Стратегическая праща

Когда 15 июля 2009 года во время очередных испытаний баллистическая ракета морского базирования «Булава» самоликвидировалась через 20 секунд после пуска, это уже никого не удивило. Годами «Булава» с фатальной регулярностью, если и летела, то не туда, а то и вовсе не взлетала или взрывалась после пуска. Можно лишь догадываться, какой суеверный ужас испытывали подводники, выходя на испытания этой ракеты, чертовски опасной пока лишь для них самих, а не для потенциального противника.

Жертвами «Булавы» тогда пали лишь отправленный в отставку Юрий Соломонов, директор и Генеральный конструктор Московского института теплотехники (МИТ). Еще президентским указом был уволен командующий Ракетными войсками стратегического назначения генерал-полковник Николай Соловцов. Формально главный «стратег» покинул армию по достижению предельного возраста, реально — его тоже поразила «Булава». «Репрессии» не помогли: следующий провал испытаний «Булавы» — красочное спиральное сияние в ночном небе 9 декабря 2009 года — могли наблюдать все жители Северной Норвегии.

На тот момент официально «Булаву» испытывали 12 раз, хотя точное число испытательных пусков держится в тайне — от российских налогоплательщиков. Американцам эти данные известны абсолютно точно: в соответствии с двусторонними соглашениями США и Россия обязаны заранее уведомлять друг друга о пусках межконтинентальных баллистических ракет. Впервые испытали «Булаву» 23 сентября 2006 года, но тогда это был массогабаритный макет. 27 сентября 2005 года состоялось первое реальное испытание «Булавы», которая, если верить официальным сводкам, за 14 минут одолела свыше 5500 км, а ее боевые блоки успешно поразили цели на полигоне на Камчатке (полигон Кура). И на торжестве в честь 60-летия создания атомной отрасли, 28 сентября 2007 года, тогдашний министр обороны Сергей Иванов радостно провозгласил: «первый блин не вышел комом». Правда, министра ввели в заблуждение, якобы «не успев» доложить ему о недолете до цели головной части ракеты. Пуск 21 декабря 2005 года прошел уже без помпы. Следующие испытания провели 7 сентября, 25 октября и 24 декабря 2006 года — все три провальные. В 2007 году официально испытывали один раз — 28 июня, «постеснявшись» при этом признать провал 11 ноября, когда ракета из-за отказа первой ступени самоликвидировалась на 23-й секунде полета. В 2008-м об испытательных пусках сообщалось трижды: 18 сентября, 28 ноября и 23 декабря. Успешным оказался лишь один. 2009 год — два пуска, оба провальные… Зато с 2010 года, если верить казенным сводкам, было шесть удачных пусков.

Официально неудачными считают лишь пять пусков, но фактически из первых официально анонсированных пусков удачными можно было счесть, от силы, три. В прочих случаях ракеты падали, самоликвидировались, отклонялись от курса, у них отказывали разные ступени двигателя, боеголовки либо не достигали цели, либо вовсе не разделялись… Если же внимательно вчитаться в официозные тексты, действительность окажется еще печальней: с 2004 по 2009 год включительно по-настоящему успешным оказалось лишь одно-единственное испытание — 28 ноября 2008-го. По крайней мере, именно так следует из сообщения, что «впервые с начала пусков межконтинентальной баллистической ракеты «Булава» полностью выполнена вся программа испытаний — от старта и выхода ракеты из шахты до приземления головных частей в намеченном месте на полигоне Кура на Камчатке»! И почему-то лишь однажды, после пуска 7 октября 2010 года, сообщено, что боевые блоки поразили заданные цели. В последующих казенных сводках далее будет звучать птичий язык, из которого мало что можно понять. Например, что боевые блоки «Булавы» поразили в «установленные сроки» (бывают и неустановленные?!), «доставлены в заданный район», «в установленное время прибыли на полигон» или «достигли полигона»…

«Булава» — дитя одной из самых болезненных для отечественного ВПК проблем: почти полвека наши конструкторы тщетно пытаются сотворить надежную и эффективную твердотопливную баллистическую ракету для атомных субмарин. Но, увы, успешны оказались лишь жидкотопливные ракеты, в то время как подводный флот США изначально вооружался именно твердотопливными ракетами. Маскируя собственные неудачи, трубадуры отечественной оборонки «по секрету» сообщали, что американцы перешли на твердое топливо якобы от безысходности, поскольку… отстали от нас по жидкотопливным двигателям. На деле еще на заре создания морских ядерных сил США флотские специалисты сразу высказались против наличия на борту субмарин оружия с компонентами крайне токсичного и взрывоопасного жидкого топлива: это чрезмерный риск. [Именно из-за утечки и последующего взрыва ракетного топлива 3 октября 1986 года погибла советская атомная подлодка К-219.) Впоследствии к такому же выводу пришли и «сухопутчики»: практика доказала, что жидкое топливо крайне опасно для самих ракетчиков. Американский ВПК своего добился, нам же для достижения схожего результата пришлось бы заново создавать всю химическую промышленность. Потому советский ВПК вынужденно маршировал по своему «особому» пути.

Ракеты для подводного флота у нас вышли далеко не идеальными, и руководство ВМФ никогда не было в восторге от них. Из открытых же данных можно сделать вывод, что по своим тактико-техническим характеристикам (ТТХ) отечественные изделия уступали американским: точность попадания «наших» боеголовок была ниже, а стартовый вес и габариты, напротив, как правило, больше, чем у «оппонента». Что вынуждало конструировать под эти изделия лодки более значительного водоизмещения, это, в свою очередь, увеличивало возможность их обнаружения.

Но твердотопливные ракеты делать все же пытались, и к середине 1980-х до уровня серийной кое-как довели Р-39 (по международной классификации РСМ-52). Изделие получилось крайне громоздким — 90 тонн. Потому и спроектированная под нее подводная лодка проекта 941 «Акула» оказалась самой огромной в мире. Затем ракету модернизировали, точность ее возросла, и под маркировкой Р-39М «Гром» ее приняли на вооружение. Но теперь под нее пришлось проектировать уже очередной тип подлодок — проект 955 «Борей».

Так или иначе, твердотопливная ракета удалась, на ее основе, казалось, можно двигаться дальше. Да вот только Советский Союз приказал долго жить, некогда единый ВПК оказался разорван — одно из ключевых звеньев ракетно-космической отрасли, днепропетровское КБ «Южное» имени Янгеля и завод «Южмаш» — это уже Украина. А именно «Южмаш» изготавливал первые ступени той самой ракеты «Гром». Можно ли доверить выпуск ключевых компонентов носителя ядерного оружия иностранному производителю? Риторический вопрос, тем паче, отношения Москвы с Киевом были далеки от идиллических и тогда: вспомните, с каким трудом вытаскивали ядерное оружие с украинской территории, делили стратегическую авиацию, Черноморский флот и прочее военное имущество.

Оставалось лишь пытаться довести другую твердотопливную модификацию, Р-39УТТХ «Барк», над которой мучились с 1980-х. Изделие это конструировало КБ в Миассе, ныне — Государственный ракетный центр имени академика В. П. Макеева, признанный разработчик ракетных систем морского базирования. Но без кооперации с производствами, некогда бывшими органической частью единой военно-промышленной машины, не только сотворить нечто свое, но даже просто существовать на советском заделе оказалось нереально. Научно-конструкторская база, сырьевая, производственная — все это порвано. Опять же, приватизация, которой поспешили воспользоваться и сами генералы ВПК. Но они тоже люди и ничто человеческое им не чуждо, так что дела их заботили сугубо земные: как бы за счет задарма доставшегося «свечного заводика» прикупить домик в Ницце и пополнить счета в оффшорах. Довольно быстро масса предприятий, производящих компоненты стратегического оружия, была пущена с молотка, а уникальное оборудование либо продано, либо попросту выброшено как хлам, технологии утеряны, квалифицированные кадры, устав от бескормицы, покинули заводы и КБ, рухнули, уйдя в небытие, целые научно-производственные школы.

Это не голословные утверждения. В октябре 2004 года, когда о трудностях с «Булавой» мало кто из непосвященных ведал, руководитель проекта и директор МИТ Юрий Соломонов на одной из пресс-конференций ударил в колокола тревоги, заявив, что практически не осталось оборудования для производства сырья, которое используется в изготовлении ракет: единственная установка по производству панволокна осталась на предприятии «Саратоворгсинтез», но она произведена аж в 1960-х годах и свыше 10 лет не находилась в эксплуатации. «Все остальное распродано», — жаловался Соломонов. Ситуация с органоволокном, которое используется при производстве силовых установок, по его словам, аналогичная. Там же конструктор «Булавы» выдал еще одну сенсацию: «Уже утрачено более 200 технологий. При изготовлении отдельных компонентов ракет сырье не производится в России», в России осталось около 100 килограммов угольной ткани для производства конструкций ракет, которых едва хватит на изготовление половины некоего одного элемента ракеты, которых в ней порядка десяти. По этой же причине «в 2004 году уже два раза приостанавливали серийные работы по «Тополю-М». Это был последний звонок», — отрытым текстом говорил тогда Соломонов. Так зачем же взял заказ, почти стопроцентно зная, что на производстве его не осилят?!

Ведь «недефектные» детали для «Булавы» делать просто не на чем. В июне 2009 года тогдашний начальник вооружений Вооруженных сил, заместитель министра обороны генерал армии Владимир Поповкин, поведав, что «все причины по «Булаве» носят технологический характер», заявил: Россия будет закупать станочный парк для оборонных предприятий за рубежом. С чего бы это? Да с того, что пришла пора «избавиться от целого ряда оборонных предприятий, где нет нормальных станков и технологий, где используется станочный парк времен Великой Отечественной войны». Ваять оружие XXI века на станках 40-х годов прошлого столетия — это нечто!

Ведь и «Барк», готовый на 70 %, не смогли довести, потому что все три его испытательных пуска были провалены по вине ВПК, предприятия которого так и не смогли обеспечить качества комплектующих. При первом пуске из-за производственного брака не сработала амортизационная ракетно-стартовая система, при втором — дал сбой комплекс командных приборов. Поистине анекдотичен третий провал: рабочие… забыли установить на изделие дросселирующие молибденовые шайбы! Теперь можно лишь гадать, натурально ли работяги сами запамятовали прикрутить эти шайбы или их попросили об этом: именно после этой «шайбы» в ворота Миасского КБ и прикрыли разработку «Барка», а заказ на твердотопливную ракету для ВМФ ушел к конкурентам — в МИТ.

