— 1 —

На экране настенного телевизора шёл финал чемпионата страны по панкратиону, комментатор умело нагнетал зрительский азарт, но Эрику было не до спортивных страстей. Он оценивающе смотрел на себя в зеркало встроенного платяного шкафа.

Двадцать четыре года. Высокий, крепкий, зеленоглазый, черты лица правильные, гармонично сочетают брутальную твёрдость и нежный сладкий соблазн. Тёмно-золотистые волосы волнами спускаются на широкие мощные плечи. Идеальная мускулатура — не перекачан, не тяжёл, но и не хлюпик или заплывающий ранним жирком завсегдатай пивных. Кожа гладкая, словно шёлк, и лишь в центре груди несколько завитков волос да тонкая соблазнительная дорожка от пупка к лобку. Плоский крепкий живот, член большой, горячий и неутомимый, поджарая упругая попка, длинные стройные и крепкие ноги. Всё так, как любят женщины.

«Так почему же Госпожа Виолетта не пользуется мной? — размышлял Эрик. — Ей нравятся только брюнеты? Предпочитает девоподобных юношей хрупкого сложения? Или я слишком молод? На тех, кому меньше тридцати, Госпожи нередко вообще не смотрят. Но в доме Хозяйки… Госпожи Ингрид, — поправил себя Эрик, — были рабы на любой вкус. И её собственные, и практиканты со старших курсов Академии Рабов. Почему Госпожа Виолетта остановила свой выбор на мне, вынудила Госпожу Ингрид подарить меня ей, но становиться моей Хозяйкой не хочет?»

Эрик отошёл от шкафа к кровати, скрючился на ней, обхватил себя руками за плечи.

Впервые в жизни он чувствовал себя ненужным, отвергнутым, бесполезным и это было обидно до боли. Нет, не той сладкой и манящей боли, влечение к которой Эрик почувствовал в двенадцать и ради которой в пятнадцать добился зачисления в Академию Рабов. И не той мучительной, которая была в наказаниях. Эрик её ненавидел и боялся, но она приносила искупление, а потому заставляла принимать себя с покорностью и благодарностью.

От боли, которую причиняла Виолетта, хотелось повеситься.

«Почему она не скажет, что я делаю не так? Ведь Хозяйка должна учить раба выполнять свои прихоти, объяснять установленные ею правила».

Когда Эрика на Церемонии Выпуска купила Ингрид ван-Рейгер, то старший раб сразу же дал ему брошюрку с правилами её дома. А на следующий день, когда Эрик успешно сдал по ним экзамен, старший раб передал ему листок со списком обязанностей и сказал, что Хозяйка берёт каждого из рабов в свою спальню один раз в две недели — при условии, что он хорошо выполняет свою работу. Проштрафившийся оставался в одиночестве на месяц, а то и получал усиленное наказание.

Когда наступила очередь Эрика ублажать Хозяйку, он в полной мере познал её изощрённую и жестокую фантазию, плакал от боли, страха и унижения, но и блаженство получил сильнее, чем когда бы то ни было. Ингрид полностью освободила его от скопившегося в душе напряжения, чрезмерной психоэмоциональной энергии, дала отдохновение и свободу от себя самого. Следующей встречи с ней Эрик ждал как высшую награду.

Так прошло два года. Эрик служил своей Госпоже, безраздельно принадлежал ей и наслаждался этим, ежесекундно видя доказательства своей важности и нужности.

Он даже стал надеяться, что года через три Хозяйка заменит метку принадлежности, значок с её именем, который Эрик носил на одежде, ошейником, символом вечного владения рабом.

Но появилась Виолетта Корелли. И Хозяйка подарила ей Эрика. Почему, зачем — Эрик не знал. Понимал только, что Виолетте он не нужен.

И это было хуже самого сурового и жестокого наказания.

* * *

Виолетта, голубоглазая стройная блондинка двадцати восьми лет, хмуро смотрела на начальника, полненького невысокого брюнета с обширной лысиной.

— Я в порядке, мистер Робсон, — сказала она твёрдо и холодно. — И могу остаться на сверхурочную работу. У миссии очень много дел и мало времени.

— Оно и видно, в каком вы порядке, — фыркнул начальник. — Бледнючая, под глазами синяки. Ваша физиономия обеспечит нам дипломатический скандал. Если вас увидит любая из аборигенок, тут же обвинит всю миссию в сексизме, скажет, что мы эксплуатируем женщин.

— Кто бы говорил о сексизме и эксплуатации! — тут же взвилась Виолетта. — У этих тварей узаконено рабство! Мужчины лишены каких бы то ни было прав.

— Миз Корелли, вы не хуже меня знаете, что все мужчины островов Шактириáн и Дуплексиáн, как и все женщины острова Яньжэ́нь и уже упомянутого Дуплексиана идут в рабство только добровольно. Это закон, который неукоснительно соблюдается на всей территории архипелага Девиáнс.

— И этот закон делает людей рабами в пятнадцать лет! — рыкнула Виолетта.

— Возраст добровольного сексуального согласия. До его наступления вход на основные острова закрыт. Да и после него туда так просто не пускают, надо получить разрешение, пройти тестирование. Точности которого завидовал и такой знаток сексуальных девиаций как Зигмунд Фрейд. А с тех пор эта точность только возросла. И позвольте напомнить, миз Корелли, что в вашей стране возраст согласия наступает в четырнадцать. Именно с этих лет юноши и девушки имеют полное право трахаться с кем хотят и как хотят, мнения родителей и опекунов не спрашивая.

— Но ими не торгуют! — ещё больше воспылала гневом Виолетта. — И не вынуждают, будучи ещё ребёнком, выбирать разновидность рабства, потому что иначе не получить ни образования, ни работы!

— Миз Корелли, — устало сказал Робсон, — когда вы соглашались работать в нашей миссии, вы прекрасно знали, кто создавал эту страну и зачем. Поэтому отключайте лишние эмоции и отправляйтесь приводить себя в порядок. Речь идёт о пожертвовании на сто миллионов, а это полноценная больница в африканской глубинке, где даже палатка фельдшера в дефиците. Ваше чувство справедливости прекрасно, но только в том случае, когда используется вместе с мозгом.

— Мистер Робсон…

— В спа-салон, — отрезал начальник. — Или где вы там, женщины, красоту наводите. Счёт в бухгалтерию. Один раз я оплачу это как производственные расходы, потому что вы — ценный специалист, и от вас многое зависит в успехе миссии. Но ещё одна такая истерика, и вы отправитесь обратно в Нью-Йоркский офис.

Робсон вышел из кабинета. Виолетта спрятала лицо в ладонях.

Домой идти не хотелось. Там ждал свалившийся на голову раб. Точнее, несчастный, страдающий от стокгольмского синдрома человек, которому требовалась срочная помощь, а Виолетта не знала, как её оказать.

Она встала из-за стола, подошла к карте Девианса, висевшей на стене.

«И кому пришло в голову создать государство на основе сексуальных девиаций?» — вздохнула Виолетта.

Вопрос был риторический. Имена Великих Основателей знали все.

На небольшой, необитаемый и никому не принадлежащий архипелаг в Тихом океане Основатели и их последователи приехали в 1903 году. А спустя одиннадцать лет провозгласили себя государством. Их признали, даже не обратив внимания на то, кого легализуют — мир стоял на пороге войны, которая затронула все страны и континенты, поэтому крохотный нищий архипелаг никого не интересовал.

Заметили Девианс только в шестидесятые годы двадцатого века. И ничего не сделали, чтобы изменить его отвратительные порядки, потому что к тому времени банковская система Девианса превзошла швейцарскую, а производимые им лекарства спасали тысячи жизней. Девианс занимал прочную позицию и на рынке высоких технологий, принося сверхприбыли инвесторам.

А ещё он был вторым абсолютным нейтралом. Идеальным местом для любых переговоров, потому что никогда в них не вмешивался. Девиансцев волновала лишь собственная независимость и неприкосновенность.

Виолетта выругалась. Порядки Девианса вызывали у неё омерзение и возмущение.

Основных островов было пять, и делились они по сексуальным предпочтениям:

— Рейнбоуленд для тех, кого сейчас называют ЛГБТ;

— Пуритос для асексуалов;

— Шактириан для доминантных женщин и их рабов-мужчин;

— Яньжэнь для доминантных мужчин и женщин-рабынь;

— Дуплексиан для тех, кто любит менять доминирование на подчинение и обратно.

Окружены основные острова нейтральными или как их здесь называли, цивильными, где были обычные порядки — с поправкой на нравы Девианса, разумеется. Эти острова даже названий не имели, только порядковые номера: Цивиллер-1, Цивиллер-2…

На Цивиллере-7 расположены посольства, в том числе итальянское. И Эрик может получить там статус беженца, деньги на самолёт в Европу.

«Я спасу его из этого ада!» — твёрдо сказала себе Виолетта.

* * *

Эрик убирал квартиру Виолетты. Не дело рабу ждать, когда Госпожа объяснит, для чего он нужен. Не прояви в своё время Эрик инициативу и настойчивость, не стал бы инженером-программистом, да ещё и со специализацией в защите цифровых коммуникаций.

Только благодаря этому его и купила одна из самых красивых и влиятельных Госпожей Шактириана. Для раба надеяться только на внешность глупо. Молодость не длится вечно, к тому же в чём-чём, а в мужской красе на Шактириане недостатка нет. Смазливых рож и накаченных тел тут полно, поэтому постельные игрушки надоедают быстро. Раб, который годится только для сессий — процесса ублажения Госпожи как такового и наслаждения её воздействиями — очень скоро оказывается в общественных развлекателях, а то и вообще вылетает в Цивильню, где на него ни одна женщина и не взглянет. Точнее, взглянут-то многие, но ни одна из них не способна дать того счастья, которое приносит внимание Госпожей.

Кроме цивилов на нейтральных островах было немало кинкеров обоего пола и любой ориентации, иначе говоря, людей, которые не являлись Доминантами, Садистами, сабмиссивами и мазохистами в полном смысле слова, а время от времени в той или иной степени приправляли этим обычный секс. Допуск на основные острова у кинкеров свободный, но они появлялись здесь крайне редко и только по делу — чувствовали себя неуютно, нравы для них были слишком откровенными, а порядки обременительными.

Иначе говоря, в спальне от кинкерши польза хоть и крошечная, но есть — в отличие от цивилки, которая, будь хоть первой красавицей мира, а возбуждает не больше, чем портьера или покрывало.

Поэтому лучше Служба Общих Удовольствий, СОУ, чем высылка в Цивильню.

Академия каждый семестр отправляла курсантов в Цивильню на целую неделю. Даже одной такой экскурсии достаточно, чтобы понять — лучше в петлю, чем потерять шактирианский вид на жительство.

Потому-то Эрик и старался получить хорошую профессию. Она позволяла оставаться при Госпоже до глубокой старости. На практике Эрик вдоволь насмотрелся на дедков, которые служили своим Госпожам по мере оставшихся сил и получали соразмерное возрасту вознаграждение в виде сессий от Хозяйки, её дочерей, внучек и взрослеющих правнучек, приехавших из Цивильни домой. Видел и тех, кто отправился после пенсии в пансионат для стариков в Цивильне. Пусть бывшие рабы и пребывали там в комфорте и довольстве, окружённые заботой сиделок и врачей — к старости на пенсионном счёте раба сумма скапливалась весьма солидная, её хватало на самый лучший сервис, но жить приходилось в чуждом мире, где шактирианцев никто не понимал, а потому им не с кем было и словом перемолвиться.

Эрик поёжился. «Если Госпожа не сделает меня настоящим рабом, я познаю Ад на Земле, и он будет страшнее любого из тех, которыми пугают церковники всех конфессий».

Квартира сияла чистотой, свежевыстиранное и переглаженное бельё благоухало свежестью, теперь самое время заняться ужином.

В холодильнике Госпожи был только фастфуд и полуфабрикаты для приготовления в микроволновке.

И денег на продукты она не оставила.

В принципе, ничего страшного не случится, если Эрик купит их сам, по кредитке пенсионного счёта, но неизвестно, что Госпожа любит, и нет ли у неё на какие-то продукты аллергии. Организм у всех разный, бывают и такие, кто ест гамбургеры без вреда для здоровья, а от полезной и диетической овсянки окажется при смерти.

Эрик внимательно изучил этикетки упаковок с готовой едой, бутыльков с кетчупом и майонезом. «Да тут хорошая запеканка получится. И посуда для неё есть, такие квартиры сдают сразу со всем необходимым жильцу».

Хозяйственные работы успокоили, вернули уверенность в себе. Он снова был жрецом прекрасной Богини, служил ей, заботясь об удобстве и уюте её храма. Это его место и его дело, то, для чего Эрик рождён, к чему почувствовал влечение ещё до того, как началось половое созревание.

Он улыбнулся, вспомнив, как в шесть-семь лет ему нравились сказки о драконах и рыцарях, которые служили принцессам. И как нянюшка Роза уговорила его не бояться переезда к нянюшке Джейн, сказав, что там все мальчики и девочки любят такие сказки, а потому их будут читать каждый вечер. Не то что тут, где у каждого свой вкус, и поэтому любимые сказки Эрик слышит два раза в месяц.

А ещё в воспитательном доме нянюшки Джейн была девочка Марта, которая стала его первой Госпожой. Тогда это была просто невинная детская игра в принцессу и рыцаря-дракона, они сами не понимали её природы, но позже, когда Эрик узнал о том, каков мир Девианса, и осознал своё место в нём, то назвал Марту Госпожой. И пожалел, что она давно живёт у другой нянюшки.

Воспоминания не мешали готовке, и вскоре на красиво сервированном столе оказалась превосходная запеканка.

А как и когда готовить ей ванну, Госпожа скажет сама.

* * *

В чём в чём, а в отсутствии упорства, скрупулёзности и находчивости Виолетту упрекнуть не мог никто. Как и в том, что она отказывается от трудных задач.

Психологом Виолетта не была, но словарь творит чудеса. Полтора часа работы, и Виолетта стала понимать в профессиональных статьях о стокгольмском синдроме каждое слово.

К счастью, новенький планшет с режимом голосового управления позволял работать прямо в спа-салоне, не отрываясь от занудных процедур, пройти которые вынудил шеф.

