Третьи сутки подряд — холодный осенний дождь.
Тихо. Пусто…
Девушка в будке в очередной раз с тоскливым равнодушием оглядывает мокрый асфальт и намертво опутанные черными шлангами столбики распределительных колонок. Шланги кажутся ей непомерно толстыми, а все остальное вокруг — облезлым и до неприличия надоевшим.
Одиночество… Даже охранника нет — по причине полного отсутствия выручки.
Девушка потянулась за чайником, но в этот момент мимо окошка со стороны трассы решительно прошуршали автомобильные покрышки: серо-бежевая, покрытая дорожной грязью «восьмерка»… Машина потыкалась рубленым носом туда-сюда, сделала круг по площадке и, постепенно замедляя ход, вернулась к будке кассира.
Хлопнула дверца:
— Здравствуйте, девушка!
— Здравствуйте…
Вышедшему из-за руля водителю было уже около тридцати: высокий, бледный, с правильными, но чуть резковатыми чертами аккуратно выбритого лица. Чуть ли не до бровей, полностью закрывая уши, натянута черная вязаная шапочка. Шарфик на шее, китайская кожаная куртка…
Больные глаза, простуженный голос заядлого курильщика.
Словом, на принца из сказки он походил мало. Скорее, напоминал вооруженного грабителя…
Поэтому девушка медленно и незаметно передвинула ногу к кнопке тревожной сигнализации:
— Мы не работаем, гражданин. Там объявление!
— Вижу… — вздохнул мужчина за окошком, пробегая взглядом по вывешенным на стекло текстам. И неожиданно улыбнулся: — Скажите… А почему тут написано: «БЕНЗИНА СОВСЕМ НЕТ»?
— Потому что — нет!
— Ну так бы и написали.
— Все равно спрашивают. Подходят: «Бензина нет?» Отвечаю: «Нет!» А они: «Что — совсем нет?» Говорю: «Совсем нет!» Вот и надоело…
Водитель рассмеялся:
— А ближайшая заправка?
— Читайте! Про это там тоже написано.
Не то чтобы юной кассирше совсем надоели
мужчины — но в качестве клиентов бензоколонки она их уже воспринимала с большим трудом. Удивительно однообразные, тупые существа…
— Спасибо, красавица… Понял. Счастливо отдежурить!
Пожав плечами и ничего не ответив, девушка посмотрела, как человек в вязаной шапочке возвращается к автомобилю, садится и привычно трогает машину с места.
Несколько секунд огоньки удаляющихся задних габаритов краснели через пелену дождя, а потом потрепанная «восьмерка» с незапоминающимся номером навсегда исчезла из поля зрения.
Кассирша еще некоторое время смотрела на мелкие лужицы за окном, а потом все-таки включила электрический чайник…
В принципе, бензина должно было хватить.
Но человек за рулем не привык полагаться на случай — всегда нужен минимальный резерв, неприкосновенный запас… Здесь, конечно, не горы, однако с точки зрения профессионала «каменные джунгли» населенных пунктов — это в конце концов лишь одна из разновидностей театра боевых действий. И чтобы остаться в живых, действовать надо по тем же вечным и беспощадным законам…
В паре километров от автозаправочной станции водитель притормозил и прижался к обочине. Сверился в последний раз с новеньким атласом областных автомобильных дорог, офицерским жестом похлопал себя по карманам: документы, бумажник с деньгами, ключи.
Вытащил из тайника пистолет и сунул его сзади, за пояс. Сел, пристегнулся, выжал сцепление…
В месте, которое было указано, действительно стоял «Москвич» с государственными номерами. Задранный беспомощно к небу багажник, пустая канистра вместо домкрата, откатившееся в сторону колесо… Машина беззвучно мигала аварийной сигнализацией, почти перекрыв неширокий выезд на примыкающую к автостраде фунтовую дорожку — а рядом и под ней копошились двое вымокших и грязных мужиков.
Пост наблюдения, одновременно выполняющий и функции контрольно-пропускного пункта… Неплохо! Но человек за рулем никогда не доверял чужим гарантиям своей безопасности — даже если тот, кто назначил встречу, действительно всерьез относится к вопросам конспирации и охраны, лучше все же принять собственные меры предосторожности.
