Воронков Николай

Время собирать камни

 

От судьбы не спрятаться даже в глухом лесу

Эйфория от принятого решения прошла довольно быстро. Да и чему, собственно, радоваться? Верона где-то там, далеко, и доберусь ли я туда, вообще неизвестно. В ближайший же месяц меня ожидает только нудная дорога. В идеале. А вот в реальности...

Если оценивать сухие факты, то картина получается весьма и весьма неприглядная. За каких-то пару недель я умудрился убить троих аристократов! Это если не считать нескольких магов, которых я раздавил «драконьей лапой» во время того боя на улице. То, что ни к кому из них я не испытывал вражды или ненависти, сути не меняет — смерть есть смерть. Граф Хелх пытался прикончить меня из-за сущего пустяка — всего лишь одного удара поддых. Герцога Ганзо я вообще в глаза не видел, но шутка с появление дракона в театре стала для него весьма символичной, и он воспылал желанием убить меня. Согнал солдат, магов, попытался захватить меня, и, по словам графини Анха, погиб во время боя. Да и смерть самой графини выглядит не очень красиво. Любой обвинитель заявит, что она всего лишь хотела от меня ребёнка. Ага. Так сильно хотела, что, когда я отказался, парализовала меня каким-то порошком и навесила браслеты, блокирующие магию. До сих пор неприятно вспоминать чувство собственной беспомощности, когда я валялся у её ног. Если бы не мой драконий хвост...

Ладно, что сделано, то сделано. Но смерть троих аристократов мне не простят, и хотя бы для «вдумчивого расследования» обязательно постараются найти. Как там говорила графиня? Меня будут искать все — король, Тайная стража, Академия магии, родственники герцога, и пр. и пр. Короче, все. Раз нашла графиня, значит и остальные смогут докопаться, это лишь вопрос времени. Пока прочёсывают город, но, если не найдут там, зона поисков расширится. Сколько у меня форы? День, два, неделя? По уму бы надо забиться в самый дальний угол, переждать, пока не прекратиться активный поиск, но для этого нужна помощь верных людей, а у меня таких нет. Купить собственный домик? Деньги есть, но городки здесь небольшие, все друг друга знают, и появление нового человека сразу вызовет пересуды. Пожить в таверне? Их проверят в первую очередь. Тогда что, уходить в леса, пробираться пехом, ориентируясь лишь по солнцу? Можно и так, но это только иллюзия свободы — сколько ни бегай, но охотникам достаточно перекрыть ключевые точки (переправы, перевалы, перекрёстки) и вся беготня становится бессмысленной — рано или поздно, но на эти точки ты всё равно придёшь. Бежать изо всех сил в надежде обогнать возможных преследователей? Тоже не вариант. Я не знаю возможностей местной спецсвязи, и очень может быть, что мои портреты уже развешены на всех заставах.

Бежать или прятаться — классические варианты, поэтому я решил выбрать третий, и, возможно, самый дурацкий — не прячусь, еду тихонько, старательного никого не трогаю и ни во что не вмешиваюсь. Внешность у меня не самая выдающаяся, и если не иметь портрета, то под мое словесное описание может подойти куча народа. Нужно только сменить одежду, манеры, облик, повадки, стать одним из путников, которых тысячи на любой дороге. Ну, а если неприятности меня всё-таки найдут, то тогда уж крайний вариант — уходить в леса. «Партизанить». прятаться, пробираться на восток. В этом королевстве для меня места уже нет.

Дорога оказалась скучнейшей. Первые дня два я напрягался, слыша приближающийся топот копыт, но гонцы (или очень спешащие путешественники) проносились мимо, не обращая на меня внимания, и я понемногу успокоился. Если я правильно понял, дорога, по которой я ехал, была чем-то вроде дублёра Восточного тракта. Тоже шла в восточном направлении, петляя от городка к городку, но народу было не очень много. Десяток телег в час — уже хорошо. Редкие захолустные городишки жили своей рутинной жизнь, хотя на картах, которые я видел, в этих местах был нарисован лишь сплошной лес и несколько речушек.

В принципе, это меня устраивало более чем, давая время свыкнуться с новым положением. На рынке в каком-то селе прикупил комплект поношенной одежды, котелок, продукты и прочую мелочь. В лесочке переоделся, стараясь представить, как я буду выглядеть. Всю прежнюю хорошую одежду пришлось выкинуть. Теперь на мне были болтающиеся штаны на лямках, серая от времени и стирок рубаха, куртка из чего-то вроде грубого войлока, разбитые короткие сапоги. Оружие пришлось замотать в тряпьё и убрать в мешок, подвешенный к седлу. Нож-коготь всё-таки засунул за пазуху, а на виду остался только грубый нож, который я тоже прикупил на рынке. Жилетку с сокровищами пришлось убрать в мешок, но часть камней и золота я на всякий случай замотал в тряпьё и сделал нечто вроде нательного пояса. Небольшую горсточку меди с серебром завязал в узелок и положил в карман.

Вроде получилось неплохо — небогатый горожанин отправился в путешествие по своим делам. Лошадка простенькая, одежда простенькая, если не сказать бедная; оружия, кроме ножа у пояса, не видно. Минусом были слишком чистые и ухоженные руки и лицо, но тут поможет только время. Грязью я, конечно, измазался, но это временная мера. Ещё одним минусом мог стать мой взгляд (слишком непокорный, как мне говорили). Что тут можно сделать? Шляпа с обвисшими краями, голову пониже, ни на кого не смотреть. Даже если дадут в морду — терпеть, пока не начнут убивать по-настоящему.

Что ещё? В тавернах не останавливаться даже поесть (официально денег у меня почти нет, так что надо экономить на всём). Не граф, можно и на полянке в лесу обед сварить, да и спать можно там же. Одним глазом, чтобы снова не стать жертвой охотников, но и к этому можно привыкнуть.

Нужна легенда для разговоров. Кто я такой и куда еду? Про мнимое баронство лучше не поминать, значит я ... фиг знает кто. Лет под сорок, с чистыми, не мозолистыми руками. Приказчик? Для этого нужно хорошо знать обстановку и хоть немного разбираться в торговле. Не моё. Мастер чего-нибудь? Тогда почему одет бедно? Разорился, отправился на поиск лучшей доли? Вот в этом что-то есть. Действительно, мастер, знавшие лучшие времена, разорился и теперь направился к родственникам в другой город. По идее, должен быть инструмент, который я хотел бы сохранить как самое дорогое, но пришлось продать за долги. Так чего я мастер? Оружейник, кожевник, гончар, плотник, ювелир? Неожиданно в памяти всплыло — резчик по дереву. Довольно редкая, но интеллигентная и хорошо оплачиваемая работа. Это объяснит и сильные руки, и привычку к хорошим условия, и свободный разговор с богатенькими. Легенда шита белыми нитками и не выдержит даже простенькой проверки, но лучше у меня всё равно нет, а перекинуться несколькими словами со случайным попутчиком, пожаловаться на судьбу — на первое время вполне достаточно.

Боль пришла неожиданно. Ехал по дороге, никого не трогал, ни с кем не ругался, ни о чём плохом не думал. Лес вокруг, солнышко, птички поют, и вдруг левую сторону груди пронзила жгучая тянущая боль. Я замер, перекосившись от боли. Чуть выдохнул — боль уменьшилась. Попытался вздохнуть, но боль вонзилась в ребра, позвоночник, и я снова замер, сдерживая дыхание.

Говорят, что когда начинает болеть сердце, это сразу понимаешь без всяких врачей. Вот и у меня первой мыслью было — сердце! Совершенно дикая, несуразная вещь для относительно молодого мужика, но что ещё я мог подумать в тот момент? Вся левая сторона груди горела, словно намазанная жгучей мазью, кололо под лопаткой, кололо с левой стороны груди, малейший вдох отзывался режущей болью. Вроде и не очень больно, но тело невольно перекосилось, стараясь найти позу, в которой боль будет не такой сильной. Да и страшна не сама боль, которую можно и перетерпеть, а ощущение собственной беспомощности и неотвратимости смерти, неожиданно оказавшейся так близко. Выпить бы какого-нибудь «сердечного» лекарства, но где ж его взять? Вокруг ни души, и всё, что мне оставалось — это сдерживать дыхание. Никаких глубоких вдохов, только маленькие, коротенькие, по глоточку, чтобы боль не захлестнула с головой, не лишила способности рассуждать. И ещё вдруг вспомнилось, что когда у человека инфаркт, его нельзя беспокоить, тормошить — станет хуже, и человек вообще может умереть. Значит, надо слезть с лошади, где-нибудь лечь и ждать. Чего? Одного из двух — или приступ отпустит, или сломает меня окончательно и я просто сдохну. Одно из двух. Думать о плохом не хотелось, но я один, лекарств нет, так что вся надежда на то, что организм справится с болячкой сам.

Спуститься с лошадки удалось почти без рывков, я отошел на обочину и скорчился на земле, стараясь не потерять сознание и не выпустить повод из руки. Только маленькие осторожные вдохи, только ожидание.

Время стало тягучим, но я всё не умирал, и минут через двадцать появилось сомнение — боль усиливалась при вдохе. Что это значит? Так и должно быть при инфаркте или это что-нибудь попроще, типа межреберной невралгии или хандроза? Тоже ничего хорошего, но хотя бы есть надежда ещё немного помучиться, а не сдохнуть, скрючившись в дорожной пыли...

Часа через три боль постепенно утихла, и к вечеру я был почти как огурчик. Осторожно делал разминочные упражнения, но тело снова стало послушным и лёгким. Вот что после этого думать? Случайность? Застудился во время своих путешествий, и теперь с каждым днём болячек будет всё больше?

Ночь и утро прошли нормально, а ближе к следующему полудню меня снова прихватило. Снова жгущая боль, снова ощущение беспомощности. Раз — случайность, два — повод задуматься, а если будет и третий, то... Времени было более чем достаточно, и я стал перебирать события последних месяцев. Где я мог надорвать сердце, застудиться, сломаться? Интересное занятие, но вскоре я его бросил — было столько всякого, что выделить что-то конкретное не получится. И горел, и тонул, и замерзал, и... Как это сказалось на мне, и какие ещё болячки вылезут — один бог знает. Могла бы помочь магичка-целительница, но до неё ещё надо добраться. Потом я зацепился за слово «магичка». А не подарок ли это графини?! Как раз магичка, которая очень сильно хотела иметь меня рядышком и послушного. Парализовала своим порошком, подавила волю, но ей этого показалось мало, и она ещё что-то делала с моим телом. А если она поставила какое-нибудь заклинание, которое убьёт меня, если сбегу, и эта боль — напоминание, что пора возвращаться к хозяйке? Если это правда, то боль будет нарастать с каждым днём, пока не убьёт меня. И что теперь? А ничего. Графиня мертва, а настоящего целителя можно будет найти разве что в крупных городах, куда мне в ближайшее время путь заказан. Так что придётся терпеть, пока хватит сил, а потом... видно будет. Можно спросить у какой-нибудь деревенской старушки-травницы чего-нибудь «от сердца». Неплохо было бы хорошенько пропариться в баньке, но у местных их не было. Теплая комната, бочка или корыто с горячей водой — максимум, на что можно было рассчитывать.

Мысли были нехорошими, но в какой-то момент я заметил и плюс — а ведь болячка может стать деталью, которая придаст моей легенде нужную достоверность! Немолодой, разорившийся из-за болезни мастер отправился к своему родственнику в большой город. Зачем? Тот пообещал дать денег и найти настоящего целителя. Это объяснит и мой вид, и нежелание платить деньги за постой в тавернах и охрану в обозах. А город, в котором живет родственник — где-то там, в восточном направлении. Не очень далеко и не очень близко, чтобы не вызвать подозрение. Это объяснит и то, что я никого там не знаю, и почему вообще еду именно в этом направлении.

Ещё одну черточку для маскировки подсказали собственные сапоги. Купил я их на базаре, старые, поношенные, но только надев, заметил что что-то не так. Приглядевшись повнимательнее, понял странность — раньше они принадлежали кривоногому.

Мелочь, но сапоги были сношены специфическим образом — стоило сделать несколько шагов, и ступни начинали сползать с подошвы наружу. Вроде ерунда, но когда это не твоя собственная походка, это очень утомляет. А может попробовать превратить и этот минус в плюс? Ведь кого будут искать? Крепкого, хорошо одетого, здорового мужчину, хорошего бойца с неприятным независимым взглядом. Одежду я сменил, оружие спрятал, здоровья поубавилось и без моего желания. Следующий возможный ход — стать кривоногим. Собственные ноги я портить не собирался, да в этом и не было необходимости. Вполне достаточно ставить ноги раза в два шире, чем необходимо, ступни ставить параллельно друг другу (как лыжник), а лучше даже носками чуть внутрь. Походка сразу становится неуклюжей, раскачивающейся, да и рост чисто визуально уменьшается сантиметров на десять. Тяжело, неудобно, утомляет, но ради маскировки можно и потерпеть.

Ещё одной деталью, которая могла меня выдать, был мой взгляд. Сам себя я, разумеется, не видел, но об этом мне говорили уже несколько раз. Почему независимый? Наверное потому, что мне всё было пох.... Я не торопился умирать, но и за собственную жизнь не цеплялся уже давно. Бился, конечно, боролся, но не цеплялся. А когда почувствовал ещё и силу дракона, то вообще стал относиться к противникам с долей равнодушия. Разумеется, меня за это наказывали, я сам создал себе кучу проблем, но обычные люди ничего противопоставить мне не могли. Могли и убить, но не в открытом честном бою. Поэтому и взгляд у меня нехороший, как у какой-нибудь знатной сволочи или бандита, привыкшего все проблемы решать ударом меча. Второе, наверное, было ближе к истине, но это надо менять. Как? Да очень просто — сделать переоценку самого себя и своего места в этом мире. Простейшее самовнушение, которым каждый из нас периодически занимается. «Я старый, больной, несчастный человек! У меня всё плохо, я своими руками создаю себе проблемы! У меня ничего не получается, я всем только мешаю и всё порчу! Я даром живу на свете, и нет ни одного человека, которому я был бы нужен! Меня мучает боль, я скоро сдохну, и никто об этом не пожалеет!». По большому счёту, про меня всё это было чистой правдой. В обычной жизни об этом не задумываются, просто жалуясь на судьбу, но если начать повторять себе такие слова каждый день, да по сто раз, то у любого и руки опустятся, и спина согнется, а глаза станут как у побитой собаки...

Это было очень тяжело, это было как ломать себя через коленку, но сделать это было надо. Хотя бы на неделю, хотя бы до тех пор, пока я не выберусь их этого долбаного королевства. «Я старый, больной, несчастный человек! У меня всё плохо, я своими руками создаю себе проблемы! У меня ничего не получается, я всем только мешаю и всё порчу! Я даром живу на свете, и нет ни одного человека, которому я был бы нужен! Я скоро сдохну, и никто об этом не пожалеет!»

На душе и так было погано, и вскоре я заметил, что начал непроизвольно сутулиться и больше не могу смотреть людям в глаза. Не потому что боюсь, а... а просто не могу.

Не очень приятно втаптывать самого себя в грязь, но ничего лучшего я не придумал. К тому же, примерно на пятый день начал замечать и первые признаки того, что мой план всё-таки работает — теперь люди старались на меня не смотреть. Вернее, смотрят, но как на старого больного нищего со слезящимися глазами. Наверное, каждый невольно представляет себя на моем месте, и старается побыстрее избавится от такого общества. Кому хочется видеть — чем может закончиться и его жизнь?

Днём я старательно принижал себя, кланяясь каждому встречному, хоть немного обличенному властью, а вечером так же старательно забивался куда-нибудь в глушь, чтобы даже случайно не попасться кому-нибудь на глаза. Нападение охотников на болоте немного научило меня осторожности, а после убийств в столице я вообще не мог позволить себе расхлябанности. Место ночевки — только в глухих местах. Разводить костер — только в специально вырытой ямке. Приготовить еду, согреться можно, но свет костра не так бросается в глаза случайному человеку. Спать — только одним глазом, настороженно прислушиваясь к каждому шороху. Это изматывало, но и это было плюсом в моем положении — я сам чувствовал, что похудел, осунулся. А ещё я очень озаботился магической защитой своего сна. Легкость, с которой графиня нейтрализовала мои защитные вихри, стала весьма болезненным щелчком по моему самолюбию. Да дело даже не в самолюбии, теперь это становилось вопросом выживания. Пока на меня никто не нападал, но ведь достаточно ошибиться только один раз, и у мертвого шанса исправить больше не будет. Ночевал я всегда в одиночестве, говорить не с кем, и я старательно экспериментировал, создавая всё новые и новые варианты своих вихрей. Я понятия не имел, кто и как будет их «ломать». поэтому создавал с запасом прочности, на всякий случай. Чисто сигнальные, которые должны создать шум и яркий свет. Переполненные энергией, которые должны были «лопнуть» и сжечь всё вокруг выплеснувшейся энергией при малейшей попытке вскрыть их. Многослойные как матрешки, созданные из нескольких разных вихрей. Были плоские как блин, изогнутые как зонтик, шары и веретено, конусы и комбинации всего, что приходило в голову. Обычно к тому времени, когда я засыпал, выбранная поляна и окружающий лес превращались в дикое месиво исковерканных деревьев и вздыбленной земли, но мне всё равно казалось, что я слаб как никогда, и стоит появиться очередному магу, как он меня тут же уничтожит. И я тренировался снова, и снова, и снова. Мои вихри должны быть всё сильнее, сложнее, быстрее. Где предел во всё большем усложнении вихрей, я не знал, но когда наступит время, я должен быть готов. Когда это время наступит, и к чему я должен быть готов — неизвестно, но терять время я не хотел.

Понемногу дорога и новый образ стали привычными, и я уже без страха и напряжения смотрел по сторонам. То ли меня не искали, то ли искали, но не здесь, то ли мой новый облик обманул ищеек, но никто за мной не гнался, не нападал, не следил, и я почти успокоился. Даже распорядок дня стал привычным — завтрак, неспешная дорога, пару часов перетерпеть боль в груди, затем обед в лесочке, снова дорога, ужин в укромном месте, тренировка по созданию всё более изощренных вихрей, настороженный сон, а с утра снова дорога.

Конфликтов не было, так как людные места я старательно обходил, а на дороге лишь обменивался взглядами с другими путниками, стараясь не пересечься с ними даже в малом. Это обеспечило мне спокойную дорогу, но через неделю я откровенно заскучал. Старательное одиночество лишило меня и разговоров, и новостей. Думать о своем прошлом, анализировать ошибки? Я это сделал уже на десять раз, да и прошлое не изменить. Строить планы не будущее? У меня слишком мало информации, да и неизвестно, доживу ли я до следующего утра. С моей привычкой находить неприятности на ровном месте вообще неизвестно, чем обернется мой самый малый, самый безобидный поступок. Оставалось только пялиться по сторонам, но когда вокруг лес, и это тоже быстро надоедает. Нужно себя занять, но чем? Обозники обычно вели неспешные разговоры, да и мелкой дорожной суеты хватает — что-то починить, обустроить лагерь, потом свернуть, и прочие заботы. У меня не было и этого. Можно было бросить поводья, но лошадка неспешно, как заведенная, продолжала идти по дороге. Обустройство лагеря? Из всех забот было развести костер, а котелка сваренной каши хватало на целый день. Только и делов, что разогреть на следующем привале.

Те, кто ехали достаточно далеко, придумывали себе любое занятие, лишь бы занять себя, скоротать время. Однажды я даже видел, как один из возниц умудрялся прямо во время движения вязать носки! Причем, вёл он себя так, словно мужику вязать на спицах — самое обычное и нормальное занятие!

Для меня увиденное стало небольшим шоком, но потом я решил, что в этом что-то есть. Какая разница, чем заниматься, если это помогает убить время?

Для себя я додумался только до резьбы по дереву. Ну, это как многие — взять прутик там или палку, и потихонечку строгать или вырезать что-нибудь полезное или красивое. Конкретных идей у меня не было, нож-коготь оказался чересчур острым для такой работы, и ветки-палки уходили в стружку за несколько минут. Я снова заскучал, но тут очень кстати на глаза попались кости какого-то крупного животного, валяющиеся невдалеке от дороги. Это не было чем-то особенным, но в этот раз мне совершенно нечем было заняться, и я остановился посмотреть. То ли бык, то ли ещё что-то рогатое. Во всяком случае, куча костей была большой, да и сами кости, выбеленные солнцем и дождями, оказались весьма крупными. Ничего особенного, но меня неожиданно заинтересовала одна из костей длиной примерно полметра, с крупными суставами. Форма у неё была какая-то... симпатичная для меня. Почти идеально прямая, ровная и круглая, чем-то напоминающая... жезл?. Если подровнять, подрезать, украсить, то может получиться занятно.

Увлекшись новой идеей, забрался на коня и весь погрузился в разглядывание новой игрушки. Кость оказалась неожиданно твёрдой, и даже мой нож-коготь оставлял только тонкие линии, но я обрадовался и этому — значит, сильно не напортачу, да и времени работа займёт предостаточно.

Что же мне из этой кости изобразить? Достаточно массивная, и первое, что напрашивалось — сделать из неё нечто вроде шестопёра (разновидности булавы). А что, один из суставов срезать, оставив небольшой закругленный бортик, чтобы не выскальзывало из руки. Второй подправить, немного заострив выступы. Грубовато, но если таким ударить, то мало никому не покажется. А может украсить кость резьбой, орнаментом? Что-нибудь грубоватое, в духе узоров майя? Но тогда напрашивается навершие в виде голов драконов, а это будет чересчур откровенно. Может что попроще? Черепа, например. Художник из меня ещё тот, но если не торопиться... Да и кто будет требовать художественной точности и правдоподобия? Череп — он и в Африке череп, и тут особо не напутать. Но тогда орнамент не очень подходит по стилю. Может что-нибудь другое, что-нибудь вроде китайских (японских) иероглифов? Разумеется, я не знал ни единого, но кто меня здесь будет проверять на грамотность? Главное — стиль и загадочность...

Творить оказалось неожиданно интересно, и до самого вечера я, забыв обо всём, разглядывал кость со всех стороны, прикидывая что и как. Делал осторожные штрихи ножом, стирал, снова рисовал. Оглянуться не успел, как уже настал вечер. Быстренько перекусил и снова занялся своей новой игрушкой. Специальных инструментов у меня не было, нож едва оставлял линии, но я почти не сомневался, что против моих вихрей кость не устоит. А вихри у меня лучше любого реального инструмента — любого размера, режущие и прожигающие, шлифующие и фрезы. Да и управлять ими я научился уже весьма сносно.

С вихрями и в самом деле получалось легко и просто. Они и так уже стали почти продолжением моих мыслей, так что мне надо было лишь поточнее представить — чего же я хочу. Просто срезать — режущий диск. Закруглить края — появляется вихрь, по форме напоминающий песочные часы с нужной кривизной. Прорезать узор — надо ясно представить — куда двигаться, как, на какую глубину погружаться. Но я не зря целый день пялился на кость, представляя, как я буду это делать, и теперь работа шла в удовольствие, без катастрофических огрехов. Да и черепа оказалось делать достаточно просто — только теперь вихри были в виде вращающихся цилиндриков (нечто вроде буров у зубного врача). Внимательно присмотреться, а потом рисуй что угодно, меняя диаметр этих импровизированных фрез.

Ещё не стемнело, а булава уже был закончена. Геометрически правильная, ослепительно белая после моих вихрей. Для красоты ещё и отполировал булаву, но белоснежная, словно лакированная, она мне почему-то не понравилась. Если бы её завернуть в шелка, бархат, хранить в шкатулке на камине, то получилось бы очень даже симпатично. Но я же в дороге! Грязные руки, пыль, да и если использовать её по назначению, будет ещё и кровь. Да и белые черепа смотрелись как-то странно.

Посомневавшись, решил «зачернить» жезл. Всё очень просто, почти как выжигать по дереву. Рельеф уже был, так что оставалось лишь пройтись огненными вихрями по граням. Чем выше температура, тем темнее цвет, вплоть до чёрного. А вот зубы у черепов я оставил белыми, и получилось очень даже симпатично — светло-коричневый общий фон, более тёмный тон рельефных узоров, очень темные черепа с угольно чёрными впадинами глазниц и белоснежными зубами.

Получилось очень даже душевно — гладкая рукоять, выше неё шесть вертикальных столбцов иероглифов, навершие из черепов, смотрящих в четыре стороны. Зубки беленькие, черепа черненькие, но прямо-таки напрашивались не пустые впадины, а кроваво-красные зловещие глаза. Порывшись в своих запасах, нашел рубин подходящего цвета, порезал его на кусочки нужного размера и надежно закрепил в глазницах. Отодвинул жезл от себя, оглядел при свете костра и от удовольствия даже присвистнул — если белый жезл больше походил на игрушку, произведение искусства, то теперь, чёрный, он словно стал вбирать в сёбя такую же тёмную силу. Если бы не сам делал, то решил бы, что это боевой жезл какого-нибудь чёрного мага. Может, и остальные так подумают?

Давненько я не испытывал такого удовольствия от своей работы. Если уж совсем честно, то я вообще первый раз занимался резьбой по кости. Первый раз и так удачно! Может дело в том, что обычно между собственными мыслями и материалом стоят корявые руки, а я действовал напрямую, мыслями? Как знать, но я впервые, за не знаю сколько времени, был почти счастлив. Наверное, я даже улыбался во сне, уснув в обнимку со своей новой игрушкой.

Следующий день снова был серым и нудным, как и многие перед этим, и о жезле я вспомнил только после того, как меня отпустил очередной приступ боли. Думал, что вид жезла поднимет настроение, но только испортил его ещё больше.

Вчера я наслаждался, создавая игрушку, а вот сегодня жезл выглядел угрожающе даже при свете дня. Безукоризненные линии, которые вряд ли можно сделать обычным инструментом — настолько все было точно, без малейших изъянов и дефектов. Даже иероглифы, которые я вырезал чисто для красоты, словно наполнились тайным смыслом и теперь выглядели как... руны? Это не могли быть настоящие руны, потому что я понятия не имел о настоящих. Всего лишь шесть колонок символов, стилизованных под иероглифы японцев и значки майя. Стилизованные, потому что я не знал и настоящих. Так, творил, подчиняясь настроению и стараясь выразить это в символах, а вот результат получился специфическим. Настроение чувствовалось, это однозначно, но как его понять? Колонки с символами чередовались — майя -японские — майя — японские, но в их размещении чувствовалась странная закономерность. Через какое-то время мне даже почудилось, что колонки прямоугольных символов — это нечто вроде кнопок управления, а иероглифы «под японские» — что-то вроде кодового замка или шифра. И что этим «ключом» можно открыть... Что?!

Мысли были такими дикими, что я растерялся. Какой ключ?! Какой шифр?! Я сам, лично, сделал этот жезл своими ручонками и при этом не думал ни про какие ключи! Так с чего вдруг такие мысли? Или дело в том, что я «творил» и невольно воплотил какие-то потаенные, глубоко запрятанные мысли настоящего Гордана? Можно допустить и такую безумную идею, только вот откуда Гордан мог знать земные иероглифы, пусть и стилизованные? Можно, конечно, нафантазировать, что для серьёзного шифра входная комбинация не так и важна — тут главное — конечный код, полученный обработкой входного по определённому алгоритму. Можно нафантазировать, что прежний Гордан тоже был «засланцем». только он не смог выполнить задание, и именно поэтому меня и засунули в его тело для продолжения сюжета. Что таким образом память подсказывает путь к некоему хранилищу знаний, а может даже и супероружия, которое поможет мне отомстить киношникам...

Интересные варианты, жаль только, что всё это пустые бредни, ничем не обоснованные и вызванные к жизни видом жезла, который я сам же и сделал. Помечтать можно, а в реальной жизни я даже пытаться не буду искать замок, к которому подойдёт мой «ключик». Идти туда не знаю куда, искать то не знаю что? Может и пойду, но в какой-нибудь другой жизни.

Немного успокоившись, я ещё покрутил жезл, но первое впечатление прошло, и теперь я видел только красиво обработанную кость. Даже странно, что у меня вдруг разыгралась фантазия. Теперь я заметил и несколько мелких огрехов, и не очень хорошую полировку в некоторых местах. Быстренько всё подправил, но теперь сомнение вызвали излишне тонкие грани иероглифов. Если кого-нибудь стукнуть, то ведь могут и сломаться? Биться такой красотой я не собирался, ну а вдруг? Может как-то укрепить эти места? Непонятно как это делать, но постепенно в памяти всплыли искры, которыми я закалял свои ножи. Конечно, кость не железо, но других вариантов у меня не было.

Настроившись, приблизил палец к узору, проскочила мощная искра, но этим всё и ограничилось. Никаких намеков на изменение цвета, а ломать для проверки я сам бы не стал. Искры сыпались, становясь всё более мощными, и в какой-то момент вдруг ярким красным светом полыхнули глаза у черепов.

Это было настолько дико, неожиданно, что я рефлекторно отшвырнул жезл в сторону.

Да что же это такое творится?! Ведь самая банальная кость от павшего животного, которую я случайным образом выбрал из кучи других! Сам выбрал, сам обрабатывал, сам наносил рисунок, так почему он себя так ведёт? Разумеется, для меня теперь не проблема создать светящийся вихрь, законсервировать его, привязать к материальному объекту (той же кости), и в нужный момент активировать. Но ведь ничего подобного я не делал! Наверное, эти искры — тоже какой-то особый вид энергии, который у меня получается передавать. Но именно передавать, без всякой мысли сделать что-то конкретное. Так почему загорелись глаза у черепов?! Что же я такое «натворил».! Произведение искусства или что-то магическое? Если уж ножи, которые я точил и закалял своими искрами, становились сверхострыми и могли впитывать кровь врагов, то какие свойства приобрел этот жезл от моих вихрей и искр энергии?!

Переборов невольную дрожь, снова взял жезл в руки и принялся разглядывать его как в первый раз. Действительно, если не знать, как его делали, то можно было поразиться тонкой работе. Мельчайшая резьба, тончайшие переходы цвета, которые невозможно сделать обычному человеку. И черепа у меня получились «как живые». Видно каждый зуб, и выражение «морд» у черепов совсем не благожелательные. Глаза черепов погасли, но теперь я уже не поручусь — когда и по какой причине они засияют снова. Тут сам поверишь, что это некий зловещий артефакт. А как его воспримут другие? Как артефакт? Как символ власти? Как оружие? А почему бы и нет? В дороге много чего может случиться, вплоть до нападения бандитов. С пятью я справлюсь и обычным оружием, а если будет десять, пятьдесят, сто? В самый раз применить огненную шрапнель, но тогда придётся признаваться, что я маг. Вернее, не маг, а черте что, и магия у меня черт знает какая, и сам я не пойми что. А если я сделаю вид, что использовал боевой артефакт — жезл? Если скажу, что это особый артефакт, который может активировать даже простой человек, то с меня вроде как и спрашивать нечего. Нашел, купил, как пользоваться — научили, а в остальном с меня и взятки гладки — не при делах я. Заряд кончился, потому и никакой энергии не видно. Почему таскаю пустой артефакт? А потому что красивый, да и деньги уплочены.

С таким жезлом вроде и солидно, и лишний раз никто не подойдёт с пустыми вопросами. У меня и так меч, кинжал, нож-коготь, но кто сказал, что оружия может быть много? Лишь бы не оказалось, что владельца похожего жезла разыскивают за нехорошие дела или это атрибут запрещенного культа. Но разве всё предусмотришь? На всякий случай я всё-таки замотал жезл в тряпку, но засунул за пояс. В глаза не бросается и всегда под рукой.

Ладно, поживём — увидим.

К концу второй недели на местности стал ощущаться довольно уверенный подъем, и я обрадовался, что моим тоскливым дням приходит конец. Если это та самая горная гряда, что делила королевства, то через несколько дней я буду в относительной безопасности. Не сразу, конечно, но можно будет сбросить поднадоевшую маску больного и нищего, поесть и поспать по-человечески....

Очередной проход между холмами ничем не отличался от десятка других. Горный хребет оказался старым, и больше напоминал холмистую местность, разве что отдельные холмы были высотой метров двести, да чувствовался небольшой, но постоянный подъем дороги. А так — самая обычная местность, и как горы я её просто не воспринимал. Так, мелкое неудобство, вынуждающее идти только в определённом направлении. Можно, конечно, и напрямки, но это бесконечные вверх-вниз, да и с лошадью по местным лесам оказалось не очень комфортно. То лес густой, то откос чересчур крутой. Вот и приходилось плестись по узкой дороге, пристроившись в хвост очередному обозу.

Обоз как обоз, которых я повидал уже немало. Десятка полтора крытых повозок, столько же возничих, десяток охраны с мечами, с десяток то ли попутчиков, то ли родни. Особо я не присматривался, да и зачем оно мне? Догнал я его пару часов назад, но дорога узкая, двигались они довольно шустро, и я не стал обгонять, а пристроился метрах в тридцати от последней повозки. Шедшие рядом с ней двое охранников покосились на меня, но интереса не проявили. День выдался пасмурным, в воздухе висел не то туман, не то мелкий дождик, вся одежда пропиталась сыростью, и у всех без исключения была одна мысль — поскорее добраться до стоянки, соорудить навес и высушить одежду у костра. А то, что одинокий путник сзади едет, так тьфу на него! Нищета, у которой нет денег заплатить даже за охрану и место в обозе. Да и мало ли кто и куда едет по каким-то своим делам.

Меня подобное положение дел вполне устраивало — вроде как не один, но никаких обязанностей. При встрече с патрулями, которые периодически устраивали проверки на перекрестках, разговор вел старший обоза, а я вроде как «при обозе». Несколько раз это уже спасало меня от излишнего внимания и вопросов.

Резкий свист резанул по ушам, и из окружающего леса к обозу бросились какие-то люди. Сразу же раздались команды и тут же потонули в грохоте ударов и криках дерущихся.

Банальное нападение-ограбление, и у меня не было ни малейшего желания встревать в местные разборки. В обозе я никого не знал, защищать, кроме собственной жизни, нечего, а убивать нападавших только потому, что у меня это хорошо получается — не интересно. Вроде бы надо помочь защищать обоз от грабителей, но каждый раз возникало сомнение — а если это какие-нибудь местные робингуды, о деяниях которых с восторгом рассказывают местные жители? Что я знаю о здешних реалиях, чтобы судить что правильно, а что нет? Я могу убить своей магий всех, но зачем мне это? Лучшим вариантом было бы исчезнуть по-тихому, но в этот раз моим мнением никто не интересовался.

Бой шел вдоль всего обоза, но, стоило мне повернуть лошадь назад, как передо мной на дороге нарисовалась пара придурков. На вид обычные крестьяне, только топоры в руках они держали ну совсем не как для рубки дров.

Я уже много раз проигрывал в уме подобную ситуацию. Меня будут искать как воина и мага, поэтому я не должен проявлять себя ни как воин, ни как маг. Но как защищаться при таких «вводных». Оружия на виду нет, весьма эффективные «пули» привлекут ненужное внимание. Но разве я не могу использовать слабенький боевой «артефакт». На эту роль я назначил свой жезл. Вроде как я, сирый и убогий, ни при чём, а жезл мне от предков достался (пришлось даже, скрипя зубами, искусственно старить его горстью песка и мелкими вихрями).

Неторопливо достав жезл, я направил его в сторону бандитов.

— Мужики, не подходите, хуже будет!

В ответ только маты и замахи топоров. Ну что ж, другого ожидать было бы странно. Вихри я решил использовать самые простенькие и слабенькие, по эффекту сходные с хорошим ударом дубиной по голове. Пара вихрей, и мужики свалились в беспамятстве. Можно было уезжать, но, судя по диким крикам, раздававшимся сзади, бандиты зверствовали совсем не по-шуточному. На мгновение усомнившись, я всё-таки срыгнул на землю, подобрал один из топоров и... добил разбойников. Жестокое убийство беспомощных людей, но... не сдержался. Теперь можно было уходить, но за спиной послышался приближающийся топот, и я, оглянувшись, невольно выругался — в мою сторону бежало ещё шестеро. Двое были похожи на обозников. У первого, в стеганой куртке с нашитыми железными бляхами, левая рука болталась как плеть, рукав куртки набух от крови, но меч в правой он держал твердо. Второй был безоружен, голова и лицо залиты кровью, и бежал он, шатаясь, из последних сил. Преследовавшая их четверка, отставшая на несколько шагов — бандиты. У двоих топоры, у двоих мечи. Шансов убежать или отбиться у обозников не было, да и я оказался в очень нехорошем виде — окровавленный топор в руках, два трупа у ног. Выводы у всех будут однозначные с первого взгляда. Так и оказалось — обозники забежали за мою спину, видимо, надеясь на помощь, а я оказался лицом к лицу с четверкой бандитов, уже заносящих оружие. Что оставалось делать? Уже на автомате выбросил руку с жезлом, послал вихри, и четыре тела рухнули на землю.

— Чего ждешь?! — заорал кто-то сзади и вперед выскочил охранник с мечом. Вот он действовал без всяких сомнений — каждому из упавших досталось всего по удару — в сердце или шею. Коротко, быстро, эффективно.

Стараясь успокоить дыхание, охранник повернулся ко мне.

— Не знаю, что ты сделал, но получилось хорошо. Если сможешь и остальных так валить, то мы этим сволочам.... Пошли!

Охранник горел желанием отомстить, а вот я был в сомнении. Перебить бандитов можно без особого напряга, только бой, судя по звукам, шёл уже где-то в голове обоза. Пока туда дойдём, спасать будет уже и некого. Просто отомстить, всех убить? Я уже давно не получаю от этого удовольствия.

Надо было что-то говорить, делать, и я кивнул на руку охранника.

— Перевязать бы, а то в любой момент свалишься.

Рубленная рана выше локтя выглядела ужасно, но мужик только покосился на неё. Подойдя к ближайшему трупу, срезал ремень и протянул его мне.

— Перетяни!

То ли у него был шок, то ли сильная воля, но, пока я затягивал ремень выше раны, он застонал только один раз. У второго обозника скользящим ударом была содрана кожа чуть не с половины головы, но он был скорее оглушён, чем по-настоящему ранен. Охранник тряхнул его за грудки, сунул в руку один из топоров, валявшихся на земле, и рявкнул в ухо:

— Идешь за мной и рубишь всех бандюков, которые нам встретятся. Понял? — тот заторможено кивнул и охранник повернулся ко мне — Если сможешь, вали бандюков, а мы будем добивать. А не получится... Хоть умрем как мужики.

Умирать я не собирался, но и бросать обозников теперь было подло. Я кивнул.

— Ладно, побарахтаемся ещё немного. Я иду первым, вы за мной и прикрываете мне спину. В крайнем случае... — ну, про это уже и без меня сказали.

Мы медленно двинулись вперёд, настороженно оглядываясь по сторонам.

У первых трех повозок живых уже не было. То ли обозники защищались изо всех сил, то ли бандиты оказались не очень хорошими бойцами, но количество убитых было примерно одинаковым. И одеты все одинаково, и оружие почти сплошь мечи и топоры, но вскоре стали заметны и отличия. Если бандиты были «просто убиты». то на обозниках словно вымещал злобу безумный мясник — десятки ударов, превращавших тела в кучу кровавого изрубленного мяса. И если сначала я не особо хотел вмешиваться, то после десятого, наверное, изуродованного тела вдруг решил для себя, что уничтожение этой банды будет хорошим делом с любой точки зрения.

В середине обоза уже шел грабеж и с десяток бандитов шарили по повозкам, уверенные, что всё уже закончилось. С этими было просто — удивленные появлением нашей троицы, они подпускали нас достаточно близко. Самоуверенные улыбки, мат, а в ответ оглушающий удар вихрем, несколько ударов топором и мечом моих спутников, и мы двигаемся дальше.

Затухающий бой шел только возле первой повозки. Да и какой там бой — шестерых обозников прижали к повозке, и те, закрывавшихся самодельными щитами, даже не делали попытки нападать или прорываться. Пара коротких копий, мечи. Все в крови. А вокруг человек двадцать бандитов. Эти никуда не торопились, развлекаясь бросками топоров и ножей в зажатых у повозки обозников. Выкрикивали что-то обидное, смеялись. Да и чего бы не повеселиться, когда обоз практически захвачен? Сейчас добьют последних и пойдут разбираться с добычей.

Так бы всё и было, если бы не я. Нас заметили в последний момент, но это уже роли не играло. Я поднял жезл и стал отстреливать бандитов. Сначала они не поняли, потом попытались броситься всей толпой на меня, но только облегчили отстрел. Потом до кого-то дошло, раздался вопль «Маг!». началась паника, но бить бегущих оказалось ещё проще, и этим активно занялись обозники. Далеко ли убежишь, когда за тобой гонятся разъяренные враги, жаждущие крови? Во всяком случае, до окружающих деревьев не добежал никто ...

Небо было затянуто серостью и моросью, но в первый момент меня поразила наступившая тишина. Ни криков, ни стонов, ни судорожных движений людей. Просто тишина.

Странный это был бой, очень странный. Минут через двадцать обозники немного пришли в себя и пошли проверять — нет ли кого ещё живого. Так вот, живых не было вообще! Вроде и бой скоротечный, но такого ожесточения я не видел давно. Зачем надо было превращать обозников в фарш?! Почему не было ни одного раненного, но живого бандита? Почему ни одного из нападавших даже не попытались взять в плен? Понятное дело, сначала бились за жизнь, но в конце, когда они побежали? Никто не подумал? Так озлобились? Ещё показалось странным, что бандиты выглядели больно уж сытыми, что ли. Только сейчас заметил, что мечи у бандитов были самые разномастные, а вот топоры — сплошь боевые, словно взятые из одной мастерской или склада. Это как понимать?

Да и обозники практически все были вооружены мечами. Сначала я этого не понял, не обратил внимания, но когда всё-таки заметил, сомнения стали ещё сильнее — купить железяку может всякий, у кого хватит денег, но вот чтобы научиться ей владеть, нужны годы. А тут и охрана (в стеганых куртках с нашитыми бляхами), и каждый возничий — с мечом. И если десяток охраны для такого обоза вполне достаточно, то в этом, получается, было тридцать с лишним вооруженных людей. Не будь численного превосходства бандитов, ещё неизвестно, чем бы закончилась встреча.

Вскоре стало ясно, что живых (кроме тех, кто стоял на ногах в последней схватке) в обозе не осталось. Мертвые обозники, мертвые бандиты. Побоище, а не бой. Шестерка выживших у первой повозки оказалась остатками охраны. Все были ранены, но хотя бы двигались самостоятельно. А вот те двое, что шли со мной, уже не могли даже стоять. Охранник с разрубленной рукой просто обмяк и свалился где стоял. Обозник с разбитой головой дошел до ближайшей повозки, привалился к колесу, но вряд ли уже что соображал. Потеря крови, шок. Жить, наверное, будет, но сейчас он не сильно отличался от окружающих трупов.

Больше я ничем помочь не мог, можно было ехать, но непонятно, как воспримут мой торопливый отъезд охранники. Один из них, возможно старший (а может ставший таковым после всех этих убийств), подошел ко мне и коротко склонил голову.

— Мы все у тебя в долгу, господин маг. Благодарю, что ты решил вмешаться. Если ты владеешь ещё и искусством целительства, то...

— Я не маг, — оборвал я его — и ничем не могу вам помочь.

Мужик замер, затем как-то заторможено повел рукой вокруг.

— А как же...

— Артефакт. Защитный — уточнил я на всякий случай.

Мужик снова оглянулся на побоище, но не стал устраивать разборку с выяснениями и уточнениями.

— Кем бы ты ни был и как бы ты это не делал, мы благодарны тебе. Нам надо... прибраться здесь, но если ты подождёшь, дальше мы пойдём вместе. Сам видишь, что может случиться.

Я тоже оглянулся по сторонам. Да, оставшейся шестерке «прибираться» придётся достаточно долго. Особой нужды задерживаться здесь я не видел, но и торопливо уезжать тоже выгоды нет. А вот если мы поедем вместе, то при любой проверке на дороге обозники поклянутся, что я — «их» и заслуживаю полного доверия. Значит, выгода остаться всё-таки есть.

— Ладно, я подожду, но «прибираться» будете сами.

Мужик странно глянул на меня, но тут же торопливо кивнул.

— Да, всё сделаем сами.

Вокруг всё было залито кровью, поэтому я сходил за своей лошадкой, потом вернулся в голову обоза, прошел ещё немного вперёд, и устроился чуть в стороне у края леса, откуда обоз просматривался почти полностью. Не то, чтобы мне было интересно, но мало ли что ещё случится.

Охранники действовали вполне предсказуемо. Перевязав друг друга, стали перетаскивать своих погибших в одно место, выбрав для этого небольшую поляну. Тела были страшно изрублены, все обозники ранены, и им пришлось сначала складывать тела на одеяло, и лишь после этого получалось нести вчетвером.

Потом долго, с перерывами, копали общую могилу. Часа через два могила была готова, тела осторожно уложены. Делалось всё неспешно, да и чего ещё ждать, когда израненные хоронят мертвых.

У меня уже давно выветрилось уважение к мертвецам, и я, чтобы не терять времени даром, развел костерчик и успел даже сварить похлебку. Уже даже ложку приготовил, но тут охранники взялись за «приборку» разбойников, и аппетит у меня сразу пропал.

Первым делом каждого покойника обыскивали, и всё, что находили, сваливали в одну кучу. Затем цепляли верёвкой за ноги, подтаскивали к ближайшему дереву и подвешивали на ветках. И это бы ничего, видел уже подобное, но сейчас у каждого бандита ещё и отрубали голову, но не выбрасывали, не пинали вместо мяча, а складывали в ещё одну быстро растущую кучу. Именно это ожесточение, бессмысленное расчленение вызывали нехорошие ассоциации с моими собственными боями в лесу тварков. Ладно хоть сожжение устраивать не стали, но всё равно стало не по себе.

Наконец всё закончилось, охранники занялись лошадьми, а я своим, порядком остывшим, супчиком. Когда подошел тот охранник, что просил подождать, я как раз старательно выскребал котелок. Охранник внимательно смотрел, как я ем, и без всякой издевки пожелал:

— Приятного аппетита!

— Спасибо — на автомате ответил я.

Охранник дождался, пока я отложу ложку, и протянул мне расшитый мешочек. Я насторожился.

— Что это?

— То, что было в карманах бандитов. Мы решили, что без тебя мы бы погибли, а значит не играет роли, сам ты убивал этих сволочей, или мы с твоей помощью. Поэтому всё, что мы нашли на их телах, сложили в один мешочек.

— Деньги?

— Есть и деньги. Может, есть и что магическое, но мы в этом не разбираемся, да и всё равно это принадлежит только тебе.

Мелочь из бандитских карманов меня не интересовала, но охранник продолжал держать мешочек в протянутой руке, и пришлось всё-таки взять. Увесистый, зараза! Что бы они там не насобирали, но любой патруль сразу заинтересуется — откуда у меня такое «богатство». Надо будет при первом удобном случае перебрать содержимое и выкинуть всё лишнее.

— Хорошо, пусть будет моим.

— Ещё мы собрали оружие, и там в куче примерно тридцать мечей, двадцать топоров, около сорока ножей и кинжалов. Это тоже твоё.

— И что мне с ними делать?

— Как что? — заторможено удивился стражник — Продашь, поменяешь, себе возьмёшь.

— И до ближайшего базара на себе тащить? — хмыкнул я.

— Почему на себе? — не понял мужик — Погрузим на повозки.

— Не, — отмахнулся я — ещё объяснять каждому стражнику — где я взял столько оружия, да ещё и в крови.

— Да мы все подтвердим, что оружие взято в бою!

— Не, с оружием связываться не хочу, оставьте себе. Вам и веры больше, и почистите как положено, и на повязки деньги сгодятся.

— Но...

— Всё, про это закончили.

Мужик насупился, но сейчас было не до обид, и он с задержкой, но кивнул.

— Как скажешь, господин — он чуть помолчал — До Чангара уже рукой подать, но сейчас у нас могут ходить только пятеро, и вести обоз как обычно мы не сможем. Придется вести лошадей «челноком». а это займёт много времени. Я не вправе задавать тебе вопросы и что-то просить, но всё же спрошу — ты побудешь с нами хотя бы сегодня и завтра?

В мужике чувствовался бывалый воин, но вопрос он задал с такой затаенной надеждой, что мне даже стало неудобно. Понятное дело, что потеряв почти всех своих людей, он подрастерял и часть своей уверенности, но была ещё неуловимая нотка, словно от моего ответа зависело невероятно много.

Чангар — непонятно что это, но вроде где-то как-то я это название слышал. Недалеко — это может быть и день пути, и неделя, но он попросил быть с ними сегодня и завтра. Значит, до Чангара завтра дойдём или случится что-то важное. Что это может быть? Кто-то едет на помощь или встречать? Чем может грозить мне? Неизвестно. А вот если завтра и в самом деле доберёмся до этого Чангара, то совместная поездка может быть очень удобной — обозники подтвердят, что я был хороший, всем помогал и мне можно верить. Для меня плюс? Плюс, значит можно и задержаться.

Я кивнул.

— Да, пару дней я побуду... рядом. В ваши дела вмешиваться не стану, делайте что считаете нужным, а я... я прикрою вас со спины.

Прозвучало не очень хорошо, но после некоторого раздумья обозник, как мне показалось, вздохнул с явным облегчением.

— Я благодарен господину за его доброту!

Снова поклонившись, обозник ушел, а я испытал легкий укол совести. Эх, знал бы он, что я встрял в их разборки совершенно против своей воли, может, и благодарности бы резко поубавилось. К тому же, мои благие намерения обычно заканчиваются ещё большей кровью, и неизвестно, чем закончатся эти. Во всяком случае, лишних три десятка трупов я уже обеспечил, и как это аукнется в дальнейшем, не предскажет никто.

Пользуясь своим статусом «стороннего наблюдателя». разлегся на земле и принялся наблюдать за обозниками. Людей, способных ходить, осталось пятеро. Повозок — пятнадцать. Чисто арифметически — один человек на три повозки. Будь дело где-нибудь на равнине, лично я попробовал бы цеплять поводья к передним повозкам, чтобы один возница мог управлять сцепкой из трёх повозок, но здесь лес, много поворотов, корни частенько горбатят дорогу, и управлять лошадьми трудно.

Обозники решили проблему проще, и сразу стало понятно упоминание «челнока». Пять человек взяли за уздцы лошадей первых пяти повозок и отвели их метров на сто вперёд, в пределах видимости. Вернулись, взяли следующую пятерку, отвели вперёд, снова вернулись.

Теперь всё понятно. Медленно, изматывает, но двигаться вперёд можно и никто не потеряется, не отстанет. Даже я, старательно изображающий кривоногого.

Двигались мы крайне медленно, и за пару часов прошли от силы три километра. Честно говоря, я не понимал упорства, с которым измученные израненные люди цеплялись за эти повозки. Можно ведь просто бросить часть повозок. Даже если там что-то особо ценное, то и тогда можно устроить лагерь, оставить там все повозки и людей, а одного-двух отправить вперёд за помощью. Всяко-разно было бы быстрее и надежнее. Боятся за сохранность? Вроде и повода для этого нет. Да, напала банда, но она перебита, и сильно сомневаюсь, что при её численности здесь ещё кто-то промышляет. Опять же, судя по одежде, в живых остались только охранники, и какой им интерес тащить чужое имущество? Боятся за свою репутацию, своеобразное чувство чести (взялся доставить — умри, но доставь)? Черт его знает, что ими движет. Ну, разве что до этого Чангара и в самом деле рукой подать. Но тогда почему не отправить всадника за помощью? Ладно, это я опять начинаю гонять мысли по кругу. Будет хоть какая-то информация, тогда и будем думать.

К концу третьего часа обозники измотались до предела, и хотя ещё не стемнело, решили остановиться у первого попавшегося ручья. Поставили повозки как попало, но лошадей всё-таки распрягли и даже напоили (а их, между прочим, было три десятка). Я, как последняя сволочь, сидел в седле и спокойно наблюдал, как измученные люди пытаются сделать обычные лагерные дела, обустраиваясь на ночь. Даже когда развели костер и начали что-то готовить, предпочел отъехать в сторону и развести свой костерчик. Некрасиво? Может быть. Даже наверняка, но я не мать Тереза, чтобы жалеть всех подряд. Спас от смерти, пусть и за это спасибо скажут. Можно было и помочь, и у костра посидеть, может, узнал бы что и об обозе, и о нападающих, и о причинах непонятной жестокости. Но без этих знаний я как-нибудь обойдусь, а вот в ответ пришлось бы рассказывать и о себе. Кто, откуда, почему, а этого мне совершенно не хочется. Легенда у меня вроде уже отработана, не раз проверена, но мало ли. А так... Ну, нелюдимый, ну, неприветливый и неразговорчивый. Обозники, похоже, приняли меня за мага, случайно оказавшегося на месте боя, а какой спрос с мага? Кто посмеет высказывать ему претензии или требовать вежливого обращения? Никто. Ну, разве что другой, ещё более сильный маг. А для всех остальных я по-прежнему нищий больной человек, едущий к родственнику на лечение. Вся магия — только старый жезл, способный лишь оглушить человека. Защитный артефакт, не более.

Немножко успокоив совесть, я тоже принялся за привычные вечерние дела — напоить— покормить лошадь, приготовить лежанку, сготовить похлебку. Пока закипала вода, решил разобраться с добычей, которую принёс обозник. В кошеле оказалось десятка два довольно симпатичных колец и перстней из золота, десяток золотых монет, целая горсть цепочек, кулонов и непонятных побрякушек. Многие были из драгметаллов, но я без сожаления отложил их в сторону. Вскоре у меня осталась лишь небольшая горсть меди. Я потряс её на ладони, и нехорошее ощущение усилилось — это что же была за банда, если в карманах у них так мало мелочи, а кольца они предпочитали золотые?! Будь они пиратами в теплых морях — я бы подумал про богатую добычу. Но здесь, в глухих лесах?

Мелочь я сложил в узелок к своей, а вот всё остальное ссыпал обратно в мешочек и зашвырнул в кусты. Глупо было выбрасывать золото, но кто знает, сколько на нем крови. А уж про кольца и украшения и разговора не было — не дай бог я их где-нибудь покажу, а их кто-то узнает. Нафиг-нафиг. Золота у меня и своего хватает, а лишние улики и неприятности мне не нужны.

Неспешно перекусив, понаблюдал за охранниками, сидевшими у костра, и стал устаиваться спать. Привычно поставил охранные и защитные вихри. Вряд ли обозники захотят на меня напасть (да и зачем им это), вряд ли появится ещё какая банда, но это уже стало привычкой. Влиятельных врагов я приобрёл больше, чем нужно обычному человеку, и нападать они будут без разговоров и предупреждений, с одной только целью — убить.

Ночь прошла спокойно, а утро началось с похорон — умер охранник с перерубленной рукой. Это было ожидаемо, так как он потерял много крови, но всё равно произвело гнетущее впечатление. Вроде всего один человек, не то, что вчера, но этот человек мог жить, но... не судьба.

Обозники тоже были подавлены, и в дорогу тронулись, даже не поев.

Вскоре начался приступ, и несколько следующих часов снова выпали из жизни. Боль была почти привычной, но её неотвратимость снова и снова наводила на мысли о смерти. Сегодня может переживу, а что будет завтра? Сколько я смогу терпеть? Когда непонятная болячка решит, что играть со мной уже хватит? Успею ли я добраться до целителя? Вопросы без ответов, но что я ещё мог сделать?

Как-то незаметно дорога стала лучше, ровнее, а потом и вовсе соединилась с более широким накатанным трактом. Холмы вокруг очень быстро оголились, становясь похожими на настоящие горы, а ещё через пару часов мы добрались и до Чангара.

Я-то думал невесть что, а это оказалось всего лишь крепость на границе. Весьма любопытная, кстати. Дорога вывела в долину диаметром с пару километров, а в центре скала, на верхушке которой словно корона взметнулись стены крепости. Невысокие, метров двадцать, но они сливались с отвесными гранями скалы, и даже на мой неискушенный взгляд, крепость была неприступной. А вот с её стен окружающая долинка и дорога простреливались полностью. Отличный ключ, запирающий дорогу на замОк, хотя... Я с неожиданным интересом посмотрел на крепость взглядом мага-дракона. Стены я уже ломал, огонь посылал, огненную шрапнель могу отправить тысячами. Если не будет магической защиты, то ворота можно выбить за несколько ударов, всех, кто появится на стенах, перебить шрапнелью. Затем сотня всадников в атаку, и через час от гарнизона ничего не останется.

Мысли были таким странными, что я даже вздрогнул. Какая атака? Какой захват? Что-то меня опять не туда понесло. Зачем мне эта крепость? Да и все мои победы будут легкими, только если в крепости не будет магов. В Лисгаре они здорово поубавили мне самоуверенности, и если бы не моя неожиданная находка — «удар драконьей лапой». меня бы там самого закатали в брусчатку.

Прежде чем бросаться в атаку, надо научиться этих магов вычислять, а вот с этим у меня напряг — сам я к магам не пойду, а те, что придут ко мне, почти наверняка будут врагами. Значит, учиться в бою, а оценкой успеваемости будет жизнь или смерть? Не очень приятная перспектива, но других вариантов пока не было.

Крепость выглядела достаточно большой и вполне могла вместить несколько сотен солдат в случае войны, а в мирное время стать своеобразным караван-сараем для проходящих обозов. «Мой» обоз направился именно к крепости, но невдалеке разместился ещё один, довольно крупный обоз, и я решил, что на этом наши пути разойдутся. В крепости мне делать нечего, обозники доберутся и без меня, а вот пристроить к другому обозу было бы неплохо. Даже если и не получится, тоже ничего страшного. Немного передохну, пообедаю, а там можно и в путь. Если это и в самом деле граница, то ещё день-два, и я буду в относительной безопасности.

Начало проглядывать солнышко, но вместо того, чтобы поднять настроение, только ярче высветило кучи мусора, покрывавшие долину. Похоже, проходящие обозы предпочитали останавливаться не в крепости, а рядом с ней, и за многие годы вся долинка покрылась бесконечными пятнами кострищ и кучами мусора. Как ни прибирайся, как ни жги или закапывай мусор, но за многие годы сотни и тысячи обозов загадили долинку до невозможности. Головешки от костров, какие-то обломки, обрывки, осколки и просто кучки человеческого дерьма. Долинка голая, леса нет, вокруг голые скалы, и весь мусор был на виду. Пока ехал к обозу, желание ночевать здесь заметно поубавилось. Не, лучше уж где-нибудь дальше, пусть и одному, но на свежем воздухе.

Стоило приблизиться к стоянке, как навстречу вышел неприветливый мужик с мечом на боку.

— Чо надо?

— Э... это... в Карлон еду. Это... хотел узнать, может и вы туда едете, может и я с вами... это, под защитой.

Мужик чуть расслабился.

— В Карлон едем, но про место тебе надо говорить с господином Тавтой.

— Так я про то и хотел спросить. Как его найти?

Мужик оглянулся на повозки и видимо решил, что проще проводить, чем рассказывать на пальцах. А может у него был приказ сопровождать пришлых, чтобы не шлялись где попало. А может просто надоело стоять на месте, и он решил прогуляться. Как бы то ни было, но он кивнул мне.

— Пошли, провожу.

Спешившись, я двинулся за ним, старательно ковыляя и попутно косясь по сторонам. Обоз оказался неожиданно большим — не меньше сотни крытых повозок. Что порадовало — относительный порядок — отдельно повозки, отдельно коновязи, отдельные места для палаток, костров и кухонь. Нечто вроде улицы, в центре которой возвышалась большая палатка, но стражник прошел мимо неё и повел меня к соседней, не такой внушительной.

Тавта сразу внушал уважение — дородный крепыш с внимательным взглядом. Одет неброско, но чувствуется качество. Да и стражник голос-то сразу поумерил.

— Господин Тавта, тут к вам...

Тот внимательно оглядел меня и лишь потом спросил:

— Что «ко мне».

— Просится в обоз.

Тавта снова повернулся ко мне.

— Ну, просись.

— Это... К брату я еду, в Хандарин (город примерно посередине на пути к столице Карлона). Дороги незнакомые, неспокойные, страшновато одному, да в чужих землях. Может, возьмёте меня с собой?

Тавта хмыкнул.

— За просто так, раз и поехал?

— Да мне много и не надо, лишь бы при обозе ехать. Кормиться я сам как-нибудь. Мне бы с обозом рядышком, да ночевать неподалеку.

— Десять серебрушек.

— Десять? — опешил я — За то, чтобы рядом ехать?!

— А случись что, на кого всех собак повесят? На меня? Ехал с обозом Тавты, а тот не уберёг? Мне худая слава ни к чему, да и охране платить надо, чтобы они за тобой приглядывали.

Деньги меня совершенно не волновали, меня больше удивила способность вот так, запросто, из воздуха, сделать десять монет.

— Пять, не больше — с сомнением в голосе протянул я.

— Идёт, — легко согласился Тавта — но чтобы я тебя не видел и не слышал. Едешь в хвосте обоза, кормишься сам, спишь рядом, но за лагерем. Согласен?

Условия были идеальными, я уже потянулся за деньгами, но решил уточнить на всякий случай.

— Когда тронетесь?

— Не знаю — сразу помрачнел Тавта — С нами едет госпожа Манго, а она приболела. Как только выздоровеет, так и поедем.

— И когда это будет?

— Как будет угодно богам, тогда и будет! — разозлился Тавта — Ты будешь деньги платить или только разговоры разговаривать?

Разговаривать? О чём?! Но я не стал обострять и поклонился.

— Простите, господин Тавта, но плохое здоровье не позволяет мне ждать. Если уж богам так угодно, то придётся ехать одному.

Тавта сразу потерял ко мне интерес.

— Как хочешь — и уже стражнику — Минха, проследи, чтобы он не болтался по лагерю.

Меня довольно вежливо выпроводили со стоянки, но я не обиделся. В лагере чувствовался порядок, и чужаку и в самом деле нечего делать среди товаров.

Одиночество поднадоело, но напрашиваться и ждать непонятно чего тоже не интересно. Солнце едва перевалило зенит, так что я решил не задерживаться здесь. Немного перекусить, и можно снова в дорогу.

Отойдя на какую-то сотню метров, присмотрел десяток довольно больших головешек и решил устроиться здесь. Один, посреди равнины, я наверняка привлекал внимание, но какая разница? Быстренько поем, и плевать, кто и что обо мне подумает.

Вода в котелке уже закипала, я совсем разомлел на солнышке, и тут заметил пару всадников, довольно быстро едущих в сторону лагеря. Меня это напрямую не касалось, так что я только проводил их взглядом. Засыпал крупу, убрал мешочек, и тут краем глаза заметил какое-то движение. Начал разгибаться и замер — всадники, объехав лагерь, двигались ко мне.

Это мог быть кто угодно и по какому угодно поводу, но внимание к моей персоне ничего хорошего не предвещало. Тем более, что я только что приехал и ничего натворить ещё не успел. Хотя, может я зря себя накручиваю, и всё гораздо проще — типа сборщики какого-нибудь местного налога на путников?

Всадник приблизились, и я с облегчением узнал в одном из них охранника из обоза. Он даже от крови ещё не отмылся. Второй был незнаком, но выглядел спокойным, уверенным.

Подъехав, всадники спешились, и мы некоторое время рассматривали друг друга. Судя по тому, как охранник держался чуть сзади, главным здесь был второй. Среднего роста, смуглый, с острыми чертами лица, чем-то напоминающий наших чеченцев. Одежда простая, но пояс с серебряными накладками выглядел богато. Никакого оружия, резких движений, но на всякий случай я поклонился.

— Тамаршул сказал, что ты спас их, вмешавшись в последний момент — негромко сказал мужчина.

Я покосился на охранника.

— Наверное, можно и так сказать — согласился я.

— Ещё он говорил, что ты использовал магию, но магом называть себя запретил.

— Всё верно, — кивнул я — не маг. У меня был с собой очень старый артефакт, только и способный, что оглушить человека. Его и надо благодарить.

— Могу я его увидеть?

Странный интерес к чужому имуществу, но явной угрозы я пока не чувствовал. Развернув жезл, я положил его на ладонь.

— Смотрите.

Мужчина замер, разглядывая жезл. Наконец проговорил:

— Что означают эти символы?

— Понятия не имею — честно признался я.

— А как ты им управлял?

— Ну... Это семейный секрет, и он передавался у нас от отца к сыну.

Почему-то стандартная отмаза сейчас не сработала, и мужчина стал очень уж задумчивым.

— Тебе не кажется странным, что ты так удачно оказался в нужное время и в нужном месте? — неожиданно спросил он.

— Удачно? — опешил я — Я ехал по своим делам, и в первый момент вообще хотел сбежать, но меня самого чуть не зарубили, вот и пришлось защищаться. А дальше вы знаете.

— И что же это за дела? Кто ты вообще такой и что здесь делаешь?

Грубый тон покоробил, но такое было не раз и я начал рассказывать свою легенду.

— Зовут Адраг. Резчик по дереву. Жил в Дорпве, но заболел, работать в полную силу не смог и разорился. Брат живет в Хандарине. Написал, что может помочь деньгами, чтобы меня вылечил настоящий целитель. Вот и поехал.

— Резчик по дереву? — задумчиво протянул мужчина — Уважаемое мирное дело. И мирный человек с такой мирной профессией спокойно ел, разглядывая сотню окровавленных трупов?

Я невольно покосился на охранника. У... стукач...

— Так я уже не молод, господин, всякого в жизни насмотрелся.

— Так часто видел окровавленные тела, что это стало привычным?

— С годами многое перестает волновать...

Мужчина продолжал внимательно разглядывать меня, затем, словно приняв решение, коротко бросил:

— Останешься здесь.

— Зачем? — насторожился я.

— У меня могут появиться к тебе новые вопросы.

Сказано было веско, но кто он такой, чтобы мне указывать? Очень хотелось послать его подальше, но на всякий случай я снова старательно склонился.

— Нижайше прошу простить меня за вопрос, но кто вы?

- Боевой маг этой крепости — веско произнес мужчина — И не вздумай бежать — найду...

Внутри обдало холодом, я напрягся, готовясь к удару, и маг это словно почувствовал. Тоже напрягся, его взгляд словно затуманился, но смотрел он почему-то не на меня, а куда-то выше моей головы. Несколько мгновений ничего не происходило, и я заставил себя расслабиться. Ну и что, что маг? Стоит на одном месте, на меня не бросается, а то, что придется немного подождать, так это не страшно. Стараясь сгладить впечатление, я снова поклонился.

— Как скажете господин маг. Только можно ещё вопрос? — Маг с задержкой, но кивнул — А что везли в том обозе, что столько смертей из-за него?

Маг постепенно расслабился, но выглядел задумчивым, и от моего вопроса отмахнулся.

— Продукты там везли для крепости, вот бандиты и хотели его захватить. Ну, и кое-что ещё по мелочи.

Маг с охранником уехали, но я ещё долго смотрел им вслед. Вернувшись к приготовлению обеда, взялся за мешочек с солью и невольно хмыкнул. Ага, продукты они везли. Такие вкусные, что охраняли их почти сплошь с мечами, а банда на них напала в полсотни человек. Очень вкусные деликатесы, наверное... Может, и вправду чего съестного везли, но дело, скорее всего, было в этом «кое-что». Интересно было бы узнать — ради чего гибли люди, но нафига мне чужие проблемы? Даже небольшое доброе дело обернулось несколькими десятками трупов, да ещё и маг приказал не уезжать. Ну что бы мне не обогнать обоз и уехать вперёд или наоборот, отстать на часик, пока бандиты там хозяйничали? И трупов было бы меньше, и проблем у меня. Ехал бы сейчас уже по ту сторону границы и поплевывал по сторонам.

Приятная мечта, только ведь есть же поговорка: «Знал бы, где упадешь — соломки бы постелил». Вот и у меня так. Знал бы как лучше поступать — сейчас бы в Сочи пиво пил.

В принципе, пока ничего особо страшного не случилось. С магией жезла я немного засветился, но маг вроде посмотрел на мой «артефакт» сквозь пальцы. Запретил уезжать? Да тьфу на него, пусть попробует задержать! Плохо то, что сам он может за мной и не бросится (всё-таки у него боевой пост в этой крепости), а вот шепнуть «куда следует» может вполне. Пусть и ничего конкретного, лишь приметы и подозрения, но моим возможным преследователям может хватить, и все попытки сбить со следа пойдут псу под хвост. Если они злы на меня, то не успокоятся и по ту сторону границы. Пусть не так явно, грубо и откровенно, но достанут. Мне это надо? Совсем не надо. Значит, сижу на этом пустыре и жду, пока маг соизволит отпустить? А если он уже сообщил и сейчас сюда мчится свора магов? Вариант был нехороший, вполне реальный, но я его отбросил, чтобы не портить настроение. Сообщит, не сообщит — неизвестно, а вот если сорвусь в бега, то точно всё испорчу, дав повод для подозрений. Значит, сижу, жду, а если... Новый магический ядерный взрыв я теперь устрою без труда. Хоть умру как... Как кто? Как мужик? Как дракон? А, как существо мужского пола.

Усмехнувшись, я отбросил беспокойство далека-далеко. Кстати, вот и супчик закипел.

Делать было совершенно нечего. Гулять негде, смотреть не на что, уезжать нельзя, и я решил поспать. Солнышко пригревало, я быстро разомлел и незаметно уснул без всякого волевого усилия над собой. Проснувшись ближе вечеру, внимательно осмотрелся вокруг, но ничего нового не появилось и не произошло. Та же крепость, тот же лагерь, та же замусоренная равнина, то же одиночество. Чем же мне себя занять? Можно воды согреть, травки ароматные заварить для питья. Дровишек для костра поискать, а то ночи здесь довольно прохладные.

Пока возился с костерком, заметил мужчину и женщину, неспешно идущих в мою сторону. Можно было заподозрить романтичную прогулку, только вот странным было идти именно в мою сторону, когда можно идти на все четыре стороны. Этим-то что от меня надо?

Фигура у мужчины была налита силой, и хотя одет он был просто, а из оружия только нож, в нем за километр чувствовался профессиональный воин. Походка, осанка, взгляд — не ошибешься, но шел он чуть отстав от женщины, а значит главной была она. Тоже одета в простенькое дорожное платье, не красавица, не фигуристая, но осанка, взгляд, чуть поджатые губы... Не скажу насчет породистости, но это точно не простая торговка.

Подошли и уставились на меня. Я с интересом ожидал продолжения, но затем опомнился, встал и низко поклонился.

— Чем могу служить госпоже?

Женщина, словно не заметив моего поклона и слов, продолжала рассматривать меня.

— Так вот как выглядят настоящие герои — протянула она.

Сказано было без усмешки, и я невольно оглянулся по сторонам, так как ко мне это вряд ли можно было отнести. Женщина словно очнулась от задумчивости и неожиданно улыбнулась. Чуть-чуть, но довольно приятно.

— Про тебя, тебя говорю — она снова улыбнулась — В крепости только и разговоров про нападение на обоз, вот мне и стало любопытно взглянуть на героя, почти в одиночку уничтожившего банду.

— Простите, госпожа, но я убил только двоих, да и то когда они уже валялись на земле без памяти.

— А остальные, значит, сами умерли от страха?

— Ну... — хвалиться особо было нечем, да и она наверняка уже всё знает из разговоров с охраной или тем же магом.

— А как же ты оказался в обозе?

Дался им этот обоз и та банда, матюгнулся я про себя. Мало что ли этих банд и разбитых обозов? Что они мне допросы устраивают? Но отвечать надо, потому что я бедный и больной, а она явно из благородных.

— Так это, ехал по дороге, догнал обоз, а объехать не получалось — дорога узкая. А тут и эта банда. Ну и...

— Больно уж вовремя ты его догнал — прищурилась женщина.

Блин, далось же им это «вовремя». Я уже начинаю жалеть, что не уехал сразу, оставив обозников их судьбе. Только и оставалось, что виновато развести руками и тяжело вздохнуть.

— Простите, госпожа, но я ж не знал, что так получится.

— Да ладно, не винись, дело сделал хорошее. Как-нибудь потом расскажешь — я в недоумении поднял глаза и она снова усмехнулась — Ты же вроде собирался ехать в Хандарин? — я кивнул — Так и быть, замолвлю за героя словечко перед Тавтой, поедешь с нами.

Меня эти слова почему-то насторожили. Непонятно с кем это я поеду — с обозом, с Тавтой или с этой женщиной. Может, излишне придираюсь к словам, ища в них тайный смысл, но в доброжелательность совершенно чужого человека как-то не верилось. Я снова поклонился.

— Простите, госпожа, но днем приходил маг и сказал, что я не должен никуда уходить без его разрешения.

— А что ему от тебя надо?

— Он сказал, что могут быть ещё вопросы.

— У него... вопросы... к тебе... — женщина вдруг прищурилась, но уже совсем не добро — Ладно я сама с ним поговорю.

Гости развернулись и ушли, а я только пожал плечам. Дался им этот обоз. Почему они не верят, что я оказался там совершенно случайно? Как бы мне тот обоз не аукнулся новыми неприятностями...

Мужчина и женщина неспешно шли вокруг лагеря, но заговорили только когда были уверены, что их никто не услышит.

— Как думаешь, Рольф, кто он?

— Не знаю — мужчина пожал плечам — Взгляд больной, измученный, но стоило мне сдвинуть руку к ножу, и он это сразу заметил. Не дергался, но был готов ко всему. И плечи у него как у хорошего бойца.

— Широкие?

— Крепкие.

— Он же кривоногий, а у таких это частенько бывает. Кому-то приходится пользоваться костылями, кому ещё что.

— Может и так.

— Мог такой убить несколько десятков человек?

— Будь у меня такой жезл, я бы не десятки — сотни бы убил и не поморщился.

— С тобой всё понятно — ты воин, привыкший убивать — задумчиво произнесла женщина — Только вот по рассказам выживших охранников этот тоже «не морщился». Они трупы таскали, а он спокойно супчик ел. Это как?

— Встречал ублюдков, которые даже человечину жрали.

Женщина поморщилась.

— Непонятно с этим его жезлом — о защитных артефактах знаю, а вот как он может управлять жезлом, если не маг? Может, есть и ключ, который это разрешает?

— Может и есть. Нож к горлу, и всё расскажет.

Женщина покосилась.

— Думаешь, справишься?

— Нас много — он один. Подловить всегда можно.

— А если он всё-таки маг и может что-то сделать и без жезла?

— Сонного по голове. В первый раз, что ли? Мне непонятно — зачем ты решила тащить его с собой?

— Разве? Ему всё равно в ту сторону, так что с нами или без, он всё равно поедет. А так под присмотром будет. Твои люди присмотрят, я пригляжусь.

— К чему?

— Может и не к чему, но мне не дает покоя, что он так вовремя появился рядом с обозом. Поубивал всех, кто пытался его захватить, но к оставшимся в живых был равнодушен. Равнодушен, но согласился сопровождать их до крепости. Значит, его заботила только сохранность обоза?

— Может, и в самом деле случайность?

— Может, но у меня нехорошее подозрение, что его послали присматривать за грузом, а может и за нами.

— Не доверяют?

— Присматривают. Будет гораздо хуже, если в конце путешествия выяснится, что ему нужен именно груз. Подождет, пока мы довезём его до нужной точки, и заберёт.

— Что значит «заберёт».

— Как ты там говорил — «Сонных по голове».

Мужчина хмыкнул.

— Меня и моих людей для того и наняли, чтобы подобного не случилось.

— Будем надеяться, что и не случится. Ладно, присматривай за ним, а там видно будет.

Вечер и ночь прошли скучно и бездарно. На ужин ограничился куском копченого мяса и засохшим хлеба. Вроде перекусил, но потом пришлось чуть ли не затыкать нос — настолько вкусными запахами тянуло от костров лагеря. Потом, как обычно, посиделки у костров, и до меня доносились взрывы хохота. Потом, как обычно, все бегали в темноту «до кустиков». Когда сам в лагере, это не особо бросается в глаза, а вот когда ты один, в стороне, и неожиданно где-то в темноте вдруг слышится журчание, кряхтение, а то и мелькнёт непонятная тень, то не очень приятно.

В этом обозе я ни с кем не конфликтовал, но где гарантия, что там не притаились люди, получившие приказ выследить меня, захватить или убить? Уже одно то, что крупный торговый обоз стоит на месте только потому, что какой-то там госпоже нездоровится, наводило на подозрение. Когда и кого это бы остановило? Тем более, что рядом крепость. Любого (если только это не его личный обоз) просто оставили бы здесь на попечение того же мага. Лечись сколько угодно. А эти стоят, ждут, и, похоже, не первый день. Так кто же тогда эта госпожа Манго?

Да ещё и место удачное, мимо которого не проскочить. Так что этот обоз вполне может быть этаким большим блок-постом, отправленным для моей поимки. А что, всё выглядит натурально, и в любой понравившейся точке можно остановиться под предлогом болезни госпожи, лошадей или поломки всех колёс.

Знаю, так себя накручивать — это мания величия, помноженная на манию преследования, но несколько раз меня чуть не убили в совершенно спокойной, казалось бы, обстановке. А сейчас ещё и собственную магию использовать нельзя, пока я рядом с крепостью и магом. Даже простенькие, такие слабенькие, охранные и защитные вихри использовать нельзя, и теперь я чувствовал словно голым. Лагерь довольно быстро угомонился, а вот мне пришлось спать одним глазом, просыпаясь от каждого шороха или, наоборот, от излишней тишины. Место у костра заняли мешки, прикрытые одеялом, мне же пришлось коротать ночь метрах в двадцати от костра, притулившись у кучки камней.

К утру я был замерзший, злой, невыспавшийся, и твердо решил, что второй такой ночи не будет. Разрешит маг, не разрешит, но, как только стемнеет, я отсюда смотаюсь.

Будто услышав мои мысли, лагерь неожиданно пришел в движение. Варка, готовка — это само собой, но суетящиеся люди ещё и сворачивали палатки. Какой-то час, и всё было собрано, упаковано, и повозки начали выстраиваться в походный порядок.

Трое солдат на лошадях проехали вперёд метров на двести и остановились. То ли передовой дозор, то ли ещё с какой целью. Следом потянулись и повозки. Сначала три, запряженных парами лошадей, затем странный монстр, только по недоразумению называемый каретой. Гораздо больше он напоминал окованный железом сундук, поставленный на огромные колеса. Всю эту тяжесть приходилось тянуть шестерке тяжеловозов, и единственное оправдание для существования такого уродца — что это был, по сути, небольшой передвижной домик. Побольше подушек, мягкой обивки, и в нем с комфортом могли путешествовать три-четыре человека. Никаких палаток, дождя, ветра и прочих неудобств, но позволить себе такое мог только очень богатый человек. Может, та самая госпожа Манго? Пятерка стражников, идущая следом, вроде бы это подтверждала, но повозки тянулись и тянулись, и вскоре стала заметна и система — пятерки стражников шли после каждой десятки повозок, да ещё и по бокам ехали конные стражники. Если повозок под сотню, то стражников получалось примерно восемьдесят. Очень даже неплохо, и с таким сопровождением можно путешествовать вполне спокойно. Или этот обоз тоже везёт «продукты».

Обоз уже тронулся, когда сбоку, почти незаметно, появился маг. Подошел, встал рядом, и тоже стал смотреть на проезжающие повозки. И лишь когда весь обоз проехал, повернулся ко мне.

— Тебе очень надо быть рядом с этим обозом? — негромко спросил он.

— С обозом? С этим? — не понял я — Да пропади они пропадом, все обозы и все неприятности, с ними связанные! — маг пристально смотрел на меня, и я неожиданно для себя пожалился совершенно чужому человеку — Плохо мне, очень плохо. Если в ближайшее время не доберусь до крупного города, не найду целителя, то сдохну, наверное, под каким-нибудь кустом.

— Что-то серьёзное?

— Не знаю — помрачнел я — Может просто застудился, а может... сердце скоро откажет.

— Сердце?! — удивился маг. Он странно поглядел на мою грудь и медленно протянул:

— Я немного разбираюсь в этом и могу посмотреть твою... болячку.

Неожиданная заботливость мага напугали меня гораздо сильнее, чем если бы он бросился на меня с мечом. Следовало бы послать его подальше (вежливо, разумеется), но... когда и где я смогу найти по-настоящему хорошего целителя? Сколько у меня в запасе? Неделя, две? Боль в груди ежедневно забирала по несколько часов жизни, и неизвестно, насколько меня хватит. Сдохнуть на дороге — не самая приятная перспектива.

На всякий случай я протянул:

— Простите, господин, но у меня нет денег.

Маг улыбнулся.

— А я не за деньги, а так, для тренировки.

«Для тренировки» могло означать, что маг ни черта в этом не разбирается, и я у него буду в роли лабораторной крысы. Гораздо лучше был вариант, что маг и в самом деле что-то понимает, но в этой глуши ему не хватает практики. А ещё был совсем нехороший вариант, что маг знает кто я, и вся эта забота — лишь повод подойти поближе. Риск огромный, и я не знал на что решиться. Так мы и стояли напротив друг друга. Я пытался понять истинные мотивы мага, а тот, не проявляя нетерпения или раздражения, наблюдал за мной с лёгкой усмешкой.

Проблему выбора решил приступ, начавшийся очень не вовремя. Жгущая боль перекосила тело, заодно задавив мои сомнения. Будь что будет, лишь бы помог. Буду жив — ещё побарахтаюсь, а если сдохну от непонятной болячки, то о своих сомнениях и подозрениях придётся рассказывать уже на другом свете (и совсем не обязательно, что это будет рай).

С трудом выдохнув, я кивнул:

— Согласен.

Маг улыбнулся, будто и не сомневался в моем решении, и подошел поближе. Старательно растер кисти, поднес их к моей груди и сосредоточился. Мы стояли неподвижно, и я не сразу заметил, что он чуть шевелит пальцами. Почти незаметно, словно в руках у него был клубок ниток, а он на ощупь пытается его распутать. Сначала я ничего, кроме «обычной» боли, не чувствовал, но вскоре ощутил и эти невидимые нити. Маг осторожно пытался их распутать, убрать, но у него не всегда получалось сделать это безболезненно. А для меня это было словно... словно удалить нерв из больного зуба, только нерв тянулся через всю левую половину груди. Жгучая пронзительная боль, которую можно вытерпеть, но только если она быстро кончится. Я тоже терпел, стараясь не корчиться и не дергаться, но маг находил всё новые жгучие нити, и моя «терпелка» кончилась. В какой-то момент мне вдруг всё стало безразлично. Зачем мне это лечение, если оно страшнее болезни? Может это только отговорки, и маг просто убивает меня, обездвижив обещанием помочь?! И я обязательно умру, но не через неделю-месяц, а прямо сейчас?

Мысли ворочались тяжело, я уже плохо соображал от боли, но появилось дикое желание прихватить с собой и мага. Пальцы скрючились, я потянулся к его горлу, но маг, не отрываясь от работы, вдруг заорал:

— Терпи! Другого способа всё равно нет!

Может это был обман, но я замер. Так мы и стояли — я — с пальцами у его горла, он — с руками у моей груди. Когда боль становилась нестерпимой, я снова тянулся к его горлу, а он снова орал «Терпи!» и получал ещё несколько мгновений жизни.

Момент, когда боль пошла на спад, я пропустил. Боль изматывает, а у меня её оказалось даже слишком много. Я толком не понял, что всё уже кончилось, заметил только, что руки обессилено опустились, и что дышу я как загнанный конь, сутки скакавший в гору. Маг, кстати, был в немногим лучшем состоянии.

— Если ты всегда так лечишь, то неудивительно, что ты стал воином, а не целителем.

Маг вяло отмахнулся.

— Давно не практиковался, кое-что подзабыл и кое-что напутал.

Боль затухала, но слова мага насторожили. Может, тоже шутка, а может он и в самом деле что-то напортачил.

— Жить-то буду?

— Если голову не отрубят, то будешь.

— Это радует, но что у меня было?

— Да ничего особенного — воспалился нервный узел, поэтому и боль.

— Значит, застудился где-то?

— Может и так.

— А почему тогда боль была не постоянной, а приходила каждый день примерно в одно и то же время?

— Вот этого не знаю, и тебе всё равно надо бы показаться хорошему целителю, у него и спросишь.

— Если доберусь, то спрошу.

Мы ещё немного постояли, приходя в себя.

— Неплохо бы выпить по кувшинчику прохладного вина. У меня есть — маг кивнул в сторону крепости.

— Неплохо, — согласился я — но я, когда пьяный, могу стать очень нехорошим. Лучше я где-нибудь в холодном ручье поплескаюсь, всем спокойнее будет.

Маг почему-то усмехнулся моему признанию.

— Как знаешь, может так и правда лучше будет. Легкой дороги!

— Легкой дороги? — переспросил я — Это чо, я могу ехать?

— Можешь — кивнул маг — Вопросов к тебе у меня нет.

Странно немного — вчера вопросы могли появиться, но сегодня не появились и всё ясно? А, чего гадать? Ноги подкашивались, тянуло прилечь, но лучше сделать это подальше от крепости, от мага, на лесной полянке у ручья. Он вроде мужик неплохой, но он маг, и лучше держаться от него подальше.

Сборы были короткими. Да и чего там — оседлать лошадь, забросить пару мешков с барахлом и котелок. Уже забравшись в седло, я в последний момент обернулся.

— Удачи тебе, маг!

Через какой-то час я догнал обоз. Сейчас он мне был не нужен, но дорога узкая, и снова пришлось плестись сзади в ожидании возможности обогнать его. Дежа вю какое-то, но я твердо решил, что даже если на него нападут самые кровожадные бандиты этого мира, я и пальцем не шевельну, чтобы кого-то защищать. Пусть разбираются сами!

А тут ещё один из стражников, шедших в хвосте обоза, решил проявить бдительность и стал орать, чтобы я не приближался ближе, чем на сотню шагов. Второй подошел, поглядел на напарника, на меня, потом вдруг врезал напарнику в ухо, да так, что тот покатился в кусты. Чуть поклонившись, стражник неожиданно вежливо обратился ко мне.

— Простите, господин, этого недоумка. Господин Тавта уже дал нужный приказ, и вы можете ехать в любом месте обоза. А этот... — он оглянулся на напарника, выползавшего из кустов — видно животом маялся, в кустах сидел, вот и не слышал.

Странные речи от стражника, но я не собирался ехать с обозом долго, поэтому кивнул и поехал вперёд.

Стражник с окровавленным лицом наконец утвердился на ногах.

— Ты чего, Тархан?! Бить своего из-за какого-то мужика?!

— Ты, Дум, похоже, и в самом деле оставил мозги в кустах! Ты об обозе, что вчера пришел в крепость, слышал?

— Ну, слышал.

— Так вот, этот «мужик» — как раз тот самый, что почти в одиночку перебил всю банду.

— Да ну? — стражник оглянулся на уходящий обоз и одинокого всадника.

— Вот те и ну! — передразнил второй — Ему тебя прихлопнуть — только руку с жезлом поднять. А может и поднимать не нужно — задумчиво произнес он — Так что, считай, я тебе сейчас жизнь спас. Как доберёмся до ближайшей деревни, с тебя выпивка.

Его товарищ сплюнул кровь.

— Не будет же он нас убивать?

— А кто ты ему? Орешь, за меч хватаешься. Да и кто будет разбирать, если ты вдруг упадешь и умрешь? Кто?

— Ну...

— Вот именно. Так что обращайся с ним как с высокородным, и молись богам, чтобы он и дальше ехал с нашим обозом. Не знаю, маг он или кто, но с его жезлом нам никакая банда не страшна.

— А ты откуда всё это знаешь?

— Так у меня знакомый в крепости служит. Пришел я к нему поболтать, а тут обоз, все забегали, да разговоры никто и не скрывал, рассказывали как всё было.

— Слушай, Тархан, расскажи! Только не привирай!

— А мне-то это зачем? Что слышал, то и расскажу — он помолчал, собираясь с мыслями — Значит, ехали они, ехали... — тут он вспомнил про уходящий обоз — Давай догонять, а то в этих местах и заблудиться недолго.

Маг долго смотрел вслед одинокому всаднику, даже когда тот уже скрылся из вида. Неторопливо вернулся к крепости, ещё постоял, задумчиво разглядывая опустевшую долину, словно чего-то ожидая, потом неспешно зашел в крепость и ворота стразу закрыли.

Всё так же неспешно поднялся в свой кабинет и снова долго стоял у окна, о чем-то раздумывая. Наконец подошел к рабочему столу, достал из папки большой лист плотной бумаги. Закрепив его на импровизированном мольберте, взял остро заточенный карандаш и стал наносить осторожные штрихи. Паутина почти невидимых черточек постепенно наливались густотой, и стали проступать лицо, фигура человека. Маг не торопился, старательно выписывая каждую черточку вплоть до складок на одежде, и через час удовлетворенно кивнул, разглядывая рисунок. Правда, посторонний наблюдатель был бы весьма удивлен, увидев результат трудов — вот что может быть интересного в изображении обычного путника, которого дорога привела к крепости всего на одну ночь? И почему, при всём внимании к деталям, маг сделал столько ошибок? Фигура мужчины выпрямилась, плечи развернуты, ноги стали прямыми, а не косолапыми. С лица исчезли бородка и усы, а взгляд стал пристальным и даже грозным. Странные фантазии, превратившие больного путника в грозного воина, но маг был доволен. Взяв два грифеля красного и желтого цвета, он снова начал рисовать, но теперь держал их почти плашмя, нанося размытые мазки, и вскоре вокруг тела мужчины появился туманный контур... дракона?! Дракон был чуть ли не в два раза больше мужчины, но его поза повторяла позу мужчины, угрожая даже своей неподвижностью.

Закончив рисунок, маг долго разглядывал его, время от времени закрывая глаза, словно сверяясь со своей памятью. Затем положил рисунок на стол, достал из шкатулки ещё три листка и разложил их вокруг. Получилось весьма интересно — на новых листках были портреты того же мужчины, разве что отличающиеся ракурсом. Маг был заранее уверен в результате, но ещё раз проверил, внимательно сравнивая каждую черточку. Сомнений не осталось — это один и тот же человек.

Перевернув один из листков, маг мельком перечитал текст. А, это доставили от одного весьма влиятельного аристократа. Короткий словесный портрет и настойчивое «пожелание» при обнаружении этого опаснейшего преступника захватить его или уничтожить. А в качестве награды обещана такая умопомрачительная сумма, что, наверное, уже нашлось несколько желающих предоставить труп с обезображенным до неузнаваемости лицом.

Следующий листок — от Тайной стражи, но здесь фразы более осторожные и говорилось только о необходимости вежливо задержать под любым благовидным предлогом. И уж совсем скромная просьба на третьем листке от Академии магии — ничего не предпринимать, не делать никаких попыток сближения, но самым срочным образом, не считаясь ни с какими затратами, немедленно сообщить об этом в Академию.

Слухи о событиях в столице дошли и до этого глухого уголка, и маг теперь понимал причину острого интереса к одному и тому же мужчине. Стоит ему пожелать, и он может сделать головокружительную карьеру или хотя бы стать сказочно богатым. Только захотеть...

Усмехнувшись, маг собрал чужие листочки, поджег их от пламени свечи и выпустил, только когда огонь стал обжигать пальцы. Осторожно опустив горящие клочки в камин, дождался, пока и они превратятся в пепел, но и его перемешал кочергой. На всякий случай.

На свой же рисунок наложил заклинание сохранения, спрятал в свой сейф с особо сильными защитными заклинаниями, и только после этого позволил себя расслабиться.