«Надо признать, — думала Виолетта по дороге домой, — они отлично восстанавливают душевное равновесие. Если бы ещё всё это делали вольнонаёмные, а не рабы…»

Едва переступив порог квартиры, Виолетта оцепенела от изумления. Холл каким-то непостижимым образом стал светлее и уютнее, из столовой доносился аромат чего-то вкусного.

— Что это? — пробормотала она. — Как это?

Эрик опустился на колени и склонился к её ногам.

— Позволите предложить вам домашние туфли, Хозяйка?

Виолетта отпрянула.

— Никогда не смей больше этого делать! — сказала она резко. — Встань немедленно!

Эрик поднялся, но смотрел в пол.

Виолетта проговорила мягко:

— Я не сержусь на вас, Эрик. Но вы теперь свободный человек и не должны мне прислуживать. Вы просто снимаете у меня комнату. А живёт каждый сам по себе и сам о себе заботится.

Эрик молчал. Виолетта добавила всё так же мягко, как учили в статьях:

— Для вас это ново, но вы скоро привыкните. Для начала называйте меня только по имени и перестаньте встречать у порога.

— Что я должен делать, когда вы приходите? — ровно, слишком ровно спросил Эрик.

Виолетта приветливо улыбнулась и постаралась сказать легко и беспечно:

— Ничего. Занимайтесь своими делами. Выберите себе какие-нибудь онлайн-курсы для получения профессии посерьёзнее домработника. Вы ведь умеете читать?

— Я инженер-программист, специализирован в области защиты цифровых коммуникаций. У меня диплом с отличием и два года практики. Причём не абы какой, а под руководством начальника службы охраны в крупной международной фирме. Всё это есть в моём досье.

Виолетта довольно улыбнулась: в голосе Эрика явственно прозвучала твёрдая решимость указать собеседнику на его неправоту.

— Что ж, — сказала она, — проблем с поиском работы у вас не будет.

— В первую очередь проблем не будет у вас, когда вы станете продавать меня кому-нибудь из Госпожей Шактириана. Полученная сумма компенсирует то неудобство, которое я вам доставил.

— Даже думать об этом забудьте! — мгновенно взъярилась оскорблённая в лучших чувствах Виолетта. — Вы никогда больше не будете ни рабом, ни товаром.

— Но я рождён им, миз Корелли. Быть рабом Госпожи требует моя природа и судьба. Если я не нужен вам, продайте меня той, кому я окажусь интересен.

«Спокойно, — сказала себе Виолетта, — спокойно. Не надо на него кричать, это не поможет. Он искалечен чудовищными условиями жизни, а потому просто не поймёт, о чём я говорю».

— Эрик, — произнесла она негромкого, но очень твёрдо, — в чём заключается ваша природа и судьба можно будет знать только после того, как вы увидите настоящую жизнь. Поэтому пока просто делайте то, что я говорю, если вам так легче. А сейчас мы поужинаем, чтобы после заняться только своими делами.

— Вы приказываете мне не покидать отведённую мне комнату? — уточнил Эрик.

Виолетта опять заговорила мягко и успокаивающе:

— Вы свободный человек и мой сосед. Я понимаю, вам трудно понять, что значит быть соседями, но этому легко научиться. Не бойтесь, всё получится.

— Миз Корелли, я знаю, что такое соарендаторы и соседи. Если вам угоден этот формат отношений, я буду его соблюдать. Честь имею! — Эрик по-военному кивнул и ушёл.

Виолетта озадачено похлопала глазами.

«Я, кажется, обидела его. Но чем? Наверное, это влияние стокгольмского синдрома. Надо как можно скорее оформить Эрику беженство и отправить в реабилитационный центр. С ним должны работать психологи».

Она вымыла руки и села за стол. Есть в одиночку приготовленные для неё вкусности было неловко, но беспокоить Эрика Виолетта не решилась. «Это можно посчитать частью арендной платы, — успокаивала она себя. — И он больше так делать не будет. Однако с переселением на нейтральный остров надо поспешить. Хотя бы только Эрика туда отправить. Но ведь он в одиночку не выживет, у него нет навыков самостоятельности!»

Виолетта схватилась за планшет и начала искать убежище для жертв семейного насилия. Цивильня хотя и не аналогична нормальному миру, но близка к нему. Поэтому там могли быть как убежища, так и система правовой защиты от жестокости в доме.

Убежища действительно были в каждом районе любого города, как и уголовная ответственность за все формы насилия.

Виолетта набрала номер ближайшего приюта, стала договариваться о том, чтобы привезти Эрика.

* * *

У тупорылой континентальной курицы не хватило мозгов даже на то, чтобы отключить коммуникатор, который связывал комнату раба с остальными комнатами квартиры. Выключатель срабатывал только на голос или отпечатки пальцев Госпожи, а у раба имелся лишь динамик на потолке. Предназначалась такая связь для того, чтобы Хозяйки без лишних усилий в любую секунду могли вызвать своих слуг. Но если надо было поговорить о чём-то, для слуха раба не предназначенного, связь отключали.

Виолетта о коммуникаторе не знать не могла, арендодатель обязан научить жильцов им пользоваться. Континенталка просто пропустила всё мимо ушей.

До сих пор цивилы не вызывали у Эрика неприятия или раздражения. Люди как люди, не хуже и не лучше девиантов. Цивилов не привлекали нравы и обычаи основных островов, но они на Основнуху и не лезли, будучи довольными тем, что даёт нейтральная территория. А сами девианты, появляясь в Цивильне, держались общепринятых правил, свою природу не скрывая, но и не бравируя ею, не выставляя напоказ. И те, и другие с пониманием относились к особенностям друг друга.

Однако Виолетта оказалась исключением. Она ничего не хотела понимать.

И она оскорбила Эрика. Он любил унижения — а кто из Нижних, иначе говоря, подчиняющихся девиантов, мазохистов и сабмиссивов, их не любит? — но слова Виолетты были именно оскорблением. Ни одна Госпожа, да что там Госпожа, никто из здравомыслящих цивилов не пренебрёг бы досье оказавшегося в их распоряжении человека, будь это хоть раб, хоть наёмный работник. А Виолетта априори сочла его безмозглой никчёмной подстилкой.

До сих пор Эрика не оскорблял никто. Конечно, у детей и студентов случались ссоры, и тогда они обзывали и дразнили друг друга, но не оскорбляли. О нянюшках в воспитательных домах, учителях в детсаду и школе, наставниках в Академии и Госпожах, у которых Эрик проходил практику, и говорить нечего — все считали его достойным и уважаемым человеком, интересовались его достижениями, ценили и поощряли даже самые небольшие из них.

И только Виолетта оскорбила, назвала, пусть и не напрямую, пустым местом и обузой.

Поначалу Эрик надеялся разбудить в ней Госпожу. Виолетта была настоящей красавицей, и потому стоила таких трудов. Ножки у неё даже соблазнительнее, чем у Госпожи Ингрид. Особенно сегодня, с этим оттенком серебристого лака на ногтях, который подчёркивал изящество ступней и сладких пальчиков, целовать и облизывать которые захотел бы даже цивил. А для раба, который вот уже восемнадцать суток не получал сессию, созерцание таких прелестей стало настоящей пыткой.

Но ничего не получилось. Доминантного у Виолетты не было ни капли. И всё бы ничего, окажись у неё хотя бы один грамм мозга. Тогда можно было бы договориться, чтобы она продала его или подарила какой-нибудь Госпоже.

Но увы — разумом тут и не пахло.

А пять минут назад, когда Эрик услышал разговор Виолетты с приютом, ему впервые в жизни захотелось ударить женщину. Отвесить идиотке тяжёлую, с оттягом оплеуху, чтобы если соображалка отсутствует, так на первичных рефлексах научилась понимать что можно делать, а что нет.

«Если я поеду с ней в Цивильню, то в Шактириан мне не вернуться никогда. Приюта можно не бояться, психологи вышвырнут меня оттуда через час, максимум через два, но сам факт того, что раб побывал там как клиент, а не сопровождающий цивилки, сделает его персоной нон грата для всех Госпожей. Такие новости разлетаются по всему Девиансу мгновенно, потому что приюты обязаны сразу же сообщать о жертве в полицию, чтобы та занялась обидчиком, а обычные граждане могли указать, куда он вознамерился сбежать. Но вникать в детали того, как и почему я оказался в приюте, в Шактириане не будет никто, здесь и без меня на каждую одинокую Госпожу семь бесхозных рабов, мечтающих получить метку, поэтому я навечно стану для всех шактирианцев заблудившимся цивилом. Если откажусь уехать с Виолеттой и уйду от неё сам, то попаду в неприкасаемые, потому что никому не нужен раб, который не выполняет приказы Хозяйки и бросает её. Если обращусь в арбитраж, меня тут же освободят от Виолетты, однако тогда я не только подставлю под охрененный штраф Госпожу Ингрид, но и навечно испорчу ей репутацию. Хозяева обязаны проверять, кому продают или дарят рабов. А поскольку Ингрид не дура, то нарушить столь важное правило могла только под давлением. Виолетта на чём-то её поймала — недоплата налогов, вложения в нелегальный бизнес или что-то в этом роде. А потому я подставлю Госпожу Ингрид ещё и под уголовное дело. Нет, я не стану вредить женщине, с которой был счастлив два года, это подло. Тайно попросить Госпожу Ингрид о помощи нет смысла, Виолетта не позволит ей что-либо сделать. Так что надо выкручиваться самостоятельно».

Эрик взял с прикроватной тумбочки ноутбук, поднял крышку, нажал кнопку включения.

«Меня Виолетта слушать не желает. Другие шактирианцы, будь это раб, Госпожа или кинкер, ей тоже не собеседники. Надо раскопать что-то такое, чем я смогу заставить её соблюдать законы Шактириана. Или найти того, кто поймёт мою проблему и вправит Виолетте мозги».

* * *

Сандра Стоун, новая сотрудница миссии, Виолетте не понравилась категорически. Было в ней что-то похожее на шактирианских баб, которых Виолетта возненавидела всей душой. Она даже потребовала проверить Стоун на связь с Девиансом, но увы — у новенькой не было ни родственников, ни друзей, ни поездок в Девианс, даже транзитных.

И всё же со Стоун было что-то не так.

Виолетта старалась рассматривать новенькую незаметно, чтобы не спровоцировать конфликт.

Тридцать лет, среднего роста, ближе к низкому, худощавая, немного нескладная, коротко стриженные тёмные волосы, зелёно-карие глаза. Лицо умерено-симпатичное, но есть в Стоун какая-то чертовщинка, перчинка, которая заставляет мужчин провожать её вожделеющими взглядами. Обычно о таких особах говорят «женщина с изюминкой», но особость Сандры острая, тёмная, неправильная, поэтому никакая у неё не изюминка, а именно чертовщина.

Настораживало Виолетту и то, что у Сандры не было аккаунтов ни в соцсетях, ни в блогах. И она не скрывала регистрации, а именно не имела, потому что не понимала некоторые шутки, мемы, термины, известные всем, кто общается в блогосфере и социальных сетях.

Виолетта считала это неправильным. Хороший человек не отстраняется от социума.

На работе Стоун была тихой и незаметной, но отнюдь не из-за стеснительности, а потому, что никто из сотрудников не был ей интересен. Свои идеи на планёрках Стоун предлагала очень смело, проталкивала решительно и напористо — робкий человек так вести себя не будет.

Сами же идеи были весьма необычны. Сандра хотела устроить телемарафон, пригласить местных звёзд всех сортов, а на экране постоянно показывать, какой остров больше жертвует денег, чтобы вызвать чувство состязательности.

Робсон счёл идею неэтичной, но Стоун умела убеждать, выворачивая ситуацию так, чтобы черное стало белым, а белое чёрным.

Телемарафон решили провести, но сначала обкатать его на Шактириане, устроить состязание между его префектурами.

И Корелли должна была этим руководить. А Стоун назначили вторым координатором проекта.

Самый популярный телеканал Шактириана на марафон согласился сразу же, но одним из номеров предстоящего шоу должен был стать аукцион рабов.

— Семьдесят процентов выручки пойдёт на благотворительность, — улыбнулась директриса канала. — Вы получите хорошие деньги.

— Это невозможно! — отрезала Виолетта. — Мы выполняем гуманитарную миссию, и криминальный капитал в ней неприемлем. Для марафона мы договоримся с другим каналом.

Реакция директрисы Виолетту удивила. Та смотрела на неё как очень хорошая учительница в классе для умственно отсталых смотрит на трудную ученицу. Но вместо «Ничего страшного, детка, все хорошо, я расставлю кубики ещё раз, а ты возьмёшь тот, который с буквой А», директриса сказала:

— Вы ведь совсем недавно приехали в Девианс? И ещё не обсуждали с юристами особенности здешней работорговли? Сделайте это побыстрее, потому что не все готовы к тому, что вы не знакомы с нашей жизнью. До пятницы вы успеете войти в курс дела, и тогда мы обсудим детали телемарафона. Мой секретарь запишет вас на одиннадцать часов.

Спорить Виолетта не стала. Не было смысла. Все эти закостенелые в тщеславии и непомерном самомнении тётки были неспособны к человеческому общению.

Виолетта попрощалась и ушла.

Она устала. Больше никаких сил не осталось терпеть этот омерзительный остров. Виолетта зашла в ближайшее кафе-автомат, где не было рабов. Точнее, быть-то они там были, но сидели спокойно в мужской части зала, девушек не беспокоя. Единственное достоинство Шактиринана — здесь мужчины крайне редко заговаривали с женщинами первыми, и если делали это, то исключительно по делу.

Виолетта выпила кофе и немного успокоилась. Теперь можно позвонить Стоун и порадовать её перспективой искать новый канал.

— А в чём проблема-то? — удивилась Сандра. — Хорошая идея для благотворительного шоу. Поможем и африканцам, и местным неудачникам, которые сами себя не могут выгодно представить потенциальным Хозяйкам.

— Вы в своём уме?! — взбеленилась Виолетта. — Как вы мо…

— Сходите юристу, — перебила её Сандра и оборвала связь.

Ни к какому юристу Виолетта идти не собиралась. «Законом можно оправдать любую мерзость, но это не означает, что преступные законы надо соблюдать».

Виолетта достала планшет и принялась строчить в соцсети яростную заметку как о нравах Девианса, так и о позоре, который некоторые её коллеги навлекают на солидную благотворительную организацию.

«Стоун уволят, — думала Виолетта. — И посадят в тюрьму».