Поэтому «восьмерка», не снижая скорости, проехала дальше — к поселку городского типа. Здесь дождь уже кончился, и площадь в центре, одновременно являвшаяся и рыночной, и вокзальной, была в меру заполнена разнообразным автотранспортом и людьми.
Припарковавшись в ряду других машин прямо напротив местного отделения милиции, человек в вязаной шапочке вышел, повернул ключ в замке и двинулся пешком — обратно, в ту сторону, откуда только что приехал.
Конечную точку своего маршрута он представлял, поэтому и маршрут выбрал соответствующий. Сначала немного вдоль трассы, по размытой обочине… Потом, не доходя метров триста до «Москвича», следовало углубиться в лес и двигаться параллельно перекрытой постом грунтовой дороге. Там будет забор с сигнализацией и, возможно, собаки.
Собака — лучший друг человека и злейший враг диверсанта! Давно и не нами сказано, однако по-прежнему верно.
— Ладно, посмотрим, — пробормотал мужчина.
В крайнем случае можно прямо подойти к охраннику на воротах и попросить, чтобы доложили. Но это — в крайнем случае…
Как бы то ни было, меньше чем через сорок минут и всего на четверть часа позже назначенного времени, не замеченный и не остановленный никем, он уже стоял под окошком стандартного гарнизонного «модуля».
Правда, от большинства раскиданных по бескрайним просторам Родины от Кушки до северного Певека сборных домиков этот отличался в лучшую сторону черепичной крышей и кокетливыми финскими наличниками на окнах. К тому же радом с высокой дымовой трубой скалилась в облака спутниковая антенна.
Матовые стекла, аккуратное крыльцо. Вот уж точно — «генеральский» вариант, в прямом и переносном смысле!
Мужчина еще раз осмотрелся и, не заметив ничего подозрительного, потянул за ручку двери…
…У начальства ничто не вызывает такого искреннего раздражения, как чужая бессмысленная инициатива:
— Если захотелось меня удивить, то напрасно! По вашей милости потеряна уйма времени.
— Простите, Генерал. Так получилось. — Посетитель уселся на самый краешек стула и стянул с головы вязаную шапочку:
— Но охрана у вас — говно!
Несмотря на смиренную позу, виноватым он
вовсе не выглядел. Промокшие кроссовки, грязь на рукаве… Этакий большой ребенок — мальчишка, на долгие годы заигравшийся в индейцев.
— Ладно, разберемся. — В конце концов, подумал Генерал, любое животное рано или поздно поддается дрессировке. Кроме бешеных, конечно!
Старик вспомнил, сколько денег, сил и времени уже потрачено на то, чтобы этот человек сидел сейчас здесь, а не в камере смертников. Тряхнул повелительно седым хохолком:
— Докладывайте!
Гость привычно почесывал то место, где когда-то было нормальное ухо:
— Ну в общем, пока так…
Против воли то и дело возвращаясь взглядом к уродливому, чуть розоватому обрубку на стриженом черепе собеседника, Генерал терпеливо слушал…
…Впрочем, историю побега бывшего капитана спецназа и последующие события из его новой биографии он представлял себе даже несколько лучше рассказчика.
Проще всего оказалось, как это ни странно, обеспечить формальную сторону передачи арестованного из Управления ФСБ в третьи руки. Главное, соблюсти букву закона!
Все свои злодеяния человек по прозвищу Тайсон совершил в горах Кавказа. В том полыхающем войной регионе, который сепаратисты считают независимой территорией, тогда как с точки зрения российской юстиции — это всего лишь часть единого и неделимого целого.
Вот именно для сохранения иллюзии целостного правового пространства там и создали «карманные» органы — министерство внутренних дел, суд и прокуратуру. Поэтому, прочитав утвержденное на самом верху постановление о передаче уголовного дела в отношении бывшего офицера спецназа по подследственности и территориальности на Кавказ, чекисты только задумчиво крякнули, повозмущались в курилке… и вынуждены были подчиниться.
