Слушая доклад своего начштаба, я только яростно материл про себя всех и вся. Наскоро собранный из первого, что попалось под руку, отряд так и не стал полноценным воинским подразделением. С командованием, сержантским костяком, дисциплиной и традициями. Несмотря на все старания, большая часть подразделения представляла собой сборище крайне разнообразно вооруженных и обученных бывших солдат вспомогательных и иррегулярных подразделений, попавших в плен по самым разнообразным причинам. По окончании военных действий их командиры просто «забыли» выкупить из плена своих бывших подчиненных. А новые хозяева – продали «товар» тем, кто согласился его приобрести. В данном случае – на Лемос-3.

Тем более что наиболее подготовленных и мотивированных бойцов я забрал с собой организовывать безумную по своей наглости атаку на базу противника. А все ополченцы, имевшие успешный опыт первого боя, были выведены в отдельную ремонтную роту, опять же по моему приказу. Эта вот рота, вместе с семьями и некоторыми одиночками, не рискнувшими отделяться от коллектива в наступившем хаосе смутного времени, и составила пополнение отряда.

Часть ополченцев, в основном состоящая из бывших охранников Рода, приняла самое непосредственное участие в начавшейся резне. Штрафная рота, перебив своих командиров, поставленных СБ, вообще участвовала в побоище в полном составе. Кое-кто из отряда ополченцев, подсчитав соотношение сил, присоединился к охранникам, разглядев в них победителей. Кто-то в попытке половить рыбку в мутной воде, напротив, сделал ставку на СБ. Их шансы остаться в живых я расценивал как околонулевые.

Отдельные выходцы из других Родов, позабыв про присягу, едва началась перестрелка, сочли, что свой долг по борьбе с налетчиками они исполнили полностью. Настало время подумать и о себе. С такими мыслями они бросились в свои родовые поселения, как крысы с тонущего корабля. Хозяйственно прихватив с собой семьи и все ценное, что подвернулось под руку. Ведь тот, кто предал один раз, предаст и второй. Буквально сутками ранее прибежавшие в поселение Рода Фу-Оша в поисках безопасности, теперь они решили искать ее где-то еще. Позабыв, что либо ты крепко держишь в руке автомат, либо тебе в лицо смотрит дульный срез его ствола.

Чуть позже волны дезертиров настала очередь потерять всякое подобие порядка для бывших членов Рода Лиро. Этим бежать было некуда, а участие в чужих разборках их не заинтересовало. Поэтому дисциплины хватило вплоть до сообщения, что баронская дружина оставляет бараки с находящимися внутри их плененными родичами, направляясь на выручку уже своих родных и близких. Немедленно после этого ополченцы, набившись в открытые бронетранспортеры, как сельди в бочки, устремились к пустующим складам на спасение своих родных и близких. Даже не подумав о том, что нужно взять с собой воду, горючее, медикаменты. Что обратно поедет гораздо больше, чем туда. А ведь машины и так перегружены. Хотя… не мне их судить. Бойцов из этого Рода, входивших в состав моей группы, по завершении схватки я смог удержать под контролем только потому, что сразу отбирал в спецподразделение только тех, чьи родные и близкие находились в поселении Рода Фу-Оша в соседнем корпусе отрядной казармы. Или гарантированно были мертвы.

Сейчас в бараках с освобожденными из плена членами Рода Лиро полным ходом шло смертоубийство. Полусотня баронских дружинников физически не могла контролировать десятки тысяч захваченных. Им ведь нужно было нести караулы. Сортировать рабов, поить их, кормить и оказывать медицинскую помощь нуждающимся. Поэтому налетчиками были срочно набраны «хиви» – добровольные помощники из числа самих рабов. Пошедшие на службу ради жизни и/или здоровья близких, толики власти, наконец, просто лишней пайки. Когда доблестные солдаты барона двинулись в свой освободительный поход, в бараках немедленно началось восстановление справедливости, сведение счетов, а также – банальные грабеж и мародерство. Тем более что воды и пищи было мало. То есть не то чтобы мало, но при честном дележе всем пришлось бы страдать от жажды и недоедания. А так произошло то, что произошло. Сильные и наглые – сбивались в стаи, чтобы жрать и пить вволю. А слабые – голодали и умирали. От обезвоживания и перегрева.