* * *

У Эрика пискнул мобильник, возвещая, что Виолетта что-то написала на своей странице в соцсети. Эрик торопливо включил ноутбук, зашёл в соцсеть.

Эпистола Виолетты сражала наповал. «Ну ладно, уродилась ты дурой. Бывает, не повезло, и ты в этом не виновата. Но даже у дауна хватает соображаловки слушать тех, кто умнее».

Однако тратить драгоценное время на эмоции не просто глупо, а смертельно опасно. Причём не метафорически. Испортить Эрику жизнь Виолетта собиралась всерьёз. Какой бы дурой она ни была, а скоро поймет, как надо говорить с дежурными в убежищах для жертв насилия, чтобы там приготовили местечко для Эрика.

Он зашёл на сайт организации, где работала Виолетта, открыл страничку, посвящённую миссии в Девиансе. Список сотрудников там имелся, и Эрик нашёл Стоун, о которой говорила Виолетта.

Прямых контактов у Стоун не было, поэтому надо хорошенько обдумать способ связаться с ней так, чтобы не узнала Виолетта. Самым разумным будет сегодня же позвонить Робсону и предложить пожертвование в обмен на помощь в промо-акции, а для переговоров затребовать Сандру Стоун, сославшись на то, что они уже работали вместе. Сымитировать, что звонок Робсону поступил с номера рекламного отдела любой фирмы мира, для Эрика было легко и просто.

В сети никаких сведений о том, с кем работала Стоун, нет, а взламывать защиту самой организации и читать досье не имеет смысла, проблема решается намного проще. «Выберу любую крупную континентальную фирму, у которой есть представительство в Шактириане, и скажу, что мне в головном офисе рекомендовали работать именно с Сандрой Стоун. Проверять Робсон не будет. А Стоун после нашего разговора скажет ему, что это был обычный мелкий мошенник. Благотворительным организациям к такому не привыкать».

* * *

Сандра подошла к столику кафе, за которым сидел блондин в сером деловом костюме. Парень поднялся ей навстречу.

— Миз Сандра Стоун?

— Мистер Эрик Берман?

— Да, — улыбнулся парень. — Присаживайтесь, пожалуйста. Сок, чай, кофе, салатик?

— Минералку без газа, если не сложно. И сразу к делу. Какого рода промо-акция вам нужна и как вы намерены увязать её с акцией благотворительной?

— Никак, миз. Я вообще безработный и вызвал вас, чтобы просить о помощи. Я раб Виолетты Корелли.

— Чей раб?! — поразилась Сандра. — Она же не принимает девиансского рабства, приравнивает его к настоящему.

— В этом и есть моя беда, миз Стоун. Я не знаю, как Виолетта заставила мою Хозяйку подарить ей меня, но жизнь мне это испоганило сильно. А скоро вообще сломает, потому что Виолетта решила спасти меня от неволи, отправив в приют для жертв насилия. Мой единственный шанс избежать такой участи, это попасть на аукцион в телемарафоне. Даже если с новой Хозяйкой ничего не сложится — а скорее всего так и будет, то я могу как полноправный Низ знакомиться с её подругами, соседками, коллегами, у которых наверняка есть такие же случайные рабы. Госпожи практически никогда не отказывают, если их подопечные просят ими поменяться. И не счесть примеров, когда такой обмен заканчивался ошейником.

Эрик вымученно улыбнулся и с надеждой посмотрел на Сандру.

— Судя по тому, как о вас отозвалась на своей странице в соцсети Виолетта, вы понимаете образ жизни Основнухи.

— Я тщательно его изучила, — не стала отрицать Сандра. — И культуру БДСМ как таковую тоже. Столь её крайний вариант, какой принят на Основнухе Девианса, лично мне не нравится, но он полностью вписывается в общую концепцию добровольности, разумности и безопасности, на которой основаны как законная реализация альтернативных сексуальных потребностей, так и любое конструктивное взаимодействие между людьми в любой сфере деятельности.

— Хм, — качнул головой Эрик. — Никогда об этом не задумывался, но всё так и есть. Добровольность, разумность и безопасность необходимы везде, от приятельских посиделок за пивом до подписания контракта с банком.

— Вернёмся к Виолетте, — сказала Сандра. — Как именно вы к ней попали?

— Один из старших рабов моей бывшей Хозяйки сказал, что я подарен юной белокурой красотке, при виде которой все практиканты изошли слюной, и у которой нет других рабов. Я даже обрадовался, потому что у тогдашней Госпожи я был всего лишь дополнительным развлечением. А у новой становился основным.

Сандра кивнула. Пока всё то, что рассказывал Берман, укладывалось в психологию и обычаи обитателей основных островов Девианса. Он помолчал и улыбнулся с горечью:

— Но вместо Хозяйки получил безмозглую цивилку. — Эрик с мольбой посмотрел на Сандру: — Поймите меня правильно, я хорошо отношусь к цивилам и глубоко почитаю женщин, но Виолетта… То, что она сделала, позорит и тех, и других.

— Бывшая Хозяйка не пыталась вам помочь? — нахмурилась Сандра.

— Миз Стоун, если бы не давление Виолетты, Хозяйка ни за что не отдала бы своего раба кому попало. То, чем Виолетта заставила её подарить меня, не позволит ей и помочь мне. Но Хозяйка открыла счёт на моё имя, который не упомянут в дарственной, и положила на него крупную сумму. Пусть это и не та страховка, которая действительно может мне помочь, но это тот максимум, который Хозяйка могла для меня сделать.

— Так подарок оформлен официально? — оживилась Сандра. — Виолетта Корелли поставила свою подпись на документы Регистрационной Палаты?

— Миз Стоун, у каждого мужчины в Шактириане есть регистрационный номер и приписка к Госпоже или организации. Это и рабов защищает от неадекватных Госпожей, и остров от нелегалов, и самих Госпожей от чрезмерного внимания соискателей. Нельзя передать раба другой Госпоже или организации без командировочного предписания, договора аренды, продажи или дарения. А все эти документы проходят через Палату. Только так можно гарантировать безопасность, разумность и добровольность рабства. В Яньжэне и Дуплексиане всё точно так же.

— Я знаю, — кивнула Сандра.

Парень не лгал. Из-за глупой выходки Виолетты Корелли он действительно попал в беду, самостоятельно справиться с которой не может. Эрику Берману надо помочь. Сандра задумалась о том, как это сделать. Спустя минуту сказала:

— Мне нужна копия договора дарения или справка о том, что он оформлен, или что-то в этом роде, чтобы показать начальству на планёрке.

Эрик положил перед Сандрой документ.

— Я всё сделал. А теперь скажите, как я могу отблагодарить вас за своё спасение.

— Спасённым вы будете, когда окажетесь в качестве лота на телеаукционе. Или когда Виолетта вернёт вас вашей Хозяйке. Но вероятность и того, и другого очень мала. Пусть Виолетта и не желает понимать специфику Основнухи Девианса, однако она далеко не дура. Это человек весьма изворотливый, настырный и непредсказуемый. Я предъявлю справку публично, под протокол планёрки, чтобы никто не мог сделать вид, что её не было, но это ни в малейшей степени не гарантирует, что Виолетта позволит вам остаться рабом Шактириана. Да и вопрос с вашей бывшей Хозяйкой остаётся открытым. То, чем шантажировала её Виолетта, менее опасным не стало.

— Я понимаю это, миз Стоун. И знаю, что уголовная ответственность за шантаж меньше, чем за недоплату налогов или чем там Виолетта прижала мою бывшую Хозяйку. Поэтому я решил внимательнее присмотреться к самой Виолетте.

Сандра отрицательно качнула головой.

— Она сверхморалистична. Такие люди не делают того, чем можно их шантажировать.

— Но они дорожат мнением тех, кто сделал их таковыми. Виолетта как инквизитор — видит только один постулат и судит, не разобравшись. А значит её воспитывал такой же инквизитороподобный человек. Это отец Виолетты. И если он узнает, что она добывает деньги для благотворительной организации шантажом, рискуя тем, что организацию закроют как преступную, а все её сотрудники безо всякой вины навечно окажутся под подозрением у полиции, Виолетте обеспечена ссора с отцом на много лет. Она на это не пойдёт никогда.

— Мистер Берман, с таким оружием вам не нужна моя помощь. Вы сами заставите Виолетту вернуть вас Хозяйке.

Эрик отрицательно качнул головой.

— Увы, миз Стоун. Вы смотрите на меня как на свободного, дееспособного и самостоятельного человека, пусть и с чудинкой. А для Виолетты и её отца я жертва насилия и стокгольмского синдрома, мои суждения неадекватны, следовательно, никакого значения не имеют. По их мнению, я не способен на самостоятельные поступки, и меня надо срочно отправить в реабилитационный центр под опеку психологов. Разумеется, ни в каком реабилитационном центре меня держать дольше часа не станут, но сам факт пребывания в нём безнадёжно испортит мою репутацию у Госпожей. Как и прямой отказ подчиниться требованиям Виолетты. Обратиться в арбитраж, не создав проблем моей бывшей Хозяйке, я не могу.

— Откупиться от Виолетты деньгами вашей бывшей не пробовали? Она ведь для этого вам их и дала.

Эрик ответил устало:

— Виолетта ничего не хочет слышать. Ни от меня, ни от кого бы то ни было из девиансцев. Это Торквемада с сиськами. Виолетту интересует только её собственный вариант справедливости, и плевать на всё остальное. Поэтому я и обратился к вам. Если вы расскажете на работе о том, что она подвергает организацию огромной опасности и провоцирует её конфликт с Девиансом, Виолетту тут же уволят без рекомендаций и с позорной записью в резюме. Ведь едва информация о её выходке просочится к публике, организацию объявят нежелательной не только в Шактириане. Вся Основнуха будет в ярости. Возможность свободно вести наш образ жизни для всех нас превыше всего, и потому те, кто посягает на эту свободу, становятся вечными врагами. Да и Цивильня тоже не обрадуется. Им по многим причинам выгодно быть частью того Девианса, который есть сейчас. Но если Виолетте обо всём этом скажу я, она меня не услышит. А вас — очень даже хорошо.

— Логично, — кивнула Сандра. — Но говорить с Виолеттой я буду только в вашем присутствии и только при вашей поддержке. И вы должны быть готовы самостоятельно выступить на собрании руководства миссии, если Виолетта заартачится. Разговор с директором я вам устрою, а дальше вы сами.

— Это хорошие условия, — согласился Эрик. — Я готов их выполнить.

— Тогда я вызываю сюда Виолетту прямо сейчас.

Сандра достала из сумочки планшетофон и выбрала в списке контактов номер Виолетты.

* * *

Виолетта с яростью молотила боксёрскую грушу в спортзале.

Но обычно безотказный способ сбросить злость и напряжение сегодня не помогал.

«Сандра Стоун, подлая дрянь! Как она может поддерживать античеловечный режим Девианса? Я не ханжа, и прекрасно понимаю, что те, кто любят секс с наручниками и плётками, так же нормальны, как и те, кто предпочитают романтику. Но вся нормальность заканчивается там же, где и свобода выбора. В Девиансе людей вынуждают становиться рабами. Детей делят по воспитательным домам, где превращают в рабов и хозяев. В такой рабский дом перевели Эрика».

Сам Эрик говорил, что благодаря переводам в специализированные дома дети-девианты избавлены от насмешек цивильных сверстников и легче принимают свою природу, быстрее учатся с ней жить. А в школу ходят все вместе, потому никакой сегрегации нет. И родители навещают детей, поэтому никто не чувствует себя заброшенным или отвергнутым.

— Тысячелетиями дворяне и богатое купечество отдавали детей на воспитание нянькам и учителям, — сказал тогда Эрик. — И ни детям, ни человечеству это нисколько не повредило. Я, например, о своих нянюшках могу сказать только самые лучшие слова.

«Может он сказать! — саданула по груше Виолетта. — Как вообще можно слушать человека, чья психика целенаправленно уродовалась с рождения?»

А Робсон, тварь продажная, поддержал Стоун и ван-Рейгер. Да-да, эта рыжая холеная гадина примчалась в кабинет директора сразу же после его звонка и едва не полезла в драку с Виолеттой, орала, что не позволит капризным континентальным истеричкам издеваться над гражданами Шактириана.

— Если ты, курица безмозглая, берёшь раба, то не имеешь права пренебрегать им! На десять минут берёшь, на всю жизнь, но ты обязана удовлетворить его потребности ровно в той степени, в какой он удовлетворяет твои! А нет у тебя потребностей в рабе, так и не лезь в чужой огород, динамь своих цивилов!

Забирать себе Эрика обратно Госпожа Ингрид не стала. У неё, видите ли, новый практикант, и на бывшего раба нет времени. Поэтому формальной Хозяйкой стала Сандра Стоун.

— Ничего, — ван-Рейгер потрепала по затылку Эрика так, как приласкала бы пса. Сам он сидел на полу возле её кресла. — Раз такое дело, я привлеку к аукциону побольше солидных Госпожей.

Эрик поцеловал ей щиколотку с таким благоговением, будто припадал к святыне в церкви.

А ноги рыжей стервы лежали на спине скрючившегося на четвереньках парня лет семнадцати. Ещё один мужчина, тридцатилетний, стоял рядом с креслом на коленях и держал в руках поднос со стаканом воды.

В Шактириане такие сцены были повсеместно. И это ещё мелочи. В некоторых кварталах устраивали публичные порки, а то и чего похуже.

Поверить в то, что на такое кто-то согласится по доброй воле, без тотальной промывки мозгов, Виолетта не желала категорически. Потому-то и вмешалась, когда ван-Рейгер прилюдно дала пощёчину Эрику только за то, что тот купил в автомате банку нового напитка-энергетика, а затем велела идти мыть офисные унитазы. Смириться с тем, какой испуганный и виноватый вид был у парня, Виолетта не смогла. А когда узнала, что у него ещё и клетка на члене была — наличие пояса верности и срок, который проносил его раб, были указаны в договоре, то захотела врезать ван-Рейгер по морде. Жаль, сама ван-Рейгер к этому моменту уже ушла из Регистрационной Палаты, а то Виолетта не сдержалась бы. От пояса она избавила бедного парня сразу же, как только он подошёл к ней. Виолетта отдала Эрику ключ, велела снять в ближайшем туалете оскорбительную мерзость и выкинуть её. Изумление, растерянность и даже испуг парня потрясли Виолетту до глубины души.