Одноухого Тайсона извлекли из камеры изолятора, заковали в наручники и честь по чести передали прибывшему с гор бородатому конвою… Военный спецрейс доставил всех их до аэропорта солнечного осетинского города Моздок — а там уже дожидался вертолет с опознавательными знаками МВД автономной республики.
Дальше — дело техники. Пилотов в детали операции никто не посвящал, поэтому погибли они спокойно, со светлой уверенностью в завтрашнем дне. Все произошло очень просто и быстро: почти незаметный из-за облаков след самонаводящейся ракеты, взрыв, падение мертвых уже тел, обломки обшивки и лопастей, разбросанные на огромном пространстве ущелья…
Оперативно-поисковая группа обнаружила на месте катастрофы несколько обгоревших и разложившихся кусков плоти, почти не подлежащих идентификации. При большом желании можно было докопаться до того, что тел в общей сложности оказалось меньше, чем значилось пассажиров в оставшихся на земле полетных документах, но…
Кому-то лично это было нужно? Пожалуй, только единственному человеку в высшем руководстве сепаратистов, да и то с известными оговорками. Тем более что по части инсценировок и дезинформации людям Генерала не было равных по обе стороны Атлантики и даже далее, до Великой Китайской стены.
Говорят: нет человека — нет проблемы… Что, в принципе, не совсем верно. Ведь после физической смерти остается огромная масса материальных следов нашего воздействия на окружающий мир: дети, деревья, дома и главное — разнообразные документы.
Так уж сложилось. Человек даже официально отправляется в мир иной не с последним вздохом, а в тот момент, когда участковый врач или работник «скорой» поставит в положенном месте свидетельства соответствующий штампик…
Тем более когда дело касается особо опасного подследственного — тут уж разнообразных бумаг должно быть исписано великое множество.
Увы! Вместе с людьми сгорел чемодан вещественных доказательств и все тома злополучного следственного дела, отправленные одним бортом с арестованным. Громкий процесс по факту вооруженного нападения на российский блок-пост, а также массового убийства военнослужащих и мирных жителей не состоялся — под вполне пристойным предлогом скоропостижной гибели обвиняемого. Инцидент даже как-то почти не попал в поле зрения прессы — мало ли что случается, война все-таки… Поэтому дело ограничилось парой коротких газетных «информашек» и невразумительным сюжетом по московскому каналу телевидения.
Естественно, «покойник» в это время находился совсем в другом месте. Не то чтобы совсем в добром здравии, но и без особых повреждений тренированного организма.
Отъедался, дышал свежим воздухом… Первое время восстановлением боевой формы бывшего спецназовца занималась грудастая массажистка с упругим задом и слегка подкрашенными волосами — руками она работала средне, зато во всем остальном отличалась завидной изобретательностью. Потом на смену ей пришли более профессиональные медики, среди которых оказался даже дипломированный психоаналитик-экстрасенс в очках и шляпе. После врачей появились толковые спарринг-партнеры, а в расписании тира для Тайсона даже выделили особое «окошко».
Новое имя, новые документы. До пластической операции и пересадки папилляров дело не дошло, пока ограничились кое-какими косметическими изменениями внешности — но Генерал намекнул, что в ближайшем будущем вполне возможна имплантация изумительного протеза ушной раковины… Операция валютная, дорогая до неприличия, но у Тайсона обязательно появится время и возможность рассчитаться.
— Так что мне теперь делать? — поинтересовался вычеркнутый уже из списков живых капитан спецназа под конец реабилитационного курса.
— Неужели скучно? Надоело?
— Да, пожалуй.
Генерал тогда удовлетворенно кивнул и пообещал:
— Скоро придется поработать… Очень скоро. Мы все на тебя надеемся!
Было это почти две недели назад, и вот теперь для человека по прозвищу Тайсон настало время отдавать долги…
— Ты уже легализовался? — Генерал встал и привычно прошелся по комнате «модуля». — Без проблем?
— Все в порядке. Квартира, прописка… Оформился на работу в железнодорожную охрану, сутки через трое.
— Правильно! — похвалил Генерал.
Собственно, до сегодняшнего утра каждый шаг «крестника» был под его неусыпным контролем — и тем больше тревожила непрошенная самодеятельность бывшего офицера. Надо в следующий раз напомнить парню, что такое дисциплина…
— Отдежурил?