Что и по сей день вызывает недоумение у экспертов: МИТ — разработчик мобильных твердотопливных ракет (в том числе и «Тополей»), но опыта проектирования ракет морского базирования в активе столичного института теплотехники не значилось. Однако конструкторы МИТ предложили военным заманчивую идею унификации ракет морского и наземного базирования на базе мобильной системы «Тополь-М»: это, мол, будет дешево и сердито. И никого не смутило, что опыта такой унификации нигде в мире нет: даже США не в состоянии сконструировать ракетоноситель, единый для подлодок и наземных установок. Однако ныне покойный маршал РФ Игорь Сергеев сделал выбор в пользу МИТ, что мало кого удивило: если Миасский ГРЦ им. Макеева априори был чужд ему — как ракетчику и бывшему Главкому ракетных войск стратегического назначения, то его связи с бонзами МИТ были весьма тесными. А там пришел черед и политиканов. В августе 2005 года министр обороны Сергей Иванов выдал: «Все будет не так, как было в Советском Союзе: для флота один завод делает ракету, для РВСН — другой. Такого не будет, я не допущу бесцельного размазывания огромных государственных средств».

Только замышляемой унификации с «Тополем» у «Булавы» не вышло: морская ракета толще наземной, короче ее почти вдвое и легче более чем на 10 тонн. Еще «Булава» забрасывает куда меньший боевой вес, да и летит на 3 тысячи километров «ближе» — если вообще летит! Какая уж тут может быть унификация, если свыше половины деталей «Булавы» и «Тополя» не взаимозаменяемы. А то, что «влезет» в шахту подлодки, совершенно непригодно для РВСН, и наоборот. Но черт с этим «влезет — не влезет», главное, что флот остался без стратегического оружия, так и не получив обещанной ракеты!

Не вышло и экономии по-ивановски. Изначально сей прожект оптимистически оценивали в 227 миллионов долларов, обещая, что каждая ракета будет стоить не более 10 миллионов долларов. К маю 2004 года в СМИ сумма потраченных на «Булаву» средств оценивалась в 520 миллионов долларов (15 миллиардов рублей). Известно, что опытные экземпляры по определению крайне дороги, поскольку это работа практически ручной сборки. Каждая «Булава» не может обойтись дешевле 50 миллионов долларов, и к осени 2005 года лишь на изготовление порядка 10 ракет (образцы для наземных испытаний, прототипы и др.) затратили не менее 500 миллионов долларов. Так что легко подсчитать, что общие расходы уже тогда достигли 800 миллионов долларов. К 2009 году сюда смело можно приплюсовывать как минимум еще 750 миллионов долларов. А еще затраты собственно на испытательные пуски… Так что лишь на осень 2009 года оценочно получалось никак не меньше (если не больше) полутора миллиардов долларов, — и такой облом! Не считая тех миллиардов, которые впустую затрачены на строительство стратегических подлодок проекта 955 «Борей», целиком спроектированных исключительно под не слишком существующую «Булаву». Один лишь ракетоносец «Юрий Долгорукий» обошелся казне в 23 миллиарда рублей — по данным официальным, и в 46 миллиардов — по близким к реальным. А ведь на стапелях достраиваются еще два однотипных корабля — «Александр Невский» и «Владимир Мономах». — Счетчик уже зашкалил за 100 миллиардов рублей (свыше 3,225 миллиарда долларов) — пущенных на ветер?

Отмазку и крайних искали лихорадочно: то первая ступень нештатно сработала из-за прогара корпуса, то газогенератор дал сбой, то, видите ли, пиропатрон попался бракованный, то еще какая-то деталь оказалась с дефектом… Но тему бракоделов поначалу не развивали, осторожно намекая, что на некоем этапе производства ракеты или подготовки к запуску не удалось четко отразить все конструкторские идеи: «Это грань между производством и конструкторским решением, причем грань очень тонкая», — мудрено вещал в начале 2009 года заместитель начальника Генштаба генерал-полковник Анатолий Ноговицын. Потому, мол, «не всегда конструкторские идеи может сразу освоить производство». Но это слишком тонкая мысль, знающие зрили в корень: зло не в прогарах, а в происках врагов — внешних! И тут же была запущена версия, что во всем, мол, виноваты американцы, которые срывают пуски своими средствами радиоэлектронной борьбы (РЭБ). Затем, в канун первого визита Обамы в Москву, концепция поменялась, и министр обороны Анатолий Сердюков спешно заверил общественность, что американцы тут ни при чем. А там и Сергей Иванов резанул правду-матку: «В кооперации по созданию «Булавы» участвуют 650 предприятий ВПК, и невозможно проверить качество продукции на всех предприятиях. Это — элементарный технологический брак».

Брак в изделии, от которого, зависит национальная безопасность? Натурально, враги подбросили! Что незамедлительно и подтвердил представитель госбезопасности, которую бросили на расследование: все «будет расцениваться как факт диверсии». Поскольку по части поиска диверсантов, саботажников и вредителей эти органы поднаторели еще с 20-х годов прошлого века, уж кого-нибудь да найдут, проторенная тропа.

Явно подстилая соломку, еще весной 2007-го творец «Булавы» Юрий Соломонов в интервью газете «Военно-промышленный курьер» откровенничал: ракетные провалы — «плата не только за технический прогресс, а за незнание новых физических явлений… И, конечно, плата за технологическое несовершенство, а в ряде случаев — и за откровенное разгильдяйство, связанное с несоблюдением технологической дисциплины… Опытные образцы делаются штучно, иногда людьми, которые не имеют в ряде случаев необходимой квалификации в новых областях». Брак неизбежен, так как «нам приходится тратить время и деньги для того, чтобы дополнительно проводить какие-то испытания по кондиционности сырья, материалов, которые используются в конструкции, с тем, чтобы не столкнуться с ситуацией, когда нам поставляют некондицию. А сегодня ситуация такая, что очень часто поставляются некачественные материалы и полуфабрикаты и нам приходится от них избавляться… Мы сплошь и рядом сталкиваемся с ситуациями, что для тех или иных изделий поставляются материалы, клеи, смазки, покрытия с просроченными сроками, с характеристиками, не соответствующими техническим условиям, с параметрами физико-механических свойств, которые значительно отличаются от тех, что должны быть на самом деле». После таких признательных показаний лавочку, казалось бы, можно прикрывать: что еще неясно с крахом «Булавы»?

В общем, все не так затейливо. Конструкторы попросту паразитируют на советских наработках незапамятных времен, выдавая их за новейшие, однако из нового там, пожалуй, лишь иноземные электронные чипы. А ведь и советские разработки устаревали задолго до того, как шли в серию. Это не слишком большой секрет: время от времени раздраженные военные признают, например, что по ракетно-артиллерийской части ничего принципиально нового так и не создано аж с 1960-х, в сфере разработки боеприпасов — у нас тоже давно кризис. Свыше десяти лет руководство ВПК признается, что технологический уровень предприятий ужасающ и «новейшую» продукцию там гонят на станках времен очаковских и покорения Крыма. Государство, устами высших чиновников, сетует на невозможность проверить качество продукции, расписываясь в своем бессилии. И ведь это так, ведь командно-административные, репрессивные методы управления ВПК приказали долго жить. Потому тот же Сергей Борисович мог хоть всю пятилетку сутками напролет стучать кулаком по столу, угрожая исключением из партии. Но ни поставить хозяина-бракодела к стенке, ни отправить в солнечный Магадан он не может: экономика ныне рыночная, в уставах АО записано, что их цель — извлечение прибыли. А руководители ФГУПов и номерных заводов МО — они что, рыжие?

Но раз рынок — контроль рублем? Увы, реальная экономика действует по принципу, описанному еще в «Двенадцати стульях» Ильфа и Петрова: вечером деньги — утром стулья, утром деньги — вечером стулья. У нас же из года в год одно и то же: оплата за военные заказы перечисляется с колоссальными задержками. И пока денежки неспешно крутятся (в оффшорах?), предприятие само должно изыскать средства на покупку сырья и его доставку, заказ комплектующих, подготовку линий к выпуску, оплату труда… Затем набраться терпения и ждать, когда заплатят — если заплатят вообще. Скажем, заказало Министерство обороны судостроительному заводу «Авангард» (Перозаводск) четыре минных тральщика. А потом — раз, и отказалось от боевых кораблей! Один — совсем недостроенный — заводчанам пришлось распилить и уничтожить! Два других были переданы… коллективу завода вместо оплаты — они, наверное, и по сей день гниют на территории. Четвертый корабль, полностью готовый и с вооружением, в один миг стал бесхозным, и заводчане готовы продать его хоть Саакашвили. Замдиректора завода по экономике Елена Еремеева в одном из интервью так и заявила: чтобы избавиться от достроенного на 95 % и уже морально устаревшего военного судна, руководство предприятия готово вести переговоры с кем угодно, вплоть до Минобороны Грузии. А заводская пресс-служба официально информирует, что «организации и физические лица, заинтересованные в приобретении военного корабля с целью дальнейшего использования в туристическом бизнесе (экскурсионное обслуживание, рыбалка), могут обращаться в отдел маркетинга предприятия…».

Полагаете, на других заводах иначе? ФГУП «Боткинский завод» — единственное сохранившееся в России производство твердотопливных ракетных комплексов: там делают баллистические ракеты «Тополь-М», оперативно-тактические «Искандеры» и те же «Булавы». И в информационных сводках относительно воткинцев регулярно можно встретить дежурный оборот: все так хорошо, что иногда даже зарплата выплачивается вовремя(!). После чего обычно следует продолжение: «Единственной проблемой остается задолженность Министерства обороны РФ за государственный заказ, выполненный в прошлом году»! И так — из года в год.