Теперь можно и в кресле посидеть, и хорошего вина пригубить. Деньги, слава? Вздор, не стоящий даже упоминания, а вот его рисунок... Когда-нибудь, когда он станет старым и у него появятся внуки (не раньше), тихим зимним вечером, он тоже будет сидеть у камина, достанет этот рисунок и расскажет внукам добрую сказку о том, как их дедушка в далекой молодости встретил самого настоящего, живого Золотого дракона и даже разговаривал с ним.

И что другие сказки не врут, и Золотой дракон и в самом деле живет среди людей, делает добрые дела и не просит за это ни одной монетки. А дедушка даже немножко помог ему, спрятав от нехороших злодеев и сняв с него ужасное заклинание «Паутина смерти». И внуки будут слушать его, раскрыв рты, потому что редко кому удается встретиться в жизни со сказкой...

Мысли были приятные, и маг улыбался, вспоминая подробности последних суток.

Своим бездействием он нарушил все мыслимые и немыслимые правила. В его руках, если судить по докатившимся слухам, был страшный убийца, которого надо было непременно покарать. Убиты аристократы, маги, но он не сделал для его поимки ничего. Бескорыстие? Предательство? Он и сам не смог бы сказать, чего в его действиях больше. Были шероховатости в отношениях с некоторыми... за чью смерть он мог сказать и спасибо. К тому же, после тех событий и последовавших усиленных поисков в столице неожиданно вскрылась парочка глубоких заговоров, которые вряд ли нашли бы в спокойной обстановке. Может поэтому розыскного листка от короля и не привезли?

Может, ему понравилась непередаваемая смесь ужаса и восторга в тот момент, когда дракон потянул к нему лапы? Может, понравилось ощущение собственной силы, когда он кричал: «Терпи!». и дракон замирал? Этого он не забудет никогда.

А может его взбесила «Паутина смерти». которую поставили на сердце мужчины? Ставил мастер, но, видимо, не успел завершить, и только поэтому он смог её распутать. С болью, огромными затратами магической энергии, но снял. Ещё пара недель, и дракон бы умер, оказавшись вдали от своего хозяина-мага.

В какой-то миг он вдруг усомнился — а так ли случайны события последних дней? Как так получилось, что дракон оказался у обоза незадолго до нападения? Случайность или так было надо? Странная многочисленная банда, о которой раньше даже не слышали. Неожиданная болезнь и такое же неожиданное выздоровление баронессы Манго — снова совпадение или баронесса ждала именно тот обоз или... дракона?

Нет, спокойной жизни у дракона точно не будет, но он не завидует тем, кто захочет помериться с ним силой, улыбнулся маг.

 

Спокойно жить не получается

Лечение мага высосало из меня все силы, и дорога превратилась в мучение. И так шатало от слабости, а тут ещё неожиданная жара, духота, да ещё приходилось плестись в хвосте обоза. Я бы с огромным удовольствием полежал где-нибудь в тенёчке, но где ж ей (тени) взяться? Вокруг только голые скалы. К тому же вода у меня кончилась, просить в обозе не хотелось (да ещё и неизвестно, дали бы). Так что оставалось только одно — ехать, ехать, ехать, пока не доберусь хотя бы до речки, ручья или даже лужи, из которой я смогу напиться. Остановиться — если не смерть, то лишние мучения.

Обоз, то ли наверстывая упущенное время, то ли тоже в надежде на свежую воду, двигался безостановочно, и на дневку остановился только часа в три, когда добрались до небольшого ручья. Вокруг чахлый лес, обоз большой и все удобные места вдоль ручья оказались заняты. Люди, как и я в мечтах, сразу бросались к воде и пили, пили... Толкаться не хотелось, и пришлось проехать дальше ещё метров пятьсот, пока наконец нашлась ещё одна маленькая полянка с удобным спуском к воде. Стесняться было некого, да и наплевать, честно говоря, и я как был, в одежде, улегся плашмя в ручье и потерял ощущение времени. Вода ледяная, но невероятно чистая, вкусная, и я пил, пил, впитывая воду чуть ли не всем телом. Ненадолго поднимал голову, чтобы вздохнуть и снова погружался в воду.

У воды есть чудесное свойство — смывать боль, усталость, а в этом ручье она вообще была просто волшебной. Чистая, проточная, холодная, она шла сквозь тело, ставшее словно прозрачным. Вся боль, кровь, грязь, которыми я пропитался, уходили без следа и минут через двадцать я встал чистенький и внутри и снаружи как младенчик в день рождения. Правда и сил было примерно столько же, но это уже мелочи. Немножко отлежаться, немножко подкормиться, и всё будет в порядке. Начало колотить от холода, но я ненадолго включил внутреннюю «печку». и тело обдало жаром. От мокрой одежды даже пошел пар, но я уже научился управлять этим жаром, и не беспокоился. Мне тепло, одежда быстро высохнет, а сейчас хотелось только одного — лечь и не шевелиться.

Бросив одеяло на землю, улегся и почти сразу «поплыл». погружаясь в странный полусон-полубред. Я словно слился с ручьём, и теперь его негромкое журчание звучало словно легкая музыка. Голова ясная, а мысли улетели куда-то далеко. Странное дело — ручей я почти перестал слышать (вернее, он стал словно родным), а вот любой другой звук буквально бил по нервам, заставляя тело вздрагивать. Птичка чирикнула, порыв ветра, камень скатился — каждый «лишний» звук хлестал по нервам, выдергивая из блаженного транса. Для безопасности это может и хорошо, но бесконечно засыпать и почти сразу, вздрогнув, просыпаться — это тяжело. Какой уж там отдых... Наверное, надо было заставить себя уснуть по-настоящему или перебраться в какую-нибудь глухую пещерку, но тут обоз снова тронулся в путь (неужели я всё-таки умудрился поспать?!) Тронулся, и черт бы с ним, но «моя» полянка была в каких-то пятидесяти метрах от дороги и просматривалась насквозь. И вот каждый проезжающий поворачивал голову и пялился на меня, валяющегося на полянке. После проезда двадцатой, наверное, повозки, мне это надоело и я улегся на другой бок. Да пошли они все! Для правдивости легенды надо было вставать, снова плестись в хвосте колонны, но у меня просто не было сил. Хоть по легенде, хоть по факту, но я, действительно, был очень болен, и у меня, действительно, не было сил. Всё, что мне надо — это хоть немного отлежаться. Вода есть, немного еды тоже есть. Если маг и правда смог меня вылечить, то завтра, надеюсь, мне полегчает, а потеря даже нескольких дней в моём положении роли не играет. А обоз... Да тьфу на него. Он нужен мне только для легенды (на первое время), а после первого же городка я сменю образ больного путника на образ наемника-барона, и пусть кто попробует мне сказать хоть слово...

Я снова плыл в непонятном трансе, но в какой-то момент по нервам стеганул цокот копыт. С трудом повернув голову, увидел пару всадников, приближающихся к моей полянке. Подъехав, спешились, и весьма недружелюбно уставились на меня.

— И долго ты ещё будешь валяться?

Очень хотелось послать их подальше, но для начала неплохо хотя бы узнать — кто они такие и что им от меня надо. С трудом сев, я тоже оглядел их. Ну что сказать... Крепыши, сделавшие бы честь любому спецназу. Почти близнецы — высокие, крепкие, с уверенными взглядами. Прямоугольные лица с крупными чертами лица, небольшие бородки. Стандартная дорожная одежда, стандартные стеганные куртки с нашитыми железными пластинами. Всё стандартное, разве что оружие явно хорошее и ухоженное, да войлочные шапочки с непонятными нашивками. Вроде, такие я видел у некоторых охранников обоза.

Стараясь не сорваться и не нахамить (всё-таки люди на службе), я негромко ответил:

— Простите, господа солдаты, но сил нет, и ехать я не смогу.

— Что, решил сдохнуть здесь?

— Почему это сдохнуть? — даже обиделся я — Очухаюсь, а завтра поеду.

— Ну и ладно — легко согласился тот, что был чуть постарше — Значит, и мы отдохнем, а завтра все вместе и поедем.

— Мне так неудобно задерживать господ солдат — замялся я.

— Приказ. Найти и проводить — равнодушно бросил старший.

Больше ничего не говоря, солдаты расседлали лошадей, быстренько разожгли костер и занялись готовкой. На меня они почти не смотрели. Их бесцеремонность немного покоробила, да и ситуация выглядела как-то странно. Солнце уже касалось горизонта, а обоз, как я помню, уехал часа в три. Получается, что обоз уехал, а ближе к вечеру кто-то спохватился и отправил двух опытных солдат на мои поиски? Это кто же у нас такой заботливый, и что ему от меня надо?

Солдаты тем временем быстренько сварили похлебку и уселись ужинать. Видимо, я слишком шумно втянул носом вкусный запах, потому что старший оглянулся на меня.

— Что, жрать хочешь? Ладно, иди к нам, хватит на всех.

Не очень вежливо, но запах был уж больно обалденный, и я не стал отказываться. Подсел к котелку поближе и тоже без стеснения заработал ложкой. Что ни говори, но с голодухи и гороховый концентрат с копченостями покажется божественным блюдом. Солдаты же были крепкими здоровыми мужиками, вся жизнь которых проходила на свежем воздухе. Ели без суеты, основательно, и за несколько минут котелок опустел. Во втором котелке были заварены ароматные травы, и, выпив кружку благоухающего напитка, я откинулся на лежащее рядом седло и решил, что жизнь всё-таки налаживается и очень даже хороша.

Резко стемнело, но от костра шло приятное тепло, я был сыт, немного отдохнул и был совсем не против поболтать с такими приятными попутчиками. Уже открыл было рот, но меня опередил старший.

— В обозе всякое про тебя болтают. Может, расскажешь, как было на самом деле?

— Что было?

— Ну, когда на тот обоз бородачи напали.

Я немного напрягся — что-то слишком часто меня расспрашивают про то нападение.

— Что там было — это лучше спрашивать у оставшейся в живых охраны.

— С ними уже говорили, но они видели только мечи и топоры, которыми их убивали. А потом пришёл ты, и умерли те, кто напал.

— На самом деле я убил только двоих, да и то только потому, что я хотел сбежать, а они хотели меня убить — отмахнулся я.

— А остальных?

— А остальных рубила охрана, я только оглушал. Рубить лежащих не так уж и трудно.

Мужики переглянулись.

— Расскажи!

Неприятно было вспоминать весь этот ужас и кровь, но для этих солдат это было вполне жизненной ситуацией, в которую они и сами могли попасть в любой момент, и я, старательно подбирая слова, начал рассказывать.

Слушали меня очень внимательно, но, насколько я понял, особо солдат заинтересовал не столько сам бой (который я и сам толком не видел), а то, как солдаты и бандиты обходились друг с другом. Меня несколько раз переспросили о том как были изрублены обозники, как отрубали головы бородачам, и уверен ли я, что живых не осталось. Странный интерес, но мало ли.

Долго молчали. Потом старший встряхнулся, отгоняя свои мысли.

— Значит, вот так вот просто — поднял жезл, раз, и человек падает?

— Ну, со стороны, наверное, так и выглядит — улыбнулся я.

— А на самом деле?

Интерес к моей «игрушке» был понятен, но что, собственно, старший ожидал услышать? Что чужой человек вот так вот, запросто, откроет ему все свои секреты? На всякий случай я решил нагнать немного тумана.

— Ну, надо по-особому ставить руку, а ещё нужно быстро сказать особые слова.

— Магические?

— Магические — кивнул я.

— А какие именно?

Настойчивость солдата стала надоедать, и я отшутился.

— Фраза очень сильная, поэтому произносить её надо очень точно, сохраняя все интонации — и сказал уже по-русски — «Да пошел ты!»

Солдат юмора не понял и несколько раз старательно повторил «волшебные» слова. Затем требовательно протянул ко мне руку.

— Дай попробовать!

— Чего дать? — не понял я.

— Жезл!

Мужик начал наглеть, но я сдержался. Даже интересно немного стало — чего ещё ему захочется?

— И на ком будешь пробовать?

— Да хоть на нем — он кивнул на второго, так и не проронившего ни слова, солдата — Он ведь не умрет?

— Ну, если не будешь лупить по голове, то не умрёт — усмехнулся я.

— Дай! — В голосе солдата проскользнули угрожающие нотки.

Ситуация становилась неприятной, но я всё-таки вытащил из-за пояса жезл и перебросил его солдату.

— Держи.

Минут на десять установилась тишина. Солдаты придвинулись друг к другу и разглядывали жезл со всех сторон. Помахали им как обычной булавой, примериваясь к его весу, и наконец старший решился на настоящую проверку. Повернувшись к лесу, начал выбрасывать жезл в вытянутой руке и на разные лады повторять «волшебную» фразу. Со стороны это выглядело даже забавно, только непонятно, какого эффекта он ожидал? Что деревья начнут падать в обморок? Наконец старший наигрался, снова повернулся к костру, вздохнул, словно собираясь с духом, но направил жезл не на своего напарника, а на меня, и рявкнул: «Да пошел ты!». А вот это уже было откровенным хамством. С минуту мы разглядывали друг друга — солдаты ожидали когда я упаду без сознания, а я решал — что с ними делать за такие «шуточки». Наконец старший разочарованно протянул:

— Не работает.

— А он и не будет работать против своего хозяина — мрачно бросил я — И больше так не делай, а то...

Я не стал уточнять, что именно будет, но, видимо, старший понял. Замер на мгновение, но пересилил себя и даже улыбнулся. Двумя руками осторожно передал мне жезл и, извиняясь, произнес:

— Прошу прощения, господин, увлекся.

Может, и в самом деле увлекся, получив в руки необычную игрушку? Забирая жезл, я буркнул:

— Ладно, проехали.

Стал заматывать жезл тряпками, а старший, наблюдая за мной, протянул:

— Ну, пора укладываться, день завтра будет тяжелый.

Это уж потом, перебирая в памяти детали этого вечера, я заподозрил, что фраза могла быть и условным сигналом, а в тот момент она прозвучала совершенно естественно. Я как раз закончил заматывать жезл, заправлял его за пояс, голова была опущена, и... Удара я не видел, не слышал и не почувствовал. Я даже не знаю, что спасло мне жизнь. Просто тело вдруг дернулось, словно от удара током, я резко отклонился вправо, и уже падая на землю, словно в кадре замедленной съемки увидел второго солдата, молчуна, замершего с вытянутой в ударе рукой с ножом, старшего, схватившегося за рукоять меча. Я даже не задумался что делать и инстинктивно ударил своими вихрями. Пара огненных пуль, головы солдат взрываются кровавыми брызгами, тела начинают падать, и тут время снова вернулось к своему нормальному течению.

Три тела на земле и только одно из них живое. Я слишком долго и старательно тренировался, чтобы теперь сомневаться в смерти солдат. К сожалению (или на моё счастье) убивать я научился даже слишком хорошо.

В голове только недоумение - почему?! Что на них нашло? Что я такого сделал или сказал, что они решили меня убить?! Ведь сидели, разговаривали вполне мирно, с одного котелка ели! Так что на них нашло?!

Лежать на камнях было неудобно, но я потерпел ещё минут десять — неожиданно пришло в голову, что солдаты могли иметь подстраховку, и где-нибудь невдалеке лежит в кустиках ещё кто-то, внимательно наблюдая за нами. Удар молчуна он видел, мои вихри тоже мог заметить, так что вполне мог предположить, что мы все мертвые. Должен же он подойти проверить? Камни давили ребра, но я всё-таки смог снова настроиться на журчание ручья в надежде расслышать и посторонние звуки. Минута проходила за минутой, но никто не пришел и я никого не услышал. Значит только двое?

Осмотр карманов убитых и их вещей ничего не дал — самый обычный походный набор самых обычных солдат, а вот с оружием было гораздо интереснее. Мечи у обоих по цене и качеству, наверное, не уступали моему. Очень неплохие ножи. У молчуна нашлись наручные ножны, да и сам нож, который меня чуть не достал, оказался весьма специфическим, напоминающим обоюдоострый стилет. «Дополнительное» снаряжение поставило меня в тупик — у молчуна в карманах нашлась гаррота (кусок струны с ручками на концах), а у старшего странный шнур, свитый кольцом. Ладно бы просто заплетен в кольцо, но ещё и узлы завязаны через каждые пять сантиметров. Я долго разглядывал эту диковинку, но так и не понял для чего она нужна. Появились, правда, нехорошие ассоциации с терновым венцом, а потом в памяти всплыло нечто похожее, но называлось оно «четки боли» и использовалось для пыток. Надевается такое кольцо на голову, а потом медленно закручивается какой-нибудь палочкой. По упоминаниям в книгах, боль страшная, но зачем такие вещи обычным солдатам? Кого они собирались душить и пытать? Меня? Или они такое носят постоянно, «на всякий случай».

Подкинув дров в костер, уселся рядом и попытался собрать мысли в кучу. Дикость какая-то! Ну ведь нормально же всё было! Снова и снова перебрал детали вечера, но ничего криминально не увидел. Ну, мужики вели себя грубо, но чего опытным солдатам церемониться с замухрышкой, единственная ценность которого — жезл? Хотели ограбить? Но какой смысл от жезла, которым не можешь управлять? Думали продать потом какому-нибудь магу? Но о жезле многие слышали, и его появление у чужих людей и моё, соответственно, исчезновение, сразу бы вызвали подозрение. Тем более, что у них был приказ меня найти и сопроводить. Или приказ был совсем другим? Эх, зря я поторопился, сейчас бы вдумчиво побеседовать с этими ребятами, но они теперь что-то расскажут только своим богам.

Так почему же они решили меня убить? Если хотели ограбить, то совсем не обязательно было возвращать мне жезл. Отвлекающий маневр, чтобы молчун смог зайти мне за спину? А чего им было меня бояться? Два здоровяка, оба с мечами, а я как раз сидел, и оружия на виду не было. Так зачем им такие сложности?!

Чем больше я перебирал варианты, тем меньше понимал причину нападения. Ну не было у солдат причин нападать на меня, да ещё и именно так! Даже если старший понял мою насмешку и угрозу, то и в этом случае мог ведь сам устроить разборку, не возвращая жезл. Так зачем молчун попытался ударить со спины? И ведь убил бы одним ударом, если бы не... даже не знаю что. Что-то меня спасло, но что?

Ладно, об этом можно думать до бесконечности, сейчас снова извечный вопрос — что делать дальше? Похоже, я снова во что-то вляпался, сам того не желая и не приложив к никаких усилий. Было нападение спонтанным или спланированным, мне от этого не легче. На месте я сидеть не могу, назад нельзя однозначно. Надо ехать вперёд, но где-то там плетётся обоз, и если я его догоню, то придётся отвечать на вполне резонный вопрос: «А где солдаты, которых мы отправили за тобой?» Что мне отвечать? Что меня пытались убить? Любой сразу спросит — а зачем им это было надо? Им ведь приказали охранять тебя! Но я ведь тоже могу спросить — а зачем мне надо было их убивать?! Разумеется, никто ничего проверить и доказать не сможет, да это никому и не нужно. Тут уж всё будет зависеть от настроения и мыслей начальства. Так что мое положение будет как в анекдоте — «Казнить нельзя помиловать». Кто и где захочет поставить запятую — неизвестно. Значит что — откладывать встречу с обозом до последней возможности, а при появлении любой боковой дорожки сразу уйти в сторону?

Я покрутил в голове этот вариант, но неожиданно разозлился — да в конце концов, сколько можно прятаться?! Из Нортока я сбежал, потому что врагов стало многовато. Плохая слава не нужна и в Карлоне, но и позволять вытирать об себя ноги тоже надоело. В конце концов, я взрослый здоровый мужик, воин, почти маг. Я ведь могу наоборот, побыстрее догнать обоз и устроить им свою разборку — какая б... посмела напасть (или приказать напасть) на меня?! Кто-то вякнет против? Да я их всех там порешу!

Такой вариант мне очень понравился простотой, но как только я представил, сколько людей мне, возможно, придётся убить, и всё удовольствие от предстоящих разборок сразу померкло. Может эти двое действовали на свой страх и риск, а я начну убивать всех случайных попутчиков, пытающихся узнать об их судьбе? Глупо и бессмысленно.

Вскоре я понял, что ни «информации к размышлению». ни выбора маршрута у меня просто нет. Сколько ни думай, а утром всё равно придётся плестись вслед за обозом, стараясь не догнать его на самом деле.

Ещё один вопрос — что делать с телами. Оставлять на видном месте было нежелательно, но и хоронить их по-человечески после произошедшего совершенно не хотелось. Я решил проблему просто и без затей — оружие зашвырнул подальше в кусты, а трупы спихнул в ручей. Сам ручей был нешироким, но течение достаточно сильное, и я с мрачным удовлетворением смотрел, как тела понесло по течению, цепляя за камни. Несколько часов, и уже никто не сможет ни опознать тела, ни понять причину их смерти. Следом полетели мешки, упряжь, а лошадей я просто отпустил. Дорога здесь относительно наезженная, крепость не очень далеко, так что не пропадут.

Тщательно умывшись, вернулся к костру и замер, глядя в огонь.

Я добавил в свою копилку ещё парочку смертей, но в этот раз вообще не понимал, кому и зачем это было надо.

Ночь прошла спокойно. Хорошенько выспавшись, я очень долго готовил привычный завтрак, неспешно ел, пил, но причин оставаться и сидеть на месте не было, и в конце концов я махнул рукой — будь что будет. Может уже через километр будет большой перекрёсток, а я сижу и боюсь предстоящего разговора с обозниками? Пусть они боятся! А пропавшие солдаты... не пропали. Мы вместе провели ночь, вместе ехали по дороге, а примерно пару часов назад они то ли что-то увидели, то ли услышали и повернули назад разобраться. А уж что там с ними случилось, это не моя головная боль. Ждать опытных солдат никто не станет, и у меня будет день-два чтобы что-то разузнать, понять или что-то придумать. Не поверят, будут кивать на мой жезл? Ну что ж, это их проблемы. Я ведь и в самом деле могу его применить.

Дорога сразу стала веселее, и я уже с нетерпением ожидал встречи с обозом. Ведь интересно же будет посмотреть на первую реакцию, когда они увидят меня живым и здоровым. Если нападение было заранее спланированным, то кто-нибудь как-нибудь да проявит свое недоумение, злость или ещё что. А я постараюсь это заметить...

Догнать обоз удалось только ближе к вечеру, часов в пять. Уже знакомые повозки, пара солдат, идущих за последней. Услышав звук копыт, сразу обернулись, но, разглядев, кто едет, снова пошли вперёд. Ни «здрасте». ни «до свидания». ни слова о солдатах, отправленных за мной. Меня узнали, отнеслись к моему появлению спокойно, если не сказать равнодушно, но почему ни слова о судьбе тех солдат? Не знают об их поездке или наплевать и на них? Ситуация странная, хотя и дает мне некоторую фору по времени. А может и к лучшему? Первый, кто спросит — приятель/командир, а может и сообщник?

Мои слова о том, что солдаты решили съездить «по своим делам». вряд ли кого убедят. Если здесь с дисциплиной в порядке, то такое просто невозможно, а учитывая их попытку убить меня, то их командир сразу поймёт, что я их грохнул, но засомневается — почему не говорю об этом сразу и открыто? И почему я, убив, однозначно попадая под подозрение, всё равно еду с ними? И на что он теперь решится? Выведать всё исподволь или закрыть вопрос раз и навсегда и поскорее? Нужно срочно придумать что-то ещё для отвлечения внимания, не то эта ночь может стать последней для меня. Стрела, нож, что угодно, но от меня точно постараются избавиться. Начать убивать самому? Кого? За что?!

Надо что-то придумать, надо придумать. Как доказать, что я белый и пушистый (хотя бы на словах)? Оживить убитых? Или может предъявить гипотетического некто, который в этом виновен? Где же его взять, этого подлеца и сволочь, творящего черные дела?

Мне так понравилась идея с мифическим злодеем, что на краткий миг я и сам поверил, что это он, а не я, убил солдат. Я защищался, но кого это интересует? А вот злодей — он на то и злодей, чтобы совершать злодейские дела. И цепочку из фактов можно нарисовать весьма правдоподобную — и нападение бородачей на обоз (под руководством злодея), и убийство солдат, решивших вернуться назад. Из этого следует, что злодей кого-то преследует и что в любой момент может последовать нападение уже на этот обоз.

Я покрутил идею в голове, и она мне понравилась — отводит от меня подозрение хотя бы на несколько дней, а если новое нападение будет выглядеть достаточно реальным, то может на меня перестанут обращать внимание и я смогу разобраться — почему же кто-то так невзлюбил меня в этом обозе?

Теперь дело за малым — так организовать нападение, чтобы при этом самому быть на виду и может даже немного пострадать. Но нанимать здесь некого и негде. Так что делать?

Идею подсказала одна из долинок, через которую мы проезжали — идущая вниз, она на выходе резко сужалась, зажатая двумя утесами. Так и напрашивалось их взорвать, и тогда обоз будет заблокирован и окажется в ловушке. Лично мне это и даром не надо, но почему бы не изобразить нападение мага, пытающегося перехватить обоз? Много шума, страшно, опасно, но при этом я должен быть на виду и подвергаться опасности «как все».

Стрелять в самого себя? Теперь для меня это уже не было проблемой. Ехавшие рядом солдаты магами не были, так что я спокойно сделал заготовки вихрей и отправил их назад по дороге (откуда мы приехали). Три вихря должны будут создать изображения человеческих фигур. Без всяких подробностей, но на расстоянии они и не нужны. Ещё три ударных вихря в виде заготовок, которые активируются по моей команде. У меня уже не было проблем с изобретением и созданием новых разновидностей вихрей, всё получалось легко и естественно. Пара минут, и всё готово.

Обоз прошел долинку, начал втягиваться в проход, и тогда я, оглянувшись, активировал вихри. Несколько секунд тишины, затем послышался нарастающий вой-визг. Вот с этим я даже перестарался — невообразимая смесь воя сирены пикирующего штурмовика, свиста падающих бомб, визга дисковой пилы и ещё чего-то отвратительно-страшного. Огненный шар, увеличиваясь в размерах, летел в нашу сторону, а от диких звуков захотелось бежать не оглядываясь даже мне. Пролетев над нашими головами, шар врезался в скалу у прохода и лес заполыхал чуть ли не на сотню метров вокруг.

Ситуация с бомбежкой, раньше знакомая мне только по фильмам про войну, повторялась уже в другом мире — никто не геройствовал и не пытался выяснять — что это было. Одного взгляда назад всем было достаточно — далеко позади на дороге виднелись три фигуры, и у одной из них в руках снова разгорался огненный шар. И люди побежали. Они и так метались, пытаясь успокоить несущихся лошадей, но теперь движение стало целенаправленным и очень быстрым. Страшный грохот колес по камням, из повозок вылетали какие-то тюки, ящики, но никто не обращал на это внимания.

Когда сквозь проход пронеслась большая часть обоза, я активировал новый огненный шар. Снова нарастающий вой-визг, но на этот раз удар пришелся ближе к проходу, огненная волна прошла по склону справа, и теперь людям приходилось бежать, закрывая лица от жара.

Даже я сам поверил, что нас хотят остановить и убить — настолько всё получалось правдоподобно. Но я никому не желал смерти и внимательно следил, что никто не отстал, не упал. И лишь когда все мы прошли узкий проход, отошли (вернее, отбежали) достаточно далеко, я отправил в полет последний вихрь, добавив ему ещё энергии. Эффект получился ужасающий — дикий вой, от которого закладывало уши, взрыв, от которого земля под ногами закачалась, и скала, что справа, рухнула, намертво завалив проход.

Наверное, я мог гордиться собой — я сотворил страшное за несколько минут и почти испугался сам. Что уж говорить о людях, которые никогда не видели атаки бомбардировщиков и реактивных минометов?

Паническое бегство продолжалось километра два, но вскоре пришлось остановиться, так как лошади были уже в мыле — это всё-таки не скакуны, и тащить повозки вскачь по горной дороге они были не способны. У многих повозок были повреждены колеса, некоторые начали заваливаться, уже скребли осями по земле, и хотя на лицах многих читался откровенный страх, остановиться всё-таки пришлось.

Никакой охраны, никаких попыток создать оборону. Просто толпа перепуганных людей. Непонятное всегда пугает, а представление, что я устроил, могло напугать кого угодно. Обычные обозники, торговцы, они бы твердо встретили нападение бандитов, бились бы до последнего, защищая свое добро, но когда на тебя с воем летят огненные шары... Если бы не я сам создал этот ужас, а был одним из них, то неизвестно, как бы я выглядел. Так что гордиться особо нечем.

Людей было жалко, но я задавил в себе это чувство. Сейчас, когда маски с людей спали, было гораздо лучше видно — кто смел, кто трус, кто больше боится за свой груз, чем за себя. Хорошая информация для психолога; для командира, набирающего себе бойцов; для бандитов, присматривающих богатую добычу, но меня интересовали только взгляды, обращенные на меня. Я, как обычно, был в хвосте обоза, никуда не лез, ни с кем не разговаривал. Сел чуть в сторонке на поваленное дерево и очень внимательно наблюдал как люди пытаются восстановить порядок. А ещё более внимательно оценивал - кто посмотрел в мою сторону, как посмотрел, с каким выражением, как долго. Может они и ни при чём, но ведь не просто же так солдаты пытались меня убить? Должна быть какая-то причина, и мне надо её понять.

Минут через двадцать появились первые признаки порядка — стали слышны команды, люди занялись приведением повозок в порядок. Даже притопали два десятка стражи с круглыми щитами и грозно выстроились поперёк дороги. Для поднятия духа это было очень даже неплохо и даже нужно, но что они могли сделать против предполагаемого нападения магов — большой вопрос. Кстати, если в обозе есть маг, то он просто обязан тоже стоять здесь. Я очень внимательно оглядел каждого стражника, каждого обозника, находившегося в поле зрения, но ничего, даже отдаленно напоминающее мага, не заметил. «Видеть» магов я по-прежнему не умел, но хорошо запомнил ощущение силы, идущее от мага крепости. Здесь ничего подобного не было. Были крупные, были физически сильные мужики, но именно «физически». Магической силы я не ощутил. Уже один этот результат мог послужить оправданием моей провокации. Во всяком случае, до ближайшего города можно ехать спокойно, не опасаясь магического нападения.

Вскоре появилось и начальство. Первым шел Танта, ненадолго останавливаясь у каждой повозки, а следом за ним уже знакомая парочка — невзрачная женщина с верзилой телохранителем. Эти ничего не говорили, но смотрели по сторонам и слушали очень внимательно. Втроём подошли к солдатам, постояли, глядя на заваленный проход. Непонятно, что они хотели там увидеть, но со стороны это выглядело довольно внушительно — пришло начальство, оно знает что делать, и теперь всё будет хорошо.

Неожиданно Танта двинулся ко мне. Подошёл, оглядел нехорошим взглядом. Я хотел было вскочить, поклониться по уже выработавшейся привычке, но пересилил себя и остался сидеть. Да пошел он! Если солдаты его, и это он отдал приказ, то сейчас всё и выяснится.

Нарочитое пренебрежение здорово разозлило Танту, лицо стало багроветь.

— Ты... приносишь несчастья! Стоило тебе появиться, и...

— Не говори глупостей, Танта! — перебил я его — Ты бы ещё обвинил муравьёв под копытами своего коня! Может кто-то и притягивает неприятности к твоёму обозу, но это точно не я.

— Не ты?! — заорал Танта — Только ты появился, и на нас сразу напали! Совсем как с тем обозом, с которым ты пришёл к Чангару!

— Судьба у меня такая — ляпаться в неприятности — отмахнулся я — Только ты забываешь, что убить меня можно и одним маленьким огненным шариком, и для этого совсем не обязательно присутствие трёх магов, да и зачем тогда убивать остальных обозников?! -Танта хотел что-то сказать, но я снова прервал его — Я не буду спорить. Если хочешь, я уйду прямо сейчас, но кого ты будешь винить в своих бедах при следующем нападении?

Неожиданно в разговор встряла женщина.

— И в самом деле, Танта, что ты к нему привязался? Обоз цел, все живы...

Она не успела закончить, как Танта взорвался.

— Обоз цел?! — заорал он — Да нам придётся бросить не меньше десятка повозок! И это не считая товара, который теперь валяется по обочинам на пару километров!

Осанка женщины неуловимо изменилась, а на лице проявилась властное выражение.

— А ты бы предпочел, чтобы весь обоз сгорел в той долинке?

— Я бы предпочел, чтобы его — он ткнул пальцем в мою сторону — здесь не было!

— Так прогони его, убей, в конце концов, только не ошибись с выбором. Может тебе напомнить про судьбу того обоза?- и уже поворачиваясь уходить — И поторопись — те, кто швырял в нас огонь, живы, и неизвестно, когда они нас догонят и чем ударят в следующий раз.

На скулах Танты ходили желваки, но напоминание об обозе и предполагаемых врагах вернуло его мысли в нужное русло. Повернувшись ко мне, он постоял, стараясь унять злость.

— Ладно, живи... пока.

Женщина шла вдоль обоза, наблюдая за суетящимися возничими.

— Как думаешь, что он сделает? — спросила она словно сама себя.

— Кто? — тут же откликнулся мужчина.

— Ну, Танта.

— А что ему ещё делать? Обоз срочно уводить.

— Я про этого, пришлого. Что Танта с ним сделает?

— А... убить надо, и как можно скорее.

— Это почему? — удивилась женщина.

— Он не тот, за кого себя выдает, и чрезвычайно опасен!

— Ты что-то узнал?

— Я... -мужчина чуть смутился — Когда уходили с предыдущей стоянки, я увидел, что он валяется у ручья, словно не собирается с нами идти, и отправил к нему пару своих солдат.

— Ну, и?

— Они не вернулись.

— И что это значит? — женщина начала сердиться — Мне что, каждое слово из тебя вытягивать?

— Ты сама сказала, что с ним надо разобраться.

— Говорила. И что?

— Вот я и отправил двоих «разобраться». Артефакт у него или ещё что, специально он появился или случайно, но лучше не рисковать. Он должен был умереть.

— А раз он не умер, значит умерли твои солдаты и явно не своей смертью — задумчиво протянула женщина — Вот тебе и больной резчик по дереву... В открытом бою он может использовать свой жезл, а в скоротечной схватке на какой-нибудь поляне — вообще неизвестно что. И нападать на него теперь хоть в открытую, хоть из-за угла уже чревато. Кстати, ты заметил, как резко он изменился? Посвежел, спина прямая, да и взгляд совсем не больной. С Тантой разговаривал сидя, смотрел на него как на равного, да ещё и как-то оценивающе, словно не Танта его судьбу решал, а он его. Эх, не надо было тебе торопиться! Теперь не знаешь чего от него ждать — если он узнает кто послал солдат, кому он будет мстить? Твоим солдатам, тебе, или может даже мне? Лишнее внимание нам совершенно ни к чему.

— Пока надо не подпускать его даже близко к грузу, а при первой же возможности прикончить! Своих солдат я предупрежу.

— Всё бы тебе делать просто и быстро. Неужели не понятно, что чем сильнее ты хочешь его убить, тем быстрее он поймёт — кто именно хочет это сделать. И сразу задаст себе вопрос — почему?

— Предлагаешь больше не трогать его?

— Ну, постарайся всё-таки действовать более тонко, без лишнего шума, чужого внимания и только наверняка.

— Постараюсь.

— Постарайся. Сейчас меня больше интересуют те маги, что пытались напасть на нас. Танта ничего не говорил отправить кого-нибудь на разведку?

— Против магов? В горах, по единственной дороге? Чистое самоубийство. Самый лучшее — уезжать и очень быстро.

Женщина иронично покосилась на мужчину.

— Ты же вроде говорил, что твоим солдатам убить мага — всё равно что прирезать курчонка?

— Но не в открытом же бою! — мужчина зло пожал губы — И вообще, это неправильные маги!

— Неправильные? — женщина даже остановилась — Это как?

— Ведут они себя неправильно! — мужчина, не стесняясь, выматерился — Зачем надо было нападать? Достаточно было подождать ещё час и они бы и так догнали нас.

— Торопились? Место показалось удобным? — задумчиво предположила женщина — Если бы били точнее, и огненный шар попал в проход, мы бы так и остались в той долинке. Все как на ладони, бежать некуда, помощи ждать неоткуда.

— Вот именно, «если бы попали». Маг с такой силой не умеет точно прицелиться?

— Ну, второй шар попал очень даже близко — у некоторых солдат даже волосы подгорели. Если бы не твои команды, могли бы и назад повернуть. Очень даже похоже на запугивание, чтобы остановить нас.

— А третий шар? Вот зачем надо было взрывать скалу, если все уже прошли через проход? Зачем было заваливать дорогу самим себе? Неизвестно, как они будут перебираться. Одно дело, если их только трое и они идут пешком. А если у них отряд, да на лошадях? Зачем это было надо?

— Вот это действительно странно, — согласилась женщина — но кто мешает тебе сходить и спросить самому? Возьмёшь людей, подкрадешься ночью, захватишь одного, а потом пытай сколько хочешь.

Мужчина зло поджал губы.

— Мне заплатили не за это, и если бы не... — он оборвал себя — я так бы и сделал!

— Верю — легко согласилась женщина — А сейчас лучше займись лошадьми. Мою повозку придётся бросить и надо быть готовым к тому, что уезжать придётся очень быстро.

Мужчина кивнул и ушел, а женщина задумчиво протянула.

— Действительно, зачем было заваливать проход?! Случайность? Или нас и в самом деле незримо охраняют? И этот резчик, возможно, очень сильный маг? Что у него на уме? Бояться его или наоборот, постараться, на всякий случай, приблизить к себе? И что мне это даст? Солдаты Рольфа постараются его прирезать, и первая же ночь может превратиться в побоище. Ну, уж нет, лучше пока оставить всё как есть. Хочет он плестись в хвосте обоза — его дело. Спину прикроет, и то ладно. Подсунуть ему служанку или «друга». Слишком явно, а подстроить что-то более тонкое нет времени. Ладно, едем вперёд, глядим во все глаза и ждём продолжения — решила она.

 

Столица и новые планы

«Как говорили китайские мудрецы (а они знали толк в тактике и стратегии!): "Главное в войне не напасть на врага, а разрушить его планы"». (С)

Столица Карсуна, Барлан встретила шумом и суетой, от которых я уже отвык. Понятное дело, что в большом городе больше возможностей, больше комфорта, но каждый день видеть эти снующие туда-сюда толпы мне было не очень приятно. Лично я для жизни предпочел бы нечто вроде большой деревни, где и комфорта достаточно и никто не беспокоит навязчивым внимание. Может быть, когда-нибудь, я попробую воплотить свою мечту в жизнь, а пока придется мириться и с этой суетой.

Вообще-то по сторонам я глядел даже с интересом, особенно когда попадались вроде бы знакомые места. Разумеется, я не знал или не помнил названий, но, вроде, по этой улице мы с Вероной проезжали и раньше, в этой таверне вроде обедали. Такая мелочь, но временами у меня даже щемило сердце — какой же я был дурак, что не ценил тех минут с Вероной! Ценил, конечно, но мало и не так как надо. Сколько крови попортили мысли о предательстве Вероны, планы мести, пожелания ей смерти и несчастий. Сейчас, после того, что мне довелось пережить за последние полгода, всё это выглядело мелко, глупо. Хотя... Ещё неизвестно, как мы встретимся, что ещё я узнаю. Может, она уже забыла меня, наслаждается жизнью с каким-нибудь графом, а может и вообще исчезла, если и в самом деле была только нанятой актрисой. Так что расслабляться рано, и для начала неплохо бы привести себя в порядок. Больше месяца в дороге, толком не мывшись, провоняв дымом костров, кровью, смертью, вряд ли я мог вызвать доверие у кого-то. Для начала надо устроиться.

Народ на улицах был в основном мирный, гражданский, но своего брата, наемника, я теперь мог определить за километр. Заметив одного, небрежно двинулся к нему наперерез. Симпатичный (в смысле как боец), он сразу заметил моё целенаправленное движение в его сторону, но не стал дергаться, а лишь бросил взгляд по сторонам и чуть поднял руки к поясу. Вроде небрежно, но он уже был готов к возможному бою. Стараясь не делать резких движений и не приближаясь сверх необходимого, я чуть поклонился.

— Прошу прощения за беспокойство, но я приезжий, ничего здесь не знаю, и не могли бы вы мне подсказать...

Мужик с одного взгляда оценил и мои движения, фигуру, оружие и тоже признал во мне «своего». Чуть расслабился.

— Что-то ищешь?

— Как обычно — улыбнулся я — Тихое спокойное место, где можно привести себя в порядок, отъесться, отоспаться. Ещё бы неплохо узнать последние новости, подыскать работу, да и просто поболтать с понимающими людьми.

Мужчина в ответ не улыбнулся, ещё раз оглядел меня с головы до ног, словно оценивая платежеспособность. Покрутил головой по сторонам, вспоминая, где и что.

— В этом районе ничего приличного нет. Если пойдешь в ту сторону — он указал вдоль улицы — то кварталов через десять будет таверна «Дубовая ветка». Комнаты там небольшие, но кормят сытно и берут недорого. Но хозяин пьяных и шумных постояльцев не любит, так что вылететь можно в два счета. Имей в виду — я согласно кивнул — А если выпить в хорошей компании, поговорить, то лучше в «Три гвоздя» — это вон по той улице, кварталов через пять. Тоже прилично, а если какой шум или бардак, то вопросы могут решить очень быстро — он провел пальцем по горлу — Так что хамить там не стоит.

— Притон, что ли? — не понял я.

— Там собираются люди, привычные к мечу и крови — веско сказал мужик.

Можно было понимать по-разному, но лучше понадеяться, что там нечто вроде «клуба ветеранов», «биржи труда» и просто место развлечений. Просил «поговорить» — место указали. Оставалось только сказать спасибо.

«Дубовая ветка» оказалась весьма необычной — вместо привычной деревянной двухэтажки оказалось трехэтажное каменное здание. Чисто моё впечатление — раньше это был дом какого-то богатенького, но дела у него пошли плохо, пришлось продать за долги, и новым хозяином неожиданно стал трактирщик. Перегородки на первом этаже разломали, превратив его в два больших обособленных зала. В первом, как обычно — «фирменные» обеды, во втором обедали «уважаемые» люди. Было немного дико видеть лепнину под потолком, но, в принципе, есть это не мешало и быстро забывалось. Второй и третий этаж тоже перестроили, но совершенно по-другому. Тут, наоборот, понаставили перегородок, превратив в некое подобие коммуналки или общаги. «Удобства» в конце коридора. Примерно по тридцать комнатушек на этаж. Узкие длинные пеналы с потолками под три метра. В моей комнате даже была половинка прежнего большого окна с врезанной маленькой форточкой. Из мебели только узкий топчан и табуретка, но на дверях висел замок, относительно чисто, цена не очень высокие, так что я легко согласился с условиями хозяина. То ли он был помешан на порядке, то ли из секты местных пуритан, но мне запрещалось петь и пьянствовать в своей комнате, входную дверь закрывали в двенадцать ночи. Почти как в пионерском лагере, но после всех моим приключений, именно такая тихая гавань и была пределом мечтаний. Жаль будет, если я опять во что-нибудь вляпаюсь, и остатки росписей на стенах покроются красными брызгами...

А развлечься... Никто ведь не запрещает заночевать в другом месте.

В блаженной полудрёме отмокая в большой лохани, мысленно поздравил себя с окончанием очередного идиотского этапа своей жизни. Если очень коротко, то я — жив, хотя дорога в Барлан чуть не угробила меня своей нудностью и «мутными» отношениями, если можно так сказать.

В обозах и в самом деле перевозили что-то очень ценное (я так и не понял, что это было). Доставка была поручена Манго, но было ещё несколько группировок, желающих наложить на груз свою лапу, да ещё начальник охраны Рольф оказался предателем и вёл тоже свою игру. Они бы и так перегрызли друг другу глотки, а тут ещё очень «вовремя» появился я. При нападении банды бородачей это было чистой случайностью, но Рольф заподозрил меня как боевого мага, направленного защищать груз, ну, и понеслось. Я было размечтался, что неприятности остались позади, но в первый же вечер после того, как мы уехали из Чангара, меня чуть не убили двое стражников уже из нового обоза. Мне бы, дураку, плюнуть на такие мелочи, ехать своей дорогой, так нет, самолюбие взыграло. Как же, дракон, маг, боец. Решил разобраться, наказать. Детектив хренов... Как я теперь понимаю, меня приняли за ещё одного конкурента и постарались избавиться. А дальше вообще мрак. Война всех против всех. Странные разговоры, странные намёки, многозначительные переглядывания за спиной. Люди, исчезающие чуть ли не каждый день, умирающие от отравлений или от удара в спину. Мне было хуже всех, потому что я вообще не понимал из-за чего весь этот сыр-бор, почему все мечтают меня убить. Только и выручало, что последний год мне постоянно приходилось жить с оглядкой, да и моя магия для некоторых стала смертельным сюрпризом. Рольфа я вычислил и уничтожил довольно быстро, и умница Манго предпочла спрятаться уже за мою спину, ничего не объясняя. В итоге, к концу пути из заинтересованных лиц в живых остались только Манго да я. Поганое путешествие.

За всю дорогу только один приятный эпизод — это когда Манго передала три шкатулочки непонятным людям в плащах с капюшонами. Передала, расслабилась и на радостях пообещала мне исполнение всех желаний — мол, когда вернёмся в Лисгар, она осыплет меня золотом, сделает своим близким «другом» и даже представит королю. На мгновение я ошалел — чтобы я, сам, по доброй воле, поехал обратно в Лисгар, да ещё и к королю пошёл своими ногами?! Надо было видеть лицо Манго, когда я, не удержавшись, начал смеяться... Удивление, недоумение, ярость оскорблённой женщины.

Отсмеявшись, я всё-таки поклонился и извинился.

— Прошу прощения, госпожа, и не принимайте мой смех на свой счёт — это у меня... нервное.

Вряд ли она меня поняла. Почти наверняка я приобрёл ещё одного врага, ну и наплевать. Надеюсь, мы никогда больше не увидимся.

Жрать хотелось неимоверно, но гораздо больше мне нужны были новости. Можно было осторожно пораспрашивать и в «Дубовой ветке». но сейчас меня больше интересовал военный аспект событий. А где об этом расскажут лучше, чем за столом ветеранов? Так что я переоделся во всё новое, что купил на ближайшем рынке, и отправился в «Три гвоздя».

Обычная, классическая таверна, которых я повидал немало, и я не сразу понял, почему мне указали именно на неё. Обычный зал, обычные столы, обычные посетители. Может что-то интересное будет ближе к вечеру? Чтобы как-то протянуть время, решил побаловать себя роскошным обедом. Больше половины столов были свободны, но я не стал усаживаться, как обычно, в угол, а устроился рядом с окном. Сидеть неизвестно сколько, так почему бы не потаращиться хотя бы на прохожих?

Подошедшая дородная служанка спросила:

— Что принести?

Полагалось бы ответить: «А что у вас есть?». но я решил немного побарствовать:

— Значит так. Супчик с потрошками. Жаркое с овощами, пару бутылок вина. Лучшего — уточнил я на всякий случай — Ну, а потом видно будет.

Служанка невозмутимо оглядела меня с головы до ног.

— Если вино в бутылках, то это будет десять серебрушек.

Я так же невозмутимо, не считая, выложил на стол горсточку серебра.

— Мало будет — скажешь.

Служанка заметно повеселела. То ли рассчитывала на чаевые, то ли ещё что, но взгляд стал заметно приветливей.

— Щас всё будет.

«Щас» и в самом деле оказалось весьма быстрым. Каких-то пара минут, и служанка притащила пару бутылок вина и кружку. Вообще-то вино в бутылках по местным понятиям было выпендрёжом, и большинство предпочитали простенькое пойло из бочек. Я сам пил вино из бутылок только в присутствии Вероны и на её деньги. Я, конечно, не спец, но тогда вкус мне понравился. Да и оформлено было так, чтобы радовать не только вкус, но и взгляд — бутылка темного стекла, тисненая золотом этикетка, пробка зафиксирована проволокой (что-то типа нашего шампанского). В таверне, разумеется, было попроще — и этикетка блеклая, хотя рисунок и был выполнен в цвете, и пробка обычная, залитая сургучом. Я осторожно плеснул вина в кружку, пригубил. Конечно, не как у Вероны, но после той бурды, что обычно подавали в тавернах, очень даже ничего. Я милостиво кивнул служанке.

— Сойдёт. Тащи остальное.

Вино с голодухи сразу ударило в голову, и я чуть расслабился, разглядывая посетителей. Всё как обычно — мастеровые, приказчики, несколько женщин. Парочка из них откровенно скучали, но у меня и мысли не возникло приглашать их за свой стол. Нафиг, нафиг. Я ещё не настолько опустился, чтобы подбирать чужие объедки, да и венерических болезней здесь тоже хватало. Удовольствие на час получить можно, а вот где и как потом лечиться? Можно и к целительнице, но я ведь со стыда сгорю, рассказывая и показывая свою проблему. К тому же, целительница наверняка заинтересуется моей странной кожей, захочет посмотреть всё тело... Не, нафиг.

Принесли чуть парящую чашку с похлёбкой, булочки вместо хлеба, и я забыл про окружающий мир. Наваристый густой супчик был великолепен, но как описать его вкус? Я не смогу. Вроде были какие-то овощи, вроде какие-то крупы и специи, но всё вместе давало неповторимый вкус. А может это я соскучился по нормальной домашней еде? Больше месяца, считай, у костров, бесконечные каши и простенькие тюри. А тут...

Опомниться не успел, как чашка опустела. Вытерев со лба неожиданный пот, расслабленно отвалился от стола. А нормально здесь кормят! Если и остальные блюда будут не хуже, но сюда можно будет ходить хотя бы ради вкусного обеда.

Служанка, наблюдавшая за мной, тут же притащила большое блюдо, на котором горкой были сложены ребрышки с большими кусками мяса. Да ещё овощи, да жижка, да запах... Так и хотелось хватать и есть, но я себя пересилил — я же никуда не тороплюсь.

Откинувшись, пригубил вина. А жизнь-то налаживается!

Ковылявший мимо стола одноногий остановился, окинул взглядом моё пиршество.

— Похоже, дельце у тебя выгорело приличное. Угостишь на радостях?

Вот только алкаша-прихлебателя мне не хватало! Да и видуха... Высокий, худой как щепка. То ли от болезни, то ли с рождения, но весь словно усохший. Лицо костлявое, кожа неприятно бледная, взгляд устремлен на бутылки с вином. Взгляд непонятный — вроде просит, а вроде как и требует. Не может оторвать взгляд от бутылок, но промелькивают и остатки гордости. Если ещё не совсем пропил мозги, то может что и расскажет интересное?

В моих странствиях со всякими приходилось общаться, но вот к такими, опустившимися, всегда испытывал какую-то брезгливость. Ладно, выгнать всегда успею.

— Можно и угостить, — на лице одноного промелькнула радость — но... — лицо сразу напряглось — я давненько тут не был, так что придётся рассказывать все новости.

— Новости? Да сколько хочешь! — мужик ловко, по-хозяйски, устроился на лавке с другой стороны стола, положил под руку костыль и так же по-хозяйски рявкнул служанке — Эй, Ляля, кружечку мне.

Чувствовалось, что он здесь «за своего». Странно. Обычно алкашей в приличных заведениях стараются не пускать. Наполнив кружки, приподнял свою.

— Что будем праздновать? — мужик тоже приподнял свою.

— Живой остался, и то праздник.

— Верно — согласился собутыльник — Вот я теперь и праздную почти каждый день.

Не чокаясь, выпили, и алкаш, не спрашивая разрешения, сразу принялся за мясо. Основательно так, обгрыз ребрышко, уже не спрашивая разрешения, налил вина, и мы снова выпили. Он — до дна, я — пару глоточков. Я уже начинал жалеть, что разрешил ему сесть за стол. Не то чтобы мне было жалко вина или жратвы, но когда тебя пользуют только как источник дармовщинки, это противно.

Обчистив второе ребрышко, мужик снова приложился к кружке и неожиданно сказал:

— Лакмус.

— Чего? — Не понял я.

— Лакмус меня зовут — разъяснил мужик — А к тебе как обращаться?

Это он ловко завернул, невольно хмыкнул я. Вроде как и в душу не лезет, вроде готов называть хоть падишахом, давая мне свободу маневра. Снова сменить имя? Зачем? К своему третьему имени я уже привык, вроде нигде здесь не засветился. Так чего изобретать велосипед?

— Зови Адрагом.

— Адраг — мужик словно попробовал имя на вкус — Мда, ничуть ни лучше моего. Где же это матери так детей называют?

— Далеко. Очень далеко — усмехнулся я.

— Ну, далеко так далёко — легко согласился одноногий — Так про что ты хотел узнать?

— Ну... Я уже был у вас проездом с год назад, а сейчас решил место потеплее да поспокойнее подыскать. Вот мне и интересно — что у вас творится, как с работой.

— У нас? Да, наверное, как везде.

— Говорят, у вас какой-то заговор был?

— Заговор?! — откровенно удивился мужик. Потом вспомнил — А, ты про это. Было чего-то с полгода назад, но там никто ничего не понял — он отхлебнул из кружки — Было тихо, спокойно, а потом в одну ночь началась резня. Сколько ребят зря положили... — одноногий даже печально вздохнул — Наши ведь как — чтобы с мечом ходить, денег побольше, да чтобы шкуру не подставлять. Про заговоры никто ничего и не знал, а тут подняли ночью да повели сюда, в столицу. Может, чего бы и получилось, но, по слухам, кто-то предупредил короля, и он успел вызвать верные ему части. Ну и... — мужик снова отхлебнул из кружки и задумался, словно вспоминая те дни.

— Ногу-то в те дни потерял? — негромко спросил я.

— Ногу? А, не... — мужик очнулся — Это пару лет назад на лесной дороге бандиты на обоз наскочили, а мне вот не повело. Жив остался, но теперь приходится перебиваться случайными заработками.

— Значит за одну ночь всех «зачистили».

— Если бы — хмыкнул Лакмус — Это только тех, кто с оружием в столицу приперся и на улицы вышел. Трупы несколько дней телегами вывозили. А вот тех, кому король потом чистилище устроил, вообще никто не считал. Нам, во всяком случае, никто не говорил. Но месяц, наверное, чиновники не успевали переписывать указы о присвоении новых титулов — он хмыкнул — Бывало, замки по несколько раз хозяев меняли.

— Лучше стало?

— Да кто ж это знает? Король на троне, армия у столицы, а то, что не всем сладко живется, так это во все времена было. За столами в тавернах свободных мест стало больше, это точно. Из наших кого убили, кто сам сбежал. Заказов на охрану было много, платили втрое, только вот желающих стало резко меньше. За денежкой погонишься, а кто знает, кого ты охраняешь? Может твой наниматель взлетит через месяц к самому трону, а может через неделю вас обоих потащат в пыточную. Так что большинство предпочли побыстрее наняться в охрану обозов и разъехаться подальше.

Лакмус рассказывал почти очевидные вещи, но я вдруг порадовался, что провел тот месяц в одиночной камере. Мне вообще тогда сказочно повезло. Если бы не заступничество Вероны...

Встряхнувшись, осушил кружку и наполнил снова.

— А ещё доходили слух, что у вас тут война была.

— Война? — опешил Лакмус — С кем?!

— Ну, вроде с какими-то кочевниками.

— А, ты про это... — отмахнулся Лакмус — Не было там ничего.

— Как не было?! — опешил уже я — Вроде там тысячи погибли.

— Всякое болтали, но мне-то уж лучше знать. Значит так. Зачинщиком заговора объявили герцога Орландо. В ту ночь его прикончили, а его земли король поделил и часть отдал своей родственнице леди Вероне. Уехала она там порядок наводить, а, наверное, через месяц прискакали гонцы на взмыленных лошадях и стали рассказывать всякую жуть. Мол, идёт неисчислимая орда диких кочевников, мол, у них там какие-то страшные колдуны, что убивают всех подряд, ну и всякие прочие страшилки. Король особо не раздумывал — у него и так почти вся армия у столицы собралась, взял всех, кто под рукой был, и отправился на выручку. Шли, шли, шли. Дошли до самой границы, а никого и нет.

— Как нет?

— А так и нет. Было немного кочевников, но они уже все принесли присягу верности леди Вероне. Сказывали всякие сказки, что там перед этим был бой каких-то магов, но кроме остекленевшей долины ничего не осталось. Ну, наши постояли недельку, кавалерия прошлась частым гребнем по степи, уничтожила несколько мелких отрядов, но никакого нашествия не нашла. Ну и чего там стоять? Развернулись и пошли обратно. Только месяц сапоги топтали.

Со стороны, чужому человеку, те события могли и так увидеться, но мне стало немного обидно.

— Я слышал, что там погибло человек восемьсот — триста солдат леди Вероны и пятьсот кочевников, которые хотели ей служить.

— Может и погибли — согласился Лакмус, открывая новую бутылку, которую нам принесли — А может просто сбежали. Тел-то ведь не нашли? Так что как там было на самом деле....

— Да, как там было на самом деле, теперь никто и не узнает — вынужден был согласиться я — Но всё лучше уж дороги топтать, чем в бою погибать.

— Лучше — хмыкнул Лакмус.

— Да и этой, как её, леди Вероне, было спокойнее, что армия пришла.

— Ну, в первый момент, конечно, спокойнее. Только ведь сила туда пришла серьёзная — тысяч двадцать войска. И вот они сначала к границе прошли, там неделю постояли, потом обратно вернулись. Да всех кормить надо, да не все солдаты паиньки, да дезертиры обязательно были. Сам знаешь, армия в походе — хуже саранчи. Что не съедят — то потопчут или с собою заберут. Пока король был в строгости, так все местные барончики да начальнички перед ним чуть не на пузе ползали, в верности клялись. А как в столицу вернулся, все сразу страх потеряли. Кто грабежами занялся, кто земли потихоньку прихватывал. Короче, бардак и разруха.

— Так надо было быстренько... — я демонстративно сжал кулак.

— Так надо бы, — согласился Лакмус — только кто этим заниматься будет?

— Как кто? — не понял я — у Вероны вроде и солдаты были?

— Вот именно, были — хмыкнул Лакмус — Половина тех, что король давал, исчезли, остальных он с собой обратно забрал. Ну, типа, никакой угрозы нет, так что нечего им прохлаждаться. Вот и осталась она с неполной полусотней, которой хватает только стены у замка охранять, да окрестности чуть прикрыть.

— Так набрать надо новых.

— Набрать нетрудно, только ведь за это платить надо. Наши ведь, как узнали про этот случай, так туда и ломанулись. Приехали, покрутили носами, а как узнали, что платить будут мало, а ездить и рубиться придётся много, так почти все назад и уехали.

— Так вроде Верона не бедная должна быть?

— Может и не бедная, только сам посуди — любая война готовится долго, на всём пути, куда армия пойдёт, заранее склады делают с запасами зерна, фуража и прочего, что армии потребно. Так?

— Так — кивнул я.

— Это если правильно делать. А тут армия, считай, из казарм вышла и быстро-быстро в чистое поле пошла. Чем кормить? Где лошадей брать? Только у местных. Может и деньги платили, а толку? У семьи может одна курица всего есть, но она ведь за год может сотню яиц снести. А если за неё медяшку заплатили, голову сразу свернули да в котёл солдатский? Ни курицы, ни яиц. Серебро и золото жрать не будешь, а когда это к тебе торговцы с новым товаром ещё доберутся? Вот я и говорю, что армия — как саранча. Вроде защита, а как она прошла, все запасы выгребла, так сам с голодухи можешь взвыть. Так что денег у леди Вероны сейчас точно не лишек. А ещё и разбойники разгулялись, так вообще хоть вешайся.

— А король? Почему бы ему не отправить туда несколько сотен?

— А с какой стати? Земли теперь леди Вероны, так что с неё и спрос. Хотя, какой там спрос с бабы? С хозяйством она может и справится, а мечом махать? Тем более, что она щас брюхатая.

У меня вдруг пересохло в горле.

— От кого?

— А я почём знаю? Я у её постели свечку не держал. Всякое болтали, но вроде постоянного мужика у неё нет.

Мы пропустили ещё по стаканчику. Лакмус занялся очередным ребрышком, а мне кусок поперёк горла встал. Я-то думал, что у Вероны всё нормально, хотел только глянуть на её счастливую жизнь, а тут... Вроде и войны толком не было, а всё не так, всё через коленку.

Сейчас, после рассказа Лакмуса, всё становилось очевидным, и я принялся мысленно считать. Триста солдат и пятьсот кочевников погибло со мной в том бою у речки Глубокой. Могло остаться в живых с полсотни раненых в лагере на другом берегу, но это ещё неизвестно. Наверное, осталось с сотню кочевников-воинов из тех, что принесли присягу Вероне, но эта сотня мужиков — на несколько тысяч женщин, детей и стариков. Они и так, наверное, с трудом выживают, и на них рассчитывать бесполезно.

Был ещё вольный город Сундур, но, пока я приводил его к покорности, погибло ещё человек триста, стены полуразрушены, в окрестностях ещё тогда появились банды, так что на его поддержку тоже рассчитывать нечего. Солдаты есть у баронов, но они Верону ненавидят (в том числе и из-за меня) и ни один не придёт к ней на помощь. Вот и получается, что земли есть, формальная власть есть, а фактически у Вероны только замок Даргау и от силы сотня солдат на всё про всё.

Ей бы сейчас помочь хоть немного, поддержать в трудную минуту, только чем? Горсть камней у меня ещё осталась, но как подсунуть ей эти деньги? Здрасьте, я ростовщик, пришел предложить вам денежки под грабительский процент? Верона — баба умная, сама на такое не пойдёт. Без процентов — ещё более подозрительно. Нанять отряд, заплатить немного аванса и отправить служить к Вероне? Наверное, проблемы не будет, но любой умный начальник сразу задумается — а с какой стати ему подвалило такое счастье? Готовый отряд, по численности превосходящий его собственный. Какие у него цели? А если задумана измена — убить Верону, захватить крепость, поставить своего человека? Любой задумается.

Можно попробовать снарядить обоз, привезти продукты, инструменты, продавать по низким ценам, но для этого надо знать — что именно нужно и сколько. К тому же, это только разовая акция. Если там и в самом деле бандиты разгулялись, то через месяц всё вернётся к прежнему бардаку и беспределу.

Так что тогда, начинать делать зачистки, наводить порядок? Будь я как прежде в должности Хранителя Вероны, когда мне позволялось творить что угодно, то без проблем. А сейчас? Сейчас я — никто. Даже если наберу отряд, приеду, будут только подозрения. Прикинуться отрядом Тайной стражи, направленным для зачистки? Обман откроется в любой момент и будет только хуже. Так что делать?!

Я крутил ситуацию и так, и этак, и постепенно в голове забрезжила некая идея. Отряд нужен, но... незаметный отряд, которого вроде как и нет, но он всегда был бы под рукой.

— Лакмус, а сколько сейчас стоит наёмник?

Одноногий оторвался от очередного ребрышка.

— Ну, смотря какая работа. Обычному солдату при спокойной службе платят золотой в месяц.

— А очень хорошему при неспокойной?

— Ну... Слышал, что платили и по три золотых.

Я тут же прикинул предстоящие расходы. Если набирать сотню, то это триста золотых в месяц. Если на полгода, то почти две тысячи. Золота у меня нет, но ещё осталась часть камней, которые я своровал у графини Анха. Если продавать по прежним ценам, то тысячи три-четыре должно быть точно.

— Лакмус...

— Чо?

— Я хочу нанять отряд.

— Деньги есть — хоть армию — хмыкнул одноногий.

— Деньги есть. Нужно несколько надежных, с которыми я могу поговорить об этом. Посоветуешь?

Изрядно осоловевший от выпивки и сытной еды Лакмус долго смотрел на меня, потом внимательно оглядел зал.

— Надежные люди есть. Щас я им про тебя скажу, а дальше ты сам.

Я кивнул.

С трудом выбравшись из-за стола, Лакмус, пошатываясь, направился вглубь зала. Подошел к одному столу, другому, о чем-то пошептался с сидящими там мужиками. Я вдруг засомневался — ну кто всерьёз будет слушать алкаша? Но вот поднялся один, второй, третий, о чём-то переговорили между собой и неспешно двинулись в мою сторону.

Подошедшую троицу можно было принять за кого угодно — крепкие фигуры, уверенные взгляды. Чувствовалось, что люди знают себе цену и не поленятся замахнуться мечом. Встреть таких на дороге и не поймешь кто это. Может приказчики, может дворяне, подавшиеся в солдаты, а может и разбойники с большой дороги. Я молча указал на скамью с другой стороны стола, и они спокойно сели, разглядывая меня. Спокойно ждали, пока я заказал вина, пока разливал по кружкам, но не притронулись, ожидая разговора. Всё правильно, я позвал, мне и начинать.

Пригубив вино, отставил кружку и чуть кашлянул, собираясь с мыслями.

— В ближайшее время мне могут понадобиться хорошие бойцы, и я хочу нанять небольшой отряд.

Мужики спокойно ждали продолжения и лишь тот, что сидел справа, небрежно бросил:

— Сколько, на какой срок, что надо будет делать?

— Сотня, на полгода. Что делать? Пока точно не знаю. Для начала надо будет приехать по возможности незаметно в один городок, обустроиться и жить очень тихо. Собирать сведения, заводить знакомства, вести разведку. Возможно, некоторым придётся устроиться на службу в один замок. Надеюсь, до этого не дойдёт, но возможны рейды небольшими группами. Если придётся собирать для боя всю сотню сразу, значит дело совсем швах, и может никто не вернётся.

Мужики переглянулись.

— Это ж с кем нам придётся воевать?

— Надеюсь, ни с кем. Ну, может, придётся прищемить хвост некоторым баронам.

Мужики не сводили с меня взглядов.

— Ты соображаешь, что говоришь? Это же государственная измена, и за такое по головке не погладят!

— А кто об этом расскажет? Я — нет, а кто там пропал, или упал с лошади и убился — так мало ли бывает несчастных случаев? А барон там или граф, какая разница? Умирают они ничем не хуже простого крестьянина.

— Предлагаешь собрать банду?

— Предлагаю деньги за службу в особом отряде.

— Содержать сотню, воевать с дворянами... Ты, поди, какой-нибудь сынок, лишенный наследства, и теперь решил вернуть себе папашино поместье? Или счеты с кем свести? Не, мы тебя не знаем и рисковать своими головами непонятно для чего не будем!

Мужики дружно начали вставать, и тогда я негромко бросил:

— Каждому по пять золотых в месяц. Сразу за полгода.

Фраза оказала волшебное действие — мужики замерли, переглянулись и снова уселись за стол. Теперь они рассматривали меня с гораздо большим интересом. Один даже начал вслух считать.

— Если каждому по пять, да сто человек, это получится пятьсот. А если сразу за полгода, то... три тысячи золотых за раз?!

— Ещё тысячу подкину на первое обустройство.

— И ты вот так, запросто, бросаешься тысячами? Меч у тебя хороший, но вряд ли ты купаешься в золоте, да и на приемах у короля я тебя что-то не видел.

Наверное, это была такая шутка, оборот речи, но я «купился» и невольно хмыкнул.

— А зачем нам балы? В тюремной камере мы с ним запросто разговаривали.

У мужиков округлились глаза.

— С королем в одной камере?

— А что такого? — снова хмыкнул я — Он за столом, я рядом с палачом.

После долгого молчания второй негромко спросил:

— И ты сейчас хочешь...

— Короля это не касается! Во всяком случае, вреда ему быть не должно, можете не волноваться.

Мужики сидели, молчали, переглядывались, и я примерно мог представить, что творится у них в головах — богатенький буратино сорит деньгами, намекает на знакомство с королём, собирает отряд ехать «резать кой-кого». Если они ещё узнают, куда ехать, то могут сложить два и два, и я в их головах стану чем-то вроде внебрачного сына герцога Орландо, решившего отомстить. Логично? Вполне. И неизвестно, что теперь будет ими двигать — то ли желание помочь в моей предполагаемой мести, то ли сдать меня первому же наряду стражи как врага короля. Такие проблемы мне бы и даром не нужны, но как заполучить отряд, который будет всё время под рукой, но невидим для всех? Такое можно на личной преданности, а она не появляется за несколько дней. С деньгами тоже не очень хорошо — слишком много и сразу, но отряд по моей задумке будет рассредоточен, большинство солдат я даже не буду знать в лицо, и платить помесячно, разыскивая каждого, когда я сам неизвестно как и когда попаду в замок Вероны (и когда выйду), ещё та морока. Конечно, большая вероятность, что кто-то просто смотается, прихватив денежки, но что с этим поделаешь? Дезертиры были, есть и будут в любой армии. Остается надеться, что многие соблазнятся и возможной добычей.

Наемники теперь просто ждали, и я чуть склонился вперёд.

— Нужна надёжная сотня. Самое главное — не болтливых. Не буйных, чтобы могли затаиться и не устраивать драки в пьяном угаре, особенно когда деньги появятся. Десятников выберете или назначите сами. Я светиться не буду, и обо мне будете знать только вы трое.

— К какому сроку собирать?

— Ни к какому. Можете начинать прямо сегодня, а по мере набора отправлять людей россыпью, чтобы не ехали строем при всём вооружении.

— Так надо будет сразу деньги выплачивать — напомнил третий.

— Само собой — кивнул я — Постараюсь достать деньги завтра-послезавтра.

— Так их ещё и доставать надо? — лица разочарованно вытянулись.

— А вы что думаете, я золото с собой мешками вожу? Но это уже не ваша головная боль. От вас надежные солдаты, от меня деньги — я чуть приподнял кружку — За удачное начало, и чтобы все вернулись живыми.

Я хоть и старался выглядеть уверенным, но за пару дней получить в своё распоряжение несколько тысяч золотых — та ещё задачка. Камни у меня были, но куда с ними идти? Вариантов всего два — или к ювелирам, или к местным ворам. Первый вариант я отмёл. Я могу, конечно, представиться бароном (документы есть), но сумма... Ювелиры народ недоверчивый, и даже если не настучат местной страже, то всё равно слухи поползут. Нужна мне такая слава с первых же шагов в столице? Не нужна. Значит, только второй вариант.

На следующий день с утра нанял с извозчика и поехал кататься по городу. Адреса того притона, в котором «весело» провёл ночь, я, разумеется, не знал, и вся надежда была на зрительную память. Извозчик, узнав, что надо ездить по окраинам, был весьма удивлён, но, получив горсть серебра, только вздохнул и молча щёлкнул кнутом.

Кататься по городу оказалось даже интересно. Несколько раз я замечал места, где мы бывали с Вероной, и в груди сладко ныло от воспоминаний. Но время шло, и лишь часа через четыре я обнаружил знакомую улочку. Убедившись, что это та самая, на радостях бросил извозчику ещё и золотой. Не жалко.

Знакомая улочка, знакомый дом и дверь. Зайдя внутрь и увидев всё тот же зал, всё того же хозяина, я невольно улыбнулся. Глупо, конечно, радоваться тому, что снова оказался в воровском притоне, но для меня это было словно весточка из моей прежней, такой счастливой, как я теперь понял, жизни.

Хозяин, стоявший за стойкой, сразу обратил внимание именно на мою улыбку.

— Не часто сюда заходят с улыбкой — протянул он.

— Прошу прощения, если невольно обидел, но всё такое знакомое, родное, так что не удержался — снова улыбнулся я.

Хозяин насторожился и очень внимательно оглядел меня с ног до головы.

— Вы здесь бывали?

— Я — нет, но мне много рассказывал о вас один мой знакомый.

— И что же он рассказывал? — в голосе хозяина послышалась угроза, и за моей спиной несколько человек, судя по звуку, уже приготовили ножи.

— Только хорошее, только хорошее — поспешил успокоить я — Ему у вас очень понравилось, и он только очень сокрушался, что нечаянно испачкал пол у вас в мыльне и доставил вам беспокойство.

Хозяин не спускал с меня взгляда.

— Не припомню. Когда хоть это было?

— Да с полгода назад, наверное. Может, там и в самом деле дело было мелкое, но он так сокрушался, так сокрушался, что доставил беспокойство хорошим людям.

— Такой низенький, толстый? — полувопросительно спросил хозяин.

— Да нет, ростом и фигурой примерно как я, а одет был как наемник после дальней дороги.

— Ну, — задумчиво протянул хозяин — может, что и было, но дело прошлое и о том забыли. Так что вы хотели? — вернулся он к делам.

— Да ничего особенного. Помощь небольшая нужна.

— Что именно?

— Завтра к вечеру мне будет нужно четыре тысяч золотом.

Вот теперь я хозяина удивил. Он даже потряс головой.

— Мне, наверное, послышалось? Что вы сказали?

Я убрал улыбку.

— Не послышалось. Завтра к вечеру мне нужно четыре тысячи золотом, и я готов поменять эти симпатичные кругляшки на горсть очень красивых сверкающих камешков.

Теперь улыбнулся хозяин.

— Разве я похож на человека, который может иметь такие деньги?

— Не похож, — согласился я — но я ограничен по времени и готов отдать камни с хорошей скидкой.

— Весьма заманчиво, но сумма... сроки... — задумчиво протянул хозяин

— Сожалею, но мне нужно именно так, и очень не хотелось бы иметь дело с кем-то другим...

— Почему? — взгляд хозяина снова стал нехорошим.

— Надежнее и спокойнее. Для меня — я постарался ответить твердым взглядом — Не доверяю я как-то королевским ювелирам — привередливые они, вопросом много задают. Мне бы по-простому, в тихой уютной обстановке. Если бы речь шла о какой-то тысяче, я даже и не рискнул бы беспокоить такого уважаемого человека.

Хозяин пропустил мою лесть мимо ушей, продолжая сверлить меня взглядом. Да и что я о нем знал? Практически ничего. Так, домыслы и интуиция, хотя это мог оказаться самый обычный держатель притона. Если здесь не выгорит, придётся искать другие подходы к ворам, а это время, риск. Здесь тоже непонятно что будет, но хотя бы внешние приличия будут соблюдены.

Хозяин задумался, чуть барабаня пальцами по стойке, и наконец решился.

— Я, конечно, поспрошаю, может и сам в долги залезу ради такого дела. Приходи после обеда, может что и получится.

— Буду премного благодарен — обрадовался я — Обязательно приду.

— С собой пять человек, не больше.

Я сначала даже не понял, о чём он, а потом сообразил, что четыре тысячи золотом — это довольно тяжёлый груз.

— О, спасибо, что напомнили — не самому же такую тяжесть тащить.

Ужинать я отправился в «Три гвоздя». Хорошая кухня — это само собой, но главное — это место мы выбрали для встреч с моим будущим отрядом. Не успел присесть за стол, как рядом нарисовался Карлах (один из вчерашней троицы). Я молча указал на скамью напротив. Карлах уселся и с ходу стал докладывать.

— Десять человек уже согласны, ещё пятнадцать обещали подумать. Как с деньгами?

Я даже усмехнулся — чётко и по сути.

— Завтра обещают встречу. Чем закончится — не знаю. Может, просто пошлют подальше, может, назначат новую встречу, может... На всякий случай, завтра к обеду надо собрать пять человек с оружием. Деньги большие, так что, если есть возможность, пусть наденут кольчуги или ещё какую защиту. Только чтоб народ вокруг не думал, что вы на войну идёте.

— Так мы можем и потом надеть. Куда ехать-то?

— Ехать недалеко — в район Мусонки.

Карлах помрачнел.

— Мда... Там мечами махать не будут. Скорее ножом пырнут или стрелу с крыши пустят.

— Вот и готовьтесь на такой случай. Но и мечи взять не помешает.

— Готовься не готовься, но, если там воры свой клич кинут, то сотня бойцов соберётся за минуты.

— Если на улице, то это моя забота. Или откажемся?

Карлах насупился.

— Разумеется, нет. Но и местечко ты выбрал... Тащить по бандитскому району несколько тысяч золотом? Сделка может и пройдёт нормально, но, если шепнут, что у нас столько золота, нас ничто не спасёт.

Я и сам прекрасно понимал непредсказуемость этой сделки, но быстрая продажа такого количества камней официальным ювелирам могла закончиться ещё хуже.

— Карлах, за уши ведь никто не тянет, и ты можешь отказаться.

Наёмник зло поджал губы.

— Я просто много знаю об этом районе.

— Вот и хорошо, что знаешь — значит придумаешь, как нам подстраховаться, если что пойдёт не так. И ещё. Золота будет много, в руках нести тяжело, неудобно, медленно. Прикинь, может взять повозку или поедем верхом? — Карлах кивнул — Я с утра займусь своими делами, к обеду подъеду, ещё раз всё обговорим и пойдём на встречу — Карлах снова кивнул. Тут как раз принесли мой ужин и я потянулся за бутылкой — Составишь компанию?

— Не до выпивки, дел теперь много.

— Ну, тогда до завтра.

— До завтра.

На следующий день, часа в три, по улицам бандитского района ехал небольшой отряд из шести всадников. Было много странных идей, вплоть до того, чтобы переодеться патрулём кирасиров, но после коротких споров всё это отмели. Во-первых, ещё неизвестно, что мне скажут. Может, очень вежливо, что моё предложение никому не интересно. Во-вторых, мы в любом случае привлечём внимание как чужаки, а уж вооружённые чужаки вызовут только всплеск враждебности. Поэтому мы решили ехать «как есть». Обычная повседневная одежда, обычное оружие наёмников (мечи и кинжалы). Разве что все одели под одежду лёгкие кожаные доспехи, да ехать решили верхом. Прогулка, так сказать, взрослых мужчин, решивших подышать свежим воздухом.

На улочке, где размещался притон, было тихо, спокойно и безлюдно, если не считать с десяток мужчин с откровенно бандитскими рожами, по двое-трое стоявших вдоль улицы. У дверей таверны ещё пятёрка «скучающих» бандитов.

В таверну я зашёл один. Подошёл к стойке, и хозяин молча кивнул в сторону зала. Здесь тоже собралась не очень приятная компания. С десяток мужчин парами разместились по периметру зала, и лишь у окна сидел один. Когда я подошёл, он молча указал на стул напротив.

С минуту мы разглядывали друг друга, и настроение с каждым мгновением портилось всё больше. На этот раз передо мной сидел ну никак не вежливый подпольный ювелир, а матерый волчара. Крепкий, поджарый, с острыми чертами лица. А хуже всего у него был взгляд. Мертвый взгляд. Сразу чувствовалось, что чужая жизнь для него ничего не стоит. Да и на меня он смотрел как труп, который ещё двигается только по недоразумению.

— Ты что-то хотел предложить? — наконец спросил он.

— Да, сделку. Мне нужно четыре тысячи золотых и я готов поменять их на камни.

— У тебя их так много?

— На четыре тысячи наберётся.

— Ты понимаешь куда пришёл?

— Понимаю.

— Странно получается, очень странно. Явился непонятно кто непонятно откуда и сходу предлагает продать камни на несколько тысяч. Всё настолько глупо и безрассудно, что нет слов. Я бы подумал про подставу стражи, но там на подобное никто не решится. Единственное возможное объяснение — что камни — «горячие». прямо раскалённые, и ты готов их продать кому угодно и за какие угодно деньги.

— Горячие? — я мысленно перевёл это как «только что с грабежа или воровства, за которыми гонятся» — Да нет, там всё уже холодное. Как в могиле. И цена мне нужна не любая, а ровно четыре тысячи.

— А ты не подумал, что это мой район, и что я просто буду пытать тебя, чужака, и заберу всё даром?

От бесстрастного голоса пробирала дрожь, но я пересилил себя. Достав из-за пояса свой жезл, освободил его от чехла.

— У меня есть это.

Бандит перевёл взгляд на жезл.

— И что это?

— Гарант честной сделки — я позволил себе чуть усмехнуться.

Немножко энергии в жезл, и глаза черепов засветились кровавым светом. Десяток вихрей в зал, и бандиты, получив удары в голову, одновременно потеряли сознание. Кто уткнулся в стол, кто отвалился на стену, а пара беспомощной массой вообще свалилась на пол.

Положив жезл на стол, я подчеркнуто спокойно спросил.

— Будем пугать друг друга дальше или обсудим дела?

Бандит не проявил никаких эмоций. Спокойно посмотрел на тела своих бойцов, гораздо более внимательно оглядел жезл, потом снова на меня.

— Маг? — полуутвердительно спросил он.

— Если тебе так удобнее, то можешь называть и магом.

У мужика заходили желваки.

— Ты со мной не шути... я ведь...

Я наконец-то догадался посмотреть на него истинным зрением и заметил на груди пару звёздочек магической энергии. Не таких уж и ярких.

— А что, может получиться весело. Помнится, после одного такого развлечения целый квартал пришлось отстраивать заново.

Бандит замер, не сводя с меня взгляда, но переселил себя.

— Ладно, поговорим о деле. Когда сможешь принести камни?

— Я уже принёс. Где оценщик, деньги?

Бандит прищурился.

— Завтра. Всё будет завтра.

Это было ожидаемо, это было рационально и правильно, но совершенно меня не устраивало. Было сильное подозрение, что вторую нашу встречу я точно не переживу.

— Жаль, — разочарованно протянул я — «завтра» меня не интересует.

— А ты что думал? Что я на встречу непонятно с кем потащу мешки с золотом?

— Деньги, знаешь ли, нужны сегодня — я начал подниматься из-за стола — Прошу прощения за доставленное беспокойство.

— Раз нужны, то день можно и подождать.

— Извини, не тот случай.

— И что будешь делать?

— Прошвырнусь по ювелирам. Камень-другой почти любой купит. Суеты только много. А может рассчитаюсь камнями вместо золота. Процентов десять точно сэкономлю.

— Двадцать.

— Чего двадцать?

— Двадцать процентов скидки от нашей цены, и деньги будут через час.

Я невольно уселся обратно. То, что цену при таких сделках определяют минимум на десять процентов меньше, я понимал. Но ещё и от этой цены снять двадцать процентов?! Это получится, что я потеряю почти треть?! Жадность и рассудок требовали развернуться и уйти. Чего я упираюсь с этими деньгами? Этого я не мог объяснить даже самому себе. Только чувствовал, что мне нужно закончить с делами именно сегодня, а завтра обязательно уехать из столицы. Интуиция? Или подсознательное понимание, что волну я уже поднял, и завтра меня будут искать все воры этого города?

С трудом раздвигая губы, пересиливая себя, всё-таки произнёс:

— Пятнадцать процентов. Через час я уйду.

Бандит кивнул.

— Показывай.

— Что именно?

— Камешки показывай, камешки. Деньги будут, но против камней.

Я достал из мешочка несколько камней и положил на стол.

— Дело слишком серьёзное, чтобы обманывать друга.

Бандит взял парочку, покрутил, даже посмотрел на свет. Небрежно бросил их на стол.

— Вроде настоящие — и куда-то за мою спину — Эльхан, пошли людей, пусть привезут Чипа и четыре мешка. Быстро.

Стукнула дверь, и снова всё стихло.

Мы снова сидели, разглядывая друг друга. Наконец бандит чуть усмехнулся уголками губ.

— Всё равно не понимаю. Твоих людей уберут за мгновение, стоит только свистнуть. Тебя... думаю, и тебя тоже. Но ты всё равно пришёл и не трясёшься. На что же ты рассчитываешь? Или есть туз в рукаве, о котором я не знаю?

Говорил он спокойно, словно размышляя, но что я мог ответить? Как и чем убедить? Откинувшись на спинку стула, тоже постарался говорить спокойно.

— Туз в рукаве? Есть, и не один. Но если мне придётся их доставать, то живых здесь не останется. Вообще. Не останется камней, не будет золота. Ничего не будет — я помолчал — И кому это надо? Думаю, всем будет выгоднее провести сделку честно. Ты получишь хороший процент, я получу золото. Тихо встретились, тихо разошлись. Все довольны, все смеются.

— После встречи со мной? Таких ещё не было. И не будет — мрачно протянул бандит. Заметив моё невольное движение, снова усмехнулся — Не дёргайся, я ещё не решил, что с тобой делать.

Больше не обращая на меня внимания, отвернулся к окну и задумался о чём-то.

Ситуация дебильная. Я могу уничтожить и его, и всех его бойцов в одно мгновение, но сам сижу в напряжении, ожидая удара в любой момент. Убийство ничего не решает, потому что мне нужны деньги. Бандит тоже не спешит, ожидая проверки камней. Мы оба готовы убивать, и оба ждём. Он, скорее всего, подаст сигнал после передачи камней. Может и мне, не дожидаясь нападения, «зачистить» всех после получения золота? Горсть вихрей, и все лягут. Ещё парочку, и дом заполыхает. Только вот придётся зачищать и тех, что ожидают на улице. Опять кровь, трупы и шум на всю столицу. Тем более, что почти наверняка явятся маги и могут что-то почувствовать. Мне это надо? Совершенно не надо. Значит, убийства — только в крайнем случае, и, по возможности, железом.

Приняв решение, я чуть успокоился и занялся защитой. Сложность была в том, что меня окружала мебель, а ставить защиту, закрывающую всё тело (как её описывают в книжках), я так и не научился. С горем пополам разместил с десяток вихрей за своей спиной, над головой, у окна. Хотя бы от метательного оружия они меня защитят, а бросившегося человека просто порубят на фарш. Надеюсь, до этого не дойдёт.

Прошло, наверное, с полчаса, прежде чем послышались торопливые шаги и в зал вошло несколько человек. Нестерпимо хотелось оглянуться, но я себя пересилил, сосредоточив всё внимание на главаре. Если что и начнётся, то только по его команде.

К столу подошло трое. Двое верзил волокли кожаные сумки и по знаку старшего с глухим звяканьем сложили у его стула. Третий был очень похож на одного моего знакомого — крупное лицо, огромный нос, глаза чуть навыкате. Огромная потная лысина в окружении венчика чёрных вьющихся волос. Ни за что бы не подумал, что это ювелир, но мужчина уселся у края стола и деловито стал выкладывать предметы своей профессии — пинцет, щипчики, несколько луп, аптекарские весы. Ещё зачем-то стаканчик с водой, бутылку с водой, коробочку, напоминающую фонарик, небольшие счёты и блокнот. Дождался кивка главного и потянулся к россыпи камней.

Сразу чувствовался профессионал — движения легкие, чёткие, выверенные. Взял камень, поднёс к глазам и замер, словно впитывая или погружаясь в него. Несколько мгновений, и камень отложен в сторону, а ювелир уже что-то пишет в свой блокнот. Такое впечатление, что он даже вес определял без всяких весов. Первый десяток камней были оценены за несколько минут. Пришлось доставать из мешочка ещё несколько.

Взял очередной камень, ювелир снова замер, но теперь это было больше похоже на ступор, словно он не верил собственным глазам. Посмотреть, конечно, было на что. Камень крупный, почти с фалангу большого пальца. Отполирован как неправильный пятигранник, но торцы оставлены необработанными. И ещё на одной из граней выгравирована вязь непонятных символов. На мой взгляд, из него получился бы неплохой кулон, но после продолжительного молчания ювелир чуть ли не со стоном вернул камень мне. Старший мгновенно насторожился.

— В чём дело, Чип?

— Тартак, это... это... Альхаир!

— И что это значит?

— Этот камень был украден из королевской сокровищницы лет пятьсот назад. Он чем-то важен для магов, и я слышал минимум о пятерых, убитых в борьбе за него.

— Сколько он может стоить?

— Мы не сможем его продать!

— Почему?

— Нас убьют только за то, что мы его видели! Я уж не говорю про месть прежнего хозяина камня. Маг не успокоится, пока не вернёт его.

Тартак перевёл тяжелый взгляд на меня.

— Так вот почему ты так торопишься...

Я был весьма удивлён словами ювелира, но только пожал плечами.

— Прежний хозяин мёртв, так что с этой стороны чисто.

— Это точно?

— Иначе бы я здесь не сидел — невольно хмыкнул я.

— Значит, если ты исчезнешь, то следов вообще не останется... — протянул Тартак.

Я медленно положил руку на жезл.

— Мы это уже обсуждали.

Тартак взял камень, покрутил и снова, как будто не обращаясь ни к кому конкретно:

— И о свойствах камня ты ничего не знаешь, раз решил продать...

Чувствовалось, что сейчас решится моя судьба. Ещё один намёк без ответа, и Тартак решит, что со мной можно не считаться. Я направил энергию в жезл, и глаза черепов засветились кровавым светом. Тартак мой намёк понял прекрасно. Осторожно положил камень на середину стола и кивнул ювелиру.

— Считай без этого.

Дальше оценка шла в тишине. Минут через десять я в очередной раз полез в мешочек и обнаружил, что там осталось всего с пяток мелких камней. И тут меня переклинило. Слишком всё просто, и всё по указке Тартака. Я уже почти всё показал, но даже не знаю, на какую сумму могу рассчитывать. Я молча сунул мешочек в карман.

— Сколько уже получилось?

Чип покосился на Тартака, и, получив утвердительный кивок, защёлкал костяшками счёт.

— Почти пять тысяч.

— Сойдёт — и уже мне — можешь забрать деньги и уйти.

Отдать на пять, а получить только четыре тысячи?! Я медленно встал.

— Решил изменить условия?

Тарнак оскалился.

— Здесь Я назначаю условия!

Я не стал спорить. Сосредоточится на ощущениях драконьей лапы и медленно повёл когтем по столу. Стол заскрипел, и было довольно забавно смотреть, как невидимый коготь продирает глубокую борозду в дубовой столешнице. Доведя борозду до камней, я отделил десяток (примерно пятую часть), и сгрёб к себе. Тартак было дёрнулся, но я подцепил его когтем под подбородок и притянул к себе.

Сзади послышалось движение, тут же раздался чавкающий звук и на нас обрушился дождь из крови и ошмётков, бывших когда-то людскими телами. Я даже не стал оборачиваться, чтобы убедиться в действии своих защитных вихрей. Именно кровавый дождь — всё, что должно остаться от человека, попавшего под их удар.

Лицо Тартака превратилось в кровавую маску, но взгляд горел холодной яростью. Я чуть посильнее надавил когтем, и с подбородка Тартака закапала его собственная кровь.

— Условия, значит, меняем? Ну что ж, свой процент ты уже получил — Я медленно убрал ноготь от его горла — деньги на стол, не то...

Тартак готов был убить меня, но не решился. Шмякнул мешки на стол, молча наблюдал, как я сгрёб часть камней в мешочек, но когда я взялся за мешки, не выдержал.

— Ты не уйдёшь отсюда живым. Даже если сможешь сегодня прорваться, тебе не жить.

— Тартак, ты не понял. Я уйду отсюда, даже если придётся залить кровью все улицы. Но это не в твоих интересах, потому что тогда я сегодня же вечером устрою грандиозную пьянку и обязательно проговорюсь, что продал тебе знаменитый камень Альхаир. А ты устроил бойню, чтобы я никому не мог об этом рассказать. Уже ночью об этом узнают маги, а утром... Тебя будут пытать бесконечно и никто не поверит, что камня у тебя нет — Тартак скрежетал зубами, но молчал. Я устало вздохнул — Я получил деньги, ты получил камни. Для обоих будет лучше, если мы разойдёмся относительно мирно. Гибель твоих людей — случайность. Если ты скажешь своим пропустить меня, завтра я исчезну. Скажешь убить — сам не доживёшь до завтрашнего вечера. Выбирай.

Если бы Тартак мог убить взглядом, я бы уже несколько раз умер в страшных мучениях. Но он, на моё счастье, не мог. После бесконечно тянущихся мгновений он проскрежетал:

— Ладно... сегодня ты уйдёшь.

