Верховный главнообещающий

Как известно, с высоких стен Кремля регулярно — раз в год, в канун 9 мая — раздаются дежурные посулы обеспечить ветеранов Великой Отечественной войны квартирами: к 60-летию Победы, к 65-летию… Быть может, кто-то и дождался. Еще с тех же стен почти с той же регулярностью обещают закрыть вопрос о жилье для офицеров и прапорщиков — то к 2005 году, то к 2010-му… Как некогда это обещали и тем кадровым военным, кого увольняли еще в конце XX века.

Сколько их, вышедших в запас и отставку после 1991-го, ведают лишь те, кто делиться с нами этими «секретными» сведениями не спешат. Хотя какой уж там секрет, если за борт чохом порой выставляли сотни тысяч офицеров, прапорщиков и мичманов. В декабре 2005 года казенная «Российская газета» проболталась, что в квартирной очереди маются 570 тысяч военнослужащих и отставников. Несколько ранее, в феврале 2003 года, вдруг сделала открытие и Счетная палата: «Из имеющегося в Вооруженных Силах ведомственного жилого фонда в объеме 769 тыс. квартир только 242,7 тыс. квартир (31,6 процента) заселены семьями военнослужащих». А остальные 68,4 % — 526,3 тыс. Квартир — оказывается, используются «лицами, утратившими связь с Вооруженными Силами»: бывшими военнослужащими, отставниками, которым идти просто некуда — положенного жилья им так и не дали. Но этим ветеранам, можно сказать, еще «повезло», в отличие от тех, кому после увольнения пришлось оказаться на улице — буквально.

Теоретически офицерское (и прапорщицкое) бесквартирье власть тревожило как бы всегда, но как-то слегка. 22 февраля 2000 года на совещании по вопросам социального обеспечения военнослужащих в Волгограде и. о. президента Владимир Путин с тревогой отметил: «Сегодня каждая пятая офицерская семья — бесквартирная». Но «особо остро стоит вопрос решения жилищной проблемы для уволенных в запас». После чего следовал вроде бы здравый вывод: «В армии понимают, что не может быть никакого реформирования Вооруженных сил, если мы не решим эту проблему». И стали решать: уже в конце 2000 года появилась утечка информации, что вскоре уволят 600 тысяч офицеров, из которых 80 % (т. е., 480 тысяч!) жилья не имеют. Это — не считая тех 46 % ветеранов ВС, которые к тому времени тоже были без квартир.

Дальше на высоком официальном уровне пошла такая цифровая эквилибристика, любой цирк отдыхает. В феврале 2001 года за подписью Сергея Иванова, тогда еще секретаря Совета безопасности, появился проект решения Совбеза «О состоянии и перспективах решения социальных проблем военнослужащих». Из него следовало: на 1 ноября 2000 года в российской армии было 94,5 тысячи бесквартирных военнослужащих, а «количество граждан, уволенных с военной службы и нуждающихся в получении жилья, увеличилось со 112 тыс. до 164 тыс. человек». И далее констатация жуткого факта: «Общее количество военнослужащих, нуждающихся в получении жилья… сохранится на уровне 460 тыс. человек». Выводы, как водится, грозные: «принять к сведению», «ускорить доработку», «проработать вопрос», «изучить вопрос», «разработать и принять постановление», «продолжить работу по поэтапному переходу», «подготовить проект», «разработать проект»…

Все, разумеется, было исполнено — изучили, проработали и даже приняли. К сведению. Поэтому на совещании с руководящим составом Вооруженных сил 12 ноября 2001 года президент РФ имел полное право с удовлетворением произнести: «Разработаны планы по решению жилищной проблемы: без решения этого вопроса вообще невозможно говорить о реформе Вооруженных сил». 28 августа 2002 года на совещании с командованием Тихоокеанского флота Верховный главнокомандующий поведал адмиралам: «Серьезные усилия прилагаются и для обеспечения военнослужащих жильем». Бесквартирных же офицеров и прапорщиков, по данным комитета Госдумы по делам ветеранов, на тот период (октябрь 2001 года) было не менее 210 тысяч.

Но в марте 2003 года официальные органы неофициально запускают информацию, что бесквартирных офицеров и прапорщиков в армии и на флоте «всего» 94 тысячи. И хотя почти столько же нуждалось в улучшении своих жилищных условий, но теперь цифра уже не выглядела устрашающе — если сравнивать ее с предыдущими. Но в феврале 2004 года тогдашний начальник строительства и расквартирования войск — заместитель Министра обороны РФ Анатолий Гребенюк привел такие данные: на 1 января 2003 года было 170 464 бесквартирных военнослужащих, к 21 февраля 2004-го — 164 681. Просто потрясающие сведения: с точностью до человека такие данные до того никогда не сообщались. После — тоже. Видимо, потому, что они расходились с цифрами, озвучиваемыми министром и Верховным главнокомандующим. Потому как ровно через месяц, 23 марта 2004 года, на совещании по проблемам обеспечения военнослужащих жильем президент пообещал всем офицерам — нет, не квартиры — деньги на приобретение жилья. Сообщив: с 1 января 2005 года стартует накопительная программа обеспечения военнослужащих жильем. Тогда же министр обороны Сергей Иванов привел цифры: в жилье нуждаются более 136 тысяч семей военнослужащих. Тут некоторое расхождение с данными генерала Гребенюка — почти на 30 тысяч. Но более существенна иная «проговорка» министра: «В настоящее время практически каждая третья семья офицера или прапорщика не имеет квартиры». К осени того же года Сергей Борисович, видимо, согласился со сведениями подчиненных, что без квартир у нас 164 тысячи военнослужащих. Однако 31 января 2005 года он вдруг заявил: «На сегодняшний день у нас бесквартирными являются 134,9 тысячи семей военнослужащих. Из них 90 тысяч нуждаются в постоянном жилье и 44,9 тысячи — в служебном жилье». А еще выходило, что всего лишь за три месяца количество нуждающихся усохло аж на 30 тысяч. Неужто рассосалось? Вот что сертификат животворящий делает!

Но в ноябре 2005 года Верховный главнокомандующий вдруг произнес страшное слово: «надувательство». Цитирую: «Недопустимо, когда средняя по стране цена одного квадратного метра жилья — 29 тысяч рублей, а мы в сертификат закладываем 11. Что хочешь, то и делай. Как же так? Что же мы людей за нос-то водим? Ведь на практике к чему это приводит? Приходит человек к командованию части: хочешь — бери, хочешь — не бери. Не взял — ему предлагают где-нибудь в Тмутаракани. Отказался — все, гуляй, Вася, мы тебя вычеркиваем, мы тебе ничего не должны! Нужно это надувательство прекратить немедленно». Так Госпрограмма жилищных сертификатов обрела свое истинное определение. Правда, офицерам, прапорщикам и даже мичманам от этого в их виртуальных квартирах легче не стало.