Но из-за Сандры Стоун спасти его не удалось, и бедный страдалец опять вернётся в шактирианский ад.

А Робсон старательно делал вид, будто ничего особенного не происходит.

— Раб ведь получает долю от вырученной за него суммы? — спросил он.

— Половина переходит на его пенсионный счёт, — мило улыбнулась ван-Рейгер. — Если рабу позволено работать, то на пенсионный счёт кладётся половина его зарплаты. Вторую половину получает Госпожа. Но и цивилы отдают половину всех заработков жене или сожительнице на совместное хозяйство. Если же раб занят только домом Госпожи, то она ежемесячно переводит на его счёт половину той заплаты, которую он получал до того, как стать домработником. Разумеется, еда, одежда и оплата медстраховки в этом случае с Хозяйки. Как видите, от цивильности это отличается только декором, ради которого мы и живём в Шактириане.

— Да, я знаю, — кивнул Робсон.

А Виолетта кипела от гнева, слушая столь наглое искажение истины.

«Да какое значение имеет забота о пенсионном счёте и страховке, когда эти сучки убивают личность их владельцев?!»

Робсон повернулся к Виолетте.

— Миз Корелли, сейчас же поезжайте с миз Стоун в Регистрационную Палату. А оттуда отправляйтесь в Рим. Я говорил и с гендиректором, и директором итальянского отделения, они оба согласились, что только такому квалифицированному специалисту как вы можно доверить заведование архивом организации в Ареццо. Тем более что вы родом из этого города и наверняка соскучились по родным местам. К новым обязанностям вы приступаете послезавтра, билет на утренний рейс для вас уже заказан и оплачен.

Мальчишка под ногами ван-Рейгер захихикал, за что немедленно получил от неё пинка. Но, судя по чистой символичности удара, санкции, применённые к Виолетте, шактирианку порадовали.

…Виолетта влепила груше ещё один апперкот.

— Дерьмо!

«Они все спятили, если думают, что я безропотно стерплю такое унижение. Я собирала для организации пожертвований больше, чем кто бы то ни было, и вот благодарность! Руководство идёт на поводу у Стоун, которая якшается с преступниками против человечности, а меня отшвыривают от работы как мусор. Ну ничего. Есть и на них управа. Для начала разобраться со Стоун. Если она поддерживает преступников, то должна среди них остаться навечно».

Виолетта ударила по груше ещё раз и пошла в душевую.

«Мне нужны ультра-религиозные партии и организации. Любой конфессии. И начать надо с Бриджпорта, потому что Стоун приехала оттуда и туда же вернётся после командировки. Не самый лучший штат для того, что мне нужно, Библейский Пояс намного перспективнее, но и до него очередь дойдёт».

…По дороге в квартиру и в процессе сбора вещей Виолетта свой план успела обдумать досконально. А из аэропорта, незадолго до отлёта, отправила директору филиала в Риме заявление об увольнении. Расчёт ей обещали выдать сразу по прибытии.

* * *

Подготовка телемарафона забирала всё время и все силы, миссии катастрофически не хватало сотрудников. Эрика Бермана взяли на временную работу и на телеканал, и в миссию, потому что заниматься техподдержкой онлайн-трансляции больше было некому.

Сандра ругалась с бухгалтерией, которая не успевала наладить приём денег со всех платёжных систем Девианса, улаживала ссоры спонсоров, каждый из которых хотел урвать для своей рекламы местечко получше, улещала звёзд, которые ревниво следили за почестями, оказываемыми конкурентам, отчитывалась перед чиновницей Регистрационной Палаты, которая требовала проверки и перепроверки допущенных к аукциону Госпожей… Да ещё влажная тропическая жара, к которой никак не могла привыкнуть Сандра, добавляла проблем. Кондиционер кондиционером, а беготни между зданиями и машинами было немало.

Коротенького десятиминутного перерыва хватало только на то, чтобы выпить в комнате отдыха местного травяного чая, действительно весьма полезного в здешнем климате.

Эрик сел на специальный коврик у кресла Сандры, стал обмахивать её ноги веером.

— Очень тяжело без сессий? — спросила она.

— Такое огромное количество работы и усталость помогают держаться. Если совсем припрёт, схожу к платнице.

— К кому? — не поняла Сандра.

— К кинкиреше, а чаще к цивилке, которая за гонорар более-менее убедительно сыграет Госпожу и отсессионит.

— Здесь есть проститутки? — поразилась Сандра.

— А почему их не должно быть, миз? Из-за количественного соотношения Госпожей и рабов не меньше трети мужчин не востребованы никем. А спермотоксикоз у парней с Нижней ориентацией не слабее, чем у цивилов. Так что платницы на отсутствие клиентов и дешевизну гонорара не жалуются.

— Тогда зачем искать Хозяйку? С платницей всё намного проще.

Эрик отрицательно покачал головой.

— Платница — это гамбургер. Его можно съесть, когда очень сильно голоден, а нормальной еды нет. Но постоянно питаться гамбургерами означает безнадёжно испортить здоровье. Часто общаться с платницами — испортить себе жизнь. Настоящую Госпожу, которая не играет в Доминантку, а является ею на самом деле, не заменит никто. Даже если она берёт тебя в рабы всего лишь на час, это стоит того, чтобы смириться с дежурствами в СОУ, очередь на которые на неделю вперёд.

— Странно, что при таких условиях процветает игра в работорговлю, да ещё так сильно натурализированая.

Эрик сделал неопределённый жест.

— Нижним в большинстве своём приятно чувствовать себя товаром, вещью, которая всецело в чужой власти. Эта сладкая, пряная смесь страха, беспомощности, унижения и надежды на удачу, когда тебя покупают, а ты бессилен как-либо повлиять на процесс… И очень яркое удовольствие от утолённого самолюбия, когда тебя выбирают, признают значимость и ценность твоих качеств и умений. — Он улыбнулся: — А Верхним нравится власть, возможность брать живого и весьма небесполезного человека как товар, как свою игрушку, чувствовать себя божеством, вершащим его судьбу. В итоге оба набора эмоций смешиваются в единый упоительный коктейль, который опьяняет сильнее вина, даёт наслаждение, близкое к оргазму.

Эрик смущённо глянул на Сандру:

— Вам неприятно это слышать. Простите.

— Да нет, просто это всё не моё. Но на чисто интеллектуальном уровне я поняла смысл и ценность таких ритуалов для жителей Основнухи.

Сандра закрыла глаза, откинулась на спинку кресла.

— Вы должны весьма недёшево стоить.

— Миз Сандра, пожалуйста, не хвалите меня. Моя природа требует благодарить Хозяйку за такую милость, а поскольку вам моё поклонение не нужно, это создаст проблемы.

— Хорошо, не буду, — успокаивающе сказала Сандра. — Утешайте себя мыслью, что скоро аукцион, и вы обретёте настоящую Хозяйку.

— Принести вам ещё чаю?

— Нет, спасибо, уже пора на работу.

— Миз, пока всё тихо. Я подам ваш ноутбук, и пока вы разбираете свежую почту, смогу сделать вам массаж ног.

Сандра глянула на него.

— Так тяжело без прислуживания? — спросила она сочувственно.

— Тяжело без принадлежности Госпоже. Особенно после всей этой истории. Те мелочи, которые вы позволяете делать для вас, помогают не превратиться в невротика. Даже такое маленькое рабство лучше его полного отсутствия.

— Хорошо, давайте ноутбук и массаж.

— Спасибо, миз, — поклонился Эрик.

У Сандры запиликал планшетофон, возвещая о незнакомом абоненте. Когда она ответила на звонок, из динамика донеслось:

— Грязная шлюха дьявола, ты сгоришь в Аду! — злобно прошипел мужской голос. — Ты поплатишься за свои…

Сандра оборвала связь и с удивлением посмотрела на телефон. «Ошибка в соединении. Но какой-то барышне «повезло» связаться с психопатом».

Эрик принёс ноутбук, влажные салфетки и тюбик крема для усталых ног. Аккуратно снял с Сандры босоножки, бережно и ловко протёр салфетками ступни и лодыжки, начал массаж.

Сандра забыла о письмах.

Она не делала макияж и не покупала нарядов, предпочитая джинсы, неяркие пуловеры и кроссовки, летом — шорты, футболки и шлёпки без каблука. Но за здоровьем и благополучием своего тела следить любила. Тренажёры, бассейн, сауну, процедуры по уходу за кожей и волосами, маникюр и педикюр, массажи посещала всегда, как появлялась возможность. И не абы какие, а только очень качественные.

Но то, что делал Эрик, не шло ни в какое сравнение с лучшими спорт-центрами и салонами Бриджпорта и даже Нью-Йорка. У него были воистину волшебные руки. Сандра от такого удовольствия даже застонала едва слышно.

Когда Эрик завершил массаж и надел ей босоножки, Сандра сказала:

— Спасибо. Это было настоящее чудо.

— Вам спасибо, — Эрик улыбнулся счастливо. — Видеть такое искреннее удовольствие Госпожи — лучшее, что может быть с рабом.

Он собрал салфетки и крем, встал.

— Можно я пойду работать? Мне пора.

— Да, конечно.

Эрик поклонился и ушёл. А Сандра занялась почтой. Её оказалось вдвое больше, чем обычно, и половина посланий состояла из религиозных проклятий, поношений ультра-правозащитников и поборников патриархата. Причём предметом обвинений была не только Сандра, но и вся благотворительная организация, где она работала.

Сандра позвонила секретарше Робсона, спросила, не получала ли миссия странных звонков и писем.

— Да штук двадцать того и другого, — ответила секретарша. — Люди как с ума сошли.

Сандра попрощалась, пожала плечами и поехала в Регистрационную Палату. Но нормальной работы не получилось, телефон разрывался от звонков и СМС. Выключить его было нельзя, Сандра ждала несколько важных разговоров, но абоненты не могли пробиться через этот шквал.

Пришлось заявить в полицию о хулиганстве и позвонить в телефонную компанию, чтобы сделали фильтрацию входящих вызовов, допускали только те, которые входят в составленный Сандрой список.

В офисах миссии, и цивиллерском, и тех, что на Основнухе, ситуация оказалась не лучше. А возле головного офиса в Нью-Йорке и филиала в Бриджпорте вообще устроили небольшую демонстрацию, причём везде не столько обвиняли организацию, сколько Сандру Стоун.

— Я не знаю, что происходит и почему, — сказала она по скайпу гендиректору. — Всё шло как обычно, и вдруг начался этот нелепый цирк.

— Вы по-прежнему намерены продать Эрика Бермана на аукционе?

— Он хочет быть купленным на этом аукционе. Я всего лишь помогаю ему исполнить желаемое.

— А как-то по-другому он свою интимную жизнь устроить не может?

— Сэр, если бы мог, давно устроил бы.

— Ладно, работайте, — гендиректор отключил связь.

Сандра потёрла лицо ладонями.

— Бред какой-то.

К ней подошёл Эрик.

— Миз Сандра, если вы позволите, я предложу службе безопасности организации найти источник этого действа. Его ведь явно затеяли в сети.

— У организации нет службы безопасности. Это ведь гуманитарная миссия, а не коммерческая фирма.

— И сисадминов в головном офисе нет так же, как и здесь? Там тоже в случае неполадок вызывают первую попавшуюся в телефонном справочнике сервисную службу?

— Мистер Эрик, у гуманитарных организаций нет возможности нанимать много персонала. Вы же видите как мы работаем.

— Что ж, придётся довольствоваться тем, что есть. Вы сможете связаться с гендиректором и спросить, хочет ли он найти источник своих проблем, и если да, то согласен ли заплатить двум толковым парням, одному в Германии, другому в Калифорнии за то, что они мне проассистируют? Сам я поработаю бесплатно. Ваша организация помогла мне, теперь моя очередь помочь организации.

— Я соединю вас с Робсоном, предложите это ему. Если что, он сможет продавить вашу идею у генерального.

Эрик поклонился.

— Вам лучше знать, что надо делать.

Сандра взяла планшетофон.

* * *

Эрик шёл за Сандрой по магазину фермерских продуктов и катил тележку для покупок. Сандра придирчиво выбирала мясо, овощи, специи, зелень.

— Вы любите хорошую кухню, — улыбнулся он.

— Да. И желательно разную. Китайский салат, французский суп, турецкое жаркое… Или ещё что-то в этом роде. Знаю, что кухни разных стилей на один стол подавать не принято, но мне плевать. Главное, чтобы было вкусно и разнообразно.

Эрик кивнул.

— Таким, как вы правила не нужны, потому что вы их сами создаёте.

Они пошли к кассам. Возле них стояла витрина с шоколадками, жвачками, напитками и прочей мелочью для спонтанных покупок. Эрик взял пёстро раскрашенную банку с напитком.

Сандра глянула на него с лёгкой укоризной:

— И хочется же вам травить ваш красивый организм разной дрянью.

Эрик смутился, поставил банку на место.

— Госпожа Ингрид тоже запрещала мне такие продукты.

— Я вам запрещать ничего не стану, но Ингрид полностью поддерживаю.

Эрик подкатил тележку к кассе, попросил разделить счёт на двоих.

На улице, выгружая покупки в багажник машины, спросил:

— Неужели вы никогда не пробовали доминирование?

— Пробовала. Но не сложилось. Не моё это.

Эрик посмотрел на неё с изумлением и недоверием.

— Если не секрет, почему? Вас кто-то обидел в континентальном БДСМ?

— Эрик, я похожа на человека, который позволит себя обидеть?

— Простите, Госпожа, — тут же склонил он голову. — Я сказал глупость.

— Ладно вам… Всё, забыли.

Сандра села в машину, включила зажигание.

— Мне до отвращения не нравится вся эта нарочитость и показуха, которой все сопровождают процесс. Как будто нельзя просто заняться альтернативным сексом, пусть даже это только порка без полового акта, и не заморачиваться на декор. Такое впечатление, что ты нужна только как приложение к антуражу. И ощущение, что людям на самом деле не БДСМ-а хочется, а доказать всем и в первую очередь себе самим, какие они особенные и как сильно отличаются от всего остального человечества.

— Я понимаю, о чём вы, — кивнул Эрик. — И среди кинкеров много тех, кто наслаждается именно антуражем. Но если немного поискать, Госпожа легко найдёт Нижнего по своему вкусу.