На улицу мы вышли вместе. Тартак чуть впереди, я за ним. Оба в крови. При нашем появлении все замерли, готовые схватиться за оружие, но Тартак достаточно громко сказал: «Гости уезжают». Никто не сдвинулся с места, но хотя бы и не бросился на нас. Я подошел к своим, и наёмники подхватили сумки с золотом. У всех серые от напряжения лица, и я чуть ли не прошептал: «Уходим медленно!». Меня послушались. Медленно закрепили сумки к сёдлам, медленно уселись верхом, неспешно тронулись в путь. Бандиты не сводили с нас взглядов, оглядывались на Тартака, но тот команды к нападению так и не дал. Тоже не сводил с меня ненавидящего взгляда, но молчал. У меня от напряжения всё застыло, я готов был бить не раздумывая на любое резкое движение, на любой необычный звук, но ехали мы медленно. Как сквозь строй — чуть не из каждой подворотни за нами следили совсем не с дружелюбными взглядами.

Через несколько перекрёстков я повернул направо, затем налево, потом поворачивал беспорядочно, стараясь сбить со следа. У какой-то бочки торопливо умылся, смывая кровь, и накинул на плечи чей-то плащ. Теперь на каждом перекрёстке я останавливался, и если мне не нравился чей-то взгляд, то его владелец получал оглушающий удар. Вполне возможно, что большая часть этих несчастных были случайными людьми, но я не хотел рисковать — если нас выследят, то уже этой ночью начнётся побоище. И лишь после того, как в течении часа мне не встретились подозрительные люди, я повернул к таверне «Три гвоздя» где нас уже ждали.

Мы зашли в комнату, наёмники шумно шмякнули тяжелые сумки на стол посреди комнаты, и на мгновение установилась тишина. Я шел последним, и взору предстала довольно странная картина — в комнате было ещё пятеро незнакомых мне мужчин. Вроде все были знакомы друг с другом, но командовал незнакомый лысый крепыш. Видимо, план действий был составлен заранее, потому что по одному его взгляду двое перекрыли окно, двое — дверь, а мы (пришедшие) сразу оказались в глухом углу, запертые столом. Вроде никаких угрожающих жестов, взглядов, но у меня внутри всё заныло от предчувствия чего-то нехорошего. Неужели снова придётся убивать?

Мужики радостно-недоверчиво вскрывали сумки, как искатели сокровищ, добравшиеся до клада, погружали руки в золото. Пользуясь суматохой, я оттащил стул в самый угол и стал ждать продолжения. Во всяком случае, со спины ко мне никто не подойдёт.

Лысый и в самом деле был здесь командиром. И золото потрогал, но всё время следил за мной, и как только я уселся, сразу шикнул на остальных.

— Всё, хватит! Деньги потом поделим, а сейчас поговорить надо.

Все послушно притихли, и я оказался в окружении угрюмых мужиков. Лысый тоже уселся, но с другой стороны стола.

— Понимаешь, мил человек, странно всё получается, очень странно. Во всяких переделках я был, многое повидал, но чтобы вот так, раздавали тысячи золотых без всякой проверки, не пойми кому, о таком слышу впервые. Никто не посмеет сказать, что я обманывал или воровал у своих, но и у меня в голове сейчас прямо колоколом звучит — прирезать тебя прямо сейчас, прямо здесь поделить деньги на десятерых, и разъехаться подальше доживать богатую и счастливую старость. Так почему бы нам так не сделать?

И этот туда же — деньги и смерть, деньги и смерть... Я устало облокотившись на стол и кивнул лысому.

— Ты прав, Лысый. Сто раз прав. Меня самого мучают сомнения в правильности того, что я делаю, но постараюсь объяснить. Первое. Не примите за похвальбу, но я могу убить всех вас в любой момент хоть поодиночке, хоть всех сразу и быстрее, чем вы успеете вздохнуть. Есть желающие проверить это? — я медленно обвел всех взглядом, но желающих проверять это прямо сейчас не нашлось. Впрочем, и взгляда никто не отвел — Я очень хорошо умею убивать, но не могу быть сразу в десяти местах одновременно, поэтому мне и нужны пусть не верные, но хотя бы исполнительные люди. Не для убийств, хотя и это не исключено, а для того, чтобы быть сразу во многих местах. Второе. Я не знаю, что меня и вас может ожидать. Не знаю, что мы там увидим и что я решу сделать. На первых порах мне нужна только разведка и люди под рукой. Повторюсь — я не знаю, что там будет и что предстоит делать. Может случиться и так, что вы полгода просидите в тавернах, попивая вино, а может через месяц никого уже не будет в живых. Может быть и такое — вот тут все переглянулись — Мне не нужны разговоры, что приехали вооруженные люди и что-то замышляют. Моей сотне надо будет незаметно, поодиночке, по двое-трое, приехать, рассредоточиться и ждать. Можно прикупить хозяйство, начать обживаться. Никаких намёков, что вы друг друга знаете. Никаких разговоров, болтовни, сборищ, но я должен быть уверен, что в нужный момент сотня соберётся за несколько часов. Может случиться и так, что обстоятельства изменятся, и мы больше никогда не увидимся. Вот поэтому у меня такие странные условия, такая странная оплата вперёд и такая странная доверчивость. Можно придумать и такую отговорку — я решил обеспечить достойную старость сотне надежных ветеранов, но с условием, что полгода они будут жить в нужном мне месте, и в течении этого времени я в любой момент могу потребовать о некоторых услугах. Так звучит лучше?

Воцарилось молчание. Наемники рассматривали меня, я — их. Наконец снова заговорил лысый.

— Ты — маг?

— Убивать я умею и руками — усмехнулся я.

Снова молчание.

— Странно наниматься, не понимая, что и где придётся делать — словно пожаловался Лысый.

— Странно, — согласился я — но могу пообещать, что женщин и детей убивать не придётся. За такое я сам убью провинившегося. Заговора не будет. Против короля ничего не замышляется.

— Столько денег отдавать просто так...

— Легко достались — легко и расстаюсь — усмехнулся я.

Эта фраза и моя усмешка мужиков добила. Не знаю, что они там думали или фантазировали, но я сам бы ошалел от человека, разбрасывающегося мешками с золотом. Тут ещё больше задумаешься — то ли сам будешь купаться в золоте, то ли тебя быстренько закопают в ближайшей канаве.

Видя, что мужики в сомнении, я поднялся.

— То, что мне нужна сотня, я уже сказал. Деньги — на столе. Три тысячи — за службу в течении полугода, тысяча — общая доля на обустройство, снаряжение и прочее. В ближайший месяц сотня должна незаметно рассредоточиться у замка Даргау в городке и деревнях. Условным знаком для связи будет — я картинно повел рукой, и на стене у двери задымилось изображение восточного дракона. Выпендрёж, конечно, но мне так захотелось — А деньги... можете поделить между собой и разбежаться, искать не буду. Лучше уж вообще без солдат, чем ждать, что тебя продадут за лишнюю монету...

Настроение, честно говоря, было поганым. Я и так был в сомнениях, а тут ещё и наёмники честно рассказали чем всё может закончиться. И они были совершенно правы. Куча денег, никаких конкретных обязательств. Кто устоит? Конечно, если делать по уму, то для начала надо бы приехать в Даргау, самому всё разведать, потом осторожно нанимать людей, тщательно проверяя каждого. Выдавать только аванс, а лучше вообще платить помесячно, как получку. Если когда-нибудь придётся собирать собственную дружину, буду делать именно так. А сейчас... Неизвестно, что я там увижу. Неизвестно, понадобятся ли мне солдаты и когда. Неизвестно, что подумает Верона, если я явлюсь с сотней наемником к стенам её замка и начну навязчиво предлагать помощь. Вообще ничего не известно. Может я приеду, погляжу на Верону, а на следующий день уже уеду. Ведь сам же хотел в своей прошлой жизни сбежать от неё на восток. Правда, там кочевники, но живут же и там люди! Земля круглая, ехать можно всю жизнь. Деньги? Наверное, должно быть жалко, если меня обманут и никто не приедет. Но они и в самом деле достались мне сравнительно легко, и плакать об их потере я точно не буду. Можно было бы купить целый замок, несколько деревень, но зачем? Деньги ради денег, власть ради власти меня точно не интересуют. Вот это точно не моё.

Да и вообще, меня уже потряхивает от ожидания встречи с Вероной, и ни о чем другом я думать просто не могу. Наемникам задачу поставил, а больше меня ничто здесь не держит. Сегодня отмоюсь, сменю одежду, погуляю по городу, побалую себя вкусной едой и развлечениями, а завтра с утра — в дорогу. Один взгляд на Верону мне сейчас дороже всех развлечений и богатств столицы.

 

Дархау

Стоять на посту было откровенно скучно, но я терпел, изображая бдительность и усердие. В конце концов, работа — не бей лежачего. Стоишь, ничего делать не надо. Хочешь — в потолок плюй, хочешь — ворон считай. Рядом с моим постом народ почти не ходил, а вот у ворот гораздо веселее — народ мимо снуёт, можно свежие сплетни послушать, перекинуться парой слов с проходящими мимо.

А здесь... Тоска зелёная. Раньше, сколько помню, за этой дверью был склад оружия. Вроде как охранять надо, но днём, в и так охраняемом замке? С другой стороны, можно спокойно подумать обо всё на свете, никто не мешает. Если честно, то всё опять идёт совсем не так, как виделось издалека. Путешествие до замка прошло без происшествий, на службу тоже приняли почти без вопросов, тем более, что я согласился на смешную зарплату в десять серебрушек. А вот дальше словно застопорилось — ничего серьёзного не поручают, разве что немного по хозяйству где помочь да стоять на посту в дневное время. Надо бы радоваться, только это ни на сантиметр не приблизило меня к главной цели — Вероне. Принимал на службу лейтенант Зехард из новеньких, командовал десятник Хальмик, которого я тоже не помнил, из всего общения — только солдаты в казарме. В замке вообще оказалось всего сорока солдат, причём половина почти всё время была в разъездах, пытаясь навести порядок в окрестностях и на дорогах. Вернувшись в казарму, они только плевались и матерились, поминая нехорошими словами бандитов, ускользавших словно песок сквозь пальцы. И частенько промелькивало — эх, нам бы ещё людей хотя бы с полсотни, уж мы бы тогда навели порядок! Правда, мне в это не очень верилось — слишком уж разношерстная компания собралась, из тех, кому идти больше некуда. Вроде с мечами, в доспехах, но я десяток таких перебил бы, не запыхавшись. Поэтому и приходится сдерживать себя на тренировках, чтобы нечаянно не оказаться лучше местных бойцов. Хотя, Хальмик, кажется, уже что-то заподозрил.

Верону удалось увидеть только раз, да и то случайно, когда она проходила по двору. Я тогда даже умилился от её вида — такая славная стала, округлая, приятная взгляду. Волосы убраны под небольшую расшитую шапочку, платье сравнительно простенького фасона, что любят многие беременные — талия поднята под грудь, а всё остальное колыхается этаким колоколом. Почти и незаметно, что беременная, разве что характерная округлость выдаёт. Правда, особой радости на её лице я не заметил. Такое же усталое, осунувшееся, как и в тот день, когда мы вместе ехали в замок. Даже из того, что я успел узнать, картина складывалась очень некрасивая — под условным контролем была территория на день пути вокруг, а дальше творилось непонятно что. Барончики обнаглели и перестали платить налоги, обозы проходили в лучшем случае один из трёх. Что происходит на другом конце земель, вообще неизвестно. Надо что-то срочно делать, но что? Меня вон один раз отправляли помочь перегнать стадо коров, которых Верона купила в своих старых землях, но на этом мой вклад в дело поднятия экономики и закончился. Надо что-то придумать, но весь мой опыт мог подсказать только одно — надо идти и рубить, рубить, рубить...

Задумавшись, несколько раз прошелся перед охраняемой дверью, и чуть не пропустил появление начальства — лейтенанта Зехарда и Вероны. Торопливо вытянулся по стойке «смирно». но на меня не обратили внимания. Скользнули взглядом и всё. Да и чего обращать? Время такое, что на солдата, стоящего на посту, обращают внимания не больше, чем на метлу, прислоненную к косяку той же двери. Зехард шел чуть сзади и что-то негромко рассказывал. Наверное, что-то важное, потому что Верона была уж очень задумчивая и шла, глядя перед собой. Я полюбовался на её приятно округлившуюся фигуру, но тут меня взяло нехорошее предчувствие — больно уж задумчивой она была. И в этом ничего страшного, мало ли, но вот бывают такие мгновения, когда вдруг словно видишь, что сейчас случится. Никакой мистики, а просто опыт, если можно так сказать — метрах в десяти дальше по коридору была очень подленькая ступенька. Даже не ступенька, а так, небольшой перепад между разными частями пола, но он прятался в тени, и чужой человек почти всегда падал, внезапно теряя опору под ногами. Сам несколько раз чуть не навернулся в этом месте, и теперь я чуть ли не кожей почувствовал, что вот ещё три, два шага, и Верона наступит в эту пустоту.

Я даже не успел ничего отчетливо подумать, а тело уже само, ускоряясь, двинулось к Вероне. Она делает последний шаг, охнув, начинает заваливаться, и тут я, чуть ли не в прыжке, успеваю подхватить её под руку.

Как говорится, немая сцена... Верона, пошатнувшись, замерла, прижав руку к животу. Летёха схватился за меч, но не знал как реагировать. Я тоже замер, поддерживая Верону под руку.

Наконец Верона выпрямилась с легким стоном и повернулась ко мне. Я тут же отступил на шаг и склонил голову.

— Простите, госпожа. Тут часто оступаются, и мне вдруг показалось...

Верона чуть скривилась, но ничего не сказала. Похоже, у неё все мысли были о будущем ребёнке. Непроизвольным движением положила руку на живот, погладила, словно успокаивая, и молча ушла.

Лейтенант шел притихший, мысленно прикидывая, как наказать новенького. Бросился на помощь — это его долг, но лейтенанту что-то не нравилось. Было что-то неуловимое, что его раздражало. Как тот стоял? Да вроде нормально, как и положено солдату. Подхватил под руку? Вроде никакой вольности он не заметил. Так что его бесит?

Неожиданно заговорила леди Верона.

— Кто это был?

— Солдат из новых. Появился пару недель назад, я вам докладывал.

— Да, что-то такое ты говорил — кивнула Верона — Как он тебе?

— Ну... — лейтенант задумался, не зная, как сформулировать свои сомнения — Службу знает, слушается беспрекословно. Боец отличный, один из лучших — он замялся — Но он странный.

— И что в нём странного?

— Толком и не сказать. Служит у нас недолго, но такое впечатление, что он бывал в замке и раньше. Ходит не спрашивая как пройти, некоторых слуг знает по именам, хотя вроде должен их видеть в первый раз. Оружие у него отличное, но на службу попросил самое простое солдатское. Говорит, что бережёт своё для настоящего боя. Моется редко, и всегда делает это только в одиночку.

— А в этом что странного? — удивилась Верона.

— Ну... — лейтенант чуть смутился — После тренировочных боёв все потные, грязные, поэтому обычно раздеваются до пояса и моются прямо во дворе, у бочек с дождевой водой. А этот только лицо и руки сполоснёт, а мыться уходит в мыльню, да ещё и дверь запирает.

— Почему?

— Говорит, что шрамов много, не хочет людей пугать.

— Может, и в самом деле изранен?

— Вы бы видели, как он в схватке двигается — вдруг хмыкнул лейтенант — не каждый молодой на такое способен.

— И этим он кажется тебе странным?

Лейтенант опустил взгляд.

— А ещё он солдат избивает.

— Что?! И ты это спускаешь?!

— Ну... — лейтенант вообще смутился — Ситуации какие-то непонятные, да и не жаловался никто, это я случайно узнал. Неделю назад я отправил Адрага с двумя солдатами встретить стадо коров, которых должны были перегнать к замку. При передаче оказалось, что из полсотни коров троих не хватает — вроде волки задрали. Так вот, Адраг, услышал это, отвел солдат, охранявших стадо, в сторону, и страшно избил. Четверых, между прочим! Забрал все деньги, оружие, и пообещал, что если они в тот же день не уйдут со службы, просто убить.

— Да что он себе позволяет! — Верона гневно сжала губы.

Лейтенант напрягся, но продолжил.

— Когда стадо пригнали в замок, пастухи признались, что пропавшие коровы были проданы теми солдатами. А все деньги и оружие Адраг сдал управляющему, да ещё и расписку потребовал. Вот я и не знаю, что с этим делать.

— Действительно, странное поведение — задумчиво произнесла Верона.

— А на днях был ещё один случай — продолжил Зехард — Десятник сказал, что несколько солдат стояли, разговаривали. Среди них был Дарел (завзятый бабник). Ну вот, они стояли, разговаривали, и вроде как прозвучало ваше имя, а потом смех. Ну, и Адраг этого Дарела с одного удара вырубил. Приятели бросились на помощь, так он и их всех... с одного удара. До вечера без памяти валялись. Надо бы наказать, но я в сомнении — никто не жаловался, все молчат. Да и ударил он, мне кажется, защищая ваше доброе имя.

Верона даже остановилась.

— Зехард, ты соображаешь что говоришь?

Лейтенант смутился ещё больше.

— Прошу прощения, госпожа, я забылся.

Некоторое время они шли молча, но, наконец, Верона снова заговорила.

— Что ещё странного ты заметил?

— Это трудно объяснить, всё какие-то малозаметные мелочи, но этот Адраг ведёт себя словно хозяин, наводящий порядок в своём доме. Солдаты подтянулись, слушаются его беспрекословно. Думаю через пару недель назначить его десятником, всё равно он и так скоро будет всем здесь командовать.

— Даже тобой? — негромко спросила Верона.

Лейтенант вздохнул, но ответил твёрдым взглядом.

— Временами от Адрага исходит такая сила, что хочется подчиниться без всяких разговоров. Как боец он несравнимо сильнее меня, и если окажется ещё и хорошим командиром, то я стану под его командование с удовольствием.

Они снова долго шли молча. Верона о чём-то думала, и лейтенант боялся спугнуть её мысли.

— Завтра после обеда устрой тренировку для всех солдат и пригласи меня. Посмотрим, что за странный боец у нас появился.

Лейтенант кивнул.

— Будет исполнено, госпожа.

Я об этом разговоре, естественно не знал, поэтому был весьма удивлён, когда на следующий день вместо маленького послеобеденного пересыпа нас всех поснимали с постов (кроме ворот) и приказали собраться на площадке для тренировок. Начальству, конечно виднее, но солдаты, подходя к площадке, все как один ворчали. Кто громче, кто тише, но ворчали все. Мало того, что не дали поспать, так ещё и нарушение всех неписаных армейских правил. Ну какой боец после сытного обеда?

Сначала нас построил Хальмик, потом явился лейтенант, а затем притащили кресло, поставили чуть в сторонке, и вскоре явилась ещё и Верона. Уселась в кресло и так это небрежно махнула ручкой — начинайте! После этого настроение испортилось у всех — если десятник за нерадивость мог огреть палкой по хребтине, летёха — объявить лишний день на посту, то Верона, как госпожа, могла и уволить к чёртовой матери без выходного пособия. Меня это почти не волновало, но присутствие начальства испортило настроение и мне.

Летёха приказал взять щиты, тупые тренировочные мечи, построил нас в две шеренги и начал отработку боя в строю. Дело нужное, но присутствие Вероны как бы намекало, что всё это показуха перед начальством. Затем Зехард разбил нас на пары, и началась отработка ударов. Раз — один из пары наносит удар, два — второй стандартно парирует. В чистом виде пионерский лагерь, проводящий соревнование по физкультуре. Видимо, это поняла и Верона, потому что она вдруг подняла руку.

— Хватит! — мы сразу встали по стойке смирно — Я вижу, что вы кое-что умеете, — мне кажется, каждый из солдат хмыкнул: «Ну, хоть что-то заметила» — но я хочу увидеть и вашу реальную подготовку на случай, если враг ворвётся в замок — Верона подняла руку, в которой что-то блеснуло — Объявляю бой всех против всех! Победителю — золотая монета!

Несколько мгновений недоуменной тишины, и вдруг я увидел меч, летящий мне в лицо. Увернулся, отбил, сам рубанул наглеца. Несколько минут беспорядочной схватки, и вдруг я осознаю дикую вещь — вместо того, чтобы рубиться между собой, оставшиеся на ногах шестеро солдат решили напасть на меня одной командой! То ли я им насолил больше чем нужно, то ли они посчитали меня главным препятствием на пути к золотой монете, но факт остаётся фактом — шестеро против меня одного! Пришлось перекатом уйти от ударов мечей, на пути подхватить ещё один меч, и, встав в стойку, я невольно оскалился — ну, подходите! Если у кого-то много здоровья и чрезмерное самомнение, я это мигом исправлю!

Лейтенант Зехард наблюдал за леди Вероной и не понимал того, что видит. Женщина, беременная, она словно наслаждалась побоищем! Вместо обычной тренировки, которую он планировал, госпожа потребовала боя всех против всех! Нет, он, конечно, знал, что иногда женщин возбуждают голые мускулистые торсы, но в данном случае ничего этого не было. Обычные солдаты в лёгкой броне. Разве что потом несёт, как от лошадей после скачки, а так ничего интересного и возбуждающего. Тем более, что бой без правил означал, что большая солдат после такого боя на несколько дней слягут. Мечи хоть и тупые, тренировочные, но удар даже таким мечом приведёт если не к перелому, то к огромному синяку. Кто ближайшую неделю будет стоять на стенах и у ворот? Да и поведение госпожи ставило его в тупик — на тренировку в строю смотрела совершенно равнодушно, во время отработки ударов во взгляде появился лёгкий интерес, а вот потом началось совсем непонятное — она вдруг сильно побледнела, глаза расширились, и она замерла, напряжённо всматриваясь в схватку. Лейтенант и сам с интересом смотрел на бой, но в исходе не сомневался — Адраг, вооружившись двумя мечами, легко бился с шестью противниками и максимум через пару минут всё будет закончено. Зехард скосил глаза на леди Верону и поразился — бледная, оно словно увидела приведение, на лице была смесь ужаса и странной надежды. И взгляд её был прикован только к одному человеку — Адрагу.

Когда схватка закончилась, и Адраг тряхнул головой, стряхивая капли пота, Верона, похоже, вообще перестала дышать, наблюдая за ним расширенными глазами. Но награждать победителя не стала. Отдала золотую монету лейтенанту, бросила: «Я удовлетворена подготовкой стражи, лейтенант. Наградите победителя, и если появятся новые люди, я не против, чтобы он стал у них десятником». И торопливо, насколько позволяло её положение, ушла. Зехард только вздохнул. И как всё это понимать?

Вернувшись к себе, Верона присела в кресло и тут же вскочила, не находя себе места. Подошла к окну, потом попыталась прилечь на кровать и снова вскочила. Дыхание прерывалось, руки не находили покоя. И невнятное бормотание: «Как такое возможно? Почему его движения кажутся такими знакомыми? Ведь он умер... Но движения, повадки... Может быть брат? Но два одинаковых человека, и рядом с ней?! Как?! Почему?! Неужели?!» Она не смела надеяться, но появление человека, невероятно напоминавшего того, кого она уже мысленно похоронила, не имело объяснения. Разве только... Неужели он выжил и получил новый облик?! Прижаться бы к нему, ощутить его запах, и сразу бы всё стало понятно. Но как это сделать ей, леди и владелице земель? Она и обычный стражник? Приличного повода просто не было. Раздеть бы его, глянуть на его спину, но это для неё вообще невозможно! Может именно из-за спины он и не раздевается при всех? Но почему он не пришёл к ней и не рассказал всё? Почему не открылся? Или всё это только пустые надежды, и она всё придумала, увидев знакомые движения?

Верона прижала к груди руку, стараясь сдержать бьющееся сердце. Ни в коем случае не проявлять инициативу самой, иначе она может всё испортить. Может в том, что этот Адраг не стремится встретиться с ней, есть какой-то смысл? А если это совершенно чужой человек? Что ей остаётся? Ждать. Ждать и надеяться. Надеяться, что этот идиот (если это и в самом деле Гордан, но с чужим лицом), образумится и признается. Возможно, у него есть для этого веские причины. Во всяком случае, он рядом, а это значит, что в нужный момент Гордан придёт на помощь.

Не выдержав, Верона упала на колени и склонилась, прижав сжатые ладони к лицу.

— О, боги, пресветлые и всемогущие, — прошептала она — зачем вы мучаете меня надеждой, которую я уже потеряла?! Ничего больше не попрошу, только пусть Гордан вернётся живой. С другим лицом, глупый и нелепый, но я люблю его, и у меня под сердцем его ребёнок. Ни о чём больше не прошу, только о надежде. Только она помогает мне пережить день и дожить до рассвета. Я так устала....

И женщина расплакалась, стараясь сдержать всхлипы, которые могли услышать слуги.

Маленький гарнизон — это и плохо, и хорошо. Плохо — потому что людей не хватает, и стоять на посту приходится не раз в неделю, не через день, а практически каждый день. Хорошо — потому что нет формализма, и всё делается просто, по-домашнему. Никаких разводов караула, потому что караул назначается просто — подходит десятник, тыкает пальцем, и говорит: «Ты, ты, ты — пойдёте на посты». От казармы до караулки у ворот от силы сотня шагов. Оружие всегда с собой, так что просто встали и пошли. В караулке тоже никто не требует изучать караульный устав. Молодых почти нет, что делать — все и так знают «от и до». Хочешь — спи, хочешь — играй в кости, лишь бы не шумел не по делу и другим не мешал. На посту — тоска зелёная. Это для генералов часовой — важный элемент охраны военного объекта, а для солдата — два-три часа стояния на одном месте или вышагивания по опостылевшему куску стены. Враги заберутся? Может и заберутся, но гораздо ближе десятник, который, обнаружив спящего часового, запросто даст в зубы, и это в лучшем случае. Могут и плетей дать, а если обстановка и в самом деле серьёзная, то вполне могут и повесить. Мозгами это понимаешь, но когда остаешься один, вокруг темнота, тишина, часа четыре ночи, когда всё нормальные люди спят, то как-то забываешь о всех этих неприятностях. Держатся только ответственные и те, кто видел, чем заканчивается неурочный сон. Чужая смерть и желание самому пожить подольше — лучший стимул таращиться в темноту, даже когда глаза закрываются сами собой.

Ещё одним плюсом было то, что порядки были достаточно вольные. Если не стоишь на посту, а десятник не поручил какого-нибудь бессмысленного дела, вполне можно прогуляться по двору, потрепаться языком с челядью, потискать симпатичную служанку, проходившую мимо (для поднятия настроения, не более), а вечером отпроситься у десятника сходить в городок посидеть в таверне (если, конечно, деньги на это есть). Деньги небольшие, но Верона платила, и несколько дней после получки в замке стоял устойчивый запах перегара, но это было в порядке вещей. Лишь бы не шарашился, не буянил и не задирался, а то, что запах... Одежду здесь стирали в лучшем случае раз в месяц, тренировки каждый день, так что впечатлительные барышни, будь они здесь, вполне могли упасть в обморок от духа мужицкого пота, грязи, прелости, гари от факелов, идущих от солдат.

Получка мне пока не светила, но призовой золотой оказался как нельзя кстати. Деньги у меня и свои были, но теперь появился значимый повод выйти из замка. Сразу же несколько человек прозрачно намекнули, что неплохо бы обмыть победу, но я отбрехался тем, что если уж идти, то всем, а у нас сейчас чуть не половина ходит скособоченные и в повязках.

Мужики поворчали, кто-то даже буркнул про скупердяйство, но человек десять вечером отправились пропивать свои денежки. Мне на подобные разговоры было начхать, и вечер я провёл на лавочке, наблюдая за обычной суетой замка. Верона так и не появилась.

Утром в казарме было нечем дышать от перегара, но днём гуляки рассказали довольно любопытную новость — у их любимой таверны сменился хозяин. Толком известно только то, что бывший военный, приехал из столицы. Сразу взялся наводить порядок «под себя». затеял переделку построек, и у него уже трудится человек десять плотников. Что интересно, тоже не местные. Но хозяин вроде ничего — выставил нашим по кружке бесплатного вина (как постоянным клиентам), вроде не чванится, а то, что деньги бросает на ветер, приглашая чужих плотников, так это его дело. И да, он ещё название у таверны сменил и вывеску чудную повесил — большую ящерицу.

До этого я слушал вполуха, но тут невольно насторожился.

— А чего чудного-то? Ладно хоть не пьяную свинью нарисовал.

— Так-то оно так, — согласился один из солдат — только ящерица точно чудная, я таких никогда и не видел. Представляешь, хвост колечками! Шея длинная, тянется вверх как у собаки, с морды усы длинные свисают, да ещё и уши как у собаки торчат. Вот ты такую ящерицу видел? — я отрицательно мотнул головой — И я не видел. Но вывеску он хорошую нарисовал — вдруг улыбнулся солдат — Народу интересно поглядеть — а вдруг внутри и чучело какое повесили? Ну, заходят, по сторонам посмотреть, с хозяином поболтать, то да сё, а там и кружечку закажут горло промочить. Кстати, вино при новом хозяине сразу лучше стало, так что проставляться лучше в «Ящерице» — напомнил он.

— В ящерице так в ящерице — отмахнулся я — До этого ещё дожить надо.

Вроде мелочь — сменился хозяин таверны, но насторожило необычное название. Я мысленно представил хвост колечками, усы на морде, уши, и засомневался — а не мой ли это символ дракона, который я оставил для связи? Я уже почти забыл про свой отряд, а тут такое напоминание. Неужели наемники оказались честными или хотя бы жадными? Надо бы проверить.

Договориться с десятником Хальмиком удалось быстро — я здесь всего три недели, но вёл себя тише воды, приказы исполнял все, и десятник, поморщившись, всё-таки разрешил сходить в город. Всё-таки выпить с получки или какого нечаянного прибытка — это святое для всех мужиков во все времена и в любом мире.

— Ладно, сходи, отдохни немного. Но если не вернёшься до закрытия ворот... — он многозначительно показал сжатый кулак.

— Да я на часочек, не более — сделал я честные глаза.

— Смотри, я предупредил.

Дорогу к таверне мне расписали довольно подробно, так что я почти не блудил. Городишко маленький, улиц немного, но «короткий» маршрут с несколькими переходами через едва заметные проулки превратился в занимательный ребус. Ладно хоть я прожил здесь пару дней перед поступлением на службу, и, наткнувшись на знакомые места, пошел гораздо быстрее.

В этой таверне я до этого ещё не был. Обычное деревянное здание, характерное для маленьких захолустных городишек. Обычная забегаловка-столовая, главное назначение которой — выпить-закусить-поболтать по душам. Где-то за зданием раздавался стук топоров, но моё внимание гораздо больше занимала метровая вывеска таверны с необычной для местных картинкой. Одного взгляда было достаточно, чтобы убедиться - мой знак. В том же ракурсе, с точным повторением всех деталей, и даже цвет сделали коричневым. Я-то просто выжег его на стене, а здесь цвет был выбран специально. Чтобы я не подумал, что это чужой знак? Случайность? Ещё один попаданец с Земли? Сейчас и посмотрим.

Внутри было тихо и спокойно. Пустой прилавок, пустой обеденный зал, в глубине которого два мужика, похожие на приказчиков, неторопливо хлебали что-то из глубоких мисок. Я не стал им мешать и устроился у окна. Посижу, погляжу, послушаю разговоры. Должны же здесь появиться и разговорчивые?

Старательно улыбающаяся служанка почти сразу притащила дежурные блюда и кувшин с вином. Я первым делом пригубил вина и удивленно причмокнул — почти настоящее мускатное! В этом мире был и аналог винограда, но встречался он редко, был дорог, и в тавернах обычно подавали местное вино, сделанное из любых доступных фруктов и ягод. А вот такое... Или хозяин ошибся, налив не из той бочки, или у него какие-то особые связи. С удовольствием похлебав наваристый суп с курицей, затем воздав должное отличному жаркому, я снова пригубил вина. Ну что ж, сытый, чуть пьяный, настроение отличное. Теперь неплохо бы и поговорить.

Словно услышав мои мысли, из двери, ведущей на кухню, показался мужчина, несущий кувшин и кружку. Плотный, коренастый, он неспешно прошел по залу и остановился у моего стола.

— Не возражаете, если присяду за ваш стол? А то пить в одиночку как-то не хочется.

Сказано было негромко, вежливо, но я ответил не сразу — передо мной стоял Лысый! Нацепил на себя жилетку, фартук, скорчил скромную морду, но ошибиться же я не мог! Наконец я ответил.

— Не возражаю. Пить в одиночку и в самом деле скучно.

Лысый неспешно уселся напротив меня, налил себе вина и стал неспешно пить. Сделает глоток, посмотрит в окно, на меня, себе в кружку, и снова пригубит вино. И всё это молча!

Минут через пять я не выдержал.

— Вот уж кого-кого, а тебя я точно не ожидал увидеть снова. Что ты здесь делаешь?

— Да я что-то подумал, подумал... Жизнь идёт, а у меня ни кола, ни двора. Вот и решил корни пустить. Собрал деньжат, прикупил вот таверну. Свежим взглядом посмотрел — дел конечно много, что-то переделать придётся, но на жизнь хватит. Может, женюсь даже.

— Хорошее дело — я пригубил вина — Только с вывеской непонятно.

— А чего непонятного? Какой знак нарисовал, такая и вывеска — Лысый откровенно усмехнулся.

— Так ты...

— Ну, я подумал-подумал... Работа вряд ли будет скучной, а если живой останусь, то обеспеченным человеком стану. Шестьдесят бойцов уже в городе и окрестных деревнях. Кто постарше — хозяйство себе по склонностям прикупили, кто помоложе — в работники нанялись или по городу гуляют. Я вон постройки решил подновить, так все плотники — из наших.

У меня невольно перехватило дыхание.

— И... сколько всего будет?

— Как ты и говорил — сотня. Через пару недель все здесь соберутся.

— За деньгами поехали?

— За деньгами — это само собой, — не стал отпираться Лысый — но многим интересно стало — чем всё это обернется. Я даже и не слышал, чтобы такие заказы были — он снова отхлебнул вина — Так что командуй, мы готовы.

Легко сказать — «Командуй». Я ещё сам толком не разобрался, что здесь хорошо, а что плохо. Но что-то говорить надо.

— Команда пока прежняя — устроиться, примелькаться местным и не выделяться. Смотреть во все глаза, слушать во все уши что народ говорит. Что хорошо, что плохо. Кто мешает жить, кто помогает, что бы надо сделать, чтобы жизнь наладилась. Неплохо бы отправить несколько обозов в разные стороны — узнать что там творится. Может даже не обозы, а так, «приказчиков». Может товары ищут, может покупателей богатых, может ещё что. Короче, разведка.

Лысый кивнул.

— Сделаем.

— Как связь держите?

Лысый молча ткнул пальцем себе в район сердца.

— И что это значит? — не понял я.

— У всех наших вот такой знак — он снова ткнул пальцем.

Только теперь я разглядел небольшой серенький шеврон, на котором едва выделялись три волнистые линии — одна длинная горизонтальная и две пересекающих её коротких вертикальных. При некоторой фантазии это можно было принять за схематичное изображение дракона — изогнутое тело и лапы.

— Неплохо — похвалил я — Значит, если я вижу человека с такой нашивкой, то могу ему приказывать?

— С какой стати? — охладил меня Лысый — Тебя знают только те десять человек, с которыми ты разговаривал в нашей таверне. Для всех остальных ты — непонятный хрен с горы, которого можно послать подальше.

— И что, мне теперь каждый раз к тебе бегать, если что надо будет сделать?

— Если разом поднять всю сотню — то ко мне. Я даю команду десятникам, а они уже всем остальным. Да и бегать не обязательно — теперь у замка всё время будет дежурить какой-нибудь мальчишка. Выйдешь за ворота, поднимешь руку, он к тебе и прибежит.

— Откуда знаешь, что я в замке? — насторожился я.

— Так сам же говорил — разведка — хмыкнул Лысый.

— Ну... — только и смог проговорить я.

— А если надо будет приказать кому напрямую, покажешь вот это — Лысый достал из кармана и положил передо мной массивную золотую цепочку.

Я с интересом покрутил её в руках. Если не подделка — то чистое золото. А самое главное — медальон, закреплённый на цепочке. Тоже золотая прямоугольная пластинка, на которой выгравирован настоящий восточный дракон, как я его нарисовал сам.

— Хитро придумано — хмыкнул уже я — Вроде простенько, но не ошибёшься, кто есть кто.

— А то — Лысый выглядел довольным.

Мы ещё немного посидели, и напоследок, желая сделать приятное Лысому, я похвалил понравившееся вино.

— А мужики не зря хвалили твоё вино. Я уже и не помню, когда пил такое.

- Такое — только для тебя. По золотому за бутылку, — наверное, у меня вытянулось лицо, потому что Лысый с трудом сдержал улыбку — но тебе, как командиру — за счёт заведения.

Снова потянулись солдатские будни, только вот победа в учёбном бою вышла мне боком — побитых и калечных перевели на дневные смены, а мне, как самому здоровому — сплошные ночные. Не поспать ночку — это вполне нормально, но после третьей ночи я вдруг подумал, что, наверное, лучше было проиграть. Подумаешь, ребро бы сломали. Зато сейчас бы спал как человек. После четвертой появились сомнения — а нафига мне это надо? Если бы не Верона...

Ночка выдалась тяжелая, и как только удалось добраться до лежака, я сразу «поплыл». Только закрыл глаза, и меня тут же кто-то начал трясти за плечо. С трудом сдерживая рвущийся мат, приоткрыл один глаз. Хальмик, наш десятник, мать его ...

— Чего, уже на пост?

— Не, леди Верона вызывает!

Я и так плохо соображал, а тут вовсе...

— Верона? Меня?

— Тебя, тебя.

— Зачем?

Хальмик начал злиться.

— Ей что, перед тобой отчитываться или приглашение за неделю присылать?! Пошли давай!

Отчитываться, разумеется, она не обязана, но что такого случилось, что госпожа меня, простого солдата, вызывает лично? Если бы надо было что-то сделать, так ей достаточно приказать лейтенанту, тот десятнику, а тот уж сам выберет кому что делать. Так зачем вызывают именно меня? Ладно, явных промашек за мной нет, так что вроде как и наказывать меня не за что.

Хальмик не уходил, значит придется идти прям щас. Матерясь, я сполз с топчана, сполоснул лицо из бочки с дождевой водой и буркнул:

— Ладно, пошли.

Неспешно дошли до жилого корпуса, поднялись на второй этаж, но там Хальмик почему-то повернул не к кабинету Вероны, а в зал для приемов. Странно, чего мы там забыли, но, вообще-то, моё дело телячье. Сказали прийти, значит чего-то надо.

В зале я не был с тех пор, как устроил здесь побоище, но даже спустя полгода здесь мало что изменилось. Те же пыльные шторы на окнах, тот же щербатый паркет под ногами. Кровь, правда, всё-таки замыли, но прошлый раз её было столько, что пол стал пятнистым.

Верона сидела в кресле-троне в дальнем конце зала. Светло-зелёное бархатное платье выглядело очень неплохо, но почти совпадало по цвету с лицом Вероны. Усталая, бледная и какая-то напряженная. Ей бы лежать в постели, а не дела решать, с неожиданной жалостью подумал я. Что опять случилось?

Мы остановились в нескольких шагах от трона, и летёха, стоявший справа от Вероны, сдвинулся чуть вперёд.

— Леди Верона хочет, чтобы ты принёс ей присягу верности — резко бросил он мне.

— Присягу? — опешил я. Присяга была обычным делом, но приносили её, так сказать, вассалы своему сюзерену, и уже они отвечали за верность своих подчиненных и солдат. А я как раз солдат и за мою верность госпоже несёт ответственность этот самый летёха. Так зачем тогда делать масло масленым? — Так я вроде уже... это... вам... — замямлил я, не понимая смысла происходящего.

— Леди Верона хочет, чтобы ты сделал это здесь и сейчас. Или ты отказываешься? — закончил он уже нехорошим тоном и многозначительно сдвинул руку к мечу.

Судя по непонятному напряжению, разлитому в воздухе, меня подозревали непонятно в чём. Верона встала с кресла и требовательно смотрела на меня. Пришлось подойти к ней и опуститься на одно колено. Текст клятвы был простенький, и я его помнил ещё по прежним временам.

— Я, Адраг, присягаю тебе, леди Верона, и клянусь в верности, пока смерть не разорвёт эту клятву.

Верона, как и полагалось, в ответ положила руку мне на плечо, и чуть дрожащим голосом произнесла:

— Я, леди Верона, принимаю верность твою, — она словно споткнулась на моём имени — Адраг. Клянусь заботиться о тебе, пока я жива и имею для этого силы.

После этого полагалось поцеловать руку госпожи, но с этим у нас вышла заминка. Верона протянула руку, я чуть коснулся её губами, и тут меня переклинило. Вроде такая ерунда — чмокнуть хозяйскую ручку, но это была рука Вероны. Маленькая кисть с тонкими пальчиками, её аромат, её вкус на губах. Всё, что я так старательно давил в себе, взорвалось внутри, и я замер, не в силах пошевелиться. Сколько было ласки и нежности в этих руках, когда мы...

Верона осторожно убрала руку, и я опомнился. Медленно встал, несмело поднял на неё взгляд и поразился — она тоже была взволнована. Румянец на щеках, дыхание прерывистое. С чего бы это? Захотелось обнять, успокоить, но... нельзя. Что обо мне подумают? Верона за такие вольности вообще имеет полное право вздернуть меня на виселице. Даже то, что мы стоим так близко, уже выглядит неприлично. Старательно прижимая руки к телу, я осторожно отступил на пару шагов и замер. Ну, что дальше?

Верона сделала над собой ясно видимое усилие, но заговорила уже своим обычным голосом.

— Ты, наверное, удивлён, почему я потребовала от тебя присягу на верность? — удивлён? Не то слово, но я только чуть кивнул — Поясню — Верона не сводила с меня взгляд — У меня очень много врагов, и далеко не всегда они действуют открыто, стараясь ужалить исподтишка. Мне нужен доверенный человек, который всегда будет рядом, будет защищать меня, и может быть, исполнять — снова какая-то непонятная пауза — особые поручения. Ты показал себя в бою, и я хочу, чтобы таким человеком стал ты.

Верона не сводила с меня взгляда, а я снова впал ступор. Молчание затягивалось, и Верона не выдержала.

— Ну, — резко спросила она — что скажешь?

— Э... — растерянно замямлил я — Госпожа хочет, чтобы я стал её телохранителем?!

— Нет, — тут же ответила Верона — я хочу, чтобы ты стал моим — и словно через силу — Хранителем!

Простенькая замена слов, но для меня она стала словно холодный душ. Ах ты стерва! Быстро же ты утешилась! Приметила мужика с хорошей фигурой и сразу же потянула поближе к своему телу?! Да ещё и титулом моим разбрасываешься первому встречному?!

Стараясь спрятать злой блеск в глазах, я низко склонился.

— Это огромная честь для меня, госпожа, но...

— Что «но». — излишне быстро спросила Верона.

— Я — простой воин — «и не знаю слов любви». чуть не ляпнул я продолжение знаменитой фразы — Я не задумываясь умру за вас, но моя жизнь проходила у походных костров, в пьяных драка в тавернах, в кровавых боях. Я даже не знаю, как вести себя рядом с благородной женщиной. Мой удел — стоять на посту на стенах и рубиться в строю. Нижайше прошу простить меня, но не взваливайте на меня ношу, которую я не смогу нести.

Наступила тишина, но я так и остался склоненным, гадая, что сейчас будет. По идее, Верона могла просто приказать, но она почему-то спросила моего согласия, словно это имело для неё какое-то значение. А вот что она решит теперь? Прикажет исполнять или велит отрубить голову? Как-никак я принёс присягу и тут же отказался выполнить её волю.

Молчание затягивалось, и пришлось выпрямиться. Верона, на удивление, была спокойна, только очень задумчива.

— Скромный убийца? Странно звучит.

— Я — воин — немного обиделся я.

— И скольких ты убил?

— Ну... — неожиданно смутился я — Намного больше, чем хотелось бы.

— Скромный, застенчивый, боишься женщин.

Ситуация была не очень подходящей, но я не удержался и хмыкнул.

— Что делать, у меня куча всяких недостатков.

Верона осталась серьёзной.

— Принес присягу верности, готов умереть за меня, но не хочешь быть рядом со мной.

Я тут же продолжил логическую цепочку — так не бывает, и значит в чём-то я вру. Ну, всё, сейчас она прикажет меня прикончить. Верона и в самом деле повернулась к летёхе.

— В замке ему делать нечего, отправьте его — снова непонятная пауза, словно Верона ещё не решила, что со мной делать — ловить бандитов на дорогах.

— Одного? — уточнил Зехард.

— Одного — подтвердила Верона — Там ему некого будет стесняться.

— Надолго?

— Пока всех не переловит! — отрезала Верона и ушла.

Некоторое время мы стояли молча, переваривая произошедшее. Первым сделал выводы Хальмик.

— Ну, Адраг, ты и влип! Ведь тепленькое местечко намечалось, а ты вдруг взбрыкнул. Теперь хлебнёшь горя полной ложкой — одному-то против грабителей...

— Почему один? — не понял я.

— Ты что, не слышал? Госпожа сказала отправить одного.

— Госпожа сказала не отправлять со мной других солдат — поправил я его, уже предвкушая свободу действий.

— А с кем ты собрался воевать? — не понял уже Хальмик.

— Так мир не без добрых людей, — хмыкнул я — может кто и подсобит.

— Хватит! — оборвал меня летёха — Приказ госпожи понятен?

— Понятен.

— Иди, собирайся. Чтобы через час тебя здесь не было.

— А продукты? А деньги на жизнь?

— Возьмешь на неделю. Хальмик, проследи.

— А потом?

— А потом — криво усмехнулся Зехард — будешь ловить бандитов на дорогах. Что у них заберёшь — на то и будешь жить. Вздумаешь филонить, сбежать или сам начнёшь грабить простых людей — поймаю и лично повешу в назидание другим!

— А когда бандиты кончатся?

— На твой век хватит! Иди!

Вот так вот, за какие-то полчаса, я и стал непонятно кем. Формально — солдат на службе у Вероны. Фактически — ссылка неугодного или отправка смертника на задание, с которого не возвращаются. Про смертника, я конечно загнул. Умирать я не собирался, да и козырей в рукаве у меня целых два — мой отряд и моя магия. Хоть один, да поможет мне в трудную минуту. Мне и самому уже хочется размяться, навести немного порядок на свой манер, так что моя «ссылка» мне даже на пользу. Иди куда хочешь, делай что хочешь, лишь бы время от времени предъявлял результаты своего труда.

А Верона... всё равно она сейчас толстая, некрасивая и нервная дура. Я ей ещё припомню, как она всяких шарамыжников к себе пытается подтянуть. Не дай бог узнаю, что нашелся кто-нибудь, согласившийся исполнять при Вероне роль Хранителя. Жить он будет ровно столько, сколько я до него буду идти. Я не ревнивый и не злой, просто убью, а потом устрою богатые похороны.

Сборы прошли быстро. Хальмик расщедрился и выдал продуктов на целых две недели. Непонятно из каких фондов даже выделил и «командировочные» — целых пять серебрушек. Уже протянул их мне, но вдруг остановился, пытливо глядя мне в глаза.

— Ты ведь не сбежишь, Адгар?

— А чего мне сбегать? — не понял я — Работа не очень весёлая, но кому-то всё равно её надо делать. Придётся помотаться по лесам и дорогам, видеться будем редко, а так ничего особенного. Кстати, ты лейтенанта придержи, если что, а то не увидит меня лишнюю неделю, подумает плохое и прикажет меня повесит. А я ещё пожить хочу — улыбнулся я.

— А разбойники, значит, тебя не пугают?

— А чего их пугаться? — не понял я — Что я, мужиков с оружием не видел? Нас с тобой для того и готовили, чтобы свою жизнь сохранить, а чужую укоротить.

— Готовили, — согласился Хольмик — только честно с тобой никто драться не будет. Только толпой, только из засады. Видно здорово ты госпожу разозлил, что она тебя одного отправила. Вроде и дело нужное, а вроде как и на смерть отправила.

Странно было слышать такое от десятника, но я вдруг заинтересовался.

— А если я живой вернусь, что она решит?

— Живой? Чтобы всех разбойников извести, ничьей жизни не хватит. Если и приедешь, то ненадолго, только лейтенанту доложиться.

— Ну, а всё-таки? Допустим, я приеду и скажу, что про разбойников уже месяц ничего не слышно?

— Месяца мало, хотя бы три.

— Пусть три — согласился я — Так что будет?

Хальмик было задумался, но тут же встряхнулся.

— Если будешь живой через три месяца, сам и увидишь, — он сыпанул мне монеты — а теперь проваливай.

Занятый мыслями о предстоящей дороге, я не особо смотрел по сторонам и не знал, что за моим отъездом наблюдала Верона, стоящая у одного из окон. На этот раз она выглядела гораздо лучше, и на щеках появился лёгкий румянец. И она даже несмело улыбалась, впервые за многие месяцы.

— Тот же голос, те же словечки, те же замашки — прошептала она, улыбаясь — Ну до чего же упёртый, зараза! Всё бы ему поперёк делать, даже если женщина готова отдать ему и сердце, и душу. Ну, ничего. Осталось подождать несколько дней, и если это и в самом деле Гордан в новом обличье, то обязательно появятся слухи о какой-нибудь стычке и появлении Хранителя. По-другому он не сможет.- Верона подняла руки в молитвенном жесте — О, боги, не лишайте меня надежды!

Забрав верную лошадку и своё барахло из казармы, я уже через полчаса сидел в «Большой ящерице». Почти сразу подошел и Лысый. Присев за стол, уставился на меня.

— Что-то случилось?

— С чего так решил?

— Конь у коновязи, дорожные мешки. Так что случилось?

Я покосился в окно. Точно, всё на виду.

— Случилось то, что меня отправили изводить разбойников на дорогах — Лысый молча ждал продолжения — Одного.

— Госпожа знает что ты — маг?

— Да вроде не должна. Здесь я всего ничего, ни разу не магичил, так что не должна.

— Так почему тогда тебе такое приказали?

— Ну... Перед этим я принес ей присягу, но отказался стать её телохранителем. Наверное, она рассердилась, ну и...

Лысый вдруг заулыбался.

— Я почти не удивлён.

— Это почему? — насторожился я.

— После мешков золота, небрежно брошенных на стол, и твоего объяснения нашего задания что ещё может удивить? Ты ведь всё делаешь не как все, а словно специально — назло и наоборот — возразить было нечего, я только вздохнул и Лысый сразу стал серьёзным — Какие будут приказания?

— Приказания? Для начала лучше расскажи, как тут дела с разбойниками. Где, сколько, чем славятся и прочее.

— Где, чего? Тогда пойдём наверх — у меня там комната, поговорим спокойно.

Комната Лысого оказалась очень даже ничего — чуть ли не четыре на четыре метра, с большим окном. Ещё мне очень понравилась большая двуспальная кровать. Едва заправленная, она наводила на мысли, что Лысый далеко не всегда здесь просто «спал». но тот, заметив мой взгляд, предпочел сделать вид, что не понимает намёка. Я тоже не стал шутить по этому поводу — не до этого.

Достав из шкафчика самодельную карту, Лысый разложил её на столе и начал водить по линиям, объясняя мне обстановку.

— Карта плохонькая, но времени было мало, так что не обессудь. Далеко наши забраться пока не успели, так что по большей части все наши сведения — на уровне слухов и разговоров людей, которые приезжали с восточных окраин. Разбойников не так чтобы очень много, но они есть и кровушку простым жителям портят. Где-то здесь — он ткнул пальцем в карту — осел самый сильный отряд. Сначала была банда дезертиров, потом ещё лихие люди прибились, и теперь там человек пятьдесят. Люди опытные, так что наскоком их не взять. Где-то в лесу есть лагерь, а из него они уже выходят на дороги. Когда десять человек за раз, а когда и двадцать. Ну, и, как положено, завели себе соглядатаев, которые за деньги или ещё как, сразу сообщают о каждом новом человеке, появившемся в округе. Как только появится отряд солдат, они сразу спрячутся в лесу. Вот здесь и здесь — Лысый показал ещё две точки — шалят дружинники баронов Глика и Нарозо. Дорога-то общая для графства, но проходит по землям баронов, вот они и устраивают развлечение время от времени. Закрывают дорогу и со всех проезжающих и проходящих деньги требуют. Сколько взбредёт в голову, столько и требуют. Многие вообще в одних штанах уходят. То ли баронам денег не хватает, то ли силушкой хвалятся, то ли проверяют, что леди Верона на это скажет. В дружинах люди и вовсе серьёзные — строю и бою обучены, да и оружие у них неплохое. Человек по тридцать выходят, так что с ними никто не спорит. Убивать вроде не убивают, но торговцы стонут, торговля хиреет. А вот здесь — он ткнул в восточный край карты — вообще неизвестно что. Какие-то отряды, но чьи — неизвестно. Могут и ограбить, могут и убить. Ну, и по всем дорогам мелкие банды до пяти человек. Эти в основном из крестьян, которым жрать нечего. Ограбят телегу из соседней деревни, жратву заберут и счастливы. Хотя и у них душегубы попадаются.

— Что предлагаешь?

— Ты командир — ты и решай — уклонился от ответа Лысый.

— Поставить посты на перекрёстках?

— Поставить-то можно, только ведь на все дороги не поставишь, да и пока узнаешь про очередной грабёж, пока доскачешь, разбойников и след простыл.

— Брать заложников?

— Чего? — не понял Лысый.

— Ну, от каждой деревни или городка хватать по несколько человек и держать их под замком. Как только где грабёж — сразу заложников из этой местности... — я сделал выразительный жест по горлу — Одних казнили, новых забрали, и так до тех пор, пока жители сами бандитов не сдадут.

Лысый вдруг начал багроветь, но быстро взял себя в руки.

— Слышал я о таком, но делали это только в завоеванных странах, да и слава о таких вояках оставалась до того поганая, что честный солдат никогда такое делать не станет. И я не стану — глухо закончил он.

— А если не убивать, а только пригрозить?

— Один раз не убьёшь — больше никто бояться не станет.

— Ну что ж... — я попытался вспомнить, как с бандитизмом боролись в прежние времена — По уму бы надо заводить агентуру, внедрять своих людей в банды и прочее, но это дело не одного месяца, а то и года. Ладно, — решился я — для начала отправим по дорогам несколько обозов-ловушек.

— Это как? — насторожился Лысый.

— Да ничего нового. Снаряжаем пару повозок, ставим хороших лошадей. Командует богато одетый купец, из охраны два-три человека. Ну, и отправляем их в дорогу.

— И в чём ловушка?

— Ловушка в том, что товар сложен только у стенок у всех на виду, а внутри прячется человек пять в полной сбруе. Если кто позарился да посчитал, что с тремя охранниками справится, наскочит, кинется к повозкам, то тут его отдохнувший десяток и встретит. Риск конечно большой — неизвестно, какая банда встретится, но как быстро выманить по-другому я не знаю.

— И сколько они будут так кататься?

— Пока про бандитов слух не пропадёт — усмехнулся я.

— Так это ж...

— Что б зря не ездить, можно и в самом деле какой-нибудь торговлей заняться. И дело делается, и в карман какая монета прибавится. Точно, — решился я — готовь четыре таких обоза, пусть по окрестностям катаются. Здесь вроде бандитов не очень много? — Лысый кивнул — Вот и ладно. Только предупреди мужиков, чтобы не расслабляясь — заметит кто, что в повозках воины прячутся — значит могут при следующей встрече стрелами накормить, никто и пикнуть не успеет. А если кого повезёт поймать — я на мгновение задумался — всех кончать, а для примера развешивать на деревьях вниз головой. Если будет добыча, то делить меж собой. Всё ясно?

Лысый кивнул.

— Ну а мы... — я снова глянул на карту — Поднимай всех! Четыре десятка будут в ближних окрестностях порядок наводить, а остальные поедут на восток. Обоз сделать в четыре повозки, но тоже с секретом. Вроде остается ещё четыре-пять десятков? — Лысый снова кивнул — Вот они поедут как обычный отряд наемников. Впереди обоз, за ними, не на глазах, но невдалеке, уже отряд. Если будет маленькая заваруха, то просто присматривать. Если что серьёзное, то приедете выручать.

— А ты что будешь делать?

— Как что? Командовать, материться и приказы раздавать.

— А серьёзно?

— Так и я серьёзно. Сейчас я потихонечку поеду и невдалеке за городом заночую. Завтра с утра позавтракаю и снова потихонечку поеду. Надеюсь, до вечера обоз догонит?

— Ну... -Лысый задумался — постарается. Всё-таки столько повозок, всех собрать...

— Собери только тех, кто поедет со мной. Остальным можно не спешить. Дело это надолго, да и не стоит привлекать внимание торопливыми сборами. Всё ясно?

— Да вроде всё — Лысый замялся.

— Что ещё? — не удержался я от вопроса.

— Ты, конечно, извини, Адраг. Ты — командир, твоё дело командовать, а наше мечами махать. Но едем мы непонятно куда, с какой силой встретимся — неизвестно — словно решившись, как рубанул — На тебя можно рассчитывать в бою как на мага?

Так вот в чём дело, усмехнулся я. Биться он готов, но и людей будет беречь.

— Рассчитывать можешь. Но сам запомни и других предупреди — в серьёзной заварухе передо мной лучше не вставать. Если я начну бить со всей силы... — Лысый понятливо кивнул — А если перемешаетесь с чужими, то тут надежда будет только на железо.

Я уже начал вставать, и тут в голову пришла очередная дурацкая идея.

— Слушай, а может нам специально лазить по местам, где нас легче всего поймать, заманить в ловушку?

— Зачем? — не понял Лысый.

— Ну как же, смотри. От нас могут ждать чего угодно, но не присутствия мага в таком маленьком отряде. Так?

— Ну, так — замялся Лысый.

— Мы, значит, подставляемся, лезем в западню, бандиты радостно потирают в ладоши. Что они после этого сделают?

— Что?

— Скорее всего, они соберут все свои силы, чтобы уничтожить нас сразу и с гарантией. Приходят, а тут раз, и оказывается, что встречает их маг, который одним ударом уничтожает уже их. Нормально получится?

— Если засада, то почти наверняка будут бить из луков, чтобы уничтожить нас и самим не подставиться. Вот стреляет в нас десяток лучников из леса. Что ты будешь делать? Лес валить?

— А что, запросто — улыбнулся я.

— Может и свалишь, может и завалишь деревьями, только вот рядом с тобой живых уже не будет!

— Это почему?

— Потому что хороший лучник за то время, пока ты будешь для заклинания руки поднимать, успеет три стрелы в нас выпустить.

Я прикинул ситуацию, и был вынужден согласиться.

— Ладно, — вздохнул я — специально в засады лезть не будем, но ты всё же покумекай, как лучше всего использовать мага в своём отряде. Кстати, учти, что я могу только ломать и убивать. Если кого ранят, помочь я уже не смогу. Учитывай и это.

 

Первые стычки

Спешить было некуда, так что я не торопясь выехал из городка, проехал всего ничего, и на первой же удобной полянке, рядом с которой бежал ручеёк, устроил себе отдых. Не спеша развёл костёрчик, подвесил котелок с водой и занялся любимым делом — размышлять, кто виноват и что делать.

Можно было и пообедать, и поужинать, и даже переночевать в «Ящерице». но там сейчас, наверное, суматоха. Всё-таки в течении нескольких часов оповестить, собрать шестьдесят человек, найти повозки, всё обговорить, собрать хотя бы минимум товаров — ещё та морока. И им мешать не хочется, да и самому не мешает хорошенько подумать перед дальней дорогой.

Приказ звучал просто — очистить дороги от бандитов. Первая мысль тоже была простой — поехать и всех поубивать. Только вот после разговора с Лысым простое решение таким уже не казалось. Первая и самая неприятная проблема — дружины баронов. Сами бароны на дорогу не пойдут, а в дружине люди подневольные. Сказали всех останавливать и потрошить, они и будут останавливать. Кто с удовольствием, а кто-то только из боязни наказания. Вот как мне их делить на «чистых» и «нечистых». если встречу на дороге? Всех убивать или всех прощать, надеясь вразумить их барона? И как мне вразумлять этих баронов? На своих землях они полноправные хозяева, и тут являюсь я и начинаю грозить пальцем — ай, ай, как некрасиво, господа бароны! Естественно, меня пошлют очень далеко, если вообще живым отпустят. Использовать мой отряд, магию? Скорее всего, победа будет за мной, «всех убью, один останусь». только вот Верона отправила меня бандитов изводить, а не всех подряд. Значит, по возможности надо стараться не доводить дело до драки, тянуть время, пока у баронов мозги включатся. Как?! Наверное, нужно что-то неожиданное, ошарашивающее. Может попробовать использовать моё мнимое баронство? Как-никак я всё-таки Урсул Канахи, наследный барон Крайна. Пусть только на бумаге, но кто посмеет поставить их под сомнение? Простые стражники и пикнуть не посмеют, да и любой благородный задумается — оскорбить другого благородного неуважением к его родословной — это однозначно повод для вызова. Конечно, от драки это не спасёт, но задуматься хоть чуть-чуть заставит. Значит, решено — по дороге еду как Адраг, а при встрече с баронами буду объявлять себя полным титулом: «Урсул Канахи, барон Крайна, Хранитель леди Вероны!». А что, звучит красиво, звучно, и хоть маленький выигрыш по времени у меня будет. А если кому-то будет плевать и на барона Крайна, и на леди Верону... Ну что ж, да упокоит господь его грешную душу...

Ночь прошла спокойно, и утром я, хорошенько подкрепившись, неспешно поехал на восток. Лошадь еле плелась, но это меня вполне устраивало — всё равно без хорошей приманки я могу до конца жизни ездить по дорогам, соблазняя только мелкие банды. Для крупной рыбы и приманка нужна пожирнее.

Уже солнце поднялось в зенит, а обещанного отряда всё не было, и я начал беспокоиться. В то, что никто не приедет, после разговора с Лысым как-то не верилось, но по времени пора бы уже и появиться. Пришлось искать полянку и устраивать дневную стоянку. Успел и обед сварить, и перекусить, а отряда всё не было. Неужели что-то случилось? Стараясь отвлечься, улёгся на спину и стал смотреть на проплывающие облака. Вот бы и мне так — без забот, без дорог, просто плыть в своё удовольствие. Потом вспомнил, что бывают ещё и бури, и шквальный ветер, да ещё и молнии прошивают насквозь. Почти как в моей жизни, так что завидовать особо нечему — я сейчас вот тоже плыву по жизни без забот и хлопот, а что будет завтра, одни боги ведают. Повернувшись набок, покрутился немного, устраиваясь поудобней. Ну их всех нафиг с ихними проблемами! Мои неприятности меня в любом случае найдут, а специально их искать я точно не стану, лучше посплю, пока обстановка позволяет.

Я уже почти задремал, как вдруг послышался лёгкий гул от многочисленных копыт. Чуть приоткрыв глаза, различил на дороге довольно большую колонну. В голове колонны трое всадников, затем четыре больших, крытых парусиной, повозки, затем снова всадник. Заметив меня, колонна остановилась, и пришлось вставать. Пока потягивался, ко мне уже подошёл спешившийся Лысый.

— Командир, отряд прибыл, командуй!

Я с удивлением оглядел его. Крупный от природы, он ещё напялил на себя кучу богатой одежды, вообще став квадратным.

— Тебе, это, не жарко? — сказал я вместо приветствия.

Лысый покосился на свою одежду.

— Надо же кому-то изображать хозяина богатого обоза, а они в простой одежде ездить не могут. Жарко, конечно, но зато уважение сразу, да и от стрел может спасти. Можем поменяться.

— Не, — тут же отказался я от такого счастья — я уж как-нибудь по-простому.

— Как хочешь, — легко согласился Лысый — но коня и одежду мы тебе тоже приготовили.

— Какого коня и одежду? — не понял я.

— А вон — кивнул Лысый на крупного гнедого жеребца, привязанного к первой повозке — там и парадная одежда, и кольчуга, и меч хороший.

Мы подошли к коню, и Лысый достал из мешка великолепный комплект, в котором только на свадьбу идти. Я осторожно коснулся сверкающей, словно из серебра, кольчуги.

— Ты что, сдурел? В такой кольчуге, на таком коне, я ведь сразу на себя все стрелы соберу! Вас не заметят, а меня точно прибьют!

— А как ты собрался порядок наводить, если тебя от городского стражника, охраняющего забор, не отличить? Кто тебя слушать станет?

Резон в словах Лысого был, но и подставляться по-глупому совершенно не хотелось.

— В таком наряде я точно не доеду до этих разговоров! — попытался возражать я — Позарятся на кольчугу с оружием и прибьют!

— А отряд на что?

— Так мы же решили, что впереди едет только обоз, а бойцы вмешиваются в самом крайнем случае. Во всяком случае, я еду с обозом, впереди.

Лысый обижено поджал губы.

— Стараешься, стараешься, и вместо благодарности...

— Не бухти — оборвал я его — Если хочешь, можешь сам их надеть. Ты и сотней командуешь, и выглядишь солиднее.

— И оставить нанимателя одного? Да меня после этого вообще никто и никуда не возьмёт! Ладно, — бросил он после паузы — едем так. Я — хозяин обоза, ты один из стражников.

— Повозки с «секретом».

— А как же ещё. В каждой по пять бойцов, да снаружи пятеро с тобой.

— Сколько верховых?

— Сорок три. Осталось ещё восемь, но я наказал им задержавшихся встречать да возле замка дороги чистить.

— Нормально — кивнул я.

Мы прошлись вдоль колонны, и я с удовольствием смотрел на свой материализовавший отряд. И кони у всех справные, и бойцы, чувствуется, бывалые. Спокойные уверенные взгляды, у всех надёжное, не для показухи, оружие. Почти все со щитами за спиной, примерно треть с луками, человек десять в первых рядах даже с копьями. Когда дошли до конца колонны, я не удержался от довольной улыбки.

— Приятно посмотреть на таких бойцов.

— Так какая оплата, такие и бойцы — спокойно ответил Лысый — Тем более, что ты и сверху тысячу добавил, так что мы многим и оружие получше взяли, и коней выбирали не торопясь. Не посчитай это за подхалимство, но мужики совсем не против повоевать с таким командиром.

— Дай бог, чтобы потом никто не пожалел об этом — невольно вздохнул я — Ладно, время покажет. Дальше действуем как договаривались — обоз впереди, отряд в пределах видимости, чтобы успел помочь, если что. Командуй!

Путешествовать в компании, да ещё с таким надёжным прикрытием, было не в пример веселее, и я, стыдно признаться, даже начал мечтать о скорых стычках. Не то, чтобы хотелось чьей-то смерти, но предвкушение, что на нас нападут, и мы лавиной понесёмся на врага, приятно волновало кровь.

Как назло, никто нападать не собирался. Вот так всегда — хочешь пройти спокойно, так обязательно кто-нибудь привяжется. Как сам захочешь подраться, так все встречные начинают старательно отводить глаза. Так и сейчас — я с надеждой вглядывался за каждый поворот, но боги решили дать нам время притереться друг к другу. Ехали потихонечку, и Лысый неспешно просвещал меня о своём/моём отряде. Кто откуда пришёл, чем прославился. Вечером, так и не дождавшись врагов, устроили лагерь. Снова неспешные разговоры. Чувствовалось, что не только я присматриваюсь к своим солдатам, но и они оценивают каждое моё движение, каждое слово. Тоже правильно — теперь от меня зависела их жизнь.

Лагерь обустраивали спокойно, деловито, без шумихи и ненужных криков. А мне очень даже понравилось быть начальником в таком отряде — мне и палатку поставили, и чашку с похлёбкой принесли первому, и охрану выставили рядом с палаткой. Лафа, а не жизнь! Может и не стоило так доверяться людям, которых я видел, по сути, первый раз, но в эту ночь я впервые спал как младенчик, без мыслей об охране и возможном нападении. Просто лёг и уснул.

Утром снова спокойные сборы, неспешная дорога. Ближе к обеду я уже начал сомневаться — а не наврали ли мне про бандитский беспредел, и словно сглазил такую красивую спокойную жизнь.

Впереди показался перекрёсток, а на нем две повозки и десятка полтора человек с оружием. Мало ли чего там случилось, но все возможные ситуации было оговорены не один раз, и мы спокойно двинулись дальше.

Когда подъехали ближе, стало понятно, что на перекрёстке если не грабёж, то очень тщательный досмотр — несколько тюков выброшены на землю, трое мужиков с разбитыми мордами стоят в сторонке, а один из солдат что-то втолковывал вознице, для большей доходчивости добавляя кулаком. Нас тоже заметили, но особо не забеспокоились, лишь трое взялись за луки, поглядывая в нашу сторону. То ли оборзевшие бандиты, уверенные в своей безнаказанности, то ли ещё более оборзевшие стражники, которым власть и безнаказанность стукнули в головы. Ну что ж, примерно такого я и ожидал, и внутри даже стало радостно в предвкушении боя.

Только подъехали, как вперёд вышел мордастый крепыш, увешанный оружием, и заорал.

— А ну, стой! Кто такие?

Я послушно притормозил.

— Ты сам-то кто такой, чтобы вопросы задавать?

— Я?! — крепыш аж задохнулся от ярости — Я — десятник барона Глика и поставлен здесь бароном для сбора подати за проезд по его землям.

— С каких это пор барон осмелился собирать подать на дороге, которая принадлежит леди Вероне?

— Что, умный шибко?! — совсем взъярился мордастый, и продолжил уже зловещим тоном — Щас поедем прямо к барону, и там он тебе втолкует и про подати, и про своё право их собирать. Весь товар конфискуется — добавил он уже будничным тоном.

Для обычного торговца это было бы страшной угрозой, но я только усмехнулся.

— Очень даже хорошее предложение! Заодно освежим память барона о том дне, когда барон должен был принести присягу леди Вероне и тех словах, которые Хранитель леди Вероны сказал тогда. Может и ты их слышал?

Мордастый замер.

— Ты... кто?!

— Новый Хранитель леди Верны.

— Прежний сдох, и ты долго не протянешь — прошипел стражник и вдруг заорал — Бей! Всех бей до смерти!

Лучники вскинули своё оружие и тут же опустили, с удивлением глядя на порванные тетивы. Из окружившего наши повозки десятка среагировать на команду успели человек пять, но ещё быстрее среагировала моя охрана. Боя даже не было — по несколько ударов, и на дороге уже шесть трупов. Остальные то ли растерялись, то ли вовсе не горели желанием умирать, но мечи даже не достали. Оглядевшись по сторонам, я заорал.

— Ну, есть ещё желающие идти против воли леди Вероны и её Хранителя?

Желающих не было. Ошарашенные, испуганные лица. Была и парочка злых, но за мечи их хозяева тоже не хватались. Ну и ладненько.

— Старший, ко мне! — заорал я. После некоторой заминки вперёд нерешительно вышел один из солдат — Слушай приказ! Все товары и деньги вернуть, дорогу освободить. Забираешь всех своих и возвращаешься к барону. Передашь ему буквально следующее: «Хранитель леди Вероны очень недоволен, что солдаты барона Глика устроили разбой на дорогах. Сегодня разговора не будет, чтобы вгорячах не пролить лишнюю кровь, но завтра в полдень я приеду в замок барона. Пусть будет готов к разговору». Остальным передай, что за самоуправство буду сразу вешать. Ты хорошо запомнил?

Солдат понурился.

— Господин, за такие слова господин барон меня сразу повесит.

— Если откажешься, повешу я — отрезал я, и уже поворачиваясь к своим — Устраиваемся на отдых, ждём завтрашнего утра.

Лысый подошел ко мне и встал рядом, глядя вслед уходящим солдатам.

— Зря отпустили, зря дали срок до завтра. Барона в своём замке на испуг не возьмёшь, а за ночь он к встрече так приготовится, что без осады не взять! Да и на дороге обязательно засаду устроит.

— Всё может быть — кивнул я — Пока мы показали только четыре повозки и пяток хороших бойцов охраны. Если барон совсем дурак, то сразу бросится со своей дружиной поквитаться с нами. К утру вполне может успеть. Если чуть поумнее, то устроит засаду на дороге. А если хоть немного подумает, то встретит вежливо в своём замке.

— Я бы на это не рассчитывал.

— И я не очень рассчитываю, — согласился я — так что разбивайте лагерь, корми людей. Отдыхаем до вечера, а ночь придётся провести в лесу в ожидании нападения — Лысый кивнул — Если всё пройдёт нормально, то завтра поедем неспешно, с дозором впереди. Если что, вы никуда не лезете, а я бью по всем подозрительным местам — Лысый снова кивнул — А если и на дороге не нападут, придётся разговаривать с бароном. Самый нудный и противный, но может и самый лучший вариант. Может даже удастся договориться без крови, хотя я в это не очень верю.

— Понял — Лысый вздохнул — раз надо, сделаем. Да, — он странно глянул на меня — а что это за Хранитель, которого вы поминали?

— Да был тут некоторое время назад один отморозок — хмыкнул я — Никого не признавал, лез куда не просили.

— А нас не того... что ты его имя себе присвоил? — нахмурился Лысый.

— Некому спрашивать — помрачнел я — С полгода назад был страшный бой с пришлыми кочевниками, после которого живых не осталось. Маги там бились, и говорят, что кроме пепла и стекла в той долине ничего не осталось. Может, и мы туда доберёмся, помянём ребят.

— Ты тоже там был? — странным голосом спросил Лысый.

Врать не хотелось, и я сменил тему.

— Время идёт, командуй, чтобы пожрать приготовили.

Пока разбивали лагерь, я подошел к повозкам, так и стоявшим посреди перекрёстка. Мужики, не зная, что от меня ожидать, начали кланяться, но я лишь отмахнулся.

— Ну, и чего ждёте? Представление кончилось, больше никого убивать не будем.

Двое сразу бросились собирать разбросанные разодранные тюки, а один остался рядом со мной, словно ожидая новых команд.

— И часто у вас такое? — спросил я.

— Да почти каждую поездку — неожиданно зло бросил мужик, сплюнув кровь — Ехать всего ничего, за день можно управиться, а тут эти... Всё, что приглянулось, забирают, да ещё и в морду наровят дать ни за что — он повернулся ко мне — Господин, вы и правда Хранитель леди Вероны?

— Надо же кому-то порядок наводить — вздохнул я.

— И теперь всё время будете?

— Чего? — не понял я.

— Ну, никуда не уедете, не бросите госпожу?

— Сам не уеду — невольно усмехнулся я — Убить могут, тут не зарекаюсь, но сам уже не уеду.

— Это хорошо — серьёзно сказал мужик и вдруг его глаза расширились — Господин, смотрите! — он указал рукой куда-то мне за спину.

Я резко обернулся, но увидел только неспешно приближающихся всадников из моего отряда.

— А, это мой отряд.

Мужик продолжал рассматривать наёмников.

— Это хорошо — неожиданно повторил он — А стены вы тоже умеете ломать?

— Какие ещё стены? Зачем? — не понял я.

— Ну, крепостные стены, как прежний Хранитель — уточнил мужик.

Больно уж ты любопытен, усмехнулся я. Для спокойствия в деревнях слухи может и хорошо, но чёрт его знает, с кем ты ещё поделишься новостями.

— Строить надо, а не ломать, так всем и передай. У леди Вероны появился Хранитель. Порядок на дорогах наведёт, а потом и за торговлю возьмётся, и строить будет.

Мужик внимательно посмотрел на меня, на наёмников, разбивавших лагерь, снова на меня.

— Это хорошо — снова повторил он.

Он что, других слов не знает? Я махнул рукой.

— Ладно, езжай, у всех дел много.

Мужик молча поклонился.

Как ни странно, но на нас никто не напал. Мы честно прождали в лесу всю ночь, напрягаясь от каждого шороха, но это была лишь обычная лесная живность. Утром перекусили, тронулись в дорогу, и снова тишина, ни единого нападения. Я несколько раз обстреливал своими вихрями подозрительные места, но это оказались всего лишь необычные тени. Вроде радоваться надо, но настроение только портилось — раз барон не делает очевидные вещи, значит вполне может приготовить более изощрённую западню, особенно возле своего замка. Там ему каждый куст и овраг знаком, и наверняка заранее приготовлен план отражения внезапного нападения. Не моего конкретно, а так, на всякий случай.

Когда выехали к замку, настроение испортилось окончательно. Сам замок не очень большой, стены высотой от силы метров десять, но обстановка какая-то странная. Вокруг замка метров на двести чистое поле, но дорога, выходящая из леса, почему-то вела не напрямую к замку, а метров триста шла вдоль опушки, и лишь затем резко поворачивала к воротам. Вот как это понимать? Хотят, чтобы противник ехал боком к стене и подставлялся под обстрел? Но в бою ведь никто на дороги не смотрит, несётся прямиком к цели. Значит можно предположить, что на этом поле приготовлены некие колья, волчьи ямы и всякие прочие прелести? А если ехать по дороге, то вполне возможны и засада в кустах, и просто самострелы, настроенные на проезжающих. Ни на стенах замка, ни у открытых ворот ни одного часового. Прямо мечта для нападения — влетай в ворота, захватывай. Именно лёгкость предстоящего и настораживала больше всего.

Лысый тоже остановился, разглядывая обстановку.

— Ох, и не нравится мне это спокойствие — бросил он, наконец — Очень уж на ловушку похоже.

— И мне не нравится, — согласился я — но ехать всё равно придётся. Чтобы не рисковать понапрасну, сделаем так — повозки и отряд остаются здесь и ждут команды. В лес и на луг не соваться, чтобы не попасть в засаду. — Лысый уже повернулся, чтобы отдать команду, но я его остановил. — Подожди, сейчас проверю обочины на всякий случай.

Отправил с десяток вихрей в виде вертикальных дисковых пил в обе стороны от дороги, и по лесу словно пронёсся сильный ветер. Пару раз что бухнуло, словно рухнули деревья, но человеческих криков не было.

— Вроде чисто.

— Что будешь делать дальше?

— Вы — ждёте, а я съезжу поговорю с бароном.

- Один?! — Лысый даже удивился.

— Ворота открыты, никто не препятствует.

— Как только ты въедешь в эти ворота, тебя сразу схватят!

— Вряд ли — отмахнулся я — Что увидит барон? Одинокого всадника посреди двора его замка в окружение его солдат. Разве такого стоит бояться? Скорее всего, ему захочется поговорить, поизмываться над беспомощным одиночкой. Именно это мне и надо.

— А если сразу кинутся?

— Если сразу не убьют, то справлюсь. В самом крайнем случае, если до вечера не вернусь, сами возьмёте замок. Всех, кто поднимет оружие, убить.

Лысый скривился.

— Если брать замок под твоей начальством, это одно — ты маг, ты доверенное лицо леди Вероны, ты имеешь право карать на её землях. А вот если ты будешь мёртв, то дело будет выглядеть совсем по-другому — не уберегли нанимателя, напали на баронский замок. После этого нам придётся бежать очень далеко.

— Что ты предлагаешь?

— Не умирать — хмыкнул Лысый и, обернувшись к отряду, крикнул — Алеро, Тизих! — к нам тут же подъели двое крепышей — Эти поедут с тобой.

— Зачем? — Не понял я.

— В своё время их готовили как телохранителей, и их главной задачей будет прикрыть тебя и дать несколько лишних мгновений жизни, чтобы ты успел применить или магию или оружие. Пока ты жив, смерть любого из нас не будет напрасной — я хотел было возразить, но Лысый перебил — Три бойца тоже не напугают барона и его солдат, а всем нам будет спокойнее.

— Ладно, поедем втроём — согласился я, но с места не тронулся — я всё не мог решить, как же мне повлиять на барона, а то ведь моя кажущаяся беззащитность может прибавить ему наглости и глупости. Вот уж действительно — надо и напугать, и чрезмерно пугать нельзя, а то разговора не получится. Надо пройти по тонкой грани, заставив барона слушаться меня, при этом, не оскорбив его самолюбия. Или хотя бы сделать вид, что подчинится мне для него не так оскорбительно.

Пошарив в своём дорожном мешке, достал жезл. Лысый, внимательно наблюдавший за мной, сразу спросил.

— А это что?

— Моя палочка-выручалочка — задумчиво протянул я, разглядывая своё творение — Может глазами сверкать, может людей оглушать, а может и убить. Если я захочу.

— Магический артефакт?

— Можно и так сказать. Тебе от его вида страшно?

— Да вроде нет — Лысый внимательно разглядывал жезл — необычный, странный, но этим барона точно не напугать.

— А так?

Я послал в жезл немного энергии, и глазницы черепов полыхнули кровавым пламенем, сразу превратив игрушечные маски в нечто страшное и угрожающее. Непроизвольно отшатнувшись, Лысый удивлённо тряхнул головой.

— Один раз напугает, это точно, а второй раз не получится.

— А так? — усмехнувшись, я чуть подправил вихри, и из глазниц черепов словно поплыла кровавая дымка. Стоявшие вокруг солдаты сразу попятились, не сводя взгляда с черепов. Я направил жезл на Лысого, но тот не сдвинулся с места. Побледнел, но остался на месте.

— Э, командир, — он напряжённо смотрел на моё новое оружие — я точно не барон, да и вообще врагов среди твоего отряда нет.

Я тут же убрал жезл.

— Значит, напугать можно. Даже просто заставить на несколько мгновений потерять душевное равновесие, и то хлеб — я оглянулся в сторону колонны — Придётся и облик немного сменить. Давайте парадного коня и облачение.

Через полчаса мы уже ехали в сторону замка. Если бы не обстоятельства, можно было бы немного полюбоваться собой — сравнительно молод и относительно красив, на красавце коне, в сверкающей кольчуге, у пояса изукрашенный полуторник, за спиной два телохранителя. Можно было бы гордиться собой — жизнь удалась! — только с каждым шагом, приближающим нас к воротам, мысли о всей этой мишуре таяли всё быстрее. Нас явно ждали, и теперь каждое слово и движение может стать последним.

Проехали открытые ворота, и я на автомате отметил в бойницах лица нескольких солдат, целящихся в нас из луков. С трудом удержавшись, чтобы не перебить их прямо сейчас, въехали во двор, и тут стал ещё интереснее. На стенах десяток лучников, двор перегораживают несколько телег, за которыми стоят ещё десяток солдат. Прямо перед телегами стоит статный мужчина лет сорока с властным лицом. Судя по кольчуге и пятерке солдат со щитами, окружавших его, это и есть барон Глик.

С минуту мы рассматривали друг друга. Я — с интересом. Вроде это лицо уже видел, но точно не скажу. Во всяком случае, в день принятия присяги он не орал, не оскорблял Верону, не бросился в бой, а потому остался жив. О чём это говорит? Да пока ни о чём. Может трус, может умный, может хитрый, а может всё вместе. Во всяком случае, он не заперся в замке, а позволил нам въехать во двор, где мы перед лучниками как на ладони. Достаточно незаметного движения рукой, и мы превратимся в дикобразов. От этих мыслей по спине пробежал холодок, и словно подтверждая мои опасения, за спиной послышался грохот закрывшихся ворот. Ну, всё, мы в ловушке.

Барон, не дождавшись моей реакции, стал показушно накачивать себя яростью — набычился, оскалился, шумно задышал.

— А ты наглец! — чуть не прорычал он — Убил моих людей, да ещё и осмелился явиться сюда?! Да я тебя...

Вздохнув, я постарался изобразить заносчивый вид.

— Позвольте представиться. Урсул Канахи, наследный барон Крайна. История моих славных предков прослеживается не менее чем на пятьсот лет, так что, барон, будьте осторожнее в выражениях, а то я буду вынужден бросить вам вызов. Надеюсь, в присутствии стольких воинов вы не откажете мне?

Разумеется, барон мог убить меня и чужими руками, но при таком перевесе в силах, это бы выглядело не очень достойно — всё-таки здоровый мужик, с мечом, и отказался принять вызов от равного? В лицо может никто и не скажет, а вот слухи поползут, и попробуй потом отмыться от славы труса.

Такой поворот на мгновение смутил барона, и я счёл возможным слезть с лошади.

— Барон, мы можем поговорить без лишних ушей?

Снова мгновение растерянности. Готовились к бою, крикам, крови, и вдруг враг предлагает поговорить? И отказать уже трудно, потому что иначе потеряешь лицо. Всё-таки мы здесь на равных и гораздо выше по положению, чем все остальные. Что бы там ни случилось — мы -благородных кровей.

Ещё несколько мгновений сомнений, но всё-таки барон кивнул в сторону закутка у стены.

— Пошли.

Снова молчаливое разглядывание, попытки понять мысли друг друга. Пока для меня наиболее важно то, что барон в сомнении — что от меня ждать и как поступить.

Я медленно потянул жезл из-за пояса и аккуратно положил его навершием на сгиб левой руки.

— Барон, я не собираюсь о чём-то вас выспрашивать или учить как поступать. Я только расскажу о некоторых моментах, чтобы у нас не было недопонимания. Вот это — я указал на жезл — древний артефакт, который защищает меня. Чем сильнее вы будете желать убить меня, тем ярче будут гореть глаза черепов. Как только вы попытаетесь сделать это, жезл убьёт вас — барон шумно задышал. Пришлось чуть подсветить глаза черепов, и барон замер, увидев такое подтверждение моим словам. Чуть успокоившись, я продолжил — Смерть ваших солдат на перекрёстке не обсуждается. Они опозорили ваше славное имя грабежом на дорогах, и я властью, данной мне леди Вероной, уже наказал их — барон стиснул зубы, но промолчал — Теперь о вас. Мне видится три варианта. Первый. Вы пытаетесь убить меня, я стараюсь убить вас. Независимо от результата, отряд, который я привёл, получил приказ — если до вечера я не вернусь, штурмом взять ваш замок и всех, кто с оружием, убить. Что станет с вашей семьёй и близкими, я не знаю.

Второй вариант. Смею напомнить вам, что в день, когда леди Верона вызвала всех для принятия присяги, прежний Хранитель предупредил, что у вас есть месяц, чтобы принять решение. Время прошло, присяга не принесена, и вы должны покинуть свои земли. Никто не будет препятствовать или преследовать вас. Это будет почётное изгнание, но все останутся живы — барон снова шумно задышал и пришлось ещё добавить огня в жезл. На несколько мгновений барона это удержало.

Третий вариант. Вы едете к леди Вероне и принимаете присягу верности. Старое будет забыто, и вы станете почётным вассалом леди Вероны. Я даже буду не против, если ваши солдаты снова начнут патрулировать дороги, но именно патрулировать, а не заниматься грабежами. При первом же разбое я этих солдат повешу, при втором — тоже повешу и приеду уже за вами. Поблажек больше не будет. Бардак надоел, и я буду жёсткой рукой наводить порядок на землях леди Вероны, нравится это кому-то или нет.

Сейчас я уеду и уведу свой отряд. Мы вернёмся на перекрёсток, с которого всё началось. Я не собираюсь вас к чему-то принуждать, но если до завтрашнего вечера я не увижу вас, едущего к леди Вероне для принятия присяги, то снова вернусь сюда. Будет вариант первый или второй.

Глаза черепов вдруг без всякой моей помощи запылали, и барон с трудом разжал пальцы с рукояти меча.

— Да, и ещё. Если решите ехать к леди Вероне, неплохо бы захватить некоторую сумму золотом. Тысячу, например. Задержанные налоги, компенсация за беспокойство, да и просто подарок красивой женщине и госпоже.

Барон с трудом дышал, стараясь не сорваться, и глаза черепов пылали. Возможно, только это и останавливало его.

Дальше давить было опасно, и я решил убраться, пока ещё не поздно.

— Я понимаю, что вам надо подумать, поэтому не буду вас задерживать. Если вы не против, то я поеду к своим.

К лошади я подходил деревянной походкой, под прицелом множества взглядов. Никто ничего не понимал — все были готовы к бою и переводили взгляды то на меня, то на барона, ожидая приказов, но их не было.

Я спокойно забрался на лошадь и бросил своим: «Поехали». Ворота были закрыты, и пришлось скомандовать: «Открывай, быстро!». Растерянные взгляды солдат куда-то мне за спину, затем, словно получив разрешение, бросились открывать.

Мы отъехали, наверное, на сотню метров, как сзади раздался рев бессильной ярости. На краткий миг я даже пожалел барона.

В лесу нас уже ждали. Лысый не бросился навстречу, но взгляд словно спрашивал — ну, как прошло?

Я потребовал вина, и вылил себе в горло всю флягу за раз.

— Снимаемся. Неспешно идём к перекрёстку и ждём до завтрашнего вечера. Если ничего не случится, вернёмся обратно.

Такой приказ явно не дружил с логикой, и Лысый так и сказал.

— А зачем нам ходить туда-сюда?

— Сегодня будем показывать доверие к барону и свою силу, а завтра приедем убивать.

Лысый нахмурился.

— А чего зря дорогу топтать?

— Ты предпочёл бы считать убитых и раненых? — Лысый отрицательно кивнул — Считай, что у нас маневры. Да и вообще, чем ты недоволен? Продукты есть, ездим не спеша, все живы и здоровы. Что ещё надо? — Лысый молча пожал плечами — типа — хозяин-барин. Я тут же сбавил тон — И это, мне надо помыться и переодеться, а то мокрый, как после дождя.

Мыться и переодеваться пришлось в кустах, и у меня всё время было ощущение, что за мной подглядывают. Пакостное такое ощущение, но когда я вернулся к дороге, все сидели в сёдлах и с честными глазами ждали только моей команды. Только и оставалось, что махнуть рукой: «Вперёд!»

Вроде все слушаются беспрекословно, но во взглядах многих читался немой вопрос — что происходит? Наверное, с час я крепился, но потом всё-таки решил откровенно поговорить с Лысым. Поравнявшись с ним, некоторое время ехал молча.

— Знаешь, Лысый, я расскажу немного истории, а ты уж потом решишь — прав я или нет — Лысый ничего не ответил, но смотрел очень внимательно — Так вот, примерно полгода назад герцог Киксо решил устроить небольшой заговор. Заговор раскрыли, и герцога вместе с частью его солдат перебили. Когда леди Верона получила эти земли, в замке было от силы сорок солдат, да ещё сотня конных, которых дал король. Как только леди Верона немного разобралась с делами, она вызвала местных баронов, чтобы те принесли её вассальную присягу. Это не понравилось очень многим, да ещё и прежний Хранитель вдруг решил зачитать указ короля сам, и это ещё больше разозлило баронов.

— Почему? — тут же спросил Лысый.

— Потому что на тот момент он носил рабский ошейник. Командовать назначена женщина, да ещё и указ зачитывает раб. Вот некоторые бароны и взбесились. А может они очень жалели, что не смогли присоединиться к герцогу, и им нужен был только повод, чтобы устроить заварушку. Как бы там ни было, но разразился скандал, и прямо в зале начался бой Хранителя против нескольких баронов, причём один из них оказался магом. Бой был кровавым, и более десятка человек было убито.

— И Хранитель?

— Нет, Хранитель остался победителем, и после боя выдвинул условие — он не требует принести присягу леди Вероне немедленно, и даёт месяц на размышление. Или принять присягу, или уехать из герцогства.

— И что они решили?