Как им не стало легче от пылкого обещания Сергея Иванова, что «2006 год будет рекордным в плане строительства жилья для военных. За счет всех источников будет построено свыше 40 тыс. квартир». Но реально, как оказалось год спустя, миллиарды рублей, дополнительно выделенные из бюджета по программе «15+15», сообщила официозная газета, «помогли расселить 6402 офицерские семьи». Как говорится, почувствуйте разницу…

Затем, как заклинание, начинают твердить: к 2010 году проблема бездомных офицеров будет решена. В феврале 2006 года Владимир Путин приказал: решить военно-жилищный вопрос к 2010 году. И Сергей Иванов клятвенно пообещал: «Ответственно заявляю, что после 2010 года вообще такого понятия, как жилищная очередь, в войсках не будет. Квартирами будут обеспечены все, кто заключил контракт до 1 января 1998 года». В ноябре того же года Верховный главнокомандующий повторил: «Все военнослужащие, заключившие контракт до 1 января 1998 года, в период до 2010 года должны получить жилье». Министр обороны бодро доложил: «Мы включили форсаж, и к 2010 году должны окончательно закрыть вопрос с предоставлением постоянного жилья для офицеров и прапорщиков».

Что задача проваливается с треском, стало очевидно, когда в апреле 2009-го премьер Путин озвучил новые сроки: обеспечить военнослужащих и увольняемых со службы постоянным жильем к концу 2010 года. Правда, в середине ноября того же 2009 года начальник Службы расквартирования и обустройства — заместитель министра обороны генерал-полковник Владимир Филиппов — неосторожно обмолвился в интервью, что проблему будут решать еще как минимум два года. И ровно через две недели генерал Филиппов был снят указом президента, как неофициально дали понять официальные источники, за срыв программы по обеспечению жильем военнослужащих и даже… профнепригодность! Хотя назначен генерал на должность был всего за год до того, так что точно никак не мог сорвать ничего, едва войдя в курс дела. Может, что лишнее сболтнул?

Тем паче, к декабрю 2009 году стало очевидно: широко распиаренная министром обороны Сердюковым кампания по вселению сразу 46 тысяч семей военнослужащих позорно провалена. На что осторожно намекнула Счетная палата РФ в своем заключении по бюджету-2010: «…Существуют определенные риски невыполнения поставленной Президентом Российской Федерации задачи по обеспечению военнослужащих к 2010 году постоянным, а к концу 2012 года — служебным жильем… Темпы решения жилищного вопроса в 2009 году оказались недостаточно высоки. По состоянию на 19 сентября 2009 года было получено 17 444 квартир (38,4 % от плана 2009 года), при этом задача большей частью решалась за счет покупки (38,0 %) и повторного заселения». В конечном счете, квартир оказалось едва 27 тысяч, а вовсе не 45–46 тысяч, но это предпочли не афишировать. И, как в апреле 2010 года признал очередной начальник расквартирования и обустройства, заместитель министра обороны России Григорий Нагинский, «на начало апреля заселено только 21 тыс. 61 квартира, то есть менее 50 %». Если быть точным, это около 46 % от запланированного еще в 2009, причем и к июню того же 2010 года ситуация не изменилась: «На сегодняшний день заселено лишь 21 600 квартир!», — подтвердил мне тогда капитан 1 ранга Олег Шведков, председатель ЦК Общероссийского профсоюза военнослужащих.

Еще тогда Григорий Нагинский признал, что нет ясности, где и сколько нужно построить служебного жилья… На круглом столе в Госдуме депутат Сергей Штогрин, заместитель председателя Комитета по бюджету и налогам, сообщил, что на конец 2009 года в жилье нуждалось 152,7 тысячи военнослужащих. Хотя официально упорно называется иная цифра — 90 тысяч. Видный военный эксперт, руководитель Центра военного прогнозирования Института политического и военного анализа полковник Анатолий Цыганок заявил: «…Цифры учета нуждающихся в жилье военнослужащих, имеющиеся в Министерстве обороны, некорректны. По разным подсчетам, от 10 до 30 % нуждающихся в жилье военнослужащих не учтены. Причины разные — это и вымогание взяток должностными лицами за постановку на учет, и их откровенное бездействие или, если хотите, саботаж, мошенничество при оформлении документов на квартиры…».

Однако, несмотря даже на публичное признание замминистра, сам министр — уже Анатолий Сердюков — как ни в чем ни бывало продолжал твердить: все по плану, все хорошо. В новогоднем поздравлении личному составу Вооруженных сил 31 декабря 2009 года из его уст звучало: «Планы этого года выполнены. Могу с уверенностью сказать, что жилищная проблема, которую еще недавно считали вечной, будет решена». Еще через пару недель: «Мы выходим на полное обеспечение постоянным жильем всех военнослужащих».

Ему вторят и первые лица государства. Президент Медведев, 8 февраля 2010 года: «Государство приняло беспрецедентное решение о предоставлении квартир военнослужащим. И не только приняло, что неоднократно бывало в нашей истории, но и реализовало его. И в этом году мы эту тему закроем полностью». Он же добавил спустя месяц, что «реализация этой задачи идет неплохо». А еще через неделю, на встрече с высшим командным составом в Кремле президент удовлетворенно отметил, что удалось… «развязать одну из наиболее трудных проблем — проблему обеспечения жильем военнослужащих». Просто песня! «Узелок завяжется, узелок развяжется…».

И, представляя ежегодный отчет Госдуме, премьер Владимир Путин восхищенно поведал, что «в 2009 году военнослужащим Минобороны предоставлено 45,6 тысяч новых квартир. Знаете, никогда такого не было…». Но ключевые слова в этой фразе, скорее, «не было»: не мог же глава правительства не знать цифры, которые уже озвучил замминистра обороны?!

А президенту, видимо, о реалиях наконец-то доложили. И на совещании по вопросам обеспечения военнослужащих денежным довольствием и жильем 7 июня 2010 Дмитрий Медведев вдруг заявил: «Нам нужно оперативно и точно определиться с числом военнослужащих и приравненных к ним лиц, которые нуждаются в жилье, нужно оценить потребности Министерства обороны и других ведомств для приобретения постоянного жилья, назвать реальные сроки приобретения этого жилья, квартир, которые готовы к заселению, и, конечно, контролировать расходование капитальных средств». Если дешифровать реплику, выходит, что ни в Кремле, ни в правительстве, ни в самом Минобороны так и не «определились», сколько же военнослужащих «и приравненных к ним лиц» реально нуждается в жилье? Да как вообще что-то можно планировать, не зная этого?! И сроки, как следует из всего, были заявлены нереальные. А, главное, расходы на эти цели не контролируются — ключевой, на мой взгляд, вывод, прямо вытекающий из реплики президента.

Изучив солидный пакет публичных обещаний Медведева — пока еще президента, и Путина — пока премьера, сделал любопытное открытие. «Тандем» регулярно и щедро обещает крышу над головой офицерам — действующим или только что отправленным в отставку. Регулярно, с интервалом раз в год, накануне 9 мая раздаются квартирные посулы ветеранам Великой Отечественной войны. А вот об офицерах и прапорщиках, покинувших армию сразу после распада СССР, в начале-середине 1990-х, в Кремле и Доме правительства почему-то вспоминают редко. Хотя как раз именно уволенные в те годы — едва ли не самая бесправная и обездоленная часть ветеранов военной службы.

Впервые о них Владимир Путин мимоходом вспомнил 20 апреля 2010 года, когда представлял ежегодный отчет о деятельности правительства Госдуме. Тогда-то он и сделал открытие: оказывается, «у нас есть еще одна категория людей, о которых мы не вправе забывать. Речь о тех, кто уволился с военной службы в 90-х или начале 2000-х годов, так и не получив жилье». Затем премьер выдал примечательный пассаж: «Я напомню, в свое время в связи с невозможностью решить эту задачу на федеральном уровне их отправили в муниципальные очереди, где, к сожалению, дело движется медленно. Или, сказать точнее — почти не движется. Люди, конечно, не виноваты в том, что в свое время у государства просто не было средств, чтобы выполнить перед ними свои обязательства. И мы обязаны были вернуться к этой теме».