Только в этой схеме отсутствует то ключевое звено, о котором умалчивают все: люди. Именно люди, а не «кадры», — те самые, что забывают прикрутить дросселирующие молибденовые шайбы. Удивляет здесь лишь одно: как они вообще иногда хоть что-то прикручивают! Ведь средняя зарплата на предприятиях ВПК в Удмуртии, если верить официальным сводкам, четыре года назад составляла 14,5 тысяч рублей в месяц, ныне — слегка выше. На Боткинском заводе эта самая «средняя» тогда едва достигала 17 тысяч рублей, хотя на деле реальные зарплаты были ниже — 8–9 тысяч рублей. Эта так называемая «средняя зарплата» — то еще лукавство: суммируются грошовые зарплаты нескольких тысяч работяг и миллионы, получаемые высшим менеджментом и хозяевами завода, все делится — виртуально! — на общее количество работников. И вот у нас уже пресловутая «средняя зарплата».

И порой хорошо, что хоть такая есть. Так, на оборонном заводе «Амурмаш» рабочим не платили зарплату месяцами. Без зарплаты сидели рабочие Амурского судостроительного завода, которому Министерство обороны задолжало сотни миллионов рублей. На Брянском химзаводе, где производят взрывчатые вещества, зарплату тоже не выдавали месяцами. Судостроительный завод в Нижнем Новгороде, 30-й, 92-й и 178-й судоремонтные военные заводы в Приморье, 50-й завод МО — там же, танкоремонтный завод в Уссурийске, Судостроительный завод «Авангард» в Петрозаводске, Тульский оружейный завод, 111-й военный завод в Брянске, военный судоремонтный завод в Мурманске — список можно продолжать до бесконечности, везде одно и то же: неплатежи, многомесячные задержки грошовых зарплат…

Стоит ли сомневаться, что, если зарплата еле дотягивает до 10–14 тысяч рублей, которые не выплачивают месяцами, рабочие без брака сделают лишь пернач с кистенем, а не «Булаву». Ведь если труд — рабский, о каких ракетах вообще может идти речь? Высшее достижение оружейного производства рабовладельческой эпохи — праща и катапульта.

 

Ракеты третьей свежести

5 ноября 2008 года, в разгар очередного витка дежурных страстей по противоракетной обороне (ПРО), президент Дмитрий Медведев объявил об «ответных» мерах «для эффективного противодействия упорно, постоянно навязываемым нынешней администрацией США новым элементам глобальной системы ПРО в Европе». Ответ этот звучал грозно: «Так, ранее планировалось снять с боевого дежурства три ракетных полка ракетной дивизии, дислоцированной в Козельске, а саму дивизию к 2010 году расформировать.

Я принял решение воздержаться от этих планов. Ничего расформировывать не будем. Кроме того, для нейтрализации при необходимости системы ПРО в Калининградской области будет развернут ракетный комплекс «Искандер». А еще «с территории того же самого западного региона, то есть Калининградской области, будет осуществляться радиоэлектронное подавление новых объектов системы ПРО Соединенных Штатов Америки».

Особо умилил пассаж про «подавление» при помощи средств радиоэлектронной борьбы (РЭБ). Уж как юрист, пусть бывший и несостоявшийся, Дмитрий Анатольевич должен хотя бы догадываться, что в мирное время такие действия против военных объектов чужого государства сродни объявлению войны. Хуже иное: компетентные службы, видимо, «забыли» проинформировать Верховного главнокомандующего, что в сфере РЭБ наше отставание поистине катастрофическое. Это регулярно признают военачальники, да и война с Грузией показала наглядно — в какой уж раз. Так что, кто там и кого подавит, вопрос риторический.

Отказом же от расформирования ракетной дивизии запугать вообще сложно: проблема эта чисто домашняя. Хотя, конечно, заокеанские и европейские приверженцы форсированного развертывания ПРО за такую риторику Медведеву только спасибо скажут: одним пропагандистским аргументом в их пользу больше. Но военные эксперты лишь пожмут плечами: продление жизни старых ракет никак не усиливает боеспособности России. К тому же несколько поздновато вещать, что «ничего расформировывать не будем», если точка невозврата пройдена: один из полков дислоцированной в Козельске 28-й гвардейской ракетной дивизии (из состава 27-й гвардейской ракетной армии) уже расформирован весной 2008 года. И ракетные комплексы УР-100Н УТТХ, бывшие на его вооружении, сняты с боевого дежурства — обратно их уже не поставить.

Решение о «раскассировании» Козельской дивизии приняли в 2003 году по соображениям прагматическим: истек гарантийный срок эксплуатации ракетных комплексов.

И к 2008-му из 60 имевшихся на вооружении дивизии ракетных комплексов УР-100Н УТТХ (она же РС-18, по западной классификации — SS-19 mod.3 Stilleto) ликвидировали 14. РС-18 — двухступенчатая жидкотопливная межконтинентальная баллистическая ракета, разработанная свыше 30 лет назад. Точнее, модифицированая: это, в свою очередь, вариант баллистической ракеты УР-100Н разработки 1967–1973 годов. Ракета оснащена шестью ядерными боеголовками индивидуального наведения, максимальная дальность ее стрельбы порядка 10 000 км. Пуск МБР осуществляется из шахты, в шахте же ракета обычно и хранится — в специальном контейнере. Но хотя она находится в шахте в заправленном состоянии, некоторыми компонентами топлива заправляется непосредственно перед пуском, что усложняет и ее обслуживание, а эта подготовка внезапность пуска сводит, по сути, на нет. С 1984 года эта МБР уже не производится, постепенно снимаясь с вооружения с конца 1990-х. Так что формально ракеты свое выслужили. И в случае продления срока эксплуатации реальные гарантии мало кто решится давать: остается загадкой, как поведет себя агрессивное жидкое топливо, постепенно разъедающее баки, и безмерно устаревшая советская электроника, выпущенная три десятка лет назад. Но проблему непредсказуемости решили одним росчерком пера: истекающий гарантийный срок просто волюнтаристски продлили на пятилетку, доведя его до 25 лет. Однако и при таком «оптимистическом» подходе изделию никак нельзя было находиться на боевом дежурстве дольше 2003 года!

Решение нашли и тут: без излишнего шума закупили на Украине 30 ракет СС-19, которые были развернуты там в 1984 году (под Первомайском и Хмельницким) и после распада СССР сняты с боевого дежурства. Выступая 2 октября 2003 года на совещании руководящего состава Вооруженных сил РФ, Владимир Путин вдруг заявил: «Россия располагает значительным запасом стратегических ракет наземного базирования. Речь идет о самых грозных ракетах — это УР-100Н УТТХ (СС-19). Речь идет о весьма серьезном потенциале, о десятках ракет». Главная изюминка, по словам президента, была в том, что «эти ракеты ни одного дня не стояли на боевом дежурстве, хранились в «сухом» виде, и, хотя произведены они не вчера и не сегодня, но в некотором смысле это новые изделия, срок их возможного использования очень значительный». Вот этими, «внезапно обнаружившимися» ракетами, и пообещали заменять действующие — «по мере завершения сроков эксплуатации». Дабы «планомерно, без рывков, но настойчиво и системно работать над созданием новых образцов вооружений XXI века». Тогдашний министр обороны Сергей Иванов оптимистически пояснил: таким образом Путин опроверг сведения о критической ситуации в российских стратегических ядерных силах. Вот только и президент, и министр «забыли» уточнить, что ракеты «обнаружились» не на российских складах, а куплены у Украины. Где они по крайней мере семь лет, с 1984 по 1991 годы, находились вовсе не на складах, а в шахтах — на боевом дежурстве. Может, после демонтажа боеголовок следующие 12 лет эти стратегические носители и хранились в тепличных условиях, а регламентное обслуживание было просто супер-идеальным, но ведь происходило все это в чужом государстве! Как довериться и проверить?! Тем паче, уж и электроника, и проводка за это время никак не могли стать современными — даже по мановению руки президента России. Так или иначе, но покупка ракет не отменила решения о расформировании Козельской дивизии: компетентные товарищи прекрасно понимали, что очередной гарантийный срок по-любому истечет в начале 2009 года.

Значит, речь вновь идет о продлении уже не раз продляемого срока гарантийной эксплуатации. Хотя это и чревато катастрофическими рисками. Затягивание века изделия, совсем не рассчитанного на столь длительную жизнь, — шаг отчаяния. Сергей Иванов проговорился по Фрейду, как раз опровергая «сведения о критической ситуации в российских стратегических ядерных силах»: количество носителей ядерных зарядов в РВСН стремительно уменьшается. Если в 2003 году РВСН имели на своем вооружении 627 ракетных комплексов, способных доставить к цели 2429 ядерных зарядов, в 2008 году было уже 415 таких комплексов, способных нести 1575 зарядов. За пять лет российский ядерный потенциал утратил 212 ракет-носителей, несмотря и на регулярные поступления в войска (если верить министрам обороны) комплексов «Тополь-М», и на пресловутую покупку ракет у Украины. Реальность не столь оптимистична: на замену снимаемым с вооружения устаревающим МБР фактически не приходит ничего. Ибо производство столь распиаренных «Тополей-М» на деле кустарное: выпуск четырех-шести ракет в год невозможно назвать серийным! А на большее Боткинский завод, где производят «Тополя», не в состоянии. Не исключено, что с такими темпами «перевооружения» вскоре уже никакая ПРО американцам не понадобится: российский ядерный потенциал сам сгниет на корню. Выход же из катастрофичной ситуации нашли сиюминутный: продлить срок службы отслужившему свое оружию росчерком пера…

 

Несерийный убийца: «Искандер» безрогий

Возможностью размещения оперативно-тактического ракетного комплекса (ОТРК) «Искандер» в Калининградской области Европу пугают давно. Но она почему-то не пугается. Тактико-технические данные комплексов «Искандер» («Искандер-М», «Искандер-К» и экспортный вариант — «Искандере») весьма путаные. Официально, комплекс предназначен для поражения систем ПРО и ПВО, открыто стоящей на аэродромах авиатехники, командных пунктов, узлов связи. Декларированная дальность стрельбы — от 50 до 280 километров, боевая нагрузка 480 кг, пусковая установка может нести по две ракеты. Сообщалось и о нескольких типах боеголовок для «Искандера»: кассетные (с боевыми элементами осколочными, кумулятивными, самоприцеливающимися и объемно-детонирующего действия), осколочно-фугасная, фугасно-зажигательная и проникающая на большую глубину. Неофициально уточняют, что возможна и установка ядерной боевой части. Столь же неформально намекается: ракета может нести большую нагрузку — до 500 кг, и, главное, способна поражать цели на большей дальности, чем заявлено — на 300–400 и даже 500 км. Некоторые данные обнародовали, когда в мае 2007 года шумно пиарили испытание новой крылатой ракеты, которую планировали применять с пусковой установки «Искандера». Заявленные тактико-технические характеристики (ТТХ) уже той ракеты таковы: продолжительность полета — 24 минуты, средняя скорость — 230–260 метров в секунду. Выходит, изделие способно преодолеть 370 км с маршевой скоростью 828–936 км/час? Вполне ординарные ТТХ, что тут этакого и супернового?!

