарж вытянул перед собой руку и понял, что сделал правильно. Рука наткнулась на твердую, непроницаемую преграду.

— Коды не действуют, — с сожалением констатировал Скарж.

— Значит, остается единственный пункт — «Новая игра». Его никак не могли отключить. Если его отключить, как геймеры будут попадать в игру?

— Я не понял. Мы тоже вошли в новую игру, но попали сюда, — спросил Фриз.

— Это означает, что кто-то видел наше вхождение в виар. И этот кто-то очень не хочет пускать нас «Замок», — сказал Класс.

— Но если мы начнем сначала, то тогда где окажемся? — насторожился Дред.

— Мы должны войти в виртуальную реальность так, чтобы никто не видел наш вход. Наша машина должна быть невидимой в сети, а наш адрес неизвестен «Большому Брату». И конечно, нам нужны средства, чтобы управлять игрой и всей системой «Б. Б».

— Почему бы ни использовать что-то типа системного монитора. Если расширить его функции до интерактивного редактирования, может получиться что-то интересное, — предложил Новик.

— Задача не так проста, как кажется. В одночасье ее не решить… — озабоченно произнес Класс.

— Кто-то должен остаться в реале и с помощью системного монитора наблюдать за нами, чтобы вовремя корректировать игру, — сказал Скарж.

Все посмотрели на Класса.

— Я не останусь, пусть кто-нибудь другой, — сказал Класс.

— Только ты у нас программист. Мы — серая кость — тестеры, ничего в этом не понимаем, — ответил за всех Дред.

— Хорошо, давайте попробуем. Сейчас все выходим из игры и пытаемся настроить монитор, — сказал Класс.

— По счету три-четыре. Готовы?

Новик внезапно вспомнил, как на испытании сорвал с себя шлем и не смог выйти из реала. Что было тогда: сон, глюки, виденье будущего? Он боялся, что сейчас нажмет кнопку и ничего не произойдет. И они навсегда останутся в этом черном коридоре.

— Три-четыре… Выходим! — скомандовал Класс.

Дисплей в шлеме погас. Новик с облегчением стянул с себя шлем. Выйти в реал получилось. Вокруг был цех с динозаврами.

Класс устроился за компьютером. Тот системный монитор, с помощью которого руководство корпорации когда-то следило за тестерами, теперь должен был послужить им. Системный монитор мог многое. Он мог следить за продвижением геймеров по уровням игры, вел статистику, сколько человек в игре и сколько монстров еще осталось; мог двигать монстров по уровням и устраивать геймерам ловушки, чтобы игра не казалась скучной при вторичном и последующих прохождениях, и, конечно, отслеживал состояние «Большого Брата», его загруженность и ресурсы сети. Все это было хорошо известно, но перед Костей стояла задача гораздо более важная. Он должен был настроить монитор таким образом, чтобы управлять монитором можно было из самой игры. Эта связь должна быть крепкой, стабильной и неразрушимой. Косте нужно было управлять игрой и видеть, что творится на уровнях. Все пароли и коды для этого у него были. Костя запустил монитор и стал смотреть, что можно сделать. Все остальные терпеливо ждали. Минуты тикали одна за другой, сливаясь в вечность. Тестеры о чем-то перешептывались между собой, боясь помешать работе бригадира. Решение пришло неожиданно и вылилось в грубоватую реплику Дреда:

— Короче, Билл Гейтс! Кончай эту хрень, а то мы тут простынем. Вставляй в шлем еще один дисплей и бери клаву от независимой машины. На нее ставь этот программный монитор, и поехали.

Костя задумался. Решение было не слишком изящное, но быстрое. Но как вставить в шлем еще один дисплей и подсоединить к костюму дополнительную клавиатуру? Однако парни уже действовали. Они разломали забрало шлема и вставили в него дополнительный дисплей. Сквозь щели шлема теперь было видно все, что твориться в реальном мире, но Костя по этому поводу особенно не переживал. Он уже достаточно насмотрелся страхов в виаре, чтобы испытывать по ним ностальгию. Клавиатуру примотали к Костиной руке и удлинили провод. Аппаратная часть на этом была закончена. Костя в свою очередь перепрограммировал монитор. Монитор теперь позволял управлять игрой, в нем были заложены коды прохождения стен, режим «бога», невидимости, пополнения боезапаса и много других интересных штучек. Костя создал новый вход для их терминала. Теперь «Большому Брату» было не по зубам их засечь.

Все было готово для новой игры. Обновленный монитор показывал полную загрузку сети и повальную гибель геймеров. Игроки не могли преодолеть даже первый уровень замка. Демоны кишели в замке Флюреншталь. Костя нацепил на голову скрученный скотчем шлем и залез в клетку. Остальные уже стояли на своих местах.

— Ну, Костя, теперь от тебя все зависит, — сказал Фриз.

Класс опустил шлемный дисплей и сказал:

— Поехали!

Сюрпризов на этот раз не было. Тестеры вошли в игру и оказались в самом центре ожесточенного сражения на первом уровне замка. Несколько команд геймеров в серых бронекостюмах жались по углам, сдерживая натиск монстров. Монстры были что надо. Самая смелая фантазия дизайнеров компьютерных игр блекла в сравнении с творчеством Гагтунгра. Порождения демона отлично знали свое дело. Попавшие в игру геймеры еще не успевали ничего сообразить, как гибли в лапах ужасных монстров и барлогов. И эта темная рать перемалывала одну команду незадачливых геймеров за другой.

— Ну, чего ждем! — воскликнул Дред, как только прошел первоначальный шок. Чувство профессиональной гордости не позволяло тестерам спокойно наблюдать это безобразие. Бластерные пушки извергли на демонов море огня. Команда сгруппировалась вокруг Класса и двинулась вперед, прогладывая путь огнем бластеров и разрывами гранат.

— Что, гады! Не нравится, когда за дело взялись специалисты! — выкрикнул Лева. Войдя в раж, он косил стаи демонов направо и налево.

Замок опять переменился. Пространства залов и галерей стали значительно шире. Центральная лестница вилась широкой спиралью, уводя на верхние уровни. Коридоры получили незнакомые повороты. Боковые галереи обрывались местами в бездонную пустоту. «Где тот зал с фонтаном? Как теперь найти его?» — думал Новик. Раньше все было просто: зал был на карте и маршрут хорошо известен. Теперь здесь было совершенно другое место, и тестеры понимали, что если они не сориентируются, вся их затея окажется напрасной.

— Куда теперь? — спросил Новик у Дреда, который первым достал кристалл из фонтана.

— Только наверх. Внизу делать нечего, — ответил Дред и побежал к винтовой лестнице. Остальные последовали за ним.

От первоначального плана в отношении геймеров пришлось отказаться. Геймеры были им не помощники. Полностью деморализованные, они рассыпались мелкими группами, ведя отчаянную борьбу за свои жизни.

Тестеры с боем прокладывали себе дорогу. Все бежали за Дредом, а он сам не знал, правильно ведет товарищей или нет. Рядом с Новиком оказался Лева:

— Заметил, архитектура тут изменилась. Но логика простая: тот зал должен быть как можно дальше от входа. Геймеры ведь идут с первого уровня.

— Я тоже так подумал. Но вот пробьемся ли?

За их спинами высились груды убитых монстров. Груды трупов медленно таяли, стираясь из памяти компьютера. Пока в «Замке» действовали законы игры, ничто не могло остановить тестеров, с новым оружием они были. несокрушимы.

Вдруг Класс перестал стрелять и поднял руку. Все сгруппировались вокруг командира, отражая атаки налетающих со всех сторон монстров.

— Нас обнаружили. Кто-то пытается внести изменения в программный код, — сообщил Класс…

— Это не к добру. Они попытаются изменить параметры нашего оружия, — заметил Фриз.

— Уже пытаются, — подтвердил Класс. — Я активировал защиту, но атака на монитор идет сильнее, чем у этих монстров.

— Если они не смогут преодолеть нашу неуязвимость, они попытаются выкинуть нас из игры. Или обрушить все и начать новую игру.

— Последнее весьма вероятно. Они могут запустить новые копии игры.

— Что будем делать? — спросил Скарж.

— Двигаться быстрее к фонтану.

— А вдруг эта лестница ведет в бесконечность, так же как тот графитовый коридор.

— Все может быть, но монитор ведет проверку файлов. Он работает над тем, чтобы вернуть игру в первоначальное состояние. Хорошо, что у нас сохранился Левин диск.

— Что-то не хочется бежать по этой лестнице, командир… Нельзя что-нибудь придумать? — спросил Фриз.

— Уже, — сказал Класс. — Сейчас немного полетаем.

За спинами у тестеров выросли крылья. Это было как в сказке.

— Ух ты! Такого еще не бывало!

— А как ими пользоваться? — спросил Лева.

— Просто маши ими и лети. Нервные импульсы через фидбэки будут передаваться крыльям, — пояснил Класс.

— Как ты так быстро изменил код? — спросил Скарж.

— Это волшебный монитор, он может все тут менять на лету. Я и сам удивляюсь.

— Не нравится мне это. Если мы можем так быстро изменять виар, значит, те, кто против нас, тоже могут это делать.

— Пока монитор успешно отбивает их атаки, — заверил Класс.

— Ладно, полетели.

Тестеры поднялись в воздух. Лететь было удивительно просто и приятно. Внизу в бессильной ярости бесновались монстры. Тестеры окатили их градом бластерных вспышек и поплыли вверх по спиральной лестнице. Лестница казалась бесконечной. Она вилась вокруг туманного столба из пасмурного света. Вдоль всей лестницы стояли демонические стражи. Из тьмы, скрывающей фигуры стражей, к тестерам тянулись жадные когтистые лапы. Мелькали оскаленные морды и глаза, горящие пламенем злобы.

— Мы бы никогда не прошли эту лестницу, — послал всем сообщение Дред.

— Да, оборона тут налажена. Но что они приготовили нам наверху? — отозвался Фриз.

Они плыли в неизвестность вдоль лестницы, охраняемой созданиями тьмы. И пока действовала программа, созданная человеческой мыслью, они были неуязвимы. Но вряд ли кто-нибудь из них мог сказать, как долго это будет продолжаться. И первым это осознал Класс, когда у него в наушниках раздался тревожный писк и на шлемный дисплей выскочило сообщение о программной ошибке.

 

Глава 21. Тоннель

Первым о чрезвычайной ситуации в городе доложили вице-губернатору Плахову. Поздно вечером ему позвонил дежурный из мэрии и сообщил, что вода затопляет тоннели метрополитена. МЧС готовило бригады спасателей для отправки в Санкт-Петербург.

— Метростроевцы уже на аварии. Вода заливает станцию «Площадь Ленина». Если размоет бетонные ограждения, вода может хлынуть из Невы, — доложил оперативный дежурный.

— Только без паники. Поднимайте строителей, снимате всю технику к метро. Будет строить отводные каналы. Возможно, придется засыпать метро. Всех членов штаба — по тревоге в мэрию. Я сейчас выезжаю.

Плахов оттер лицо руками. Почему-то ему всегда приходилось отдуваться во время отсутствия начальства. Губернатор улетел в Москву на встречу с президентом. И главным начальником по городу остался он, Александр Васильевич Плахов.

Жена Плахова Алла Владимировна поднялась с постели и подошла к мужу. Она чувствовала, что что-то случилась. Но ни о чем не спрашивала.

— Вода поднимается. Поеду в мэрию, — сказал Плахов.

— Это серьезно? — спросила Алла Владимировна.

— Залило станцию «Площадь Ленина». Есть опасения, что может размыть тоннель и туда устремятся воды Невы. Нужно срочно поднимать строителей. Уже сообщили в МЧС, там собирают бригады.

— Ты позвонил Нильскому? — спросила Алла Владимировна, имея в виду губернатора Санкт-Петербурга.

— Позвоню с работы. Все равно он ничем помочь не сможет, — ответил Плахов.

Плахов выпил стакан горячего чая и вышел на улицу. Служебная «Ауди» уже ждала его у подъезда. Водитель стартовал, и они резво помчались по улицам спящего и ничего не подозревающего города.

В приемной вице-губернатора собрался штаб по чрезвычайным ситуациям. Плахов кивнул и пригласил чиновников в свой кабинет.

Сидящий у края стола генерал Земнухов оторвал взгляд от темного окна. Его занимала не столько стихия, находящаяся вне его компетенции, сколько серия загадочных убийств, происшедших накануне в корпорации «Давайте Играть!» Поэтому генерал намеревался остаться после заседания, чтобы обсудить с Плаховым эти события. Земнухов сам выезжал на место происшествия. Всего в здании корпорации было обнаружено три трупа. Профессор Мартин, по предварительному заключению экспертов, скончался от удара электрическим током. Секретарша Луцкого была обезглавлена. Но то, что генерал увидел на тридцатом этаже, поразило даже его, опытного и закаленного оперативника. Охранника, дежурившего на этаже, схватили и оттащили в дальний конец коридора. На плечах и шее у него остались глубокие раны, словно кто-то впился в него когтями. «Как кошка, — вспомнил Земнухов эти раны, — как железная кошка, с помощью которой закидывают веревки». Охранник истекал кровью, пока его тащили. Кровавые дорожки протянулись по всему коридору. Но то, что сделали с охранником потом, никак не укладывалось в голове генерала. Однажды он видел нечто подобное. Молодым лейтенантом Земнухову приходилось выезжать на несчастный случай на хлебозаводе. Тогда рабочий угодил в тестомешалку. Впечатление от увиденного в корпорации было схожим. Труп охранника был буквально разорван на части. Куски мяса валялись вдоль стен. Судмедэксперты уж до чего привычные ко всякой мертвечине и те брезгливо морщились, собирая окровавленные куски в пластиковые мешки. Никто из них не мог сказать, с помощью какого орудия можно было причинить такие повреждения. Никаких взрывов и уж тем более тестомешалок в офисе «ДиАй!» не было, что ставило генерала в тупик в его дальнейших размышлениях. Раны у охранника были рваные, плоть была изорвана и искромсана, а не разрублена или разрезана, — судмедэксперты подтвердили свое предварительное заключение. Рядом с трупом были обнаружены кровавые следы женских туфель на каблучках. Предположить, что женщина могла порвать здоровенного мужика, никто из следователей не осмелился. Но следы эти, опять же по предварительному заключению криминалистов, принадлежали туфелькам покойной секретарши Ирины. И стоило только генералу представить картину этого преступления, как на память ему приходили сцены из фильмов ужасов, которые в обилии приносил домой его сын.

Было в деле «Давайте Играть!» еще одно загадочное обстоятельство. Криминалисты установили, что пули, извлеченные из тела Луцкого, были выпущены из пистолета, найденного возле трупа у сгоревшего джипа на Кронверкской набережной. Не мог человек со сломанной шеей и смертельными пулевыми ранениями перейти Кронверкский пролив и перелезть через стены крепости, чтобы невесть как оказаться в запертом соборе. Никакого рационального объяснения этим загадочным смертям Земнухов не находил. И чем больше он думал об этом, тем больше все случившееся представлялось ему компьютерной игрой или фильмом ужасов.

— …понадобится засыпать тоннели, — донесся до генерала голос начальника метростроя Веселкова. — Напор воды в этот раз силен как никогда. Плиты бетонной обшивки могут не выдержать. Когда строили метро, эти воды заморозили, но сейчас они почему-то оттаяли. Вода быстро поднимается. Под угрозой затопления не только «Площадь Ленина», но и «Чернышевская» и «Выборгская». Считаю, что наиболее подходящий участок для засыпки тоннеля перегон между станциями «Чернышевская» и «Лесная».

— Быстро тоннели не вскроем — придется их взрывать. Это центр города, населенные районы. Нужно объявить эвакуацию, — предупредил председатель комитета по ГО и ЧС Смирнов.

— Понадобится, так и объявим, — сказал Плахов. — Но вы гарантируете, что вода не хлынет наружу после засыпки тоннелей?

— Сложно предугадать, чем кончится это наводнение. Нева тоже поднимается. Я боюсь, может сложиться крайне тяжелая ситуация, — сказал Смирнов.

— Есть еще какие-нибудь предложения? — Плахов обвел присутствующих взглядом.

Все молчали. В кулуарах члены оперативного штаба уже провели предварительное обсуждение, и план, изложенный Веселковым и Смирновым, был одобрен.

— Завтра прилетает Нильский, — сообщил Плахов. — Москва обеспокоена. МЧС развертывает силы. Что касается меня, я согласен с выработанным планом. Но последнее слово за губернатором. До завтра ситуация терпит. А пока нужно провести инспекцию тоннелей и подготовить все необходимое для аварийных работ. Нужно пересмотреть схему движения наземного транспорта. Люди не должны опаздывать на работу, и чтобы не было никаких пробок и паники. Ответственным за выполнение строительных работ назначается Веселков. ГО и ЧС предусмотреть все меры по безопасному проведению взрывных работ. Если потребуется, отселите людей на загородные базы отдыха и обеспечьте всем необходимым.

— Сделаем, Александр Васильевич, — кивнул головой Смирнов.

— Тогда до завтра. Следите за ситуацией и держите меня в курсе. Завтра заседание штаба в 12 часов. Анатолий Георгиевич сам назначил это время. Он прилетит и сразу в Смольный.

Все поднялись и направились к выходу. Земнухов остался сидеть на месте.

— У вас есть что-то ко мне, Владимир Кириллович? — спросил Плахов.

— Да, Александр Васильевич, меня волнует ситуация в корпорации «Давайте Играть!»

— Я слышал, убили Мартина, — сказал Плахов. Опасность большого наводнения заслонила перед ним все другие события.

— Не одного только Мартина. Убиты охранник, секретарша, и еще один труп, менеджера Луцкого, с признаками насильственной смерти найден в соборе Петропавловской крепости.

— Что за мор такой в корпорации? — рассеянно спросил Плахов.

Заказные убийства в стране перестали быть редкостью, случалось, отстреливали все руководство какого-нибудь предприятия, так что удивляться смерти Мартина и Луцкого не приходилось. Но кто посмел поднять руку на могущественную американскую корпорацию? На рынке услуг, которые предоставляла «Давайте Играть!», конкурентов не было. В городе, насколько мог судить Плахов, тоже никто не помышлял наезжать на корпорацию. Профессор сумел наладить выживательные отношения с властью и с криминалитетом. Так что оставалось загадкой, кому понадобилась смерть руководства «ДиАй!». Однако ни Земнухов, ни Плахов не сомневались, что все эти убийства совершены на почве служебной деятельности потерпевших.

— Если это криминальные разборки, то все слишком лихо закручено. Мало того, что добрались до секретарши, так у нее еще на срезе шеи выявлена коагуляция кровеносных сосудов. Похоже, голову рубили ей лазерным мечом, как в «Звездных войнах» не иначе. А у профессора поражение электрическим током, как от молнии, хотя шлем виртуальной реальности использует очень слабые токи. Мы проверили шлем, он в порядке. Такого удара током не могло быть в принципе. Так что как по способу осуществления преступлений, так и по примененным орудиям мы столкнулись с чем-то трудно объяснимым, — сказал Земнухов.

— «Звездные войны», скажете тоже! Есть какие-нибудь результаты расследования? — спросил Плахов. — Там вроде приличные люди собрались, не мафиози. Уважаемая американская корпорация.

— Все так. И оттого все выглядит еще более странным. Особенно то, как убили охранника…

— Как его убили? — спросил Плахов.

— Порвали на части.

— Как порвали? Порезали что ли?

— Нет в буквальном смысле. Мы полчаса собирали куски мяса по коридору.

— Ничего себе!

— В том-то и дело! Здесь все не так просто. Луцкого нашли в Петропавловском соборе со сломанной шеей и двумя огнестрельными ранениями. Напротив крепости на Кронверкской набережной обнаружен обгоревший джип и четыре трупа. Трупы идентифицировали. Личности известные, занимались тем, что отнимали у людей престижные иномарки. У одного из бандитов был пистолет. Из него был застрелен Луцкий. Раны, по свидетельству экспертов, у Луцкого были смертельные в момент причинения.

— И как же он раненый перебрался через пролив? И чего ему приспичило идти в собор?

— Мы не нашли ответы на эти вопросы. Но что характерно, он еще в полночь выстрелил из пушки. На снегу у гаубицы обнаружены его следы.

— То-то мне доложил дежурный, что в Петропавловке ночью была стрельба. Я подумал, что дежурные перепились и бабахнули из гаубицы посреди ночи. Потом это наводнение: все так закрутилось… А теперь вы мне рассказываете об этих ужасах в корпорации.

— Там действительно странные вещи творятся. Весь контроль над кибермозгом корпорации, который они называют «Большим Братом», был в руках Мартина. Только профессор имел коды полного доступа к «Большому Брату», он определял, какие игры запустить или остановить, какие установить приложения…

— Думаете, кому-то понадобился доступ к «Большому Брату»?

— Сложно сказать. «Большой Брат» связан с Рунетом, а это открывает определенные возможности. Сейчас там идет игра, «Замок Флюреншталь» называется. Я до сих пор не могу отойти от ужаса, который творится в этой игре. Какие-то ужасные твари разрывают геймеров на части, и это выглядит очень натурально. У меня прямо кровь застыла, как увидел все это.

— Это как-нибудь связано с убийствами? — спросил Плахов.

— Вы бы видели эти игры! Там — ужас! Мне кажется, этот ужас вырвался наружу. Я видел царапины на мониторе Мартина. Стекло поцарапано изнутри. Вы можете это представить! Никто не может объяснить, как это произошло. Такие длинные белые царапины, как от когтей. А когда я увидел, что происходит за стеклом, не вру, мне стало страшно. Если предположить, что эти чудовища каким-то образом добрались до охранника, только так можно объяснить картину этого преступления.

— Мистика какая-то! Нам еще чудовищ не хватало, помимо наводнения! И куда потом девалось это чудовище? Залезло обратно?

— Боюсь, что не залезло… Мне кажется, нужно остановить все игры корпорации.

— Так остановите. Все спокойнее будет. Да и в прессу не просочится…

— Ключи от всех процессов Мартин унес с собой. Наши специалисты пытались отключить сеть корпорации, но у них ничего не вышло. «Большой Брат» требует пароли. Останавливать эти игры нужно в масштабе всей страны.

Плахов настороженно посмотрел на генерала. Три года назад генерала перевели из Самары. Такой перевод не состоялся бв без влиятельной поддержки кого-то из администрации президента. Но начальник УВД за эти годы показал себя отличным профессионалом. Показатели раскрываемости за прошлый год выросли на пять процентов. Хотя Петербург от этого и не перестал быть «бандитским», но все-таки стало поспокойнее. Но сейчас все внимание Плахова было приковано к борьбе с наводнением. Курировал правоохранительные органы сам губернатор. Плахов же отвечал за хозяйственный и строительный комплекс. Что генерал хотел услышать от него? В том и состоит его милицейская работа, чтобы раскрывать и объяснять все странное и необъяснимое. А пока у генерала нет ничего, кроме неясных намеков и подозрений. Он сам прекрасно понимает, что вице-мэр не властен прекратить законную деятельность хозяйствующего субъекта, каковым без сомнения является корпорация «Давайте Играть!», тем более в масштабах всей страны. Для этого существуют судебные органы и определенный порядок. Генерал не мог не знать это, тогда зачем он пришел? Чтобы всю ответственность за незаконное решение взвалил на себя Плахов?

— Вы ведь знаете, Владимир Кириллович, что это не в моей власти. Я не могу приостановить деятельность корпорации. Да и у вас, кроме каких-то неясных и мистических подозрений, нет никаких фактов.

— Я боюсь, может случиться нечто гораздо худшее. Мы уже подготовили письмо нашему руководству. Ждем окончательных выводов экспертиз. Но на все это надо время. А его может оказаться очень мало.

— Так чудовища того, стало быть, не нашли? — спросил Плахов.

Он выразительно посмотрел на часы. Шел первый час ночи, и вице-мэру хотелось хоть немного отдохнуть перед рабочим днем, обещающим быть нелегким.

— Чудовища не нашли. Никаких необычных следов тоже, — подтвердил генерал.

— Ну так стоит ли шум поднимать? Пусть себе играют…

Плахов вспомнил роскошную презентацию корпорации. Вице-губернатору, как и всему руководству города, вручили большой золотой шлем виртуальной реальности. Плахов не верил, что шлем золотой, хотя он был очень тяжелый. Но все равно был рад этому необычному подарку. Самое удивительное, что шлем был рабочий. Его хоть сейчас надевай и играй в игры. Хотя вице-мэр никогда не пробовал входить в виртуальную реальность.

— Видели бы вы эти игры! Никогда не стал бы к вам обращаться, Александр Васильевич, если бы не странное предчувствие, что потом будет поздно, — со значением произнес генерал.

— Вернитесь на землю, Владимир Кириллович! У нас наводнение. Вот это самое страшное. Две станции метро уже под водой, и неизвестно, чем все это закончится. А вы мне рассказываете про какие-то там виртуальные ужасы!

— Я пока не могу это объяснить, но мне кажется, между этими событиями есть связь. Прошу, разрешите мне приостановить деятельность корпорации.

— Не могу я этого. Вы же знаете, это противозаконно. Если у вас есть какие-то подозрения, свяжитесь с их заокеанским руководством и объясните ситуацию.

— Попробую, но я всего лишь милицейский генерал… — сказал Земнухов.

— И потому решили меня подставить? У меня и без вашей корпорации забот хватает. Завтра приедет «барин» — «барин» нас рассудит. Хотя не думаю, что он тоже захочет влезать в это дело.

— В корпорации дело нечисто. Оттуда тянутся сети, которые опутывают не только наш город, но и всю страну.

— Если они преступники, докажите это. Если деятельность корпорации противозаконна, нужно подавать материалы в суд. Но пока это не доказано, с ними ничего нельзя поделать, — назидательным тоном произнес Плахов. Дальнейший разговор ему представлялся бессмысленным.

— Когда мы сможем что-нибудь доказать, будет поздно. Действовать нужно сейчас.

— Завтра приедет губернатор. У вас будет время, чтобы представить ему более убедительные доводы, чем мне. Я к этому не хочу иметь никакого отношения. Мне наводнения хватает. Завтра придется эвакуировать людей и взрывать тоннели метро.

— Если сейчас примем решение, возможно, ничего взрывать не придется, — стоял на своем Земнухов.

— Но вы же понимаете, что я ничего не могу! Делайте, что считаете нужным, только не впутывайте меня в это дело. Пусть губернатор разбирается… — Плахов поднялся, давая понять, что разговор окончен.

— Кстати, не забывайте, что завтра в двенадцать заседание штаба. Ваше присутствие обязательно. И не забудьте представить план мероприятий по соблюдению правопорядка на случай наводнения.

— Не забуду. У нас разработаны планы на все случаи жизни, кроме тех, которые действительно случаются. Спасибо за откровенно высказанную позицию, Александр Васильевич. Спокойной ночи! — Земнухов поднялся со стула и направился к выходу.

Плахов проводил генерала тяжелым взглядом. Власть — это нелегкое бремя. Сколько раз ему пытались выказать презрительное к нему отношение и свою независимость. Каждый считает начальство глупее себя и ничтожнее. Почему так, Плахов не понимал, но за годы работы в администрации хорошо усвоил правила аппаратных игр. И эти правила гласили: никогда не оставляй безнаказанными выпады против себя. Иначе люди почувствуют твою слабину, сядут тебе на шею, и будешь ты, Плахов, возить их на себе до самой своей пенсии, если, конечно, доживешь до нее в этих властных коридорах.

«Делай, генерал, что, что считаешь нужным. Закончим с наводнением, разберемся и с тобой. Проколешься на корпорации, подумаем о твоем соответствии занимаемой должности», — мстительно подумал Плахов. И все же слова генерала сумели зародить в нем какие-то смутные подозрения. Но сейчас на первом месте стояло наводнение. Противостоять стихии было не в пример труднее, чем делам человеческим.

Из служебного джипа Земнухов позвонил начальнику управления «К» по борьбе с преступлениями в сфере высоких технологий подполковнику Карлову.

— Что там у тебя, Геннадий Ильич? — спросил Земнухов. — Отключили эти игры?

— Никак не получается, Владимир Кириллович. Компьютер требует пароли. Очень сложное шифрование. Мы вскрыть пароли не можем, как и отключить сеть корпорации по всей стране.

— У вас время до приезда губернатора. Свяжись с главным офисом корпорации в Америки, спроси, что там у них происходит с этой игрой и как ее отключить.

— Я попробую, но мои полномочия…

— Во всем можешь ссылаться на меня. Я тебя прикрою в случае чего.

— Хорошо, Владимир Кириллович, попробуем связаться с Америкой. Смотреть даже страшно, что сейчас делается в этой игре.

— Вот и не смотри. Вырубай все это на фиг, и дело с концом. Пусть американцы разбираются. Нам свой покой дороже.

— Я все понимаю, Владимир Кириллович.

— Вот и ладно. Ночь у тебя есть. Завтра на штабе буду докладывать обо всем губернатору. Если что, звони мне в любое время.

— Слушаюсь, товарищ генерал.

— Да брось ты! — генерал нажал кнопку отбоя.

За окном машины мелькали огни ночного города. Земнухов хотел еще позвонить начальнику уголовного розыска и спросить, чего они там нарыли, но почему-то передумал. Тревожное подозрение, что во всем виновата эта чертова игра, не оставляло генерала.

* * *

В свои девятнадцать лет Коля Боровский не любил шумные компании и дискотеки. Отчасти подобное отношение к шумным увлечениям сверстников было следствием Колиной полноты и неуклюжести, за которую бывшие одноклассники прозвали его «Кола-Бора», отчасти оттого, что Колю больше привлекал совсем иной мир, мир, открывшийся ему в фантастических книгах, фильмах и компьютерных играх. Коля знал, что стоит ему придти на дискотеку или ночной клуб, как он станет посмешищем всего танцпола. Поэтому в последнее время всем подвижным и потным развлечениям Кола-Бора предпочитал клубы виртуальной реальности. Всего год назад ни о каком виртуальном пространстве не было и речи. Игровые компьютерные салоны были разрозненны, их хозяева только и думали о том, как бы выжать максимальную прибыль из своих быстро устаревающих и порой дышащих на ладан машин. Однако с пришествием в город корпорации «Давайте Играть!» ситуация в игровом бизнесе кардинальным образом переменилась. Корпорация повела агрессивную кампанию по скупке игровых и интернет-салонов. Корпорация не жалела средств, чтобы полностью овладеть местным рынком компьютерных развлечений. И это ей удалось. Уже через год почти все игровые и интернет-салоны принадлежали «ДиАй!».

Коля любил посещать один из таких клубов, находящийся в двухстах метрах от его дома. Можно было, конечно, войти в виртуальное пространство из дома, но мощность машин, установленных в клубе, и скорость соединения с сетью не шли ни в какое сравнение с возможностями его домашнего компьютера. Клуб назывался «У Дюка». У Коли в клубе была своя компания таких же, как он, увлеченных геймеров. Здесь никто не смотрел на Колину комплекцию, здесь все решала смекалка и быстрота реакции игрока. Этими качествами Коля не был обделен и быстро пришелся ко двору устойчивой местной команде. Он не раз выручал своих товарищей в трудных ситуациях, и его прозвище «Бора» произносили здесь совсем с другой, уважительной, интонацией.

Сегодняшним вечером Бора как обычно зависал в клубе. Играли в «Анреал — 2». Миры чужих планет требовали освобождения от жестоких и кровожадных завоевателей. Игра была в самом разгаре, геймеры ловко громили монстров и быстро продвигались с уровня на уровень. Но неожиданно, когда игра была в самом разгаре, произошел сбой. На шлемных дисплеях выскочило сообщение об ошибке, и игра «Анреал» стала недоступна. Всем пользователям предлагалось перейти в другую игру — «Замок Флюреншталь».

— Ну я так не играю! — разочарованно произнес Макс Демин и стащил с головы шлем. — Я этот занюханный «Замок» уже три раза туда-сюда прошел. Сколько можно! Неинтересно!

— Смотри, они обещают новые моды! — сообщил Влад Виницкий. — Говорят, полностью переделали уровни замка.

— Брехня! — выразился Макс. — Ты видел моды к «Хав-лайфу»? Два-три еще ничего, остальное — такая гадость!

— Но это же корпорация! Может, попробуем?

Влад посмотрел на часы: полдвенадцатого ночи. Если он войдет в игру, то это затянется до утра. А завтра надо начинать готовиться к экзамену, сессия на носу.

— Не, мужики, я пошел. Играйте в этот свой «Замок», а мне учиться надо.

— А ты Бора? — спросил Макс.

— А я, пожалуй, останусь. Дома все равно делать нечего. До сессии у нас еще неделя.

— Ну тогда двинули? — предложил Макс.

Бора кликнул на «Вход» и в ту же минуту оказался в новой для себя реальности. Свои боты они с Максом делали сами и могли отличить друг друга в любой толпе геймеров. В игре они были здоровенными мужиками типа Серьезного Сэма, и у каждого в руках был большой шестиствольный пулемет. И только Макс с Борой окунулись в игру, как пулеметы в их руках тут же захлебнулись длинными очередями. В замке Флюреншталь шла кровавая бойня. Такого засилья нежити и монстров ни Макс, ни Бора еще нигде не видели. Это было просто избиение ни в чем неповинных геймеров.

— Они что тут с ума посходили? — вскричал Макс, быстро опустошив пулеметную ленту.

Ступить ни вправо, ни влево было некуда. Кругом сплошной массой кишели монстры. Бора до последнего прикрывал друга. Твари с острыми, как сабли, конечностями со всех сторон окружили Макса. Они напрыгивали на Макса, и Бора поливал их из пулемета. На минуту Макса скрыла толпа монстров, а когда Бора проложил к нему дорогу, то увидел, что его друг лежит на земле и его терзают кровожадные твари. Такого в играх никогда не было. Убитый бот обычно покидал игру, растворялся в воздухе. Боре стало страшно. Он бросил руку к клавиатуре и нажал на «Выход». Понимание, что что-то нарушилось, пришло в следующую секунду. Кнопка выхода не сработала. Его пулемет расстрелял последние патроны и заглох. К Боре с визгом неслась толпа адских тварей. В следующий миг он почувствовал их острые когти. Невыносимая боль затопила разум. Ни одно устройство обратной связи не могло причинить такую боль. Бора закричал. Из ран на теле хлынула кровь. Отчаянным усилием Бора попытался скинуть с себя шлем. Ему показалось, что это удалось. Он увидел яркую полоску света, такую яркую, будто включили сотню прожекторов. Затем все померкло. Бора больше не чувствовал своего живого тела. Он стал трупом.

* * *

В восемь часов утра бригада метростроителей из трех человек во главе с начальником участка Косых Александром Филипповичем спустилась в метро на станции «Лесная». Путейцы получили задание выяснить, где остановилась вода, если, конечно, она остановилась. Они двинулись по темному тоннелю в сторону станции «Выборгская». Непривычная тишина стояла в метро в этот утренний час. Пахло сыростью, в воздухе висела прозрачная дымка пара.

— Парит, — невесело заметил Федор Михайлович Конев, заслуженный метростроитель и бригадир, для сослуживцев просто Михалыч.

— Да, чувствуется вода где-то близко, — согласился Косых.

— С чего бы это так пробило? Здесь и раньше бывали течи, но такого не припомню. Ведь когда строили метро, подземные речки в этом районе заморозили.

— Заморозили, да видно не навсегда, — ответил Косых, освещая себе дорогу фонариком.

Пар стал гуще, и уже в двух-трех метрах ничего не было видно.

— Какая, интересно, тут температура? — осведомился Михалыч.

— Не знаю, Михалыч, — пожал плечами Косых, — но сам видишь — не холодно.

— Не холодно… — раздумчиво произнес Михалыч, всматриваясь в белесую пелену пара.

— Если грунтовые воды прорвались, почему тогда так парит? — спросил Витя Куварнин молодой инженер, недавний выпускник академии железнодорожного транспорта.

— Фиг его знает, — просто ответил Косых, — дойдем до воды — узнаем.

Он приблизился к бетонному скату стены и стал осматривать плиты, шаря по ним лучом фонарика. В этом месте бетон был цел, хотя и покрылся сетью мелких трещин.

— Трещит, — заметил Куварнин, с интересом оглядывая стену.

— Здесь еще четыре года назад эти трещины заметили, — сказал Михалыч.

— То-то и оно, что заметили, а ничего не сделали, — укоризненно произнес Косых.

— Тогда ведь придется весь перегон заново выкладывать. Здесь повсюду эти трещины.

— Да, Венеция, мать твою… — тихо произнес Куварнин.

Они прошли по темному тоннелю еще минут десять. Вдруг Михалыч остановился: «Слышите?» Откуда-то доносился плеск воды.

— Пошли, — сказал Косых и зашагал на звук.

Все последовали за ним. Метров через пятьдесят под ногами захлюпала вода. Судя по приближающемуся звуку, вода лилась в тоннель сильным потоком. Пар стал гуще, и лучи фонариков вязли в этой белесой пелене.

— Гольфстрим хренов! Михалыч, здесь гейзеры пробились что ли? — спросил Косых.

— Сам не понимаю. Откуда взялась теплая вода? Может, канализацию пробило или водопровод? — предположил Михалыч.

Ноги, обутые в высокие резиновые сапоги, чувствовали тепло. Куварнин осветил фонариком план тоннелей.

— Да нет, водопроводные трубы проходят в стороне. А канализацию мы бы сразу почувствовали.

— Тогда ничего не понимаю, — сказал Михалыч.

— Пройдем дальше и посмотрим на этот источник, — предложил Косых.

— Хорошо бы пробы взять, вдруг все-таки канализация? — сказал Михалыч.

— Канализацию ты бы и без проб почуял, — ответил Косых. — Водичка свежая, только почему-то горячая.

Вода покрыла стопы и продолжала подниматься по голенищам сапог. С высокого потолка капало на одежду и неприятно — за шиворот.

— Надо было полностью в резине выходить, — посетовал Косых.

— Как всегда к начальству хорошие мысли приходят опосля! — ехидно подметил Куварнин.

— Витя, ты, наверное, всегда мечтал быть пионером или там бойскаутом? — с тайным умыслом спросил Косых.

— Так вот, теперь твои мечты сбылись. Дуй-ка вперед, расскажешь нам с Михалычем, что там за гейзер!

— Да куда я без старших товарищей? Меня, двоечника, можно только за водкой посылать.

— Вот нахал! А плавать умеешь? Знаешь приказ: доплыть до источника воды!

— Ну если родине надо, то и поплыву. Хотя плыть далековато придется. До «Выборгской» еще два километра, — Куварнин посмотрел на карту.

— Значит, мы у источника. Вода стекает к «Лесной». На нашем уровне сантиметров двадцать, а на «Выборгской» глубина метр тридцать.

— Поразил, теоретик! Ежу понятно, что источник рядом. Не слышите, как плещет? — сказал Михалыч.

— Источников может быть несколько. Вода и на «Площади Ленина» и на «Чернышевской», — заметил Куварнин.

— Ладно, чего гадать? Пошли дальше. Если надо куда, Витька сплавает, — пробурчал Михалыч.

Они прошли еще тридцать метров, и вода поднялась до колен. Еще несколько шагов, и сапоги начнут черпать воду. Шум бурлящей воды приблизился. Казалось, сделай еще пару шагов, и они увидят этот источник. Но мокнуть никому не хотелось. Витя опустил руку в воду. Вода стала значительно теплее.

— Вот вам и мерзлота! А если эти термальные воды растопят другие речки замороженные, что тогда?

— В других местах посуше. Страшно, если подмоет тоннель. Тогда река хлынет в метро и затопит весь город, — сказал Косых.

— Что будем делать? Пойдем дальше или вернемся и доложим, что видели геотермальный источник, пробивший тоннель в метро? — спросил Куварнин.

— Еще не видели. Придется тебе, Витек, сплавать и посмотреть, — насмешливо произнес Михалыч.

— Брось, Михалыч, на молодежь наезжать. Молодежь у нас талантливая, академии позаканчивала, — заступился за Куварнина начальник участка.

— Дай-ка мне план, Витя, — Косых посветил фонариком на бумагу. — Давайте занесем этот участок на план, и пора возвращаться. Основное мы уже видели: вода прибывает, затапливает тоннели. Примерный пик подъема в полутора километрах от «Лесной». Хотя почему она теплая, в толк не возьму. Надо все-таки взять пробы. Вдруг радиация какая снизу идет…

Александр Филиппович отстегнул от пояса фляжку и опустил в воду. Пока они стояли, вода заметно прибыла. Теплая струйка скользнула Куварнину за голенище, и он отступил назад. Вдруг рядом послышался хруст. От стены отвалился кусок бетона и с шумом упал в воду.

— Назад! — скомандовал Михалыч.

Все рефлекторно попятились назад. Из пробитой стены хлынул фонтан горячей воды. Метростроители побежали обратно к станции. Тоннель заполнял густой туман. «Хорошо хоть путь прямой, не заблудимся в потемках», — подумал Михалыч. Луч его фонарика метался в клубах пара, натыкаясь на спины бегущих товарищей.

— Нет, вы видели, как бабахнуло! Этот бетон, как яичная скорлупа! — кричал на ходу Куварнин.

— Стойте! Передохнем немного… — выдохся через три десятка метров Михалыч. — Вода нас не догонит.

Все остановились, тяжело переводя дыхание. Новый источник глухо шумел у них за спиной.

— Вы так не спешите. Мне за вами не угнаться, — Михалыч никак не мог отдышаться.

— Хорошо, Михалыч, пойдем тише. Только как бы нас тут не затопило, — сказал Косых.

— Не затопит, тут небольшой подъем тоннеля. Вода так скоро не поднимется.

Они пошли дальше, выбирая дорогу вдоль нижнего ыската бетонных стен. Михалыч шел последним. Он несколько раз оборачивался и описывал фонариком широкий полукруг. Но позади него не было ничего, кроме тумана.

— Нам бы Михалыча не потерять. Что-то он отставать стал, — сказал Куварнин.

Косых остановился.

— Эй, Михалыч, ты чего там замешкался! — крикнул он в темноту.

— Сейчас, иду! — отозвался Михалыч.

Он еще раз оглянулся. «Нет, просто показалось. Ничего тут нет. Это просто такой туман в темноте», — успокоил себя бригадир. Минуту назад ему показалось, что пар у стены сгустился в какую-то черную фигуру. Михалыч отчетливо разглядел этот шевелящийся сгусток на фоне серой бетонной стены. Сгусток раскачивался и словно разводил руками. Михалыч несколько секунд завороженно смотрел на него, пока сгусток медленно не растаял под лучом фонарика.

Сбоку послышался тяжелый всплеск. В воду упал большой кусок бетона. Горячей волной Михалыча чуть было не сбило с ног. Тоннель разрушался прямо на глазах.

«Придется теперь поплавать. Накаркал старый дурак!» — выговорил себе Михалыч. Он оглянулся в темноту и побежал к товарищам.

— Ну где ты, Михалыч! — издалека донесся возглас Куварнина.

— Здесь! — крикнул Михалыч.

Прямо перед Михалычем из-под воды выросла черная тень. Тень стояла у бригадира на дороге, и луч фонарика тонул в ней. «Что за черт!» — подумал Михалыч.

— Михалыч, давай быстрее! Тоннель топит! — крикнул уже Косых.

— Иду! — откликнулся Михалыч и пошел прямо на тень. Другой дороги у него все равно не было. Тень качнулась в его сторону. Михалыч сделал два шага и остановился. Почему-то этот черный сгусток показался ему страшнее, чем вода, заливающая тоннель. Тень была на голову выше Михалыча. Она покачивалась, как кобра, готовящаяся к прыжку.

«Правда, как змея. И что это за дрянь такая?» — подумал Михалыч. Он направил фонарик на тень. Желтый слабеющий луч фонарика уперся в непроницаемую клубящуюся тьму. «Остановись, тебе не нужно идти туда. Ты теперь мой. Преклони колени и стань моим телом», — расслышал Михалыч слова тени.

— Прочь с дороги! — пригрозил Михалыч и отчаянно двинулся вперед.

Тень выгнулась дугой и бросилась на строителя. Михалыч не успел отступить. Бросок был точным и молниеносным. Тень обхватила его голову. Михалыч захрипел и схватился за горло. Фонарик полетел в воду. Михалыч задыхался. Он ничего не видел вокруг. Ему казалось, что он кричит, но из горла вырывались только сдавленные хрипы. Черный отросток проник в трахею и парализовал дыхание. Михалыч боролся примерно с минуту, затем зашатался и тяжело упал в воду.

— Михалыч! Ты где? — окликнул бригадира Косых.

Ответа не последовало.

— Пойду посмотрю Михалыча, — Косых направился туда, где повисла тишина.

— Я с вами, Александр Филиппович, — вызвался Куварнин.

— Нет, стой здесь.

Косых прошел метров десять. Из-за пара вокруг ничего не было видно. Фонарик беспомощно шарил по воде. Вдруг сердце Александра Филипповича ёкнуло. Из-под воды на него уставилось бледное лицо Михалыча. Глаза бригадира были широко раскрыты и неподвижны.

— Михалыч! — кинулся к бригадиру Косых.

Тело бригадира было тяжелым и непослушным.

— Витя! С Михалычем плохо. Помоги! — крикнул Косых.

— Что случилось?

— Давай быстрее, я не могу его вытащить!

Куварнин бросился на голос. Вода поднялась выше пояса и была горячей. Куварнин увидел Александра Филипповича. Косых поддерживал голову Михалыча над водой.

— Что с ним? — спросил Куварнин.

— Видать, сердце прихватило. Надо вытаскивать его отсюда, — сказал Косых.

Вдруг Куварнин остановился. За спиной у Косых мелькнуло что-то темное и размытое. Куварнин не мог понять, что это такое, но темное облако уже стояло за спиной начальника.

— Что стал? Давай помоги!..

— Александр Филип…

Из облака метнулась темная прядь и захлестнула голову Косых. Он не успел даже вскрикнуть. Тьма, будто ватой, забила ему рот и нос и завернула в одеяло из клубящегося пара.

— Александр Филиппович! — бросился к начальнику Куварнин.

Косых исчезал во тьме. Темный сверток, в который он превратился, простоял минуту, а затем, потеряв равновесие, рухнул в воду. И только тело начальника коснулось воды, как тьма отступила от него и повисла над водой.

Ноги Куварнина будто вмерзли в лед. То, что он видел, превосходило обычные рамки человеческих представлений. Тьма вихрилась над водой, нацеливаясь на новую жертву. Куварнин сделал два трудных шага назад. Он боялся обернуться спиной к этой тени. Тень раскачивалась и, казалось, внимательно следила за ним.

Еще пара шагов, уже смелее. Куварнин повернулся и побежал так скоро, как только мог. Впереди обрушился кусок стены. Из пробоины ударил мощный поток воды. Все потонуло в клубах пара. Воды стало так много, что Куварнин поплыл. Бетон на стенах трещал и раскалывался. Струйки воды били из стен как из решета. Тоннель быстро заполнялся водой, словно в метро устремился целый океан.

Куварнин плыл, отчаянно пытаясь вырваться из водного плена. Страх подгонял его, заставляя биться сердце в надсадном ритме. Вода стала почти горячей, пар не давал дышать. Руки слабели с каждым гребком. Резиновые сапоги и набухший костюм тянули ко дну.

«Ты не выплывешь! Впереди полтора километра воды. Сейчас я обниму тебя, и ты станешь моим», — послышался какой-то странный шепот.

Куварнин обернулся. Призрак скользил за ним как дым над водой. Страх ледяным копьем ужалил Куварнина в затылок. Виктор ударил бешеными гребками. Что-то коснулось его лица и стало ощупывать, пытаясь забраться в рот и нос. Куварнин нырнул под воду. Фонарик погас. Вокруг стало темно. Сколько мог, Куварнин проплыл под водой. Когда понял, что больше не сможет без воздуха, вынырнул и с шумом вдохнул.

Тень поджидала его. Она накинулась сверху. В рот проникло что-то мягкое и удушливое. Виктор с силой выдохнул и попытался вывернуться. Но его голову уже укутало темное покрывало. Темное щупальце заскользило по трахее и разветвилось к бронхам. Сердце забилось так, что было готово выпрыгнуть из груди. Куварнину показалось, что из него выдирают душу. Краем ускользающего сознания он успел увидеть себя со стороны. Его тело, словно бы подсвеченное радужным светом, медленно опускалось на дно тоннеля.

* * *

Подполковник Карлов расхаживал по просторному кабинету Мартина, бросая тревожные взгляды на экран монитора. За стеклом монитора творился бесовский беспредел. Такой крайней жестокости Карлов не видел ни в одной компьютерной игре. Едва попав в игру, геймеры превращались в окровавленные куски мяса, разбросанные по коридорам. Жуткие бестии правили бал в замке Флюреншталь. Никаких средств остановить эту бойню не было. Карлов отправил факс и электронное письмо в головной офис корпорации в Америку, но ответа не поступило. Своими силами специалисты управления «К» пока остановить эту игру не смогли. Игра распространилась по всей сети «Большого Брата» и продолжала захватывать Рунет.

Тихо отворилась дверь. Подполковник, следящий за экраном монитора, обернулся. На пороге стоял капитан Сумсков, заместитель Карлова.

— Ты чего крадешься? — спросил подполковник.

— Привезли двух ведущих специалистов корпорации. Они обещали во всем разобраться.

— Давай их сюда, — распорядился Карлов.

В кабинет вошли Кадников и Лушин.

— Здравствуйте! Проходите, садитесь. Вы видели это? — Карлов кивнул на экран. — Можете объяснить, что здесь происходит?

— Пока нет. А что случилось с профессором? — спросил Лушин.

— Буду с вами предельно откровенен. Смерть бродит в этих стенах. Прозошло тройное убиство. Профессор Мартин умер от электрошока. Если рассматривать его смерть в совокупности с обстоятельствами других преступлений, можно предположить, что она носит насильственный характер. Одного из охранников корпорации разорвали на части. По характеру и способу совершения этого преступления можно сделать вывод, что здесь порезвились вот эти ваши питомцы, — Карлов кивнул на экран, где стайка монстров, похожих на двуногих псов, раздирала тело очередного геймера. — И наконец, обезглавленный труп секретаря Луцкого Ирины. Вот такой печальный расклад на сегодня.

Лушин и Кадников смотрели на монитор. Они не узнавали игру. Это был не «Замок Флюреншталь». Игра перестраивалась на глазах: менялись архитектура замка, характеристики монстров, геймеров и оружия.

— Обратите внимание на эти царапины. Не поделитесь секретом, с помощью каких программных средств можно сотворить такое? — Карлов провел пальцем по стеклу, где остались белые царапины.

Один из собакоподобных монстров перестал грызть труп и злобно бросился на экран. Карлов отдернул руку.

— Вот это да-а!.. Смотри, Паша, что получилось! — воскликнул Кадников, разглядывая царапины.

— И как такое?.. — взгляд Лушина зацепился за царапины.

— Видели бы вы, ребята, труп охранника! — сказал Карлов. — Так уделать человека без взрыва мог только какой-нибудь из этих монстров.

— Это вы писали эту игру? — спросил Сумсков программистов.

— Участвовали, — поправил Лушин, не сводя взгляда с монитора.

— Значит, все знаете о ней. Вы видите, во что превратилась ваша игра? Наша задача остановить эту игру. Для этого мы вас и пригласили.

— А в чем проблема? Нужно просто убрать ее серверов «Большого Брата», — сказал Кадников.

— Пытались, ничего не выходит. Во-первых, игра требует коды доступа, во-вторых, идет какое-то неконтролируемое размножение. Этот ваш «Замок Флюреншталь» путешествует по всей сети, с сервера на сервер. Игра почему-то объявила себя бесплатной, и к ней сейчас подключаются все кому не лень. Сами видите, что из этого получается, — развел руками Карлов.

— Коды были только у профессора. Может, еще в головном подразделении в Америке, я не знаю, — предположил Лушин.

— Мартин мертв, из Америки нам не отвечают. Звонили, отправляли письма и факсы — тишина. Может, там тоже происходит что-то подобное?

— Да, хорошо бы с этим разобраться. Нам можно пройти на рабочие места? — спросил Кадников.

— Конечно, для этого мы вас и пригласили. Только, учтите, у нас очень мало времени. Завтра прилетит губернатор и начнутся самые жесткие разборки по этому поводу. Вы уж постарайтесь что-нибудь до утра придумать. А то чует мое сердце, это добром не кончится, — сказал Карлов.

— Если потребуется отключить российский сегмент Сети, вы это сможете сделать? — спросил Кадников.

— Не знаю, от меня это решение не зависит. Это решение очень высокого уровня, — признался Карлов.

— Это может понадобиться, если другие средства не помогут, — пояснил Кадников.

— Попытайтесь сначала сделать все, что сможете, а там видно будет. Если потребуется какая-нибудь помощь, мы все здесь на месте до утра, — сообщил Карлов.

— Хорошо, — ответил Кадников. И программисты направились к себе на шестнадцатый этаж.

— Думаете, они справятся? — спросил Сумсков.

— Не знаю. Признаться, я тоже вижу лучшим выходом отрубить «Большого Брата», а если потребуется, то и весь российский сегмент сети.

 

Глава 22. Вертикаль вниз

Системный монитор пискнул в наушниках Класса и вывел на дисплей длинный список ошибок и сбоев. Программный монитор расписался в своей слабости и неспособности контролировать игру. Класс еще не успел прочесть эти сообщения, как все стало и так понятно. Полет тестеров внезапно остановился. Они повисли среди серого тумана. Затем лестница, вдоль которой они плыли, перевернулась. Вектор виртуальной силы тяжести сменился на противоположный, и тестеры с криками и воплями полетели вниз.

Внизу зияла черная пустота. Полет все ускорялся, черная дыра затягивала их с невероятной силой.

— Что такое, Класс?! Что происходит?! — в наушниках звучали встревоженные вопросы.

Виртуальная реальность в очередной раз вышла из-под контроля. Класс лихорадочно пытался найти решение. Его руки бегали по клавиатуре. Все надеялись только на него, а он сам не знал, что делать. Системный монитор отказывался выполнять команды. Тестеры продолжали падать в черную дыру. Монстры, стоящие вниз головой на лестнице, ехидно скалились. Они даже перестали плевать огнем, а только смотрели, как эти нахальные человеческие существа летят навстречу собственной гибели.

«Сколько еще? Сколько осталось?» — каждый задавал себе этот вопрос. Их переиграли. Чужой разум вновь овладел виртуальной реальностью. Он мог запросто уничтожить их, швырнув на камни или в программное ничто.

— Класс, невесомость! — крикнул Новик в надежде, что Класс поймет его мысль.

Невесомость могла бы стать их спасением. Новик не знал, что Класс уже пытался проделать этот трюк, но у него ничего не получилось. Наверху по-прежнему светился серый туман. Архитектура в этом плане замка не изменилась. Перевернулась только лестница и вектор силы тяжести. Но размышлять об изменившейся физической модели было не время. Нужно было спасать свои задницы. Самое простое решение пришло Скаржу.

— Цепляйтесь за лестницу! — крикнул он.

Совершая кульбиты как заправские парашютисты, тестеры зацепились за лестницу. Оказалось, что лестница обладает собственной гравитацией. Монстры стояли на лестнице вниз головой и не думали падать. Завидев тестеров, они злобно взревели и кинулись наперехват.

— Огонь, мужики! Не спите! — первым очнулся Фриз.

Бластерные пушки ударили в бегущий косяк монстров. Монстры покатились вверх по лестнице горящими факелами. Тестеры вскарабкались на лестницу. Стоять вниз головой было непривычно, зато лестница притягивала их и не давала падать. Вот только понять, где теперь верх, где низ, было проблематично.

— Что с монитором? — спросил Фриз.

— Конец монитору, — ответил Класс. — Больше мы не контролируем эту реальность. Какой-то червь проник в программу и полностью вырубил монитор. Монитор надо устанавливать заново.

— Это бессмысленно. Они все равно не дадут нам контролировать игру. Здесь нужно какое-то другое решение, — сказал Лева.

— Ну и какое? — спросил Фриз.

— Нужно овладеть законами этого мира. Вспомните матрицу.

— Но эта программа не поддается! Матрица в этот раз сильнее, — констатировал Класс.

— Кое в чем мы можем оказаться сильнее и победить ее, — сказал Лева.

— В чем?

— Есть законы физиологического и психического восприятия, которые мы можем изменить.

— Что ты имеешь в виду?

— Глаз воспринимает движение как непрерывное со скоростью двадцать четыре кадра в секунду. Двадцать пятый кадр не воспринимается глазом, но остается в сознании. Но после некоторой тренировки можно научиться различать и более быстрые процессы. Если мы научимся воспринимать все быстрее, чем нам показывают здесь, время замедлится. Оно замедлится для демонов, и против этого они ничего не смогут сделать.

— Тоже мне — Нео! Пока ты будешь тренироваться, тебя сожрут тут!

— Можно все сделать по-быстрому. Это не так уж трудно, я проверял. Мы станем быстрее их.

Тестеры заняли круговую оборону на одной из лестничных площадок. Чит-коды еще действовали. Тестеры были в «режиме бога», и боеприпасы к пушкам не кончались. Однако никто из них не сомневался, что червь, изменяющий программу, рано или поздно доберется и до характеристик оружия и их жизней.

— Но в современных играх ФПС может доходить и до ста. Неужели и на такой скорости глаз сможет воспринимать прерывистое движение? — спросил Дред.

— Это не принципиально, мы можем воспринимать информацию со скоростью гораздо большей, — ответил Лева.

— Но как это сделать?

— Нужно сделать из дисплеев нечто подобное поляризационным фильтрам для стереоэкрана. И пусть они мигают с большой частотой. Тогда мир вокруг нас замедлится. Остальное — наша тренировка. Мы должны научиться видеть незаметное. Это единственное правило в этой игре, которое дьявол или кто бы то ни был не сможет изменить.

Все умолкли, переваривая информацию. Бластерные пушки и пулеметы в руках тестеров делали свою работу, выкашивая наступающих монстров.

— А что, это мысль! — согласился Класс. — Но увидим ли мы что-нибудь?

— Мы увидем даже больше, чем здесь видно. Нужно только позволить мозгу воспринять это. Матрица рассчитывает, что мы воспринимаем движение с частотой не больше 24 Герц, а мы обманем ее. Мы сможем организовать затемнение дисплеев с частотой, скажем, 60 Гц? — обратился Лева к Классу.

— Думаю, да. Драйвера поддерживают частоту до 120 Гц, так что можно попробовать.

— Частота маловата, но для тренировки сгодится, — заключил Лева.

Класс ввел изменения в программу. Дисплеи в шлемах тестеров затемнялись и просветлялись шестьдесят раз в секунду. Монстры на лестнице стали двигаться, как сонные мухи.

— Ха! Вот здорово! — воскликнул Дред. — Счас мы надерем им задницу!

— Не слишком увлекайтесь. Наша задача проникнуть в зал, где хранится Грааль, — сказал Новик.

— А куда вверх или вниз? — спросил Фриз.

— Туда, где светло. Во тьме мы уже были, — ответил Новик.

Постреливая на ходу демонов и каких-то шипящих призраков, появляющихся в воздухе, тестеры побежали по лестнице. Они увидели то, что раньше было сокрыто от них. Этот виртуальный мир оказался населенным существами невидимыми при обычном восприятии. Это были призраки, сотканные из едва уловимого темного пара. И там, где они появлялись, все внимание монстров было приковано к этим темным призракам. Похоже, призраки командовали здесь всем. По этой причине они казались тестерам наиболее опасными. И даже без команды Дреда: «Бей призраков!» они открывали огонь по этим таинственным существам. Но поразить призраков оказалось непросто. Они всегда ускользали раньше, чем до них долетали огненные шары плазмы.

Половина лестницы была пройдена. Серый туман значительно приблизился. И темные призраки словно бы почувствовали это. Теперь они стали появляться значительно чаще и неотрывно кружили около тестеров. В какой-то момент тестеры заметили, что мир вокруг них снова изменился. Лестница стала уже и круче. Она словно бы закрутилась вокруг себя. И между лестницей и входом в зал, где, как предполагали тестеры, находился фонтан с Граалем, образовалась широкая пропасть. И эта пропасть все время увеличивалась. Первым остановился Скарж: «Что будем делать?» До входа в зал было теперь не добраться. Класс попытался еще раз запустить монитор. Но сегменты памяти, к которым обращался монитор, оказались заблокированы червем. Между тестерами и светящимся входом лежала черная пустота виртуального пространства. Никто не мог сказать, что представляла собой эта пустота. Она могла оказаться прожорливым Левиафаном, стирающим биты информации, из которых тестеры состояли в этом мире.

— Что будем делать? Пропасть нам не перепрыгнуть! — заключил Класс. Он не оставлял попыток оживить системный монитор.

— Вот так лесенка-кудесинка! Что же она так свернулась? — сказал Скарж.

— У меня есть идея, — подал голос Дред. — Нужно построить мост.

— Мост они обнаружат сразу, — возразил Фриз. — Лучше строить небольшие островки и по ним прыгать. Это добавит адреналина.

— Адреналина нам и так не занимать! Но допустит ли босс, что заправляет игрой, эти островки? — спросил Дред.

— Можно попробовать сделать плиту. Ступил — плита появилась, сошел — плита исчезла. Это не займет много ресурсов и может пройти незамеченным, — сказал Класс.

— Правильно, надо попробовать, — одобрил план Фриз.

Класс принялся колдовать над клавиатурой. Он подошел к самому краю лестницы и неожиданно сделал шаг в пустоту. Тут же под его ногой возникла плита. Класс ступил на нее и сделал следующий шаг. Все повторилось: первая плита исчезла, появилась вторая.

— Идите за мной! — призвал Класс. — Будем делать по две плиты. Если больше, он может заметить.

Сказав он, Класс впервые придал личный характер той силе, что противостояла им и изменяла виртуальную реальность вокруг. Это придало некоторый смысл их противоборству. Бороться с чем-то невидимым и неопределенным с психологической точки зрения было гораздо труднее. Пусть он было понятие чисто номинальное, но так было проще и легче противостоять невидимому врагу.

Тестеры пустились перескакивать с плиты на плиту. Каждый раз Класс набирал команды на клавиатуре, и под ногами появлялась очередная плита, на которой могли уместиться шесть тестеров. Они одолели половину пути до входа, когда вокруг них закружились темные призраки.

— Смотрите! Они уже здесь! — воскликнул Скарж.

— Блин! Мочи гадов!.

Бластерные очереди прорезали окружающую тьму. Призраки ловко увертывались от огня и с протяжным воем таяли в пространстве.

— Ни одного не зацепили! — досадно поморщился Фриз.

— Надо двигать быстрее, пока нас тут не накрыли. Не заметили, что вслед за этими темными всегда начинается какая-нибудь гадость, — сказал Новик.

— Да уж, опять начнет скручивать пространство или чего похуже, — пессимистично заметил Дред.

Класс включил автоматическую генерацию плит. Плиты стали появляться с большей скоростью. Тестеры едва успевали перескакивать с плиты на плиту. Освещенный вход приближался. Уже можно было рассмотреть и блестящий отполированный пол и мраморный фонтан посреди белых колонн. До входа в зал оставалось меньше трети пройденного пути. И тут снизу, из черной пустоты, стали подниматься огненные вихри. Сначала это были красные точки, не больше искорки, но они все время увеличивались в размерах, пока не превратились в размашистые огненные сполохи. До входа в зал оставалось примерно четыре перехода, и если бы у тестеров были крылья, они бы без труда перемахнули этот последний отрезок.

Огненные вихри вытянулись в длину. Они извивались и напоминали огненных змей, стремящихся настигнуть свою добычу. Класс перевел генератор плит на максимальную скорость. Плиты появлялись и исчезали под ногами с головокружительной скоростью. Одно неверное движение, и ничего не стоило сорваться в бездну. Тестеры с максимальной скоростью бежали к заветному залу. Фриз шел последним. Он прикрывал своих товарищей. Бластерные вспышки расщепляли огненные тела змей, это давало некоторую отсрочку, пока сгустки жгучего пламени не срастались обратно в чудовищ. Одна из змей увернулась от бластерной очереди и метнулась к Фризу. Фриз закричал, утопая в пламени. Он качнулся и, не удержавшись на краю плиты, факелом полетел в бездну.

— Крылья, Класс! Они перебьют нас всех! — воскликнул Дред.

Тестеры сгруппировались вокруг Класса. До входа в зал оставался всего один прыжок. И тогда Класс решился. Команда прошла, и пропасть между входом и тестерами исчезла. Класс просто вырезал пустующее пространство. Заботиться о маскировке теперь было бессмысленно. Тестеры сохранили игру и прыгнули в светящийся проход. Они оказались в тоннеле, заполненном блестками света. Лететь в этой светящейся пустоте было даже приятно. Вокруг мелькали разноцветные огоньки. Эти огоньки были очень любопытными, они приближались к тестерам и изучали их. Прыжок длился пять секунд, но эти секунды показались долгими, как вечность.

Они оказались в вожделенном зале. Изменения не затронули этот зал, недаром он был отделен светящимся проходом от остального замка. Лучи света проникали сквозь витражные стекла в потолке, освещая мраморную белизну пустого зала. Посреди зала по-прежнему вздымался фонтан с головой дракона.

— Наконец-то! — облегченно вздохнул Дред.

— Боюсь, у нас мало времени. Вражьи силы скоро поймут, что мы здесь. Новик, ты знаешь, что делать дальше? — спросил Класс.

— Нужно достать Грааль из фонтана.

— Хорошо, Новик, теперь твоя сольная миссия. Мы прикроем тебя в случае чего.

Новик посмотрел на дракона. Из пасти дракона лилась струя крови.

— Дракон оживает, когда что-то достаешь из фонтана. Так что приготовьтесь, — предупредил Класс.

Все направили на дракона оружие и выжидающе посмотрели на Новика. Ему предстояла сущая безделица — нырнуть в чашу фонтана, наполненную кровью.

— Кто только придумал прятать что-то в этом фонтане!

— А что? По-моему, самое подходящее место! Вспомни хотя бы «Бессмертие Клайва Баркера», — сказал Класс. Он гордился тем, что был дизайнером этого драконьего фонтана.

— Да, ты попал в самую точку, Класс! — как-то странно произнес Новик и шагнул в мраморную чашу.

Дракон смотрел на него продолговатыми каменными глазами. Из пасти дракона хлестала кровь. «Где кристалл?» — спросил Новик. На мгновение ему показалось, что дракон скосил на него глаза. «Только бы они не опаздали, когда дракон оживет. Иначе он меня мигом слопает», — подумал Новик. Кровь попала ему на плечо. Пятно расползалось по материалу костюма. Текстура материала очень походила на настоящую. «Надо же, как натурально!» — оценил Новик. Ему показалось, что он наткнулся на какой-то предмет. Он наклонился и опустил руку в фонтан. В этот момент кровь из чаши поднялась и окутала Новика. Он оказался с головой затянут в кровавый купол. Внезапно дно фонтана провалилось, и Новик кровавой каплей полетел вниз.