Проще говоря, только в апреле 2010 года государство впервые сделало чистосердечное признание — оно банально кинуло тех, кто отдал десятки лет своей жизни военной службе. Явка с повинной, конечно, похвальна, только дальше-то — что? Путин проинформировал, что, оказывается, первоначально «планировалось завершить обеспечение таких граждан жильем в 2012–2013 году… Мы можем это сделать раньше — предоставить отставным военным жилье уже в 2010–2011 годах». И тогда на эти цели правительство запросило дополнительно 34 миллиарда рублей. Чуть позже сумму «доппайка» увеличили до 36 миллиардов.

Спустя пару недель, 7 мая 2010 года, выступая уже перед ветеранами в Новороссийске, премьер вновь вспомнил про «еще одну категорию бывших военнослужащих», которые уволились из армии в начале — середине 1990-х годов, но так и не получили жилья, «как это должно было бы быть по закону», поскольку их сплавили «на муниципальные очереди». Только вот «мы с вами это хорошо знаем, и ветераны это хорошо знают — муниципальные очереди двигаются очень медленно, особенно если это касается военнослужащих. Муниципалитеты, даже если они очень сознательные, конечно, прежде всего обращают внимание на тех людей, которые стоят в очередях из числа местных граждан». Но, вновь твердо пообещал ветеранам Путин, «я думаю, что в конце 2011 года эту проблему тоже закроем».

В следующий раз премьер-министр вспомнил о «закрытой» проблеме через девять месяцев — 23 февраля 2011 года на совещании в Калининграде по вопросу обеспечения жильем военнослужащих. Там Путин вновь повторил мантру о важности решения проблемы тех, кого уволили из Вооруженных сил без предоставления жилья, поставив в муниципальные очереди, которые, «как известно, практически не двигаются. И эту несправедливость нужно исправить». А для исправления, оказывается, уже предусмотрели целое специальное направление в рамках федеральной целевой программы «Жилище», зарезервировав свыше 36 миллиардов рублей на обеспечение квартирами тех бывших военных, которые наглухо завязли в муниципальных очередях. Их, по словам премьера, более 20 тысяч человек. «Государство должно исполнить перед ними все свои обязательства. Этот вопрос также должен быть закрыт…». Так впервые публично была названа хоть какая-то цифра обездоленных.

Но вот срок этого «закрытия» вдруг плавно отодвинулся с ранее обещанного конца 2011 года на конец уже 2012 года.

А еще через девять месяцев, 2 ноября 2011 года, без пяти минут трижды президент в который раз пообещал на встрече с ветеранами в том же Калининграде: ребята, не волнуйтесь, «мы… конечно же, поможем тем, кто вышли на пенсию так и не получив положенные по закону квартиры и были поставлены в свое время на очередь в муниципалитеты, где они чувствовали себя изгоями….Надо прямо сказать, никто о них не думал…». Затем премьер снова признал: «Сегодня более 20 тыс. военных пенсионеров ожидают квартиры в муниципальных очередях». Но ведь уже год прошел — и ничего не изменилось?!

И почему такая обтекаемая расплывчатость: больше 20 тысяч — это сколько конкретно? Увы, уточнить эту информацию по каким-либо достоверным открытым источникам возможности нет: госорганы кивают на муниципалитеты, а те страшно боятся выдать эту военную тайну. Остается поверить государственному человеку на слово? Ох, чревато: мало ли что там нам вещали-обещали разные товарищи за годы своей «гребли на галерах», если каждое их слово принимать за чистую монету, казна давно опустела бы. Сдается, что бездомных ветеранов не просто больше 20 тысяч — во много крат!

9 декабря 2010 года заместитель министра регионального развития Константин Королевский, курировавший вопросы строительного комплекса, сообщил на пресс-конференции, что в муниципальных очередях на жилье стоят 23373 семьи, причем пенсионеров не только военных — МВД, противопожарной службы МЧС, органов уголовно-исполнительной системы. Однако куда более достоверный источник тогда же привел иные данные: в конце 2010 года свыше 10 лет без жилья маялось 29 713 отставных военнослужащих. Подчеркну: именно пенсионеров Минобороны. Только ведь и это тоже лукавые цифры: в них нет тех тысяч отставников, например, незаконно выкинутых с учета росчерком пера чинуш администраций, задвинутых из «военной» очереди в самый конец очередей «гражданских» (и потому проходящих уже по совершенно иной учетной графе). Нет в этих цифрах и тех, кого и вовсе не поставили ни в какую очередь, наплевав на все законы. Например, тех, кто вернулся в родные края в 1990-х после расформирования или вывода частей из Белоруссии, Прибалтики, Украины, Средней Азии, Закавказья. Которым, как правило, чиновники ласково сообщали, что они никто и звать их никак…

А 15 декабря 2011 года «отец нации» в набившем уже всем оскомину многочасовом телешоу «Разговор с Владимиром Путиным. Продолжение» поведал, с какого именно потолка он берет цифры. Оказывается, уверенность что «мы к концу 2010 года проблему закроем» базировалась на его… доверчивости: «Мне принесли цифры стоящих в очередях, нуждающихся и уволенных офицеров в стране — 70 тыс. человек. Исходя из этих потребностей было дано поручение министерствам финансов и экономики просчитать возможности бюджета и выделить на соответствующие годы вперед необходимые под этот объем жилья ресурсы, что и было сделано…». Но затем «вдруг» якобы «выяснилось, что учеты в Министерстве обороны велись из рук вон плохо, и оказалось, что на очереди не 70 тыс., а 150». Попутно всезнающий Путин признал, что то же самое было и с квартирами для ветеранов Великой Отечественной войны: сначала пообещали, потом посчитали, еще раз пообещали, денежки выделили, а потом «вдруг» узнали, что нуждающихся ветеранов войны, оказывается, в два с половиной раза больше! Исполнители, значит, подвели наивного премьера, обманули, злодеи… И что, кого-нибудь из тех, кто обманул доверие главы правительства, наказали? Как же, ждите! Но дальше-то что?

А дальше то, что почти троекратный президент обещать явно устал, и, похоже, понимая, что бесквартирные офицеры уже не его электорат, лишь вяло выдал все туже мантру: «отоварим квартирами и всех военнослужащих, которые стояли в муниципальных очередях. Мы же просто про них вспомнили…». И, вестимо, «мы эту проблему тоже закроем и сделаем это обязательно». Но, как показала практика, «отоварят» и «закроют», видимо, не раньше, чем зароют — последнего бесквартного офицера… Тем паче, сколько таковых на самом деле власть не знает и знать попросту не хочет.

В сухом остатке у нас, по сути, столь же огромное количество бесквартирных военнослужащих, как и 10 лет назад, стабильно держащееся на уровне 160–170 тысяч человек.

 

Бездомный «стратег»

Но это лишь те, кто вышел в запас относительно недавно, а ведь есть еще офицеры и прапорщики, покинувшие армию сразу после распада СССР, в начале-середине 1990-х — о них в Кремле и Доме правительства стараются вообще не вспоминать. Хотя именно уволенные в те годы — едва ли не самая бесправная и обездоленная часть ветеранов военной службы.