Ответ, возможно, крылся в реплике тогдашнего первого вице-премьера Сергея Иванова, в мае 2007 года лично прибывшего на полигон Капустин Яр посмотреть на пуск крылатой ракеты: «Я не буду называть цифру этой дальности. Она повышена. Она укладывается пока в те нормы, которые РФ взяла на себя. Но именно пока». В переводе с казенно-бюрократического это означало: испытана ракета, которая запросто может выйти за рамки Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (РСМД). Однако договор запрещает США и России не только иметь и производить баллистические и крылатые ракеты наземного базирования дальностью от 500 до 5500 км, но и испытывать их. Получается, Сергей Борисович во всеуслышание признался, что Россия это соглашение де-факто нарушила?!

В ином случае, это изделие (если верить официальным данным) бессмысленно. Что сможет поразить низкоскоростная крылатая ракета — если она дотянет и ее не собьют по пути (крылатые ракеты чувствительны к воздействию средств ПВО) — в оперативной глубине до 500 км? Только стационарные объекты, которые, как правило, хорошо прикрыты ПВО. Поскольку на предельную дальность с «линии фронта» комплексы работать не будут (это самоубийственно), значит, полсотни-сотню километров уже можно вычесть: по реальному противнику они будут работать в 300-километровой полосе. Так что при оборонительных действиях на Европейском театре военных действий (ТВД) толку от них мало — в их пределах досягаемости окажутся лишь маневренные цели. Оружие первого удара? Но с такой дальностью это нелепо. Да и тут загвоздка: даже если эта крылатая ракета и чудо как хороша, на вооружении ее все одно нет, испытаны лишь первые опытные образцы. И до серийного производства еще годы и годы — в лучшем случае…

Но это крылатая ракета, а основа системы «Искандер» — твердотопливная одноступенчатая баллистическая ракета. Которая, как утверждается, активно маневрирует по труднопрогнозируемой траектории полета. Заявлено, что ракета может наводиться на цель как средствами космической разведки и спутниковой навигации, так и при помощи оптической системы: при подготовке к пуску в бортовую ЭВМ закладывается изображение местности в районе цели. Тоже не особая новация: этот метод выдачи полетного задания давно уже используется в американских крылатых ракетах. Декларируется, что комплекс способен поражать подвижную цель с погрешностью плюс-минус два метра. Но ведь чтобы поразить подвижную мишень в 200–300 км от стартовой площадки, через полчаса после пуска, ракету нужно наводить — из космоса или подсветкой лазерного луча. Но с наведением из космоса у нас, мягко скажем, проблематично. Последний же вариант могут обеспечить только группы спецназа, выброшенные в районе цели. Получается замкнутый круг: ракета вроде бы и маневренная, и самонаводящаяся, и высокоточная, но реально может быть применена лишь по стационарным целям. Само собой, экспортный вариант «Искандера» имеет еще более ограниченные возможности: его потенциальные ближневосточные покупатели средствами космической разведки и наведения не располагают по определению.

Может «Искандер» для российских вооруженных сил иметь больший радиус действия? В ноябре 2007 года тогдашний начальник ракетных войск и артиллерии генерал-полковник Владимир Зарицкий так и заявил: дальность стрельбы «Искандера-М» может быть увеличена, «будет так, как потребует Родина». Но Валерий Кашин, начальник — главный конструктор Коломенского КБМ (где комплекс и разработан), в свое время осторожно пояснил: есть международные договора, и «у комплекса «Искандер» такой радиус действия, который определен этими договорами». К чему тогда было огород городить?

Тем паче, военная необходимость размещения «Искандера» (в любой комплектации) именно в Калининградском полуэксклаве не просматривается и в микроскоп. До чешского района ПРО не дотягивает хоть так, хоть этак, до польского, если и долетает, то, по сути, на пределе. Да и 20–30 минут подлетного времени — это не так уж и шустро. Не говоря уже о том, что сценарий применения ракет пока проглядывается лишь один: первый и упреждающий удар по американским объектам ПРО в Восточной Европе, синхронно с запуском МБР — Третья мировая, короче…

Но все это от лукавого: комплекс «Искандер» — тактическое оружие для обычной войны и прифронтовой полосы, а не для решения задач стратегических. На Калининградском же пятачке поманеврировать ему вообще не дадут, быстро уничтожив. Так к чему тащить комплексы туда, если для решения озвученных задач пока достаточно средств, уже имеющихся на кораблях Балтийского флота: ракеты морского базирования ни под какие пороговые ограничения не подпадают.

Держать там меньше бригады «Искандеров» бессмысленно (их и пообещали развернуть на базе 152-й отдельной ракетной бригады). Ракетная бригада — штука весьма громоздкая: в теории по штатам в ней три дивизиона трехбатарейного состава каждый, в каждой батарее потри ракетных комплекса. Выходит, 27 комплексов — 54 ракеты на самоходных пусковых установках (СПУ). По другим же данным, бригады «Искандеров» планируют сделать более компактными: три дивизиона, но не по три, а по две батареи, и в каждой не по три, а лишь по две СПУ. Всего в такой бригаде 12 комплексов — 24 ракеты на СПУ.

Только ведь это далеко не все — помимо СПУ, еще целый парк техники: в состав каждого комплекса входят транспортно-заряжающая машина (несет две ракеты), командно-штабная машина, машина регламента и технического обслуживания, пункт подготовки информации, машина жизнеобеспечения. Да еще комплект арсенального оборудования и учебно-тренировочные средства. Ах, да, еще топопривязчики — не на ГЛОНАСС же, в самом деле, полагаться, когда речь идет о навигации.

Каждый такой комплекс — пять-шесть машин, если не больше, бригада — уже свыше 160 единиц громоздкой техники. Или свыше 70 — в зависимости от штатного расписания. И ведь помимо этого должна быть создана полноценная инфраструктура тылового обеспечения и боевого снабжения, поскольку в военное время анклав не очень-то и поснабжаешь, и на складах Калининградского особого района боекомплект должен быть много больше «носимого запаса». А всей этой махине необходимо обеспечить прикрытие — как с воздуха, так и на земле, поскольку это одна из основных мишеней для потенциальных «потребителей» ее продукции. Так что группировку в Калининградском особом районе придется основательно усиливать. Но что это изменит на том пятачке, где ракетчики не смогут ни развернуться незаметно и оперативно для залпа, ни сманеврировать и уйти от огня противника?

Однако в Минобороны уже выдали обещание перевооружить «Искандерами» на западном направлении аж пять ракетных бригад. О 152-й бригаде см. выше, 26-я бригада, что дислоцирована в Луге, видимо, должна будет держать под прицелом Эстонию (а заодно и Псков). А вот оставшиеся — в Шуе и Курске (поскольку иных ракетных бригад, для переоснащения на этом направлении не существует) — будут, видимо, с тех позиций обстреливать Кимры, Вышний Волочек, Торжок, Гомель, Конотоп и Сумы?!

Не менее регулярно анонсируются и планы размещения «Искандеров» на Северном Кавказе. Хотя развертывание там этого средства просто бессмысленно: что он сможет обстрелять с имеющихся позиций, горных козлов на вершинах? Серьезных целей в Закавказье этим комплексом не достать — они вне пределов его досягаемости, разве затащить «Искандеры» прямо на эти самые вершины на границе — с помощью ишаков и мулов…

Единственно, где «Искандерам» место с военной точки зрения — Дальний Восток. Именно развернутые близ границ с Китаем бригады могут послужить одним из сдерживающих факторов: серьезных целей в пределах 300-километровой полосы у них там будет более чем достаточно. Мало кто ныне вспоминает, что изначально переоснащение войск «Искандерами» планировалось начать как раз с бригад Дальневосточного и Сибирского военных округов. О чем, в частности, в 2005 году говорил тот же Сергей Иванов. Много лет Минобороны клятвенно обещает перевооружить «Искандерами» две ракетные бригады, 103-ю и 107-ю. Вот только «Искандеров» близ границ с Китаем нет и по сей день. А вся интрига вянет на корню, когда узнаешь, что серийного производства «Искандеров» все еще нет.

Пошел уже второй десяток лет, как пиарят «Искандер»: можно сбиться со счета, пытаясь вспомнить, сколько раз сообщалось то о завершении испытаний комплекса, то о грядущем принятии его на вооружение и начале серийного производства. Впервые «Искандер» продемонстрировали в августе 1999 года на аэрокосмическом салоне МАКС в подмосковном Жуковском, спустя год разработчики комплекса обрадовали публику: государственные испытания практически завершены, уже в декабре 2000 года «Искандер» будет на вооружении. Тогда нам оптимистически вещали, что до полного завершения испытаний осталось произвести всего ничего, четыре-пять пусков — до конца года, мол, управимся, не за горами и серийное производство. Только на экспорт пообещали выдавать ежегодно 700–1000 комплексов! В апреле 2001 года столь же оптимистично уведомлено, что программа испытаний выполнена на 50 %— та самая программа, которую якобы полностью завершили еще за 8 месяцев до того! В конце января 2002 года новая оптимистическая весть: госиспытания завершатся-таки в 2002 году, программа испытательных пусков выполнена на… 40 %. Это уже напоминало фарс: сначала мы узнали, что испытания полностью завершены, а через год, оказывается, завершены лишь наполовину, еще годик спустя — «Искандер» еще испытывать и испытывать!