Тестеры ахнули, когда Новика не стало. Кровавая поверхность затянулась за ним, и хищно ощерившийся дракон продолжил вливать красную струю в чашу фонтана.

* * *

Внизу перед Новиком расстилался каменный пейзаж Хоунхеджа. Длинной процессией игвы шли к черному холму. Их было так много, будто весь город собрался тут. Новик понял, что уже видел эту картину. И от предчувствия того, что сейчас произойдет, его кожа покрылась мурашками.

Сопровождаемый караулом из четырех игв по каменной дороге шел Блейд. Игвы подталкивали Блейда пиками. Из ран на его теле сочилась кровь. На холме, куда игвы вели Блейда, возвышался каменный крест. Идти до вершины холма Блейду оставалось недолго. Его лицо покраснело и покрылось каплями пота. Губы Блейда что-то шептали, но никто его не слышал. Кругом стоял адский шум: били барабаны и выли боевые рога игв, изготовленные из бивней мастодонтов. Мрак ехал впереди процессии на деймозавре. За ним следовал отряд личной охраны. Позади конвоя с Бледом шли все остальные обитатели города-горы.

Блейда ввели на вершину холма. Мрак отдал распоряжения солдатам. Каменный крест обвязали веревками и опустили на землю. Затем на крест возложили Блейда. Игвы уселись на руки и ноги Блейду, так что он даже не мог пошевелиться. Сил на сопротивление у Блейда совсем не осталось. По движению его губ Новик поняд, что он что-то шепчет солдатам. Это не понравилось Мраку. Вождь соскочил с деймозавра и с размаху хлестнул Блейда по лицу. Из разбитого носа у Блейда потекла кровь. Какой-то игва в багрянице из сплетенной проволоки выскочил из толпы и, воздев над головой, показал венок, сплетенный из колючей проволоки. Мрак одобрительно кивнул, и Блейду тотчас надели на голову этот венок.

Новик видел всю эту картину сверху. Ему казалось, он парит в небесах, если бы, конечно, в этом мире были небеса. Он попытался увидеть себя со стороны, и ему пришло видение: красная капля в светящемся лиловом тумане.

Блейда прибивали к кресту. Твердосплавные гвозди должны были точно войти в каменные пазы. Игвы старались большими молотками, но попадали не сразу. Из-под гвоздей летели брызги крови. Блейд кричал. Новик не слышал его криков, он жил в мире без звуков. Но он видел искаженное лицо Блейда, кровь, брызжущую из-под гвоздей, и неистово бился, царапая оболочку, удерживающую его над землей.

Если бы Новик мог, он бы как коршун низринулся с высоты, чтобы спасти друга. Но его ногти только бессильно царапали кровавую капсулу не в силах разорвать ее. Новик вспомнил, что у него остался нож. Он выхватил нож и со всей силы саданул по оболочке. Нож вознился в эластичную ткань, и она вздрогнула как живая.

Тем временем крест с Блейдом подняли на тросах и поставили в выдолбленную в холме яму. Блейд застыл вертикально, его лицо исказилось от боли. Игвы укрепили крест клином, вбитым в каменный грунт. Мрак встал перед крестом и, глядя на измученное лицо Блейда, что-то прокричал. Взметнув пики, ему ответили хором тысячи игв.

Новик рубил и бил кровавую плаценту. Он понял, что оказался в прошлом. Словно неведомый оператор решил повторить для него пропущенную серию этой трагедии. Одного не мог понять Новик, как удалось Блейду выжить после этой казни?

Крест с Блейдом стоял на местной Голгофе. Игвы криками приветствовали его казнь. Они впитывали в себя крики и стоны распятого ими человека. Еще никогда в истории Хоунхеджа им не приходилось казнить и мучить живого человека. Это был для них праздник. Блейд тяжело умирал на кресте. Его губы что-то шептали. Он смотрел вверх на подземный свод, где сквозь лиловую дымку несла излучение этому забытому миру звезда Антарес, называемая по-другому «Сердце скорпиона».

Наконец кровавая оболочка лопнула под ударами ножа. До Новика донесся шум и запах Хоунхеджа. Запах раскаленного металла и шум бьющего из-под земли огня и лавы. Преисподний мир лежал под ним, и выход у Новика был только один. Он нырнул в пробитое отверстие и с криком полетел к холму, где распятый на кресте умирал Блейд.

* * *

Тестеры смотрели на фонтан, в котором исчез Новик. Даже они закаленные в виртуальных сражениях не могли понять, что случилось. Лезть в фонтан никому не хотелось.

— Кто может что-нибудь сказать о кристалле? — спросил Лева.

— Первым кристалл нашел я. Но вставить его в рогатину догадался Новик, — сказал Дред.

— Никакого кристалла в игре не должно было быть. Я это знаю точно, поскольку принимал участие в разработке игры. По сценарию, в этом фонтане было спрятано оружие, способное победить ифрита и ящера на подземных уровнях замка. Геймерам нужно было овладеть этим залом, добыть оружие и идти штурмовать подземные уровни замка, — пояснил Класс.

— Что это было за оружие? — спросил Лева.

— Это был офигительный БФГ! Пушка разносила в клочья боссов последних уровней.

— Думаешь, пушка еще здесь?

— Это легко проверить. Нужно нажать секретную кнопку. Дракон поднимает голову, мы его мочим и забираем оружие.

Класс наклонился к фонтану. Кнопки на месте не оказалось.

— Кнопки нет. Похоже, кто-то позаботился о том, чтобы нам не достался этот БФГ!

— Что должно было произойти после того, как геймер расправлялся с ифритом и ящером? — спросил дотошный Лева.

— После этого звучали торжественные марши и игра заканчивалась.

— И на этом все? Никаких дополнительных уровней не открывалось?

— Нет, ничего такого в сценарии не было.

— Значит, кто-то изменил игру — пририсовал дополнительный уровень.

— Мы ничего не знали об этом. Блейд и Новик первыми наткнулись на этот дополнительный уровень, — ответил за всех Класс.

— У них было супероружие, которое хранилось в этом фонтане?

— Нет, но они нашли кое-что покруче. В пещере валялась какая-то рогатина. После того как в рогатину вставили кристалл, они легко завалили боссов.

— Кто-нибудь может сказать, откуда в игре взялись рогатина и кристалл?

— Я думал над этим. Наверное, пошутил кто-нибудь из программистов.

— Но ведь эта шутка нарушила ход игры. Завладев кристаллом и рогатиной, можно было пройти «Замок» раньше других геймеров. Я слышал, корпорация выплачивала небольшие денежные призы тем, кто пройдет игру первым.

— Мы никогда не пользовались этим, — обиделся за тестеров Скарж. — За нами следил системный монитор, чтобы мы все прошли правильно и не пропустили ни одного закоулка.

— Ладно рогатина и кристалл! Но в игру был добавлен целый подземный уровень! Кому это понадобилось?

— Я слышал, что подземный уровень существовал в черновых разработках, но затем от него решили отказаться. Этот уровень сохранился в архивах корпорации, кто-то мог им воспользоваться, — предположил Скарж.

— Но зачем было вводить этот уровень в игру, и насколько он соответствовал тому, с чем пришлось столкнуться Новику и Блейду? — спросил Лева.

— Не думаю, что они оказались в этой недоделке. Судя по их рассказам, это было совсем не похоже на игру. Никто из наших программистов не смог бы сотворить такое.

— В том-то и дело. В «Замок Флюреншталь» были внесены изменения трех различных видов. Первое, кто-то ввел в игру новое супероружие — это наименее значительное изменение; второе, в камне появился ключ от дополнительного подземного уровня — это изменение уже более значительное по своим последствиям и способам исполнения; и, наконец, третье, в игре появился совершенно новый уровень — это изменение уже третьего порядка, самое значительное и трудоемкое. И настолько трудоемкое, что сомневаюсь, что в короткий срок от выпуска бета-версии игры до ее сдачи тестерам кто-то мог закончить этот подземный уровень.

Остается предположить, что изменения были внесены в разное время и, возможно, разными субъектами. Вы спросите почему? Сами изменения говорят об этом. Первое, кто-то оставил в пещере сухую рогатину и спрятал кристалл. Это проще всего. И вполне походит на проделку шутников-программистов либо того, кто хотел пройти «Замок» первым. Положить ключ, открывающий несуществующий уровень, это уже действие, направленное против корпорации. Представьте, геймеры откроют скалу, а за ней пустота! Будет скандал. Понять этот мотив тоже можно. Но кто мог создать совершенно новый вид реальности? Да еще за столь короткий срок!

— Что же получается, у нас действовала целая шайка вредителей-программистов? Один положил рогатину и кристалл, другой ключ в камень засунул, а третий целый уровень написал? — удивился Дред.

— Я видел отчет о расследовании. Система мониторинга не заметила, чтобы кто-то присоединил к игре подземный уровень. Зато сохранились следы того, кто закладывал ключ в пещере ящера, — сказал Класс.

— Видите, все сходится. Кто-то решил пошутить и положил в пещере рогатину с превосходными убийственными характеристиками. Кристалл к ней был спрятан на первом уровне. Теперь, чтобы победить ифрита и ящера, не надо было штурмовать третий уровень и захватывать этот фонтан. По сценарию, после того, как убьют ифрита и ящера, игра должна была закончиться. Тот, кто нашел бы рогатину и кристалл, первым бы закончил игру и получил приз. Но, я думаю, он рассчитывал не только на это. Он хотел насолить корпорации. После того, как геймеры нашли бы кристалл и рогатину, играть в «Замок» стало бы неинтересно. А это здорово бы ударило по рейтингу корпорации. С этим же намерением он заложил и ключ в камень. Представляете, скала открывается, а за ней ничего! «ДиАй!» гонит глюки! Но получилось совсем не так, как он задумал. Скала открылась, а за ней оказался совсем другой мир. На это, думаю, наш шутник не рассчитывал. Для его целей и кристалла с рогатиной было вполне достаточно.

— Возможно, ты и прав. Но кто тогда присоединил этот подземный уровень? И зачем это было сделано? — спросил Класс.

— Не знаю, поверите вы мне или нет, но это сделали те, кто находился на этом уровне. Они хотели, чтобы их открыли и сыграли на слабостях и обидах этого человека.

— В отчете есть намек, что след ведет к компьютеру Луцкого. Первой жертвой в корпорации стала Ирина.

— Но настолько ли разбиралась Ирина в программировании, чтобы проделать все эти изменения? Да и какие у нее были мотивы мстить корпорации или выигрывать приз? В игры, скорее всего, она не играла. Луцкому это тоже было не к чему. Если предположить, что он служил орудием сил, которые борются против нас, он мог бы открыть дорогу, положив ключ в камень. Но какой смысл ему вводить в игру кристалл и рогатину? Разногласий с руководством, как мне рассказал Новик, у него не было. Нет, здесь действовал тот, кто хотел навредить корпорации. Тот, кто мстил за свои обиды и настолько хорошо разбирался в программировании, что был способен осуществить то, что задумал, — сказал Лева.

— У нас несколько программистов уволились за эту осень. Это мог быть кто-нибудь из них.

— Вполне. Но каково оружие! Мне как-то Новик показал коллекцию оружия, разработанного для ваших игр. Рогатины там никогда не было. Оружие само по себе прикольное, новая дизайнерская разработка, ты так не считаешь, Класс?

— Хочешь, чтобы я признался, что положил эту рогатину? — спросил Класс.

— Да нет, зачем же? Просто вижу странное стечение обстоятельств. Результат оказался равно неожиданным для всех, кто участвовал в этом процессе, — сказал Лева.

На душе у Класса было муторно. Этот Лева впился как въедливый клещ и догрызся до истины. Ну признается он, что положил кристалл и рогатину. Кому от этого будет легче? Это не рогатина открыла нижние миры, не рогатина убила Блейда. Это была просто шутка. Ведь обидно, когда тебя хватают за шкирку и выкидывают с работы. Но Класс не хотел признаваться. Если он признается, что положил ту чертову корягу, его все равно сочтут виноватым в смерти Блейда и в тех страшных последствиях, к которым привело открытие нижнего мира.

— Когда-нибудь мы все выясним. Сейчас наша задача не в том, чтобы разбираться, кто открыл дорогу на подземный уровень. Сейчас надо подумать, как перекрыть этот путь, чтобы то дерьмо, которое мы нашли внизу, не просочилось в нашу жизнь.

— Я тоже так считаю. Главное, что мы все выяснили для себя. И это имеет большее значение, чем то, что думает каждый из нас, — сказал Лева.

— Ладно, мы тоже кое-что поняли. Хватит кукарекать друг на друга. Давайте лучше подумаем, что делать дальше, — выразил общую мысль Скарж.

— Вариант номер один — нырять в фонтан. Вариант номер два — выходить из игры. Вариант номер три — умирать здесь по-настоящему, — сказал Класс.

— Это еще почему? — удивился Дред.

— Потому что сюда бегут монстры. И их так много, что мы просто утонем в этом их море, — ответил Класс, глядя на показания монитора.

Двери на верхней галерее с грохотом распахнулись. Сотни монстров в бешеной ярости хлынули в зал.

* * *

Падать с высоты было страшно. Внизу ждали камни и наконечники пик. Новик летел вниз головой и орал благим матом. Игвы смотрели на него, удивленно вскинув головы. Еще никогда им не приходилось видеть, как с подземной тверди свергается что-то кричащее и похожее на человека. Новик подумал, что через пару секунд превратится в расквашенный блин и игвам даже не придется порадовать себя кровавой разборкой с ним. Ну и черт с ними! Пару десятков злобных карликов он все же успеет распылить, прежде чем влипнет в землю. В руках у Новика ожила бластерная пушка. Игв, стоящих у креста, накрыла плазменная очередь. Игвы взрывались со щелчками, как грецкие орехи. На холме началась паника. Игвы метались у ног деймозавра, словно ища защиту у своего вождя. Лицо Новика пылало праведным гневом. Ангелом мщения он летел к этой неправедной земле, обрушивая на игв плазменный ураган смерти.

Крест с Блейдом стремительно приближался. Новик понял, что упадет прямо у подножия креста. «Жив ли Блейд? Видит ли он меня?» — мелькали мысли в голове у Новика. До земли оставалась два десятка метров. Он замер в предчувствии неминуемого момента падения. Блейд висел на кресте, склонив голову на грудь. «Наверное, он умер», — подумал Новик. Он продолжал стрелять, но игвы уже разбежались с холма, и огонь бластера потерял свою убойную силу.

— Блейд! Блейд! Я пришел, посмотри на меня! — крикнул Новик.

Ему показалось, что Блейд приподнял голову. И это было последнее, что запомнил Новик. Земля надвинулась на него и приняла в свои каменные объятия.

Тьма держала его, казалось, столетия. Потом Новик почувствовал, как кто-то поднимает ему голову. Новик подумал, что опять потерял сознание и сейчас увидит свою клетку, неуправляемо вращающуюся на своих осях. Но он ошибся. Первое, что он увидел, было улыбающееся лицо Блейда. И это было самое поразительное, на что мог рассчитывать Новик. Да и Блейд был какой-то необычный, в чертах его лица словно бы проглядывал и улыбался свет.

— Я умер? Я уже в раю? — спросил Новик.

— Ты умер, как все мы умирали уже неоднократно. А вот насчет рая, я пока очень сомневаюсь, — сказал Блейд.

Новик обвел взглядом горное плато и кратер с Хоунхеджем. Они стояли на том же самом базальтовом холме, на который спикировал Новик, но ни креста, ни игв здесь сейчас не было.

— Я ничего не понимаю, — сказал Новик.

— А чего тут понимать? Мы снова в Хоунхедже.

— Но как? Тебя же распяли на кресте!

— Это было так давно, что я почти забыл об этом. Бедные игвы Хоунхеджа тогда были еще живы.

— Значит, опять сон из прошлого… Но как ты выжил и где Грааль?

— Грааль?.. — удивился Блейд.

— Ты же говорил, что Грааль спрятан в фонтане! Мы с таким трудом пробились в тот зал!

— Раз говорил, значит, ты попал по адресу. Пойдем искать Грааль, — вздохнул Блейд.

— Куда пойдем? Разве Грааль не здесь?

— Мы его обязательно найдем. Грааль где-то здесь. Я помнил, но эти игвы… они здорово стряхнули мне голову, когда казнили.

— Блейд! Мне не до шуток! Демоны захватили замок. Они готовы вырваться в наш мир! В Питере наводнение… Мне страшно от всего этого!

Блейд внимательно посмотрел на Новика, будто видел его впервые.

— Смерть тебе тоже встряхнула голову. А разве нет, когда ты падал с высоты? Я хочу сказать, что сейчас многие вещи могут видеться иначе. Ты ничего не замечаешь? Просто медленно оглянись вокруг. Мир вокруг тебя остановился, и спешить тебе больше некуда.

Новик в отчаянии опустился на нагретые камни Хоунхеджа. Блейд, точно, повредился в уме. Для чего нужны были все эти муки, если Грааля здесь нет? Вдруг мысль холодная, как змея, стиснула сердце Новика: «А вдруг я действительно умер?» Вокруг был мертвенный и неподвижный, как декорация, пейзаж Хоунхеджа. Новик видел реку горячей лавы. Огненный поток застыл на месте. Блейд был прав, мир вокруг остановился. Неужели это и есть смерть? Неужели смерть — это когда все вокруг тебя замирает?

— Я с тобой, друг, — сказал Блейд, присаживаясь рядом на камень. — Ты прав, вокруг нас смерть. Этот мир мертв. И это мир мертвых. Но мы с тобой живы. И мы не сможем умереть, пока ищем Грааль.

— Я уже не вернусь обратно? Это конец? — спросил Новик.

— Неужели ты никогда не возвращался? Просто сегодня ты нырнул несколько глубже, — улыбнулся Блейд.

— Это клиническая смерть? Как было у тебя? — спросил Новик.

— Возможно, хотя я не врач. Но дело не в этом. Ты ведь пришел за Граалем, чтобы спасти мир?

— Да.

— Я тоже думал когда-то, что Грааль это красный кристалл в рогатине. Возможно, и Класс думал так же, когда разрабатывал это оружие. Мысли, они не от нас… Но сейчас я не думаю, что красный кристалл это настоящий Грааль. Это просто наше представление о Граале. Мы можем обманывать себя этим, но обманом нам не победить бесов. Они слишком хитры для этого.

— Что же делать Блейд? Ведь если не мы, тогда все погибнет!..

— Как погляжу, ты полон оптимизма! Подумай, что такое Грааль? Это сосуд, вмещающий дары Того, кто пришел спасти мир. Люди две тысячи лет ищут Грааль, думая, что, отыскав его, обретут спасение. Почему людям всегда нужны какие-то внешние стимулы? Почему они не думают, что Грааль со святыми дарами уже в каждом из нас?

— Я не хочу умирать, Блейд. У меня жена. Я люблю ее. Если я в состоянии клинической смерти, то времени у меня мало. Скажи, как мне вернуться?

Блейд с сожалением посмотрел на Новика. И куда он вечно торопится?

— Но ты ведь пришел за Граалем! Почему тогда так торопишься? Получить Грааль может каждый. Нужно лишь пойти за Тем, кто принес в мир эти дары.

— Что нужно сделать для этого? Надеть форму крестоносцев? — спросил Новик.

— Форма не главное. Главное — вера. Мы должны верить, что можем спасти себя и мир.

— А как же оружие против демонов?

— Наше оружие — Слово. Заряжайте его. Стреляйте им. Зажигайте им. Только так мы сможем победить. И я верю, к нам нам обязательно придет помощь.

— Мне пора, Блейд. Если я еще пробуду здесь, то останусь навсегда. Что мне сказать парням? Я ведь не нашел Грааль.

— Зря ты так думаешь. Я сказал правду. Ваше нарисованное оружие не годится против демонов. Демоны вышли в реал, а значит, и оружие против них должно быть настоящим.

— Завтра твои похороны, Блейд. Нам хоронить тебя?

Тень пробежала по лицу Блейда. Новик почувствовал, как Блейду тяжело сейчас. В этом мире были обнажены все чувства другого человека.

— Мы еще встретимся, Новик. И тогда я скажу тебе. А теперь тебе действительно пора возвращаться, если не хочешь остаться здесь. Я вижу, как бледнеет серебряная нить, что связывает тебя с телом.

Блейд стал прозрачным и медленно растаял перед взором Новика. Ландшафт Хоунхеджа потерял трехмерность и превратился в красно-коричневые разводы на плиточном полу цеха. Новик висел в клетке. Над ним склонились озабоченные лица товарищей. Даже упавший в бездонную пропасть Фриз воскрес и каким-то чудом оказался рядом.

— Ну, старина, и напугал же ты нас! — облегченно произнес Дред. — Мы уж думали, тебе крышка.

— Нет, я решил вернуться и еще немного пожить, — серьезно произнес Новик.

— Где ты был? Нашел Грааль? — спросил Класс.

— Нет, Грааля там нет.

— Что же тогда делать?

— Верить и бороться, как завещал великий Блейд!

— Ты видел там Блейда?

— Блейд на том свете и на этом. Блейд жив и мертв. А мы? Мы живы или нет?

— Понесло парня! — сочувственно промолвил Дред.

— Если Грааля там нет, что нам тогда делать? — спросил Скарж. — Мы никогда не одолеем этих демонов. Нас вынесли за пару минут. А что говорить о геймерах! Демоны пожрут их всех!

Новик принял в клетке вертикальное положение и продолжил рассказ:

— Я нырнул в фонтан и провалился в мир Хоунхеджа. Я видел, как игвы распяли Блейда. Я падал к нему с высоты. Но когда упал, все изменилось. Игвы куда-то исчезли, остались только мы с Блейдом. Мы говорили с ним. Больше там ничего не было.

— И что сказал Блейд?

— Блейд сказал, что наше оружие не поможет и мы должны использовать слово. Тогда придет помощь.

— Какое слово? — недоуменно уставился Класс.

— Надо открыть каждому, что Грааль в нем. И что любой человек может использовать эти святые дары для того, чтобы спасти себя и мир. Оружие — слово. Мне кажется, я понял. Это — молитва и благая весть. Нужно в это поверить, и нам помогут.

— А какие-нибудь практические рекомендации? — спросил Класс. — Время-то поджимает.

— Блейд больше ничего не сказал. Если бы я пробыл там еще какое-то время, я бы умер. Но думаю, все и так ясно.

— Ты так думаешь? Ты видел эту силу? Меня убил демон! Я ничего не мог сделать! У нас нет оружия против них! — воскликнул Класс.

— Друккарг погиб, защищая себя и нас. У игв тоже не было оружия против зла. Но они затопили город, чтобы остановить демонов. Возможно, от этого началось наводнение в Питере. Но большей бедой стало бы, если бы друккаржане сдали свой город. Тогда бы и Питер склонился перед злом. Ведь эти демоны хотят проникнуть в каждого из нас.

— Тысячи геймеров уже пали в замке. Неужели все они превратились в демонов? — спросил Скарж.

— Не знаю все ли, но процесс пошел. Кто-то мог противостоять этому, кто-то нет. Новик прав, мы должны выковать оружие прежде всего внутри самих себя, — сказал Лева.

— Кто-нибудь может сказать чисто конкретно, что делать? — спросил Дред.

— Надо остановить демонов молитвой, — сказал Новик.

— Ха! Хороша картина! Тебя сожрут, не успеешь и слова сказать.

— Пока вторжение в виртуале, мы должны это сделать. Будет поздно, когда демоны ворвутся в наш мир.

— А может, ничего этого нет и не будет? Вдруг мы, кучка идиотов, просто сошли с ума? — спросил Скарж.

— Я бы еще понял, если бы ты не был там! — сказал Новик.

— Постойте, я, кажется, знаю! Читать проповеди из пасти монстров не придется, — сказал Дред.

— Что ты придумал? — спросил Класс.

— Простое сообщение всем участникам игры. Оно должно пройти на уровне системных ресурсов, чтобы его не заблокировали. Простенько и со вкусом: «Мужики! Не суйтесь в игру! Тем самым вы вытягиваете демонов в реал!»

— Так тебя и послушают! Люди не воспринимают такие прямолинейные призывы. Тут нужно придумать, что-то хитрое, — сказал Лева.

— Ну смысл вы уловили, а сообщение можно составить по-другому. Ничего другого нам не остается. Ограничить игру мы не сможем. Для этого потребовалось бы установить контроль над всей Сетью.

— Можно запустить всплывающее сообщение. Оно будет преследовать каждого, кто входит в игру. Так что решайте быстрее, что написать, — сказал Класс.

— Корпорация разыгрывает годовой абонемент на игры. Выигрывает тот, кто от начала до конца прочтет в замке Флюреншталь молитву: «Да воскреснет Бог, и расточатся врази…» Текст молитвы прилагается, — предложил Лева.

— Гениально! — поддержал Скарж. — Поток этих молитв захлестнет сеть, серверы на некоторое время подвиснут. Ты просто гений, Лева!

— Да я вовсе не это имел в виду, — сказал Лева.

— Так и сделаем. Это задержит демонов, — Класс с энтузиазмом взялся за клавиатуру.

— Здесь есть радио или телевизор? — спросил Дред. — Хочу послушать, что творится в мире.

Маленький телевизор стоял на рабочем столе. Дред включил телевизор и попал на последние известия. Диктор озабоченно сообщил о наводнении и о том, за последние сутки в Санкт-Петербурге произошла серия загадочных преступлений и исчезновения людей. Руководство МВД и прокуратуры взяло под особый контроль расследование убийств в корпорации «Давайте Играть!»

— Слышали? Началось!

— Похоже, с ними случилось то же, что с Луцким. Эти зомби получают такую силу! — сказал Класс.

— Скорее, не зомби, а одержимые злыми духами, — поправил Лева, — но суть от этого не меняется.

— Я все думаю над словами Блейда. Как слово может быть оружием? Может, нам надо использовать какое-нибудь заговоренное оружие? — вслух размышлял Новик.

Кипел мозговой штурм, и каждый спешил высказаться в эту минуту.

— Что-то в этом есть. Виртуал — программная среда, там используются комбинации битов. Они слагаются в слова. Эти слова могут изменить боевые характеристики оружия. По-моему, все магии и религии используют такие словесные наложения или заклинания. А нам в программной среде сделать это гораздо проще.

— Да, но как? — спросил Класс. — Наше оружие это набор машинных инструкций. Все это прозрачно для машины, иначе она просто не поймет. О каких невидимых знаках, заклятьях и заговорах может идти речь?

— Для машины — да, но ведь речь о демонах. О тех сущностях, что вошли в игру. Их цель состоит в том, чтобы полностью освободиться от программной зависимости, а раз так они вполне могут проглядеть коды, наложенные на оружие.

— Мы уже пытались это с системным монитором! — сказал Дред.

— Системный монитор слишком велик, чтобы его не заметить. Он претендовал на тотальный контроль над всеми процессами. Понятно, что этого нам не позволили. Но вспомните, мы все-таки смогли обмануть эту контролируемую среду, когда строили плиты, по которым прыгали. Если мы вложим в инструкции, исполняемые нашим оружием, какую-нибудь скрытую информацию, этого тоже могут не заметить, — сказал Лева.

— У нас и так считеренные пушки. У них максимальные характеристики, какие только можно придумать. Но среда меняется, и это оружие становится не страшнее рогатки, — возразил Дред.

— Значит, инструкции должны быть такими, чтобы не позволяли меняться среде. Вспомните писание: Бог сотворил небо и землю и положил всему свой порядок. Сатана воспротивился этому порядку и попытался изменить этот богоустроенный порядок. Не то ли самое происходит и у нас? Надо сделать так, чтобы программная среда виртуальности не изменялась. Мы не можем осуществить глобальный мониторинг этой среды и вернуть ее к исходному коду, потому что программа находится под контролем демонических сил и следит за этим, но мы можем создать такое оружие, чтобы оно с каждым выстрелом локально возвращало эту среду в первоначальное состояние. Каждый такой выстрел станет вспышкой правды. Они высветят истинную программную среду и не позволят демонам дурачить нас.

— Красиво, Лева! Но как это осуществить практически?

— Не знаю, Класс. Я не программист, а всего лишь философ.

— То, что предлагаешь, еще сложнее монитора. С каждым выстрелом программа должна обращаться к первоначальному коду. Этот код должен быть загружен в оперативную память машины. Это достаточно ресурсоемко, и нас могут вычислить по одному этому.

— Постой, Класс! Не нужно держать в оперативной памяти всю первоначальную програму. Лева правильно сказал, нужно ее сверять с каждым выстрелом. Каждая бластерная вспышка будет высвечивать первоначальный «Замок», который загрузится в данный момент времени. «Большой Брат» достаточно мощная система, чтобы не тормозить при этом, — возразил Скарж.

— Я не уверен в этом, — с сомнением произнес Класс. — Мы стреляем в одно, а в это время загружается совсем другое…

— Мы стреляем в непобедимого демона, каким он себя создал. А в это время загружается его подлинный характер из «Замка Флюреншталь», и демону конец, — объяснил Дред.

— Но машина каждый раз будет обращаться к первоначальной игре, это невозможно не заметить. Демоны сразу просекут это.

— А сколько длится бластерная вспышка? Доли секунды. В этот краткий миг все обновится. Перед летящим облаком плазмы будет уже совсем другой демон, безобидный как овечка. После того, как с демоном будет покончено, все сразу вернется на место. Это будет очень трудно заметить. Врага нужно бить его же оружием. Как они разрушают наш мир, так и мы сможем разрушить их.

— Я попытаюсь, — пообещал Класс, еще недостаточно хорошо представляя себе, как справиться с этой задачей.

— Дерзай, Класс, на тебя вся надежда! — ободрил его Дред.

Класс повернулся к монитору и быстро заскользил мышью, перестраивая программу.

— Я больше не пойду туда, — неожиданно заявил Фриз.

Все повернулись к нему. Фриз сидел на стуле, склонив голову. Про него как-то забыли, и пока шло обсуждение, он не проронил ни слова.

— Тебе что-то привиделось там, старина? — спросил Дред.

— Я был мертв. Я умер, когда падал в эту темную пропасть. Это страшно. Будто из тебя выворачивают душу. Ты видишь то, что скрывал даже от себя. Они радуются, когда найдут в тебе какую-нибудь гадость. От тебя требуют ответа, или чтобы ты присоединился к ним. Они мерзкие. Проклятые одним словом. Такого страха я еще никогда не испытывал.

— Но ты ведь остался жив, — сказал Дред.

— Я до сих по не уверен. Меня изуродовала эта смерть. Мне кажется, часть меня навсегда осталась в той бездне. Я больше не хочу возвращаться туда, не хочу быть мертвым. Простите меня…

Фриз сидел, не поднимая головы. Он не мог оторвать тяжелый взгляд от пола и взглянуть в лица товарищей.

— Ладно, Фриз, отдыхай. Справимся без тебя, — сказал Скарж.

— Только не умирайте там. Не хочу, чтобы вы испытали то же, что я.

— Готово! — сказал Класс. Ему увлеченному работой было не до сантиментов Фриза.

— Что уже все? — спросил Лева.

— Сделал все, как вы велели. Теперь можно проверить это на деле.

— Ну что, по клеткам? — обратился ко всем Дред.

— По клеткам! Только сначала надо заслать сообщение с молитвой. Это приостановит «Большого Брата», и мы сможем проникнуть в «Замок» незамеченными, — предложил Скарж.

— Уже сделано, — сообщил Класс. — Фриз, ты присмотришь здесь, пока мы будем в виртуале?

Фриз молча кивнул головой.

— Вот и ладно. Задача ясна? Разнести «Замок» и вернуть игру в исходное состояние. По мере продвижения будем сохранять игру в защищенных файлах. Я ввел такие пароли, что их не вскроет и сам сатана, — сказал Класс и первым направился к клетке.

Его примеру последовали остальные. Тестеры были готовы к решающей схватке.

 

Глава 23. Темное время Питера

Прошло несколько часов. Подполковник Карлов ждал решения программистов. Капитан Сумсков не выдержал ожидания и сам отправился к ним узнать как дела.

В кабинете программистов стояла сосредоточенная тишина. Кадников и Лушин усиленно трудились за своими терминалами. Сначала они пытались вернуть игру в первоначальное состояние, затем оставили эти безуспешные попытки и попытались ограничить распространение игры, установив новые коды доступа. Но «Замок», похоже, полностью вышел из подчинения. Игра вела себя как вирус, прописывая свою бесплатную и свободную от любых ограничений версию на любых серверах Сети. Это походило на спланированное вмешательство и очень не нравилось программистам.

Из головного офиса в Америки по-прежнему не было никакого ответа. К четырем часам утра программисты настолько вымотались, что клевали носом в клавиатуры. Дать объяснение тому, что творилось у них на глазах, они не могли. Замок Флюреншталь постоянно менялся. Его архитектура принимала причудливые, не подчиняющиеся обычной логике формы. Но никто из входящих в игру геймеров не успевал этого заметить. Геймеры гибли сразу за входной дверью, так и не успев оказать сопротивление бесчисленным ордам монстров. И только системный монитор продолжал ползать по уровням, отслеживая меняющиеся планы замка. Сумсков остановился возле дисплея. Только что на его глазах была растерзана очередная группа геймеров. Трупы геймеров оставались лежать неубранными грудами в разросшихся залах замка. Среди этого кровавого кладбища сновали стайки монстров. Над лестницами и галереями, прикрывая проходы, висели плюющие огнем головы.

— У вас всегда так весело? — спросил Сумков, кивнув на монитор.

— Что вы имеете в виду? — оторвался от компьютера Лушин.

— Груды мяса и трупов. Я могу понять: монстры бьют неумелых геймеров, но ведь среди геймеров встречаются и настоящие асы.

— Лучше наших тестеров вряд ли, — сказал Лушин.

— Даже киберчемпионы?

— Все киберчемпионы работают у нас. Это команда тестеров. С ними можно связаться, если возникнет необходимость. Но даже наши тестеры не способны решить эту проблему. Тут нужен системный подход, — ответил Кадников.

— Ну и как дела с системным подходом? Заметили: из замка ничего не исчезает? Целые груды трупов лежат на месте и занимают оперативную память. Откуда столько ресурсов, чтобы сохранять все эти модели, генерировать монстров и заниматься достройкой замка?

— Мы сами ничего не понимаем. Такое впечатление, что программа больше не исполняет команды, а занимается собственным творчеством по каким-то непонятным алгоритмам.

— Может, стоит пригласить этих ваших тестеров, чтобы они взглянули на игру изнутри? Вдруг так мы сможем разобраться с этим? — спросил капитан.

— Не представляю, чем могут помочь тестеры. Мы программисты и то ничего не можем сделать! — покачал головой Кадников.

— Ладно, вы разбирайтесь. А я пока пойду постреляю монстров. Что-то сильно они обнаглели! — заявил Сумсков.

— Зачем вам это надо? Вы ведь видите, что там творится! — удивленно спросил Лушин.

— Никогда не участвовал в таких играх. Хочу взять ружьишко и побегать по замку. Тестеров вы пригласить не хотите, а эти геймеры просто растяпы и неумехи, — определил Сумсков. Сидеть и скучать ему надоело. Капитана клонило в сон, а лучшее возбуждающее средство, как известно, — адреналин, которого в этой игре было предостаточно.

— Не скажите… В основном наши клиенты это клубные ребята. Многие из них и не такие игры проходили!

— Да бездари они — эти ваши клубные ребята! Как мне в игру попасть? — настаивал Сумсков.

— Лучше вам не ходить туда, — глядя на монитор, сказал Кадников. — Вам там явно не поздоровится.

— Это монстрам там не поздоровится! Сейчас увидите, как от них клочки полетят! — заявил бравый мент.

— Ну как хотите. Наденьте шлем, костюм и встаньте вон в ту клетку. Подсоедините провода — и вы в виртуале, — сказал Кадников.

— Отлично! Счас мы им покажем! — обрадовался капитан.

— Если с вами что-то случится, помочь мы вам не сможем. Наши возможности теперь крайне ограниченны, — предупредил его Кадников.

— А что может случиться? Там ведь помирать не страшно? Вынесли тебя — выскочил обратно! — Сумсков забрался в клетку и подсоединил к костюму провода.

— Да, раньше так и было… — задумчиво произнес Кадников, наблюдая за приготовлениями милиционера.

Сумсков вошел в игру. Как и положено начинающему геймеру, у него в арсенале оказался только дробовик. Прямо у входа в замок группа «клубных ребят» заняла круговую оборону, отстреливаясь от наседающих монстров. Сумсков воспользовался этим обстоятельством и под их огневым прикрытием устремился к центру зала. Еще снаружи он заприметил одну дверь, которая, несмотря на все перестройки замка, оставалась на одном и том же месте. Анфилады комнат удлинялись, росли в высоту и ширину, порой скручивались в спираль, колонны меняли местоположение и форму, стены покрывались различными материалами, а эта дверь на первом ярусе замка все то время, пока Сумсков наблюдал игру, оставалась на одном и том же месте. Сумсков расстрелял толпу монстров, преградивших ему путь, и подбежал к двери. Удивительно, что никто из геймеров не попытался пробиться к этой двери. Они как стадо баранов лезли к лестнице, ведущей к верхним уровням замка, и гибли на подходах к ней.

Сумсков распахнул дверь. Побоище осталось позади. Перед ним вытянулся пустой коридор. Тусклый свет лился сквозь высокие стрельчатые окна и застывал на полу серыми полосками. Сумсков двинулся по коридору. Эта была та самая дорожка, которой следовал Новик, проходя испытания при приеме на работу. По обеим сторонам коридора шли ряды закрытых дверей. За одной из дверей находилась комната с колодцем, ведущим к подземному огненному болоту.

Неожиданно стемнело. В каком-то месте окна оказались вровень с человеческим ростом, и Сумсков заглянул в окно. Ночь наступила на глазах. Над горизонтом зажглась одинокая лиловая звезда, осветив каменную пустыню перед замком. От такого пейзажа у Сумскова похолодело внутри. Он быстро пошел дальше по коридору. На стенах с треском вспыхнули факелы.

Сумсков одну за другой дергал двери. Только одна из них оказалась открытой. Он вошел в темную комнату. Откуда-то сверху послышалось неприятное копошение. Сумсков выстрелил в потолок. Выстрел громовой дробью раскатился по высоким сводам. Под ноги капитану слетели окровавленные клочки вампира. Звуки под потолком стихли.

«Вдруг там есть кто-то еще?» — подумал Сумсков, напряженно вглядываясь в темноту. Он сделал несколько шагов к середине комнаты. Зев колодца притаился в темноте. Нога капитана провалилась в пустоту, и он с криком полетел в каменный колодец. К счастью, труба оказалась достаточно длинной, чтобы капитан вовремя опомнился. Он схватился за скобы и повис на руках. Внизу кипела раскаленная лава. Ржавые скобы шатались и скрипели под тяжестью его тела. «Зачем ты сюда полез, Серега? Захотелось поиграть в крепкого орешка?» — ругал себя Сумсков. Он попытался подняться вверх, но ближайшая скоба выпала, а до следующей дотянуться он не смог. Путь был только вниз. Сумсков спустился до конца трубы. Под ним пузырились гейзеры, окатывая огненной лавой островки базальта, разбросанные по болоту.

Повиснув на руках, Сумсков спрыгнул на ближайший островок. Вокруг него кипела раскаленная лава. На другой стороне болота он заметил несколько входов в пещеры. Капитан бросился к ближайшей пещере, перепрыгивая с островка на островок. Если бы он оказался в болоте чуть раньше, у него была бы замечательная возможность застать на болоте лавмэнов и големов. Но перед его приходом замок подвергся очередному изменению. Гагтунгр решил убрать из болота каменных стражей и навсегда замуровать вход в Хоунхедж. Планетарный демон теперь полностью контролировал виртуальность, и ему не хотелось, чтобы кто-нибудь из геймеров случайно обнаружил вход в преисподнюю. Таким образом, капитан Сумсков оказался последним кто проник в подземелья. И только он допрыгал до середины болота, как труба, ведущая в подземелье, с грохотом обвалилась вниз. На месте трубы осталась зиять дыра программной пустоты. Путь назад был окончательно отрезан.

Сумсков побежал к пещере со звездой. В пещере было темно. Под ногами валялись валуны и камни. Капитан не раз спотыкался, не добрым словом поминая нечистую силу. Выход из пещеры тонул в светящемся зеленом тумане. Перед самым выходом капитан запнулся и растянулся на земле. Колено заболело. Сумсков поискал, за что он запнулся. Под ногами лежала раздвоенная коряга. Как кусок дерева оказался в этой лавовой пещере, капитан рассуждать не стал. Он поднял корягу и, опершись на нее как на посох, заковылял к выходу.

Ящер доживал свои последние минуты. Страж ключа чувствовал, что следующее изменение уничтожит его. Он стоял возле расколотого камня, в котором хранился ключ от преисподней, и с терпеливым страхом ожидал, когда князь Гагтунгр закончит великую перестройку замка. Тогда врата инферно станут больше не нужны и вместе с их стражами будут похоронены под слоем магмы и пепла.

Сумсков перешагнул порог пещеры. Ящер удивленно поднял голову. Людям в этот последний час находиться здесь не полагалось. Капитан с опаской продвигался в зеленом тумане. Он не знал, что поджидает его в этой пещере. Ящер зашевелился. Он прекрасно видел человека, и понял, что напоследок Князь решил порадовать его последней жертвой. Опрокидывая с дороги камни, ящер пошел на Сумскова.

Сумсков услышал глухие удары падающих камней и заволновался. Он не знал, куда бежать в этом зеленом тумане. И вдруг прямо перед капитаном из-за камней высунулась морда ящера. Ящер прижимал к груди маленькие ручки и очень походил на аллозавра из книжки о динозаврах. Капитан пару раз бабахнул в ящера из дробовика. Оказалось не эффективно. Картечь чиркнула искорками по камням и рассыпалась горохом по бронированной коже чудовища, не причинив ему ни малейшего вреда. Ящер надвинулся на милиционера и толкнул его в грудь. Сумсков упал спиной на камни. И тут ящер ощутил изменение своей программы. Теперь не программа управляла им, а сознание самого Князя. Ящер наклонил голову к человеку. Его красные глазки зло уставились в лицо Сумскову.

— Зачем ты пришел? Людям здесь не место, — свистящим шепотом спросил ящер.

Сумсков поискал глазами дробовик. Дробовик отлетел далеко в сторону, и тогда Сумсков поднял единственное оставшееся у него оружие — рогатину. Ящер отшатнулся. Ему почему-то очень не понравилась эта рогатина. Но тут же морда рептилии ощерилась в презрительной усмешке.

— Ты думаешь, взять меня этим? — спросил ящер. Теперь он был уверен, что программа окончательно изменилась и эта рогатина больше ему не страшна.

— Ты думаешь, тебе поможет этот корень? — рассмеялся ящер. — Меня не могли победить на протяжении тысячелетий, а если и победили в предыдущей игре то только потому, что сам Князь захотел этого. Ему нужно было, чтобы люди открыли этот путь, и тогда я сдался им. Люди открыли портал и выпустили демонов из заточения.

— Кто ты? — спросил Сумсков.

— Ты разве еще не понял? Я тот, кого в Книге назвали «древний змий»! Хотя люди всегда заблуждались в классификации видов. Какой же я «змий»? Я — ящер! Я древний разумный ящер, который умнее всех тварей земных. Это я открыл глаза людям. Я дал вам свет истины. Тот, кого вы называете богом, всегда обманывал вас. Он создал вас и хотел, чтобы ваше сознание навсегда осталось на животном уровне. Я же научил вас различать добро и зло. И теперь вы можете жить моим сознанием, познавая мою силу. За это тиран проклял меня. Он сорвал с меня крылья и лишил конечностей: «…за то, что ты сделал это, проклят ты пред всеми скотами и пред всеми зверями полевыми; ты будешь ходить на чреве твоем, и будешь есть прах во все дни жизни твоей». Ты слышал когда-нибудь эти слова?

— Ты дьявол! — воскликнул Сумсков.

— Так меня тоже называли, — прошипел ящер. — Тебе выпала честь общаться с одним из самых древних и бессмертных созданий Бога. Земля была нашей, пока тиран не вынудил нас уйти с ее поверхности. Мы оставили землю, оставили наш мир, чтобы сохранить свою свободу. На земле воцарились вы люди, последнее и самое жалкое творение. Но теперь нам пришло время вернуться.

— Не много ли ты берешь на себя, монстр! — Сумсков ткнул ящера рогатиной. Ящер взмахнул верхней конечностью, и рогатина вылетела из рук милиционера.

— Не смей поднимать на меня эту корягу! Я не люблю этого! — взревел ящер.

Внезапно его коротенькие передние ручки удлинились и набрали силу. Ящер схватил Сумскова за горло. Ноги милиционера повисли в воздухе.

— Слышишь меня? Ты не случайно оказался здесь. Выбор у тебя не велик: либо смерть, либо жизнь, если сделаешь для меня одно дело, — огромные зубы ящера клацали перед лицом Сумскова. Из пасти ящера с шумом вырывался смрадный воздух.

Капитан обеими руками вцепился в трехпалую конечность ящера, пытаясь расцепить мертвую хватку. Сумсков хрипел от удушья. Его глаза закатывались, лицо синело. В отчаянной попытке он попытался сорвать с себя шлем. Шлем упал под ноги капитану, но ничего не изменилось. Ящер захохотал и еще сильнее стиснул ему горло. Ящер внимательно следил за признаками умирания человека. И когда смерть уже, казалось, взяла свою жертву, он с силой отбросил Сумскова.

Сумсков упал на груду пемзы. Громадная стопа ящера застыла в нескольких сантиметрах от лица Сумскова. Рядом с головой милиционера лежал шлем виртуальной реальности. Ящер наступил на шлем, и шлем с хрустом лопнул.

— Теперь ты понял, что выхода нет? Виртуальность отныне наша. Даже если я отпущу тебя, ты не сможешь вырваться отсюда. Я и эта пещера останутся с тобой до конца твоей жизни. Так что ты зря трепыхался. Лучше бы тебе умереть, и думаю, ты скоро сам попросишь об этом, — заявил ящер.

— Чего ты хочешь? — прохрипел Сумсков.

— У меня есть задание для тебя. Но для этого надо, чтобы ты принял меня. Я ведь не бог, который обещает за послушание мифическую вечную жизнь. Я обещаю жизнь реальную. И если ты согласишься помочь мне, я верну тебя в твой мир. Виртуальность теперь наша, и скоро мой народ войдет в ваш мир.

— Тебе не выбраться отсюда. Мы уничтожим тебя вместе с этой дурацкой игрой! — зло произнес Сумсков.

— Ошибаешься, вы больше не в силах помешать мне. Мой народ скоро окажется в вашем слое. Я оказываю тебе великую честь, приглашая присоединиться к нам.

Сумсков вспомнил про нож на поясе. Это было последнее и самое слабое оружие геймера. Но выбора у него не было. Сумсков осторожно, чтобы ящер не заметил, потянулся к ножу. Но ящер проследил взгляд милиционера.

— Вот, значит, как! Ну тогда скажи себе: «прощай!» — прошипел ящер и поднял ногу.

Нога ящера снова зависла над головой Сумскова. Он видел над собой морщинистую стопу, заслонившую темный потолок пещеры. Сумсков, как угорь, заелозил по полу, стараясь вывернуться из-под ноги аллозавра. Ящер опустил ногу и слегка придавил Сумскова к земле.

— Ты знаешь, сколько я вешу, если встану в полную силу? — спросил ящер.

Ящер пока удерживал ногу, но Сумсков знал, что в какой-то момент нога у ящера устанет, и ящер всем весом опустится на него. Сознание Сумскова кричало. Оно не устало разбираться игра это или реальность, оно просто не хотело погибать. Ящер постепенно опускал ногу, давая Сумскову почувствовать нарастающую тяжесть.

— Нет! Не надо!.. — прокричал Сумсков.

Он не хотел умирать. Ящер качнулся в сторону, снимая ногу. Сумсков тяжело дышал, лежа на спине. Ящер наклонился к нему.

— Поможешь мне?

— Что я должен делать? — наслаждаясь свободным дыханием, спросил Сумсков.

— Есть люди, которые пытаются помешать мне. Ты должен помешать им. Если поможешь мне, не только сохранишь свою драгоценную жизнь, но и войдешь в мое царство, которое я построю на земле. Я дам тебе власть над всеми моими приверженцами.

— Это какой-то бред! Достаточно снять шлем и тебя не будет.

— Ты опять за свое? Посмотри на свой шлем!

Раздавленная скорлупа шлема валялась в метре от него. Сумсков схватился за голову. На голове шлема не было.

— Теперь ты понял, что это за игра?! Это игра в жизнь и смерть! А я давно знаю, как вы, людишки, держитесь за свою жизнь! — затрясся в беззвучном смехе ящер. Нога ящера вновь поднялась над головой Сумскова.

— Я согласен! — торопясь, выкрикнул Сумсков. У него не было сил переносить эту пытку.

— Тогда слушай. Мое задание не покажется тебе слишком сложным. Ты уже знаешь, что в корпорации есть тестеры. Они охотятся за мной, идут по моему следу. Они опасны, пока я нахожусь в этом месте. Ты должен остановить их.

— Убить людей? — испуганно посмотрел на ящера Сумсков.

— Боюсь, этот подвиг такому червяку как ты не под силу. Ты просто должен их задержать. Ты ведь мужчина при исполнении, — в глазах ящера мелькнуло презрение к слабости человеческой твари.

— Я попробую… — промолвил Сумсков. Он был полностью сломлен.

— Вот и отлично! Теперь я тебя отпущу. Только не вздумай обмануть меня. За тобой будут следовать мои демоны. Ты навечно отмечен моей пятой. И как только ты забудешь об этом, я найду способ напомнить о себе. А теперь иди и делай, что тебе сказано.

Все вокруг погрузилось в темноту. Сумсков тяжело вздохнул и открыл глаза. До него донеслись встревоженные голоса:

— Паша, открывай клетку! Спекся наш храбрый мент!

Скрипнула дверца. Сумсков повис на чьих-то руках. Его вытащили из клетки и положили на ковер. Глаза капитана мутно уставились в потолок.

— Что тяжела нынче виртуальность? — участливо спросил Лушин, освобождая милиционера от стяжек костюма.

— Я чуть не умер, — признался Сумсков. — Там просто ужас!..

— Мы и не сомневались. Некоторое время назад у нас произошел несчастный случай с тестером. Парень впал в кому. Его тоже контузило виртуальностью.

— Не мудрено… — согласился Сумсков. Ему до сих пор мерещилась морщинистая пята ящера. Он повернул голову и увидел, что его шлем лежит на полу в клетке. Капитану показалось, что шлем изменил форму, стал несколько приплюснутым.

— А кто этот тестер? Можно мне ознакомиться с его личным делом?

— Личные дела всех работников корпорации есть в базе данных. Если хотите, можете ознакомиться.

— Спасибо вам, ребята. Мне уже лучше, — Сумсков поднялся и сразу направился к компьютеру.

— Папка называется «Персонал». Там все личные дела работников, — подсказал Кадников, провожая милиционера удивленным взором.

— Спасибо, я разберусь, — Сумсков уткнулся в монитор. Голос ящера звучал у него в голове. Он подсказывал ему, что надо делать. Сумсков распечатал именной список тестеров. Когда принтер закончил печать, Сумсков взял рацию и сказал:

— Михайлов, готовь машину, выезжаем.

— Вы уезжаете? — спросил Лушин.

— Да, думаю навестить тестеров. Мне надо у них кое-что выяснить, — загадочно ответил капитан и вышел из комнаты.

* * *

У станции метро «Лесная» собралась разнообразная строительная техника: эскаватор, несколько бульдозеров, самосвалы с бетонными блоками и щебнем. Сюда же прибыл штаб по чрезвычайным ситуациям и оперативные машины МЧС и милиции. Метростроители рассчитывали взорвать тоннели в нескольких местах и засыпать провалы щебнем и бетонными блоками. Эти пробки должны были остановить распространение воды. Все ждали вице-мэра Плахова. Он должен был прибыть с минуты на минуту и дать санкцию на взрыв метро.

Плахов прибыл последним. Он прошел к членам оперативного штаба, стоящим возле серой «Вольво» Смирнова. Первым к вице-губернатору обратился Веселков:

— Надо взрывать, Александр Васильевич. Если промедлим, вода пойдет дальше. Пострадают другие ветки метро. Пока есть возможность, нужно запереть воду здесь. У нас все готово.

— Извините за задержку, ждал губернатора. Губернатор позвонил и предупредил, что прилетит только поздно вечером, — сказал Плахов. Ему не хотелось, брать на себя ответственность. Нильский всегда встречал его горестно-презрительной миной, стоило вице-губернатору хоть на немного выйти за пределы своих полномочий. Однако вода поднималась, и Веселков и Смирнов настаивали на немедленном решении.

— После засыпки тоннелей пробьем дренажные каналы и отведем воду. Места взрывов здесь, здесь и здесь, — указал на карте Веселков.

— Что с людьми и домами? — спросил Плахов.

— Людей из близлежащих домов на всякий случай эвакуировали. По нашим расчетам никто не должен пострадать. Взрывы строго направленные и небольшой мощности.

— Трещины не пойдут? Тут есть исторические памятники.

— Нет, мы выбрали наиболее безопасные места.

Плахов оглядел строительную технику и выстроившиеся вдоль улицы груженые «КамАЗы». Бетонных блоков в кузовах самосвалов хватило бы на уменьшенную копию пирамиды Хеопса. Места взрывов предусмотрительно обнесли ограждениями. Кордоны милиции перекрыли близлежащие улицы. Вице-губернатор посмотрел на часы. Шел пятый час дня, Небо быстро темнело. По углам строительной площадке стояли мощные прожекторы. Бригады строителей и спасателей были готовы к штурмовой работе.

— Что с теми строителями, что пропали в тоннеле? — спросил Плахов.

— Поиски пришлось прекратить. Чтобы найти их тела, нужно отправлять в тоннели водолазов. Но на это нет времени, — ответил Смирнов.

— Можете сказать, почему вода в тоннелях горячая?

— Сначала думали, что прорвало трубы горячего водоснабжения. Проверили — все оказалось в порядке. Если бы мы жили на вулкане, вполне можно было бы предположить, что прорвались термальные воды.

— Да-а-а, загадки природы!.. Но людей-то спасать надо, как вы думаете?

— Мы сделали все, что смогли. Возле станций никого не нашли. Видимо, они зашли далеко в тоннель. Если промедлим еще, вода где-нибудь прорвется наружу.

— Я тоже думаю, Александр Васильевич, что этих ребят мы уже не найдем, — печально подтвердил Веселков.

— Хорошо, начинайте, — кивнул Плахов.

Взрывотехники уже заложили заряды в пробуренные шурфы и ждали только приказа. По мегафону передали предупреждение. От опасной зоны отвели людей. Смирнов начал обратный отсчет времени. При счете «ноль» взрывотехник замкнул контакты. Земля вздрогнула. Тяжело ухнуло где-то в глубине. Асфальт на месте взрыва разошелся трещинами и просел вниз. На месте взрыва образовался провал диаметром около семи метров. Когда пыль осела, к пробитой бреши приблизился Веселков.

— Смотрите, Александр Васильевич! Сюда будем засыпать грунт.

Плахов заглянул в черную глубину. На дне тоннеля среди бетонных обломков плескалась вода.

— Вода подбирается, — заметил Плахов.

— Да, надо поторапливаться. Сейчас передам, чтобы взрывали шурф у «Чернышевской», — сказал Веселков.

Он махнул рукой, отдавая команду убрать заграждения. Рабочие оттащили в сторону железную ограду, открывая дорогу машинам. Взревели двигатели, и первый самосвал медленно покатился к шурфу.

— Пойдемте, Александр Васильевич, сейчас начнут ссыпать, — окликнул вице-мэра Веселков.

Но Плахов продолжал смотреть в провал. Ему показалось, что он уловил едва заметное движение. Какая-то тень мелькнула над водой. Самосвал сдал назад и поднял кузов. Следом за ним выстроился другой. Бетонные блоки вперемежку со щебенкой посыпались в провал. Заскрежетав гусеницами, приблизился бульдозер и приготовился сгребать то, что просыплют машины. Плахов не мог отвести взгляда от черной глубины. Он видел тень. Тень выгнулась гибко, как кошка, и стала карабкаться по бетонным завалам. Камни пролетали сквозь нее и падали на дно тоннеля. Над провалом поднялось облако пыли и скрыло тень. Веселков ухватил Плахова за рукав пальто и потащил от провала.

— Ну вот, Александр Васильевич, запылились, — с укором произнес Веселков и принялся отряхивать руками пыль с кожаного пальто Плахова.

— Там что-то было, — Плахов указал рукой на дымящуюся пылью дыру.

— Что? — не понял Веселков.

— Какая-то тень лезла оттуда.

— Показалось… Кто бы оттуда не лез, мы его уже засыпали, — успокоил вице-мэра Веселков. — Только что сообщили, что взорвали второй шурф на «Чернышевской». Все обошлось без происшествий. Уже начали засыпку.

Плахов пытался стряхнуть с себя наваждение. Неужели это ему привиделось?

— Плохо, что не нашли тела тех ребят, строителей. Нужно позаботиться о родных, выдать компенсации…

— Все сделаем. Как и положено по закону.

— Больше, чем по закону. Эти парни — герои! Как, по-вашему, Валерий Леонидович, остановим воду?

— Должны остановить. К ночи закончим засыпать шурфы. На других участках пока, тьфу-тьфу-тьфу, все спокойно, — доложил Веселков.

— Хорошо, продолжайте работу. А мне еще на дамбу нужно. Ее тоже прорвать может.

Плахов обернулся к провалу. Разгрузился очередной «КамАЗ». Над дырой стояло облако пыли. И в этом облаке Плахов вдруг отчетливо различил темный силуэт. К нему шла женщина в черном облегающем платье. Ее лицо было прикрыто чем-то вроде дымной вуали.

— Александр Васильевич… — удивленно взглянул на вице-мэра Веселков.

Но Плахов видел уже другую картину. «КамАЗ» стоящий у провала вдруг оторвался от земли и медленно перевернулся. Все то, что «КамАЗ» только что засыпал в провал, тоже взлетело вверх и со скоростью шрапнельных осколков разнеслось по округе. Из провала ударил мощный поток воды. Асфальт резало водным ножом. Груженые самосвалы, бульдозеры, экскаватор — все подпрыгивало и переворачивалось в воздухе. Из прорезанной вдоль тоннеля борозды били шипящие фонтаны горячей воды и пара. А посреди струй воды и пара Плахов видел неторопливо шествующую фею ночи. И там где ее легкие стопы касались земли, асфальт вспучивался и вскипал гейзерами воды. Плахов не мог оторвать взгляд от ее призрачной фигуры. Он провожал взглядом незнакомку до самой последней минуты. И только когда тяжелый камень, поднятый мощным фонтаном воды, ударил ему в голову, это волшебное видение стерлось из его сознания.

 

Глава 24. Зиккурат Бафомета

Больше всего тестеры опасались, что не смогут попасть в «Замок». Пришлось вновь настраивать монитор и искать окружную дорогу. Но когда они оказались в виртуале, сначала даже не поняли, что перед ними замок. Это было совершенно неузнаваемое строение. Замок, казалось, сделал все возможное, чтобы закрутиться в спираль. Как гигантский штопор он пронзал виртуальное пространство от земли до неба.

Первый уровень замка был завален трупами геймеров. Трупы лежали здесь несколько часов, и к своему удивлению тестеры ощутили запах разлагающейся плоти. В этой версии замка почему-то живых никого не было: ни монстров, ни геймеров.

— Чувствуете? Начинает вонять! — удивился Дред.

— Кто-нибудь может сказать, какие фидбэки делают это? — спросил Скарж.

— Насколько я знаю, никаких устройств, влияющих на обонятельные рецепторы, у нас нет, — сказал Класс.

— Ну как вам, други мои, не страшно от такого эффекта присутствия? — осведомился Скарж.

— Я где-то читал, что любую реакцию организма можно вызвать с помощью суггестивного воздействия. Так если человеку внушить, что его собираются прижечь раскаленным железом, а приложить какую-нибудь картонку, то у него появится ожог, — сообщил Лева.

— Замок грез и сновидений! Мать твою! — выругался Дред.

— Замок гипноза и внушений. И мы должны быть очень внимательны здесь, — поправил Лева.

— Но ведь трупы воняют! Вы чувствуете это? А текстуры стен и предметов? Все как настоящее! Я подхожу к стене и вижу, что она сделана из настоящего камня. Только не говорите мне, что у нас мощные видеоускорители! Уж я-то знаю толк в этом! — горячо говорил Дред.

— Нужно научиться контролировать свой разум. Просто держите его в узде, — посоветовал Лева.

— Я не могу в это не верить! Здесь все по-настоящему. И этот запах!

— Нами пытаются управлять, манипулировать нашим разумом. Думаю, поэтому и монстров здесь нет. С нами задумали проделать какой-то новый эксперимент, — сказал Класс.

— Ну и что будем делать? Я пришел воевать, а монстры куда-то подевались! — разочарованно произнес Дред.

Замок превратился в некрополь. Горы растерзанных трупов заполняли огромный зал на первом уровне. Лестница на второй уровень превратилась в закрученную спираль и терялась где-то в необозримой высоте.

— Наверх нет смысла идти. Грааля там нет. А куда нас выведет этот закрученный путь не известно. Все здесь меняется весьма быстро и не в лучшую сторону. Остается только идти вниз, — сказал Новик.

— А есть ли вообще какой-нибудь смысл в том, что мы здесь? Эй, монстры! Вы где?! — выкрикнул Скарж.

Стоять посреди этого начинающего смердеть кладбища было неприятно. Путь вверх по лестнице тоже не обещал ничего хорошего. Все помнили, как эта лестница перевернулась. И чем замок обрадует на этот раз, оставалось только догадываться. Тестеры подошли к двери, ведущей к огненному болоту и мирам преисподней. Но эта дверь оказалась нарисованной, она больше не открывалась. Они стояли посреди обширного холла заваленного трупа и подсыхающими лужами крови и не знали, что делать. Врагов в замке не было.

— Не понимаю, где геймеры? Ведь игра продолжается! Или нам опять отвели особое место? — воскликнул Дред.

— Есть у меня одна гипотеза. Посмотрите на пейзаж за окном. Раньше облака плыли по небу. Теперь все застыло, будто нарисованное. Или взгляните сюда. Видите эти капельки крови? — обратил внимание Лева.

В воздухе висели капельки крови. Они не собирались падать на землю. Словно бы кто-то сделал моментальную фотографию замка, а затем поместил сюда тестеров.

— Время остановилось? Но мы-то двигаемся! — недоуменно произнес Класс.

— А ты заметил, что наши шаги не слышны? Две модели времени — это круто! В одной мы, в другой замок! — Скарж не уставал удивляться находкам, встречающимся в этом заколдованном замке.

— Но как и почему такое возможно? — спросил Класс.

— Мне кажется, это эффект молитв, с которыми мы вошли в замок. В этом слое, где мы сейчас находимся, исчезли монстры и остановились все изменения, как и самое время.

— Значит, есть и другие слои? В которых время идет и геймеры гибнут?

— Вполне возможно. «Замок» ведь не вернулся в первоначальное состояние. В нем только замерло время. Вполне возможно, что в какой-то другой виртуальности «Замка» оно продолжает свой губительный ход.

— А запах, как он распространяется?

— Молекулы висят в воздухе. Мы-то дышим и хотя находимся вне временных координат этого слоя, но как-то контактируем с ним.

— Мы еще не пробовали наше оружие. Оно должно вернуть «Замок» в первоначальное состояние, — напомнил Дред.

— Именно это я сейчас и собираюсь проделать, — сказал Скарж.

Он поднял бластерную пушку и выстрелил в ближайший угол. Эффект был такой, будто взорвали маленькую бомбу. В яркой вспышке взлетели осколки и камни. Но сразу же, будто кинопленку прокрутили обратно, каждый осколочек вернулся на свое место. И даже капельки крови, висевшие в воздухе, ни на микрон не изменили своего положения.

Ударной волной Скаржа отбросило на несколько метров. Он поднялся, потирая ушибленный затылок.

— Ни хрена себе бабахнуло!

— Взрыв произошел в соответствии с физической моделью, но потом все почему-то вернулось в замороженное состояние, — сказал Класс.

— Вы видели, какой был взрыв! Это не бластерная вспышка. Взрыв был гораздо мощнее, — обратил внимание Лева.

— Да, выброс энергии был большим. Напоминает аннигиляционный эффект.

— В том-то и дело! «Замок» замер и сопротивляется любым изменениям. С помощью заговоренного оружия мы попытались сдвинуть виртуальность в первоначальное состояние. Это высвобождает море энергии. Похоже, у нас в руках временная бомба! — заключил Лева.

— Ну и с кем будем воевать? Мертвая тишина, хуже, чем на кладбище. Да еще воняет! И как это боты могут вонять? — сморщился Дред.

Лева поднялся на первый пролет лестницы. Здесь была круглая смотровая площадка с большими окнами. С нее открывался удивительный вид на город с серыми громадами домов под свинцовым безрадостным небом. Лева окликнул остальных.

— Неужели это наша модель Питера? — удивился Дред, вглядываясь в незнакомые очертания домов и улиц.

— Да, когда-то это был наш город. Но вы только посмотрите, во что его превратили! — с горечью произнес Класс.

Как и в предыдущих реальностях к городу сбегала широкая лестница, изредка задерживаясь на террасах, обнесенных невысокими парапетами. Но город, лежащий внизу, не походил ни на Друккарг, ни на Питер. Неожиданно Лева ударил прикладом бластера в большое панорамное стекло. Но стекло обмануло Леву. Вместо стеклянного звона оно просто исчезло. Лева перешагнул низкий порожек и вышел на террасу, опоясывающую замок. Все последовали за ним. В покинутом замке делать было нечего.

Лева и Новик побывали в Друккарге, все остальные в виртуальном Петербурге, поэтому им было с чем сравнить этот внезапно возникший в виаре город.

Они шли вдоль стен высоких домов, ослепших без окон. Улицы города были прямые, словно протянутые по прямоугольной сетке. Над головой в узких коридорах улиц проглядывало серое небо. В стиле строений господствовал конструктивизм. Но иногда среди кубических нагромождений возносились стрелы готических замков и четырехугольные ступенчатые башни, напоминающие вавилонские зиккураты. Улицы были закатаны в камень и вулканическое стекло. На них не было ни травинки, ни деревца. На перекрестках и площадях встречались скульптуры, похожие на творения абстракционистов. Чаще всего это были пирамиды, скатанные из круглых валунов, но попадались и некие мегалитические сооружения, сложенные из черных квадратных блоков.

— Апофеоз войны, — сказал Лева, остановившись возле одной из булыжных пирамид.