Как уже говорилось, лишь в апреле 2010 года государство впервые сделало чистосердечное признание: оно банально кинуло тех, кто отдал десятки лет своей жизни военной службе. Явка с повинной, конечно, похвальна, а дальше-то что?

А то самое, что у майора Дручинина. С майором Сергеем Дручининым мы знакомы давно, но лишь несколько лет назад узнал, что своего жилья у него нет. Хотя из 57 лет жизни 22 года — или «календаря», как говорят в армии — отдано службе в ВВС, обитает бывший пилот в чужой квартире — у своей сестры в подмосковном Пушкино.

Итак, знакомьтесь: майор Сергей Иванович Дручинин, налет на ракетоносцах около 2 тысяч часов, 22 календарных года в строю, 38 лет выслуги в льготном исчислении. Награда Родины за беспорочную службу — уже 20 лет без жилья.

Началась эта история давно и обычно: закончив школу в Спасске-Дальнем, в 1972 году Сергей стал курсантом Тамбовского высшего военного авиационного училища летчиков (ТВВАУЛ) — это кузница летных кадров Дальней (стратегической) авиации. Особых проблем с выбором жизненного пути у него не было. Скажем, одни рвались в чекисты, насмотревшись романтики сериала «Щит и меч» или прагматично «очарованные» перспективой работенки за границей. Другим, чтобы принять решение, незачем было смотреть, например, фильм «Офицеры» с его пафосным «Есть такая профессия — Родину защищать» — все это уже было их жизнью с рождения: гарнизонные городки, отцы-офицеры. Сергей — потомственный военный: в армии служили его дед, отец, сам он родился и вырос в гарнизонах. Парень с детства знал, куда пойдет, прекрасно понимая, хотя бы по жизни и быту своего отца и его сослуживцев, что идти в Дальнюю авиацию за длинным рублем — это не по адресу, и что кроме романтики неба там будет труд, тяжкий, выматывающий и опасный. Закончив училище, лейтенант Сергей Дручинин был направлен для прохождения службы в свою любимую Дальнюю авиацию. Мечта сбылась: перед ним открылось небо всей страны, если не всей планеты. С 1976 по 1994 годы он — пилот-бомбардировщик: освоил самолет Ту-16, пилотировал дальний сверхзвуковой ракетоносец с изменяемой геометрией крыла Ту-22М, два года летал на сверхзвуковом стратегическом бомбардировщике Ту-160. Последнее место службы — Бобруйск (Могилевская область, Белоруссия), 200-й гвардейский Брестский Краснознаменный тяжелый бомбардировочный авиационный полк (ГТБАП). Последняя должность — командир ракетоносца Ту-22МЗ. В США этот «бомбер» уважительно именуют «Бэкфайр» — «Встречный огонь».

Служил Сергей в частях, несших боевое дежурство. А это значит, что пилот Дручинин в самый разгар «холодной войны» — лет этак 15 — был на самой передовой ее линии. В самом прямом смысле: не раз вылетал на боевое патрулирование с ядерным оружием на борту. Жизнь «стратега» — во всей ее красе и ужасе способен представить лишь сам «стратег»: это семь-восемь часов, а то все сутки полета по периметру границ — когда советских, когда вовсе и не советских, — с ядерным зарядом на борту. Правда, пояснил Сергей, формально экипаж не имел права знать, с каким именно «изделием» предстоит полет, крылатыми ракетами в ядерном оснащении или «обычном», окажется ли вылет учебным или это будет боевым патрулированием. Но что именно они везут на сей раз, профессионалам было несложно догадаться даже по микроскопическим нюансам.

И все это время пилот находится в непрестанном ожидании: поступит приказ произвести боевой пуск или пронесет! Бывает, рассказывал Сергей, что за иной полет теряешь несколько килограмм веса, а по нужде так и вовсе ходишь в обычное жестяное ведро — туалет системы сортир авиаконструкторы предусмотрят лишь наТу-160. И все это не лирика: командир стратегического бомбардировщика сродни командиру ядерной ракетной субмарины — в руках и того, и другого, без преувеличения, были судьбы мира. Зависевшие, помимо прочего, от профессионализма, крепости нервов, физического, психического и, пожалуй, нравственного здоровья тех, кто держал штурвалы. Таких, как он, было немного: по обе стороны линии фронта той войны «ядерных» пилотов и командиров ракетных субмарин едва наберется сотня, от силы полторы.

Невозможно представить, чтобы боевого летчика, совершившего сотни вылетов, в каждом из которых он мог получить приказ начать войну — и готов был его выполнить, — чтобы такого человека страна отблагодарила, оставив без крыши над головой?! Но вышло именно так.

Когда распался Советский Союз, полк формально перевели на авиабазу Белая в Иркутской области. Фактически же его развалили: знамя, матчасть и документацию в Россию отправили, а летный состав — выкинули на улицу. В Главном штабе ВВС России развели руками, сообщив «белорусским» летчикам: «местов» для вас нет. Сергею тогда было всего лишь 37 лет: пилот в самом соку, ему бы еще летать и летать. Не говоря уже о том, что на его подготовку и переподготовку государство затратило миллионы рублей — тех еще, настоящих. Вот с тех пор и мыкается без своей крыши над головой Сергей Иванович Дручинин, майор запаса, бывший командир стратегического ракетоносца. Хотя все права на жилье у офицера несомненны — по закону!

Как это бывает на практике, расскажет любой офицер, выслуживший свое после 1992 года. Сначала дело заволокитит родимое Министерство обороны — аккурат до тех пор, пока не выйдут положенные сроки обеспечения жильем по их линии. И потом военные чиновники пожмут плечами: рады бы, но это уже компетенция местных властей…

Явившись согласно выданному предписанию в подмосковный Пушкинский военкомат, в январе 1995 года Сергей Дручинин с семьей (жена и дочка) был зачислен в списки на очередь офицеров запаса. Заметьте: даже еще не в очередь, а лишь в списки на зачисление туда! Потом попал в очередь, где «счастливо» и обитал следующие девять лет — не в квартире, в очереди! В 2003 году номер его очереди был 50-й, в 2004-м — 40-й: за год очередь подвинулась на 10 человек, восемь из которых получили сертификаты, а двое — квартиры, но в другом городе.

А спустя два года бывший командир ракетоносца совершенно случайно узнал, что еще 29 ноября 2004 года постановлением № 3246, подписанным главой Пушкинского района Олегом Копыловым, из очереди офицеров запаса он снят — как… обеспеченный жильем! Какое жилье, что за бред?! Логика муниципальных чинуш, к закону никакого отношения не имевшая, была проста: раз зарегистрирован у своей сестры, значит, жилье у тебя есть. «Ах, не согласен? — Подавай в суд».