В феврале 2003 года Минобороны уведомил, что ОТРК «Искандер» госиспытания успешно завершил и в ближайшее время будет принят на вооружение. Но в марте того же года тогдашний первый заместитель главного конструктора коломенского КБМ Кашин опроверг утверждения, что испытания закончат в 2003 году. В конце августа 2004 года министр обороны Сергей Иванов и начальник Генштаба Юрий Балуевский перед телекамерами доложили президенту Путину: ура, испытания «Искандера» завершены, в 2005 году начнем его серийное производство, и к концу года «у нас будет целая бригада, вооруженная этим комплексом». Успешно «завершать испытания» продолжат и далее, а в июле 2006 года Сергей Иванов пообещал оснастить «Искандерами» уже пять ракетных бригад. Все, как водится, завершилось пшиком: не прошло и трех месяцев, как тот же Сергей Иванов вместо бригады обещает всего лишь… две пусковые установки! Сюжет попытался подправить тогдашний начальник вооружения Вооруженных сил — заместитель Министра обороны генерал армии Алексей Московский: госиспытания комплекса завершены (опять!), в ближайшее время будут подготовлены документы для его принятия на вооружение. Интересно, сколько можно завершать уже многократно завершенные испытания, рапорт о завершении которых был выдан Верховному главнокомандующему в прямом эфире?! И что это за документы, которые никак не могли оформить — платежки о переводе средств на счета в оффшорах?

Вот так и продолжается: завершили, завершаем, приняли, примем… По моим подсчетам, лишь с 1999 по 2007 годы о завершении, завершающих этапах и прочих успешных испытаниях разработчики и высокопоставленные чиновники военного ведомства рапортовали не менее 20 раз. Свыше 20 раз за эти же годы обещалось, что изделие вот-вот будет в войсках, еще более 10 раз сообщали, что на выходе уже то ли один, то ли три полноценных дивизиона, что «у нас первая бригада оснащена этими комплексами» (Сергей Иванов, «Первый канал», 30 мая 2007 г.), что таких бригад вот-вот будет пять… Желающие могут самостоятельно заняться подсчетами этих обещаний и рапортов.

А что в сухом остатке? Учебный дивизион, созданный на базе 60-го Учебного центра боевого применения войск в Капустиной Яру — две батареи по два комплекса в каждой, четыре установки! И, если верить речам тогдашнего главкома Сухопутных войск генерал-полковника Александра Постникова, лишь в июле 2010 года в войска поступил первый комплекс «Искандера» — в 26-ю ракетную бригаду в Луге. Спустя год торжественно объявлено о завершении ее оснащения 12 установками. И все?

Нет и данных, что в комплекте собственно с ракетами налажено производство парка — собственно СПУ, машин транспортно-заряжающей и командно-штабной, подвижного пункта подготовки информации — и прочая, прочая, прочая. Где они?

Скандалы сопутствовали «Искандеру» изначально. Еще в августе 1999 года тогдашний начальник вооружения Вооруженных сил РФ генерал-полковник Анатолий Ситнов, обнаружив установку на выставочной площадке авиакосмического салона МАКС в Жуковском, учинил разнос. Согласно апокрифу, главного армейского вооруженца тогда возмутило выставление сверхсекретного образца. Потому, мол, машину накрыли брезентом и тихо увезли. Но существует и более приземле иная версия: генерала взбесило, что под видом якобы уже полностью готового и прошедшего госиспытания изделия — чуть ли уже не принятого на вооружение, разработчики выставили сырой и недоведенный опытный образец! На время воцарилась тишина и об «Искандерах» никто даже не заикался. А спустя год генерала Ситнова уволили. В коридорах Арбатсого военного округа тогда вполголоса поговаривали, что его отставку пролоббировали производители военной продукции: генерал вроде бы не устраивал их тем, что отказывался принимать на вооружение сырые и небоеспособные разработки, впариваемые под видом новейших — в том числе и пресловутый «Искандер».

Продавливание комплекса пошло много легче, когда «ушли» еще и маршала Игоря Сергеева, а кресло министра обороны занял Сергей Иванов, поставивший главным вооруженцем генерала Алексея Московского. Генерал Московский имел репутацию человека, «чрезмерно связанного с промышленниками» и «слишком коммерческого». Злые языки даже клеветали, что именно в связи с этим генералу в свое время пришлось с треском покинуть должность первого заместителя начальника вооружения Вооруженных сил. Впрочем, он затем неплохо пристроился в Совете безопасности РФ, вернувшись в Минобороны уже вместе с Сергеем Ивановым. Вот при Иванове и генерале Московском «Искандер» пиарили и лоббировали со страшной силой, непрестанно вещая, что все на мази и комплекс вот-вот пойдет в войска. Решающим для лоббистов, судя по всему, стал год 2004-й: с поста начальника Генштаба был снят Анатолий Квашнин. Последний, при всех своих недостатках, имел немалое достоинство — не значился в числе поклонников «Искандера».

Отечественные СМИ пестрили тогда красочными эпитетами: «сбить ракету практически невозможно», «высокоточный комплекс», «вобрал в себя лучшие научно-технические и конструкторские достижения», «оружие совершенно нового поколения», «впервые в мире», «способен решать все боевые задачи», «практически неуязвим для обычных средств поражения», «практически невозможно засечь», «в пять-восемь раз превосходит лучшие зарубежные аналоги», «навел жути на НАТО», «преодолеет любую ПРО», «Царь ракет», «лучший в мире», «Искандер» стреляет первым»…

Почему тогда при, казалось бы, столь выдающихся тактико-технических данных, сами армейцы к идее принятия «Искандера» на вооружение относились без восторга? Разгадка, возможно, кроется в осторожных репликах генерала Зарицкого. В марте 2005-го он похвалил «Искандер»: тот, мол, «способен взаимодействовать с космическими средствами разведки, беспилотными летательными аппаратами, а значит, работать по целям в реальном масштабе времени». Но тут же заметил про эти самые «средства», что их у нас фактически нет: «Примерно то же можно сказать и об отдельных элементах, составляющих системы разведки, управления огнем. К большому сожалению, их количество еще не отвечает масштабу тех задач, которые стоят перед нашим родом войск. Хотя на этом направлении ведется активная работа…» В переводе на нормальный язык сие означало: ракету наводить на цель нечем! Так ведь и ныне со спутниковым наведением совсем плохо, беспилотников реально нет вообще, а грузинская кампания в очередной раз показала, сколь фатально обстоит дело с воздушной разведкой. Правда, в рекламных проспектах радостно сообщается: «Определять цели для ракетного комплекса можно не только при помощи спутника-шпиона или самолета — это может сделать обычная разведгруппа, или даже один солдат». Да уж, ноу хау! Комплекс, точность попадания которого зависит «всего лишь» от успешности действий заброшенной в тыл противника группы спецназа, которая еще должна найти объект и выйти к нему, а затем и навести на цель ракету — писк сезона. Только не осени 2012-го или весны 2013 года, а, скажем, лета 1943-го… И можно понять скептизицзм военных: какой прок от новейшей ракеты, если все делается по-старинке?

Кстати, называть «Искандер» совсем уж новейшим средством вообще некорректно — эксперты прекрасно знают, что по сути это на все 100 % еще советская разработка. Во всяком случае, практически все «суперновации», о которых с таким придыханием твердят пиарщики, реализованы, испытаны, проверены и использованы еще в системах «Точка» (разработка 1968–1973 гг.), «Точка-У» (1989 г.) и «Ока» (1976–1983 гг.). Мои собеседники-артиллеристы утверждали, что разработка «Искандера» велась давно, параллельно с «Окой». А когда «Ока», согласно договору о РСМД, была уничтожена и проект «Ока-У» заморожен, полученные наработки решили использовать иначе. Примерно в 1988 году заказчик (МО СССР) предложил доработать комплекс «Ока-У», уменьшив его дальность. По одной из версий, проект изначально именовался «Тендер», затем его слили с «Искандером» в единый. Классика жанра: соедини проекты, внеси лакировочные изменения и подай как совершенно новый образец. По утверждению моего собеседника, работавшего ранее в Главном ракетно-артиллерийском управлении (ГРАУ) Минобороны, за постсоветское время в артиллерии не сделано никаких реально новых наработок — ни в ствольной, ни в ракетной. И выдаваемое за новое — разработки советского времени, тоже устаревшие. Генерал вспомнил, как во второй половине 1980-х годов одно из управлений Генштаба провело проверку множества артиллерийских КБ и НИИ, выяснив: за предыдущие 20 лет, то есть с середины 1960-х годов, там не создали ничего нового…

Может, не все так грустно. Только не обнадеживают проговорки военачальников. Тот же генерал Зарицкий выдал в другом интервью про «Искандер»: «Были, правда, отдельные проблемы в системе управления… Потребуется еще некоторое время для шлифовки всех систем… комплекс еще будет дорабатываться, будут совершенствоваться эксплуатационные вопросы».

— Если отвечающий за принятие комплекса на вооружение генерал-полковник вслух говорит об «отдельных проблемах», да еще и «в системе управления», — развел руками бывалый артиллерист, — в переводе на нормальный язык это означает только одно: изделие небоеспособно, ракета не всегда летит так, как надо, и туда, куда ее направляют. Эксплуатационные вопросы? На нашем языке это означает, что подготовка к запуску смертельно опасна для самих ракетчиков. Считай, — вздохнул собеседник, — что начальник артиллерии открыто выразился: лежала бы себе эта ракета подальше от нас, и было бы чудесно.

А уж то, что серийное производства распиаренного комплекса наладить не могут, вообще не удивляет. Не зря же генерал Анатолий Ситнов, экс-начальник вооружений, последние несколько лет твердит: «Мы не можем перейти от выпуска отдельных образцов к серийному производству вооружения и техники». Потому как общий системный кризис ВПК: сколь прекрасное изделие ни создавали бы в НИИ и КБ, серийный выпуск их почти невозможен.