— Почему? — не понял Скарж.

— Напоминает картину Верещагина «Апофеоз войны». Эти круглые камни, как черепа, сложенные в пирамиду. Только ворон на верху не хватает.

— Это даже не Друккарг. Над этим городом основательно поработали, — заметил Новик.

— Мне кажется, это даже хуже. Если Друккарг кривое отражение Петербурга, так этот город как бы изнанка Друккарга. Еще одна ступень вниз, — сказал Лева.

— Вы совсем впали в мистику. Просто это еще одна сцена из миров «Забытой реальности», — сказал Класс.

— Не нравится мне здесь. Что за существа могут обитать в таком городе?

— Да и замок как-то подозрительно вымер. Мертвая какая-то тишина, нездоровая, — сказал Дред.

— Куда пойдем? И что мы, вообще, тут делаем? — Скарж задал вопрос, который, наверное, беспокоил всех.

— Вам не кажется, что замок перестал быть главным местом действия, и мы сейчас находимся в декорациях еще не начавшегося представления? Сейчас на арену выскочат местные боты, и пойдет веселая потеха! — сказал Лева.

— У тебя, Лева, всегда самые мрачные прогнозы. Хоть бы раз услышать что-нибудь утешительное! — сказал Новик.

— Такова наша жизнь, мон ами, и мы в ней не хозяева.

Они двинулись по улице, ведущей к Свинцовой реке. Но каналов и мостов в этом городе не было и в помине. До самой набережной лежала ровная дорога, покрытая слоем растекшегося базальта.

— Посетим местную достопримечательность? — Класс остановился возле одного из зиккуратов и посмотрел на его сужающийся террасный верх. В башне виднелся арочный вход, к нему вела лестница с золотыми перилами.

— Я вот думаю, зачем он построил все это? Каково место этого города? Замена ли это взбунтовавшемуся Друккаргу или будущее нашего Питера? — вслух размышлял Лева.

— Странно, но это единственное здание с входом, которое мы встретили в этом городе. Такое впечатление, что нас там ждут, — предположил Скарж.

— Раз ждут, нужно идти. Иначе, просто протолчемся тут да так и уйдем, не солоно нахлебавши, — сказал Класс.

— Я тоже думаю, это не просто так. Нас не отпустят отсюда, пока не отымеют, — заметил Новик.

Тестеры поднялись по лестнице и вошли в зиккурат. Они оказались на высокой галерее, вознесенной над темным залом размерами с футбольное поле. Зиккурат изнутри оказался значительно больше, чем выглядел снаружи. На стенах горели факелы. Цепочка огней опоясывала зал, очерчивая его границы. В центре зала высился величественный монумент. На постаменте, опираясь на длинный двуручный меч, стоял рыцарь, облаченный в доспехи и рогатый шлем с поднятым забралом. За спиной у рыцаря топорщились широкие крылья. Свет, падающий снизу, путался в козлиной бороде, натыкался на длинный нос и терялся во впадинах глазниц, придавая каменному лицу рыцаря выражение надменной гордости и превосходства. Красной причудливой вязью на постаменте горела надпись: «Бафомет».

— Знаете, кто такой Бафомет? — спросил Лева. — Это самый молодой из демонов. Последнее отражение Гагтунгра в сознании нашего мира. Бафомет появился в средние века. Святая инквизиция заставила тамплиеров признаться, что те поклонялись демону по имени Бафомету. Так что перед нами продукт усилий святой инквизиции и католической церкви.

— Значит, мы в храме этого Бафомета. Вам не кажется, что сейчас сюда прилетят демоны и начнется жаркая схватка? — спросил Скарж.

— Пусть идут! Мы им покажем! — Дред выставил перед собой бластерную пушку.

— Не думаю, что время может сдвинуться, пока мы здесь. А демоны вне времени существовать не могут. Остается понять, в чем смысл нашего присутствия тут, — сказал Класс.

Новик перегнулся через перила. В храме было темно и пусто. Пол был выложен черной квадратной плиткой с ярко-красной светящейся сетью швов.

Класс молча направился к лестнице, ведущей в зал.

— Ты куда? — окликнул его Новик.

— Хочу взглянуть на статую поближе. Не зря же мы пришли сюда, — ответил Класс.

Тестеры последовали за ним. Только сейчас они заметили, что в глазах демона тусклым светом зажглись два лиловых кристалла.

— Эй, Бафомет! Зачем ты привел нас сюда? — задиристо крикнул Скарж.

— Молчит, козья голова! Может, врезать ему из бластера? — спросил Дред.

— Подождите!.. Я что-то слышу… — сказал Класс.

Новик посмотрел себе под ноги. От красных перекрестий пола поднималось светящаяся дымка. Очертания ног в ней слегка размывались. Стал слышен вкрадчивый шепот. В этом шепоте слились разные голоса. Голосов было множество. Они о чем-то пели и убаюкивали. Хотелось опуститься на пол в красноватую дымку и забыть про все на свете, слушая эти голоса.

— О чем шепчут эти голоса? Кто-нибудь понимает? — спросил Дред.

— Тихо, дайте послушать! — воскликнул Скарж. Его лицо исполнилось какого-то таинственного восторга перед открывшимися ему тайнами.

Голоса не прекращали вкрадчивую беседу. Их шепот был приятен и заманчив. Хотелось его слушать долго-долго, пока не устанешь и не уснешь здесь. Возвышающийся на пьедестале демон теперь казался олицетворением этого восторга. Это была его милость, что он допустил жалких людишек в свой храм, позволив им насладиться голосами, навевающими сон разума и вечное блаженство в этом самом месте.

Сзади послышался стук. Все обернулись. Скарж сел на пол и прикрыл голову руками. Рядом упала его бластерная пушка.

— Пойдем, Скарж! Здесь нельзя оставаться, — подошел к нему Лева.

— Оставьте меня. Мне хорошо здесь. Это то место, которое я искал всю жизнь, — с глупой улыбкой произнес Скарж.

— Это все иллюзии, Скарж, игры твоего разума. Ты должен стать выше этого.

— Пусть иллюзии, но мне здесь хорошо. Зачем разрушать это, если это так хорошо?

— Он затягивает нас. Эти красные сети, они поднимаются! — воскликнул Лева.

Светящиеся нити поднялись из расщелин плитки и застыли в метре от пола. Они утратили свою правильную квадратную структуру и при каждом движении липли к тестерам, как взвившаяся паутина. Голоса звучали теперь отовсюду. Они стали более назойливыми и пьянящими.

Класс подошел к Бафомету. Демон взирал на него лиловыми очами. На каменном лице истукана застыла маска презрительной гордости ко всем тварям, которых он видел перед собой. Красная сеть взволновалась вокруг Класса. Она взмыла вверх и накрыла его с головой. Класс вздрагивал при каждом прикосновении красных нитей, но не смел стряхнуть с себя это наваждение. В лиловых глазах Бафомета он видел горящие руны. Демон говорил с Классом, и Класс понимал его язык.

«Ты правильно сделал, когда отомстил этим недоумкам. От этого удара корпорация уже не оправится. Теперь богатые и сильные призадумаются, можно ли насмехаться над человеком, которому многим обязаны. Твои обидчики мертвы. Но счастлив ли ты, Класс, от этого?»

«Нет», — прошептал Класс.

«Я тоже думаю, что нельзя быть счастливым, только удовлетворив свою месть. Ты достоин большего. И ты достоин лучшего будущего. Поверь, ты не ошибся, когда вложил в камень этот рунный ключ. Ты помнишь, где взял эти руны?»

«На каком-то сайте. Уже не помню», — сказал Класс.

«Ты попал на правильный сайт, Класс. Я помогал тебе в этом. Но ты никогда бы этого не сделал, если бы не вспомнил кое-что, что хранится в глубинах твоей памяти. Это бессознательное глубоко скрыто от вас, людей, и только мы, духи, можем помочь вам вспомнить это. Ты понимаешь, о чем я говорю?»

«Нет», — признался Класс.

«Ты живешь не первой жизнью. Когда-то давно у тебя была большая власть. Ты распоряжался свободой и жизнью других людей. Тебя боялись провинции и города. В то время ты был моим верным слугой. Жаль, что люди устроены так, что не могут об этом помнить. Но мы, духи, помним об этом. И мы помогаем некоторым людям осознать свое истинное положение в этом материальном мире. Подсознательная часть твоей личности не захотела подвергаться унижениям. Интуитивно ты почувствовал свое истинное положение и вновь обратился ко мне».

«Я не хотел этого делать», — сказал Класс.

«Ты хотел сказать, что не рассчитывал на те последствия, к которым привел твой шаг. Я понимаю это. Ты не мог предусмотреть все последствия. Это выше человеческого понимания. Но ты сделал шаг в правильном направлении. Осталось тебе завершить начатое дело и получить достойное вознаграждение. Хочешь, я поставлю тебя вместо Мартина? Вся корпорация, а значит, и управление виртуальной реальностью будет у тебя в руках. Это миллионы долларов и власть над душами людей. Ибо в том мире, который я готовлю на земле, виртуальность будет новым порядком вещей».

«Чего ты хочешь от меня?»

«Я хочу, чтобы ты подумал об этом. Просто подумал и взвесил свои способности и таланты. Мы когда-то неплохо ладили друг с другом. Вспомни процесс тамплиеров, благодаря которому, я объявился в вашем мире».

«Я не помню ни о каком процессе и не могу отвечать за это».

«Естественно, — прошипел демон. — Естественно, ваш бог сделал так, что вы не помните свои прошлые жизни. Он каждый раз дает вам шанс на исправление. Я смотрю, ты сильно продвинулся в этом, Класс. Может, ты поверил богу и решил смирением проложить дорогу в его тухлый рай? Только вряд ли у тебя получится. Ты сильная личность, хотя и сильно измельчал со времени нашей последней встречи. Неужели ты ничего не помнишь? Ведь у вас есть сны, есть смутные и пугающее вас дежа вю. Часто они отражения других ваших жизней. Бессознательное имеет власть над вами. Иначе бы ты не помог мне открыть этот портал. Ты нашел магические руны на сайте моих адептов и вставил этот рунный ключ в камень. Ты сделал это не просто так. Просто так ты мог бы вставить туда какую-нибудь бесполезную финтифлюшку».

«Это была просто шутка. Я хотел отомстить корпорации».

«О, как я понимаю твои чувства! Ты испытывал обиду и гнев. Ты жаждал мести. Я лишь немного подтолкнул тебя. Мысль-змейка скользнула в твою голову, и ты нашел нужный сайт. Затем ты вложил ключ в камень и подумал, что все закончится безобидной шуткой. Я дал тебе еще одну подсказку, и ты подумал, что игра будет незаконченной и неинтересной, если в нее не ввести дополнительный уровень из архивов. А дальше уже я проделал свою часть работы. Пока этот уровень был в темноте, я его перестроил. И вот результат — виртуальность «Замка» оказалась в моих руках. Теперь моя цель — ваш мир. Я помню нашу дружбу, Класс, и хочу сделать тебя своим наместником в реале. Ты будешь контролировать этот мир. В руках у тебя будет огромная власть. Власть, которая даже не снилась твоему прежнему патрону Гийому де Ногарэ. Неужели ты не помнишь, как вы заставляли храмовников признаваться в поклонении мне, выдуманному вами демону Бафомету?» — захохотал демон.

Класс вспомнил тот момент, когда решил отомстить корпорации. Конечно, это не он создал тот подземный уровень. Его сил хватило только на то, чтобы поместить ключ в камень. Это был ключ к несуществующему уровню, ключ, раздвигающий скалу, за которой открывалась обычная программная пустота. Тогда это казалось ему весело. Но за скалой оказалась другая реальность, реальность, созданная существами, несущими смерть миру людей. И сейчас, слушая голос Бафомета, Класс понял, что стал орудием демонических сил. Его обидой и желанием отомстить воспользовались, чтобы открыть путь в виртуальную реальность, а затем и в реал.

«Но ведь тамплиеры поклонялись Бафомету! Я помню. Я читал протоколы допросов. Стоп! Где я мог читать протоколы допросов? Какое-то историческое исследование? Нет… — перед взором Класса ясно предстали пожелтевшие листы на старофранцузском. — Нет, этого не может быть! Я никогда не видел этих свитков!»

Класс схватился за голову. Перед его взором мелькали какие-то люди в монашеских сутанах бенедиктинцев, рыцари в белых плащах и вельможные царедворцы. Он видел костры инквизиции, мрачные тюремные застенки и бесконечные свитки протоколов допросов, которые писал собственной рукой.

«Теперь вспомнил? Ты ведь знаешь, что я щедро награждаю тех, кто верно служит мне. Ты помнишь, что после смерти проклятого Ногарэ занял его место? Ты всегда умел оставаться в тени, скромный секретарь. Однако твоя карьера во французском королевстве была успешной. Давай сделаем следующий шаг. Пришло время в вашем мире ввести законы программируемой реальности. Все здесь должно осуществляться с такой же легкостью, как в игре. Все эти люди-боты тогда будут послушны нам. Чем не идеальное общество? И в нем ты займешь самое почетное место, если поможешь мне».

Красная паутина плотно облегла Класса. Он стоял и не мог пошевелиться. А голос Бафомета, звучащий для него одного, продолжал свою прельщающую песню.

— Класс! Уходи оттуда! — крикнул Лева.

Но Класс не слышал его. Он завороженно смотрел на истукана. В лиловых глазах демона вспыхивали руны. Новик и Лева бросились к Классу. Они хотели сдернуть, столкнуть его с заколдованного места, но по непонятной причине вдруг поскользнулись и упали на ровном месте. Бафомет не любил, когда его перебивали.

Класс медленно повернулся к товарищам. На его лице светились красные полосы. И это было не лицо знакомого всем Кости Рыжкова. Его глаза смотрели в пустоту, к губам пролегли глубокие складки. Класс медленно поднял бластерную пушку и навел ее на тестеров.

— Ты что, Класс! Это же мы! — выкрикнул Дред.

Но Класс не слышал, что творилось вокруг него. Внешний мир звуков, цветов и движений перестал существовать для него. Класс больше не испытывал к нему никакого интереса. Для него теперь существовал только один мир, мир понятий и слов Бафомета. И Класс нажал на спусковой крючок.

Мелькнула ослепительная вспышка. Заряженное молитвой оружие произвело аннигиляционный эффект. Грохнул мощный взрыв. Дред оказался в его эпицентре. Его вскинуло в воздух и расщепило на кванты. А Класс уже поворачивал свою пушку в сторону Левы и Новика.

— Нет! — воскликнул Новик и выстрелил в Класса.

Раздался новый хлопок. Счастье Новика, что он не попал под ослепительное сияние аннигиляционной вспышки. Взрывной волной его отбросило и протащило по плитам. На том месте, где стоял Класс, еще с полсекунды висело в воздухе светлое пятно. Затем оно исчезло. В зале остались испуганный Лева, контуженый Новик и Скарж впавший в состояние близкое к наркотическому экстазу. Первым опомнился Новик:

— Уходим отсюда! Быстро на галерею!

— Что это было? — спросил Лева. — Почему он начал стрелять в нас?

— Поднимай Скаржа, и уходите! А я разнесу тут все! — Новик поднялся с пола.

Лева кинулся к Скаржу. Скарж сидел в позе лотоса, пригнув голову к земле. Казалось, его не трогало ничего, что творилось вокруг него. Лева подхватил Скаржа и потащил по полу.

— Оставь меня… — замутненные глаза Скаржа поднялись на Леву.

— Пошли отсюда, сейчас здесь все взорвется!

— Ну и пусть, для меня теперь нигде нет места… — равнодушно ответил Скарж.

Лева закинул за спину бластерную пушку и поволок Скаржа к выходу на галерею. Их отход прикрывал Новик, не спуская ствол бластера со статуи Бафомета. Но демон только величественно и равнодушно взирал на них светящимися глазами. Красная сеть, висящая в воздухе, разлетелась на мелкие отрезки. Они змейками запорхали в воздухе, закручивая хоровод все ближе к тестерам.

Новик видел, как красные змейки приближаются к Леве и Скаржу, и ему захотелось прервать их раздражающее веселье. Палец Новика лег на спусковой крючок. Его разум наполнился необъяснимым негодованием. Но Новик вовремя спохватился. В прицел попали Лева и Скарж. Еще мгновение, и их бы не стало.

«Что со мной? Я тоже поддался? — спросил себя Новик. — Но я ведь потерял память! Я должен стать слепым, глухим и потерять память. Иначе здесь не выжить».

— Давайте быстрее! — крикнул он Леве.

Лева тянул Скаржа к лестнице. Новик подумал, что надо бы помочь Леве, но не мог оторвать взгляд от насмехающихся глаз демона. В глазах Бафомета горели руны, и Новик понял, что они означают. Это было обращение к нему лично.

«Если ты выстрелишь в меня, вы все погибнете. Ты видел, какой аннигиляционный эффект дает ваше оружие. Вы сами наложили заклятие на этот мир, и я был вынужден остановить здесь время, чтобы сохранить его. Я составляющая этой реальности, которая стала частью вашего мира. И если ты попытаешься уничтожить меня, ваш мир взорвется вместе со мной. Слишком поздно, чтобы вы смогли разрубить эту связку. Вспомни о судьбе Друккарга. Но если ты загрузишь игру, где нет этого заклятия, я сделаю для тебя все, что ты только захочешь».

«Нет, я не хочу слышать тебя! Я не хочу понимать твой язык!» — встряхнул головой Новик.

Он опустил бластер и, стараясь не поддаваться соблазну, поспешил на помощь Леве. Вдвоем они подхватили Скаржа и стали поднимать его по ступеням. Ноги Скаржа заплетались, а его глаза бессмысленно блуждали по сторонам.

— Тяжелый, черт! — пожаловался Лева.

— Только бы выбраться отсюда! Я разнесу этот чертов город! Меня не волнует, что он там говорил! — горячился Новик.

— Что он тебе сказал?

— Он сказал, что если мы попытаемся уничтожить его, это уничтожит наш мир. Что отныне мы в одной связке.

— Я бы не стал решать это сгоряча. Мы не знаем всех закономерностей этого мира.

— Да, но как тогда остановить его? Ты видел, что он сделал с Классом?

— Надо подождать. Я верю, должна придти помощь. Мы можем навредить, если будем решать все сами.

— И ты туда же! Класса нет. Дреда нет. Скарж парализован, Фриз запуган, а ты говоришь, чтобы оставить ему этот мир! Нет, пусть убирается в ад! Ты знаешь, как он смотрел на меня!

— Не горячись, Новик! Речь о жизни и смерти не только нас самих, но и всего мира. Будет лучше, если мы вернемся и все спокойно обсудим.

— Ты уверен, что мы сможем вернуться? Тебе не кажется, что это наше последнее пристанище и время остановилось везде!

— Я уверен, всегда есть выход. Пока здесь стоит время, он ничего не может нам сделать, если мы не поддадимся ему.

— Это страшно, Лева! Он может взять над нами контроль. Он победит, если мы не уничтожим его!

— А ты подумал, какой ценой! Мы ведь не знаем, что сейчас происходит в реале. А если наши миры слились настолько, что составляют одно целое! Тогда аннигиляционная вспышка может оказаться такой мощной, что уничтожит не только этот слой, но и наш мир! Ты можешь взять на себя ответственность решать это?

— Но ведь он пришел, чтобы овладеть нашим миром! Неужели мы будем сидеть и ждать, когда он поработит наш разум. Когда он сделает из нас зомби, как из Класса, запугает нас, как Фриза, или парализует разум и волю, как у Скаржа!

— Мы не должны спешить. Мы не имеем право уничтожить то, что создано не нами. Нам обязательно дадут знак или помогут.

— Кто поможет?! Кто придет, чтобы спасти нас?! Неужели мы кому-то нужны?

— Но ты же был в Друккарге! Ты видел!

— Что я видел? Падение города, который посмел восстать против него? Ты знаешь, чем это кончилось!

— Жертва Друккарга была ненапрасной. Игвы приняли Бога. И ты знаешь это, — Лева прислонил Скаржа к перилам и остановился передохнуть.

— Я не верю, Лева. Единственная сила, способная остановить это дьявольское разрушение, только мы. И никто нам в этом не поможет.

— Но если это будет сопровождаться разрушением всего творения, тогда для чего это нужно? Кто дал нам право уничтожать целые миры?

— А если Бафомет просто врет? Что будет, если я выстрелю в эту каменную статую?

— Неужели ты в самом деле считаешь, что злой дух в этом истукане? Я думаю, он имел в виду другое. Он стал частью реальности, и выстрел по нему погубит наш мир и нас самих. Мы должны бороться с ним прежде всего внутри самих себя.

— Что ты имеешь в виду, Лева? Мы что, не можем бороться с ним нашим оружием?

— Я думаю, наше оружие тоже не случайно. Оно способно разрушить наши связанные миры. Злой дух только и добивается, чтобы мы уничтожили все своими руками. Тогда он найдет оправдание своим действиям перед Богом.

— Какой Бог, Лева? Он давно плюнул на нас!

— Ладно, пошли дальше. Все обсудим, когда выйдем наружу.

Они затащили Скаржа на галерею, ведущую к выходу. Демон в глубине зала продолжал таращиться на них лиловыми глазами. Новик положил бластерную пушку на перила. Прицел уперся в морду идолу, и палец Новика лег на к спусковой крючку.

— Нет! Не делай этого! — Лева вскинул с перил бластер Новика.

— Я не хочу уходить просто так, Лева, — процедил Новик.

— Нас осталось двое. Подумай, почему мы не подпали под его воздействие, когда даже Класс и тот…

— Потому что мы были в Друккарге?

— Потому что мы видели бунт против его силы и просветление игв в этом городе. Мы видели узников зла, сбросивших оковы, чтобы обрести новую жизнь. Мне кажется, мы тоже стали частью этого. Мы обернулись к свету, хотя, возможно, еще сами не осознали это…

— Что же делать, Лева? Просто уйдем отсюда?

— Мы ничего больше не сможем сделать в этом мире. Мы сами создали совершенное оружие, в ответ он создал связку миров. Теперь, думаю, нас ждет бой в реале.

— В реале? Но ведь там мы бессильны! В реале у нас нет никакого оружия против него!

— Пошли отсюда. Скаржу становится хуже. А оружие найдется всегда, было бы желание.

Они уже покидали галерею, когда Новик обернулся и бросил взгляд на демона. Ему вдруг показалось, что Бафомет оскалился в усмешке. Из глаз истукана вылетели руны и сложились в огненный текст. Это было последнее предупреждение демона и обращено оно было только Новику.

 

Глава 25. Город мертвых

Милиционер-водитель Андрей Михайлов бросал косые взгляды на капитана Сумскова, сидящего на «штурманском» месте. Белая милицейская «шестерка» с включенными мигалками неслась по ночному городу. Сержанта Михайлова удивляло то, что Сумсков сначала назвал один адрес, но когда они доехали до Автово, капитан вдруг взял ручку и вычеркнул этот адрес, приказал сержанту двигаться в Коломяги, на другой конец города. На Литейном Сумсков приказал остановиться. На заднее сиденье уселся какой-то унылый перец. Его лицо было щедро усыпанно юношескими угрями.

Капитан молча кивнул молодому человеку и велел Михайлову ехать дальше. Они продолжили путь в тягостном молчании, волей-неволей прислушиваясь к хриплому бормотанию бортовой радиостанции. Но их позывных в эту ночь никто не называл. Михайлов мчался по городу, лихо обходя ямы и колдобины на дорогах. В машине было тепло и тихо, вполне можно было задремать, но, как ни странно, эта подозрительная тишина и бодрила Михайлова, не позволяя ему выпустить руль на каком-нибудь опасном повороте.

— Дред ушел, Класс ушел, — внезапно проговорил Сумсков, снова вычеркивая что-то на бумаге.

— Давай теперь на Васильевский.

— Ну какого хрена машину гонять? Бензина почти не осталось! — возмутился Михайлов. Они были уже на проспекте Испытателей.

— Фигуранты вышли из игры. Остались трое, но один, похоже, не в счет, — загадочно произнес Сумсков.

В зеркале заднего вида Михайлов увидел понимающую ухмылку прыщавого юнца.

Водительское дело маленькое, сержант развернул машину и погнал на Васильевский. На Большом Сампсониевском они остановились и подобрали еще одного подозрительного типа. Это был высокий парень в черной драповой куртке. Михайлов поймал взгляд нового пассажира и подумал: «Чего это Сумсков наркоманов по всему городу собирает? Мы вроде не ОБНОН. Или это агенты у него такие?»

«Наркоманы» на заднем сиденье молчали, тупо уставясь перед собой остекленевшими глазами. Сержанту очень не нравилась эта компания. Типов на заднем сиденье нужно было возить только в наручниках и желательно в намордниках. Сумскова тоже как подменили. Взгляд капитана стал тяжел и мрачен. Он всю дорогу словно бы заглядывал внутрь себя в ожидании какого-то ответа. И что бы ни спросил Михайлов, капитан отделывался односложными ответами. В машине стояла угнетающая тишина. Кого только не приходилось перевозить сержанту за годы службы, но такого дискомфорта он еще не испытывал. К концу пути он готов был даже пожертвовать своим месячным жалованьем, лишь бы сбежать из этой проклятой машины.

Когда машина летела по Малому проспекту Васильевского острова, Сумсков откинулся на спинку кресла и значительно произнес: «Скоро приедем. Притормозишь на углу Малого и Гаванской».

Шел пятый час утра, и небо уже посерело в ожидании скорого рассвета.

* * *

Глава администрации города Санкт-Петербурга Анатолий Георгиевич Нильский видел это же предрассветное небо из иллюминатора самолета. Рейс задержали и вылететь домой губернатор смог только глубокой ночью. И вот самолет приближался к его родному Санкт-Петербургу, но на душе у Нильского было неспокойно. Он пробыл в Москве всего на три дня, дожидаясь встречи с президентом, но за эти три дня случилось столько неприятных событий, что по своей насыщенности они могли бы превзойти целый год. Губернатору уже сообщили, что во время взрыва тоннелей метро произошел несчастный случай. Тяжело ранен его заместитель Плахов, пострадало еще несколько десятков человек. «Кировско-Выборгская» линия метрополитена выведена из строя на обширном участке. Быстро поднималась вода в Неве. Ее уровень уже давно превысил ординар и приближался к той отметке, за которой следовало обеспокоиться возможностью нешуточного наводнения. Но первые неприятные известия принес генерал Земнухов. Он сообщил о цепи странных убийств в корпорации «Давайте Играть!» И это обстоятельство почему-то больше всего встревожило губернатора.

На фоне огней приближающегося города перед Нильским всплыло лицо покойного профессора Мартина.

«Надо же какая неприятность! Был человек, и нет. И кому понадобилось его убийство? Конкурентов у корпорации не было. Жили ладно и с бандитами и с властью. Всегда и всем жирно отстегивали», — губернатор оборвал дальнейшие размышления. Приборы, считывающие мысли, вроде бы пока не изобрели, но ведь можно случайно проговориться… Поведение человеческой психики непредсказуемо, а этим сукам только дай повод: порвут как Тузик тряпку и не посмотрят, что дружишь с президентом. Да и какая это к черту коррупция! Нильский знал чиновников самого высокого уровня, которые брали, не стесняясь, и даже кичились этим. Откуда эти дворцы на Лазурном побережье, роскошные особняки и автомобили? Все это обычаи делового оборота. Так издревле повелось в этой стране, что несут и тащат людям при власти, чтобы помогли решить какой-нибудь вопрос. А иначе (Нильский это хорошо знал по опыту своей предыдущей коммерческой деятельности) в этой стране ничего не решишь. Затрут, замнут, затеряют бумаги так, что и концов потом не сыщешь. И все вроде бы по закону. Уж настолько хороши эти наши законы, будто бы специально сработаны, что никто в них, кроме самих законодателей, тоже не чурающихся щедрых подношений, не разобрался и жить по ним не смог.

Вдруг выплывет: «Шлем золотой подарили!» А кто-нибудь проверял этот шлем? Не похоже на практичных американцев, чтобы отвалили руководству города по килограмму золота. Пусть не гундят: вот выйдет Нильский в отставку и подарит этот шлем городу. И пусть шлем торчит в каком-нибудь музее как памятник бюрократии и нынешним порядкам. О чем тогда эти шелкоперы писать будут? Да они лучше лопнут от злобы, чем хорошее слово о бывшем губернаторе скажут. Им все жареные факты подавай: об убийствах в корпорации уже вторые сутки трезвонят, а о героической работе по ликвидации наводнения — всего пара строчек. Обидно!

«Начнутся сейчас всякие независимые расследования. Кому выгодна смерть Мартина? Кто убил Луцкого? И ведь накопают дерьма всякого, с три короба накопают. Пока ты у власти, они еще боятся кусаться, а как упадешь, не пнет тебя только ленивый. Подаришь шлем в музей, и пойдут слухи, а сколько же у него еще осталось? Им только дай повод. Надо сыграть на опережение и потребовать от Земнухова срочно провести расследование финансовой деятельности корпорации. Выяснить, у кого контрольный пакет акций и все такое… Неужели кто-то хочет хапнуть этот жирный кусок? А брюхо не треснет? Если контрольный пакет остался у вдовы Мартина, вполне можно подыскать ей толкового управляющего. Ведь из страны она основные фонды не вывезет. Но это после тщательной налоговой проверки. Явно, какие-то махинации с налогами вскроются, без них еще никто не обходился. На штрафах она больше потеряет. А так процентов двадцать-тридцать отдаст, и с нее станется. За то ее крышей надежной обеспечим. И никаких больше вмешательств в деятельность хозяйствующего субъекта не позволим». Нильский представил заголовки газет. «Власти Санкт-Петербурга проверяют деятельность транснациональной корпорации». Или еще лучше: «Губернатор Нильский распорядился провести проверку американской корпорации». То ж и патриотам радость! И правильно, нефиг глобализмом заниматься! Нильский вспомнил сухое и крепкое рукопожатие президента и его напутственные слова: «Поезжайте. В случае чего мы вас не оставим». Приятно сознавать, что президент выходец из твоего города, а значит, всегда можно рассчитывать на его понимание и поддержку.

Самолет сделал круг над городом и зашел на посадочную глиссаду. В иллюминаторе приближались огни мегаполиса, застывшего непотопляемым кораблем на берегу Финского залива. Губернатор ждал встречи с Санкт-Петербургом, а губернатора ожидал в аэропорту кортеж автомобилей и камарилья чиновников. Самолет пробежал по взлетной полосе, включил реверс, и, замедлив бег, плавно подрулил к терминалу. Стюардессы, любезно улыбаясь пассажирам, прикрыли шторки первого салона, предоставив губернатору возможность первому покинуть воздушное судно. Нильский ступил на трап, ощутив морозный предрассветный ветерок.

Первым к нему подошел генерал Земнухов. Генерал был одет в серый камуфляжный бушлат, что случалось с ним нечасто.

— Что случилось, Владимир Кириллович? — спросил Нильский, выходя из состояния сонной задумчивости.

— Беда, Анатолий Георгиевич! Погибло свыше сорока человек.

Рука Нильского вцепилась в перила самолетного трапа. Первые шаги вниз дались ему с большим трудом. Он словно бы он сходил на землю, захваченную каким-то неведомым врагом.

* * *

Перед Колей-Борой была ночь. Он стоял на улице, ему было холодно, и он не знал, куда идти. Он не помнил, как вышел из салона компьютерных игр, и как попал в этот чужой район города. Кажется, это был Васильевский остров. Его глаза видели как-то странно. Словно на них надели светофильтры, и самым ярким светилом на небе была теперь не Луна, а какая-то незнакомая звезда, озаряющая все вокруг лиловым светом. В этом непривычном свете видел теперь Бора темные дома и улицы. Даже светящиеся вывески магазинов казались ему непривычно блеклыми. Все вокруг утратило блеск и игру живого света, потеряло рельефную многоцветность, став бесцветно-плоским и лиловым.

Бора вздрогнул. Это была еще одна неприятная новость. Время от времени его подкалывали невидимые шенкеля. Но били они не снаружи, а где-то внутри. Бора почувствовал еще один болезненный укол и понял, чего от него хотят. Он перешел дорогу и встал недалеко от трамвайной остановки. Неведомый господин приказал ему стоять здесь и ждать, когда его заберут. Боре было холодно, темно и неуютно. Но он не смел покинуть свой пост. Наконец перед ним притормозила милицейская «шестерка» с включенными проблесковыми маячками. Задняя дверь распахнулась. На заднем сиденье уже сидели два человека. Они подвинулись, освобождая Боре место.

Бора протиснулся в машину и плюхнулся на сиденье. Этот толстый увалень почему-то больше всех не понравился Михайлову.

— Поворачивай за угол, первый дом от угла, — сказал Сумсков сержанту.

«Шестерка» свернула на Гаванскую и остановилась у пятиэтажки сталинской постройки. На первом этаже этого дома был продовольственный магазин.

— Ну что, гвардия, знаете, что делать? Тогда пошли, — обратился Сумсков к парням, сидящим сзади.

«Наркоманы» вылезли из машины. Сумсков набрал код на двери подъезда. Замок сухо щелкнул, проглотив введенные цифры. Тройка парней и капитан скрылись в темном подъезде. Сержант Михайлов остался в машине.

Светлана Васильева плохо спала в эту ночь. Вот уже вторую ночь Димка не ночевал дома. Они разругались, и она все никак не могла успокоиться. Какие такие дела могут быть у него в корпорации, если он из нее уволился? Тут еще Лева этот придурочный с ним увязался. А вдруг они все врут ей? Вдруг зависают каком-нибудь в ночном клубе с девицами? Вот и на этот раз Димка не позвонил. Света не могла успокоиться, она не спала до глубокой ночи, перебирая в уме разные дурацкие варианты. Она любила своего Димку Васильева. Любила, несмотря на его взбалмошный, своевольный характер, на его жесткую упрямость и на то, что в последнее время он стал уделять ей гораздо меньше внимания.

С этим мыслями Света задремала, но проспала, как ей показалось, совсем недолго. В окне только начинало светать, когда раздался резкий звонок в дверь. Звонили долго и настойчиво. Света не хотела вставать. Если это Димка потерял ключи, то пусть помучается, а если кто-то еще, то нечего ходить в такую рань. Но дребезжащий звон не прекращался, и Света встала, накинув белый с розовыми разводами халатик.

— Откройте, милиция! — резко произнес требовательный голос.

— Что случилось? С Димой что-нибудь? — встревоженно спросила Светлана.

Она посмотрела в дверной глазок. Но на лестничной площадке было темно и ничего не видно.

— Васильев Дмитрий Владимирович здесь проживает?

— Да, это мой муж.

— Тогда откройте, нам есть о чем поговорить.

Еще не соображая, что она делает, Света открыла дверь. Дверь распахнулась, и, отодвинув Свету, в прихожую влетел капитан в сером милицейском бушлате. За его спиной топтались трое каких-то молодых людей.

— Вы жена Васильева? Так, понятые, проходите! — деловито обратился милиционер к молодым людям.

— А что, собственно, случилось? — спросила перепуганная Света. До нее наконец дошло, что дело приняло недобрый оборот.

— Пройдемте в квартиру, гражданочка! Эти молодые люди постоят здесь, пока мы будем разговаривать.

Сумсков почти втолкнул Светлану в комнату и включил верхний свет.

— Вы знаете, где ваш муж? — сразу перешел к делу Сумсков.

— А что с ним? Что-нибудь случилось?

— Я спросил, вы знаете, где он?

— Он мне сказал, что пошел на работу.

— Да? И где же он работает?

— В корпорации… Точнее, он там работал до недавнего времени, пока не уволился. Но вчера за ним заехал его бывший начальник Класс, простите, — Костя Рыжков, и они поехали, как мне сказали, на работу.

Света смотрела на гладко выбритое лицо милиционера. Его глаза обежали комнату, скользнули по неубранной постели и остановились на стоящем в углу компьютере.

— Это компьютер вашего мужа? Он программист?

— Дима учился на программиста. Но в корпорации он работал тестером программного обеспечения. Это его компьютер.

— Я должен осмотреть компьютер и снять информацию, которая там хранится.

— Да, но почему? Вы мне ничего не объясните? Что наделал Дима?

— Я все объясню потом. Сейчас мы очень торопимся, — Сумсков подошел к компьютеру и включил его.

Возле монитора лежала стопка дисков. Сумсков, пока компьютер загружался, отобрал самописные диски и засунул в карман. Это возмутило Свету.

— Какое вы имеете право? Вы мне ничего не объяснили! Где ваш ордер?!

Сумсков недовольно обернулся к ней.

— Не суетись, красавица! Все нормально, — прыщавый парень подошел сзади и положив ладонь ей на плечо.

Света вырвалась, сбрасывая холодные и скользкие руки. Сумсков сделал вид, что ничего не заметил. Уткнувшись в компьютер, он искал нужные ему файлы.

В комнату протиснулся Бора. Он только что получил еще один внутренний укол. На этот раз ощущения были несколько иные. Ему словно бы вкатили изрядную дозу тестостерона вперемежку с наркотиком. Бора увидел краешек оголенного плеча под распахнувшимся халатиком, вдохнул аромат женского тела и почувствовал себя суперменом. Тяжело сопя, Бора придвинулся к Светлане. В своем воображении он видел ее распятой на этом разложенном диване.

— Отойди! — крикнула Света.

Она толкнула Бору обеими руками. Бора отпрянул назад и своротил круглый старинный стол, стоящий посреди комнаты. Сзади противно захихикали.

— Эй, Бора, тебе помочь?

Неожиданный отпор разозлил Бору. Бора тараном пошел вперед. Влитый эликсир придавал ему смелости. Казалось, его член сейчас прорвет ширинку. «Смелее, Бора! Сучка оттолкнула тебя! Покажи ей, как смеяться над тобой!» — подзадоривал Бору внутренний голос. И Бора надвигался на Светлану тяжелый и неудержимый, как танк.

Света снова толкнула Бору. На этот раз Бора качнулся, но устоял. Он упал на нее сверху и бычьей тушей придавил к дивану. Света закричала. Потный и возбужденный Бора тяжело сопел у ее уха. Его руки порвали халат на ее груди. Света била его кулаками и пыталась спихнуть с себя. От каждого удара Бора сопел и хрюкал, но упорно продолжал свое дело. Ему удалось устроиться между ног этой гибкой сучки, и он уже достал свое затвердевшее копье, чтобы точно поразить ее вихляющуюся щелку. Но это у Боры не получалось, и он весь взмок от борьбы и напряжения. Сзади Бору подзадоривали зрители. Вероятно, он проиграл бы эту борьбу, если бы два других юнца не пришли ему на помощь. Они схватили и прижали к дивану руки и ноги Светланы.

Света взвизгнула и укусила Бору за ухо. Из уха у него пошла кровь. Но боли Бора не почувствовал. Его член уже закончил неудачное путешествие и погружался в вожделенные глубины женского тела. Бора задигался, тяжело надавливая Свете на грудь. Из ее груди вырывались невольные стоны.

— Ишь, сучке нравится! — произнес кто-то над ухом Светланы.

— Она кусается… — прерывая тяжелое дыхание, пожаловался Бора.

Тот из юнцов, что держал Свету за руки, нащупал на диване книгу и с размаху ударил Свету по лицу.

— Не кусайся! А то заткну книжку в пасть!

— Не надо, щуплый, а то вздохов не услышим. Пусть кусается. Бора толстый, от него не убудет, — сказал прыщавый.

— Чур, я второй! — поспешил занять место щуплый.

— Только после меня, — сурово возразил прыщавый.

Сумсков закончил разбираться с компьютером. Он старался не обращать внимания на возню на диване. Пусть его «дружинники» действуют как на окуппированной территории. Это его не касается. Сам он уже вышел из щенячьего возраста сексуальной восторженности, чтобы тратить время на эту сучку, извивающуюся на диване. Главное для него было выполнить задание. Он выяснил, какой информацией владеет Васильев, и переписал ее на диск. Впереди было еще два адреса. По опыту оперативной работы Сумсков знал, главное это время. И ему только что напомнили об этом. Пока Сумсков работал на компьютере, неожиданно включилась экранная заставка, и глаз рептилии насмешливо подмигнул ему. А второй раз — кленовый листок на обоях Виндоус вдруг трансформировался в морщинистую пяту ящера. Это было так неожиданно, что Сумсков даже отпрянул от экрана.

Сумсков выждал пару минут, наблюдая за колыханиями жирной задницы Боры, и решительно поднялся со стула.

— Ну, молодежь, нам пора!

— Мы еще не кончили, — сказал парень, державший Свету за ноги.

— Вы никогда и не кончите, дрочуны. Хватит, поехали!

— Но сейчас моя очередь! — возразил щуплый.

— Я дам тебе очередь! Возьмешь девку на улице. У нас еще два адреса.

— А сучки там будут? — спросил прыщавый.

— Ты что, достать меня хочешь! — разозлился Сумсков. Он выхватил пистолет.

— Я кому сказал: кончайте! А то всех к хозяину раньше времени отправлю!

Бора испугался и вздрогнул. Его член выстрелил, как из гаубицы, выбрасывая заряд спермы. Бора простонал и, распластавшись, похоронил под собой Светлану.

— Стащите это чудище с нее и едем! — приказал Сумсков, не опуская пистолет.

Юнцы с трудом перекантовали Бору на бок. Бора лежал со спущенными штанами. Его поникший член купался в клубке намокших волос. С конца члена стекала семенная жидкость. Сумсков с отвращением отвернулся и выстрелил в компьютер. Системный блок брызнул фонтаном искр и поперхнулся воем дисков и вентиляторов. Монитор погас слепым и безнадежным оком. Парни испуганно притихли.

— А ну, марш отсюда! — зло скомандовал Сумсков. — Всех вас, козлов, порешу, и ничего мне за это не будет!

Юнцы бросились в прихожую. Бора резво подскочил с дивана и натянул штаны. Света лежала на спине, закрыв лицо руками.

— Извините, мадам, за беспокойство. Служба-с… — глупо хохотнул Сумсков и вытолкнул Бору из комнаты.

Дверь в прихожей захлопнулась. Света осталась в квартире одна со своим плачем.

* * *

Эскорт из милицейских «Фордов», джипов с охраной и представительских «Мерсов» мчался к станции метро «Лесная». Генерал Земнухов сидел рядом с губернатором Нильским и докладывал обстановку:

— Только начали засыпать тоннели, и вдруг случился этот выброс. Грунт вдруг поднялся шубой, снизу ударили фонтаны вода. Фонтаны были настолько сильные, что переворачивали бульдозеры и самосвалы.

— А раньше не могли заметить, что внизу газы?

— Еще утром на разведку отправили бригаду строителей. Но они пропали в тоннелях. Мы до сих пор не знаем, что с ними произошло.

— Ну и каковы выводы специалистов?

— Никто ничего не может сказать определенно. Предполагают, что выбросы воды и газа. Я бы с ними согласился, если бы не тени…

— Что еще за тени? Это терминология какая-то? — не понял Нильский.

— Нет, не терминология. Есть свидетельства очевидцев. Первая тень возникла рядом с провалом. И тут же из-под земли ударил мощный гейзер. «КамАЗ» перевернулся. Асфальт резало, как ножом. Рядом стоял Александр Васильевич Плахов. Ему здорово досталось.

— Как Плахов? — спросил губернатор.

Он сидел, вальяжно откинувшись на спинку сиденья. Перед посадкой Нильской пропустил пару стопок коньяку, и хмель еще не выветрился у него из головы, делая все сказанное генералом похожим на сказку.

— Черепно-мозговая травма. Врачи говорят, что жить будет. Но состояние пока тяжелое.

— Каковы разрушения?

— На «Лесной» и около «Чернышевской» вскрыто сто метров тоннелей. Все залито водой. Вода поднялась на полметра. Движение транспорта перекрыто.

— Да-а-а, дела… Что думает наш штаб? Как бороться со стихией?

— Штаб в шоке после того, как случился этот прорыв на Лесной. Спросите Веселкова и Смирнова, они вам расскажут. Веселков находился рядом с Плаховым и сам чудом не пострадал.

— Черт знает, что у вас тут творится! Стоит только уехать, как тени какие-то вылазят! Да еще наводнение!..

— Мне кажется, неспроста это, Анатолий Георгиевич. Все началось с этих убийств в корпорации.

— Да-да, я тоже хотел спросить об этом. Нашли что-нибудь?

— Пока все глухо.

— Нужно узнать, кто заинтересован в убийстве Мартина и кому теперь принадлежит корпорация.

— Да, это наша основная версия. Но характер убийств таков, что не знаешь, что и предполагать…

— А что такое?

— Много странного… Один охранник живьем разорван на куски, труп менеджера Луцкого каким-то образом оказался в Петропавловском соборе, секретарша обезглавлена. У самого Мартина поражение электрическим током. Но проводка в шлеме, который был у него на голове, исправна. В этом деле очень много загадок.

— Мистика какая-то! Но все мистическое, как правило, имеет простое логическое объяснение. Мне нужно знать, кому выгодно убийство Мартина. И кому теперь принадлежит контрольный пакет «ДиАй!».

— Контрольным пакетом владел профессор. Видимо, корпорация теперь отойдет к его вдове.

— Я так и думал… А наездов ОПГ на Мартина не было?

— По нашим сведениям, нет.

— Странно. Нужно срочно провести налоговую проверку корпорации. Просто так такие убийства не случаются.

— Проверку мы, конечно, проведем. Но характер преступлений…

— Да бросьте, генерал! Все эти ваши тени на службе у кого-то. Вот мы и должны до него докопаться. А тут еще это наводнение, будь оно неладно!

— Мне кажется, это как-то взаимосвязанно. Откуда у нас под городом термальные воды?

— Специалисты должны во всем разобраться. И пусть проверят все по газам. Что это за выбросы у метро? Голова ни у кого не болит после этого?

— Вообще, люди обращались. Мы тоже подозревали отравление газами.

— Вот вам и привиделись эти тени. Метан или какой другой газ скопился, и хлопнуло.

— Но многие видели эти тени. И Веселков, и Смирнов. Они подтвердят.

— И что вы хотите сказать? Какие выводы? Что по городу бродят тени и взрывают метро?

— Не знаю, что и думать… Мы столкнулись с такими явлениями, в которых без помощи специалистов не разобраться.

— И кто эти ваши специалисты: бабки-гадалки, заклинатели змей, экстрасенсы? Что мы можем противопоставить панике, если она начнется?

— Мы проведем расследование, выясним причины смерти людей. Но то, что видели люди, не лезет ни в какие ворота!..

— Спокойствие, генерал! Ваша задача охранять правопорядок, так? Вот и охраняйте. И чтоб никакой паники! Сколько, говорите, погибло народу?

— Сорок три человека. Многие находятся в тяжелом состоянии. Перевернулся автобус со строителями. Десять человек в коме. Мы подняли два научных института, бригады «Скорой помощи»…

— Молодцы, что расстарались. Теперь надо обойтись без паники и отвести воду с улиц. Наводнение-то никто не отменял.

— Рабочие боятся, поползли слухи…

— Скажите, что случился выход угарных газов. Метана там или какого другого, придумайте.

— Но те, кто был там, не поверят, — возразил Земнухов.

— И не надо. Пусть делают свою работу. Придется строить дренажные каналы или прокладывать трубы. Ваша основная задача пресечь распространение слухов и не допустить паники. Вы меня понимаете?

— Понимаю, — кивнул Земнухов.

— Начальником штаба я назначу Смирнова. А вы, Владимир Кириллович, до конца разберитесь с корпорацией. Если там начался передел собственности, убийства на этом не кончатся. Обеспечьте вдове Мартина охрану. Наш город и так называют бандитским. А тут еще позор такой! Жди теперь инвестиций!

— Сделаем, — согласился Земнухов.

— Давайте энергичней. И чтобы никто по этим делам ничего не пронюхал. Все материалы должны быть засекречены.

— Понял, Анатолий Георгиевич.

— Вот и хорошо. Сейчас я сам взгляну на эти ваши тени и тоннели, а в десять давайте все на совещание штаба со своими предварительными выкладками.

Кортеж машин подкатил к месту взрыва у «Лесной». Нильский вышел из машины и поздоровался со строительным начальством. Все было спокойно, работа шла в плановом порядке. Спасатели подняли упавшую технику. Бригады строителей уже начали прокладывать трубы. Губернатор осмотрел огражденный участок. Вдоль тоннеля метро шел длинный разлом, заполненный водой. Девятиэтажный дом, стоящий на границе разлома, наполовину обрушился. Но людей из этого дома отселили еще до начала работ.

— Ну и где ваши тени? Где гейзеры? — спросил Нильский.

— Уже светло, а тени, как известно, исчезают в полдень, — загадочно ответил генерал.

Нильскому не понравился тон генерала. Развели тут, черт знает, какую мистику!

— Да и ночью никаких теней не бывает! — назидательно произнес губернатор и добавил: — Пригласите сюда химиков, пусть возьмут пробы по газам.

— Уже сделано. Специалисты работают над анализом.

— Вот и хорошо. Доложите, когда будут готовы экспертизы. И не забывайте о корпорации. Нужно обеспечить интересы собственников.

Нильский повернулся к Смирнову:

— Вам, Алексей Петрович, поручаю обеспечить пособиями всех пострадавших. Не скупитесь. Скандалы нам не к чему. Пусть люди забудут все, что им тут вчера привиделось. Это относится и ко всем присутствующим. Если, конечно, кто-то не передумал работать в нашей команде.

* * *

Скаржа вынесли из зиккурата. Взгляд его туманился, но жила надежда, что Скарж вернется. Небо над сумеречным городом опустилось еще ниже. На пустынных улицах не было ни пылинки, ни ветерка. Все здесь было только что созданное и искусственное.

— Пора возвращаться. Как бы со Скаржем не стало то же, что с Блейдом, — сказал Лева.

— Лева, я хочу, чтобы ты знал. Под пьедесталом лежит вот это, — Новик показал пульт дистанционного взрывателя.

— Если он вздумает запустить время, часы у бомбы пойдут. В бомбе запрограммирован такой заряд, что взорвется вся его виртуальность.

— А вдруг он решится?

— Нет, он никогда не пойдет на это. Если взрыв уничтожит реал, ему некем будет править. А ему нужна власть над живыми существами: людьми, демонами и ангелами.

— Как понимаю: политика по типу ядерного сдерживания. Но ведь рано или поздно, он найдет способ освободиться. Что будет тогда?

— Не знаю, — честно признался Новик. — Я тебе рассказал о бомбе на тот случай, если со мной что-нибудь случится. А сейчас надо убираться отсюда. Демоны вошли в нашу реальность, и если их не остановить, эта чума распространится по всему миру.

— Вы видите их? — внезапно подал голос Скарж. Он смотрел вдоль темной линейки улицы.

— Кого? — спросил Новик.

— Вокруг нас тени. Они застыли и ждут.

— Я ничего не вижу, а ты? — спросил Новик у Левы.

— Я тоже, — сказал Лева, подслеповато шаря по сторонам.

— Это странные существа. И их здесь тысячи! — взволнованно произнес Скарж.

— Почему мы ничего не видим? — спросил Лева.

Новик внимательно посмотрел на Скаржа. Дисплей в шлеме Скаржа не светился.

— У него выключен дисплей, — сказал Новик.

— Как выключен? — изумился Лева.

Лева откинул щиток с дисплеем. И все увидел. Вокруг в воздухе застыли тысячи теней. Это были демоны, вся армия Гагтунгра. Они собрались в этом городе мертвых, чтобы совершить бросок в реальность.

— Отключи шлем, он мешает, — посоветовал Лева. — Демоны вокруг нас. Время остановило их. Против времени они бессильны.

Новик снял шлем. Теперь видел и он. Над землей застыли тысячные армии Гагтунгра. Ужасные создания, порожденные фантазией планетарного демона, готовы были ворваться в реальность. Они висели над землей темными тенями, плоскими и двухмерными, возможно, поэтому и не могли отобразиться на дисплее виртуальной реальности.

— Бог мой! — воскликнул Новик. — Еще немного, и вся эта лавина кинулась бы в реал.

— И все-таки мы опоздали, — с сожалением сказал Лева. — Многие из этих демонов уже проникли в наш мир. Ты забыл, сколько геймеров полегло в замке?

Скарж поднялся, тяжело опираясь на перила.

— Пора возвращаться, ребята. Что-то мне тут нехорошо. А где Дред и Класс?

— Их вынесло. Будем надеяться, что они благополучно выскочили в реал, — ответил Лева.

Новик откинул крышку клавиатуры на рукаве костюма.

— Готовы? Выходим на счет три-четыре!

И едва тестеры успели нажать кнопки, как мир вокруг них зашатался. Послышался грохот и лязг железа и какой-то пронзительный рев. Клетки перевернулись, и тестеры поняли, что падают вниз.

 

Глава 26. В реале

Фриз сидел, положив ноги на подставленный стул, и сквозь смеживающиеся веки наблюдал за тестерами. Тестеры двигались и вращались в клетках. Для новичков это было довольно забавное зрелище. Тестеры походили на мимов в цирке. Они беззвучно двигали руками и ногами, выделывая разные смешные движения. Фриз видел это много раз, и вскоре ему наскучило наблюдать за своими товарищами. На компьютерном мониторе тоже ничего интересного не происходило. Тестеры оказались в каком-то городе, похороненном под колпаком сумрачного неба. Вдоль прямых улиц возвышались здания из темного камня, начисто лишенные дверей и окон. На площадях и перекрестках улиц стояли странные пирамиды из круглых камней. Город был мертв. Ни одного живого существа на этих улицах не было видно. Камера следовала за тестерами по пустынным улицам, равнодушно отмечая эту безрадостную картину. Фриз следил за монитором. После падения в бездну он долго не мог придти в себя. Нервная система требовала передышки. И устав бороться со сном, в какой-то момент он задремал.

Разбудил его скрежет в углу. Фриз приоткрыл глаза. Клетки с тестерами раскачивались из стороны в сторону. А над клетками стоял механический динозавр. Шея динозавра вытянулась вперед, чтобы не задевать за решетчатый потолок, а его голова с фиолетовыми зрачками камер оказалась прямо перед носом Фриза.

— Ты чего это! — воскликнул Фриз и, запрокинувшись назад, свалился со стула.

Динозаврам было не положено оживать. И сами по себе ожить они не могли. Это означало одно: «Большой Брат» для чего-то привел выставочные экспонаты в действие. Следом за первым, словно испытывая мощные гидроприводы ног, затоптался на месте второй динозавр. Ящеры оживали один за другим. Через минуту весь ряд из восьми рептилий пришел в движение. Тираннозавры топали ногами, размахивали маленькими ручками и громко ревели пневмотрубами. Четвероногие, покрытые броней трицератопсы недовольно крутили головой. Украшение выставки — громадный диплодок вытянул шею и просунул голову между металлическими конструкциями потолка. Сверху донесся шорох крыльев. Сидящие на насестах птеродактили, рамфоринхи и птеранодоны встрепенулись и захлопали перепончатыми крыльями. Вся выставка, предназначавшаяся для детского Диснейленда, внезапно ожила и пришла в движение.

Фриз бросился к компьютеру. Он не мог понять, что происходит. Но только он взялся за клавиатуру, как на него грозно пошел громадный тарбозавр. Ящер тяжело топал по полу, сметая алюминиевые стойки и лесенки. Он шел прямо на Фриза, не спуская с него глаз-камер. Фриз бросил компьютер и побежал к выходу.

Тарбозавр поравнялся с клетками, где «резвились» тестеры, и опрокинул их одну за другой. Оборванные провода рассыпали по полу веер искр. Монитор, транслирующий мертвый город, выключился.

— Мужики! Уходите оттуда! — закричал Фриз.

Тарбозавр опрокинул две последние клетки, в которых находились Дред и Класс. Клетки с грохотом упали на пол. Тарбозавр наступил сначала на одну клетку, затем на другую. Никелированные трубы клетки прогнулись внутрь. Но еще до того, как ящер снес клетки, Фриз заметил, что ни Дред, ни Класс не шевелятся в клетках. Тарбозавр двинулся дальше. Судя по наступательной мощи, в его электронных мозгах прочно засела мысль расправиться с Фризом.

Тестеры выбирались из упавших клеток. Фриз видел это, но ничем не мог им помочь. Охваченный кибербезумством тарбозавр наступал на него. Фриз побежал к выходу. Ящер кинулся за ним. В разинутой пасти ящера торчали пластмассовые зубы, но челюсти тарбозавра были изготовлены из стали и приводились в действие мощными сервоприводами. С потолка спикировал рамфоринх. Жуткая машина свалила на Фриза передвижную лестницу. Фриз упал. Рамфоринх уселся на лестницу и попытался достать Фриза пластмассовым клювом. Фриз схватился рукой за длинный клюв и вывернул шею рамфоринху. Раздался хруст. Голова ящера обвисла. Но рамфоринх не сдавался, продолжая бить по лестнице крыльями. Тарбозавр расшвырял металлические леса и оказался рядом. Фриз ужом пополз среди алюминиевого каркаса лестницы. Тарбозавр наступил на лестницу, сплющив ее и попавшего ему под ногу рамфоринха.

Фриз выполз из-под лестницы и, зажимая царапину на щеке, побежал к воротам. Тарбозавр, сметая все на своем пути, шел следом. Спасительная дверь была уже рядом. Фриз упал на нее всем телом и вылетел на улицу. Тарбозавр ударился в цеховые ворота и отчаянно заревел. Зазвенела охранная сигнализация. Фриз побежал к стоянке машин. У него за спиной посыпались осколки стекла. Тарбозавр разбил окно и высунул голову наружу. Следом за тарбозавром показались оскаленные морды других рептилий. Ящеры пытались протиснуться сквозь окна и с силой бились в цеховые ворота.

— Помогите! — закричал Фриз.

Ему показалось, что с дороги мигнули фарами. Послышался вой сирен. Несколько милицейских машин вылетели на площадку перед цехом и развернулись полукругом. Из машин выскочили милиционеры в камуфляже, вооруженные короткими АКСУ. И тут ворота в цех выпали под ударами динозавром. В проходе показался тарбозавр и еще пара обезумевших рептилий.

— На землю! — крикнули милиционеры Фризу.

Сухо защелкали выстрелы. Над головой Фриза засвистели пули. Куски расщепленной пластмассы и искры металла отлетали от динозавров, из пробитых гидроприводов текла маслянистая жидкость, но ящеры продолжали упрямо идти на милицейские машины. Вжимаясь в грязный снег, Фриз пополз к машинам. Тарбозавр, волоча по земле простреленную ногу, настигал его.

У кого-то из милиционеров в руках оказался гранатомет «Муха». Реактивный снаряд прочертил дымный след и взорвался, ударившись в шею тарбозавра. Голова ящера отлетела в сторону. Тарбозавр зашатался и повалился на бок. Остальные рептилии продолжали наступать, громко ревя пневмотрубами.

— Мы их не сдержим. На одного два рожка ушло! — крикнул какой-то сержант.

— Всем по машинам! Уходим! — скомандовал старший лейтенант. Больше гранатометов в распоряжении милиционеров не было.

Фриза подхватили и засунули в милицейский «УАЗик». Динозавры один за другим выходили из ворот цеха.

— Откуда эти динозавры? — спросил Фриза старший лейтенант.

— Это роботы для Диснейленда. Они почему-то ожили, — ответил Фриз, шлепая замороженными губами.

— Кто ими управляет?

— «Большой Брат».

— Кто? — не понял милиционер.

— Кибернетический мозг корпорации, — пояснил Фриз.

Он понял, что «Большой Брат» овладел виртуальностью и этим стадом динозавров. Но кто вложил в него эту программу?

Милиционеры, отстреливаясь, запрыгнули в свои «Жигули» и «УАЗики». Нробуксовав колесами, машины развернулись и рванули с места. Динозавры, недовольно мотая головами, продолжили свое шествие.

Старший лейтенант поднял гарнитуру рации:

— Я «Волга»! Срочно требуется подкрепление не меньше роты.

— Что у вас там случилось? — хриплым радийным голосом спросил дежурный.

— Восстание динозавров, — ответил старший лейтенант.

Гарнитура разразилась смешком, похожим на хрюканье.

* * *

Кадников устал смотреть в монитор. Было почти шесть утра, а они с Лушиным не продвинулись ни на шаг в попытке остановить игру. Замок Флюреншталь мутировал, как некое живое существо. Два часа назад программа вообще зависла. Когда систему перезагрузили, оказалось, что в игре произошли еще более значительные изменения. Вместо виртуального Петербурга в игре возник какой-то незнакомый город. На мониторе виднелись ровные линии улиц и кубы темных домов.

— Что скажешь? — обратился Кадников к Лушину.

— Ничего не скажу. Идут какие-то самопроизвольные процессы, но мы ничего в этом не понимаем.

— Но откуда взялся этот город? Ничего подобного в игре не было.

— Разве не узнаешь? Это наш виртуальный Питер! Но над ним основательно поработали. Все упростили. От архитектуры остался один кубизм.

— Быть того не может! Совсем не похож на Питер.

— Ну почему же? Некоторые места имеют сходство, — Лушин провел обзорной камерой вдоль улиц.

— Ты прав, кое-что похоже, в основном планировка. Не хочешь посмотреть все на месте? — предложил Кадников.

— Признаться, что-то не тянет, — ответил Лушин. Его клонило ко сну, и лезть в виртуал совсем не хотелось.

— Как хочешь, а я уже не могу тут сидеть. Голова ничего не соображает.

Кадников взял со стенда нейромедиатор. Это была последняя модель устройства виртуальной реальности. Для работы нейромедиатора не требовались никакие дисплеи — картинка наводилась непосредственно в мозгу человека. Устройство еще не было запущено в серию, а только проходило испытания в лабораториях «ДиАй!».

Только Кадников подключил нейромедиатор, как оказался на улице темного города. Небо было завешано свинцовым покрывалом туч, и только у края горизонта пробивался красный свет, похожий на зарево заходящего солнца.

«Прав Лушин, изуродовали Питер до неузнаваемости. Никакой архитекторы не осталось. Но ведь кто-то же вложил в «Брата» этот алгоритм!» — думал Кадников, шагая вдоль прямой улицы. Дойдя до перекрестка, на котором возвышался круглый каменный столб, утыканный загнутыми рогами, Кадников почему-то повернул налево. Что-то подсказало ему, что двигаться нужно именно в этом направлении. Кадников остановился и прислушался к своим ощущениям. На мгновение он прикрыл глаза. Перед глазами всплыли красные точки, похожие на лазерные блики. Точки складывались в путеводную нить. «Почему я их не видел? Неужели эффект двадцать пятого кадра?» — подумал Кадников. У него создалось впечатление, что путь для него специально обозначен этими метками. И уже не раздумывая над направлением, он пошел дальше.

Колодец был сложен из камней и имел круглую форму. Это было единственное сооружение посреди сквера, где вместо деревьев стояли трехграные гранитные шпили. Кадников заглянул в колодец. Внутри колодца колола глаза темнота. «А теперь сюда», — догадался Кадников. Он сам удивился, как легко с этим согласился. Поднявшись на невысокий бортик колодца, он шагнул в темноту.

В ушах зазвучала странная музыка. Повторяющиеся ритмические конструкции плыли в звуковом хаосе, завораживающе действуя на подсознание. В этот качающийся ритм вплеталось несколько невнятных слов. Ритм захватывал и уносил все дальше в пустоту. Хотелось отдаться этой музыке и просто плыть по ее волнам, не думая ни о чем. Через некоторое время в темноте замелькали огненные точки. Они как искорки от костра поднимались вверх и роились вокруг Кадникова. Кадников зачарованно глядел на искорки. В каждой такой искорке ему чудилась жизнь. Искорки о чем-то шептали ему. Но их голос был так тих и невнятен, что Кадников не смог разобрать ни слова. В какой-то момент музыка зазвучала громче и агрессивней. На быстрый ритм барабана наложился вой органных труб. Из темноты, как степисты из-за занавеса, выступили тени. Тени подхватили искорок и закружили их в безумном танце. Вокруг Кадникова возник хоровод огня и теней. Этот веселый вихрь увлек Кадникова и потащил в нисходящем потоке.

Падение остановилось. Тьма и огонь уступили место свету. Но свет возник не сразу, словно лампы на сцене усилили накал, и далеко внизу проступил освещенный зал. В зале кружились пары. Кадников узнал этот зал. Это был актовый зал его родной школы. И в нем сейчас проходил его выпускной бал. Кадникову показалось, что он разглядел знакомые лица. Но фигурки внизу были такие маленькие, словно его и зал разделяло расстояние в сотни метров.

Вдруг зал приблизился. Кадников увидел себя и девушку, с которой танцевал. На ней было легкое розовое платье, открывающее плечи. Звали эту девушку Юлия. Молодой Алексей и Юля кружили в последнем школьном вальсе, нежно обнимая друг друга. Сердце Кадникова сжалось. Каким образом он оказался в прошлом? Ничего такого в программе виртуальной реальности быть не могло.

Но это не могло быть случайностью. Этот школьный вальс перечеркнул его судьбу. Давняя боль вновь ожила в его сердце. «Какой я был дурак! Что я наделал!» — застонал Кадников. Он любил Юлю. И потерял ее, потерял навсегда в этот выпускной вечер.

«Хочешь все изменить? Хочешь, чтобы она осталась с тобой? Я могу предоставить тебе такую возможность», — отчетливо послышался чей-то голос.

Кадников смотрел на себя самого. Лицо молодого Алексея раскраснелось, глаза блестели от выпитого шампанского. А ведь это было только начало вечера. Потом они с парнями добавят еще. А потом они с Юлей поедут кататься на машине, на стареньких «Жигулях» его отца.

«Нет! Не надо! Не делай этого!!!» — хотелось крикнуть Кадникову самому себе, отстоящему от него настоящего на семнадцать лет. Но ничего крикнуть он не смог. Здесь все свершалось по воле того, кто поместил Кадникова в это время, а он не хотел, чтобы прошлое услышало будущее.

Следующая картинка возникла так же неожиданно, как и первая. «Жигули» неслись по загородной дороге. Дорога в этот ранний час была совершенно пуста. Стрелка на шкале спидометра подбиралась к ста километрам в час. Больше старенькая «копейка» выжать не могла. Она гудела и подпрыгивала на дороге. В салоне весело играла музыка. Алексей что-то рассказывал Юлии, она смеялась, как сумасшедшая. Отрываясь от дороги, он бросал на нее быстрые взгляды. Ему казалось, этот волшебный полет и есть настоящее счастье. И знакомый поворот на дороге не показался ему крутым. Он даже не сбросил скорость. Через минуту все вокруг закрутилось бешеным волчком. Машина не вписалась в поворот и закувыркалась под уклон. Уклон был крутым, и они пролетели два десятка метров. Алексей очнулся только в больнице. Юля умерла, не приходя в сознание. Потом был суд. Приговор — к трем годам с отсрочкой исполнения. Но кто мог наказать Алексея больше, чем он сам. Эта боль осталась у него на всю жизнь. И уже никого он не любил так, как Юлю.