— Неизвестно — вздохнул я — Вскоре начался мятеж в городе Сундуре, и Хранитель с полусотней отправился туда. То да сё, слово за слово, снова пришлось убивать. Хранитель добился покорности города, но при этом погибло почти три сотни человек. Затем Хранитель отправился к границе герцогства, где очень уж вовремя началось нашествие пришлых степняков. В последнем бою погибло почти четыре сотни наших степняков, две сотни погранцов, успевших принести присягу леди Вероне, полусотня, которую привёл Хранитель, ну и он сам, разумеется. Пришлых степняков вообще никто не считал, но тысяч пять-шесть — это самое малое.

— Хорошо повеселились — мрачно буркнул Лысый.

— Хорошо, — согласился я — но это я к чему рассказываю? Получается, что за месяц леди Верона потеряла почти три сотни верных солдат, ещё полусотню забрал король, и она осталась с четырьмя десятками, которых едва хватает, чтобы охранять замок и окрестности. Дружины баронов небольшие, вот и получается, что наш отряд — единственная реальная сила на несколько дней пути вокруг. Захотим взять любой замок — никто и пикнуть не успеет.

Теперь о бароне Глике — я ненадолго замолчал, стараясь подобрать слова — Так вот, о бароне. В день принятия присяги он был в зале (леди Верона всех собирала), но горло драть не стал и в драку не полез. Притих в своём замке и занялся грабежами на дорогах, зная, что леди Верона ничего с ним сделать не может. Удобно устроился, сука — я даже сплюнул от избытка чувств — И тут появляюсь я — Хранитель леди Вероны, да ещё и с отрядом за спиной. Вот что ему, барону, делать? Убивать? Это значит поднять руку на ближнего слугу леди Вероны, у которой неизвестно откуда вдруг появился вооружённый отряд в два раза больше, чем у самого барона. А что, если у леди Вероны такой отряд не один, и через неделю другой Хранитель с другим отрядом без всяких разговоров просто сметёт замок барона в пыль? К тому же, я представился бароном Крайна, а убивать неизвестного барона, не зная, кто стоит за его спиной, весьма неосмотрительно. Вдруг там такие силы, что проще самому удавиться, чем с ними связываться?

— А там действительно кто-то стоит? — заинтересовался Лысый.

— Никто! — усмехнулся я — Я единственный и последний в роду, а от моего баронства остался только свиток с родословной. Но ведь остальным об этом знать не обязательно?

— Не обязательно — серьёзно кивнул Лысый.

— Барон мог бы объединиться с другими, недовольными властью леди Вероны, собрать большой отряд, напасть на нас, но это уже открытый заговор, да и требует времени, разговоров, а я дал ему срок только до завтрашнего вечера. Надеюсь, он подумает, прикинет, что к чему, и решит на время затаиться, принеся присягу леди Вероне. Будет высматривать, кто сильнее и к кому выгоднее примкнуть. Пусть даже так, без преданности, лишь бы сам не разбойничал и другим на своих землях не разрешал.

— Всё равно непонятно — зачем мы ездим туда-сюда?

— Сюда мы ехали, чтобы показать силу — наверняка барону уже доложили и о численности нашего отряда, и о количестве стрел в колчанах у каждого воина. Обратно едем, чтобы дать барону возможность сохранить лицо.

— Чего сохранить? — не понял Лысый.

— Ну... чтобы со стороны выглядело так, что вроде как приехал барон к барону, поговорили, а потом барон Глик сам, понимаешь, сам, без всякого принуждения и указки, решил принести присягу леди Вероне. И сам решил, что нужно ещё что-нибудь привезти. Деньги, например. И всё это он решил сам и только сам, потому что на этих землях хозяин — он. А мы, так, в гости мимоходом заехали.

Лысый долго молчал, обдумывая мои слова.

— Вроде всё складно, но это если холодной головой думать. Как он тебя не убил пока вы разговаривали?

— Да я, считай, во время разговора гранату с вынутой чекой держал.

— Чего? — снова не понял Лысый.

— Так я сразу свой жезл достал и предупредил, что как только барон захочет меня убить, жезл сразу убьёт его. Вот он и бесился, но тронуть меня не решился. Ну, это вроде как он на верёвке над пропастью, а я эту верёвку держу. Убьёт меня — сразу сам в пропасть полетит. Так и разговаривали.

— Хитро — задумчиво протянул Лысый — Неплохо иметь такую... — он чуть запнулся на незнакомом слове — гранату.

Снова неспешная дорога, снова обустройство лагеря у знакомого перекрёстка, снова ночь в ожидании нападения. Когда настало утро, а мы по-прежнему были живы, я, стыдно сказать, заскучал. В моём представлении борьба с бандитизмом и разбоем должна была выглядеть как-то по-другому.

Наёмники занимались обычными лагерными делами — кто-то обихаживал лошадей, кто-то занимался починкой одежды, чисткой оружия и прочими мелкими, но нужными делами. Все были заняты, один я бездельничал. Может поэтому и обратил внимание на одну странность. До обеда мимо нас проехало десятка два телег, и все вели себя одинаково — сначала возницы впадали в ступор, видя вооружённых людей, потом начинали двигаться на негнущихся ногах, стараясь даже не смотреть в нашу сторону, а проехав наш лагерь и не услышав грозного окрика, останавливались, а некоторые даже возвращались и о чём-то разговаривали с наёмниками. Это до обеда. А после обеда телеги катились мимо нас совершенно спокойно, и возницы лишь поглядывали в нашу сторону с любопытством.

Наконец до меня дошло, в чём причина, и я отправился искать Лысого. Когда нашёл, тот вольготно раскинулся на попоне возле одной из повозок, и похоже, наслаждался бездельем.

— Слушай, похоже, про наш план можно забыть.

Лысый сразу сел.

— Какой именно план?

— Ну, использовать повозки-ловушки. Я вон поглядел на проезжающие телеги — похоже они уже разнесли весть о нас по всем ближайшим деревням и всех встречных — поперечных предупредили.

— И что ты предлагаешь?

— Наверное, надо всем рассказывать другую историю.

— Что именно?

— Ну, раз мы с самого начала столкнулись с бароном Гликом, придётся и дальше придерживаться новой легенды. Что я — Хранитель леди Вероны и направлен ею требовать присягу у всех глав городов и баронов. Что у меня отряд хороших солдат, и мы свернём голову любому, кто откажется. Что я буду собирать налоги и повезу их сам.

— И что это даст?

— А можно больше не таиться, всё равно об отряде уже знают. К тому же, любой дурак прикинет, сколько мы можем насобирать денег и прочего барахла, и всё это будет в четырёх повозках.

— И нам не надо никого приманивать, бандиты сами устроят за нами охоту — закончил мою мысль Лысый.

— Точно — кивнул я — Чем дальше заедем, тем больше будет денег, тем вероятнее, что на нас нападёт очень большой отряд. Зато, если победим, то почистим земли очень даже хорошо.

— А если НЕ победим? — охладил мой энтузиазм Лысый — Раз бандиты будут всё знать об отряде, то они и подготовятся так, чтобы перебить нас наверняка. Если нас что и спасёт, то только твоя магия.

— Про которую никто знать не должен.

— Вот именно — кивнул Лысый — Если что про жезл ляпнут, тут уже не скроешь, а вот про то, что ты можешь и без него — об этом молчок. Тогда может и прорвёмся.

— Эх, если бы встретиться где-нибудь в чистом поле, да они толпой на нас, а мы единым кулаком по ним...

— Помечтай — хмыкнул Лысый — Скорее будет глухой лес, овраг и стрелы со всех сторон. Но это ладно, до этого ещё дожить надо. Плохо то, что теперь ни одна мелкая банда перед нами на дорогу не выйдет. Как их теперь ловить?

— Не знаю — честно признался я — Для начала попробуем баронов приструнить, деньги для Вероны соберём, может и с большой бандой повезёт встретиться. Может кто из простого народа, почувствовав твёрдую руку, про местные банды что шепнёт. Не знаю. Сначала этот рейд бы пережить, а потом снова обозы-засады попробуем.

— Ладно, — Лысый легко поднялся — пойду с ребятами поговорю. Да, кстати, а как им тебя теперь называть?

— Как называть? — не понял я — А они что, не знают?

— Адрагом или бароном Крайна? — пояснил Лысый.

— Ну... На людях, наверное, лучше бароном, а среди своих можно и Адрагом. Мне без разницы.

— Ясно — кивнул Лысый — Ждём до вечера?

— Ждём до утра — уточнил я — Если Глик не появится, то поедем к нему. Если появится, то дальше на восток. Будем ехать не спеша, чтобы слухи впереди нас неслись — напуганный противник — уже половина победы.

— Ну-ну — хмыкнул Лысый.

При всей идиллической картинке нашего лагеря, согретого ласковым солнышком, ближе к вечеру я начал нервничать. Даже и не объяснишь, почему. Боязнь внезапного нападения? Вокруг лагеря расставлены посты, так что просто так к нам не подойти. Боязнь боя? Я давно перестал реагировать на кровь. Скорее, боязнь ошибиться в своих предположениях. Я готов к любому развитию событий, но всё-таки надеялся на здравомыслие барона. Одно дело — подличать беззащитной женщине, и совсем другое — открыто восстать против своего сюзерена, назначенного королём. За такое точно по головке не погладят, особенно я, который совсем рядом. Неужели барон этого не поймёт?

Было, наверное, уже часов шесть вечера, когда прискакавший дозорный торопливо доложил:

— Едут! Барон, с ним десять солдат. Ещё повозка с какими-то тюками и бочонками.

— Больше никого?

— Я не видел, то там ещё наши остались, если что — сообщат.

— Как у барона настроение? Как думаешь, что он будет делать?

— Настроение? Как на похоронах! — хохотнул наёмник — Мрачный, злой. С таким настроением в бой не идут.

Дай-то бог — пробормотал я про себя — Значит так — это уже Лысому — Лагерь отдыхает, всё мирно, чинно и благородно. Барона встречу я один. Поздороваюсь, пожелаю лёгкой дороги.

— Опять один? — пробурчал Лысый.

Вместо ответа я демонстративно коснулся жезла, который теперь постоянно носил за поясом.

— Господин барон Глик полный хозяин на своих землях, так что я только поприветствую его — многозначительно произнес я.

— Да помню я, — скривился Лысый — но ведь нескольких лучников поблизости можно поставить?

— Только чтоб не на виду — кивнул я — И это... У нас ещё вино есть?

— Конечно.

— Приготовь флягу самого лучшего, и пусть человек с ней стоит недалеко от меня.

— Щас сделаем — кивнул Лысый.

Глик и в самом деле выглядел не лучшим образом — осунувшееся лицо, темные круги под глазами, мрачное выражение лица. Сопровождавшие его солдаты тоже сидели на лошадях как кол проглотили.

Я не стал перегораживать дорогу маленькому отряду, а стоял сбоку, на обочине, и лишь когда барон подъехал поближе, позволил себе короткий поклон.

— Искренне рад видеть вас, барон!

Глик перекосился, едва не сорвался на мат, но сдержался. Остановив коня, мрачно уставился на меня.

— Не могу сказать того же... барон.

— Это всё от жары и пыли — не стал обострять я — Не желаете выпить вина?

Глик долго смотрел на меня, но всё-таки кивнул.

— Не откажусь.

Я дал знак, и к нам тут же подбежал один из наёмников с флягой в руке. Барон вытащил пробку, принюхался и сделал осторожный глоток.

— Однако... — удивлённо протянул он и уже не стесняясь, вылил в глотку половину фляги.

Удивительная вещь это вино или водка — вовремя предложенный стакан или рюмка могут решить многие проблемы, не доводя ситуацию до смертоубийства. Всё-таки убивать человека, который разделил с тобой бутылку, уже не так хочется. Скорее тянет поговорить. Вот и барон, оторвавшись от фляги, выглядел уже не так настороженно. Не стесняясь, оглядел наш лагерь. Ему, явно опытному воину, каждая мелочь говорила об очень многом. Увиденное не очень порадовало его, но, чувствовалось, немного успокоило.

— Хорошие солдаты, — буркнул он наконец — но вы, барон, держите их построже, а то безделье развращает.

— О, не беспокойтесь, барон, это только сегодня. Завтра с утра пораньше уже тронемся. Дальше, на восток, отдыхать будет уже некогда.

Барон покрутил флягу в руке и негромко бросил.

— А я вот решил в гости к леди Вероне съездить — и покосился на меня, ожидая реакции.

— У меня такая радость будет только через месяц в лучшем случае — искренне вздохнул я, словно не понимая истинного смысла сказанного.

Барон неожиданно хмыкнул.

— Значит мне повезло больше — снова приложившись к фляге, он бросил уже пустую солдату — Ладно, ехать пора, а то скоро уже темнеть начнёт.

— Лёгкой дороги, барон!

Маленький отряд уже давно скрылся в лесу, а всё смотрел ему вслед, не веря до конца — неужели удалось сделать всё без крови?

Верона отодвинула очередное письмо и устало выгнула спину. Встала, прошлась по кабинету, потирая поясницу. Как же... нескладно получается! Столько дел, забот, везде нужен присмотр, но у неё уже достаточно большой срок, и она просто не рискнёт отправиться куда-то в поездку, даже недалёкую. Всё что остаётся, это читать письма и отдавать распоряжения тоже через бумагу. Каждый день чуть не по десятку писем со всех её земель, бесконечные отчёты, прошения. Всё нужно прочитать, обдумать, сравнить, дать новые указания. Слава богам, хотя бы на прежних землях есть верные, надёжные люди, и положение относительно неплохое. А здесь... Ни выехать, ни пригрозить, ни призвать к порядку. Как же не хватает крепкого мужского плеча, на которое можно было бы опереться! Желающих подставить свое плечо хватало, да и король последнее время начал всё настойчивее намекать о необходимости замужества. Умом она понимала, что этого не избежать, а сердце категорически против. Ну вот не нужен ей никто, кроме Гордана! Или его теперь зовут Адраг? Или она себе придумала красивую сказку, мечтая об этом мужском плече? Вот как он выжил в том бою? Где был всё это время? Почему решил изменить лицо? Или это всё-таки чужой человек, а она только обманывает себя неуловимой похожестью двух мужчин?

Ей вдруг вспомнился момент, когда Адраг, приняв присягу, коснулся её руки для поцелуя. Как он замер, какой у него был взгляд, когда поднялся с колена! Какая волна огня пробежала по её телу от того простого поцелуя! Просто так?! Они точно знали друг друга раньше, и совсем недавно. Если бы не лицо...

Она ещё прошлась по кабинету, и в душе вдруг полыхнуло раздражение. Вот где он сейчас шляется?! Такой довольный был, что удалось увильнуть от занудной службы в замке! Всё бы ему по лесам и дорогам шастать, когда он нужен здесь, рядом с ней! Уехал, и ни одной весточки — где он, чего, как. Надо будет сказать лейтенанту, чтобы Адраг хотя бы раз в две недели приезжал для отчёта, а то найдёт в какой-нибудь деревеньке бабу погорячее, да и останется у неё насовсем.

Верона даже остановилась от такой неожиданной мысли. Неужели это она такое подумала? Она, леди, владелица земель, замков и прочего? И тут же горько вздохнула — ну и что, что она владелица и прочее? Она сейчас толстая, некрасивая, никому не нужная, а Гордан мужик в расцвете сил. Ему стоит только подмигнуть, и почти любая с радостью ляжет в его постель, и ни в чём ему не откажет. А я... а я...

Верона торопливо достала платок, вытирая слёзы — ей нельзя быть просто бабой, да ещё и беременной. Это для неё непозволительная роскошь. Тем более, Гордан, когда вернётся, не должен видеть её зарёванной, с распухшим носом. Она должна быть красивой как и в те дни, когда они...

Неожиданный стук в дверь заставил её торопливо вытереть слезинки. Только спрятав платок, убедившись, что нигде ничего не топорщится, почти спокойно сказала.

— Войдите!

В приоткрывшуюся дверь торопливо зашёл лейтенант Зехард.

— Прошу прощения за беспокойство, госпожа, но в замок приехал барон Глик и просит о встрече с вами.

— Глик? Со мной? — удивилась Верона — И что ему нужно?

— Он не сказал, госпожа.

Верона в задумчивости прошлась по кабинету.

— Он приехал один?

— С ним десять солдат и повозка с какими-то вещами.

— А это не может быть...

— Стража на стенах предупреждена, я направил туда лучников, у оружейной и ваших дверей посты усилена.

— Хорошо — кивнула Верона — Проводите барона в малую гостиную и сами будете присутствовать при разговоре. На всякий случай.

— Слушаюсь — лейтенант чуть поклонился и быстро вышел.

Верона подошла к зеркалу у стены, внимательно оглядела себя, поправила волосы, разгладила пару складок на платье. Всё это она делала автоматически, а мысли были только б одном — что Глику надо? С тех пор, как она стала хозяйкой земель герцога Киксо, никаких отношений с бароном не было. Он не скандалил, не грозил. Он её просто игнорировал. Не платил положенные налоги, и ей пришлось из собственных средств доплачивать недостающие суммы. Королю же не будешь объяснять, что она не хозяйка на собственных землях. А что она может сделать? У барона солдат почти столько же, сколько осталось у неё, и любой бой или попытка нападения на замок могли закончиться непредсказуемо. Действовать хитростью? Сейчас она не в том положении. Верона горько усмехнулась. Ничего, как-нибудь выдержать несколько месяцев, а потом ещё посмотрим, кто кого.

Но что изменилось сейчас? Почему барон решил приехать и что ему нужно? Неужели решил воспользоваться её временной слабостью и что-то требовать? Неужели придётся снимать солдат с охраны старых земель?

Задумавшись, она незаметно дошла до гостиной. Небольшая комната, обставленная мебелью с изогнутыми ножками. Стены были обиты гобеленами в теплых тонах, создававших ощущение уюта. Здесь приятно было бы принимать друзей и подруг, но Верона специально выбрала эту гостиную для встречи с бароном. Неизвестно, в каком он будет настроении, неизвестно, что будет требовать, а здесь даже обстановка настраивала на мирный разговор. В крайнем случае, можно будет изобразить обморок, чтобы прервать разговор.

Верона прошлась по комнате, выбирая место для разговора, и остановилась у столика у окна. Светло, можно будет хорошо разглядеть лицо барона, лейтенанту будет удобно её защищать, да и при случае можно разбить окно. Она принесла с камина фигурку какой-то нимфы и поставила поближе к своему креслу. Оглядела обстановку и тихо ругнулась про себя — дожилась, приходится встречу с бароном обставлять как встречу с врагом!

Ладно, эмоции — это потом. Стараясь не накручивать себя, она присела в кресло. Вскоре послышались громкие шаги и в гостиную вошёл барон Глик в сопровождении лейтенанта. На мгновение замер, привыкая к свету, льющемуся из окна, и двинулся к Вероне. Барон был огромен (или может Вероне так показалось), да и мрачно-решительное выражение его лица не сулило ничего хорошего. Стараясь, чтобы голос не дрогнул, Верона приветливо улыбнулась.

— Рада приветствовать вас, барон, проходите, садитесь — барон помялся, но уселся в предложенное кресло — Что привело вас в мой замок?

Барон вдруг замялся.

— Я тут подумал — подумал и решил, что пора забыть наши старые разногласия и начать наводить порядок на наших землях. Короче, — решился он — я приехал принести вам присягу!

— Простите, что вы сказали?! — удивлённо спросила Верона.

— Я приехал принести вам присягу — довольный произведённым эффектом, произнёс барон.

Верона с трудом перевела дыхание, но ответила неожиданно.

— Я несказанно рада вашим словам, барон, но вынуждена спросить прямо — что послужило причиной вашего решения?

— Я же говорю — надо наводить порядок, и первое, что надо сделать — упорядочить наши отношения.

— Эти отношения, вернее, их отсутствие, длятся уже много месяцев, но приехать вы решили именно сегодня. Почему?

— Почему? — барон насупился и неожиданно зло бросил — Уж вам-то это должно быть прекрасно известно!

Верона с трудом сдержалась, чтобы не отшатнуться.

— Если бы я знала, то не стала бы спрашивать.

— Не знаете, да? — барон сердито засопел — Будто это не вы прислали своего Хранителя, барона Крайна!

— Кого?! — искренне удивилась женщина.

— Только не делайте удивлённые глаза — совсем разозлился барон — Явился на мои земли, убил несколько моих солдат, затем приехал в мой замок и...

— Что и? — подтолкнула Верона замявшегося барона.

— Короче, мы поговорили и я решил принести вам присягу.

— Вот так просто — приехал, поговорили, и вы сразу «решили». — не поверила Верона.

— А что мне оставалось? — барон опустил глаза — Крайна заявился в сопровождении чуть ли не сотни отъявленных головорезов, а во время разговора наставил на меня какой-то древний артефакт, обещая убить, если я не соглашусь.

— И вы согласились.

— А что мне ещё оставалось?

— То есть на самом деле приносить присягу вы не хотите?

Барон замялся.

— Хочешь — не хочешь, а порядок всё равно наводить надо. Даже у меня торговля стала хиреть.

Верона задумчиво смотрела на барона.

— Понимаете, барон, ваш рассказ выглядит очень странно. Я действительно попросила одного из своих солдат принять звание моего Хранителя и несколько дней назад отправила его разбираться с разбоями на дорогах. Отправила одного, и вот приезжаете вы и рассказываете о каком-то отряде, каком-то бароне и о своем желании принять присягу.

Барон побагровел.

— Хотите сказать, что я вру?!

— Я не знаю, что в ваших словах правда, поэтому и ваше появление здесь, и ваше горячее желание присяги наводит на мысли о каких-то неизвестных планах.

— Да какие ещё планы... — барон устало ссутулился — Во время разговора с Крайна мне было поставлено условие — или я немедленно еду к вам и приношу присягу, или... — он красноречиво чиркнул пальцем по горлу.

— И вы поверили? — Вероне на мгновение даже стало жалко этого большого человека.

— Когда такие слова говорит маг с боевым артефактом в руке и у него сотня головорезов за спиной, поневоле поверишь — мрачно произнёс барон.

— Странно. Кто же это может быть? — в недоумении произнесла Верона.

— Послушайте, леди Верона, вы уж сами разбирайтесь со своими Хранителями, сколько их у вас и кто они, а меня увольте. Мне бы присягу...

Верона неожиданно смутилась.

— Да, да, конечно, барон. Я приму вашу присягу прямо сейчас.

Довольный барон опустился на колено и забубнил слова простенькой клятвы. Верона положила руку ему на плечо.

— Я, леди Верона, принимаю верность твою, барон Глик. Клянусь заботиться о тебе, пока я жива и имею для этого силы.

Барон чмокнул протянутую руку, и очень довольный собой встал.

— Ну и ладненько. А ещё, леди Верона, я привёз налоги с баронства за прошедший год.

Верона почти не удивилась, слишком уж много было неожиданных новостей.

— Вы это тоже сами решили или Хранитель «подсказал». — спросила она, почти уверенная в ответе.

— Да какая разница? — барон снова был бодр и весел — Главное, что дело сдвинулось. Нам бы ещё кое-что обсудить по торговле, ну и что ещё по мелочам.

— Да, да, конечно. Пройдёмте в кабинет — Верона, направившаяся было к двери, вдруг остановилась — Скажите, барон, а не было ли у Хранителя ещё какого-нибудь имени или клички?

— Имя или кличка? — Глик на мгновение задумался — Сам я не слышал, но разведчики доложили, что в отряде к нему иногда обращаются «Адраг». Имя это или кличка, я не знаю.

Лицо Вероны неожиданно осветилось такой счастливой улыбкой, что барон чуть не позавидовал ненавистному Хранителю.

 

Халявы не будет

На радостях, что с бароном Гликом удалось разойтись миром, я даже выпил немного. В голове шумело, и я с удовольствием провёл вечер, развалившись у своей палатки и поглядывая на лагерь. Вот всегда бы так — приехал, напугал, немного подождал, а на следующий день очередной барон побежит к Вероне с горячим желанием принести присягу. Может и с остальными тоже так получится?

Утром встали пораньше, быстро свернули лагерь, и когда уже все были в сёдлах, я подъехал к отряду и произнёс маленькую речь.

— Слушать меня! — заорал я — С этого момента мы больше не таимся. Для всех мы теперь отряд леди Вероны, отправленный усмирять непокорных. Мне, барону Крайна, Хранителю леди Вероны, поручено требовать от баронов и глав городов принесения присяги верности и сбор налогов. Об этом должны знать все, с кем вы будете разговаривать. Отныне это не тайна, наоборот, об этом должно знать как можно больше народа. Двигаться будем очень медленно, а при случае ещё и поможем местным, если они укажут на места, где прячутся бандиты. Об этом тоже должно знать как можно больше народа. И прошу не забывать ещё одно — ехать будем медленно, поэтому у наших возможных врагов будет больше времени, чтобы приготовиться и встретить нас стрелами и копьями. Не забывайте, что нам могут улыбаться днём, а ночью просто прирежут. Кто забудет об этом, может встретиться со своими богами намного раньше, чем ему положено судьбой. Всем понятно?

В ответ лёгкий гул возгласов. Ну и ладно. Повернувшись к Лысому, скомандовал.

— Едем медленно, очень медленно, глядя во все газа и слушая во все уши. Стоянки длинные, мы никуда не торопимся. Главное, чтобы слухи о нас бежали быстрее нас. Кто сомневался — дрогнет и будет готов сдаться, непримиримые успеют собрать в кулак свои силы, а значит нам будет проще их перебить в одном месте и за один раз. Если, конечно, не проглядим засаду и сами не вляпаемся. И ещё — обязательно отправь головной и тыловой дозоры — Лысый согласно кивнул — Ну, тогда всё, тронулись!

Два следующих дня были сплошным праздником — погода баловала тёплом и солнцем, мы двигались неспешно, как на прогулке, и у нас всё получалось. В маленьких городках нас встречали чуть ли не с хлебом-солью, городское начальство почти с радостью тащило мешочки с задержанными налогами. Пару раз нам даже слили информацию о местных бандах, и наёмники без потерь перебили с десяток разбойников.

А на третий день у меня украли жезл. Спи.дили, грубо выражаясь, а главное, сделали это просто и элегантно. Мы как раз остановились в небольшом городке Лаур. Я стребовал с местного начальства присягу, денежки, а потом мы отправились на местный базарчик — потолкаться, послушать разговоры, прикупить свежих продуктов и запасных лошадей. Я в сопровождении уже привычных телохранителей, остальные тоже группами по два-три человека. Смотреть, собственно, было не на что — самый заштатный средневековый рынок, на котором сотня крестьян и горожан ходят среди полусотни лотков, прилавков и телег со всяким товаром местных полей и мастерских. Всё как обычно, но в какой-то момент кто-то чего-то украл, за ним погнались, поймали и набили морду. Тоже вполне обыденно, только вот когда я выбрался из возникшей толкучки и отошёл от базарчика пару кварталов, вот только тогда до меня дошло, что пояс стал излишне свободным. В недоумении ощупал пояс, карманы и матюгнулся про себя — нет жезла! Тощий кошелёк на месте, меч и нож-коготь на месте, а жезла нет. Оглянулся на рынок, но там уже снова всё было обыденно, так что искать вора бессмысленно. Только и оставалось, что материть себя за невнимательность.

Когда вернулись в лагерь, который мы разбили за окраиной города, Лысый, опекавший меня словно красну девицу, сразу заметил мою задумчивость. Только я присел у своей палатки и потянулся к фляге с водой, как он уже тут как тут.

— Адраг, что-то случилось?

Я неспешно отхлебнул воды.

— Знаешь, Лысый, а меня сейчас на местном базарчике обворовали.

— Всего-то? — с облегчением протянул Лысый — И сколько денег украли?

— Странность в том, что деньги на месте, нож на месте, а вот моего жезла нет.

— Жезла? — в недоумении переспросил Лысый.

— Вот именно, жезла.

— И кому он мог понадобиться?

— Вот... очень хороший вопрос!

— Думаешь, это не случайность?

— Случайность? Я использовал свойства жезла только два раза — один раз перед замком Глика, когда хотел напугать тебя с другими наёмниками, а второй раз — когда старался напугать самого Глика. Для всех остальных мой жезл — всего лишь изукрашенная палка с черепами. Воровать её, а не деньги, просто бессмысленно. Получается, что кто-то знает о жезле и хочет лишить меня моей силы.

— Но ведь ты можешь магичить и без жезла?

— Об это мы говорили только с тобой.

— В отряде предателей нет, головой ручаюсь — перебил меня Лысый — Тем более, просто глупо — своровать жезл и продолжать ехать с тобой в одном отряде. А вдруг ты можешь его как-то позвать?

— Верно, а если сегодня кто-то сбежит? — Лысый помрачнел, но клясться головой уже не стал — Ладно, допустим, что отряд мне по-прежнему верен — лицо Лысого чуть посветлело — Тогда получается, что Глик нас обманул — согласился принять присягу, а сам направил людей избавить меня от жезла. А может даже и не он — вдруг подумал я — Ну-ка, дай карту.

Лысый торопливо достал из сумки карту, на которую заносил всё, что удавалось узнать, и протянул мне. Я расправил лист на коленке, присматриваясь к корявым линиям.

— Вот — я ткнул пальцем в одну очень интересную точку — Вот здесь, примерно в дне пути от этого городишки, сходятся границы трёх баронств. Если не ошибаюсь, два барона, владевших этими землями, были убиты прежним Хранителем в день принятия присяги, и сейчас их место заняли старшие сыновья. Как ты думаешь, что они решат, узнав, что новый Хранитель едет к ним?

— Может спасибо скажут, что место им освободили? — хмыкнул Лысый.

— Может скажут, а может решат поквитаться, пока леди Верона в силу не вошла. Допустим, Глик решил поквитаться с нами чужими руками и отправил гонцов ко всем троим, да ещё и особо предупредил, что сила моя в жезле с черепами, и подпускать меня близко нельзя. Мог предложить объединить силы, да ещё и своих солдат прислать. Места там холмистые, с лесистыми склонами, так что если каждый из баронов даст хотя бы по двадцать-тридцать солдат, мало нам не покажется.

— Что будем делать? — деловито спросил Лысый.

— Для начала надо подыграть ворам — задумчиво протянул я — Сейчас поднимай всех, окружайте базар и устройте красивый шмон — всех обыскать, всё перевернуть и очень громко ругаться. Все должны поверить, что пропала какая-то очень ценная для меня вещь, и вы её усиленно ищете. Городскому главе набить морду за то, что воришек распустил. Без фанатизма, конечно, чтобы не покалечить. Короче, воры должны убедиться, что жезл украден не зря, и доложили кому следует, что я из-за этого сильно переживаю.

— Сделаем — хмыкнул Лысый — А потом?

— Потом выставляем усиленные посты и ложимся спать. Бароны, если это и в самом деле их работа, решат, что теперь я в их замки один не полезу, сделать им ничего не смогу, и постараются устроить засаду, чтобы всех потом закопать. Пропали, мол, как будто нас и не было никогда. А чтобы это не случилось, с завтрашнего дня придётся ехать в полном вооружении, кольчугах и доспехах. Похоже, прогулка заканчивается, не успев начаться, и начинается настоящая работа.

Лысый кинул.

— Ясно.

Раздались команды, и минут через десять в лагере остались только я да пара часовых. Делать было нечего, и я, развалившись на попоне, снова и снова перебирал возможные варианты.

Вроде такая мелочь — стырили костяную резную палку, а теперь не знаешь, что ожидать и что делать. Ладно, примем за аксиому, что жезл стырили не просто так, а с умыслом. Первое, что приходит в голову — что о жезле сообщил барон Глик — только ему я угрожал жезлом и только его принудил принять неприятное решение. Кто конкретно своровал, уже не суть важно. Главное, меня пытаются лишить предполагаемой силы. Что я должен делать, если это действительно так? Опять же, первое, что приходит в голову — броситься вперёд, побыстрее напасть на остальных баронов, пока им ничего не известно о жезле. Логично? Вроде логично. Я буду торопиться, спешить, не буду обращать внимания на опасность, и прямо напрашивается организовать засаду где-нибудь на дороге. Или я, лишившись мощного артефакта, должен начать осторожничать, двигаться медленно, оглядываясь на каждый куст и тем давая время на сборы и подготовку сопротивления? Тоже логично? Чего вообще добивались похитители? В чём их выгода? Меня вдруг резануло — а что, если среди моих противников есть маг? Помнится, во время боя в зале выяснилось, что один из мятежников — маг, и победил я тогда почти чудом. Что, если его наследник — тоже маг, или, по крайней мере, имеет некий запас боевых артефактов? Тогда лишить меня артефакта и сохранить свои — верная победа. Что из того следует? Что в ближний бой теперь лучше не лезть. Во всяком случае, именно этого от меня и будут ждать, а значит противник сам будет к этому стремиться. Ближний бой... Чем встретить противника у меня найдётся, только вот счёт будет идти на секунды, а значит надо постараться предусмотреть все возможные варианты. Любая ошибка или русское авось может стоить кому-то жизни.

Шмон на рынке ожидаемо не дал результатов, да я особо и не рассчитывал. Приказал отдыхать, да охрану усилить.

Утром спокойно собрались и снова в дорогу. К обеду местность стала меняться — лес вокруг стал более редким, зато появились холмы. Сначала небольшие, потом всё больше и больше. Как только добрались до первого опасного места, где дорога шла по довольно неприятному тесному проходу между холмами, я тут же скомандовал привал.

Лысый посмотрел на небо.

— Командир, солнце даже до середины не дошло.

— Это хорошо — кивнул я — Мне нужно кое-что сделать в спокойной обстановке и желательно при солнечном свете, так что сегодня больше никуда не поедем. Разбивайте лагерь и ждите, а я прогуляюсь.

— Сколько человек возьмёшь с собой?

— Нисколько — Лысый было открыл рот, собираясь возразить, но я перебил его — Я буду магичить, так что рядом быть просто опасно — мне вдруг вспомнилось ощущение чужого взгляда в лесу у замка Глика — Даже подсматривать издали — и то опасно. К тому же, я не хочу, чтобы мои тайные ритуалы кто-то узнал, поэтому могу убить. Сам — лицо Лысого закаменело и я снова повторил — Устраивайте лагерь и проследи, чтобы за мной никто не пошёл даже случайно. Ясно?

Лысый кивнул.

— Ясно.

— Да, ещё. Прикажи, чтобы принесли мой парадный наряд и коня.

Лысый развернул коня и поднял руку.

— Стой!

Колонна послушно остановилось. Лысый повернулся ко мне и уточнил на всякий случай.

— Лагерь разбивать прямо здесь?

— Да где удобнее. Смотри сам.

— Раньше следующего утра не тронемся?

— Раньше не получится по-любому.

Лысый окинул взглядом окрестности.

— Тогда вернёмся немного назад — там ручей вроде мелькал.

— Смотри сам — равнодушно повторил я.

Через полчаса я уже ехал вперёд в полном одиночестве. Полный идиотизм — вместо того, чтобы быть рядом с отрядом, я лезу вперёд, может быть прямо к баронам в зубы. Хотя, с моим везением, совершенно без разницы, где и что делать. Если судьба благосклонна, то я и в огне не горю, а если судьбе НЕ угодно, то можно и на ровном месте споткнуться. Сегодня вроде самый обычный день, и может обойдётся без приключений.

Проехав километров пять, заметил проход куда-то вбок. Проехал немного ещё и удовлетворённо хмыкнул — то, что надо. В смысле, небольшая долинка, окружённая холмами, заросшими лесом. Для моих тренировок — самое то. Неспешно спешившись, хлопнул жеребца по крупу, отгоняя его прочь. Сейчас не до него.

Честно говоря, лучшего места для тренировок трудно себе и представить — маленькая долинка, залитая светом, пьянящий запах трав и деревьев. И одиночество. Никого в целом мире, кроме меня. Никого.

Стоя неподвижно, я старался впитать в себя окружавший меня покой. Нет ничего, кроме покоя. Всё остальное — тлен и суета. Послушно, словно только и ожидало этого, появилось и ощущение тела дракона. Похоже, ему тоже наскучило бездействие, и он был совсем не прочь размяться. Чуть качнувшись, я обозначил опасность слева, и тело дракона отозвалось, отправив на угрожающий участок «решётку» (моё изобретение, подсмотренное в одном из фильмов). Суть простая — два пакета из десятка вертикальных и горизонтальных дисков, отправленных друг за другом. Суть простая, но у противника, попавшего под такой удар, шансов не было — дело в том, что расстояние между дисками было всего сантиметров пятьдесят, так что у врага был только один шанс остаться в живых — рыбкой нырнуть навстречу решётке и молиться, чтобы умудриться попасть в невидимое отверстие 50х50. В любом другом случае, человек, да и всё, что попадётся на пути, будут порезаны на кусочки.

Я полюбовался пятиметровым окном, образовавшимся в листве на левом склоне, и тут же отправил подобную «решётку» уже на правый склон.

Снова шум падающих листьев и веток, и новое окно в зелени, покрывавшей склон.

После этого последовали самые «обычные» (для Земли) виды вихрей — шрапнель (мои любимые пули, которые я мог отправлять сотнями, только на этот раз без нагрева, делающего их видимыми); иголки (особый вид вихря, который сам генерировал тысячи более мелких вихрей, способных изувечить человека. Внешне всё было пристойно — подумаешь, проткнули иголочкой, но этих иголок было тысячи, и человек, получив такой удар, умрёт от внутренних кровотечений. Да и воевать с повреждёнными глазами, мозгом и костями почти невозможно. Человек будет двигаться и даже, возможно, сможет поднять меч, но это уже труп, который этого ещё не понял. К этому я добавил ещё «крестовую отвёртку» — комбинацию из двух дисков, расположенных под девяносто градусов. В идеале получается удар, от которого рана просто развернётся как цветок, выворачиваясь наружу. Воевать после такой раны будет просто невозможно.

На всякий случай я попробовал и защитные варианты вихрей. Для начала, комбинацию из вихря, имеющего форму купола, и пяти внешних дисков, работающих как мясорубка. Ради интереса проехался по лесу, и за мной осталась широкая просека. Любая ветка, встречавшаяся на пути, воспринималась как удар меча или копья, и тут же уничтожалась. Лёгкая пыль от перемолотой зелени — вот и всё, что долетало до меня.

Ну что ж, к обычному бою я готов. Разумеется, у меня в запасе было ещё не меньше сотни различных видов убийственных вихрей, которые я придумал во время своих одиноких странствия. Я полон сил, и мог за несколько мгновений превратить окружающие склоны в огромный костёр из перемолотых в щепки деревьев, но я сознательно поставил себе ограничение — использовать только самые тихие и незаметные варианты вихрей. Противник до самого конца не должен подозревать, что он столкнулся с магом, и должен думать, что ещё немного усилий, ещё немного воинов, и с моим отрядом будет покончено. Моя задача — заманить в мясорубку как можно больше воинственных недовольных, и чтобы они поняли это только в самый последний момент. Если успеют.

Ещё нужно было позаботиться и о личной защите. Драка — это хорошо, только до неё ещё дожить надо, и совершенно не хотелось бы умереть от первой же стрелы. Может, это и будет не очень честно, но я решил подстраховаться и сделать «обманку». которая и отвлёчёт внимание в первый момент.

Вернувшись в центр долинки, отыскал относительно ровный участок с минимумом травы. Идея простая — снять про себя, красивого, небольшой фильм-иллюзион. В своё время я очень много сил потратил на создание иллюзии дракона, так что снять фильм о себе казалось делом совсем не трудным.

Я прикрыл глаза, вспоминая свои ощущения, чуть шевельнул руками, и вокруг меня закружились три «записывающих» вихря. Я неспешно двинулся вперёд, и вихри послушно поплыли за мной. Метров через пятьдесят я остановил «запись» и запустил вихри на просмотр.

Получилось довольно любопытное зрелище, чем-то напоминающее первые мультики — изображение всадника с конём, при этом конь идёт, перебирает ногами, но остаётся на одном месте, словно под ним находится невидимая беговая дорожка. Отправил вихри в неспешный полёт, и впечатление улучшилось — вполне реалистичная живая картинка, разве что временами был заметен нахлёст реальной и виртуальной травы, которая попала в поле зрения вихрей-камер. Прогнав картинку несколько раз туда-сюда, я снова задумался. Картинка хорошая, управлять ею в пределах видимости я могу без проблем, но этой записи хватит только метров на сто. А дальше? Любой сторонний наблюдатель быстро заметит, что конь шёл-шёл, а затем вдруг резко пошёл уже с другой ноги. Как минимум странно. Значит, мне нужно сделать монтаж, склейку, чтобы изображение стало бесконечной лентой. Причём, склейка должна быть очень точной.

Сказать было проще, чем сделать. Зациклить запись получилось довольно быстро, а вот как делать монтаж — совершенно непонятно. Вихри меня слушались, делали что я хотел, но по какому принципу в них хранилась информация, я не представлял. Пришлось всё делать вживую — точно примериться, чтобы правая передняя нога коня коснулась земли, запустить запись, затем точно уловить, когда нога коня окажется в таком же положении, и остановить запись. Зациклить запись, просмотреть полученное, и новый дубль. После восьмого получилось почти нормально, и я проехался по долинке, направляя иллюзию по замысловатым траекториям. Вполне реальная картинка, правда, было заметно, что всадник периодически чуть наклоняется вправо и смотрит куда-то вниз. Но это если присматриваться и знать, на что обращать внимание.

Я был почти доволен, но оставался ещё один момент — иллюзия спасёт меня от стрел на ходу, но что будет, если начнётся бой? Перебирающий на одном месте конь может и не напугает, но уж точно подскажет, что он не настоящий. Пусть «идёт» дальше? А если главной целью буду именно я, и враги толпой бросятся вдогонку? Мне что, за ними гнаться?

После нескольких часов мучений и экспериментов проблему удалось решить, хотя и не идеально. Если коротко, то я слепил запись в четрёхлистник. По большому кругу шла запись движения, а по маленьким — остановка, стояние на месте и начало движения. Оставалось только направлять — по какому кругу снимать изображение и вовремя переключать режимы. Ближе к вечеру я наконец отладил свою новую игрушку и несколько раз проехался по долинке, заставляя иллюзию останавливаться, двигаться, менять направление. Были некоторые шероховатости, но я махнул на них рукой — чтобы сделать идеально, надо не один день кропотливого труда, да и для реалистичности нужен совершенно другой принцип. Пока и так сойдёт. Привязав вихри к своим наручам, я со спокойной совестью отправился в лагерь.

Работа сделана на совесть, можно было и отдохнуть, но я решил заодно и потренироваться. Пустил иллюзию перед собой, и всё внимание теперь было на контроль за вихрями, а то временами вылезали накладки — вихри летели на одной высоте над землёй, и если встречался небольшой холмик или рытвина, то получалось довольно забавно — конь то шёл по колено в земле, то летел чуть не в метре от неё. Через пару километров управление стало получаться почти на автомате, и я теперь просто ехал, поглядывая на своего двойника. Вскоре выявилась ещё одна особенность — запись я делал днём, при хорошем освещении, и вихри это сохранили. Теперь же начало вечереть, под кронами деревьев появился сумрак, а двойник в своей кольчуге продолжал сверкать как на солнышке. Весьма странное зрелище, и если его увидят поздно вечером или ночью, то у кого-то вполне может быть и инфаркт. Представь — ночь, темно, и вдруг видишь огромную фигуру всадника на коне, причём оба светятся, словно внутри у них вставлены лампочки. Разумного объяснения нет, и драться вряд ли потянет. Может попробовать сделать ещё с десяток таких двойников? Едет такой отряд неспешно, приезжает на какую-нибудь заставу, а там уже никого нет. Все в обмороке или бегут без оглядки. Я немного помечтал о такой интересной возможности, но только на миг представил, насколько это будет сложно в управлении, и сразу отбросил эту идею. Мне точно не потянуть.

Погружённый в свои мысли, я даже не заметил, как доехал до лагеря. Хотел было убрать иллюзию, но чёрт дёрнул пошутить, и я вместе с ней направился к своей палатке. Самое интересное для меня было — как среагирую мои наёмники? А реагировали они почти одинаково и предсказуемо — сначала всматривались, кто там едет, затем ошарашенное выражение лица и наёмники торопливо уступают нам дорогу. Некоторые даже хватались за оружие, но достать меч не решился никто. Лысый, когда я подъехал к палатке и остановился, отреагировал почти так же, разве что убегать не стал. Схватился за меч, стоял напряжённый, но не отступил.

Я не стал облегчать ему задачу, и продолжал сидеть на коне, поглядывая на двойника. Тот тоже посматривал по сторонам, словно вокруг вообще никого не было, и тоже молчал, разумеется. Прошло несколько минут, Лысый напряжённо переводил взгляд то на меня, то на двойника, но всё-таки сумел сделать правильный вывод. Тяжело выдохнув, он отпустил меч и обратился ко мне.

— Командир, ты хоть предупреждай, что пошутить хочешь, а то ведь так и удар хватит.

— Что, хорошо я придумал?

— Даже слишком!

Чуть успокоившийся Лысый обошёл нас с двойником вокруг.

— А это вообще кто такой? — он кивнул на двойника.

— Иллюзия — бросил я, слезая с коня — Можешь потрогать.

Лысый осторожно коснулся конского крупа двойника, и ладонь словно провалилась. Это испугало Лысого даже больше, чем когда он увидел нас в первый раз.

— Эт...это... ужас — выдохнул он.

Я тут же развеял иллюзию.

— Это только картинка, нарисованная в воздухе. Бояться совершенно нечего — я бросил поводья подбежавшему наёмнику — Скажи, чтобы поесть приготовили, и собери десятников, поговорить надо.

Собирать-то особо было нечего — Лысый выкрикнул несколько имён, и через несколько мгновений вокруг меня уже стояло шесть человек. Приметив невдалеке небольшой бочонок, я подкатил его к палатке и уселся. Остальные остались стоять.

— Значит так, мужики. Шутки кончились. Есть очень сильное подозрение, что завтра или послезавтра нам устроят засаду и постараются уничтожить. Диспозиция во время движения следующая: передового дозора не будет, впереди поедет красивый и сверкающий я. Все видели? — мужики закивали — Смысл в чём? Если попадём в засаду, те, кто будут ехать первыми, почти наверняка погибнут. Чтобы это не случилось, первой пойдёт иллюзия. И внимание отвлечёт, и стрелы, хотя бы первые, на себя примет. На некотором отдалении, как за настоящим командиром, едет первый десяток в полной броне. Я поеду в середине колонны в обычном доспехе. Меня должны постоянно, со всех сторон, окружать человек десять со щитами. Их задача — закрыть меня от стрел и мечей, чтобы я мог магичить. Первым делом я постараюсь перебить лучников, но для вас бой будет настоящим, без поддавков. Ваша задача — сдержать первый натиск, а я буду выбивать врагов понемногу, как можно незаметнее — наёмник переглянулись и я озвучил их немой вопрос — Почему? В бой могут бросить только часть отряда, а остальные будут ждать удобного момента, чтобы внезапно ударить по нам, когда мы погонимся за остатками первого отряда. Поэтому в случае засады мы стоим на месте, бьёмся спокойно, никуда не бежим. Вы сдерживает мечами, я выбиваю врагов поодиночке, по возможности незаметно. Главная задача — выманить всех, кого можно, и всех перебить. Я могу ударить и огненной волной, но тогда сразу станет понятным, что у нас есть маг, и враги просто разбегутся. Нам это не надо.

— То, что с нами маг, они и так быстро поймут, — угрюмо протянул один из десятников — а вот мы потеряем людей, пока ты будешь таиться.

Я только вздохнул.

— Придётся рискнуть. Пока есть надежда, что они попытаются покончить с нами одним ударом и соберут для этого все силы. У нас тоже есть надежда покончить с мятежными баронами одним ударом. Если они затаятся, начнут действовать мелкими группами, исподтишка, то мы можем потерять гораздо больше — стоявшие вокруг десятники угрюмо молчали — Поэтому, повторюсь, нам выгоднее всё решить в одном бою. Потери будут в любом случае, но надо постараться, чтобы их было как можно меньше.

Чувствовалось, что мои слова наёмников не убедили. Действительно, с ними едет маг, который может одним ударом перемолоть окружающий лес в щепки, и вдруг этот маг говорит, что будет бить потихоньку? Несёт чушь об одном большом ударе, а вот по ним будут бить вполне реальными стрелами и мечами, и каждое лишнее мгновение боя может стоить кому-то жизни. Внятных, убедительных для всех аргументов не было, а то, что мне так кажется, что об этом мне говорит интуиция, так для остальных это просто слова.

Помрачнев, я обвёл взглядом наёмников.

— Я хоть раз говорил, что вы будете в свите у мага, и единственное, что придётся делать — это приносить ему бокал с вином? Я сам буду сожалеть о каждом погибшем в отряде, но если я скажу, что надо идти в бой и может там погибнуть, значит надо идти и выжить. Я не хочу кого-то обвинять в трусости, но хочу быть уверен в каждом, кто пойдет со мной завтра. У вас есть ночь, чтобы решить — ехать со мной или вернуться — я снова обвёл взглядом наёмников — Свободны! Кстати, могут напасть и этой ночью, так позаботьтесь об усиленных дозорах.

Когда мрачные наёмники ушли, Лысый протянул мне кружку с вином.

— Зря ты так, командир — негромко бросил он — Каждый их них отвечает за своих людей и хочет, чтобы потерь было как можно меньше.

— А я отвечаю за всех и тоже хочу, чтобы потерь было как можно меньше. И что? Мне теперь придётся уговаривать каждого десятника перед тем, как отправить его людей в бой? Обещать, что никто не погибнет и даже не будет ранен?

— Такого не было ни в одном отряде, где я служил, — хмыкнул Лысый — но почти везде командиры прислушивались к мнению простых наёмников. Те ведь не против выполнить работу, но и живым остаться хочется. А если командир считал себя умнее всех, то такие отряды кончали очень плохо.

Прозвучало это как скрытая угроза, и к моему мрачному настроению добавилась злость.

— Там, где командир шагу не может ступить без разрешения солдат, дела ещё хуже — отрезал я — Ладно, мы поняли друг друга. Запомни сам и передай остальным — если мне будет нужен совет — я спрошу. Если я что-то приказал, значит это должно быть выполнено, даже если всем придётся погибнуть. Если это не нравится всему отряду, значит дальше я поеду один. Это ясно?

— Ясно — кивнул мрачный Лысый.

— Ну и ладненько — я потянулся к чашке с мясом, которую мне притащили — А сейчас давай отдыхать — завтра будет тяжёлый день.

Лысый постоял ещё немного, переминаясь с ноги на ногу, потом тяжело вздохнул и ушёл. А у меня окончательно пропал аппетит. Стараясь унять раздражение, я приложился к кружке с вином. Вот чего я завёлся? Десятники были по-своему правы, что хотели моего более активного участия в бою — речь ведь о человеческих жизнях. Всё верно, но одним боем этот рейд не ограничится, и неизвестно, какими будут потери, если нас начнут атаковать мелкими группами на каждом шагу. Тут вроде я прав. Так чего я завёлся, если уверен в своей правоте? Я стал перебирать в памяти подробности короткого разговора, и вскоре понял — мне не понравились интонации десятников. Нечто неуловимое в голосах, взглядах, позах, даже в молчании, но общий смысл получался таким — не я буду приказывать что и как делать, а мне будут говорить куда и когда стрелять. Получается, у нас была первая стычка — кто главный в отряде? Пока всё шло легко и просто, мне позволяли красоваться на коне, а как только дело дошло до серьёзного, меня постараются поставить на место? А что, люди знают обо мне только то, что я заплатил им деньги. Кто я такой, чего от меня ждать, они не знают. Об уважении речь вообще не идёт. Тем более, они ничего не знают о том, что здесь творилось последние полгода, поэтому все мои слова об опасности баронов, кровной мести или едином ударе, не более, чем пустой звук.

И что теперь делать? Чёрт его знает. Если хочу сохранить отряд, нужны победы. Победы нужны в любом случае, для Вероны и людей на этой земле, а уважение ко мне в отряде — это как получится. Если вообще кто в живых останется, невольно вздохнул я. С моим умением встревать в неприятности, это тоже вполне возможный вариант.

Ладно, мысленно махнул я рукой. Задача-минимум на завтра — доехать до ближайшего замка. Задача-максимум — поговорить с хозяином замка. Всё остальное такая фигня...

Допив вино, я отбросил кубок в сторону и отправился спать.

Утром меня никто специально не будил, но шум сборов, громкие команды разбудят кого угодно. Потягиваясь, выбрался из палатки, огляделся и удовлетворённо хмыкнул — если кто и ушёл из отряда, пока это не заметно. На меня никто не обращал внимания, да это и не требовалось. Все были заняты обычной утренней суетой — пригнать лошадей, собрать немногочисленный скарб. В нескольких котлах уже парила утренняя похлёбка, и часть солдат толпилась возле них с чашками. Меня завтрак уже ждал возле палатки, и я, сполоснув лицо из фляги, пристроился у бочонка, так и стоявшего рядом с палаткой. Пока ел, палатку споро свернули, и солдаты начали выезжать на дорогу. Ну что ж, пора и мне.

Построились в колонну по трое, и меня сразу окружило восемь человек. Все со щитами в руках, все в кольчугах. Прикрыли меня очень даже хорошо, но вскоре выяснился и нюанс — за всеми этими спинами и щитами я просто не видел дороги впереди. Пришлось, чертыхаясь, перебираться в первый десяток. Здесь обзор стал получше, и как только снова въехали в лес, я запустил своего двойника-иллюзию. Наверное, вчера вечером у костров уже обсудили мой фокус, поэтому сегодня к появлению впереди колонны рыцаря в сияющих доспехах отнеслись почти равнодушно. Ну, едет и едет, что такого? Гораздо больше внимания уделялось окружающему лесу и холмам.

Проехали от силы километров пять, и уже появился повод похвалить себя за предусмотрительность. И лес не густой, и холмы невысокие, и вдруг слева из листвы вылетела пара стрел. Целью, как я и надеялся, стал мой двойник. Он этого не заметил, да и я, занятый управлением, увидел только то, что стрелы прошли сквозь тело двойника. Зато наёмники, внимательно смотревшие по сторонам, сразу поняли в чём дело. Вокруг меня сразу подняли щиты, но я успел заметить откуда прилетела ещё пара стрел. Дальше я действовал уже на автомате — привстал на стременах и отправил «решётку» в те кусты, откуда вылетели стрелы. И с секундой задержкой ещё две правее и левее первой точки. Внешне это выглядело так, словно в зелёной стене ветвей мгновенно прорубили окно метров двадцати в ширину. Все замерли, ожидая нападения, но был слышен только шум падающих ветвей.

Прошла, наверное, пара минут, все напряжённо прислушивались, вглядывались в окружающий лес, но вокруг стояла тишина. Наконец, Лысый решился и отправил десяток солдат проверить то место, откуда стреляли. Снова напряжённое ожидание. Минут через десять солдаты вернулись и привели двух лошадей. Я подъехал к Лысому, и десятник (кажется его звали Марлок), докладывал нам двоим.

— Там небольшой овражек, лошадей нашли привязанных. При случае могли уйти незамеченными.

— А люди? Кто стрелял?

Марлок скривился и покосился на меня.

— Вроде двое было, но там сейчас... — Марлок замялся.

— Чего тянешь? Говори!

— Ну... там сейчас как на лесоповале — месиво из рубленных веток и стволов. Мы немного пошарились там, но нашли только кусок плеча с рукой, и голову. Вроде от разных людей — он снова скривился — Порублено чисто, словно гигантским топором. Плохая смерть для солдата.

Лысый тоже покосился на меня.

— Что вокруг?

— Далеко не заезжали, но в ближнем лесу следов нет.

Лысый повернулся ко мне.

— Что будем делать, командир?

— Как что? Едем дальше.

— Разведку выслать?

Я на миг засомневался, но всё-таки отрицательно мотнул головой.

— Если нас так встречают, то разведка не поможет, только солдат погубим. Порядок прежний — иллюзия впереди, мы за ней. Пусть те, кто их послал, думают, что их люди заблудились, потерялись или их раньше перехватили. Главное для нас как и раньше — перебить лучников, а с остальными как-нибудь справимся — Лысый уже собирался гаркнуть команду, но я его остановил — что-то меня смущало — Подожди — я оглянулся назад и примерно понял, что же меня смущало — солдаты в ожидании нападения перемешались, и выглядели совсем не как слаженное войско — Луки взяли для красоты или и в самом деле стрелять умеют?

— Кто же потянет с собой лук, если стрелять не умеет? — не понял Лысый.

— Значит, все служили в кавалерии?

— При чём здесь это? — снова не понял Лысый — Лошадь — это чтоб ехать.

— А сражаться как привычнее — верхом или в строю?

— Да мы ко всему привычные.

— А в строю?

— И этому обучены — Лысый по-прежнему смотрен непонимающе.

— Значит так — я задумался, пытаясь сформулировать свои мысли — Предупреди всех десятников, а они остальных — в случае нападения на конях остаются только те, кто обучен кавалерийскому бою. Остальным сразу спешиться, закрыться щитами и стать в линию. Мне не нужно, чтобы передо мной была каша из скачущих и бегающих солдат. Мне нужно, чтобы был строй, перед которым будут махать мечами только враги. Вражеских лучников я постараюсь убрать, а наши должны стоять за строем со щитами и спокойно стрелять по нападающим. Никто никуда не бежит и никого не преследует, даже если враги будут удирать со всех ног. Кого смогу, я перебью, а вот угодить в засаду совсем не интересно.

— Так конный почти всегда сильнее пешего — не согласился Лысый — Зачем нам спешиваться, если мы можем и на конях рубиться?

— Тебе нужна победа с малыми потерями или силушкой хочется похвалиться? Повторюсь — мне будет гораздо проще бить своей магией, если я буду чётко видеть — здесь свои, а там чужие.

Лысый насупился, потом оглянулся на нашу колонну.

— А те, кто конные останутся?

— Пусть как резерв стоят вокруг меня на самый крайний случай. Вот если на нас конные нападут, вот тогда пусть и веселятся. Можешь сразу переставить людей, чтобы конные были в одном десятке, да и лучников лучше вместе поставить.

Лысый снова оглянулся назад и кивнул.

— Ясно, командир — и уже остальным — В колонну, становись! Тронулись!

Снова дорога и настороженное поглядывание по сторонам. Лысый отправился вдоль колонны, и несколько раз до меня доносились отдельные фразы на повышенных тонах. Слов было не разобрать, так что было не совсем понятно, в чём причина. Может предложенная мной тактика кому-то не нравилась, может кто-то не хотел менять состав десятков. Я особо не прислушивался. Правильно я думаю или нет, будет ясно уже скоро. Как говорят умные люди, любой план боя существует только до первого выстрела. Так и мой план строился на том, что мне дадут возможность магичить, и я буду видеть куда бить. Начнётся свалка, и от моих способностей толку будет ноль. Всё что останется — надеяться на собственный меч. Самое противное, но может оказаться и так, что все эти ужасы с засадами, устроенными тремя баронами, я напридумывал и пугаю сам себя. А что, если бароны сейчас сидят себе по замкам и пьют пиво, поглядывая в окно? А как же тогда первая засада, когда чуть не пристрелили моего двойника? Или это кто другой устроил? Сплошные вопросы. Вот уж действительно, ситуация как перед началом Курской битвы — надеешься и ждёшь нападения, чтобы успокоиться и похвалить себя за предусмотрительность — не зря пугал себя, готовился и всё-таки оказался прав.

Проехали километров десять, и оказались в очередном проходе между холмами. Слева крутой склон, заросший лесом. До холма справа наверное метров сто. Единственная особенность — края леса справа были изогнут дугой и почти вплотную примыкали к левому холму. Получалась небольшая долинка примерно сто на двести метром с двумя узкими проходами на вход и выход.

Отряд спокойно ехал по дороге, почти подъехал к выходу из долинки, и тут раздался треск, и в самом узком месте рухнуло дерево, закрывая проход. Почти одновременно с этим раздался треск где-то сзади, и там тоже рухнуло дерево. Началось!

Все ехали настороже, и при первых же звуках падающих деревьев вокруг меня взметнулись щиты наёмников. И вовремя — из-за деревьев с крутого склона на нас обрушились стрелы. Штук пять, как я успел заметить, достались моему двойнику, а остальные застучали по щитам наёмников вдоль всей колонны. Некоторые не успели прикрыться, а может лучники специально целились в незащищённые части тела, но послышались крики боли и ржание лошадей. Толком не было видно, откуда именно стреляли, но я не стал сдерживаться, и послал с десяток «решёток» в те места, откуда, на мой взгляд, могли стрелять. Угадал-не угадал, неизвестно, но следующий залп был гораздо слабее — всего с десяток стрел. Снова стоны и маты раненых, но теперь я успел заметить откуда стреляли, и влепил туда ещё с десяток «решёток». Шум падающих перерубленных веток, и установилась тишина. Ну, как тишина — слышались команды десятников, стоны раненых, ржание лошадей, но шороха летящих стрел нет.

Все напряжённо вслушивались и всматривались в лес, но ничего враждебного уже не было. К чести наёмников, они выполнили моё пожелание-приказ, и не сдвинулись с места. Напряжённо всматривались по сторонам, но никто никуда не скакал, не нёся, ломая строй.

Я снова повернулся к оголившемуся склону. Что за... Что за атака такая странная? На что они рассчитывали, эти лучники? Или может как раз не странная, а рассчитывали они на крутой склон? Мы на открытом месте, они среди деревьев. И быстро к ним не добраться, потому что на лошади по такому склону не подняться, а пока ножками докарабкаешься, тебя на десять раз стрелами проткнут. Но ведь мы могли и ускакать, отъехать к лесочку, что в какой-то сотне метров, и спрятаться среди деревьев. Или именно на это и был расчет? Я оглянулся на лесок, но там вроде было спокойно.

А, бережёного бог бережёт. Обернувшись к колоне, заорал:

— Спешиться! Коней, раненных, лучники — к холму! Остальные — стройся в линию — я махнул рукой, указывая направление.

После короткой заминки раздались голоса десятников, дублирующих мои команду, и всё пришло в движение. Наёмников как ветром сдуло с сёдел. Передавая поводья коноводам, они выбегали вперёд и строились в довольно жиденькую линию. Я мысленно прикинул — человек десять раненых, десяток лучников рядом со мной, десяток защищает меня щитами. Остаётся примерно три десятка пеших. Вроде все на месте, только вот строй выглядел совсем не грозно. Если на нас бросятся, сможем ли удержаться?

Я приподнялся в стременах.

— Сомкнись! Держать строй, что бы ни случилось!

Словно в ответ на мою команду, из лесочка напротив высыпали люди, и раздался нарастающий рёв. Что-то вроде: «Баррраааа!» Считать было некогда, но точно не меньше полусотни, да впереди ещё с десяток всадников с поднятым мечами. Я оглянулся на лучников, но те уже и без моей команды выстроились в линию и натягивали луки. Ну что ж, значит и мне можно немного «пострелять».

Всадники вырвались вперёд, с нарастающей скоростью неслись на наш строй, и я не жалея, полной горстью, ударил по ним шрапнелью. Получилось как в кино, когда по коннице начинают бить пулемёты — заваливающиеся всадники, лошади, на полном скаку падающие на землю. Животных было жалко, но времени для точного прицеливания просто не было. Во всяком случае, ни один всадник, способный поднять меч, до строя не доскакал. Только трупы.

Пеших нападавших это на остановило. Волна солдат всё ближе, и уже можно было рассмотреть лица. Когда оставалось метров пятьдесят, сзади раздалось долгожданное «Стреляй!». Расстояние было уже небольшим, так что промахов почти не было. Несколько человек упало, но волна катила на нас не останавливаясь. Я для удара выбрал здоровяка, бегущего в центре и влепил ему «пулю» прямо в лоб. Успел убить ещё троих, сбоку послышался ещё один залп лучников, снова несколько человек упало, и тут волна нападающих докатилась до нас. Грохот ударов мечами и топорами по щитам, крики ярости и боли. Наёмники, стоявшие в первой линии, отступили на несколько шагов, но строй удержали. Лучники и я хорошо проредили нападавших, и теперь силы были примерно равны. Стрелять из луков было уже нельзя, а вот мне бой было видно прекрасно, и я начал планомерный отстрел наиболее опасных противников. Вот один из них замахнулся мечом и тут же получил пулю в лоб. Тело по инерции качнулось назад и рухнуло плашмя на землю. Бившийся с ним наёмник не стал разбираться, по какой причине его противник упал, тут же подскочил и закончил схватку ударом меча в шею. Ещё с десяток моих вихрей, и соотношение сил резко изменилось — теперь против тридцати наёмников первой линии было всего десятка полтора нападавших. Да и каких там нападающих — я с лучниками выбил самых лучших, и оставшиеся никак не выглядели мастерами, способными в одиночку противостоять двум-трём опытным наёмникам. Ещё несколько мгновений боя, и вот уже двое бросили мечи, подняли руки, а остальные попытались убежать. Наёмники было кинулись за ними, но я заорал: «Стоять!» и уже лучникам — «Не дайте им уйти!»

Дальше уже было самое обычное убийство — два залпа лучников, три моих вихря, и до спасительных деревьев не добежал никто.

Когда последний из нападавших упал, наступило напряжённое ожидание, прерываемое только стонами раненных. Через несколько минут я решил, что пора что-то делать. Обернувшись к наёмникам, окружавшим меня, приказал:

— Так, пятеро, проверьте тот лесок, — я кивнул на лесок напротив — но осторожно, без геройства. Чуть что, сразу галопом обратно.

Один из наёмников, видимо старший, кивнул.

— Зафус, Неро, Арчи, Клион — за мной!

Я проводил взглядом настороженно оглядывающихся по сторонам наёмников и обернулся к лучникам.

— Пятеро, проверьте этот склон, — я кивнул назад — может кто ещё живой остался. И это... отдохните там немного, прикроете нас сверху, на всякий случай.

Снова кивок одного из лучников, и пятёрка устремилась за деревья.

Я снова оглядел долинку. Вроде спокойно, можно передохнуть и успокоить нервы.

Наёмники, между тем, уже вовсю занимались сбором добычи. Большинство нападавших были мертвы, и их без всяких церемоний шмонали на предмет чего-нибудь ценного. Доспехи, оружие, это само собой, и невдалеке быстро росла куча мечей, топоров, ножей и немногих кольчуг. Своих раненых оттаскивали к повозкам, старательно перевязывали раны, а вот с чужими раненными не церемонились. Без всякой жалости волокли и укладывали рядком примерно посередине долинки.

Вскоре подошёл Лысый в забрызганных кровью доспехах. Подошёл, присосался к протянутой одним из моих охранников фляге, и долго жадно пил, проливая воду на себя. Наконец оторвался, утёрся рукавом и удовлётворённо выдохнул.

— Уф! Вроде отбились.

— Потери большие?

— Восемь человек стрелами зацепило, пятеро в бою поранены, но тяжёлых нет. Шесть лошадей тоже стрелами поранены. Не знаю, будут ли теперь на что годны.

— Убитых сколько?

— Сам этому не верю, но ни одного — Лысый словно удивился собственным словам — Кому расскажу — не поверят.

— Я сам пока не верю, — откликнулся я — хотя, с такой глупой засадой, наверное так и должно быть.

— Глупой? — не понял Лысый.

— Конечно, глупой. Место выбрали открытое, нападали не все сразу, а небольшими отрядами и по очереди.

Лысый оглянулся на склон холма, затем, как в первый раз, оглядел долинку и лес напротив.

— Ну, не скажи, командир — протянул он наконец — Наше счастье, что мы ехали со щитами, настороже, и смогли от стрел закрыться. Ещё наше счастье, что ты быстро лучников перебил, и у нас было время в себя прийти и к бою приготовится. Не будь этого, — Лысый снова огляделся вокруг, словно проигрывая в уме возможный бой — у нас бы от стрел погибло не меньше трети отряда, а остальные бросились бы к тому лесочку, а там нас как раз и ждали. Спереди мечи, мы как на ладони и стрелы в спины. Думаю, сейчас бы уже все мёртвые лежали.

Я тоже огляделся.

— Может быть. Только зачем они в открытую-то полезли?

— Да кто ж его знает. Ты же их лучников почти незаметно перебил, они могли этого не понять. Да и по количеству они нам не уступали. Может решили зажать нас не у леска, а здесь, у холма? Мне бы тоже в голову не пришло, что ты с десятком лучников сможешь две трети их отряда перебить.

— Ладно, чего гадать-то. Вроде двое хотели в плен сдаться?

— Да, повязали их, ждут распроса. Наверное, с десяток будет и раненых. Их тоже можно попытать.

— Пытать?! — насторожился я.

— Ну, в смысле, разговаривать и спрашивать.

— А, ну тогда ладно — с непонятным облегчением выдохнул я — Пойдём, попытаем, может что интересное расскажут.

Когда подошли, два относительно целых пленника сидели на земле со связанными руками, и их сторожил один из наёмников. Наверное, психологически было бы правильнее так и разговаривать — я стоя, они на коленях, но мне почему-то это не понравилось.

— Поднять — бросил я.

Пленных подхватили и поставили на ноги, и теперь их можно было разглядеть получше. Оба высоки, с меня ростом. Первый молод, лет двадцати пяти, в простеньком кожаном доспехе. Второй лет тридцати пяти, выглядел матерым волком, да и доспехи больше соответствовали опытному воину.

— Сейчас меня интересуют только два вопроса — негромко бросил я — Кто вы такие и почему напали на нас? Говори ты — я кивнул молодому.

Того потряхивало не то от страха, не то от волнения.

— Моргул меня зовут. Стражник я в дружине барона Дерна. Вчера сказали всем срочно собраться, сказали, что к нам движется большая банда, и её надо перехватить, пока она до деревень не добралась. Быстро сюда приехали, а тут нас уже ждали дружины барона Вердала и барона Донава. Мне сказали ждать в засаде в том лесочке. Потом вы приехали, мы в атаку побежали, а потом... — парень опустил голову.

— Почему вдруг решил сдаться?

— Жить захотелось — буркнул парень, не поднимая головы.

— И ты так в каждом бою делаешь? Каждому встречному будешь в плен сдаваться? А если бы тебя просто зарубили в горячке боя?

Парень поднял голову, и взгляд стал какой-то виноватый.

— Я вдруг подумал, что что-то неправильно. Не бывает таких банд и таких разбойников.

— Каких «таких».

Парень только виновато пожал плечами и снова опустил голову. Я повернулся ко второму пленному.

— А ты кто такой?

Тот смотрел совсем не испуганно, да и дрожи не было заметно.

— Щегун, господин, десятник барона Вердала. У нас было почти то же самое. Собрали, сказали, что поедем перехватывать банду. Сначала в засаде в лесу сидели, потом в атаку пошли.

— А ты почему решил сдаться? Тоже почувствовал что-то неправильное?

— Почему «почувствовал». Как увидел, как двое моих солдат на бегу мозги разбросали, так сразу всё и понял.

— И что ты понял? — заинтересовался я.

— Что против нас маг воюет, так что нам только и остаётся, что умереть. Не бывает банд, в которых маги служат, так что нас всех обманули и на верную смерть послали.

— А где сейчас бароны?

— Так вон же — Щегун мотнул головой в сторону поля, усыпанного трупами — вон барон Вердал, а вон барон Дерн.

— А третий где? Как его...

— Барон Донава? А он, с... Нам сказали, что мы должны на вас напасть, и если сразу не получится смять, то должны были немного порубиться, а потом отступить к лесу. А когда вы за нами погонитесь, он должен был ударить сбоку со своим конниками.

Словно подтверждая его слова, со стороны леса послышался гул множества копыт. Все резко повернулись, хватаясь за оружие. Несколько мгновений ничего не было видно, но вот из-за деревьев стали появляться лошади. Пять, десять, ещё и ещё. Я чуть не вдарил по ним огненным валом, но в последний момент удержался, потому что лошади были без всадников. Это ещё ни о чём не говорило, и напряжение спало лишь когда из леса показались наши наёмники, подгонявших этот табун. Лошадей быстро переловили, а один из подъехавших наёмников деловито доложил.

— В ближнем лесу — никого. За холмом нашли два небольших лагеря, там барахла всякого...

Он закатил глаза, что видимо должно было означать, что барахла там видимо-невидимо. Я, правда, не понял, что может быть ценного в солдатском лагере. Палатки? Котлы? Телеги? Вся военная добыча по уговору принадлежала наёмникам, но мне совершенно не улыбалось тащиться с огромным обозом телег.

— Лошади откуда? — прервал я наёмника.

— Так в тех лагерях и собрали! Они видно прискакали сюда, а потом решили в лесу действовать пёхом. Вот лошадей и оставили. Двадцать восемь лошадей!

— Пленный сказал, что должен быть ещё конный отряд. Это что, их лошади?

— Ну, там всё затоптано, но это точно не те лошади. Нашли следы какого-то отряда, но они ускакали совсем недавно туда — он махнул рукой, показывая направление.

Я повернулся к Щегуну.

— Видно, не ты один оказался умным и что-то увидел. Данова мог решить всё в вашу пользу, вмешайся он в нужный момент, но видно решил не рисковать. Гонцы, случаем, не от Данова были? Может он изначально хотел ваших баронов подставить? Обиды какие старые или может все земли под шумок прибрать?

— Не знаю, господин — мрачно ответил Щёгун.

— Ладно, мне это без разницы. К какому замку эта дорога ведёт?

— К замку Данова, господин.

— И долго до него ехать?

— Если сейчас выехать, до вечера доберётесь.

— Значит это судьба — усмехнулся я — Он так старался избавиться от меня, но дорога всё равно ведёт к нему — я некоторое время обдумывал ситуацию — Значит так, слушайте меня внимательно. Я — барон Крайна, хранитель леди Вероны. Госпожа отправила меня навести порядок на её землях и напомнить баронам, что пора принести присягу верности. Вы мне не нужны, поэтому берите повозки, если были в лагере, грузите своих раненных и уезжайте. Сегодня я постараюсь разобраться с бароном Данова, а завтра-послезавтра приеду и в ваши замки. Предупредите всех — кто поднимет на нас оружие — будет убит. За это время все должны решить — готовы ли они принести присягу леди Вероне. Кто воспротивится — должны уйти. Кто решит разбойничать или ещё как вредить леди Вероне... Ну, что будет после этого, объяснять не надо. Мне не нужна кровь простых солдат, но и бардак я терпеть не буду. Ясно? — пленные неверяще смотрели на меня — Да, Лысый, выдели несколько человек, пусть помогут — Лысый кинул — и прикажи, пусть проходы освободят, пора двигаться.

Лысый ушёл отдавать распоряжения, я тоже хотел идти, но вдруг заговорил Моргул.

— Господин барон, а что будет с нашими убитыми?

Я обвёл взглядом поле, усыпанное трупами.

— Вешать для устрашения я не буду, копать могилы некогда. Вернётесь к себе, расскажете, как было. Если кто захочет, то может приехать, забрать тела или здесь похоронить. Дело ваше.

Страшный барон, пугающий одним взглядом, ушёл, и пленники обессилено опустились на землю. Некоторое время они наблюдали за наёмники, занятых сбором трофеев.

— Щегун, — вдруг заговорил Моргул — а что он там говорил про Хранителя? Его же вроде убили или он сам погиб?

— Хранитель — это не какой-то конкретно человек и не должность. Это... — он задумался — что-то вроде особо доверенного человека, который жизнь отдаст за свою госпожу или господина. Ему так доверяют, что он может творить что угодно. Может убивать, может награждать, госпожа ему всё простит.

— Хорошо, что прежнего убили, а то про него всякие ужасы рассказывали — и маг, и людей угробил без счёта.

— Ты вокруг-то оглянись — криво усмехнулся Щегун — Я даже отсюда, не сходя с места, вижу с десяток трупов, у которых дырка вместо глаза или во лбу, а никаких стрел не видно. Как ты думаешь, кто это сделал и как?

Моргул огляделся вокруг.

— Думаешь, барон тоже маг?

— Думаю, надо уносить ноги, пока барон не передумал. Может кого из раненых и удастся спасти. А ещё думаю, что против барона, даже если он один будет, я теперь и с сотней не пойду. Слышал как он сказал? «Сегодня с бароном Данова разберусь, а завтра к вам приеду». А ведь там замок, барон со всей дружиной, да не простой барон — у него отец магом был да и сыну много чего оставил. Вот и думай, с чего Хранитель так уверен, что за один вечер с ним разберётся?

Они встали, но Щегун задержался, глядя вслед Хранителю. Он не мог вспомнить где, но готов был поклясться, что уже слышал этот голос, и обстоятельства тогда тоже были кровавыми. Но где он мог его слышать, если за последний год выезжал из замка только один раз, да и то сопровождать барона Вердала в замок лорда Киксо? В тот проклятый день, когда... Вдруг по спине словно пробежала изморозь — он вспомнил! Голос как у прежнего Хранителя! Другое лицо, но тот же жёсткий взгляд, голос, привыкший повелевать. Если это и в самом деле он, возродившийся из пепла, то... он никому об этом не скажет. Щегун криво усмехнулся — один раз он видел, как Хранитель бился с баронами и магом. Сегодня он сам был в бою против Хранителя, но судьба его пощадила. Третий раз пойти против Хранителя он уже никогда не решится.

Солнце стояло уже высоко, но мы так и не тронулись с места. Две группы наёмников рубили деревья, расчищая проходы, с десяток отправился за телегами и возможной добычей в опустевшие лагеря баронов (что они там нашли?), остальные были заняты ранеными и сортировкой добычи. Мне делать было совершенно нечего. Неплохо было бы и пообедать, но здесь не было воды, и пришлось отправить ближайшего наёмника за чем-нибудь съедобным. Пока тот рылся в наших повозках, я присел на землю, оглядывая долинку.

Настроение, честно говоря, было совсем не радостным. Да и чему, собственно радоваться? Ну, положили мы человек семьдесят-восемьдесят. И что? Восемьдесят бойцов, которые могли бы очень пригодиться в борьбе с бандитами, лежат теперь на земле и никогда уже не встанут. Если бы можно было встретиться с баронами, поговорить, попытаться как-то убедить. Это был бы идеальный вариант, но никто разговаривать со мной не собирался. Может из страха перед таким разговором, а может из желания нанести упреждающий удар? Может зря я взял с собой отряд? Ехал бы сейчас один, на меня бы никто и внимания не обратил. Вопрос только в том, что меня бы никто к баронам и близко не подпустил. Кто я для них? Неизвестный хрен, появившийся неизвестно откуда и требующий непонятно чего. Как бы к этому отнеслись? Послали бы очень далёко, это в лучшем случае, а скорее всего, попытались прибить или повесить. И что? Пришлось бы снова убивать всех, кто окажется рядом? А что бы я делал здесь, в этой долинке, окажись один? Если бы самого не убили лучники, пришлось бы так же убивать всех, но только магией. И в чём тогда разница? Мозгами я понимал, что при борьбе за власть придётся действовать «огнём и мечом». но до чего же погано чувствовать захватчиком в собственных землях. Пусть это земли Вероны, но я всё равно считаю их своими. Или уничтожение взбунтовавшихся баронов и их дружин всего лишь неизбежный этап в наведении порядка? Один раз показать силу, а затем наводить порядок будет проще? Помнится, великие завоеватели лили кровушку не жалея, а потом строили империи, в которых процветали и торговля, и науки. Вроде, Тамерлан специально приказывал складывать холмы из отрубленных голов побеждённых, и напуганные города предпочитали сдаться, вынося ключи от ворот к ногам победителя. Я невольно покосился на поле, где валялись тела. А что, может и мне попробовать такую методу? Головы поотрубать, сложить холмиком, и слух распустить, что с Хранителем связываться просто опасно. Я помусолил эту идею и тут же отбросил. Противно. Просто противно заниматься изуверством. Тем более, что солдаты сказали честно — шли остановить банду. И бились честно, пока до некоторых не дошло, что их просто обманули и использовали. И за это резать головы? Нет, если и придётся это когда-нибудь это делать, то только с убеждёнными врагами, сознательно старающимися убить именно меня, Хранителя, или навредить Вероне. Вот с бароном Данова я церемониться не буду. Может им и движет желание отомстить за отца, но по всем законам его действия иначе, чем изменой, назвать нельзя. Вот за это можно пофантазировать и о пытках, которых он достоин. Вот доберусь до него... Стоп, осадил я себя. Надо говорить: «Когда и если доберусь». До замка доберёмся к вечеру, если, конечно не будет новой засады или ещё какой гадости. Потом попробуем поговорить, а если не получится, то придётся брать штурмом и снова убивать. На душе снова стало муторно, но я себя одёрнул — каждый взятый замок — это спокойствие на землях и дополнительное имущество в копилку Вероны. Хочешь — не хочешь, а работу эту кому-то делать всё равно надо...

 

Опасные решения

Двинуться вперёд смогли только через пару часов. Сначала дорогу расчищали, своими раненными занимались, а потом ещё привезли пять телег из брошенных лагерей баронов. Наёмники уже немного отошли от горячки боя и решили помочь ещё и чужим раненным. Всех осмотрели, кому ещё можно было помочь, перевязали. В итоге пятерых погрузили на телегу Моргула, четверых на телегу Щегуна. Трое к тому времени уже умерли. Было немного странно наблюдать заботу о тех, кто пытался тебя убить, но может в этом и проявляется то человеческое, что остаётся в душе даже опытного воина, пережившего десятки боёв? Не скажу, что я добрый или жалостливый, сам убил десятки, если не сотни, людей, но сейчас в этих искажённых болью лицах я уже не видел врагов. Обычные солдаты, вынужденные сражаться за интересы не всегда умных начальников. У меня вон тоже в отряде раненые.

Отправив телеги, Лысый подошёл ко мне.

— Командир, солнце уже перевалило зенит. Может, покормим людей?

Я глянул на небо.

— До замка ехать неизвестно сколько, так что лучше двинемся. Доберёмся до замка, там и устроим нормальный лагерь. А пока прикажи раздать хлеб и что там у нас ещё есть.

— Порядок движения прежний?

Вопрос был не праздный, и я засомневался.

— Если бы ты устраивал засаду, собрав все силы, стал бы ты устаивать ещё одну засаду дальше по дороге?

— Сразу две? Зачем? Они могли угробить нас прямо здесь. Зачем распылять силы?

— А если Донава не поскакал в свой замок, а решит устроить ещё одну засаду?

— Они здесь, имея такой перевес, не смогли справиться, а теперь их и вовсе осталось десятка два.

— А если решат стрелами, с такого места, куда нам не добраться? Со скалы какой-нибудь?

— Думаю, дураков там нет, и они уже поняли, почему их лучники так быстро перестали стрелять. Скорее всего, они уже в замке и готовятся к обороне, прячась за зубцы стен.

— Ну что ж, тогда не будем мудрить. Отправляй передовой дозор, а я пока отдохну. В случае нападения действуем как здесь.

— Ясно.

Дорога до замка и в самом деле прошла без происшествий. Нас здорово задерживали повозки с ранеными, и прошло часов шесть, прежде чем мы добрались до замка.

Дорога петляла между холмами, и как-то неожиданно вывела на открытое место. До замка чистое поле метров пятьсот, и я сразу приказал остановиться.

Тот, кто строил замок, был весьма умным и выбрал для него очень удачное место. Небольшая речка, шириной от силы метров пятьдесят, огибала довольно крутой холм, на котором и построили замок. Крутые склоны холма и речка защищали замок с трёх сторон, а с четвёртой ещё прокопали ров, соединявшийся с речкой. Ров шириной метров десять, да ещё и вода превратила его дно в вонючее болото, в которое можно уйти с головой. Единственная дорога — только через мост напротив главных ворот, который прекрасно простреливался со стен. Да ещё и стены высотой метров двадцать, так что нападающим пришлось бы сначала преодолеть мост, а затем оказаться на узкой полосе между стенами и рвом под градом стрел. Разумеется, достаточно многочисленное войско вполне могло засыпать ров, планомерно приблизиться, укрываясь за щитами, а потом и пойти на штурм, приготовив лестницы. А вот моему отряду такой замок просто не по зубам. Может так же считает и барон Донава?

Я оглянулся на свой отряд.

— Останетесь здесь, а я прогуляюсь, попробую поговорить.

— Командир, у них там наверняка замковые стреломёты есть. Они за пару сотен шагов пробивают человека в полной броне.

— Значит буду осторожнее — я снова повернулся к замку — Всё равно надо попробовать поговорить, может Данова решит разыграть невинность, свалив всю вину на погибших баронов. Ну а если решит начать войну, тем более надо посмотреть на стены повнимательней.

— Будем брать замок штурмом?

— Пока не знаю — помрачнел я — И убивать не хочется, и замок рушить не хочется. Поговорю, а там видно будет.

Раздались команды, а я неспешно двинулся к замку. Отъехав немного, решил не рисковать и поставил вокруг себя «щиты» в три слоя. В реальном бою я их ещё не испытывал, и вообще неизвестно, что они смогут сделать против магии. А отец у Донава был маг...

Чем ближе подъезжал, тем отчётливее можно было разглядеть шлёмы солдат, стоявших на стене. Три, восемь, двенадцать. Странно, что так мало. Или остальных пока держат в резерве?

Я неспешно проехал мост, и до стены осталось каких-то полсотни метров. Остановившись, стал внимательно осматривать стену, присматриваясь к качеству кладки, и в очередной раз подивился качеству работы мастеров. Стена была сложена из тесаных камней, самое малое в метр длиной. И щелей межу камнями почти не было. Если честно, этот замок почти ничем не уступал Даргау, разве что размерами.

Рассматривал я стены молча, не обращая внимания на солдат, поглядывавших на меня сверху, и наконец кто-то не выдержал.

— Эй, ты кто? Чо те здесь надо?

Я поискал глазами говорившего. Вроде вон тот, в островерхом шлёме.

— Барон Крайна, Хранитель леди Вероны. Хочу поговорить с бароном Донава.

Я думал меня тут же осыпят стрелами, но наверху пошептались, а потом тот же голос известил:

— Щас барону доложим, а ты жди.

— Да жду, жду — буркнул я про себя.

За подобную непочтительность стоило бы взгреть плетьми, но я радовался каждой мирной минуте. Пока солдаты искали барона, я продолжал осматриваться, прикидывая, как же штурмовать замок. Пока просматривалось только одно — пробить вихрем ворота в центральной башне, затем шрапнелью перебить стражу на стенах и одним броском ворваться в замок. Можно и наоборот — сначала перебить, затем пробить, но меня всё время свербило воспоминание о том, что прежний владелец замка был магом. Уж он-то точно должен был предусмотреть такой вариант и вполне мог приготовить сюрпризы для нападающих. Что это может быть? Лично я в такой ситуации постарался бы укрепить ворота от воздействия магии, ещё бы добавил ловушки в самом створе ворот и небольшие минные поля по обочинам дороги, ведущей от мостика. Нападающие несутся по дороге, упираются в ворота и тут же получают смертоносные удары со всех сторон. А ещё лучники на стенах, да и мостик можно взорвать, отрезав пути к отступлению.

Чуть прикрыв глаза, снова стал присматриваться вокруг, но теперь старался разглядеть признаки магии. Магия и в самом деле нашлась, но не совсем там, где я себе представлял. Прежде всего внимание привлёк яркий комок над воротами центральной башни, от которого расползалась паутина вокруг самих ворот. Значит, в этом я не ошибся, и пока этот огонь не погаснет, в ворота лучше не соваться. Немного порадовало, что вокруг дороги и моста ничего явно магического не просматривалось. Очень может быть, что у меня просто не хватало опыта, но откровенной магии не было. Зато обнаружилась странная полоса, напоминающая растянутую сеть, и идущая вдоль верха стены. А это что может быть? Нечто вроде моей «решётки» или какая-то сигнальная система? Вроде светится чуть-чуть, но кто знает, на что она способна? Мда, пока не разберусь, направлять сюда людей просто рискованно. И как тогда этот замок брать? Проламывать стены внизу и штурмовать через пролом?

Пока я прикидывал варианты, сверху вдруг послышался властный голос.

— Что тебе здесь надо?

Я задрал голову.

— Хотел поговорить с бароном Донава.

— Не о чем нам с тобой разговаривать. Убирайся!

— Ты даже не спросишь кто я!

— Ты — урод! Это с одного взгляда видно!

— А ты точно барон Донава и понимаешь, чем все может закончиться?

Вместо ответа на стене раздалось: «Лучники, бей!» и в меня полетели с десяток стрел. Я невольно прикрыл глаза, и правильно сделал, потому что послышалось что-то вроде «фррр». и меня осыпало древесной пылью. В меня тут же швырнул ещё пару копий, но и их мои щиты мгновенно превратили в муку.

Я думал этим всё и ограничится, но тут вокруг меня образовался огненный пузырь, и лицо опалило жаром. Почти сразу огонь стал спадать, распадаясь на огненные всполохи, и тут же снова вспыхнул ещё более ярко. Стало трудно дышать, но единственное, что я смог сделать, это создать ещё один слой вихрей, которые худо-бедно приняли на себя и ослабили воздействие огненной магии.

Огонь исчез так же внезапно, как и появился, и я жадно хватал ртом горячий воздух. Сверху донеслось издевательское: «Ну, что, понравилось?»

Я поднял голову, высматривая своего врага.

— Барон, ты хоть понимаешь, что натворил? Напав на меня, ты подписал себе смертный приговор!

— Это ты подписал себе смертный приговор, приехав сюда!

Глупая перепалка взрослых людей, но для меня она стала обнадёживающим признаком — если бы барон мог, то уже убил бы. Но почему он этого не сделал? Кончилась магия? Или для его оружия нужно время для перезарядки? Во всяком случае, у меня появился шанс справиться с бароном.

Задерживаться всё равно не стоило, и я заорал уже солдатам.

— Слушайте меня все! Барон Донава совершил измену, напав на Хранителя леди Вероны, которую назначил хозяином этих земель сам король. Барон обманул солдат баронов Вердала и Дерна, сказав, что едет банда, и теперь они почти все убиты. Слушайте меня все! У вас два часа решить как жить дальше. После этого любой, кто поднимет оружие на меня и моих людей, будет убит. Завтра я заберу этот замок, так что не ошибитесь в своём выборе.

Глупо было ожидать от солдат немедленного ответа или бунта против своего барона, так что я развернул лошадь и неспешно поехал обратно. Пару раз меня снова осыпало пылью от размолотых копий, пущенных мне в спину, но я только усмехнулся. Кто хотел, меня услышали. Для солдат выбор будет тяжёлым, но зерно сомнения посеяно, и может мне не придётся убивать всех.

Когда подъехал к отряду, обратил внимание, что на меня смотрят буквально все, но необычное было даже не в этом, а в том неуловимом выражении, с которым на меня смотрели. Даже и не объяснить — не то страх, не то уважение.

Спрыгнув с коня, бросил поводья ближайшему наёмнику. И уже Лысому:

— Собери десятников.

Тот странно смотрел на меня.

— Я уж подумал — всё, хана тебе.

— Я тоже так подумал, но обошлось.

Лысый хмыкнул, потом выкрикнул несколько имён, и через минуту меня уже обступили наёмники.

— Значит так — я оглянулся на замок — Замок укреплён магией, так что штурма не будет.

Наёмники переглянулись.

— Будем устраивать осаду? — тут же спросил один из них (кажется этого зовут Зулус).

— Ни осады, ни штурма не будет. Сейчас устраиваем лагерь, кормим людей, выставляем охрану и отдыхаем.

— А потом?

— А потом я прогуляюсь в замок.

Наёмники внимательно слушали.

— Ночью? Один? — на всякий случай уточнил Лысый.

— Один — кивнул я.

— Но... у нас нет ни кошек, ни лестниц. Если делать, то раньше утра не успеем. Да и место надо выбрать где можно забраться.