— Я как раз тогда собирался устраиваться в гражданскую авиацию, ведь мог же еще летать и очень хотел, — пояснил Сергей. — Звали в солидную авиакомпанию, уже все было почти решено, только поставили условие: сделай постоянную регистрацию. Им это нужно было, чтобы я не претендовал на их жилплощадь. Вот и получился почти замкнутый круг: для устройства на работу нужна постоянная регистрация, столичная или подмосковная, а как это сделать, если жилье-то не мое?! Пока решал проблему, время ушло — и ни возвращения в небо, ни положенного по закону жилья…

С тех пор майор и судится, работая, где придется, занимая угол у родной сестры. Распалась семья: не вынеся «радостей» кочевой жизни, подала на развод и вернулась в родную Белоруссию жена. На что отдел учета и распределения жилой площади администрации Пушкинского района немедленно отреагировал с нескрываемой радостью. В документе № 443 от 3 августа 2005 года за подписью начальника отдела Р. А. Ярмухаммятова непонятливому майору разъясняют: вас зачислили для получения жилой площади на очередь офицеров запаса, но тогда у вас была семья из трех человек, а ныне вы в разводе — жена уже бывшая, дочь — гражданка Белоруссии, и живете вы в квартире с сестрой и племянницей. Значит, «жильем, согласно действующему законодательству обеспечены».

Пошли суды — долгие, бесплодные, с нескончаемыми запросами и отписками. Выдав мне необъятную кипу бумаг, Сергей демонстрирует собственноручно составленную им схему своего многолетнего перемещения по замкнутому кругу. В коллекции Дручинина отписки из администрации г. Пушкино и ее различных подразделений, из Пушкинского городского суда, городского УВД и ГУВД Московской области, прокуратур — Пушкинской городской, Московской областной, Генеральной. Также обильно отметились Следственный комитет РФ, Следственный отдел по г. Пушкино Главного следственного управления СК при прокуратуре РФ по Московской области, правительство Московской области, депутаты Госдумы, аппарат правительства РФ, Министерство здравоохранения и социального развития, администрация Президента РФ. Самый свежий ответ из администрации Президента РФ на бланке Управления по работе с обращениями граждан и организаций № А26–15–183240 от 23 марта 2011 года за подписью Е. Зыбкина гласит: «Ваше обращение на имя Президента направлено в прокуратуру Московской области…»

— Везде и всегда одно и то же, — восклицает майор Дручинин, — куда бы ни направлялась жалоба, верхний эшелон спускает ее той инстанции, на которую и жалуешься!

Во всех своих отписках аппаратчики — из администрации Пушкинского района, правительства Московской области, прокуратур, СК и пр., и пр. — талдычат одно и то же: «Нарушений закона нет… Оснований для возбуждения уголовных дел в отношении чиновников нет… Вы были сняты с очереди, как обеспеченный жилой площадью». Но где она, эта площадь-то?!

Обращался Дручинин и к своим бывшим сослуживцам, например, к генерал-лейтенанту Игорю Хворову — в 2002–2007 гг. командующиму Дальней авиацией, затем начальнику Главного штаба ВВС: «Мы однокашники по училищу, он на год раньше кончил. В Бобруйске был моим командиром полка…». Встречался и с нынешним командующим Дальней авиацией, генерал-лейтенантом Анатолием Жихаревым: «Мы тоже из одного училища, он на два года позже выпускался, служили вместе…».

Спрашиваю Сергея: «Ну и что они, друзья-однополчане, помогли?». — Сергей пожимает плечами: «За жизнь поговорили, посидели… Но вот помочь, сказали, не в силах — нет, мол, у них никакой возможности, не по их ведомству это…».

Поймал себя на том, что видеть уже не могу все эти бумаги: тошнит от них, полное омерзение наступает, и кулаки невольно стискиваются в ярости. Ведь дело настолько ясное и очевидное: правда и закон целиком на стороне майора Дручинина. Испробовано все, но не выйти их порочного круга — невозможно что-либо изменить в этой подлой чиновничьей системе.

А в переписке особенно задел за живое такой финт: суд направил в жилотдел г. Пушкино запрос стребованием представить учетное дело Дручинина СИ. И был получен оригинальный ответ за подписью начальника отдела Комитета по управлению имуществом администрации Пушкинского муниципального района Московской области В. А. Каверина: «Учетное дело гр. Дручинина СИ. уничтожено как документ, не имеющий научно-исторической ценности и утративший практическое значение». Это ведь, майор Дручинин, то самое государство и ответило, которому ты послужил: никакой от тебя «научно-исторической ценности», а «практическое значение» ты и вовсе утратил… Рассчитались, что называется, сполна!

Кстати, таких, как Дручинин, ветеранов военной службы, бесплодно ждущих заслуженное жилье от государства, в Пушкино не менее 38: кто-то стоит в очереди восемь лет, кто — десять, а иные и вовсе с 1992-го. И ведь деньги же под жилье для них выделялись — где они?! Спрашиваю Сергея: вас так много, у вас одна и та же проблема, но вы — люди военные, дисциплинированные, собранные, не то, что мы, гражданские разгильдяи, разве не можете хотя бы сорганизоваться, скоординировать друг с другом свои действия? В ответ вздох: «Мы же военные — люди дисциплинированные и государственные, привыкли жить по уставам и приказам, терпеливо снося все тяготы, а не митинговать и жаловаться. И, что греха таить, привыкли, что кто-то за тебя решает, если и не все, то многое. Да и стоит собраться, сразу сочтут за заговорщиков…».

Если честно, меня уже не особо удивляют мытарства Сергея Дручинина именно в Пушкино. Многое становится более понятным, когда присматриваешься к персонам тех, от кого там зависят судьбы ветеранского жилья, чьи фамилии и подписи украшают бланки многочисленных отписок и отказов, полученных Дручининым. И фигуранты там встречаются весьма красочные, хоть коллекционируй их автографы для истории.

Например, в архиве у Дручинина есть интересный «подписант»: отписка за № 0–90/460-ф/25–3 от 11 июня 2009 года подписана заместителем руководителя администрации Пушкинского муниципального района Московской области — председателем Комитета по управлению имуществом Д. В. Соломатиным. В этой бумаге чиновник, давая уникальную, им же самим придуманную трактовку понятия «член семьи», пытается доказать прокуратуре, что Сергей Дручинин был снят с учета нуждающихся «в связи с обеспеченностью жилой площадью по норме, т. е. решением его жилищной проблемы»: какие могут быть у него проблемы, если он «был вселен на жилую площадь своей сестры»?! Так вот этот самый Денис Васильевич Соломатин в декабре 2010 года был арестован по обвинению в мошенничестве (ч.4 ст.159 УК РФ). По данным Департамента экономической безопасности МВД, вышепоименованный гражданин и его сообщники присвоили земельные участки на общую сумму свыше 500 миллионов рублей. А среди подельников Соломатина еще один чиновник немалого ранга — начальник отдела земельных отношений Пушкинского района и зампред Комитета по управлению имуществом Алексей Сальников.

Теперь о прокурорах. До конца 2009 года отписки и отказные бумажки из Пушкинской городской прокуратуры приходили к Сергею Дручинину за подписью городского прокурора Р. И. Нищеменко. А затем в вышестоящие инстанции поступила коллективное заявление граждан г. Пушкино на творимые этим прокурором безобразия. И в декабре 2009 года Романа Игоревича Нищеменко от греха подальше перевели в Одинцово — тоже прокурором. А в мае 2011 года — уже в качестве прокурора г. Одинцово — гражданин Нищеменко Р. И. был взят под стражу: ему инкриминировали получение взяток от организаторов незаконного игорного бизнеса. Вместо погоревшего Нищеменко прокурором Пушкино был назначен Руслан Резуменко — из его ведомства майор Дручинин тоже успел получить кучку никчемных отписок. Так вот, в июне 2011 года прокурор Резуменко получил строгий выговор и был отстранен от занимаемой должности — тоже в связи со скандалом вокруг подпольных казино.