За время, прошедшее с момента налета, охраной, с целью поддержания дисциплины среди захваченного полона, было казнено около трех сотен разумных. Не считая уничтоженных при выбраковке, разумеется. По самым скромным прикидкам, в наступившей в бараках анархии до конца дня там погибнет более десяти тысяч. Треть от числа имеющихся. Воспрепятствовать этому мне было некем и нечем. Транспортных средств на ходу в окрестностях базы можно было наскрести. В количестве аж целых трех единиц. Впрочем, несмотря на то, что горючего хватало, мы могли вывезти на базу пару сотен освобожденных максимум. На большее количество народа не было ни еды, ни воды, ни места в казармах.

Кроме того, у меня не было подчиненных, способных провести акцию умиротворения. То есть отсутствовали те, кто сможет «огнем и мечом» навести порядок в обезумевшем муравейнике складов. Или беспощадно определить: этих мы берем с собой, они выживут, а этих – оставляем, чтобы они погибли. Выступать в роли судьи самому мне тоже не хотелось. При любом результате окружающие будут помнить не тех, кого мы спасли, а остальных. Тех, кого оставили умирать. И вспоминать мой циничный приказ при каждом удобном случае. Получить пулю в спину – крайне не хотелось.

Не желая портить себе имидж, я мог сделать только одно: обратиться к Патриарху Рода или его правопреемнику, чтобы те позаботились о своих новых членах Рода, пораженных в правах экономически. Но элита Рода была слишком занята борьбой за власть, чтобы заниматься имуществом, находящимся за пределами родового поселения. А прочие Роды не желали вмешиваться, сидели тише воды ниже травы, оценив текущий баланс сил и не желая отвечать перед головорезами Патриарха Магуно за кражу имущества Фу-Оша.

Жаль, конечно, что число моих подчиненных сильно сократилось. С другой стороны, даже в самой плохой ситуации можно найти что-то хорошее. Вот и здесь, после случившегося, под моим командованием остались те, кто действительно был готов воевать и умирать, а не мимикриды, успешно маскировавшиеся от войны в военную форму. Кроме того, еще вчера в неофициальном табеле о рангах уровень влияния Отто Карловича был гораздо выше моего. Даже без учета многочисленных родственников и друзей. Ведь он фактически тянул на своем горбу подготовку, снабжение и прочие повседневно-бытовые хлопоты отряда, соответственно, тихо, аккуратно и незаметно забирая в свои руки немалую власть. Да и непосредственно с уничтожением противника в первом бою мой зам справился гораздо лучше, чем я.

Сейчас ситуация полностью изменилась. Я, весь такой молодой, наивный, неопытный, нуждающийся в совете и далее по списку, с немногочисленными соратниками помножил дружину барона на ноль, захватив богатейшие трофеи. А он в это время, исполняя обязанности командира отряда ополчения, допустил фактический его развал из-за массового дезертирства. Именно так понимали ситуацию рядовые бойцы. В боевой обстановке за такое расстреливают. И не надо рассказывать о том, что вывел к своим аж треть отряда. Потому что остальные бежали при первых признаках угрозы, не сделав ни единого выстрела. Судя по наличию у дверей штабного помещения вместо одного часового целой группы, дежурный по базе считал так же и ждал только моей команды для ареста Мюллера-старшего с последующим трибуналом. Потому и отобрал на входе оружие у бывшего обер-ефрейтора. Да и сам Отто Карлович отлично сознавал свою вину. И текущую ситуацию.

Другое дело, что устранять конкурента на руководство отрядом столь радикальными мерами я не собирался. Хотя бы потому, что в этом случае все текущие задачи, которые герр Мюллер-старший достаточно успешно решал до сегодняшнего дня, придется решать мне. Нет, решить-то их было можно, но сутки, они ведь не резиновые. Растянуть невозможно. Итак, для решения действительно серьезных проблем приходилось отрывать время от еды и сна. Или – назначить кого-то на должность начальника штаба отряда. Как говорил один мой знакомый: «Те же яйца, вид в профиль».

Кроме того, у Отто Карловича имеются родственники. Которым мое решение не понравится, и они затаят неприязнь. Значит, Вольфа придется гнать с ремчасти. Понимай так, что остаюсь я без техников. Зато с кучей нуждающегося в ремонте металлолома. Да и Эльза… она мне симпатична, и мысль об интимных отношениях с ней мне с каждым днем нравится все больше и больше. А нести ее в койку, после того как приказал казнить отца девушки, было как-то не по-человечески. Опять же, в глазах тех, кого он вытащил из ада гражданской войны, после казни покойный немедленно станет мучеником и символом моего злодейства. И знаменем для будущей оппозиции. Мне такого счастья было даром не надо. А вот аккуратно указать герру Мюллеру его место…

Приняв решение, я раскрыл блокнот и взял в руки карандаш.