— Ничего не надо делать — отмахнулся я.

— А как же...

— Молча — хмыкнул я — Поедим, отдохнём, а как стемнеет, вы начнёте делать вид, что готовитесь к ночному штурму. Будете строиться, зажигать факелы, подтянете несколько телег поближе к замку. Только не очень близко, а то мало ли какие у них стреломёты. И побольше суеты, чтобы трудно было понять сколько вас на самом деле.

— А ты?

— А я отойду в сторонку, тихонько зайду в реку и постараюсь незаметно доплыть до противоположной части замка. Потом вверх по стенке. Надеюсь, все отвлекутся на ваши приготовления и на стене будет от силы один-два часовых.

— А потом?

— А потом осторожно пройдусь по стенам, зачищая их от излишне бдительных.

Лысый нахмурился.

— Рискованно. Любая случайность, и тебе не поздоровится.

— Рискованно, — согласился я — но рисковать буду только я один.

— А не проще дождаться утра, потом твоей магией разнести ворота и ворваться всем отрядом?

— Проще, но об этом же подумали и хозяева замка. Там на воротах стоит какая-то магическая ловушка, и я пока не знаю, как её убрать. Полезем в ворота — там все и останемся.

— А так получится, что ты там, мы за стенами, и ничем тебе помочь не сможем.

— А что делать? На штурм идти нельзя, осада бесполезна. Ждать неизвестно сколько непонятно чего? А так я постараюсь поуменьшить число солдат, желающих с нами воевать, а если повезёт, то может и до барона Донава доберусь. Если удастся убрать ловушку и открыть ворота, то я выйду и махну факелом вот так — я изобразил пару кругов — Вот тогда можете и вы заходить. Так что сейчас отдыхаем, а то ночка будет беспокойная. Лысый, командуй.

Тот кивнул, оглядел десятников.

— Так, Тарнак, на тебе лагерь и охрана. Зулус, выкатывай телеги вперёд, типа будем защитный круг строить или таран готовить. Шарк, возьми людей и устрой несколько постов со стороны леса, а то у них наверняка подземный ход есть. Просочатся из леса и вырежут сонных. Моргу, ты...

Дальше я не стал слушать. Непосредственно командует наёмниками Лысый, а моё дело ЦУ раздавать. Да и отдохнуть надо, в самом деле. Я хоть и хорохорился, но лезть ночью, без разведки, в незнакомом месте...

Пока готовили ужин, я прилёг у своей наскоро поставленной палатки и попытался ещё раз прикинуть варианты. Что мы имеем? Имеем очень неплохой укреплённый замок, в котором заперлись два-три десятка солдат. Замок защищён магией. Во всяком случае, ворота точно. Как вскрывать, чтобы самому не загнуться — неизвестно. Пока единственный вариант — пробраться в замок, вырезать охрану и открыть ворота изнутри. Рискованно? Очень. По уму бы надо хорошенько осмотреться, узнать план замка, сколько солдат и пр. и пр., но время работает против меня. Сейчас моё преимущество не в численном превосходстве, а в том, что солдаты барона сегодня видели бой, в котором погибли их приятели, потом бежали с боя, а теперь ждут ночного штурма, и на душе у них явно не празднично. А ещё я обвинил их барона в измене королю и леди Вероне, и теперь многие прикидывают, во что им обойдётся их верность. Конечно, самым преданным псам будет наплевать, а вот простым солдатам такой расклад явно не понравится. Одно дело служить барону, поставленному королём, и совсем другое служить барону, обвинённому в измене. Тут можно и на каторгу загреметь, а можно и головы лишиться. Любой задумается. А вот если протянуть несколько дней, барон для устрашения повесит нескольких сомневающихся, да и остальные могут воспрянуть духом. Всё-таки крепость, надёжные стены, а страшный Хранитель где-то далеко, беспомощно топчась у леса.

Значит, решено, атаковать нужно именно этой ночью.

Наскоро перекусив, решил заняться подготовкой. Немного посомневался, но всё-таки снял лёгкую броню, которую носил последнее время, затем и куртку, оставшись только в штанах, рубахе и сапогах. Нарвав сочной травы, пожамкал её в руках и старательно зазеленил лицо и руки. Потом подобрал у костра головёшку и добавил своему облику черных полос и пятен. Так, нож-коготь за пояс, перевязь с мечом через плечо. Попрыгал на месте, убедился, что ничто не звенит и не гремит.

Лысый, на правах второго командира столовавшийся рядом со мной, внимательно наблюдал за моими действиями, но лишь в самом конце негромко бросил.

— Командир, вода ещё холодная, может судорогой скрутить. Может тело жиром намазать? У нас вроде есть бочонок.

Я невольно вспомнил эпизод из своей прошлой жизни, когда пришлось целую ночь провести в ледяной воде.

— У меня есть... хм... короче, я не замёрзну.

— Может ещё верёвку взять? Где перебраться, а может связать кого пригодится.

Мысль была здравая, но я, представив, как буду ползать с мотком верёвки, отказался.

— Где можно, я и так залезу, а руки вязать — только время терять. Проще вырубить.

— Ну, как знаешь.

Я осторожно ступил в воду и поёжился — вода и впрямь была холодная. И шуметь нельзя, и резко двигаться нельзя, и обратно нельзя. Погрузившись в воду с головой, включил свою внутреннюю «печку». и сразу стало легче. Правда, ощущение было дикое — кожу обжигает холод, а изнутри прёт жар, словно я только что вышел из парилки. Доплыв несколькими гребками до середины речки, замер, отдавшись течению. Теперь главное, чтобы меня не заметили со стен. Ночь, как по заказу, выдалась безлунная, но мало ли. У солдат, годами наблюдавшими за местностью со стен, любая необычная тень или всплеск могут вызвать подозрение, а там и стрела прилетит. Так, на всякий случай.

Отдавшись во власть течения, я потихонечку плыл к замку. Стены возвышались чёрными скалами, и лишь в угловых башнях в бойницах виднелись отблески факелов.

Течение было слабым, и прошло, наверное, не меньше получаса, прежде чем меня вынесло в подходящее место. Темно было хоть глаз выколи, но я постарался выбрать самое тёмное место, чтобы меня не обнаружили сразу же, как я выберусь на берег. Тихонько перебирая руками, осторожно двинулся к берегу, и почти сразу на что-то напоролся. С трудом удержавшись от мата и резких движения, пошарил вокруг себя и нащупал несколько палок с острыми концами, торчавших в разных направлениях. Что за...? Попробовал сдвинуться дальше, и снова напоролся на палки. Похоже, хозяева сделали дёшево и сердито, навалив вдоль берега деревья с заострёнными сучьями. Издалека не видно, и обнаружить их можно только напоровшись на них. И на лодках не подплыть, и вплавь быстро не получится — любое резкое движение закончится пробитой рукой или ногой.

Осторожно цепляясь за сучья, я всё-таки выбрался на берег. Полежал немного, прислушиваясь к окружающей тишине. Ползком двинулся к стене и почти сразу уткнулся лбом во что-то твёрдое. Пошарил рукой и матюгнулся — почти у самой кромки берега был установлен сплошной ряд заостренных брёвен, направленных к речке. Молодцы хозяева, хорошо приготовились к встрече гостей! Срезав вихрями пару брёвен, двинулся вперёд, и вскоре снова упёрся в колья. Чёрт, да сколько можно! Что ещё тут приготовили для непрошенных ночных гостей? Капканы? Волчьи ямы?

Слава богам, обошлось. Добравшись до стены, постоял немного, прислушиваясь к тишине. Ощущение драконьих лап вернулось мгновенно, стоило только пожелать. Чуть коснувшись камня, почувствовал и знакомое усилие. Приподняв руку, уцепился когтями за камни. Держат! Дальше уже проще, главное в руках-ногах не запутаться и лишним шумом внимание не привлечь.

Двадцать метров вертикальной стены — это вообще мелочь. Если бы не приходилось прислушиваться и замирать при каждом шорохе, я бы взлетел на стену за пару минут. Ну, а так получилось минут за десять. Вообще, весь мой путь можно было описать несколькими словами в бесконечных повторах — двинул рукой — замер — прислушался — двинул ногой — прислушался — замер. Вот и добравшись до верха стены, снова замер, прислушиваясь. Встреча с часовым меня беспокоила только одним — он может поднять шум. Даже не крикнуть, у меня достаточно вихрей, чтобы мгновенно заткнуть ему рот, а просто фактом своего падения. Обвешанный железом, любой солдат, падая на каменный пол, однозначно поднимет тревогу грохотом своего доспеха. В ночной тишине это будет слышно на весь замок, а мне хотелось бы пройти по замку без лишнего шума и крови.

Верхняя галерея стены была под стать замку — метра три шириной, с высоким парапетом, широким зубцами и амбразурами для стрельбы. Несколько факелов, закреплённых в специальных держателях на внутренней стороне парапета, давали слабый, но достаточный свет, чтобы можно было спокойно двигаться и случайно не улететь со стены. Припав к полу, чтобы было лучше видно, вскоре заметил и часового, замершего метров в тридцати от меня. На своё счастье, он о чём-то задумался, глядя в темноту, и даже не заметил меня. Убить его я мог в любой момент, но не хотелось поднимать шум раньше времени. Нет уж, пока будет возможность, надо убирать часовых тихо, не привлекая чужого внимания. Только как отвлечь внимание конкретно этого часового? Он хоть и смотрит в темноту за стеной, но мои шаги может и услышать. А может помочь ему? Усмехнувшись, отправил за стену маленький вихрь и когда он достиг речушки, заставил его коротко блеснуть. Большего и не понадобилось — непонятный отблеск мгновенно привлёк внимание часового, и тот высунулся между зубцами стены, пытаясь понять что происходит. Оставалось только неслышно подойти. Легкий удар вихря в шлем, и часовой мягко опустился на пол, подхваченный моими заботливыми руками.

Избавив его от оружия и доспехов, я переоделся, став новым часовым. Теперь можно действовать более смело. Повторив движение часового, тоже посмотрел за стену, но с трудом различил даже берега речушки. Эх, знал бы, что сверху ни черта не видно, можно было бы действовать более смело.

Спешить было некуда, вся ночь впереди, так что я на время стал новым часовым. Это очень просто — идёшь не спеша, смотришь по сторонам, прислушиваешься к окружающей природе и ждёшь свою смену. Метров через сто нашёлся и второй часовой. Может здесь было принято встречаться для контроля, может ему было скучно и хотелось поговорить, но он подпустил меня почти вплотную. В последний момент что-то заподозрил, начал было «Анох, это...» и тут же получил вихрем в голову. Его я тоже успел подхватить и опустить на пол почти бесшумно. Как говорят в кино: «Минус два». Через полсотни метров уткнулся в угловую башню. Дверь в нарушение всех уставов была открыта, я спокойно вошёл и пара солдат, сидевших за столом, тут же уронили головы, получив свои «подарки». Минус четыре. Вторая стена и ещё одна угловая башня — ещё минус три.

Стена, обращённая к полю, была освещена гораздо лучше, и я засомневался, не зная, как теперь действовать. Потом присмотрелся и усмехнулся — трое часовых стояли метрах в тридцати друг от друга, и все трое очень внимательно наблюдали за нашим лагерем, припав к амбразурам. Я тоже глянул на поле и мысленно похвалил своих наёмников — у лагеря постоянно сновали люди, потом послышались возгласы, и из леса вытащили большое бревно. С криками и матами водрузили на две телеги, создав нечто вроде тележки для тарана. Полное впечатление, что вот — вот, и начнётся штурм. Уже не таясь, двинулся по стене. Часовые, напряженно наблюдавшие за наёмниками, оборачивались лишь когда я находился уже в нескольких метрах от них, и тут же заваливались от ударов моих вихрей. Если бы я действовал руками или железом, часовые обязательно успели бы среагировать, закричать, в конце концов, да и звук удара мечом солдат ни с чем не спутает. Я же действовал нагло, честно говоря. Шёл не спеша, не таясь, солдат только и успевал что обернуться, и тут же терял сознание от удара моего вихря в голову. Главное было не дать ему упасть с грохотом. Ещё минус три.

Двери надвратной башни были закрыты, но это остановило меня только на пару секунд, пока я прикидывал где может быть запор. Вихрь разрезал дерево за мгновение, удивлённые взгляды четырёх солдат, сидевших за столом, ещё минус четыре.

В комнате всё говорило о готовности к обороне — стеллажи со связками стрел, стойки с копьями, наваленные щиты. Была ещё лестница на второй этаж, но я туда не пошёл. Мысленно прикинул, сколько же солдат я уже вывел из строя — получалось вроде четырнадцать. Если предположить, что от неудачной засады барон увёл примерно двадцать солдат, да в замке ещё оставалось хотя бы пятеро для защиты ворот, то где-то гуляют ещё минимум десять человек. Человек пять — на остальных стенах, пятеро или хрен его знает сколько во внутреннем дворе и у ворот. Что теперь? Открывать ворота или сначала зачистить стены до конца? Наверное, лучше стены, а то если у ворот начнётся заваруха, то несколько стрелков с луками над головой — не самый хороший вариант для меня.

Уже не таясь, взял факел и отправился зачищать оставшиеся стены. Ещё большая наглость, но она снова сработала мне на руку. Часовых на стенах и в самом деле осталось всего пятеро, и с моими вихрями зачистка выглядела как избиение младенцев.

Вернувшись к надвратной башне, стал искать спуск во двор, и только теперь раздался вопль: «Тревога! К оружию!» Только никакого топота бегущих солдат, никакого бряцанья оружие не последовало, и одинокий крик заглох в пустом дворе. В принципе, теперь меня мог остановить только барон, да и то, если у него ещё осталась магия или амулеты, так что я не таясь стал спускаться по найденной лестнице.

Когда спустился, увидел во дворе только жалкую кучку из четырёх солдат. В кольчугах, шлёмах, со щитами, обнажёнными мечами, но даже в полумраке, едва разгоняемом факелами, было видно, что им страшно. Вполне верю, что они были хорошими солдатами, но одно дело биться с равным, и совсем другое оказаться лицом к лицу с непонятным существом, спокойно разгуливающим с факелом по вражескому замку.

Несколько мгновений мы рассматривали друг друга, а потом я поднял руки, показывая, что в них нет оружия.

— Мне не нужны ваши жизни, я пришёл за бароном Донава!

— Так возьми меня — раздалось откуда-то сбоку, и я резко повернулся, одновременно ставя свои «щиты».

Метрах в десяти от меня стоял мужчина лет тридцати. Шлём, кольчуга, меч на боку, всё как положено. Лицо мужчины было усталым, с чёрными кругами под глазами, но сами глаза сверкали такой ненавистью, что на меня словно холодом повеяло.

— Тебе ведь нужна моя жизнь — не то спросил, не то сам себе ответил мужчина.

— Мне нужна была твоя верность моей госпоже, но ты пытался убить меня и моих людей, так что теперь и в самом деле придётся расплачиваться жизнью.

— Решим дело мечами?

— Можно и мечами.

Я потянулся к мечу, барон тоже положил руку на рукоять меча, и тут что-то сверкнуло, и меня снесло как кеглю от удара мячом. Перевернувшись несколько раз, с трудом встал на колено. В голове гудело, и тут в меня прилетело что-то огненное, расплывшееся сферой вокруг моих щитов. Странное сине-красное пламя гудело словно в печке, жар мгновенно обжёг кожу, но единственное, что я смог, это закрыть лицо руками. Через мгновение режущий глаза свет исчез, но я остался неподвижен, пытаясь сориентироваться в пространстве. Надо было бить по барону, не давая ему возможности нанести новый удар, но куда бить?! Я даже не понимал с какой стороны стена и ворота. Бить по площадям, во все стороны?

Зрение стало возвращаться, но я терпел и не двигался, весь обратившись в слух. Вот слева донеслось лёгкое звяканье, потом ещё. Если это те четверо солдат, то получается, что барон сейчас у меня за спиной. В любой момент кто-то может подскочить и попытаться ударить мечом или пустить стрелу. Вихри всё ещё прикрывали меня, хотя и были едва заметны, лишившись почти всей своей силы. Дальше тянуть было опасно, ведь и барон сейчас восстанавливает свои силы. Надо его срочно уничтожить, пока он снова не обрушил на меня что-нибудь огненное. Глаза были закрыты, но гарь от моей одежды ощущалась вполне отчётливо.

Решившись, я всё-таки встал, одновременно создавая новые щиты. Развернулся в ту сторону, где должен быть барон, и попытался увидеть магию. Фигуры людей были едва видны, но новое зрение выручило — справа виднелось несколько маленьких огоньков, а вот на фигуре человека, стоявшего прямо передо мной, пылала яркая звёздочка. Руки привычно изобрели самый сильный вихрь, который я придумал, и я швырнул его прямо в эту звёздочку. Вокруг фигуры человека мгновенно появилась переливающаяся плёночка, но моему вихрю это было безразлично. Вернее, я специально сделал его «кумулятивным». Основной вихрь в форме веретена при встрече с препятствием раскрывался, и дальше летел более мелкий вихрь, больше напоминающий иглу. Простейшая физика — чем меньше площадь точки воздействия, тем больше давление при одинаковой силе первоначального удара.

Человек ещё был прикрыт защитной плёнкой, первоначальный вихрь ещё сверкал, наткнувшись на преграду, но игла уже проникла внутрь и проткнула сверкающую звёздочку. Не знаю, что это было, но человек словно взорвался, а окружавшая его плёнка мгновенно наполнилась ослепительным огнём и лопнула.

Снова пришлось ещё несколько минут стоять неподвижно, ожидая, пока восстановится зрение.

Наконец я смог хоть что-то различить. Шагах в десяти от меня лежало обугленное тело, от которого шёл дымок. Ну, если барон не был вампиром, то больше он уже не поднимется.

Стоило повернуться к оставшимся в живых солдатам, и они попятились.

— Стоять! — устало бросил я. Солдаты сразу замерли — Оставьте оружие здесь, а сами идите в казарму. С вами будем разбираться завтра.

Медленно, настороженно, но мне подчинились. Умирать они точно не хотели, но, наверное, ждали, что я прикончу и их. Ага, больно надо.

Дождавшись, пока солдаты уйдут куда-то вглубь двора, я поплёлся к центральной башне.

Массивные ворота высотой метра четыре были заперты огромным брусом, закреплённым как вертушка на одной из створок. Я попытался его поднять, но тут же бросил — слишком тяжело для одного. Сам по себе брус был толщиной чуть не полметра, да ещё и створки, похоже, перекосило, создавая дополнительное сопротивление. Не, меньше чем вчетвером тут не справиться. Жалко было портить хорошую вещь, но не стоять же как барану перед запертыми воротами! Ещё один вихрь, и брус распался на половинки. С трудом отодвинув створку, сразу увидел тот источник магического света, который мне так не понравился. Теперь, вблизи, он вообще выглядел как яркая звезда. И непонятные нити, тянувшиеся от него во все стороны, тоже доверия не внушали. Осталось только решить — как всю эту гадость убрать? Конечно, для замка это была защита, а вот мне совершенно не улыбалось приближаться к непонятным линиям. Наверняка где-то был амулет управления, ведь замок должен быть защищён и в отсутствии барона, но где этот амулет искать и как им управлять?

Посомневавшись, решил действовать по рабочее-крестьянски, то есть с помощь лома, кувалды и такой-то матери. Конкретно в моём случае, решил просто разрушить эту непонятную батарейку. Не ломом, конечно, а вот с помощью вихрей можно попробовать. Запустил для пробы обычный режущий вихрь, он послушно подплыл к источнику, вылетел огромный столб искр, и на этом всё закончилось. Что, так и долбить, пока у меня терпение не закончится? Может попробовать как-то закоротить эту магическую батарейку? Была бы она обычной электрической, можно было попробовать какие-то железяки, цепи, ещё что, а как закоротить магию? Полюсов и контактов у этой батарейки наверное нет, но ведь как-то энергия по линиям передаётся? Может здесь подойдёт аналогия с баком воды и трубами, и надо лишь пробить в этом «баке» дополнительную дырку и аккуратно слить «воду». Я постоял, пытаясь представить, как это может выглядеть, тело изобрело странное движение, создавая длинный тонкий вихрь, напоминающий маленькое торнадо. Стоило вихрю прикоснуться одним концом к источнику, и вихрь мгновенно раскалился добела, превратившись в некое подобие электрической дуги. Несколько мгновений ослепительного света, и он исчез. С трудом восстановив зрение, я всё-таки был удовлетворён — как бы там ни было, но какая-то энергия куда-то ушла, а я по-прежнему жив. Уже более уверенно создал вихрь-торнадо чуть не в метр толщиной, один конец отправил к земле в нескольких метрах за воротами, а второй к источнику. Я ожидал, что будет ярко, даже глаза заранее прикрыл, но к тому, что произошло, всё равно не был готов. Какой там жгут, электрическая дуга. Теперь это было нечто ослепительное, мощное, словно в ночи загорелось солнце, да ещё и басовитый гул невероятной мощи. Я отвернулся, прикрыл глаза руками, и всё равно всем телом ощущал жар и свет.

Буйство продолжался минут пять. Когда гул стих, я повернулся и с удивлёнием стал рассматривать открывшуюся картину. В потолке, где раньше я заметил яркий источник, теперь образовалась дыра, наверное, метрового диаметра. Камни были раскалены, и в проходе стало светло. А в нескольких метрах от ворот светилось пятно раскалённой булькающей лавы. Это какой же мощи был источник, что его хватило расплавить камни? Я и сам мог сделать подобное, но одно делать самому, а когда видишь сотворённое другими, становится немного страшно.

Я ещё раз внимательно осмотрел потолок и стены магическим зрением, но источника теперь точно не было, камни выглядели как обычные (не считая того, что они раскалены добела). Странные нити, тянущиеся по стенам, остались, но теперь едва просматривались. Ладно, понадеемся, что теперь это обычная электропроводка, оставшаяся без электричества. Теперь можно и отряд запускать.

Выйдя из ворот, помахал факелом, показывая условный знак, и почти сразу со стороны лагеря послышался нарастающий гул конского топота. Молодцы, мысленно похвалил я наёмников, но глянул повнимательнее и похолодел — наёмники неслись как в атаку, с поднятыми над головой клинками. Сейчас они ворвутся в замок и начнут всё крушить!

Вставать на пути конных было страшно, но я себя заставил. Встал в проёме ворот и замахал руками, требуя остановиться. Всадники приближались, не сбавляя скорости, и я даже начал готовить огненные вихри уже против своих, но в последний момент наёмники всё-таки остановились. Заметив среди конных Лысого и пару десятников, облегчённо вздохнул — командовать есть кому.

— Слушать меня! Мечи в ножны! Спешиться!

Несколько мгновений недоумения, но вот послышались команды и наёмники, только что рвавшиеся в замок, стали спрыгивать с коней. Ко мне подбежал Лысый и десятники.

— Что случилось?

— Ничего не случилось. Всем подойти ко мне!

Наёмники настороженно переглядывались, но окружили меня.

— Всем слушать внимательно! Барон Донава убит, теперь замок принадлежит леди Вероне. Поэтому. Приказываю! Никаких убийств, мордобоя и насилия! Юбки не задирать! Не грабить! Сейчас спокойно заходите и расходитесь по постам. Теперь вы будете охранять замок!

В ответ только недоуменная тишина. Люди рвались в бой, были готовы к возможной смерти, и вдруг «убрать мечи».

На правах старшего первым заговорил Лысый.

— Командир, ты что, всех убил?

Я устало вздохнул.

— Убит только барон Донава. Солдат просто глушил. Несколько человек в казарме ждут моих дальнейших приказов, остальные на стенах лежат. Поэтому. Замок не захватываем, а просто берём под охрану. Солдат собрать, обезоружить, где-нибудь запереть. Разбираться будем утром. Расставить свои посты, проверить, может кто ещё прячется. Местных не обижать. Всем ясно?

Лысый с сомнением смотрел на меня.

— Вроде ясно.

— Тогда командуй — на меня навалилась дикая усталость — Да, и ещё. Донава и в самом деле оказались магами, так что осторожнее в замке. Возьмите кого из местных, пусть покажут покои барона. Сразу поставь там охрану или двери досками заколотите, чтобы кто по дурости не влез в какие-нибудь ловушки. Вперёд!

Дальше всё завертелось уже без моего участия. Я усталой походкой вернулся во внутренний двор, нашёл бочку с дождевой водой и долго плескался, стараясь смыть усталость и запах гари. Кожа на лице начала опухать от ожогов, глаза резало после ярких вспышек, но это была вполне приемлемая цена за захваченный замок. Усевшись потом у стеночки, понаблюдал немного за действиями наёмников, но те в моих командах не нуждались. У ворот уже стояла наша охрана. Разбившись на группы по двое-трое, наёмники сновали по замку, беря его под свой контроль. Притащили несколько бессознательных тел солдат барона и сложили их у стеночки. Где-то в глубине замка в окнах мелькал свет факелов, несколько раз слышались ругань и разговоры на повышенных тонах, но женских визгов вроде не слышно и пожаров тоже нет. Может и обойдётся.

Устроившись поудобней, прикрыл глаза. Усталость наваливалась всё сильнее, хотя с чего бы ей быть? За весь день ни разу даже мечом не замахнулся, только на лошадке катался, да вечером водные процедуры принял. Не жизнь, а сплошная малина, усмехнулся я про себя. Сейчас немножко посижу, отдохну, и надо будет замок посмотреть. Только немножко посижу...

— Командир! Господин барон! Господин барон!

Я с трудом приоткрыл глаза.

— Чего ещё?

— Тут... это... к вам значит.

Тело затекло, так что я даже невольно застонал, усаживаясь прямо. Огляделся по сторонам и удивился — уже утро. Это что, я так умотался, что проспал до утра? Почему меня не разбудили? Потом, наконец, сфокусировал взгляд на наёмнике, стоявшем передо мной.

— Что случилось?

Наёмник отступил в сторону и кивнул на женщину, стоявшую за его спиной.

— Вот, госпожа требует поговорить.

Судя по строгому платью, высокой причёске и надменному виду, точно «госпожа». и без разговора она не уйдёт. Добравшись до бочки с водой, поплескался немного, смывая остатки сон, утерся рукавом. Ну, теперь можно и поговорить. Я повернулся к женщине.

— Я вас слушаю.

— Как вы посмели?! Я требую объяснений! — гневно закричала женщина.

— Для начала представьтесь — оборвал я её.

Женщина дёрнулась как от удара.

— Баронесса Донава! — сказано было таким тоном, словно меня удостоила посещением сама королева.

— Барон Крайна — представился я — Так каких объяснений вы ждёте?

— Как вы посмели напасть на мой замок! Где мой сын?

Женщина меня удивила — решила разыграть праведный гнев или и в самом деле не знает что происходит?

— Ну что ж, попробую объяснить — начал я — Я, барон Крайна, Хранитель леди Вероны. Это вам о чём-то говорит? — женщина зло поджала губы, но промолчала — Я был направлен навести порядок на дорогах и привести к присяге тех баронов, которые не удосужились сделать это до сих пор. Вчера днём бароны Дерна, Вердала и ваш сын, барон Донава, устроили засаду и пытались уничтожить меня и мой отряд. В итоге Дерна, Вердала и более семидесяти их солдат были убиты, а ваш сын и часть его людей сбежали. Когда вечером мы приехали к замку, ваш сын снова пытался меня убить. По всем признакам он совершил измену и должен был понести наказание. Ночью я проник в замок и ваш сын снова напал на меня. Сейчас его обгорелый труп лежит где-то во дворе, а замок перешёл под управление леди Вероны. Что ещё вам рассказать?

Лицо женщины посерело.

— Этого не может быть...

— Что именно не может быть?

— Он не знал... он ошибся... он не хотел!

— Три барона, владетели земель, командиры отрядов и в один момент все вдруг ошиблись? Хочу напомнить, что когда волею короля леди Верона приняла эти земли, был дан месяц, чтобы всё обдумать, принять решение, и после этого или принести присягу верности или покинуть эти земли. Сразу у трёх баронов стало плохо с памятью? Вы в это верите?

Глаза женщины сверкнули.

— Ты такой же убийца, как и прежний Хранитель. Ненавижу!

Резко повернувшись, женщина, пошатываясь, ушла, а я только вздохнул. Как бы я не старался избежать лишних жертв, убивать всё равно приходится. А для этой женщины я вообще исчадие ада — ведь я убил и её мужа, и сына. А как надо было поступать? Самому подставить шею под их мечи?

От мрачных мыслей отвлёк подошедший Лысый.

— Что задумался, командир?

— Да так — отмахнулся я — Как дела в замке?

— Нормально. Собрали всех солдат, что ты приласкал, заперли в казарме. Потом нашли ещё двоих на постах, тоже отправили в казарму. Сейчас наши у ворот, на всех стенах. Раненых разместили в нескольких залах вон в том доме — Лысый кивнул на большой дом — Остальные тоже там, сейчас спят. Кухарки трясутся, но вроде уже немного привыкли к нам, сейчас пожрать готовят.

— Пожрать — это хорошо — согласился я — До обеда отдыхаем, а потом решим что делать дальше. Кстати, а где здесь кухня?

— Да вон там пройти — Лысый указал рукой.

— Лучше проводи, а то я до общей кормёжки не доживу — признался я.

— Кстати — Лысый вытянул из-за спины мой жезл и протянул мне — в баронской сокровищнице нашли.

— Как вы её нашли? А как открыли? Никто не погиб?

— Наткнулись на часового, он и сказал, что за дверью сокровищница. А ключ сняли с трупа барона. Ох, и воняет же он — Лысый скривился.

— Там наверняка должны быть магические ловушки.

— Ну, не знаю — пожал плечами Лысый — Может потому, что мы родным ключом открыли? Во всяком случае, мы там всё посмотрели и все живы остались.

— Может быть — с сомнением протяну я. А может дело в том, что я главный источник закоротил? Может от него и ловушки сокровищницы были запитаны? Ладно, поедим, а потом сходим проверим на всякий случай.

Я оглядел сидевших вокруг наёмников.

— Так, я собрал вас обговорить, как нам действовать дальше. Барон Донава убит, его солдаты заперты в казарме. Утром поговорил с баронессой и завтра отправлю её к леди Вероне. Род Данова замешан в измене, но его судьбу буду решать не я и не леди Верона, а король. Для сопровождения нужно хотя бы человек пять, так что придётся кого-то отправить с баронессой.

Замок останется пустой, поэтому придётся и здесь оставить охрану из нашего отряда. Здесь же оставим всех раненных. Пусть спокойно выздоравливают под присмотром, а когда поправятся, будет усиление гарнизона. Я думаю, нужно оставить десяток, и надо решить кого оставим здесь — чей-то десяток в полном составе или сделать сборный из тех, кто приболел или ещё что. Ещё надо учесть, что командовать придётся не только своими солдатами, но и следить за порядком в округе. Разбирать жалобы, собирать налоги, проверять управляющего и прочее и прочее. У нас на пути ещё два баронских замка, лишившихся своих хозяев. Думаю, там осталось от силы по десять солдат и они предпочтут сдаться. В тех замках тоже придётся оставить по десятку наших солдат. Вот и решайте, кого где поставим.

Наёмники переглянулись, и первым стал загибать пальцы Лысый.

— Пятерых отправить с баронессой, полтора десятка раненых здесь, по десятку в каждом замке, итого в отряде останется всего полтора десятка бойцов!

— А что делать? — я пожал плечами — Местных в охране я оставлять не хочу, мало ли что взбредёт им в голову, и бросать замки тоже не резон — вдруг какая банда захочет здесь обосноваться. А так у нас будут замки, куда мы всегда можем отступить, да и местным будет спокойнее, если будут знать, что власть всё-таки есть. Как наши себя покажут, так местные и будут относиться к власти леди Вероны. Вы друг друга лучше знаете, так что выбирайте тех, кто порассудительней, да чтоб дисциплину смог удержать. Пока король что решит, может и полгода пройти, и год.

— У нас договор только на полгода, и месяц уже прошёл — сразу напомнил один из десятников.

— Я помню — кивнул я — Это не совсем то, о чём я думал, но ещё на пять месяцев вашей службы я могу рассчитывать?

— Само собой — за всех ответил Лысый — Договор заключён, мы его исполним.

— Вот и ладно. Возможно, за это время что-то изменится, и вы сможете вернуться раньше. Возможно, со временем удастся набрать местных, и станет полегче. Возможно, кому-то понравится, и он сам решит остаться. Я пока так далеко не заглядываю — я снова обвёл взглядом наёмников — Так кого оставим в этом замке?

Наёмники переглянулись, затем один бросил:

— Может, Тарнака?

Остальные, как один, перевели взгляды на сидевшего слева от меня наёмника.

— А что, он вполне справится.

— Точно — и командовать умеет, и крепость защитит, и грамотный.

Наёмник, о котором шла речь, немного смутился.

— Ну, если надо, останусь.

— Надо, Тарнак, надо. Со своим десятком останешься или будешь набирать?

— Да какой там десяток — отмахнулся Тарнак — Перед последним боем так людей перетасовали, что уже и не знаешь, кто у кого в подчинении.

— Это хорошо, что ты напомнил. Я бы предложил взять трёх-четырёх лучников, трёх конников и троих пеших. И стены защищать можно, и за ворота выехать быстро.

— Я подумаю — с некоторым сомнение протянул Тарнак.

— Думай. С этого момента ты здесь хозяин и защитник. С тебя и спрашивать буду.

Тарнак только вздохнул, уже видимо весь в мыслях о предстоящих проблемах.

— Так, следующий вопрос, который я не могу решить без вас. Что будем делать с солдатами баронов?

— А что с ними делать? Оружие у них забрали, пусть идут куда хотят.

— Выгнать легко, только скоро служить будет некому. Вечером я спрошу, кто готов принести присягу леди Вероне. Если наберётся хотя бы человек пять, отправлю их в качестве охраны баронессы Донава. А если будет больше? Здесь я их пока не рискну оставить, к леди Вероне много отправлять тоже не хочется. Короче, я хочу взять несколько человек с собой.

За столом воцарилась тишина.

Наконец Лысый, который на правах командира отряда обычно выражал мнение остальных наёмников, глухо спросил.

— ». собой» — это куда?

— С собой — это с нашим отрядом. После того, как мы оставим гарнизоны в замках, нас и в самом деле останется мало. Почему бы не усилить отряд за счёт этих солдат?

— После того, как мы перебили их приятелей? И кто после этого сможет спать спокойно? Ты уверен, что не проснёшься следующим утром с перерезанным горлом?

— Риск есть, не спорю. Но вы прикиньте ситуацию — те, кто были верны баронам как собаки, вчера почти все погибли, а оставшимся просто некуда податься. Вот вы на себя прикиньте. Допустим, не я, а барон Донава обвинил меня в измене, убил, а потом предложил вам присоединиться к его дружине и ехать воевать куда-нибудь далеко, не здесь. Обязательств передо мной у вас нет, работы нет. И что бы вы ответили?

— Я бы ему ответил — с угрозой прорычал крепыш, сидевший от меня наискосок — Так ответил...

Ещё один наёмник скривился, а вот остальные сидели задумчивые, взвешивая аргументы на своих внутренних весах. Это было ожидаемо, но меня резануло. Понятно, что мы знаем друг друга всего ничего, и на преданность рассчитывать бессмысленно, но увидеть это так наглядно... Ладно, я не красная девица, переживу. Сейчас же надо делать дело и заодно сделать себе зарубку на память, чтобы не сильно надеялся на преданность отряда. Кого-то могут элементарно перекупить.

— Да, риск есть, но в пути будет возможность присмотреться к ним, проверить в бою. Да и возле замков меньше народа будет толкаться — наёмники молчали, думая о своём — Ладно — если не хотите брать людей в отряд, тогда подумайте, где их можно использовать. Какой-то пост организовать, в городок какой передать? — ответа так и не последовало. Все сидели, переглядывались, но молчали — Ладно, думайте до вечера — наемники начали вставать — Тарнак, задержись немного.

Наёмники переглянулись, но задерживаться не стали, Тарнак же просто сел на то же кресло, где и сидел до этого. Когда комната опустела, я достал из кармана ключ и толкнул его по столу к Тарнаку. Тот вопросительно посмотрел, но ничего не сказал, ожидая разъяснения. Ну что ж, мужик не суетливый, уже хорошо.

— Это — я кивнул на ключ, так и лежащий между нами — ключ от сокровищницы барона Данова. Особых сокровищ там нет, но есть почти три тысячи золотом и серебром. Деньги в ящиках и небольших сундучках. Завтра утром баронесса Донава поедет к леди Вероне, пусть заодно отвезёт и деньги. Приготовь двести баронессе на содержание и тысячу в опечатанном ящике для леди Вероне.

— Думаешь довезёт? Не сбежит с такими деньгами?

— Если в охране будут наши, то всё будет нормально, а если поедет со своими бывшими солдатами, то... а — я махнул рукой, отметая глупую в данный момент проблему — Для баронессы это не такие уж и большие деньги, да и остатки чести у неё должны остаться. А если сбежит, то и фиг с ней — этим она выставит себя как воровка, и даже если поедет жаловаться королю, судиться будет проще.

— Сомнительно как-то — протянул Тарнак.

— Сомнительно, — согласился я — но особо выделять людей, только чтобы отвезти деньги, я пока не могу. И ещё вот что — завтра мы начнём собираться, а ты вынесешь оставшиеся ящики и погрузишь в повозки. Постарайся, чтобы это видело как можно больше народа. И ещё — сделай так, чтобы деньги остались в сокровищнице, а в ящиках оказались камни и какая-нибудь железная мелочь для звяканья.

— Зачем?

— Хочу, чтобы все думали, что мы везём все деньги с собой. Бандиты за нами охоту начнут, но даже при самом нехорошем раскладе поживиться у нас будет нечем. Кстати, те деньги, что мы уже собрали в других местах, тоже надо перетаскать в сокровищницу, а сумки набить чем-нибудь тяжёлым и брякающим. Когда возьмём замки других баронов, их деньги тоже перевезут к тебе. Я предупрежу тех, кто останется за комендантов. У тебя и замок хороший, и народу побольше. Пусть не сразу, но через месяц большинство раненых встанет на ноги. Не торопись, дай людям окрепнуть, а потом отправишь обоз, с ним и переправишь деньги. Если я буду жив и вернусь раньше, то заеду сюда и сам отвезу. Сейчас главное людей сберечь, деньги сохранить, а потом всё перевезти в Даргау без потерь. Задача ясна?

Тартак задумчиво почесал голову.

— Вроде понял.

— Ну, тогда командуй, ты теперь здесь главный. Охрана, порядок, ворота — всё на тебе.

Хорошо быть начальником! И покормят в первую очередь, и делать ничего не надо, только приказы раздавать.

После совещания с десятниками я немного погулял по замку, но всё крутилось-вертелось и без меня. К воротам уже притащили огромное бревно, и несколько человек споро стучали топорами, вырубая новый запор для ворот. На стенах виднелось несколько часовых, часть наёмников обихаживали лошадей, а большая часть просто бездельничали, развалившись в тенёчке у стены. Зашёл проверить раненых, но и здесь всё было в порядке. Конечно, не наш земной госпиталь, но в большом помещении, которое отвели для раненых, был чисто и тепло. С лежаками не стали заморачиваться, а просто натаскали свежего сена, покрыли плащами, и получились вполне комфортные места. Правда, большая часть легкораненых предпочли проводить время во дворе, заглядывая во все уголки. Им, похоже, уже сказали, что они останутся здесь, вот и осваивались. Местные почти не показывались, но налаживать с ними отношения — это уже забота Тарнака. Главное — кухня работала, и несколько наёмников ошивались поблизости, видимо, надеясь попасть на кормёжку в первой партии.

Уже начало вечереть, но мне так никто и не сказал, что же делать с пленными. Мне тоже не улыбалось брать ответственность на себя, но и спихнуть её было не на кого. Ладно, попробую хотя бы поговорить, почувствовать настроение.

Дверь в казарму была заперта на замок, а рядом маялся бездельем часовой. Завидев меня, попытался изобразить усердие в службе, но я только отмахнулся.

— Открывая дверь, и пусть выходят.

Отойдя немного в сторону, стал наблюдать за солдатами, выходящими из казармы. Мрачные, настороженно осматриваются по сторонам. Всё правильно. Большинство даже не помнят, как здесь оказались, а тем четверым, что пришли своими ногами, могли и не поверить. Хотя, почему бы и не поверить? Несколько человек пошатывает при ходьбе, у нескольких свежие синяки, но ведь живые же все!

Отойдя немного от казармы, пленные сбились толпой, не зная что делать. Подойдя к ним, скомандовал.

— Построиться!

Короткое замешательство, но выучка взяла своё, и солдаты быстро построились в две шеренги. Я прошёлся вдоль строя, но никто не смотрел мне в глаза. В землю, в сторону, но не на меня. Да, противно чувствовать себя извергом, измывающимся над пленными, а что делать?

Вернувшись в центр строя, я чуть повысил голос.

— Сейчас я расскажу как Я вижу ситуацию, а дальше решать вам. Я барон Крайна, Хранитель леди Вероны, направлен наводить порядок на её землях — эта фраза уже надоела мне до тошноты, но ведь люди должны знать кто перед ними. Возможно, через несколько лет меня будут узнавать и в лицо, и по голосу, будут пугать мною детей, а пока придётся представляться полным титулом каждому встречному — Вчера на мой отряд была устроена засада, но божьей милостью почти все нападавшие были убиты. Двое были взяты в плен, и сказали, что их отправили напасть на крупную банду. Вполне допускаю, что то же самое сказали и вам, поэтому наказания вам не будет — вот теперь я удостоился быстрых недоверчивых взглядов — Бароны, устроившие засаду, уже мертвы, и их замки переходят под управление леди Вероны. Охранять замки будут мои люди, а вам всем придётся отсюда уйти — теперь меня слушали очень внимательно — Понимаю, что для многих это был главный источник существования, поэтому сделаю странное предложение. Сегодня вы уйдёте из замка, а завтра утром те, кто захочет присоединиться к моему отряду, могут вернуться. Ничего особенно требовать не буду — обычная солдатская служба, только ездить придётся много. Возможно, отправлю служить в другие гарнизоны. В ближайший год сюда вы не вернётесь.

— Господин барон, у многих здесь семьи, их кормить надо — несмело проговорил один из солдат.

— Мой отряд собран на полгода, и я заплатил каждому тридцать золотых за службу сразу за полгода. Вас я пока не знаю, так что заплачу только по три золотых в месяц, но тоже за полгода вперёд. За такие деньги можно перевезти семьи поближе к замку леди Вероны. Можно подождать, пока не осядете в каком-нибудь гарнизоне. Во всяком случае, в эти полгода семьи бедствовать не будут.

Может мне показалось, но несколько человек переглянулись очень даже заинтересованно.

— Это предательство — вдруг зло буркнул один из солдат.

Все замерли, ожидая, что я сейчас просто убью бунтаря, но я только вздохнул.

— Нравится это или нет, но леди Верона поставлена хозяйкой всех этих земель волей короля, и идти против леди Вероны значит идти против короля. Несколько баронов сделали это и теперь они мертвы. То же самое будет с каждым, кто пойдёт против леди Вероны. Дальше решайте сами — я оглядел мрачных солдат — У вас время до утра. Никого ждать не будем — и уже повернувшись к воротам — Открыть ворота! Пусть уходят.

Вечер и ночь прошли спокойно, разве что пришлось идти к баронессе Донава и объявлять о том, что завтра она уезжает. Баронесса повела себя достойно. Скрипела зубами, но промолчала. Спросила только, сколько вещей может взять с собой.

— У вас будет ваша карета и телега для продуктов и прочих вещёй.

— Вы отправляете меня в темницу?

— Чтобы держать вас в темнице, совсем не обязательно куда-то везти, баронесса. Завтра вы отправитесь в Даргау и будете ожидать там решения судьбы вашего рода. Насколько долгим будет ожидание — это уже зависит от короля.

— Я могу взять с собой служанку?

— Что угодно, баронесса, лишь бы это поместилось в карету и телегу.

Ночь была тёплая, и большинство наёмников предпочли устроиться под стенами, натаскав кучи свежего сена. Я, кстати, тоже.

А утром всё снова завертелось. Это только в кино герои встают, и, не продрав глаза, сразу отправляются на очередной подвиг. В реальности всё совсем по-другому. Надо всех поднять, накормить, а потом начинаются сборы. Лошади, мешки, телеги, доспехи. Мне, слава богам, всем этим заниматься не приходилось, разве что проследил за погрузкой «денежных» ящиков. Командовал Тарнак. Я поглядел на него, и он многозначительно кивнул головой. Значит, мы теперь будем возить камни, а нас за эти камни будут пытаться убить. И жаловаться некому, сам так решил. Потом подбежал наёмник из охраны ворот.

— Господин барон, там, у ворот, десятка три солдат с бабами.

— С бабами? — не понял я.

— С бабами — повторил солдат.

— А бабы зачем? — не доходило до меня.

— Ну, я не знаю. Стоят и ждут.

— Ну, запускай — наконец разрешил я. Солдаты — это понятно — наверное, решили ехать со мной. А бабы зачем?!

Когда ворота открыли, солдаты настороженно прошли гуськом между створками, выстроились передо мной, а женщины испуганной стайкой сгрудились у стены. Что за...?

Вперёд вышел один из солдат.

— Господин барон, мы, это, поговорили меж собой и решили, это, ехать с вами.

Я прошёлся вдоль строя, приглядываясь к солдатам. Молодые и в возрасте, но никого старше сорока. Волнуются, но вроде скрытой ненависти нет. Я ещё раз прошёлся перед строем. Четырнадцать человек. Даже больше, чем я рассчитывал.

— Кто старший?

Тот же солдат выступил вперёд.

— Десятник Валкул, господин барон.

— Сможешь поручиться за всех кто пришёл?

Валкул оглянулся на строй, но ответил достаточно твёрдо.

— Поручусь, господин барон.

— Тогда и присягу приноси за всех.

Десятник замялся, но всё-таки преклонил колено, и вслед за ним это сделали и остальные солдаты.

— Я, Валкул, по прозвищу Резанный, и мои люди клянёмся в верности леди Вероне и будем служить ей, пока мы живы.

Я обнажил свой меч и коснулся плеча десятника.

— Я, барон Крайна, Хранитель леди Вероны, от её имени принимаю вашу верность, Валкул, и клянусь заботиться о вас, пока хватит наших сил.

Клятва простенькая, произвольной формы, но когда все встали, атмосфера резко изменилась. Теперь уже не было захватчика и пленных, а был новый отряд, в котором командир поклялся заботиться о своих солдатах.

Я оглянулся по сторонам.

— Тарнак, подойди! — когда новый комендант подошёл, я коротко бросил — Принеси три сотни золотом.

Тарнак покосился на новых солдат, но молча кивнул. Минут через десять вернулся и протянул тяжёлый мешочек.

— Не мне — я даже не стал его трогать — ему — и указал на Валкула.

Когда тот взял мешочек в руки, в лице что изменилось. Наверное, это для него что-то значило.

— Раздать каждому по восемнадцать золотых прямо сейчас. Остальное тебе на дорогу — Валкул внимательно слушал, ожидая продолжения — Ты и ещё пять человек будете сопровождать баронессу Донава до Даргау. Не как прислуга, а как новые солдаты леди Вероны. Вежливо и достойно. Когда доберётесь до Даргау, поступите в распоряжение лейтенанта Зехарда. Остальные поедут со мной. И ещё. В карете баронессы шкатулка с двумя сотнями золотых — это ей на личные расходы. Примерно полсотни у тебя — это на расходы твоему отряду в дороге. Мало ли что понадобится. И ещё в телеге опечатанный ящик с тысячей золотых. Его лично передашь леди Вероне. Деньги довольно большие, так что много не болтай, а то кто-нибудь может и соблазниться. Ну, ты теперь главный, соображай сам.

Валкул задумчиво поглядел на карету с повозкой, потом вздохнул, словно взваливая на себя эту ношу, но ответил твёрдо: «Сделаем, господин барон».

Было довольно забавно наблюдать за выдачей «зарплаты». С грамотой и арифметикой здесь было не очень, так что сначала Валкул на два раза пересчитывал эти восемнадцать золотых, потом каждый солдат пересчитывал монеты на три раза. Вскоре стало понятно и присутствие женщин — получив «зарплату». солдаты отходили к женщинам, и там начинался повторный пересчёт уже дражайшей половиной. Затем один золотой возвращался служивому, а остальное торопливо заматывалось в тряпочку или платок и пряталось в самое неприступное место на груди или под юбку.

Со стороны это выглядело довольно смешно, но для этих женщин всё было гораздо серьёзнее — выживет её семья ближайшие полгода или нет. Это натолкнуло меня на грустные мысли, и я кивком подозвал Тарнака.

— Слушай... Когда мы уедем, осторожно проверь по ближайшим деревням, кто из баб остался без кормильца из-за нас. Может работу им какую подкинуть, может зерном помочь или корову купить. Ну, ты понимаешь...

Тарнак покосился на женщин у стены и кивнул.

— Сделаем, господин барон.

Когда денежные вопросы уладились, я подозвал Лысого.

— Лысый!

— Да, командир.

— Выдай людям оружие, лошадей, обеспечь припасы и прочее. Валкул с пятёркой солдат будет сопровождать баронессу, остальных распредели по десяткам.

Моё решение явно не нравилось Лысому, но он только кивнул.

— Как скажешь, командир.

Дальше была сплошная текучка.

Сначала отправили баронессу. Банальное действие, но когда она узнала, что сопровождать её будут собственные солдаты, но уже принёсшие присягу леди Вероне, её перекосило от ярости. Никто не пытался её обидеть или оскорбить, но сам факт, что она больше не хозяйка собственным солдатам... Дорога предстояла нелёгкая, и на краткий миг мне даже захотелось повысить зарплату людям Валкула.

Потом в дорогу оправились и мы. Шестьдесят пять минус двадцать пять плюс восемь. Вот такая арифметика моего путешествия.

Два следующих баронских замка забрали без всякого сопротивления. Стены не выше двенадцати метров, боеспособных солдат не более пяти. Мы приезжали, и нас уже ждали с открытыми воротами. Короткий разговор с солдатами, мы ночуем, оставляем десяток, забираем тех, кто решил ехать с нами. К исходу третьего дня из моего отряда в шестьдесят пять человек осталось только тридцать два, из которых двенадцать — новенькие, ещё не заслужившие доверия. Я платил чистым золотом, но доверия новые солдаты всё равно пока не вызывали.

Выбравшись на основную дорогу, что шла через земли Вероны, я решил немного передохнуть. Не то, чтобы я устал, но отряд кардинально изменился. Вместо монолита в семь десятков профессиональных наемников я теперь имел нечто аморфное из трёх десятков. Из них двенадцать солдат, чьих хозяев я убил. Присягу они принесли, но кто скажет, насколько она тверда и искренна?

Добравшись до ближайшего городка, я объявил большой привал. И отдохнуть было неплохо, и присмотреться друг к другу, и обстановку разведать. Да и проверить заодно «слаженность подразделений». Впереди нас могло ожидать что угодно, и совершенно не хотелось бы погибнуть из какого-нибудь труса или неумехи.

— Господин барон, это... к вам тут просятся.

Я оглянулся на наемника, удивлённый странным обращением. Бароном меня обычно звали только на людях, а так ограничивались безликим «командир». И почему у солдата голос такой странный?

Солдат сдвинулся в сторону, и я сам напрягся, разглядывая нежданного гостя. Мужчина средних лет, среднего телосложения в добротной походной одежде с мечом на боку. Но всё это мгновенно забывалось, стоило только взглянуть ему в лицо. Совершено лысый череп без единого волоска на щеках и бровях. Взгляд бесцветных глаз больше напоминал взгляд змеи. Рот с тонкими губами словно прорезали на лице, и всё это создавало впечатление, что этот человек то ли презирает любого собеседника, то ли готов в любой момент взорваться яростным криком. Мы обменялись настороженными взглядами.

— Урсул Канахи, барон Крайна, в общении отзывающийся на имя Адраг?

Говорил мужчина едва раздвигая губы, и это только усилило впечатление презрения, который этот человек, похоже, испытывал ко всему миру. Я кивнул.

— С кем имею честь?

— Лорд Леран — мужчина внимательно наблюдал за мной, но его имя мне ни о чём не говорило. Сказать «Рад знакомству» язык не поворачивался, так что я предпочёл более нейтральное:

— Чем могу помочь?

Леран продолжал гипнотизировать меня взглядом.

— Если вы не знали, то я — маг столичной стражи, и в мои обязанности входит расследовать особо запутанные дела. С месяц назад моё внимание привлекли неясные слухи о странной встрече довольно известного бандита с неизвестным наёмником. Странность была в том, что наёмник получил весьма значительную сумму золотом и сумел убраться живым. Это вам ни о чём не напоминает?

Очень даже напоминало, но я только равнодушно пожал плечами.

— Чего только не бывает на свете.

Леран не сводил с меня взгляда.

— Я решил разузнать подробности, и чем больше я узнавал, тем более странным выглядело это дело. А потом один из участников той сделки произнёс имя, которое знают очень немногие — Леран ожидал моей реакции, но я оставался равнодушен. К чему он ведёт и что он может мне предъявить? Нелегальную продажу камней? Убийство парочки бандитов?

Маг недовольно поджал губы, хотя куда уж ещё больше.

— Похоже, барон, вас не очень волнует мой рассказ.

— Я просто не понимаю, какое отношение это имеет ко мне.

— Альхаир — негромко бросил маг.

— И что означает это слово?

— Это название камня, который вы пытались продать, барон.

— Альхаир? — я попробовал слово на языке — Да, кажется, что-то такое я слышал. Но всё равно не понимаю, что именно вам нужно.

Маг чуть слышно вздохнул.

— Я хочу купить Альхаир. Остальное меня не интересует.

Я в задумчивости смотрел на мага. Хочет купить камень? Наверное, очень хочет, раз угрохал столько времени на выяснение подробностей той встречи в бандитском районе. И мне сейчас золото не помешает, но я очень хорошо помню тот разговор и слова, что каждый, кто знает о камне и его владельце, быстро умирает с помощь нового владельца камня. Вот этого мне бы не хотелось.

— Вынужден вас огорчить, но я не таскаю его с собой. Возможно, через месяц — другой, когда я закончу свои дела, мы сможем снова встретиться и поговорить более конкретно.

— Я уже немного наслышан о ваших делах, и у меня сложилось нехорошее впечатление, что из этой поездки вы можете и не вернуться.

— Что делать, на всё воля богов.

— Именно поэтому я хочу совершить сделку как можно быстрее и предлагаю вернуться в Даргау. Кстати, золото как раз там.

— Я могу понять ваше нетерпение, но у меня дела здесь.

— Ваши дела никуда не денутся, а вот я могу потерять камень из-за какой-нибудь глупой стрелы, не вовремя воткнувшейся в вашу голову.

— Не хороните меня раньше времени, господин Леран.

— Я вынужден настаивать... — взгляд мага стал вообще ледяным.

Он что, собрался со мной драться или хочет использовать какую-нибудь гадость, как графиня Анха или барон Донава? Если камень и в самом деле так важен, то в живых меня не оставят. Сразу убьют или через день, неделю, но убьют. Грохнуть мага самому, прямо сейчас? Скорее всего, он к этому готов и неизвестно, чем наш бой закончится. Надо как-то отвлечь мага, протянуть время. А может попробовать сделать как в старом анекдоте про эмира, Ходжу Насреддина и ишака, которого он взялся обучать грамоте? Взять мага с собой, а к тому времени, когда наш поход закончится, кто-нибудь уже умрёт и проблема решится сама собой? Идея сомнительная, но может она и даст мне выигрыш времени?

— В свою очередь могу предложить другую сделку. Раз уж вы в курсе моих дел, то должны знать, что дальше на восток меня может поджидать встреча с весьма крупной бандой. Суть предложения простая — вы едете со мной, помогаете очистить дороги от банд, потом мы вместе возвращаемся в Даргау, и я отдаю вам камень без всяких денег.

— Без денег?

— Я всё равно не знаю как им пользоваться и для чего он вообще нужен. Да и обладание им для меня опасно.

Леран долго молчал, сверля меня взглядом.

— Надеетесь, что во время одного из боёв я погибну или вы сами этому нечаянно поспособствуете?

— Надеюсь, что с вашей помощью я смогу сделать свои дела быстрее — почти честно ответил я.

— И когда вы посчитаете их законченными?

— По слухам, где-то впереди крупная банда, с которой надо бы разобраться. Ещё я планировал проверить город Сундур и доехать до границ земель леди Вероны. Думаю, за пару недель можно управиться.

— А потом?

— А потом мы вернёмся в Даргау, и я из рук в руки отдам вам этот, как его, Альхаир. Ну, разве что перед этим приготовлю письма, которые в случае моей безвременной смерти верный человек отправит нескольким магам. А в них будет указано, что теперь Альхаир находится у вас.

Маг зло сверкнул глазами.

— Поход и бои меня не устраивают по единственной причине — вашей возможной случайной смерти, господин барон. Я вынужден настаивать на немедленном возвращении.

— Тогда я вынужден вам отказать.

Вокруг мага вдруг словно поплыли волны воздуха, и я непроизвольно ухватился за свой жезл. Надо было бить вихрями, но маг стоял слишком близко, и проще было дать ему жезлом по голове. Ничего магического в жезле не было, но маг почему-то среагировал на моё движение очень странно — уставившись на жезл, отступил на шаг, и волны воздуха вокруг него исчезли.

— Ну что ж, мы поняли друг друга — протянул он — Я подумаю над вашим предложением, господин барон.

Подумай, обязательно подумай, матюгнулся я ему вслед. Вот ведь скотина на мою голову. Наглый, уверенный в себе и своей силе. И если я правильно понял его намёки, он был кем-то вроде следователя в столице и умеет копаться в чужих головах. Ну, или умеет доставить столько боли, что его «собеседник» всё расскажет сам. Держать такого рядом с собой чрезвычайно опасно, но может быть и польза — где-то впереди крупная банда, и злой маг может стать очень сильным аргументом в предстоящем бою. Или пусть сыском занимается по своему профилю.

Задумавшись, отправился поговорить с Лысым. На мою удачу, рядом стояли и два оставшихся десятника — Залус с Манехом — и что-то обсуждали.

— Видели кто приехал?

— Что приехал, видели, а кто это?

— Маг из столичной стражи.

— И что ему надо?

— Камешек один хочет у меня купить. Очень хочет. Так хочет, что предлагает мне вернуться назад прямо сейчас.

— А ты что?

— А я предложил ему присоединиться к нашему отряду и помочь зачистить бандитов.

Наёмники переглянулись.

— А что, два мага — это сила. Тем более, что с ним ещё десяток солдат приехали. Волчары ещё те...

— Про то, что я тоже немного магичу, помалкивайте сами и всех остальных предупредите. Если начнут расспрашивать, просто говорите, что что-то может, а что — неизвестно. И ещё неприятный момент — я задумался, пытаясь сформулировать свои подозрения — Похоже, этот маг может выпытывать чужие мысли, а может даже внушать свои. И нужны ему только я и камень. Назначьте троих солдат, пусть они за мной присматривают всё время. Если начну себя странно вести или засобираюсь обратно раньше, чем через две недели, пусть меня свяжут и никуда не пускают. Мага — я снова задумался — мага постарайтесь убить, но только осторожно и внезапно.

— Командир, а зачем нам такие страсти? Может, тогда лучше обойдёмся без этого мага?

Я вздохнул.

— Если я правильно понял, этот камень для него важнее жизни, и он не остановится ни перед чем и не отстанет от нас. Чем воевать с бандитами, ему проще меня захватить, а вас всех перебить, чтоб свидетелей не было. Может, я себя только пугаю, но придётся глядеть вокруг очень внимательно и спать только одним глазом. Пусть несколько человек теперь питаются отдельно, чтобы, если что, не всех сразу отравили.

С каждым моим словом наёмники мрачнели всё больше.

— Так послать его куда подальше! Нам что, теперь трястись от каждого шороха?

— Думаю, без меня он теперь не уйдёт.

— А если ты его сам прибьёшь?

— Может прибью, а может и нет. Я ему пока нужен живым, но он наверняка уверен, что я сам постараюсь его убить, и будет настороже. Придётся какое-то время действовать вместе, а там посмотрим.

Мужики мрачно посмотрели в ту сторону, куда ушёл маг. Общую мысль, как всегда, выразил Лысый.

— А я как раз подумал, что больно уж гладко и легко у нас получается. Вот и сглазил. Тьфу!

 

Мина замедленного действия

Да, если не считать раненых, пока у нас получалось достаточно легко. Я мысленно прикинул итоги экспедиции. Один барон сам поехал принимать присягу, с десяток глав городков принесли присягу на месте. Собрано тысяч восемь золотом задержанных налогов и прочее. Три мятежных барона убиты, как и большинство их солдат, захвачено три замка. Из минусов — как раз убитые солдаты. Грабить и своевольничать они уже не будут, но теперь вполне могут расплодиться мелкие банды из трёх-пяти человек, с которыми бороться ой как трудно. Наверное, все деньги как раз и уйдут на наём новых солдат. Отвратительность ситуации как раз в том, что наскоком такие проблемы не решить. Только потихоньку, осторожно завоёвывать доверие, развивать торговлю, привлекать людей на земли Вероны. Работы на долгие годы. Нудной и кропотливой, как любое большое серьёзное дело. Ладно, это всё потом, если живой останусь.

Лорд Леран собрался «думать» в комфортных условиях. Его отряд отъехал от нашего лагеря на пару сотен метров и тоже начал устраивать свой лагерь. Уже появились палатка, костёр, и даже вроде складной столик разложили. Можно позавидовать, можно посмеяться, но все мелочи показывали, что у лорда есть и деньги, и сила и влияние. Сейчас ему нальют дорогого вина в хрустальный фужер, и он начнёт думать, как получить камень.

Судя по первой встрече, он хотел решить дело нахрапом — напугать меня, заставить слушаться и ехать с ним. В какой-то момент даже хотел применить силу, но вдруг резко передумал. С чего бы это? Вроде ничего не случилось, и вдруг он пошёл на попятную. Я мысленно прокрутил нашу встречу, и выделил лишь момент, когда я непроизвольно положил руку на жезл. Чем это могло напугать Лерана? Да, я использовал жезл как бутафорию во время продажи камней, но бандиты были убиты вихрями. Леран как маг должен был увидеть, что мой жезл всего лишь изукрашенная кость, так что же его насторожило? В задумчивости поднёс руку к жезлу и вдруг глазницы черепов полыхнули багровым светом. Что за... ?! Раньше я делал подобное, направляя энергию в жезл, но теперь-то об этом даже не думал! Убрал руку, и глазницы потухли. Приблизил руку к жезлу, и глазницы снова запылали. Это что, жезл теперь реагирует даже на прикосновение?! Чем дальше, тем интереснее. Я поигрался ещё немного, зажигая и гася глазницы черепов, и снова задумался. Горящие глаза могут напугать, но только если знать, что за этим последует. А всяческие ужасы о жезле я рассказывал при продаже камней и барону Глику. Про встречу с бандитами Леран точно знает, и может даже поговорил с бароном. Может поэтому так и среагировал? Сомнительно, но допустим.

Что же маг решит? Наскоком заставить меня не удалось, желания участвовать в моей войнушке тоже нет. Я бы на его месте... Наверное, согласился, но сделал всё, чтобы мой поход закончился как можно побыстрее. Не победой, конечно, а очень быстрым и кровавым поражением. Можно ведь только делать вид, что он будет мне помогать, а на самом деле всегда держаться в сторонке и при любой возможности подставлять моих солдат. Я естественно, всегда буду отправлять его и его людей в первых рядах. Он, естественно, будет отнекиваться, так как это не его война. И как нам тогда действовать? На государственном уровне для контроля лояльности раньше требовали заложников, а нам кем меняться? Солдатами? Смешно. К тому же, магу нужно моё относительное здоровье хотя бы до тех пор, пока он не получит камень. Что, ему придётся всё время быть рядом со мной? Очень приятная перспектива. Я не доверяю ему, он не доверяет мне, и оба сидим за одним столом. Он может меня травануть, я тоже могу его отравить, и всё это на протяжении нескольких недель. Бред!

Значит, Леран постарается решить вопрос быстро, в духе графини Анха. Какой-нибудь медленный яд, с обещанием дать антидот после передачи камня, или какой-нибудь наркотик, подавляющий волю. Я вспомнил часы, проведённые с графиней Анха, и меня передёрнуло. Ну уж нет, второй раз такого я не допущу. Как? Яд мне могут подсунуть в любом виде и в любое время, так что здесь я воспрепятствовать не смогу, а вот когда стану безвольной куклой... Решение пришло внезапно — бомба с часовым механизмом! Мощный вихрь, который я закреплю на своём теле! Даже не один, а два вихря, которые должны сработать, если я один раз в двенадцать и двадцать четыре часа не сделаю подпитку и не запущу таймер заново. Я могу спать, могу потерять сознание, но это не должно длиться более двенадцати часов. Первый взрыв будет предупредительный, уничтожающий всё в радиусе полусотни метров. Если я так и не приду в себя и не запущу таймер снова, ещё через двенадцать часов сработает вторая бомба с радиусом действия уже в пару сотен метров. Моим похитителем должно хватить с гарантией. А мне? Умирать в очередной раз совершенно не хотелось.

Решение нашлось через пару часов — комбинация из нескольких вихрей. После срабатывания «таймера» сначала разворачивался вихрь — защитный купол, прикрывающий меня со всех сторон, и лишь после этого запускался собственно вихрь-мина. Проверив идею на минимальной мощности, с удовольствием посмотрел на огненную волну, выжигавшуюся всё в радиусе пяти метров, при этом по лицу пробежал лишь лёгкий ветерок. Проверив всё ещё на десять раз, создал уже настоящие боевые вихри и закрепил их на груди. «Последний поцелуй дракона». горько усмехнулся я. В очередной раз.

Стало немного спокойнее, но надо бы предупредить своих наёмников, а то если меня ранят, я буду без сознания, а они решат меня лечить, мина сработает уже для них.

Заглянув ненадолго в фургон, в котором хранились денежные ящики, отправился искать Лысого. Тот вскоре нашёлся, занятый разговором с одним из наёмников.

Стоило мне подойти, Лысый повернулся ко мне и мрачно бросил:

— Тут такие новости...

— Потом — резко оборвал я его. Глянул на наёмника — Свободен.

Тот покосился на Лысого, дождался его утвердительного кивка и лишь после этого ушёл. Ещё один минус моему авторитету как командира. Вроде правильно — я лишь наниматель, но всё равно такое поведение покоробило, лишний раз напомнив, что здесь у меня друзей нет.

Дождавшись, пока наёмник отошёл подальше, резко спросил.

— Почему у повозки с деньгами нет охраны?

Лысый оглянулся.

— Как нет? Вон же двое стоят.

— Я только что залез в повозку, и мне никто слова не сказал.

— Так кто ж тебе посмеет слово поперёк сказать? — хмыкнул Лысый — А охрана стоит по периметру лагеря, три человека. Ночью будет пятеро.

— Ты, похоже, забыл, что теперь рядом с нами маг, который не остановится ни перед чем. На всякий случай я поставил магические ловушки, и если кто-нибудь попробует открыть ящики, будет большой бум и метров на двадцать вокруг не останется ничего живого. Немедленно поставь пару часовых рядом с повозкой, и чтобы больше никто туда не лазил.

Лысый нахмурился, но кивнул.

— Щас поставлю — уже хотел идти, но я остановил.

— И ещё. Я поставил ловушку и на себя, и если я буду без сознания больше, чем двенадцать часов, умрут все, кто окажутся рядом со мной.

От такой новости Лысый растерялся.

— Командир, а ты... это... не слишком мудришь? Мало ли что случится, пьяный будешь или поспать тебе захочется, а мы, значит, все погибнем?

Я вздохнул.

— Больше всего я опасаюсь, что Ленор что-нибудь со мной сделает, и я не смогу сопротивляться. Вы для него не противники, так что я могу остаться один, без сознания или ещё как. Эта ловушка будет моей последней надеждой. Если такое случится, я буду ранен, опоен, без сознания — близко ко мне не подходите. Быстренько перевяжите, если успеете, и уходите подальше. Подходить ко мне будет можно только через сутки, не раньше.

— А если тебя похитят, увезут куда?

— Можете следить издали, но раньше, чем через сутки, не приближайтесь.

— А если ты за это время умрёшь?

— А если умрёте вы?

Лысый скривился, покрутил головой, словно его коробило от таких перспектив.

— Как-то это всё...

— Это моя гарантия. Ленор всё-таки маг столичной стражи, и кто знает, что он может придумать. Значит, запомни сам и предупреди десятников — теперь двое постоянно на охране повозки с деньгами. Никого, кроме меня, туда не пускать. Никого! И предупреди, что если я потеряю сознание или меня похитят, раньше чем через сутки ко мне не подходить.

Лысый снова сморщился.

— Сделаем, командир.

Я облегчённо перевёл дух. Хоть какая-то, но защита у меня теперь есть, и наёмники не пострадают.

— Ладно, что ты там начал говорить про новости?

Лысый помолчал, словно собираясь с мыслями.

— Амрок, ну, с которым я разговаривал, был сегодня в городе, зашёл в таверну и нечаянно услышал чужой разговор. Вроде один был купец из Сундура. Пьяный, очень злой и постоянно матерящийся. Так вот, из его ругани получается, что где-то впереди на дороге стоит застава, а там солдаты.

— А что тебя удивило? Мы и собирались искать банду дезертиров.

— Дезертиры — это само собой, но на заставе стоят солдаты герцога Велина.

— А это кто такой и откуда взялся?!

Лысый достал свою самодельную карту и начал водить по ней пальцем.

— Вот здесь Даргау, примерно здесь мы. Вот здесь начинаются степи, здесь Сундур, а к северу от него как раз земли королевства Варда. С ними мы вроде как не воюем, но земли герцога Велина как раз на границе. Открыто захватывать земли он не рискнёт, а вот оправить отряды мародёрствовать — это вполне.

— И не боится, что может начаться война?

— Для начала эти отряды надо найти и поймать, а герцог от них сразу откажется — мало ли кто где шляется и творит нехорошие дела. Он их сюда не посылал.

— И если мы их перебьём, то он нам и слова не скажет?

— Нас всего тридцать, а там неизвестно сколько. Может быть и сотня, и две.

— Оооочень интересно — зло протянул я. Будто мне своих бандитов и мятежных баронов не хватает! — Ладно, поехали к купцу, послушаем, что он там говорит.

Городок Ларуза, у которого мы устроили лагерь, был даже не городом, а так, разросшимся посёлком. Единственное его достоинство было в том, что он стоял на главной дороге, идущей через земли Вероны, и здесь купцы, едущие в Сундур или торгующие с кочевниками, могли остановиться и спокойно передохнуть. В городке даже были склады для накопления товаров. Те, кто не хотел или не рисковал ехать дальше, могли прикупить товары прямо на складах. В моё время о таком городке наверное сказали бы «логистический центр».

Единственная таверна «Два кабана» стояла на центральной улочке городка, и больше напоминала укреплённое поместье — трёхметровый забор из заострённых брёвен, большой двор, куда можно было спокойно загнать десятка три повозок. Здание двухэтажное, и как принято, на втором этаже номера, а на первом кухня и обеденный зал.

Когда зашли в таверну, Амрок, которого взяли показать на купца, сразу кивнул на трёх мужчин, сидевших за столом у окна. Крепенькие такие, уверенные в себе мужики в обычной походной одежде. Стол был уставлен посудой, но мужчины уже закончили обедать. Двое просто сидели, поглядывая в окно, а третий, с красным лицом, прикладывался к кружке с вином и что-то бубнил, обводя окружающих пьяным взглядом.

Не спрашивая разрешения, я уселся за стол напротив пьяного. Тот побагровел, и уставился на меня.

— Я тебя сюда не звал... — в голосе было столько угрозы, что в другой раз я бы и не стал с ним связываться, но сейчас мне нужна была информация.

— Поговорить надо.

— Поговорить? — мужик покосился на наёмников, стоявших у меня за спиной — Ну, давай поговорим. Ты вообще кто такой?

— Барон Крайна, Хранитель леди Вероны.

— О! — мужик многозначительно поднял палец, обращаясь к своим спутникам — Ещё одна падла на нашу голову! Столько защитничков развелось, аж повеситься хочется!

— Ты за словами-то следи, а то ведь не погляжу, что ты пьяный — мрачно бросил я.

— А что ты мне сделаешь? — презрительно спросил мужик — Убьёшь? Такая же сволочь, как и прежний Хранитель!

Мужик явно нарывался на скандал, но я сдержался.

— И чем же тебе прежний Хранитель досадил?

— Досадил?! — у мужика на скулах заходили желваки — А ты знаешь, что после его отъезда в каждой пятой семье кормильца оплакивали? Я вон тоже племянника схоронил, а ему и двадцати не было!

— И где он погиб? На городской стене, когда в Хранителя камни с дерьмом швырял? Или может когда ночью охрану вырезали и на штурм поста Хранителя бросились?

— Мы свою свободу защищали! — взъярился мужик.

— Старая песня — отмахнулся я — Как вы кого идёте убивать, так это за свободу и правильно, а как вас начинают убивать, так сразу вопли: «А нас за что?!». Ваш глава, когда просил принять город под защиту леди Вероны, честно сказал, что такова цена ваших желаний.

— Верона? Какая такая Верона? Где эта Верона? — мужик, паясничая, оглянулся по сторонам и даже под стол заглянул — Как налоги собирать, так пожалуста, а как и в самом деле помочь, так нет никого!

— Леди Верона прислала меня.

Мужик оглядел меня.

— Одного?

— Со мной ещё тридцать человек.

— Тридцать? Всего?

— Напомни, сколько было с Хранителем, когда он в первый раз приехал к Сундуру?

Мужик насупился, но всё-таки ответил.

— Полусотня — мрачно бросил он.

— И городу хватило? — продолжал давить я.

— Хватило — мрачно подтвердил купец.

— Город верен присяге или снова решил объявить себя свободным?

— Это уж как получится — мужик хорошенько приложился к кружке.

— Толком можешь сказать?

— А что говорить? Сначала прежний Хранитель постарался, потом армия пришла с кочевниками драться, а когда ушла, по лесам много уродов попряталось. Сначала таились, а потом в банды стали сбиваться. От них худо-бедно отбивались, а теперь ещё и герцог Велина своих солдат прислал. Ездят по дорогам, посты ставят. Как мимо едешь, так за дороги плати. Один раз встретил, считай пятой части товара нет. Ещё раз встретил, ещё плати. Некоторые вообще с полдороги пустыми возвращаются. И как жить? Как семью кормить? — купец снова приложился к кружке и мрачно продолжил — А от герцога в городе подосланные появились, сладкие слова говорят. Мол, если под него уйдём, то сразу и порядок будет. Вот у мужиков мозги уже нароскоряку.

— Сначала леди Вероне поклялись, сейчас к герцогу качнулись. Я приеду — опять назад попроситесь? И долго так болтаться будете?

— Ты сначала порядок наведи, чтобы люди в завтрашнем дне уверились, а потом и спрашивай! Ты приехал и уехал, а нам здесь жить! Пришлёт герцог несколько отрядов, они что можно загребут, а нас по камням раскатают. И жаловаться некому.

Мужик в бессильной ярости с хрустом сжал кулаки.

За столом воцарилась тишина.

— Кочевников не пробовали в помощь нанять? — негромко спросил я.

— Пробовали — отмахнулся купец — У них после той бойни из взрослых остался в лучшем случае один мужик из десяти, остальные малолетки и дети. Им самим бы выжить, но им проще — начнут сильно доставать — они соберутся и уйдут. Степь широкая.

— Широкая — согласился я — А отряды герцога на месте стоят или каждый раз с его земель приезжают?

— Когда как, но есть два места, где у них что-то вроде малых крепостиц.

— Покажешь?

Мужик долго смотрел на меня, и неожиданно кивнул.

— А покажу! — с какой-то отчаянной решимостью кивнул он — Или те уроды сдохнут, или ты. Тогда и будем знать, к кому голову клонить.

— Хотя бы честно — хмыкнул я — Вином угостишь?

— А угощу! — с прежней бравадой отчаяния ответил мужик — Что так, что этак, всё равно житья нет!

Привстав, купец заорал.

— Эй, хозяин, вина сюда! Гулять будем!

Хозяина на месте не оказалось, и мужчина, пошатываясь, двинулся на разборки. Проводив его взглядом, я спросил у его более трезвых спутников:

— Чего это он вразнос пошёл?

— Так достали уже до самой края. Пока сюда ехали, половину товара забрали. Цены задирать станешь — никто ничего не купит, а обратно поедем — можем последнее потерять. Солдаты ведь как прежний Хранитель действуют — вроде дороги открыты, а ехать торговать — только себе в убыток. И в городе сидеть смысла нет — деньги с неба не сыпятся. Кстати, один пост солдаты оборудовали как раз на прежнем посту Хранителя. Подновили там что, казарму небольшую отстроили.

— Сколько там солдат?

— Постоянно с полсотни стоит, да ещё мелкие отряды иногда останавливаются переночевать.

— Да, место там удобное — кивнул я — Как думаете, убивать их или просто настрожиться и выгнать?

Мужики переглянулись.

— Лучше бы, конечно прибить, чтобы неповадно было здесь шастать, только ведь и герцог Велина может осерчать и новые отряды отправить уже по-настоящему грабить и город жечь. Опять же, словами и уговорами их тоже не выгнать.

— Кстати, а где они товары отобранные держат?

Мужики снова переглянулись.

— Так в этих крепостицах и держат. Как наберётся побольше, так приходит обоз и под охраной увозит.

— Значит лучше захватить, настрожиться, а товары забрать — протянул я задумчиво.

Мужики опять переглянулись.

— Э... господин барон, а потом товар куда?

— Пока не знаю. Хозяина всё равно не найти, а устаивать скандал, выясняя, где чей топор или ложка, времени нет да и неинтересно. Наверное, продам здесь за полцены, пусть народ порадуется.

— Так там же наш товар! — возмутился один из мужиков.

— У вас бумаги какие есть или клеймо ставили?

— Да как-то без этого обходились.

— Вот вы оба скажете, что колесо от телеги ваше. Мне-то как вас судить? — Мужики снова переглянулись. Вообще они всё время разговора переглядывались, словно проверяя реакцию соседа или ища подсказки — Ладно, это всё будем решать когда будет чего делить. Где тот пост я примерно знаю, так что завтра тронемся.

— Господин барон, а вы до самого Сундура поедете?

Я кивнул.

— Да, надо посмотреть что да как.

— А можно мы с вами поедем?

— Зачем? Дороги почищу, тогда и езжайте куда хотите.

— Ну... может товар надо будет собрать, перевезти, помочь продать.

У... ловчилы. Даже в такой ситуации стараются своё урвать! И материть вроде как не за что — каждый выживает как может.

— Я поеду завтра утром, а вы как хотите. Ждать никого не буду.

Лысый

Всю обратную дорогу молчали, да и о чём говорить? Враг известен, а маленькому отряду собраться можно и полчаса.

Командир был мрачен, думая о чём-то своём, да и Лысому было о чём подумать. Вообще-то в молодости его звали Артусом, но когда лет десять назад он начал лысеть, кличка прилипла намертво. Под этой кличкой его уже знали как опытного командира наёмников, с ним считались, кличку произносили уважительно, так что обижаться было бессмысленно. А потом появился Адраг. Дикое предложение, дикие деньги, и всё это запросто, как будто те четыре тысячи золотом были мусором, не стоящим внимания. А ещё многих привлекло непоколебимое спокойствие Адрага. Вышел из таверны, где проходила встреча с бандитами, весь в чужой крови, но был спокоен, словно заходил всего лишь выпить вина.

Когда приехали к Даргау и немного осмотрелись, снова удивил тем, что играл роль обычного стражника. Думали, что предстоит штурм замка, а Адраг отправил зачищать дороги от бандитов. Говорил про бандитов, а сам начал зачищать баронов. Замок барона Донава вообще взял в одиночку, просто вырубая стражников. Из убитых только сам барон Донава. Когда у ворот замка словно зажглось солнце, уже было решили, что всё, пропал Адраг, а он как ни в чём ни бывало встретил их у ворот. Лицо обожженное, одежда дымится, а так жив и здоров. Да ещё и приказал замок не захватывать, а охранять! Два других замка вообще взяли «мимоходом». просто подъезжая к воротам.

Гордиться бы таким командиром, только вот вопросов к нему всё больше и больше. То, что он маг, понятно уже всем. Но почему он это старается скрыть? От кого?! Когда приехал Леран, насторожился, но не более того. Драться не хочет, но приготовил какую-то «бомбу». которая уничтожит всё вокруг. Если эта бомба может убить мага, то почему не сделать это сразу, в открытом бою?

А сегодня, во время разговора в таверне, вёл себя так, словно уже был здесь, и может даже участвовал в делах прежнего Хранителя. Как такое может быть? Узнал из других разговоров? Но он всё время на виду, сам приехал откуда-то издалека, но знает, где раньше был пост Хранителя. Это как? Постоянно всплывают какие-то непонятные мелочи, и уже не знаешь, кем считать своего нанимателя и как называть. Наёмник Адраг? Может быть. Барон Крайна? Очень может быть. Маг? Это однозначно. Хранитель леди Вероны? Вот в это верится всё больше, но как простой наёмник может быть связан с леди Вероной? Звание Хранителя дают крайне редко и только тем, кому доверяют безоговорочно. Как это может быть, если Адраг и Верона знали друг друга от силы пару недель, а Адраг всё это время стоял на посту?! Или у них что-то было раньше?

Ладно, об этом можно гадать бесконечно, а вот завтра предстоят далеко не приятные встречи. С жителями Сундура, у которых о прежнем хранителе остались кровавые воспоминания. С солдатами герцога Велина, которые мечи тоже носят не красоты. Как-то завтра всё сложится? Лысый перебрал в памяти события последних дней и неожиданно для себя хмыкнул — боги, спасите души тех, кто посмеет поднять меч на Хранителя!

Адраг

До лагеря доехали молча. И разговор оставил тяжёлое впечатление, да ещё я никак не мог для себя решить — что теперь делать с солдатами герцога Велина. С точки зрения властителя этих земель — убивать на месте и развешивать на деревьях, чтобы другим неповадно было заниматься разбоем на моих землях. А с точки зрения большой политики? Герцог может быть и промолчит в этот раз, но вполне может начать гадить при каждом удобном случае. И бандитов может науськать, и обозы, что идут через его земли, такими налогами обложит, что будет хуже грабежа. И что, отпускать этих вояк? Типа, вы, ребята, к нам случайно забрели, заблудились, но пора вам и обратно возвращаться? Не воспримут ли это как слабость? Не поймёт ли герцог ситуацию так, что власть у Вероны есть, но только формальная? Не начнёт ли герцог наглеть ещё больше?

Ответа не было, и я всё больше мрачнел, не зная на что решиться. На ромашке, что ли, погадать?

— Господин барон, к вам господин лорд — раздалось из-за плеча.

Вот без встречи с лордом я бы точно обошёлся, но надо соблюдать хоть какие-то приличия. Я медленно повернулся, с тихим раздражением разглядывая морду мага. Даже поразительно — как он умудряется выглядеть живым человеком, хотя на морде не отражается ни единой эмоции?

Маг отнёсся к моему разглядыванию равнодушно.

— Я подумал над вашим предложением, господин барон, и решил, что сопровождать вас в поездке не очень скажется на сроках. Но я вынужден настаивать на одном условии — я и мои солдаты всё время будем рядом с вами.

— А я, значит, на положении заложника? — усмехнулся я.

— На положении особо охраняемой особы — маг по-прежнему смотрел не мигая — Мне по долгу службы несколько раз доводилось участвовать в подобных мероприятиях, так что за вашу безопасность можно будет не волноваться.

— Ну что ж, если ваши солдаты будут беспрекословно подчиняться моему заместителю, то я не против — легко согласился я.

Маг несколько мгновений молчал, потом спокойно ответил.

— Я отдам соответствующее распоряжение.

— И ещё один неожиданный момент. Среди бандитов оказались и несколько отрядов герцога Велина. Как вы отнесётесь к тому, что придётся убивать и их?

Маг по-прежнему не проявил не единой эмоции. Всё то же неподвижное лицо, всё тот же неподвижный немигающий взгляд.

— Командуете отрядом вы, барон, а я в первую очередь буду обеспечивать вашу безопасность. Во всяком случае, я не буду возражать против мер, какие вы посчитаете нужными, и, в случае необходимости подтвержу даже перед королём, что вы, как Хранитель леди Вероны, были в своём праве.

Сказано был витеевато, но вроде формально правильно. Я командую, а маг всё время рядом.

— Ну что ж, господин лорд, попробуем воевать вместе. Выезжаем завтра утром.

Маг коротко поклонился.

Утренние сборы были короткими. Покормить людей, собрать немудреное лагерное имущество, и всадники стали группироваться в колонну. Впереди я и маг, за нами Лысый и десяток сопровождения Легана. За ними сборная группа солдат, которых набрали в замках, и лишь потом мои наёмники. Почти смешно — одних поставили следить за мной, другие попали вперёд из-за того, что ещё не заслужили доверия, а те, кого я первоначально брал в поход, оказались в безопасном хвосте колонны. Может это и к лучшему? Теперь я могу не осторожничать, и даже если кто из первых рядов и погибнет, то это только облегчит мне разборки с Леганом. Неужели он об этом не подумал?

Наконец Лысый подъехал ко мне и коротко доложил.

— Колонна построена.

Я оглянулся назад. Снова со мной почти полусотня, как в добрые старые времена. Надеюсь, судьба у этих солдат будет другая.

— Вперёд, марш!

Люди и лошади хорошо отдохнули за эти три дня, так что двигались мы достаточно быстро. Ближе к полудню проехали приметную развилку, и я сразу скомандовал держать наготове щиты. Через пару часов начал даже узнавать окружающие холмы, как вдруг Леган предостерегающе поднял руку.

— Вон на том холме наблюдатель.

Я посмотрел в указанном направлении, но в гуще листвы ничего не было видно. Однако... Похоже, Леган как настоящий маг владеет и какими-то поисковыми заклинаниями. Я тоже могу обнаружить врага, но только если он наступит на установленные сторожевые вихри. А вот так, на расстоянии, я никого не найду. Вслух же сказал:

— Всё правильно — пост находится в паре километров отсюда, так что умный командир такие посты поставил бы обязательно. Скорее всего, впереди будет ещё один дозорный.

Дальше ехали молча, настороженно поглядывая по сторонам. Вскоре Леран негромко бросил: «Ещё один справа на дереве». Я даже не обратил на это внимания, жадно вглядываясь вперёд.

Пост, стоящий вплотную к узкому проходу, почти не изменился. Местами выделялись более светлые полосы заменённых брёвен, но в целом всё было как прежде. Земля, выжженная на сотню метров вокруг, так и чернела мертвым пятном. Склоны окружающих холмов, которые я превратил в месиво поваленных деревьев, так и остались месивом, разве что цвет сменился с зелёного на жёлто-коричневый. Где-то там, за постом, мы похоронили солдат, погибших при ночном нападении...

От ностальгических воспоминаний меня оторвал Леран.

— Господин барон, нас встречают...

Я с трудом вернулся к реальности. Из ворот поста к нам и в самом деле направлялось пять всадников. Впереди, скорее всего, офицер. Остальные были одеты и вооружены вполне обычно, и солдат в них можно было заподозрить только по странно одинаковому оружию. Это еще ни о чём не говорило, но обычные наёмники покупали себе оружие сами, и по нему сразу можно было сказать и об удачливости, и об уровне подготовки. А эти... четыре из ларца, одинаковы с лица.

Подъехавший офицер остановился в нескольких шагах и уставился на нас. Леран как-то незаметно сдвинулся назад, оставляя меня наедине с офицером, но тот его маневр заметил сразу. Не знаю, что он подумал, но наглости и самоуверенности на его морде прибавилось.

— Кто такие?

Я не стал начинать разговор с банального: «Ты сам-то кто такой?» и кротко ответил:

— Барон Крайна, Хранитель леди Вероны.

Офицер на мгновение напрягся, но продолжил всё так же нагло.

— Да мне вообще-то без разницы. Приготовить поклажу и повозки к досмотру!

— С кем имею честь разговаривать?

— Не твоего ума дело! Приготовить вещи к осмотру!

— Со мной едет маг столичной стражи лорд Леран. Вы понимаете последствия продолжения разговора в подобном тоне?

Похоже, мужик не понимал, потому что только ухмыльнулся.

— Мне достаточно поднять руку, и вы с магом сразу превратитесь ёжиков.

Я оглянулся на стену поста. Точно, стоят лучники и целятся в нас. Я прикинул, как их лучше бить и снова повернулся к офицеру.

— Стоит вам шевельнуть рукой, и вы сразу лишитесь своих — я оглянулся на стену — восемнадцати лучников. Может поговорим серьёзно?

Дальше всё пошло как-то сумбурно. Офицер начал было поднимать руку, но вдруг скрючился и ткнулся лицом в шею лошади. Я не стал дожидаться залпа лучников, выхватил жезл и повёл рукой, изображая отправку моих любимых огненных «пуль». Для этого жезл был не нужен, он нужен был для оправдания перед Лораном, если тот решить задать мне вопросы.

Лучников со стены будто ветром сдуло. Я повернулся к тем четверым, что приехали с офицером, но те уже сползали с сёдел, утыканные стрелами. Внутри поста раздавались суматошные крики, по верху стены снова появились фигуры солдат. Пришлось ещё раз отправить рой вихрей, и стена снова опустела. Интересно, когда они сообразят, что высовываться — самый быстрый способ самоубийства? Оглянулся на своих и порадовался — большинство спешилось и встали в линию, прикрываясь щитами. За их спинами десяток лучников со взведёнными луками. Молодец, Лысый, успел вымуштровать даже новичков!

Ситуация получалась патовая — я не хотел отправлять своих на стену, а противник теперь предпочёл не высовываться, ожидая как раз штурма. Я припомнил планировку поста и подозвал Лысого.

— Вон в том месте — я указал на стену — должны стоять только брёвна без помостков. Сейчас я этот кусок срежу, уроню, а ты сразу отправляй конных. Пусть рубят не жалея.

Лысый подскакал к солдатам Лерана, что-то им прокричал, и те послушно двинулись к стене. Получилось удачно — я несколькими движениями вырезал проём метров пять шириной, кусок стены плавно рухнул внутрь, я успел пустить ещё горсть вихрей в мелькавших в проёме солдат, и тут же внутрь ворвались конные и началась рубка. Следом ворвались и остальные наёмники.

Получилось как-то странно — мы с Лераном остались снаружи, а все наши солдаты бились внутри поста. Я уже хотел двинуться на помощь, но крики и звон оружия быстро стихли.

— Теперь можно и нам — Леран неспешно двинул коня.

Внутри поста было настоящее побоище, трупы на каждом шагу, но в привычной форме наёмников вроде не было. Леран почему-то двинулся не казарме, где собирались наши солдаты, а вдоль стены, внимательно присматриваясь к трупам.

У казармы перевязывали раненных, но вроде тяжёлых не было, все глядели по сторонам вполне осмысленно, без гримас боли. Большинство же занялись любимым делом — шарить по карманам и собирать оружие.

Подошедший Лысый утерся рукавом, размазывая брызги крови, и коротко доложил.

— Убитых нет. Ранено пятеро новеньких и трое наших.

— Они теперь все наши — поправил я его.