И вот теперь он оказался за несколько минут до начала тех трагических событий. Он знал, что сейчас шепнет Юле: «Поедем кататься?» Юля согласно кивнет головой. Потом друг Славка отзовет его в коридор. Там ребята предложат выпить. А потом они с Юлей сядут в машину…

Танцующая пара приблизилась. Алексей вспомнил свой бежевый костюм. Он видел потом этот костюм в больнице. Костюм был залит кровью, как и новенький аттестат, лежащий в его кармане.

«Я должен это остановить. Почему этот молодой дурак не слышит меня?»

«Остановись! Никуда не езди!» — крикнул Кадников в надежде, что молодой паренек в бежевом костюме услышит себя самого. Молодой Алексей Кадников рассеянно оглянулся по сторонам. Ему показалось, что что-то пронеслось в воздухе. Кадников помнил этот момент. Это наваждение длилось всего секунду. Затем все вернулось в ритмичное движение вальса.

Послышался голос, что привел его сюда: «Мой друг, ты поторопился. Ты ничего не сможешь изменить, пока того не захочу я. Если хочешь убедиться, я дам тебе такую возможность. Только попроси меня об этом».

«Прошу дай мне эту возможность», — попросил Алексей.

«Дерзай, мой юный друг. Ведь «опыт сын ошибок трудных…» — с сожалением произнес голос.

Кадников близко увидел свои глаза. Черный зрачок надвинулся на него, и он очутился в теле молодого Алексея. Его руки обнимали Юлю за талию. Он почувствовал шелк и теплоту ее тела. Забытые ощущения всколыхнулись в памяти. Он вновь был юным выпускником и танцевал с любимой девушкой. Как она улыбалась ему! Ее глаза светились таким счастьем! Звуки вальса постепенно стихли. Юля улыбнулась. Сейчас она поблагодарит его за танец. Рука Алексея опустилась в карман. В пиджаке лежали ключи от машины. Он помнил брелок. Такой забавный мишка.

«Юля, поедем кататься на машине!»

«У тебя есть машина?»

«Папина машина. Но ночью нас никто не остановит».

«Поедем», — просто согласилась Юля.

Нет! Он никогда не скажет этого. Кадников запустил руку в карман и незаметно вытащил брелок с ключами. «Выброшу ключи. Здесь их никто не найдет». Кто-то тронул его за плечо. Алексей обернулся. За спиной стоял Славка, друг детства.

«Леха, извини. Пацаны уже собрались», — виновато улыбнулся Славка. Он нагнулся и поднял с пола ключи от машины.

«Это не ты потерял?»

«Ой, какой медвежонок!» — воскликнула Юля.

«Юля, я сейчас», — Алексей отвел Славу в сторону.

«Ты чего?» — удивился Славка, — Пацаны уже все приготовили…»

Славка покосился на учителей и членов родительского комитета. Алкоголь на выпускном вечере был запрещен.

«Слава, отдай ключи. Я никуда не пойду».

«Почему, Леха?»

«Потому, Слава».

«Ну ладно», — Слава разочарованно протянул ключи и пошел к одноклассникам. Со Славой они потеряли друг друга из виду через семь лет после окончания школы.

Алексей вернулся к Юле. Он был доволен. Он смог победить того упрямого пацана, который сопротивлялся внутри него. Но как ему самому хотелось прокатиться с Юлей!

Верхний свет погасили. Началась дискотека. По залу носились разноцветные лучи прожекторов.

«Потанцуем еще?» — спросила Юля.

Кадников вдруг почувствовал, что ему не хватает воздуха. Школьный зал показался тесным. Вокруг под ритмы 80-х отплясывали три выпускных класса.

«Пойдем лучше погуляем», — предложил Алексей.

Они вышли на улицу. Стояла теплая июньская ночь. На небе блестели звезды. Легкий ветерок шумел в кронах деревьев, росших в школьном саду. Алексей с удовольствием вдохнул свежего воздуха. На подъездной дорожке одиноко стояла «копейка» его отца.

«Я не пьян. Значит, могу ехать», — подумал Алексей.

Они с Юлей стояли, взявшись за руки, на высоком крыльце школы. Розовой полосой на востоке для них начинался рассвет новой жизни. Жизни взрослой и неизведанной. Воздух свободы вскружил голову, и, не помня себя, Алексей предложил:

«Юля, поедем кататься на машине!»

«У тебя есть машина?»

«Папина машина. Но ночью нас никто не остановит».

«Поедем», — просто согласилась Юля.

Они спустились с крыльца. Алексей приобнял Юлю за талию, открывая дверцу автомобиля. Она не отстранилась. «Все будет хорошо. Я не стал пить со Славкой и друзьями. Я не пьяный», — подумал Алексей, садясь за руль. Он включил магнитофон. Заиграл популярный тогда «Модерн Токинг». Машина плавно двинулась по дороге, обсаженной высокими тополями. Юля смотрела перед собой, иногда бросая восхищенные взгляды на Алексея. Они были счастливы, хотя и не говорили слов.

Машина быстро проскочила мигающие светофоры, и они выехали за город. Загородная дорога была пуста. Сладкоголосый «Модерн» сменился ритмичным и быстрым «Бэд Бойс Блю». И машина словно приняла новый музыкальный ритм — понеслась быстрее. Как им было хорошо вдвоем! Алексей никогда не видел Юля такой радостной и счастливой. Она вся отдалась музыке и движению. Алексей вспомнил о бутылке шампанского, лежащей в машине. Они остановятся где-нибудь на красивой полянке и вдвоем отметят день окончания школы. Но кто такой нудный засел у него в голове? Почему он не может прокатить девушку? Опасный поворот? Да, он помнит об этом. «Не поеду до поворота, сверну где-нибудь раньше», — подумал Алексей.

Знак поворота промелькнул черным изгибом в красном треугольнике. Алексей снизил скорость. Машина плавно повторила очертания дороги. «Все, проехали!» — облегченно подумал Алексей. Он посмотрел на Юлю. Юля подпевала музыке. Алексей отвлекся всего на секунду. Когда он посмотрел на дорогу, то увидел фары несущегося на них в лоб грузовика. Руки вывернули руль вправо. «Жигули» снесли ограждение и, переворачиваясь, полетели под откос.

Короткая вспышка темноты. Затем снова неспешно проявился зал выпускного вечера. Пары застыли в позах классического вальса.

«У тебя был шанс. Но ты им не воспользовался», — прозвучал приговор.

«Нет! Пожалуйста!.. Я не понимаю, как это случилось! Откуда взялся этот «КамАЗ»? Его там не было!»

«Ты все прекрасно понимаешь. Ты слабовольный человек. Ты не мог победить самого себя. Где уж тебе тягаться со мной!» — рассмеялся голос.

«Пожалуйста, верни все назад», — униженно просил Кадников.

«Нет. Я и так был достаточно великодушен, что подарил тебе этот шанс. Больше этого не повторится».

«Ну, пожалуйста! Что я могу сделать для тебя?»

«Откуда ты взял, что можешь для меня что-нибудь сделать? Ты слабохарактерный червяк, ты не способен совладать даже с собой. Что же ты можешь сделать для меня?»

«Все что угодно! Прошу, дай мне еще один шанс. Я больше никогда не сделаю такой глупости», — в слезах умолял Кадников.

Голос выждал, пока истерика прекратится, и продолжил:

«Ты в петле времени, вызванной твоим поступком. Бессмысленно возвращать тебя назад. Все повторится. Ты снова убьешь Юлю. Но в моих силах растянуть эту петлю еще на несколько минут. Ты ведь не хочешь, чтобы она умерла девственницей? Не для того ли ты повез ее в лес?»

«Замолчи!» — крикнул Кадников.

«Ох, какие мы ранимые! О чем же ты думал, когда убивал ее? Я дам тебе несколько минут близости с твоей девушкой. Но твое задание усложнится. Ты согласен с этим?»

«Да!» — воскликнул Алексей.

«Тогда слушай. Только что твой друг Лушин обнаружил измененный код в игре. Сделать это почти невозможно, так что можешь гордиться им. Твой друг гений. Но гений для нас опасный. Если он вернет игру в первоначальное состояние, ты больше никогда не увидишь свою Юлю, если, конечно, не раскопаешь ее могилу, — хохотнул голос. — Я предлагаю тебе простую сделку. Ты остановишь своего друга, а я дам тебе несколько минут наедине с Юлей. Это твой последний шанс. Не думай, что я буду предлагать тебе это еще раз».

«Я все сделаю», — прошептал Кадников.

«Даже если Лушин будет против? Даже если он будет сопротивляться? Даже если понадобится его убить?»

«Да!» — воскликнул Кадников, надеясь, что до этого не дойдет.

«Хорошо, я поверю тебе. Я дам тебе силу. Но хочу, чтобы ты знал: еще никто из людей не смог обмануть меня. Ты сделаешь все, как должно. А потом я вам с Юлей дам несколько минут рая на земле. Она будет принадлежать тебе. Надеюсь, это достаточная плата за то, чтобы «Замок Флюреншталь» не исчез из Сети».

«На этот раз я не допущу ошибки», — сказал Кадников, обращая эти слова прежде всего самому себе.

«Тогда, когда закончишь с Лушиным, просто надень нейромедиатор. Юля будет ждать тебя на крыльце школы. Вы сядете в машину и поедете в лес. Только, пожалуйста, не доезжай до того поворота», — усмехнулся голос.

«Юля останется в живых?» — спросил Кадников.

«Не думаю, что у тебя хватит сил разомкнуть эту петлю. Ты слишком слаб для этого. Но я постараюсь растянуть ее настолько, чтобы вы оба получили удовольствие. После того что произойдет между вами, вы снова окажетесь на той дороге. Вы познаете любовь и будете счастливы. Ты освободишься от своего комплекса, а Юля умрет счастливой. Я не обманул тебя. Это все, что я могу для тебя сделать».

Школьный зал исчез. Кадников очнулся в клетке виртуальной реальности.

Лушин обернулся к нему.

— Леха, я, кажется, нашел код, который заставляет игру меняться. Его можно вырубить.

— Да?.. — поднял на товарища затуманенный взор Кадников.

— Ты чего, Леха? — озабоченно глянул на него Лушин.

— Я… ничего… сейчас пройдет… Покажи, что нашел.

— В игру был встроен определенный код. Он заставлял игру меняться и прописывать себя на разных серверах сети. Можно попробовать его вырубить, тогда игра должна вернуться в свое первоначальное состояния. Все изменения программа записывает в особом файле. Я его нашел.

— Молодец, Паша! Но вдруг игра окажется сильнее нас?

— Но ведь можно попробовать?

— Попробовать можно, — согласился Кадников.

Он подошел к компьютеру, за которым сидел Лушин.

— Где у тебя результаты твоих изысканий?

— Вот в этой директории. Я даже экзешник набросал, чтобы вырубить этот вредоносный код.

— Ты гений, Паша! Можно, я уничтожу эту игру? Пока я был в виртуале, она на меня такой тоски нагнала…

— Конечно, Алексей, как хочешь, — подвинулся Лушин.

— Да, очень хочу! Ты только посмотри, что там творится!

Лушин отвернулся к монитору. И в это время Кадников резко ударил его ребром ладони по шее. Лушин свалился на пол. Кадников нашел папку с файлами и стер ее.

«Забудь про код, Паша. Мне нужно спасти Юлю. Мы с ней никуда больше не поедем», — сказал себе Кадников. Он как сомнамбула поплелся к клетке виртуальной реальности.

Загрузка прошла быстро, и он очутился в темном городе. Путь указали блуждающие огоньки, и Кадников бегом одолел расстояние до колодца. Он не помнил, как добежал до колодца, и прыгнул в бездну быстро и не раздумывая. На пороге школы его ждала Юля, и он должен был спасти ее.

Огонь и тьма столкнулись в глазах Кадникова и начали пляску, наполненную безумным весельем. Мир невообразимо расширился вокруг. Зрение вышло за пределы положенные ему природой, и Кадников с изумлением осознал, что искры и тени, вьющиеся вокруг него, — существа живые. И темные и огненные существа походили на людей, и тела их были прекрасными и совершенными. Они кружились в танце захваченные чувством сладострастного восторга и приникали друг к другу в неудовлетворимой похоти. Это было как безумство страсти групповых оргий, где партнеры беспрестанно сменяли друг друга. Это был танец беспредельной чувственности. Он зажигал и манил слиться с хороводом вожделенных тел. Кружащийся вихрь увлек Кадникова. Он становился все меньше и меньше, размером с этих существ, и ему не терпелось принять участие в их оргийном пляс-полете. Здесь не было никаких ограничений. Можно было выбрать себе в пару огненных или темных партнеров. Все они казались Кадникову одинаково привлекательными. В эту минуту он желал одного перескочить сковывающие границы разума и окунуться в пьянящее веселье и манящие объятия партнеров, широко раскрытые для него.

«Давай-давай, зажигай! Поучаствуй в нашем веселье! Мы здесь, чтобы праздновать жизнь! Тебе все время врали, что жизнь есть грех. Мы говорим: греха нет! Есть только праздник и веселье, которым мы обязаны нашему господину. Иди же к нам, и мы закружим тебя!» — пели ему голоса, возбужденные страстным ритмом.

В этом веселом хороводе Кадников выбрал прекрасную незнакомку, мерцающую огненными переливами. Он ринулся к ней. Незнакомка маняще улыбнулась и протянула к нему руки. Он подлетел и обнял ее. Но в руках у него осталась одна пустота. И тут все исчезло. Кадников оказался на крыльце школы. Рядом стояла Юля. Алексей посмотрел на свои руки. На пальце у него висел брелок с ключами от машины.

Подполковник Карлов толкнул дверь в кабинет программистов.

— Как у вас дела, ребя… — подполковник запнулся на полуслове. На полу возле стола он заметил лежащего Лушин.

— Что тут произошло? — спросил Карлов.

Он склонился над Лушиным и пощупал у него пульс. Пульс не прощупывался. Карлов достал рацию.

«Второй! Срочно медиков и опергруппу на шестнадцатый этаж. Офис двадцать два», — передал Карлов, глядя на согнутое тело Лушина.

Карлов подошел к клетке, где на координатных рейсшинах висел Кадников.

— Что с вашим товарищем? — спросил Карлов.

Кадников молчал. Руками он мертво вцепился в воображаемую баранку. На голове у него висел тонкий ободок нейромедиатора, глаза были прикрыты темными очками. Кадников едва заметно шевелил губами, поворачиваясь к невидимому собеседнику.

«Совсем с ума посходили! На свете черт знает что происходит, а они тут забавляются!» — раздраженно подумал подполковник.

Он просунул руки в клетку и снял с Кадникова нейромедиатор вместе с темными очками. С минуту на подполковника смотрели пустые глаза. Затем в глазах Кадникова вспыхнул гнев.

— Что здесь произошло? Что с вашим товарищем? — спросил Карлов.

Кадников резким пинком распахнул дверцу клетки. Дверца ударила Карлова. Разъяренный Кадников выскочил из клетки и, схватив милиционера за грудки, стукнул о клетку.

— Как ты смел помешать мне?

Карлов не ожидал такой реакции. Кадников еще раз стукнул подполковника о железный каркас клетки.

— Ты все испортил! Я мог бы вернуть ее!

— Успокойтесь! Что с вами?

Программист ударил Карлова по лицу. Удар был неожиданно силен. Карлов упал на пол. Это заставило его придти в себя. Карлов выхватил пистолет.

— Стоять! Не с места!

Но Кадников не слышал предупреждений. Он был как разбуженный зверь, которого подняли с лежки. Ему было все равно, выстрелит этот мент или нет. С ним поступили несправедливо, отняв у него любовь, и он восстал, чтобы отомстить тому, кто это сделал. Кадников с кулаками бросился на милиционера. Он знал, что стал сильнее. Его теперь не остановит даже выстрел. Он прыгнет и сломает менту грудину. Подполковник Карлов не был мастером рукопашного боя. В милицию он пришел из одного НИИ. Всю жизнь Карлов занимался компьютерами, и задерживать опасных преступников ему еще не приходилось. Единственное, чему его научили в милиции, это немного стрелять из пистолета.

— Стоять! Стрелять буду! — выкрикнул Карлов.

— Стреляй, червяк! Ты уже убил меня и ее. Он сказал, что я больше не смогу вернуться в то время!

Подполковник выстрелил. Пуля просвистела мимо уха Кадникова и впечаталась в стену. Выстрел еще больше разозлил Кадникова. Обезумевший программист бросил в Карлова стул и прыгнул следом. Карлов выстрелил еще раз. Второй выстрел оказался более точным. Пуля попала Кадникову в грудь. Кадников пошатнулся и упал на колени. Он пытался зажать рану рукой. Пуля пробила артерию. Кровь неудержимо хлестала из раны. На мгновение Кадникову показалось, что он снова в машине. Рядом сидит Юля. Юля улыбается ему. Алексей посмотрел на дорогу. Он пропустил какой-то отрезок пути и с ужасом обнаружил, что они снова у того опасного поворота. Его нога опустилась на педаль тормоза. Но тормоза он не почувствовал. Нога онемела и не слушалась его. На Алексея смотрели испуганные глаза Юлии. «Юля!» — услышал он свой отчаянный крик. Машина пробила дорожное ограждение и закувыркалась под откос. «Какой же я дурак! Жизни больше не будет», — вдруг понял Кадников. И эта мысль стала последней в его жизни.

* * *

Лева сбросил перчатки и шлем. Он только что очнулся от контузии и обнаружил, что лежит в свалившейся на пол клетке. Сверху на клетку навалились металлические леса и лестницы. Это нагромождение металла спасло ему жизнь. Динозавры обошли стороной эти три заваленные клетки. Но то, что спасло еиу жизнь, теперь мешало выбраться из клетки. Навалившаяся груда металла казалась неподъемной. Лева уперся ногами в дверцу клетки. Дверца приоткрылась, и в эту щель Лева просунул координатную рейсшину. Действуя рейсшиной как рычагом, он раскачал и подвинул упавшие леса. Дверца открылась ровно настолько, чтобы из нее можно было протиснуться боком. Лева выбрался из клетки. Цех был разгромлен. Всюду валялись металлические фермы, леса и лестницы. От уникального оборудования и станков остались груды металла и пластика.

Весь ряд клеток с тестерами лежал на полу. И было не заметно, чтобы кто-нибудь шевелился в этих клетках. Лева подошел к ближайшей клетке. Здесь должен был находиться его друг Новик. Новик лежал лицом вниз. Провода, идущие к костюму, сыпали мелкими искорками. Лева оторвал интерфейсный кабель. Искорки исчезли. Лева освободил дверцу клетки и снял с Новика шлем. Лицо Новика было бледным и безжизненным. Глаза закрыты.

— Димка! Что с тобой? — тормошил друга Лева.

Новик не отвечал. Насколько мог, Лева протиснулся в клетку. Надо было что-то делать. Он не мог смириться с тем, что Димка просто умрет здесь.

— Вставай! Ты слышишь? — Лева перевернул Новика и стал надавливать ему на грудную клетку. Он не знал, жив Васильев или нет, он даже боялся подумать об этом. Он просто работал как насос, стараясь разогнать кровь в теле Новика. Наконец ему показалось, что веки Новика дрогнули. Лева не прекращал реанимационных усилий. Он молил Бога, чтобы его друг остался жив. Новик сделал вдох, другой, его веки дрогнули и открылись. Он увидел над собой запыхавшееся лицо Левы. Блюдечки очков съехали на кончик Левиного носа.

— Лева, у меня уже ребра трещат, — тихо сказал Новик.

— Жив! — выдохнул Лева, теряя капельку пота.

— Жив, — подтвердил Васильев, ощупывая грудную клетку.

— Тогда вылезай оттуда. Сердце кровью обливается, видеть тебя в таком виде.

— Помоги! — Новик скинул с рук перчатки и отстегнул запутавшиеся провода.

Лева помог Новику выбраться из клетки.

— Динозавры тут славно погуляли! — Новик окинул взглядом всеобщий погром.

— У нас еще Скарж, Класс и Дред, — напомнил Лева, пробираясь через упавшие металлоконструкции.

— У меня недоброе предчувствие после того, что мы с тобой видели, — сказал Новик, следуя за Левой.

— Сплюнь три раза. Дело серьезное.

Лева первым добрался до клетки Класса. Из-под сплющенных металлических труб выглядывали ноги Класса.

— Мы не растащим все это. Надо звать на помощь, — сказал Новик. Голова у него еще кружилась после обморока.

— Почему сюда никто не пришел? Окна разбиты, звенит сигнализация, — удивился Лева.

— Действительно странно, — согласился Новик. — И куда это отправились динозавры?

— В Африку гулять… Тебе не кажется, что «Большой Брат» сошел с ума?

— После встречи с Бафометом во все поверишь.

Лева и Новик принялись разбирать упавшие металлоконструкции. Клетка с Дредом была завалена еще больше. Поднять тяжелую железную ферму они не смогли. Лева заметил на потолке балку с тельфером.

— Как это включается? — спросил он.

— Я знаю эту механику так же, как ты, — ответил Новик.

Лева увидел у стены пульт управления подъемником. Солнце уже взошло. Стояло раннее утро. Уцелевшие стекла светились пулевыми отверстиями. На стенах пули тоже оставили выбоины.

— Здесь стреляли! Как мы еще не попали под пули! — воскликнул Лева.

Он нажал кнопку управления тельфером. Кран пришел в движение и остановился над клеткой Класса. Новик зацепил крюк за упавшую ферму.

— Поднимай! — сказал Новик.

— Внимание! Майнаю! — объявил Лева.

Лева поднял упавшую ферму. Новик уже видел, что их старания бесполезны. Голова Класса была раздавлена трубами клетки. Шлем треснул, под ним растеклась лужа крови и сероватая жидкость мозга.

— Что с ним? — спросил Лева.

— Класса больше нет с нами, — объявил Новик. Голос его дрогнул. Ему впервые приходилось так близко видеть смерть человека.

— Мне кажется, это было в реале, — сказал Лева.

— Что? — обернулся к нему Новик.

— Тот город и взрыв. Думаю, Дред тоже…

— Лева, подгони кран.

Крюк опустился к месту, где был погребен Дред. Потерявший всякую надежду Лева потянул рухнувшую конструкцию. Из-под упавшей фермы показалась клетка с телом Дреда. Дред лежал, скрючившись и как-то неестественно подвернув под себя руки и ноги. От сильного удара шлем Дреда разлетелся на куски, и запекшаяся кровь обильно залила его лицо и шею.

— Как же тебя, дружище Дред… — со скорбью произнес Новик.

— Мне кажется, они умерли в тот момент, когда выстрелили друг в друга. И уже после этого по ним прошлись динозавры.

— Не знаю, Лева. Мне страшно. Я вижу, как перехлестнулись виртуальность и реал, — сказал Новик.

— Но ведь это не мы открыли дорогу. Это ему надо было выбраться в реал. И мы были правы, что хотели остановить его.

— Тебе не кажется, что мы еще в игре? — спросил Новик. — Что вдруг заставило «Большого Брата» оживить динозавров и вывести их на улицу? Виртуальная смерть ребят, которой каждый из нас умирал тысячи раз, вдруг обернулась реальной. А вроде бы настоящая смерть Блейда — наоборот. Что происходит, Лева?

Из-под груды металлолома и битого стекла раздался голос Скаржа:

— Эй, вытащите меня отсюда!

— Скарж! — воскликнул Лева.

Тестеры принялись разгребать упавшие леса и фермы. Под металлическими конструкциями показался Скарж. Он очнулся раньше Новика и Левы и, когда ожили динозавры, заполз под леса. Но динозавры опрокинули леса, и деревянный настил упал на Скаржа. На какое-то время Скарж потерял сознание.

Скаржа вытащили из-под упавших металлоконструкций. Из раны на голове у него еще сочилась кровь, но он улыбался своим спасителям.

— Ты видел, что произошло? — спросил Новик.

— Ящеры пошли погулять. Приехали менты, началась стрельба. А вы разве ничего не слышали?

— Нет. Странно, как это ты ожил так быстро.

— Мне показалось, что я спал. А когда проснулся, увидел, как на меня идет ящер. Я едва успел выскочить из клетки. Потом пошла такая стрельба!

— Зачем динозавры «Большому Брату»? Куда он их направит? — спросил Новик.

— Давайте пойдем к людям. Там все узнаем, — предложил Лева.

— А что с Дредом и Классом? — спросил Скарж.

— Они мертвы, — ответил Новик.

Они вышли на улицу. На площадке перед цехом валялся обгоревший остов тарбозавра. Следы динозавров вели к сломанной ограде из металлической сетки.

Главное здание корпорации было оцеплено милицией. В «Персте» продолжались оперативные мероприятия. По напряженным милицейским переговорам чувствовалось, что в городе происходят какие-то чрезвычайные события. В вестибюле корпорации (дальше его не пустили) сидел Фриз. Его трясло, как в лихорадке. В памяти у него прокручивались последние события в игре и поход динозавров. Домой Фриз не пошел. Он сообщил, что под завалами в цехе остались люди, и теперь ждал, когда приедут спасатели и вызволят его товарищей. Ожидание тянулось невыносимо. Фриз собирался пойти напомнить о своей просьбе, когда в вестибюль корпорации вошли Лева и Новик и ввели под руки Скаржа. Скаржу было плохо. Временами он терял сознание.

Фриз вскочил с кресла и бросился к ним:

— Живы! Слава Богу!

— Не все. Класс и Дред погибли, — сказал Новик.

— Как это случилось? Динозавры?

— Мне кажется, это случилось еще раньше, в игре.

— Что со Скаржем?

— Нужен врач. У него контузия.

— Врач где-то здесь. Недавно приехала «Скорая». Не знаю, что произошло, но вынесли еще два трупа. Программисты Кадников и Лушин. Меня до сих пор колотит, как вспомню, как падал в ту пропасть. Кажется, теперь я знаю, как наступает смерть.

— Ничего ты не знаешь. Мы видели настоящую смерть. Меня успели выхватить, а вот Класс с Дредом… Он — лукавый. Он успел схватить Класса до того, как остановилось время, — тихо произнес Скарж.

— Фриз, надо найти врача, — попросил Новик.

«Скорая» еще не уехала. Врач обработал Скаржу рану на голове и наложил повязку.

— Рана неглубокая, швы накладывать не нужно. Возможно сотрясение мозга. Отвезите его домой и положите в постель, — посоветовал доктор.

— Он теряет сознание, — заметил Лева.

— Сегодня таких много. Достань, Лена, заветный пузырек, — обратился доктор к медсестре.

— Каких таких? — спросил дотошный Лева.

— За последние сутки мы целые клубы поднимали. Приезжаем на вызов — геймеры в клубе лежат в коме. Люди от игр уже стали терять сознание. Видимо, слишком долго играли.

— А потом что? Какие последствия?

— Ничего страшного, встряхнутся и идут домой. Немного чумные, правда, но так бывает.

Доктор провел флакончиком с нашатырем под носом Скаржа. Скарж вздрогнул и мотнул головой.

— Вот и хорошо, голубчик. Вам надо домой. Боюсь, у вас сотрясение мозга. Надо пойти в поликлинику и показаться врачу.

— Смотрите! — взгляд Левы упал на маленький телевизор, стоявший на столике у охраны.

Звук у телевизора был выключен. На экране была видна большая толпа, собравшаяся на Дворцовой площади. Если бы не логотип новостей «ПТВ» в углу экрана, можно было подумать, что идет какой-то фантастический боевик. Толпа канатами стягивала ангела с Александрийского столпа.

— Что это? Вы понимаете, что происходит? — спросил Лева.

— Мне кажется, эти люди вышли из Хоунхеджа, — сказал Новик. — Мы должны быть на площади.

— Смотрите! Над колонной летает ящер! Надо немедленно отключить «Большого Брата».

— Но это невозможно! Радиосигнал «Большого Брата» не может действовать на такое расстояние! — возразил Фриз.

— Все у вас невозможно: и Замок, и Друккарг, и последний черный город. Надо спешить. Если он контролирует «Большого Брата», могут случиться большие неприятности.

— Можно понять, что он контролирует роботов. Но как он может контролировать людей? — удивился Фриз.

— Хорошо хоть люди. Было бы хуже, если бы пришли игвы из Хоунхеджа и демоны из преисподней, — заметил Новик.

— Мне кажется, они уже здесь. Эти люди, они — одержимы! — воскликнул Лева.

— Что будем делать? Виртуального мира корпорации, как я понимаю, больше не существует, — сказал Фриз.

— Да, виртуального мира больше не существует. И нас осталось не так много. Но мы можем бороться в реальном мире, поскольку знаем то, чего пока не знает никто, — сказал Лева.

— Кажется, мы собирались на площадь? — сказал Скарж. После медицинских процедур он почувствовал себя немного лучше.

— Я только позвоню жене. Что-то мне тревожно, — сказал Новик. Он направился к телефону, стоящему на вахте. Собственным мобильником он так и не обзавелся.

Телефон гудел длинными гудками. Никто не снимал трубку. «Где Света? Может, взаправду, обиделась и ушла из дому?» — подумал Васильев. Недоброе предчувствие охватило его. Оно твердило: дома что-то случилось.

— Света почему-то не отвечает. Я боюсь, что-то случилось. Можно я съезжу домой? — обратился Новик товарищам.

— Конечно, съезди. Звони мне на мобильный. Я скажу, где мы находимся, — сказал Лева.

— Жаль, с нами нет Класса. Он бы разобрался с «Большим Братом», — сказал Скарж.

— Надо ехать на площадь. К «Большому Брату» менты все равно нас не допустят, — сказал Фриз.

Новик выбежал на улицу. Предчувствие беды колотилось в нем. На улице Коллонтай он поймал машину. Центр был перекрыт, и водитель за большие деньги согласился ехать через Выборгскую сторону. Усевшись на переднее сиденье «Жигулей» восьмой модели, Васильев прикрыл глаза. Радио в машине рассказывало о происходящих событиях. Весь центр города был заполнен беснующимися толпами молодежи. Роботы-ящеры шли туда же, сметая милицейские заслоны. Все происходящее казалось фильмом ужасов. Остановленный вместе с потоком времени в виртуальном мире Гагтунгр успел дотянуться до мира реального. Новик вспомнил последнее послание Бафомета. Демон грозил лично ему. Он предупреждал, что его рука повсюду настигнет Новика. Новику было плевать на угрозы демона, но…

«Светлана! Вдруг они сделали что-нибудь с ней?» — Васильев гнал от себя эту мысль, но она возникала вновь и вновь будто написанная яркой несмываемой краской. Так случилось, что тестеры встали на пути зла и отважились не отступить в сторону. Битва перекинулась в реальный мир. Началась борьба за души людей. Это был бой, в котором кровь, слезы и смерть были настоящими и где нельзя было использовать спасительные сохранения.

 

Глава 27. Поход одержимых

Первым пассажирам, спешащим на работу, приходилось проталкиваться сквозь группы странной молодежи, собирающейся в вестибюлях метро и на остановках наземного транспорта. У молодых людей был одинаково отсутствующий взгляд и бледные помятые лица. Большей частью они молчали, изредка перебрасываясь какими-то непонятными обывателю фразами. Некоторые из них курили, почему-то передавая сигарету по кругу.

«Вот еще, съезд наркоманов!» — недовольно бурчали люди, проталкиваясь сквозь замороженные ряды молодежи и подростков. Но молодые люди держали себя так, будто вокруг них никого не существует.

Это сбор продолжался в течение часа. Когда толпы молодых людей собрались достаточно большие, они спустились в метро и как-то незаметно захватили вагоны, вытеснив из них всех остальных. Никто не хотел ехать в одном вагоне с этой заторможенной молодежью. Накурившиеся сигарет глупо улыбались, основная же часть молодых людей прятала взор в себя, словно сверяясь с советами невидимого вожака. В руках у некоторых звонили мобильные телефоны, и они обменивались короткими сообщениями. С разных концов города стекались «наркоманы» к центру города, и те, кто пользовался метро, выходили на станциях «Невский проспект» и «Гостиный двор». К девяти утра большая толпа молодежи, заполонив тротуары Невского проспекта, двинулась к Дворцовой площади.

Дежурившие на Невском проспекте милицейские патрули доложили о странном шествии. Оперативный дежурный объявил повышенную готовность. От этой толпы можно было ожидать чего угодно. Милицейскому начальству были памятны московские беспорядки лета 2002 года во время чемпионата мира по футболу, и в центр отправили с десяток машин ОМОНа и ППС.

К этому времени в мэрии началось заседание оперативного штаба по ликвидации последствий наводнения. Во вступительном слове губернатор Нильский подвел краткий итог проделанной работе. По дренажным трубам удалось отвести воду с улиц. Взорванные тоннели засыпали, остановив наводнение под землей. В будущем предполагалось проделать дренажные стоки, чтобы осушить тоннели метро. Дамба выдержала натиск стихии. Велись работы по ее укреплению. За последние сутки уровень воды в Неве не поднялся, и это давало повод надеяться на лучшее.

Первым Нильский предложил заслушать Земнухова. Генерал должен был доложить о результатах расследования инцидента у «Лесной». Городские власти предвидели, что СМИ взорвутся тревожными сообщениями. К этому нужно было подготовиться и выдвинуть достаточно убедительную версию. Разумный подход требовал, что лучше всего это происшествие выглядело бы как несчастный случай вследствие выхода газов, скопившихся в тоннелях метро. Генералу Земнухову поручили подготовить версию для печати, но все присутствующие с нетерпением ожидали услышать истинное объяснение этим событиям. Генерал постарался оправдать возложенные на него надежды. Следствие уже располагало предварительными результатами экспертиз. В основном, причинами смерти метростроителей стали различные травмы высокой степени тяжести. Несколько человек умерли от асфиксии в перевернувшемся автобусе. Никаких следов метана или других газов ни химикам, ни патологоанатомам найти не удалось. Земнухов сидел за длинным губернаторским столом и перекладывал бумаги, пытаясь состряпать приемлемую для всех версию происшедшего, которую от него так ждали.

На столе перед Земнуховым затренькал сотовый телефон. «Как не вовремя», — подумал генерал. За губернаторским столом действовал запрет на телефонные переговоры. Исключение было сделано только для начальника ГУВД. Тем не менее, все присутствующие недовольно покосились на генерала. Земнухов вопросительно взглянул на губернатора. Нильский едва заметно кивнув головой.

На связь с генералом вышел оперативный дежурный ГУВД. «По Невскому проспекту в сторону Дворцовой площади движется большая толпа. В основном молодежь и подростки. Мы перекрыли движение по проспекту, поскольку они заняли все тротуары и частично проезжую часть. Они перевернули две машины ППС и продолжили движение. На Заневском тоже беспорядки. Из корпорации «Давайте Играть!» вырвалась группа роботов-динозавров. Роботы вышли из-под контроля. Остановить их пока не удалось», — доложил дежурный.

«Я на совещании у губернатора. Буду через полтора часа. Действуйте по обстановке, сопровождайте шествие и подтягивайте резервы. Меня беспокоить только в крайнем случае», — тихо проговорил Земнухов, прикрыв трубку рукой.

— Что там у вас, Владимир Кириллович? — недовольно спросил Нильский.

— Молодежь идет на Дворцовую. Несанкционированное шествие.

— Да? И по какому поводу?

— Выясняется, — коротко ответил генерал.

— Беспорядков нет?

— Перевернули две милицейские машины, в остальном пока спокойно.

— Ну чего бесятся?! Вроде ни футбола, ни хоккея. Наркоманы чертовы! — зло произнес Смирнов, начальник ГО и ЧС.

— Мы вас отпустим пораньше, Владимир Кириллович. Доложите, что у метро случилось и свободны, — сказал губернатор.

— Вчера при засыпке тоннелей метрополитена погибли сорок три человека. Еще два десятка находятся в больницах в тяжелом состоянии. По заключению судмедэкспертов люди погибли от тяжелых травм, полученных в результате взрывных выбросов воды и сжатого воздуха из тоннелей метрополитена. Несколько человек умерли от асфиксии в перевернувшемся автобусе. Еще несколько человек утонуло, упав в провал. Пропала без вести группа из трех инженеров, отправившихся на разведку тоннелей. Такова, вкратце, сводка по этому инциденту.

— Так что же взорвалось в метро? Что убило этих людей? — спросил Нильский.

— Мы пока не можем ответить на этот вопрос. Никаких следов взрывоопасных газов пока не обнаружено. Но давление воздуха и воды было такое, что взрывало грунт и переворачивало тяжелые машины. Еще были замечены какие-то тени, выползающие из вскрытого тоннеля. Этому еще сложнее найти объяснение, поскольку никаких материальных следов своего пребывания, кроме трупов и поднявшейся паники, эти тени не оставили. По словам очевидцев, тени заползли в автобус со строителями. В автобусе началась паника и давка. Люди ломились в окна и двери. Нескольких человек задавили насмерть, до того люди были напуганы. Затем произошел мощный выброс воды, и автобус перевернулся. Из тридцати человек, находившихся в автобусе, выжили всего восемь. Все они находятся в реанимации.

— И куда подевались эти ваши тени? Вот вы, Валерий Леонидович, были там и все видели, расскажите нам, — обратился Нильский к начальнику метростроя Веселкову.

— Все случилось, только мы начали засыпать тоннели. Я стоял возле своей машины и наблюдал, как самосвалы ведут засыпку. Внезапно вдоль тоннеля ударили струи воды. Грунт поднялся вверх как от взрывов. Тяжелый самосвал «КАМаз» перевернулся. Рядом стоял Александр Васильевич Плахов. Его ударило камнем. И только каким-то чудом не пострадал Алексей Петрович, — кивнул Веселков на председателя штаба ГО и ЧС Смирнова.

— Асфальт взрывался вдоль линии тоннеля. Вверх взлетали столбы воды и куски грунта. Переворачивало машины и бульдозеры. Вдруг мы услышали крики. Люди выпрыгивали из окон автобуса. На их лицах был ужас. Все бросились к автобусу. Было видно, как внутри бьется что-то черное, как морской скат. Все остановились. Нас словно парализовало страхом. Я побежал к своей машине. Люди прыгали из окон автобуса. За ними тянулись длинные черные полосы, как языки. Эти языки настигали людей и оборачивались вокруг головы. Люди падали на землю. Это было ужасно. Потом мощный выброс воды подкинул автобус подкинуло на несколько метров. Автобус перевернулся в воздухе и упал на бок. Я добежал до машины. Мой водитель сидел бледный, как полотно. Как он меня дождался, не знаю. Мы ударили по газам и рванули в какой-то переулок. Что там было дальше, не знаю. Через полчаса этот безумный страх прошел, и мы вернулись к строительной площадке. Там уже не было никаких теней. Только трупы людей плавали в прибывающей воде.

— Представляете, что поднимется, если ваш рассказ попадет в СМИ? Еще не утихла шумиха вокруг корпорации, как тут новая история! Представьте заголовки: «Ужас в метро», «В Питере разверзся ад» и тому подобное. Прибавьте к этому продолжающееся наводнение. До всеобщей паники один шаг. Теперь еще это шествие по Невскому. Что мы тогда будем делать, отцы города? — обратился к членам штаба губернатор.

— Шила в мешке не утаишь. Остается одно: дать свою версию событий. Трудно, конечно, все объяснить, но версия с газами самая правдоподобная, — предложил Смирнов.

— Значит, пока ее и будем придерживаться? Так, Владимир Кириллович? — обратился к начальнику милиции Нильский.

— Можно попробовать. Во всяком случае, это лучше чем наводить страх на горожан.

— Вот и держитесь этого. А вы, Валерий Леонидович, — обратился губернатор к Веселкову, — доведите дело с засыпкой и осушением метро. Это теперь под вашу личную ответственность как и все дела оперативного штаба.

Земнухов поймал взгляд губернатора и показал пальцем на дверь.

— Да-да, Владимир Кириллович, идите разбирайтесь с этим шествием. Держите меня постоянно на связи, что происходит в городе.

— Непременно, — с облегчением вздохнул Земнухов. Он терпеть не мог терять время на подобного рода совещаниях.

* * *

Перевернув пару милицейских машин, толпа продолжила движение к Дворцовой площади. Странное это было шествие. Молодые парни шли быстрым шагом, сосредоточенно глядя перед собой. Они почти не разговаривали друг с другом. Иногда раздавались отрывистые возгласы, похожие на команды. Но ни шуток, ни смеха в толпе слышно не было. И даже обычного для молодежных тусовок пива они не пили. Проходя по мостам над каналами, молодые люди старались держаться подальше от перил. Вид текущей воды внушал им какой-то первобытный страх. Милицейские машины ехали посреди Невского проспекта, громко предупреждая всех о приостановке движения. Прохожие жались к стенам домов, открывая проход молчаливой человеческой массе. Создавалось впечатление, что каждая человеческая единица в этой массе погружена в глубокие размышления и никакие внешние раздражители ее не трогают. Даже попытавшиеся перекрыть проспект милицейские машины перевернули на обочины быстро и молча, словно река преградившие ее течение валуны. Милиционеров не тронули. Их просто, передавая их рук в руки, оттащили в сторону и прижали к стенке. После чего продолжили свой угрюмый ход к Дворцовой площади.

Из окон дорогих магазинов и офисов косились на странное шествие российские буржуа. Им была не понятна цель шагающих по Невскому проспекту. Они опасались за свою жизнь и имущество. Но цель идущих вместе состояла не в том, чтобы отнять имущество и жалкие жизни людей, возомнивших себя хозяевами жизни, а в том, чтобы весь этот мир целиком и без остатка преподнести в дар своему господину. К этому влекла их инспирация планетарного демона Гагтунгра, незримо витающего над рядами угрюмого шествия. Цель демона во многом была достигнута: он сумел покинуть мрачные подземелья и лавы и, овладев душами людей, выйти в этот заманчивый внешний мир. Гагтунгр был удовлетворен. Благодаря хитроумному плану, ему удалось завладеть душами тысяч людей. Его новые миньоны шли, чтобы принести ему великую славу.

«О это будет великий день! Злой тиран будет посрамлен. Его творения отвернутся от него, — предвкушал Гагтунгр. — Вся матрица, в которую Дух вливает свою силу, перевернется сегодня! Никогда больше Спаситель не войдет в этот мир. Мир будет настолько мерзок, что у Него не будет никакой надежды войти сюда снова. Останется одно: призвать демиурга. Сценарий гнева Господня, сценарий наказания Содома и Гоморры повторится. И тогда те, кто пели осанну тирану-демиургу вчера, сегодня будут проклинать его. Свет закатится и вспыхнет вновь. Грядет новый эон. Эон, в котором развеются тайны и будут сброшены лживые маски и обетования!»

Гагтунгр вел людей на площадь, но это было только начало большого пути. Гагтунгр хотел, чтобы их великий поход начался с площади перед Зимним дворцом, как и революция в этой стране. Между тем к Дворцовой площади подтягивались автобусы с бойцами ОМОНа и ППС. Шествие к Дворцовой площади по виду было мирным и аполитичным. Идущие не выдвигали никаких лозунгов. Они послушно шли туда, куда вел их вселившийся в них дух. И до момента вступления шествия на Дворцовую площадь других инцидентов, нарушающих общественный порядок, не случилось.

Сердце Земнухова было не на месте. Он постоянно наращивал силы, снимая патрули откуда только можно. К моменту подхода шествия все окрестные улицы и проезды уже были перекрыты милицейскими патрулями. По плану в случае возникновения массовых беспорядков предполагалось разбить толпу на части и вытеснить на близлежащие улицы.

В резерве стояли четыре пожарные машины с брандспойтами для разгона демонстраций. После прорыва кордона на Невском в толпе шныряли агенты, пытавшиеся выявить зачинщиков беспорядков. Но толпа была на удивление безликой, угрюмой и молчаливой. Агенты не слышали призывов к беспорядкам, вследствие чего зачинщиков и подстрекателей, по их докладам, установить не удалось. Шествие миновало заграждения из грузовиков на Большой Морской улице и Адмиралтейским проспектом и вышло к Дворцовой площади. Тотчас на Миллионную и Дворцовую набережную выдвинулись милицейские подразделения, запечатывая толпу на площади.

Молодежь сгрудилась возле Александрийского столпа. Их взоры были устремлены к вершине колонны, где в пасмурном зимнем небе парил ангел. Ангел попирал крестом змею, и этот символ, оскорбляющий сатану, очень не понравился тем, кто пришел на площадь. Мятежный дух не собирался терпеть в своей будущей столице подобные символы.

Над площадью закружились роботы-рамфоринхи. В руках молодых ребят появились веревки. Рамфоринхи подхватили веревочные петли и подняли их на двадцатипятиметровую высоту, набросив на шею ангела. Сотни рук потянули веревки. Толпа раздалась в стороны. Ангел на вершине колонны закачался и накренился, но креста из рук не выпустил. Толпа дернула сильнее. Ангел сорвался с постамента и, задев за круглую площадку, упал вниз. Бронзовая фигура ударилась о брусчатку площади. Голова ангела откололась от тела и покатилась к ногам толпы. Толпа взорвалась восторженным гулом. Слов было не разобрать, это был всеобщий стон облегчения. Люди выли, как звери, сумевшие завалить вожака вражеской стаи. Выражение их глаз изменилось. Щелочки зрачков превратились в цепкие и злые прицелы, выискивающие новые цели.

Падение ангела произошло так быстро, что милиция не успела вмешаться. И только когда ангел разбился о камни, наблюдавший все это командир батальона ППС передал по рации:

— «Первый»! Они сбросили с ангела с колонны. Мы не успели вмешаться.

Руководитель операции среагировал быстро:

— Внимание всем патрулям и подразделениям! Вводится план «Кольцо». Действуйте по обстановке. Толпа должна быть рассеяна, зачинщики задержаны.

Милицейские подразделения, прикрываясь пластиковыми щитами, двинулись на площадь. В ход пошли резиновые дубинки. План был простой: рассечь толпу на части и вытеснить с площади. Омоновцы лихо колотили дубинками, но эти зомби на площади, казалось, не чувствовали боли. Они стояли мертвой стеной, раздвинувшись лишь для того, чтобы поглотить милицейские клинья. Отряды милиции оказались отрезанными от проходов. Толпа сомкнулась вокруг них. Почувствовав, что их окружают, милиционеры с удвоенной силой заработали дубинками, пытаясь пробить проход сквозь плотную массу тел. Но толпа держала удары. Те, кто терял сознание от ударов, просто падали на землю и на их тела тут же становились другие. Это было немыслимо. Даже закаленные в боях омоновцы почувствовали страх. Они уже просто бились за свои жизни, чтобы их не задавили и не затоптали здесь на площади. Из боковых улиц запоздало выдвинулись пожарные машины. В толпу полетели гранаты со слезоточивым газом. Даже газ не смог переломить ситуацию. Зомби задыхались, но не сходили с места. Тогда в толпу ударили струями воды из пожарных брандспойтов. Передние ряды одержимых повалило на землю. Но дальние ряды не шелохнулись. Никто из одержимых не побежал и не сдвинулся с места. Пожарные машины остановились, боясь кого-нибудь задавить.

Тем временем толпа, плотно окружив, давила милиционеров. Их били какими-то замедленными, но точными и выверенными движениями, отнимали щиты, дубины и каски, и, сбивая на землю, топтали ногами. Потерявшие самообладание омоновцы схватились за оружие. Раздались короткие и резкие автоматные очереди. Милиционеры стреляли в упор. Одежды нападавших расцветали кровавыми цветами. Трупы падали в общую свалку, и одержимые шли по ним, свирепея от вида пролитой крови.

Дверь остановившегося пожарного автомобиля распахнул капитан ОМОНа.

— Пусти за руль. Наших подавят! — он оттолкнул сержанта-пожарника.

Ярко-красный пожарный «ЗиЛ — 130» врезался в толпу. Под стальным бампером хрустнули кости. Тела падали и проваливались куда-то вниз, под машину. Капитан, стиснув зубы, давил на газ.

— Направляй брандспойт! Не давай им подойти к машине! — крикнул он пожарному сержанту.

Вокруг машины хлестала режущая струя воды. Струя сбивала с ног и перекатывала тела. В толпе появился просвет, и капитан направил машину к окруженному взводу милиционеров. У Александровской колонны в самом центре площади строчили автоматы. Омоновцы стояли, прижавшись спинами друг к другу. Автоматные рожки, выданные по два на брата, быстро пустели. Толпа перешагивала через трупы и надвигалась на милиционеров.

Сержант-пожарник умело управлял брандспойтом, расшвыривая с дороги одержимых. Машина почти пробилась к ОМОНу. Между автомобилем и окруженными милиционерами оставался узкий перешеек тел, когда в цистерне закончилась вода. Выбросив последние литры, насос взвыл, перекачивая воздух. Капитан стиснул зубы и нажал на газ. Автомобиль врезался в толпу. Отчаянно отбиваясь от наседающих зомби, милиционеры залезли на цистерну и повисли на подножках пожарного автомобиля. «ЗиЛ» взревел сигналом и попытался уйти расчищенной дорогой. Но зомби как по сигналу окружили машину. Лес рук вцепился в сидящих на бортах милиционеров. Омоновцев стягивали вниз и затаптывали, будто свершая какой-то ритуальный танец. Автоматы расстреливали последние патроны. Автомобиль с ревом пробивался сквозь толпу, круша и подминая под себя потерявших рассудок людей.

— Что творится! Что творится! Все с ума посходили! — испуганный взгляд сержанта метался по обезумевшим лицам.

Одержимые со всех сторон облепили машину. Они прыгали на капот и цеплялись за цистерну. К стеклам прижимались их бледные лица с пустыми невидящими глазами. «ЗиЛ» упорно продавливал барьер из человеческих тел. Тяжелый автомобиль давил и калечил всех, кто вставал на пути. Весь передок машины был в крови и обрывках одежды. Над кабиной грохотали одиночные выстрелы. Еще одного омоновца сдернули с подножки и затащили под ноги толпы. На цистерне осталось всего четверо милиционеров. Омоновцы экономили последние патроны, стреляя только в тех, кто пытался схватить их за ноги.

Вдруг каменный гром забарабанил по машине. Сразу несколько камней влетели в рассыпавшееся осколками лобовое стекло. Один из камней больно задел капитана по скуле. Сержант-пожарник со стоном повалился набок, уткнувшись в правую дверцу. Влетевший булыжник угодил ему прямо в лицо. Кровь кинулась капитану в голову.

— Ну держитесь, гады! — капитан вдавил в пол педаль акселератора.

Движущийся на второй передаче грузовик врезался в самую сердцевину толпы. Кого-то забросили на капот «ЗиЛа». Цепляясь руками за раму окна, паренек попытался влезть в кабину. Слева уцепился еще один, они причиняли капитану немало беспокойства. Он бросал руль то вправо, то влево, стараясь сбросить этих «гостей» с машины.

В крышу кабины заколотили мощные и частые удары. Капитан поднял голову. В пробитое отверстие просунулся клюв птеранодона. Летающие ящеры сбили последних омоновцев с цистерны пожарной машины и стальными клювами принялись долбить крышу кабины. Один из ящеров пробил крышу и клюнул капитана в голову. Стальная арматура клюва пробила ушанку. Из раны на голове капитана потекла кровь.

— Тварь проклятая! — капитан взмахнул рукой и отбил клюв.

На помощь первому птеранодону пришел другой. Усевшись сверху, роботы дружно долбили крышу кабины. Клювы проникали в кабину на полметра. Капитан сполз на пол. Одной рукой он держал руль, другой давил педаль газа. Машина вихлялась из стороны в сторону. Дверца распахнулась, и в кабину влез один из прицепившихся зомби. Капитан ударил его ногой. Зомби вылетел обратно, но за ногу капитана уцепилось несколько одержимых. Милиционер пинал их ногами, чувствуя, что слабеет от этой борьбы. По его лицу текла кровь из рассеченной головы. Распахнулась правая дверца. Зомби выбросили потерявшего сознание сержанта. В кабину залез еще один паренек. В тесном пространстве разгорелась отчаянная борьба. Капитан попытался достать из кобуры пистолет. Но на него навалились сразу с двух сторон и придавили к сиденью. Руки одержимых тянулись к его шее. Ящер пробил достаточно большую дыру в крыше и увидел капитана. Птеранодон нанес прицельный удар в голову милиционеру. Капитан отпустил педаль газа. Машина остановилась, двигатель заглох. Потерявшего сознание милиционера вытащили из машины. На минуту он пришел в себя и увидел крылатого ящера, сидящего на крыше кабины. Черные с фиолетовой поволокой глаза птеранодона встретились с глазами милиционера. На мгновение капитану показалось, что в глазах робота блеснул кроваво-красный огонек. Это было последнее, что он успел заметить. Птеранодон резко нырнул головой и вонзил клюв в правый глаз капитану.

Восторженный гул вновь прокатился по площади. Одержимые праздновали победу. На вершине Александрийского столпа затрепетало крыльями едва различимое на фоне серого неба уродливое существо. Это был Арданэль. Посланник Гагтунгра материализовался в Энрофе, что воочию наблюдать победное шествие Князя.

* * *

Крылатые роботы: птеранодоны, птеродактили и рамфоринхи, вырвавшиеся из цеха корпорации, летели над городом. У них уже давно должны были сесть аккумуляторы, но какая-то неведомая сила давала им энергию, вела и направляла. Модели ящеров были разного размера от полной копии, имевшей размах крыльев около шестнадцати метров, до уменьшенных, размером со стервятника. Омоновцы у корпорации обстреляли ящеров, но ящеры ушли в высоту и продолжили полет к центру города. Именно туда, к Дворцовой площади, вел их голос. Наземные ящеры важно вышагивали по Заневскому проспекту, держа путь к мосту Александра Невского. Они передавили на дороге несколько десятков мешающих им машин, прежде чем милицейское начальство перекрыло движение и выслало навстречу динозаврам шесть бронетранспортеров. Наступление динозавров происходило одновременно с побоищем на Дворцовой площади, и милицейские частоты полнились тревожными рапортами и резкими начальственными распоряжениями.

Генерал Земнухов заслушал по рации доклады дежурного и начальника милиции общественной безопасности. Встревоженный обстановкой он приказал водителю ехать к Дворцовой площади. Еще с момента убийств в корпорации у генерала зародилось подозрение, что в городе происходят какие-то необъяснимые с обычной точки зрения события. И то, о чем сейчас бубнили все каналы телевидения, только утвердило генерала в этих предположениях. Некая сила руками обращенных в зомби людей убивала сейчас милиционеров на Дворцовой площади. Она, эта же сила, привела в движение макеты доисторических ящеров, которые, круша всё на своем пути, двигались сейчас по Заневскому проспекту.

Джип «Тойта Лэнд-Крузер» генерала затормозил на Миллионной. Отсюда было видно столпотворение на Дворцовой площади. По радио звучали отчаянные призывы. Попавший в окружение ОМОН затаптывали и забивали насмерть. Над площадью звучали редкие выстрелы — патроны у попавших в окружение милиционеров были на исходе. Никто не знал, что делать. Обычные средства не помогали. Последние две пожарные машины были атакованы летающими ящерами. Их водители погибли. Даже слезоточивый газ не остановил беснующихся зомби. Они на него просто не реагировали.

— Полк внутренних войск на подходе. Нужен приказ на применение оружия, — обратился к Земнухову его заместитель, начальник милиции общественной безопасности полковник Крицкий.

— Там тысячи людей! Вы понимаете, какая это будет бойня?

— Там наркоманы и подонки! Они убивают наших товарищей! — проскрипел зубами Крицкий.

— Все равно я не могу отдать такой приказ. Подтягивайте силы, возьмите площадь в двойное кольцо. Мы не можем допустить, чтобы эта толпа, опьяневшая от вида крови, вырвалась на улицы города. Если они предпримут такую попытку — только тогда огонь на поражение.

— Что, будем стоять и смотреть, как они убивают людей? А если пойдут на Эрмитаж? Громить там ценности?

— Посмотрите на этих отморозков! Это люди?! — взбешенный Крицкий выхватил у омоновцев двух задержанных и подтащил к генералу.

Перед Земнуховым стояли пацаны лет шестнадцати. Лица их были бледны, застекленевшие глаза таращились поверх головы генерала.

— Анализы на наркотик взяли? — спросил Земнухов.

— Никаких наркотиков, в том-то и дело! Они все с ума посходили! — разгоряченно объяснил Крицкий.

— Вы понимаете, что вы наделали? Зачем вы пришли сюда? — спросил Земнухов у подростков.

Они молчали.

— Отвечай, подонок! — Крицкий ударил кулаком в лицо одного из парней. Тот пошатнулся, но устоял.

— Прекратите! — рявкнул Земнухов. — Срочно установите личности этих подростков и свяжитесь с их родителями. Нужно показать их психиатру. Посмотрите на них. Если это не наркотики, тогда с психикой у них не все в порядке.

— Да они все такие! Мы около ста человек задержали. Чума какая-то! Затмение на них нашло. Ничего не говорят, смотрят пустыми глазами!

— В мэрии все уже знают. Я немедленно свяжусь с губернатором. Пусть он принимает решение, — сказал Земнухов.

Генерал опустился на сиденье джипа и взял трубку мобильного телефона. Земнухов был одним из немногих, кому был известен прямой телефонный номер губернатора.

— Анатолий Георгиевич! Это Земнухов. Ситуация критическая. Толпа окружила и убивает наш ОМОН. Мы не можем прорваться к омоновцам. Прошу вашего разрешения на применение огня.

— Вы требуете этого от меня? У вас нет закона «О милиции»? — голос Нильского был сух и официален.

— Но вы губернатор и…

— Я больше никогда не стану губернатором, если разрешу вам стрелять в людей. Неужели у вас нет спецсредств, чтобы разогнать толпу?

— Спецсредства на них не действуют. Эти люди как зомби. Они находятся в каком-то особом психическом состоянии. Ничего не помогает.

— Делайте, что хотите, но только без стрельбы! На кого вы повесите сотни трупов? Тут в мэрии уже собрались корреспонденты, только что звонил президент!.. Что там у вас происходит? Почему до сих пор не навели порядок?!

— Я понял вас. Мы постараемся…

— Чего, в конце концов, хотят эти люди? Чего они добиваются? Почему до сих пор мне никто не объяснил?

— Ничего они не хотят и не добиваются! Это не демонстрация голодающих учителей или медиков. Это настоящие зомби!

— Зомби? Что вы имеете в виду?

— Их только так можно назвать. Эти люди абсолютно нечувствительны к слезоточивому газу, у них отсутствуют нормальные реакциии, а все их действия будто направляются кем-то со стороны.

— Вы должны разобраться со всем этим. И запомните, генерал, мне нужен результат и результат скорый. В случае чего во всем будете виноваты только вы. У нас не Москва, чтобы вам это сошло с рук. Прощайте, генерал, я жду от вас доклада о ликвидации беспорядков.

В трубке пискнул сигнал отбоя. Земнухов с презрением посмотрел на умолкнувшую трубку.

— Что сказал губернатор? — спросил Крицкий.

— Что он может сказать! Чтобы выкручивались сами… — взгляд Земнухова скользнул по лощеному лицу полковника.

«Если меня пнут с начальников, у этого служаки появиться хороший шанс занять мое место», — подумал Земнухов.

— Значит, приказа на открытия огня не будет?

— Нет, не будет. Губернатор не хочет подставляться перед выборами. Я придерживаюсь того же мнения, но по другим мотивам. Сдерживайте толпу. Скоро прибудут БТРы. Кроме полка внутренних войск, к вам подойдут курсанты института МВД и областные омоновцы. Возьмите машины из пожарных частей. Смойте толпу с площади, но не стреляйте.

— А наши омоновцы? — растерянно посмотрел на начальника Крицкий.

— Останутся на вашей совести, полковник. Это вы так руководили операцией, — сказал генерал, захлопывая дверцу автомобиля.

Недовольно сжав зубы, Крицкий пошел отдавать распоряжения офицерам.

— В Александро-Невскую лавру, — приказал Земнухов водителю.

Джип взвыл сиреной и полетел по набережной к перекрытому Невскому проспекту.

 

Глава 28. «Большой Брат» против…

Все утро подполковник Карлов пытался достучаться до вышестоящих инстанций и добиться, чтобы его поняли. Но то, что предлагал Карлов, не могло устроить высокое начальство, поскольку грозило срывом всех электронных коммуникаций. А предлагал подполковник не больше не меньше, как отключить всю Сеть на территории России. Такое решение пришло к нему после того, как он и другие программисты убедились в том, что отключение серверов «Большого Брата» не приведет к желаемым результатам. Игра разошлась по всему Рунету, на многих сайтах в Сети красовались рекламные баннеры, приглашающие подключаться к суперигре «Замок Флюреншталь».

Случай с Кадниковым утвердил подполковника в его решимости. Карлов звонил во все инстанции и просил и требовал. Он доказывал, что распространение игры в Рунете оказывает разрушительное воздействие на человеческую психику. Но никто не хотел его слушать. И только когда на Дворцовую площадь хлынула неконтролируемая толпа молодежи, один высокопоставленный чиновник в МВД наконец-то выслушал Карлова и пообещал разобраться в вопросе. Однако с тех пор прошло еще три часа, толпа на площади убивала милиционеров, а от руководства МВД не было ни слуху ни духу. Программисты не оставляли усилий, чтобы остановить распространение измененного «Замка Флюреншталь», но злополучная игра вновь и вновь появлялась на серверах необъятной российской сети, перенаправляя на новые адреса преданных игре геймеров.

А потом все неожиданно смолкло. Карлов взглянул на экран большого монитора и не увидел ни замка Флюреншталь, ни ужасных монстров. Виртуальная реальность в очередной раз изменилась. Перед подполковником предстал замерший темный город, планировкой прямых улиц напоминающий Петербург. «Неужели все кончилось?» — подумал Карлов. В вероятность столь быстрого и счастливого финала ему почему-то не верилось. Все, кто находился за компьютерными терминалами, с удивлением всматривались в панораму незнакомого города.

— Это не «Замок Флюреншталь», — сказал майор Бугаев, один из специалистов управления «К».

— Вижу, — согласился Карлов. — Но и на виртуальный макет Санкт-Петербурга тоже не походит.

— Никакого движения. Куда подевались все монстры и геймеры?

— Надо во всем разобраться. Чувствую, Кадников сошел с ума не сам по себе. Кто-то внушил ему, что надо убить Лушина. И причина, видимо, в том, что Лушин нашел что-то такое, что помогло бы нам разобраться с проблемой «Замка».

— Все они тут сумасшедшие, — угрюмо буркнул майор, повернувшись к монитору.

На столе забубнила рация: «Шестой»! «Шестой!» Я «Второй!» Из цеха корпорации вырвались динозавры. Кто ими управляет? Как их остановить?»

Карлов взял передатчик: «Второй!» О чем вы говорите? Какие динозавры?

«Роботы-динозавры. Они выломали ворота и вырвались на улицу. Кто управляет этими машинами?»

— Это еще что такое? Я где-то видел программу управления роботами, — сказал майор Бугаев.

— Ищи быстрее. Ты видел этих динозавров? Многих из них в натуральную величину! — поторопил Карлов.

Бугаев нашел программу управления роботами. Однако доступ к программе был заблокирован. Всякий раз как майор кликал на закладку управления роботами, выскакивало окошко о необходимости ввести пароль.

— Какой может быть пароль?

— Попробуй запустить «Взломщика», — посоветовал Карлов.

«Взломщик» — так называлась специальная программа, разработанная для спецслужб. Она позволяля получать доступ к заблокированным ресурсам компьютера. Бугаев запустил «Взломщика». Через несколько минут выскочило сообщение об успешном вскрытии программы.

— «Взломщик» справился! — довольно доложил Бугаев.

— Да ну? — удивился Карлов.

— Сейчас посмотрим, что умеют эти динозавры! — в предвкушении интересного потер руки Ьугаев.

Программа управления роботами, и в правду, была интересная. Она позволяла динозаврам свободно перемещаться и ориентироваться в пространстве. Но зачем макетам рептилий, предназначенным топтаться в детских парках да развлекать маленьких посетителей, нужно было наличие таких специфических функции как «Нападение» и даже «Пожирание», — осталось загадкой.

«Кто и для чего готовил этих роботов?» — подумал Бугаев. Пока он видел два пути изменить поведение роботов: вернуть их в «стойла» с помощью программных средств или заблокировать передачу радиосигнала. И как истинный программист Бугаев решил начать с первого пути. Он обнаружил, что программа позволяет видеть глазами динозавров, и включил эту опцию.

На большом мониторе возник Заневский проспект. Камера была установлена в голове диплодока, построенного в натуральную величину. С высоты своего громадного роста диплодок обозревал все вокруг. Перед диплодоком бежали кажущиеся небольшими с высоты его роста аллозавры, цератозавры, велоцерапторы и трицератопсы. Ящеры топтали и переворачивали автобусы и машины. Диплодок вытягивал шею и заглядывал в окна домов, пугая обывателей. Проспект опустел. Впереди по ходу движения омоновцы устраивали баррикаду из тяжелых грузовиков. Фургон с логотипом телекомпании «СиЭнЭн» двигался впереди стада рептилий. Высунувшись из люка машины, оператор снимал шествие динозавров по Петербургу. Взгляд диплодока взметнулся к небу. Там на недосягаемой для выстрелов высоте парили птеродактили. Они летели к Дворцовой площади, где бесчинствовала толпа людей, потерявших рассудок.

— Отрубай динозавров, — сказал Карлов, глядя на монитор.

— Ладно, малютки, порезвились, и хватит! — Бугаев кликнул мышкой на кнопку «Стоп». Кнопка вдавилась, но ни один из роботов не остановился.

«Чтоб тебя разодрало!» — подумал Бугаев и перешел на вкладку управления радиоинтерфейсом. На этой вкладке красовалась высокая антенна на крыше «Перста Петра». Эта антенна служила не только для связи между серверами «Большого Брата», но и, как сейчас выяснилось, для дистанционного управления роботами. «Вот то, что нужно! Сейчас они остановятся!» — подумал Бугаев. Он попытался отключить радиосигнал. Выскочило дурацкое окошко: «Программа выполнила недопустимую операцию и будет закрыта».

— Вот черт! — ругнулся Бугаев.

— Только время потеряли. Сейчас пошлю кого-нибудь на крышу, — сказал Карлов.

Подполковник взял рацию: «Седьмой! Пошли бойцов на крышу. Надо отключить радиоантенну. С нее идет сигнал, управляющий динозаврами».

«Сейчас сбегаем», — ответил командир взвода ОМОНа старший лейтенант Белов. Он оглядел своих бойцов, расположившихся в фойе корпорации. После короткого боя с динозаврами они отошли в «Перст Петра» и «закрепились» в вестибюле.

— Кусачки у кого-нибудь есть? — спросил Белов.

— Надо у водителей спросить, — ответил сержант Гришин.

— Сходи возьми, и прогуляемся на крышу, — попросил Белов.

— Зачем?

— Там антенна радиопередатчика. С нее идет сигнал, управляющий роботами.