— А у меня есть на это время? — фыркнула Сандра. — Вы сами видите как я работаю. Когда наступает выходной, то я так хочу отдохнуть от людей и побыть одна, что даже супер-пупер-мужик вызовет только раздражение. — Она улыбнулась: — В Девиансе мне лучше всего подойдёт Пуритос. Я асексуальна.

— Неправда! — горячо ответил Эрик. — В асексуалах не сверкает столько огня, сколько в вас. Этим даже редко какая Госпожа похвастаться может. На вас с восхищением и вожделением смотрят половина меченых рабов, а бесхозные так вообще в слюне захлёбываются.

— Не говорите ерунды, — отрезала Сандра.

Остаток дороги они молчали. А когда Сандра въехала в гараж, Эрик сказал осторожно:

— Сегодня моя очередь готовить. Что вы хотите на ужин?

— То, что я хочу, вы наверняка готовить не умеете. Поэтому поменяемся дежурствами. Сегодня готовлю я.

— Миз Сандра, я люблю учиться. Если вы будете мной руководить, я всё сделаю.

Девушка посмотрела на Эрика с удивлением:

— Вы это серьёзно?

— Да. Мне нравится узнавать новое, расширять горизонты и возможности.

Сандра улыбнулась:

— Обучаемость — очень ценное качество вне зависимости от сексуальной ориентации. Раб вы, Господин или цивил, а способность и желание познавать новое, принимать и понимать его, нужна всем.

Эрик улыбнулся в ответ:

— Вы ведь тоже очень любите учиться? Это заметно.

— Люблю, — не стала отрицать Сандра. — А сейчас давайте сделаем ужин. И накроем стол со свечами.

— Всё, что пожелает прекрасная Госпожа, — весело сказал Эрик.

* * *

Отец позвонил Сандре в разгар работы на телестудии.

— Ты что там вытворяешь?! Возле дома толпа митингующих! Угрозы, оскорбления. И ладно бы только возле дома! На работе тоже пикеты. Мать уволили, она слегла с сердечным приступом.

— Подожди, какие митинги и пикеты? При чём тут ваш дом и мамина работа?

— Это протест против того, чем ты занимаешься в Девиансе, — ответил отец. — И частично против организации, в которой ты работаешь. Но в основном против нас с матерью, родивших и воспитавших монстра.

— Пап, ты в полицию обращался?

— Да. Но они ничего не могут сделать, потому что угрожают и оскорбляют не пикетчики. Это делается в телефонных звонках. А комитет ассоциации домовладельцев требует, чтобы мы уехали, или он подаст на нас в суд, потому что соседи жалуются на пикетчиков.

— Папа, я не делала ничего плохого. И я не знаю, почему именно меня превратили в разменную карту каких-то неведомых мне политических игр. Но, чёрт возьми, полиция, городские власти и даже этот грёбаный комитет живут на ваши деньги, а потому обязаны защищать тебя и маму!

— Они и защищают. Пытаются поймать телефонных террористов, арестовывают тех, кто бросает в наши окна камни и бутылки, приносит оскорбительные плакаты. Но большинство пикетчиков не нарушают закона. Они просто стоят у дома, скандируют «Ваша дочь сгорит в Аду» и «Ваша дочь преступница». Это укладывается в право граждан на свободу слова и собраний, но мешает соседям. И мешает работе фирмы. Мать уже уволили, меня скоро уволят.

— Ну и пошла к чёрту работа, где не ценят такого специалиста! — вскипела Сандра. — И к чёрту дом, если комитет не может убрать со своей территории всякую шваль! Подписывайте договор с риэлтерской фирмой, пусть ищут вам покупателя или арендатора, а сами поезжайте месяца на три в Индию, мама всегда мечтала посмотреть эту страну. С буллингом и моббингом по-настоящему эффективно можно бороться только двумя способами — или уйти из стада идиотов к нормальным людям, или не обращать на идиотов внимания и делать своё дело. На территории вашей ассоциации домовладельцев в преследование втягивают соседей, а они радостно присоединяются вместе с комитетом, который обязан защищать интересы любого члена ассоциации. Ну и зачем вам эти уроды?

— Я знаю. Но скажи мне правду, дочь — ты действительно не сделала ничего бесчестного?

— Нет. Я помогаю людям, которые отличаются от толпы, жить так, как они хотят. Эти люди прекрасно понимают, что делают, и никого к себе насильно не тянут. Папа, ты же всегда учил меня не отказываться от того, что я считаю правильными, и самой делать себе нужный мир. Так теперь последуй сам своему совету.

— Сандра, ты действительно в безопасности?

— Да. Тут всё тихо, а то, что в офисы миссии звонят и шлют письма, можно игнорировать.

Она сказала горько:

— Я ни в чём не виновата, папа. Правда не виновата. Я не знаю, почему началась эта травля. Набежало неизвестно откуда стадо психов и устроили вакханалию. Наши программисты ищут источник, но пока результатов мало.

— Ничего, дочь, держись. А за нас не бойся. Мы завтра же уедем в Индию, купим матери самое красивое сари и посадим на увешанного побрякушками слона как настоящую магарани.

— Присылайте побольше фотографий.

— Обязательно. И всё будет хорошо, вот увидишь.

— Спасибо, папа.

Сандра убрала телефон и улыбнулась съёмочной группе.

— Эй, народ, что за посиделки? Работаем, у нас эфир скоро. Мы же лучшие и всех взорвём!

 

— 2 —

В офис Сандру вызвали к концу рабочего дня.

— Мне очень жаль, миз Стоун, — сказал Робсон. — Но организация закрывает миссию в Девиансе.

— Из-за этого дурацкого шума, до которого никому, кроме самих шумящих и наших офисных соседей на континенте, нет никакого дела?

— Гендирекция решила, что для проекта по сбору денег для госпиталя тут нет никаких перспектив.

— Мистер Робсон, но это же чушь! Девианс — одна из богатейших стран, здесь пожертвований будет больше, чем где бы то ни было.

— Не я это решаю, миз Стоун. И… Миз Стоун, гендирекция настоятельно рекомендует вам подписать заявление об увольнении по собственному желанию.

— Что?! — не поверила собственным ушам Сандра. — Почему?

— Если вы откажетесь, я буду вынужден уволить вас по сокращению. Но тогда сумма выходного пособия будет в два раза меньше. И в резюме появится не самая приятная строчка. Хороших специалистов не сокращают, так ведь? Но они могут увольняться сами, если работа становится для них мелкой и не интересной.

— Понятно, — кивнула Сандра. — Заявление я подпишу, но вам самому не противно оставаться там, где так легко предают?

— Миз Стоун…

— Заявление давайте, — перебила Сандра.

Робсон положил перед ней листок с текстом. Она быстро прочитала, поставила подпись и вышла из кабинета.

— Бэт, — обратилась Сандра к секретарше, — я так понимаю, расчётный чек мне уже выписан? Давай его сюда.

— Они просто трусливые сволочи, — секретарша дала Сандре чек. — Уроды.

Сандра убрала его в сумочку, пожала плечами. Бэт спросила:

— Что ты будешь делать? В Штаты тебе пока лучше не приезжать.

— Спрошу у местного юриста, как долго я могу здесь остаться с моей визой. И буду искать работу в какой-нибудь гуманитарной миссии в Конго или в Сирии. Там на переизбыток сотрудников не жалуются, а потому на весь этот идиотский скандал им плевать. К тому же там деньги тратить некуда, я смогу посылать почти всю зарплату родителям. А максимум через полгода наша и местная политота придут-таки к консенсусу, и я смогу вернуться в Штаты, не опасаясь преследований религиозных психопатов и ультра-правозащитников типа Виолетты Корелли.

— С такой защитой и врагов не надо! — охотно согласилась Бэт. — Думаю, такие же люди в своё время погубили Тьюринга и Уайльда.

— А ещё сожгли Джордано Бруно и заставили Боттичелли отказаться от живописи.

У Сандры вдруг задрожали губы, она вытерла слёзы.

— Ты что? — подскочила к ней Бэт. — Ты из-за увольнения? Нашла из-за кого реветь! Да плюнь ты на этих уродов. Тебя любая гуманитарная организация с руками оторвёт.

— Родителям угрожали, — сказала Сандра. — Вынудили выставить дом на продажу и уехать. С работы их тоже уволили.

— Вот сволочи! Но ничего, программеры найдут того, кто всё это затеял, и он сядет как террорист.

— Да, — шмыгнула носом Сандра. — Я знаю. Просто немного сдали нервы. Но это ненадолго. Я сильная. Справлюсь. Я ведь Сандра Стоун, Цветок-На-Камне. Меня так просто не сломать. Это только кажется, что цветы хрупкие и беззащитные, а на самом деле они ломают асфальт и гранит.

— Цветок-На-Камне? — недоумённо переспросила Бэт.

— Это ещё с начальной школы. Я всегда была мелкорослой, нескладной и хилой, да и на морду так себе. К тому же ботанка. Поэтому травли от одноклассников мне хватало. Но родители говорили мне не сдаваться и придумать дело, которое объединит со мной большинство тех, кого дразнят. Я придумала делать комикс, родители помогли мне собрать единомышленников в школьный клуб. На следующий год список желающих купить комикс был на две страницы. Мы стали звёздами начальной школы, но нам к тому времени было глубоко наплевать, что думают о нас другие.

Бэт посмотрела на Сандру с восхищением.

— Ты молодец. Ты всегда победишь и будешь звездой. И знаешь, когда откроешь свой гуманитарный фонд или организацию, позвони. Я приду к тебе работать, даже если из сотрудников будет только нас двое.

— Спасибо, — Сандра пожала ей руку, поцеловала в щёку и вышла в коридор здания.

Ни Сандра, ни Бэт не заметили мертвенно-бледного Эрика, который стоял на пороге бухгалтерии и слышал весь разговор.

* * *

Телефон Сандры пиликнул, возвещая об СМС от Эрика. Сандра глянула на экран.

Я не успел сказать вам в офисе. Найден организатор, материалы на него и соучастников отправлены в полицию Девианса, США и Италии. Это Виолетта Корелли.

Сандра ответила «ОК. Спасибо» и продолжила искать в интернете юриста. Выбрала подходящего, договорилась о приёме.

Результаты оказались не так плохи. Сандре не требовалась покидать Девианс в течение двадцати четырёх часов. В её распоряжении было тридцать суток. С квартирой дело обстояло несколько хуже. Арендовала её организация, и Сандра, уволившись, жильё теряла. Но закон давал семьдесят два часа на сборы. Это позволяло не только спокойно и аккуратно упаковать вещи, но и успеть подыскать приличный недорогой мотель либо дешёвую чистенькую квартиру с посуточной оплатой.

«Если за месяц не найду работу, поеду в любую из стран, куда американцев пускают без визы. Жаль, конечно, тратить деньги на лишние разъезды, но лучше это, чем пуля в голову от психопата».

Сандра позвонила в фирму проката автомобилей и перевела аренду машины на себя. Теперь можно и домой.

Эрик сидел в гостиной и вскочил при её появлении. Сандра глянула на его бледный, лихорадочный вид и сказала:

— Неважно выглядите. Вам бы к врачу.

— Он не поможет, — голос Эрика звучал сдавленно, дыхание было тяжёлым. — Я должен искупить свою вину, иначе… — его бросило в дрожь.

— Какую ещё вину? — встревожилась Сандра.

— В том, что случилось с вами и вашей семьёй, виноват я.

Сандра на несколько мгновений остолбенела с открытым от изумления ртом.

— Мистер Эрик, — сказала она, овладев собой, — вы в своём уме? Всё это устроила Виолетта Корелли. Вы к её выходкам вообще никакого отношения не имеете.

— Я понимаю это разумом, миз Сандра. Но у сердца нет мозгов. Оно до краёв наполнено чувством вины, простите мне такую пафосную метафору. И моё сердце всегда было сильнее разума. Если я не пройду через искупление, вина меня просто раздавит.

Выглядел Эрик всё хуже и хуже. «Психосоматика — она у всех психосоматика, — подумала Сандра. — А с ней не шутят».

Вслух сказала:

— И какое искупление вам надо?

Эрик судорожно перевёл дыхание.

— Наказание из ваших рук. И чем жёстче, чем лучше. Самое жёсткое. Я купил всё необходимое.

— Купили?!

Эрик закрыл лицо ладонями, застонал.

— Я ещё и этим вас обременяю! Я отвратителен. Миз Сандра, платница сделает всё, что нужно, вам достаточно просто приказать мне пойти к ней.

«Недостаточно, — поняла Сандра. — Он просто до неё не дойдёт. Только не в таком состоянии».

— Показывайте, что вы купили.

Эрик неверяще посмотрел на Сандру и рухнул на колени у кофейного столика, достал из-под него и положил на столешницу ротанг, четыре пары наручников и кляп.

— Это всё.

Сандра проговорила:

— В вашем досье указано, что уровень мазохичности у вас пять из десяти. А ротанг — это десятка.

— Именно поэтому он и нужен.

Сандра посмотрела на замершего на коленях Эрика, на ротанг, на столик, на котором он лежал. Столик был немного длиннее, шире и гораздо прочнее, чем делаются такие вещи. Если мужчина встанет на него на четвереньки, женщине среднего роста будет удобно его пороть.

«Здесь в квартирах для женщин половина интерьера заточена под сессии».

— Миз Сандра… — тихо, отчаянно проговорил Эрик.

Сандра решилась. Опыт порок у неё был небольшой, но как и куда можно бить, она знала. Остальное подсказало порно, которое Сандра, как и все новички, смотрела и в качестве учебного пособия.

Она шагнула к Эрику, взяла в ладонь его волосы, заставила запрокинуть голову.

— Ты поступил очень плохо, — сказала Сандра холодно и твёрдо.

— Да, Госпожа, — Эрик расслабился, отдаваясь её руке. — Я виноват. Умоляю сурово наказать меня. Позвольте мне искупить вину!

Сандра толкнула его на пол.

— Раздевайся.

Эрик торопливо стал снимать одежду. Сандра ступнёй прижала его голову к полу.

— Не разбрасывай вещи, дрянь! Складывай всё аккуратно.

— Да, Госпожа. Простите меня.

Сандра убрала ногу.

— Продолжай.

Эрик снимал и складывал одежду на кресло. Сандра тихо перевела дыхание. «Вроде бы всё делаю как надо».

Обнажённый и коленопреклонённый Эрик замер перед ней.