С тех пор Сергей Дручинин получает отписки уже от Татьяны Монаховой, много лет работающей заместителем Пушкинского городского прокурора. Возбуждать уголовные дела в отношении муниципальных чиновников Татьяна Владимировна незаконно отказывается, предпочитая давать интервью городским СМИ — как «самая успешная женщина нашего города». В которых, например, на вопрос городского портала pushkino.tv «Какое учебное заведение вы окончили?», с гордостью отвечает: «Перловский институт потребительской кооперации»…

В эту же благоухающую бочку «меда» можно добавить не менее ароматную каплю из Пушкинского городского суда: как следует из открытого письма адвоката Сергея Селезнева на имя президента, премьера и генпрокурора, через Пушкинский городской суд «практикуется крышевание рейдерских захватов недвижимого имущества граждан». В связи с чем подразделение СК РФ по Пушкино в мае 2011 года возбудило уголовное дело в отношении некоего судебного эксперта, входящего в сплоченный «семейный клан при Пушкинском городском суде».

Прямо полный набор современных «джентльменов удачи»: мошенничество на сотни миллионов рублей, отъем недвижимого имущества у граждан, «крышевание» игорного бизнеса, получение взяток, рейдерство! Остается только развести руками: при таком-то размахе дел воистину стоящих, до бездомных ли офицеров муниципальным чиновникам, прокурорам, «полиционерам» и судьям?!

 

Подполковничья история

На подполковника Владимира Кунчикалеева вышел случайно, уже готовя этот материал: тоже без жилья — свыше 15 лет. Решил проверить, пообщался, теперь листаю объемную пачку бумаг, львиная доля которых — банальные отписки.

Подполковник Владимир Кунчикалеев, уроженец Саратова, военный летчик 1 класса, 59 лет, 28 из которых — в армии, в льготном же исчислении и вовсе 55 лет выслуги. Последняя должность — заместитель командира авиационного полка. Воевал в Йемене (1973–1974 гг.), дважды — в Афганистане (1978–1982 гг.; 1988–1989 гг.), в Таджикистане (1992–1997 гг.). Как воевал, свидетельствуют ордена Красной Звезды и «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» III степени. Но красноречивее всего выписка из летной книжки: общий налет 5700 часов и ровно 600 боевых вылетов — 144 боевых вылета в Южном Йемене, 380 боевых вылетов засчитано в Афганистане, 76 боевых вылетов в Таджикистане. Много это или мало? В одной из саратовских газет нашел скупое интервью Кунчикалеева: «…Служил в Кандагаре начиная с 80-х годов, и там уже был кошмар… даже дети были готовы расстрелять любого чужака из автомата». Еще он вспоминал, что «руки от жары «прилипали» к штурвалу, потом на ладонях оставались следы от ожогов». А про его таджикскую эпопею нашел на одном из авиафорумов выдержки из писем его сослуживца, штурмана Николая Виноградова: «… Началась война в Таджикистане. А потом оказалось, что мы, русские, воевали в Таджикистане, а нас, оказывается, приватизировал Узбекистан… Нас там в упор расстреливали, потеряли несколько бортов, а в средствах массовой информации говорилось, что боевые действия там не ведутся. Летали в Таджикистане без оружия, как голуби мира, и расстреливали этих голубей все кому не лень… Нам с Кунчикалеевым тоже досталось, привозили по 40 пробоин, дуршлаг».

А еще на парадном кителе авиатора над орденами — золотистая нашивка за тяжелое ранения: в «активе» у подполковника шесть осколочных ранений. И несколько военных травм, Кунчикалеев — инвалид войны III группы. Казалось бы, какой тут еще квартирный вопрос? Однако, невзирая ни на какие заслуги, выслуги, стажи и, главное, законы, своего жилья у подполковника все еще нет. И потому он вместе с семьей (три человека) вынужден снимать квартиру в некогда родном Саратове. Чиновники которого футболят боевого офицера только так: измывательство над человеком и законами откровенное. Сначала он шесть лет стоял в очереди для военнослужащих. Стоял-стоял и достоялся: в 2004 году (какое совпадение — как и Дручинина!) чиновники отдела по учету и распределению жилой площади, взяли и выкинули его из очереди. Переведя, в нарушение законодательства, в другую — на… улучшение жилищных условий. Хотя улучшать Куничкалееву ввиду полного отсутствия жилья было просто нечего. В очереди же, в самый конец которой его всунули, стояли за жильем за счет средств местного бюджета, и последний раз там квартиру там давали в… 1978 году! Вот имена чиновников, столь лихо обошедшихся с подполковником: В. В. Занозин (тогдашний и. о. начальника отдела по учету и распределению жилой площади администрации г. Саратова), Ю. Н. Толкунов (секретарь общественной комиссии по жилищным вопросам при администрации г. Саратова), ВТ. Николаев. Впрочем, антигероев в этой истории столько, что запросто можно перечислить все ключевые фигуры администрации Саратова. Аргумент же граждан-чиновников был таков: да ты, подполковник, в нашей армии вообще не служил, поскольку служил в… узбекской.

Проходил службу Кунчикалиев в Туркестанском военном округе, и когда Советский Союз распался, его вертолетный полк выводить в Россию не стали. К тому же в соседнем Таджикистане вовсю шла гражданская война, в которой Москва и Ташкент тоже поучаствовали. В частности, задействовали там столь «удобно» случившийся под рукой вертолетный полк. Офицерам и прапорщикам, которые «не местные», товарищи из Минобороны России сообщили: увольняться или уезжать не надо, как не нужно и принимать местную присягу; Советского Союза нет, но вы остаетесь военнослужащими ВС СССР. Со всеми положенными льготами, в том числе, жилищными. 22 января 1993 года министры обороны РФ Узбекистана заключили Соглашение о порядке прохождения военной службы офицерами на переходный период (до 2000 года). Так что на продолживших службу бывших советских военнослужащих распространялись все пункты «Положения о прохождении воинской службы офицерским составом Вооруженных Сил СССР», утвержденного Постановлением Совмина СССР № 240 от 18 марта 1985 года. Потому, когда 20 декабря 1997 года Кунчикалеев приказом министра обороны Узбекистана был уволен с действительной военной службы, увольнялся он вовсе не из узбекской армии. О чем и сказано во всех официальных документах. Так, справка военкомата Саратовской области от 10 июня 2004 года (исх. № БС-97236) за подписью полковника Н. Воронкова гласит: «Дана подполковнику запаса, военному летчику 1 класса КУНЧИКАЛЕЕВУ Владимиру Николаевичу, 1950 г. рождения в том, что он проходил военную службу в Вооруженных Силах с 1.04.1969 г. по 28.12.1997 г.». Посему и пенсия ему начислена по линии российского военного ведомства, и выданы ему удостоверения ветерана боевых действий и инвалида войны — российского, замечу, ветерана и инвалида войны, а никак не узбекского или йеменского! Вот еще справка (исх. № 753 от 18 мая 2007 г.) за подписью ВрИО военного комиссара Саратовской области полковника С. Синягина. Черным по белому: с 1 апреля 1969 года по 20 декабря 1997 года Кунчикалеев «проходил воинскую службу в Вооруженных Силах СССР», 28 с гаком «календарей» и 55 лет льготной выслуги. Там же по-военному лаконично отпечатано: уволен согласно «Соглашения между Министром обороны Российской Федерации и Министром обороны Республики Узбкистан о порядке прохождения службы офицерами». И еще цитата оттуда же: «Обеспечивается пенсией и пользуется всеми льготами и преимуществами, установленными для уволенных в запас военнослужащих Министерства Обороны Российской Федерации в соответствии с Законом Российской Федерации от 22 января 1993 года № 4338–1 «О статусе военнослужащих», в том числе получения жилого помещения за счет средств Федерального бюджета не позднее чем в трехмесячный срок со дня подачи заявления для включения в списки нуждающихся в получении жилья в избранном постоянном месте жительства…». Три месяца уже прошли, даже три года, и не раз — где квартира подполковника Кунчикалеева, уважаемые граждане, губернатор Саратовской области Павел Ипатов и глава муниципального образования «Город Саратов» Олег Грищенко? Тот же вопрос к министру обороны.