— Чертовщина какая-то! Одного динозавра изрешетили: он весь в масле, искры сыплются, а идет! Неубиваемые какие-то!

Сержант сбегал к «УАЗику» и взял кусачки. Белов и Гришин направились к лифту. В «Персте Петра» были установлены современные скоростные лифты, включенные в систему «Умного дома». Благодаря этому даже в часы пик к лифтам никогда не было очереди. Милиционеры вошли в лифт и нажали кнопку последнего тридцатого этажа. Кабина плавно тронулась с места. Индикатор перескочил только на цифру «3», когда лифт неожиданно остановился.

— Застряли что ли? — спросил Гришин, тарабаня по кнопкам.

— И лифтера тут нет. Придется выбираться своими силами.

Белов передал по рации: «Мы застряли на третьем этаже. Вытаскивайте нас отсюда».

Омоновцы затопали по лестнице. Кабина лифта неожиданно тронулась с места. Лифт не доехал до двадцать третьего этажа и снова застопорился.

— Что за…! — выругался Белов.

«Мы на двадцать третьем», — сообщил он по рации.

Бойцы, проклиная лифт и командира, побежали на 23-й этаж.

— Не нравится мне эта игра с лифтом. Помню, в фильме «Обитель зла» тоже застрял лифт, а потом рухнул, — сказал Гришин.

— Типун тебе!.. Сплюнь три раза! — Белов со страхом покосился на остановившийся счетчик.

Лифт вздрогнул. Послышался скрежещущий звук.

— Опа-на! Дошутились!

«Вытаскивайте нас! Найдите лифтера где-нибудь!» — крикнул Белов в рацию.

«Мы на пятнадцатом. А лифтера здесь, походу, нет», — ответил в рацию запыхавшийся боец.

— Так, надо вылезать отсюда! — принял решение Белов.

Он попытался раздвинуть дверцы кабины. Камера наблюдения, зажужжав, повернулась к нему. Под объективом замигал красный огонек.

— За нами следят, — сказал Гришин.

«Запрещается выходить из кабины до полной остановки лифта. Если вы застряли, пожалуйста, воспользуйтесь кнопкой вызова лифтера или кнопкой аварийного спуска», — предупредил приятный женский голос.

— Где тут эти чертовы кнопки? — посмотрел на панель Белов.

— Лифтера я уже вызывал — бесполезно. Аварийный спуск вот он. Только боязно чего-то. Лучше уж не надо, — с подозрением покосился Гришин на панель с кнопками.

— Фильм все вспоминаешь? — Белов посмотрел на камеру наблюдения.

— Там тоже всем управлял кибермозг.

Лифт задрожал. Снова послышался скрежет металла. Гришин щелкнул переводчиком стрельбы. Раздался выстрел. Осколки камеры наблюдения разлетелись по полу. Кабина наполнилась пороховыми газами.

— Ты охренел? — прокашлялся Белов.

— Не хочу, чтобы на нас смотрели, — сказал Гришин.

Скрежет усилился. Милиционерам показалось, что лифт медленно съезжает вниз. Белов ударил прикладом автомата в потолок. Пластиковая панель отошла. В крыше кабины открылся люк.

— Подсади меня! — попросил Белов сержанта.

Белов подтянулся на руках и через люк вылез на крышу.

— Давай руку, — Белов помог выбраться Гришину.

Они стояли на крыше лифта. Скрипя тормозами, лифт сползал вниз. Тормоза не выдерживали. Скорость лифта нарастала. Вдоль шахты лифта была проложена железная лестница.

— Прыгаем на лестницу, — сказал Гришин.

Сержант оттолкнулся от крыши и прыгнул. Он пролетел три перекладины лестницы и уцепился только за четвертую. Сердце в груди учащенно билось. Лифт быстро удалялся. Из-под тормозных колодок летели искры. Белов стоял на крыше лифта и все не решался прыгнуть.

— Прыгай! — крикнул сержант.

Белов разбежался и прыгнул. Он с силой ударился о лестницу. Обдирая пальцы, он пролетел несколько ступенек, прежде чем смог уцепиться за перекладину. Кабина лифта сорвалась с тормозов и с грохотом рухнула вниз.

— Саша, ты жив? — крикнул откуда-то сверху Гришин.

Белов поднял глаза. В шахте лифта стояла темнота, только на самом верху светился застекленный участок крыши.

— Жив, а ты? — откликнулся Белов.

— Вроде. Как будем выбираться отсюда?

— Где-то должны быть выходы на этажи. Спускайся вниз — посмотрим, — сказал Белов.

«Мы на двадцать третьем. Вы где?» — послышалось с пояса похрюкивание рации.

«Не знаю. Мы выскочили из лифта. Будем искать выход на этаж», — ответил Белов.

— Я нашел какое-то окно. Поднимайся сюда, — позвал Гришин.

Белов полез вверх по лестнице. По его расчетом он пролетел не меньше трех этажей. Гришин ждал у входа в вентиляционную трубу.

— Это же вентиляция! Ты куда хочешь завести еканный Сусанин?

— Я больше нигде выхода не видел. А ты? — спросил Гришин.

— Я тоже, — признался Белов. — Придется лезть в трубу.

Гришин, а затем Белов протиснулись в узкий лаз. Где-то внизу гудел вентилятор. Они заползли за поворот и увидели внизу вентиляционную решетку. Из щелей решетки выходил теплый воздух. Гришин приник к решетке и заглянул внутрь.

— Какой-то кабинет, — сказал он.

— Посмотри, решетка должна открываться, — посоветовал лейтенант.

— Прямо как в компьютерных играх. Интересно, а монстры там будут?

Гришин поднял решетку. Внизу была просторная комната, заставленная аппаратурой. Окон в этом помещении не было. Под потолком светились лампы дневного света. Мощные кондиционеры нагнетали сюда холодный воздух, создавая особый микроклимат.

— Куда это мы попали? — удивленно огляделся Белов.

— По-моему, куда надо. Один из этих прибором мне напоминает радиопередатчик, — сказал Гришин. — На нем и написано трансмиттер. Посмотри, какой толстый коаксиальный кабель уходит в потолок. Он явно идет к антенне на крыше.

— Ты что, в детстве радиотехникой увлекался? — спросил Белов сержанта.

— Вроде того, — ответил Гришин.

— Тогда отключай передатчик.

Сержант подошел к передатчику. На шкале прибора светилась частота несущей волны. К передатчику подходили толстые кабеля и жгуты проводов. Сетевые концентраторы мигали светодиодами. На двух компьютерных мониторах была запущена программа управления роботами.

— Интересно, кто-нибудь следил за этим хозяйством? Где этот человек? — спросил лейтенант.

— Теперь уже неважно, — Гришин нажал кнопку «Power off» на передатчике.

Свет в комнате неожиданно погас. Омоновцы оказались в полнейшей темноте.

— Ты чего нажал? — спросил Белов.

— Кнопку… — Гришин не договорил.

В темноте возникло голубоватое сияние. Оно окружало кабель, идущий от передатчика к антенне. Сияние наливалось силой и становилось ярче. Между передатчиком и кабелем стали проскакивать искорки. Запахло озоном.

— Что это? — шепотом спросил Белов.

В электрическом облаке проступили очертания какой-то фигуры. В гибком стане фантома чудилась женская грация. Из светящегося эфира на Белова смотрело прекрасное женское лицо. Лицо фантома переливалось змейками молний, купаясь в волнах искрящегося воздуха. Глаза незнакомки притягивали, обещая: «Иди ко мне! Я подарю тебе блаженство…» И словно бы в трепетном желании поцелуя, лицо призрака приблизилось к Белову. По лицу лейтенанта пробежали иголочки разрядов, когда он ощутил дыхание фантома. Сержант Гришин испуганно попятился назад. Подспудно он почувствовал угрозу, исходящую от призрака. В этой грациозной даме таилось что-то гибельное и опасное.

— Уходить надо, — губы Гришина с трудом разлепились, будто замороженные изрядной порцией наркоза.

Но Белов не слышал ничего, кроме влекущего зова незнакомки. Она пришла из его мечтаний и грез. И неважно, что была она соткана из молний и светящегося эфира, Белов не мог совлалать с ее притягательной силой.

Из светящегося ионизированного воздуха возникла рука призрака. У незнакомки была тонкая кисть с длинными пальцами, заканчивающимися острыми ногтями. Рука призрака протянулась к лейтенанту. Но Белов не видел этой руки. Он смотрел на сполохи молний, мечущиеся в глазах незнакомки, и думал, что подлинное блаженство лежит за пределами этой жизни. И чтобы постичь его, он должен отдаться этой незнакомке и последовать за ней в царство призраков.

Гришин дернул лейтенанта за бушлат. Лицо прекрасной дамы вспыхнуло гневом. Она резко выбросила руку вперед. Электрический разряд ударил в горло лейтенанту, заглушив вырвавшийся крик. Белов упал на колени, глотая воздух обожженным горлом. Гришина отбросило назад, он запнулся за что-то и упал на спину. Призрак отделился от кабеля и поплыл к сержанту. Лицо фантома утратило обольстительные черты. На сержанта смотрела сама смерть, безжалостная и беспощадная.

— Пожалуйста, не надо! — взмолился Гришин.

Но роковая дама осталась непреклонна. Никакие мольбы и просьбы не могли ее тронуть. Она пришла на землю убивать и жалить. Молния вылетела из руки призрака и вонзилась в голову сержанту. Гришин умер мгновенно. На лбу у него смерть оставила свою печать — черное обугленное пятно. Когда с людьми, попытавшимися вмешаться в дела смерти, было покончено, незнакомка с тихим электрическим шорохом растворилась в воздухе.

Передатчик продолжал посылать управляющие сигналы динозаврам, бредущим по улицам Санкт-Петербурга.

 

Глава 29. На крепость!

Милицейская «шестерка» вернулась к дому Васильева. У Прыгуновых дома никого не оказалось. Соседи пояснили, что Левин отец уже ушел на работу, а Левиной матери не стало два года назад. Сам Лева был неизвестно где. Это очень опечалило Сумскова и его друзей. Из активных тестеров остались только двое: Дмитрий Васильев и Лев Прыгунов. Скарж и Фриз были контужены и напуганы и, по мнению Бафомета, навсегда выведены из игры. Поэтому ехать к ним домой в другие районы города, не имело смысла. «Шестерка» заняла выжидательную позицию напротив подъезда дома Васильева.

«Сучка уже нажаловалась мужу, что ее обидели. Подождем, когда он прибежит утирать ей сопли», — подумал Сумсков. Его мысли услышали «дружинники» и согласно кивнули головами.

В голове Сумскова звучал голос ящера. Сумсков узнал много такого, во что никогда не решился бы поверить. Весь мир, все люди казались ему обманутыми несчастными существами. Они были настолько погружены в свою непроходимую глупость и предрассудки, что их даже стало жалко. Сумсков жил предвосхищением великого дня. Скоро будут сброшены маски, и миру будет явлен его подлинный бог и царь. Ждать оставалось недолго. И хотя основное действо разворачивалось сейчас в центре города, на Сумскова и его помощников была возложена особая миссия. Они должны были вырвать у тестеров ключ к остановленному времени и освободить Бафомета из заточения. Сумсков и его подручные ощущали, как их наполняет великая сила. Лживый бог христиан умер, а значит, стало возможно все. Новый бог разрешал все, на что имели право сильные и смелые.

От нечего делать Сумсков пялился на проходящих женщин. Перед его взором возникла картина того, что юнцы вытворяли с женой Васильева. Сексуальный аппетит Сумскова разгорелся. Он тоже был не прочь поймать за задницу кого-нибудь из проходящих телок и затащить в какой-нибудь угол. Его юные оруженосцы с удовольствием помогли бы ему в этом. Взять хотя бы ту молоденькую в куртке с капюшоном. Какая славная фигурка! Но обычный секс Сумскова не возбуждал. Гораздо интереснее было то, что подразумевалось под термином BDSM. Сумскову нравилось подчинять других. И сексуальное подчинение было ему особенно приятно. Почти все необходимое было у него в наличии: и наручники, и ремни, а остальное пришло бы по мере пробуждения фантазии.

От сладких грез Сумскова отвлек гогот с заднего сиденья. Юнцы обсуждали сцену в квартире Васильева.

Сумсков обернулся:

— Да заткнитесь вы, идиоты! Вдруг кто услышит!

— Над Борой угораем! Он никогда баб не трахал! Правда, Бора?

Бора сидел надутый и гордый тем, что его маленькому кончику удалось побывать внутри женского тела. Он кончил, когда его стаскивали с этой бабы. От такого неожиданного финала брызги спермы упали на его брюки и засохли белесыми пятнами.

— А вон ту телку не хотите? — Сумсков показал глазами на девушку, удаляющуюся по проспекту.

— А ты хочешь? — навострил уши прыщавый.

— Можно немного развлечься. Но надо все сделать быстро, тихо и незаметно.

— Кого ты боишься? Эти твари скоро будут кланяться нам!

— Пока они могут помешать. Надо быть осторожным. У нас важное задание.

— Ангела свалили, скоро пойдут штурмовать квалы. Город наш!

— Еще крепость с главным квалом, — возразил Сумсков.

— Все сокрушим, кресты сбросим. Воскресшего с этим народом не будет.

— Лучше бы его вообще не было.

— Он больше не войдет в этот мир.

Сумсков посмотрел на часы.

— В машину телку не надо. Скоро вернется сержант. Найдите подъезд или подсобку. У нас есть сорок минут.

— Ты в форме, так что пока не вылазь. Дай только браслеты.

Сумсков понял, что «отроки» угадали его мысли. В том мире, частью которого они недавно стали, действовал простой принцип: бери, что хочешь. Главное — это твои желания, а желания не должны иметь никаких навязанных извне ограничений. К чему все страдания и муки по поводу осознания грехов, когда само понятие греха уничтожил твой новый бог.

Сумсков достал наручники и протянул щуплому.

— Главное, чтобы Бора не обтрухался, когда телку тащить будем. Ох, и мороки с ним! — сказал щуплый.

— Молчи, заморыш! — окрысился Бора. — Это мне Князь сказал, чтобы я вас взял. Я был у него первым!

— Не бзди, толстый! Мы все были там. И мы все служим ему.

— Кончайте! Времени мало. Корпорация закрылась, не ровен час явится клиент. Телку факаем быстро и извращенно. Затем махом обратно, — сказал прыщавый.

— Ладно, пошли, — щуплый открыл дверцу.

— С чертом! — напутствовал их Сумсков.

Сумсков немного нервничал. Скоро должен был вернуться из магазина сержант Михайлов. Сумсков очень не хотел, чтобы у сержанта возникли какие-либо подозрения. Еще не пришло время им открыться и явить себя в этом мире в полной силе и славе Гагтунгра. Пока все должно протекать скрыто и тайно. Тем более что скрывать свою силу им осталось недолго. По замыслу руководствующих иерархий, Сумскову и его помощникам было поручено отыскать и нейтрализовать тестеров, способных вмешаться в ход игры, перекинувшейся в материальный мир. Тестеры знали многое. Их знания и умения бороться были опасны. Тестеры владели ключом к остановленному в виртуальности времени и могли помешать осуществлению плана планетарного демона. Сумсков презрительно хмыкнул. У него на этот счет возникли свои соображения. Он считал, что игра зашла слишком далеко. Исправить ее теперь мог только сам Господь Бог, если бы не был так далек от созданного им материального мира. Но сатане, перед которым преклонил колени Сумсков, разумеется, было виднее.

Сержант Михайлов купил пакет гамбургеров и большую бутылку газировки. Он не ел с вечера и всю ночь провел в машине. В животе стонал и переворачивался великий господин голод.

«Как это Сумсков терпит? Не спит, не ест, ни писает!» — подумал Михайлов. Он вспомнил, какую брезгливую мину состроил Сумсков, когда услышал, что пора бы перекусить. Было отчего удивиться. В прошедшую ночь с капитаном случилось что-то неладное. Он смотрел вокруг себя холодным и пустым взглядом, будто и не глядел даже, а плевал на мир презрительно и зло. Такие же взгляды бросали на сержанта «наркоманы» с заднего сиденья. «Ночь выдалась трудная. Не выспался Сумсков. Вот отоспимся, и все будет нормально», — успокаивал себя Михайлов. Но он слишком хорошо знал этот взгляд. Так смотрели многие из тех, кто чувствовали себя хозяевами жизни. Но с надменных и сильных быстро слетала спесь, стоило им почувствовать сталь наручников на запястьях и полную свою зависимость от людей в милицейской форме. И после короткой, но эффективной профилактической беседы эти крутые парни уже не глядели с наглым превосходством, а затравленно косили взглядом побитых и пойманных в клетку зверей.

Сержант вышел из гастронома и направился через дорогу к своей машине. «Наркоманов» в машине не было. Капитан сидел и смотрел сквозь ветровое стекло куда-то вдаль.

— Гамбургеров вот купил горячих и воды, — сообщил Михайлов.

— Ты ешь, я не хочу, — отвернулся Сумсков.

— Не хошь, как хошь, — хмыкнул сержант. Он достал гамбургер, затем наполнил пластиковый стаканчик шипящей влагой «Спрайта».

— И как ты можешь, Серега, целую ночь ничего не есть? Диета что ли?

— Диета, — буркнул Сумсков, даже не взглянув в сторону водителя.

— Ну тогда ладно, — Михайлов закусил бутерброд и отхлебнул «Спрайта».

— А наркоманы где?

— Пошли отлить.

— И ты их отпустил?

— Они не арестованные.

— А кто они?

— Свидетели, помогают нам в одном деле.

— Какие-то странные они. Даже на наркоманов не походят. Идиоты полные!

— Подожди, скоро развяжемся с ними, — пообещал Сумсков.

— Что, цуцик этот еще не пришел? — спросил Михайлов.

— Пока нет. Будем ждать. Он главный, — Сумсков ткнул в фотографию Васильева в личном деле.

— А чего они натворили? — поинтересовался сержант.

— Пакостят много, — неопределенно ответил Сумсков. — У меня приказ задержать их немедленно. Могут помешать проведению одной важной операции.

— Не той ли, о которой говорили в управлении?

— Вроде того, — с неохотой ответил Сумсков.

Он внимательно следил за тротуаром. Должен был появиться щуплый и дать знак, что все готово. А затем они пойдут и развлекутся с этой крошкой. Они заставят ее стонать и издавать вопли. И это будет гораздо вкуснее того бутерброда, что уплетал сейчас сержант.

Михайлов прислушался к рации. Шла бесконечная перекличка позывных. К Дворцовой площади подтягивались подкрепления со всех районов и даже из области.

— Нас не тревожили? — спросил сержант.

— Пока нет, — ответил Сумсков.

— Что в городе творится! Совсем с ума посходили! Тебе не кажется, что наши наркоманы похожи на тех, что стоят на площади?

— Кто их знает… Нам сейчас этого парня взять надо. Потом от «наркоманов» отвяжемся.

— Я новости в магазине слышал. Порядка ста человек омоновцев на площади погибло.

— Потери с обоих могут быть еще больше, если не задержим этих цуциков.

— Да кто они такие?

Но тут Сумсков заметил возникшего откуда-то из подворотни щуплого. Щуплый махнул рукой.

— Подожди, я сейчас… Сиди здесь и никуда не уходи. Если пройдет кто-нибудь из них, — Сумсков ткнул в личные дела тестеров, — сразу хватай и в машину.

— А ты куда, Серега? — спросил Михайлов у капитана.

— Одно дельце провернуть надо.

— Как ты только этих засранцев терпишь? Мне, кажется, от них трупом воняет. Такого дерьма я еще в машине не возил! — возмутился Михайлов.

— Ну еще навозишься! А пока сиди тут и карауль.

— Ладно, — с неохотой согласился сержант.

Сумсков выскочил из машины и побежал к щуплому. Михайлов дожевал показавшийся ему невкусным бутерброд, провожая капитана недоуменным взглядом.

Васильев сидел в машине, как на иголках. По всему городу были пробки и заторы. По дороге им встретилась колонна внутренних войск на БТРах и грузовиках. На перекрестках стояли милицейские машины. Водитель «восьмерки» нервничал и чертыхался, подрезая и лавируя среди запрудивших улицы неповоротливых автомобилей. Наконец они добрались до Васильевского острова. Водитель подвез Дмитрия к самому дому. Дмитрий расплатился и выскочил из машины. Опытный взгляд сержанта Михайлова сразу зацепился за него. Сержант открыл дверцу и окликнул Васильева:

— Эй, парень, ты не из двадцать шестой? Мы что-то не можем достучаться.

Васильев остановился у дверей подъезда. Он подумал, что Света зачем-то вызвала милицию. Михайлов не торопясь вышел из машины и подошел к Васильеву. Теперь он видел, что перед ним именно тот человек, которого они разыскивали.

— Что случилось? — встревоженно спросил Дмитрий.

— Не знаю. Приехали по вызову, а дверь закрыта.

— У меня дома жена. А кто вызывал милицию?

— Женщина какая-то… Пойдем в машину, протокол составим, — с ленцой в голосе произнес сержант.

— Я сначала домой, вдруг с женой что-то…

— Успеешь, сначала оформим ложный вызов. Сегодня и без того дела хватает, — жестко сказал Михайлов.

Он повернулся и пошел к машине. Васильев, ничего не понимая, последовал за ним.

Сержант распахнул заднюю дверку:

— Садись!

Васильев повернулся спиной к милиционеру, и сержант отработанным жестом вывернул руку Васильеву и защелкнул на запястье наручники. Затем толкнул Васильева в машину и пристегнул к петле в кресле.

— Что происходит?! — воскликнул Васильев.

— Ты в розыске. Сейчас придет капитан, с ним разберетесь.

— Отпустите меня! Со женой что-то, я не могу дозвониться.

— Утихни! — сержант несильно ткнул кулаком в бок Васильеву.

Он не питал неприязни к этому парню, но терпеть не мог, когда сопротивлялись милиции.

— Я позвонил домой. Никто не отвечает. Я подумал, что что-то случилось.

Михайлов сел на водительское кресло и посмотрел на Васильева. Какие-то смутные подозрения не давали ему покоя. Он вспомнил выражение лиц Сумскова и его «дружинников», когда они вышли из дома Васильева. Глаза у Сумскова и «наркоманов» были, как у блудливых котов, только что наделавших каких-то пакостей. Сержант взял с переднего сиденья папку с личным делом.

— Это ты? Васильев Дмитрий Владимирович? — сержант сунул под нос Васильеву снимок из его личного дела.

— Я, — подтвердил Дмитрий.

— Работаешь в корпорации «Давайте Играть!»

— Работал.

— Где ты был сегодня утром?

— В корпорации. Надо было кое-какие дела уладить.

— Когда звонил домой?

— Примерно в полдесятого утра. Никто не ответил.

«Интересно получается…» — подумал сержант и объявил Васильеву:

— Сейчас я пристегну твою вторую руку, а сам поднимусь к твоей жене.

— За что вы задержали меня? Я ничего не сделал!

— Придет капитан, разберется. А я пока проверю кое-какие свои выводы.

Сержант пристегнул вторую руку Васильева и посмотрел вдоль улицы. Сумскова и компании не было видно. «Да и хрен с ними. Я свою работу сделал. Клиент сидит в машине. Теперь хотелось бы разобраться, что все это значит», — подумал Михайлов и направился к подъезду.

На улице раздались крики. Из подворотни, ведущей к подсобке гастронома, выбежала дородная женщина в голубом халате. Со лба у нее стекала кровь. Михайлов опознал в этой женщине продавщицу, у которой недавно покупал продукты.

— Милиция! Милиция! Там женщину насилуют! — продавщица бежала прямо на Михайлова.

— Что случилось? — обратился Михайлов к кричащей продавщице.

— В подсобке… Я… я их не пускала. Один ударил меня по голове. Подонки! Наркоманы проклятые! Затащили какую-то девчонку… — захлебываясь в слезах и криках, кудахтала продавщица.

— Пойдем разберемся, — сержант достал пистолет из кобуры и переложил в карман куртки.

— Отпустите меня! Вдруг с женой что-то случилось! — крикнул Васильев.

— Сидеть! — гаркнул на него Михайлов и пошел за продавщицей. Ему почему-то ясно представилась картина, которую он сейчас увидит.

— Туда! — шепотом произнесла продавщица, указывая в темный коридор. — У нас два входа в подсобку из магазина и со двора. Так они замок сбили и со двора зашли. Я услышала хлопок, как выстрел, и выбежала. Там с ними милиционер!

— Вызывайте милицию и не входите в подсобку, что бы ни случилось! — сказал Михайлов, снимая табельный «ПМ» с предохранителя.

Михайлов прошел по коридору вдоль служебных помещений. Подсобка располагалась в самом конце коридора. Оттуда доносились звуки борьбы и приглушенные крики.

Сержант пнул дверь ногой.

— Всем стоять!

Над телом, перекинутым через разделочный стол, трудились двое. Бора держал девушку за руки. Сумсков стоял чуть поодаль и улыбался, наблюдая за этой возней. У него возникли некоторые новые идеи, и он хотел их испытать напоследок. Сумсков обернулся на возглас сержанта. Его рот перекосила кривая усмешка. По уголкам губ Сумскова текли слюни.

— А-а, Андрюша! Давай присоединяйся!

— Ты охренел?! — ствол пистолета уставился на ухмыляющуюся рожу Сумскова.

— Брось пушку, Андрюша… Это же прикольно!

— Отпустите ее! Вы все арестованы!

— В самом деле? — Сумсков нагло смотрел в лицо сержанту.

«Наркоманы» зашевелились. Щуплый слез с девушки. Его член крючком торчал вверх.

— Ты че, мент? Хошь, мы тебя тут уроем?

— На пол! Всем лежать! — приказал Михайлов.

Щуплый схватил со стола большой мясницкий нож. Он собирался им воспользоваться чуть позже, разделывая тело девушки, но раз этот мент сам напросился!..

Жестко хлестнул выстрел. Пуля развернула щуплого, ударив ему в плечо. Но движимый злым духом, он не почувствовал боли и, выправившись, пошел на Михайлова. Жахнул второй выстрел. Теперь в грудь. Щуплого отбросило назад, он ударился об стол. Краем глаза сержант поймал быстрое движение Сумскова. Сумскова выхватил пистолет из кобуры. Третий выстрел. Сумсков схватился за бок. На форменной куртке расплылось темное пятно. Бора отпустил руки жертвы и попятился назад. На секунду он испугался. Но затем властный окрик злого духа заглушил в нем всякое чувство страха. Урча, как разъяренный медведь, Бора пошел на сержанта.

— Стоять! — закричал Михайлов.

Он кричал, стараясь прогнать чувство смятения и испуга, которое испытал, столкнувшись с таким поведением людей. Но Бора не слышал окриков. Он шел, упиваясь невиданной силой, вдруг влившейся в его слабое обрюзгшее тело. Шел, чтобы своими руками удавить наглого мента, посмевшего помешать их забавам. Голос Князя придавал ему уверенности и силы.

Михайлов выстрелил. Пуля толкнула Бору в грудь. Голая грудь Боры дернулась, как студень. Из раны под сердцем толчками потекла кровь, но Бора не почувствовал боли. Его тело словно пропитали наркотиками. Вид текущей крови только раззадорил Бору. Издав звериный рык, Бора кинулся на милиционера. Сержант выстрелил в упор. Пуля попала Боре в лицо. Бора изумленно распахнул глаза. Он больше не слышал голоса Князя. Постояв секунду, Бора тяжело опрокинулся на спину.

Прыщавый скинул с себя обнаженную девушку и соскочил со стола. Это отвлекло Михайлова. Он не видел, как лежащий в углу Сумсков приподнялся на локте и поднял пистолет. Вместе с грохотом выстрела какая-то сила ударила сержанта о косяк двери. Он ощутил рвущую боль в правом боку. Сумсков выстрелил еще раз. Пуля расщепила дверь левее головы сержанта. «В голову! Эту мразь нужно бить только в голову!» — понял Михайлов. Оставляя кровавый след на дверной косяке, сержант опустился на пол и выстрелил два раза подряд. Одна пуля попала Сумскову чуть ниже шеи, вторая влетела в рот. Голова капитана запрокинулась на перебитых позвонках. По подбородку потекла кровь, делая Сумскова похожим на только что перекусившего вампира. Сумсков ударился головой об стену и остался лежать неподвижным мешком.

Истекающий кровью Михайлов держал на мушке прыщавого. Прыщавый подхватил мясницкий нож и бросился на сержанта. Но раньше Михайлов успел выстрелить. Пуля попала прыщавому в лоб. Его мозги кровавыми соплями брызнули по стенам и потолку. Прыщавый обмяк и повалился на пол.

После шока оклемался щуплый. Держась руками за стол, он поднялся на ноги. Боек пистолета щелкнул вхолостую. Патроны в обойме закончились. «Перезарядить не успею», — подумал Михайлов и, отталкиваясь локтями, пополз в коридор. Щуплый шел на него с ножом. Михайлов бросил руку за пазуху. Там все было в крови. Он нащупал в кобуре запасную обойму, но выхватить ее не успел. Щуплый ударил его ножом. Нож вонзился в руку сержанту, которой он прикрыл грудь. Над Михайловым нависла тупая рожа зомби. Щуплый занес нож для нового удара. «Ну вот и все!» — подумал сержант.

В этот момент раздался пронзительный женский крик. Голова щуплого ткнулась в живот сержанту, словно собиралась клюнуть его напоследок. Из головы щуплого торчало лезвие большого разделочного топора. Недавняя жертва насилия стояла перед Михайловым и дрожала будто в лихорадке.

«Спасибо, девушка…» — прошептал Михайлов, чувствуя, как холодные волны океана подхватывают его и уносят в какую-то темную даль.

* * *

После двухчасового стояния на Дворцовой площади толпа двинулась к набережной и дальше к Петропавловской крепости. Камеры милицейского наблюдения не смогли выявить организаторов этого варварского шествия. Записных вожаков не было. То тут, то там кто-то выкрикивал какие-то призывы, и толпа будто по команде шла в нужном направлении. Одержимые смели кордон из грузовиков на Дворцовой набережной и двинулись к Троицкому мосту. Полковник Крицкий ожидал подкрепления. Как жадное чудовище, вкусившее крови, толпа становилась все более агрессивной. Она затянула в себя и растерзала еще двух милиционеров. Пикирующие с неба ящеры заставили разбежаться толпы зевак, собравшихся на Невском проспекте. В результате давки погибло несколько человек. После инцидента на площади милиция не отваживалась на открытые столкновения. Вслед за толпой следовали милицейские машины. С Петроградской стороны подтягивались дополнительные милицейский силы, но о дальнейших намерениях толпы никто не мог сказать ничего определенного.

Под увертливым петербургским ветром Земнухов летел в Александро-Невскую лавру. Ветер наваливался на машину сбоку, стараясь вытолкнуть тяжелый «Ленд-Крузер» на встречную полосу. Водитель с трудом удерживал машину. Решение ехать в лавру пришло в голову Земнухову совершенно неожиданно. Факты, отложившиеся в памяти в последние дни, вдруг сложились в цельную картину. В городе разгулялась нечистая сила. Ничем иным как бесовским наступлением генерал не мог объяснить убийства, совершенные в корпорации, и сегодняшний марш зомбированной молодежи. Одержимые не боялись ни пуль, ни газа. Человек в нормальном состоянии не мог так себя вести. Генерал понял, что одними милицейскими мероприятия в данном случае не обойтись. Требовалось вмешательство структур, способных сообщаться с невидимыми силами.

Из задумчивости генерала вывел вызов по рации. Полковник Крицкий говорил быстро и возбужденно:

— Толпа растерзала еще двух сотрудников! Это не люди! Это звери! Я отдам приказ стрелять!

— Успокойтесь, полковник! Губернатор запретил открывать огонь. Используйте все возможные спецсредства.

— У меня есть план. Я хочу загнать их всех на Троицкий мост и запереть там. Если будут сопротивляться — поскидывать всех в воду!

— Остановите толпу на мосту. Но никакой крови! Никакой крови — я вам приказываю!

— Я постараюсь, — ответил Крицкий. Рация умолкла.

Джип генерала подкатил к Александро-Невской лавре. Удивительная тишина и умиротворение царили здесь, будто не было вокруг огромного мегаполиса, охваченного властью злобы и темной ярости.

«Если настоять теперь, губернатор примет решение. Крицкий прав, проще всего толпу запереть на мосту. И если они двинуться, развести мост. Но сколько жертв это повлечет? Завтра эти молодые люди проснуться и скажут: «Что же мы наделали!» Но ведь завтрашнего раскаяния для них может и не наступить. Они не смогут раскаяться по той простой причине, что умрут сегодня. Умрут, даже не осознав того, за что их убили. Пойду к настоятелю. Это не займет много времени. Обрисую ситуацию и спрошу совета, чьих это рук дело», — подумал Земнухов, выбираясь из уютного салона джипа. Он сам не верил, что очутился здесь. Воцерковленным человеком Земнухов себя не считал. В церковь заходил обычно перед камерами телевидения, когда требовалось сформировать положительное общественное отношение к партии власти, к которой по должности принадлежал генерал. Подобным образом поступал каждый мало-мальски заметный руководитель. Ибо в мире российской демократии, отстроенной с пресловутыми национальными особенностями, иначе существовать было просто нельзя.

С архимандритом Александром, настоятелем Александро-Невской, лавры генерал Земнухов познакомился на торжествах вступления в должность губернатора Санкт-Петербурга. Торжество было обставлено с неимоверной помпой. На инаугурацию губернатора были приглашены не только митрополит Ладожский и Санкт-Петербургский Владимир, но и другие высокопоставленные представители духовенства, среди которых находился и архимандрит Александр. Земнухова представили архимандриту. Первое впечатление от общения с этим человеком у Земнухова сложилось самое благоприятное. Архимандрит Александр был крепкий мужчина высокого роста с окладистой черной бородой. Его карие глаза с живым интересом взглянули на генерала, а рукопожатие вышло теплым и дружественным. Во второй раз Земнухова с архимандритом Александром свел криминальный случай. Из Троицкого собора пропал золотой крест, украшенный драгоценными камнями. Архимандрит Александр тогда позвонил лично Земнухову, и генерал пообещал взять расследование кражи под свой контроль.

Крест нашли быстро. Залетные воры пытались толкнуть его в одном из антикварных магазинов. Один из продавцов магазина, которого еще раньше ловили на скупке краденного, после недолгого, но душевного разговора сдал грабителей. Крест вернулся в Троицкий собор Александро-Невской лавры. Архимандрит Александр тогда сердечно поблагодарил сотрудников уголовного розыска и пообещал молиться за них. Земнухов помнил ту беседу. После обсуждения криминальных событий разговор зашел о вере в Бога. Земнухов спросил тогда о назначении веры. Кто кому служит: верующий человек Богу или Бог верующему человеку, поскольку выполняет все его желания, изложенные в молитвах.

Архимандрит Александр хитро улыбнулся:

— А кто кому служит: голова рукам или руки голове, родители детям или дети родителям?

Они говорили еще о многом. Тот разговор если и не приблизил Земнухова к религии, то хотя бы заставил с уважением относиться к ее служителям. Архимандрит Александр произвел на него впечатление человека искреннего, умного и добролюбивого. И по этим своим душевным качествам резко отличался от всех тех людей, что составляли повседневный круг общения генерала.

«Очевидно, вера в Бога дает человеку что-то такое, что давит в нем эгоистические помыслы и инстинкты материального стяжания и накопления. Может, и коммунистическая доктрина не умерла бы так исторически скоро, если бы призывала человека к отказу от материальных благ не ради мифической мировой революции и построения бесклассового общества, а ради самой души человеческой, ради ее спасения от гнетущего материального плена. Отцы коммунизма многое взяли из религии, но в угоду каким-то своим извращенным замыслам решили все перевернуть с ног на голову, хотя сами повсеместно утверждали обратное», — рассуждал Земнухов.

И вот теперь генерала привело в лавру какое-то непреодолимое желание узнать мнение отца Александра о происходящих событиях. Генерал намеревался рассказать все: и о загадочных убийствах в корпорации и о тенях, появившихся в тоннелях метро. А о погроме христианских святынь отец Александр, конечно, не мог не слышать. Если отец Александр скажет, что тот кошмар, что происходит сейчас в городе, есть дело рук человеческих, — он, генерал, будет принимать соответствующие меры, а если в этих бесчинствах замешаны какие-то сверхъестественные силы, то пусть церковь укажет на это и поможет в борьбе.

Генерал прошел под массивные своды и оказался в длинном коридоре. Послушник вызвался проводить его до приемной настоятеля. Архимандрит Александр только что закончил молитву. На душе у него было неспокойно. Казалось, над городом сгустились черные тучи. Гнет тьмы ощущался почти физически, и в этом присутствии не было ничего хорошего.

Уже на утренних часах молитва не пошла. Братья спотыкались и пели невпопад. Такой утрени архимандрит не помнил. После службы братья обсуждали происходящие события. И хотя все мысленно ощущали присутствие незримого врага, в своих суждениях были очень осторожны. Днем отслужили литургию. Братья причастились Святых Даров и почувствовали себя немного лучше. Но ощущение надвигающейся угрозы только усилилось. Сейчас отец Александр готовился к вечернему богослужению и молил Бога, чтобы дал им силы принять вызов, брошенный врагом.

— Здравствуйте, отец Александр! — на пороге кабинета настоятеля стоял генерал Земнухов.

Отец Александр обернулся от окна и протянул широкую ладонь генералу:

— И вам дай Бог здоровья!

— Я ненадолго и сразу к делу, — заявил Земнухов. — Вы уже слышали, что делается в городе?

— Признаюсь, я ждал вашего приезда. Ведь должен же был кто-то из властей предержащих озаботиться тем, что происходит.

— Мы озаботились, отец Александр. Давно озаботились. Возможно, вы не владеете всей информацией, поэтому я хотел бы вам кое-что пояснить.

— Присаживайтесь, пожалуйста, — архимандрит указал на кресло, оббитое зеленым плюшем.

— Вы слышали, что происходит? В городе разгул вандализма. Такое впечатление, что люди сошли с ума. С Александровской колонны сбросили ангела, потом били его камнями. Змею, которую ангел попирал крестом, они вознесли вверх и вертикально поставили на колонну. Она до сих пор торчит там, эта гадюка!

— Знаю, — осторожно ответил отец Александр и внимательно посмотрел на генерала.

— Сейчас эти отморозки идут к Петропавловской крепости. Вы знаете, что они выкрикивают?

— Нет, я видел шествие только по телевизору. Звук не включали, шел только дикторский комментарий.

— Толпа обрела голос. Они кричат: «Культ! Культ! Долой квалы!»

— Квалы? — у отца Александра мелькнула нехорошая догадка, но вначале он решил проверить, что об этом думает генерал.

— Похоже на храмы, вы не находите? Страшно представить, что произойдет, если толпа дойдет до Петропавловского собора. Там ведь захоронения и святыни, как и здесь в лавре… Я пришел к вам, отец Александр, чтобы вы дали оценку того, чем мы имеем дело.

— Не знаю, насколько я прав в своих подозрениях, но мне кажется, что эти люди находятся под влиянием чужой воли. Пока я смотрел телевизор, у меня сложилось впечатление, что эти люди похожи на запрограммированные автоматы. У них такие глаза… Я таких глаз ни у кого не видел, даже у наркоманов. Словно бы души покинули этих людей. И эти люди стали големами полностью подвластными чьей-то воле.

— Мы проверили несколько человек. Никаких наркотиков. Сейчас этими людьми занимаются психиатры.

— У меня есть некоторые соображения, но готовы ли вы принять мою точку зрения?

— Затем я и пришел, чтобы выслушать мнение служителей церкви. Я приму любые предположения, какими бы невероятными они ни показались, — сказал Земнухов.

— Вы правы, то, что происходит, — невероятно и необычно. Но мне кажется, вы пришли сообщить о чем-то еще, что не всем известно.

— Да, вы правы. Меня потрясли убийства в корпорации. Тело одного из охранников разорвано на куски. Человек такого сделать не мог, а следов взрывов, хищных зверей или промышленного оборудования в офисе корпорации не обнаружено. Кроме охранника, обнаружены еще три трупа сотрудников корпорации, включая профессора Мартина, все они тоже погибли при загадочных обстоятельствах. Но самое поразительное вчерашнее происшествие у метро. Вчера при засыпке тоннелей метро погибло несколько десятков человек. Многие видели, как из тоннелей вылезали какие-то тени. Затем произошла серия мощных взрывов и выбросов горячей воды, но никаких следов взрывоопасных газов и термальных вод впоследствии не обнаружено.

Отец Александр опустил взор и медленно перекрестился. Губы его шептали какую-то молитву.

Земнухов дождался, когда священник закончит молитву, и спросил:

— Что вы можете сказать по этому поводу, отец Александр?

— Мы с братией уже обсуждали сегодняшие происшествия. Есть свидетельства в пользу того, что эти люди одержимы злыми духами.

— Но как это могло произойти?

— Враг всегда незримо присутствует в нашем мире. Но если принять во внимание те факты, что вы мне сообщили, его присутствие приобрело обнаженные и резкие формы. Сатана перешел в наступление.

— И что нам делать?

— У вас есть какой-нибудь план по наведению порядка? — спросил отец Александр.

— План простой: запереть основную массу людей на Троицком мосту, оставшихся рассеять.

— Мост — это мышеловка. Начнется ужасная давка. Люди будут падать в воду. Многие погибнут.

— Но это единственный выход. Эти люди опасны. Они расправились с двумя взводами ОМОНа на Дворцовой площади. Если их пропустить к крепости, а идут они именно туда, справиться с ними будет гораздо труднее.

Отец Александр отвернулся к окну. За стеклом висела обычная зимняя хмурь.

— Столь массового случая одержимости еще не бывало. В новозаветные времена Иисус изгнал бесов из одного одержимого, страдающего долгое время. Бесы вошли в стадо свиней, и стадо бросилось в море с обрыва. Теперь массы людей одержимы злым духом. Зло собралось в нашем городе. Еще утром мы почувствовали его присутствие. Нам потребуется помощь Спасителя, чтобы одолеть сатану.

— Вы поможете нам?

— Иисус изгонял бесов, многие святые отцы. Но то были единичные случаи, еще никогда одержание не носило такого массового характера. Чтобы противостоять сатане нужно иметь чистую душу и силу Божественной благодати. Я не знаю, кто бы из нас мог сравниться в этом с апостолами и святыми отцами.

— Так что нам делать, отец Александр? Утопить всех одержимых, как то стадо свиней? — спросил генерал.

— «Постом и молитвой изгоняется род сей», — сказал настоятель. — Мы можем выйти с молитвой к этим людям. Более того, это наш христианский долг. Но для этого действа я должен получить благословение владыки.

Генерал посмотрел на часы.

— У меня мало времени, отец Александр. От меня ждут срочного решения. Все боятся, что эта обезумевшая толпа начнет убивать людей. Они уже убили порядка сорока милиционеров на площади. Встанет ли церковь на борьбу с одержимыми?

— Господи, помоги нам! Церковь не борется с людьми, церковь молится об изгнании нечистого духа из этих людей.

— Но ведь мы бессильны против этой заразы! Мы можем перестрелять этих людей, передавить их машинами или сбросить в реку. Но не спасти. Если вы не поможете нам, дело кончится большой кровью, ибо эти одержимые опасны.

— Мы обратимся к людям с молитвой. Я немедленно обращусь к архиепископу, поговорю с братией и слушателями Духовной академии. Мы выйдем крестным ходом и обратимся к этим людям с молитвой. Нужно только сделать так, чтобы нашу молитву услышали все.

— Вы выйдете на улицу? И встанете перед разъяренной толпой?

— Вера диких зверей усмиряла. Львы склонялись перед апостолами и святыми, а перед нами люди.

— Но ведь эти люди не контролируют себя?

— Их разумом овладел злой дух. Но он не может устоять перед нашей молитвой. Вера в Бога спасет этих людей. сатана склонится перед силой Отца, Сына и Святаго Духа.

— Спасибо, что поняли меня, отец Александр. Это наш единственный шанс избежать кровавой бойни. Я направлю вам автобус. Когда вы будете готовы?

— Все братья здесь, молятся в храме. Если вы подадите нам автобус, мы тотчас отправимся к площади.

— Я отдам приказ пропустить толпу на мост. С Петроградской стороны мост будет перекрыт, а вы обратитесь к этим людям с Дворцовой набережной.

— Я согласен. Пойду собирать братию, — сказал архимандрит.

— С Богом, отец Александр!

— С Богом! — попрощался настоятель.

* * *

Фриз, Лева и Скарж ехали в вагоне метро. Они направлялись к центру города, где разворачивались основные события. По дороге Скаржу стало плохо. Он сидел бледный, как полотно, но наотрез отказался ехать домой. Определенного плана у тестеров не было. Никто, даже хитроумный Лева, не представлял, чем они могут помочь реальному миру. Все их навыки, умения и способности годились для виртуальных игр и к реальному миру были неприложимы. И вместе с тем, какой-то порыв, внезапно пробудившийся в их душах, вел их к самому эпицентру бушующей злобы и разгоравшейся кровавой драмы.

— Ты как, Скарж? — спросил Лева.

— Уже лучше. Здорово меня там шарахнуло!

— Мы с Новиком еле подняли этот настил. Как ты еще жив остался!

— И не говори. Я думал, что уже помер.

— Как подумаю о Классе и Дреде, так мне становится не по себе. Как они могли погибнуть? Я ведь чувствовал, что что-то не так. Это было еще до того, как ожили динозавры. Сначала Класс, а потом Дред застыли в своих клетках. Вытянулись и застыли. Если бы я вмешался, их еще можно было спасти, — укорял себя Фриз.

— Вряд ли. Все произошло мгновенно. Взрыв — и все. Думаю, аннигиляционный эффект выразился у них в инсульте головного мозга, — предположил Лева.

— Все равно я виноват. Я струсил пойти вместе с вами, — сокрушался Фриз.

— У тебя еще будет возможность показать себя героем. Придем на площадь, будешь мочить одержимых, — сказал Скарж.

— Это не игра. Там люди.

— Какие люди! Ты видел, что они делают? Эти скоты почище демонов в замке!

— Я верю, им можно помочь. Мы должны использовать то, что открыли в том мире.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Скарж.

— Силу, с помощью которой мы остановили время в городе мертвых.

— Ты думаешь, это наговоры помогли? Я и сейчас в них не верю! Просто так все само получилось.

— Просто так ничего не получается. Ты же сам все видел!

— Я не помню. Ничего не помню, все как в тумане, — покачал головой Скарж.

— Вот доказательства. Тебя самого чуть было не превратили в зомби. Если бы мы не вытащили тебя оттуда, ты был бы сейчас среди одержимых.

— Но как это произошло? Как поддался Класс?

— Я был в том мире, и я читал книги. Злые духи это сгустки негативной энергии и информации. В том мире они живут свободно, а в этом мире завладевают сознанием людей. Люди начинают творить зло. Если мы сумеем вырвать людей из-под влияния злых сил, мы победим, — сказал Лева.

— И что ты предлагаешь? Как бороться с одержимостью?

— Вы видели фильм «Экзорцист»? Нужно делать то же самое.

— Там был священник. Он изгонял дьявола, пока сам не свихнулся.

— У нас все получится. Получилось в том мире, получится и в этом, — уверенно заявил Лева.

— Будешь читать им молитвы?

— Если потребуется, буду! У нас нет другого выхода. Одни мы знаем, что произошло с этими людьми. Неужели по домам будем отсиживаться?

— Там есть милиция, пусть действует.

— Да, там есть милиция. И милиция стреляет. Милиционеры убивают людей и гибнут сами. А бесам хоть бы что, они со смехом уносятся к следующим жертвам.

— Не представляю, как будет выглядеть твой экзорцизм. Над нами посмеются, а потом проломят голову, — с усмешкой сказал Скарж.

— Не проломят и не убьют. А смех не смертелен. Обратившийся Друккарг перекрыл дорогу демонам ценой собственной жизни, а мы? У нас были такие возможности, и мы ничего не сделали! — сказал Лева.

— Не спорьте. Приедем и решим все на месте, — примирительно рассудил Фриз.

Поезд остановился на станции «Площадь Александра Невского». На перроне Фриз заметил монахов в черных рясах и пуховиках.

— Смотри! — толкнул он в бок Леву. — Твои друзья пришли.

Два десятка человек братии и слушателей Духовной академии протиснулись в вагон. Они что-то обсуждали вполголоса.

— Не могли еще автобус прислать!

— Разве не знаешь наших властей? Всегда только обещают…

— Что будем делать, брат Никодим?

— А что, брат? Встанем и вознесем молитву покровителю нашему святому князю Александру Невскому.

— Архимандрит с братией, думаю, уже там.

— На все воля Божья. Пусть начинают без нас, раз так получилось.

— Тебе не страшно, брат Никодим?

— Страшно, брат. Но Силы Небесные не дадут нас бесам на поругание.

— Я тоже в это верю.

Скарж шепнул Леве:

— Слышал? Не один ты такой умный! Если за дело взялись профессионалы, что мы-то можем сделать?

— Учиться, брат Скарж, и в меру сил быть полезными этой честной братии, — назидательно произнес Лева.

Фриз сидел примолкший и какой-то отрешенный. Раз за разом он переживал свое падение в черную бездну, где только какое-то чудо позволило ему выскользнуть из объятий смерти. Фриз был сыт виртуальными страхами и монстрами, которые каким-то необъяснимым образом перекинулись в реальный мир. Больше всего ему хотелось сейчас зарыться под одеяло с головой и счесть этот кошмар закончившимся. Но Фриз держался. Стыд прослыть в глазах товарищей трусом заставлял его хоронить свои страхи глубоко в душе.

Лева встал с сиденья и подошел к монахам.

— Простите, вы не на площадь едите?

— На площадь, — ответил один из монахов, который сидел рядом с братом Никодимом.

— Мы тоже. Мы были в той реальности, откуда пришло это зло. И если вы не возражаете, мы хотели бы присоединиться к вам.

— Кто вы? — спросил монах.

— Меня зовут Лев. Со мной группа тестеров, которые работали в корпорации «ДиАй!». Возможно, вы мне не поверите, если скажу, что мы прикоснулись к злу, обитающему в виртуальной реальности.

— Почему же не поверим? — внимательно посмотрел на Леву монах. — Наша жизнь проходит в вере, и мы соприкасаемся со многими сущностями невидимыми в этом мире.

— Тогда вы знаете рецепт, как бороться со злом, против которого все земное оружие бессильно.

— Если вы говорите о случаях одержимости, то рецепт дан Господом нашим Иисусом Христом. Он звучит просто: постом и молитвой.

— Мои товарищи не верят, что словами можно остановить этих одержимых злом, что крушат памятники и убивают людей.

— Не просто словами — молитвой, — подхватил разговор отец Никодим. — Вы сказали, что вы тестеры, работники корпорации. Люди, заблудившиеся в тенетах виртуальной реальности. Начните с самих себя, и Господь непременно откроет вам нужный путь. Только что по телевидению передали, что подобные выступления начались и в других городах. Сейчас самое время прибегнуть к молитве и Божьему заступничеству.

— Что вы собираетесь делать? — спросил Лева.

— Мы едем на площадь совершить крестный ход и соборную молитву. По Божьему заступничеству несчастные люди, одержимые злым духом, должны очиститься. И наш христианский долг помочь им в этом.

— Возьмите нас с собой. Мы были в Пандемониуме. Так, по-моему, называется город дьявола? Нам удалось остановить время в этой державе смерти, иначе демонов в наш мир хлынуло бы во много раз больше. Еще мы были в Друккарге и Хоунхедже, пограничных городах, стоящих у ворот ада.

— Довольно, Лев. Не будем поминать те миры. Мысль обладает силой творения, и эти злые места открылись только благодаря фантазии людей. И ужасный и прискорбный результат этого открытия тут же сказался в нашем мире.

— Так вы возьмете нас?

— Если вы верите в Бога и готовы присоединиться к нашей соборной молитве, то почему бы и нет?

— Я верю. После того что я там видел, я не могу не верить, — сказал Лева. — В той реальности мы смогли остановить демонов оружием, заряженным молитвой, но каким оружием нам сражаться в этом мире? Ведь здесь мы имеем дело с людьми. Им нельзя повредить.

— Вы правы, Лев, мы не можем причинить вред этим несчастным людям. Поэтому оружие у нас самое действенное — молитва Богу. И молитву мы должны обратить против бесовских созданий, завладевших душами этих людей.

— Вы уверены в успехе?

— Все состоится по вере нашей. Если мы верим, то и горы сдвинем.

— Тогда я с вами. Думаю, мои товарищи тоже.

— Хорошо, Лев, присоединяйтесь к нам. Дадим бой бесамдемонам. Мы рады, что среди мирской молодежи нашлись люди, кто правильно понимает, что происходит в мире.

 

Глава 30. Натиск

Сержант Михайлов пришел в себя, когда его выносили из магазина. Он увидел свою машину и вспомнил о прикованном к сиденью парне.

— Освободите его. Ключи в правом кармане, — обратился Михайлов к врачу «Скорой помощи».

— Кого? — не понял врач.

— Парень у меня в машине. Прикован наручниками…

— Хорошо, — неуверенно пообещал врач.

— Обязательно освободите, прямо сейчас. Его неправильно задержали, — настаивал сержант.

— Хорошо, я его освобожу, — врач просунул руку в карман куртки сержанта. Куртка была мокрой от крови.

— Прошу вас… — прошептал Михайлов и потерял сознание.

Врач проследил, как в медицинский «Соболь» загрузили носилки с раненым сержантом, и направился к «шестерке», в которой томился Васильев.

— Мне сказали освободить тебя, — объявил врач, открывая дверцу машины.

— Спасибо, доктор. Что там в магазине?

— Перестрелка с какими-то бандитами. Один милиционер тяжело ранен, другой убит.

Из-за угла послышалось завывание сирен. К магазину подлетел милицейский «УАЗик» с группой быстрого реагирования. Из «УАЗика» вышел милиционер в бронежилете и с автоматом. Он сразу направился к «шестерке».

— Быстрее, доктор, а то сейчас начнутся новые разборки, — Васильев кивнул в сторону подъехавших милиционеров.

Врач с сомнением покачал головой, но склонился и отстегнул наручники. К машине подошел милиционер.

— Что тут такое?

— Сержант просил осмотреть пациента. Похоже, он не пострадал.

— Кого? Этого? — милиционер с погонами лейтенанта кивнул в сторону Васильева.

— Именно, — подтвердил доктор.

— Что он тут делает?

— Помогал сержанту, — соврал доктор и почувствовал, как румянец заливает его щеки. Врать доктор не умел.

— Как сержант? Жить будет?

— Ранения достаточно серьезные, но жить будет, — заверил доктор.

— Ну так что вы тут стоите? Везите его быстрее!

— Да-да, я уже… Он просто просил помочь парню.

Доктор повернулся и быстрым шагом направился к машине «Скорой помощи». Наручники, снятые с Васильева, остались лежать у доктора в кармане.

— Ты кто такой? Где живешь? — суровые глаза омоновца уставились на Дмитрия.

— Моя фамилия Васильев. Живу здесь, в этом доме.

— Что делал в машине?

— Моя жена вызвала милицию. Сержант попросил пройти с ним, — сказал Васильев.

— Нам нужны свидетели. Ты что-нибудь видел?

— Только как из магазина выбежала женщина и позвала на помощь. Я живу в этом доме, квартира номер 26, если понадоблюсь, — ответил Васильев, выбираясь из машины.

— Хорошо, разберемся. Ты только никуда не девайся, — предупредил лейтенант.

Дмитрий направился к своему подъезду. Сердце сжималось от тяжелого предчувствия. Он одним махом взлетел к себе на этаж. Он быстро открыл первую металлическую дверь. Вторая, деревянная, обычно не закрывалась, но на этот раз почему-то оказалась запертой. Дмитрий почувствовал запах газа. Ключ никак не хотел поворачиваться в старом замке. Наконец замок открылся. Воздух в квартире был наполнен газом. Дмитрий кинулся на кухню. Света лежала на боку, подложив руки под голову, будто заснула.

— Что ты наделала! — воскликнул Дмитрий.

Он рывком распахнул окно. В кухню ворвался свежий морозный воздух. Газовая конфорка еще исходила удушливым пропаном. Васильев перекрыл газ. Он перевернул Свету на спину. Ее руки разметались по полу.

— Света, зачем ты? Зачем так? — приговаривал Васильев.

Быстрыми толчками он надавливал на грудную клетку Светланы, пытаясь провентилировать ее легкие. Но бледная маска смерти уже застыла на ее лице.

— Зачем ты это сделала? Что случилось, Света? — стонал Васильев, не находя ответа на свои простые вопросы.

Все случившееся казалось чудовищной несправедливостью, некой подлой неизбежностью, преследовавшей его с самого начала путешествий в виртуальные миры. И именно теперь, когда борьба вступила в решающую фазу и требовалось полное напряжение сил, судьба нанесла ему коварный удар в спину. А может, то была не судьба? Может, господином человеческих судеб стал теперь тот дух зла, чьи воплощения сейчас творили зло и сеяли смерть на улицах его родного города.

Васильев делал искусственное дыхание. Грудная клетка Светланы прогибалась под его руками, ее голова вздрагивала при каждом новом толчке, слегка ударяясь об пол. Спасет ли ее дыхание рот в рот? Так всегда делают при утоплении, чтобы вытеснить воду из легких. Дмитрий приник ртом к губам жены. Губы Светланы были холодными и застывшими. Ее лицо превратилось в восковую маску.

— Я тебя не отдам! Не отдам! Почему ты не дождалась меня! — кричал Дмитрий. Он продолжал отчаянные реанимационные усилия, с каждым новым толчком осознавая жестокую истину, что ему не победить смерть.

Из газовой конфорки с шумом вырвался столб газа. Васильев повернул голову. Он помнил, что перекрыл вентиль. В голубом облаке газа, фонтанирующем из конфорки, качался Бафомет. Как и на монументе, демон, облаченный в рыцарские доспехи, стоял, опираясь на длинный меч.

«Какая ужасная трагедия! Пару минут назад мы так мирно беседовали с твоей женой. А теперь она лежит мертвая на полу в кухне», — с саркастической улыбкой промолвил Бафомет.

— Это ты убил ее? — воскликнул Васильев.

В облаке газа над плитой колыхалось лицо Бафомета. Глаза демона были лукаво прищурены.

«Как на это посмотреть! Решение расстаться с жизнью она приняла самостоятельно. Я думаю, тебе известно, куда после смерти попадают самоубийцы? Они не наследуют вечной жизни. Это смерть вторая. Мы всегда рады таким душам. Таким образом, она у меня в кармане. И если мы не сможем с тобой договориться, она отправится прямо по назначению…»

— Ты можешь вернуть ее? — в отчаянии спросил Васильев.

«Как я могу пойти против ее воли? Она приняла решение самостоятельно. Правда, я могу отказаться от нее. Это трудно, но это дозволено законом. Мне жаль упускать такой лакомый кусочек, но ради нашего дела я готов пойти на некоторые жертвы… В последнюю нашу встречу вы меня глубоко обидели, так что тебе теперь придется очень постараться, чтобы вернуть мое расположение».

— Что за сделка? — спросил Васильев.

В газовой руке демона возникла серебряная нить. Нить была тонкая и блестела, как паутинка на солнце. Шестым чувством Васильев уловил, что эта нить имеет отношение к жизни и смерти Светланы.

«Ты не ошибся. Ее жизнь в моих руках. Сегодня мой день! Я распоряжаюсь жизнью смертных!» — объявил демон.

— Чего ты хочешь? — спросил Дмитрия дрогнувшим голосом.

«Одну пустяковую услугу. Твои друзья едут на площадь. Они намереваются принять участие в крестном ходе вместе с монахами. Пустая затея. Пусть потешат толпу, Князю это не помешает. Но у тебя остался код бомбы, что вы заложили в Пандемониуме. Убери из игры бомбу. За это я верну тебе твою женушку».

— Ты боишься? Значит, мы правильно сделали! Выходит, молитвы, наложенные на оружие, имеют силу!

«Это не важно. Важно вернуть игру в то состояние, когда там нет остановленного времени. У тебя есть код сохранения. Я это знаю. Убери бомбу, и я верну тебе твою любимую», — оскалился Бафомет.

— Неужели ты, бес, можешь это сделать?

«Смотри!» — устало вздохнул Бафомет. У него изо рта вырвалось густое облако газа. Бафомет поднял вверх серебряную нить.

«Ты знаешь, что это такое?» — спросил демон.

— Нет, — сказал Васильев.

«Это нить ее жизни. Она уходит с земли. В другой руке у меня меч. В моей власти перерубить эту нить или вернуть ее душу на землю».

— Врешь! Ты не властен это сделать! — воскликнул Васильев. Он выкрикнул это с такой горячностью, будто знал точно.

«Не веришь мне? Тогда как знаешь! Всю жизнь ты будешь скорбеть о своей жене!» — Бафомет выхватил из ножен длинный меч.

— Нет! — закричал Дмитрий.

Он готов был отдать сейчас все на свете лишь бы вернуть Светлану к жизни. Это из-за его дурацких игр она пострадала.

— Я сделаю, что ты хочешь. Только верни ее, — умоляюще произнес Васильев.

Демон вложил меч в ножны и вновь принял позу, как на постаменте. Одна его рука лежала на эфесе меча, в другой переливалась нить жизни.

«Я не ожидал другого решения. Сейчас ты увидишь, как жизнь возвращается в ее тело. Это зрелище незабываемо!»

Дмитрий смотрел на Светлану. Ему показалось, что слабый вздох всколыхнул ее грудь.

«Пожалуйста, Светик, возвращайся!» — молил Васильев.

Светлана вздохнула и закашлялась. На ее щеках проступил слабый румянец. Кровь приливала к ее лицу, оживляя бледную маску смерти.

«Видишь, она оживает. Теперь сделай, что обещал», — потребовал Бафомет.

— Света! Света моя! — Дмитрий упал рядом с женой, покрывая поцелуями ее лицо. Веки Светланы дрогнули и открылись. Непонимающий взгляд остановился на лице мужа. Она никак не могла понять, где находится.

— Света, это я Дима! Ты слышишь меня?

Губы Светы дрогнули, пытаясь что-то произнести, но так и не смогли. Из ее глаз неудержимо катились слезы.

— Не слушай его… — услышал Васильев шепот жены.

— Я была там. Я видела зло. Если ты уступишь ему, весь мир погибнет. Они вторгнутся сюда всей мощью. Мир захлебнется в смерти. Я видела их. Они идут, чтобы убивать…

— Я знаю, любимая. Но ты жива. И я обещал…

— Не верь демону! Он не отпустит меня. Я чувствую такую боль, будто в сердце загнали иглу… Я мертва. Как только ты сделаешь то, что он просит, он сразу заберет меня. Они не привыкли отказываться от добычи. Прошу тебя, не слушай его, Дима!

— Света! Я люблю тебя! Я не позволю им убить тебя!

Синее облако над газовой плитой заколыхалось. Бафомет затрясся в смехе:

«Ты думаешь, я подарил ей бессмертие? Ты ошибаешься. Нить все еще у меня в руке!»

— Убирайся в ад, дьявольское отродье! — воскликнул Дмитрий.

Лицо Бафомета перекосилось от ярости: «Что ты сказал?! Хочешь, чтобы она умерла?»

Светлана лежала в забытьи. Ее глаза были полуприкрыты, из-под век катились слезы. Сердце Дмитрия разрывалось на части. Если он разблокирует механизм остановленного времени, демоны захватят контроль над реальным миром. Если не отдаст демонам мир, потеряет любимого человека. Решение от него ждали в эту минуту.

«Ну! Отдай мне диск с сохранением, или она умрет!» — всколыхнулось облако газа. Бафомет поднял меч. С острия газового меча стекал тонкий красный луч.

«Поднеси диск к лучу. Я сниму код, и твое обязательство будет исполнено. Чего же проще?» — настаивал демон.

Васильев полез в карман куртки, где лежал диск с последней сохраненной игрой. Света открыла глаза. Она уставилась куда-то в потолок, будто увидела там что-то непостижимое и тихо прошептала:

— Прости меня, Господи! Я виновата перед тобой. Возьми меня к себе, не дай демонам овладеть мной. Не дай, Господи, пострадать этому миру и людям, прими меня грешную.

Света посмотрела на мужа. Взгляд ее серых глаз прояснился.

— Прощай, любимый. Я не достанусь им. Из меня не вышло Маргариты. Прости меня, если я виновата перед тобой. Не слушай демонов, они все врут. У них нет власти творить что-нибудь в этом мире.

Светлана медленно повернула голову. Искажаясь в газовом облаке, под потолком колыхался Бафомет. Синие газовые струи проявили злобный лик служителя тьмы. Демон больше не напоминал благородного рыцаря, каким всегда хотел казаться. Он дышал злобой и яростью.

«Ты могла бы еще жить. Но ты сама сделала свой выбор. Теперь ты умрешь!» — шипел Бафомет.

Словно джинн в сказке, демон медленно исчезал в соплах газовой конфорки. В руке он все еще сжимал серебряную нить.

— Ты слышал, демон, мою молитву? Я не твоя добыча! Во имя Отца, Сына и Святого Духа! Брось нить и убирайся в ад!

— Нет! — выкрикнул Дмитрий, предчувствуя, что за этим последует.

Серебряная нить молнией сверкнула в руке Бафомета. Огненный столб взметнулся вверх и опалил потолок. К счастью, большая часть газа уже успела выветриться, иначе дом разнесло бы на куски. Взрыв опалил лицо и волосы Дмитрию и бросил его на стену. Из духовки рванулся последний сгусток адского пламени и раздался низкий хохот. Затем все смолкло.

Света лежала на спине с широко раскрытыми глазами. Ее неподвижные глаза были устремлены к потолку, но и потолок, казалось, не был преградой ее взору.

— Света! — простонал Дмитрий.

Смерть во второй раз отнимала у него любимого человека. Он упал рядом с женой и горько заплакал. В распахнутое окно влетал холодный ветер и играл лоскутами обугленных занавесок.

* * *

Толпа, вышедшая с Дворцовой площади, разделилась на три потока. Первый поток, как и ожидалось, направился к Троицкому мосту. Второй двинулся по Адмиралтейскому проспекту к Исаакиевскому собору. Третий, прорвав милицейское оцепление, повернул на Невский.

Полковник Крицкий метался на машине от одного поста до другого и отдавал суматошные и беспорядочные приказания. Подкрепления, высланные из Всеволожска, Павловска, Петергофа и других близлежащих городов, только подходили к Петербургу. Крицкого удивляла странная нерешительность генерала Земнухова и городских властей. «Опять все бросили на исполнителя. В результате, как всегда, останется виноват стрелочник», — думал Крицкий. И понимание того, что в данных обстоятельствах стрелочником является именно он, отнюдь не согревало душу полковнику.