— Ранено пятеро из нового набора и трое из первого — послушно поправился Лысый.

Я огляделся по сторонам.

— Даже не верится. Столько трупов, а у нас всего несколько раненых.

— Так никто ведь не ожидал, что стена рухнет в самый неподходящий момент, и ворвутся конные. Наверное, с полсотни на стене полегли, а остальные только доспехи одевали. Кстати, командир, солдаты у лорда непростые — рубились хорошо, но лезли напролом, словно ничего не боялись. И раненых у них нет, хотя я сам видел, как их несколько раз мечи доставали. Без магии тут не обошлось.

— Думаешь, они — маги?

— Вряд ли их столько в одном месте соберётся, а вот то, что у них были защитные амулеты — это почти наверняка. Если начнётся заварушка, нам против них не устоять. У нас тоже есть штук пять амулетов, но всё равно не устоим.

— Если будет заварушка, вам от них и от меня надо бежать — я тебе уже говорил. В самом крайнем случае издалека проследите куда меня повезут.

— Командир, давай не будем о грустном в такой день. Да, трофеи-то нам достанутся или придётся с теми, с лордовскими делиться? Там ещё половина казармы товарами забита.

— Если по количеству солдат делить, вам всё равно три четверти достанется. Ладно, я спрошу у Лорана, но ругаться из-за лишнего мешка не стану.

— Из-за мешка и я не стану, но полсотни солдат на стене ты один убил, да и мы ещё руку приложили.

Я невольно усмехнулся такой неистребимой прижимистости.

— Ты же знаешь, я на эти трофеи не претендую.

— Значит, между остальными поделим.

— Стоп! — остановил я его — Делить пока ничего не будем, может придётся в Сундуре по дешёвке продать.

— Это почему это?

— Город рядом, нам не таскаться. Да и оружие им сейчас наверное очень нужно. А тут вроде неплохое, чуть ли не армейское.

— Как скажешь, командир — с сомнением протянул Лысый — Что с трупами делать?

— С трупами? — я оглянулся на окружающий лес — Развесить бы их на деревьях, так ведь вони сколько будет, да и не по-людски как-то. Похороните их с той стороны дороги — будет и уважение как к солдатам, и остальным напоминание.

Лысый отправился раздавать приказы, а ко мне подъехал Леран.

— Ваши заклинания, барон, оказались весьма эффективными. Я проехался вдоль стены и насчитал сорок шесть трупов. И практически все убиты в голову. Не поделитесь секретом — как такое возможно?

Я чуть было не ляпнул: «Какие ещё заклинания?». но тут дошло, что у нас с Лераном разное представление о магии. Для него это строгая теория, заклинания, энергии, а для меня всего лишь всевозможные разновидности и комбинации вихрей. И как у меня получается придавать им нужные свойства — известно лишь богам и драконьей сущности, прячущейся во мне. Стараясь отвести от себя подозрения, указал на жезл за поясом.

— Это всё он, господин Леран. Как это происходит — не спрашивайте, всё равно не знаю. Иногда вылетают оглушающие... хм... заряды, иногда ударные, убивающие. Как они так точно попадают цель — просто не знаю.

— Множественные заклинания, которые сами находят цель. Минимум затрат и максимум результата — задумчиво протянул маг — Надо подумать об этом, а то ведь я в такой ситуации скорее всего ударил бы огнём. Дыра в стене, а потери составили бы человек десять. Кстати, барон, а как вам удалось снести часть стены? Огня не было, ударной волны тоже.

Мне стали надоедать вопросы, на которые я всё равно не мог дать ответ.

— Это всё жезл, господин Леран.

— Жезл, который исполняет желания своего хозяина — Леран не сводил с меня взгляда — Я чувствую, что он переполнен энергией, но не вижу ни единого признака заклинаний. Может он просто источник, а всё остальное делаете вы, барон?

— Ничего не могу сказать. Жезл мне помогает, спасает, а больше меня и не интересует.

— И где вы добыли такое сокровище?

— Вы задаёте неудобные вопросы — усмехнулся я — Меня пока волнуют более приземлённые вещи. Вернее, моих солдат. Они говорят, что трофеев довольно много и спрашивают, как мы будем их делить.

— Меня интересует только... ну, вы знаете что — равнодушно отметил маг.

— А ваших солдат?

— Им уже заплачено. Такая мелочь — маг кивнул на груду оружия невдалеке — их тоже не интересует. Поступайте на своё усмотрение. Кстати, пока можно поговорить с тем солдатом, который так неучтиво нас встретил.

— А разве он жив?

— Конечно. Я использовал заклинание, вызывающее паралич и судороги. Удобная, знаете, вещь при захвате преступников. Думаю, он уже немного пришёл в себя. Во всяком случае, говорить сможет.

Наёмники, получив ясные указания, были заняты делом. Человек десять уже начали копать могилу, а остальные таскали трупы к быстро углубляющейся яме. Трупам уже было всё равно, но кровавые следы, тянущиеся за ними, напрочь испортили настроение. Сколько уже убивал, и каждый раз после боя сомнения — а может можно было как-то по-другому? Вздохнув, кивнул магу.

— Да неплохо бы и поговорить.

Офицера уже стащили с лошади, забрали оружие, но добивать не стали, и теперь он лежал на спине и скрипел зубами от ярости. Несколько раз пытался повернуться на бок и снова заваливался.

Подъехав к нему, мы спешились и несколько минут просто наблюдали за его мучениями. Это бесило его, и, наконец, он не выдержал.

— Су.и, уроды! Дайте мне только встать, я вас на кусочки порежу!

Леран смотрел на попытки пленного встать совершенно равнодушно.

— Похоже, барон, нам попался храбрый, но очень глупый офицер. Потерял всех своих солдат, а единственная мысль в его голове — только встать и порубить нас на кусочки.

— Как всех?! — пленный замер.

Я присел рядом с ним.

— А ты что, так и не понял, что я говорил о маге столичной стражи не просто так? — Леран покосился на меня, но промолчал — Все, кто были на посту, перебиты, и теперь ты нас почти не интересуешь. Если ты всего лишь обычный бандит, то тебя повесят. Если ты имеешь какое-то отношение к герцогу Велина, то я отправлю тебя к нему с небольшим посланием. Выбирай.

Пленник долго молчал, зло сверкая глазами, потом обмяк.

— Спрашивайте.

— Кто ты такой? Что за люди были с тобой?

— Десятник Данар на службе герцога Велина. Остальные тоже служили у герцога.

— Десятник? — удивился я — Десятнику дали в подчинение сотню?

— Командовал сотник Шик, а я был старшим при досмотре.

— И где сотник?

— Вроде отдыхал в казарме.

— Значит, боги упокоят его душу. Как вы здесь оказались?

— Был приказ.

— Чей приказ?

— Как чей? Герцога.

— И что вам приказали?

— Встать на дорогах, собирать дорожные сборы так, чтобы все взвыли.

— И вы не знали, что вы на землях леди Вероны?

Пленный опустил взгляд.

— Нам приказали, мы выполняли.

— Ещё отряды герцога здесь есть?

— Я про это не знаю. Из нашей сотни три десятка здесь стояли, а остальные были в разъездах. Вчера все собрались, а сегодня вот...

— Почему все и в один день?

Пленный чуть замялся.

— Завтра должен прийти обоз за барахлом, что мы здесь собрали.

— Мда, удачно это мы заехали — протянул я — И искать никого не надо. Ну что ж, завтра заберём обоз, будет на чём везти. А к тебе будет поручение. Сегодня отдохнёшь, а завтра, как тот обоз заберём, поедешь с посланием к герцогу.

— Меня повесят.

— А у тебя есть выбор? — пленник промолчал — Об уничтожении отряда можешь рассказывать что хочешь. Можешь правду, можешь сказку о том, что подло напали ночью. Мне без разницы. Главное, что должен услышать герцог — что у леди Вероны появился Хранитель, и для начала он решил навести порядок на дорогах. Что Хранителю помогает столичный маг лорд Леран. И самое главное — Хранитель леди Вероны барон Крайна считает случившееся всего лишь самоуправством разболтавшихся солдат и не будет придавать этому значения. Барон Крайна рассчитывает на хорошие отношения с герцогом Велина.

Десятник долго молчал, и вдруг прорычал:

— Герцог вам этого не простит!

Я только вздохнул.

— Хочешь насладиться таким зрелищем? — пленник зло стиснул зубы — Тогда завтра, на лошади, поедешь быстро-быстро и доложишь. Можешь сказать, что мы поедем в Сундур и проведём там несколько дней. Хозяйка этих земель — леди Верона и она будет рада гостям и купцам. А если кому-то захочется пошалить, то разбираться буду уже я. Всё понятно?

Пленник смотрел с ненавистью, но кивнул. Ну и ладушки. Подозвав пару наёмников, указал на пленного.

— Связать. Охранять. Завтра он нужен мне живой и здоровый. Выполнять!

Вечер прошёл спокойно. Пост был залит кровью, и лагерь устроили чуть в стороне. Не очень приятное соседство — в ста метрах братская могила и пахнущий смертью пост, но что делать. Мне показалось правильным сделать именно так.

Дорогой всё-таки пользовались, и надо было видеть лица возниц, когда они подъезжали к проходу и оказывались на залитой кровью дороге. Недоумение, растерянность, страх. Ехали, готовясь к смерти, но на них никто не обращал внимания. Ну, как не обращали — просто не трогали. Правда, я приказал задерживать тех, кто ехал в сторону Сундура. Вежливо задерживать, чтобы не сболтнули чего лишнего по дороге. Наёмники просто предупреждали, что придётся ночь провести здесь, а в путь тронутся завтра. Так надо. По военной надобности. Люди пугались, но подчинялись. А ближе к вечеру я уже заметил несколько чужих у наших костров. Подходили, о чём-то разговаривали, но к ночи страхи вроде улеглись.

Данар не обманул, и на следующий день ближе к обеду появился и обоз из восемнадцати повозок в сопровождении десятка солдат. Те очень удивились, увидев нас, даже схватились за мечи, но, стоило нашим лучником поднять луки и натянуть тетиву, как весь боевой пыл пропал. Ничего в этом зазорного не было, и я даже оставил оружие умному десятнику. Охрану разоружили, дали всем лошадей и пожелали лёгкой дороги домой. С ними же уехал и Данар. А вот возниц я оставил. Дали каждому по золотому и поставили в известность, что несколько дней придётся поработать на меня.

А дальше сплошная нудятина — загнать повозки на пост, загрузить оружие и товары. Я не вмешивался, лишь иногда заходил посмотреть на наёмников, деловито снующих с мешками и ящиками на спинах. Когда закончили погрузку, было уже часа три, но я не стал задерживаться — до Сундура ехать часа четыре, и даже если нас не пустят в сам город, можно будет переночевать и в пригороде.

Когда колонна построилась, я даже чуть ужаснулся — почти пять десятков всадников, два десятка повозок, полсотни запасных лошадей, захваченных на посту. Надо срочно избавляться от барахла, а то не боевой отряд получается, а какой-то караван купеческий.

Ладно, в Сундуре разберёмся.

Верона

Лейтенант Зехард закончил привычный ежедневный доклад, но в конце замялся.

— Говорите же — подбодрила его Верона.

— Даже не знаю как сказать — лейтенант был мрачен — Последнюю неделю происходят странные вещи, и я не знаю, как это объяснить.

— И что за странности?

— За последнюю неделю мне доложили о трёх случаях. Короче, начали находить людей, повешенных на деревьях вдоль дорог.

— Опять бандиты зверствуют?

— Непонятно. Об ограблениях или исчезновении обозов пока никто не сообщал, да к тому же у каждого из повешенных на груди была табличка «Разбойник». У многих были раны, как будто их захватили в бою, а потом повесили. В одной группе было пять человек, в других семь и восемь.

— Может кто-то сводит счёты, и таким образом пытается отвести от себя подозрения?

— Не знаю, госпожа. Так мог бы поступить отряд стражи, захвативший бандитов во время разбоя, но наши люди этого не делали.

— Тогда кто?

— Я не знаю — помрачнел лейтенант — На дорогах стало спокойнее, но мне очень не нравится, что где-то рядом действуют неизвестные вооружённые люди. Это ведь может оказаться и более крупная банда, которая решила зачистить территорию для себя.

— Странная получается банда — задумчиво произнесла Верона — Сама не грабит, а конкурентов устраняет. А может они решили нам немного помочь?

— Помочь? Нам? С какой стати? И кто это «они».

— Ну... мало ли людей на свете — Верона вдруг улыбнулась — Во всяком случае, хуже пока не становится; на дорогах, как вы говорите, стало спокойнее — лейтенант кивнул — Тогда просто подождём, что будет дальше. И это... не слишком усердствуйте в поиске этих людей. Если уж у них лучше получается разбираться с разбойниками, пусть действуют, не будем им мешать.

— А если...

— Вот когда случится это «если». тогда и будем думать. У нас пока не так много хороших новостей, так что я готова принять помощь даже этих неизвестных помощников. Пока они занимаются не грабежами, а борьбой с другими бандами, я буду смотреть сквозь пальцы на повешенных вдоль дорог. Да ещё и с такой понятной табличкой. Сообщайте мне обо всех новых случаях, но с поисками не усердствуйте.

— Слушаюсь, госпожа.

Пройдясь по кабинету, Верона остановилась у окна.

— Интересно, как он умудряется это делать? — прошептала она.

То, что это дело рук Гордана (или Адрага, как он представился при последней встрече), она почти не сомневалась — у неё просто не было влиятельных знакомых, которые стали бы что-то делать для неё бескорыстно. И только у Гордана получалось делать совершенно дикие нелогичные поступки, которые в итоге всегда защищали её, Верону. Как ему это удаётся? Он сейчас где-то там, на востоке. Уехал один, и вдруг оказалось, что у него уже целый отряд. Уехал, но и здесь кто-то остался и сейчас помогает наводить порядок на дорогах. Когда всё немного наладится, она обязательно примет этих людей на службу, а Гордана назначит командиром. Хотя, зачем ему эта должность? Немного взбрыкнул, когда она предложила ему звание Хранителя, и тут же сам себе его присвоил, как только нужно было проявить власть. Ну и пусть, она не против. Пусть называет себя как хочет, лишь бы был рядом. Интересно, чем он сейчас занят?

Ответ пришёл даже раньше, чем хотелось бы.

Уже начали накрывать стол к обеду, как вдруг снова вошёл лейтенант Зехард.

— Госпожа, приехала баронесса Донова с шестью солдатами. У них что-то странное — баронесса сказала, что хочет с вами поговорить и старший из солдат говорит, что должен с вами поговорить лично.

— Солдат охраны в присутствии баронессы?!

— Да. Говорит, что у него поручение вашего Хранителя.

— Адрага? Тогда зови его первым.

Лейтенант кивнул и вышел, а Верона прошлась по залу. Что могло случиться? Зачем баронесса Денова приехала к ней? Почему её солдат исполняет поручение Адрага?!

Вскоре послышались шаги и в зал вошли трое солдат в сопровождении лейтенанта. Двое несли небольшой сундучок и по знаку третьего поставили его невдалеке от Вероны, присевшей в кресло. Поклонились и сразу ушли.

Оставшийся солдат выглядел как и любой другой солдат после долгой дороги — усталое лицо, пропылённая одежда. Коротко поклонился Вероне.

— Что ты хотел?

— По поручению господина Хранителя доставил в ваш замок баронессу Донава и ящик с тысячей золотых. Прошу принять, госпожа Верона.

— Доставил? — почему-то Верону резануло именно слово — Почему ты так говоришь о своей госпоже?

— Неделю назад я принёс присягу верности вам, госпожа Верона.

Наступила недоуменная тишина. Верона даже чуть потрясла головой от таких неожиданных слов.

— Так, подожди, а то я ничего не понимаю. Рассказывай всё с самого начала.

Солдат переступил с ноги на ногу.

— Да я особо-то ничего и не знаю, госпожа. Зовут Валкул, служил десятником у барона Донава. С неделю назад всех подняли по тревоге. Меня оставили охранять ворота, а барон Донава забрал почти всех солдат и куда-то уехал. На следующий день вернулся, но из полусотни, что уехала с ним, осталось только двадцать солдат. Барон был очень зол и сразу загнал всех на стены, а к вечеру у замка появились какой-то отряд. Один из них подъехал к воротом, сказал, что он ваш Хранитель, а барон Донава приказал в него стрелять.

— Ранили? — тихим голосом спросила Верона.

— Да нет, все стрелы только щепками разлетались, а Хранителю хоть бы что. Ночью ждали нападения, но всё было тихо. Я и ещё трое солдат у ворот стояли, как вдруг господин Хранитель спустился со стены, как будто там никого и не было. Сказал нам, что ему нужен только барон Донава. Тут они драться начали, огонь в друг друга бросать, и от барона Донава вообще только труп дымящийся остался. Хранитель приказал нам ждать в казарме, а потом туда стали приносить солдат, что стояли на стенах. Они все были без сознания. Ночь была длинная, многие очнулись, и мы много говорили, пытаясь понять что происходит. Солдаты, что уезжали с бароном, сказали, что они ездили ловить какую-то большую банду. Там ещё были бароны Дерн и Вердал со своими отрядами. Они устроили засаду, банда появилась, а когда начался бой, все погибли. Спаслись только барон Донава и двадцать солдат, что были с ним. Ну так вот, утром нас выпустили, и ваш Хранитель, леди Верона, сказал, что не будет нас наказывать. Что во всём виноваты бароны Донава, Дерн и Вердал. Что они совершили измену и пытались убить его за то, что он ваш Хранитель, и не хотели приносить присягу вам, госпожа Верона. А потом он сказал, что ему нужны люди, и раз мы остались без господина, то он может взять нас к себе. Ну, мы подумали — подумали, и четырнадцать человек согласилось. Прямо во дворе господин барон принял нашу присягу. Восемь человек поехали с господином бароном, а мне и ещё пятерым господин Хранитель приказал доставить баронессу к вам. Сказал, что весь род Донава замешан в измене и теперь его судьбу будет решать король. А ждать его решения баронесса должна здесь, в Даргау. А ещё он сказал, чтобы я лично передал вам этот ящик с деньгами.

— А деньги откуда?

— Из сокровищницы барона Донава. Остальное господин Хранитель забрал с собой.

— Он что, ещё куда-то поехал?

— Так ведь замки баронов Дерна и Вердала без хозяев остались. В замке барона Донава господин Хранитель оставил десять своих солдат и пятнадцать раненых после той засады. В других замках тоже вроде хотел оставить человек по десять. Вот, в общем-то, и всё, что я знаю.

Верона удручённо покачала головой.

— Да уж, а я-то сожалела, что новостей нет. Ладно, Валдал, иди отдыхай. Что Хранитель приказал делать после того как... сопроводите баронессу?

— Сказал, что мы будем в распоряжении лейтенанта Зехарда.

— Хорошо, идите, все вопросы теперь будете решать с лейтенантом.

Десятник не тронулся с места.

— Прошу прощения, госпожа, но я дал слово господину Хранителю, что доставлю деньги в целости. Прошу проверить, чтобы я ушёл со спокойной душой.

Верона кивнула лейтенанту, и тот открыл крышку сундучка. Видя, как много это значит для Валдала, Верона подошла и взяла несколько монет из сундука. Золото. Сейчас её мысли были совсем о другом, но надо закончить маленький спектакль. Ссыпав монеты обратно, она повернулась к десятнику.

— Ты честно доставил деньги, и я их приняла. Иди отдыхай.

Валдал облегчённо вдохнул и даже как-то обмяк.

— Слушаюсь, госпожа.

— И вы, лейтенант, идите, мне надо подумать.

Стоило двери за мужчинами закрыться, как Верона не удержалась и в раздражении стукнула кулачком по столу.

— Ну, Гордан, ну, зараза! Ну чем тебе бароны-то не угодили?! Мало тебе было того кровавого дня, так решил ещё троих убить? Сидели в своих замках, никого не трогали. Как мне теперь перед королём оправдываться?

Верона стала быстро ходить по зале, пытаясь унять бушующие чувства, потом вдруг схватилась за живот и осторожно опустилась в кресло.

— Спокойно, только спокойно — она несколько раз глубоко вздохнула — Мне нельзя волноваться, ребёнку нельзя волноваться. Ничего страшного не случилось, просто этот идиот опять начал действовать в своей идиотской манере. Но ничего страшного не случилось. Надеюсь.

Она ещё несколько раз глубоко вздохнула, посидела, закрыв глаза.

— Ладно, примем за основу, что Гордан прав. Он всегда прав, только это не всем и не сразу становится понятно. Что, собственно случилось? Несколько баронов, живущих на моей земле, так и не принёсших мне присягу, устраивают засаду и пытаются убить моего Хранителя. Человека, представляющего мою власть. Какое наказание может быть за это? По закону, вассал поднявший руку на своего господина, а Гордан мой Хранитель, должен быть казнён, что Гордан и сделал в открытом бою. Что ему за это будет? Только награда. Если, конечно, всё было именно так, как рассказал этот солдат. А если всё было не так или не совсем так? Ждать, пока вернётся Гордан? Когда он вернётся? Сделать я пока ничего не могу, но надо выслушать и баронессу Донава. Возможно, она расскажет что-то ещё, тогда и буду думать, что писать королю.

Посидев ещё немного, Верона взяла со стола маленький колокольчик и позвонила. Когда появился слуга, она коротко сказала:

— Пригласи баронессу Донава.

Верона снова прошлась, настраиваясь на разговор. Она пока знает очень мало, но в любом случае, она — госпожа, а баронесса возможно замешана в заговоре против неё. Из этого и будем исходить. Гордан прав — лишать женщину жизни нельзя, и её судьбу, и судьбу её рода должен решать король. А она должна составить своё мнение и приготовить обоснованное письмо королю. И опять же, без Гордана сделать это не получится. Она вдруг остановилась. А что ей теперь делать с тремя замками и землями вокруг них?! Кто будет ими управлять и защищать?! Где взять столько верных людей? Ну, Гордан, ну, зараза!

Дверь в зал открылась и слуга хорошо поставленным голосом известил:

— Баронесса Донава!

Верона никогда раньше не видела баронессу и теперь очень внимательно смотрела на вошедшую женщину. Довольно высокая, худощавая, в строгом дорожном платье. Держится почти высокомерно, и весь её вид, резковатые движения, поджатые губы говорили о том, что она настроена на бой. Пусть и словесный, но бой.

Подошла, изобразила лёгкий книксен. Верона чуть склонила голову в приветствии. Полагалось бы поздороваться, спросить о здоровье, но в данном случае это прозвучало бы как насмешка.

— Как добрались, баронесса?

— Плохо, очень плохо. Меня везли как преступницу, под конвоем! И кто? Собственные солдаты, продавшиеся за горсть золота!

— Вас оскорбляли или вели себя непочтительно?

— И что, вы их накажете? — скривилась баронесса.

— Пока я пытаюсь разобраться в произошедшем — спокойно ответила Верона — Честно говоря, ваше появление стало для меня полной неожиданностью.

— Да неужели? — баронесса снова скривилась — Вы ещё скажите, что это не вы отправили своего пса убивать ваших вассалов.

— Вассалы приносят клятву верности, но что-то я не помню, чтобы ваш муж или сын сделали это — так же спокойно ответила Верона — К тому же я пока даже не знаю, что же произошло с вами и вашим сыном. Может, расскажете?

— О чём? О подлом нападении? О жуткой резне, устроенной вашим убийцей? Явился в наш мирный край тайком, с бандой головорезов, и когда мой сын с друзьями попытался их остановить, подло убил. Всех убил! А потом ночью пробрался в наш замок, перебил охрану и убил моего сына! Подлость этого человека не знает границ! Ну, ничего, я всё написала в письме и уже отправила его королю! Этот убийца будет наказан!

Женщина чуть не сорвалась в крик и резко замолчала, стараясь сдержать бушующую ярость. Смотреть на баронессу было неприятно, но Верона сразу уловила нестыковки в её словах.

— Если я правильно поняла, ваш сын знал, что к нему едет мой Хранитель?

— Он знал, что к нему едет убийца!

— Повторю вопрос — Верона была спокойна — Ваш сын знал, что к нему едет мой Хранитель, мой доверенный человек, и поэтому хотел его убить?

Баронесса зло поджала губы.

— Мой сын хотел защитить людей от банды убийц и грабителей!

— И кого именно эта банда убила и ограбила? — на этот раз баронесса промолчала, и Верона сразу потеряла интерес к разговору — К сожалению, баронесса, мне рассказали и другую версию событий, и они не в пользу вашего сына. Но в одном вы правы — судить действия моего Хранителя и вашего сына будет король. До тех пор вам придётся погостить в моём замке.

— В подземелье на цепи? — презрительно скривилась баронесса.

— Вам предоставят гостевые покои и будут обращаться как с почётной гостьей. До тех пор, пока король не примет решение о вашей судьбе — с лёгкой угрозой закончила Верона. Баронесса побледнела, но удержалась от бессмысленных угроз и склонила голову — Вы можете удалиться.

Когда дверь за баронессой закрылась, Верона снова взялась за колокольчик.

— Управляющего и лейтенанта ко мне!

Когда те явились, она уже успокоилась.

— Значит так. Баронесса Донава остаётся гостить у нас до особого распоряжения. Приготовить для неё гостевые покои подальше от моих и относиться к ней согласно её ранга — управляющий кивнул — Обеспечить ей охрану. Не стражу как обвиняемой в тяжком преступлении, а именно охрану как благородной гостье — теперь кивнул лейтенант — Баронесса вольна делать что пожелает. В разумных пределах, конечно. И ещё, Зехард, тех солдат, что прибыли с ней, держите от неё подальше. За пределы замка их тоже не посылать — лейтенант насторожился, но Верона сразу пояснила — Очень может быть, что они станут свидетелями в очень важном деле. Они нужны мне живые и здоровые. Кстати, где они сейчас?

— Обустраиваются. На довольствие их уже поставили, места в казарме дали. Сегодня будут мыться, стираться, отдыхать, а завтра пойдут в караул.

— Береги их — повторила Верона.

Когда мужчины ушли, Верона снова стала прохаживаться по залу. Ну, Гордан, ну зараза! Что теперь делать с замками? Где брать людей? Как это скажется на торговле? Кто будет платить налоги? Что писать королю? Всё новые и новые вопросы вдобавок к десяткам других, которые необходимо решить в ближайшие дни, недели и месяцы.

В душе снова колыхнулась раздражение — Гордан, поди, сейчас развлекается в какой-нибудь таверне, пьянствует, а ей вот приходится тащить на себе весь это груз. Ну, ничего, вернётся, она его быстренько впряжёт в дела по-настоящему, а то привык шляться неизвестно где и заниматься непонятно чем. Верона остановилась и вздохнула — какие глупости лезут в голову. Лишь бы живой, лишь бы вернулся.

Сундур

До города было часа четыре езды, так что я приказал не расслабляться. Крупных банд быть не должно, мелкие сами от нас сбегут, но никто не может сказать, как поступят горожане. Прошлый раз я пролил немало крови, так что появление нового Хранителя может стать для них как красная тряпка для быка. Присягу приняли, но за полгода безвластия мало ли что у них сдвинулась в мозгах. А тут ещё герцог Велин может решить поквитаться за свой уничтоженный отряд, и приведёт новых солдат. В случае открытого боя их количество роли играть не будет — достаточно несколько ударов моими любимыми огненными пулями, и от любого войска останутся только дырявые трупы. Могут помешать маги, но и для них можно что-нибудь придумать. Те же кумулятивные заряды себя хорошо показали. На самый крайний случай можно использовать удар драконьей лапой. С этим вроде понятно. А что делать с городом, если меня опять встретят камнями и дерьмом? Снова убивать? Совершенно не хочется. Оставить их жить сами по себе? Это уже было, и закончилось только новой кровью. Тогда что, успокаивать себя мыслью, что убив ещё тысячу, я спасу остальных? От чего спасу? От жизни свободными? Звучит красиво, только вот надо быть очень сильными, чтобы объявлять себя свободными, иначе сожрут более сильные соседи. Слова про свободу хороши для митингов, а большинство людей предпочтёт спокойную жизнь в крупном государстве. Придётся платить налоги, зато хоть какая-то защита и стабильность.

А может всё-таки дать им такой желанный статус свободного города? И чем он будет отличаться от нынешнего? Мэр у них свой, ополчение своё. Разве что налоги Вероне платят, да за дополнительной защитой могут обратиться. А что выиграет Верона? Вот тут моих знаний точно не хватает. Вся эта средневековая экономика, принципы построения государств, объединения-разъединения. Это надо с Вероной советоваться, это не мечом махнуть, вихрями ударить. Это работа на годы и годы.

Так за размышлениями о будущем устройстве земель и прошла дорога.

Когда подъехали к пригороду Сундура, я приказал остановиться. Дорога шла между сплошными заборами из брёвен, и я прекрасно помнил то ощущение, когда на тебя смотрят из каждой щели, и не знаешь, просто смотрят или уже стрелу или копьё приготовили. И объехать не получится, и въезжать не хочется. Но и стоять на одном месте не получится. Надо что-то решать. В душе вдруг поднялась злость на собственную нерешительность страх и я решил — сожгу! Вот стоит кому-нибудь только пустить стрелу или выйти с обнажённым мечом — сожгу к чёртовой матери! Я здесь хозяин, и город будет жить по моим правилам! Я это уже обещал прошлый раз, так что нечего нюни распускать.

Я обернулся к Лысому.

— Едем спокойно, никого не трогаем, но смотрим во все глаза. Если будет нападение — не церемониться.

Тот кивнул.

Всё оказалось не так страшно, как я думал. Видимо, те несколько повозок, что ночевали с нами и уехали, как только мы захватили обоз герцога, здесь уже побывали и успели предупредить. Дорога была пустынна, но несколько раз я заметил заинтересованные взгляды мальчишек, выглядывавших из-за заборов, потом даже несколько мужчин, стоявших у ворот своих домов. Может и обойдётся?

Проехали ещё немного, и увидели открытые ворота большого подворья с потемневшей вывеской над крыльцом. Вроде таверна какая-то. Я подъехал к дому и, не слезая с коня, постучал в окно. Почти сразу вышел настороженно смотрящий мужик в переднике.

— Таверна?

— Ну да.

— У меня человек шестьдесят, двадцать три повозки и под сотню лошадей. Сможешь всех принять и накормить?

Мужик озадаченно посмотрел на наш отряд, даже почесал в затылке.

— Это только если кормить по очереди. Часть лошадей придётся вон в тот загон отправить, а спать придётся на сеновале — у меня комнат только человек на двадцать.

Я оглянулся на Лысого.

— Все повозки в этот двор. Выставить охрану. Командуй, а я пока на городские стены посмотрю.

Лысый, похоже, понял мои слова по-своему.

— Командир, это всё-таки город, а не замок. Нас мало, и на улицах мы просто потеряемся.

— А кто сказал, что мы его будем брать? Если с нами по-хорошему, то просто съездим поздороваться.

Лысый не стал уточнять, что будет, если «по-плохому» и пошёл командовать.

Двор таверны был достаточно большим, и туда почти свободно вошли все повозки и десятка три лошадей. Остальных отправили в загон. Сразу же образовалась очередь у колодца и поилок — самому умыться и своего коня напоить.

Моего присутствия не требовалось (со всей текучкой Лысый прекрасно справлялся и сам), так что я неспешно двинулся к городу. Ко мне тут же пристроился Леран, два наемника из моего отряда и парочка из тех, что приехали вместе с Лераном. Всё это уже стало обыденностью, так что я почти не обращал на это внимания. Ну, мания у человека меня защищать. Не из любви ко мне, корыстно, но с разговорами Леран не лез, просто ехал рядом. Ну и пусть едет, мне не жалко. Был даже небольшой плюс — выглядел Леран несравнимо представительней, чем я, так что некоторые вопросы решались удивительно просто — стоило кому-нибудь увидеть неподвижное лицо мага за моим плечом, и желание спорить пропадало мгновенно.

Стены Сундура было видно издалека, но я всё таки проехал пригород и остановился лишь когда выехал на широкую полосу свободной земли, отделявшую стены от пригорода. Дежавю какое-то — на стенах толпилось не меньше сотни вооружённых людей. Ворота открыты, снуют люди и повозки, но люди на стенах живо напоминали тот день, когда я приехал сюда в первый раз. Тоже сновали люди, но стоило приблизиться, как ворота закрылись, а со стен полетели ругань, камни и дерьмо. Я тогда погорячился, снёс центральную надвратную башню да и угловые башни заодно. Пролом в стене уже заложили, но наспех, лишь бы закрыть дыру. И ворота поставили, они ещё выделяются светлыми досками, но тоже лишь бы поставить. Никакого серьёзного препятствия они из себя не представляли.

Я продолжал рассматривать стены и никак не мог для себя решить — что же мне с этим городом делать? Можно въехать в город, прогуляться по улицам, посмотреть что и как. А если как в прошлый раз закроют ворота перед самым носом? Снова всё крушить и убивать, требуя покорности? Меня даже передёрнуло от такой перспективы. Нет, сегодня будем есть, отдыхать, отсыпаться, а завтра видно будет. Пока у меня одна главная задача — дождаться новостей о действиях герцога Велана. Всё остальное подождёт.

Развернув коня, я неспешно двинулся обратно.

Людей было относительно много, и таверна превратилась в рабочую столовую во время обеда. Я приказал кормить всех без ограничений (всё оплачено), и столы ломились от еды. Наёмники — это понятно, здоровые мужики с дороги, но особенно налегали на еду возничие, может быть впервые в жизни получившие возможность есть сколько влезет.

Мне с Лысым, как командирам, полагался отдельный стол, и мы ели не спеша. Даже кувшин с вином стоял, но мы не особо налегали на выпивку. Всё-таки ответственность за жизни десятков людей накладывает неписанные ограничения, и возможность есть за отдельным столом было сущей мелочью, чисто внешней компенсацией за постоянное напряжение.

Маг тоже сидел за отдельным столом, но к нему по собственному желанию никто бы и так не сел. Голый череп, немигающий взгляд, физически ощущаемая аура угрюмой силы напрочь отбивали желание сидеть рядом и уж тем более откровенничать. Маг, как обычно, ничем не проявлял, что его это обижает или льстит самолюбию. Просто сидел, ел, поглядывал по сторонам, ничем не проявляя своих эмоций.

Насытившись, я засомневался, чем теперь заняться. Спать вроде рано, постами и обустройством людей занимаются Лысый и десятники. Наверху для меня приготовлена комната, даже появилось желание помыться, но вокруг снуёт много народа, а раздеться прилюдно для меня просто неприемлемо. В городе наверняка есть более комфортные таверны, но туда надо ехать, потом постоянно думать о безопасности, ставить защиту на двери и окна. Не, лучше уж в этой придорожно-пригородной таверне. Сытно, относительно комфортно, а больше мне и не надо. Если вспомнить, в каких условиях приходилось ночевать во время долгих странствий, то здесь вообще почти королевские условия.

Люди, насытившись, уходили, приходили новые, и появление странной троицы я заметил не сразу. Зашли, огляделись, потом подошли к хозяину таверны, о чём-то пошептались, и лишь затем двинулись к моему столу. Вокруг люди из моего отряда, все с оружием, так что подошедшую троицу я рассматривал скорее с недоумением, чем с настороженностью.

Все средних лет. Тот, что впереди, был худощав, в добротой одежде горожанина, с массивной цепью на шее. Те, что сзади, одеты побогаче, но немного аляповато (на мой взгляд). Как-то не вязалась обстановка таверны с их одеждами из яркого бархата.

Старший подошёл к нашему столу и полувопросительно произнёс:

— Барон Крайна, Хранитель леди Вероны?

Я кивнул.

— С кем имею честь?

— Глава Сундура Дани Левон, главы торговой и кузнечной гильдий Арни Бенай и Сулук Вендил.

Я указал на лавку с другой стороны стола.

— Присаживайтесь.

Лысый тут же встал из-за стола и пристроился за моей спиной. Мужчины переглянулись, но уселись без политесов. Тот, что представился главой, заговорил первым.

— Мы рады, господин барон, что вы решили посетить наш город. Это неожиданно для нас, но мы постараемся сделать всё, чтобы ваше пребывание здесь было приятным. Лучший номер в лучшей гостинице уже приготовлен.

Я уже отвык от официоза, и приторное радушие главы покоробила. Понятно, что должность у него такая — разговаривать и улыбаться каждой сволочи, стоящей хоть на ступеньку выше, но всё равно неприятно. Наверное, я бы даже предпочёл ругань, но от чистого сердца. Можно и поругаться, а потом выпить бутылочку и всё обсудить в нормальной душевной обстановке. А сейчас должность обязывает вежливо разговаривать даже с этим главой.

— Я благодарен за радушие, но я пока не определился со своими планами, так что мне удобнее здесь. Да и людей у меня многовато для одной гостиницы.

— Вы не поедете в город?

— А зачем? Мне вполне достаточно знать, что город верен леди Вероне, а обо всём остальном можно поговорить и здесь.

— Конечно же, город верен своей клятве — немного торопливо поговорил глава — Но... вы разве не будете встречаться с горожанами, проверять книги, казну и всё остальное?

— А что, надо? — усмехнулся я — Если есть какие-то грехи, скажите сразу и я вас просто повешу. Зачем тратить ваше и моё время? — мужчины напряглись и побледнели. Я только улыбнулся, наслаждаясь ситуацией — Шутка. Если кто не понял — мужчины постарались незаметно перевести дыхание — А если серьёзно, то для проверки вашей работы леди Верона пришлёт специальных людей, и уж они проверят ваши книги от корки до корки, до последней цифры. Меня же пока интересует обстановка вокруг города.

Главы помрачнели, но хотя бы стали походить на живых людей.

— Плохо, господин барон, очень плохо. После событий... хм.. полгода назад...хм... в городе стала ощущаться нехватка... хм... работников-мужчин. Это сказалось и на количестве, и на качестве товаров. Люди стараются изо всех сил, но выровняться мы сможем не раньше, чем через год. Да и продать с прибылью получается далеко не всегда. С кочевниками торговли почти нет — у них осталось очень мало мужчин, большие потери скота, и торговать просто нечем. На дорогах постоянные поборы, и если остался живым, то, считай, повезло.

— Мы вчера немного почистили этих незваных сборщиков платы за проезд.

— Да, нам уже рассказали, господин барон, но мы даже не знаем, радоваться этому или нет.

— Это почему? — не понял я.

— Ну, герцог Велина уже давно намекает, что нам лучше присоединиться к его землям. На дорогах на север постов почти нет, да и плату они берут вполне терпимую. А после того, как вы... хм... почистили дороги, совершенно непонятно, что решит герцог Велина. Может перекроет дороги, а может и сюда приедет поквитаться за своих людей.

— Пусть приезжает. Это земли леди Вероны, так что и порядки здесь будет устанавливать она, а не герцог.

Глава города вздохнул.

— При всём уважении к вам, господин барон, герцог за пару дней может собрать несколько сотен солдат. К тому же, у него на службе есть боевой маг. Если герцог захочет применить силу, то от нашего города вообще ничего не останется.

— Да пусть приезжает — отмахнулся я — Вон за тем столом сидит лорд Леран, маг столичной стражи. Думаю, у него найдётся о чём поговорить с магом герцога — мужчина оглянулись на мага, но радости у них не прибавилось. Пришлось пообещать — Ну а мой отряд побудет несколько дней у города. Отдохнём, осмотримся, подождём новостей от герцога.

Мужчины переглянулись.

— Возможно, это будет наилучшим выходом из ситуации. Неизвестно, что и когда решит герцог, но горожанам будет спокойнее.

— Для вашего спокойствия я могу оставить десяток-другой своих солдат и подольше.

Глава города замялся.

— Город пока не может оплачивать услуги наёмников.

— Им уже заплачено за пять месяцев вперёд, так что вам надо будет обеспечить только питание и жильё. Ну а потом видно будет.

— А кому они будут подчиняться? — осторожно спросил глава.

— Раз плачу я, значит только мне. На стенах и воротах они стоять не будут. Основная задача — патрулирование и зачистка дорог. Они не лезут в ваши дела, вы не лезете к ним.

— Мы подумаем — с сомнением произнёс глава — Всё-таки военные, которые никому не подчиняются...

— Они подчиняются мне — со значением произнёс я — и временно будут выполнять задание рядом с городом. В самом Сундуре за порядок отвечаете вы.

— Мы подумаем — снова повторил глава — И у нас ещё небольшой вопрос.

— Говорите — я отхлебнул вина.

— Нам доложили, что на посту вы нашли большое количество отобранных товаров.

— Не скажу что большое, но повозки забиты под завязку — кивнул я.

— Мы бы хотели получить их обратно.

Я даже поперхнулся от таких слов.

— Это как?!

В разговор вступил глава торговцев.

— Вы же знаете, что по этой дороге в основном ездят торговцы из нашего города, поэтому почти все товары, что были собраны на посту, отняты у наших торговцев.

— А тех, кто ехал из земель герцога, пропускали без поборов?

Глава замялся.

— Ну... их обозов было значительно меньше.

Некоторый резон в словах купца был — раз уж я отобрал награбленное, то вроде как надо вернуть всё пострадавшим.

— И что вы потом будете делать с товарами?

— Соберём совет, поделим и раздадим.

— Вот просто соберётесь и поделите?

— Нам бы не хотелось утруждать господина барона такими подробностями.

Торгаш смотрел на меня честными-честными глазами, но мне даже стало смешно. Ага, соберут совет и поделят.... между своими и особо приближёнными.

— У меня другое предложение — усмехнулся я — Все товары будут выложены во дворе и любой желающий может прийти, указать пальцем и сказать: «Моё». С единственным уточнением — при этом будет присутствовать господин Леран. Он маг и прекрасно чувствует, когда человек лжёт. Сказал правду — забирай свой товар. Соврал — значит, как вор лишишься руки, да и языка, который солгал.

Главы сдержались, не стали оборачиваться и смотреть на Лерана, но откровенно скисли.

— Господин барон, на таких условиях ни один человек не рискнёт заявлять свои права.

— Значит, никто ничего не получит. Мне эти товары тоже не нужны, так что можем решить вопрос полюбовно — за полцены. Вы вернёте товар себе, я буду знать, что тоже не зря старался.

Глава купцов скривился.

— Господин барон, покупать собственный товар даже за полцены, это...

— Тогда заявите свои права при маге. А если не будет желающих ни клясться, ни покупать, я могу отвезти товары в Ларузу и продать там за полную стоимость. Только и всего.

— Это... это... нечестно!

— Будете жаловаться и подавать в суд? — хмыкнул я. Главы промолчали — Ладно, на сегодня всё. Я устал, люди устали, да и вам надо подумать.

Стоило торговцам уйти, как Лысый снова пристроился за мой стол. Хорошенько приложился к кружке, утёрся и довольно произнёс.

— А хорошо ты их приложил, командир! А то вишь, пришли, губы раскатали. Всё бы им на халяву получать!

Я мрачно глянул на наёмника.

— Лысый, у меня к тебе не очень приятный разговор — тот сразу подобрался, внимательно глядя на меня — Когда мы заключали договор, я сказал, что на добычу не претендую, и вся она пойдёт вам. Так? — Лысый кивнул — Так вот, обстоятельства изменились, и мне понадобится много оружия и товаров. На какую долю я могу рассчитывать?

Лысый немного растерялся.

— Ну...

— Могу я рассчитывать на оружие тех, кого я убил своей магией?

— Ну... Командир, ты хоть скажи, что задумал, а то как-то всё непонятно.

— Скажу — я тоже приложился к кружке — Мы постоим здесь дня три-четыре, подождём, что решит герцог Велина, а потом я хочу съездить к кочевникам. Ты сам слышал, что у них всё плохо, вот я и хочу собрать обоз, загрузить туда всё оружие, товары, что мы забрали, взять всех лишних лошадей, и отдать кочевникам.

— За просто так?!

— За просто так — кивнул я.

— Командир, ты хоть представляешь, какие это деньги?

— А ты тоже представь. Когда был бой у Глубокой, через мост пропускали только женщин, детей и стариков. Из воинов уходил только один из десяти, да и то только для того, чтобы защищать женщин и детей. Все остальные воины погибли в бою. Многие потеряли и животных, и домашнее барахло. Вот и представь, что там сейчас творится. Всех, конечно, не накормишь и не согреешь, но кому-то вовремя поданная горсть зерна может спасти жизнь. Кому-то и тонкое одеяло будет в праздник, про лошадей и оружие можно вообще не говорить — я снова приложился к кружке — Если бы вы были моими солдатами, я бы и спрашивать не стал, но у нас договор. Поговори с остальными — какой долей я могу распоряжаться. Если товаров будет мало, я прикуплю у вас или в городе. Деньгами рассчитаюсь когда вернёмся в Даргау. И ещё. В городе или на рынках обязательно должны быть хотя бы несколько кочевников. Пусть их найдут и приведут. Они лучше знают, что сейчас надо. Поговорим, может ещё что особое прикупим.

Лысый покрутил головой, сморщился, даже почесал в затылке.

— Ну, командир, умеешь ты задачки загадывать. Ребята, наверное, уже всё прикинули, в уме поделили. И вдруг отдать?

— Отбирать я не собираюсь, прошу только свою долю. И ещё подскажи остальным, что с обозом я таскаться не собираюсь, так что он пойдёт к кочевникам или в Ларузу. Там тоже придётся отдавать за бесценок. Да, и ещё. Глава сказал, что город верен присяге, но мало ли кто решит вспомнить былые обиды, так что на эти дни, что мы здесь, посты ставь двойные. И ещё. Завтра с утра отправь на северную дорогу человек пять с запасными лошадьми. Пусть выберут место поукромней, но чтобы можно было наблюдать за дорогой. Если появится герцог, да не один, пусть сразу отправляют к нам несколько гонцов — я снова приложился к кружке — Не хотелось бы проснуться с мечом у горла.

Лысый кивнул.

— Сделаем.

Номер, который достался мне, по словам хозяина был лучшим, но из «лучшего» была только двуспальная кровать, застеленная серыми простынями. Вместо матраса самая настоящая перина, но у меня от неё сразу заболела спина, и я скинул её на пол. Вещь хорошая, полезная, но чтобы спать на ней, нужна привычка. А я после всех своих странствий предпочитал что-нибудь упругое и твёрдое. Компромисс всё-таки был найден — хорошенько потоптавшись на ней, я превратил перину в некое подобие блина. Или заготовки для ватрушки. Короче, почти плоская тонкая серёдка и пухлые края. Теперь можно и спать. За охрану я не беспокоился — за дверью уже устроилось двое наёмников, ещё двое прогуливались во дворе. Обновив таймеры своих мин, я с лёгким сердцем улёгся спать. Почти отпуск — никуда торопиться не надо. Ешь, пей, спи. А проблемы будем решать по мере возникновения.

Проснулся от того, что поднявшееся солнце стало настырно светить прямо в глаза. Покрутился немного, но снова уснуть не удалось. Прислушался — вроде во дворе кто-то разговаривает. Слов не разобрать, но говорят спокойно, без надрыва и угроз. Почти как в деревне — мужики что-то обсуждают, никуда не торопясь.

Вставать всё-таки пришлось. За дверью так и стояли мои охранники. Уже другие, но всё равно охрана. Кивнув им, я неспешно вышел во двор. Огляделся по сторонам, но народу было подозрительно мало. Двое у денежных повозок, двое у ворот, ещё двое что-то делали с колесом одной из повозок. А остальные где? На массовое дезертирство не похоже — слишком уж спокойны были наёмники. А, ладно, спрошу потом у Лысого.

Умылся холодной водой из бочки возле колодца и жить как-то сразу стало веселее. Стоило зайти в обеденный зал, как тут же подскочил хозяин.

— Что приготовить, господин барон?

Можно было и попривередничать, но я только отмахнулся.

— Тащи что есть.

В зале уже никого не было, и я неторопливо ковырялся в тарелке, прикидывая, чем же мне сегодня заняться. На посту не стоять. Ехать в Сундур и болтаться по улицам, а уж тем более общаться с местным начальством не хотелось. Новости от герцога Верина могут появиться в любой момент, но всё-таки ему нужно что-то решить, да и солдат за один день собрать трудновато. Скорее всего, раньше завтрашнего дня он не появится. И чем же мне тогда заниматься? Вроде уже выспался, наелся. Погулять? Это если один и занимаешься чем хочешь. А за мной сразу увяжется Ленар, пара его охранников да пара моих. Все будут старательно смотреть в стороны, но уж точно не пропустят ни единого моего чиха. Под таким присмотром даже по бабам не сходить. Только представишь, что за стенкой сидят пять человек и прислушиваются к каждому шороху и стону, и сразу всякое желание пропадёт. Видно придётся тупо сидеть и тупо ждать новостей.

Я плеснул себе травяного отвара, заменявшего местным чай, и тут появился Лысый. Уселся, не спрашивая разрешения, тоже налил себе отвара и с наслаждением опрокинул в себя. Выглядел он неважно — осунувшийся, с покрасневшими глазами

— Хорошо погулял? — на всякий случай спросил я.

— Если бы! Ты меня вчера почти напугал, так что всю ночь пришлось посты проверять да следить, как бы чего не случилось.

— Не случилось?

— Всё нормально. Никто никуда не лез, все спали. Утром всех покормили, те, кто был в карауле, уже спят. Пять человек отправил на северную дорогу. Приходил лекарь, проверил раненых.

— И как?

— Всё нормально. У двоих небольшой жар, но раны чистые, так что обойдётся. Остальным дал задание чистить оружие и приводить в порядок амуницию.

— Чем заняты возничие герцога?

— Сказал им почистить и напоить всех лошадей.

— Не ворчат?

— А с чего ворчать? Денежку за несколько ней заплатили, кормёжка от пуза, работа привычная, никто не гоняет и не орёт. Как бы еще не начали проситься остаться в отряде — хмыкнул Лысый.

— Когда только всё успел? — Невольно удивился я.

— Так я же ещё и не ложился — снова усмехнулся Лысый.

— Ещё какие новости?

— Я вчера поговорил с ребятами насчёт твоей доли — Лысый стал серьёзным.

— Ну и...?

— С одной стороны, у нас договор. Ты командуешь, мы воюем, и вся добыча должна принадлежать нам — я кивнул — С другой стороны, никто и представить не мог, что у нас будет такая работа, такие бои и такая добыча. Когда мы попали в засаду, ты перебил больше половины, а замок Донава вообще взял в одиночку. И всё равно всю добычу отдал нам — я снова кивнул — На том посту ты перебил больше половины солдат и тоже не заикался о свое доле, пока глава Сундура не заговорил о кочевниках.

— Короче, что решили?

— Решили пока поделить по количеству убитых. Мы уже продали оружие баронов, так что всё оружие с поста — твоё. Половина товаров тоже твоя. К тому же, мечи и броню баронов продали очень выгодно, и если ты доплатишь сотню золотых, то всё, что у нас сейчас есть — твоё.

Весьма странные расчеты, но наёмники лучше знают что почём.

— А лошади?

— Забирай — небрежно бросил Лысый.

— Без доплаты? — на всякий случай уточнил я.

— Кто хотел — уже поменяли лошадей — усмехнулся Лысый — Типа лошадь продал, свою продал, доплатил и купил получше.

— Ну что ж, если вас это устраивает, то и я не против. Остался один момент — я смогу рассчитаться только когда вернёмся.

— Почему? — нахмурился Лысый — Денег у нас несколько ящиков. Всё равно ты сам решаешь, что и куда тратить.

— Мне могут понадобиться деньги на другое.

Лысый помолчал, разглядывая меня, потом вздохнул.

— Для нас сотня — это много, да ещё неизвестно, увидит ли кто из нас завтрашний день. Опять же, как вспомню, как ты притащил четыре тысячи... Ладно с мужиками я договорюсь — Лысый зевнул — Ладно, вроде всё рассказал. Пойду спать.

— Сказал кому-нибудь кочевников поискать?

— А чего их искать? — Лысый снова зевнул — На соседней улице есть небольшой рынок, там как раз один приехал, шкурами торгует. Ему уже сказали, чтобы пришёл.

Я даже головой качнул.

— Как ты всё успеваешь?!

Лысый снова зевнул, и, вставая, с усмешкой бросил.

— Дрыхнуть меньше надо.

Посидев ещё немного, вышел во двор, но проверять и командовать не хотелось, и я устроился на скамеечке у крыльца. Солнышко уже припекала, и меня снова потянуло в сон. Немного напрягало почти полное отсутствие наёмников, и я мысленно стал прикидывать кто где. Восемь раненых, скорее всего, отдыхают на сеновале. Человек десять из тех, кто стоял на постах ночью, тоже спят и, скорее всего, тоже на сеновале. Пятерых отправили сторожить северную дорогу. Шесть человек во дворе, минимум двое должны охранять лошадей. Получается примерно тридцать один, а со мной приехало тридцать два. Вроде более-менее сходится. Успокоившись, откинулся на стенку, наслаждаясь солнечным теплом.

Только начал задрёмывать, как рядом раздалось:

— Эй, служивый! — кого ещё принесло и к кому обращаются? Тут же кто-то пнул меня по сапогу — Эй, просыпайся!

Похоже, кому-то придётся начистить морду за грубость. Приоткрыв глаза, разглядел поджарого мужчину среднего роста.

— Чего тебе?

— Мне? Ничего. Но утром приходил кто-то из ваших и сказал, что ваш барон хочет поговорить с кем-нибудь из кочевников. Я пришёл. Иди, скажи своему барону.

Кочевник говорил без всякого уважения, но в этом я сам был виноват. Парадную одежду я одевал всего пару раз, и сейчас внешне ничем не отличался от любого другого наёмника из собственного отряда. Вздохнув, я сел поудобнее.

— Я барон.

Кочевник оглядел меня с головы до ног.

— Не врёшь?

— Тебе что, мои грамоты и родословную показать?

Мужчина снова оглядел меня.

— Да мне вообще-то без разницы. Если и врёшь, то перед своим хозяином будешь оправдываться сам.

— Эт точно — кивнул я и сам внимательно оглядел мужчину.

Внешне кочевники (во всяком случае, те, кого я видел) выглядели вполне как европейцы, разве что глаза чуть раскосые. Этот тоже ничем не отличался от моих наёмников, и разницу можно было заметить только в деталях. Меч чуть сильнее изогнут. Покрой сапог чуть другой. У куртки запАх больше да ещё и какая-то вышивка на рукавах и по низу. Шапка чем-то отдалённо напоминала наши будёновки. А ещё бросилось в глаза чрезмерно худое лицо. Такое бывает, когда люди недоедают или сильно болеют.

— Ты сам-то кто?

— Вивант из рода Люмжина.

— А я барон Крайна, Хранитель леди Вероны. Будем знакомы.

На Виванта мои титулы не произвели ни малейшего впечатления.

— Что хотел?

— Поговорить хотел, узнать, что у вас творится.

— И зачем тебе это?

— Хочу помочь. У нас тут есть... хм... некоторый запас товаров, и я подумал, что они больше пригодятся вам, кочевникам. А ещё, наверное, надо будет прикупить продовольствие и ещё что нужное.

Во взгляде Виванта появилась настороженность и даже какая-то непонятная враждебность.

— С чего вдруг такая доброта?

Глупо было ожидать мгновенной благодарности от совершенно чужого человека, но необходимость ещё и упрашивать принять помощь, да и откровенная неприязнь во взгляде кочевника мгновенно всколыхнули дремавшее в душе раздражение.

— Если ты уже забыл, я — Хранитель леди Вероны, а значит хранитель её земель, и меня касается всё, что касается леди Вероны. Я убивал ваших воинов, когда они напали на пограничные посты земель леди Вероны. Я сражался бок о бок с Дарджином, мы вместе старались защитить ваших женщин и детей, укрывшихся на землях леди Вероны. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы ваши женщины и дети пережили ближайший год, и без сомнений и сожалений вырежу всех до единого, если вы попытаетесь сделать что-то против леди Вероны. Как говорят на моей далёкой родине — ничего личного, только ради дела. Я — Хранитель, и этим всё сказано. Я не прошу ни любви, ни уважения, мне важно только благополучие леди Вероны. Помни об этом.

Кочевник мрачно смотрел на меня.

— Ты знал Дарджина?

— Я разговаривал с ним как с тобой, мы вместе ехали в тот последний бой.

Кочевник скривился.

— Только Дарджин погиб, а ты сидишь здесь и хвалишься своими подвигами.

Возразить было нечего, оправдываться — глупо, но я всё-таки медленно, старательно подбирая слова, попытался объяснить свои действия.

— Ты прав, мы тогда вообще не думали, что кто-то останется в живых. Но это случилось, и я до сих пор не знаю, почему и как это произошло. Ты можешь не верить мне, можешь плевать в мою сторону, можешь не есть хлеб, который я привезу, не брать в руки меч и не седлать коня, которых я привезу. Это делается не для тебя — ты воин, и выживешь даже в пустыне. Это делается для ваших женщин и детей, которые могут умереть от голода. Поэтому я снова спрашиваю — ты поможешь выбрать и купить именно то, что вам сейчас нужно, или мне выбирать на своё усмотрение?

Кочевник долго молчал, глядя тяжёлым взглядом мне в переносицу. Видно было, что он разрывается между желанием зарубить меня и чувством долга перед родом, и долг всё-таки победил.

— Нам очень много чего нужно — буркнул он, наконец.

— Во дворе стоит восемнадцать повозок с товарами, которые мы забрали у солдат герцога Велина. Что пригодится — оставим, что не нужно — продадим. В загоне напротив полсотни лошадей для вас. В повозках ещё оружие примерно для сотни воинов. Зерна нет, и его придётся покупать. Если этим займёшься ты, то может даже получится купить подешевле.

— На это нужны деньги.

— Я могу выделить... — тут я задумался. Сколько? Мне ещё перед наёмниками и Вероной отчитываться. Ладно, деньги дело наживное — Я могу выделить пятьсот золотом — у кочевника — расширились глаза от изумления — Бери только самое необходимое, в первую очередь продовольствие. Я не собираюсь указывать тебе что покупать, но мы пока мало знаем друг друга, так что деньги будут у моего человека. Ты выбираешь, торгуешься, он расплачивается и отчитывается передо мной.

Кочевник поморщился, но кивнул.

— Когда всё нужно купить?

— Думаю, дня три мы точно простоим, так что не торопись, а то торгаши это поймут и поднимут цены.

Мужчина вдруг улыбнулся.

— Я ведь тоже не первый день здесь. С торговлей сейчас плохо, так что мне с радостью и большой скидкой продадут всё что угодно.

— Гнильё только не бери — для своих всё-таки — вдруг забеспокоился я.

— Мне поклясться?

— Я просто расскажу остальным, что все закупки делал ты — усмехнулся я — Думаю, слова ваших женщин и старейшин будут для тебя намного весомей, чем клятва перед каким-то хранителем.

Кочевник хмыкнул.

— Я сам буду проверять каждый мешок.

— Значит договорились. Подождём до вечера — может кто-нибудь придёт за своим товаром, а тогда уж и проверим что у нас есть.

— Никто не придёт — вдруг заявил Вивант.

— Это почему? — удивился я.

— Какой дурак рискнёт заявлять свои права при маге? А вдруг ты нечаянно ошибся, спутав свой товар с чужим? И лишаться из-за этого руки? Дураков нет.

— Ты уже знаешь об этом условии?

— Так вчера вечером уже все знали, ночью крутились, прикидывая и так, и этак, а утром твёрдо решили — собственные руки гораздо дороже даже десятка золотых.

— Неужели нет уверенности, что опознают свой товар?

— А если ошибёшься хоть в одной иголке? К тому же, часть товара торгаши Сундура везли, а часть купцы с других земель. Мастеровые, кто и в самом деле мог бы узнать свой труд по малейшей царапине, деньги за него всё равно уже получили, так зачем рисковать из-за лишней монеты?

— Ну ладно, — с некоторым сомнением протянул я — пойдём смотреть товары.

Повозки стояли рядами, и разгружать их было достаточно удобно. Я приказал собрать всех свободных на разгрузку, и вскоре двор стал напоминать базар. Чего только не было в ящиках и мешках! Всякая мелочь типа ниток и иголок, ткани, посуда, одежда и пр. и пр.

Вивант быстро просматривал содержимое, часть товаров сразу убирали обратно в повозки, а часть относили к забору и раскладывали по примерно однотипным группам. Вскоре я вроде понял, по какому принципу Вивант делит товары. В повозки шло только самое дешёвое, а красивое и качественно относили к забору.

— Слушай, — остановил я его — ты как-то не так делишь. Зачем отложил целый ящик хороших ножей? Зачем их продавать?

— Продавать? Их никто не купит, да я и не собираюсь продавать. А вот поменять с выгодой вполне можно. За пару таких ножей я могу выменять три вполне хороших, пусть и без красивостей. Нам сейчас важна не красота или дороговизна, а количество.

— Почему не купят? — не понял я — Ведь за полцены!

— В городе только и разговоров, что герцог Велин может пожаловать в любой момент, да и не один. Что он решит сделать с тобой и с городом — одни боги знают. И что из этого следует?

— Что?

— Что сейчас для всех гораздо важнее деньги, а не товары. Деньги проще спрятать, с ними проще убежать. Точно, нам нужно всё купить сегодня или, в крайнем случае, завтра до обеда. Народ напуган и с удовольствием отдаст товар. Да ещё и спасибо скажет.

— А с теми товарами что делать? — я кивнул на груду мешков у забора.

— Поменяем.

— Ты же сам сказал, что сейчас всех будут интересовать деньги, а не товар. Какой смысл устраивать обмен?

Вивант снисходительно глянул на меня.

— Деньги платить не надо. Раз. Я дам скидку, ну, допустим, в десятую долю. Тот же кузнец, не выходя из дома, поменяет нам три своих ножа за полную цену и получит два очень хороших со скидкой. Потом продаст уже их за полную цену. Выгодно? Ещё как.

Я с сомнением оглядел Виванта — больно уж он оживился, да и объяснения довольно странные. Почти наверняка хорошенько погреет на этом руки. Но что это меняет? Всё равно я отдаю товары даром, да ещё и приплачиваю. В конце концов, всё деньги и товары достанутся кочевникам. Да и Виванта неплохо бы «подкормить» — почувствовав вкус денег, он в дальнейшем вполне может стать моим «агентом влияния» среди кочевников. Если уж думать на годы вперёд, то надо и такую возможность предусматривать.

Оглядевшись, заметил одного из своих десятников.

— Залус! — тот торопливо подбежал — Слушай, у нас есть кто-нибудь, кто в торговле разбирается?

— На базаре надо что прикупить?

— Да как сказать... Сегодня и завтра закупками будет заниматься вон тот — я указал на кочевника — Вивантом зовут. Менять будет, покупать, но деньги я ему пока не доверю. Короче, надо присматривать, чтобы ерунду не покупал, деньги за ним носить и расплачиваться, если сделка более-менее честная.

— Ну... — Залус даже в затылке почесал — Есть у нас двое, так с ними на рынок хоть не ходи — за каждую монетку готовы торговаться.

— Жадные?

— Не то чтобы жадные, но выгоды своей точно не упустят.

— Может это и хорошо. Ладно, пришли их к денежной повозке, а я пока деньги приготовлю.

Залус кивнул, а я отправился к своему передвижному сейфу. Охрана покосилась на меня, но ни слова не сказала. Забравшись вовнутрь, проверил ловушки на ящиках, но всё было нормально. В семи ящиках было сложено железо с песком, но об этом знали только самые доверенные. Всё-таки нашу главную задачу — ловить бандитов на живца — никто не отменял. Пусть думают, что повозка забита золотом, сюрприз будет. Но один ящик я, слава богам, оставил с настоящим золотом. Мало ли, продукты прикупить, лошадей, оружие. Теперь эти деньги пригодились. Я быстро отсчитал сотню и замотал в кусок тряпки, валявшийся в повозке. Это только звучит красиво и богато, а на самом деле местные золотые монеты были раза в два больше и толще наших пятаков, и сотня монет — всего лишь пригоршня металлических кружочков.

Снаружи у повозки уже ждал Залус с двумя наёмниками.

— Пико и Теранал — он кивнул на наёмников.

— Кто будет старшим?

Мужчины переглянулись, потом один чуть выступил вперёд.

— Я, господин барон. Тераналом зовут.

— Ну что ж, Теранал, слушай задачу. Я решил отдать всё захваченное на посту кочевникам. Этого всё равно будет мало, поэтому надо будет прикупить зерна, ещё чего. Командовать будет вон тот кочевник. Зовут Вивантом. Он лучше знает, что сейчас нужно в степи. Ваша задача — присматривать за тем, как он будет торговать и что покупать, но особо не вмешивайтесь. Вивант сказал, что многие торговцы сейчас, перед появлением герцога Велина, предпочтут побыстрее распродать товар и получить деньги. Ещё он сказал, что всё надо купить до завтрашнего обеда, пока герцог и в самом деле не появился — наёмники переглянулись — Ещё Вивант хочет поменять часть дорогого товара на более дешёвый, но чтобы было больше по числу. Короче. Вот сотня золотых — я протянул деньги — Будьте рядом с Вивантом, присматривайте, платить за покупки будете вы. Вечером расскажете что и как. На всё про всё я могу истратить пять сотен, поэтому сильно не жмитесь, а то можно время упустить. Если Вивант прав, на выгодную торговлю и закупки у вас сутки. И ещё. На обмен пойдёт примерно треть товара, а закупить надо много. Наверное, придётся нанять ещё десяток-другой телег. Ехать тут дня два-три в одну сторону, из этого и считайте. Задача ясна?

Мужики переглянулись.

— Сделаем, господин барон.

Торговля (в смысле купли-продажи и споров до хрипоты за каждую монетку) никогда мне не нравилась, поэтому, спихнув работу на подчиненных, я решил прогуляться по пригороду. Как говорится, на людей посмотреть, себя показать. Да и пора уже решать — как встречать герцога Велина. Судя по разговорам, человек это серьёзный, власти, денег и солдат у него хватает. И за Сундур он решил взяться вполне предсказуемо, и солдат прислал вполне в духе местных нравов. И что он будет делать, получив известие о гибели своих солдат? Не обрадуется, это как минимум. Может даже поорёт и велит повесить того солдата, что принёс дурную весть. А что дальше? Для начала надо собрать хоть какую-то информацию о наглеце, назвавшем себя Хранителем Вероны. Но информации ноль, и герцог задумается — как тридцать наёмников за несколько минут уничтожили его сотню, укрытую за стенами поста. Тут вспомнит про столичного мага, непонятно как оказавшегося у поста, и снова задумается. Столичные маги просто так в глуши не появляются и посты не захватывают. Значит можно предположить, что король решил поддержать леди Верону в наведении порядка и прислал одного из своих магов. Сводить счёты с магом — значит в открытую поругаться с нашим королём. Даже если маг умрёт «естественной» смертью, в это никто не поверит. Пойдёт герцог на такой конфликт даже ради такого выгодного приобретения как Сундур? Сомнительно. Оставит всё как есть? Ещё более сомнительно, и наиболее вероятной целью стану я — безвестный барончик, появившийся неизвестно откуда с жалким отрядом наёмников. В идеале герцог должен сначала отправить людей на разведку — разузнать что с городом, кто я такой, чем занимаюсь, какие у меня планы. Это в идеале, но герцог могуч, самоуверен, а я в его глазах жалок и беспомощен. Значит... он, скорее всего, наскоро соберёт солдат и явится «с дружеским визитом». чтобы все увидеть своими глазами и на месте разобраться с наглым Хранителем. Приедет открыто, чтобы все видели его мощь. И лагерем встанет где-нибудь на открытом месте. Там можно по максимуму использовать численное превосходство, и нападать всей толпой — почти гарантированная победа. Это он так может подумать. А я вот думаю, что в чистом поле одного залпа моей огненной шрапнелью будет достаточно хоть для сотни, хоть для тысячи солдат герцога. Но с герцогом наверняка приедет его боевой маг, и вся моя магия вихрей может мгновенно превратиться в красивый мыльный пузырь. Я уже немного воевал с магами, и воспоминания об этом остались самые неприятные. Может получится привлечь Ленара? Он всё равно за мной потащится, так почему бы ему не взять вражеского мага на себя? Даже не драться, а хотя бы просто отвлечь внимание. Я разберусь с герцогом и солдатами, а потом что-нибудь придумаю и для мага.

Планировка Сундура была простенькой. Сам город прижался к большому холму, закрылся стеной, но сейчас он меня не интересовал. Пригород чем-то напоминал ёлочку, обращённую верхушкой на запад. Ствол — главная дорога, ведущая к городским воротам; веточки — поперечные улочки и проулки. Между городскими стенами и пригородом полоса чистой земли метров триста шириной. Как раз у основания ёлочки дорога разветвлялась — основная шла к воротам, а вторая поворачивала на север, метров пятьсот шла вдоль домов и заборов, а потом ещё с километр шла по почти пустому полю и скрывалась между холмами. Я остановился, разглядывая местность. Если воевать, то лучше использовать уже проверенную тактику — устроить завалы на склонах холмов, а на проходе поставить заставу, запирая её для всех пришлых. Только надо ли так делать? Всё-таки герцог — это не непонятные степняки, появившиеся из ниоткуда. Я на своей земле, в своем праве, но убийство герцога захудалым бароном никто не простит. Если я правильно помню нашу историю, герцогов (родню королей) убивать было не принято. Могли убить на войне, во время большой битвы, но в повседневной жизни это не приветствовалось. Король мог заточить в какую-нибудь крепость, взять в плен, но сама мысль, что родственника короля можно лишить жизни, считалась крамолой. Значит, я могу себе позволить только пленение герцога, иначе проблем у Вероны будет выше крыши. Опять же, зачем мне этот герцог? Кормить, поить, охранять, да ещё и неприятности разгребать большой лопатой?

В идеале нужно герцога встретить, очень вежливо поговорить, ответить на все вопросы и очень вежливо отправить обратно. В город пускать нельзя ни под каким видом! Солдаты по указке герцога начнут пьянствовать и гулеванить, а мне придётся вылавливать их по закоулкам. Нет, в город и дальше по дороге не пущу.

Пройдя дальше по дороге, снова огляделся, выбирая подходящее место. Да, где-то здесь, на середине поля, и надо встречать. Могут запросто окружить, но и я могу бить не задумываясь и не беспокоясь, что задену постройки или кого-то из горожан.

И ещё надо придумать, что и как говорить герцогу, чтобы не оскорбить, не спровоцировать, и чтобы он сам решил уехать подобру-поздорову. В принципе, что делать — понятно, а вот что и как делать практически? Я ведь этого герцога в глаза не видел и понятия не имею о его характере, его замашках и прочее и прочее. Придётся импровизировать и действовать по обстоятельствам.

Задумавшись, повернул обратно, и машинально отметил пару наёмников своей уже привычной охраны. Странно, что Леган в этот раз не увязался за мной. Может у него дар ясновиденья, и он заранее знает — стоит меня защищать или я и сам справлюсь? Некстати, но в том бою у поста я даже не почувствовал, как он меня защищает. А может никакой защиты и не было? Лучников на стенах я снёс сам, солдат, что были невдалеке, убили уже мои лучники. А Ленар вроде как рядом, но не надоедает, всё время старается держаться в тени. Я даже не знаю чем он вообще занимается. Надо будет у Лысого поинтересоваться.

Пока возвращался обратно, обратил внимание, что на улицах вроде стало оживлённей. Вроде народа столько же, но движения у людей чуть энергичнее, взгляды чуть веселее. Когда подошёл к нашей таверне, стала понятна и причина — у входа с десяток телег, во дворе десятка два мужиков, похожих на торговцев. Куча мешков и ящиков у забора заметно уменьшилась, зато в рядах наших повозок прибавилось пяток двуконных повозок (без лошадей, разумеется). Я ради интереса заглянул в них, но увидел только мешки. Может зерно купили?

Пико, Теранал и Вивант о чём-то разговаривали с торговцами, и выглядели очень внушительно — осанка, выражение лица говорили о том, что перед вами очень уважаемые торговцы. Правда, заметив меня, Теранал, враз растерял свою значимость и подошёл уже как обычный наёмник.

— Как торговля? — поинтересовался я.

— Очень хорошо, господин барон. Только что тысячу подков купили.

— Сколько?! — опешил я. Потом дошло — тысяча подков — это по четыре на коня, значит можно подковать только двести пятьдесят лошадей. Не так уж и много для степного народа — Что ещё купили?

— Вивант в основном железо всякое берёт — детали для сбруи, котлы, наконечники для стрел и прочее. Зерна двести мешков купили, соли двадцать мешков. Местные как узнали, что мы берём помногу да сразу расплачиваемся, так сразу сбежались. Только и спрашивают, что ещё надо и сколько возьмём. И это, мы ту сотню, что вы дали, почти истратили. Ещё надо, господин барон. Как раз торговля пошла, только покупай.

Сотню золотом за те два часа, что я гулял? Такими темпами они все пятьсот, что я решил выделить на закупки, ещё до вечера истратят. И отпираться поздно — сам сказал.

— Ладно, пойдём, дам сразу две сотни. Только без шика. Понял?

— Да мы ж понимаем — сделал серьёзное лицо Теранал, хотя чувствовалось, как его распирает от возбуждения — всё-таки не каждый день тебе позволяют потратить полтысячи золотом на своё усмотрение.

Выданных денег до вечера хватило, и больше меня не беспокоили. Только и оставалось, что сидеть на лавочке и наблюдать за суетой вокруг. К вечеру пригнали ещё с десяток гружёных повозок, и во дворе стало совсем тесно. Люди приходили, уходили, в таверне кормили почти непрерывно всех, кто заходил, уже не спрашивая, из моего они отряда или просто зашли посмотреть на новый рынок. Хозяин таверны всё-таки подошёл и извиняющимся тоном начал рассказывать, что посетителей много, расходы большие. Это было ожидаемо, так что я молча протянул ему с десяток золотых, и на этом вопрос был исчерпан.

Ближе к вечеру появился и Лысый. Походил по двору, присматриваясь к суете, но вмешиваться не стал. Присел рядом со мной на лавочку, долго молчал.

— Что делать будем? — сказал он, наконец.

— Ты о чём?

— Я о герцоге. Неспокойно мне как-то. А тут ещё такой обоз образуется. И бросать жалко, и с ним далеко не уйти. Как воевать будем?

— Никак — разморённый теплом и ничегонеделанием, я даже зевнул — За пригородом есть довольно большое поле, там герцога и встречу.

— Один?

— Совсем один — хмыкнул я — Ну, разве что Леран со мной поедет.

— А мы?

— А вы в полной боевой готовности будете ждать на дороге у посёлка. Если разговор пройдёт хорошо, вы не понадобитесь. А если плохо, то ваши мечи уже ничего не изменят. Просто развернётесь и уедете.

— У нас договор — набычился Лысый.

— У вас договор воевать, а не умирать — уточнил я — Если я не справлюсь, то вам там точно делать нечего, только погибните зря. Сундур будет потерян, а вы вернётесь в Даргау и будете продолжать зачищать дороги. Приказ ясен?

Лысый сразу подобрался.

— Ясен, господи барон.

Ночь прошла спокойно, да и до обеда ничего интересного не случилось. А часа в три прискакал гонец на взмыленной лошади.

— Едут!

— Кто едет и сколько?

— Наверное, герцог. Во всяком случае, видели какой-то вымпел. Колонна всадников, впереди дозор. Я успел насчитать сотни полторы, и командир сразу отправил доложить. Сколько там на самом деле, я не знаю.

— Тебя не видели? Не погнались?

— Нет. Мы нашли удачное место — вся дорога как на ладони, а невдалеке ещё одна просёлочная. По ней и ускакал.

— Почему остальные не вернулись?

— Остались посчитать сколько там на самом деле, а меня отправили предупредить. Как досчитают, так тоже приедут.

— Понадеемся — помрачнел я — Сколько у нас времени?

— От силы полчаса.

— Ладно, Лысый, командуй сбор. Раненых оставим охранять обоз, но если что случится, пусть уезжают сами.

— А обоз? — встрял подошедший Вивант.

— А что обоз? Можно отправить его прямо сейчас, но если что случится, вас всё равно догонят. Так что дёргаться не будем.

Приказа ждали, так что не было ни криков, ни суеты. Собирались быстро, деловито. Торговцы, услышав о приезде герцога, мгновенно рассосались, но на это никто не обратил внимания. Минут через двадцать отряд был готов и выстроился на улице. Я проехался вдоль рядов, всматриваясь в лица, но ни страха, ни растерянности не заметил. Хороший у меня отряд. Ещё бы вымпел с золотым драконом, и можно смело идти в бой. Жаль только, людей мало — два десятка моих и десяток Лерана. Появление такого отряда герцога только насмешит — при соотношении один к пяти ни один нормальный командир в открытый бой не вступит. Даже такой командир как я. Ладно, ещё посмотрим, к кому повернётся удача. Я поднял руку.

— Вперёд!

Минут через десять мы уже были на окраине посёлка и остановились, ожидая появления герцога.

Герцога не зря боялись — его солдаты могли нагнать страху на кого угодно. Даже у меня что-то шевельнулось, когда из-за холмов стала выползать колонна всадников. Ехали неспешно, ровными рядами по трое. Впереди пятеро с вымпелом, плещущимся на ветру, затем полусотня сплошь в кольчугах и шлёмах. Потом сотня с копьями, ещё одна наполовину с луками. Все на прекрасных лошадях, в хорошей броне. Как раз на середине поля остановились, развернулись к городу и замерли. Вперёд выехало несколько всадников и тоже остановились, рассматривая город.

Стоявший рядом Лысый глухим голосом сказал.

— Ну, всё, командир. Если герцог ещё и мага с собой привёз, то нам хана. Против такой силы нам и пары минут не продержаться.

— Я же сказал, что вы воевать не будете. Поеду я и господин Леран.

— Вдвоём?!

— Для разговора хватит.

— Если бы герцог хотел «поговорить». то приехал бы с обычной охраной человек в пятьдесят. Я уже много увидел твоих чудес, но на этот раз тебе не справиться.

— Что ты предлагаешь?

— Может, отступим? Против такой силы это не зазорно. Наберём ещё людей, а потом вернёмся.

— И оставить Сундур герцогу? Даже если он никого не тронет, как я буду смотреть в глаза людям? Кто станет меня слушать?

— Ну, если вспомнить войны за последнюю сотню лет, то это было сплошь и рядом. Глупо погибать из ложной гордости. Как говорили умные люди — проиграть бой не значит проиграть войну.

— Слушай, Лысый, мы ещё даже не знаем, зачем герцог припёрся, а ты уже готов бежать.

— Не бежать, а отступить. И герцог сюда явился явно не на Сундур полюбоваться.

— Ладно, хватит болтать. Это приказ.

Леран был как всегда бесстрастен. Ни слова не сказал, пока я разговаривал с Лысым, и лишь когда отъехали и нас никто не мог слышать, спокойно спросил:

— Вы и в самом деле намерены только говорить?

— Да, я намерен только говорить с герцогом. Плохо то, что, с ним может приехать и боевой маг, и я не уверен, что он не вмешается в наш разговор.

— Вы хотите, чтобы я воевал на вашей стороне?

— Меня вполне устроит, если вы проведёте время в разговорах о некоторых спорных аспектах магии. Самое поганое в таких встречах, что у кого-то могут не выдержать нервы, кто-нибудь слишком громко чихнёт, и из-за этого начнётся никому не нужная резня. Совершенно не хочется устраивать побоище перед городом.

— Будете использовать многократные заклинания как на том посту?

— Как раз и не хочется — помрачнел я — В чистом поле, в плотном строю... сами понимаете, что после этого будет.

Герцог выглядел как и положено герцогу — крепкий мужчина с властным лицом. Великолепный конь, великолепная броня с гравировкой, меч украшен драгоценными камнями. Лысый предлагал и мне одеться в парадную одежду, но я только отмахнулся. Против герцога я будут выглядеть бледно в любом случае.

С герцога вполне можно было писать картину про местного Наполеона, ожидающего ключи от местной Москвы. Спокойный, надменный, но всё-таки немного напряжён, словно чуть боится ошибиться в ожиданиях.

Когда до герцога оставалась метров тридцать, Лерон негромко бросил:

— Маг по правую руку от герцога. Довольно сильный. И у герцога мощный защитный амулет на груди.

— Сможешь удержать мага? — так же негромко спросил я.

— Попробую — Леран выглядел непривычно настороженным.

Когда до герцога оставалось метров пять, остановились, и, наверное, с минуту длилось взаимное разглядывание.

— Полагаю, барон Крайна? — спокойно спросил герцог.

А титул Хранителя он «забыл» сознательно, отметил я про себя. Сразу старается принизить, «поставить на место». Ну что ж, попробуем поиграть.

— Да, господин герцог — ответил я кротко — Можем мы поговорить наедине?

— А чем вас не устраивает данная компания?

— При всём уважении к вашим спутникам, не всё нужно знать даже им.

Герцог помолчал, разглядывая меня, потом почему-то оглянулся на своего мага. Тот сделал какое-то неопределённое движение плечами — типа, поступайте как знаете.

— Ну что ж, давайте поговорим — наконец смилостивился герцог и повернул коня.

Сознательно или нет, но он двинулся вдоль строя своих солдат. Почти как на параде в мою честь, только цель, похоже, была совсем другая — вправить мне мозги перед разговором.

Отъехав метров на пятьдесят от строя, герцог остановился и кинул на меня мрачный взгляд.

— Мне сообщили, что почти сотня моих солдат погибла где-то здесь.

— Сожалею, но последнее время места здесь стали очень вредными для здоровья. Только за последнюю неделю погибло три барона со своими дружинами, да ещё и ваши солдаты. Я уж не поминаю, что здесь творилось каких-то полгода назад. Там счёт вообще шёл на тысячи.

— И каждый раз в этом участвовал Хранитель.

— Что делать — такая работа.

— Пока это не касалось меня, мне было наплевать, но сейчас были убиты мои люди. За это придётся ответить.

— Тут вы правы, ответить придётся. Думаю, пять тысяч золотых, выплаченных леди Вероне, будет достаточной суммой.

— Что?! — герцог резко повернулся ко мне — Ты смеешь...

— Да, смею! — перебил я его — Банда дезертиров, которых вы не сумели держать в руках, явилась на земли леди Вероны и занимались грабежами и поборами. С бандитами я разобрался, так что претензии теперь у меня!

— Это были мои люди!

— То, что раньше они были под вашим командованием, я уже знаю. Или вы хотите сказать, что они действовали по вашему приказу? Надеюсь, вы понимаете, как может отреагировать наш король?

— Королям до таких мелочей дела нет — герцог скривился — Да и кто им об этом расскажет?

— В этом я почти согласен с вами, господин герцог. Если вдруг погибнет ещё две-три сотни солдат, наши короли не будут из-за этого ссориться. Тем более, что кто угодно подтвердит, что это именно ваш маг ошибся при построении заклинания, и именно поэтому получился такой печальный результат.

— А ты наглец — протянул герцог и в его взгляде даже промелькнул лёгкий интерес.

— Я просто реально оцениваю ситуацию. Мой маг как минимум свяжет действия вашего мага, а солдаты, которыми вы по праву гордитесь... — я потянул жезл из-за пояса — Сейчас я устрою маленький салют в вашу честь, и, думаю, вы взглянете на ситуацию по-новому.

Не дожидаясь согласия, я поднял жезл на манер ракетницы, направил его в сторону холмов, и выпустил небольшой светящийся вихрь в небо. И в самом деле как ракетница, только вот маленький шарик, достигнув верхней точки, разросся уже до нескольких метров в диаметре, и вдруг взорвался, обрушившись на землю огненным ливнем из сотен вихрей. Красивая огненная стена, как на наших фейерверках, только вот вихри и не думали гаснуть в воздухе, а обрушившись с глухим грохотом на землю, мгновенно превратили несколько сот метров поля в огненный ад. Где-то сзади раздавались крики, ржание лошадей, но я не отводил взгляда от лица герцога. Нет, он не испугался, но лицо закаменело.

— А теперь представьте на мгновение, что на этом поле были бы ваши люди — негромко сказал я — Я никому не желаю смерти, но это земли леди Вероны и только она будет устанавливать здесь правила. Если кто-то начнёт грабить или устраивать поборы на этих землях, наказание будет только одно. Ваших бывших солдат мы похоронили, но это самое большее, что можно для них сделать.

— Забавное заклинание — задумчиво произнёс герцог, словно не слыша меня — Надо будет поинтересоваться у моего мага — умеет ли он делать нечто подобное. Очень красиво... — он медленно повернулся ко мне — Хорошо, будем считать гибель моих людей недоразумением. Дезертирами их никто не посмеет назвать, так что, возможно, они неправильно поняли мои распоряжения.

— Всякий может ошибиться — согласился я.

— Ни о каких компенсациях речи быть не может. Скажите спасибо, что я не буду требовать выплат за убийство моих людей.

— Я говорю спасибо и в благодарность готов устроить в вашу честь ещё один салют.

Я начал поднимать жезл, но герцог рявкнул:

— Хватит! Меня бесполезно пугать и будет так, как я решу!

— Пугать? Вы меня так и не поняли, господин герцог. Я убью и вас и всех ваших людей, если вы и дальше будете пытаться устанавливать здесь свои порядки. Почти наверняка меня за это повесят или отрубят голову. Очень может быть, что даже начнётся война между нашими королевствами. Но в любом случае вы этого уже не увидите, да и ваши наследники на ближайшие несколько лет забудут дорогу сюда. Может, поговорим как взрослые люди, на которых лежит ответственность за тысячи других людей?

Глаза герцога сверкали яростью, но голос остался спокойным.

— Что ты предлагаешь?

— Ну, про недоразумение мы уже решили. О компенсациях, так и быть, забудем. Вы вдруг вспомните о срочных делах, которые требуют вашего присутствия. Я буду об этом искренне сожалеть, но дела есть дела. Отныне ваши солдаты будут появляться здесь только как охрана обозов. В крайнем случае, по моему приглашению. Разумеется, леди Верона всегда будет рада встретить такого гостя, как вы.

— А если я решил посетить её именно сегодня? — усмехнулся герцог.

— К сожалению, погода у нас становится всё более вредной для здоровья, и я нижайше прошу вас отложить визит хотя бы на год.

Герцог сверкал глазами, но ничего не ответил. Поглядел на своих солдат, на всё так же полыхающее поле, и неспешно двинулся обратно. Я вслед за ним. На этот раз парадом победы даже не пахло — солдаты были по-прежнему в строю, но взгляды победителей исчезли. На меня смотрели с неприязнью, раздражением, злостью, но чувство превосходства во взглядах исчезло. Теперь меня считали как минимум равным противником.

Когда подъехали к основной группе, герцог кивнул магу и отъехал в сторону. Они о чём-то поговорили, но разговор, похоже, герцогу очень не понравился. Во всяком случае, уверенности на лице резко уменьшилось. Оглянулся на нас, скривился, оглянулся на солдат, на горящее поле.

Наконец, он на что-то решился. Подъехал к нам и так это царственно, небрежно сообщил:

— Сожалею, господа, но государственные дела требуют моего отъезда.

Это было бы идеальным вариантом, поэтому мне пришлось поднапрячься, чтобы изобразить огорчение.

— Вы даже не можете представить, как это нас огорчает, господин герцог. Надеюсь, мы ещё не раз сможем лицезреть вашу светлость.

Герцог небрежно кивнул нам, и скомандовал: «Вперёд!»

Колонна всадников послушно повернула за ним и двинулась обратно на север. Никакой суеты, торопливости, словно так и должно быть — приехали, поговорили, а теперь можно и обратно. Мы дождались, пока хвост колонны скроется между холмами, и лишь после этого повернули сами.

Хотел похвалить Лерана, но тот был очень бледен и даже пошатывался в седле. Я забеспокоился.

— Леран, что с тобой?

— Немного поговорили с тем магом о... некоторых аспектах магии.

— Жить будешь?

— Разумеется. Через пару дней — Леран стал заваливаться.

Хорошо, что мы уже добрались до пригорода, и Лерана подхватили собственные солдаты. Меня самого начинало трясти, но я держался. Даже скомандовал Лысому:

— Отправь десяток самых осторожных — пусть проследят, что герцог по-настоящему убрался с наших земель. Остальных на посты — этой ночью никому не спать.

Взгляд у Лысого был какой-то странный, но он тут же кивнул.

— Сделаем, командир.

Проехался вдоль нашей колонны, выкликая имена, и названные наёмники отъезжали в сторону. Старшим, как я и ожидал, назначили Малеха. Я подъехал к маленькому отряду и оглядел своих солдат. Все мрачные, настороженные.

— Так, ребята, задание и простое и сложное. Я не знаю, на что решится герцог. Отсюда он убрался, но одним богам известно, что ему стукнет в голову через час. Может так и уедет без драки, а может решит вернуться. Поэтому — я снова оглядел солдат — едете очень тихо, очень осторожно, чтобы не влететь в возможную засаду. К отряду герцога не приближаться ни под каким видом. Я сам не знаю, где кончаются наши земли и начинаются земли герцога, так что соображайте сами по месту. Крайний срок возвращения — завтра к обеду. Если герцог решит вернуться, не геройствуйте и сразу уходите в сторону. За нас не беспокойтесь — ночку не поспим, но будем наготове. Всё ясно? — солдаты вразнобой закивали головами — Так, Малех, ещё одно. Солдат у герцога слишком много, случиться может всякое, поэтому сделаем так — часа через два, независимо от того, где вы и чем заняты, отправишь двоих обратно, чтобы успели вернуться до темноты — доложить что и как. С утра ещё двоих, а вы вернётесь сразу, как герцог пересечёт границу земель леди Вероны. Не геройствовать! Ваша главная задача — узнать где герцог, чем он занят и сразу доложить об этом. Всё ясно? — Малех кивнул — Тогда вперёд!

Я ещё постоял немного, провожая взглядом маленький отряд. Как знать, куда я их отправил. То ли на лёгкую прогулку, то ли на верную смерть. Если герцог решит вернуться... Ладно, хватит изводить себя вопросами без ответов.

Со мной осталось не так уж много солдат — десяток моих, десяток Лерана. В таверне осталось восемь легкораненых, да где-то ещё пятеро с поста, что сообщил о приближении герцога. Неизвестно, что с ними. Вроде и боёв-то и особых не было, и убитых, слава богам, нет, а отряд становится всё меньше и меньше. Таким темпами я скоро вообще без солдат останусь.

Леран всё ещё не оправился и был бледен как мел. Сидел прямо уже без поддержки, но всё равно выглядел отвратительно. Я не стал говорить победные речи и лишь махнул рукой: «Возвращаемся!»

Ехали неспешно, как на прогулке. Улицы были пустынны, хотя из-за каждого угла и из каждой щели чувствовались любопытные взгляды. Ещё бы — приезжал герцог, с неба обрушился огненный дождь, а потом герцог уехал. Лучше всего это было видно с городских стен, и там, наверное, уже вовсю судачат — что, как и почему. Сегодня вряд ли кто рискнёт выйти за ворота, а вот завтра вполне может явиться делегация чиновников с вопросами.

Мысли текли чересчур спокойно, отстранённо, и я вяло подумал — может и у меня этот самый, как его... откат? Ничего не болит, тело послушно, но почему такая отстранённость, даже равнодушие? Может просто переволновался или перегорел, держа всё в себе? Придётся действовать по русскому обычаю — хряпнуть чего-нибудь покрепче, чтобы снять напряжение.

Во дворе нашей таверны тоже было тихо и спокойно. Лерана сразу сняли с лошади и чуть не волоком утащили в его комнату. Я не стал изображать командира, свалив всю текучку на Лысого, и отправился в таверну. Хозяин подбежал сразу, и я коротко бросил:

— Вина. Самого крепкого.