Пока вместо квартиры тонны отписок: из правительства области, областных министерств, областной думы, городской администрации, облуполномоченного по правам человека. Обращался подполковник в прокуратуру, Госдуму и, разумеется, в родное Министерство обороны. В ответ расписки, отписки и прочие записки. Областная прокуратура, правда, еще в 2003 году установив, что «около 5 лет комиссия вводила в заблуждение Кунчикалеева В. Н.», потребовала от тогдашнего мэра: законность — соблюсти, права Кунчикалеева восстановить, а виновных — привлечь к ответственности. Как же, да чихать хотела саратовская администрация на эти прокурорские писульки!

Когда в Минобороны направила запрос зампред комитета Госдумы по обороне Светлана Савицкая, там слегка зашевелились. И 27 февраля 2010 года Департамент имущественных отношений Минобороны отправил послание на деревню дедушке — администрации Заводского района Саратова: так и так, мол, подполковник имеет все права, но «собственного жилья не имеет и в течение 12 лет вынужден снимать квартиру», посему нижайше ходатайствуем «о предоставлении в ближайшее время В. Н. Кунчикалееву жилого помещения по установленным нормам». Видимо, ждать и слать письма придется долго. И ведь таких историй вам до кучи в любом гарнизоне накидают, на любом форуму их полно.

 

«Где деньги, Зин?»

На что же тогда в минувшее десятилетие ушли колоссальные средства, выделенные на решение этой проблемы и, кстати, сколько их было? Оказывается, официально таких данных как бы и нет: ни по годам, ни в целом. До 2007 года скупо просачивались — не из Минобороны — лишь какие-то отрывочные цифры. Так, в сентябре 2003 года Счетная палата сообщила, что проектом федерального закона «О федеральном бюджете на 2004 год» было предусмотрено выделить на формирование фонда служебного жилья для военнослужащих 4 миллиарда рублей, а для обеспечения жильем сокращаемых военнослужащих — 1,3 миллиарда. Даже по ценам того года таких средств хватило бы, от силы, на 6–7 тысяч квартир…

Следующую цифру озвучили лишь к 2007 году: в военный бюджет заложены субсидии на приобретение жилья военнослужащим — 17,934 миллиарда рублей. В военном бюджете-2008 значилась почти в два раза большая цифра — 33,808 миллиарда рублей. А на прямой линии 4 декабря 2008 года Путин сообщил: «Мы выделяем Минобороны 21 миллиард рублей для приобретения жилья для военных: ведомство сможет купить 10 тысяч квартир». И как-то незамеченным через три недели прошло сообщение Министерства регионального развития России, что «на более чем 33,5 миллиарда рублей, выделенных из государственного бюджета на покупку жилья для военнослужащих России, в 2008 году было приобретено только 3 тысячи квартир вместо запланированных 15,7 тысячи».

В мае 2009 года представители Минобороны поведали о своих планах потратить на жилье для военнослужащих 109,5 миллиардов рублей. А в августе того же года премьер подтвердил, что «на эти цели пойдет 124 млрд. руб., что на 50 млрд. руб. больше, чем в текущем году». И «до конца 2010 года, как мы и обещали, эта проблема будет закрыта». Но спустя всего лишь 20 дней все вдруг в одночасье переменилось: Владимир Путин объявил, что с учетом корректировки бюджета на текущий год, на строительство и приобретение жилья для военных выделят лишь 28 миллиардов рублей, тогда как ранее речь шла о 124-х! Никаких объяснений не последовало.

Из интервью «Красной звезде» председателя думского комитета по обороне Виктора Заварзина следовало, что в 2004 году на получение постоянного жилья федеральным бюджетом было выделено 73,5 миллиарда рублей. А вот на 2005 год на эти цели в бюджет заложили лишь 57,2 миллиарда рублей. В июне 2010 года, правда, появилась новая цифра: 131 миллиард рублей…

В ноябре же 2011 года, выступая перед ветеранами в Калининграде, Путин доложил ветеранам, что «специально для решения этой острейшей проблемы… мы зарезервировали на 2012 год дополнительно 36 млрд рублей, и до конца 2012 года, я очень рассчитываю, мы эти квартирные долги перед бывшими военнослужащими закроем». С этой цифрой некая странная неувязка: она выскакивает в сановных речах вот уже несколько лет, но смысл ее неясен. Путин говорит о 36 миллиардах как дополнительных, однако что именно они там дополняют, какова же основная сумма, к которой якобы и должен упасть этот довесок, загадка. Хотя звучит солидно: если прибавка столь весома, основа, по идее, во много крат весомее…

Если она вообще существует: как ранее утверждал замминистра регионального развития Константин Королевский, «на программу обеспечения жильем военных пенсионеров и приравненных к ним категорий федеральный бюджет выделяет 36 миллиардов рублей». По его мнению, этой суммы вполне достаточно.

Получается, пресловутые 36 миллиардов — никакой не «путинский привесок», а как раз та сумма, которую и должны были потратить на жилье для ветеранов, застрявших в муниципальных очередях?! И которой, по мнению ныне уже уволенного замминистра регионального развития, «вполне достаточно». Вот только на что именно «достаточно»: цены в регионах разные, а что реально достанется ветеранам военной службы из загребущих чиновных рук, во всей наглядной красе и показывает «Пушкинское» дело майора Сергея Дручинина.

Авторская ремарка: 22 июня 2011 года Константин Королевский, пробывший в должности заместителя министра регионального развития меньше года, был освобожден от должности «согласно заявлению об увольнении по собственному желанию» и «в связи с переходом на другую работу». Остается лишь гадать, уволен ли он, помимо прочего, и в связи с явным провалом программы обеспечения жильем военных пенсионеров, или за что-то иное. Ведь, как сообщали СМИ, еще в декабре 2009 года в отношении господина Королевского — тогда первого замглавы департамента градостроительной политики, развития и реконструкции Москвы — было возбуждено уголовное дело по статье 286 ч. З УК РФ (превышение должностных полномочий). В 2012 году ему было предъявлено обвинение еще и по ч. 4. cm 159 УК РФ — «Мошенничество в особо крупном размере»: чиновника обвиняют в разработке схемы хищения свыше 100 миллионов рублей, выделенных на программу «Народный гараж». Это к вопросу о том, в чьих руках оказались муниципальные деньги на жилье для ветеранов.