С Заневского проспекта к мосту Александра Невского приближались динозавры. Шествие макетов древних рептилий выглядело бы комично, если бы там, где они прошли, ни оставались искореженные автомобили, поваленные столбы и деревья. Проспект опустел. Из окон домов выглядывали испуганные лица обывателей, да объективы видео- и фотокамер успевали ловить сенсационные кадры. В небе парили птеранодоны, птеродактили и рамфоринхи. Ящеры появлялись неожиданно над оживленными улицами и с шумом проносились над головами людей. Появились сообщения о нападениях летающих ящеров на людей. Весь центр города от Большой Невы до Садовой улицы был оцеплен милицией. Милицейские патрули на машинах гонялись за ящерами, и то тут, то там улицы оглашались автоматной стрельбой.

Поступил доклад от командира Всеволожского ОМОНа: «Мы на Заневском. Проспект полностью блокирован». — «Хорошо. Приказываю остановить роботов. Разрешаю огонь на поражение из стрелкового оружия и гранатометов», — передал по рации Крицкий. Полковник хотел быть точным в формулировке приказа. Он знал, что за все просчеты начальства спрос будет с него. Вокруг его машины толпились корреспонденты. Они тоже ловили каждое его слово. В машине полковника работало радио и телевизор. СМИ несли какую-то мистическую чепуху. Колдуны, экстрасенсы и «психотерапевты» сменяли друг друга со своими рекомендациями.

Бронетранспортеры и боевые машины пехоты перегородили Заневский проспект. На броню поднялись гранатометчики. Динозавры, бредущие неспешной поступью, приближались к набережной Невы. Технические специалисты диву давались, как это роботы без подзарядки батарей смогли преодолеть такое большое расстояние. Но ящеры, будто занятые в рекламе батареек «Энерджайзер», даже не думали останавливаться.

Однако главную опасность Крицкий видел исходящей от людей. Поначалу он даже обрадовался, что толпа, разделившись на три потока, покинула площадь. С меньшим количеством людей справиться было легче. Полковник отдал приказ о блокировании расходящихся потоков. Но он просчитался, распределив силы. Призыв «Круши квалы!», словно облако заразных мыслей, разносился над толпой, увлекая по пути людей, еще минуту назад не помышлявших ни о чем подобном. И это уже была не та заторможенная молодежь, прибывшая с утра на Дворцовую площадь. Войдя в ритм с разрушительной психической энергией, витающей над шествием, люди в толпе распалялись все больше. Каждый из них чувствовал себя чешуйкой на теле огромной всепожирающей змеи, ползущей по улицам города. В приступе бессознательной ярости многие рвали на себе одежду, выворачивали ее наизнанку и размахивали лохмотьями, словно надеясь таким образом взлететь в небо. У кого были на себе нательные крестики, срывали их и втаптывали в землю. Словно в древней Иудее, над толпой разносился клич: «Смерть Назарянину!» Люди, идущие в толпе, видели мир другими глазами. Бог стал для них зловещим тираном, попирающим землю и все живое, что смело мыслить на ней. Как в Ветхом завете, этот бог продолжал метать громы и молнии, сметая с лица земли целые города. Он не считался с жизнью и смертью людей, давил их как тараканов в многочисленных войнах, убийствах и катастрофах. И все попранное тварное существо этих людей негодовало и вопило об освобождении из-под власти злого тирана и самодура. И дух, витающий над толпой, укреплял людей в этой решимости. Дух призывал установить на земле новый порядок, в котором не было бы места диктатуре бога и все мог бы решать свободный человек. Для этого нужно было стать немного безумным, чтобы сокрушить веру в доброго и воскресшего бога Иисуса Христа.

«Не было воскресения. Вам врали века. Иисуса из Назарета похитили ученики и похоронили в другом месте. Во что вы верите? В церковную ложь, придуманную попами, чтобы подчинить вас! Распните Назарянина в ваших сердцах, и он не оживет вновь. Ваш бог — жестокий лжец. Он умер сам и никогда не воскресит вас. Нет и не будет союза небесного и земного. Смерть — вот закон, данный богом! Бог не хочет, чтобы вы стали как он. И ключи от вашей смерти в руках князя Гагтунгра. Молите его, просите его, почитайте его одного! И вняв вашим молитвам, Княжь отведет от вас смерть! Ибо только жизнь, данная вам во славу Князя, будет навсегда вашей. В вашей новой вере нет законов. Делайте, что хотите. Ибо вы сила, и ваш Князь ведет вас!» — пел им дух. Люди в толпе слышали его голос. Некоторые даже видели его и указывали руками. Впереди шествия на черном крылатом раругге летел князь Гагтунгр.

В окнах первого этажа Эрмитажа выбили стекла и вырвали решетки. Молодые люди залезли в музей и вытащили рыцарские доспехи. Эти доспехи поставили на сорванный рекламный щит и накрыли рогатым тевтонским шлемом. Получился рыцарь. В руки рыцарю вложили большой двуручный меч. Опираясь на меч, этот идол, символизирующий земное присутствие Бафомета, поплыл над толпой. Толпа встретила воздвижение идола приветственными криками. Одержимые почувствовали в идоле присутствие Бафомета. Прилив их энергии оживил рыцаря. И рыцарь, сложенный из доспехов, приветственно поднял руку.

На этом мирное шествие закончилось. Бешенная энергия толпы вырвалась наружу. В витрины магазинов полетели камни, урны, скамьи, ограждения. Беспечно оставленные хозяевами автомобили крушили, переворачивали и поджигали. Но не в уничтожении автомобилей и разграблении магазинов состояла цель толпы. Под водительством темных начал одержимые шли, чтобы разрушить христианские храмы, блеск золотых крестов и куполов которых сводил их с ума. И настолько велика была разрушительная энергия одержимых и сильна их опьяненная воля, что милицейское подразделение, прикрывающее вход на Адмиралтейский проспект, разбежалось от одного вида этой толпы.

Одержимые проследовали дальше, к Исаакиевскому собору и площади Декабристов. Словно гигантская свастика закручивался беснующийся коловорот к главным своим целям: Петропавловскому, Исаакиевскому и Казанскому соборам и Александро-Невской лавре. Этот треугольник главных храмов северной столицы сковывал и ограничивал метущуюся над городом сатанинскую силу, и, по замыслам Гагтунгра, должен был быть непременно уничтожен. И толпа под яростные крики и бой барабанов, украденных из музея, шла исполнить волю демона.

* * *

Тестеры и братья-монахи вышли на станции метро «Гостиный двор». Выход в город закрывал милицейский кордон.

— Стойте! Туда нельзя! — преградил им путь милиционер в серой куртке с погонами майора.

— Нам надо к площади. Молитвою идем смирить этих людей, — сказал брат Никодим.

Милиционер презрительным взглядом смерил монахов:

— Вас там еще не хватало. Идите к себе и молитесь, а то не ровен час затопчут.

— По благословению архимандрита мы совершим крестный ход по улицам. Настоятель с генералом Земнуховым уже выехали, а нам места в автобусе не нашлось, мы так добираемся.

— Ну и сколько вас? — спросил милиционер.

— Двадцать один человек братии и молодые люди, решившие порадеть в благом деле.

— Сомнут вас там, святые отцы. Слышали, сколько наших на площади погибло? Это не считая гражданских жертв.

— Мы не с оружием идем — с молитвой, — сказал брат Никодим.

— Этим подонкам все равно! Крушат все и людей убивают.

— Святым словом и не таких яростных укрощали. Пустите нас, добрый человек, мы идем помолиться Господу и порадеть в благом деле.

Видимо, что-то дрогнуло в сердце майора. И он, обернувшись, бросил кому-то из подчиненных:

— Пропустите монахов и тех, кто с ними. Это приказ генерала, пусть идут…

— Вы только поосторожнее там. Не вставайте у них на пути. Они только что смяли кордон на Адмиралтейском. Одного милиционера поймали и на части порвали. Это просто звери!

— Не беспокойтесь о нас. Господь не даст нас в обиду, — с верою произнес брат Никодим.

Монахи и тестеры проследовали к выходу из метро.

— У вас есть какой-нибудь план? Что будем делать? — спросил Фриз у брата Никодима и иеромонаха, которого звали отец Евгений.

— Да ничего особенного. Развернем иконы и хоругви, призовем силы небесные и крестным ходом с молитвой пойдем на сатану.

— И где здесь сатана? — спросил Фриз.

— Сатана в душах тех людей, что беснуются сейчас. С Божьей помощью пойдем и изгоним нечистаго.

— А если не выйдет?

— Тогда тебе лучше не ходить с нами. Если дашь слабинку в вере, пропадешь сразу, — сказал отец Евгений.

Фриз поморщился. Ему вспомнилось его падение. Он снова летел в черную бездну. В тот момент вся его жизнь с самых первых, казалось бы, незапомненных дней, пронеслась перед ним. Фризу стало стыдно за многие свои поступки. Постыдные поступки, слова и даже мысли словно гири тянули его в пропасть. Откуда-то Фриз знал, в бездне — гибель. Над пропастью переливался и сиял чудесный живой свет, какого Фриз никогда не видел в жизни. Фриз хотел достичь этого света и не мог. Стоило ему только подумать, чтобы соединиться с этим светом, как в памяти всплывал тот или иной его нехороший поступок. Фриз продолжал падать вниз. И этот полет, как и страх, был бесконечен.

— Отец Евгений, я боюсь. Я чувствую, что слишком грешен, чтобы идти с вами.

— Никто не грешен бороться со злом. Повторяй молитву, сын мой. Господь очистит тебя и придаст силы.

— В игре я падал в пропасть. Вверху был живой свет, а внизу тьма. Тьма тащила меня и притягивала магнитом. В ней таился такой страх, какого я за всю жизнь не испытывал. Сейчас похожее ощущение. Я не хочу, чтобы это повторилось.

— Господь благословил нас на этот путь и на это радение. Мы должны последовать Его воле и, подобно воинству святого князя Александра Невского, смело идти на врага. На тебеБожья благодать и благословение, сын мой, и никакие козни врага, ад и смерть не осилят тебя.

— Мы не знаем никаких молитв. Как мы будем молиться? — спросил Фриз.

— Будете молиться за нами. И запомните: главное, чтобы молитва шла от сердца и звучала в нем. Иначе все наши словеса — просто сотрясения воздуха.

При выходе со станции метро монахи расчехлили хоругви и кресты. Маленький отряд из честной братии и тестеров двинулся навстречу бесноватым, растекшимся по всей ширине Невского проспекта. Монахи затянули мирную ектению. Над их головами золотились кресты, возносились иконы, развевались хоругви. Из окон домов смотрели на этот крестный ход с удивлением. Что могла поделать жалкая кучка монахов с бесчинствующей толпой, катящейся к Александро-Невской лавре. Но братья распевали молитвы и твердо шагали вперед. Они были готовы пострадать за веру, и будь впереди целое войско сатаны, их бы это не остановило.

Над Невским разнесся стройный хор голосов. Монахи пели: «Миром Господу помолимся» и «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас!» На перегороженных грузовиками боковых улицах люди подхватывали молитвенное пение и осеняли себя крестными знамениями. Скарж, Фриз и Лева шли за монахами и подтягивали рефрены богослужебных гимнов. Шагать за монахами и петь было удивительно легко и свободно. С монахами шла такая сила, что, казалось, движется не два десятка людей в серых пуховиках, а атомный ледокол, способный вскрыть любые льды зачерствевших в грехе человеческих душ. И даже скептично настроенные тестеры почувствовали это.

С другого конца Невского, от Дворцовой площади, двигалась масса людей в тысячи раз большая. На щите над этими людьми плыл рыцарь в железных доспехах. В одной руке у рыцаря был меч, в другой — перевернутый крест. Два десятка бесноватых в разорванных одеждах исполняли перед шествием нечто вроде шаманского танца, кривляясь и стуча в барабаны и бубны. Словно армейские речевки, из уст одержимых рвались кличи: «Круши квалы!», «Бог мертв!» и какая-то абракадабра, напоминающая отрывки молитв, прочитанных наоборот. Два шествия неуклонно сближались и должны были встретиться напротив Казанского собора.

* * *

Полковник Крицкий потерял терпение. Толпы обколотых и обкуренных подонков (как думал Крицкий) бродили по городу, безнаказанно крушили все вокруг и убивали людей, а начальник УВД вел себя как тряпка. Это демонстративное бездействие и бессилие начальства бесило Крицкого. Он понял, что если сейчас не предпринять жесткие меры, эти наркоманы разнесут весь город. Полковник вызвал по рации генерала Земнухова. Земнухов ответил, что едет в лавру и чтобы без его приказа полковник ничего не предпринимал. Ответ начальника УВД не удовлетворил Крицкого. И на свой страх и риск Крицкий решил связаться с губернатором.

Сообщение о выходках вандалов повергло губернатора Нильского в глубокий шок. К тревожному рапорту полковника добавилось сообщение о новом подъеме воды. Вода в Неве поднялась на два десятка сантиметров. Две стихии: бесчувственная природная и злобная дьявольская будто соревновались, кто них быстрее захватит город. По голосу губернатора Крицкий понял, что тот в тревоге.

— Каков ваш план? Что задумал Земнухов? — спросил Нильский.

— Не понимаю, что с генералом. Поехал в лавру за монахами. Собирается устроить крестный ход.

— Зачем? — удивился губернатор.

— Ему мнится, что толпа одержима бесами. Приказа на открытие огня я не получил. Генерал решил действовать какими-то оккультными методами, — ответил Крицкий.

— А вы что думаете? — спросил Нильский.

— Я считаю, что имеем дело либо с распоясавшимся наркоманским сбродом, либо с массовым помешательством людей. Не представляю, откуда они взялись в таком количестве и кто все это организовал! Подавляющее большинство в толпе молодые люди в возрасте до двадцати пяти лет. Если не будем действовать решительно, они разнесут весь город.

— Что намереваетесь сделать для наведения порядка?

— Толпа разделилась на три потока. Один идет к Петропавловской крепости, другой — по Невскому, третий — к Исаакиевскому собору. Предлагаю запереть, расчленить и рассеять эти потоки. Прошу разрешения на применение оружия.

— Почему не применяете спецсредства?

— Психика этих людей находится в измененном состоянии. Слезоточивый газ, светошумовые гранаты на них не действуют. Они ничего не боятся и не чувствуют боли. Дерутся так, будто на самом деле в них вселились бесы.

— Будете стрелять в людей? И вас не пугают сотни жертв? — спросил губернатор.

— Я бы с удовольствием выслушал ваш совет как избежать этого! — вспылил Крицкий.

— Хорошо, предпринимайте все предусмотренные законом меры. Беспорядки должны быть пресечены. Мне только что звонил президент. Он очень обеспокоен тем, что происходит в его родном городе.

— Я понял вас, господин губернатор. Всю ответственность я беру на себя. Только скажите генералу, чтобы не вмешивался, уж коли он самоустранился от решения этой проблемы.

— Действуйте, полковник, как находите нужным. Я поговорю с генералом. Он вам не помешает. Если наведете порядок с минимальными потерями, рассмотрим вопрос о вашем продвижении по службе. Если нет — не взыщите — ответите по всей строгости закона, — строго сказал губернатор.

— Я вас понял, — ответил Крицкий.

Он вдруг почувствовал себя Наполеоном, решающим судьбу города Тулона, а заодно и свою собственную. Полковник отдал приказ частям ОМОНа выдвинуться на Невский проспект, к Троицкому мосту и на Исаакиевскую площадь. Командиры подразделений получили строгий приказ перекрыть центральные улицы, расчленить и рассеять толпу. В случае сопротивления Крицкий приказал открывать огонь на поражение.

Первым выдвинулся отряд милиции на Невский проспект. Путь толпе перегородили БТРы. Одержимые бросились на бронемашины. Первая очередь просвистела над головами, но не остановила бесноватых. Сидящие на броне стрелки открыли огонь на поражение. Выстрелы били в упор. Пули со смачными щелчками раскалывали черепа, забрызгивая кровью все вокруг. Мертвым некуда было падать, их подминали под себя и лезли по трупам. Возле бронетранспортеров росли горы мертвых тел. Бойцы ОМОНа не испытывали угрызений совести. Они видели растерзанные трупы товарищей, оставшихся лежать на Дворцовой площади. Перед ними были не люди, а стадо обезумевших существ, остервенело штурмующих броню и тянущих к ним хищные руки. Перекрывая торопливую трескотню автоматов, заработали башенные пулеметы бронетранспортеров. Но толпа не умеряла натиска. Отчаянная ярость была написана на лицах толпы, и даже у мертвых сохранялось это выражение. С каждым выстрелом омоновцы сами поддавались приступу всеобщего безумия и отупляющей ярости. Автоматные обоймы быстро пустели. Бойцы превратились в шестеренки некоего гигантского механизма уничтожения, перемалывающего человеческие жизни.

Бронетранспортеры оказались в тесном кольце толпы. Сотни рук протянулись к стрелкам. Взревели моторы. Водители боевых машин попытались выскочить из окружения. Один за другим бронетранспортеры вспыхнули факелами. Кинули ли в них бутылки с зажигательной смесью или огненная магия коснулась боевых машин, было неизвестно. Один БТРов с испугу врезался в толпу. Раздался хруст переламываемых костей. Бронетранспортер уперся в живую пружинящую массу. Его большие колеса вращались в месиве окровавленных тел, но вырваться из плотного живого кольца БТР не смог. Зомби залезли на броню и скинули на растерзание толпе бойцов ОМОНа.

Огрызаясь из башенных пулеметов, оставшиеся три бронетранспортера попятились назад. В воздухе метнулись огненные вспышки, и сразу три боевые машины вспыхнули факелами. С брони скатывались охваченные пламенем бойцы. Одержимые обтекли подожженные машины и продолжили свое наступление. Путь их лежал к Александро-Невской лавре, куда с другой стороны Невы стремились роботы-динозавры.

В радиоэфир ворвался голос Земнухова.

— Ты что делаешь? — кричал генерал Крицкому. — Тебе мало тех жизней, что мы положили на Дворцовой?

— Я не отдам им город! — огрызнулся Крицкий.

— Я же просил, дай мне полчаса! Сейчас монахи пойдут крестным ходом…

— Какие монахи! Эти зомби даже пулеметов не боятся!

— Отведи немедленно все силы с Невского! Положишь бойцов и ничего не добьешься!

— Посмотрим… — закусив губу, ответил Крицкий. — У меня есть приказ губернатора.

Земнухов в сердцах отключил рацию. С Крицким невозможно договориться. С трудом сдерживая в себе раздражение, Земнухов вернулся к архимандриту и монахам. Монахи и слушатели Духовной академии разворачивались на Миллионной напротив Троицкого моста.

— Губернатор отдал приказ стрелять по толпе. Боюсь, это может иметь самые катастрофические последствия, — сообщил Земнухов архимандриту.

— Это уж точно. Насилие разожжет огонь зла. Дьявол и смерть только и ждут, чтобы собрать свою жатву.

— Вы готовы, отец Александр? — спросил Земнухов.

До последней минуты генерала грыз червь сомнения: не сошел ли он с ума, что привез сюда священнослужителей. Но отец Александр был спокоен. Только взор его карих глаз приобрел еще большую глубину.

— Мы пойдем с молитвами и хоругвями. С Невского двинется второй крестный ход нашей братии.

— Я боюсь за вас, отец Александр, — признался Земнухов, — мы, конечно, прикроем вас огнем с БТРов, но…

— Не смейте стрелять, — твердо сказал настоятель, — этим вы только принесете новые жертвы злу. Мы примем любую участь, что ниспослана нам Провидением, но свой долг выполним.

— Я не ошибся, отец Александр? Это действительно одержимые?

— В любом случае вы поступили верно, что обратились к церкви. Мы будем молится, чтобы Бог помог этим несчастным.

— Тогда в добрый час, отец Александр! Времени у нас мало, они захватывают город.

— С Богом! — ответил архимандрит. Кивнув генералу, отец Александр, направился к монахам, уже собравшимся в колонну с вознесенными над ней хоругвями и крестами.

* * *

Третий поток одержимых через Адмиралтейский проспект вышел на площадь Декабристов. Одержимых пытался задержать заградительный отряд патрульно-постовой службы. Милиционеры открыли стрельбу. Зомби побежали прямо на пули. И при виде этого безумного и неостановимого людского потока милиционеры просто разбежались.

Зомби остановились у памятника Петру I. Бронзовый всадник с головой, покрытой зеленой патиной, попирал змею. Это не понравилось одержимым. Из толпы вытолкнули какого-то паренька.

— Иди! Ты — маг!

Паренек почувствовал в себе такие силы, что, казалось, мог поднять в воздух и перенести на новое место статую царя.

— Прикажи ему, чтобы шел с нами! — сказали новоиспеченному магу.

Парнишка сконцентрировался. Он почувствовал императора, почувствовал его душу, душу коня и даже растоптанной змеи. Сейчас он был господином над всеми этими душами и мог вернуть их в позеленевшую бронзу.

«Душа императора Петра! Хочешь ли ты освободиться из своего вечного заточения и пойти вместе с нами? Именем князя Гагтунгра, я предлагаю тебе жизнь в бронзе, покуда она не рассыплется в прах», — воззвал маг к императору.

Бронзовый всадник повернул голову. Глаза императора обрели зрение. Он видел город, видел свое творение, и восторг от величественности сделанного охватил его. До последнего времени Петр томился в ледяной глыбе в Друккарге. Но в момент осады города душа императора была освобождена и встала на защиту Друккарга. Когда с Друккаргом было покончено, душа императора обрела свободу. Ее наказание в аду закончилось, а в рай подняться она еще не могла. И вот маг именем планетарного демона Гагтунгра предложил императору новое воплощение.

«Царь Петр, ты будешь жить в этой бронзе. Ты будешь жить в веках и наблюдать творение рук твоих, видеть, как оно расцветает и набирается сил. Твой народ будет слышать тебя, повиноваться тебе и поклоняться истинным и неоспоримым поклонением. Все это я могу дать тебе. Ты, император, заставишь уважать твою державу униженную и оскорбленную в последние годы. Ты наполнишь ее новым смыслом и величием, а твоя душа обретет вечное пристанище в этой статуе. Выбор за тобой, великий государь!»

«Что ты хочешь за это?» — спросил Петр.

«Зачем тебе топтать змею? Отпусти ее. Змея мудра. Она станет тебе верным советником. Ведь не по своей же воле ты топтал змею. Это просто замысел скульптора, который хотел стать мудрее самого Господа».

Бронзовая голова императора со скрипом наклонилась. Под ногами императорского коня извивалась от боли змея. Змея была большая и черная. Подняв голову, она смотрела на царя удивительно умным и пронзительным взором. Она умоляла отпустить ее. Петр натянул поводья. Конь взбрыкнул и переступил ногами. Змея вильнула телом, стараясь вывернуться из-под бронзовых копыт коня. Конь заржал и, мотнув головой, потерял под копытами ползучего гада.

Петр поднял голову. Сквозь плотные облака к нему пробился луч света. Царь увидел себя со стороны. Перед ним промелькнула вся его земная жизнь. Затем картины земной жизни сменились темнотой и мучительной неподвижностью заточения в Друккарге. Петру привиделось его чудесное освобождение из ледяного плена и оборона города от сатанинских полчищ. Петр вспомнил, как стоял на самом высоком бастионе внутренней цитадели и кидал огромные камни в варваров. А затем когда жидкие металлы Свинцовой реки сомкнулись над вершинами самых высоких башен Друккарга, император пережил еще одну смерть. Его метущийся дух летал под сводами подземного мира и не находил выхода. Это было второе его мытарство после заточения в ледяную глыбу в цитадели Друккарга. Но именно в это время Петр понял, что может быть спасен. И только он подумал об этом, как очнулся в бронзовой статуе.

Змея поднялась по ноге коня и обернулась вокруг туловища царя. Змей воздел голову и доверчиво положил ее на плечо императора. Глаза змея заискивающе и льстиво смотрели в лицо царя. В голове императора зазвучал мягкий прельщающий голос. Змей обещал императору Петру новую земную жизнь. Бронзовой статуе придут поклониться все от мала до велика. Царь вновь будет править своей страной и своим городом. Он сделает Россию сильной и триумфатором поведет ее к новым победам. Новое правление императора будет столь долгим, сколь долгим будет существование бронзы, простоявшей уже более двухсот лет.

Петр размышлял. Он вновь чувствовал жизнь. Он видел землю под солнечным светом и не хотел терять этого. Он мог жить на земле жизнью позеленевшей бронзовой статуи и совершить много подвигов и важных дел. Но Петр знал, с кем ведет диалог, и не хотел оказаться в сетях своих прошлых ошибок. Перед императором встало лицо сына, царевича Алексея. Последний допрос царевича. Петр знал, что приговорит сына к смерти. Сына, которого сам простил недавно. Его сын перенес все пытки и издевательства. Ради чего? В то время Петр знал ответ: ради России, ради империи, ради великих дел его отца. Но был ли его сын врагом России? Как царь мог нарушить свое слово?

«Прости, Алеша! Прости, сынок!» — жгучая слеза потекла по щеке императора, оставляя на бронзе зеленый след.

Ряженными хороводами прошли перед взором Петра шуты в дурацких масках и колпаках, изображающие попов и монахов. Они кривлялись и пели похабные частушки. Потные объятия потаскушек в клубах табачного дыма, из которых хотелось вырваться только сейчас, но не тогда. «Нет! Нет! Нет! Господи Боже! Прости меня!» — кричала душа императора. Она не желала возвращения в жизнь, отравленную мерзостным влиянием змея. Не для того было дано Петру очищение Друккаргом, чтобы повторить свои шибки. И как ни льстил царю свернувшийся вокруг его шеи змей, Петр нашел в себе силы преодолеть его искушения.

Рука медного всадника в перчатке с широкими раструбами крепко схватила змея и скинула его на камень монумента. Конь радостно заржал и придавил змею копытом. Маг болезненно дернулся, будто наступили на него.

«Умножая, умножу скорби твои! Ты навсегда останешься в этой бронзовой статуе. Но ты будешь чувствовать все, словно живой. Тебя будут обгаживать птицы и разъедать кислотные дожди. Такова твоя мука за непослушание, царь Петр!» — воскликнул маг и прокричал какое-то заклинание.

Петр вновь застыл бронзовым монументом. Толпа разочарованно гудела. Сонмы бесов, вселившихся в людей, никак не ожидали такого выбора императора. Бронзовый властелин обманул упования Гагтунгра. Одержимые взвыли и через площадь направились к Исаакиевскому собору. Свет золотого креста на куполе-шлеме резал им глаза даже в этот пасмурный день. Они шли к собору, чтобы сбросить с купола крест и избавиться от этой муки. Напротив Исаакиевского собора возвышался конный монумент другому венценосному всаднику. На этого тирана в крылатом шлеме планетарный демон возлагал большие надежды.

 

Глава 31. Искушение

Дмитрий держал листок бумаги, найденный на столе. Он несколько раз пробежал по строчкам, но содержание до него не доходило. Это была предсмертная записка Светланы.

«Простите, Бог, ангелы и люди! Простите, родители, и ты прости, Дима! Я не хочу жить. Сегодня надо мной надругались. Я бы пережила это, если бы все не было так омерзительно. Меня будто не просто изнасиловали, а измазали чем-то гадким, чего было не смыть в ванне. Я до сих пор чувствую эту горькую смолу на теле. Но даже с этим можно было бы смириться, если бы с чужим проникновением не вошло в меня что-то гадкое. Я сразу почувствовала это в себе. Эта мерзость росла во мне и захватывала мою душу. Это было настолько гадко, будто в меня заползла змея. Он сказал, что навсегда поселился во мне и теперь я его собственность. Он смеялся над тобой, Дима. Говорил, что овладеет тобой и подчинит тебя через меня. И что мне некуда деваться, если я хочу жить. Простите меня, я не могла победить его и решила умереть. Тогда я ему буду уже не нужна. Прости, Дима, но когда ты звонил, я уже приняла решение. Пусть лучше я умру, чем стану такой, как они. Возможно, и есть какой-то способ победить это в себе, но я нк смогла. Простите, мама и папа, и прощайте.

Ваша Светлана».

Васильев положил записку. Ему хотелось выть, мстить и плакать. «Дьявол лишил жизни Светлану. И это случилось из-за меня», — корил себя Васильев. Мстить было некому. Сержант Михайлов сделал все за него. Обидчики Светланы были мертвы. Плакать Дмитрий не мог. Тяжелый ком застрял у него в горле, и даже слюну проглотить было трудно. Страшная усталость навалилвсь на него, и он аодумал, что вот-вот упадет рядом с женой.

В кухне негромко работало радио. Сообщили, что вновь начался подъем воды в Неве. «Ну и пусть, — думал Васильев. — Пусть все зальет, как в Друккарге. Этот город не может спастись, ему остается только умереть». Еще по радио передали, что толпа окружила Исаакиевский собор и роботы-птеродактили подняли хулиганов на купол собора. Это известие тоже оставило Дмитрия равнодушным. Он ничем не мог помочь своему городу. Петербургу суждено найти смерть в темных водах Невы, как и его прообразу Друккаргу. И в том мире и в этом природные стихии поднялись, чтобы помочь земле очиститься от всякой скверны. «Во всем наша вина. Мы все знали о Друккарге и и ничего не сделали для спасения нашего города. А сделать нужно было всего ничего — изменить сознание. Или покаятся, как говорят православные», — думал Дмитрий.

«Крестный ход монахов Александро-Невской лавры подошел к Казанскому собору. Монахи окружили собор, чтобы не допустить его осквернения. Они молятся и поют псалмы. Толпа хулиганствующих элементов приближается. Несколько милицейских бронетранспортеров попытались преградить путь толпе, но были подожжены. Руководство УВД экстренно подтягивает силы к городу. Командующий Балтфлотом заявил, что готов выделить части морской пехоты для наведения порядка в Санкт-Петербурге. С аналогичным заявлением выступили и командиры воинских частей, дислоцированных вблизи нашего города. Однако руководство УВД в лице генерал-лейтенанта Земнухова заявляет, что способно справиться с беспорядками своими силами», — сообщил диктор.

«Где-то там на Невском Лева с ребятами», — подумал Васильев. Он понял, что должен быть вместе с ними. «Волна смыла обратившийся к свету Друккарг, чтобы его не коснулась нога врага, и волна готова смыть зачумленный Санкт-Петербург, потому что мы не готовы обратиться к свету. Это нашествие лишь начало событий. Дьявол берет то, что считает своим. Если бы мы не были так злы, дорога в наш мир ему была бы заказана».

Последняя мысль вывела Дмитрия из оцепенения. Сидеть и ждать, когда придут и высосут из него душу, он больше не хотел. Он уже позвонил Светиным родителям. Они ехали сюда. «Только дождусь их и отправлюсь на Невский», — подумал Дмитрий.

Сзади раздался негромкий хлопок воздуха, как от электрического разряда. Дмитрий вздрогнул и обернулся. В светящемся облаке стоял Блейд.

— Ты слышал радио? Встань и иди!

— Вот ведь как все получилось, Блейд…

— О ней не беспокойся. Последними своими молитвами Светлана спасла себя.

— Спасла? Она мертва! Почему она не захотела вернуться?

— Она не захотела ничего брать от него. Да и он не смог бы вернуть ей жизнь.

— Я сам видел, она была жива.

— Если бы она уступила, он превратил бы ее в демона, в свое воплощение. Она стала бы еще злее, чем те на улице. А это хуже смерти. Ты же знаешь.

— Тебе все известно, Блейд, тогда скажи, где Бог? Почему он не помогает нам?

— Бог везде. Он все знает и видит. Бог дал нам заповедь любви и хранит свободу воли людей.

— Но ведь это жестоко не вмешиваться, когда его вмешательство необходимо!

— В историческом плане у Бога по отношению к людям сменилось три принципа поведения: с момента сотворения мира Бог дал людям законы правды и наказывал за их несоблюдение. Так был уничтожен в потопе целый мир, что показалось людям очень жестоким. Затем Бог дал людям Христову заповедь любви, которую некоторые ревнители превратили в повод для религиозных войн и преследований. Тысячи невинных жертв погибли на кострах инквизиции и в межконфессиональных стычках. Вот во что люди обратили это божественное вмешательство. Оно тоже показалось очень жестоким. И когда все заповеди были провозглашены, Бог перестал вмешиваться в дела людей. Вот уже тысячи лет Промыслие не вмешивается в дела людей, предоставляя им свободу воли по принципу «Реализуйтесь сами», и раз за разом люди обращают свой выбор в пользу зла, что влечет за неисчислимые бедствия. Так в чем же Бог жесток?

— Не знаю, Блейд. Я любил свою жену. Почему Бог допустил, чтобы она умерла? Почему кругом смерть и жестокость, и в том мире и в этом?

— Ты судишь по тому, что видел. Твое сознание ограничено, и ты пока не сможешь подняться выше. В этом закон. Но есть благодатный мир царствия Божия, и он скоро придет на землю.

— Ты на том свете, Блейд? Ты ангел?

— Да, я в царстве Божьем. Бог принял меня. Твоя Светлана тоже здесь и еще очень много хороших и светлых людей. Мы не оставим вас в беде. Схватка между добром и злом на нашем плане бытия происходит еще обостреннее, чем на земле.

— Когда вы придете на помощь? Когда все на земле погибнет?

— Наступит срок, и исполнятся пророчества. Хочу, чтобы ты знал, у земного мира есть заступники, которые любят людей и желают им добра.

— Мне плохо, Блейд. У меня умерла жена. Она могла бы жить и жить. У нас могли бы быть дети. Что мне до твоих миров?

— Ты не видишь будущего. И оттого оно кажется тебе таким безоблачным. Но Промыслие не зря коснулось вас. Через несколько лет Света умерла бы от передозировки наркотиков.

— Что ты говоришь, Блейд?

— По состоянию здоровья врачи запретили бы Светлане рожать. Но она не послушалась бы и родила. Ваш ребенок родился бы инвалидом. Он умер бы через два года. После этого Света впала бы в глубокую депрессию и стала употреблять наркотики. Через лва года вы бы разошлись. А через три месяца она бы умерла от передозировки наркотиков. Я думаю, намеренной передозировки.

— Ты намеренно это говоришь? Таково твое жестокое утешение?

— На все воля людей. Но обычно сбывается самый плохой вариант. Именно его почему-то бессознательно выбирают люди. Промыслие лишь определяет события.

— Зачем тогда жить, если все уже предрешено?

— Ничего не предрешено, есть лишь провидение будущего. Свое будущее люди претворяют сами.

— Ты мог бы вмешаться, предотвратить это? Ты ведь теперь ангел!

— Я и так вмешиваюсь недопустимо много. Для чего на земле люди, если все за них будут делать ангелы? Люди должны понять, что мы живем в одном мире и служим одному Богу. Вся церковь и на небе и на земле служит Богу. Ты должен найти свое место. Встань и иди. На проспекте наши товарищи, подумай, чем ты можешь быть полезен им. Это мое последнее напутствие тебе. Встретимся мы уже не здесь.

— Ты мертв, Блейд. Тебе нет никакого дела до мира живых, до их чувств и переживаний. Ты никогда не любил. Ты не можешь чувствовать то, что чувствую я…

— Я знаю, что такое любовь. У меня была девушка. Она приходила ко мне в больницу и писала письма. Я видел ее, но не мог докричаться до нее. Я понимаю твои чувства, Новик, но не согласен, что я мертв. У Бога нет мертвых. Сейчас я чувствую и переживаю все полнее и глубже, чем когда был в теле. Мне очень горько и больно. Но надо исполнять волю Провидения. Для этого мы и живем на земле.

— Рабы… Мы все рабы чьей-то воли. Я не хочу служить Тому, кто допустил смерть моей жены. Неужели Он не мог остановить этих подонков? А та судьба, которую ты нам предсказал? Мне кажется, это неправда!

— Мне жаль тебя, Новик. Я вижу, ты очень жалеешь себя. Но если твоя жалость пересилит тебя, ты сможешь до конца пройти свой путь. Ты остановишься в своем духовном росте, и тогда поводов для сожалений появится еще больше.

— Почему я не могу жить простой человеческой жизнью? Почему не могу быть счастлив со своей женой? Какого подвига вы от меня ждете?

— У тебя всегда есть выбор. Есть свет, есть мрак, а есть потемки. Выбирать тебе. Помнишь, я обещал придти и сказать, хоронить мое тело или нет? Так вот, теперь я могу сказать: хороните. Свой выбор я сделал. Здесь на земле у меня тоже остались близкие люди. Но после того что было открыто нам, я решил больше не возвращаться. Наш мир ждет от нас помощи. Я очень хочу, чтобы ты тоже это понял. У нас одна команда, и наши товарищи сейчас на проспекте. Они вышли на битву со злом. Чего же ты сидишь здесь? Вставай и иди туда.

— Пойду, — проглотил подступивший к горлу комок Новик. — Вот только дождусь, когда Свету отвезут в морг.

— Иисус сказал как-то одному человеку: «Следуй за Мной! Тот сказал: Господи! позволь мне прежде пойти и похоронить отца моего. Но Иисус сказал ему: предоставь мертвым погребать своих мертвецов, а ты иди, благовествуй Царствие Божие». Прощай, Новик. Если бы мы тебя не любили, мы не пришли бы к тебе. И ты люби Бога и людей и неси весть о том, что открылось тебе.

Блейд вспыхнул фотографической вспышкой и исчез. Перед Новиком осталась темная прихожая с вешалкой, завешанной зимней одеждой. С площадки донеслись быстрые шаги. Входная дверь распахнулась. В квартиру вошли родители Светланы. Анастасия Николаевна, мать Светланы, со слезным криком бросилась к Дмитрию:

— Где Света?

Следом вошел почерневший и сгорбленный от горя Светин отец Юрий Александрович.

Новик хотел что-то сказать, но Анастасия Николаевна увидела лежащее на полу тело дочери и с криком бросилась к нему. Юрий Александрович молча протиснулся мимо Новика, будто тот был в чем-то виноват. Следом за родителями Светланы в квартиру вошли санитары «Скорой».

* * *

Царь Николай I элегантным всадником гарцевал на постаменте. Его императорское величество исповедовало палочный распорядок жизни, чем, видимо, угодило большевикам, отчего последние даже в пору революционного энтузиазма и борьбы с самодержавием не снесли памятник этому царю. Николай неподвижными оловянными глазами взирал на приближающуюся толпу бесноватых. Его глаза еще ничего не видели, но душа императора, витающая над памятником, уже тревожно дрожала в предчувствии какого-то необычайно важного события, которое должно было случиться с минуты на минуту.

— Смотрите! Я откушу эту золотую верхушку! — провозгласил новоявленный маг, указывая на купол Исаакиевского собора.

Все воззрились на купол храма. Маг протиснулся через толпу и встал на площади перед портиком собора.

— Смотрите! Конец квалу! Я — маг! Я повелеваю тебе, о рыцарь Бафомет, дай молнию мне в руку!

В небе над храмом закружились черные тучи. Тучи спустились и затянули площадь перед собором. Стало темно, как ночью.

— Гагтунгр, князь тьмы! Бей молнией — я твоя рука! — выкрикнул маг, вскинув голову к черному тучевороту.

Маг выбросил руку к золотому куполу храма. Из руки мага ударила невидимая молния. Черная завеса туч разразилась оглушительным громом. Храм содрогнулся. От вершины до основания собора пробежала волна, искажающая пространство. Сияние креста и золотого купола-шлема померкло, потонув во тьме.

Толпа восторженно взревела. Это было новое чудо, явленное им Князем.

— Квалы! Круши квалы! — разнесся крик.

Маг послал новую молнию в собор. Крест на куполе будто облили грязью. Тьма из темного вихря падала на крест и стекала с него темной жижей. Тучеворот над собором скорчился в дьявольской гримасе. Из широко раскрытого тучного рта сочилась тягучая тьма и заливала площадь.

Маг торжествовал. Он обернулся к статуе императора Николая.

— Эй, царь Николай! Не хочешь повеселиться? Мы можем тебе это устроить!

И по велению мага император обрел свободу. Ноги его бронзового коня переступили. Император повернул голову к толпе. Он видел перед собой мир, совершенно изменившийся за полтора столетия. Конь под императором испуганно отпрянул от края пьедестала.

Маг рассмеялся:

— Эй, Николай Палкин! Идешь с нами? Мы дадим тебе власть над миром!

Бронзовое лицо императора стало суровым. Его надменный взор озирал толпу сверху. И видел император перед собой не людей, а великое скопище бесов. Они, эти бесы, оживили императора, вернув его душу в бронзовый монумент. И бесы думали, что царь должен испытывать к ним чувство благодарности за это. Но император Николай Павлович испытывал к ним великое презрение, как и ко всем окружающим в своей жизни. Нет, бесам не купить его так дешево.

— Император! Отечество в опасности! Крамола выступает. Инородцы готовятся поработить Россию. Кругом бандитизм, воровство и лихоимство. И только ты, император Николай, способен возродить великую Россию! — крикнул маг, вдохновленный Гагтунгром.

— Князь даст тебе великую власть. Ты будешь бронзовым кумиром России. Тебе поклонится ее народ! Решайся, Николай! — запанибратски выкрикивал маг. Толпа дружным ревом поддерживала своего лидера.

«Бесы, бесы, кругом одним только бесы!» — кружилась мысль в голове Николая. Эти бесы одолевали его и при жизни, заставляя закручивать гайки, чтобы прослыть крутым и твердым. И только стопятидесятилетнее посмертие, наполненное тишиной, раскаянием и сожалением, позволило ему отбросить этих навязчивых бесов от себя. И вот бесы вернулись. Колдовством они заставили душу императора войти в бронзовую статую. И играя на чувствительных струнках души самодержца, призывали его к спасению Отечества.

Николай размышлял, какова будет плата за осуществление этого проекта? Не окажется ли он вновь в кабале тлетворных мыслей, навязываемых бесами? И тогда все пойдет по кругу: жизнь, смерть и раскаятельное посмертие. Императору вспомнился его посмертный сон. Бронзовым монументом возвышался он над глубоким обрывом, а сверху с черного, никогда не светлеющего неба безостановочно лил дождь. Император был одинок и несчастен. Неподвижность и тоска — такова была плата за его гордыню. Годы, проведенные в этом тоскливом одиночестве, показались императору Николаю вечностью. И вот теперь от него ждали нового выбора. Выбора, который бы определил его жизнь и жизнь страны на многие годы.

Конь нетерпеливо переступил ногами, словно призывая: «Давай сойдем с этой тумбы». Но Николай властной рукой осадил коня.

«Стать бронзовым кумиром этой толпы? Отдаться бесам за возможность вести Россию к новой славе?» — подумал императора. Возможно, ради Отечества император и решился бы на такое, но ему припомнились последние месяцы его жизни. Севастополь отданный врагу и непомерное унижение России, когда прежние союзники вероломно отвернулись от нее. Это был крах его великодержавных надежд и крах всех дел его жизни. Николаю подумалось, что и тогда эти неугомонные бесы вели его по жизни, толкая в военные авантюры, для осуществления которых у России не было необходимых ресурсов. И что его правление довело Российскую империю до полного упадка и мракобесия. «Враг ли вел меня по жизни и поддадусь ли ему снова?» — спросил себя Николай. Из головы не шел тот дождь вечной тоски, что преследовал его в посмертии. Струи лились на него сверху, оставляя зеленые потеки на его теле, коне и мундире. «Это был урок. И я должен смириться», — подумал Николай. Он бросил прощальный взгляд на небо. Это небо Петербурга, пусть даже затянутое тучами, дома вокруг, само ощущение материальной жизни были настолько родными, что отказаться от них не доставало сил.

«Нет, я не стану рабом этих бесов. Я не хочу нового плена на земле. Господи! Пусть моя душа станет свободной от этих оков», — подумал Николай Павлович. Он сделал свой выбор. И молодой маг, получивший от Гагтунгра, способность понимать чужие мысли, услышал ответ самодержца. Лицо этого юноши болезненно дернулось. Еще одна душа, на которую Гагтунгр возлагал большие надежды, только что ускользнула от планетарного демона.

— Ну будь навеки бронзой, Николай Палкин! — зло выкрикнул маг. И император Николай I в тот же миг вновь застыл памятником на вздыбленном коне.

Тьма затапливала Исаакиевскую площадь. Маг, избранный Гагтунгром, не находил покоя. Уже второй император, который мог бы во славу Князя железной рукой править Россией, отказался это делать.

И тогда маг пал на колени и, вглядевшись в темный тучеворот над площадью, возвал к Гагтунгру:

— О, князь! Кто способен повести этот народ и воплотить твою волю?

Ответ магу пришел сразу: «Зови грузина».

Маг все понял. Гагтунгр дал ему власть заклинать и воплощать духов, и маг очень гордился этим. Остался последний диктатор в российской истории. Когда-то этот человек воспринял волю Гагтунгра и ценой заклада собственной души возвысил и сделал непобедимой и гордой эту страну. И сейчас, после гибели последнего уицраора, планетарный демон возлагал на новое воплощение этого тирана определенные надежды.

Ни одного памятника товарищу Сталину не было в Санкт-Петербурге. История, которую закручивал диктатор, развернулась и, как распрямленная пружина, ударила по нему самому. Но маг не отчаивался: душу товарища Сталина можно было воплотить в чем угодно, даже в его восковой фигуре из музея. Главное, чтобы душа диктатора была готова воспринять волю Князя.

Маг произнес заклинание. Окно в музее восковых фигур рассыпалось градом осколков. Из окна вылетела восковая скульптура генералиссимуса в белой парадной форме. Через пару минут товарищ Сталин, совершивший быстрый перелет над городом, стоял перед магом. Пластмассовые глаза генералиссимуса с интересом ощупывали собравшуюся толпу.

— Ви знаете, зачем ми вас пригласили? — подражая кавказскому акценту товарища Сталина, спросил маг у генералиссимуса.

Восстанавливая самообладание, товарищ Сталин извлек из кармана кителя трубку и поднес ее ко рту.

— Мнэ кажется, ви хотэли сдэлать товарищу Сталину какое-то прэдложение?

— Да, товарищ Сталин, у нас есть такое предложение! — хихикнул маг, ощущая взгляд Гагтунгра, устремленный из черного тучеворота.

— Какое это прэдложение? — хитро прищурился Сталин.

— Давненько вы без работы, товарищ Сталин. Страна без вас разваливается. Прибалтику отдали, Украина нас не любит, на Кавказе война. Уицраора, охранителя нашего, сожрал его западный противник. Народ бедствует. Хреново все, товарищ Сталин!

— Да-а-а… — протянул товарищ Сталин, засунув незажженную трубку в рот. Трубка, как и сам товарищ Сталин, была изготовлена из воска.

— Вы вовремя обратились, товарищи!

— Вы помните о давнем уговоре с Князем, товарищ Сталин? Никаких сдвигов в вашем сознании не произошло?

— Нет, не произошло. Я помню тот разговор. Это было в сорок первом году, когда немцы рвались к Москве…

— Князь вам помог?

— Да, нам было оказано определенное содействие. Мы влили свою душу в силу уицраора Жругра.

— И вы помните, товарищ Сталин, как наш Жругр на клочки порвал немецкого уицраора Вольфлинга и как эта война завершилась великой и славной победой нашей Родины!

— Я все помню… Но мне пришлось много страдать из-за этого. Это не прошло бесследно… Но если надо, если путь спасения России только один, — я готов пойти на новые муки.

— Надо, товарищ Сталин, надо. Вы в ужас придете, когда узнаете, что происходит сейчас в России!

— Россия опустилась, как продажная девка. Нужна решительная сила, чтобы поднять ее.

— Я уполномочен заявить: вы такая сила, товарищ Сталин! Князь вам дает еще один шанс.

— Дает ли Князь мне силы разобраться с зарвавшимся американским уицраором Стэбингом?

— С кем вам будет угодно, товарищ Сталин. Мы откроем вам физические принципы для создания принципиально нового оружия. Вы отомстите американцам за то, что они первыми придумали атомную бомбу. И тогда весь мир склонится на колени перед мощью нашей державы. И перед вашим могуществом, товарищ Сталин.

— Хорошо. Я согласен, — вынув трубку, ответил генералиссимус.

— К сожалению, товарищ Сталин, в этом городе нет вашего подходящего изваяния. Придется вам пока пожить в этом мягком восковом теле. Все ваши пожелания будет исполнять губернатор этого города товарищ Нильский. Но со временем, если будете верно служить Князю, ваша восковая оболочка сменится покровом из карроха и вы получите более прочное тело.

— Мне нужна надежная охрана. Меня должны охранять как спасителя Отечества.

— Мы ваша охрана и ваш полк, товарищ Сталин! — играя преданным взором, ответил маг и взмахнул рукой.

Толпа взорвалась возгласами: «Да здравствует товарищ Сталин!»

Маг еле сдерживался, чтобы не рассмеяться. Краешком сознания он уловил замысел Гагтунгра в отношении этого тирана и потешался над самонадеянностью и тщеславием товарища Сталина.

— Кроме исполнителя вашей воли и воинства на земле, Князь даст вам легион духов для помощи Жругру. Россия вернет себе величие и станет непобедима. Мы загоним США обратно на американский континент. Влияние России при вашем правлении распространится по всей Евразии.

— Ради величия своей державы я готов пойти на любые жертвы. Пусть я буду в этом восковом теле, в нем я не умру так скоро…

«Да здравствует, товарищ Сталин!» — снова воскликнула толпа.

Говорящую фигуру генералиссимуса водрузили на щит и понесли над головами как и символ рыцаря Бафомета. Шествие, обретшее нового кумира, двинулось к Исаакиевскому собору. В соборе одержимые намеревались основать свое главное капище.

* * *

Гранатометы вздрагивали в руках милиционеров, прочерчивая вдоль Заневского проспекта дымные трассы выстрелов. Две больших груды разрушенного металла и пластика, бывшие прежде диплодоком и аллозавром, лежали посреди проезжей части. Эти дредноуты древнего мира пали в первые минуты сражения, но ящеры помельче, проявляя чудеса ловкости и изворотливости, продолжили наступление, укрываясь от выстрелов за павильонами, троллейбусами и машинами.

В авангарде наступления динозавров шли любимые роботы Класса Орк, Медвежук и Гидралиск. Эти машины обладали несравненно большим уровнем гибкости, приспособляемости и интеллекта, чем динозавры, созданные для детских парков. Они с легкостью увертывались от выстрелов гранатометов, а автоматные пули были им не страшны. Роботы уже перевернули два бронетранспортера, и бойцы ОМОНа в панике разбежались. Следом за роботами шли динозавры. Даже израненные волочили они по земле перебитые конечности, стремясь достигнуть милицейской баррикады. С воздуха на милиционеров пикировали птеродактили, рамфоринхи и неуязвимый вампир Крылан. Омоновцы били по летающим роботам из автоматов. Пули разбивали пластиковые тела роботов и прошивали насквозь их перепончатые синтетические крылья. Но механика приводных частей роботов почти не страдала, и они продолжали свои атаки.

Радиоперехват засек интенсивный обмен между наступающими ящерами и «Перстом Петра». К зданию корпорации был выслан отряд спецназа. Прибывших встретил подполковник Карлов. Майор из спецназа сразу наехал на подполковника:

— Я майор Гаврилин. Почему до сих пор не отрубили антенну?

— Мы потеряли двух человек при попытке отключить радиопередатчик. Их убило током. И я вам настоятельно не рекомендую лезть туда. Надо найти какие-нибудь другие средства, — сказал Карлов.

— Фигня! Мои орлы справятся! — хвастливо заявил майор Гаврилин.

— Вы не представляете себе, с чем столкнулись, — сказал Карлов.

— С чем же? — с высоты своего почти двухметрового роста взглянул на Карлова майор.

— Кибермозг корпорации, называемый «Большим Братом», вышел из-под контроля. Серверы не воспринимают команд операторов, полностью закрыты для любого внешнего воздействия. Такое впечатление, что в «Большом Брате» поселился демон.

— Кто поселился? — презрительно оттопырил губу майор.

— В науке используют такой термин, когда не могут определить причину какого-то явления. За время, что мы тут находимся, один программист корпорации сошел с ума и убил другого. Затем вышли из-под контроля все лифты корпорации, в результате мы потеряли двух человек.

— По-вашему, это все сделал демон?

— Я не знаю, как это объяснить. Мы столкнулись с явлениями, которые выходят за рамки наших привычных представлений. Если еще добавить к этому характер повреждений у трупов, то покажется…

— Когда кажется, тогда крестятся! У меня приказ отключить радиосигнал, и я его отрублю, — резко сказал спецназовец.

Гаврилин обернулся к прибывшему с ним отряду:

— Так, орлы! Надо сгонять на крышу этого небоскреба и отрубить антенный кабель. Все ясно?

— Я бы не советовал этого делать. Вы можете потерять людей, — возразил Карлов.

— Что вы вмешиваетесь? Этой операцией командую я! Сказано отрубить антенну, значит, отрубим! — раздраженно бросил майор.

Карлов умолк. Кандидат наук, человек всю жизнь проведший в общении с компьютерами, он так и не обучился стандартам милицейского общения.

Майор, заметив смущение на лице этого ухоженного подполковника из ГУВД, добавил:

— За нас не переживайте. Мои люди прошли Чечню. Мы вырубим этого вашего «Брата».

Лифты не работали. Спецназовцы загрохотали солдатскими ботинками по лестнице. Карлов проводил их сочувствующим взглядом.

— Пришел шифрованный ответ из ФСБ, — доложил подполковнику кто-то из подчиненных.

Карлов вернулся в комнату программистов. Над мониторами корпели сотрудники УВД и приглашенные программисты. Но до сих пор все попытки приструнить «Большого Брата» оказывались тщетными.

Подполковник ввел пароль к почте и свою электронную подпись.

«Начальнику ГУВД по Санкт-Петербургу и Ленинградской области

Начальник N-го Главного управления ФСБ РФ

генерал-майору Земнухову С. К.

генерал-лейтенант Васнецов В. В.»

На ваш N___ от «___»______ 200_ г. сообщаем, что Главным управлением ФСБ по информационной безопасности совместно с профильным отделом Совета Безопасности при президенте РФ рассмотрено ваше предложение о необходимости отключения серверов сети российского сегмента Интернета.

Проанализировав сложившуюся обстановку, ФСБ и СБ пришли к выводу, что отключение серверов сети в масштабах всей страны повлечет за собой массовое нарушение банковских, кредитно-платежных и торговых связей как внутри РФ, так и с заграницей. Это отключение негативно скажется на уровне финансовой и общей безопасности страны и может повлечь за собой гораздо более тяжкие последствия, чем распространение вредоносных программ по сегментам Рунета. Кроме того, эта мера вследствие невозможности контролировать все серверы сети может оказаться неэффективной, оставив решение вопроса об уничтожении вредоносной программы «Замок Флюреншталь» на усмотрение системных администраторов локальных сетей. В виду того, что наиболее полно кризис проявил себя в городе Санкт-Петербурге, предлагаем вам совместно с администрацией города рассмотреть вопрос об отключении серверов сети, находящихся на территории города.

Считаем необходимым довести до вашего сведения, что профильный отдел ФСБ проводит изучение воздействия этого специфического феномена на массовое сознание людей. Нашими специалистами проанализирована структура радиосигнала, излучаемого антенной «Перста Петра». По своим характеристикам этот сигнал способен не только управлять кибернетическими механизмами, но и каким-то образом воздействовать на психику людей. Параметры этого сигнала, как и способы регуляции поведения людей в условиях массового суггестивного влияния виртуальной реальности компьютерных игр в настоящее время изучаются нашими специалистами.

По последним сведениям, новых вспышек массового психоза в стране не наблюдается. Вследствие чего ФСБ РФ наряду с мерами по пресечению беспорядков предлагает вам продолжить исследование этих уникальных явлений, а все вопросы, возникающие из данной ситуации, решать на местном уровне, исходя из ваших потребностей.

Карлов нехорошо помянул черта и ФСБ. Следуя какой-то иезуитской логике, ФСБ была готова допустить разрушение города и гибель людей ради того, чтобы «выявить механизмы регуляции поведения людей в условиях массового суггестивного влияния». «Вдруг все это спланировано? Что если ФСБ намеревается овладеть «Большим Братом» и установить контроль над сознанием людей? Получив такие рычаги воздействия, они запросто превратят всех в зомби, даже телевидение не понадобится», — мелькали тревожные мысли в голове у Карлова.

Карлову вспомнился эпизод из апокрифической книги Еноха. Там описывалось, как падшие ангелы обучили людей искусству убивать и использованию магии. «Люди оказались способными учениками. Они использовали все дьявольские находки. Какое еще оружие готов вложить в наши руки сатана? Не эти ли «механизмы регуляции поведения людей в условиях массового суггестивного влияния» как вариации психотронного оружия?» — подумал Карлов. Он взял телефонную трубку. Подполковник хотел выяснить, какого мнения придерживается по поводу этой шифрограммы начальник ГУВД.

Спецназовцы запыхавшись поднялись на тридцатый этаж. Следователи и эксперты уже закончили здесь свою работу, и место происшествия охранял лишь одинокий омоновец.

— Где вход на чердак? — спросил майор Гаврилин у омоновца.

— Прямо по коридору металлическая лестница, — ответил омоновец.

Спецназовцы проследовали по опустевшему коридору. То, что осталось от тела охранника, уже увезли, но пятна крови на стенах и ковровом покрытии напоминали о недавней трагедии.

На чердак вела металлическая лестница, выкрашенная серой краской. Дверь на чердак оказалась открытой. Первым поднялся по лестнице майор. На чердаке было темно. Свет едва пробивался сквозь узкие слуховые окна. Электрическое освещение на чердаке не включилось.

— Фонарика не взяли… — с укоризной произнес за спиной майора кто-то из спецназовцев.

— Ладно, справимся, — ответил Гаврилин.

— Пойдем на крышу? — спросил сержант Митин.

— Надо найти кабель, по которому идет сигнал, и отрубить его. На крышу можно и не выходить.

Спецназовцы прошли в глубь чердака. По центру чердачного помещения шел ряд круглых металлических колонн с опирающимися на них балками и фермами, поддерживающими остроугольный скат крыши из алюминиевого профиля. Вдоль колонн на изолированных подвесах тянулся ряд толстых проводов.

— Ну и какой рубить? — в недоумении остановился лейтенант Торопов.

— Тот, что ведет к антенне, — пояснил майор.

Лейтенант всмотрелся в темную глубину и еще раз пожалел, что не взял с собой фонарик. Провода шли толстым жгутом и терялись во тьме.

— Так не разберемся. Надо или сгонять за фонарем или лезть на крышу, — раздосадованно произнес сержант.

— Почему, интересно, не горит свет? — Гаврилин посмотрел на висящую под потолком лампочку накаливания.

— Перегорело что-нибудь, — предположил сержант. Он шарил руками по шине, пытаясь определить, какой из проводов тянется на крышу.

— Они тут все на крышу идут, — доложил сержант.

— На силовые кабели не похоже. Силовые кабели обычно под землей проводят. Значит, это антенна, телефон или компьютерная сеть. Я так думаю, рубим все и дело с концом, — предложил лейтенант.

Он поднялся на скобу, приваренную к основанию колонны. Провода были проложены в пластмассовом коробе.

— Перекуси пока самый толстый. Скорее всего, он от антенны. Передатчик тут должен быть мощный, — посоветовал майор.

Лейтенант выхватил из жгута толстый кабель в черной изоляции. Кабель едва влез в кусачки.

— Что, прям так и кусать? — Торопов испытующе взглянул на командира.

— У тебя изоляция на кусачках, вот и кусай!

— А не долбанет?

— Ну чего для такого богатыря пара киловольт! — подколол лейтенанта Митин.

Торопов с силой нажал на кусачки. Из-под режущих кромок инструмента брызнули искры. Торопов дернулся от сильного удара и выронил инструмент. Запахло горелым. Ресницы, брови и верх милицейской ушанки у лейтенанта были опалены огнем.

— Ты как, жив? — обратился к нему Гаврилин.

— Ни хрена себе долбануло! Думал все — конец мне! — стуча зубами, ответил лейтенант.

— Видать высокое напряжение на этом кабеле. Изоляцию пробило, — определил майор, осматривая поднятые кусачки.

— И чего вы меня на такое дело подбили! Чего я вам плохого сделал? — простонал лейтенант.

— Ладно, придется по-нашему! Сейчас все тут покрошим в капусту! — Гаврилин сдернул с плеча автомат.

Наполовину перерезанный кабель сыпал яркими искрами. Искры образовали электрическую корону, наполненную ослепительным сиянием.

— Что это? — спросил сержант.

Электрическое сияние вытягивалось вдоль кабеля. Оно обвило колонну и спустилось к полу. Призрачные очертания коронного разряда напоминали змея, свернувшегося вокруг колонны. Змей поднял голову и с шипением и треском пополз к спецназовцам.

— Отходим! — крикнул майор. Машинально он нажал на спусковой крючок. Пули зазвенели, рикошетируя от пола и колонны.

Змей кинулся на стоящего ближе всех лейтенанта. Раздвоенный язык высунулся из его пасти и коснулся лица лейтенанта. Лейтенанта отбросило на пол. Спецназовцы бросились к выходу. Электрический змей, шурша, полз за ними. Кто-то схватился за гранатомет. В тесном пространстве грохнул взрыв. Колонна с проводами подломилась и упала. На полу заискрился пучок проводов. Но электрический змей не пропал. Он полз к спецназовцам, сгрудившимся у тесного лаза.

— Я не могу открыть дверь! — крикнул сержант.

— Что ты копаешься?!

— Дверь не открывается!

Змей поднял голову. Его полупрозрачная голова уставилась на спецназовцев. Бойцы прижались к стене. Змей сделал быстрый выпад. Кто-то упал с криком. По чердаку распространился запах паленой шерсти и мяса. Змей вытянулся. Он полз по стенам, полу и потолку. Сияющие кольца змея охватывали все помещение снизу доверху. Справа раздался сдавленный крик сержанта. Майор несколько раз выстрелил в дверь из пистолета. Пули с визгом впивались в железо. Но замок не поддавался, словно дверь держала какая-то сила. Над головой раздалось шипение. Майор поднял взгляд. Прямо над ним, уставясь немигающими неоновыми глазами, висела голова змея.

— Кто ты? — прошептал майор, доставая из кармана «счастливую» гранату.

Змей приблизил голову. От сильной электризации у майора зашевелились волосы.

«Никто не сможет помешать мне…» — прошипел змей.

Из его пасти высунулся раздвоенный язык. Майор инстинктивно сорвал с гранаты предохранительное кольцо. Распахнув пасть, змей бросился на майора. Смерть от электрического удара наступила мгновенно. Граната выпала из рук майора и покатилась к колонне. Через четыре секунды грохнул взрыв. Силовой трос, проходящий внутри колонны и всего здания, лопнул от взрыва. «Перст Петра» потряс мощный толчок. Здание угрожающе завибрировало.

Карлов не успел связаться с генералом, как в коридоре послышались громкие голоса. Дверь распахнул омоновец, охраняющий этаж.

— Надо уходить!

— Что такое?

— Похоже, землетрясение!

Карлов со своими сотрудниками выскочили в коридор. «Перст Петра» ритмично вздрагивал и покачивался, словно делал глубокие вдохи. С лестницы доносились крики бегущих с верхних этажей милиционеров.

— Что случилось? — спросил у них Карлов.

— Мы слышали какой-то взрыв. Потом все закачалось.

Карлов понял, что это работа спецназовцев. Лифты в здании не работали. «Перст Петра» вздрагивал, как раненый зверь.

— Внимание! Внимание! Аварийная эвакуация! Всему персоналу немедленно покинуть здание! В результате взрыва произошло повреждение несущих конструкций. Повторяю, всем немедленно покинуть здание! — вещал по громкой связи компьютерный голос.

«Перст Петра» раскачивался все сильнее. Сверху в лестничный пролет летели куски бетона и кирпича. Верхние этажи здания хрустели, как сахарная глазурь, и осыпались вниз. С грохотом рухнула застрявшая кабина лифта.

— Скорее по лестнице! — кто-то ухватил Карлова за рукав и потянул к запасному выходу.

«Перст Петра» этаж за этажом осыпался вниз. В чем была причина столь быстрого разрушения здания, впоследствии не могла ответить ни одна комиссия.

Карлов с небольшой группой милиционеров сбежал вниз. Не останавливаясь они проскочили застекленный холл и выбежали на улицу. В клубах серой пыли «Перст Петра» этаж за этажом оседал на землю.

— В лифте люди! Я видел, они застряли! — крикнул кто-то.

Но делать что-либо было уже поздно. Груда бетонных обломков уже засыпала вход и частично автостоянку. Над завалами поднималось облако пыли. Тяжко выли сирены подъезжающих пожарных машин. Три верхних этажа небоскреба уже лежали внизу бетонными обломками.

Карлов заметил своих программистов.

— Все живы?

— Вроде все. Народу в здании не так много было. Остались только те, кто в лифте…

— Кому пришло в голову крышу взрывать? — возмущенно спросил кто-то из программистов.

— Я думаю, дело не во взрывах. Это все «Большой Брат», он следы заметает.

— Но зачем они что-то взрывали?

— Кто знает, что там произошло. Вот увидите, все свалят на парней из спецназа. Да будет им земля пухом…

Карлов смотрел на опадающее здание. В редеющем облаке пыли проступил остов «Перста». Осыпались внешние стены здания. Но его сердцевина вместе с антеннами осталась целой и невредимой. Карлову пришла в голову одна догадка. Он достал широкодиапазонный сканер. Сканер показывал, что с падением «Перста Петра» радиопередача не прекратилась. Кто-то продолжал упорно транслировать свои приказы роботам. В кармане у подполковника зазвонил телефон.

— Что у вас там? — раздался в трубке голос генерала Земнухова.

— «Перст» рухнул, но радиосигнал не прекратился. «Большой Брат» живет и действует, — ответил подполковник.

— Значит, их уже ничего не остановит. Попробуй последнее средство, что мне порекомендовал архимандрит.

— Что такое? — удивленно спросил Карлов.

— Попробуй промодулировать сигнал «Большого Брата» молитвой. Знаешь, как это делается? — посоветовал генерал Земнухов.

Через пару минут Карлов возился с радиостанцией, установленной на бронетранспортере. Подполковник намеревался настроить ее на частоту волны «Большого Брата» и промодулировать несущий сигнал какой-нибудь молитвой.

* * *

Нильскому доложили, что в результате взрыва обрушился «Перст Петра». Губернатор откинулся на высокую спинку кресла и промокнул платком лоб. «Наконец-то все кончится! Раз рухнула корпорация — исчезла причина», — подумал Нильский. Его взгляд упал на полку книжного шкафа, где за стеклянными дверцами хранился золотой шлем, подаренный профессором Мартином. «Что там еще осталось от корпорации?» — подумал Нильский. Он подошел к шкафу и вытащил шлем. «Золотой! Килограмма два будет!» — причмокивал Нильский, крутя шлем в руках. Губернатор почему-то не верил, что этот шлем работает, хотя раньше никогда не проверял его. Нильский не очень жаловал виртуальные забавы. Но почему-то именно сейчас, когда корпорации не стало, шлем притягивал его словно магнитом.