Хозяин замялся.

— Господин барон, а как там...

Я отмахнулся.

— Герцог уехал, город цел, я жив. Что ещё тебя интересует?

Хозяин сразу повеселел.

— Больше ничего, господин барон, самое главное вы уже сказали.

Он заторопился на кухню, а я устало присел на лавку за «своим» столом. Что же мне так хреново? Вроде дело сделано, радоваться надо, но никакой радости нет. Да и чему, собственно, радоваться? Герцог уехал, но совершенно непонятно, что он теперь предпримет. Может вернётся к себе, может вернётся к Сундуру. Может плюнет и забудет, а может перекроет границу, дороги и устроит торговую блокаду. Может пришлёт наёмных убийц, а может... Ничего не известно, ничего не понятно. Чтобы что-то планировать, нужны разведка, связи, время, преданные люди. Всё это со временем появится, а сейчас приходится действовать на авось. С герцогом так нельзя, но ничего другого у меня просто нет.

Хозяин притащил пару бутылок, и я сразу налил себе полную кружку. Опрокинул в себя, но ничего не ощутил. «Крепким» здесь считалось вино градусов в пятнадцать, и чтобы напиться, нужно выхлебать литра два-три. Поневоле вспомнишь жидкость для разжигания костров, которой меня потчевали тогда на корабле. Сейчас бы я ей только обрадовался.

Выпил ещё кружку, но легче не становилось. Снова потянулся к бутылке, но одёрнул себя — ещё ничего не закончилось, мне нужны трезвые мозги. Почти сразу появился Лысый. Уселся, не спрашивая разрешения, налил себе в кружку и выпил. Оглядел меня.

— Ты чего расклеился, командир? Все живы, здоровы. Что ещё надо?

— Те, пятеро, с поста вернулись?

— Да, вернулись. Им пришлось через лес уходить, поэтому и задержались.

— Что ещё хорошего?

— Пока тихо, уже хорошо. Отправил троих на то место, где мы стояли, наблюдать за дорогой. Если что, они сразу сообщат.

— Тоже думаешь, что герцог может вернуться?

— Не знаю, командир, не знаю. Пока наши не вернутся, ни о чём уверенно сказать нельзя. А вернутся они в лучшем случае сегодня к ночи. Остаётся только ждать.

— Придётся — кивнул я.

— Я велел людям отдыхать. Вечером покормим и по постам до утра.

— Оставь пять человек — поедут со мной.

— Куда? — сразу насторожился Лысый.

— Как стемнеет, поедем к холмам, мимо которых северная дорога проходит. Посидим, отдохнём, подождём новостей. Ну, а если герцог решит вернуться, ударим в спину.

— Конница ночью на штурм города не пойдёт.

— А зачем им город? Гораздо проще напасть на пригород. Улицы широкие, дома деревянные. Кинули десяток факелов на крыши, и руби всех кто выбежит. Герцог теперь знает, что у нас людей всего три десятка, так что для него теперь главными целями будем я и Леран. Могут вообще по-тихому прислать несколько разведчиков, что умеют ножами работать, и постараются вырезать без всякого шума. Скажи охране Лерана, чтобы глаз с него не спускали. Двое в комнате, трое под дверью, пятеро под окном. Ну, а я как-нибудь сам. Ночью в лесу меня искать будет трудновато, а ударить я могу очень больно.

— Людей мало — вздохнул Лысый.

— А тебе, что, армию надо? Если герцог придёт со всем отрядом, воевать буду я на том поле или в проходе меж холмов. Если малую группу — сами справитесь. Кстати — я повысил голос — Хозяин!

Тот был чем-то занят возле стойки, но подошёл сразу.

— Слушай, сколько ехать до земель герцога?

— Смотря как ехать. Если обоз с телегами, то часов двенадцать. Если верхом, то можно и за восемь часов.

— Вот герцог к себе поехал. Будет где-нибудь останавливаться?

Хозяин в задумчивости поднял глаза к потолку.

— Ну, если не торопится, то есть одно удобное место для стоянки часах в четырёх езды. А если потерпеть, то ночью можно доехать и до земель герцога. Там как раз небольшая крепость есть у моста через реку. Можно и поспать спокойно, и лагерь разбить. Скоро уже темнеть начнёт, так что, скорее всего, встанет лагерем у Родника. Ну, это стоянка так называется.

Я отпустил хозяина кивком и повернулся к Лысому.

— Вот, хоть что-то прорисовывается. Герцог не может позволить себе бежать, поэтому остановится у Родника. Четыре часа езды от города. Если за ночь передумает, то утром снова будет здесь. Наверняка пошлёт разведку и будет действовать всерьёз, как на войне. Так что — я вздохнул — настраивайся на утро.

— Ясно — Лысый тоже вздохнул — Людей кормить, потом отдыхать, а к рассвету быть наготове — он вдруг улыбнулся — Почти как в молодости перед большим боем.

— Лучше не надо. Лучше пожелаем герцогу лёгкой дороги до самого дома.

Лысый мгновенно стал серьёзным.

— От всей души желаю его светлости лёгкой дороги и выносливого коня. Спать в своей постели завсегда лучше.

Допив вино, Лысый ушёл. Я посидел ещё немного, а потом решил проведать Лерана. Учитывая причину его появление и возможные последствия для меня, наверное, надо было желать ему смерти, но у меня не получалось. Вёл себя Леран тихо, ненавязчиво, в друзья не набивался и не мешал. А ещё мне стало очень интересно — с чего вдруг ему поплохело? Хилым и слабым он не выглядел, и внезапная немощь настораживала. Случилось что-то такое, чего я не заметил или не понял?

У двери мага уже стояли двое его солдат. Переглянулись между собой, словно советуясь, но ни слова не сказали, когда я взялся за ручку двери. Внутри комната выглядела почти как у меня. Почти. Кровать односпальная, но заправлена белоснежными простынями. На столике стеклянная ваза с цветами и книга. Вот в этом и разница между настоящим аристократом и мной — все эти мелочи можно было купить в Сундуре, но мне на них было наплевать. Сейчас, во всяком случае. А настоящий лорд на грязных простынях спать не сможет. Хотя на лесных стоянках Леран прекрасно спал и на земле у костра.

Услышав скрип отрывающейся двери, Леран чуть приоткрыл глаза. Вздрогнул, рука, лежавшая на одеяле, потянулась к крупному кулону на груди мага, но бессильно замерла.

— Да ты лежи, лежи — успокоил я мага — Я ненадолго, только узнать как здоровье.

Выглядел маг как чуть порозовевший мертвец, но признаваться в своей слабости он не собирался.

— Завтра уже встану — слабым голосом произнёс он.

— Можешь не торопиться — герцог уехал, но пару дней мы всё равно здесь побудем. Так, на всякий случай.

— Совсем уехал?

— Не знаю — помрачнел я — Отправил десяток на разведку, но пока новостей нет. По моим прикидкам, если что и будет, то завтра утром.

— Да, герцог может вернуться. Смотря что ты ему сказал.

— Чистую правду — усмехнулся я — Что буду счастлив видеть его гостем, но убью и его, и его солдат, если он будет пытаться наводить здесь свои порядки.

— Так и сказал?

— Так и сказал — кивнул я.

— Герцог умён и уважает силу, но что он решит — я не берусь предсказать. Он даже косой взгляд может счесть оскорблением, а тут такие слова от барона.

— А что было делать? — вздохнул я — Дипломатия хороша когда силы равны, а когда двое против трёхсот... Да, кстати, а что у вас случилось с тем магом? Он вроде нормально выглядел, а ты вот...

— Мы обсуждали некоторые проблемы магии — глухо произнёс Леран.

— Наверное, очень важные?

— Очень. Решили проверить защиту друг друга и излишне увлеклись. Твой огненный дождь оказался очень кстати.

— А что, красиво получилось — улыбнулся я.

— Очень — губы Лерана раздвинула едва заметная усмешка — Второй круг, а может и первый.

— Это что-то значит? Это хорошо или плохо?

— Для мага герцога это было очень плохо. Он потратил силы на меня, и вдруг увидел неизвестное заклинание, от которого не мог закрыться. Солдаты вообще остались без защиты. Герцог мог начать бой, но это означало неминуемую смерть для его отряда. Если, конечно, ты бы смог повторить это заклинание ещё раз.

— Вот этого я как раз и не хотел — помрачнел я.

— Но мог? — Леран был странно настойчив.

— Если бы вынудили, то да.

— Полиморфное заклинание с лавинообразным нарастанием компонентов и энергии — невнятно сказал Леран.

— Я таких слов даже не знаю — отмахнулся я — Это всё жезл.

— Многофункциональный артефакт с неизвестным набором заклинаний и самовосстанавливающимся запасом энергии — глаза мага были закрыты, и я решил, что он начал бредить. Во всяком случае, обзывать мой жезл с черепами таким заумными словами можно только в бреду. Выглянув за дверь, я кивнул часовому.

— У лорда, похоже, жар. Лекаря зовите.

Неопределённость и ожидание изматывали, и как только наёмники поужинали, я отобрал пятёрку и решил ехать, не дожидаясь темноты. Инструктаж Лысого был коротким.

— Значит так. Я еду с пятёркой и буду ждать у холмов. Если герцог вернётся со всем отрядом, встречу его там. Но лес не перекроешь, и сюда может заявиться группа разведки. Запросто вырежут всех, поэтому ставь людей так, чтобы они могли видеть друг друга. Если доживём до завтрашнего полудня, значит победили.

Лысый и сам всё понимал, поэтому только вздохнул.

— Эх, взлететь бы сейчас как птица да поглядеть, где там герцог и чем занят. Может он про нас и забыл уже, а мы спать не будем.

Я и сам был бы не против слетать и посмотреть, но не удержался от подколки.

— А мышкой не хочется куда-нибудь под половицу залезть?

На скулах Лысого заходили желваки.

— Обижаешь, командир. Мы с ребятами по характеру скорее кабаны — можем и пятиться, а потом рвать начнём.

— Это хорошо, — я примирительно коснулся руки Лысого — но давай лучше оставаться людьми. А завтра вечером устроим небольшую попойку. Надеюсь.

До места, где дорога скрывалась меж холмов, добрались быстро, минут за двадцать. Да и чего там ехать — с километр вдоль пригорода, ещё километр по полю. Вот тут я засомневался — где остановиться? Если убивать в узком проходе, то лучше проехать чуть дальше. Там можно и склоны завалить, и от огненного шквала солдатам не убежать.

Или лучше подождать, пока выедут на открытое место? Здесь прятаться негде, и если использовать не огненные, а обычные (невидимые) вихри-пули, то солдаты герцога даже не поймут — кто их убивает, как и откуда. Классический расстрел конницы из пулемётов, только в роли бесшумного пулемёта буду я.

Я всё никак не мог решиться, но потом вспомнил, что скоро могут появиться и гонцы от группы Малеха. Вот узнаем новости, тогда и будем решать где устраивать засаду.

Я указал на ближайшую к дороге группу деревьев.

— Ждём здесь. Двое наблюдают, остальные могут отдыхать. Коней не рассёдлывать.

Уже начало смеркаться, когда вдали послышался топот копыт. Все сразу вскочили и стали прислушиваться. Вроде едут быстро, но не несутся вскачь. Судя по звукам — лошадей не больше пяти. Вскоре показались двое всадников. Когда поравнялись с нами, один из наёмников свистнул как-то по-особому, и всадники сразу остановились. Один благоразумно отъехал ещё метров на двадцать, а второй негромко спросил.

— Эй, кто там?

Наёмник, что свистел, ответил так же негромко.

— Вилкул. Это ты, что ли, Термал?

— Я. Кто там ещё с тобой?

— Ещё четверо и господин барон. Ждём вас или герцога.

— Так зови барона!

— Да не надо звать, я уже здесь — я неторопливо вышел на дорогу — Докладывай!

— Герцог едет по дороге на север. Едут не спеша, нигде не останавливаются, по сторонам разъезды не отправляют, засад мы не заметили.

— Очень хорошо — я незаметно перевёл дух — Сейчас поедете в нашу таверну, Лысый скажет что делать. А мы останемся здесь, подождём остальных.

Наёмники ускакали, а повернулся к оставшимся.

— Ждём. Ждём, пока наши вернутся. Дежурите по двое-трое, сами поделитесь.

Устроившись под деревом, я откинулся на ствол и попытался расслабиться. Хуже нет, чем ждать и догонять. Ждать, что герцог в любой момент может передумать и вернётся поквитаться за оскобленное самолюбие.

Прислушался к окружающим звукам — вроде всё нормально. Самые обычные, мирные лесные звуки. Как же не хочется, чтобы всё это в один миг оборвалось грохотом несущейся конницы!

Ладно, хватит себя накручивать! Что будет — то и будет, а пока надо поспать. Если я прав в своих рассуждениях, рано утром силы мне понадобятся.

Колонна всадников двигалась уже несколько часов, но никому и в голову не приходило заикнуться о привале. Герцог ехал впереди, но солдаты личной охраны, прослужившие у него не один год, по неуловимым мелочам уже знали, что герцог в бешенстве. Он никому не сказал ни слова, посадка была, как и прежде, прямой, но солдаты знали — достаточно малейшего повода, и герцог сорвётся. Нет, он не будет кричать, топать ногами. Он просто прикажет повесить. Любого, независимо от должности и былых заслуг. Поэтому все и молчали, стараясь не навлечь на себя гнев господина.

Да и самим было о чём подумать. Подняли по тревоге, собрали большой отряд и отправили в соседнее герцогство. По слухам, герцог решил наказать наглеца, перебившего сотню его солдат. Поначалу это казалось лёгкой прогулкой. Двести пятьдесят солдат, маг, что ещё надо для победы? Когда приехали на место, многие уже не скрывали усмешек — жалкая кучка наёмников, испуганно жавшихся к домам, город, который можно взять одним ударом. Для разговора приехало всего двое, и заискивающий голос одного из них вызывал только презрение. Те, кто слышал его, уже представляли — сейчас герцог быстро укажет этому идиоту его место. Скорее всего, в петле на ближайшем дереве или выступе городской стены.

А потом этот огненный шквал с безоблачного неба в какой-то сотне метров от них. Земля дрогнула, и даже боевые кони, приученные идти сквозь огонь и сталь, встали на дыбы. Пока успокоили, пока выровняли ряды, разговор герцога с тем первым закончился. Они спокойно вернулись к строю, но опытные солдаты сразу поняли — что-то не так. На лице герцога не было прежней уверенности, а наёмник совершенно не выглядел испуганным или подавленным. Нет, теперь он смотрел как воин, выбирающий цель для удара. Это было дико, непонятно, но ещё более диким и непонятным стал приказ герцога возвращаться. Никто не посмел возразить, но вопросов стало ещё больше. Почему не атаковали? Что такого сказал герцогу тот наёмник? Если он маг или использовал какой-нибудь артефакт, почему не вмешался маг герцога? Поневоле возникало о подозрение, что герцог и маг... испугались?! Об этом было страшно даже подумать, а уж сказать вслух — это сразу оказаться с петлёй на шее на ближайшем дереве. Поэтому все и молчали, пытаясь понять причины странных решений их господина.

Когда справа показалась большая поляна, и герцог повернул туда, все только обрадовались. И отдохнуть не мешает, и поесть было бы неплохо, а главное — можно напроситься на дальний пост, подальше от гнева герцога. Может быть за ночь его светлость немного успокоится или даже прибьёт кого-нибудь, кто подвернётся под руку. Главное, самому оказаться подальше от начальства.

Герцог выглядел спокойным пока ставили его палатку, пока сервировали столик для ужина. Он даже пригубил бокал с вином, но тут выдержка ему изменила. Отшвырнув бокал, он заорал:

— Мага ко мне! Живо!

Когда маг появился, герцог тяжело дышал, стараясь сдержать гнев.

— Так, Артур, еще раз, во всех подробностях расскажи, что ты видел и почувствовал.

Маг совершенно не удивился вопросу. Прикрыв глаза, немного помолчал, словно вглядываясь во что-то видимое только ему.

— Подъехали двое. Один ехал чуть впереди, одет просто, как обычный наёмник. Второй был одет лучше и похож на аристократа. Аура мага была у второго. Вы отъехали в сторону для разговора с бароном, а мы остались. Как вы и приказали, я попытался истощить силы мага, чтобы он не мешал нам действовать. Возможно, такая же задача была и него. Мы оба поставили свою защиту и попытались продавить чужую.

— Он не пытался использовать атакующие заклинания?

— В этом не было необходимости. Это как два солдата, решивших померяться силами. Оба стоят на месте, пытаясь столкнуть противника, и силы при этом тратят огромные. Есть риск неконтролируемого взаимодействия защит, но мы использовали известные заклинания, так что преимущество определялось грубой силой. Мне удалось измотать его, но в этот момент и возник тот огненный дождь. После этого наше внимание было только на вас.

— Что можешь сказать о заклинании?

— Очень нехорошее и очень опасное, ваша светлость. Внешне начиналось как учебный огненный шар для студентов магической академии, но за несколько мгновений трансформировалось дважды, да ещё и его энергия возросла на несколько порядков непонятно почему.

— Ты бы смог прикрыть солдат от такого удара?

— Не знаю, ваша светлость.

— Не знаешь? Сомневаешься в своих силах?

— В своих силах я уверен, но знаю их границы. Я не уверен, что правильно и до конца понял действие этого заклинания, хотя успел заметить минимум три ударных компонента. Это... — маг задумался, подбирая слова — это вроде удара раскалённой шипастой боевой перчаткой. Шипы прокалывают защиту, перчатка крушит грубой силой, а дело завершает огонь. Шансов остаться в живых у солдат не было.

— А у нас с тобой?

— Не уверен, ваша светлость.

— Не уверен? — герцог с нехорошим прищуром глядел на мага — Я столько денег угробил на защитный амулет, я осыпаю тебя золотом, и вдруг выясняется, что меня может убить какой-то баронишка?!

— Я не сталкивался с подобным заклинанием и не знаю всех его возможностей. Излишнее самомнение может дорого обойтись и мне и вам, ваша светлость.

Герцог стиснул зубы, но удержался от ругани.

— Что ещё видел? Что ещё показалось странным или настораживающим?

— Когда вы вернулись после разговора, жезл в руках барона буквально светился от переполнявшей его магической энергии.

— Это странно?

— Очень. Когда барон подъехал в первый раз, жезл выглядел как обычная палка. Знай я, что в нём скрыто столько энергии, ни за что не отпустил бы вас вдвоём.

— То есть должно было быть наоборот — жезл полон энергии, потом заклинание и жезл перестаёт светиться?

— Да, ваша светлость.

— И как ты это объяснишь?

— Можно предположить, что на жезл было наложено особое маскирующее заклинание, скрывающее его суть. После создание огненного заклинания маскировка спала.

— Барончик раздобыл где-то мощный артефакт и возомнил себя богом?

— Всё не так просто, ваша светлость. Артефакт можно найти, купить, украсть, но пользоваться им сможет только маг. С таким жезлом, с такими заклинаниями и таким уровнем энергии сможет справиться только маг. Очень сильный маг.

— Маг?! — герцог чуть удивился — А как же мой артефакт? Он ведь меня слушается и защищает когда нужно.

— Ваш кулон предназначен для защиты и срабатывает при нападении. Осознанно управлять им вы не можете. Тем более, тем жезлом.

— Маг — задумчиво повторил герцог — Ты же сказал, что маг — тот, второй.

— Да, в этом ещё одна странность. Второй выглядел как маг и был магом. Барон выглядел как обычный человек, но может оказаться ещё более сильным магом.

— Как такое возможно?

— Есть особые заклинания, которые прячут истинную ауру и показывают только то, что хочет её хозяин. Но сделать такое может только очень сильный маг. Или он сам или кто-то другой.

— И для чего такие сложности? Я ещё могу понять такую скрытность в какой-нибудь придворной интриге, но здесь, в полудиких местах? Зачем?

— Возможно, смысл происходящего совсем не так прост, как нам казалось. Мы ехали наказать неизвестного барона, которому помогает заезжий маг. А теперь это начинает выглядеть так, будто маг исполняет роль телохранителя у более сильного мага, скрывающего свои силы. Отвлекает внимание, чтобы не было понятно кто главный.

— Возможно — задумчиво проговорил герцог — Что из этого следует?

— Первое — в открытом бою против барона солдаты бесполезны и их количество не имеет значения. Сегодня вы могли потерять почти три сотни солдат. Будет тысяча — потеряем тысячу.

— Нанять ещё магов?

— Возможно. Но пока мы не узнаем истинную силу и возможности барона, это тоже может оказаться пустой тратой денег. Для начала я бы предложил снять все заставы на дорогах и наладить торговлю.

— Зачем?

— Купцы — лучшие шпионы. Местные приедут к нам и расскажут все новости. Наши смогут ездить до замка леди Вероны. Да и деньги в казне никогда не бывают лишними.

— Допустим. Что ещё?

— Ещё бы я предложил подумать о том, как помириться с бароном и наладить дружеские отношения.

— Что?! — герцог в изумлении раскрыл глаза — Ты думаешь, что говоришь?

— Да, ваша светлость — маг даже чуть поклонился — Позвольте спросить — почему вы хотите убить барона Крайна?

— Он убил сотню моих солдат! — прорычал герцог.

— Всего-то? Помнится, лет двадцать назад, когда вы только стали хозяином земель и начали наводить порядок, крови было пролито гораздо больше. Барон тоже наводит порядок на своих землях и вправе казнить по своему желанию.

— Были убиты мои солдаты!

— Допустим, мы найдём слабое место этого Крайна, соберём магов и убьём его. Что вы получите от этого? Удовлетворённое самолюбие? Присоедините Сундур к своим землям? Возможно. Что вы получите, если помиритесь? Думаю, за пару лет барон наведёт порядок, наладит торговлю, и в случае необходимости сможет выставить пятьсот, а то и тысячу бойцов. А если ещё и сам барон согласится помочь вам в спорах с тем же графом Секура? Неизвестный маг с неизвестной силой, который выглядит как обычный человек. Всё преимущество графа мгновенно превратится в пыль.

— Меня оскорбили! А с графом я разберусь и сам.

— А ещё леди Верона — родственница короля. Хорошие отношения с ней могут оказаться очень полезными.

— В этом есть некоторый резон, — герцог на миг задумался, но тут же тряхнул головой — но честь дороже. Если я спущу смерть своих людей хотя бы раз, меня начнут кусать все, кому только вздумается.

— Ну, что ж, доводы у меня кончились, и решение за вами. Я выполню любой приказ — маг склонил голову.

Герцог только отмахнулся.

— Артур, не строй из себя послушного солдатика! Ты ввёл меня в сомнения, и надо хорошенько всё обдумать — он в задумчивости потёр подбородок — И где только Верона находит себе таких Хранителей? — пробормотал герцог.

Маг вдруг замер и даже закрыл глаза, словно боясь спугнуть ускользающую мысль.

— А с чего мы решили, что Хранители леди Вероны — это разные люди? — пробормотал он.

— О чём ты? — герцог с подозрением посмотрел на своего мага.

Маг так и стоял с закрытыми глазами.

— Хранителем могут назвать только очень близкого и доверенного человека, и я ни разу не слышал, чтобы у рода было два разных Хранителя, да ещё и в течении всего лишь одного года. Про прежнего Хранителя говорили, что он тоже выглядел как обычный человек и проявил свою магию только когда приехал усмирять Сундур.

— Первый Хранитель погиб у Глубокой реки, об этом все знают.

— А если он выжил? Отлежался где-нибудь, восстановил силы и снова вернулся защищать леди Верону?

— Хочешь сказать, что мы сегодня встретились с тем самым...?!

— А это не важно — вдруг улыбнулся маг — Достаточно подкинуть такие сомнения где-нибудь в пьяном разговоре в таверне, и через месяц так будут думать людишки во всех окрестных деревнях.

— Придумываешь себе оправдание, чтобы не драться с бароном?

— Меня больше беспокоят отношения с графом Секура. А вот если он узнает, что вы подружились с Крайна, что у него скоро будет своё войско, и что он, возможно, тот самый... По слухам, у степняков было несколько очень сильных колдунов и до пяти тысяч войска, а теперь от них остались только воспоминания. Ни у кого из наших соседей таких армий нет. Думаю, от таких мыслей граф станет гораздо сговорчивее.

На этот раз герцог молчал намного дольше. Забыв о маге, прошёлся у костра. Несколько раз хмурился, словно спорил с собой. Наконец, остановился.

— В этом что-то есть. Даже если Крайна совсем другой человек, нам и в самом деле может быть полезно объявить его тем самым. Не самим, конечно, осторожно, через других, слухами. Осталось придумать, как, не уронив чести, наладить отношения или хотя бы их видимость. Ты, похоже, и это уже знаешь?

— Первое, при любом раскладе, это торговля. Довольные люди и прибавка денег в казне очень способствуют хорошему настроению. А ещё ходят слухи, что леди Верона скоро должна родить. Можно прислать поздравления, подарки, а заодно поговорить о торговле, совместной борьбе с бандитами и беспокойными соседями. Потом пригласить барона в гости к нам, устроить какой-нибудь праздник, собрать побольше гостей. Пусть все видят, что ваши отношения с бароном самые дружеские. Ну и, конечно, всякие слухи о каком-нибудь тайном договоре и прочем. Потом можно и вам съездить в гости к леди Вероне. Убить Крайна мы всегда успеем, а вот выгоды от союза с ним могут быть гораздо весомее.

— А пойдёт ли он на это?

— А почему нет? Ему нужен мир на границах, порядок, торговля, да и союз с вами для него большая честь. Думаю, он будет только рад.

— Из-за этих слухов о сильном маге некоторые могут решить, что я струсил, испугался.

— В лицо такое никто не посмеет сказать, а когда прикинут, какую выгоду вы получите от такого союза, то захлебнутся слюной от зависти.

— Может быть, может быть — герцог был задумчив — Ладно иди, мне надо подумать — маг уже повернулся уходить, как герцог снова окликнул его — Кстати, Артур, а от кого Верона беременна? Она же вдова и довольно давно.

Можно было ожидать ухмылки, пошлой шутки, но маг был серьёзен.

— Верона — родственница короля, и могла решиться на подобное, только если была твёрдо уверена, что король знает её избранника и такой выбор одобрит. Можно также ожидать, что в ближайшее время её выдадут замуж, чтобы наследник родился под защитой закона.

— За кого?

— Я же не король, — пожал плечами маг — но будет не очень хорошо, если мужем станет человек, который относится к вам не очень дружески. А Крайна будет у него в подчинении.

— Предлагаешь намекнуть королю Анде, что в роли мужа Вероны нам больше понравится барон Крайна? — усмехнулся герцог — Не слишком ли много подарков?

— Остальные тоже так подумают — маг оставался серьёзным — Начнут интересоваться, строить предположения, а мы направим их мысли в нужную сторону.

— А через год выяснится, что вся сила барона — в одноразовом артефакте, который уже не работает. Пустышка.

— А кто рискнёт это проверять? На барона никто не посмеет напасть, зная, что вступитесь вы. Вы тоже сможете более решительно вести дела, потому что за плечом будет призрак знаменитого Хранителя и его вполне осязаемые солдаты. Ведь у вас с ним договор! И не важно, так ли это на самом деле. Главное — побольше намёков, многозначительное молчание.

— Слишком много неясностей, предположений, допущений — буркнул герцог.

— Да, убить проще. Может быть. В этом случае вы получите бесполезный труп, на который можно плюнуть, в другом — огромную силу и влияние, которые можно использовать себе на пользу. Вам решать, чего вы хотите больше.

— Ладно, — устало отмахнулся герцог — иди уж, а то у меня от твоих диких идей даже голова разболелась.

Маг коротко поклонился.

Ночь прошла почти незаметно, в чуткой полудрёме. Я вроде бы спал, и в то же время слышал всё, что происходи вокруг. Вернее, даже не так — окружающие звуки леса сливались в невнятный шум, и слышал я только те звуки, что казались неуместными. Вот где-то справа раздался хруст сломанной ветки, и я невольно напрягся. Следом различил несколько шорохов, словно человек отдалялся от меня. Наверное, это один из часовых решил размяться. Снова погружаюсь в дремоту, и снова просыпаюсь, когда шорох листвы стал громче. Порыв ветра или кто-то идёт? Несколько минут прислушиваюсь, но больше ничего не происходит, и я снова проваливаюсь в сон.

Рваный сон совершенно не способствует хорошему настроению, и к утру я уже вполне был готов к кровавому бою — невыспавшийся, злой, полный невнятного раздражения на весь мир вообще и герцога в частности. Часовой оглянулся на меня и сразу отвёл взгляд, с показушным вниманием всматриваясь в дорогу. Стараясь сдержать раздражение, я сделал несколько упражнений, разминая занемевшее тело, и мысленно приказал себе держать себя в руках. Никто ведь не виноват, что мне пришлось спать, привалившись к дереву. Мог ведь остаться в таверне, на перине, но сам ведь выбрал такое место для ночлега. Да и стыдно срывать зло на подчинённых. Я хоть и фальшивый, но барон. Хоть и временный, но командир отряда. Всё это временно, но я стал замечать, что ответственность за людей меняет меня. Как-то неуловимо, но я уже не мог вести себя как одиночка перекати-поле. Мне уже нельзя встать, плюнуть на всё и уйти куда глаза глядят. Теперь я отвечаю за людей. Многих я даже не знаю по именам — настолько быстро они появляются рядом со мной и ещё быстрее исчезают. Но это не играет роли. Теперь всё вокруг — и замки, и города, и деревни — моё. Вернее, Вероны, но почти моё, и я за всё это отвечаю. Так что человеческие слабости я себе позволить уже не могу.

Размявшись, подошёл к часовому. Тот сразу оглянулся, но на этот раз уже не отвёл взгляда, и мне показалось, что на лице даже промелькнуло облегчение. Это что, когда он увидел меня в первый раз, только что проснувшегося, я выглядел гораздо страшнее? А что, очень может быть — настроение у меня было подходящее.

— Тихо? — негромко спросил я.

— Тихо, господин барон — кивнул часовой.

— Со стороны города тоже тихо?

— Да. Кажется, что даже собак стало меньше, а людских голосов вообще не было слышно.

Это понятно — после вчерашней встречи, наверное, половина города тоже не спала, ожидая возвращения герцога и прислушиваясь к каждому шороху.

— Где остальные?

— Вон за теми кустами — часовой кивнул в сторону — Веток нарезали и лежанку устроили. Разбудить?

— Не надо — отмахнулся я — Ты пока съезди к нашим в таверну, узнай, как у них ночь прошла. Только осторожно.

— Ясно — часовой понятливо кивнул — А... — он оглянулся на кусты.

— Я же сказал — не надо. Сам подежурю.

Проводив взглядом удаляющегося всадника, я вышел на дорогу. Судя по солнышку, уже часов семь утра, и значит герцог, если не поленился встать с восходом, уже минимум час, а то и два, как в дороге. Если ускоренным маршем, то через час-другой может быть и здесь. Чёртова неопределённость! Скорей бы уж явился, чем вот так ждать!

Делать всё равно было нечего, и я решил прогуляться. Смотреть не на что — пустая дорога да заросшие лесом склоны холмов. Может завалить лес заранее, чтобы никто не сбежал? А если герцог не явится? Я хоть и махаю жезлом, хоть и рассказываю каждому встречному -поперечному, что вся моя магия в жезле, но слишком уж явные будут ассоциации с прежним Хранителем, и придётся как-то оправдываться. Можно и не оправдываться — не каждый рискнёт сказать мне это в лицо, но слухи поползут. И неизвестно, как измениться отношение людей ко мне. Страх, ненависть, уважение? Пока ходил один, на это было наплевать, а сейчас это может быть важным. Придётся подумать об этом, может даже устроить несколько как их там... пиар — акций для поднятия авторитета. Что обычно делают? Что-то обещают, продуктовые наборы раздают, праздники всякие устраивают и дела хорошие делают. Ага, после всего, что я здесь натворил, только праздники и устраивать. Скорее мне подойдёт образ жестокого правителя, который за малейшую провинность может голову срубить. Вроде что-то такое говорили про графа Анха — и что порядок на его землях, и торговля хорошая, и спокойно. А у кого мысли не совсем правильные или слово против сказал, так голову сразу мечом вжик-вжик. Я кстати, тогда так и не понял, чего больше в отношении людей к графу — то ли уважения, то ли скрытой ненависти. Но городок выглядел чистеньким, спокойным, торговцев на рынке много. Может так и надо? Обеспечить людям нормальную спокойную жизнь, а уж хороший я был или плохой, пусть разбираются потомки. Потомкам оно как-то виднее. Лет через сто, а лучше через пятьсот, а то и тысячу лет. Кажется, китайцы так и считают, что должно пройти очень много времени, чтобы можно было оценить события правильно, без истерик, старых обид и мелочных счётов.

Из задумчивости меня вывел топот коня, несущегося от пригорода. Внутри словно что-то оборвалось — неужели с нашими что-то случилось? Но подъехавший наёмник испуганным или расстроенным не выглядел. Скорее даже довольным. Соскочил с седла и сходу доложил.

— В таверне всё нормально, господин барон! Никто не шарашился, не лез, ночь прошла спокойно. Лысый почти всех отправил спать, чтобы отдохнули немного.

— А чего тогда нёсся как угорелый, если всё нормально?

— Так вот же — наёмник стащил с седла довольно увесистый мешок — хозяин таверны как узнал, что я обратно поеду, так сразу в мешок и хлеба, и окорок бросил. А ещё пирожки с мясом приготовили, так нам два десятка два отложили. Ещё тёплые, вот я и поторопился.

Рассказывая, наёмник вытаскивал продукты и складывал на собственный плащ, брошенный на траву.

— А ещё вот — солдат достал запечатанную бутылку — Хозяин сказал, что это для господина барона.

Я взял протянутую бутылку и внимательно осмотрел. Непривычно вытянутая форма, тёмно-синее стекло, сквозь которое почти не видно содержимое. Есть даже небольшая этикетка с тиснением, да и горлышко для верности запечатано пробкой с проволочной оплёткой. Насколько я уже разбирался в местных реалиях — бутылка редкая и должна стоить достаточно дорого. И вдруг такое подношения от простого хозяина таверны? В душе шевельнулось подозрение, и я, не задумываясь, зашвырнул бутылку в лес.

Наёмник проводил бутылку взглядом, и его лицо стало растерянным.

— Э...

— Что «э». — оборвал я его — Мы почти на войне, и в любой момент может начаться бой. И вдруг ты приносишь вино для меня?

— Так это... хозяин, наверное, от чистого сердца!

— А если нет? С какой стати хозяин прямо с утра посылает мне бутылку особого вина? Ты не подумал?

— Ну, может хотел сделать приятное. Как-никак, вы и город спасли, и в таверне большой прибыток.

— Знаешь, — я задумчиво оглядел наёмника, и тот насторожился — мне, наверное, уже пора завести себе проверяльщика вина. Можешь сходить за бутылкой и выпить половину. Если к вечеру останешься жив, я выпью остальное.

Наёмник несколько раз оглянулся на лес, на меня, снова на лес, снова на меня.

— Если господин барон позволит, я откажусь от такой чести. Лучше я до конца жизни буду пить только воду.

Я тоже оглянулся на лес и мысленно матюгнулся — бутылку я выбросил импульсивно, из-за вспыхнувшего подозрения, а наёмник, чуть подумав, тоже решил, что вино в бутылке может быть и очень неполезным для здоровья. Может у меня очередной приступ паранойи, но придётся теперь внимательно следить за тем, что я ем и пью. А может и в самом деле уже пора заводить дегустатора еды.

— Выпьем мы вина, выпьем, только не здесь, не сейчас, и не это вино. Ладно, тащи фляги с водой и буди остальных, а то неизвестно, кто и откуда прискачет.

Минут через пять подтянулись и остальные. Заспанные, помятые. Как и я, сначала размялись (каждый по-своему), и лишь потом подошли к плащу с продуктами. Быстренько умяли хлеб с окороком, а вот к пирожкам никто не прикоснулся. То ли часовой успел шепнуть про выброшенную бутылку, то ли ещё что, но пирожки так и остались лежать на плаще. Поджаристые, с румяной корочкой, вкусные даже на вид, но... Я сам несколько раз чуть не соблазнился, и каждый раз вспоминал про «особую» бутылку. Никаких доказательств, только подозрения, но проверять на собственном желудке и здоровье — ошибся я или нет — совершенно не хотелось. Ничего, поем я ещё и пирожков, и всякой вкуснятины, и вина напьюсь, но не сейчас.

Когда поели, бывший часовой потянулся за плащом и засомневался.

— Господин барон, а с пирожками что делать?

— Хочешь стать проверяльщиком пирожков? — спросил я в ответ.

Наёмник чуть напрягся, оглянулся на остальных, затем скомкал плащ как скатерть и одним движением вытряхнул всё вкусное содержимое в ближайшие кусты.

— В другой раз попробую, господин барон.

— Вот и правильно. В другой раз они ещё вкуснее покажутся.

Оставалось только ждать, но полежать на травке не получилось — вдали послышался топот копыт. Этого ждали, но всё равно я вздрогнул. Медленно вышел на середину дороги и замер, прислушиваясь. Кто бы там ни ехал, здесь его путь закончится.

Топот всё приближался, и вот из-за поворота вылетела четверка всадников. Я уже начал готовить вихри, но тут, на счастье всадников, заметил, что одеты они не как солдаты герцога. Неужели наши? Почему так несутся? Почему четверо?

Заметив меня, всадники замедлили ход, крутя головами во все стороны. Остановились в метрах десяти, но по-прежнему ни здрасьте, ни до свидания.

— И что, меня никто не узнаёт и докладывать не собирается? — рявкнул я.

— Простите, господин барон, мы не ожидали встретить вас в таком месте — отозвался один.

— Ладно, докладывай.

— Герцог уехал! Сделали остановку у Родника, а утром уехали!

— Все убрались?

— Да, все. Мы немного задержались, чтобы точно убедиться, что все уехали. Две сотни солдат и полсотни личной охраны.

Новость был приятна до невозможности, но меня смущала одна мелочь.

— Почему четверо? Я приказал Малеху отправлять гонцов по двое.

— Простите, господин барон. Когда герцог со всем отрядом двинулся обратно, Малех на радостях решил, что это надо сообщить вам как можно быстрее и без случайностей. Вот сразу четверых и отправил.

Ладно, нарушение приказа мелкое, да и основание вполне веское. Сейчас гораздо важнее другое.

— Герцог точно не вернётся? Может это была игра для вас?

Наемник, который докладывал, даже немного обиделся.

— Может и игра, но очень уж хорошая, потому что мы прятались как мыши от кота и наблюдали только издали. До Родника ехали совершенно спокойно. Стоянка была самая обычная и очень даже тихая. Собрались ещё затемно, а чуть рассвело, сразу тронулись. Ехали спокойно, но быстрее, чем вчера. Нам даже показалось, что герцог куда-то торопится. Может он и вернётся, но точно не сегодня.

— А если она за подкреплением поехал?

— Тогда незачем было весь отряд уводить. Послал бы гонца или сам с охраной съездил.

Тоже верно. А может у них припасов мало, вот и решили здесь не задерживаться. Они ведь рассчитывали приехать, быстренько разобраться со мной, а потом можно было бы и в городе поживиться, контрибуцию какую-нибудь стребовать. Но не срослось. Вроде можно радоваться, но радости нет — снова грызут сомнения. А если герцог решит остановиться у той крепости на границе? Там, наверняка, и припасы приготовлены для таких случаев. Снова нужна разведка, но кого послать? Если Малех не узнает про дальнейший путь герцога, придётся, наверное, выставлять постоянный пост на границе. И за дорогами присматривать, и за солдатами герцога. Ладно, об этом будем думать завтра, а сегодня попытаемся отдохнуть. Могу я, в конце концов, напиться как простой человек? Нет, не могу. Нехороший опыт пьянства у меня уже есть, а сейчас, когда я многому научился, простым столбом разноцветного пламени город не отделается. Особенно, если я на кого-нибудь вдруг разозлюсь.

— Ладно, гадать можно до ночи, лучше подождём Малеха. Возвращаемся!

Двор таверны был пуст, и лишь у ворот и денежной повозки маячили часовые. Да ещё на лавочке у входа сидел Леран. Бросив поводья наёмникам, я направился к нему.

Стоило подойти, как Леран негромко спросил:

— Уехал?

Кто уехал — можно было не уточнять, и я уселся на скамейку рядом с магом.

— Уехал.

— Герцог не забудет и не простит своего унижения. Через месяц, год, но он вернётся.

— Скорее всего — я зевнул.

— Соберёт магов, чтобы наверняка, и вернётся.

Я покосился на мага — он что, меня пугать будет или готовит почву для какого-то решения? Но вслух согласился.

— Да, когда магов много, это надёжнее.

Теперь уже Леран покосился на меня.

— И что вы думаете делать?

— Вы про герцога или вообще?

— И то, и другое.

— Если «вообще». то я намерен отвезти продовольствие и товары кочевникам, а потом вернуться в Даргау. А с герцогом... Повлиять на него и его решения я не могу, так что остаётся только ждать. Нужно налаживать разведку, связи с торговцами и местным населением. Кстати, не порекомендуете парочку хороших шпионов?

Леран даже не улыбнулся, да он вообще не умел улыбаться.

— Я подумаю.

— Было бы неплохо — неопределённо ответил я. То ли о том, что Леран подумает, то ли о перспективе получить профессиональных разведчиков. Разумеется, они будут «стучать» Лерану обо мне, но это настолько далёкая перспектива... Ещё неизвестно, как я переживу передачу камня, столь важного для мага. Как я понял, традиция требует уничтожения всех свидетелей существования таинственного камня, а я как раз и есть главный свидетель. И Лерана убивать не хочется, но и самому умирать не хочется ещё больше.

— Когда едем?

— Когда? Сегодня ждём возвращения моих людей, завтра отдыхаем и делаем кой-какие дела, а послезавтра можно и уезжать. Пару дней до кочевников, день там, два обратно. Итого пять. Потом по дороге назад ещё заедем в те замки, где я оставил свои гарнизоны, но, думаю, дней за десять управимся. Итого, через шестнадцать дней будем в Даргау, если, конечно, какой-нибудь идиот не возгорится желанием нас убить. Вы это хотели услышать?

Леран медленно кивнул.

— Это для меня важно.

— С моей стороны задержек не будет. Когда доберёмся до Даргау, я доложусь леди Вероне, и, как только освобожусь, сразу привезу вам камень.

Леран чуть кивнул, показывая, что принял к сведению, и мы ещё немного посидели, думая каждый о своём. Потом я «додумался». что раз уж я назначил срок, надо чтобы и обоз был готов к этому времени. Отправился искать Виванта и вскоре обнаружил его на конюшне среди десятка наёмников, спавших вповалку на охапках сена. Это было по-детски, но я не удержался — пнул Виванта по ноге и рыкнул: «Эй, служивый, просыпайся!» Пусть знает, как это просыпаться от такого вежливого обращения! Вивант, в отличии от меня, не потягивался, а вскочил мгновенно, и, еще не открыв глаза, схватился за меч. Я, на всякий случай, отступил на шаг, и с интересом наблюдал за пробуждением. Вивант постоял, словно прислушиваясь, и лишь после этого открыл глаза. Огляделся по сторонам, и совершенно не сонным голосом спросил:

— Доброе утро, господин барон! Что-то случилось?

— Ничего не случилось. Просто зашёл узнать — как дела с закупками.

— С закупками? Ах, это... Почти всё купили, только деньги кончились, да и народ попрятался — не знает чего ждать.

— Ждать пока нечего — герцог уехал. А послезавтра и мы уедем, так что у тебя время до завтрашнего вечера. Что успеешь купить, то и повезём.

От таких слов Вивант проснулся окончательно.

— Так были б деньги, я бы прям щас.

С деньгами и дурак купит, невольно вздохнул я.

— Ладно, буди помощников, а я деньги принесу.

Малех появился уже вечером, с наступающими сумерками. Заехал во двор таверны в сопровождении трех наёмников, поехал было к конюшне, но, заметив меня на лавочке, тяжело слез с лошади и усталой походкой направился ко мне.

— Добрый вечер, господин барон.

— Если ты так говоришь, значит вечер и в самом деле добрый. Герцог уехал совсем?

— Да, господин барон.

Осунувшееся лицо Малеха было серым от усталости и дорожной пыли, и я не стал выпытывать подробности.

— Умойся, приведи себя в порядок и приходи в таверну. И выпьем, и поедим, и поговорим.

Малех молча кивнул.

Время было достаточно позднее, и в зале таверны почти никого не было. Наёмников и возничих уже покормили, а местные предпочитали не мелькать рядом с вооружёнными людьми.

Ко мне за стол сразу подсели Лысый с Залусом, уже знавшие о приезде Малеха. Хозяин, сообразив, что разговор у нас может затянуться, притащил всяких вкусностей и пару кувшинов с вином, но мы выпили только по кружке вина и стали ждать Малеха. Вскоре появился и он. Чуть посвежевший, уселся за стол и сразу потянулся к вину. Мы молча наблюдали, как он выпил одну кружку, сразу за ней вторую, и замер, прислушиваясь к ощущениям. Наконец во взгляде появился интерес к жизни, и Малех принялся за еду. Я его прекрасно понимал — двое суток на нервах, без еды, и наконец-то всё кончилось. Можно просто сесть, не оглядываясь на каждый шорох, спокойно поесть и даже выпить. Сейчас его пытать бесполезно — пока не наестся и не отвалится о стола, толку не будет. Я тоже приложился к кружке, но тут не выдержал Залус.

— Малех, хватит жрать! Скажи уж что-нибудь!

Тот отложил наполовину обеденное свиное ребрышко и потянулся за кружкой.

— Самое главное господину барону я уже доложил — герцог уехал.

— Это мы уже и так у твоих ребят узнали. Ты поподробнее расскажи.

— Так рассказывать-то особо и нечего. Ехали потихонечку, чтобы мы всё видели, а нас — нет. Герцог не останавливался, и ближе к вечеру я отправил двоих с донесением. Они добрались? — я кивнул — Ночью герцог стал лагерем у Родника, а мы вокруг ползали, думали подслушать что-нибудь.

— И как? — заинтересовался я.

— А никак — скривился Малех — Странный какой-то лагерь был. Службу несли исправно, не придерёшься, но все разговаривали почти шёпотом.

— Шёпотом?

— Ну, почти. Даже команды отдавали негромко, только чтоб ближние два-три человека слышали.

— Почему? От кого таились?

— Да вроде ни от кого не прятались, ходили свободно, но говорил тихо, а как поели, сразу улеглись спать.

— Про нас что-нибудь говорили?

— Самое странное, что нет. Такое впечатление, что нас вообще не было.

— Это как? — не понял я — Даже про «огненный дождь» не говорили? Уж солдат-то такие вещи должны хоть немного волновать.

— А не было разговоров — Малех отпил вина — О чём угодно говорили, а про нас — нет.

— А про Сундур, почему возвращаются, что дальше делать собираются?

— Ни-че-го — раздельно произнёс Малех и взялся на рёбрышко — Не были они там, ничего не видели, не слышали и ничего делать не собираются.

Я невольно поглядел на Лысого и Залуса.

— Как так?

Те только пожали плечами.

— А утром?

— А утром спокойно собрались и поехали дальше. Кстати, утром голоса у солдат стали громче и увереннее — я снова покосился на Лысого и Залуса, и те снова пожали плечами — Мы проехали несколько километров, и я оправил уже четверых, чтобы вы не беспокоились.

— Докуда проводили герцога?

— До границы. Там как раз крепость небольшая стоит, но герцог не стал там задерживаться. Поговорил с начальством крепости и дальше поехал.

— Откуда узнали, что это уже земли герцога?

— Так несколько повозок по дороге встретили, мужики и рассказали что и где.

— Получается, что герцог уехал насовсем?

— Получается, что так — Малех расслабленно облокотился на стол.

— Как-то не верится.

Малех глянул на меня с усталой укоризной.

— Я что, вру?!

— Да я не об этом — отмахнулся я — Не верится, что герцог так спокойно уехал.

— Может испугался огненного дождя? Намёк был очень даже понятный.

— У герцога есть собственный маг, так что он наверняка видел и пострашнее.

— Испугался за солдат?

— Его титул требует настоять на своём, даже если ни одного живого солдата не останется.

— Тогда что?

— Леран говорит, что герцог может нанять ещё несколько магов, и приехать уже с ними.

— Погано — наёмники помрачнели. Общую мысль высказал Лысый — Если будет несколько магов, то им солдаты уже не нужны. Раскатают нас в пыль и даже не запыхаются.

— Неизвестно, сколько времени потребуется, что магов найти и купить. Может неделя, может год. А может герцог что-нибудь другое придумает. Нанять убийцу, чтобы пырнул ножом, гораздо дешевле.

— И что теперь? Сидеть, ждать и трястись?

— Ну, можешь и так — хмыкнул я — а у меня ещё дел много. Послезавтра поеду к кочевникам.

— Один?

— Почему один? Вивант, все обозники, Ленар, его десяток и полтора десятка наших.

— А остальные? — насторожился Лысый.

— А остальных я хочу оставить здесь. Восемь раненных и десяток здоровых.

— Адраг, здесь не замок. Здесь - город.

— Я заметил. Надо будет найти в пригороде удобный просторный дом с конюшней, купить или снять его на полгода, и устроить там небольшой пост.

— И что делать?

— Служить, что же ещё. Нашу главную задачу — чистить дороги от бандитов — никто не отменял. В городе своя стража, пусть и занимается своими делами. А кому-то из вас придётся брать под присмотр все дороги вокруг. Может патрули высылать, может передвижные посты ставить, может наняться на время в охрану какого-нибудь обоза, что идёт по нашим землям. Главное — поприжать шушеру, что балуется на дорогах.

— Местная стража не обрадуется, если мы начнём здесь хозяйничать.

— Если будете дурить, никто не обрадуется, даже я. А если по-людски себя вести, то кто ж откажется от помощи?

— А кто будет главный?

— Главный буду я — невольно хмыкнул я — Стража отвечает за город, на вас безопасность на дорогах. Пересекаться всё равно придётся, так что всё-таки лучше хоть немного подружиться.

— А если...

— А если кто начнёт нос задирать и гонор показывать, пришлёте гонца ко мне. Я приеду и выверну всех наизнанку. Сначала виноватых, а потом всех остальных — мужики заулыбались — Но свары по службе — это мелочь. Полгода назад местные и Хранитель немного повздорили, и тогда было убито чуть ли не пятьсот жителей. Сейчас местные помалкивают, но вполне могут устроить подлость или нападение на глухой дороге. Первое время, пока не освоитесь, придётся жить как в завоёванной стране. Поодиночке не ходить, спиной к чужим не поворачиваться. А ещё придётся каждый день поглядывать на север — как бы герцог не припёрся. Воевать с ним вы не сможете, поэтому самой главной задачей будет отправить гонца к леди Вероне.

— А последних солдат ты, похоже, оставишь у кочевников — вдруг сказал Лысый.

— А что им там делать? Охранять нечего, со своими бандитами они и сами справятся. Да и, думаю, больше пары месяцев никто из вас там не протянет.

Наёмники насторожились.

— Это почему?

— Там сейчас, наверное, не меньше пяти-семи женщин на каждого мужика. Пахать придётся каждую ночь да не по разу, а днём работать не разгибаясь, чтобы прокормить всю эту ораву с кучей детей. И помочь хочется, и не знаю как. Продукты привезём — несколько месяцев продержатся, а дальше думать надо — Мы приложились к кружкам, думая о своём — Нет, сделаем немного по-другому. С собой я возьму только Лысого и десяток. Малех, Залус и остальные солдаты будут пока здесь, в Сундуре.

— Почему так?

— Лысый понадобится когда вернёмся в Даргау, десятка для охраны тоже хватит. Одного барона мы немного... уговорили, троих убили, пара сотен чужих солдат по дорогам уже не шастают. Народ наверняка уже слухи разнёс, так что вряд ли кто-то рискнёт встать поперёк нашей дороги. К тому же, с нами Леран. Да и вам повеселее, если людей будет побольше. Завтра с утра займётесь поиском подходящего дома, после обеда вызову главу города с начальником стражи, объясню что к чему.

Наёмники не очень обрадовались такому объяснению.

— Мда, — протянул Залус — как-то не так представлял я наш поход.

— А что делать? Сейчас все мы — солдаты леди Вероны, и наша главная задача — навести порядок на дорогах, дать людям возможность спокойно жить. Кстати, я вам оставлю денег, можете ещё людей нанять.

— Каких людей?

— Как каких? Солдат. Раньше только на заставах было не меньше двухсот. Сейчас нам столько не потянуть, денег не хватит, но рядом с Сундуром хорошо бы иметь отряд не меньше сотни всадников. Вот и займитесь. Никто не торопит, поэтому выбирайте не спеша — швали мне не надо. Собрать людей, подучить, да и от патрулирования дорог никто не освобождает. Станет людей побольше, наверное, придётся заставу на северной дороге ставить, чтобы за герцогом присматривать. Короче, работы много и надолго — я приподнял свою кружку — Во всяком случае, все наши живы, явных врагов мы поубавили, и даже герцог предпочёл с нами не связываться.

— Да уж — Лысый тоже приподнял кружку — Будет что рассказать, когда вернёмся. Но работы...

Я только вздохнул.

— А что ещё нам остаётся?

 

Возвращение

Обратная дорога был тихой, спокойной и даже нудной. Ни одному идиоту не пришла в голову безумная идея напасть на маленький отрядик с денежной повозкой, хотя слухи о её содержимом наёмники (по моему приказу) распускали при каждом удобном случае. И охраны ведь почти нет — всего лишь десяток солдат Лерана и мой десяток наёмников. При той сумме, что везли (почти шесть тысяч золотом), нас должны были атаковать на каждом повороте, но идиоты всё равно не находились. Может попросить Лерана ехать отдельно? Насколько я заметил, его боялись гораздо больше, чем меня. Может из-за этого никто и не решается приблизиться к деньгам? А может, пока меня не было, расползлись и слухи о судьбе баронов и их отрядов? Тогда на нападение решится только полный идиот и самоубийца.

Заехали в замки погибших баронов, но там всё было относительно нормально. Пусть и не идиллия, но явной вражды не было. Простому люду вообще-то наплевать, кому платить налоги, лишь бы был порядок, и власть не очень зверствовала. А как зовут барона, хозяйничающего в замке, большинство совершенно не интересовало. Наёмники уже смирилось с гарнизонной службой, хотя, сам знаю, как изматывают бесконечные караулы. Посоветовался с Лысым и в каждом замке оставил по паре сотен золотых — нанимать новых солдат. Не сразу, осторожно, с обязательным испытательным сроком, но надо набирать новые отряды. И службу нести легче, и патрулей будет больше, да и надо уже думать о скором окончании контракта с моими наёмниками. Кто-то останется (видел несколько раз, как они переглядываются с местными женщинами), но большинство уедет. Деньги они заработали, живыми остались, а к гарнизонной службе готовы не все.

В дороге почти не разговаривали. Я не старался пыжиться, как-то показать своё особое положение, но между мной и остальными словно встала невидимая стена. В армии это называется «держать дистанцию с подчинёнными». и многим офицерам приходится приложить немалые усилия, чтобы не скатиться в панибратство и не стать зазнавшимися изгоями. У меня это получилось само собой, и я даже не заметил, когда это произошло — не до того было. Мои приказы исполнялись беспрекословно, но тепла в отношениях не было, никто не рвался излить душу или просто поболтать. Вроде не изгой, но точно «не отец-командир». Я даже не смог бы внятно объяснить отношения между мной и моим временным отрядом. Слушаются, и ладно.

Леран тоже всю дорогу молчал, думая о чём-то своём, так что я был полностью предоставлен сам себе. Можно петь, плясать, плевать по сторонам или просто молчать — никто в душу лезть не будет.

Даргау становился всё ближе, и в душе появился лёгкий мандраж. Пока ждал нападений и сам убивал, было не до чужого мнения, а теперь пришлось задуматься — а что я буду рассказывать Вероне? Задание ведь было простым и ясным — ездить по дорогам и ловить бандитов (обычных). А я что сделал? Собрал банду неизвестных наёмников, убил троих баронов, их солдат, захватил три замка, убил сотню солдат герцога, испортил отношения с ним до конца жизни. При этом ни одного обычного бандита с дороги я даже не видел. Я считаю, что как раз неподконтрольные бароны с их подготовленными отрядами — гораздо большее зло, чем крестьяне, которых на грабёж гонит банальный голод. Но смогу ли я объяснить это Вероне? Поймёт ли? Она, конечно, умница, но она высокородная, и может простить другим высокородным гораздо большие грехи, чем крестьянину с вилами. Может получиться и так, что она, узнав о моих «подвигах». сразу прикажет повесить меня над воротами. А может это сделает король, которому «доброжелатели» обязательно донесут о моих вольностях. Так как мне оправдываться? Обливать баронов и герцога помоями, а себя выставлять белым и пушистым? Любой, кто глянет на моё лицо, от этого только рассмеётся. Рассказывать, что я был вынужден защищаться? А меня в ответ спросят о количестве раненых и убитых с обоих сторон и будут долго и издевательски смеяться — у вас, барон, восемь раненых, а у противника сотня убитых подготовленных солдат, сидевших за стенами?! И это вы называете обороной? Какое же будет соотношение потерь, если вы решите напасть?! Придётся валить всё на магию (что, в общем-то, чистая правда). Правда, у меня не магия, а всего лишь вихри, но ведь это уточнять не обязательно? И вся моя магия — в жезле. Только надо подстраховаться и быть уверенным, что он меня не подведёт в нужный момент.

Стоило взять жезл в руки, и кровавые глазницы черепов уже привычно засветились. Забавно, даже красиво, но убедит ли это настоящих магов? А если добавить жезлу энергии? Я чуть напрягся, направляя энергию в жезл, и глаза черепов засветились ярче. Ещё энергии — ещё ярче. Я вливал и вливал энергию, и в какой-то момент вокруг черепов появилось лёгкое свечение. Ещё немного, и черепа вообще исчезли, скрытые молочно белым шаром непонятного из чего. Хотел спросить мнение Лерана о своей новой игрушке, но тот, странно напряжённый, и так не отводил взгляда от жезла. Красиво, я почти гордился своим достижением, но почему маг так реагирует на него?

— Что-то случилось, господин Леран?

Тот с трудом оторвал взгляд от жезла.

— Ваш жезл...

— Жезл? Ах да, проверял некоторые его способности. Красиво, да?

— Очень — маг сглотнул, словно у него пересохло в горле — Это он сам или это вы...

— Конечно, он сам — ведь светился жезл, а не я — Я только попросил его показать что-нибудь занятное.

— Это - занятное?!

— Конечно. Можно как фонарик использовать.

— Как что?

— Ну, как факел, в темноте.

— Это?! Как факел? От такого факела... — маг странно глянул на меня и замолчал.

Мне реакции мага оказалось достаточно — если и остальные среагируют хотя бы вполовину как Леран, можно будет списать на жезл почти всё. Я даже с удовольствием подарю его особо сомневающемуся, а себе сделаю ещё что-нибудь. Если не будет больших стычек, в которых потребуются мои вихри, я вполне могу сыграть роль отчаянного рубаки, которому жезл достался совершенно случайно.

А пока надо вспомнить каждый эпизод моего путешествия и придумать, как представить его в максимально выгодном для меня свете.

Формально я был прав всегда — как полномочный представитель леди Вероны инспектировал её земли и при попытке нападения давал адекватный ответ. То есть убивал. Формально я прав, но есть одно большое «НО» — если бы я убивал обычных бандитов, никто бы мне и слова не сказал. Но я убивал высокородных и их солдат. Формально и на это имею полное право, но король и Верона могут посчитать иначе. Надо было взять в плен, устроить высокий суд и прочее. Ага, как бы я брал их в плен, если они в это время очень старались меня убить? Приходилось защищаться, и тут уж не до вопросов — кто вы, уважаемый противник? Да и не хотел я их оставлять живыми, если честно. Что там решит суд — неизвестно, а так проблема взбунтовавшегося урода решалась раз и навсегда. Даже если король меня и повесит, Вероне всё равно будет полегче. Поставит своих управляющих в замках, налоги соберёт как полагается, новых солдат наберёт, и потихоньку всё наладится. Не сразу, но наладится.

Единственный эпизод, в котором не было пролито ни капли крови, и мне не пришлось использовать магию вихрей — это посещение кочевников. Там вообще все прошло буднично, словно мимоходом заехал к дальним родственникам.

Последний день в Сундуре прошёл в суматохе (во всяком случае, для моих подчиненных), но всё, что нужно, было сделано. Нашёлся и удобно расположенный участок с домом и всеми нужными постройками для размещения отряда Малеха. Вопрос с припасами при наличии денег тоже решился мгновенно. Вивант тоже очень старался истратить все деньги, что я ему выделил, и в наш двор непрерывно что-то тащили и везли. Я не вмешивался — ему виднее, что нужно в степи. А ближе к вечеру вызвал главу Сундура и командира стражи, коротко рассказал о ситуации и принятых мной решениях. Те слушали очень внимательно, а вот то, я оставляю Малеха с солдатами, им очень не понравилось. Командир даже зубами от злости заскрипел. Это было ожидаемо, но я не стал разводить дипломатию.

— Что именно вам не нравится? У вас стало слишком много солдат и помощь вам уже не нужна?

Напоминание о малом числе солдат было лишним, ведь это именно я был этому причиной, и лицо командира исказилось ненавистью. Тяжело задышал, стараясь не сорваться, и сказал почти спокойно.

— Два командира — это плохо.

— Вы отвечаете за город, Малех отвечает за окрестности и дороги. Если потребуется, вы всегда можете помочь друг другу. Если обстановка станет совсем тяжёлой, командовать будет Малех — командир стражи молчал, но было видно, как ему тяжело сдерживаться. Пришлось чуть повысить голос — Я не собираюсь вас уговаривать и упрашивать. Это — приказ! Если вас это не устраивает, мне проще заменить вас на своих людей. Если это не устраивает весь Сундур, и он снова решит взбрыкнуть, то я закатаю его в землю вместе со всеми жителями, а на его месте построю новый город, который будет верен и послушен воле леди Вероны.

— Если доживёшь — прорычал командир стражи.

Нужно было врезать по морде этому не в меру разговорчивому солдату, но я только сказал.

— Работа у нас такая. Погиб первый Хранитель, пришёл я. Погибну я — придёт следующий, и больше церемониться с Сундуром не будет. За свою несдержанность один раз вы уже заплатили, и следующий будет последним в истории вашего города. Я понятно выразился?

Когда начальство Сундура ушло, Малех, присутствовавший при встрече, тяжело вздохнул.

— Мда, будет весело.

— Не так как в первый раз. Когда начались разборки, жители города напали на тот пост, где мы встретились с солдатами герцога, и к утру вокруг валялось пара сотен обгорелых трупов. На следующий день город пошёл на попятную, запросил мира, и тогда прежний Хранитель отправился на переговоры. Один, с десятком солдат, без брони и щитов. Разве что вымпел сделали за ночь, на котором вышили Золотого Дракона. Так и поехали.

— Без брони? — не поверил Малех.

— Без брони — кивнул я — Только вымпел.

— Но ведь...

— Прежний Хранитель решил, что этот день может стать последним, но всё равно решил не отступать. Он считал, что поступает правильно.

Малех долго молчал, видимо, пытаясь представить эти события.

— Один, с десятком солдат, без брони, после того как убил несколько сотен горожан?! — снова повторил он.

— Да — кивнул я — Наверное, это было крайней наглостью или безрассудством.

— Или признаком силы и уверенности в себе — задумчиво произнёс Малех — Наверное, и нам стоит повесить вымпел с Золотым драконом над своим домом.

— А в чём ты видишь пользу?

— И в том, и в нашем случае к городу приходили солдаты леди Вероны. И в том, и в нашем случае командовал Хранитель леди Вероны. И в том, и в нашем случае мы считаем наши действия правильными и будем биться, пока жив хоть один солдат. Да и для солдат биться и умирать под таким вымпелом будет намного легче. О таком можно рассказывать даже внукам.

— О чём ты? — не понял я.

Малех чуть усмехнулся.

— Командир, ты нас совсем уж за дурачков не держи. После того, как ты поговорил с герцогом, сделал огненный дождь, и герцог, понимаешь, настоящий герцог молча проглотил твои слова и уехал... Мы знали, что ты маг, догадывались, что можешь оказаться отличным бойцом, а после всех наших боёв, после встречи с герцогом, тебя называют Хранителем уже без малейшей усмешки. Служить с настоящим Хранителем — о таком можно только мечтать.

С минуту я пытался переварить неожиданные слова, потом усмехнулся.

— Когда будете меня хоронить, можешь написать эти приятные слова на могильном камне. А теперь к делу. Чем я ещё могу вам помочь?

— Да вроде всё уже сделано. Дом и конюшни есть, деньги есть, продуктов и всякой всячины на несколько месяцев запасли. Почти все раненные уже могут забраться на коней. Остаётся только служить.

— Мне не очень понравился разговор с командиром местной стражи. Давай сделаем так — ближайшую неделю ты каждый день будешь отправлять двоих на тот перекрёсток, где мы свернули к Сундуру. Если я буду возвращаться, а твоих посыльных не встречу, значит всё плохо, и я вернусь поговорить с местным воинством.

— Сделаем — кивнул Малех. Потом задумался — Командир, ты и в самом деле можешь уничтожить весь город?

— Уничтожить? Запросто. Выведу простых горожан, женщин и детей, а потом всех, кто с оружием, кто против леди Вероны, закатаю в камень. Всех до единого. И город закатаю, чтобы осталось только ровное место. Жаль будет терять такую удобную крепость, но и терпеть заговоры и бунты я не могу. Людей переселим в другие города и замки, места много. Но горожане об этом знать не должны, и ты им не говори. Для всех я — изверг и убийца. Пусть боятся, пусть ненавидят, лишь бы не было новой крови.

Малех долго молчал, потом вдруг улыбнулся.

— Это будет просто, командир. Достаточно рассказать как ты убивал баронов, как убивал солдат герцога, о кровавых ошмётках, оставшихся от лучников, сидевших в засаде. Мы все с удовольствием откажемся от своей доли убийств в твою пользу.

Я невольно хмыкнул от такой сомнительной щедрости, но всё-таки кивнул.

— Хорошо, валите всё на меня. Сотней трупов больше — мне уже без разницы. Может это и в самом деле станет защитой для вас — всё-таки вы — солдаты леди Вероны, и если что, разбираться приедет кровавый Хранитель.

Малек кивнул.

— Да, одно дело — вырезать два десятка наёмников, и совсем другое — убить солдат знаменитого Хранителя. Месть герцога покажется ласковой трёпкой по сравнению с тем, что устроит Хранитель за своих солдат.

— Как ни странно, но ты сказал чистую правду. Но имей в виду — если дурить начнёте вы — спрос будет ещё строже.

— Я понимаю — кивнул Малех — Что в моих силах, я сделаю.

А следующим утром мы уехали. Я примерно знал количество повозок, но когда они стали вытягиваться на дорогу, испытал странное чувство. Не радость и не гордость, а скорее растерянность. Одна, вторая, десятая, двадцатая, тридцатая. Повозки всё выезжали и выезжали из двора таверны, и было непонятно — откуда у нас столько?! Не, я, конечно, сам сказал Виванту, что он может нанять дополнительные повозки, но сколько же их? На сорок восьмой повозки кончились. Это что получается, восемнадцать мы на том посту забрали, а Вивант умудрился ещё тридцать нанять? Неужели смог столько продуктов или чего там закупить? Ну и ловчила. Понятно, что пятьсот золотых — весьма приличная сумма, и простых товаров можно купить очень много, но столько? А, ладно, мне без разницы — за все покупки он перед сородичами отвечать будет.

Как-то не верилось, что после того, как здесь похозяйничали солдаты герцога, в округе остались ещё какие-то бандиты, поэтому я не стал особо заморачиваться охраной, и солдаты ехали компактной группой в голове колонны, а сам обоз растянулся чуть не на километр. Если нам и угрожала какая-то опасность, то скорее от оголодавших кочевников.

На следующий день такой разъезд нас и встретил. Солдаты потянулись за щитами, но Вивант свистнул по-особому, и пятёрка настороженных всадников подъехала к нам. Выглядели они как волчата, пытающиеся рычать как взрослые волки — пятеро подростков лет по четырнадцать, вооружённые луками и плохонькими мечами. О чём-то поговорили с Вивантом, косясь на обоз, и вдруг сорвались с места и с гиканьем унеслись по едва видимой дороге.

— И что ты им сказал? — поинтересовался я у Виванта.

— Правду — улыбнулся тот — Что леди Верона не забыла о своих подданных и отправила своего Хранителя помочь нам. Что мы везём продукты и всякие другие товары, и нужно прислать людей и повозки от каждого рода к главной стоянке, чтобы сразу получить их.

— А главная стоянка — это где?

— Там — неопределённо мотнул головой Вивант.

— И когда мы до неё доберёмся?

Кочевник покрутил головой, что-то прикидывая.

— Пировать можно будет ещё до темноты.

Я тоже глянул на небо. Судя по солнцу, сейчас около двенадцати. Темнеет около девяти, значит ехать часов семь-восемь. Не так уж и много.

Дорога быстро кончилась, и пришлось ехать прямо по степи. Ладно хоть встречающиеся рощи небольшие, да холмы невысокие, а то двигались бы со скоростью черепахи.

Часа в три наскоро перекусили, а как тронулись, слева от колонны появился ещё один разъезд из мальчишек. Короткий разговор с Вивантом, и эти тоже унеслись.

До стоянки главного рода добрались уже часов в семь. Сама стоянка — десятка три шатров, с полсотни повозок, больше напоминающие цыганские кибитки. А ещё удивила многочисленность встречающих — на некотором удалении от стоянки разместились человек триста с несколькими десятками повозок. Почти сплошь женщины и подростки лет двенадцати-четырнадцати. Не спускают с нас глаз, но ни криков, ни разговоров, словно чего-то ждут. Я подозвал Виванта, но тот был спокоен, когда я кивнул на толпу.

— Я велел отправить гонцов на все стоянки, чтобы приехали. Раз эти добрались, то старейшины и главы родов уже точно здесь. Сейчас устроим вас, потом будет пир в честь вашего приезда, а завтра будем делить то, что привезли.

— Вивант, ты что, сдурел? Ты что, не видишь, какие у детей голодные глаза? Я отдал кучу денег, чтобы привезти сюда продукты, а ты предлагаешь пировать, зная, что эти... — я огляделся по сторонам. До основного лагеря оставалось ещё метров пятьсот, но я резко поднял руку, останавливая колонну — Разбиваем лагерь прямо здесь! Повозки с грузами ставить в два ряда в стороне от нашего лагеря, чтобы проще было разгружать — тут я засомневался — Вивант, а если лошадей на ночь отправим в степь — с ним ничего не случится?

— За воровство у нас отрубают руку — сразу понял Вивант.

— Ты не ответил.

— Ну... — Вивант чуть смутился — Времена трудные, да ещё и вы чужаки...

— Ясно. Лошадей оставляем в лагере. Дать им овса, так спокойней будет. Так, — я повернулся к Виванту — ты едешь к своим старейшинам, главам, кто там у вас имеет право распоряжаться, и начинаете раздачу продовольствия прямо сейчас.

Вивант растерялся.

— Но... господин барон, вас ждут, надо встретить, поговорить, пир, уважение...

Меня начала разбирать злость.

— Ты что, начинаешь забывать с кем разговариваешь?! Сейчас наши разобьют лагерь, а через час я сам начну раздавать все товары. Кто больше понравится, тому больше и дам. А ваши главы пусть пируют в своей палатке.

Похоже, такой поворот не понравился Виванту совершенно. Он огляделся по сторонам, словно решаясь, и кивнул.

— Я передам ваши слова, господин барон.

Как всегда и везде, личная заинтересованность перевесила правила приличий и местного этикета, и минут через двадцать прибыло человек пятнадцать мужчин в возрасте. Даже не стали подходить ко мне, а сразу направились к повозкам с товарами. Что меня откровенно удивило, так это организованность делёжки. Главным мгновенно стал Вивант. В окружении старейшин и глав родов подходит к повозкам, достаёт бумаги, что-то читает, короткий спор, и вопрос решён. Несколько громких команд, к выбранной повозке подъезжают несколько повозок кочевников, и толпа бросается на перегрузку. Подростки, женщины хватаются за мешки по двое, трое, стараясь побыстрее перетащить драгоценный груз в свою повозку. Несколько минут, и наша повозка пуста. Когда несколько повозок подряд были с одним грузом, разгрузка вообще превращалась в человеческий муравейник — все суетятся, что-то куда-то тащат, умудряясь не мешать друг другу, да ещё и как-то учитывать груз. Наверное, за этим очень пристально следили главы родов, для которых каждый мешок — это чья-то жизнь.

Несколько раз раздавались восторженные вопли — это когда роду доставался весь груз вместе с повозкой (всё-таки удалось уговорить хозяев продать мне около двадцати повозок вместе с лошадьми).

Наблюдать за этим суетой было интересно, но когда дело дошло до дележа штучных товаров, всё резко застопорилось. Одно дело раздать мешки, и совсем другое — поделить ножи и мечи, качество которых для кочевников очень важно. Тут они могут спорить до хрипоты. А когда дойдёт до делёжки лошадей...

Слава богам, у старейшин хватило ума отложить это дело на следующий день. Повозки каждого рода под усиленной охраной мальчишек отъехали немного в сторону, и вокруг них стали обустраивать отдельные стоянки; ещё не «поделенные» повозки переставили поближе друг к другу и выставили строжайшую охрану. Даже нас к ним уже не подпускали, хватаясь за мечи и луки. С одной стороны — понятно, теперь это их сокровище, с другой стороны, я даже начал беспокоиться — а как мы будем потом забирать повозки, хозяева которых отказались их продавать? Устраивать мордобой или придётся платить двойную цену взбешённым возничим?

Уже стемнело. Мои наёмники с возничими раздобыли где-то барана, и теперь по лагерю разносились обалденные запахи чего-то мясного. Можно было ожидать приглашения на пир и от местных вождей, но у них и так проблем выше крыши — наверняка сейчас спорят из-за каких-нибудь иголок или лишней пары стремян. Это покупать тяжело, а когда всё на халяву, и количество вкусного зависит только от умения «взять на горло». то тут уж каждый постарается, а то придётся потом оправдываться перед соплеменниками — почему смолчал, почему не выбил лишнюю пару штанов или красивую поварёшку?

Это я, конечно, фантазировал, но чем ещё заниматься начальству, если на голову нежданно сваливается целый обоз с бесплатным дефицитом? Конечно, делить. Но это их приятные проблемы. А мы сегодня отдохнём, завтра, даже с боем, заберём освободившиеся повозки и отправимся обратно. Что-то мне этот поход начал надоедать — суета постоянная, проблемы на каждом шагу, да ещё и за людей отвечать приходится. Одному всё-таки легче. Тоже беспокойно, но всё равно легче. Сейчас бы запустил охранные вихри, способные уничтожить всё живое на сотни метров вокруг, и спокойно валялся у костра, разглядывая звёздное небо.

В ожидании ужина решил и в самом деле поваляться на земле, но тут припёрся Вивант. Вместо ожидаемой радости на лице было выражение мрачной решимости, словно он должен был сделать что-то очень важное, и я мгновенно насторожился.

— Что-то случилось?

Вивант вытянулся передо мной чуть ли не по стойке смирно.

— Господин барон, старейшины и главы родов приглашают вас в свою палатку поговорить.

Поговорить? Скорее можно было ожидать приглашения на пир. Или как раз это и нормально? У людей гораздо более важные заботы, чем банальная пьянка. Может что-то поделить не могут и я нужен как третейский судья? Ну что ж, можно и поговорить, хотя поведение Виванта настораживало.

— Можно и сходить — кивнул я — А чего это ты такой... торжественный?

Вивант вытянулся ещё сильнее.

— Моим голосом говорит совет старейшин и глав родов, господин барон.

Выглядело это довольно глупо и напыщенно, но я не стал насмехаться. Если Виванту это важно, значит надо постараться говорить со стариками уважительно. От меня не убудет, а им приятно будет.

— Ну что ж, пойдём, поговорим.

Стоило двинуться из лагеря, как за мной сразу пристроилась очередная парочка телохранителей. Я сам ввёл правило, что за мной всегда наблюдает хотя бы двое наёмников, но сейчас они вряд ли могли понадобиться. Леран оставался в лагере, хотя и поглядывал в мою сторону от своей палатки, а у кочевников меня должен был защитить закон гостеприимства. Разумеется, я этого точно не знал, но такое было у всех народов, имеющих хоть какое-то понятие о чести. Дарджин, помнится, за свою честь готов был умереть.

Я махнул рукой наёмникам.

— Оставайтесь в лагере! Со мной Вивант.

Мужики переглянулись, но спорить не стали. Это правильно — раз командир сказал, значит так и должно быть.

Пока шли по лагерю кочевников, я с удовольствием вдыхал запахи свежеиспечённых лепёшек, доносящиеся от каждой палатки. Ради одного только этого стоило переться в такую даль. Хотя бы сегодня люди будут спать сытыми.

Палатка, к которой привёл меня Вивант, немногим отличалась от остальных, разве что была чуть побольше, а так — местный вариант вигвама. По сторонам от входа у двух костров сидели с десяток кочевников в полном вооружении. То ли от нас охрана, а то ли здесь так принято во время встречи вождей — а то мало ли что кому взбредёт в голову во время застолья или тяжёлого разговора.

Внутри палатки оказалось даже тесно — в центре небольшой столик с тремя горящими светильниками, а по периметру на подушках сидели с десяток мужчин. Один из них приглашающее показал рукой на место рядом с собой.

Мужчин, кроме меня, оказалось двенадцать. Пятеро явно были воинами — всем за сорок, но выглядели крепкими, уверенные в себе. Остальным далеко за шестьдесят, что для кочевников было большим достижением. Тот, что сидел рядом, разглядывал меня без всякого стеснения (как и остальные). Наконец, заговорил.

— Меня зовут Тарис. Я глава рода Люмжина. Это... — он обвёл взглядом остальных — главы других родов и наши старейшины. Мы безгранично благодарны тебе за помощь, на которую не смели даже надеяться. Ты сделал это, ничего не спрашивая и ничего не требуя взамен. Мы благодарны, но Вивант — старик глянул на кочевника, так и стоявшего у входа — рассказал нам очень странные вещи. Что ты называешь себя Хранителем, что ты магией обратил в бегство герцога Велина, что ты убивал наших воинов, что ты знал Дарджина и был с ним в бою у Глубокой. Каждое слово по отдельности мы понимаем, а всё вместе понять не получается — старик помолчал, подбирая слова — После великой битвы у Глубокой мы не раз бывали в тех местах, но кроме выжженной земли ничего не осталось. Даже от лагеря с ранеными на другом берегу ничего не осталось. И вдруг появляешься ты и называешь себя Хранителем. Вспоминаешь о наших воинах, словно знал их и раньше. Мы не понимаем как ты смог выжить. Не понимаем, почему ты присвоил себе имя Хранителя. Не понимаем, кто ты вообще, что значат твои слова и как нам к тебе относиться.

Старик замолчал, но больше никто не захотел добавить мне вопросов. Смотрели внимательно, настороженно, и ждали, что же я отвечу. Оставалось только материть себя за излишне длинный язык в разговоре с Вивантом, но сделанного не исправить.

Сомнения кочевников были понятны, они имели право знать правду, но меня покоробил резкий поворот от восторга, когда я привёз еду, к такому вот почти допросу. Хотя, чему удивляться? Я для них — никто, и они будут иметь со мной дело только пока я буду им полезен. Потом вытрут об меня ноги и пойдут дальше. Нужны ли мне такие подданные? Нужны. Хотя бы для того, чтобы обезопасить земли Вероны со стороны степей. Но и сказать всей правды я не могу. Прежний Хранитель умер, и это обсуждению не подлежит. Значит... значит, придётся немного подправить свою биографию.

— Ты задаешь правильные вопросы, старик, — вздохнул я — но я не знаю всех ответов. Меня зовут Урсул Канахи, барон Крайна. У костра на стоянке меня можно назвать и Адрагом. Я служил в той полусотне, которую прежний Хранитель взял, когда поехал усмирять Сундур. Я видел, как Хранитель ломал стены Сундура, как он сжёг две сотни жителей, когда они ночью попытались напасть на наш пост. Я рубился вместе со всеми, когда отряд Дарджина напал на пограничной пост Мардана, и видел, как Хранитель огромным вихрем смешал в кучу горящие дома и ваших воинов. Я присутствовал при разговоре Хранителя с Дарджином, когда он предложил объединить силы, и помню слова, которые он сказал Дарджину: «Что бы ты ни решил, ваши воины будут первыми идти в разведку, в бою будут стоять в первых рядах, и первыми будут умирать. Этого не изменить. Но если мы объединим силы, у ваших женщин и детей появится надежда выжить». Дарджин согласился, и мы стали собирать силы у моста через Глубокую. Я помню безумную ночь, когда ваши семьи сплошным потоком шли через мост, чтобы укрыться на землях леди Вероны. Я помню, как мы бились против колдунов, которых охраняла почти тысяча степняков. Мы всех их убили, но и нас осталось не больше полусотни. Дарджин тоже уцелел, хотя и был ранен. У нас вообще не было таких, кто не был бы ранен. Многие вообще едва держалась в седле. Мы хотели скакать к мосту, но увидели, что по нему всё ещё бегут женщины и дети. И тогда мы повернули назад. Мы ждали, пока новый отряд степняков подойдёт поближе, и надеялись, что каждый миг задержки сохранит чью-то жизнь. А потом... потом Хранитель поднял меч и поехал навстречу пришлым. Он никому не приказывал, он просто бросился в последний бой. И мы... и мы тоже. Без криков, из последних сил поднимая меч. Я не буду врать, что видел смерть Дарджина — была страшная рубка, и мы умирали поодиночке в окружении врагов. Наверное, мне повезло — меня только оглушили, и я свалился на землю. Потом... потом степняки вдруг расступились, и я увидел в середине круга Хранителя. Он всё ещё был на коне, весь в крови с головы до ног. Ему что-то кричали, но он только засмеялся в ответ. А потом... потом в том месте, где он стоял, как будто загорелось солнце. Был страшный жар, но больше я ничего не помню. Говорят, что меня нашли в круге дымящейся земли, и я больше походил на барана, которого жарили на костре несколько часов. И было это в нескольких месяцах пути отсюда на заход солнца. Как я там оказался — не знаю. Как сумел выжить — не знаю. Пару месяцев я лежал как бревно, и с меня кусками отваливались обгорелая кожа и мясо. Но я выжил. Сумел добыть денег, и магичка-целительница сделала мне новое лицо. Меня никто нигде не ждал, для всех я умер, и тогда я решил вернуться к леди Вероне. Нанялся простым стражником, но она предложила мне стать её новым Хранителем. Теперь уже мне приходится убивать врагов леди Вероны, и уже я привёз продукты, чтобы ваши женщины и дети смогли выжить. Круг замкнулся. Быть может, это воля богов. Я тоже могу погибнуть в любой момент, но на моё место обязательно придёт новый Хранитель. Эти земли не останутся без защиты.

Я говорил неторопливо, старательно подбирая слова, но, когда рассказывал о последнем бое, голос предательски дрогнул — слишком тяжело оказалось вспоминать то жуткое побоище.

Меня слушали настороженно, и краткую заминку заметили все. Когда я замолчал, на некоторое время установилась тишина, и вдруг всё тот же старик буквально потребовал.

— Рассказывай! Рассказывай всё, что помнишь! Это были великие воины, и они погибли, защищая наш народ. Мы хотим знать всё!

Я был не против, хотя и пришлось говорить до глубокой ночи. Наверное, этот вечер нужен был мне не меньше, чем кочевникам. Я ничего не придумывал, а рассказывал словно от имени Пеко, постоянно оказывавшегося за моим плечом. Бесстрастный взгляд на меня со стороны. Рассказал и про угрозу пыток, которыми хотел сломить Дарджина, и про то, как расставлял солдат перед последним боем. Старался вспомнить всё до последней мелочи, и кочевники постепенно ожили, окунувшись в атмосферу тех дней. Иногда гневно сверкали глазами, иногда горестно вздыхали, узнавая по приметам своих родственников. Про последний бой слушали напряжённо, но к горечи утраты, как мне показалось, добавилась и гордость за своих воинов.

Когда я закончил говорить, оценку моему рассказу дал всё тот же старик: «Теперь мы верим тебе, Хранитель. Ты и в самом деле был там».

На следующий день я проснулся уже глубоко за полдень. Выговорившись, я словно сбросил с плеч груз тех дней, и мне и в самом деле словно стало легче. Никаких дел не намечалось, в обратную дорогу только завтра, совесть чиста, так почему бы не побездельничать?

Неспешно умылся, неспешно перекусил заботливо оставленной для меня кашей с огромными кусками мяса, и уселся у палатки, наслаждаясь жизнью. В пределах видимости только денежная повозка с двумя часовыми, а остальные куда-то испарились. Нет ни моих наёмников, ни Лерана с солдатами, ни лошадей. Сбежали, что ли? Покрутил головою по сторонам, и вскоре обнаружил возничих у сильно поредевшей стоянки с повозками. Что-то они там то ли ремонтировали, то ли пытались найти свой инструмент и всякую мелочёвку, необдуманно оставленную в повозках. Кочевников, кстати, возле повозок уже не было, так что искать виновных теперь бесполезно. Тут до меня дошло — это что, уже успели всё поделить и растащить? Тогда понятно и отсутствие большей части лошадей, и тишина вокруг повозок. Непонятно, правда, как они умудрились сделать всё так быстро и без скандала? А, это уже не мои проблемы.

Сидеть на солнышке было приятно до невозможности, и я совсем сомлел, наслаждаясь спокойствием. И как обычно, нелёгкая снова принесла Виванта. Подошёл, уселся рядом и тоже стал смотреть на степь. Довольное странное поведение после вчерашнего, да и выглядел он каким-то отрешённым.

— Опять что-то случилось? — спросил я.

Вивант глянул на меня, и снова стал разглядывать даль.

— Старейшины решили вернуться в большую степь — сказал он вдруг.

— И что в этом особенного или страшного? — не понял я.

— Переселение начнётся завтра. А из этого лагеря уедут уже сегодня.

Вот это уже была новость. И очень нехорошее подозрение вызывало совпадение моего приезда и срочного отъезда кочевников. Но ведь не из страха же передо мной они бегут?

Вивент покосился на меня и снова отвернулся.

— Ты можешь подумать что угодно, Адраг, и обязательно ошибёшься. Ты можешь подумать, что мы получили от тебя помощь и стараемся сбежать, пока ты не успел потребовать что-то взамен. Эта глупость, которая оскорбляет и тебя, и нас, так что я не буду даже говорить об этом.

— А что я должен подумать правильно?

Вивант всё так же отрешённо смотрел вдаль.

— Когда вчера ты ушёл, мы долго не могли говорить. Мы уже оплакали наших близких, мы начали свыкаться с нашей новой жизнью, и тут... твой рассказ. Это... Мы поняли, что гибель наших воинов не была напрасной. Каждый сравнил свои трудности с героизмом воинов, идущих на верную смерть, и понял, насколько всё-это... мелко. Мы вспомнили, что мы племя великих воинов, и наше место не здесь. Это трудно описать словами — как в груди загорается огонь, но ты поймёшь. Вчера мы это увидели в тебе — как мёртвый человек нашёл в себе силы подняться, увидел цель и в глазах его загорается огонь настоящего воина. Нам стало стыдно за свою слабость. Ты вернул нам гордость за своё племя, поэтому мы решили вернуться в большую степь, где мы всегда пользовались уважением. Всё равно нам здесь тесно, и скоту нужен простор. Поэтому мы уходим.

— Я могу это понять как очень важную причину, но... почему такая спешка? — медленно произнёс я.

— Почему? — Вивант словно сам удивился такому вопросу — А почему вообще человек вдруг встаёт и куда-то идет? Не завтра, не через неделю, не через год? Почему стрела медленно отводится назад, а потом в один миг стремительно срывается и летит к цели? Наверное, тетива нашего терпения натянулась до предела, и достаточно было твоего появления, чтобы мы снова обрели смысл своего существования. Старейшины хотят поскорее вернуться в Стеклянную долину и почтить память наших воинов. Не скрою, те вещи, что мы привезли, тоже сыграли свою роль. Мы не стали делить оружие и лошадей — когда приедем в Стеклянную долину, их получат наши молодые воины. Там, на месте славы наших отцов, братьев и сыновей, они принесут клятву верности нашему племени. Для всех нас это будет... — на глазах Виванта появилась предательская влага и он замолчал.

Я не стал ничего говорить. Может и не всё, и не так, но я понимал чувства Виванта. Осознать, что ты не изгой, не беженец, не несчастный народ, а великое племя с великими воинами — это дорогого стоит.

— Будет трудно — вздохнул я.

— А здесь легче?

— Ну, здесь и я могу иногда чем-то помочь.

Вивант чуть успокоился и вдруг хитро улыбнулся.

— Но если мы пришлём гонцов, ты ведь приедешь, поможешь?

Я тоже улыбнулся.

— Ну, если позовёте.

Вивант снова стал серьёзным.

— Надеюсь, Хранитель будет приезжать к нам только в гости — он помолчал — Есть ещё одна причина, по которой мы уезжаем ещё до вечера. Ты ведь уедешь завтра утром? — я кивнул — Так вот, у нас уедут не все. Мы оставляем палатки и молодых женщин, которые могут и хотят иметь ребёнка. Старейшины просят тебя, Хранитель, разрешить твоим воинам провести эту ночь с нашими женщинами. Будет много еды, немного вина, и каждый воин сможет иметь столько женщин, на сколько у него хватит сил.

Причина было совершенно неожиданной, хотя, если чуть подумать, естественной в данной ситуации. А уезжают, чтобы не было ни малейшего повода для ревности или драки? Да и участники предстоящего содома будут чувствовать себя намного раскованней.

— Надеюсь, никого из женщин не принуждали к этому?

Вивант помрачнел.

— Ты же видел, сколько у нас осталось мужчин. Для женщин это может быть последняя возможность родить и вырастить сына, защитника и кормильца. Да и для племени нужна свежая кровь.

— А если родятся девочки?

— Ты разве не знаешь, что когда женщин много, а мужчин мало, то рождаются сплошь мальчики? К сожалению, мы побеждали не всегда, поэтому знаем об этом точно. Боги милостивы, и не дадут племени исчезнуть.

— Хорошо, я не буду запрещать своим. А возничим, что с нами приехали, я вообще в таком деле не указ.

— Племени нужны воины, а не погонщики для скота. Хотя... — Вивант прикрыл глаза, словно вспоминая — среди них есть несколько крепких мужиков, способных стать воинами. Скажу женщинам, что если кто захочет, то может выбирать и среди возничих. Мало ли кто кому и чем понравился. Да, а солдаты Лерана?

— Ну, это тебе надо с ним разговаривать. Дело такое, что...

— А ты разве не можешь приказать? — во взгляде Виванта проскользнуло сомнение во мне как в командире.

— Приказывать в таком деле? — хмыкнул я — Ладно, переговорю с Лераном, думаю, он тоже не будет запрещать.

— И ещё — мне показалось, что Вивант чуть смутился — Мы приготовили самую лучшую палатку, и пять наших самых красивых и здоровых женщин будут ждать только тебя.