В общем, миллиарды то кидают бессчетно, то тем же макаром срезают. И, заметьте, никакой вам (и нам) отчетности и никакого внятного контроля: где, сколько, кем, на что, когда и как потрачено. О думских слушаниях не слышно, Счетная палата, наверное, еще считает. Впрочем, может, уже и посчитала: 19 марта 2010 года агентство «Интерфакс» со ссылкой на неназванного сенатора сообщило, что в Совет Федерации поступил официальный отчет Счетной палаты. В котором сказано, что Министерство обороны уличено в нецелевом расходовании в 2009 году свыше 116 миллиардов рублей. Да еще финансовых нарушений в ведомстве Сердюкова выявили тогда более чем на 93 миллиарда рублей. И по результатам этих проверок уже возбуждено семь уголовных дел. Этот отчет не опубликован до сих пор, однако ни Счетная палата, ни Совет Федерации, ни Министерство обороны факт его существования, а равно и содержащиеся там факты не опровергли! Более того, в мае 2010 года коллегия Счетной палаты констатировала, что «в ряде случаев производилась оплата долевого строительства квартир на основании представленных застройщиками документов, которые не нашли подтверждения фактически выполненными объемами работ». В переводе это звучит так: деньги заплатили, но квартир не получили! Так что относительно того, кто и как «нецелевым» образом растратил почти четыре миллиарда долларов и, вдобавок, еще более чем на 3 миллиарда «зеленых» натворил финансовых «нарушений», выводы делайте сами.

…23 ноября 2009 года информагентства и ТВ взахлеб вещали: «Премьер-министр Владимир Путин посвятил весь день решению проблем военнослужащих. Он приехал в комплекс «Новая Ижора», где осмотрел новые дома для военных». Точнее, это были коттеджи: их Минобороны закупило 350. Как следовало из репортажей, такой типовой домик площадью около 130 кв. метров с черновой отделкой стоил 6,8 миллиона рублей. Что тут же вызвало удивление целого ряда экспертов. Так, руководитель Центра военного прогнозирования Анатолий Цыганок напомнил, что фирма «Северная Пальмира» предлагает покупателям дома этого класса по 1,25–1,35 миллиона рублей, а у других компаний такие коттеджи можно приобрести от 789 тысяч рублей, но никак не за 6–7 миллионов. «Кому пойдет откат в 4–5 миллиона рублей?», — риторически вопрошает полковник Цыганок. Кстати, откат с 350 коттеджей — это уже 1,4–1,75 миллиарда рублей, так?

Только это еще не все. Откроем репортаж об этом поселке в «Российской газете»: «Через пару лет вы нашу «Новую Ижору» не узнаете: вырастут деревья, появятся цветники, инфраструктура, — улыбается Олег Еремин [первый вице-президент Группы компаний «Балтрос», осуществлявшей застройку «Новой Ижоры». — Авт.). — А представляете, ведь еще два с половиной года назад здесь было голое поле! Помню, когда готовили его к застройке, саперы извлекли из земли больше двух тысяч снарядов…». Вот так! Оказывается, поселок построен, по сути, на минном поле, где еще годами надо разминирование и полноценную рекультивацию проводить, а не людей селить…

Еще хлеще в построенном для военных районе Снеговая Падь, что под Владивостоком. То, что там, по сути, вообще никакой инфраструктуры — ни детсадов, ни школ, ни магазинов — это еще цветочки. Ягодки зарыты поглубже: поселок возведен на месте… арсенала Тихоокеанского флота — того самого, который рванул в мае 1992 года. Разминирование потом шло 12 лет. Сейчас утверждают, что разминировали все, но при этом называют какие-то смешные цифры: тогда, мол, тут четверо суток рвались сто вагонов с боеприпасами. Сто — тоже немало, но ведь в 1992-м признавали взрыв 1155 условных вагонов! Выходит, разминировали лишь на сто, а остальное? Риторический вопрос: неразорвавшиеся снаряды извлекали уже в ходе строительства. Но опасны не только собственно неразорвавшиеся боеприпасы — сам грунт. Ведь земля после тех взрывов обильно засорена самой разной гадостью — мышьяк, свинец, цинк, кобальт, кадмий, стронций, ртуть, цирконий. Предельно допустимая концентрация тяжелых металлов, по данным экологов, превышает допустимую норму более чем в 30 раз! И ведь никакого обеззараживания грунта никто никогда не проводил. И впритык еще работающий на полную мощь мусоросжигательный завод с изношенным оборудованием. А ведь первоначально массив для военных планировали строить в бухте Патрокл, но очень уж эта живописная бухта приглянулась Сергею Дарькину, губернатору Приморья. И росчерком пера военные отправлены в Снеговую Падь. И куда деваться бездомным офицерам, ведь с милым рай в шалаше — и на минном поле…

Не столь давно питерским военным счастье привалило — построили для них дома в городе Пушкин, который Царское Село. Все бы хорошо, да вот дома уже на глазах рушатся, все трубы сгнили, подвалы затоплены. В репортаже коллег из «Известий» описано, как взялся за дверную ручку новой квартиры командир подводной лодки Андрей Бартош-Зеленый, потянул дверь — и ручка осталась у него в руке. Фанерные двери, горбатые полы, рваный линолеум, стены в трещинах, потолок в потеках. «Командир, а ты чего хотел? — похлопал подводника по плечу сдатчик. — Халява же!» Такую вот «халяву» за 25 лет беспорочной службы своей стране заработал боевой офицер, каждое погружение субмарины которого — смертельный риск.

В красивом теплом Ставрополе столь же весело. Строят там для военных 16–17-этажные дома, но фундамент соорудили без свай и уплотнения грунта, хотя это сейсмоне-устойчивая зона. И любой строитель с ходу вам скажет, что такой фундамент под высотку — полный абзац. Но, как сказано на одном из военных форумов, «генподрядчик вхож лично к министру обороны». Ключ к тайне, видимо, именно в этом. Перефразируя известную пословицу, скажи мне, кто строит, и я скажу, чего они там настроят. Строителей сердюковцы выбирали, по их словам, солидных и надежных. Так, в прошлом и этом году военные чиновники с помпой вещали, что среди крупнейших подрядчиков Минобороны группа компаний «ПИК». При этом подчиненных Сердюкова даже не смутило, что в 2009 году группа «ПИК» была на грани банкротства, о чем можно было прочесть едва ли не в каждой газете. Удивительным образом военные не ведали, что до конца года их подрядчик должен был вернуть кредиторам 38,5 миллиарда рублей, а вообще к 30 июля 2009-го общий долг группы составил 1,43 миллиарда долларов. Тогда же генподрядчика всех строительных объектов группы, компанию «Пик-Девелопмент», в судебном порядке потребовали признать банкротом. Об этом тоже было в газетах… Интересно, кто же из окружения министра обороны столь рьяно пытался спасти утопающего за счет казенных миллиардов? Другие подрядчики, как мы видим, себя тоже не особо утруждали.

…А конкретных людей у нас не считают, считают цифры. Не отвечая даже за них. Но если главнокомандующие и министры обороны не отвечают за свои слова, какие могут быть дела? И какой может быть спрос с измывающихся над ветеранами регионально-муниципальных чинуш, когда они видят, как к тем же офицерам реально относится высшая власть?

«Ничего, — как-то мечтательно обмолвился все тот же майор Дручинин, — зато вот когда будет 65 лет со дня увольнения из армии, меня признают ветераном — тогда точно дадут квартиру! А будет это… — майор задумчиво прикинул, — в 2058 году. Мне как раз 104 года стукнет — эх, заживу!»