«Я буду похож в нем на Александра Македонского. Говорят, у императора тоже был шлем из чистого золота», — подумал Нильский.

Он водрузил шлем на голову. Ему хотелось на себя в зеркало, но зеркала в кабинете не было. Зеркало висело в туалетной комнате. Золотая тяжесть шлема подействовала на Нильского успокаивающе, как на монарха, которому вернули корону. Губернатор открыл дверь в туалет, и шлемное забрало с дисплеем само собой упало ему на глаза.

«Добро пожаловать в Замок Флюреншталь! Мы давно вас ждем, господин губернатор!» — возникла надпись на дисплее. Нильский даже вздрогнул, до того это было неожиданно. Прямо перед ним расстилалась дорога, вымощенная базальтом. Дорога упиралась в замковые ворота, стиснутые двумя высокими готическими башнями. «Вот, значит, какова она виртуальная реальность!» — губернатор зачарованно рассматривал башни и стены замка, накрытые мрачной пеленой туч. Картинка была ясной и четкой. Видно было все до малейшего камешка. Нильский даже потерял ощущение, где находится. «Надо идти. Второго такого шанса не будет», — почему-то подумал губернатор и зашагал по каменной дороге к воротам замка.

Ворота сами собой распахнулись перед губернатором. Широкая лента дороги вдруг пришла в движение и понесла Нильского вдоль ряда остроконечных, как драконьи зубы, башен. В воздухе Нильский заметил двух драконов. Драконы парили, опираясь на широкие черные крылья.

Дорога доставила Нильского к центральному дворцу. Дворец имел форму четырехгранной пирамиды, по углам которой стояли высокие остроконечные башенки. Арочный вход во дворец щерился зубьями поднятой решетки. Дорога внесла Нильского во дворец, и решетка на входе с грохотом упала за его спиной. Губернатор оказался внутри огромного зала, занимающего большую часть основания пирамиды. Внутри пирамиды было темно, и только по краям дороги горели факелы, исчезая где-то на середине зала.

Нильскому стало страшно. Он повернулся и побежал обратно к выходу. Дорога пришла в движение, делая тщетными все его попытки вырваться. Справа и слева губернатора выросли прозрачные, но непреодолимые стены. Устав от бега на месте, Нильский остановился.

«Почему вы бежите от меня? В этот трудный момент мы нужны друг другу», — раздался голос за спиной губернатора.

— Кто здесь? — испуганно обернулся Нильский.

«Я тот, чьим именем сокрушаются старые устои в вашем городе», — ответил голос из темноты.

Сердце Нильского учащенно забилось. Он понял, у кого оказался в ловушке.

«Не надо так бояться! Я слышу ваше сердце. Оно может выскочить из груди. Меня называют разными именами, но я лишь бесплотный дух, который имеет собственное мировоззрение и независимую точку зрения на устройство этого мира. Все остальное, что придумывают обо мне, как говорится, от лукавого…» — хохотнул голос.

— Чего тебе надо? — крикнул Нильский в темноту. Ему казалось, голос окружает его со всех сторон.

«Только внимания. Те, кто принял меня, неплохо жили на земле».

«Сделка с дьяволом! Он потребует мою душу!» — трепетали мысли в голове Нильского. Он совершенно отдался этой виртуальной реальности, и простая мысль, что можно сбросить шлем, даже не приходила ему в голову.

«Как сильны в вас эти предрассудки! Я уже давно не заключаю сделок по покупке душ. Этот метод работы признан устаревшим. Если уж вы так озабочены этим, то мне более подходит ваше добровольное сотрудничество. Да я не представился. Можете называть меня Гагтунгром. Я демон вашего слоя реальности на этой планете. Однако вы слишком взволнованы, чтобы воспринимать мои слова. Ваш пульс — 170 ударов в минуту. Если так пойдет и дальше, вы не получите главный приз», — сказал Гагтунгр.

«Чего ему от меня надо? Почему он меня не отпустит?» — дрожал Нильский.

«Я пригласил вас, господин Нильский, потому что сегодня мы будем разыгривать вашу дальнейшую жизнь. Ваша судьба зависит от ваших ответов. Вы можете выиграть главный приз. Догадываетесь какой?»

— Я не понимаю, о чем речь! — возмутился Нильский.

«Неужели вы никогда не играли в азартные игры? Тогда вас ждет масса острых ощущений! Игра не трудна, вы все поймете по ходу. Итак, я начинаю! Первый вопрос касается вашей карьеры. За правильный ответ я назначаю сто очков. Вопрос такой: «Это ваш последний срок на посту губернатора?»

— Да, — с облегчением выдохнул Нильский.

«Прекрасно! Ответ принят. Вы зарабатываете сто очков и у вас, как у собаки Павлова, появляется стимул к дальнейшей игре». Что-то со звоном упало у ног Нильского. Он увидел лежащую перед ним золотую косточку.

«Можете поднять приз, и продолжим нашу игру», — объявил Гагтунгр.

Нильский поднял золотую косточку. Была она прохладно-тяжелой и отполированной до блеска. Нильский машинально сунул кость в карман.

«Следующий наш вопрос более трудный. Он заставит работать вашу вторую и третью сигнальные системы. От ответа на него будет зависеть очень многое, так что соберитесь. Вопрос оценивается в сто очков и звучит так: «На что вы можете рассчитывать, если надумаете продолжить политическую карьеру?» Думайте хорошо. В случае неправильного ответа двести очков будут вычтены из набранной вами суммы».

— Я собираюсь баллотироваться в Государственную Думу, — дрожащим голосом ответил Нильский.

«Ответ неправильный. В Государственной Думе вы не получите той власти, на которую могли бы рассчитывать, заняв должность президента. В результате неправильного ответа вы теряете золотую кость и на сто штрафных очков погружаетесь в адское пламя!»

Столб огня вырвался из-под ног губернатора. На Нильском вспыхнули брюки. Он закричал и захлопал по огню руками.

«Теперь вы поняли, каковы штрафные санкции в нашей игре. В дальнейшем за каждый неправильный ответ вы будете штрафоваться на удвоенное количество заработанных вами очков. Я вижу, вы успешно справились с огнем и готовы к продолжению игры. Дамы и господа, мы продолжаем!»

Хлопки рук Нильского по тлеющим брюкам переросли в бурную овацию. Тысячи незримо присутствующих на этом представлении духов аплодисментами приветствовали входящую в кульминацию игру. Нильский сбил пламя. В дыры на дорогих брюках проглядывали трусы в серую полоску. Обожженная кожа вздулась пузырями и дико болела.

«Вам больно и неприятно, но таковы правила игры. Зато вы можете рассчитывать на самый главный приз в своей жизни. Из сострадания к вам я немного смягчу правила. Теперь у вас есть две подсказки зала и телефонный звонок другу. Вы можете их использовать в течение нашей дальнейшей игры. А теперь внимание! Третий вопрос! Он может показаться вам очень простым. Но прошу вас, хорошо подумайте, прежде чем ответить.

Вы патриот своей родины? Вы готовы ради нее отдать душу?»

— Да, — испуганно вскрикнул Нильский.

Перед ним на пол упала вторая золотая кость. Она была в два раза больше, чем первая. Раздались аплодисменты.

«Поздравляю вас, мы услышали то, что хотели. У вас сто пятьдесят очков и первая несгораемая сумма. Можете положить кость в карман, чтобы не забыть». Нильский поднял кость. Брюки и полы пиджака обгорели и висели лохмотьями. Нильский засунул кость за пазуху.

«Следующий наш вопрос еще проще. Он стоит сто очков, и я его задаю только для того, чтобы дать вам заработать. Вы знаете, кто сейчас хозяйничает в вашем городе?»

— Вандалы, — просто ответил Нильский.

Кругом захохотали. Раздались крики и плеск многочисленных крыльев. Под ноги Нильскому выкатилось золотое кольцо.

«Очень хорошо. Вот вам кольцо всевластья!» — объявил Гагтунгр. Вокруг заржали и заревели на разные голоса.

«Теперь вы властелин кольца! И у вас две несгораемые суммы! И наш следующий вопрос стоит двести пятьдесят очков. Я напоминаю вам, что при неправильном ответе вы теряете сразу пятьсот очков, компенсируя отсутствие разума, логики и прозорливости физическими и нравственными страданиями. Вопрос такой: «Должна ли власть в вашем лице навести в городе порядок и расправиться с вандалами?» На обдумывание у вас тридцать секунд. У вас есть две подсказки зала и звонок другу! Время пошло!»

Нильский не стал думать, брать подсказки и звонить другу. Он ответил сразу:

— Да!

«Ответ правильный! — объявил Гагтунгр под общее ликование. — Поздравляю! У вас двести пятьдесят очков и золотая держава!»

Нильский едва успел отскочить. На него сверху упал золотой шар. Шар походил на царскую державу, только вот креста на этой державе не было.

«Не зевайте! У нас игры подвижные! — предупредил Гагтунгр. — Я как посмотрю, вы совсем засиделись в своем кабинете. Следующий вопрос немного сложнее: «Как отнесется Россия к тому, что вы проявите политическую волю и наведете порядок в своем городе?»

Перед Нильским в голографическом объеме предстала панорама недавних событий: свержение ангела с Александрийского столпа, Исаакиевский собор, затянутый вязкой тиной тьмы, два царственных наездника, оплеванные толпой и измазанные желтой и зеленой краской.

Нильского глубоко возмутило все виденное. Он преисполнился негодованием.

— Мое мнение таково: Россия должна почувствовать твердую руку, — ответил губернатор.

«Браво, губернатор! Еще один правильный ответ! У вас двести пятьдесят очков и золотой скипетр!»

Скипетр заостренным веретеном впился в пол между ступнями Нильского.

«Осталось всего три вопроса, — сообщил демон. — Первый из них показался бы очень простым человеку, получившему даже начальное образование до 1917 года. Но вам, думаю, этот вопрос не покажется столь простым, поэтому я назначаю за него целых пятьсот очков. Вопрос такой: «Как звучит первая заповедь Господня?»

«Не убий», — хотел уже ответить Нильский, но почему-то засомневался. Он сверлил взглядом темное пространство перед собой, словно стараясь угадать в нем сонмы затаившихся духов. Все молчали и напряженно ждали от него ответа. Нильский подумал, что, если он ошибется, пятьсот очков будет очень жарко. Эти штрафные баллы его просто сожгут на месте.

— Прошу помощи зала, — объявил губернатор.

Тьма вокруг обрела формы. Из нее выступили тысячи ликов. Лики демонов были разные: от уродливо-пугающих до прекрасно-жестоких. Духи, обретшие видимые очертания, таращились на Нильского и плотоядно усмехались.

«Зал! Дайте подсказку!» — распорядился Гагтунгр.

«Я — Господь Бог твой; и не будет у тебя других богов, кроме Меня», — прошелестел зал на тысячу голосов.

— Я — Господь Бог твой; и не будет у тебя других богов, кроме Меня, — повторил за духами Нильский.

«Очень хорошо! Я рад, что вы это усвоили, — довольно пропыхтел демон, — но приза за этот ответ вы не получите, так как использовали подсказку зала. А теперь я задаю вопрос, за который назначаю сенсационный приз в восемьсот очков! «Не тот ли твой Господь Бог, кто дает тебе власть и ведет тебя по жизни?» — таков мой вопрос!»

Нильский почувствовал, что его подталкивают к некому решению, от которого будет зависеть не только его будущее, но и будущее других людей. Ведь для чего-то же была затеяна эта странная игра! Чего хотят от него? Нильскому очень хотелось задать этот вопрос, но он понимал, что вопросы здесь задает не он.

— Тот, — через силу прошептал Нильский.

«Прошу вас повторите. Засчитываются только полные и четкие ответы».

— Кто дает власть и ведет меня по жизни, тот мой Господь Бог.

Раздался гром аплодисментов. Факелы выстрелили вверх огненными стрелами.

«Ответ принят! Вот вам царская мантия! Только ради меня не забывайте о подвижном характере нашей игры!»

Нильский отпрыгнул в сторону. В воздухе хлопнула огненная вспышка, и губернатор увидел, что рядом с ним лежит красная мантия, расшитая золотом и отороченная мехом.

«Ну вот мы и подходим к финалу, — объявил Гагтунгр. — Остался самый последний вопрос, за который я назначаю царскую корону! Звучит этот вопрос так: «Готовы ли вы стать моим рабом и править миром во имя мое?» Цена этого вопроса одна тысяча очков!»

Вокруг губернатора вспыхнули огненные фонтаны. Нильский почувствовал адское пламя. На голове у него затрещали волосы. Окружающие бесы завыли и зааплодировали. Из этого огненного круга не было выхода.

«Я никогда не обманывал ни одного правителя. Они всегда получали то, что хотели. Все в ваших руках, Нильский. Вы получите в управление великую державу. Вы сможете расширить ее от Тихого океана до Ла-Манша и от Северного ледовитого океана до океана Индийского. Весь мир будет в ваших руках, как этот скипетр и держава. Это будет великое правление, его надолго запомнят потомки. Железной рукой вы будете править на половине земного шара, уничтожая врагов и непокорных и доставляя нам целые реки гавваха. Эта та цель, ради которой вам следует жить. Под ваши ноги я положу врагов ваших, и половина мира склонится под вашей властью. Вы станете тем, кто установит порядок в мире. Начните со своего города, зарекомендуйте себя. Я дам вам силу усмирить толпу вандалов и бунт взбесившихся машин. Эта толпа бесноватых мне больше не нужна. Я разменял ее на более сильную карту — вас. Вы — джокер в моей колоде. И ради вас я отказываюсь от великого удовольствия наблюдать, как бесноватые сокрушают святыни во имя мое. Но вы более сильная фигура. Мы сдадим пешку, чтобы выиграть ферзя. Россия должна почувствовать сильную руку, тогда люди пойдут за вами. Всем надоел развал в стране. Пусть люди пока потешут себя православием и патриотизмом. Я умею обращать во зло даже благие идеи. Достаточно вспомнить священную инквизицию и доктрину диктатуры пролетариата.

Вам придется создать свою партию, чтобы победить на выборах. Ваша победа станет со временем нашей победой. Вы станете тем, кем становились великие мира сего — диктатором. Ваша диктатура будет царством мира и порядка. Это я вам обещаю. Примите же из моих рук эти скипетр, державу, мантию и корону. Отныне вы великий государь!»

Нильский стоял в огненном кольце и не смел пошевелитьс.я. На нем тлели не только волосы, но и одежда. Он больше не мог терпеть эту пытку.

«О, простите! Я совсем заболтался и забыл спросить у вас ответ на вопрос. Так согласны ли вы стать моим рабом и править миром во имя мое?» — притворно спохватился Гагтунгр.

— Да! — торопливо воскликнул Нильский.

Труба пропела сверху. Огненные фонтаны скрылись под полом. Два крылатых беса проступили из мрака и возложили на голову Нильскому корону, горящую золотом и драгоценными камнями. Зал взорвался хлопаньем крыльев. Снова со всех сторон из темноты выглянули лики демонов. Корона Гагтунгра, которой венчались на царство самые жестокие деспоты, сдавила голову Нильскому. Нильский застонал и попытался сорвать корону.

«Я знал, что ты не обманешь моих надежд, — сказал Гагтунгр. — Терпи! Теперь ты мой раб, и тебе не снять этой короны. И я говорю тебе: «Через полгода ты станешь президентом». После этого я вручу тебе великое оружие, которого еще не знала Земля. Твоя страна призовет тебя на великие подвиги. И тогда ты отплатишь всему миру за унижение великой державы. Я не скажу тебе, кому раньше принадлежала эта корона. Ты вскоре это почувствуешь сам. Души этих великих людей незримо пребудут с тобой и помогут советом. Но теперь пора устранить главное препятствие к нашему величию».

— Какое? — простонал Нильский.

«Иисуса Назарянина и его последователей. Это главный смутьян всех миров и народов. Он попытался дать людям то, чего им не дал бог. Вечную жизнь. Смерть — вот наш инструмент и наша власть. Страх смерти делает людей покорными. Они не должны знать о вечной жизни. Это — табу. Пусть молятся кому хотят, но не должно быть никакого помниновения воскресшего богочеловека. Пусть люди чувствуют себя грешными и знают, что их всех ждет смерть. Никакого прощения и никакой вечной жизни — вот условия моего царства. Не лучше ли просто радоваться земной жизни? Ты должен повернуть религию на этот путь. Поменьше нового завета, побольше старого. Там наша истина. Крестный ход идет сейчас по улицам твоего города. Они молятся и поют псалмы. Я вижу перед ними тень Назарянина. Это недопустимо. Ты должен стравить христиан и одержимых. Пусть православные фанатики убивают и жгут одержимых. Тогда их души станут нашими».

— Как это сделать? — в отчаянии воскликнул Нильский. Он все еще пытался освободиться от тесного обруча короны. Обруч короны так глубоко врезался в голову, что кое-где лопнула кожа.

Но Гагтунгр не обращал внимания на мучения своего раба. Коронация его нового адепта состоялась.

«Подумай. Научись слышать слова духов. Прояви железную волю. Решись на поступок!» — напутствовал Нильского планетарный демон.

В воздухе перед Нильским вспыхнул огненный знак. Нильский не понял, что означает эта руна. Знак вспыхнул ярче и красным лазером полоснул по глазам губернатора. Нильский вскрикнул. Все вокруг погрузилось в темноту, и только этот знак неотступно стоял перед глазами. Нильский подумал, что ослеп. Но когда поднес руки к голове, сразу все понял. На голове у него был золотой шлем. Дисплей в шлеме погас, и наступила полная темнота. Губернатор сорвал шлем и увидел себя стоящим перед зеркалом в туалете. На лбу у него запечатлелась узкая красная полоска, а в глазах все еще дрожал непонятый огненный знак.

 

Глава 32. Крестный ход

Над толпой одержимых прозвучал короткий клич. Одержимые перешли на бег и вбежали на Троицкий мост. Они бежали быстро, как молодые волки. В конце Троицкого моста за баррикадой из двух бронетранспортеров приготовились к бою омоновцы из отряда майора Попова.

— Братья! Надо спешить, иначе прольется кровь, — обратился отец Александр к крестному ходу.

Около тридцати слушателей Духовной академии и монахов лавры шли по набережной Кутузова, чтобы помолиться за освобождение душ несчастных одержимых.

— Отец Александр, там опасно! Я вышлю вперед автоматчиков, — сказал генерал Земнухов.

— Никаких автоматчиков! — запретил архимандрит. — Мы идем спасать, а не убивать. Да поможет нам слово Божье!

— Вы можете попасть под огонь. На мосту бронетранспортеры. Им приказано стрелять на поражение.

— Так остановите это! Это ведь в вашей власти, — сказал отец Александр генералу. Он шел впереди крестного хода с большой хоругвью Казанской Божьей матери.

Земнухов вызвал по рации подполковника Крицкого:

— Без моего приказа не стрелять! Мы с крестным ходом идем к Троицкому мосту.

— Я получил прямой приказ губернатора. Ваш крестный ход для этих скотов, как мертвому припарка, — резко ответил Крицкий.

— Полковник, там могут быть и ваши дети!

— Эти дети растерзали пятьдесят человек! Если их не остановить, они убьют еще многих!

— Эти люди невменяемые. Они не отдают отчета в своих действиях. Мы идем, чтобы помочь им.

— Мне кажется, вы тоже не в своем уме, товарищ генерал. Я больше не подчиняюсь вашим приказам. Губернатор назначил меня командовать этой операцией.

— Вы пожалеете, Крицкий. Ваше упрямство повлечет новые жертвы.

— Не надо меня уговаривать. Я знаю, что делаю, — полковник отрубил связь.

Крицкий увидел, что зомби побежали к мосту. Два бронетранспортера и взвод бойцов ОМОНа в конце моста были для толпы одержимых все равно, что мышь на пути великана.

— Попов, слышишь меня? — наплевав на все позывные, Крицкий вызвал по рации командира ОМОНа, удерживающего Троицкий мост и подходы к крепости.

— Вас слышу, — отозвался майор.

— Только взойдут на мост — стреляй! Им только что было дано последнее предупреждение. В случае крайней необходимости можешь задействовать гаубицу в крепости. Там есть боевые снаряды.

— Вас понял, — лаконично ответил Попов.

Прошедший Чечню и не раз повидавший смерть майор Попов не позволял себе предаваться эмоциональным рассуждениям. С точки зрения холодного профессионализма он одинаково легко мог нажать на спусковой крючок, целясь в толпу демонстрантов или держа на мушке вооруженных террористов. Но сегодняшний инцидент Попов переживал в душе тяжело и напряженно. Стрелять приходилось не в бандитов и террористов, а в подростков и юношей, среди которых вполне могли оказаться и дети тех, кто нес службу по охране правопорядка.

— Я слышал, генерал Земнухов ведет какие-то переговоры? — спросил Попов.

— Какие, к черту, переговоры! С кем их вести?! Генерал привез монахов, идет с крестным ходом. Полное безумие! У меня приказ губернатора открыть огонь, а там генерал со своими монахами! — дал волю раздражению Крицкий.

— Может, подождать, чем все закончится?

— Чего ждать?! — взорвался Крицкий. — Монахов порвут так же, как порвали ОМОН на площади. Видел, какая идет толпа!

— Что если поднять мост? — предложил майор.

— А где ты раньше был, майор! Они уже на мосту. Теперь держи мост. Только в крайнем случае отходи в крепость. Там вам будет спокойнее, чем нам.

— Не уверен, — с сомнением произнес майор. — Похоже, крепость одна из главных целей этой толпы.

— Вот и обороняйте ее. Ваша задача — остановить толпу на подходах. Если сдадите крепость, я лично отдам вас под суд! — Крицкий резко закончил разговор и выключил рацию.

Однако предложение майора запало ему в голову. Крицкий попытался связаться со службой мостов. Никто не отвечал. Будка операторской Троицкого моста находилась в сотне метров. «Надо развести мост. Это единственный способ остановить толпу. И пусть это дерьмо валится в воду!» — подумал Крицкий. Он отключил рацию и телефон. С него было достаточно всяких дурацких распоряжений. Прихватив двух бойцов ОМОНа, полковник побежал в операторскую моста.

В сером небе над Невой кружили черные точки. Это были рамфоринхи и птеродактили. Внезапно ящеры развернулись и полетели к набережной.

— Идем быстрее! — приказал полковник сопровождающим его милиционерам.

Они побежали по бетонному склону к операторской. Ящеры построились клином и прибавили скорость. Крицкий обернулся и увидел, что роботы летят прямо на него.

— Стреляйте! — крикнул полковник омоновцам.

Припадая вперед, он побежал по склону набережной. У него за спиной короткими очередями ударили автоматы.

Бойцы прикрывали полковника. Над ними кружили три механических ящера. Пули сбили пластмассовую оболочку с тел рамфоринхов и птеродактилей, но стальные скелеты ящеров остались невредимы и продолжали с гудением кружить над омоновцами. Двухметровый рамфоринх ударил железным клювом одного из омоновцев и сбил его на землю. Второй милиционер выпустил длинную очередь в голову этого ящера. Череп ящера развалился пополам, брызнули стеклянными осколками объективы видеокамер. Ослепленный рамфоринх упал и волчком закрутился на земле. Второй ящер выбрал момент и спикировал на омоновца сзади. Стальной клюв угодил милиционеру в затылок, и он как подкошенный рухнул на землю.

Третий ящер выбрал своей целью Крицкого. Полковник бежал по самой кромке воды. Ящер налетел на него сзади. От сильного толчка полковник упал в воду. Подняться он не смог. Мешала острая боль в ноге.

— Помогите кто-нибудь! — закричал Крицкий.

Он пополз, отталкиваясь здоровой ногой. Рамфоринх приземлился и, шаркая по бетону распластанными крыльями, наступал на Крицкого. Полковник выхватил табельный пистолет и несколько раз выстрелил в робота. Пули разбили пластмассовую морду ящера. На Крицкого уставились выпуклые глаза-линзы механического чудовища. Пистолет в руке полковника щелкнул, выстрелив последний патрон. Рамфоринх полз на Крицкого. Перед лицом полковника с лязгом щелкал металлический клюв. Прицельный взгляд объективов с красным отливом не предвещал ничего хорошего.

— Нет! — закричал Крицкий.

Он метнул в ящера опустевший пистолет. Рамфоринх качнул головой, будто не одобряя действий полковника, и с размаху вонзил клюв в лоб Крицкому. Полковник коротко ойкнул и замер. Ящер выдернул клюв из головы Крицкого и равнодушно оглядел набережную. Он выполнил свою программу и мог больше не торопиться. От оцепления на помощь полковнику спешили несколько милиционеров. Они открыли ураганный огонь. Пули защелкали, рикошетируя от парапета и бетонного склона набережной. Рамфоринх разбежался и, сильно взмахнув крыльями, взмыл в воздух. Установив радиосвязь между собой и «Большим Братом», ящеры полетели к Петропавловской крепости.

* * *

В дверь кабинета губернатора постучали. Вошел референт и доложил:

— Принесли фигуру.

— Какую фигуру? — спросил Нильский, уставясь мутным взглядом на референта.

— Товарища Сталина. Фигура из музея. Она говорящая…

Нильскому показалось, что он так и не вышел из недавнего наваждения. Он бросил взгляд на книжный шкаф. Золотой шлем лежал на прежнем месте.

— Откуда эта фигура?

— Вождь сам просится к вам… — замялся референт.

— Что?

— Сейчас сами все увидите, — референт обернулся и махнул кому-то рукой.

Распахнулись обе половинки двери, и на рекламном щите в кабинет внесли воскового генералиссимуса. Желтые глаза товарища Сталина сразу уставились за Нильского.

— Здравствуйте, товарищ Нильский, — произнес вождь с характерным акцентом и, обернувшись к стоящим в дверях референту и носильщикам, добавил:

— Оставьте нас наедине с товарищем Нильским.

Тяжелые двери тут же закрылись.

— Здравствуйте, товарищ Сталин, — смущенно пролепетал Нильский.

— До меня дошли сведения, что у вас возникли большие проблемы. Что происходит в городе Ленинграде?

— Смута. В городе массовые беспорядки, — коротко ответил Нильский.

— Очень плохо, товарищ Нильский. Ленинград всегда был городом образцовой культуры. И тем более стыдно, товарищ Нильский, что все это безобразие происходит в городе, являющемся колыбелью нашей революции и носящем светлое имя вождя мирового пролетариата.

Нильский хотел было возразить, что городу Ленинграду возвращено его историческое название, но, столкнувшись со взором сталинских глаз, промолчал.

— Какие меры думаете вы предпринять для наведения порядка? — спросил товарищ Сталин.

— В городе развертывается дивизия внутренних войск. Из городов области выдвинулись отряды ОМОНа, — оправдываясь перед вождем, пробормотал Нильский.

— Это хорошо, товарищ Нильский. Но считаете ли вы эти меры достаточными?

— По последним сведениям беспорядки идут на убыль. У нас тут еще наводнение. Метро затопило…

— Я видел, как идут на убыль ваши беспорядки. Меня несла толпа. Мне показалось, эти люди не совсем здоровы. Я попросил о встрече с руководством города, и меня принесли сюда. Теперь я вижу, вы совершенно не контролируете обстановку во вверенном вам городе.

— Черт знает, что тут творится! Все эти видения!.. Безумные толпы. Церковники на улицах! Я ничего не понимаю.

— Черт знает, — повисла усмешка в усах товарища Сталина.

Рука вождя залезла в карман френча и достала трубку.

«Как же он будет курить? Трубка из воска — растает», — подумал Нильский.

Но товарищ Сталин не стал раскуривать трубку. Он поднес ее ко рту, а затем опустил.

— Я могу рассказать вам, что сейчас происходит в Ленинграде и в России… Но захотите ли вы меня слушать?

— Я ничего не понимаю. Мне было видение. Мне показалось, что я схожу с ума, — признался Нильский.

Товарищ Сталин с презрением покосился на губернатора.

— Вам нравится быть таким нытиком? Поставьте все с головы на ноги, как говорили основатели марксизма. Россия переживает сейчас трудное время. На вас, товарищ Нильский, лежит трудная задача вывести страну из этого кризиса. Вам дана большая власть. И вы должны действовать, а не хлюпать носом как девица из Смольного института.

— Какая власть? Что я могу?

— Если проявите политическую волю, то сможете многое. Сегодня в Ленинграде явлены великие силы. И если вы примите правильное решение, вы сможете поднять страну, как подняли ее в свое время мы, большевики.

— Не знаю… я не хочу повторять ошибок. Те массовые репрессии…

— О каких репрессиях вы говорите? Мы вели борьбу с врагами народа. Разве ваше время не выявило врагов? Разве сейчас не нужно бороться с теми, кто вредит нашему народу? Не думаете ли вы, что вашей борьбе помогут попы с иконами, что идут сейчас по улицам города? Тогда пойдите к ним. Это попов не стал слушать Иван Грозный и выиграл несколько войн, это попов не стал слушать Петр Великий и расширил границы государства. Но если вы хотите, чтобы и дальше продолжался распад общества и развал государства, идите к попам, они споют вам колыбельные песни.

Нильский не знал, что ответить восковому вождю. «Мне это сниться? Или я сошел с ума?» — спрашивал он себя. С недавних пор вокруг него творилось что-то неладное, словно кошмарные видения выплеснулись из шлема и затопили всю окружающую действительность. Его сознание оказалось в каком-то вакууме и предоставленное самое себе варилось в собственных страхах и заблуждениях.

Нильский понял, что если еще поговорит с восковой куклой, его «крыша» точно съедет набок.

— Я ничего не понимаю. Со мной что-то происходит, словно меняют мою внутреннюю природу, — признался Нильский.

— Это случается со всеми, кто получает большую власть. Это плата за успех. Вы никогда не станете прежним, товарищ Нильский. Но если пойдете нужным путем, сможете принести процветание стране и народу. Хотя, скажу по секрету, замысел того, кто явился вам в видении, простирается гораздо дальше и глубже. Затем он и послал меня к вам, чтобы я рассказал вам о своем опыте, — сказал Сталин.

— Вы считаете, что я могу встать во главе страны?

— Человеку не дано это без воли определенных сил. Вам могут предоставить возможность получить власть, если вы согласитесь на его условия.

— Какие условия?

— Условий два: приближение его царства и гаввах.

— Чьего царства? Что за гаввах?

— Человечество развивается по определенному сценарию. Чтобы достичь благоденствия, нужно пострадать. Чтобы пострадать, нужно открыть дорогу ему. Если вы читали «Откровение», вы меня поймете. Гаввах это мера страдания. Он нуждается в гаввахе. Вы платите ему гаввахом, он возвышает вас и дело рук ваших.

Вы помните, как было нам трудно в 1941-ом. Немцы стояли под Москвой. Катастрофа казалась неминуемой. Руководство страны пребывало в растерянности. Но еще раньше мне было сделано предложение. Меня провели по мирам страдания. Я видел то, что сокрыто от глаз человеческих. Наш мир — это одно из многих отражений. Но историю мы творим сами. И оттого к какому полюсу мы приблизим наш мир, те силы и будут направлять нас. За победу с меня взяли дань гаввахом, и я был вынужден создать то, что вы называете машиной репрессий. Думайте, я не страдал? Я остался один. Близкие люди и жена покинули меня… Но я должен был испить эту горькую чашу, чтобы сделать Россию великой, — товарищ Сталин поднес трубку ко рту и сделал вид, что затянулся.

— Помощь была оказана. Враг был отброшен. Князь отвернулся от вурдалака Гитлера, которому помогал раньше, и сделал ставку на меня. Но в какой-то момент он заметили мои колебания. Это отразилось на настроениях того мира, и он повернулся против нас. Князь сделал ставку на другую силу, извечную силу капитала. Он вложил атомное оружие в руки наших врагов. Мы потеряли время на создание бомбы. В результате стратегическая инициатива была упущена, и интернациональная идея коммунизма потерпела крах. Я чувствую вину за свои колебания. Во время войны я разрешил служить церкви. Разрешил им славить Бога. Князь наказал меня за эти мои колебания. Истинно сказано: нельзя служить двум богам. Но я хотел как лучше, я хотел гарантий, чтобы победила Россия. Для этого я был готов пойти на любые жертвы. Сейчас это предложение сделано вам, товарищ Нильский. И от него не принято отказываться…

— Но я и вы… Это несравнимо!

— В истории бывало всякое. Никому неизвестный корсиканец вдруг стал императором Франции и завоевателем Европы. Бесноватый фельдфебель создал третий рейх. Из закавказского захолустья судьба вынесла меня на вершину правления половиной мира. Решение за вами, товарищ Нильский.

— Вы меня покупаете? Даете мне власть, чтобы я обеспечил гаввахом те самые миры?

— Это только плата. Ваша цель — процветание и укрепление России. Больно видеть, во что ее превратили. Жаль, что у меня это мягкое восковое тело, а то бы я показал этим врагам народа!

Нильский опустил взгляд к бумагам на письменном столе. Люди обращались к губернатору с самыми разными просьбами, но он не был богом, чтобы дать просителям все, что от него хотели. Вот если бы чуточку власти, что была у товарища Сталина! Нильский вспомнил последнюю встречу с президентом. В глазах президента отражались апатия и усталость. Нет, президент слишком слаб, чтобы совершить что-то решительное. Чтобы исправить положение нужно быть сильнее, неизмеримо сильнее.

— Вы правы, товарищ Нильский. Вы должны исправить ошибки, допущенные прежним правлением, — словно угадав мысли губернатора, сказал восковой вождь.

— Но я не готов к этому. У меня мало опыта…

— Был ли опыт у нынешнего президента? Чем не блестящий образчик карьериста? Он тоже заплатил за это гаввахом, но пусть об этом никто не знает… — улыбнулся в усы Сталин.

— Но как я смогу поднять Отечество? — пришел в замешательство Нильский.

— Не беспокойтесь, товарищ Нильский. Мы вам поможем. Но власть это тяжкое бремя. Бремя и гаввах. За гаввах платят настоящую цену… Я никогда не любил слюнтяев и сентиментальных людей. Настоящий большевик должен быть твердым. Но я тоже заплатил свою цену… Вы ведь знаете, что случилось с моей женой и сыном. Это часть той платы, которую я принес за величие нашей державы, — кривя губы, произнес Сталин. Раскрашенный воск на губах вождя покрылся мелкими трещинками.

— Но так ли это необходимо? — обратился к вождю Нильский.

— Не многим делают такое предложение. Вы, товарищ Нильский, показались ему достойным.

— Но как?.. Что делать? С чего начать?

— Начните с наведения порядка в вашем городе. Люди заметят это. Скоро идти на выборы.

— Вы правы. Пора навести порядок. Подонки и бандиты совсем распоясались!

— Вы должны проявить твердость. Сместите начальника милиции. Он тряпка. Введите войска, расстреляйте мерзавцев. Может, это покажется жестоким, но вас будут уважать за это.

— Но я ставлю на карту не только карьеру… Мне нужны гарантии.

— Вам дали слово. Будьте последовательны. Сегодня нужна первая порция гавваха. И вы сами увидите, что все исполнится.

— Гаввах на пользу Отечества.

— Именно так, товарищ Нильский, — подтвердил Сталин. — Если не верите моим словам, загляните в шкаф.

Нильский повернулся к шкафу. Рядом со шлемом за стеклянной дверцей лежали золотые корона, скипетр, держава и багряная мантия. Все эти атрибуты власти Нильскому не приснились.

— Это символы вашей власти, товарищ Нильский. Никому никогда не показывайте их. Князь вручает вам большую власть. Все остальное зависит от вашей воли. Мне пока больше нечего вам сказать. Я заговорю снова, когда понадоблюсь вам.

Товарищ Сталин умолк. Его рот замер в кривой ухмылке. Глаза желтыми стеклянными пуговицами уставились куда-то вдаль. Больше восковая кукла не разговаривала и не двигалась.

Нильский достал из шкафа скипетр и державу. Эти символы власти были точь-в-точь такие, как хранились в Оружейной палате Кремля, только вместо крестов на их вершинах были устроены распростертые крылья. «Что значат эти крылья? Куда они занесут меня?» — подумал Нильский. Нехороший холодок пробежал по спине губернатора. Он почувствовал себя стоящим на краю пропасти. Но постепенно тяжесть золотых скипетра и державы влила в него уверенность.

«Крылья над державой — это моя харизма. Она вознесет меня на вершину мира. Я стану императором!» — сказал себе Нильский. Перед ним пронеслись картины его византийского величия. Россия поднимется с колен и станет третьим Римом. Весь мир будет уважать его Отечество. И пусть для этого понадобится много гавваха. Народ готов его дать. Ради величия державы он, Нильский, готов залить всю преисподнюю этим гаввахом. Пусть черти захлебнуться, если им надо. Никакой личной корысти Нильский в эту минуту не испытывал. Власть была ему нужна для великих свершений. И недаром к нему приходил великий вождь всех времен и народов.

* * *

Троицкий мост заполнили бегущие люди. Два БТРа, огрызаясь из пулеметов, пятились к Петровской набережной. Но майор Попов понимал, что эта подвижная баррикада не задержит толпу. Вторая более плотная линия обороны была устроена внутри Петропавловской крепости. Уже никто не сомневался, что по каким-то причинам зомби рвутся именно сюда. Омоновцы заняли места на бастионах крепости. Сигнальная 122-мм гаубица Д-30 развернулась с Нарышкиного бастиона и взяла прицел на набережную. Несколько ящиков осколочно-фугасных снарядов хранились в крепости со времен Великой Отечественной войны. Расчет гаубицы ждал приказ на открытие огня. Из поступившего радиосообщения следовало, что губернатор объявил в городе чрезвычайное положение и всю полноту власти возложил на себя. Все силы милиции, воинские подразделения и гражданские организации обязаны были беспрекословно исполнять приказы губернатора. Приостанавливалась свобода собраний, демонстраций и митингов. В средствах массовой информации вводилась государственная цензура.

Первые одержимые вбежали на Каменноостровский проспект и повернули к крепости. Не обращая внимания на пули и смерть, они шли в настоящую психическую атаку. Одержимые подожгли два бронетранспортера, и взвод милиции укрылся за воротами крепости. Толпа перешла деревянный мост и кинулась на штурм крепости. Вирус, занесенный из магм Друккарга, оказался поразительно живуч и в наземном мире. Бесноватые рвались в крепость, бывшую началом и основой всего города.

Майор Попов приказал стрелять, когда понял, что ворота крепости, никогда не знавшей осады, не выдержат натиска и развалятся под ударами бетонных столбов, используемых в качестве таранов. С бастиона ударила гаубица. Снаряд разорвался в толпе одержимых, унося десятки молодых жизней. Тут же застрочили автоматы. Толпу рвало на куски снарядами и выкашивало автоматными очередями. Но одержимые, не чувствуя боли и страха, лезли в пробитые ворота крепости. Они не понимали, что с ними происходит. И только смертельно раненые, дико крича от боли, в предсмертный миг освобождались от наваждений бесов.

— Быстрее, братья! Они убивают детей! — воскликнул отец Александр. Монахи побежали по набережной к мосту.

— Генерал, сделайте же что-нибудь! — воззвал архимандрит к Земнухову.

Земнухов набрал номер телефона губернатора. Губернатор не отвечал. Земнухов попытался связаться с гарнизоном крепости. В эфире стоял гул и вой, кто-то глушил милицейскую волну. Генерал остался без связи. Крестный ход прикрывали всего десять милиционеров.

Монахи перестали петь молитвы. Они бежали навстречу одержимым. Из-за Невы доносились сухой треск автоматных очередей и редкие разрывы снарядов.

— Это все скверна! Жечь этих бесов! Пусть горят в геенне огненной! — выкликал какой-то мужчина с бородой, приставший к крестному ходу.

— Эти люди ни в чем не виноваты. Они одержимы бесами, и мы должны помочь им, — ответил ему отец Александр.

— Жечь! Жечь скверну! Жечь всех врагов Христовых, как раньше жгли еретиков! — громко выкрикивал мужчина.

Его поддержала невесть откуда взявшаяся группа таких же бородатых мужчин, по виду православных.

— Не думаю, что нам по пути, — остановился отец Александр. — Христос учил любви, а не убийству.

— Они убивают! Они оскверняют святыни!

— Пусть это делают они, а не мы. Им это позволено, не нам. Мы идем, чтобы помочь освободиться их душам от зла.

— Убивать врагов Христовых, жечь еретиков, колдунов и скверну! — выкрикали фанатики.

— Если вы христиане, вы не станете убивать людей!

— Они не люди! Они — бесы!

— Любовь Божья касается всех, и не нам отнимать жизнь у его творений.

— И это говорите вы, священник! Вы позволяете этим бесам осквернять святыни! — аж подскочил бородатый мужчина.

— Как не оскверняй, святыни останутся святынями. Вспомните храм Христа Спасителя. Храм снова вознесся над Москвой, а, убив людей, погибших уже не вернешь.

— Не тем стояла Русь Великая! — впал в пафос мужчина. — Святая Русь умела сберечь себя от еретиков, жидов и всякой гнили. И да будет так во веки!

— Тоже мне нашелся Иосиф Волоцкий! — произнес кто-то из монахов.

А отец Александр добавил:

— Не научимся евангельским заповедям любви, будем исполнять исламские заповеди порядка. Таков закон Божий. Бог все равно приведет нас к своему царству не через заповеди христианской любви, так через строгие законы чистоты ислама. И через вас забывших христианские заповеди любви и предавших Христа и Петербург станет мусульманским, и соборная мечеть покроет всю Россию.

Архимандрит перекрестился и продолжил молитву, присоединившись к хору.

Впереди показалась толпа одержимых. Длинной змеей они втекали на мост. Одержимые заметили приближающийся крестный ход.

— Чернопузые идут! — воскликнул кто-то.

Лица одержимых обернулись к монахам. По их лицам блуждала презрительная усмешка. Зомби сжимали в руках железные прутья и камни.

— Ну идите сюда, чернопузые! Мы с вами позабавимся! — кривляясь в похабном жесте, выкрикнул из толпы какой-то подросток.

Земнухов обратил внимание, что некоторые из одержимых одеты в кольчуги и шлемы, украденные из музея. Несколько человек качались среди толпы и били в шаманские бубны и барабаны. Кто-то в изорванной одежде, свисающей длинными полосами, выкрикивал заклинания на неизвестном языке. Раздался боевой клич. Одержимые, как гориллы, ударили себя грудь и пошли на монахов.

— Идемте, братья! Нам ли бояться их! — воскликнул отец Александр и начал молитву честному животворящему кресту: «Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его, и да бежат от лица Его ненавидящие Его…»

Громкое пение монахов взлетело над Троицким мостом. Молитва набрала силу и поплыла в сторону одержимых.

«Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его, и да бежат от лица Его ненавидящие Его. Яко исчезает дым, да исчезнут: яко тает воск от лица огня, тако да погибнут беси от лица любящих Бога и знаменующихся крестным знамением, и в веселии глаголющих: радуйся, Пречестный и Животворящий Кресте Господень, прогоняяй бесы силою на тебе пропятого Господа нашего Иисуса Христа, во ад сошедшего и поправшего силу диаволю, и даровавшего нам Крест Свой Честный на прогнание всякого супостата.

О, Пречестный и Животворящий Кресте Господень! Помогай ми со Святою Госпожею Девой Богородицею и со всеми святыми во веки. Аминь».

Два шествия сближались. Монахи и шедшие с ними христиане возносили молитву, уповая на Божью помощь. Передние ряды бесноватых остановились, будто споткнулись о невидимую преграду. Лица подростков, измазанные боевой раскраской, испуганно и непонимающе уставились на крестный ход.

Над шпилем Петропавловского собора разошлись тучи. На ангела, несущего крест, упал луч света. Ангел засверкал золотом и расправил крылья. Над кронверком засеребрился туман. В тумане проступили фигуры воинов в кольчужных доспехах. Обороняющие крепость увидели, кто пришел к ним на подмогу. Князь Александр Невский со своей дружиной сошел на кронверк Петропавловской крепости. Дружина святого князя встала оплотом надежней, чем каменные стены. Автоматные очереди стали реже и через минуту смолки вовсе.

Одержимые остановились. В руках у Александра Невского сверкнул золотой клинок, но два смиренных старца земли русской Серафим Саровский и Нил Сорский остановили пылкого князя. Старцы обратились к одержимым с кроткими словами смирения и молитвой. Живая Божественная любовь коснулась душ одержимых. И тотчас злой дух, что смущал отроков, покинул их и черным вихрем ввинтился в землю. Но этого никто не заметил, кроме святых старцев. Старцы молились за спасение душ этих молодых людей и за благоденствие России. Пальцы одержимых разжались, и на асфальт полетели палки и камни, с помощью которых они крушили «квалы» и крепость. Молодые люди плакали и смотрели в небо, где над золотым шпилем ангел держал большой сияющий крест. Многие повторяли за старцами молитвы. Удивительные мир и тишина опустились на набережную. Люди просыпались от страшного сна. Они недоуменно оглядывали друг друга и видели разорванную одежду, мечи и копья, вложенные в их руки. Слезы текли из глаз бывших одержимых, смывая с их лиц боевую раскраску.

— Смотрите, Владимир Кириллович, что делается! Мы победили! — воскликнул отец Александр, обращаясь к генералу.

Но генерал и сам все видел. И то, что видел, мог назвать только чудом. Отец Александр перекрестился и перекрестил толпу бывших одержимых. Отделившись от крестного хода, архимандрит пошел к молодым людям. Навстречу ему кинулись несколько человек. Повинуясь какому-то неосознанному порыву, они упали перед ним на колени и попросили прощения. Отец Александр широко улыбнулся и перекрестил их: «Во имя Отца, Сына и Святаго Духа».

Генерал Земнухов набрал номер губернатора. После долгой паузы губернатор наконец снял трубку.

— Анатолий Георгиевич! Они остановились! Стоило прочитать молитвы, как они остановились! Сейчас стоят и думают, что это на них нашло и как это они тут оказались, — радостно доложил Земнухов.

— Кто? — не понял Нильский. После разговора со Сталиным в голове губернатора непрестанно прокручивались картинки его византийского величия.

— Толпа молодежи! Они одумались! Наши молитвы помогли изгнать из них бесов. Никто этому не верил!

— Что вы говорите, генерал? Какие молитвы, какие бесы?

— Они были одержимы! Отец Александр говорит…

— Какие бесы? Кто говорит? — уже строже перебил губернатор.

— Отец Александр, настоятель Александро-Невской лавры. Мы закончим молебен, и эти молодые люди сейчас разойдутся по домам.

— Да вы в своем уме, генерал?! О каких бесах вы говорите? Это толпа вандалов и преступников! Я требую, чтобы в городе немедленно был наведен порядок и виновные арестованы!

— Вряд ли мы найдем виновных в этом случае. Во всем виновны злые духи, а они вне нашей компетенции. Все уже позади. Люди с обеих сторон стоят и молятся. Монахи поют псалмы. Мы победили сатану, отбили у него людей. Над городом стало тихо и спокойно, у всех настроение такое приподнятое. Мне кажется, даже Нева пошла на убыль.

— Что вы городите! Мне только что доложили, что творится на Невском и у Исаакия, а вы псалмы поете! Немедленно бросьте туда все силы! Меня не интересуют возможные жертвы. Стреляйте в них, если не остановятся! — бушевал губернатор.

— Не понимаю вас, Анатолий Георгиевич! Ведь все уже закончилось. Сейчас по Невскому пройдут монахи крестным ходом и помолятся. Я уверен, все будет хорошо… — безмятежное настроение Земнухова таяло под губернаторскими окриками.

Нильский понял, что у него крадут победу. Картина венценосной коронации, стоящая перед его внутренним взором, таяла и пропадала. Огромная византийская империя в его грезах превращалась в тускнеющий фантом.

— Почему я должен объяснять ваши обязанности, генерал! Перед вами хулиганы и бандиты! Сейчас они поют молитвы, а через полчаса опять пойдут убивать и крушить все вокруг! Немедленно разгоните всю эту свору! Или вы тоже с ними заодно?

Земнухов вздохнул и посмотрел в серое питерское небо. Его снова швырнули лицом в злую повседневную реальность.

— Отец Александр говорит, что уже нечего бояться. Бесы покинули этих людей. Включите телевизор, все увидите сами. Преследовать этих людей в уголовном порядке, вряд ли целесообразно. Будет лучше, если они просто разойдутся по домам.

— Как это разойдутся! Вы что, их просто отпустите?

— То состояние одержимости, в котором они пребывали, сродни невменяемости. Будет лучше, если мы не станем применять против них репрессивных мер. Эти люди сами не понимали, что творили.

— А кто это определил? У вас есть заключения экспертизы? Или вы сами невменяемы!

— Я в порядке. А вот вы… Может, объясните, к чему обострять обстановку, когда общественный порядок восстановлен! Эти молодые люди нуждаются в помощи психолога, а не в заключении под стражу.

— Теперь понимаю ваше отношение к служебным обязанностям! Знаете, как называют наш город? Бандитский Петербург! И это благодаря таким оборотням в погонах, как вы, генерал Земнухов. Я отстраняю вас от должности. Немедленно передайте все дела вашему заместителю Крицкому.

— Полковник Крицкий мертв. Его убили роботы, — сказал Земнухов.

— Тогда генералу Натанову. В город вошла дивизия внутренних войск под его командованием. Генерал человек решительный и личный друг президента. Он наведет порядок! — раздраженно произнес Нильский и бросил трубку.

Нильский откинулся на спинку кресла, но тотчас бросил тело обратно к столу. Он впечатал палец в кнопку интеркома и рявкнул референту:

— Соедините меня с генералом Натановым! Срочно!

Примерно полтора часа назад на аэродроме Ржевка выгрузилась дивизия внутренних войск. По улицам города с лязгом и урчанием катились боевые машины. Первый полк дивизии направился на Заневский проспект, где продолжалось боестолкновение с роботами. Сам же генерал Натанов со вторым и третьим полком выдвинулся к Невскому проспекту. Генерал получил строгий приказ президента навести в городе порядок.

По набережной Кутузова в сторону Невского проспекта шла колонна бронетранспортеров. Возглавлял колонну генерал Натанов. Завидев толпу у Троицкого моста, БТРы развернулись по три в ряд, заняв всю проезжую часть. С командирской машины прозвучал голос генерала Натанова, усиленный мегафоном:

— Всем разойтись! Немедленно! В противном случае открываем огонь на поражение!

Люди шарахнулись к обочинам дороги. Не снижая скорости, бронетранспортеры пролетели по набережной, разбрызгивая грязь большими ребристыми колесами. Третий полк, разделившись на две колонны, проследовал по Дворцовой набережной и Миллионной улице к Невскому проспекту. Колонна второго полка остановилась напротив Троицкого моста. С брони соскочили солдаты. Размахивая резиновыми дубинками, они бросились разгонять толпу. Люди побежали. Солдаты догоняли бегущих, били их дубинками и сбивали с ног. Кого-то хватали и тащили к БТРам. За БТРами стояли крытые тентами грузовики. Людей затаскивали в грузовики и защелкивали на руках наручники. Кто-то из молодых сдуру кинул в БТР камнем. Ударила короткая пулеметная очередь. Парня разрезало пополам крупнокалиберными пулями. Раздался пронзительный визг.

— Убивают!

Толпа побежала по Дворцовой набережной, где развернулся батальон третьего полка. Навстречу толпе бежали солдаты, прикрытые пластиковыми щитами. Солдаты жестко заработали дубинками. Толпа бывших одержимых оказалась в западне.

Послышался вой сирены. Распугивая людей сигналами, к БТРам пробился джип генерала Земнухова. Земнухов выскочил из машины и, размахивая пистолетом, бросился к бронетранспортерам.

— Где командир? Кто отдал приказ стрелять?! — генерал поймал какого-то солдата и тряс его, схватив за ворот бушлата. Солдат указал рукой куда-то в сторону линии бронетранспортеров. Земнухов отпустил солдата и побежал к БТРам.

— Остановите это! Вы же убиваете людей! Они не виновны! — кричал Земнухов.

— Ты кто такой?! — рявкнул с брони Натанов.

— Я начальник ГУВД Земнухов.

— Бывший начальник. Вы освобождены от занимаемой должности.

— Не важно! Прекратите огонь! Эти люди не виновны!

— Ну это мы еще разберемся.

— Я вам говорю!

— Ты никто. А ну брось пистолет! На землю его! — Натанов направил автомат на Земнухова.

Двое солдат разоружили Земнухова и, сбив с ног, повалили на землю. Затем по приказу Натанова Земнухова затащили в командирский БТР.

— Двигаемся по Садовой на Невский! — приказал Натанов колонне. Натанов почувствовал себя самым главным командиром в этом городе.

* * *

Какая-то сила толкнула Новика на улицу. Ему хотелось бежать из этого мертвого дома, выстуженного морозным воздухом.

— Ты куда, Дима? — окликнула его Анастасия Николаевна. Из ее глаз катились слезы. Санитары уже уложили Светлану на носилки. Анастасия Николаевна стояла над трупом дочери. Юрий Александрович сидел на табуретке, спрятав лицо в ладонях.

— Я сейчас, на минутку… — соврал Новик, на ходу набрасывая куртку.

Мучительно больно было смотреть в глаза родителям Светланы. Он чувствовал себя виновным в гибели их дочери. Ведь если бы не эта проклятая виртуальность, Света осталась бы жива. И что бы там ни говорил Блейд, Дмитрий ему не верил.

Новик выбежал на улицу. Ему хотелось забыться. Просто проснуться и понять, что кошмар уже позади. Но забыться можно было только в борьбе. «Я должен быть с ребятами. Они идут на бесноватых, а я отсиживаюсь тут», — думал Новик. Он попытался остановить машину, но улица будто вымерла: ни одной машины и только редкие прохожие, прячущиеся по домам. «Поеду на метро», — решил Новик и быстрым шагом направился в сторону станции.

На пустынную улицу легла какая-то тень. Новик поднял голову. На него пикировал птеродактиль. Новик побежал. Рядом был заброшенный дом, много лет находящийся на реконструкции. Новик забежал в подъезд этого дома. Сердце отчаянно колотилось. Сверху послышался звон разбитого окна. Птеродактиль разбил уцелевшее стекло на площадке третьего этажа и просунул голову.

«Они устроили за мной охоту. Им нужен диск», — подумал Новик. В углу подъезда лежала лопата, оставленная кем-то из рабочих. Новик схватил лопату и побежал наверх. Прятаться он не хотел. Пришла пора выяснить кто кого.

Птеродактиль застрял в узком окне. Он никак не мог протиснуться внутрь. Дмитрий подбежал и с размаху ударил его лопатой. Посыпались осколки пластмассового черепа. Дмитрий бил снова и снова, всю свою ярость вымещая на этом механическом чудовище. Птеродактиль только бессильно махал крыльями и мотал головой.

Внизу хлопнула дверь и послышались шаркающие шаги. «Кто здесь?» — оглянулся Новик. Логика развития событий не предвещала ничего хорошего. Перегнувшись через перила, он заглянул вниз. По лестнице поднимались три парня. «Это зомби!» — понял Новик. Он побежал наверх по лестнице. С пятого этажа лестница вела на чердак и дальше на полуразобранную крышу. Новик поднялся на чердак. Сквозь сорванные листы железа просвечивало серое небо.

Зомби шаркали по площадке пятого этажа. Дмитрий подбежал к слуховому окну. Ему почему-то вспомнилось его первое вхождение в виар и «Матрица». «Где ты, Тринити!» — мысленно воззвал Новик. Он вылез на крышу. Высота реального пятиэтажного дома была страшнее виртуальной высоты небоскреба. Перед ним была только тоскливая серость неба и никакого спасительного вертолета.

«Цуцик здесь!» — произнес кто-то сзади сдавленным голосом.

Новик обернулся. На старой телевизионной антенне сидело серое, едва различимое на фоне неба, существо. За спиной у него трепыхались грязными тряпицами два крыла, а вместо носа на острой мордочке кружком свился длинный хоботок. Это был Арданэль. Демон обратил взор темных глаз на Новика и устало произнес: «Отдай диск, и ты свободен».

Справа у слухового окна закопошились зомби, выбираясь на крышу. Дмитрий угрожающе поднял лопату.

«Ты ничего не сможешь изменить. Твоя смерть окажется напрасной», — с сожалением произнес демон.

— Тебе нужен диск? Так подойди и возьми его! — Дмитрий попятился. До края крыши оставалась всего пара шагов.

«Неужели ты хочешь умереть? Я никогда не понимал людей!» — вздохнул демон.

Зомби, грохоча по железной кровле, двинулись к Дмитрию. Дмитрий достал диск из внутреннего кармана.

— Еще шаг, и я сломаю его!

«Чего ты хочешь за диск?» — спросил демон. Он по-прежнему сидел на антенне и с виду безучастно наблюдал за разворачивающимися событиями.

— Ты все равно не сможешь мне этого дать!

«Ну, может, поторгуемся?» — предложил демон.

— Нет, торга не будет. У вас нет ничего для меня.

Демон упреждающе поднял конечность, останавливая приближающихся зомби. Он еще не оставлял надежд выманить у Новика диск. Дмитрий сжал диск в руке. Стоило нажать сильнее, и диск лопнет. Тогда ни один демон не сможет склеить его. Арданэль внимательно посмотрел на Новика. Лицо демона просвечивало насквозь, и его глаза казались черными точками, висящими в небе.

«Ты прав, торг тут не уместен», — покачал головой демон.

Он неожиданно прыгнул на Новика. Бросок этой тени был молниеносным. Вокруг лица и шеи Дмитрия закрутился удушливый и липкий хоботок. Новик попытался стряхнуть с себя серую тварь. Но Арданэль держался крепко. Зомби побежали к ним. Новик сделал неосторожный шаг. Его нога поскользнулась на обледенелой крыше, и он с криком полетел вниз. Перед глазами мелькнула яркая полоса света. Голова Арданэля отлетела прочь. Щупальца и хоботок демона разжались и вместе с телом растаяли в воздухе.

Полет заметно замедлился. Дмитрия бережно поставили на ноги посреди зарослей кустов.

«Вечно с тобой проблемы, Новик! Иди, я разберусь с зомби. Они тебя не тронут», — произнес знакомый голос.

— Блейд! — Дмитрий оглянулся, но никого не заметил.

Какой-то светлый вихрь взмыл к крыше. Оттуда послышались испуганные крики и топот ног по железу. Зомби, напуганные привидением, без оглядки бежали вниз.

Новик огляделся. Дом замыкался четырехугольным двором-колодцом. Стройка со стороны подворотни была огорожена бетонным забором. Перемахнув бетонный забор, Новик вышел на улицу. Падение с высоты пятиэтажного дома его не слишком удивило. Оно состояло в обычной цепи экстраординарных событий сегодняшнего дня. Но то, с какой легкостью он одолел забор, приятно поразило его.

Новик запрыгнул в машину и доехал до станции метро. Водитель оказался не слишком разговорчивым, но из его недовольного бурчания следовало, что все наземные пути перекрыты и добраться до центра. можно только на метро. Новик доехал до станции «Гостиный двор». Он знал, что его друзья идут к Казанскому собору. Странное ощущение охватило его в поезде. Он сидел напротив окна, но не видел своего отражения. Это его немного взволновало, как и то, что он может проходить сквозь стены вагона. «Блейд передал мне часть своих возможностей», — решил Новик по этому поводу. Милицейское оцепление никого не пускало на Невский проспект. Новик применил хитрость. На полу он подобрал монетку и бросил ее стеклянную витрину. Монетка несколько раз крутнулась в воздухе и со звоном ударилась в стекло. Пока монетка крутилась в воздухе, милиционер засмотрелся на нее, и Новик незаметно проскочил мимо его носа.

Только он оказался на улице, как бросился в сторону Казанского собора. Люди стояли вдоль всего проспекта. В толпе слышались разные голоса.

— Слышали, в город ввели войска?

— Вот и хорошо, зададут трепку этой погани!

— Как бы им самим не надавали! Сами знаете, какая сейчас армия.

— Дело не в армии, а в политической воле. Если найдется воля у властей, и армия будет как армия.

— Зря вы так. Вы видели, сколько им лет? Это же еще дети!

— А вы видели, что вытворяют эти дети?!

— Сюда идете крестный ход: монахи и верующие.

— Это правильно. Добром надо…

— Ха! Добром уже решали. Посмотрите, что в стране творится!..

— Нет, думаю, вы не правы…

Новик бежал вдоль тротуара, расталкивая стоящих зевак. В небе над Казанским собором закручивался вихрь из черных клубящихся туч. «Что такое? Неужели тьма поглотила и этот храм? Неужели нет никого, кто остановил бы это зло? А что сделал я? Я мог бы спасти Светлану, мог бы спасти Блейда и сотни других людей, если бы поторопился, если бы успел, если бы знал…» — еще тысячи разных обвинительных «если» крутились у Новика в голове. Он знал, что не должен был допустить зло в свой дом и город. Но в результате тех или иных ошибок он не сумел или опоздал. Исправлять эти ошибки было уже поздно. «Куда я бегу? Что должен сделать? Почему слушаюсь слов Блейда?» — спрашивал себя Новик.

Сзади послышался гул двигающейся колонны. Тротуар сотрясли гусеницы и колеса боевых машин.

— Солдаты! — крикнули сзади.

Новик обернулся. По Невскому летели БТРы дивизии внутренних войск. Новик побежал к Казанскому собору. Там должны были находиться его товарищи.

Совсем маленький крестный ход: двадцать один человек братии из Александро-Невской лавры, трое тестеров и небольшая группа христиан — шел по Невскому проспекту. Навстречу им двигалась многотысячная толпа одержимых. Зомби несли на щите рыцаря Бафомета. Бафомет в такт шагам кивал им железным шлемом. Два хода сблизились напротив Казанского собора и, заметив друг друга, остановились. Монахи видели перед собой кривляющиеся лица людей, одержимых нечистым духом. Темная вуаль висела над головами этих людей, будто сам сатана распростер над ними крылья. Бафомета поставили на землю. Скрежеща доспехами и подняв меч, железный рыцарь пошел на монахов.

— Эй, Бафомет! Ну-ка задай чернопузым! Пусть попробуют меча! — неслось из толпы.

Вперед выдвинулись отец Евгений и брат Никодим.

— Надо, чтобы нас слышали, братия! — сказал отец Евгений.

Монахи вдохнули и громко запели молитву. Над Невским проспектом зазвучала молитва честному животворящему кресту. Злая сила подхлестнула Бафомета. Высекая искры подковками сапог, железный рыцарь остервенело кинулся на монахов. В руке у рыцаря молнией вращался меч. По толпе зевак пронесся испуганный вскрик.

Отец Евгений шагнул вперед и выставил перед собой крест:

— Запрещаю тебе, сатано! Во имя Отца, Сына и Святаго Духа!

Бафомет споткнулся, будто ударился о невидимую преграду. Рука с занесенным мечом повисла в воздухе. Невидимые связи, скрепляющие и приводящие в движение железные доспехи рыцаря, в один миг распались. Бафомет сделал еще один натужный шаг и вместе с этим последним шагом грудой железных доспехов осыпался на землю. Рогатый шлем Бафомета со звоном подкатился к ногам отца Евгения, и отец Евгений наступил на него ногой.

— Запрещаю тебе, сатано! Во имя Отца, Сына и Святаго Духа оставь этих людей! — громко провозгласил отец Евгений.

Увидев, что случилось с их железным кумиром, толпа одержимых скомкала ряды и остановилась. Молодых людей охватила растерянность и странное оцепенение. Они еще не вполне пришли в себя, но уже не могли двинуться, чтобы раздавить и растоптать стоящих перед ними монахов.

Монахи пели молитвы, зомби затуманенным взором глядели на них.

— Громче, братья, громче! — призвал отец Евгений и начал запретительную молитву об изгнании нечистой силы святого старца Василия:

«Бог богов и Господин господей, огненных чинов Творец и бесплотных сил хитрец, и небесных и наднебесных художник, егоже не виде ни един от человек, ни видите может, егоже убояся вся тварь: разгордевшего иногда архистратига, и со своею его службой ослушанием отвергшася свергий на землю и отступльшая с ним ангелы бесы злобою бывша, во тму глубины преисподняя предавый: даждь заклинание мое, от страшном имени твоем совершаемо, грозно быти ему владыце лукавствия и всем споспешникам его, спадшим с ним с вышния светлости и обрати их на бежание и заповеждь ему отити оттуду, дабы ктому ничтоже вредна во образех знаменоваемых содеял: но да приимут крепость себе знаменываемии державную наступати на змею и скорпию, и на всю силу вражью имже еси повелел. Твое бо поется и величится от всякого дыхания, и славится со страхом престое имя Отца и Сына и Святаго Духа и ныне и присно и во веки веков. Аминь».

Одержимые вздрогнули, будто в них ударила молния. Некоторые пали на землю и катались в судорогах. Темное марево, висевшее над толпой, возмутилось и пошло волнами.

Монахи усилили пение, переходя от одной запретительной молитве к другой. Отец Евгений пошел вперед. Он чувствовал присутствие божественных сил и ничего не боялся. Громко распевая молитву, отец Евгений приблизился к одержимым и распростер над ними руки, призывая Святого Духа. Затем перекрестил толпу, и она вздрогнула.

— Изыди, сатано! Повелеваю тебе оставить этих людей! — воскликнул отец Евгений и продолжил запретительную молитву.

Планетарный демон глядел на крестный ход глазами одержимых и чувствовал, что ничего не может поделать. Над монахами сияли кресты и хоругви. От взглядов святых Гагтунгру стало тошно. Перед их ликами обнажалась вся нечистота и неправда. Черная завеса взлетела над толпой. Запахнувшись в нее, как в мантию, злой дух взмахнул крыльями ската и вихрем пробил землю.

— Что мы тут делаем? — воскликнул кто-то в толпе одержимых.

Послышались испуганные возгласы и плач. Бывшие зомби тупо оглядывали друг друга, не понимая, что с ними случилось.

— Дети мои! — обратился к ним отец Евгений. — Бог любит вас и освободил вас от сетей сатаны. Любите же и вы Его и друг друга! Все страшное позади. Кто уверовал в Господа, приходите в церковь. Верующие приходите для причащения Святым Дарам, ибо сегодня Господь явил нам свою великую любовь и силу. И все мы тому стали свидетелями. Во имя Отца, Сына и Святаго Духа! Аминь.

Отец Евгений произнес слова утешения и перекрестил толпу. Над Невским воцарилась удивительная тишина. И только монахи продолжали молитвенное пение. Скарж, Фриз и Лева стояли позади монахов. Они вместе со всем народом дивились чуду молитвенному.