– Подведем итоги, герр обер-ефрейтор, – этими словами я начал разнос подчиненного, указывая тому место в системе, которое я ему назначил. Благо претензий было более чем достаточно. И они вовсе не были притянуты за уши. А кроме нас в комнате никого не было.

Первое. На время моего отсутствия Мюллеру-старшему было приказано поддерживать порядок. Для выполнения этого приказа он был назначен исполняющим обязанности командира отряда родового ополчения. Каковое ополчение, едва я успел покинуть территорию части, тут же начало исчезать в неизвестном направлении. Массово дезертировало, проще говоря. Возникает вопрос: чем занимался командир в это время? Что господин обер-ефрейтор может ответить на этот вопрос? Ну, смелее! Я с нетерпением жду ответа. Хотя бы потому, что благодаря ему перед трибуналом поставят нас обоих. Так что самое время подготовить оправдательную речь.

Второе. Ополченцы при преступном попустительстве начальства не просто дезертировали. Они еще и прихватили с собой казенное оружие, транспорт и снаряжение. Очень неприятные высказывания по этому поводу я уже выслушал от руковод-ства Рода. Нас уже с нетерпением ждут с отчетом об утраченном имуществе. И что-то мне подсказывает – стоимость этого самого имущества, которое украли эти мерзавцы, – гарантированно повесят на нас. Герр Отто Карлович имеет крупную сумму наличными? Жаль, потому что у меня денег точно нет. А ведь этот долг надо как-то оплатить. Или нам обоим придется снова надеть на себя ошейники пораженных в правах экономически.

Третье. Внутренний голос мне подсказывает, что отвечать за случившееся будем не только мы вдвоем. Но и наши родные и близкие. Вернее – ВАШИ, многоуважаемый камрад Мюллер, так как я родственниками в этом мире еще не обзавелся. И очень похоже, что с таким заместителем я так и помру холостым. Потому что никто в здравом уме не выйдет замуж за мужчину, даже теоретически не способного расплатиться со своими долгами. Как вы считаете, Отто Карлович, я прав? Или вы точно знаете, что руководство Рода сплошь состоит из альтруистов, совершенно равнодушно относящихся к презренному металлу, которые удовольствуются уже имеющимися трофеями?

Отто Карлович так не считал. Более того, он сразу признал, что мои претензии к нему – обоснованы. Власть – это прежде всего ответственность за порученное дело. Когда нет никого, чтобы переложить ответственность. И нет оправданий. Если взялся за дело – значит, считал себя способным выполнить и решить возникающие проблемы. Любые. А если не смог решить – отвечай. Своей головой. И фамильной честью. И свободой близких. А говорильней в таком деле не прикроешься. Здесь не отчет комиссии в демократическом парламенте.

Вот и хорошо. Теперь меняем тему разговора на более конструктивную. Самое время сообщить, что случившееся – не причина, а только повод для Патриарха и его окружения. Если бы не было проблемы дезертиров – они нашли бы что-нибудь еще. Просто потому, что ополчение выполнило свою задачу. Теперь надо избавиться от него. Потому что они боятся нашего отряда. И уничтожат всех, кто хотя бы теоретически подходит на роль его лидера. Чтобы себя обезопасить от возможных проблем. А отряд – аккуратно расформируют ко всем чертям. А после того, как рядовые бойцы сдадут оружие, быстренько перебьют их поодиночке. Или продадут новому хозяину, наплевав на собственные обязательства. Хотя бы на тот корабль, что висит на орбите. С целью перепродажи на дальние планеты. Вместе с родственниками и знакомыми.

Вот такое у нас сложилось текущее положение. На букву «Х», но не «хорошее». Просто потому, что руководство отряда доверилось Патриарху и его своре и не продумало действия на случай, когда нас банально спишут по завершении операции. Ведь по всем расчетам ополченцы должны были героически (то есть – бессмысленно) погибнуть, нанеся противнику огро-омный урон в виде нескольких отлетевших чешуек с поверхности брони мехов. А поскольку мы не только выжили, но и победили, причем – с минимальными потерями, приходится руководству Рода исправлять недоработку барона и его дружины.