Ракеты для «Искандера» должен делать Боткинский завод (Удмуртия). Только вот способен ли он справиться с таким заказом? Никаких сведений о наличии реального заказа на «Искандеры» нет. А завод и без них загружен — там ваяют баллистические ракеты для комплекса «Тополь М». Там же запланировано разместить и заказ на печально знаменитые ракеты морского базирования «Булава» — тех самых, которые то не взлетают, то взлетают, но не летят, или летят, но не так и не туда. Вот только из открытых источников известно, что Боткинский завод не может выдавать больше четырех-шести «тополей» в год, а тут еще и «Булава». Какие уж там некогда прогнозируемые 700–1000 «Искандеров» лишь на экспорт ежегодно?! Директор ФГУП «Боткинский завод» Виктор Толмачев как-то сказал: во всех бедах виноваты сами военные, потому что заказ по ракетам «выдается на уровне, который не обеспечивает загрузку основных технологических мощностей». Но при чем тут загрузка с военными впридачу, если, как сам директор и признает, производство не может обеспечить должного качества продукции?! Производственник, правда, кивает на смежников: у них, мол, «износ основного технологического оборудования превышает допустимые нормы». Только ведь и у самих воткинцев с этим не лучше. Не говоря уже о том, что за последние годы и разработчики, и производственники стремительно растеряли остатки наиболее квалифицированных кадров (но это уже отдельна история).

Получается, под крики о «чудо-оружии» шло циничное продавливание сырого изделия? Потому что это чины, ордена, премии и, главное, госзаказ, авансы и кредиты под серийное производство — совсем другие деньги. Выдаиваемые под фантом или одноразовые изделия ручной сборки, которые невозможно запустить в серию.

 

Мифы ГЛОНАСС

Колеся летом 2010 года по стране, тогда еще премьер Владимир Путин неустанно говорил о самом важном. Наряду с охватившими страну лесными пожарами, жуткой засухой и скачком цен на продовольствие таким же важным оказалась и Глобальная навигационная спутниковая система — ГЛОНАСС. Новостные сводки буквально пестрели этой аббревиатурой: вот Путин допрашивает про ГЛОНАСС вице-премьера Сергея Иванова, вот он уговаривает израильского вице-премьера и министра обороны Эхуда Барака разрешить России разместить в Израиле дальномерную лазерную станцию системы ГЛОНАСС.

Премьер говорил о ГЛОНАСС на церемонии открытия российского участка нефтепровода Россия — Китай и, как заправский коммивояжер, пиарил его во время своего автопробега по трассе Чита — Хабаровск. В августе того же 2010 года Путин провел в Рязани масштабное совещание по вопросу использования ГЛОНАСС. Лишь за первые девять месяцев того года на сайте председателя правительства было выложено не менее 45 ссылок на его ГЛОНАСС-спичи! Полное ощущение, что на наших глазах рождалась очередная национальная идея, хотя это всего лишь навигационная система, пусть и спутниковая.

Кстати, такое предположение охотно подтвердил мне известный военный эксперт Александр Шаравин, директор Института политического и военного анализа: «Столь большое внимание уделяют ГЛОНАСС не только потому, что она имеет огромное значение для обороны и экономики страны. Это ведь еще и хороший пиар-проект: как же, высокие технологии…» (Александр Шаравин — профессиональный военный картограф, полковник запаса, закончил высшее военное командное училище и военную академию, доктор технических наук, действительный член Академии военных наук.)

Со своей стороны рискну предположить, что, помимо пиара, тут еще пахнет большими бюджетными деньгами.

ГЛОНАСС родилась в недрах советской «оборонки» как чисто военный проект: это был запоздалый ответ Министерства обороны СССР на американскую Global Positioning System (GPS) — систему глобального позиционирования. Американская задумка, как затем и наша, изначально была весьма далека от гражданских нужд. Упрощенно говоря, первоначально спутниковую навигацию стали развивать, чтобы облегчить стратегическим ядерным силам нанесение точного удара. Для этого и нужна была новая система определения координат. Ядерная триада — межконтинентальные баллистические ракеты наземного базирования, атомные субмарины и стратегическая авиация — вот первые и основные потребители спутниковой навигации. За ними в очередь встали «обычные» боевые корабли, сухопутные войска, тактическая авиация.

Первый спутник GPS американские военные опробовали в космосе в 1974 году, с 1978 года запуски стали системными. С 1993 года это полноценная система даже не навигации — вооружения. При помощи GPS стала возможна практически точечная наводка ракет и других управляемых боеприпасов, в том числе нанесение ударов по объектам подвижным. Чрезвычайно высокую эффективность GPS доказала, например, в 1999 году в Югославии и в 2003 году в Ираке. «В 2003 году у американцев были целые соединения, которые пользовались GPS, действуя уже по картам не топографическим, а цифровым, оперируя с трехмерными картами, пространственными 3D-моделями», — пояснял Александр Шаравин. Как это бывает с иными военными технологиями, из армейской сферы спутниковая навигация ворвалась в гражданский сектор, сделав проект GPS коммерчески прибыльным. Впрочем, это видно даже по магазинным витринам с навигаторами.

Но это «у них». У нас все иначе: мы, начав догонять американцев, двинулись, как водится, своей тропой: военный сектор не получил никакого сопряжения с реальной экономикой. Построение глобальной навигации Советский Союз начал 28 лет назад, выведя в октябре 1982 года в космос первый аппарат этой системы. Как таковую ГЛОНАСС официально приняли в эксплуатацию в 1993 году, когда создали орбитальную группировку из 12 спутников. Еще через пару-тройку лет количество спутников ГЛОНАСС довели до 24-х, и, по словам Александра Шаравина, «можно было говорить, что система функционирует». Правда, полноценной ее назвать сложно: долговечность российских спутников оказалась невелика, а с качественными приемниками ГЛОНАСС проблем полно и ныне.

«Денег на содержание группировки в середине 1990-х годов вдруг не оказалось, — пояснял Шаравин. — Да и производственные мощности космической отрасли с задачей уже не справлялись, так что через пять-шесть лет система уже реально не функционировала». В 2001 году на орбите осталось всего шесть спутников ГЛОНАСС, хотя для полноценной работы нужно не менее 24 спутников.

«К началу нынешнего века введенная в эксплуатацию в 1995 году полная спутниковая группировка ГЛОНАСС полностью деградировала, — говорит директор Центра анализа стратегий и технологий Руслан Пухов. — В 2000–2001 годах в ней иногда оставалось только 6–8 исправных космических аппаратов. Естественно, в таком виде система была совершенно бесполезна для заказчика и потребителей».

Рассказывая в марте 2008 года о планах «глонассизации» всей страны, тогда еще первый вице-премьер Сергей Иванов тоже напомнил, что достаточная для работы в глобальном масштабе космическая группировка у нас уже была. Правда, «кроме спутников, ничего не было. И все это благополучно почило в бозе». Успешное применение ГЛОНАСС официально зафиксировано лишь однажды: в июне 1999 года российские десантники совершили бросок из Боснии в Приштину, используя возможности ГЛОНАСС. А вот в чеченских кампаниях, первой и второй, равно как в дагестанской и в Южной Осетии, российские войска воевали без ГЛОНАСС, хотя позарез нуждались в системе высокоточного определения координат. Впрочем, к тому времени в бытовой спутниковой навигации нуждались и потребители гражданские, которые выкрутились, попросту подсев на уже действующую и эффективную GPS.

Но наших военных «пересадить» на заокеанскую GPS нельзя даже чисто технически. В GPS два сегмента: гражданский и военный, но оба этих сегмента управляются из Пентагона. Приемники GPS военного образца способны принимать дополнительные спутниковые сигналы, не улавливаемые бытовыми навигаторами. Такие системы в открытый доступ, конечно, не поступают. Опять же, американские военные через центр управления GPS могут включить режим «селективного доступа»: либо отключить гражданский сегмент GPS на всей планете или в каком-то районе. В «мягком» режиме селекции гражданский сектор не вырубается, но снижается качество сигнала, делающее невозможным военное применение бытового приемника GPS.

Ошейник для Кони

Как известно, ГЛОНАСС много лет курировал Сергей Иванов (сначала как министр обороны, затем — как вице-премьер, надзирающий за ВПК), сгоряча пообещавший развернуть минимально необходимую группировку из 18 спутников еще к 2005 году. Для глобальной системы 18 аппаратов было явно недостаточно, но они хотя бы в теории могли охватить почти всю территорию России. Потом спохватились, отложив развертывание до 2007 года.

Пришел 2007-й. Сергей Иванов вник в тему и занялся прожектом уже вплотную. В конце того же года Сергей Борисович продемонстрировал Владимиру Владимировичу первый отечественный навигатор — GLOSPACE SGK-70, который, как анонсировали новинку, работает со всеми спутниковыми навигационными системами — российской ГЛОНАСС, американской GPS и европейской Galileo.

Путин, рядом с которым был любимый Лабрадор Кони, поинтересовался, нельзя ли обеспечить собаку ошейником с навигацией, «чтобы Кони далеко не убегала». Иванов пообещал сделать ГЛОНАСС-ошейник к лету 2008 года. А заодно оснастить такими приемниками армию — к тому же сроку, да еще и наладить массовый выпуск бытовых навигаторов. Развертывание орбитальной группировки тоже перенесли на 2008 год. 27 декабря 2007-го в продажу с помпой выбросили первую якобы серийную партию пресловутого первенца-навигатора.

До сих пор под вопросом, существовала ли эта товарная партия вообще в природе, и если да, то кто умудрился смести ее оттуда за какие-то 20 минут — и по совершенно фантастическим ценам. Очень сильно жаждавшие сумели-таки добыть это чудо техники в 2008 году, но какое разочарование ждало их! Вскрытие (в прямом смысле) показало, что отечественного в этом «первом российском» навигаторе всего ничего. Как потом написал военный эксперт Сергей Мосиенко, «уникальность» разработки состоит в том, что «российским жгутом был соединен типовой корейский автонавигатор с украинским ГЛOHACC/GPS-приемником». Монитор — тоже корейский, а в России сделаны (кроме жгута) плата и антенна приемника. Это никак не тянуло на анонсированный вице-премьером прорыв. В лучшем случае, на соучастие в отверточной сборке. «Счастливые» обладатели первенца жаловались в форумах на то, что навигаторы часто вообще не видят спутников и даже в идеальных условиях программное обеспечение дает сбои, приборы зависают…

Ошейник для путинской Кони оказался под угрозой, и грянул гром: Сергей Иванов заявил о срыве программы ГЛОНАСС. После положенной паузы подал голос глава «Роскосмоса» генерал-полковник Анатолий Перминов: российская спутниковая система заработает в глобальном масштабе позже запланированного срока — в 2010 году. Но в мае 2008 года Сергей Иванов на заседании Военно-промышленной комиссии признал, что все обстоит еще хуже, поскольку «отечественная электронная компонентная база и наземная аппаратура потребителей, создаваемая на ее основе, не удовлетворяют современным требованиям». Так что ни о какой конкуренции российских навигаторов с зарубежными аналогами не может быть и речи. С приемниками для военных, насколько можно было судить по открытым источникам, дела обстояли так же плохо: увесистые, угловатые, тяжеловесные «кирпичи» лишь показывали на выставках, не более того.

