Мне повезло.

После первой миссии на Сфенеле я сразу же получил новое назначение — на тот же корабль, с тем же первым пилотом, только теперь уже не на Меркурий, а на Марс.

Перед полётом меня ждал полугодовой отпуск на Земле.

Заняться мне было нечем, Виктору я звонить не хотел, и все полгода я почти не выходил из дома. Я чувствовал себя так, словно находился в герметичной капсуле для декомпрессии, которая после двух месяцев, проведённых в космосе, мучительно медленно возвращает меня в реальный мир.

Впрочем, мир уже не казался мне таким реальным.

Вид за окном — нагруженный город, потоки машин на эстакаде, стеклянные высотки, пролетающие со скоростью звука поезда — был похож на трёхмерное изображение с информационного терминала, установленного на орбитальной станции, чтобы развлекать путников, которые ждут, когда электронное время, измеряемое по земным часам, наконец, наверстает неторопливое расписание их кораблей, и они смогут вернуться домой.

У меня была квартира, доставшаяся в наследство от матери, но не было дома, где меня бы кто-нибудь ждал.

Я пытался хоть как-то убить время — смотрел фильмы по суазору, читал фантастические романы о космических войнах, о первых контактах с инопланетными расами, о многочисленных катастрофах, которые уставшие писатели пророчили Земле, — однако всё это увлекало меня ненадолго. Потом я принялся выискивать в сети информацию о войне с сепаратистами — и не нашёл ничего. По новостным каналам писали об открытии парков развлечений, об авариях на автобанах, о вручении премий за вклад в науку, об обрушении домой, но о Венере не было ни слова, как будто конфликт успел разрешиться — за те два месяца, что я провёл в космической пустоте.

Меня обрадовало только одно — то, что мой земной отпуск, наконец, завершился. Однако уже на Сфенеле, когда мы проходили предполётный инструктаж, я вдруг вспомнил обо всей скуке и рутине последнего полёта. Первый пилот говорил что-то, кривляясь и подмигивая членам своего экипажа, а я думал только о том, что поменял одну тюрьму на другую.

На орбиту нас снова собирались выводить с Земли. Первый пилот долго обсуждал что-то с центром по коммуникатору, а потом с видимым раздражением отключил связь и стал привязываться к креслу.

— Опять погода нелётная? — спросил я.

— Не знаю, что у них там… — пробурчал пилот, пристёгиваясь. — Ладно! — добавил он громче. — Идём на поводке, так что всем расслабиться. И получать удовольствие.

— На поводке? — спросил кто-то.

Я вздохнул и закрыл глаза.

— Волнуешься? — спросил меня первый пилот.

— Да иди ты, — сказал, улыбаясь, я.