— Я готов искупить свою вину, Госпожа.

— Переложи все орудия кары на диван, а сам встань на столик на четвереньки.

— Да, Госпожа.

Эрик торопливо выполнил приказ.

Сандра подошла, встала позади него. «Нет, если уровень боли будет вдвое выше нормативного, то нужно сначала зафиксировать».

— Запястья к щиколоткам, — приказала Сандра.

Эрик склонился лицом к столешнице, отвёл руки назад.

Сандра шлепком заставила Эрика повыше поднять ягодицы и переложила его руки так, чтобы кисти оказались между ступней, а затем надела наручники, приковывая левое запястье к левой щиколотке. Эрик едва слышно вздохнул. Сандра приковала правое запястье к правой щиколотке, а затем ещё одной парой наручников скрепила цепочки оков между собой.

Теперь надо было приступать к порке.

«Ну и как это делать? Ротанг — орудие травматичное, слишком сильный удар оставит шрам. И зачем я только выбрала позу, где кожа натянута сильнее всего, и потому более уязвима перед рассечками? Да затем, в этой позе самая сильная боль, а Эрик просил максимально жёсткого воздействия».

Сандра взяла ротанг, покачала его в руке, примериваясь, и хлестнула диванную подушку, чтобы хотя бы приблизительно определить силу удара.

«Это слишком».

Сандра хлестнула другую подушку. Теперь было слабо, подушка даже не примялась. Удар по третьей подушке вроде бы получился таким, как Сандра видела в реалити-ролике.

Эрик во время этой тренировки вздрагивал, вздыхал испуганно, но молчал.

Сандра шагнула к нему.

«И сколько ударов надо? Теоретически, обычное количество пятьдесят, но в такой позе этого много. К тому же Эрик не мазохист в полном смысле слова. Двадцать пять. Этого будет как раз. И не забыть, что боль от ротанга многоступенчатая, между ударами надо делать паузу в три секунды, чтобы наказываемый или мазохист прочувствовал всю гамму ощущений».

Начинать было страшно. «Чем дольше тяну, тем хуже будет. Ещё немного, и я вообще не решусь это сделать».

Сандра шлёпнула Эрика ротангом по ягодицам. Удар оказался для него неожиданным, Эрик испуганно и болезненно вскрикнул. А после сказал:

— Спасибо, Госпожа. Я готов принимать наказание дальше.

Благодарность была искренней. Эрику действительно становилось легче. И эта подлинность чувств разительно отличалась от тех нескольких манерных игр, в которых Сандра участвовала раньше.

Она ударила Эрика второй раз. «Двадцать один, двадцать два, двадцать три, — отсчитала она протяжённость секунд и ударила снова: — Три. Двадцать один, двадцать два, двадцать три — четыре». Сандра считала секунды, удары. Эрик сдавленно стонал, старался сдерживать вскрики. На ягодицах появлялись белые, немного припухшие полосы, которые быстро розовели. Сандра отметила, что скорость нанесения ударов удобнее считать по изменениям кожи, чем по времени, ведь секунды — усреднённый показатель, а скорость индивидуальной реакции на воздействие варьируется.

На одиннадцатом ударе Сандра окончательно успокоилась и обрела уверенность в себе. И — невероятная вещь! — почувствовала удовольствие от порки. По телу стало разливаться пряное, приятное тепло, Сандра довольно улыбнулась. То, что она делала с Эриком, то, что он хотел получить от неё, было по-настоящему необходимым обоим, а потому правильным и абсолютно естественным.

Двадцать пять ударов закончились.

Сандра убрала ротанг на полку под столик и взяла ключи от наручников. Но покрасневшая, припухшая от ударов попка оказалась слишком соблазнительной, чтобы Сандра могла удержаться от искушения сжать её ладонями. Эрик болезненно вскрикнул, а мгновением спустя забился в оргазме. По венам Сандры прокатилась сладкая волна, на несколько секунд она забыла обо всём, и лишь крепче сжимала горячие мужские ягодицы.

«Невероятно! Теперь я понимаю, почему люди хотят этим жить».

Сандра перевела дыхание и разомкнула оковы Эрика, сняла их и бросила на полку.

Эрик сохранял прежнюю позу.

— Я грязное ничтожное животное, Госпожа… — сказал он с горечью.

— Ты хотел, чтобы тебе стало легче, — ответила Сандра. — И это произошло, так ведь?

Эрик сел и ошеломлённо посмотрел на неё.

— Вы не сердитесь на меня?!

— А надо? — приподняла бровь Сандра. — Лечение помогло, и ты это только что доказал.

Эрик благоговейно посмотрел на Сандру, скользнул со столика к её ногам, стал целовать пальчики.

— Спасибо, Госпожа.

— Убери за собой, и ужинать будем. Давно пора. Я пока переоденусь.

— Как пожелает моя Госпожа.

Эрик принёс из кухни ведро, губку, пульверизатор с полиролью и специальную тряпочку, привёл столик в порядок и пошёл готовить ужин.

Когда Сандра вошла в кухню, он быстро и ловко нарезал овощи для салата.

— А почему ты голый? — удивилась Сандра. — Ой, я же не разрешила тебе одеться. Этот ваш этикет… Иди одевайся, салат я сама доделаю.

В кухню Эрик вернулся в широких тонких хлопковых штанах, одетых явно на голое тело, и в лёгкой футболке без рукавов, стал делать чай.

Ужинать он сел на полу, у ног Сандры. Сначала она хотела сказать ему сеть за стол, но махнула рукой.

— Делай как тебе удобнее.

Эрик поцеловал её щиколотку.

— Вы лучшая Госпожа в мире.

— Вот только давай без лести.

— Это правда, а не лесть, — Эрик смотрел на Сандру очень серьёзно. — В Академии Рабов нас учили принимать любые воздействия так, чтобы они были приятны не только Хозяйкам, но и нам. Однако в серьёзной порке я видел лишь мучение. Она всегда была кошмаром и наказанием. Наставницы говорили, что дверь к этому наслаждению закрыта для меня навсегда. А вы открыли её и позволили мне войти в новый мир.

— Я тут ни при чём. То состояние, в котором ты был…

— Нет, — твёрдо сказал Эрик. — Не имеет значения, что было в начале. Важно только то, что вы из этого сделали. Вы завершили меня. Теперь я настоящий раб, который может доставить Госпоже любое удовольствие и насладиться этим.

Эрик поцеловал ладонь Сандры, прижался к ней лицом. А Сандра смотрела на него с ужасом.

«Эрик теперь не захочет отправляться на аукцион. Он стал психологически зависим от меня целиком и полностью».

Сандра погладила несчастного парня по волосам.

На излечение Эрика от зависимости у неё было только тридцать дней.

* * *

— То, что одна гуманитарная организация отказалась от телемарафона, — говорила директрисе канала Сандра, — не означает, что он не нужен. Есть «Врачи без границ», у которых всегда нехватка денег. Есть грантовые фонды, которые оплачивают обучение талантливых детишек стран третьего мира в США и в Европе. И в тех же третьих странах полно людей, которым нечем оплатить жизненно необходимые операции. Так что был бы телемарафон, а куда направить собранные средства, найдётся.

— Хорошо, — согласилась директриса. — Марафон будет. Но если раньше вы занимались им как сотрудница организации, то теперь вы частное лицо. И нанять вас я не могу, потому что наём иностранцев идёт через Миграционную Палату, в которой надо доказывать, что равноценных специалистов среди граждан Девианса нет.

— Не волнуйтесь, я поработаю как волонтёр. Не хочу бросать хорошее дело, когда оно близко к завершению.

— Договорились.

Сандра попрощалась с директрисой и пошла в павильон. Едва она переступила порог, к ней подошёл темноволосый мужчина лет тридцати пяти, с намечающейся лысиной и небольшим брюшком, и протянул газету с объявлениями о сдаче жилья.

— Как приказывали, Госпожа Сандра.

— Я спросила вас, в какой из городских газет лучше искать объявления о сдаче квартир, — уточнила Сандра. — Газету вы принесли сами, по собственной инициативе.

Сандра вложила в его руку деньги за газету.

— Спасибо, однако не нужно столько хлопот.

— Но вы можете и приказать. Я буду счастлив выполнять ваши повеления. Прикажете подать кофе?

— Нет, спасибо, — отстраняюще сказала Сандра.

— Чай? — продолжал навязывать услуги Дорнан.

— Не нужно. Спасибо, — жёстко и резко ответила Сандра и ушла в уголок потише. Мужчина погрустнел, занялся проверкой освещения.

На рубашке у мужчины был бейджик «Кейн Дорнан, инженер-осветитель» и значок «Собственность муниципалитета Кэтрин-сити».

Иными словами, это был одинокий или, как здесь говорили, бесхозный Низ. И он очень надеялся получить значок с именем хоть какой-то Госпожи.

«Внешность у него приятная, — отметила Сандра. — Эдакий уютный плюшевый медвежонок. Не будь он так настырен и липуч, у него был бы шанс получить чью-нибудь метку. Но бедняге катастрофически не хватает деликатности и такта».

Она занялась газетой. Подходящих объявлений было в изобилии, но, увы и ах, дешёвые квартиры и номера в отелях сдавали только мужчинам.

— И это остров женского правления?! — возмущённо шипела Сандра. — Да такой дискриминации нет даже в Иране!

У её ног сел Кейн Дорнан.

— Кто имел несчастье рассердить Госпожу?

Сандре очень хотелось посоветовать ему заниматься своими делами, но абориген мог дать толковый совет.

— Мистер Дорнан, как снять дешёвое жильё?

— Госпожа не может жить в простых апартаментах. Это противоестественно.

— А если Госпожа безработная?

Дорнан хмыкнул:

— А зачем Госпоже вообще работать, если столько рабов согласны положить подношения к её ногам?

— Странно, что с такими взглядами у мужчин, остров не набит битком проститутками.

Дорнан вздохнул:

— Комиссия не пускает сюда платниц сверх норматива. Но почему обязательно Госпожа должна быть платницей? Даже на этом канале хватает бесхозных рабов с хорошей зарплатой. И любой из них будет счастлив получить вашу метку.

— Ну конечно, содержанка — это не проститутка, — ядовито ответила Сандра. — Кто бы в этом сомневался.

— Мужчина всегда был добытчиком, а женщине принадлежал дом. Любому мужчине нравится, когда его встречают с работы красивая женщина в сексуальном наряде и запах вкусной еды.

— Вы не тот остров выбрали, мистер Дорнан. Вам надо или назваться мазо-Доминантом и поехать в Яньжэнь, или вернуться в Цивильню и поискать женщину патриархальных взглядов. А Госпожи потому и Госпожи, что везде и всегда за себя платят сами.

Сандра встала и пошла к мусорной корзине, выбросила газету.

«Что ж, поеду в Цивильню, — решила Сандра. — Там нет такого дикого сексизма, как в Шактириане. Проблема в том, что уехать я смогу только после завершения телемарафона, а из квартиры выметаться надо за двое суток до него. Придётся выбросить кучу денег в помойное ведро, ночуя в дорогом отеле».

Она достала из сумочки планшетофон и заглянула в организационный план, стала отмечать сделанные этапы.

«Надо уточнить у Эрика, сколько живых операторов понадобится для онлайн-связи. И переработать FAQ, чтобы живая помощь участникам требовалась как можно меньше».

Сандра охнула.

«Эрик! Я о нём совсем забыла. Парню надо постоянную работу искать, а не мотаться со мной по Девиансу. И вообще учиться держаться от меня подальше. Знать бы ещё, как его к этому сподвигнуть…»

А сподвигнуть будет тяжело. Вчера Сандра ответила согласием на робкий намёк Эрика заняться сексом. Сказалось и собственное возбуждение, и уверенность в том, что Эрик, как и все мужчины, получив своё, тут же потеряет к женщине интерес.

Но утро развеяло иллюзии без следа. Эрик попросил разрешения отослать фото Сандры родителям.

Сандра чудовищным усилием воли смогла сохранить внешнее спокойствие.

— Не спеши, — сказала она. — Если через полгода я тебе не надоем, будет смысл говорить и с твоими, и с моими родителями.

Настаивать Эрик не стал, но судя по тому, как светился от счастья, стремился к любому телесному контакту, даже самому мимолётному, переключить его внимание на другую женщину будет нелегко.

Сандра вздохнула и пошла в компьютерный отдел. Личные проблемы отдельно, работа отдельно.

— Покажите мне, как всё будет выглядеть на телефонах и планшетах.

Картинка порадовала, новый FAQ тоже.

— Молодцы, — улыбнулась Сандра. — Ваша команда единственная во всей группе, которая работает так, как надо. С вашей стороны готово всё, поэтому попрошу директора дать вам пару дней выходных или премию.

Эрик ответил счастливой улыбкой.

— Миз Сандра, а у вас тоже будут выходные?

— У меня актёрские истерики, режиссёрская придурь и претензии рекламодателей, они же спонсоры проекта и жертвователи денег. Пока не закончится марафон, об отдыхе и думать нечего.

Она посмотрела на парня.

— Мистер Эрик, мне нужна ваша консультация.

Сандра отвела Эрика на лестницу.

— Прошла уже почти половина срока, отведённого на сборы. А мне никто не хочет сдавать дешёвую квартиру. Сними её на своё имя, а я оплачу половину счёта.

— Миз Сандра, но такие условия не для вас!

— Мистер Эрик, я не шактирианская хрустальная принцесса! В свою первую гуманитарную миссию я поехала в семнадцать. И это был Канзас после урагана. С тех пор я объездила половину мира, и в девяноста процентах случаях жить надо было то в армейской палатке, то в трейлере, то в глинобитной халупе.

— И вы опять поедете туда? — Эрика перспектива мотаться по местам катастроф и глубокой бытовой неустроенности явно не прельщала.

Сандра ответила не без злорадства:

— Во-первых, мне нравится делать что-то по-настоящему полезное. Во-вторых, если не устроюсь в миссию, придётся идти работать мойщицей окон. У меня из образования только школа. А в гуманитарных миссиях платят всё же побольше. Да и зарплату зачастую тратить некуда, так что можно сделать накопления до того, как придёт время идти на скудную пенсию.

— Как нет образования? — не поверил Эрик. — У вас речь университетского преподавателя, вы разбираетесь в искусстве и менеджменте.

— Это называется самообразование. Ты сам заметил, что я люблю учиться.