Нравится это нам или нет, но все мы умудрились с головой провалиться в омут с дерьмом, именуемый политикой. А ведь все находящиеся здесь разумные: и бойцы, и командиры, и члены их семей – доверяют мне. А доверие – вещь обоюдная. Именно поэтому мой долг как командира отряда – вытащить нас всех из этого… вещества. А поскольку одна голова – хорошо, а две – еще лучше, будем думать вместе, как нам из этой истории выбраться. Некоторые идеи у меня есть, другое дело, что их еще нужно очень хорошо проработать. Но прежде чем мы начнем планировать наилучший выход из всей этой грязной истории, скажите мне, пожалуйста, Отто Карлович, какие у вас планы на будущее?

Планы на будущее у Мюллера-старшего были очень простые. Поскольку работа, на выполнение которой его наняли, выполнена полностью, его, Мюллера, обязательства перед Родом исполнены до конца. Так что Патриарху и его своре он больше ничего не должен. Тем более после того, как они вместо награды приговорили его к «высшей мере социальной защиты». Он теперь крупно должен мне, поскольку именно меня он подвел с этими дезертирами. Фактически потеряв управление отрядом. И утратив большую часть имущества, которого нам будет очень не хватать. В качестве последнего слова он просит меня не распространять репрессии на его родственников. А ему самому – дать возможность кровью искупить свою вину перед отрядом и лично мной. На той должности, на которую после сегодняшней ошибки, граничащей с преступлением, я сочту нужным его перевести.

В целом разговор шел очень хорошо. Такое впечатление, будто сейчас мы оба играли в плохом спектакле свои старательно отрепетированные роли. Хотя… мой начштаба не дурак, совсем не дурак. То, что по прибытии его ожидает неприятный разговор, он отлично понимал. Соответственно, все то время, которое колонна шла по намеченному маршруту, он готовился к встрече, просчитывая варианты развития событий. А сейчас, когда я играю «мягкий» вариант, – аккуратно подыгрывает мне. Не удивлюсь, если поблизости Отто Карлович как-то умудрился разместить небольшую группу преданных ему лично бойцов, задача которых – помочь ему в случае развития событий по «жесткому» варианту. С обезоруживанием, арестом и последующим трибуналом уже для моей персоны. А я могу только догадываться, ибо многое пустил на самотек. Вывод: если я не хочу скоропостижно скончаться из-за наплевательского отношения к собственной безопасности – мне надо срочно обзаводиться подразделением контрразведки и телохранителями, преданными лично мне.

Как бы то ни было, в основном наши интересы пока совпадают. Ни он, ни я не намерены возвращаться в исходное подневольное существование. Особенно теперь, когда появляются такие перспективы. Вольф заверил меня, что больше ошибки, подобной той, которая произошла с «Воином», его ребята не допустят. Значит, двое суток – и я получаю первого исправного меха. Трое суток – и их будет даже два. Несмотря на то, что для меня, привыкшего к грозным Т-80, «наживляющим» бронетехнику за два километра с первого попадания, данные боевые механизмы – редкостное г…о, пригодное только для того, чтобы гонять практически безоружную пехоту, для Пекла и его обитателей подобные механизмы – та еще «вундервафля». Всего две исправные машины – и мы всех тут поставим по стойке «смирно» и популярно объясним, КТО здесь верховная Власть, к которой можно обратиться для решения своих проблем. А самое главное – регулярно платить дань. То есть, я хотел сказать, выплачивать налоговые отчисления.

Другое дело, что когда Власть завоевана – ее надо делить. И вот тут опять все проблемы вылезут наружу. Потому что на вершине есть место только для одного. И Мюллер-старший, затаившись на время, снова начнет карабкаться вверх, словно горный егерь. Вот ведь закавыка, размышлял я, слушая его отчет о роли Достопочтенного Умо в произошедшей истории. И избавиться нельзя. И оставить нет ни малейшей возможности. Об этом я уже думал не раз. Единственный вариант – поступить в соответствии с принципом: «Невозможно уничтожить, надо сделать союзником».

Эльза – молода и хороша собой. Я у нее, как минимум, не вызываю отвращения. Если взять ее в жены, мы станем родственниками. Совместно управляющими этаким «семейным бизнесом». Тем более что данный брак, можно сказать, заключается по любви. Ну хорошо, по взаимной симпатии, подкрепленной общими интересами. Что, как показывает практика, способствует крепости семейных отношений. Неохота терять свободу, я ведь только начал пользоваться успехом у милых дам… Сами в постель волокут! Но – надо, Федя, надо! Сколько мой зам еще продержится на этой работе? Ему лет 60. Самое время итоги жизни подводить и внуков нянчить. А внуков я ему обеспечу. Неплохое будет объединение интересов. Вот в таком ключе и продолжим общение.

