Первый корабль назывался «Сфенел».
Это было пассажирское судно, которое до венерианского кризиса занималось коммерческими рейсами, а потом перешло под управление государственного НИИ и стало перевозить невезучих научных сотрудников, годами курсируя между Землей, Меркурием и Марсом.
Я попал на рейс до Меркурия.
Первый пилот – высокий, рыжий, с редеющими на затылке волосами – был похож на простоватого деревенского паренька, который отправился в большой город на заработки и неожиданно, по воле безумного случая, стал космонавтом.
– Первый раз? – спросил он, когда мы готовились к старту, хотя наверняка подробно изучал мое досье.
Я промычал в ответ что-то нечленораздельное. Губы пересохли, мне хотелось пить, а дышал я как при воспалении легких.
– Волнуешься? – продолжал пытать меня пилот.
Я замялся, не зная, как ответить.
– Волнуюсь, – признался я.
– Молодец, – удовлетворенно сказал пилот, устраиваясь в кресле.
– Молодец, что волнуюсь? – спросил я.
– Молодец, что признался, – ответил пилот.
Он выглядел лишь немногим старше, однако вел себя с показной небрежностью опытного пилота, отлетавшего на межпланетных кораблях уже тысячи часов.
– Ну, чего, – сказал он, – готовность, как говорится, номер один. Погодка сегодня нелетная, так что мы на поводке.
– Опять? – скривился штурман, сидевший рядом со мной.
– Опять-опять, – сказал пилот. – Так что расслабьтесь и получайте удовольствие.
– Что значит на поводке? – спросил я, но мне не ответили.
Первый пилот молча пристегнул ремень.
Я сидел в кресле, задержав дыхание. Загорелся один из индикаторов на панели, я машинально подался вперед, чтобы проверить показания приборов – и тут корпус корабля неистово затрясся. Почему-то сработали аварийные преднатяжители и ремни безопасности болезненно врезались мне в грудь, а я судорожно вцепился в подлокотники кресла, которое скрипело и пошатывалось, как на безумном аттракционе, когда у тебя чуть не выворачивает весь кишечник наизнанку. Раздались гулкие размашистые удары – казалось, кто-то пытается раздробить стонущие переборки ракеты гигантским отбойным молотком.
– Пошло, – удовлетворенно протянул первый пилот.
Через секунду удары сменились ревом. Пилот что-то говорил, не обращая внимания на тряску и нарастающий рокот, но я ничего не слышал и лишь видел, как беззвучно открывается его рот, обнажая кривые неухоженные зубы. Он подмигнул мне, а потом зачем-то потянулся к приборной панели.
Меня прижало к креслу.
На грудь давило – воздух в отсеке неумолимо тяжелел с каждой секундой. Потемнело в глазах. Рев двигателей стал глуше. Кто-то в рубке продолжал говорить – с неправдоподобным спокойствием, как робот. Доносились сдавленные голоса, но я не различал ни единого слова. Кресло неустойчиво покачивалось и похрустывало, как изломанный хребет. Подлокотники дрожали. Ремни безопасности обхватывали внахлест, не давая пошевелиться.
Я попытался вздохнуть, но вместо этого захрипел, хлопая ртом, точно выброшенная на берег рыба.
А потом все прекратилось.
Двигатели отрубились внезапно, как при аварии в энергетической сети. Включилась автоматическая диагностика – огромные иллюминаторы в рубке затопила электронная тьма, и по ним побежали строчки системной трассировки.
– Ох, круто нас сегодня вывели! – причмокнул языком первый пилот, глядя в экран. – Почти шесть. Кто там в центре развлекался, интересно?
– Шесть «же»? – пробормотал я, пытаясь отстегнуться.
– Неплохо для первого раза, да? – подмигнул мне пилот и тут же покачал указательным пальцем. – Погоди! Нас еще не отпустили. Сначала выведут на орбиту, а уже потом…
Со всех сторон, из металлической скорлупы рубки, послышалось едкое шипение, похожее на утечку газа. Я взволнованно завертел головой, но все остальные были спокойны.
– А вот тут они не торопятся, – хмыкнул первый пилот.
– Иллюминаторы, – начал я, показывая на светящуюся модель корабля, которая вращалась по часовой стрелке, как в обучающем фильме.
– Хочешь полюбоваться видом? Пожалуйста!
Он коснулся кнопки на приборной панели, изображение с иллюминаторов исчезло, но нас по-прежнему окружала темнота.
– Отличный ракурс, не правда ли? – рассмеялся первый пилот.
Темнота.
У меня похолодели руки.
Пилот вернул изображение на один из иллюминаторов – наш корабль выглядел теперь как маленькая зеленая ракета из компьютерной игры, перечеркнутая расходящимися векторами.
– Так. Давай, давай…
Первый пилот нетерпеливо кивал головой.
Шипение, доносившееся из стен, затихло, и пилот поднял руку, готовясь отдать команду «на старт».
– Ждем подтверждения, – сказал он.
Все молчали. Я вздохнул и стиснул подлокотники кресла, приготовившись к очередному толчку.
На панели загорелся коммуникационный индикатор.
Первый пилот самодовольно осклабился и повернулся ко мне.
– А сейчас…