Лида исчезла из сети, не отвечала на сообщения и звонки, и в жизни без нее образовалась пустота, которую я не мог ничем заполнить. Я искал спасения в учебе, хотя уже не был уверен в том, что хочу летать на кораблях.

Все изменилось, как говорила Лида.

О войне почти ничего не писали, молчали, точно от страха сболтнуть лишнее, даже официальные каналы, а в институте началась предполетная подготовка – три раза в неделю нас отвозили в похожий на бомбоубежище комплекс, где с помощью центробежного ускорения имитировались взлетные перегрузки.

А еще нас заставляли надевать костюмы, которые стискивали тело так, что темнело в глазах.

Виктор стойко переносил эти бесчеловечные испытания, а я после каждой экзекуции едва стоял на ногах. На старших курсах вновь ходили слухи, что многих исключают по результатам клятых предполетных, и я всерьез боялся попасть в черные списки.

Как-то, после особенно мучительного аттракциона с центрифугой, когда я сидел в раздевалке, раздевшись по пояс и беспомощно уставившись перед собой, Виктор панибратски хлопнул меня по плечу и сказал:

– Не жалеешь, что не стал переводиться?

После этого мы не разговаривали неделю.

Я пытался найти Лиду – звонил на ее номер, писал сообщения в сети. Она не отвечала. Казалось, ее и не существовало вовсе – по крайней мере, не в том мире, в котором я тогда жил.

Виктор сам пошел на мировую и заявился ко мне в общежитие с ящиком дешевого пива. Поначалу я не хотел его пускать, но потом передумал – видимо, мне просто хотелось выпить.

– Половина курса стонет от этих предполетных, – рассказывал Виктор, открывая первую бутылку. – А первая практика уже, считай, через полгода.

– Ты как всегда обо всем знаешь, – сказал я.

Виктор поставил бутылку на пол.

– А о чем тут можно не знать? – Он картинно всплеснул руками. – Ты тут в отшельника превратился. Не знаешь, кстати, что на неделе с параллельной группой было?

– И что было?

– Ну, как что. Скорую вызывали. Так что у тебя еще на самом деле…

Он поднял бутылку и поднялся на ноги.

– Давай! – провозгласил он. – За космос! За наши будущие назначения!

– И за то, чтобы на занятиях мучили поменьше, – добавил я.

И сглазил.