После моих слов, что не ошибается только тот, кто ничего не делает. И вообще, менять толкового начштаба, неплохо зарекомендовавшего себя, на «темную лошадку» в преддверии тяжелых боев – лучший способ потерять весь отряд. Отто Карлович спокойно воспринял давно ожидаемый от меня вопрос. И ответил на него искренним согласием. Поскольку это вполне соответствовало его планам. «Любимую доченьку» немедленно вызвали из медицинского блока, где она овладевала тонкостями работы сестрой милосердия, и поставили перед фактом. Что я претендую на ее руку и сердце. А также – на прочие части тела. Особенно – душу. И что ее отец уже дал свое родительское благословение на любящий союз молодых сердец. Так что, когда все это закончится, мы сыграем пышную свадьбу.

Когда моя будущая жена, счастливо улыбаясь, унеслась обратно на дежурство, планировать свадебную церемонию, с моей души свалился огромный камень. Теперь, если я не погибну ДО свадьбы, клан Мюллеров будет на моей стороне. Просто потому, что Вольф – не лидер. Хороший исполнитель, грамотный инженер. Но не более того. А глава семейства – немолод и заинтересован передать потомкам зарождающийся семейный бизнес в целости и сохранности. Теперь, объединив наши усилия, можно было подумать о текущих проблемах.

Размышления о том, каким образом мы заработаем себе на кусок хлеба (с маслом и икорочкой), могли подождать. Потому что, как только дележ власти в Роду Фу-Оша закончится, они займутся нами. Служба Охраны, конечно, понесла потери. Но, во-первых, их все еще больше, чем нас. А во-вторых, им вовсе необязательно брать базу штурмом. Достаточно заблокировать нас здесь и просто подождать, пока кончатся припасы.

Так что в данный момент передо мной стояли две задачи: во-первых, отряд должен не только максимально надежно закрепиться на захваченной базе, но и держать под контролем окрестности. Во-вторых, мне нужно было изо всех сил строить из себя идиота перед главой Рода. Это, пожалуй, поважнее будет. Тянуть время, пока техники не соберут в боксах ангара хотя бы один полностью исправный мех из запчастей на базе имеющейся коллекции инвалидов. Вот тогда и наступит время, чтобы поговорить с нашими нанимателями так, как они того заслуживают. И задать им кое-какие вопросы, получив от Патриарха Магуно и его окружения вразумительные ответы. А пока – разыгрываем перед верхушкой Рода вариант «Кретин». Благо намеки я понимать не обязан. А приказы к исполнению могу себе позволить принимать только в письменном виде. Исключительно – в подлиннике.

Отправив дежурного распорядиться насчет инвентаризации и поручив Отто Карловичу набросать примерный план обустройства оборонительных линий с указанием сроков и ресурсов, я придвинул к себе наладонник. Прежде всего забота о раненых и пленных. Поэтому просим предоставить медицинскую помощь пострадавшим. А поскольку тяжелораненые не транспортабельны, высказываем пожелание: доставить врачей и медикаменты на базу. Логично? Более чем. Опять же, бойцы снова увидят, что «своих не бросаем». И еду пусть подбросят. И боеприпасов. А то отстреливаться нечем от баронских недобитков. Вот теперь, когда позаботились о себе, займемся пожеланиями златозубого.

Начнем с конца. Прежде чем отчитываться за каждый произведенный выстрел по врагу, каждый съеденный кусок солдатского пайка и глоток воды, не мешало бы узнать, а что вообще за нами числится. Значит, просим предоставить приходно-расходную документацию. Пишем: в связи с необходимостью… ладно, необходимость обоснуем позже. Что там дальше? Дальше у нас расформирование и передача. Не понял. Вот мы расформированы. Что за бред? Нельзя вот так просто сказать: «Сдавайте оружие и идите на…» Вопрос: дальнейшая судьба моих солдат. Где они будут работать? Где они будут жить? Опять же, вопрос: на каких условиях будет осуществлено их трудоустройство? Что-то мне подсказывает, что лица, пораженные в правах экономически, – один договор. Не имеющие финансовых обременений – совсем другой. И выяснить все это нужно заранее, чтобы радисты разнесли слухи о моей заботливости по всему отряду. Фиксируем.