— Вам нравятся ваши разъезды, миз Сандра? Только честно.

— Сначала очень нравились. А последние года два я устала от них. Но ничего другого делать не умею, а поступать в тридцать лет в университет поздновато. Точнее, возраст для начала учёбы вполне приемлемый и будет таким ещё лет пятнадцать, но очень не хочется из специалиста и руководителя становиться студенткой. Так что придётся дорабатывать в миссиях.

— Но вы по-прежнему рисуете комиксы, — сказал Эрик. — Разве их нельзя издавать?

— Можно. Только, во-первых, платят за это гроши такие, что не проживёшь, а во-вторых, права придётся продать издательству и гнать то продолжение, с той скоростью и в том стиле, какие потребует издатель. А издаваться самой… Прибыль будет ещё меньше, чем от издательства.

— Но ведь есть богатые авторы комиксов! — воскликнул Эрик.

— Есть раскрученные серии комиксов, в которых вкалывают литнегры. Эти серии очень прибыльны, но деньги получают только издатели.

Эрик хотел возразить, но Сандра остановила его жестом.

— Займись лучше поисками квартиры. Вечером надо переехать.

— Хорошо. Вы сможете посмотреть квартиры или дадите мне листок с требованиями?

— Второе. У меня ещё полно работы.

Эрик огорчения постарался не показать, но вид у него был всё равно такой трогательно-несчастный, что Сандра не удержалась, погладила его по щеке.

— После марафона свободного времени будет много. Даже слишком.

Эрик задержал её руку, перецеловал пальцы.

— Что приготовить на ужин?

— Сделай роллы с нежирной рыбой.

— С радостью.

Он поцеловал ладонь Сандры, потёрся о неё лицом, а когда девушка ушла, схватился за телефон, нашёл в контактах парня, с которым рос в одном воспитательном доме.

— Макс, привет! Как жизнь в Цивильне?

— Пока я рядом с Хозяином, мне везде будет хорошо, — ответил абонент. — А ты как? Говорили, что у тебя была какая-то жуткая Госпожа, арбитраж лишил её права владения.

— Госпожа была отличная, просто вмешалась одна континентальная стерва и всё разрушила. Но благодаря этому я попал к такой Хозяйке! Макс, это настоящая Богиня. Тот самый Верх, о каком мечтает каждый Низ.

— Рад за тебя. А звонишь-то зачем?

— Из-за неё и звоню. Макс, ведь твой Хозяин продюсер телесериалов? А ты вроде как у него читчиком сценариев?

— Да, я ищу материал для новых проектов. А что?

— Я скину тебе адрес творческой странички моей Хозяйки. Там чудесные комиксы, особенно те, что для детей.

— Нам очень надо для детей! Хозяин хочет запустить хороший мультсериал, но материала смотрибельного нет. Надо что-то особенное, чтобы поднимало рейтинг канала. И чтобы каналы перекупали это друг у друга.

— Посмотри работы моей Хозяйки. Но учти, ты наткнулся на неё сам, случайно. Эти континентальные уроды отказались печатать её комиксы, и теперь Хозяйке неприятно говорить о публикации и всём таком. Поэтому твой Хозяин должен обратиться к ней так, словно это его инициатива.

— Хозяин у меня не дурак, и с авторами разговаривать умеет. Без обид, Эрик, но они все с прибабахом.

— Но у некоторых прибабах так прекрасен, что любая нормальность в сравнении с ним будет патологией.

Макс рассмеялся, пожелал долгих лет вместе и отключился.

— Да! — вскинул руки в победном жесте Эрик.

* * *

Кейн Дорнан прожёг Эрика Бермана ненавидящим взглядом. «Если бы не этот белокурый сопляк, Сандра была бы моей!»

Директриса взяла Бермана на постоянку и даже сделала начальником. Зачем ей понадобилось это отребье, Дорнан не понимал. Но Берман со своей командой бегал теперь по всем помещениям телеканала и устанавливал какую-то супернавороченную сеть внутренней связи.

А Сандра на канале больше не появится.

И случайно увидеться с ней не получится, Дорнану так и не удалось узнать, где она живёт.

Сандра, Сандра, Сандра… Женщина, у которой никогда не будет «болеть голова». Дорнан видел, как она целовалась с Берманом на лестнице. Такие женщины не лежат в постели бесчувственной колодой, трахать которую ещё хуже, чем резиновую куклу. И это отнюдь не смиренницы, которые покорно ждут, когда мужчина возьмёт на себя инициативу, войдёт в их пассивную киску и раскочегарит. Нет, они сами берут своим лоном член, овладевают им, подавляют волю мужчины и покоряют его, унося к фантастическому, запредельному блаженству.

Таких женщин мало, очень мало. И при каждой из них всегда есть мужик, а ещё с десяток ждёт оказии оттереть его в сторону и самому отдаться обладательнице вожделенной пещерки всем своим естеством.

«Но всё же я не зря добился разрешения жить в Шактириане. Этот остров дал мне то, что нужно».

Дорнану несказанно повезло, спустя всего лишь полгода после переезда в Шактириан он встретил по-настоящему сексуальную женщину, когда она была одинока.

Но мерзавец Берман опередил и первым влез в постель Сандры.

Конечно, он красивее и ему всего двадцать четыре, иными словами Берман моложе Дорнана аж на десять лет, однако это не повод сдаваться. Божественная ступка Сандры заслуживает пестика получше, чем какой-то смазливый длинноволосый щенок.

А потому Берман — человек лишний.

* * *

Квартира, которую снял Эрик, была идеальна для быстрого страстного романа, который неминуемо завершится разрывом: крохотная спальня и такая же гостиная, она же столовая, маленькая кухня и ванная, в которую помещались только душевая кабина, умывальник и унитаз.

Конечно, миллионы людей и это посчитали бы роскошью, но Эрик-то не из тех. Он вырос в частных воспитательных домах, затем учился в самом лучшем университете Шактириана — причём лучшем не только по уровню преподавания, но и бытовым условиям — а после жил у женщины, которая входит в десятку самых богатых людей Девианса.

«Мы скоро расстанемся, — сказала себе Сандра. — Очень скоро. Любовь столь примитивных условий не выдерживает».

Мысль о том, что её родители начинали с ещё худших условий, Сандра отогнала.

Но Эрик словно почувствовал настроение своей Госпожи, сел на коврик у ног Сандры, прикоснулся губами к её щиколотке, затем к колену.

Сандра погладила Эрика по шелковистым, пышным волосам и не смогла удержаться, чтобы не начать играть ими, купать в них пальцы, а Эрик счастливо улыбался и едва не урчал от удовольствия.

«И зачем ты, дура законченная, спросила его про страпон?» — попеняла себе Сандра.

…Эрик такому вопросу обрадовался как ребёнок конфете.

— Вам такое правда нравится? Многие Госпожи не любят страпонацию.

— Зато сорок процентов цивильных пар занимаются ею регулярно, а ещё двадцать пробовали, — хмыкнула Сандра.

— Но отвергли. — Эрик умоляюще смотрел на Сандру: — Я очень этого хочу, но только если вам самой такое нравится, а не из жалости ко мне.

— Я хочу, — твёрдо сказала Сандра и потащила парня в ближайший секс-шоп.

Прогулка по магазину получилась весёлой и заводной — они шутили, смеялись, а когда менеджер отворачивался, целовались. В итоге купили несколько девайсов как для секса, так и для БДСМ-игр, причём не только порки. Последние Сандра взяла помягче и полегче, всё же уровень мазохичности у Эрика невысок.

А после была очень яркая и насыщенная неделя, которая лишь распалила взаимный аппетит.

«Идиотка», — подытожила Сандра и притянула за волосы Эрика, впилась в его рот поцелуем.

Парень охотно ответил, всецело и страстно отдаваясь в её власть.

* * *

То, что Сандра жила в квартире Эрика, оскорбило Дорнана до глубины души.

Он отслеживал перемещения златовласого хлыща с ловкостью настоящего сыщика, резонно рассудив, что тот приведёт его к Сандре.

И Берман привёл.

Теперь Дорнан кипел от ярости. «Жить в моём доме для неё означает быть проституткой, а оказаться в квартире Бермана нормально! Лицемерная дрянь».

Впрочем, с Сандры станется снимать квартиру вскладчину и платить свою половину за продукты. Безработность безработностью, а какие-то сбережения на такой случай у неё должны быть. И качество арендованной Эриком квартиры как раз в них вписывается.

Дорнан снял квартиру в соседнем доме, выбрал её так, чтобы хорошо были видны окна квартиры Эрика. Парень поселил Сандру на одиннадцатом этаже, а если люди живут так высоко, они часто забывают задёрнуть ночные шторы. Дневные, из тюля или шёлка, зачастую не вешают вообще.

А потому Дорнан мог отследить почти всю жизнь своей женщины. Почти своей.

«Ничего, изучу её как следует, и тогда уведу к себе», — думал Дорнан, устанавливая у окон видеокамеры. Оператором в полном смысле слова он не был, но навыки имел неплохие — иначе не смог бы работать осветителем на съёмочных площадках.

Записи лишь распаляли желание поскорее заполучить Сандру в безраздельное владение.

— Какая женщина, Господи, какая женщина! — стонал Дорнан, маструбируя на картинки того, что Сандра проделывала с Берманом. — Неудивительно, что щенок прилип к ней как пластырь. Но это ненадолго, Небом клянусь, что ненадолго. Сандра рождена быть только моей!

* * *

Сандра внесла в квартиру два громоздких и тяжёлых пакета с покупками.

Эрик выскочил из-за компьютера.

— Зачем вы таскаете такое сами? Я тогда для чего?

— Не обижайся, я не привыкла к тому, что помощник есть в ещё и дома, а не только на работе.

Эрик посмотрел на логотип пакетов.

— Магазин для художников? Вы хотите написать картину?

— Не совсем. Неси в гостиную, увидишь, что там.

Когда Эрик принёс пакеты, Сандра стала выкладывать на диван кисти, краски, разнообразные карандаши, лаки, растворители, обезжириватели, упаковки с полимерной глиной, четыре деревянные шкатулки, два деревянных же подноса и разнообразную керамику от белой глазури до терракоты в виде трёх больших блюд и двенадцати кружек.

Эрик озадаченно хлопал глазами.

— Для чего это?

— Займусь росписью. Путешествия обогащают разум, знаешь ли. Я научилась приёмам Центральной и Южной Америки, нескольких африканских регионов, китайским техникам и даже русским. Раз уж выпал целый месяц, а то и больше безделья, то займусь творчеством. Если повезёт, можно будет продать результаты. Я присмотрела несколько сувенирных лавок и арт-салонов, куда всё это можно предложить.

— А почему не продавать через интернет? — заинтересовался Эрик.

— И через него тоже. Но там не особо удобно. Ещё не видела ни одного творческого сайта, который был бы удачно приспособлен под торговлю. Не в смысле платёжных операций, с этим обычно проблем нет, а именно с полноценным и логичным поиском нужного. Даже знаменитый и по сути дела единственный по-настоящему работающий Ебей довольно бестолков. О сайтах для любителей мастерить вообще речи нет, они удобны как зубная боль, вся надежда только на гугл, что он выведет на нужную страницу. А меню и поиск самих сайтов ужасны.

Эрик посмотрел на Сандру с интересом.

— И много таких сайтов?

— Полно.

— А можете показать мне их и объяснить, что нравится и не нравится в каждом?

— Почему нет? — Сандра потянула Эрика к компьютеру.

* * *

Постоянный контракт и хорошая зарплата побудили Эрика задуматься о том, чтобы купить машину. До сих пор ему хватало арендных, но Хозяйка обмолвилась, что любит загородные прогулки, пикники в лесу, в горах или на берегу моря где-нибудь подальше от людей. И того, и другого, и третьего в Шактириане было в изобилии.

А вот снять хороший комбивей для таких прогулок оказалось проблематично. Машин этого типа мало и все старые, поэтому не внушали Эрику доверия. Он не мог рисковать удобством или даже драгоценной жизнью Хозяйки, предлагая ей такой убогий тарантас.

Стало быть, машину надо купить. Эрик несколько дней изучал сайты лучших магазинов Девианса и, наконец, приглядел нужное на Цивиллере-8. Серебристая красавица элегантной формы, на которой приятно показаться в городе, особенно если живёшь в столице Шактириана, где умеют ценить стильность и красоту. Но в то же время с высоким клиренсом, иначе говоря, просветом от земли до днища, который позволял свободно ездить там, где никаких дорог нет и в помине. Машина оказалась устойчивой как блиндаж и вёрткой как угорь, послушной будто собственная рука, с многорежимным полным приводом и ещё кучей достоинств, среди которых были очень экономный расход топлива, спутниковый навигатор и складывающиеся под специальный щиток задние сидения, когда салон превращался в отличную площадку для интимных дел. Одно только чтение характеристик сладко будоражило кровь, Эрик упивался предвкушением того, что скоро станет обладателем такой великолепной игрушки.

Покупку в рассрочку салон предоставлял охотно, Эрика заверили, что все документы, включая страховку, оформят за полчаса. Единственным недостатком были слабые противоугонные устройства, которые ставил салон. Впрочем, в автосервисах как Цивиллера-8, так и Шактириана противоугонки были не лучше.

«Сам поставлю, — решил Эрик. — Надо поискать по автофорумам готовые или свою смастерить».

В остальном ни к машине, ни к салону нареканий не было. Оставалось съездить в Цивиллер-8 и лично проверить машину.

Как не жаль было расставаться с Хозяйкой почти на двое суток, но Эрик отпросился в деловую поездку. Что именно у него были за дела, Сандра не спрашивала, слишком умна была для пустого любопытства.

В итоге Эрик поздним воскресным вечером поставил в гараж дома новенькую машину. А в понедельник утром показал её Госпоже.

— Это же просто чудо! — восторженно охнула Сандра. И принялась с дотошностью опытного путешественника расспрашивать о технических характеристиках, пробовать удобство салона, слушать звук мотора.

Эрик счастливо улыбался.

— Хотите покататься? Я сегодня работаю с обеда, как раз успеем попробовать эту куколку.

— Хочу, — запрыгнула на переднее пассажирское сиденье Сандра. — И ты обязательно дашь мне порулить.

— Непременно, моя Госпожа.

Они выехали на дорогу и направились к стадиону, рядом с которым была платная трасса, подходящая для проверки машин.