Затем пошла разноголосица относительно состава орбитальной группировки: сначала утверждали, что достаточно и 18 спутников. Но, как внятно разъясняли многие эксперты, при 18 спутниках ГЛОНАСС будет доступна только самолетам и кораблям в открытом море. Так что, считают спецы, в группировке должно быть не меньше 32 аппаратов: 24 действующих и 8–12 запасных — при низкой живучести наших спутников без такого резерва не обойтись.

Навигатор-невидимка

Но самое больное место — производство чипов. Как не раз сообщалось, у наших электронщиков есть лишь опыт проектирования чипов с технологией 0,18– 0,13 мкм, которые не могут обеспечить высоких точностных характеристик. А ГЛОНАСС-чип по технологии 0,09 мкм вообще невозможно изготовить ни на одном предприятии России. И без прорыва в этой сфере говорить просто не о чем. Один из военных экспертов подсчитал, что цена вопроса — два-три миллиарда долларов, которые надо затратить на покупку фабрик, способных работать по технологии 0,09 микрон.

Но кто будет добровольно вкладывать деньги в разработку и производство чипов для приемников, если сформировать полноценную и работоспособную орбитальную группировку ГЛОНАСС не могут по сей день? Остается один путь: принудиловка. В сфере высоких технологий в нашей стране к успеху это привело лишь однажды — когда под кураторством Берии делали атомную бомбу. Но Сергей Борисович — не Лаврентий Павлович, да и условия иные. Впрочем, ГЛОНАСС-ошейник для путинской собачки он все же презентовал, хотя и с опозданием. Носит ли Кони этот кирпич, неизвестно. Да и стоит ли доверять точности того ошейника?

Тут нам не обойтись без теоретических сравнений ГЛОНАСС с GPS по точности и эффективности. Теоретических потому, что GPS действует реально и всепланетарно, а потребителей ГЛОНАСС — не в военной форме — отыскать можно лишь виртуально. Как, собственно, и сами навигаторы. Осенью 2010 года, готовя первый материал о ГЛОНАСС, обошел или обзвонил практически все ведущие магазины столицы, торгующие навигаторами, но осязать отечественный приемник ГЛОНАСС так и не удалось, на прилавках и в витринах их не было. Продавцы недоуменно пожимали плечами: «Зачем вам это?!» Поинтересовался у знакомых офицеров, есть ли у них навигаторы на службе: «А как же! Только не отечественные ГЛОНАСС — с ними в лесу делать нечего, а китайские GPS, которые мы сами за свои деньги и купили…»

Надежность, долговечность и жизнеспособность аппаратов ГЛОНАСС ниже GPS в разы. Если штатная продолжительность жизни американского спутника 10 лет, нашего — 2–3 года. Директор Центра анализа стратегий и технологий Руслан Пухов отмечает, что «использующиеся сейчас модернизированные спутники ГЛОНАСС-М, которые должны были заменить ненадежные навигационные спутники первого поколения, тоже не полностью нас удовлетворяют. Их надежность, особенно у первых образцов, оказалась меньшей, чем было заявлено разработчиком. В результате развертывание полностью работоспособной спутниковой группировки штатной численности пришлось перенести на более поздний срок».

На холмах Грузии

Во время войны с Грузией самым большим открытием для российских военачальников стало навигационное: «вдруг» выяснилось, что в XXI веке без средств спутниковой навигации невозможно успешно воевать даже с заведомо слабым противником. А ведь буквально за несколько месяцев до той кампании генералы надували щеки, твердя, что с ГЛОНАСС у нас полный порядок. Так, из интервью, данного в мае 2008 года тогдашним командующим войсками Северо-Кавказского военного округа (СКВО) генералом армии Александром Барановым, следовало, что вверенный ему округ вовсю пользуется спутниковой навигацией: «Кроме бронетехники и автомобилей мы получаем и новую навигационную аппаратуру, позволяющую определять координаты с помощью космической навигационной системы ГЛОНАСС».

Кстати, когда 17 октября 2008 года вице-премьер Сергей Иванов вручал Владимиру Путину пресловутый ошейник ГЛОНАСС для его собачки, то обмолвился: для Министерства обороны России было закуплено 15 тысяч таких же приемников — для людей и боевой техники. Думаете, это было уже после войны? Наивно полагать, что 15 тысяч приемников ГЛОНАСС чохом произвели и моментально отгрузили в войска всего за два послевоенных месяца. «Сколько такой аппаратуры было тогда в армии, да и была ли она тогда вообще, нам, конечно же, никогда не скажут», — улыбается Александр Шаравин.

Впрочем, исходя из названных вице-премьером цифр, можно прикинуть, что теоретически к началу боевых действий имелось 10–11 тысяч таких приборов. Разумеется, мне неведомо, сколько из этого количества навигаторов имелось в СКВО вообще, в 58-й армии в частности и, главное, конкретно в действующих частях. Похоже, что ни одного…

Ни один из военных экспертов не сомневается, что будь в 58-й армии современные средства навигации, ее части в августе 2008 года понесли бы куда меньшие потери. Но, как всегда, пришлось воевать вслепую. В подавляющем большинстве случаев управление и корректировка огнем велась с помощью оптики середины прошлого века. И вместо ГЛОНАСС наши военные накручивали на рукава повязки из бинтов — чтобы опознать своих. Лишенные возможности точного позиционирования, российские подразделения действовали наугад, попадая в засады, накрывая друг друга «дружественным огнем».

Отсутствие в войсках реально действующей системы ГЛОНАСС сделало невозможным и применение ряда высокоточных боеприпасов. Скажем, распиаренный ракетный комплекс «Искандер» максимальную точность обретает, если верить открытым источникам, лишь при использовании сигналов спутниковых навигационных систем. Насколько известно, в августе 2008 года грузинскую базу близ Гори пытались уничтожить ракетными ударами «Искандеров». Так вот, один «Искандер» улетел мимо цели куда-то в поля, другой — поразил жилые кварталы, промазав мимо базы на сотни метров, поскольку наводить его пришлось без использования спутниковой навигации. (Мобильные ракетные комплексы «Тополь» тоже разрабатывались с опорой на ГЛОНАСС. Но, как сказал в одном из интервью бывший начальник Главного штаба Ракетных войск стратегического назначения Виктор Есин, когда первые «Тополя» ставили на вооружение, от спутниковой системы пришлось отказаться в связи с ее недееспособностью.)

Словом, во время грузинской войны толку от ГЛОНАСС и вообще от военного космоса оказалось немного: информация со спутников поступала не напрямую в войска, а в центры управления, находящиеся за тысячи километров от поля боя. Откуда и направлялась потребителю по традиционным линиям связи — с задержкой на многие часы, а то и сутки. Иные из наших офицеров пытались воспользоваться GPS, прикупив на свои кровные бытовые навигационные приемники. Но тщетно: как говорилось выше, Пентагон внес «поправки» в гражданский сегмент транслируемых на этот район сигналов. Зато у противника система позиционирования и наведения на базе GPS работала блестяще: грузинские армейские навигационные приемники сигнал с американских спутниковых систем принимали без искажений. Потому наши солдаты стремились заполучить трофейные приемники GPS, благо, что в грузинской армии они были у каждого командира взвода.

Впрочем, если бы в наших войсках приборы ГЛОНАСС и были в избытке, вряд ли это что-то изменило бы. Неоднократно заявлялось, что система дееспособна, когда в орбитальной группировке ГЛОНАСС как минимум 18 спутников, а в зоне видимости прибора — не менее четырех. Но, по данным на 27 августа 2008 года (то есть, сразу после завершения боевых действий против Грузии), орбитальная группировка ГЛОНАСС состояла лишь из 16 спутников, из которых официально работало 12.

Именно по итогам той войны в конце августа 2008 года премьер Владимир Путин и подписал постановление правительства «Об оснащении транспортных, технических средств и систем аппаратурой спутниковой навигации ГЛОНАСС или ГЛОНАСС/GPS». Согласно документу, аппаратура спутниковой навигации ГЛОНАСС или ГЛОНАСС/GPS должна была устанавливаться чуть ли не везде: на ракетах-носителях, разгонных блоках, космических аппаратах, всех воздушных, морских и речных судах, автомобилях и железнодорожных транспортные средствах, которые используются для перевозки пассажиров, специальных и опасных грузов. Этой же навигацией должны были оснащаться приборы и оборудование, используемые при проведении геодезических и кадастровых работ, средства синхронизации времени. И, главное, аппаратура спутниковой навигации ГЛОНАСС или ГЛОНАСС/GPS в обязательном порядке должна была быть встроена в технические средства и системы, образцы вооружения, военную, специальную и транспортную технику не только вооруженных сил, но всех военизированных формирований и органов. В общем, даешь глонассизацию всей страны!

Устойчиво принимается…  — где?!

Прошло время, и в феврале 2010 года вице-премьер Сергей Иванов, в очередной раз отчитываясь за ГЛОНАСС, доложил Путину, что Минобороны «около десятков тысяч приемников поставило на технику, это уже работает». Да и на орбите официально крутилось тогда уже 26 спутников ГЛОНАСС. Только, несмотря на это, в районе, например, грузинского города Гори вы вряд ли сможете ловить устойчивый сигнал ГЛОНАСС долее, чем два часа в сутки, — с учетом реального рельефа местности и угла ее наклона.