Теперь идем дальше. Если мы расформированы, то кто будет передавать трофеи? Юридически – отряда к этому моменту существовать уже не будет. Опять же, пленных и трофеи надо охранять. А кто это будет делать? Процедуру расформирования подразделения в студию! Так что сначала вы, уважаемые, пришлите к нам комиссию, которая осуществит прием подотчетного имущества, а потом, после этой бюрократии, мы начнем свое расформирование. А комиссия, посещающая охраняемый объект, да еще во время боевых действий, – это не просто так. Что значит захотели – приехали? Количество участников, старший, количество транспортных средств. Численность охраны. Пароли и частоты для связи. Ах да, ожидаемое время прибытия. Чтобы под «дружественный огонь» не попали.

И вот еще, совсем забыл. Найм добровольцев осуществлял Патриарх Рода. Публично. А сообщение о выполнении работ мною получено неизвестно от кого. И с глазу на глаз. Так что придется престарелому Магуно доползти до передатчика. И сообщить всем в прямом эфире, что он, как порядочный (!) Глава Рода, признает, что свои обязательства перед Родом мы полностью выполнили. И теперь настала очередь Рода Фу-Оша выполнить свои. Что данный Род и сделает. «С чувством глубокого удовлетворения».

Вот на таких условиях мы с нетерпением ждем его полномочного представителя к себе в гости. Нет, не так. Мы ждем его к себе с обещанными нам ДЕНЬГАМИ. А то что это такое: после расформирования бойцы становятся частными лицами. И даже не знают, сколько именно составляют обещанные им «боевые». Сколько я еще ТАМ смотрел репортажей о том, что бойцы-контрактники свои заработанные кровью деньги, публично обещанные Правительством, между прочим, так и не могут получить. Потому что они уже не военнослужащие. А штатские лица, которые должны обращаться совсем в другие инстанции.

Естественно, получив такой документ, Патриарх ни сам не поедет, ни других не пошлет. Потому что вопросов документ ставит очень много. Что-то будет решено. Что-то – нет, так как мы требуем явно нереального. Что и будет нам сообщено в ходе сеанса связи. По итогам которого нам пришлют некое сообщение. Мы его внимательно изучим. И ответим… Так и будет тянуться бюрократическая история. Пока охранники не начнут занимать позиции в пустыне перед решительным штурмом. Или я не сменю место проведения переговоров на командную высоту рубки боевого меха.

А пока рожденный мною документ приобретает казенный вид перед отправкой, обрастая входящими-исходящими, подумаем. Какие еще вопросы остались нерешенными? Вот он, списочек. Есть ли среди них самый срочный? Есть и такой… Внимание, вопрос. А чем это у нас гражданин Умо, бывший глава Службы Безопасности Рода и нынешний враг Рода Фу-Оша, здесь занимается? А подать его сюда для задушевного разговора.

Вот только задуманного плодотворного общения не получилось. Одновременно с отданным дежурному приказом «Вежливо доставить» пришло сообщение с узла связи, что в систему буквально только что прибыл еще один космический корабль, с которого на стандартной частоте грави-связи идет вещание. Сигнал перевели на штабной экран, так что перед моим взором предстал молодой разумный, затянутый в военный мундир с иконостасом наград. Красавцу-офицеру (женщины от таких без ума) было самое место на агитационном плакате в любом вербовочном пункте. С его идеально отглаженным мундиром, безупречной прической, мужественным, волевым лицом и квадратным подбородком. Мне этот сахарный герой не понравился с первого взгляда.

Безукоризненный военный, назвавшийся командиром вольного вспомогательного подразделения имперских войск «Небесная стража Дейла», заявил, что, получив сигнал о помощи из нашей звездной системы, он и его отряд, верные воинскому долгу и присяге, данной Его Императорскому Величеству, немедленно направились на помощь жертвам пиратского налета. И теперь беззащитные подданные Нивельской империи, имеющие несчастье обитать на Пекле, могут быть спокойны: пираты получат достойный отпор.

На экране под рев фанфар и бой барабанов звучал мужественный голос Достопочтенного Дейла, мелькали кадры обвешанных оружием ветеранов, марширующих мехов и летящих куда-то вдаль реактивных снарядов. В общем, вся та муть, которая для сугубо штатского обывателя неразрывно связана с сильной армией. А в моей голове в такт бравурному маршу звучала мысль: «И жизнь у них была как в сказке: чем дальше – тем страшнее».