Вот теперь я удивился. Пока говорили о других, я воспринимал это как необычное, но естественное в данных условиях действие. Но чтобы и меня вот так запросто использовали как быка-производителя?! Не, я тоже живой и иногда до дрожи хотелось пообщаться с противоположным полом, но теперь первая мелькнувшая мысль — а что скажет об этом Верона? А ей ведь обязательно доложит какой-нибудь «доброжелатель». Но и прямой отказ мог оскорбить кочевников.

— Я благодарен за честь, оказанную мне, — медленно начал я — но... — Вивант мгновенно насторожился — Я уже далеко не молод, я замерзал в ледяной воде, я горел до костей, моё тело всё в шрамах, в нём бродит неизвестная магия. Я не уверен, что вообще могу иметь детей, и будут ли они здоровы.

Вивант слушал очень внимательно, но только отмахнулся от моих слов.

— Ты — победитель, воин, маг. Ты выжил там, где никто выжить не смог. Ты говоришь о ранах, но у кого их нет? Не молод? Вряд ли кто у нас рискнёт выйти против тебя с мечом — Вивант вдруг улыбнулся — Когда мы сказали женщинам, с кем им предстоит провести ночь, ни одна не заплакала от страха или отвращения, и все сразу побежали мыться и наводить красоту. Спокойно спать они точно не дадут.

Вивант откровенно ухмылялся, и я неожиданно, впервые за не знаю сколько времени, начал краснеть. Зараза, рассказывать такое — это ещё хуже, чем показывать солдату-срочнику откровенные картинки. Стараясь скрыть смущение, решил сменить объект разговора.

— Для Лерана тоже приготовили отдельную палатку?

Улыбка мгновенно исчезла с лица Виванта.

— Нет — излишне резко ответил он.

— Он маг, воин, он силён и крепок — повторил я его же аргументы.

— Он... он чужой нам. Это трудно объяснить, но ни одна женщина не захотела в его палатку, да и мне он, если честно, не нравится.

— Леран может обидеться, если все вокруг будут веселиться, а его не позовут.

— Ты хочешь, чтобы наши женщины продавались ему за деньги или их пришлось заставлять?

— Разумеется, нет. Но для него это может стать оскорблением.

— Кто здесь хозяин и отдаёт приказы? Неужели Леран рискнёт что-то сделать против твоего желания и воли?

В другой ситуации я бы решил, что Вивант старается столкнуть лбами меня и Лерана, но сейчас был не тот случай. Здесь хозяева кочевники, и их женщинам решать — кому отдать предпочтение.

— Хорошо, я предупрежу всех, что женщин можно брать только по взаимному согласию.

Вивант удовлетворёно кивнул и встал.

— И ещё. Старейшинам и вождям сейчас не до разговоров и пиров, но они просили передать — через несколько лет, когда наша молодёжь окрепнет, тебе не придётся держать заставы в степи — защиту дальних земель леди Вероны мы возьмём на себя.

— Это самые приятные слова за последние недели — серьёзно сказал я — И ты передай — ближе всего к вам отряд Малеха у Сундура. У него пока не очень много людей, но он может взять на помощь горожан Сундура, отправит гонцов ко мне. Если это будет в наших силах, мы поможем.

— Я знаю — Вивант был очень серьёзен — Слово Хранителя для нас ценнее любой клятвы — он чуть махнул рукой — Ладно, прощай, может когда и увидимся ещё.

— Прощай.

 

Новые проблемы

— Господин барон, свороток! — я с трудом очнулся от своих мыслей и огляделся по сторонам. Да, точно, уже и знакомый перекрёсток показался — Какие будут приказания?

Лысый был излишне бодр, и это вызывало глухое раздражение. Хотя, за что его винить? Ещё какой-то час, и он будет наслаждаться горячей водой, жареным цыплёнком и лучшим вином своей таверны. В отличии от меня.

— Да вроде всё уже обсудили и решили. Ты с ребятами едешь к себе, и отдыхаете. Господин Леран сам выберет себе место для отдыха и ждёт до завтра. Я еду в замок, отчитываюсь, оправдываюсь по мере сил, а завтра, как освобожусь, привезу... хм... то что просил господин Леран. И всё. Дальше просто живём.

Я перебрался в денежную повозку, уже взялся за вожжи, и тут заговорил Леран.

— Возможно, будет лучше, если я буду сопровождать вас и в замке.

— Возможно, — согласился я — но этот замок — не таверна, и леди Вероне придётся встречать вас в соответствии с титулом, что подразумевает встречу, ужин, долгие разговоры и очень пристальное внимание со стороны слуг и стражи замка. Со мной разговаривать не будет времени ни у вас, ни у леди Вероны, а не отчитавшись, я не могу уехать из замка. Пару дней будут просто потеряны на пустые разговоры, а мне не меньше вашего хочется закончить с этой историей.

Леран слушал внимательно, на мгновение задумался.

— Да, в данном случае титул может стать помехой, и я тоже хотел бы завершить дело побыстрее. Не посоветуете приличное место где можно остановиться?

— Я был в городке всего пару раз, да и интересовала меня тогда только выпивка. Но вроде у Лысого можно остановиться — он как раз затеял ремонт, чтобы принимать гостей почти как в столице.

Некрасиво было добавлять хлопот Лысому, но так я решал сразу две проблемы — Леран получает якобы заложников, а Лысый сможет присматривать за магом на законном основании. Нарушать обещание я не собирался, так что одну ночку потерпят друг друга.

Леран был сама бесстрастность когда мы ехали к Сундуру, пока убивали, пока разговаривали, когда ехали назад. Но последние пару дней по неуловимым признакам я стал понимать, что он всё больше волнуется. Чуть более длинные взгляды в мою сторону, чуть более длинные паузы перед тем как начать говорить. Чего он боится? Что я сбегу с камнем? Что камень окажется совсем не тем, за которым он гоняется? Да и в случае, если камень окажется тем самым, возникнет вопрос с зачисткой главного свидетеля. Тут уж мне пора задумываться — как остаться живым после разговора с магом, но я никак не мог на это настроиться. Вот предстоящая встреча и разговор с Вероной — это важно, а разборки... У меня не кружилась голова от успехов, но сейчас я чувствовал, что меня буквально распирает от избытка силы. Не физической, а той, что позволяла мне создавать вихри, что проявлялась в ощущениях тела дракона. Леран очень опасен как маг, но вряд ли он выдержит удар лапы дракона. А ещё лучше было бы придумать что-нибудь этакое, чтобы обойтись без взаимного убийства. Только что?

Маленький отряд разделился — Леран с солдатами поехали прямо (в городок), а я повернул направо к Даргау. Триумфальное возвращение — один, в роли извозчика на лавочке повозки, да всё та же лошадка, на которой я приехал, привязана за повод к задку повозки. Немногого же я добился за эти месяцы. В самой повозке ящики с золотом, но для меня они всего лишь ящики. Можно помочь Вероне, можно что-нибудь купить, набрать солдат. Много чего можно, но всё это как-то отдельно от меня, не моё и не для меня. Наверное, я какой-то умственный урод, которого не волнует богатство, роскошь и прочее, что связано с деньгами.

У ворот, как и положено, стояли двое стражников. Один даже двинулся ко мне и вдруг растерянно замер, словно увидел что-то непонятное. Ни «Здрасьте». ни «Стой, кто идёт». Только проводил меня взглядом, и всё. Странное поведение для стражи, которая должна костьми лечь, но защитить ворота. Или в замке что-то случилось, или десятники распустили солдат до невозможности. Но тогда бы с меня стали вымогать деньги или ещё как постарались показать власть. Нет, здесь что-то другое.

Во дворе всё было обыденно и привычно. У стены несколько повозок, и слуги что-то таскали-перегружали. На плацу пятеро солдат старательно рубили манекенов, отрабатывая удары. Вроде двоих я не знаю, значит люди всё-таки прибывают. Со стороны кухни тянуло чем-то вкусным и мясным, и я совсем успокоился — если бы дела были плохи, то мясом бы точно не кормили. Если потороплюсь со своими делами, то может и меня покормят.

Срочных было всего два — пристроить деньги, чтобы больше не думать о них, и доложиться десятнику. Или наоборот. Сокровищница была в центральном здании, но у кого ключи от неё? Точно должны быть у Вероны, а ещё могут быть у управляющего. Ещё вроде была комнатка с крепкой дверью у управляющего, но там хранили деньги только на текущие расходы. Так к кому идти? Сразу к Вероне?

Как по заказу, появился и Хальмик. Торопливо подбежал, придерживая меч, глянул на меня и замялся, словно не зная что сказать. Странность в поведении солдат начала напрягать.

— Хальмик, ты что, не узнаёшь меня?

— Узнаю... господин барон.

— Барон? Хальмик, это я, Адраг. Меня ещё леди Верона отправила бандитов на дорогах ловить.

— Да, я помню, господин барон.

Тут до меня стало доходить, что Хальмик не сошёл с ума и не путает меня с кем-то ещё. Я ведь сам отправил сюда пятёрку солдат из замка Донава, и те вполне могли рассказать обо мне всякие ужасы. Тогда становится понятна растерянность солдат, увидевших перед собой кровавого барона.

— Ладно, можешь звать меня бароном, если тебе так будет легче. Где лейтенант и леди Верона?

Десятник, определившись, наконец, с субординацией, сразу приободрился.

— Лейтенант Зехард с десятком уехал патрулировать дороги, а леди Верона, наверное, у себя в кабинете.

— Не знаешь — у кого сейчас ключи от сокровищницы?

— А вам зачем? — насторожился Хальмик.

— Деньги я привёз, деньги. Хочу сразу перетаскать в надёжное место, а потом уже всем остальным заниматься.

— Один ключ точно у леди Вероны, но вам и так надо к ней идти.

— Это почему?

— Приказ леди Вероны. Как только вы появитесь, в любое время дня и ночи немедленно привести к ней.

— Что-то случилось?

— Да вроде нет. У нас служба как обычно, а что там наверху творится, мы же не знаем.

— Ладно, раз госпожа приказала. Зови четверых с оружием и пусть охраняют повозку. И строго предупреди, чтобы внутрь даже носа не совали, а то вмиг без головы останутся. Магия там охранная.

— Слушаюсь, господин барон — Хальмик опять замялся и почему-то оглянулся на ворота — А остальные когда приедут?

— Остальные — это кто?

— Ну, говорят, что с вами ездил отряд чуть ли не в сотню всадников.

— Нету отряда — Хальник смотрел напряжённо, и я решил не шутить на эту тему — Поставил людей гарнизонами в трёх замках и у Сундура, а сам вот остался один. Можно снова в караул идти.

— Да кто же вас теперь в караул-то поставит? — искренне удивился десятник.

— Ой, Хальмик, ни от чего зарекаться нельзя. Вот послушает леди Верона мой доклад, и как отправит... — вариантов была масса, но я не стал поминать про чистку сортиров или виселицу над воротами. Пока же надо увидеть Верону и узнать с чего такая срочность — Ладно, ставь охрану, а я к начальству.

Покои Вероны были на втором этаже, но на входе дорогу перегородил незнакомый дородный слуга в довольно приличной ливрее.

— Куда прёшь?! Забыл где казарма находится?

Слуга был преисполнен собственной значимостью и так уверен в своём праве держать и не пущать, что я даже растерялся.

— Прибыл по приказу леди Вероны.

— А грязь с собой ты тоже по приказу тащишь? — я глянул на свою одежду и вынужден был согласиться — неделя в дороге никак не способствовала её чистоте. А слуга вообще пошёл вразнос — Совсем распустились! Кто десятник?!

Это было почти смешно, но меня ждала Верона, и цацкаться с придурком, возомнившим себя грозным владетелем замка, времени не было.

— Мне приказано явиться к леди Вероне немедленно, и если я сейчас за попытку задержать отрублю тебе голову, то мне ничего не будет. Ну так что? Мне придётся перешагнуть через твой труп или ты всё-таки исполнишь приказ госпожи и отведёшь меня к ней?

Слуга побагровел, но дальше препираться не решился. Вздёрнул нос, и так это небрежно, словно оказывал мне честь, бросил: «Следуйте за мной». Это было глупо, потому что «следовать» пришлось до четвёртой двери от того места, где мы поцапались. Снова величественный поворот корпуса и снисходительное: «Как доложить?»

Как? Вопрос, конечно, интересный. Верона знает меня под двумя именами, так какое выбрать? А, сейчас не шуток.

— Скажи, что прибыл стражник Адраг, по приказу.

Слуга кивнул и скрылся за дверью. Невнятный бубнёж, слуга вернулся и чуть поклонился.

— Прошу.

Кабинет Вероны был очень скромным, переделанным из одной из гостевых комнат. Большой письменный стол у окна, несколько кресел, небольшой диванчик у стены. Сама Верона стояла у окна, стиснув ладони у груди, и глядела на меня во все глаза.

Я сделал несколько шагов, хотел было гаркнуть о своём прибытии, но Верона повела себя странно. Неуверенной походкой подошла ко мне, оглядела, словно не веря, и вдруг: «Ты всё-таки вернулся! Живой!» Уткнулась мне в грудь, словно встретила самого дорогого человека, и замерла. Надо было что-то сделать или сказать, но я был в ступоре, не понимая что происходит. Да и обнимать меня, после месяца дороги и ночёвок у костра, мог только человек, начисто лишившийся обоняния.

У Вероны с этим был порядок, и через несколько мгновений она отстранилась. Сморщилась, тут же виновато глянула на меня, и отошла на несколько шагов.

— Похоже, ты собрал на себя всю пыль, кровь и дым отсюда и до Сундура.

Упрёкать в этом солдата было глупо, но я покорно повинился.

— Простите, госпожа, я только с дороги. Мне сказали, что нужно срочно явиться к вам, и я даже...

— Всё хорошо, всё хорошо — Верона несколько раз глубоко вздохнула, словно успокаивая себя — Забудь о моих словах. Ты здесь, ты живой, значит всё будет хорошо — она снова несколько раз глубоко вздохнула, словно ей не хватало воздуха — Сейчас помоешься, переоденешься в чистое, а я пока прикажу приготовить ужин. Тогда и поговорим.

— Как прикажете, госпожа — я повернулся к двери и тут вспомнил — Да, госпожа, я там привёз деньги, надо перенести в хранилище.

Мысли Вероны, похоже, были где-то очень далеко.

— Какие ещё деньги?

— Из замков баронов Донава, Вердала и Дерна.

— Ты их бросил на улице?

— Почему бросил? Во дворе замка, под охраной.

— Тогда ничего с ними не случится — Верона позвонила в колокольчик, и в дверях возник слуга — Проводи барона Крайна в гостевую и скажи, чтобы принесли очень много воды. Господин барон будет очень сильно и долго мыться.

Теперь в ступор впали двое — я и слуга. Он — от того, что понял — с кем только что пререкался; я — от того, что никакого инкогнито у меня больше нет. Да и глупо было на это рассчитывать, если сам отправил сюда баронессу Донава. Теперь и дурачком не прикинуться, и в стражниках не отсидеться, и спрос с меня будет совсем другой. И спрашивать будет самый грозный для меня человек — Верона.

Гостевую мне выделили вполне приличную — спальня с огромной кроватью, гостиная с диванами и креслами. Шторы на окнах, розочки на гобеленах, всякие финтифлюшки, радующие женский взгляд. Меня же больше заинтересовала ванная комната. Тут тоже всё было на уровне — стены и пол выложены полированной каменной плиткой, всё блестит и сверкает. А посреди, как ни странно, обычное деревянное корыто. Ну, внешне как «обычное». но явно не из осины. Досочки, из которых собрана ванна, отполированы, по периметру резьба, ступеньки, чтобы было удобно забираться и сидеть. Да и в целом ванна выглядела как настоящее произведение искусства. Пока осматривался, прибежали трое мужиков с вёдрами и быстренько наполнили ванну кипятком (холодная уже была в специальной бочке).

Банальщина, но когда я наконец-то расслабленно погрузился в воду, это было настоящим блаженством. Ни о чём не думать, никуда не спешить. Тело вскоре начало зудеть, и даже чесаться, сдирая грязь и старую кожу, было наслаждением. Хлопья грязи покрыли поверхность воды, и пришлось выплёскивать её на пол. Я не был паталогическим грязнулей, но в моём положении даже помыться становилось проблемой — вокруг всё время люди, а раздеться при всех я не могу. Лицо, шея и кисти рук белые, человеческие, а всё остальное тело в шрамах и цветной коже, превращающей меня в некое подобие змеи или дракона. И это не считая живого дракона на спине. Поэтому и мыться приходилось торопливо, украдкой, всё время оглядываясь и прислушиваясь.

Ладно, может и наладится. Теперь я вроде как барон, и имею право мыться в одиночестве когда захочу. Если, конечно, не в походе.

Сменив воду, снова расслабился, наслаждаясь теплом, но мысли резко вернулись к Вероне. Какая она стала... приятная. Округлилась, потолстела, ходит чуть вперевалочку. И смешно на неё смотреть, и приятно. Или правильнее сказать — умилительно? Я невольно заулыбался, вспоминая движения Вероны. Но почему она так странно себя вела и разговаривала? «Живой!» Естественно, живой, раз пришёл к ней своими ногами. «Ты всё-таки вернулся!» А что, не должен был? Типа, на смерть послала, а я вдруг взял и не погиб? Но взгляд вроде не был сердитым или злым. Скорее... затаённая надежда, радость. Но с чего вдруг? Ну, вернулся стражник из поездки. И что? Чему радоваться? На что надеяться? А может причина не во мне конкретно, а в моём мнимом баронстве? Опять же, что с него Вероне? Тоже ничего. Единственное, что приходит в голову — что у Вероны опять какие-то неприятности, и ей срочно потребовались солдаты. Вот тогда становится понятной её радость — я приехал, она меня упрашивает-уговаривает, и я со своей сотней опять поеду кого-то убивать. Логично? К сожалению, да. Но почему тогда она так равнодушно отреагировала на мои слова о деньгах? Уж они-то потребуются в первую очередь, ведь наёмники за просто так воевать не станут.

Вроде объяснение поступкам Вероны я нашёл, но была какая-то нестыковка в моих рассуждениях, и ощущалась она как заноза, которую не видно, а вот телом чувствуешь. А, чего гадать. Сейчас помоюсь, переоденусь... Тут-то до меня и дошёл идиотизм ситуации — на радостях от предстоящей ванны я бросил грязную одежду прямо на пол, и теперь она темнела мокрыми пятнами. А чистая смена белья осталась в сумке у седла лошади. И как мне теперь её забрать? Красться по замку голому, украдкой, или послать кого? Но вроде у знати не принято, чтобы слуги мозолили глаза пока господин наслаждается ванной. Это что, лежать в холодной воде, пока слуги не придут проверить — не утонул ли я от удовольствия?! Дебил!

За дверью послышалось движение, и я заорал:

— Эй, кто там? Иди сюда! — дверь медленно отворилась, и в ванную вошёл слуга. На этот раз это был пожилой мужчина, и почему-то мне сразу представился слуга в английском замке. Было в его движениях что-то такое чопорное. Не показушное, а воспитанное поколениями службы в приличном доме.

— Как тебя звать?

— Барлоу, господин барон.

Ему скорее подошло бы имя Бэримор, но сойдёт и такое.

— Сгоняй во двор. Там моя лошадь, и у седла сумка с одеждой. Притащи сюда.

Барлоу даже не шевельнулся.

— Ваша одежда уже готова, господин барон, я положил её на кровать. Что-то ещё?

— Тряпку принеси какую-нибудь вытереться.

Слуга невозмутимо развернул большую простынь, висевшую у него на согнутой руке.

— Вам помочь?

Почти как в кино, но сейчас навязчивый сервис был неуместен.

— Оставь у входа, а сам уходи.

Барлоу всё так же невозмутимо поклонился.

— Леди Верона просила передать, что через полчаса ужин будет готов. Вас проводить?

— Просто скажи — куда идти?

— Дальше по коридору второй поворот направо.

— Понял. Свободен.

Барлоу чопорно поклонился, неторопливо вышел, но я на всякий случай ещё подождал, прислушиваясь к удаляющимся шагам, и только после этого рискнул вылезть из ванны. Торопливо завернувшись в простыню на манер римской тоги, первым делом запер входную дверь на ключ и только после этого перевёл дух. Тьфу, ты! Как там говорил Вивант? Победитель, воин, маг? И трясусь голый от страха, что меня в таком виде кто-нибудь увидит. Позорище, слов нет. Чтобы я ещё раз, не заперев дверь и не приготовив одежды...

В спальне — новый шок. Вместо моей сумки с нижним бельём на кровати был разложен чуть ли не парадный герцогский наряд (во всяком случае, я воспринял его именно так). Камзол и штаны жемчужного цвета, чёрные вставки расшиты серебряной ниткой. Тончайшая рубаха кремового цвета, нижнее бельё из материала, напоминающего шёлк. Плюс вполне приличные ботинки и широкий пояс с накладками из серебра. Несколько минут я просто пялился на это великолепие. Что происходит?! То, что я не Золушка из сказки, это точно, и моё застиранное бельё в шёлк превратиться не могло. Тогда что всё это значит? Подарок Вероны? С какой стати? Пытается задобрить или просто понимает, что ничего приличного у меня нет, а нюхать запахи старого белья ей совершенно не хочется? Но костюм-то дорогой, не один десяток золотом стоит! И всё это за просто так для совершенно незнакомого барона? Что-то меня предстоящий разговор не нравится всё больше.

Костюм я всё-таки надел, и в столовую пришёл. Хотя от столовой там был только стол длиной метров пять. А так — пустой зал примерно десять на двадцать метров. Стол посредине, вокруг с десяток стульев с высокими спинками. С одного края примерно треть стола буквально завалена тарелками, чашками, большими и маленькими блюдами с грудами мяса, горками хлеба, бутылками и бокалами, словно здесь собирались кормить с десяток оголодавших мужиков. Верона, сидевшая у края стола, заметила, как я принюхиваюсь к волшебным запахам, и мягко указала на стул напротив себя.

— Присаживайтесь, барон. Я не голодна, поэтому не старайтесь равняться на меня. Поешьте спокойно, а потом поговорим.

Это было не по этикету, некрасиво, неприлично, но от вида роскошного стола я и в самом деле ощутил дикий голод, а раз Верона разрешает, то почему бы не поесть спокойно, не отвлекаясь? Плюнув на приличия, уселся за стол, огляделся и начал накладывать всякую вкуснятину на тарелку. Сначала парящее жаркое, затем немного салата, рёбрышки, немного зелени, попробовать одного вина, другого.

Изредка поглядывал на Верону, но та сидела прямо, ковырялась маленькой вилочкой в полупустой тарелке, и не отводила взгляда от меня. Причём интерес у неё был какой-то странный — то уставится на мои руки, то смотрит как я жую, то вдруг разволнуется, увидев как я пью вино из бокала. В другой компании я бы, наверное, смутился от таких взглядов или начал злиться, но у Вероны это получалось как-то даже по-домашнему — ну, вернулся муж из дальней поездки, и теперь любящая жена терпеливо ждёт, пока муж насытится и пожелает поговорить. А может и не только поговорить.

От таких мыслей настроение стало очень даже хорошим, и, пригубив вина, я соизволил начать разговор.

— Сегодня прекрасная погода. Вы не находите, госпожа Верона?

Глаза Вероны удивлённо распахнулись, но после короткого замешательства она улыбнулась.

— Да, господин барон, погода сегодня замечательная. Не могли бы вы рассказать о своей поездке?

— Что именно вас интересует?

— Всё. С того момента как вы выехали из замка и до того как въехали обратно.

— Это может затянуться надолго.

— Меня интересуют основные моменты. О мелочах можно поговорить и потом.

— Ну что ж... — я задумчиво покрутил бокал — С момента, как я выехал за ворота...

Ничего утаивать я не собирался, понимая важность событий для Вероны, разве чуть по-другому расставил акценты. В итоге я получался чуть ли не случайным свидетелем, а всю основную работу делал отряд наёмников, случайно встреченный мною на дороге. В общем-то, всё это было правдой — полностью отряд я увидел лишь когда сидел у дороги. И про то, что вся военная добыча должна была доставаться наёмникам, тоже правда. Моё участие сократилось до путешествия рядом с наёмниками, а использование магии усохло до слабенького защитного артефакта, спасавшего мне жизнь из последних сил. Про Лерана я вообще не стал упоминать — это только мои разборки, и волновать Верону лишний раз было ни к чему.

Я старался как мог, пытаясь представить всё как простенькую скучную поездку, но сухие факты всё равно не спрячешь. Замки, бароны, герцог, растрата денег, уход кочевников. Верона слушала внимательно, не перебивая, потом долго молчала.

— Ты всё такой же, Гордан. Хамовитый, наглый, везучий и храбрый до безрассудства врун. И ты снова вернулся, чтобы защитить меня.

Я ожидал чего угодно, только не таких слов. Сначала даже не понял, о ком она говорит. Потом дошло, что Гордан — это моё первое имя, под которым Верона знала меня. Надо было что-то сказать, отвести подозрения, но я совершенно растерялся. Как должен вести человек, которого с кем-то спутали? Наверное, надо сделать удивлённый вид, сказать: «Вы о чём?» Или... Но чем дольше я думал о правильном ответе и выражении лица, тем уверенней и шире становилась улыбка Вероны.

— Не мучайся, Гордан, ты только всё больше выдаёшь себя.

Выдаю? Как же, оказывается, всё просто. Я мучился, не зная, как сказать Вероне о том, что я жив, а она одной фразой решила все мои проблемы. Во всяком случае, самую главную — воскрешение меня из мёртвых.

— Как ты догадалась? — вздохнул я.

— Как? — Верона снова улыбнулась — У тебя теперь другое лицо, но в остальном ты не изменился. Тот же взгляд, те же замашки, словечки. Первый раз я что-то почувствовала, когда ты не дал мне упасть. Там, во дворе. Потом я увидела как ты бьёшься на тренировке сразу с шестью противниками. Я, хоть и женщина, но уже видела тебя в бою и это ни с чем не спутаешь. А потом ты тряхнул головой, стряхивая пот, и я почти поверила, что это именно ты.

— Ну, тряхнул головой. И что?

Верона только улыбнулась.

— А потом, после присяги, ты поцеловал мне руку и замер, словно для тебя это было очень важно.

— Ну, было что-то такое — вынужден был признаться я.

— А потом я предложила тебе стать моим Хранителем, и ты расфыркался почти как тогда, в тюрьме, когда король предложил тебе стать моим мужем.

— Да? Что-то я такого не помню.

— А потом ты уехал, и через несколько дней мне сообщили, что по дорогам едет мой Хранитель с большим отрядом наёмников. Это мог быть только ты. Только ты способен на такие непредсказуемые фокусы.

— Значит, когда я сегодня приехал, ты уже знала?

— Сомнения ещё были, но когда ты стал рассказывать сказки, стараясь выглядеть маленьким и беззащитным, сомнения исчезли — Верона даже тихонько засмеялась.

— Ты мне не веришь?

— Верю, — улыбнулась Верона — но, зная тебя, за каждым убитым надо видеть десяток, за каждым весёлым разговором — кровавую схватку.

— Ну... зачем тебе всё это знать? А чем дело закончилось, я и так рассказываю.

— А почему ты сменил имя? Почему не признался сразу как приехал?

— Боялся.

— Боялся? Чего?

— Что ты меня уже похоронила, и моё воскрешение может тебя не обрадовать. Что если я появлюсь с чужим лицом, но прежним именем, ты можешь заподозрить меня в подлых замыслах.

Верона помрачнела.

— Наверное, в этом ты был прав — задумчиво произнесла она — После твоей гибели мне было очень плохо, и если бы появился ты — красивый, здоровый, и сразу заявил, что ты и есть прежний Гордан, я бы ... могла совершить страшное.

Преображение Вероны мне очень не понравилось, и я тихо порадовался, что хоть в этом не ошибся. Верона всё ещё была мрачной, словно вновь переживала что-то очень неприятное, и вдруг жалобно сморщилась.

— Давай пойдём в кабинет, а то у меня спина устала. Там диванчик есть, можно полежать — я невольно покосился на стол, и Верона поняла — Бери что хочешь.

Хотелось лёгкого сухого, и я, прихватив бутылку и пару бокалов, пошёл за Вероной.

За окном уже темнело, и на столе стояли два подсвечника с зажженными свечами, но Верону сейчас интересовал только диванчик. Сдвинула подушки и со вздохом облегчения прилегла, осторожно придерживая живот. Для меня места уже не было, и я просто бросил подушку на пол, устраиваясь поближе к Вероне.

Выглядела она очень уставшей, и я осторожно коснулся её руки.

— Не волнуйся. Я здесь, всё плохое кончилось, а впереди только хорошее.

Верона снова вздохнула, но теперь как-то грустно.

— Плохое для нас ещё не кончилось.

Я как раз потянулся за бутылкой, но от таких слов замер.

— Что ещё случилось?

— Баронесса Донава жила в замке на правах гостьи и отправила письмо королю, обвиняя тебя и меня в преступлениях против короны.

— А ты откуда знаешь?

— Три дня назад гонец привёз письмо, в котором король потребовал приезда в столицу баронессы и нас с тобой. И тон письма был очень... нехороший для нас. Баронесса сразу собралась и позавчера уже уехала. Мне даже пришлось дать ей несколько солдат для сопровождения. У баронессы есть влиятельные знакомые, и к тому времени, когда приедем мы, королю уже наговорят про нас столько гадостей, что оправдаться будет очень трудно.

Я всё-таки дотянулся до бутылки и отхлебнул прямо из горла.

— Прошлый раз король показался мне вполне разумным человеком. Может не всё так плохо?

— Он очень разумный, — Верона грустно смотрела на меня — но он — король, и не может идти против правил. А ты... — она вздохнула — Убийство трёх баронов за один день, в мирное время, это очень против правил.

— Подавление мятежа, справедливый суд над баронами, отказавшимися исполнить волю короля — выдал я свою версию событий.

— Всего лишь твоё слово против слова баронессы.

— Достаточно спросить — почему её семья за полгода не удосужилась принести присягу тебе, присланной самим королём.

— Не знаю, не знаю. Всё как-то неопределённо. Можно и так повернуть, и этак. Теперь ты вернулся, можешь рассказать как было на самом деле. Завтра с утра и поедем.

- Поедем? И кому ты нужна в таком виде? — кивнул я на большой живот Вероны — Даже если ехать в карете, но ведь это несколько дней! Короче, я один съезжу.

— Гордан, мне приказал приехать король! Даже если я буду при смерти, я обязана приехать!

— Это пока меня не было — отмахнулся я — Как твой Хранитель, я имею полное право решать все вопросы от твоего имени. Так?

— Ну, так.

— Значит, и с королём буду говорить я.

— Гордан, это приказ короля!

— Он — Хранитель королевства, я — Хранитель тебя и твоих земель. Как-нибудь договоримся.

Верона обречённо глядела на меня.

— Мне даже страшно представить — чем может закончиться этот разговор.

Я осторожно взял её ладошку.

— Ты же сама говорила, что я — наглый и везучий врун. И я всегда возвращаюсь к тебе.

Верона ласково погладила меня по щеке.

— Не обманешь?

— Да когда это я тебе врал?! — оскорблено вскинулся я, потом сам понял, что снова соврал, и усмехнулся — Я почти всегда говорю правду.

Мы долго молчали, и Верона осторожно гладила меня по волосам, касалась пальчиками бровей, скул, линии губ, словно заново узнавая меня.

— Гордан, расскажи — как ты выжил? Что с тобой было?

От ласковых прикосновений я совсем сомлел и с трудом открыл глаза.

— Как я выжил? Не знаю. Вот честное слово, не знаю. А потом... — я начал вспоминать, и получалось, что если выбросить упоминания магии, то рассказывать-то мне и нечего. Как-то так получалось, что все события были связаны с моей магией дракона, а без магии был только сарай, в котором я валялся обгорелым куском мяса — Знаешь, было очень тяжело, плохо и больно. Я тебе обязательно расскажу, но как-нибудь потом. Не хочу портить сегодняшний вечер. Хорошо?

Рука Вероны замерла, пока я говорил, и снова ласково коснулась моего лица.

— Хорошо.

— Лучше о себе расскажи.

Рука Вероны снова замерла.

— Когда ты умер, мне тоже было очень тяжело и плохо. И я тоже не хочу портить сегодняшний вечер. Сегодня у меня праздник, и я хочу думать только о хорошем.

— Тогда придётся весь вечер молчать — хмыкнул я.

— А я не против — улыбнулась Вероны. Подтащила мою руку к груди, обняла как самое дорогое, и немного покрутилась, устраиваясь поудобней — Ты — живой и со мной. Теперь я ничего не боюсь.

Потом мы просто молчали. Я время от времени прикладывался к бутылке и удивлялся, что можно быть счастливым от такого простого действа. Не от выпивки, конечно, а от того, что можно сидеть на полу, устроившись на подушечке, рядом со своей женщиной, просто молчать и быть счастливым.

Верона уже засыпала, и тогда я решился задать давно мучивший меня вопрос.

— Верона, скажи, а от кого у тебя ребёнок?

Сонные глаза медленно раскрылись, и Верона посмотрела на меня таким взглядом...

— Гордан, и у тебя ещё хватает совести спрашивать об этом?! — совершенно по-бабски произнесла Верона, и я тут же почувствовал себя последней скотиной, хотя и непонятно почему — Ты уже забыл как мы добирались до столицы? Забыл, что было в столице и потом?!

Это как раз забыть было трудно, и до меня медленно, но стало доходить.

— Так это что, ребёнок от меня?!

Наверное, у меня был очень глупый и растерянный вид, потому что Верона чуть успокоилась и снова улыбнулась.

— Я знала об этом ещё там, в столице, поэтому и попросила короля, чтобы он разрешил тебе жениться на мне.

— Так это... значит... — совсем растерялся я.

— Я хотела спасти отца своего ребёнка.

Ночь прошла как-то незаметно. Верона отказалась уходить в свою спальню и тихонечко посапывала, укрывшись пледом. А я так и просидел рядом диванчиком, поглядывая на уснувшую Верону. Спать совершенно не хотелось — слишком много всего случилось. Какая же у меня жизнь... непредсказуемая. Проблемы там, где, казалось бы, проблем не может быть в принципе. Долгие и мучительные сомнения — что сказать Вероне, и всё решилось мгновенно, стоило ей самой улыбнуться и сказать пару фраз. И всё — мир сразу воспринимается совершенно по-другому. Можно радоваться, но теперь нужно думать что сказать королю. Вроде я против него ничего не делал и не замышлял, но достаточно было письма баронессы, и моя жизнь снова висит на волоске. И материть баронессу бесполезно — по-своему она тоже права. Потеряла мужа, сына и владения по вине одного человека — ненавистного Хранителя. На её месте любой захотел бы отомстить, а мне на моём месте теперь придётся оправдываться, говорить только правду и давить на то, что меня, белого и пушистого, пытались убить нехорошие дяди. А кто это может подтвердить? Никто. Могут мои наёмники, но на королевский суд их не позовут. Вот в пыточные — это запросто. А ещё было бы неплохо доехать до короля живым — завтра ведь придётся отдать камень Лерану, и неизвестно, что со мной после этого будет. Для страховки обязательно написать письмо — жизнь мне это не вернёт, но немного испортит Лерану. А может... не отдавать ему камень? Вернее, отдать, но только после разговора с королём. А что, может получиться неплохо — я останусь живой до аудиенции у короля, смогу хоть как-то отвести угрозу от Вероны, Леран не посмеет топить меня перед королём, а после этого камень можно будет и отдать. Разумеется, такой вариант Лерану не понравится, и он может прибить меня сразу, как только камень окажется у меня. Значит... значит надо придумать что-нибудь убойное, чтобы Леран мог получить камень только из моих рук и только по моему согласию.

Уехать прямо с утра не получилось. Верона, проснувшись, и обнаружив меня прикорнувшим рядом с диванчиком, стала совсем счастливой и развила такую бурную деятельность, что мне с трудом удавалось ей сдерживать. Первым делом, разумеется, очень плотный завтрак. Потом потащила меня в гардеробную, оставшуюся от лорда Киксо. Тот был примерно моего роста, и проблемы с выбором не было. Проблема было в том, что Верона хотела одеть меня как можно богаче и красивее. И разговоры при этом были совершенно бабские: «Ты же в приличный дом едешь (дворец). Что обо мне подумают, если ты явишься оборванцем?» Я уж не стал говорить, что палачей мой внешний вид точно не будет волновать, и с трудом отбился от восьми комплектов парадной одежды. Взял всего лишь три, самых простеньких и практичных. На моё оружие Верона не стала покушаться, но коня мне привели лучшего из конюшни, и седло со сбруей были самые лучшие, отделанные серебром. Ещё Верона хотела отправить со мной десяток стражников, и я еле отговорился тем, что возьму уже проверенных наёмников, да и нужны они мне больше для солидности, чем для защиты.

Верона старалась сделать как лучше, но я уже отвык, что обо мне кто-то заботится, и, выезжая из ворот, мысленно смахнул пот со лба — всё-таки, при всех преимуществах семейной жизни, мужикам приходится тяжко от излишней заботливости своих женщин. Они это делают не со зла или глупости — для них это и есть настоящая любовь и забота. И плевать, что мужик от такой заботы уже стонет. Может как раз из-за этого у мужиков такая страсть к походам в гараж, на рыбалку или охоту? Гаражей здесь ещё нет, а вот рыбалки и охоты сколько угодно. И пусть Верона потом обижается, что я мало времени провожу дома. А это развлечения у меня такие!

Настроение стремительно пошло вверх, и я пришпорил коня. Предстояло всего ничего — съездить к королю, остаться живым, отдать камень Лерану и снова остаться живым.

В обеденном зале таверне было пусто. Время уже часов десять, кто хотел — уже позавтракал, до обеда ещё далеко, и Леран сидел в одиночестве у окна, выходящего на улицу.

Маг выглядел свежим, отдохнувшим, и, как всегда, бесстрастным. В чистом камзоле, шёлковой рубашке с отложным воротником он выглядел настоящим дворянином, которым мне никогда не стать. Я тоже могу нагнать страху, но это всего лишь игра, а чтобы вот так, одним взглядом показать разницу в нашем положении... А, всё это лирика. Сейчас же предстоял серьёзный разговор.

— Доброе утро, господин Леран.

— Доброе утро, барон. Надеюсь, вы пришли с хорошими новостями?

— И да, и нет — я присел к столу — В замке всё нормально, меня не повесили после рассказа о нашем путешествии, но я вынужден немного изменить условия нашего соглашения.

Лицо Лерана совсем закаменело, и в комнате ощутимо повисло напряжение.

— И в чём выражается это изменение?

— Король прислал приказ, требуя моего немедленного прибытия в столицу. Я очень сожалею, но я передам вам камень только после разговора с королём.

— Какая связь между предстоящим разговором и нашим договором? Я свою часть договорённостей выполнил — вы живы, я не мешал вам наводить порядок и даже немного помог. Пора и вам выполнить свою часть.

— Вы совершенно правы, лорд, но поймите и меня. Скорее всего, речь пойдёт о судьбе барона Донава и гибели его солдат, да и остальных баронов тоже.

— Я не присутствовал при этом и ничего не могу об этом сказать.

— Правильно. Но король наверняка захочет узнать и о том, что было после этого. А вот при этом вы уже присутствовали.

— Если король захочет, он всегда может вызвать меня.

— Может. Только, боюсь, меня к тому времени уже не будет в живых, а это плохо отразится на судьбе леди Вероны.

— То есть вы хотите, чтобы я ехал с вами и выгораживал перед королём?

— Единственное, чего я хочу — чтобы вы рассказали всё что видели, без прикрас и домыслов, а я постараюсь хоть как-то объяснить то, что видели вы.

— Всё равно я не вижу связи между моими показаниями и камнем. Отдайте его, и я без всякого принуждения расскажу всё что видел.

Я раздражённо почесал нос, не зная, как убедить мага.

— Прошу понять меня правильно, господин Леран, но камень важен для очень многих, и крови на нём ещё больше. Я приготовил письма, которые, надеюсь, дадут мне некоторую гарантию безопасности, но хочу быть уверенным, что переживу и встречу с королём. Как только мы выйдем с приёма, я сразу же, прямо у дверей, передам вам камень.

— Вы намекаете... — в комнате снова повело холодом.

— Я ни на что не собираюсь намекать, но должен учитывать любое возможное развитие событий. Всё, о чём я прошу — это честно и беспристрастно рассказать о том, чему вы были свидетелем.

— А если я расскажу всё честно, но король всё равно сочтёт вас виновным?

— Я попрошу короля о последнем желании и прямо при нём предам вам некую семейную реликвию, завёрнутую в платочек. На память, так сказать. Но если мне покажется, что вы сознательно упускаете некоторые моменты или искажаете их, выставляя меня в неприглядном свете, то камень вы никогда не получите.

— И что станет с камнем?

— Что? Я подарю его королю. Исполню, так сказать, свой верноподданнический долг.

— Королю? — Леран замер и вдруг его лицо словно треснуло, исказившись от непривычной улыбки — Королю?! — он несколько раз кхекнул, что, видимо, означало смех — А что, такая шутка и в самом деле может получиться смешной — он снова несколько раз кхекнул. Ничего смешного в своих словах я не видел, но Леран уже снова стал бесстрастным — Ну что ж, если я вас правильно понял, мы вместе едем в столицу, вместе идём на приём к королю, я честно рассказываю всё что видел, и после этого вы отдаёте мне камень без всяких новых условий. Так?

— Да, так.

— Когда едем?

— Да я, в общем-то, готов.

— Камень при вас? — в голос мага промелькнула странная интонация.

— Нет, мне надо за ним съездить в... то место, где я его спрятал, и через пару часов я буду вас ждать на первом перекрёстке — взгляд мага стал нехорошим, и я вздохнул, понимая его мысли — Я действительно спрятал камень, и мне не хочется, чтобы об этом месте знали. Для меня этот камень — всего лишь блестящая безделушка, и она несопоставима с тем, что для меня по-настоящему дорого. Бегать и прятаться я не собираюсь. Камень уже ваш, и я всего лишь везу его для вас до столицы. Если пожелаете, будем скакать день и ночь, останавливаясь только для смены лошадей. Как скажете.

Леран помолчал.

— Хорошо, будем считать, что вы повезёте мой камень и будете сами охранять его по дороге до столицы. А я пойду с вами на приём королю и честно отвечу на все вопросы.

— Именно об этом я и прошу. Да, и я возьму с собой ещё двух-трёх человек для сопровождения. Вы не против?

— Не против — Лоран встал — Через два часа буду ждать вас у перекрёстка.

Я тоже встал.

— Постараюсь не опаздывать.

У дверей меня уже ждал Лысый.

— Привет, командир! Как поговорили?

— Нормально поговорили. Леран сейчас уедет, я тоже уезжаю, и мне нужно два-три человека.

— Куда, зачем? — деловито спросил Лысый.

— Едем в столицу, на приём к королю — Лысый даже удивлённо присвистнул — Люди мне нужны для солидности, ну, и за мной присматривать. Ты знаешь почему.

Лысый кивнул.

— Троих найду за полчаса, да и сам с удовольствием прокачусь — он чуть склонил голову, разглядывая меня — Значит ты не врал, что с королём вот так, запросто?

Я только хмыкнул.

— Прошлый раз рядом стоял палач, да и сейчас ещё неизвестно чем закончится. Но, приказ есть приказ, и я должен ехать. Собирай людей. Через два часа мы должны встретиться с Лераном на первом перекрёстке, но если задержитесь, ничего страшного. Догоните по дороге.

— Сделаем, командир.

Два часа мне нужны были совсем не для того, чтобы добраться до камня. Да и чего там добираться — заначку с камнями я спрятал в какой-то сотне метров от дороги, когда ехал из столицы. Можно было спокойно ехать с Лераном, отлучиться на десять минут «до кустиков» и спокойно закрыть эту историю. Если бы не одно «но» — кровавая история камня и нехорошая традиция уничтожать бывших владельцев, а заодно и всех, кто хоть что-то об этом знал. Я и в самом деле написал письмо и сунул его одному из стражников вместе с золотым и приказом отвезти в столицу, если я через месяц не вернусь. Но поможет ли это? Испугает ли такая угроза мага? А если он это предусмотрел и как-то сможет перехватить письмо? Я хоть и написал на конверте: «Королю Анде. Лично в руки». но это всего лишь буквы на бумаге.

Единственное, что реально могло остановить (или хотя бы отомстить Лерану) — это сейф с самоуничтожением, который я хотел создать. Идея простая — маленькая коробочка (я как раз стырил подходящую со столика Вероны), внутри камень, а снаружи месиво из самых разных вихрей, сцепленных друг с другом. Достаточно изменить или уничтожить хотя бы один, и структура пойдёт вразнос. После этого будет очень большой бум, потому что вторым слоем я собирался сделать силовую оболочку и вбухать в неё столько энергии, сколько выдержит коробушка. Оставался вопрос — как самому её потом открывать? Отдельный ключ? Его можно своровать. Что-нибудь вроде проверки отпечатка пальца или сетчатки глаза? Судя по фильмам, их просто отрезают или выковыривают. Нужно что-нибудь вроде шифра с открытым/закрытым ключом, но они должны храниться отдельно. В итоге я додумался до четырёх точек на шкатулке, к которым нужно было прикоснуться и послать строго определённые импульсы энергии в каждый палец в отдельности. Что-то вроде мелодии, которую напевает человек без слуха — та-ра-пара-там-там. Защита получалась ужасно сложной, но всё будет напрасно, если Леран сможет каким-то образом подавить мою волю, и я сам открою шкатулку. Как же мне различить — сам я это делаю или по указке Лерана? Разве что по интонациям и скорости. Интонации к делу не пришить, а вот скорость мелодии — можно. Сейчас я сделаю это быстро, весело, а если буду под наркотой или гипнозом, то медленно и монотонно.

В итоге получилось довольно симпатично (на мой взгляд). Защита теперь напоминала надутый до предела воздушный шарик — малейший прокол, и последует взрыв. Разрыв колец можно было блокировать, но только внутренним управляющим модулем после получения правильной комбинации импульсов с нужной скоростью. Ещё добавил ограничение — только три допустимых попытки, и после этого последует самоликвидация без всяких вариантов. Поигрался немного, проверяя защиту, и чуть успокоился — теперь, как бы ни повернулись события, Леран получит камень только с моего согласия.

Укладывая камень в коробочку, в очередной раз удивился непредсказуемой страсти людей к совершенно обычным вещам. Вот взять этот Альхаир. Банальный камень, разве что крупный и одна сторона разрисована какими-то символами. Что в этом может быть ценного? Может он — какой-нибудь религиозный артефакт? А может имеет особые магические свойства, о которых я даже не подозреваю? А может это важная деталь магической установки (типа кварца в часах или телефоне)? Очень может быть, но после того, как я таскал в желудке несколько килограмм таких камней, уважение и трепет к ним куда-то испарились. Можно было попробовать накачать камень энергией и посмотреть что получится, но я себя одёрнул — некогда, да и камень не мой. Даже если он супер-пупер, я должен его отдать, и лучше уж совсем не знать о его возможностях и назначении.

На перекрёстке меня уже ждали Леран со своей охраной и Лысый с ещё четырьмя наёмниками. Никто не слез с коней, только встали на обочине и оглядывались по сторонам довольно мрачно. Первым делом я подъехал к своим.

— Чо такие мрачные? Давно ждёте?

Лысый отрицательно кивнул.

— Да ждём-то недолго, только вот Леран чего-то злится, и от него будто холодом несёт.

— А из-за чего, не знаешь?

— Ну, уж точно не из-за меня — мрачно буркнул Лысый.

— Ладно, разберёмся. А зачем столько людей взял? Я всего двоих просил.

— Не помешают — многозначительно сказал и скосил глаза на охрану Лерана.

— Ты это брось! — я чуть повысил голос — Мы поедем тихо, мирно, до столицы. Никаких ссор.

— А если...

— А если, то разбираться буду я.

— Командир, — вдруг хмыкнул Лысый — только ты поаккуратней, а то ведь в столице народу много будет вокруг.

— Поговори ещё — построжился я, но и сам невольно улыбнулся — приятно, когда подчинённые в тебя верят.

Леран и в самом деле был мрачен как в день похорон. Стараясь не поддаваться его настроению, я улыбнулся как можно беззаботней.

— Прошу прощения, если заставил вас ждать, господин Леран. Я готов и можно трогаться.

Леран не сводил с меня тяжёлого взгляда.

— Вы привезли?

— Разумеется, как и обещал.

— Я хотел бы убедиться.

— В чём? В моей честности? — у Лерана заходили желваки, а мне вдруг захотелось «подёргать тигра за усы». Леран был очень опасен, он мог прикончить меня в любой момент, но если я сейчас уступлю, выкажу слабость или отдам камень ему в руки, момент моей смерти станет намного ближе — Вам не кажется, господин лорд, что такими словами вы оскорбляете меня?!

В другой обстановке Леран наверняка нашёл бы что мне ответить, но сейчас он сдержался. Даже закрыл глаза, несколько раз вдохнул, стараясь не вспылить, а когда открыл глаза, снова был сама бесстрастность.

— Прошу понять меня правильно, господин барон. Я больше месяца выискивал тончайшие намёки, ведущие к камню. Я три недели сопровождал вас в надежде увидеть камень. Теперь камень у вас, и я хочу убедиться, что мы и в самом деле везём его в столицу. Это не от недоверия к вам, это для моего спокойствия. Это... — Леран тяжело вздохнул, словно пересиливал себя — это просьба.

Такие слова совершенно не вязались с моим представлением о характере Лерана, и желание поскандалить мгновенно пропало. Да и чего, собственно, нам ругаться? Всё равно камень уже его, так почему бы не показать хотя бы издали?

— Я не против показать камень, но он останется у меня. О причинах я уже говорил.

Леран только кивнул. Я достал коробочку, хотел уже открывать, но маг уставился на неё совсем не радостно.

— Что это?

— Как что? Коробочка, а в ней камень.

— Никто не упоминал о том, что камень так защищён. Откуда взялась коробочка?

— А, это наследство от бабушки — улыбнулся я — Она в нём серёжки хранила.

— От бабушки? С таким запасом энергии? — Леран помрачнел ещё больше, понимая, что я всё равно не скажу правду — Какие же это были серёжки, если их так охраняли?

— Понятия не имею — честно признался я — Я их никогда не видел.

Теперь предстояло открыть коробочку и самому не сгореть от собственной ловушки. Отвернув коробочку от себя (Леран откровенно напрягся), взялся двумя пальцами левой руки за стенки, двумя пальцами правой за крышечку и послал быструю мелодию в пальцы. Коробочка отозвалась успокаивающим покалыванием и легко открылась. Я уже проделывал этот фокус не меньше десятка раз, но всё равно облегчённо перевёл дух — умирать не хотелось даже мне, и уж тем более, сейчас. Особенно сейчас, когда у нас с Вероной что-то начало намечаться.

Леран не отрываясь смотрел на камень. Не знаю, что он там высматривал и что увидел, но на лице промелькнуло облегчение.

— Это он! — наконец выдохнул он.

— А разве могли быть сомнения? — чуть высокомерно сказал я. Меня снова потянуло поскандалить, и пришлось одёрнуть себя. Не время и не место. Мне сейчас гораздо важнее съездить к королю и вернуться живым. Всё остальное не стоит внимания.

Закрыв коробочку, я небрежно бросил её в карман, и Леран даже передёрнулся от такого неуважения к предполагаемой святыне.

— Ну, можем ехать?

Леран даже не шевельнулся, продолжая вглядываться в мой карман.

— Вы, барон, очень легкомысленно обращаетесь с этой коробочкой.

— А что там должно быть тяжёлого? — не понял я.

— Там чрезвычайно сложное и мощное охранное заклинание. Я о подобных даже не слышал, а вы открыли её простым прикосновением, почти мгновенно.

— А, вот вы про что — дошло до меня — С этим как раз всё просто. Как мне рассказывали, там что-то вроде привязки к нашему роду или крови, и для меня она не опасней любой другой шкатулки, купленной на базаре. А вот для чужака даже прикосновение к ней может стать очень неприятным сюрпризом. По слухам, бабушка очень дорожила своими драгоценностями и очень не любила воров — улыбнулся я.

— Да, это чувствуется — Леран снова стал бесстрастным — Надеюсь, вы не будете возражать, если мои люди некоторое время побудут вашей дополнительной охраной? А то вдруг какой-нибудь воришка нечаянно сунет руку в ваш карман, и несколько городских кварталов будут уничтожены.

— Да вы что? — совершенно искренне удивился я — Эта коробочка может быть такой опасной?! Тогда, разумеется, я буду вам чрезвычайно признателен, но ваши люди будут только вторым, внешним кругом охраны. Рядом с собой я всё-таки оставлю своих наёмников, но ведь это не имеет значения, ведь так? Мы вместе едем в столицу, вместе идём к королю. Зачем нам портить нервы друг другу взаимным недоверием? Если честно, я уже с нетерпением жду момента, когда смогу наконец-то передать камень вам. Ну так что, едем?

Леран несколько раз перевёл взгляд с моего кармана на моё лицо, потом обратно. В том, что камень — настоящий, он убедился, и теперь его, похоже, беспокоила коробочка с секретом. Убить меня он может прямо сейчас, но что делать с защитой шкатулки? А если она и в самом взорвётся от одного прикосновения? Так рисковать после двух месяцев ожидания? Вряд ли. Хотя это ему и не нравится, но проще поехать со мной, тем более, что ему всё равно нужно в столицу. Так почему бы не потерпеть ещё несколько дней, окружив меня «трогательным вниманием».

Наконец маг для себя что-то решил.

— Да, пора ехать. Вам к королю, мне... — он оглянулся на солдат — За мной, марш!

Дорога прошла без приключений, да и какие могут быть приключения у двух аристократов, сопровождаемых пятнадцатью очень серьёзными и мрачными солдатами? Лерану было достаточно только глянуть, и хозяева гостиниц и таверн бегом бежали, лишь бы высокородные господа не нашли повода рассердиться. Да и мрачный вид наших солдат не внушал веселья. Мои наёмники косились на солдат Лерана, те косились на них, и все вместе охраняли меня от малейшей, даже выдуманной, опасности. Мне же оставалось только наслаждаться спокойной жизнью да пытаться представить предстоящий разговор с королём. И как я буду передавать камень Лерану, и как мне после этого остаться в живых. Если, конечно, буду ещё жив после решения короля.

До столицы добрались за четыре дня. Леран предложил устроиться в его особняке, но я потупил взгляд и начал мямлить, что я крайне благодарен, но не смею беспокоить господина лорда. Леран начал уговаривать, что я нисколько его не стесню, а я всё больше смущался. Оба понимали причины наших уговоров и отказа, и оба продолжали стоять на своём. В конце концов этот цирк мне надоел. Убрав улыбку, мрачно сказал, что сейчас главное для меня — предстоящая встреча с королём, и мне не до уютных апартаментов и разговоров. После этого Леран решил вопрос кардинально — снял целый этаж в гостинице недалеко от дворца и предложил мне самому выбрать любой номер. Я только пожал плечами — деньги не мои, и если магу так спокойнее, то почему я должен ему запрещать? А то, что теперь у каждого двери и окна стояло по солдату, мне было наплевать. Сейчас Леран не рискнёт меня убивать, а после встречи с королём будет видно. Проблемы надо решать по мере поступления.

На следующее утро я готовился к поездке во дворец почти как на первое свидание — помылся, побрился, специально приглашённый цирюльник подстриг и завил мои волосы по последней столичной моде. Из одежды выбрал чёрный камзол с серебряными вставками. Немного мрачновато, зато сдержанно и строго, под стать настроению. На улице уже ждала карета с родовым гербом Лерана. Когда он сообщил о карете, я начал было отказываться (до королевского дворца от силы километр), но Леран был непреклонен. Оказывается, явиться пешком допустимо только для бедных и неблагородных. Верхом может приехать любой, но только если он один, а вот Леран, не унижая собственного достоинства, мог приехать только в карете. Это стало для меня некоторым шоком — в походе Леран прекрасно чувствовал себя и на коне, и пешком, и когда ночевал у костра. И про урон для своей чести даже не заикался. Хотя... поход — это поход, а приём у короля — это совсем другое дело.

Сам дворец я толком не рассмотрел — не до того было. Что-то большое, помпезное, но красивое. Почему-то в голове вертелось слово «Версаль». хотя я никогда в Париже не был и этот самый Версаль не видел. Но ощущение чего-то красивого было такое же. Я думал мы подъедем к главному входу, но карета проехала по дворцовой площади и покатила дальше. Покрутилась по каким-то закоулкам и остановилась возле простенького входа с торца длинного серого здания, ну никак не похожего на королевский дворец. Леран правильно понял мой взгляд и коротко бросил:

— С главного входа заходят только делегации других королевств и высокородные во время больших балов и государственных праздников. Сегодня король будет в малом приёмном зале, и отсюда дойти быстрее всего.

— По сравнению с чем?

— По сравнению с другими входами — их тут больше двух десятков.

Два десятка? Хотя, если подумать, королевский дворец — это совсем не одинокий дом посреди чистого поля, а целый комплекс зданий, и ходить всем через одни двери точно будет неудобно. А ещё служебные входы, запасные, секретные, для охраны и пр. Ладно, пока поверим Ленару на слово.

«Короткий» путь оказался не таким уж и коротким, и вскоре я начал терять ориентацию в бесконечных коридорах, непонятных переходах и проходных залах. Люди попадались довольно часто, но почти половина были в обычных повседневных костюмах и сюртуках. Такое впечатление, что мы шли через чью-то канцелярию, и в душе начало расти сомнение — а куда меня ведёт Леран? Если начнём спускаться в подвалы...

К счастью для Лерана, он и в самом деле знал дворец, и после нескольких поворотов мы оказались в довольно большом зале. Первое, что бросилось в глаза — огромные окна от пола до потолка. Потом уже увидел стены, покрытые гобеленами, мягкие пуфики вдоль стен и человек пятнадцать посетителей, прогуливающихся по залу. Леран окинул взглядом зал и направился к одинокому столу, стоявшему у двери слева. За столом сидел средних лет мужчина в расшитом золотом камзоле и что-то писал. Леран на ходу бросил: «Секретарь короля, граф Шенара».

Когда мы подошли к столу, мужчина поднял голову и вопросительно глянул на нас.

— Слушаю вас.

— Барон Крайна. Прибыл по приказу короля. Лорд Леран — я кивнул на мага — сопровождал меня в поездке и может быть свидетелем в моём деле.

Секретарь остро глянул на Лерана и задержал взгляд, словно спрашивал о чём-то. Я не стал оборачиваться, но, видимо, ответ секретаря удовлетворил.

— Я сообщу королю о вашем прибытии. Ожидайте.

Разумеется, мы не стали возражать. А что нам ещё оставалось? Это в таверну можно вломиться, в замок какой-нибудь, пинком открывать двери и требовать хозяина. А здесь уровень совершенно другой, и какой-то барон, явившийся, пусть и по приказу короля, всего лишь один из многих. Когда именно меня позовут и позовут ли вообще в ближайшие дни — знает только король и боги. Тем более, что у двери застыла парочка гвардейцев в парадной форме. Крепенькие такие ребята, но не перекаченные. Стоят как истуканы, устремив взгляды вдаль, но явно успели оценить нас с Лераном и взяли на заметку. Да и тьфу на них! Драться я не собирался, покушение не готовил, так что с чистой совестью можно было просто стоять, таращиться по сторонам, разглядывая остальных жаждущих встречи с королём. А посмотреть было на что — народ вокруг солидный, большинство в возрасте, одеты достаточно богато. Если что и можно было предположить, то разве что по выражению лица. Те, что с мрачным выражением, наверное, пришли за нагоняем за какие-то прегрешения. Один постоянно вытирал платком потное лицо, и без всякого детектора лжи было понятно, что он или по жизни нервный и сильно волнуется, или чувствует свою вину и до дрожи боится встречи с королём. Несколько женщин, скорее всего, пришли решать дела с наследством или просить за родственников — слишком уж странная была смесь сомнений и надежды во взглядах. Трое мужчин просто ждали, держа в руках папки с документами — эти были похожи на чиновников, приехавших для отчёта.

Довольно много народа, и я даже пожалел короля — у него каждый день так или нам повезло попасть в «приёмный день». Кстати, а какой сегодня день — вдруг озадачился я. Со всеми этими походами я напрочь потерял ощущение времени. Осталось только утро-полдень-вечер, вчера-сегодня-завтра.

Заняться было нечем, и я решил представить — а как выгляжу я сам? Вот Леран ничуть не меняется независимо от того где он находится. Хоть в лесу, хоть на поле боя, хоть в приёмной у короля. Всё то же бесстрастное выражение лица, всё тот же пристальный, проникающий в душу взгляд. Я уже к этому привык, и мне было откровенно пофиг его взгляды. А как выгляжу я? Вроде мне тоже всё пофиг. Ни волнения, ни страха, ни беспокойства, разве что немного интересно рассматривать окружающих. И тут взяло сомнение — а как я должен выглядеть «правильно». Безвестный барон, вызванный королём по обвинению в измене или ещё в чём. Наверное, надо добавить во взгляд и движения немного волнения, типа, я осознаю ответственность, проникся предстоящей встречей и прочее. Достоинство, ответственность, чуть волнения. Попробовал изобразить всё это на собственном лице, но Леран странно посмотрел на меня, и я сразу бросил это идиотское занятие. Чего пыжится? Не шпион я, не актёр, и скрывать мне особенно нечего. Какой есть — такой есть. Главная моя задача — отвести угрозу от Вероны, а всё остальное — такккая фигня.

Очередной посетитель вышел от короля довольно быстро, а вслед за ним появился и секретарь. Подошёл к одной из женщин, что-то сказал и проводил до дверей. А потом целенаправленно двинулся к нам.

— Прошу за мной, господа.

Но направился он почему-то не к большой двери, куда заходили остальные посетители, а к небольшой двери в другом конце зала. Это немного настораживало, но мало ли. Тем более, что и Леран спокойно шёл за мной. А вот когда зашли в дверь, настроение начало портиться.

Во-первых, абсолютно пустая комната без окон, освещаемая несколькими светильниками. Стены, потолок и пол отделаны красивым, но каким-то странным материалом, на котором проступали непонятные переливающиеся узоры. Что-то вроде голограммы, которая меняет узор и цвет, если смотреть на неё под разными углами. Я на короткий миг замер, разглядывая эту красивость, но узоры плавно менялись, подчиняясь каким-то своим законам. Посредине комнаты красивый, как и всё во дворе, стол, на нём два открытых ящика. За столом стоял странный тип, одетый в серый балахон, и сверлил меня взглядом.

Секретарь остановился у стола и обернулся.

— Господа, прошу сдать оружие и магические артефакты — он указал на ящики — После приёма вы всё получите обратно.

Ну что ж, теперь становилась понятно назначение комнаты — обычный досмотр перед встречей с королём. Правда, непонятно, почему такой чести удостоились только мы? Из-за наших мечей? Так остальные мужчины в приёмной тоже были с мечами. Изукрашенное, красивое, но оружие. Так почему тогда столько внимания нам? Больше опасаются? А что, Леран — маг, и неизвестно что он с собой принёс. А меня вообще здесь никто не знает, и просто страхуются.

Уже совершенно спокойно я снял перевязь с мечом и положил в ящик. За Лераном наблюдать было гораздо интереснее — за его мечом в коробку последовал стилет, прятавшийся в левом рукаве, трубочка размером с сигарету из правого рукава, потом крупный кулон на цепочке, два перстня, запонки, нечто вроде портсигара с монограммой на крышке, несколько странного вида шариков. Стилет — это понятно, но каким оружием было всё остальное? Получается, что Леран может спокойно достать из карманов что угодно, и это что угодно может меня убить? Ещё один удар по моему самолюбию и самомнению, и ещё раз сделанный вывод — иметь дело с магами очень вредно для здоровья, и конкретно с этим магом я постараюсь больше не видеться ближайшие лет пятьдесят. Леран, между тем, выгрузил свои богатства, и ящик закрыли. Можно было идти к королю, но Леран почему-то повернулся ко мне, окинул взглядом и своим противным голосом вдруг сказал:

— Жезл за поясом спереди, нож за поясом сзади, коробочка в правом кармане. Прошу сдать.

Я в недоумении уставился на него — он что, выслуживается перед местными копами? Нож у меня, конечно, великолепный, но он совершенно не годится для бросков. Жезл — вообще бесполезная кость, а коробочку с камнем я никому не отдам. Во всяком случае, пока.

Повисло молчание.

— Господин барон, вы отказываетесь подчиниться? — негромко спросил секретарь.

Отказываюсь? В моём случае — это прямая дорога в пыточную с обвинением в подготовке покушения на короля. Вздохнув, я подошёл к столу и стал выкладывать в ящик такие родные вещи. Жезл? Да подавитесь, я себе ещё сделаю! Нож жалко — он теперь напитан силой, лезвие аж синее от закалки и острее бритвы. Коробочка... а вот хрен вам! Достав из кармана платок, я жестом фокусника прикрыл им коробочку. Несколько движений, и камень уже у меня. Снова активировав защиту, я небрежно бросил коробочку в ящик и улыбнулся Лерану.

— Что-то ещё?

— У вас на груди два активных заклинания — вдруг заговорил тот, что в балахоне.

Оставалось только материться на чересчур глазастого мага (а кто ещё это мог быть?) и пытаться найти хоть сколько-нибудь правдоподобное объяснение. Не убирать же мины-ловушки, что я приготовил, на глазах двух магов!

— Я не совсем понимаю, о чём речь, но несколько месяцев назад у меня были очень сильные боли в сердце, и случайно встреченный в дороге маг меня вылечил. Во всяком случае, боли прекратились. Возможно, то, что вы видите, следы его работы.

Маг не сводил с моей груди пристального взгляда.

— Слишком сложная работа для лечебных заклинаний, и слишком много энергии, как будто их напитывали сегодня утром. Я не даю согласия на встречу с королём.

Не даёт? Я щас расплачусь. Единственный минус этой ситуации, что дознание всё равно будут проводить, и моим собеседником может оказаться чересчур ретивый следователь, решивший сделать на моём деле карьеру.

Я уже хотел забрать обратно свои сокровища, но вдруг заговорил Леран.

— Я вижу эти заклинания последние три недели, и они всё время такие. Об аудиенции у короля тогда вообще никто даже не думал, так что эти заклинания не имеют отношения к данной встрече.

— Мы не можем... — снова начал маг, но Леран его перебил — Король очень ждёт этого посетителя. Под мою ответственность — многозначительно произнёс он.

Маг с секретарём переглянулись.

— Ну что ж, господин лорд. Под вашу ответственность — Леран кивнул — Прошу подождать здесь, пока я доложу.

— Разумеется, мы подождём.

Секретарь ушёл, а мы остались в этой странной комнате наедине с дежурным магом, не сводившим с меня взгляда. И чем я ему так не понравился? А вот на Лерана он вообще не обращал внимания, словно того и не было в комнате. Странные они здесь. Хотя, прошлый раз, в пыточной, короля тоже окружали и телохранители, и маг, хотя я был один. Но тогда я подозревался в заговоре против короны, а сейчас-то зачем такие строгости? Из-за моих вихрей на груди? Можно было их убрать, но тогда бы насторожился Леран, заподозрив в умении магичить, да и я бы тогда не смог ему отомстить, случить что.

Да и вообще возникает куча новых вопросов. Почему разоружили только нас? Почему Леран так разговаривал с магом охраны? Почему Леран потребовал сдать мои сокровища? Ему-то какое дело — с чем я иду к королю? Или не всё так просто? То, что он сыскарь, и расследует особые дела в столичной уголовке — он сам говорил. Может поэтому у него и связи во дворце? А что — лорд, маг, спец по особым делам. Может, поэтому его и послушались? Опять же, если согласились пропустить меня к королю, положившись только на слово Лерана, то какой же у него здесь авторитет? Брать на себя ответственность за жизнь короля...

Но зачем ему это? Только из-за нашего договора о камне? Ох, что-то моё мягкое место начинает подозревать, что простыми разговорами я не отделаюсь.

Прошло, наверное, ещё с полчаса, и, наконец, появился секретарь. Собранный, настороженный. Глянул сначала на мага, потом на Лерана, и лишь потом на меня.

— Господа, хочу предупредить вас о правилах поведения на аудиенции. Сейчас идём через приемную, и вы не должны ни с кем разговаривать и кого-либо касаться. Когда зайдёте в зал, не торопясь идёте прямо и останавливаетесь в середине зала в узорчатом круге. Попытка выйти из круга во время аудиенции без прямого указания короля будет расценена как попытка покушения с соответствующими последствиями. Вам понятно?

Я невольно оглянулся на Лерана — это что у них здесь творится?! До сих пор опасаются заговоров или это для меня такие почести? На лице Лерана ничего не отразилось, и он только кивнул.

— Да, господин секретарь.

Пришлось и мне кинуть.

— Да, господин секретарь.

Так и пошли — секретарь впереди, потом мы с Лераном, потом маг. Судя по взглядам ожидающих в приёмной, подобная честь оказывалась далеко не всем.

Кабинет для приёма был огромен — чуть ли не тридцать на пятьдесят метров. Высоченные потолки, огромные окна, лепнина, позолота, паркетный (или инструктированный пол). Скорее я бы воспринял его как зал для балов, в который по какому-то недоразумению затащили огромный письменный стол. Или может это было как раз нормально? Всё-таки король может вести не только приватные беседы, но и пригласить каких-нибудь генералов, начальство гильдии или ещё какую-нибудь толпу. А если здесь соберётся человек пятьдесят, то зал окажется не таким уж и большим.

Мы замерли у двери, и секретарь хорошо поставленным голосом провозгласил:

— Барон Крайна и лорд Леран! — разрешающего знака я не заметил, но секретарь прошептал — Теперь идите. И помните — только прямо, неспешно, и стоите только в круге.

Мы переглянулись с Лераном и двинулись почти синхронно. Неспешно, по прямой. Круг в центре геометрического узора был весьма заметен, но меня уже начинала нервировать обстановка — все эти недосказанности, намёки. И лишь встав в круге, я смог более внимательно глянуть на короля, находящегося метрах в пятнадцати от нас. Тоже как-то странно — сидит за огромным столом, заваленном бумагами, а вокруг ещё четверо магов в серых балахонах. И стоят-то грамотно, в виде трапеции, не мешая друг другу, не перекрывая обзор, и в тоже время в любой момент могут прикрыть короля со всех сторон. Хоть своими телами, хоть оружием, наверняка спрятанным под балахонами, хоть своей магией. Если уж у Лерана в обычном камзоле столько было спрятано, то что уже говорить про этих. Под таким балахоном можно и пулемёт спрятать.

Король со времени нашей последней встречи почти не изменился. Всё то же лицо с крупными чертами, всё тот же уверенный взгляд человека, привыкшего не то что командовать, а привыкшего повелевать. Этому не научиться, такой взгляд даётся только вместе с властью.

А вот седины у короля добавилось заметно. Не отдельные прядки, не благородная седина на висках, а словно его причесали расчёской с серебряной краской. Вроде и нет особой седины, а вроде как уже весь седой, только к этому надо чуть приглядеться.

— Мы уже встречались с вами, барон? — вдруг спросил король.

Я даже опешил — неужели король узнал меня даже быстрее чем Верона? Но этого просто не может быть — у меня новое лицо, да и видит он меня от силы минуту. Но и откровенно врать нельзя — охрана у короля опытная, и стоит выбрать не ту интонацию, задержаться с ответом на долю секунды, и подозрения вспыхнут с новой силой.

— Вряд ли это можно было назвать встречей, ваше величество. Я был лишь одним из толпы, на которую вы бросили взгляд.

Уф, почти не соврал — во время заговора я и в самом деле был лишь одним из толпы. А тот разговор в подвале — так он был с другим, с Горданом, и лицо у него было другое.

Король задумчиво разглядывал меня, потом потянул одну из бумаг со стола и бегло просмотрел.

— Баронесса Донава обвиняет вас, барон, в создании банды, в грабежах, убийствах, захвате её замка и подлом убийстве её сына барона Донава. Что вы можете сказать в своё оправдание?

Я невольно кашлянул, прочищая горло.

— Если позволите, ваше величество, я напомню, что вашим именным указом от 12 Верна этого года леди Вероне передавалась часть земель лорда Киксо, уличённого в измене. Также этим указом леди Вероне передавались все права по управлению этими землями, её защите, сбору налогов и прочее. Также, согласно этому указу, баронами, городам и прочим властителям и хозяевам земель надлежало принести вассальную клятву леди Вероне. По приезду в Даргау леди Верона собрала дворянство для принесения вассальной клятвы, однако несколько человек не пожелали этого сделать. Воспользовавшись случайным поводом, они обнажили мечи, но были убиты прежним Хранителем. Было объявлено, что через месяц все присутствовавшие в зале должны были принести присягу верности леди Вероне или покинуть её земли с потерей владений и имущества. Потом было много разных событий, но когда месяц назад я принял предложение леди Вероны и стал её новым Хранителем, ни один человек присяги верности так и не принес.

По приказу леди Вероны я был отправлен наводить порядок на дорогах, и буквально на следующий день несколько солдат пытались убить меня, хотя я громко объявлял о своем титуле. Терпеть грабёж на дорогах я не мог, и солдаты были убиты. После этого я посетил барона Глика, и он полностью признал правомочность такого наказания. После этого я ещё несколько дней ездил по землям леди Вероны, собирал задержанные налоги, принимал присяги у мелких владетелей, и никаких неприятностей не было — я везде представлялся как барон Крайна, Хранитель леди Вероны и ни у кого не возникали вопросы о моём праве так поступать. Но буквально через несколько дней, утром, несколько лучников попытались убить меня из засады, а после полудня на нас напал уже отряд человек в семьдесят. Нам удалось победить, и лишь после допроса раненых мы узнали, что на нас напали объединённые дружины баронов Донава, Вердала и Дерна. Вердал и Дерн были убиты в схватке, а Донава предпочёл укрыться в своём замке. Я был в сомнениях о причинах нападения, даже предположил, что нас приняли за банду грабителей (пленные солдаты так и сказали), и когда приехал к замку барона Донава, очень громко объявил свой титул, но в ответ всё равно полетели стрелы и копья. Ночью я проник в замок, попытался поговорить с бароном Донава, но он снова напал на меня. Защищая свою жизнь, я был вынужден убить его.

Остальные замки сдались без боя, потому что там почти не осталось солдат. В ожидании решения вашего величества в замках были оставлены временные гарнизоны со строжайшим приказом не обижать местное население. Казна из замков была перевезена в Даргау. Баронесса Донава со всем полагающимся её титулу уважением была отправлена в Даргау для ожидания решения вашего величества. Я прекрасно понимаю, что мой путь получился излишне кровавым, но я не мог позволить заговору разгореться вновь.

Внимательно слушавший меня король мгновенно насторожился.

— Заговору? О чём вы, барон?

— Я считаю открытое, с оружием в руках, пренебрежение вашим указом продолжением заговора лорда Киксо. Бароны с оружием в руках готовы были противиться леди Вероне, которую вы своим указом поставили хозяйкой над этими землями. Допустить подобное я не мог.

— Значит, вы считаете, что это был заговор?

— А как это ещё назвать, если вассалы собирают единый отряд, чтобы с оружием в руках противиться воле своего сюзерена? Это уже никак не может быть ошибкой или случайностью. К сожалению, схватки были скоротечные, тяжёлые, и я не смог никого привести на суд вашего величества.

— Удобно, правда? — взгляд короля был очень пристальным.

— Мне не оставляли выбора, ваше величество. Но с десяток раненых солдат мы отпустили, и они могут что-то рассказать.

— Может быть, может быть. Но все замки целы?

— Да, ваше величество. Не было никакой необходимости их разрушать.

— А что это за банда, о которой пишет баронесса Донава?

Вопрос был очень неприятный, но отвечать надо было.

— Услышав о трудном положении леди Вероны, я хотел набрать отряд наёмников и предложить ей свои услуги. Пока несколько верных людей собирали надёжных бойцов, я отправился в Даргау, чтобы разузнать обстановку. Так уж совпало, что отряд прибыл как раз в тот день, когда мне нужно было ехать наводить порядок.

— Вы сами себе верите, барон?

Оставалось только развести руками.

— За последний год у меня было столько совершенно невероятных совпадений, что я уже почти ничему не удивляюсь.

Король задумчиво смотрел на меня, и чувствовал я себя совершенно неуютно. Что он ещё задумал?

— Барон, а какие у вас отношения с герцогом Велина?

— С герцогом? Ну, мы встречались с ним разок, поговорили, но этим всё и ограничились.

— А солдаты, которых вы убили? Это никак не отразилось на вашем разговоре?

Я с трудом удержался, чтобы не оглянуться на Лерана. У... стукач. Больше об этом эпизоде не мог рассказать никто.

— Мы... поговорили и пришли к мнению, что это была случайность, вызванная недопониманием.

— Убийство солдат — недопонимание?

— Их появление на землях леди Вероны — уточнил я — Герцог выслушал мои доводы, и мы решили, что не будем придавать этому особого значения, а в будущем будем лучше следить за своими солдатами.

— Весьма странное решение для герцога, весьма странное. Насколько я наслышал о нём, ваш разговор должен был закончиться совершенно по-другому.

— Ну, я смог убедить его.

— Уже это много говорит об вас — медленно проговорил король — А ещё интереснее, что посол Лерии вдруг озаботился судьбой леди Вероны и её будущим замужеством — у меня внутри словно оборвалось — И уж совсем, как вы говорите, невероятное совпадение, что мужем леди Вероны Лерия очень хотела бы видеть вас, барон. Вы у нас недавно, вас никто не знает, и единственный, кто может быть в этом хоть как-то заинтересован — это герцог Велина. Не объясните — как такое возможно?

Объяснить? Да у меня у самого мозги переклинило от таких новостей.

— Вы правы, ваше величество, я и в самом деле недавно в вашем королевстве. У леди Вероны я служу всего пару месяцев, из них месяц стоял в карауле, а второй непрерывно ездил по её землям. Я ничего не знаю о будущем замужестве леди Вероны, первый раз слышу о после Лерии, да и с герцогом Велина говорил всего раз, причём, разговор был совершенно о других вещах. Я вообще не представляю — кто, как и почему связал моё имя и будущее замужество леди Вероны.

— Однако за это время вы успели стать Хранителем, убить трёх баронов, пару сотен солдат, остаться в живых после разговора с герцогом, а вашей судьбой вдруг озаботился посол другого королевства. Кто поверит, что всё это — лишь случайное стечение обстоятельств?

Внутри похолодело. Ещё чуть-чуть, и последует обвинение в государственной измене и работе на иностранную разведку.

— Мне нечего сказать в своё оправдание, ваше величество. Единственная моя цель — это защищать леди Верону.

Король долго молчал, разглядывая меня.

— Барон, вы готовы жениться на леди Вероне?

Я решил, что мне послышалось, и тупо переспросил.

— Простите, что вы сказали?

— Я спрашиваю, готовы ли вы жениться на леди Вероне?

Это было слишком даже для счастливого стечения обстоятельств, но проклятая упёртость не позволила согласиться сразу.

— У меня нет ничего кроме чести и имени, ваше величество. Некоторые могут сказать, что брак неравный, и это бросит тень на имя леди Вероны.

— Здесь я решаю — кто и что будет говорить — вдруг рявкнул король. Чуть успокоившись, продолжил — Вероне нужна защита и решительный муж. Вы себя уже показали, и за её будущее я буду спокоен. А земли и богатства... Три баронства свободны благодаря вам, и вы их получите, чтобы и в самом деле не выглядеть случайным оборванцем. Ну так что?

Я медленно опустился на колено и склонил голову.

— Я буду верен вам до конца своих дней, ваше величество.

Несколько мгновений стояла тишина, затем король негромко буркнул.

— Надеюсь, вы не забудете о своих словах — говорить что-то было бессмысленно, и я только склонил голову ещё ниже. Король снова буркнул, но вроде уже куда-то вбок — Ацанел, приготовь нужные бумаги — я продолжал стоять на одном колене, пока король не вспомнил обо мне — Встаньте, барон — я с удовольствием выпрямился, надеясь, что всё уже закончилось, но король так не думал. Голос его вдруг стал вкрадчивым — Барон, мне доложили, что у вас есть очень ценная вещь, в своё время украденная из нашей сокровищницы. Надеюсь, вы вернёте её на законное место?

Вопрос был совершенно неожиданным, но речь могла идти только о камне, и я в растерянности оглянулся на Лерана. Откуда король узнал о камне? Кто мог проговориться и что теперь делать? Король имеет на камень все права, но отдать его — значит нарушить договор с Лераном. А потеряв камень, за которым он так долго гонялся, Леран ничем не будет связан, и обязательно отомстит. Ладно, если только мне, а если ещё и Вероне? Мне что, убивать его прямо здесь, чтобы он не смог навредить Вероне? Жаль, что сказка так и не стала реальностью. Отсюда мне уже не выбраться.

— В чём дело, барон? — раздался голос короля — Вы уже забыли собственные обещания верности, в которой клялись всего несколько минут назад?

Я облизнул мгновенно пересохшие губы.

— Я был бы счастлив сделать это, но...

— Что «Но». — резко спросил король.

— У меня договор с господином Лераном, что камень я передам ему.

— И вы сделаете это даже вопреки моей воле?

— Простите, ваше величество, но я привык держать слово. Лерану я обещал камень первому.

— Ну так отдайте камень ему — в голосе короля мне послышалась лёгкая усмешка.

Я оглянулся на Лерана, но тот так и стоял с неподвижным лицом, и не глядя на меня.

— Мне кажется, что вы заберёте камень у него, и это будет выглядеть так, что я нарушил договор.

— То есть, чтобы не нарушать данное вами слово, вы не отдадите камень ни мне, ни Лерану?

Король почему-то развеселился, а вот я был в тупике — оставить камень себе я не мог да и не хотел, но кому его отдать? Понимая, что сказка о счастливой жизни с Вероной рушится, даже не начавшись, я всё-таки двинулся к Лерану и протянул ему платочек с камнем.

— Простите, лорд, но больше я ничего сделать не могу.

Леран осторожно взял платок, развернул и несколько мгновений всматривался в камень. Потом на его лице появилось удовлетворение, и он кивнул — «Это он».

— Леран, принеси камень — послышался голос короля.

Маг, в отличии от меня, не стал медлить, сомневаться, а сразу двинулся к король и с поклоном передал ему камень. Пока король разглядывал камень, потом о чём-то шептался с ещё одним магом, Леран вернулся ко мне и замер, ожидая окончания аудиенции. А мне теперь надо было решить — когда его убивать. Обиженный, оскорблённый маг мог совершить кучу подлостей, и по сути был бы в своём праве. Мне, скорее всего, снова придётся бежать, но Верону надо защитить в любом случае. Как раз сейчас маг расслаблен, ему запрещено магичить, и он лишён своих амулетов. Бить прямо сейчас? От вихрей он может защититься, а для удара драконьей лапой надо подобраться немного ближе. Безумие делать это в присутствии короля, но на улице у меня такого шанса может и не быть. Здесь меня прикончит охрана короля, но это уже не имеет значения. Ещё не до конца уверенный в правильности своего решения, я всё же начал медленно сдвигаться к магу, и от смерти его спас голос короля, наконец-то вспомнивший о нас.

— Ну что ж, я удовлетворён — тут к нему наклонился один из магов, что-то прошептал, и тон короля мгновенно изменился — Барон, почему вы хотели убить Лерана?

От неожиданности я вздрогнул.

— Ваше величество, мы вместе провели с лордом более трёх недель, и у меня даже в мыслях...

Король тут же перебил меня.

— Моя охрана для того и стоит здесь, чтобы предотвращать убийства, и они утверждают, что вы только что хотели убить Лерана. Я хочу знать - почему?

Терять было уже нечего, но всё же я не удержался от сдержанного вздоха.

— Я решил, что господин Леран будет оскорблён утратой камня, и будет мстить. Шансов справиться с ним в открытом бою у меня нет, поэтому я решил сделать это здесь и сейчас, пока у него нет амулетов, и ему запрещено использовать магию.

— То есть вы не захотели ждать возможного удара от Лерана и решили умереть здесь от мечей и магии моей охраны? Вам не кажется это бессмысленным и глупым?

— Я решил, что это обезопасит леди Верону.

— А она здесь при чём?

— Я решил, что Леран не удовлетворится моей смертью и может навредить и ей.

— Мда, — задумчиво протянул король — и этот человек мне чуть было ни понравился. За несколько минут, не имея никаких доказательств, основываясь только на подозрениях и домыслах, оскорбил лорда, короля, и чуть не убил человека в присутствии короля. И всё ради чего?

— Ради леди Вероны и её благополучия, ваше величество.

У короля стало такое выражение, будто ему в рот попало что-то очень кислое.

— Я думал, что был только один идиот, готовый на любые идиотские поступки ради Вероны, а теперь появился ещё один и тоже её Хранитель. Идиот! — снова повторил король — Лорд Леран действовал по моему приказу! Он искал камень для меня, и у него нет никаких причин мстить за утрату камня, который ему не принадлежал!

Когда до меня дошёл смысл сказанного, только и оставалось, что склонить голову перед королём.

— Я приношу извинения лорду Лерану, что по незнанию приписал ему подлые намерения. Я с покорностью приму от вашего величества любое наказание за свою глупость.

Звучало это как детский лепет, но что я мог ещё сказать, осознав, что чуть не убил человека по одному лишь подозрению, на всякий случай?

Молчание затягивалось, но я так и стоял с опущенной головой, не решаясь взглянуть на короля. Наконец тот заговорил.

— Верность леди Вероне плохо действует на ваши мозги, барон, и такой человек при дворе мне не нужен. Не хватало ещё, чтобы начались убийства из-за неудачного слова или шутки, которую вы превратно поймёте. Ваше место... — король сделал паузу, и я замер, ожидая услышать про виселицу — Ваше место рядом с леди Вероной. Может быть, удовлетворив свои желания, вы начнёте хоть немного думать и перестанете бросаться на людей по малейшему подозрению — король снова сделал паузу — Я подтверждаю передачу вам земель баронов Донава, Вердала, Дерна и даю согласие на ваш брак с леди Вероной — Я несмело поднял голову — неужели прощает? Но взгляд у короля был совсем не ласковый — Ближайшие пять лет я не желаю видеть вас при дворе. Наводите порядок, хотя, после ваших выкрутасов, вряд ли кто-то осмелится теперь идти против леди Вероны. Их судьба заранее известна, — я невольно кивнул, соглашаясь, и король это заметил — но не увлекайтесь, барон, — мне нужны люди, а не трупы вдоль дорог и на стенах замков. Через три года вы должны быть готовы предоставить по моему первому требованию пятьсот солдат с полным обеспечением. Торговля, налоги, охрана границ — за это теперь буду спрашивать с вас без всякого снисхождения. Но всё это может показаться мелочью, потому что вам придётся завоевать доверие и уважение леди Вероны. Она моя родственница, и если... — наверное, я слишком широко улыбнулся, потому что король сбавил тон и пробормотал себе под нос — Вон оно что, оказывается. А я то... — и уже громко — И не забывайте о своей клятве, барон — мне вы её принесли первому.

Хотелось петь, орать, прыгать и целовать всех встречных, но осталось ещё одно незавершённое дело. Как только мы получили обратно оружие, я подошёл к Лерану, распихивающему по карманам свои амулеты.

— Господин лорд! Я вёл себя недостойно, приписав вам корыстные и подлые мысли. Я говорил слова извинения искренне, но если вам этого недостаточно, я готов встретиться с вами в любое время, в любом месте и с любым оружием.

Леран задумчиво смотрел на меня.

— Король поставил очень точный диагноз — отсутствие рядом с вами леди Вероны плохо действует вам на мозги, барон. Вы только что едва избежали плахи, и тут же, прямо во дворце, руководствуясь только своими понятиями о чести, готовы устроить новую драку. Не скрою, в чём-то вы были правы, и если бы я хотел оставить камень для себя, вы бы сюда просто не доехали.

— А леди Верона?

— Вымещать зло на женщине недостойно даже для меня.

— Значит, всё-таки я вас оскорбил?

Леран устало вздохнул.

— Барон, давайте отложим этот разговор хотя бы на год. У меня дел много, у вас ещё больше. Передохнём, всё спокойно обдумаем, и многое станет выглядеть совсем по-другому.

Было немного странно, что маг совсем не горит желанием со мной драться. Свои понятия о чести или не хочет рассердить короля? Я коротко склонил голову.

— Я всегда к вашим услугам, лорд.

Во взгляде Лерана что-то промелькнуло.

— Я знаю.

 

Эпилог

Я осторожно положил ладонь на выпуклый живот Вероны и вдруг ощутил, как он начал шевелиться мелкими толчками. Испуганно отдёрнул руку и смутился от смеющегося взгляда Вероны.

— И давно он так?

— Давно — промурлыкала Верона — и с каждым днём всё сильнее толкается.

Невольно притихнув, как и любой мужчина, ощутивший подобное, осторожно спросил.

— А кто будет — мальчик или девочка?

— Мальчик, конечно.

— Почему ты так думаешь?

— Ну, если отец — дракон, то кто у него родится? Конечно же, маленький дракончик, с маленькими крылышками и маленьким-маленьким хвостиком — живот Вероны снова ощутимо дёрнулся, и она счастливо засмеялась — Услышал отца, решил поздороваться, а то очень уж редко вы стали видеться.

— Ну, ты же знаешь, сколько сейчас дел — я начал было оправдываться, но Верона ласково прикрыла мне рот ладошкой.

— Знаю. Поэтому давай просто помолчим, чтобы не портить настроение грядущими бедами.

Она прижалась ко мне, но мне уже стало интересно.

— А вдруг будет девочка?

— Может и девочка, — сонно согласилась Верона — но у золотых драконов почти всегда рождались мальчики.

Неожиданно до меня дошло, что Верона говорит про драконов не «вообще». образно, а конкретно про меня.

— И давно ты про меня узнала? — насторожился я.

— Давно.

— Я же вроде при тебе никогда не раздевался, тем более при свете.

— Сложно было не заметить, когда ты почти час разгуливал голышом по лагерю бандитов. Сначала я восприняла его за искусную татуировку, и лишь потом поверила в его реальность.

Я вспомнил этот эпизод своей жизни и прикусил язык — в тот момент меня совершенно не интересовали чьи-либо взгляды. Но тут же возникли новые подозрения.

— Так ты со мной из-за... этого?!

— А ты со мной из-за моих денег и титула?

— Не говори глупости!

— Вот и ты перестань!

Верона отвернулась от меня на другой бок и стала устраиваться поудобней.

— Что, теперь и разговаривать не будем? — мне даже стало обидно.

— О, боги! — старательно вздохнула Верона — Если и сынуля уродится таким же дураком, как и папаша, то какая же старость меня ожидает?!

Взяла меня за руку, положила ладонь себе на грудь, и я сразу заткнулся.

— Живот уже большой, а ты дёргаешься, задавая дурацкие вопросы. Я же начинаю беспокоиться, а так и удобнее, и спокойнее.

Я повозился, обняв Верону со спины и устраиваясь поудобней. Попытался погладить Верону за разные места, но та сразу перехватила мою руку, снова положила себе на грудь, прижала своей для верности, и почти сразу сонно засопела.

А что ещё женщине надо, усмехнулся я. Сын толкается под сердцем, муж прикрывает и греет спину. Тихо, тепло и спокойно. Пусть беды подождут.

Конец книги