— Вчера сменился.
— Значит, время есть! Посмотри. — На стол перед Тайсоном опять, как и в следственном изоляторе, легли фотографии:
— Для начала тебе придется заняться ими. Чистенько и аккуратно…
Четыре снимка: Иван Альбертович, выходящий из здания Государственной думы, Вася Френкель с плоским кожаным чемоданчиком, Виноградов в новенькой форме майора милиции и человек, любивший, когда его называют Посланником.
Последнее фото гость подержал в руке несколько дольше остальных:
— Странно.
— Что, знакомого встретил? — улыбнулся Генерал.
— Везде писали, что он уже… того. Дескать, ракетой с самолета, по сигналу сотового радиотелефона!
— Мало ли что пишут… Жив! Эти ребята — они тоже спектакли умеют ставить. — Хозяин положил рядом со снимками «заказанных» жертв заполненный текстом листок тонкой, почти прозрачной бумаги:
— Здесь необходимые для начала работы данные. Фактическое место жительства, ближайшие связи… Остальное — сам! Лица и приметы запомни, остальное, что написано, тоже придется выучить наизусть.
— Сколько у меня времени?
— Ну минут сорок! Хватит?
— Я не об этом, — профессиональная память позволяла Тайсону без труда усваивать и значительно большие, чем на этом листочке, объемы текста. — Когда надо начать? И когда закончить последнюю ликвидацию? Судя по адресам, они все сейчас в разных концах страны… Генерал пожал плечами:
— По срокам я не ограничиваю. Конечно, чем раньше — тем лучше… Но не в ущерб качеству.
— Понятно. Будут расходы!
— Вот, — на столик улегся пухлый конверт:
— Часть нашими рублями, часть валютой. Сюда входит и небольшой аванс… Остальное — по окончании. Годится?
Гость опять дотронулся до уродливого обрубка:
— Обеспечение?
— Ни-ка-ко-го! — отчеканил старик. — Работаешь в одиночку, все контакты только со мной. Оглядись, сформулируй потребности в оружии и прочем… Сделаю.
— Вряд ли! — вздохнул одноухий Тайсон. Конверт с деньгами он уже спрятал в карман, остальное сложил в аккуратную стопку.
— Что — вряд ли? — не понял хозяин.
— Вряд ли вы что-нибудь еще сделаете…
Не отрываясь от стула он выбросил вперед левую руку, огромной пятерней ухватил Генерала за лацканы пиджака, сгреб их и притянул к себе:
— Тс-с! Тихо.
Следующим движением бывший спецназовец вывернул седенькую голову хозяина так, что с неприятным хрустом переломились шейные позвонки — тело обмякло, и только умные старческие глаза еще некоторое время продолжали жить.
Впрочем, не слишком долго.
Человек по прозвищу Тайсон достал из кармана кожаные водительские перчатки — сейчас первым делом требовалось протереть те места, которых он мог случайно коснуться во время беседы.
Затем приступил к делу… Сначала — карманы. Ни один из многочисленных документов на имя Генерала убийцу не заинтересовал, а вот содержимое кожаного бумажника и записная книжка легли на стол, рядом с фотографиями потенциальных жертв.
Обыскав труп и вооружившись ключами покойного, гость достаточно легко обнаружил и вскрыл упрятанный под декоративной панелью сейф. Добыча пополнилась набором использованных дискет, чистыми гербовыми бланками и некоторой суммой денег в новых банковских упаковках.
Где-то тут должен быть диктофон… Действительно, «Панасоник» оказался вмонтирован в люстру под потолком и продолжал исправно работать на запись.
— Извините, конечно… — пришлось выключить свет и вытащить жалобно пискнувшую микрокассету: — Спасибо!
К мародерству это не имело ни малейшего отношения — просто теперь у бывшего спецназовца появилось немного денег и много информации.
Человек, которого некогда называли Тайсоном, вежливо и равнодушно кивнул распластанному на ковре мертвецу. Потом рассовал по карманам добычу. Достал пистолет и бесшумно, через боковое окно, выбрался наружу…