Еще минуту назад перед ними стояли люди, скованные злой волей сатаны. Они были толпой, хищным чудовищем готовым рвать, убивать и крушить все, что встанет у них на пути. Но вот по простому молитвенному слову свершилось чудо. Злая цепь сатаны распалась. И на Невском остались стоять растерянные подростки, которые остро нуждались в отеческом наставлении, помощи и поддержке.

Темный тучеворот над проспектом рассеялся. В тучное решето хлынули золотые снопы света. Радужные лучи коснулись людей, отринувших мятежный дух сатаны. Лица людей обернулись к небу, к золотым лучам, сходящим на них, просветлели и улыбнулись.

— Никогда бы не поверил, если бы сам не увидел, — негромко произнес Скарж.

— Я тоже, — признался Фриз.

— Как вы могли не поверить, если сами побывали там, где мысль становится реальностью, — сказал им Лева.

— Но то была лишь виртуальная реальность, — возразил Скарж.

— Вы до сих пор в это верите? — спросил Лева.

— Смотрите! Что там? — воскликнул Фриз.

Лучи света пробили тьму над Казанским собором. Тьма, застилающая купол собора и стекающая по колоннам клубящимися прядями, редела и исчезала под этими золотыми лучами. В полынье туч над собором открылось чудесное явление. В золотом сиянии по небу плыл город похожий на Санкт-Петербург. В голубом зеркале небесных вод отражались золотые шпили и купола соборов, реки, мосты, набережная и дворцы.

— О, чудо и благодать Господня! Господь являет нам знак и поддержку, что очищает храм от всякой тьмы, нечистоты и скверны, — перекрестился брат Никодим.

Фриз всмотрелся в падающий луч света. Ему показалось, что в световом потоке кружатся золотые лепестки и медленно опускаются на землю. Между золотыми лепестками разливалось радужное сияние, которое постепенно охватывало весь столб света.

— Смотрите! Ангелы спускаются на землю! — вскричал кто-то в толпе, указывая на золотое свечение.

— Мне кажется, к нам на помощь идет небесная Россия, — сказал Лева.

Скарж потянулся к голове, порываясь по старой привычке снять шлем виртуальной реальности, но на голове у него ничего, кроме лыжной шапочки, не оказалось.

— Это что, второе пришествие? — спросил потрясенный Скарж.

— Не думаю, просто Господь явил нам свою любовь, силу и поддержку, — сказал брат Никодим.

— Давно бы так. Скольких жертв можно было бы избежать, если бы Он сделал это раньше, — сказал Фриз.

— Господь только тогда дает человекам силы, когда человеки погибают без Него. Он и Сына своего возлюбленного отдал этому миру, пожертвовав Им ради нашего спасения. Думаете, Ему так приятно спускаться в наш мир и видеть, что мы здесь творим?

Монахи перекрестились и запели псалом N 148:

«Хвалите Господа с небес, хвалите Его в вышних. Хвалите Его, все Ангелы Его, хвалите Его, все воинства Его. Хвалите Его солнце и луна, хвалите Его все звезды света. Хвалите Его, небеса небес и воды, которые превыше небес. Да хвалят имя Господа, ибо Он повелел, и сотворились; поставил их на веки и веки; дал устав, который не прейдет. Хвалите Господа от земли, великие рыбы и все бездны, огонь и град, снег и туман, бурный ветер, исполняющий слово Его, горы и все холмы, дерева плодоносные и все кедры, звери и всякий скот, пресмыкающиеся и птицы крылатые, цари земные и все народы, князья и все судьи земные, юноши и девицы, старцы и отроки да хвалят имя Господа, ибо имя Его единого превознесено, слава Его на земле и небесах. Он возвысил рог народа Своего, славу всех святых Своих, сынов Израилевых, народа близкого к Нему. Аллилуйя».

Второй разрыв темноты случился над Исаакиевской площадью. Купол Исаакия вспыхнул золотым светом. Сияние наполнило всю Исаакиевскую площадь и распространилось далее. Золотой луч коснулся императора Николая. Император поднял голову. К нему скользил ангел, на крыльях которого золотыми блестками горело множество глаз. Ангел примостился на плече у императора. Глаза императора с испугом обратились на сотканное из света лицо ангела.

— Вы свободны, император Николай. Все прегрешения прощаются вам, — ангел легко коснулся рукой головы императора.

И тотчас фигура всадника вспыхнула светом. Прощеная душа императора Николая выпорхнула из стесняющей ее бронзы и слилась с золотым светом, распространившимся над собором. На волнах божественной любви и благодати душа Николая взмыла вверх, с любовью озирая лежащий внизу город.

Свет распространился далее и коснулся Медного всадника. Петр Великий воздел голову к небу. На него изливались потоки света. Петр почувствовал, что снова может двигаться. Петр поднес руку ко лбу, перекрестился и зашептал молитву. Бронзовые глаза императора наполнились слезами. Очищающая влага потекла по лицу императора, смывая многолетний налет патины, грязи и голубиного помета.

Ангел спустился на плечо императору.

— Не плачьте, мин херц! Вы прощены и наследуете царствие небесное. Оставьте ваши бронзовые оковы и следуйте за мной. На небесах и на земле вам предстоит свершить немало славных дел.

Петр никак не мог унять слез раскаяния и благодарности. Они лились и лились, смывая накопившиеся наросты нечистоты и грехов. И тогда ангел коснулся головы царя:

— Идем, раб Божий Петр! Нам пора. Тебя ждет встреча со Спасителем. От тебя ждут заступничества для этого народа.

Петр встряхнулся и расправил богатырские плечи. Старая бронза засверкала на солнце, как только что отлитая. Душа императора возликовала, почувствовав, что свободна от бронзовых оков. Ангел Господень взял императора за руку и повел по золотой лестнице. Петр и ангел вошли в луч света и вознеслись на небо, которое всегда сокрыто от глаз человеческих.

Дружная молитва людей крестного хода неслась к Отцу, Сыну и Святому Духу. И Господь услышал ее. Не дуновения не было в тот миг над Петербургом. Смирение пало на воды Невы и Финского залива. Ветер улегся, как нашкодивший и пристыженный котенок. Бесовский радиоголос, повелевающий атаковать механическим рабам, навсегда умолк в развалинах корпорации. Динозавры и роботы, дошедшие до моста Александра Невского, остановились. Птеродактили и рамфоринхи, барражирующие над Петропавловской крепостью, потеряли управление и рухнули в воду. Вода в Неве пошла на убыль, оголив гранитные берега набережных и каналов. Благодаря всевышнему заступничеству город был спасен. Бушевавшая два дня стихия успокоилась. Люди отвергли потустороннее зло, и стихии больше не нужно было поглощать этот город, чтобы очистить его и спасти остальной мир.

Новик издали увидел две толпы, стоящие напротив Казанского собора. Первая — крестный ход, вторая — в тысячи раз большая из бывших одержимых. Два человеческих коллектива стояли разделенные, озирающие друг друга с непониманием. Однако злобы во взглядах бывших одержимых уже не было. Молодые люди оглядывали свои разодранные одежды и раскрашенные лица и перекидывались рассеянными шутками, стараясь уразуметь, что это на них нашло и как они тут очутились. Никто из них не помнил, как попал в это место и что тут делал. Темную тучу, покрывшую Казанский собор, пробили золотые снопы света. Монахи пели псалмы. Лучи света в радужном ореоле падали на них, освещая монахов, словно на сцене.

Лева с тестерами стояли в третьем ряду. Они пели вместе со всей братией. Новик стал пробираться к ним сквозь толпу. Милиционер из оцепления стоял, расставив руки. Новик так ловко поднырнул под его руками, что страж порядка ничего даже не заметил.

— Лева! — закричал Дмитрий.

Лева обернулся и рассеянно огляделся по сторонам.

«Конечно же, он не видит, меня слепой филин!» — подумал Новик. Он протиснулся через ряды молящихся и стал рядом с тестерами. Лица его друзей были покойны и светлы в лучах солнца, сумевшего пробиться через мрак над собором. Радужный свет нес радость молящимся и органичной частью вплетался в мелодику хора. Новику хотелось поведать друзьям о своем горе. Но лица его друзей были наполнены такой торжественной радостью, освещены таким внутренним светом, что он не решился прервать это их чудесное молитвенное настроение.

«Потом все расскажу. Пусть поют. Это действительно чудесно», — подумал Новик.

Он посмотрел на молодых людей, бывших одержимых. Их лица были бледны. Буйное утро выпило их силы. Пережитое нервное напряжение сквозило в их растерянных взорах, которыми они обменивались друг с другом и оглядывали все вокруг себя. Молодые люди не подпевали монахам. Для них пока это было только зрелище, но летящие по ветру молитвенные гимны доходили и до их сердец. Новик всматривался в лица бывших одержимых. Это из их среды вышли те подонки, которые убили Светлану. Полчаса назад он готов был рвать зубами этих мерзавцев, с этим и спешил на Невский, но теперь видел перед собой смущенные лица обычных парней и девушек. Его врага среди этих людей не было. Его враг был невидим, он растворился в воздухе без следа, оставив после себя остывшие трупы и разрушенные памятники.

Новику вспомнился Пандемониум и статуя Бафомета в капище. Неужели демон был настолько самонадеян, что решил обойтись с ним так же, как с Классом? На что он рассчитывал? «Или было во мне что-то такое, на что демон возлагал надежды?» — подумал Новик. Ему представилась длинная приводная цепь, где одним из звеньев был он сам. Кто-то дергал за эту цепь, но одно из звеньев вдруг оказалось слабым и вылетело из зацепления с другими звеньями. И тогда этот кто-то решил поставить выпавшее звено на место, взяв в заложники Светлану. Им двоим он предоставил выбор: жить Светлане или умереть. Светлана выбрала смерть, потому что не смогла бы жить данной взаймы жизнью. Может, это и имел в виду Блейд в своем пророчестве?

Дмитрий смотрел на стоящую впереди толпу молодых людей и думал. Он вспомнил, зачем пришел сюда. Он пришел, чтобы свести счеты с одержимыми. Не важно как, но косить их сотнями так же, как делал это в играх. Но сейчас перед ним не было врагов. Были только испуганные лица людей, очнувшихся от наваждений злого духа, и ничего более. «Можно ли простить им? — спрашивал себя Дмитрий. — Ведала ли хоть крошечная частичка их сознания, что они творят, или нет? И что в моем прощении — слабость или сила?»

Нечаянная слеза оставила холодный след на его щеке. Дмитрий поднял взор к небу, чтобы никто не видел, что он плачет. Тонкий золотой лучик коснулся Новика, и ему вдруг стало тепло. Незаметно для себя он стал подтягивать слова повторяющихся молитв. И тут ему открылось чудо, которое видели многие молящиеся. Отражаясь в зеркале вышних вод, над собором Казанской Божьей матери плыл небесный Санкт-Петербург.

«Господи, как хорошо! Господи! Возьми меня в твой город!» — прошептал Новик.

Крестный ход запел: «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас». Новик вслед за молящимися повторил эту простую молитву. Христиане молились и не обращали внимания ни на что кругом.

Сзади приблизился гул моторов и лязг гусениц. Кто-то громко и недовольно прокашлялся в мегафон:

— Приказываю всем немедленно покинуть проспект! Выходить организованно по улице Плеханова и каналу Грибоедова. Все другие пути перекрыты! При малейшем сопротивлении открываем огонь на поражение!

Передовой БТР остановился в двадцати метрах от молящихся. Из мегафона разносился зычный голос командующего дивизией внутренних войск генерала Натанова, только что по ходатайству губернатора Нильского получившего должность начальника ГУВД. Толпа зевак испуганно отпрянула. БТРы перегородили проспект. Стволы башенных пулеметов и автоматы сидящих на броне солдат уставились на людей, стоящих на Невском проспекте. На Большую Конюшенную выехали три боевые машины и перегородили проход. Генерал Натанов оставил всего два коридора для выхода. Эти коридоры охранялись усиленными патрулями. Натанов исполнял приказ губернатора. Виновные в беспорядках должны быть задержаны и строго наказаны.

Но монахи будто не слышали грозных окриков. Они продолжали молитвенное пение. Их молитва плыла над Невским, изгоняя страсть и ожесточение из душ собравшихся. Отец Евгений незаметно отделился от крестного хода и направился к БТРам, ощетинившимся пулеметами.

— Братья! Сегодня великий день. Сегодня мы победили сатану и помогли очиститься душам тысяч людей. Бесы были изгнаны из их душ, и эти люди получили свободу. Посмотрите, какая благодать вокруг! Каким золотым светом воссияли купола и кресты храмов! Сам Господь смотрит на нас и улыбается сегодня. Позвольте нам закончить наш молебен, и мы тихо и мирно разойдемся. Нам нужно от силы полчаса, — обратился отец Евгений к военным.

Сидящий на броне генерал Натанов, одетый в камуфляжный бушлат без знаков различия на погонах, ответил:

— Вы бы убирались отсюда подобру-поздорову, святой отец. У меня строгий приказ: задержать и наказать преступников.

— Здесь нет преступников, уважаемый. Эти люди были одержимы нечистым духом. Они не понимали, что творили. Мы закончим молебен, и эти люди очищенные и умиротворенные тихо разойдутся по домам.

— Никуда они не разойдутся! — рявкнул генерал. — Мы задержим организаторов беспорядков. Они понесут наказание!

— Боюсь, вы не сможете задержать таковых. Во всем виноваты злые духи, а они нематериальны. А те молодые люди, которые стоят и молятся сейчас, уже ни в чем не виноваты, — с мягкой улыбкой произнес отец Евгений.

— Я так не считаю, — отрезал Натанов. — Мы выполняем задачу по восстановлению правопорядка. А вы, батюшка, лучше убирайтесь с проспекта и уводите своих монахов.

Отец Евгений с сожалением взглянул в стальные глаза генерала. Дороги войны ожесточили сердце генерала и его квадратное, цвета старого кирпича, лицо. В душе отца Евгений пели радостные трубы, и он не мог понять, почему этот кряжистый военный отказывается видеть победу над злым духом и принять ее. Зачем было разжигать страсти сейчас, когда все улеглось?

— Вот и вода в Неве по нашей молитве пошла на убыль. Смотрите, как солнышко над храмом просияло! — привел последний аргумент отец Евгений, прищурясь на радужные лучи, пронзившие мглу над собором.

— Я вам сказал: мы исполняем приказ! Виновные будут задержаны и понесут наказание. Хотите помочь — уводите людей через коридоры. Там милиция будет отфильтровывать активных участников беспорядков.

— Да нет никаких активных участников, уважаемый! — продолжал настаивать простодушный иерей. — Мне рассказали всю эту историю. Эти молодые люди увлекались компьютерными играми. Они жили в виртуальной реальности. Помните фильм «Матрица»? Их тоже захватило нечто подобное. В этой виртуальной реальности их и поджидал враг. Теперь наваждение закончилось. Эти люди свободны от злого духа и больше не опасны.

— Я ничего не знаю про злых духов. Я служу закону, — сурово произнес Натанов. — Мы здесь, чтобы задержать активных участников беспорядков, и мы их задержим. Немедленно уводите людей с проспекта. Иначе вы можете пострадать при задержании организаторов беспорядков.

— Нет, мы останемся. Если понадобится, мы встанем живым щитом. Сейчас достаточно одной искры, чтобы все началось сначала. Ведь враг не ушел. Он повсюду вокруг нас: в воздухе, в этой темной туче над городом. Он незримо присутствует кругом. И он только ждет момента, чтобы снова подмять под себя людей. Мы останемся и продолжим молебен. Только поста и молитв боятся эти бесы, — сказал отец Евгений.

— Видите эту боевую машину? Только ее бояться бесы! И мое слово, как ее броня. Если вы не уйдете добровольно, мы вас разгоним и займемся хулиганами, — пообещал Натанов.

— Почему вы не хотите понять, что происходит? В мир вторглось зло. Еще никогда оно не было так сильно. И если вы предпримите сейчас насильственные действия, вы только укрепите это зло.

— Тут вы не правы, святой отец. Мы не укрепляем зло, мы его искореняем. Мы вырываем зло с корнем! И когда мы задержим и покараем этих подонков, со злом будет покончено! Довольно пустых разговоров! Не мешайте нам!

Отец Евгений смотрел на генерала и думал: «Почему этот военный не понимает таких простых вещей? Ведь то, что случилось сегодня, настолько очевидно, что только слепой не может видеть этого!»

— Вы меня хорошо слышали, святой отец? Немедленно уходите с дороги и предоставьте нам разобраться с этими подонками.

Отец Евгений покачал головой.

— Дьявол требует новых жертв. То-то будет ему пир. Но мы не можем допустить этого. Мы не уйдем.

Натанов бросил презрительный взгляд на священника. Генерал воевал в Чечне. Он знал цену крови и словам. Боевой опыт генерала не давал ему забыть, что последнее слово всегда остается за ним.

Натанов поднял мегафон:

— Это последнее предупреждение! Приказываю всем немедленно покинуть проспект! В противном случае будет применено оружие!

Толпа всколыхнулась. На БТРы и солдат уставились испуганные лица. Молодые люди очнулись от мучающих их кошмаров и оказались в реальности не менее ужасной. Они стояли перед боевыми машинами, и на них было нацелено оружие. Кто-то вскрикнул. Несколько человек шарахнулись к обочине и попытались проскочить вдоль фасадов домов. Им наперерез бросились солдаты с резиновыми дубинками.

— Я сказал: нале-е-во! По улице Плеханова шаго-о-ом марш! — приказал Натанов.

Бронетранспортеры взревели моторами и двинулись на толпу. Молитвенное пение скомкалось и оборвалось.

— Молимся братия! Если смолкнем сейчас, сатана вновь заберет их души. Посмотрите на небо! Тьма и тучи снова сгущаются! — воскликнул отец Евгений.

Над Казанским собором вновь заклубилась тьма. Пряди тьмы протянулись до земли и покачивались внизу, словно щупальца морского чудовища. В небе закружился темный тучеворот. Солнечные лучи померкли. На город опустился привычный колпак из зимней мглы.

Отец Евгений начал новую ектению, но молитву перекрыл рык генерала:

— Повторяю: всем немедленно покинуть проспект! Выходить в выделенные коридоры! Это последнее предупреждение! Следующая очередь на поражение!

С БТРа ударила пулеметная очередь. Пули просвистели над головами людей. Толпа испуганно дернулась в сторону. Кто-то упал и вскрикнул. Не разбирая дороги, толпа кинулась к улице Плеханова.

— Что такое?! Почему стреляют?! — воскликнули монахи.

В душе братии страха не было. Но монахи видели, как толпа в панике неслась с Невского, затаптывая упавших.

— Стойте! Не стреляйте! Нельзя же так! — крикнул отец Евгений солдатам.

Но его не слышали. Бронетранспортеры двинулись на толпу, вытесняя ее на боковые улицы. Давка усилилась. Не помнящие себя от страха люди бежали кто куда от надвигающихся боевых машин.

— Прочь с дороги! — крикнул Натанов вставшим на его пути монахам.

— Прекратите! Во имя Отца, Сына и Святаго Духа! Прекратите! — воззвал к генералу отец Евгений.

— Да пошел ты!.. — грубо выкрикнул Натанов в «матюгальник».

Горячка боя и предчувствие близкой крови захватили Натанова. В сознании генерала возник тот же враг, что в Чечне. То же тупое стадо, вышедшее из подчинения. Те же бесноватые, вышедшие на площадь и кривляющиеся в своих дурацких плясках. Как в свое время генералу хотелось расстрелять такой кружок бесноватых в бараньих папахах! И сейчас перед ним был враг, одержимый все тем же чеченским безумием. Враг внутренний, на который его натаскивали на службе. Перед Натановым бежало тупое стадо, покрытое бараньими шапками. И ему хотелось гнать это стадо и долбить по этим бараньим головам, вбивая в них должное разумение.

Солдаты внутренних войск, вооруженные резиновыми дубинками и пластиковыми щитами, соскочили с брони. Толпа в панике бежала перед ними. У бывших одержимых не осталось сил, чтобы сопротивляться. Весь запас своих сил они выплеснули, пока их водил злой дух. Сейчас эти люди были полностью деморализованы и быстро поддались паники. Солдаты чувствовали страх бегущих людей. И как гончим это придавало им ярости и уверенности в своих силах.

— Бей баранов! — крикнул своим воинам Натанов.

Солдаты бойко заработали дубинками и щитами, нанося удары по головам и спинам убегающих людей. Крестный ход смяли, и людской поток оттеснил Новика от его товарищей.

Фриз дернул оцепеневшего Леву:

— Бежим отсюда!

— Зачем они?! Я не понимаю…

— Давайте быстрее! — подтолкнул Леву Скарж.

Держась друг за друга, тестеры кинулись к колоннаде Казанского собора. Если они смогут протиснуться туда через людское месиво, они выживут. За колоннадой собора можно было укрыться и от солдат, и от бронированных машин, и от толпы. Солдаты разбили толпу на две части и теснили к обочинам проспекта. Второй полк дивизии внутренних войск двигался со стороны Адмиралтейства, захлопывая ловушку.

Толпа несла тестеров в паническом урагане. Лева вдруг оступился и почувствовал, что падает. В глаза бросилось потемневшее небо. Фриз и Скарж подхватили его и поставили на ноги.

— Не падай!

— Вы видели это? — спросил Лева.

Он заметил, что из туч на землю падают дымные столбы, словно трассы от болидов.

— Что? — оглянулся на него Скарж.

— Темные столбы падают на землю.

— Какие столбы! Надо выбираться отсюда!

Проталкиваясь сквозь бегущую массу, они рвались к собору. Сейчас многие люди поняли, где их спасение. Солдаты бежали следом, и изо всех сил лупили дубинками по спинам отстающих.

Дымные столбы из соединившихся над собором туч упали на землю. Достигнув земли, эти столбы обрели форму, обернувшись странными фигурами в черных пальто с капюшонами. Они возникли одновременно в нескольких местах и парили на головами людей, бегущих среди охваченного паникой проспекта. Один из этих призраков оказался рядом с Новиком. Новик заглянул под капюшон его пальто, и встретился взглядом с черной пустотой.

Сзади прогремел взрыв. Яркая вспышка мелькнула перед бронетранспортером. Резким лаем огрызнулся с бронетранспортера башенный пулемет. Очередь распорола толпу. Послышались крики раненых. Толпа надавила. Лева, как почувствовал, — обернулся. В руке призрака, что остался позади, возникла граната. Призрак держал ее рукавом пальто. Призрак размахнулся и швырнул гранату в сторону ближайшего БТРа. Грохнул новый взрыв. Осколки взвизгнули по броне и стенам домов, посыпались стекла. Кто-то дико закричал. По людям стеганула новая очередь. Боевые машины прибавили ходу, давя бегущих людей.

— Стойте! Там Новик! Я его видел! — вдруг крикнул Лева. Ему показалось, что где-то рядом с призраком промелькнул Новик.

В рукаве у призрака появилась новая граната. Люди завизжали и кинулись прочь. Тестеров подхватил человеческий поток. Призрак швырнул гранату. Граната взорвалась перед строем солдат. Солдаты ответили огнем по толпе. В клубах темноты, спускающейся с неба, они не могли разглядеть, кто бросает в них гранаты. С противоположной стороны проспекта грохнуло еще три взрыва. Солдаты оттащили раненых товарищей. Они с еще большим ожесточением преследовали людей и били их дубинками. Сзади поверх голов стреляли пулеметы БТРов.

— Это же провокация! Это его рук дело! — кричал Лева.

Новик заметил в толпе голову высокого Левы. Тестеры, похоже, пытались пробиться к тому месту, где увидели призрака. Но в этой сумятице и шагу ступить было нельзя. Люди метались по проспекту, спасаясь от смерти. Кричали раненые. Гремели взрывы, сухой трещоткой разливались автоматные очереди. Никто не мог вырваться из окружения: солдаты шли цепью, избивая дубинками бегущих. Новик бежал со всеми стремящимися избежать дубины, а то и пули. Он тоже видел призраков. Как они походили на магов Друккарга или Хоунхеджа! У магов были те же повадки, только на этот раз вместо вспышек огня в ход шли более привычные в земном мире гранаты. Призраки бросали гранаты в солдат. Взрывы рвались со всех сторон. На каждый взрыв солдаты отвечали автоматными очередями. На проспекте остались лежать десятки убитых и раненых.

«Лева! Не подходите к призракам!» — крикнул Новик. Но кто мог его услышать в этой шуме!

Граната взорвалась рядом с командирским БТРом. Генерала Натанова сбросило с брони. Спас генерала бронежилет, но плечо сильно повредило осколком. Подбежавший санитар туго бинтовал генералу плечо и руку. Генерал скрипел зубами от боли и злости. Он был готов порвать эту толпу, бросающую в него гранатами.

— Бэтээры! Огонь! Мочи на… эту погань! — крикнул генерал в рацию.

Идущие в ряд БТРы открыли огонь. Пули летели по Невскому проспекту, сочно впиваясь в человеческие тела, цокая по асфальту, с визгом и стеклянным звоном разлетаясь по стенам домов.

«Неужели никто не видит этих магов? Вот же один, совсем рядом!» — подумал Новик.

Призрак переместился над головами людей и оказался рядом с тестерами. Он парил над землей, и люди без труда пробегали сквозь дымные полы его балахона. Вот только гранаты в руке у призрака были вполне настоящие и убийственные. Это было последнее шоу, которым Гагтунгр решил развлечь себя сегодня. В пустом рукаве призрака материализовалась граната.

Новик оттолкнулся обеими руками от какого-то плечистого парня и подпрыгнул вверх. Он попытался выбить из рук призрака гранату. Но не успел. Призрак размахнулся и метнул гранату. Граната взорвалась в строю наступающих солдат. По толпе резанула пулеметная очередь. Человек десять в последних рядах упало на землю. Новик схватился за пальто мага и потянул вниз. Капюшон обернулся к Новику. На Новика уставилась непроглядная темнота. В рукаве призрака возникла новая граната.

«Лимонка», Ф — 1», — определил Новик. Такие гранаты он изучал на военной кафедре. Предохранительного кольца на гранате уже не было. Кольцо упало под ноги Новику. Ему даже показалось, что он расслышал звон кольца об асфальт. Призрак замахнулся, намереваясь метнуть гранату. Новик дернул балахон призрака. В кулаке оказалась грубая, словно войлок, материя.

«Как это? Почему же тогда никто не мог схватить их?» — с удивлением подумал Новик. Получалось, что он один из всех этих людей мог ощущать материальность призраков, а значит, бороться с ними.

Пальто внезапно обвисло в руках Новика и вместе с гранатой упало ему под ноги. Рядом кто-то пронзительно закричал. Граната лежала, накрытая черным пальто. Прошла секунда. Новику казалось, что он слышит, как горят пороховые кольца, добираясь до детонатора. Толпа плотно держала его со всех сторон. И пока Новик падал, думал, что упасть на землю ему не удастся. Но толпа отшатнулась. Стало чуть свободнее. «Мы все взлетим отсюда, как ангелы. Хорошо хоть, если найду там Свету», — мелькнула мысль.

Новик упал на гранату и ощутил под пальто ее твердую выпуклость. Он крепко прижал гранату к себе. Гранату нужно было унести как можно дальше от земли и сделать это как можно быстрее. И только он подумал об этом, как какая-то сила подбросила его вверх. Новик ракетой взмыл на сотню метров над землей. И здесь, высоко в небе, граната взорвалась. Новик не почувствовал боли. Он просто удивился тому, что перестал ощущать свое тело. Он уже начал падать вниз, когда рука Блейда схватила его и задержала в воздухе. Блейд смотрел ему в лицо и почему-то улыбался.

 

Глава 33 «Есть город золотой…»

Лева рванулся туда, где заметил призрака. Это было нелегко — плыть против течения. Возвышаясь над головами, среди толпы висел темный призрак. Призрак ворочал пустым капюшоном, выбирая новые цели. В руке у призрака возникла граната. Призрак размахнулся, собираясь метнуть гранату, но внезапно возникший вихрь света сбил его с ног. Пальто призрака распахнулось и слетело на землю. Туда же упала граната. Толпа вскрикнула от ужаса, возникла давка, кого-то сбили на землю. Все ждали неминуемого взрыва. Но светящийся вихрь вырвал гранату из-под ног людей и молнией унес ее в небо. Взрыв грянул на большой высоте. Осколки рассеялись, не причинив никому вреда.

— Не стреляйте! — закричал кто-то.

Выстрелы смолкли. Солдаты смотрели в небо.

— Что это? — спросил Скарж.

Теперь уже видели все, как в темнеющем небе и у земли носились световые вихри.

— Я видел его! Там Новик! И Блейд тоже! — воскликнул Лева.

— Где?

— В том облаке. Смотрите, они снова у земли!

Два ярких вихря атаковали другого призрака. Призрак даже не успел материализовать гранату. Злая сила покинула его. Балахон призрака распахнулся и упал на землю. Два световых вихря носились над головами людей, сбивая и обращая в ничто темных призраков. Спустя несколько минут ни одного темного призрака на проспекте не осталось.

— Не стреляйте! Христом Богом!.. Не стреляйте! — кинулся отец Евгений под ноги солдатам.

Цепь солдат остановилась.

— Люди! Разве вы не видите, что происходит? Это враг и сатана вредит нам!

Кто-то из монахов громко и не по канону быстро затянул молитву. Высоко в небе проступило золотое облачко. Словно кусочек пушистого солнца, оно спускалось к земле.

— Вы видите?! Видите это?! — кричал отец Евгений, указывая на небо.

— Молимся, братья! Призываем угодников! Да хранит Бог нашу землю!

«Миром Господу помолимся…» — мирная ектения набрала силу и поплыла над проспектом.

Солдаты стояли и смотрели в небо, откуда спускалось золотое облачко. Толпа остановилась у колоннады собора. Явление золотого облачка прогнало страх. Никто из людей сейчас не верил, что солдаты могут снова открыть по ним огонь. Даже генерал Натанов, зажимая рукой перебинтованное плечо, обратил взор к небу. Ничего подобного видеть ему не доводилось. Прямо под этим чистым сиянием, невидимые никем, стояли два человеческих существа: Новик и Блейд.

Блейд положил руку на плечо Новика: «Теперь ты знаешь, что такое жизнь. Ты умер, но ты жив. Легко ли тебе теперь?» Лицо Блейда светилось тем же радостным светом, что и кусочек солнца, опускающийся сейчас перед собором.

«Неужели все кончилось?» — спросил Новик. Он больше не чувствовал тяжести своего тела, паря в нескольких метрах над землей.

«Еще нет. Враг еще попытается огрызнуться. Но Небесная Россия, все святые земли русской услышали наши молитвы. Они идут к нам на помощь. Сегодня вся Церковь будет вместе, и небесная и земная», — ответил Блейд.

Новик вгляделся в золотое облако. Вокруг облака летали ангелы, а в облаке стояли старцы в белых одеждах. Их лица светились золотым светом, оттеняемые белыми прядями волос.

«Неужели никто из живущих не видит этого?» — спросил Новик у Блейда.

«Кто-то что-то видит, но многое сокрыто от их глаз. Но люди это чувствуют. Наша молитва прозвучит на небе и на земле. И это будет такой хор, от которого сатана заткнет уши».

«Ты давно здесь, Блейд. Тебе не страшно?»

«Единственный страх человека — это смерть. Когда ты умер, тебе уже ничего не страшно. Все земные страхи и горести оставили тебя, и ты полностью свободен и созерцаешь Бога».

«Но как же, Блейд! А любовь? Я помню Светлану. В ее смерти виновен я. Эта память причиняет мне боль».

«Не бери на себя то, чего не можешь нести. В этом мире все предмыслено. Я думаю, даже проделки дьявола. Ее смерть была нужна. Когда-нибудь, когда ты войдешь в сознание Бога, ты проанализируешь длинную цепь причин и следствий и придешь к тому же выводу. Я тоже страдал, когда выбирал между жизнью и смертью. Я выбрал смерть, когда понял, что в новом качестве буду полезнее. У нас всегда есть выбор, мы просто должны его осознать».

«А наши дети, Блейд? У нас могли быть со Светланой дети», — вздохнул Новик.

«Управление душ перенесло их рождение на ваш новый брак, — улыбнулся Блейд. — У вас все еще впереди. Близкие души тянутся друг к другу. Им есть что вспомнить о своих прошлых жизнях, хотя они этого не осознают».

«Но мы ведь мертвы. Какие же дети?»

«Светлана мертва так же, как и ты. Придет время, и вы встретитесь. Тогда ты поймешь, о чем я тебе говорил. Еще не время открывать все тайны».

«Я чувствую себя суперменом. Я никогда не думал, что жизнь так прекрасна! Она сияет золотыми красками. Все настолько ярко и поразительно, что даже круче, чем в виртуальных мирах, в которых мы с тобой побывали».

«Естественно, ведь то все слепки. Таких слепков миллионы и миллионы. А то, что ты видишь перед собой, это настоящее. Смотри, сейчас этот золотой ковчег опустится, и ты увидишь наш настоящий город. Город, задуманный великим зодчим. Наш город — это духовная столица великой империи, и когда он не является таковым, он сохнет и умирает. Таков Божий промысел о нашем городе, и таким его видел Петр Великий. Погоди, скоро сам увидишь его небесный прообраз».

Золотое облако разворачивалось над городом. Оно накрыло площадь перед Казанским собором и продолжало расширяться, прогоняя своим сиянием темные тучи, скучившиеся над центром северной столицы. Небо над дворцами и набережной раскрылось и воссияло, как никогда не бывало в эти зимние дни над Петербургом. В безупречно голубом небе проглянуло солнце. Яркое сияние озарило спускающееся облако, и сквозь дымку проступили очертания золотого города. Новика охватил душевный трепет. Он узнал этот город. Это был его родной и любимый Санкт-Петербург.

— пришли Новику на ум слова известной песни.

Он увидел звезду над городом, о которой пелось в песне. Звезда горела и дарила светом то чудо, образ которого был промыслен в городе Санкт-Петербурге. Звезда дарила светом любви и благодати всех, кто обращал к ней мысленные взоры, и звала с собой.

«Пойдем туда! И сам все увидишь», — сказал Блейд.

Они поплыли над землей к Казанскому собору. Новик привыкал к новым и доселе неведомым ощущениям радости и легкости бытия. Он с изумлением обнаружил, что может свободно проходить сквозь предметы и тела людей. И когда он касался кого-нибудь, то сразу же понимал, что чувствует и о чем думает этот человек. Самые разнообразные чувства охватывали людей, находящихся сейчас на Невском проспекте.

Монахи и христиане молились. Их души были исполнены Божественной благодати. Солдаты стояли, опустив щиты и дубинки. Они чувствовали страх и смущение. Некоторые из них украдкой крестились. Первая минута восторженных возгласов сменилась благоговейной тишиной. Золотой город опустился все ниже. Купол Казанского собора очистился от темной нечистоты, и маковка с крестом засияла золотым блеском. Следом за ним открылись купола Исаакия и шпиль Петропавловского собора. Золото куполов и шпилей сияло новым светом, будто горело изнутри. Над городом поплыл мелодичный колокольный звон.

Новик и Блейд вошли в золотое сияние города. Они оказались у Казанского собора, на том же самом месте, где стояли в земном Санкт-Петербурге. Но все вокруг них было намного ярче, наряднее, чище и красивее. Собор сиял перед ними неомраченной беломраморной белизной, как древнегреческие храмы. На колоннаде собора стояли какие-то люди в белых одеждах. Они пели псалмы. Красивей этого пения Новик еще ничего не слышал.

И в эту минуту земная молитва монахов долетела с Невского. Она была услышана. Небесный хор подхватил мирную ектению, и два хора земной и небесный слились в одной объединяющей молитве. И хоть Новик не знал слов молитвы, его душа вторила за хорами в их пении. Великая радость от сопричастности к земному и небесному литургическому действию охватила Новика. Блейд смотрел на Новика и улыбался. Ему было радостно оттого, что Новик с ним рядом и оба они живут той полнотой жизни, какой никогда не знали на земле.

Над хором поднялись ангелы и подхватили молитвенное песнопение. Кто-то торжественно возгласил: «Премудрость прости!» Люди у белоснежных колонн расступились и склонили головы. Врата храма распахнулись. На пороге освещаемый потоками света стоял человек в белых одеждах. Он поднял руку и кротко осенил всех крестным знамением. Святые отцы с поклоном расступились перед ним. Человек сошел по ступеням храма. Он шел легкой походкой, будто плыл над землей. Молитва зазвучала громче. Над небом и землей плыла «Аллилуйя!»

Ангелы пели: «Хвалите Имя Господне. Хвалите рабы Господа. Аллилуйя, Аллилуйя, Аллилуйя. Благословен Господь, живый во Иерусалиме. Аллилуйя, Аллилуйя, Аллилуйя. Исповедайтеся Господеви, яко благ, яко в век милость Его. Аллилуйя, Аллилуйя, Аллилуйя».

Человек, благословляя, прошел мимо святых старцев и остановился напротив Новика и Блейда. Его глаза с любовью взглянули на молодых людей. «Спасибо вам за то, что вы сделали. Вы помогли миру. И отныне ваше царствие небесное», — тихо произнес человек и благословил Новика и Блейда, перекрестив их плавным движением худой руки с длинными пальцами.

«Спаситель!» — догадался Новик.

«Сын человеческий!» — шепнул ему Блейд.

Новик смотрел в лицо Иисуса, так часто изображаемое на иконах, и нашел немало сходства со «Спасом нерукотворным». Зазвучала новая молитва. Ее пели ангелы. Ангелы взмыли ввысь над колоннадой, и оттуда звенел их хор. Такого пения Новик никогда не слышал. Он поднял руку и перекрестился: «Спаси Господи!» Иисус улыбнулся друзьям и пошел дальше. Сияющая дорожка с каждым шагом расстилалась перед ним и вела его на землю. Ангелы летели впереди и позади Спасителя, а святые, не прекращая молитв, шли следом. И все они по золотой дорожке спускались к земле, к скверу перед Казанским собором.

«Зачем Он идет туда?» — спросил Новик.

«Наверное, за тем что и в прошлый раз — спасти людей», — ответил Блейд.

Первыми увидели Иисуса монахи. Братья пали на колени перед светом, исходящим с небес. Им последовали собравшиеся христиане. Все остальные остались стоять пораженные открывшимся им светом. Иисус спускался в земной мир, чтобы спасти погибающие души людей.

Он ступил на землю, и по асфальту разлилась сияющая золотая дорожка. Этого нельзя было не заметить, все испустили вздох удивления и восторга. Иисус плыл по дорожке, текущей посреди проспекта золотой ртутью, и благословлял людей. Люди хватались за его одежду, припадали ниц к его ногам, и слезы радости и умиления текли по их лицам. Они молили Иисуса о прощении и выздоровлении. И прикоснувшиеся к Иисусу исцелялись, и все без исключения чувствовали себя лучше, радостнее и счастливее. Солдаты опустили оружие и дубинки. Как и очнувшиеся одержимые, они тоже не понимали, что делали и как здесь очутились. Несостоявшийся усмиритель Петербурга генерал Натанов слез с БТРа и протиснулся к плывшему по проспекту Иисусу. Придерживая раненую руку, он пробился к самой золотой дорожке, по которой скользила светлая фигура.

«Господи! Это ты? Господи, прости меня! Господи помоги мне, исцели меня!» — припал к ногам Иисуса генерал. Проплывающий свет коснулся раненого плеча Натанова и обвил ее теплыми кольцами вместо повязки.

«Грехи твои прощаются тебе. Иди и больше не греши», — услышал генерал слова Спасителя.

Воинственный генерал почувствовал, как на душе у него стало хорошо и спокойно. Его раны затянулись за несколько минут, разбитый плечевой сустав начал сгибаться. Из сердца ушли злоба и ожесточение, занозой засевшие за годы войны. «Спасибо тебе, Господи!» — воскликнул Натанов и заплакал. Иисус плыл среди толпы людей и всех осенял благодатью своего света. И не было в эту минуту человека на Невском, кто бы ни почувствовал Его любви, правды и прощения. Сама Истина и жизнь сошла на землю, и во всеуслышанье сейчас на проспекте звучал хор великого и славного единения небесной и земной Церкви.

Новик и Блейд приблизились к святым отцам церкви. Вся Церковь, ангелы и люди слились в этот час в своих молитвах. И люди на проспекте воочию видели Спасителя, и даже те, кто, может быть, не хотел его видеть. Новик смотрел на лица святых. Их лица были светлы и исполнены благодати. Погруженные в сосредоточенную молитву старцы молили Бога о спасении России и всего земного мира. Блейд тронул Новика за руку, и они приблизились к святым земли русской. Кто-то из старцев улыбнулся Новику и благословил его. Лицо святого было исполнено благодатной любви, света и покоя.

«Спасибо вам, детушки. Как хорошо, что вы с нами! Давайте помолимся, чтобы прошлый злой мир сгинул и настало все новое. Чтобы пришли новые земля и небо. И чтобы не было больше на земле ни слез, ни горя, ни печали», — сказал старец.

Новик вопросительно взглянул на Блейда. Он хотел спросить, кто говорил с ним. Блейд угадал мысли друга.

«Это Серафим Саровский. Он молится о спасении России», — шепнул Блейд.

Новик перекрестился Он недоумевал, как мог раньше сомневаться в том, что Бог существует. Теперь он воочию видел Бога. Бог был живой, и Бог был рядом. Новик вгляделся в просветлевшее небо. Одна неизбывная тоска томила освобожденную душу. На земле он потерял любовь. Его Светлана могла быть с ним. И стоило Новику подумать об этом, как его охватывала такая печаль, что хотелось выть и плакать даже посреди этого великого праздника.

«Где Светлана? В каком мире она оказалась? Неужели для нее оказался закрыт путь в этот светлый мир праведников?» — думал Новик. Он намеревался спросить об этом Блейда. Но Блейд, угадав его мысли, ответил: «Не беспокойся, Светлана не погибла. Она ждет тебя. Иди по этой светлой дорожке за Спасителем и встретишь ее».

Новик направился по сияющему следу за Иисусом. Иисус шел далеко впереди. К Нему склонялись люди, и Он благословлял их. Вербное воскресенье пришло сегодня в Санкт-Петербург, и Иисус как мессия и победитель входил в город. Ноги сами несли Новика по светящейся дорожке. Он плыл за Иисусом мимо тысяч лиц и поражался тому, сколько здесь народу. Людей, казалось, собралось в сотни раз больше, чем было на Невском проспекте. У Бога нет мертвых, у Бога все живы. И Новик понял, что здесь и сейчас собрались все: и живущие, и умершие, и еще не родившиеся, чтобы приветствовать Спасителя. И в душах каждого из этих людей плескалась и ликовала такая радость, что, казалось, воздух светился вокруг.

На середине пути кто-то его окликнул: «Дима!»

Новик остановился. Ему показалось, что он услышал Светлану. Он поискал ее глазами, но среди тысяч лиц увидеть ее было невозможно.

«Света!» — крикнул Дмитрий. И тут из толпы выпорхнул знакомый силуэт. Над головами людей в светящемся облаке к нему шла Светлана. На ней была длинная одежда типа индийского сари, на голове светлый платок. К груди Светлана прижимала какой-то сверток.

«Светлана!» — воскликнул Дмитрий.

«Да, Дима! Мы идем к тебе!»

«Кто мы?» — Дмитрий вдруг заметил, что сверток в руках Светланы зашевелился. Оттуда высунулась ножка младенца. Дмитрий кинулся к жене. Светлана улыбалась, прижимая к груди голову сына.

«Я уже две недели была беременна. Вот наш сын. Посмотри на него!» — произнесла Светлана, с улыбкой глядя на младенца.

«Света!» — задохнулся в нечаянной радости Дмитрий.

«Возьми подержи его», — Света осторожно протянула мужу ребенка.

Дмитрий бережно принял драгоценный дар. Мальчик с интересом смотрел на него большими круглыми глазами.

«Здесь время идет не так, как на земле. Малыш родился и подрос за эти часы».

Дмитрий поцеловал сына в лоб. Младенец недовольно надул губы и уже собирался заплакать, но тут откуда-то сверху послышался тоненький звон колокольчика. Ребенок заинтересовался и прислушался. С неба к Дмитрию и Светлане слетел ангел. Такой же пузатый малыш, как на картине Рафаэля. В руке у ангела звенел серебряный колокольчик.

«Вот вам! Развлекайте малыша», — сказал ангел и вручил Светлане колокольчик.

Светлана улыбнулась: «Здесь все не так. Мне и радостно и грустно. Почему мы живем на земле так неправильно и недовольно друг другом? Почему люди не помнят, что есть мир полный любви, радости и счастья? Мир, где все любят друг друга и всех любит Бог».

«Света, прости меня, я виноват перед тобой. Я мог бы спасти тебя. Но не успел…» — Дмитрий качал на руке сына и звонил в колокольчик. Малышу это нравилось.

«Ты тоже прости меня, Дима. Я тогда не понимала тебя. Я была просто несносной».

«Наш сын останется с нами?» — спросил Дмитрий.

«Да, мне сказали, нашему сыну предстоит великое будущее. Он станет великим героем», — сказала Светлана, поправляя у сына одеяло.

«Как мы его назовем?» — спросил Новик.

«Об этом я долго не думала. Как и тебя — Дмитрием».

«Спасибо, а то я почти позабыл свое имя», — улыбнулся Новик.

«Ну у тебя была работа такая…»

«Да была работа… Теперь с этим покончено. Все уже сделано».

Рядом кто-то вежливо кашлянул. Дмитрий обернулся. Возле них стоял Блейд.

«Видишь, дружище, у нас сын!» — похвастался Дмитрий.

«Поздравляю! Но с работой ты пока не спеши завязывать. Нам еще кое-что предстоит сделать».

«Ты о чем? Неужели не все еще кончилось?»

«Я так понял, то была только подготовка одной важной операции и наша подготовка. Теперь подготовка закончилась и начнется настоящая работа. Так что впереди нас ждут великие дела».

«Но как же так? Мы ведь умерли. Что мы можем сделать?»

«То же, что уже тысячи лет делают все эти святые люди и ангелы. Мы в команде Спасителя и призваны претворять замыслы Божьи и благовествовать людям царство Его».

«Да, но как? Мы ведь не праведники, не монахи. Мы всего лишь тестеры виртуальной реальности. Или здесь своя виртуальная реальность?»

«У каждого своя задача… А реальность, она всегда виртуальна, кто бы ни утверждал другого».

«Чего ждут от нас? Чтобы мы снова лезли в пекло?»

«Не только это, много дел и на земле. Ты ведь видел Иисуса? Он благословил тебя. А значит, считает, что ты прошел первое испытание».

«Я благодарен Спасителю. Я не верил, что есть жизнь после смерти. Не верил, что ест Бог. Но я встретил Светлану и сына. Где я? Неужели это глюки какие-то? Может, я в коме и у меня бред?»

«Ты не в коме. Ты упал с крыши и разбился насмерть. Твое тело лежит возле дома N… по Малому проспекту. К сожалению, спасти тебе жизнь я не смог, я только облегчил тебе переход в мир иной. Кстати, надо позаботиться, чтобы кто-то из друзей нашел твое тело. В кармане куртки у тебя остался диск с сохранениями игры. Нельзя, чтобы этот диск попал в чужие руки».

«Надо сообщить Леве, но как?»

«Тебе еще многому придется научиться. Ладно, пошлю Леве СМС-ку от твоего имени. Ты не против?» — спросил Блейд.

«Нет. Но если я умер, то где я? Это место так не похоже на рай. Это же наш город!»

«Сказано: «В доме моего Отца обителей много». Тебе еще доведется побывать и в других местах… Но сейчас тебе нужно сделать свой выбор. Иначе твоя душа не найдет пути к совершенству».

«Хорошо, я согласен идти по пути к совершенству. Что нужно делать?»

«Примерно то же, что и раньше. Опасные миссии в нижних мирах. Наши друзья, оставшиеся на земле, помогут нам. У нас теперь своя команда — тестеров. За нами всемирная церковь, ангелы и такие силы, что с нашей верой мы свернем горы! Работы у нас много, и мы с тобой идем первые».

«Значит, нас снова ждут магмы и заброшенные миры преисподней. Но разве враг не побежден? Мы ведь остановили время в Пандемониуме. Он боится, что бомба взорвется и тогда…»

«Мы помогли Друккаргу обратиться к свету. Души игв и пленников освободились от гнета зла. Это было наше первое хорошее дело. Затем вы остановили время в Пандемониуме и тем самым нанесли серьезный удар по империи Гагтунгра. Но так уж получилось, что остановив время в Пандемониуме, мы выпустили его в новом обличье на землю. Он в очередной раз трансформировал свою идею. Теперь его доктрина — глобализм. Эта железная пята будет чувствоваться повсюду до самых последних времен. Перед Россией стоит трудный выбор: пасть под железную пяту глобализма или стать духовный опорой всему миру, найдя свой собственный путь. Но оба эти пути могут оказаться гибельными для России, пока она не обретет свою истинную первозданную душу, пока не найдет и не увидит в себе тот идеальный образ, который создан от века провиденциальными силами. И только обретя свою потерянную душу, она сможет осознать свои грехи и заблуждения и измениться внутри себя.

Но сначала соборную душу России нужно вырвать из демонического плена. России дан новый уицраор. Этот Жругр, как и все предыдущие, исправно служит Гагтунгру. После того, как Навна вырвалась из башни заточения в Друккарге, ее схватил новый уицраор и увлек в свой инфрафизический слой. Пока Навна находится в плену у демона великодержавия, Россия не сможет измениться. В освобождении соборной души России из демонического пленения и состоит наша ближайшая задача. И если мы сделаем это, уже на нашем веку Россия имеет шанс стать свободной и по-братски христолюбивой страной. Это будет страна вольных земледельцев, малых частных и крупных общественных производств, самоуправляющихся земель и городов и свободных христианских общих.

Сегодня ты приобщился церкви Христа-спасителя. Ты почувствовал ее Дух? Мы должны помочь возвратиться этому Духу в земную церковь. Церковь на земле должна обновиться. Над ней довлеют темные эгрегоры прошлых веков. И она почему-то не готова от них отказаться, как и от своих прошлых ошибок. В таком виде церковь вряд ли готова стать духовным вождем общества и проводником слова Божия на земле. Но только с именем Бога, только с обновленной и вдухновленной церковью сможет преобразиться России. Для этого нам придется немало потрудиться. Впереди нас ждут жаркие битвы и испытания. Так что готовься, Дмитрий, и готовь сына».

Маленький Дима Васильев задремал на руках отца. Он сладко посапывал, поднеся ко рту ручонку. Новику было даже страшно представить, что из этой крошки должен был выйти настоящий воитель и служитель Бога.

Дмитрий поискал глазами Иисуса. Спаситель обошел весь народ на Невском и, благословив всех, завершил путь. Его светящийся силуэт возвращался обратно к небесному собору.

«Он покинет нас?» — спросил Дмитрий.

«Иисус покинет наш слой. Время для его возвращения еще не пришло. Мы должны приблизить это время. Для этого мы и призваны на службу».

«Я думал, что обрел покой. Где рай? Где шепот струй и тенистая прохлада? Где пушистые облака, в которых можно кувыркаться? Где песни ангелов и сладкие объятия гурий?» — с иронией спросил Новик. Он посмотрел на светящуюся счастьем Светлану и мирно посапывающего сына.

«Будут тебе и облака и песни! И с неба на небо будешь летать без крыльев. Но как у Иисуса крест, так и у нас у каждого свой выбор. Велика честь участвовать в делах Бога и сотворить ему. Теперь, Дмитрий, ты знаешь все. В заключение я только хотел добавить, что нам надо остаться на собственные похороны. Мы должны утешить наших близких», — сказал Блейд.

«Что уже?» — удивился Дмитрий.

«Да, время на земле идет быстрее, чем здесь. Они уже закончили убирать Невский проспект. Новой власти не терпится зарыть в землю свидетельства и жертвы. Все сделают быстро и сего небесного дня», — сообщил Блейд.

Иисус вошел в искрящийся белизной и золотом Казанский собор. Пение хоров стало громче. В золотом облаке света небесный собор поднялся и поплыл в небо. Сердца тысяч людей в этот момент сжались. Невыносимо грустно было им расставаться с видением града небесного. Но чудесный город и храм удалялись с земли. Время для окончательного свидания с Богом еще не пришло.

Перед Дмитрием вновь открылся Невский проспект. Наступил вечер. Горели фонари и фары военной техники. Проспект был оцеплен двойным кольцом солдат и милиции. Сюда никого не пускали. Солдаты быстро убирали трупы, забрасывая их в крытые кузова армейских грузовиков. Трупов было много. Власти старались быстро схоронить в земле свидетельства неудобных для себя трагических событий. Меж споро работающими солдатами Васильев разглядел скорбную фигуру в черном пальто. Это был губернатор Нильский. Понурив голову, Нильский брел по проспекту. Ветер хлопал у него за спиной длинными полами пальто, словно черными крыльями. На лице губернатора лежала глубокая тень. Таким его видели все вокруг. Но только Новик и Блейд видели особые счеты в руках губернатора. Костяшки на этих счетах имели форму разнокалиберных черепов. И проходя между убитыми, губернатор каждый раз сдвигал в сторону очередной череп, отмеряя количество гавваха, посланного ко двору Его Сиятельства князя Гагтунгра.

«Теперь ты все видел. Пойдем отсюда», — тихо произнес Блейд.

Новик обернулся в поисках Светланы. Но жены и сына нигде не было видно.

«Где они?» — спросил Новик.

«Они ждут тебя в том, счастливом, мире. А нас пока ждет одна не очень приятная работа. И хорошо бы нам поторопиться», — по-деловому ответил Блейд.

 

Глава 34. Последняя загрузка

Последующие дни были наполнены скорбью. В городе хоронили погибших. Многих так и не смогли опознать и похоронили в братской могиле. Дмитрия Васильева, Светлану, Блейда, Класса и Дреда похоронили на одном кладбище. Кроме близких родственников погибших на похоронах присутствовали Лева, Скарж, Фриз и кое-кто из работников уже не существующей корпорации. Непонятно почему, но похороны тестеров проходили под бдительным надзором каких-то странных людей, которые не особенно старались скрывать свою слежку. Лева стоял у могилы друзей и прощался с ними. Он вспоминал роковой день их гибели и странную СМС-ку. Кто послал ему это сообщение, так и осталось для него тайной.

«Лева, я лежу у дома N… по Малому проспекту. Вытащи у меня из кармана диск и уничтожь его. Новик».

Когда мистерия на Невском прекратилась, за оцепление стали пропускать людей. Только тогда Лева достал мобильник и прочитал это сообщение. Оно его поразило. Он сразу же помчался на Васильевский остров.

Уже давно стемнело, когда Лева добрался до заброшенного дома по Малому проспекту. Во дворе-колодце лежало тело Дмитрия Васильева. Новик лежал на спине. Его ноги были неестественно вывернуты. Под головой растеклась лужа крови. Лева склонился над телом друга. Застывшими глазами Новик смотрел куда-то в небо. Из кармана его растегнутой куртки торчала коробочка с компакт-диском. Удивительно, но диск оказался целым.

— Прощай, брат! — сказал Лева.

Он снял шапку и, перекрестившись, поклонился другу. В этот день он видел столько смертей, что сил на слезное прощание у него уже не осталось. Как бы там ни было, но Лева был уверен, что видел Новика и Блейда на Невском. Они спасали людей, выбивая гранаты у черных призраков. А если это было так, значит, его друг остался жив. Он жил какой-то другой жизнью, постичь которую Лева пока был не в состоянии. Лева сделал все, что был должен: вызвал милицию и сообщил родителям Дмитрия о гибели сына.

Три дня город прощался с погибшими. Губернатор торопился. Был объявлен траур, и в эти три траурных дня сделали все быстро: всех похоронили, и центр города привели в порядок. Президент страны срочно вылетел в Санкт-Петербург. Ему хотелось лично разобраться во всем происходящем, но никто не сомневался, что Нильский уже приготовил удобную для всех версию произошедшего. И точно, все СМИ уже трещали о том, что группа одурманенных наркотиками молодых людей затеяла массовые беспорядки. Все старались поскорее забыть о побоище в городе на Неве. Да и новые трагедии большие и маленькие, случающиеся почти каждый день, не позволяли сосредоточиться на каком-то одном горе жителям большой и когда-то великой страны.

Однако наряду со стремлением успокоить общественное мнение, власти проводили расследование потрясших всю страну событий в северной столице. Постановлением правительства была образована специальная комиссия. К ее работе были привлечены многие видные специалисты, в том числе и подполковник Карлов, являющийся непосредственным участником загадочных событий в корпорации. Вчера Леве позвонил Фриз и сообщил, что они со Скаржем получили повестки о вызове их в прокуратуру для допроса в качестве свидетелей. На руинах корпорации активно работали спасатели и следователи, пытаясь извлечь из-под завалов какие-нибудь вещественные доказательства, проливающие свет на произошедшие события.

Из головного офиса корпорации в Америке пришел ответ, который четыре дня назад тщетно ожидал Карлов. Американцы сообщали, что в системе «Большого Брата» произошли какие-то технические неполадки, повлекшие за собой сбой в работе компьютеров и как следствие неконтролируемое распространение измененной версии игры «Замок Флюреншталь». Руководство корпорации собиралось в самое ближайшее время направить в Россию специалистов для расследования произошедших событий. Ни о чем другом в ответе корпорации не сообщалось. Письмо пришло на имя губернатора Нильского, и он размашисто начертал на нем разрешительную резолюцию. Вчера Нильский выступал по телевидению. Он был бодр и энергичен. Глаза губернатора метали молнии, он клялся наказать виновных и установить в стране новый порядок. Лева подумал тогда, что предвыборная кампания президента уже началась.

Из головы Левы не шли события на Невском. Он был готов поклясться, что видел там Новика и Блейда. Его друзья, обернувшись световыми вихрями, летали и сбивали черных призраков. Но откуда взялись призраки? Ведь если бы не эта провокация с гранатами, жертв оказалось бы во много раз меньше. Но кому-то нужно было собрать максимально богатый урожай с этой бойни, и тогда он послал призраков. Лева старался не произносить его имя. Однажды он прочел роман Ивана Шмелева «Лето Господне», там тоже враг рода человеческого ни разу не был упомянут по имени. А после Друккарга и Хоунхеджа Лева знал точно: он — враг. Лева видел его город Пандемониум. Вражеские миры стали насмешкой над Божьим творением. Никакого созидательного плана у него не было. Единственная цель, которую он ставил перед собой, состояла в том, чтобы смешать планы Божественного бытия, сделать так, чтобы замысел Творца о мире вдруг исказился и дал сбой.

Зачем это было ему нужно? До самого последнего времени Лева не понимал этого. Лева думал, что враг строит собственную вселенную, противостоящую Творцу. Но совсем недавно Лева понял, что творить у него не получается. Этот горделивый дух умеет только пародировать и искажать Божественное творение. И как только ему удается захватить контроль над тем или иным участком мироздания, он испытывает большую радость. И для него не важно, какой это мир: реальный или виртуальный, такой, как «Замок Флюреншталь».

В Божественном мироустройстве существуют различные планы бытия. Любая реальность присутствует там в виде становящейся идеи или материализуется в вещественной данности. Следовательно, идеальное и виртуальное там так же реально, как и материальное. И когда Лева осознал это, ему вдруг захотелось проверить, а сможет ли он снова войти в ту реальность.

Лева сидел за компьютером и держал в руке диск в треснутой коробочке. Этот диск он вытащил из куртки Новика. Лева знал этот диск. На нем Дмитрий записывал сохранения игр. Теперь Лева собирался повторить путь своего друга. Он вставил диск в си-ди-ром. На диске были записаны сохранения только одной игры — «Замка Флюреншталь». Один из файлов назывался «Туннель». «Наверное, это то, что нужно», — подумал Лева. Он надел шлем виртуальной реальности. Промелькнул логотип корпорации «Давайте Играть!» Игра загрузилась. Лева оказался в темной пещере. За поворотом тоннеля мерцал слабый лиловый свет.

«Наверное, это вход в Хоунхедж, о котором говорил Новик», — подумал Лева. Он двинулся по проходу.

На пороге пещеры стояли две человеческие фигуры. Лева остановился. Его сердце тревожно забилось. Но тут он расслышал знакомые голоса.

— Хватит с нас прошлого раза! Думаешь, приятно начинать каждый раз сначала? — Новик держал Блейда за рукав защитного костюма.

— Зато какой опыт! Мы здесь уже в третий раз, и надо, наконец, просветить этот мир!

— Но это же Хоунхедж! Теперь здесь обитают бесы. Это темное царство Гагтунгра!

— Тем более надо начать с него! Я видел новых обитателей этого места. Гагтунгр населили эти места такой скверной, что хоунхеджиты по сравнению с нынешними обитателями кажутся просто ангелами. Гагтунгр прямо соревнуется с самим собой в создании всякой мерзости.

— И опять мы идем одни? А где же легионы ангелов, воинство небесное?

— Ты так ничего и не понял! Это же наша задача! Только мы вхожи в эту виртуальную реальность, а значит, нам ее и преобразовывать!

— Как я хочу увидеть настоящий рай! Где райские кущи, журчанье ручьев и шум листвы, как в «Натуре» теста «3D Mark»! Ну почему нас опять бросают в бой?

Блейд внимательно посмотрел на Новика. Новик хорошо изучил взгляд этого паренька. Если Блейд чего-то захотел, он этого добьется.

— Тебя никто не заставляет. Хочешь в кущи, пожалуйста — стоит только захотеть… Тебе все позволено в этом мире. Единственный здесь закон — это Истина и твоя совесть.

— Да ладно тебе, Блейд! Я пошутил. Мы тестеры. И если есть возможность побегать с винтовкой, то я не против. Тем более теперь, когда уже ничего не страшно…

— Давай, когда не на работе, не называть друг друга этими кличками. А то как-то перед отцами не удобно… А по поводу того, что уже ничего не страшно. Это как сказать! Слышал, на дне этого мира есть кладбище разложившихся душ — Суфэтх? Туда попадают особо упорствующие во зле. Кто попадает туда, умирает второй, вечной смертью. Внешние оболочки этих душ полностью распадаются, стирается всякая память, и душа начинает свой путь сначала в непредставимых пространствах, временах и формах. Но есть и еще более страшные вещи для души — это полное выпадение из Космического времени. Наша задача простая: посетить уже знакомые места и помочь здешним обитателям найти путь к Богу.

Лева незаметно подкрался к друзьям. Он несказанно был рад их видеть. Вот что значит виртуальная реальность — здесь можно встретить и умерших друзей!

— Эй вы, тестеры! Я с вами! — окликнул друзей Лева.

Новик и Блейд оглянулись. Вначале оба нахмурились, но, завидев Леву, улыбнулись.

— Лева! Какого хрена ты здесь делаешь! Этот мир не для живых людей! — воскликнул Новик.

— Но как-то вы тут очутились в первый раз!

— Тогда произошла ошибка. Точнее намеренный сбой. Теперь этой дыры остаться не должно.

— Дима, я взял у тебя диск. Я все слышал и хочу пойти с вами, — сказал Лева.

— Нет, Лева! Мы рады тебе, но это невозможно. Ты знаешь принцип: один вошел — один вышел. Если ты войдешь в инферно, то снова можешь вытащить кого-нибудь в наш мир. Эта дыра должна быть навсегда закрыта. Вернись обратно и уничтожь диск, — сказал Новик.

— Ты так не говорил, когда мы были в Друккарге! — обиделся Лева.

— Тогда мы не знали, где находимся и что с нами происходит. Теперь знаем и знаем, что все это очень серьезно. Это не место для живых людей. Так что возвращайся обратно, Лева. Здесь тебе нельзя находиться.

— А вам?

— А нам уже все можно. Мы — мертвые, — с улыбкой сказал Блейд.

— Вы такие же мертвые, как я! — воскликнул Лева.

— Ну не мертвые, так развоплощенные. У нас другая жизнь и большая степень свободы. И чтобы тебе войти в эту жизнь, ты должен пройти свой путь на земле. И я вижу, он окончится еще не скоро, — сказал Блейд.

— Но я хочу пойти с вами. Я хочу участвовать в битве со злом! Я так много читал об этом! Раз я попал сюда, то почему это невозможно?

— Нет, Лева, это опасное путешествие. Стоит тебе переступить порог этой пещеры, как это повлечет за собой непредсказуемые последствия. Ведь ты же не хочешь, чтобы наши жизни и все наши усилия пропали даром? В мире все взаимосвязанно. Жестокий закон причинности и ответственности не позволяет тебе войти в этот мир. Подумай о том, что будет с диском, если ты не сможешь вернуться отсюда. Вдруг он попадет в чужие руки! Ты должен вернуться и уничтожить диск. Тогда дыра будет закрыта, — непреклонно заявил Блейд.

— Но ведь тогда я больше никогда не встречусь с вами!

— Лева, никогда не говори никогда. Особенно если многого не понимаешь… Ты будешь помогать нам на земле. А мы всегда найдем способ, как с тобой связаться, — пообещал Новик.

— Вы собираетесь идти в Хоунхедж?

— Да, и даже ниже. Пришло время для крутого поворота. И вскоре все на земле почувствуют это. Мы рассчитываем на твою помощь, Лева, и на помощь наших друзей. Свяжись с Фризом и Скаржем. Пусть будут готовы. А пока прощай, Лева! Возвращайся обратно! — улыбнулся Блейд и первым направился к тускло светящемуся выходу из пещеры.

— Подождите, а что стало с Классом и Дредом? Вы видели их? — окликнул Лева друзей.

— Дред скоро присоединится к нам. С Классом хуже: он в плену в Хоунхедже. Мы идем туда, чтобы освободить всех пленников, которых держит там Гагтунгр.

— Но что мне делать? — в отчаянии воскликнул Лева. — Я чувствую себя ненужным на земле!

— Не печалься, Лева! Живи долго, и мы обязательно встретимся! — Новик подошел и обнял Леву. Лева почувствовал крепкие объятия друга.

— До скорого, Дима!

— Будь здоров и живи долго, Лева!

Новик догнал Блейда. На пороге пещеры они остановились и помахали Леве, а затем дружно шагнули в лиловый свет Хоунхеджа. Они переступили какую-то невидимую грань, и Лева перестал различать их фигуры.

Леве стало тоскливо и одиноко в этом заброшенном мире, и он снял с головы шлем. Очутившись в своей квартире, он с облегчением перевел дух. Еще бы, ведь он только что вернулся с того света. «Что бы там они ни говорили, я всегда смогу вернуться туда и пройти дальше», — подумал Лева, лелея тайную надежду. Он достал компакт-диск и положил его в коробочку.

В это время во входную дверь настойчиво и громко зазвонили, а затем застучали.

«Откройте, ФСБ! Если не откроете, мы взломаем дверь!» — громко объявили на лестничной площадке.

Лева поспешно схватил компакт-диск и сломал его крест-накрест. С площадки послышался вой дисковой пилы. Но Лева уже спешил к двери, кляня проницательность Новика и Блейда.