У меня не было случая поэкспериментировать в Гори с приемником ГЛОНАСС лично. Но такую теоретическую возможность предоставила система расчета зон видимости сайта Информационно-аналитического центра координатно-временного и навигационного обеспечения ЦНИИмаш (ныне название короче — Информационно-аналитический центр ЦНИИмаш). Вводим в предложенную форму широту, долготу, угол места — и получаем результат. Так вот, при минимальном угле места в 35 градусов — а в тех местах есть углы и куда круче — сигнал ГЛОНАСС там ловится 7 часов 41 минуту в сутки. Так что на 16 часов 19 минут в сутки про ГЛОНАСС там можно забыть. И это еще идеальные условия, есть местность и покруче — где сигнал ГЛОНАСС ловится лишь 1 час 45 минут в сутки. «Эффективность» сигнала ГЛОНАСС в Цхинвали (или, например, в районе Джавы) та же — как по всей Южной Осетии. И, кстати говоря, территория Грузии охвачена ГЛОНАСС не лучше: в одних местах уверенный сигнал ГЛОНАСС можно урывками поймать, в общей сложности, часов 12 в сутки, в других — семь, а где и еле-еле на час-полтора наскребется. И это просчитывалось тогда, когда орбитальная группировка ГЛОНАСС, как уверяли, и функционировала в полном составе, и покрывала уверенным сигналом все и вся.

Ладно, Грузия — «заграница», посмотрим, как обстоят дела с ГЛОНАСС на Кавказе нашем. Например, в Чечне и Дагестане, где российским войскам действенная спутниковая навигационная система столь же необходима. В окрестностях Шатоя или Борзоя позиционироваться с помощью сигнала ГЛОНАСС можно от силы 2 часа 23 минуты в сутки, в горах Веденского района — 2 часа 21 минуту, да и около Дарго так же, в Итум-Калинском районе — два часа в сутки. В горах Дагестана навигация от ГЛОНАСС точно такая же. Возле Ботлиха сигнал ловится 2 часа 21 минуту в сутки, в большинстве мест Унцукульского района — от 1,5–2 до 8 часов. Причем видимость эта специфична: минут 45 днем и час-полтора поздним вечером, когда мирные жители уже не путешествуют, да и военная активность на нуле. Места называю не наобум — не раз был там во время военных командировок, представляю. Ущербность конфигурации орбитальной группировки очевидна: спутников ГЛОНАСС «пасется» над горячим Кавказом недостаточно, обеспечить круглосуточный уверенный сигнал в районах со сложным рельефом местности они не способны.

А Кавказ, собственно, из такого рельефа и состоит, и война там продолжается, и в действенной навигационной системе наши военные нуждаются по-прежнему. И не только там. Вряд ли им удастся при помощи ГЛОНАСС позиционироваться, например, в районе хребта Хамар-Дабан, что в Прибайкалье: судя по расчетам, спутниковый сигнал там вообще не виден. Так что, похоже, успешно определять свои координаты с помощью ГЛОНАСС на дальних просторах России удается пока лишь одному человеку — Владимиру Путину. В начале сентября 2010 года, рассказывая в очередной раз премьеру Путину о достижениях ГЛОНАСС, вице-премьер Сергей Иванов сообщил: «Совсем недавно, когда вы проезжали по дороге Чита — Хабаровск, вы видели, что там даже в безлюдных местах сигнал ГЛОНАСС работает вполне устойчиво даже сейчас». Премьер подтвердил: «Устойчиво принимается везде».

Провел расчет. В районе Читы сигнал ГЛОНАСС тогда не ловился 10–15 часов в сутки, в окрестностях Шилки сигнал принимался пару часов в сутки, возле Нерчинска ГЛОНАСС можно было наслаждаться часов 13 (из 24-х), в горнолесистых окрестностях Могочи — 1,5 часа, а в тайге возле Виры — 44 минуты в сутки… Где-нибудь в отрогах Сихотэ-Алиня и в горах Алтая, таежных дебрях Забайкалья и Приморья успешно действовать со столь «точной» системой и поныне невозможно.

«Спутники распределены неравномерно, — подтверждал Александр Шаравин, — не охватывая все районы, где их могли бы использовать. В Москве и крупных городах сеть хорошая, но в других регионах России, особенно отдаленных, увы…» А еще загвоздка в том, что цифровых карт российской периферии, по сути, просто нет — не только для гражданского потребителя, но, похоже, и для военного. Так что на том же Дальнем Востоке от приемников ГЛОНАСС пока проку никакого, заблудится даже Кони со своим волшебным ошейником.

ГЛОНАСС в нагрузку

«До сих пор иногда высказываются сомнения в необходимости ГЛОНАСС и оправданности многомиллиардных затрат на нее, — говорит Руслан Пухов. — Зачем, мол, России нужна собственная такая система, когда по всему миру давно и успешно используется американская NAVSTAR GPS?

Сразу хочу сказать, что есть одна важнейшая сфера, в которой использование ГЛОНАСС для нашей страны безальтернативно: это, разумеется, оборона. И по очевидным причинам нашей стране нельзя полагаться на иностранные спутниковые группировки. В современных вооруженных силах, к построению которых сейчас стремится наша страна, глобальная навигационная система будет использоваться столь широко, что любое ограничение или нарушение ее функционирования неизбежно резко снизит обороноспособность страны. Гарантировать же надежную работу навигационной системы можно только имея свою, полностью подконтрольную систему».

С этим трудно спорить, только состояние отечественного военного космоса и ВПК таковы, что им ГЛОНАСС самостоятельно не поднять. Что прекрасно понимают и власти предержащие. Ведь заявил же Сергей Иванов на выездном заседании Военно-промышленной комиссии в 2007 году, что российская космическая промышленность исчерпала свой научно-технический ресурс, созданный еще к 80-м годам прошлого века, практически утратив «способность к разработке и изготовлению большей части приборов и узлов». Поэтому разработчики космических комплексов уже вынуждены закупать необходимую аппаратуру за рубежом.

«Мирным» промышленникам, как, впрочем, и военным, этот проект просто не интересен. Год назад заместитель гендиректора ОАО «Концерн ПВО «Алмаз-Антей» Павел Созинов так прямо и заявил: навигационную аппаратуру выгоднее производить за рубежом. Потому как в России не производятся ни жидкокристаллический индикатор, ни источник питания, ни даже корпуса. Про чипы — это самый ключевой элемент аппаратуры — уже сказано выше: на закупку заводов и технологии их производства за рубежом государство не решается, это зависимость в стратегической сфере. У среднего бизнеса на внедрение высоких технологий с нуля миллиардов долларов нет, а олигархи, как известно, предпочитают тратить их вовсе не на инновации. Тем паче их, как потребителей, вполне устраивает и GPS.

Замкнутый круг. Уже упоминалось подписанное Путиным в августе 2008 года постановление, обязывающее устанавливать средства ГЛОНАСС на выпускаемые в стране транспортные средства. Такие навигаторы обещают встраивать и в выпускаемые ВАЗом «Лады». Одно это приведет к удорожанию машины минимум на 500 долларов. Причем никакой пользы автовладельцам от этого насильно навязываемого им низкокачественного прибора не будет. Однако денежка к кому-то потечет: это будет, по сути, оброк, только уже не государству, а фирмам, пытающимся монополизировать намечающийся рынок.

Среди других «перспективных» мер планируются и запретные: еще в прошлом году «Роскосмос» внес предложение ввести заградительные таможенные пошлины на ввоз в страну GPS-приемников и автомобилей, не оборудованных навигатором двойного действия ГЛОНАСС/GPS. Позже со схожим предложением обратился к Путину председатель совета директоров АФК «Система» Евтушенков, высказавший идею полного закрытия рынка для «чужих» навигаторов. Бизнесмен поведал главе правительства, что уже «проведены беседы практически со всеми поставщиками подобной аппаратуры, такими как Nokia, Siemens, Motorola. Они понимают прекрасно, что мы все равно закроем рынок для аппаратуры, которая будет без чипа ГЛОНАСС. Им только нужно, чтобы мы законодательно это сделали. Но мы не можем пока принять это законодательно, потому что должны решить кое-какие свои вопросы, сделать чипсеты и прочее-прочее…»

«Прочее-прочее», кстати, идет полным ходом: финансовые вливания. По словам самого премьера, мы «истратили на продвижение этого проекта уже 60 млрд. рублей». И остановка финансирования пока не предвидится. Но, хотя Федеральная целевая программа по ГЛОНАСС принята еще в 2001 году, трудно назвать ее действительно целевой и скоординированной: если с космическим компонентом еще что-то ясно, то внятной концепции развития наземной составляющей просто нет. Выделяемые же финансовые средства попросту распыляются: за реализацию программы сейчас отвечает аж 11 ведомств.

Уже один этот дележ пирога среди «11 друзей ГЛОНАСС» создает благодатнейшую почву для коррупции, неизбежных в наших условиях распила и отката. Что и выяснилось во время налоговой проверки одной крупной и ответственной за проект ГЛОНАСС госкомпании — «Российских космических систем» (РКС). Налоговые органы выявили, что немалая часть выделенных на госзаказ средств уходило в фирмы, контролируемые ее менеджментом. И в таких «карманных» фирмах, как считают налоговики, осело около 40 процентов всех расходов конторы. В 2008–2010 гг. на сторону ушло свыше миллиарда рублей, при том, что все работы исполнялись самими РКС. Как написало одно деловое издание, ответственная за ГЛОНАСС компания работает на пределе рентабельности, зато «дочки» контрагентов процветают благодаря госфинансированию.

Но, как утверждал Александр Шаравин, альтернативы принудительному варианту внедрения ГЛОНАСС по сути нет: «Открытого рынка нет, нет и открытой конкуренции. Вот если бы мы создали конкурентную среду, то и огромные средства сэкономили бы, и, в конечном счете, получили бы качественный продукт». Значит, остается только понукать, запрещать и транжирить огромные деньги: авось что-то да выйдет? Это напоминает политику «поддержки отечественного автопрома», который поднимали (и поднимают) такими же методами: директивы, постановления, совещания, VIP-кураторы, грабительски-запретительные пошлины на иномарки и, разумеется, колоссальные вливания в эту «черную дыру». Результаты известны: менеджеры становятся миллиардерами, а ВАЗ и ныне там. Не случится ли так и с «глонассизацией» всей страны? Риторический вопрос…