А за ними ехал кипящий от злобы и ревности Дорнан.

* * *

Манера компьютерщиков устраивать производственные совещания прямо там, где идея соизволила войти в их цифровые головы, всегда раздражала Дорнана, но когда на канале обосновался Эрик Берман, стала приводить в ярость.

Вот и сейчас засранцы в количестве аж трёх штук во главе со всё тем же Берманом стояли прямо посреди коридора между павильонами и вдохновенно чесали языками.

— Для такого сайта нужна очень хорошая защита личных данных, — сказала чернокожая красотка Моника Фишер. Тотальный Фемдом тотальным Фемдомом, но на успешном предприятии главенство определяется не половой принадлежностью, а уровнем профессионализма. Поэтому Фишер спокойно относилась к тому, что работает под началом Бермана.

— Я и есть специалист по защите, — ответил Берман. — Зато вы, Госпожа Моника, одинаково быстро и качественно как делаете всякие мелкие фичи для готового сайта, так и жените с ним фичи купленные.

Третий компьютерщик, Тед Корецки, среднего роста, полноватый, рыжеволосый, на шее короткая золотая цепочка с медальончиком-биркой какой-то Госпожи. Такое украшение называлось «постоянный ошейник» и носить его имели право только те, кого Хозяйка брала в пожизненное пользование. Практически это был знак брачных уз, потому что надеть или снять постоянный ошейник можно было только с разрешения арбитража, который ничем не лучше суда по гражданским делам в Цивильне и всегда — хоть в Шактириане, хоть в Яньжэне — руководствуется принципами гендерного равенства и запрета на любое несогласованное воздействие на партнёра. Господа обоего пола имели право заводить сколь угодно большой гарем из ошейниковых рабов или рабынь, но только после того, как в арбитраже убедятся, что рабы действительно на это согласны и ладят друг с другом. Снятию ошейника арбитраж не препятствовал никогда, вопрос был только в том, будет ли одна из сторон платить компенсацию и не попадёт ли в списки неприкасаемых рабов или отрешённых от владения Господ. Поэтому надевать постоянный ошейник Верхние не спешили, это был очень серьёзный шаг. А сессионный, за который рабов таскают в спальне или обозначают, что на сегодня этот раб выбран из нескольких других, или выгуливают его на улице, был просто ещё одной секс-игрушкой и не значил ровным счётом ничего. Если был постоянный ошейник, то сессионный надевали вместе с ним.

Поэтому неудивительно, что рабы и рабыни, включая Корецки, горделиво выставляли постоянный ошейник напоказ даже в Цивильне.

«И как можно было выбрать в супруги такого ушлёпка?» — недоумевал Дорнан, глядя на Корецки.

А Корецки тем временем говорил:

— Без специалиста по интернет-раскрутке проекту не обойтись. И движок сайта мы втроём не потянем. Слишком много работы.

— У меня есть три друга с Цивильни, — сказал Эрик. — Они согласны на участие. А дизайн сделает моя Хозяйка, она сама захотела помочь.

— А твои друзья не слиняют посреди работы? — поинтересовалась Фишер.

— Они люди надёжные, не должны. Но я не собираюсь класть все яйца в одну корзину, поэтому нашёл тех, кто заменит любого участника, включая вас двоих. Долю в проекте получит тот, кто дойдёт до финала. Это будет оговорено в контракте. Вытеснять кого-то, чтобы заполучить его огород, я не дам возможности никому, потому что каждый выполняет только свою работу, а если этот человек уйдёт, то на его место и за его долей придёт новый специалист.

— Разумно, — кивнула Фишер. — Я согласна на подписание.

— Я тоже, — сказал Корецки. — Но проекту нужен юрист по авторскому праву. И как-то надо решить вопрос с отчётом о совершаемых на нём сделках перед налоговой.

Берман усмехнулся:

— Это наименьшие проблемы. Налог с каждой сделки будет идти в местную и федеральную казну автоматически, а участники получать справки об этом. Я сделаю опционал по типу того, что был в головной фирме моей бывшей Хозяйки. Но доработаю его, будет удобнее. Юристы проект на экспертизу уже получили, через неделю пришлют заключение и рекомендации. А когда сайт раскрутим, заключим постоянный контракт с солидной юрфирмой.

— Мне нравится, — сказала Фишер. — У тебя уже есть хоть какие-то кости проекта?

— Есть. Сегодня в девятнадцать всей командой встретимся в скайпе, всё обсудим.

— Лады, — ответила Фишер.

— Буду, — кивнул Корецки. — А сейчас что делаем? Тестируем защиту комнаты для переговоров?

— Да, — сказал Эрик. — Мне не нравится второй уровень, там явно надо всё переделывать.

Компьютерщики ушли. Дорнан вернулся в павильон, стал командовать установкой освещения.

Телеведущая и менеджер обсуждали Бермана.

«Деваться некуда от этого сивого гадёныша!» — мысленно простонал Дорнан.

— У него такая машина! — сладострастно простонала менеджер. — Не будь Берман меченым, я взяла бы его себе.

— Машина просто мечта, — согласилась телеведущая. — Но не слишком ли дорогая для того, кто снимает квартиру эконом-класса?

— Берман говорил, что его Хозяйка любит провести пару дней на природе подальше от кемпингов.

— Тогда без хорошего комбивея не обойтись, — кивнула телеведущая.

Женщины стали обсуждать перспективы нового ток-шоу, а Дорнан замер, озарённый мыслью.

«В рабочие дни Берман ездит на машине только сам. А такая дорогая игрушка не может не вызывать зависти. Никто не удивится, если вдруг в машине что-то внезапно испортится, и она разобьётся вместе с владельцем».

С трудом дождавшись окончания рабочего дня, Дорнан, минуя все пивные погребки, где был завсегдатаем, поехал домой и сразу же сел за компьютер, установил программу для анонимного сёрфинга по запрещённым сайтам.

«Хорошая вещь интернет. Здесь можно найти всё — и как испортить управление одной из самых надёжных автомашин в мире, и как сделать взрывчатку, которая не только гарантированно доделает то, с чем может не справиться авария, но и не оставит следов».

* * *

Утомлённый жаркой интимной страстью Эрик крепко спал, а Сандра стояла на балконе, смотрела на тропическую ночь и пыталась разобраться в себе.

Она привыкла к климату архипелага, который был не похож на всё, что Сандра видела раньше. Организм вжился в него и даже стал находить преимущества по сравнению с другими регионами. И Сандре нравилась немного сумасшедшая, но очень удобная и безопасная жизнь Шактириана. Здесь можно было расслабиться, вернуть ту беззаботность и лёгкость, которая всегда нравилась Сандре. А ещё ей было очень хорошо с Эриком. По-настоящему хорошо, как не было ещё ни с одним из немалого числа любовников.

Эрик идеально вписался в её жизнь. Их вкусы совпадали практически во всём — кулинарии, фильмах, музыке, книгах, взглядах на политику, мораль и социум… И они отлично совпадали в сексе. Всё, что Сандра предлагала попробовать Эрику, всё, что он просил попробовать её, нравилось обоим.

Сандра испытывала чувство гордости, когда Эрик выходил на улицу с её меткой. Этот великолепный, умный, страстный, сильный и нежный мужчина принадлежал только ей и радовался этому. Он даже согласился на пояс верности, сказал, что это будет великолепно — так абсолютно принадлежать Госпоже.

Их роман был идеален. И катастрофически неправилен. Дело даже не в том, что Сандра старше Эрика на шесть лет. В наше время это давно стало обыденностью, в Штатах немало пар и с бо льшим разрывом в возрасте, а в Шактириане мужчины вообще чувствовали себя комфортнее с женщинами постарше их. Разница в зарплате тоже не препятствие, шлюхой женщину делает не то, что сожитель или муж оплачивает большинство расходов, а неготовность в любую секунду начать обеспечивать себя самостоятельно и отсутствие желания самой решать все свои проблемы. Сандра к самообеспечению была готова. В сети она нашла работу консультанта в туристическом агентстве, два арт-салона и три человека на Ебее купили её росписи. Деньги не ахти какие, но жить на это можно отнюдь не впроголодь, причём в любой точке мира. Сандра никогда раньше не ждала, чтобы с её проблемами справлялся кто-то другой, не стала делать этого и сейчас.

Потому и стояла одна на балконе, пытаясь в ночной тиши найти разгадку того ребуса, в который превратилась её жизнь.

«Я влюбилась в Эрика, — признала Сандра. И добавила: — Но это не основание портить ему жизнь. У него началась отличная карьера, появилась должность с высокой зарплатой и необременительным графиком, что позволяет начать свой бизнес. И зачатки этого бизнеса уже есть. А я через неделю уезжаю из Девианса. Конечно, мне наверняка дадут туристическую визу ещё на месяц, но это не решение. Турист может въехать в Девианс только один раз в году. Так что через семь суток или через тридцать семь, но я отсюда уеду. Или меня депортируют без права на возвращение. А если Эрик поедет со мной, то поломает всё, чего достиг».

Беда была в том, что Сандра не сможет убедительно сказать «Наши отношения себя исчерпали, надо расстаться». Дело вовсе не в том, что это принесёт боль — Сандра сильная, справится. Да и Эрик не слабее. Проблема заключалась в невероятной чувствительности Эрика ко всем настроениям Сандры. «Я просто-напросто не смогу его обмануть. Он сразу увидит ложь».

Сандра потёрла лицо ладонями. «Всё, хватит сопли жевать! Если я влезла в жизнь парня и замкнула её на себя, то мне и устраивать её так, чтобы Эрик ничего не потерял в деньгах, мотаясь за мной по миру. Надо найти ему работу по удалёнке с такой же зарплатой и графиком».

Сандра вернулась в гостиную, взяла планшетофон, стала просматривать контакты. Один из плюсов многолетней работы в гуманитарной организации был в том, что знакомств у Сандры накопилось огромное количество, среди них имелись и руководители интернет-банков, трансфертных систем и тому подобных сетевых заведений. И всем им нужен тот, кто сумеет сделать хорошую программную защиту их предприятий.

Учитывая разницу в часовых поясах, время для разговора с одним из них было самое подходящее.

Но позвонить Сандра не успела. Подошёл Эрик, сел у её ног, посмотрел встревоженно.

— Что-то случилось, Звёздочка?

Эрик стал так называть Сандру после того, как услышал по радио старую, но вечно популярную детскую песенку «Сверкай, сверкай, маленькая звёздочка».

Сандра погладила его по лицу.

— Всё в порядке. Обычные дела. Это у нас ночь. А кое-где разгар рабочего дня. Ты-то чего соскочил?

— Я начинаю мёрзнуть, когда вы уходите из кровати. Постельной грелкой должен быть я, но согреваете вы, Госпожа.

Сандра стала играть его волосами.

— Иди ложись. Я сейчас закончу одну срочную мелочь и вернусь.

Эрик хитро улыбнулся, потёрся лицом о её колени.

— Если мы оба не спим, можно использовать мой язык для того, чтобы подсластить грядущие сны.

— Обязательно, — ответила Сандра. — Иди и жди меня.

Эрик поцеловал её колено и ушёл. А Сандра позвонила владельцу трансфертной фирмы.

* * *

Марк поглаживал свежеполученную цепочку с биркой Хозяина и говорил коллеге, хорошенькой рыжеволосой девушке лет двадцати двух:

— Разумеется, юридически моё вечное рабство не значит вообще ничего. Как и ничего не значит рабство на час тех, кто предпочитает или вынужден иметь дело с одноразовыми партнёрами. Даже на Основнухе Низ имеет полное право не обращаться в арбитраж, а в любую секунду просто снять постоянный ошейник, швырнуть его в мусорку или под ноги, или даже в морду Верха, если он заслужил такое, и уехать в Цивильню. Любой вариант нашего рабства это только игра. Но секс, и тем более серьёзные отношения без такой игры никому из нас не нужны, а потому чувства, которые мы все — и Господа, и рабы — вкладываем в любой и каждый сеанс этой игры настоящие. Поэтому для нас с Даниэлом связь не просто любовников и сожителей, а именно Господина и раба, — Марк прикоснулся к цепочке, — очень важна. И то, что Хозяин дал мне постоянный ошейник, равнозначно обручальному кольцу для цивилов.

— А в мэрию вы пойдёте? После помолвки обязательно должна быть свадьба.

Марк пожал плечами:

— Хозяин только за, но я не хочу всей бумажной волокиты с регистрацией брака. У меня аллергия на бюрократию! Нам и так хорошо, уже почти два года живём вместе.

— В общем да, — согласилась девушка. — В Израиле закон тоже приравнивает сожительство к браку, только по ходу быта надо много лишних бумажек подписывать. Например, для посещений в больнице, для совместных кредитов и страховок и тому подобных дел.

— Хм… Об этом я не подумал.

— А ты подумай, — посоветовала девушка. — Если пока ничего из этого не понадобилось, то в будущем понадобится обязательно. Ладно у нас геи формально не могут пожениться, поэтому подписывают пачку бумажек о сожительстве. Но у вас-то можно только одну подписать, и на всю оставшуюся жизнь никакой бюрократии. Так что послушай Хозяина, он дело говорит.

Марк озадаченно похлопал глазами. При всей его нелюбви к формализму, он не мог не признать, что юридическая регистрация постоянства отношений существенно упростит жизнь.

Но решиться на визит в мэрию всё равно было трудновато.

— Ты нашла ещё детские сценарии? — спросил он девушку.

— Есть два неплохих, но до уровня того комикса, который ты показывал, они не дотягивают. Наш канал готов вложиться в экранизацию. Возможно, подтянут австрийских партнёров. Бюджет мультсериала можно сделать побольше.

— Одного сериала мало, — качнул головой Марк. — Хозяин говорит, что канал теряет много очков из-за низкого внимания к детской аудитории.

Девушка подумала.

— А как насчёт сериала для подростков? Тут есть очень вкусный материал.

— Давай, гляну. Если и правда неплох, покажу Хозяину. А ты пока напиши от имени канала письмо Сандре Стоун. В дирекции сказали предлагать контракт А-2, если будет сильно торговаться, то повысить до А-3, но не больше.

— Хорошо. Посмотри пока сценарий. Он у тебя во внутренней почте.

Марк кивнул и сел за свой компьютер.

* * *

Печать туристической визы в шактирианском филиале Миграционной Палаты в паспорт Сандры поставили за десять минут.

Мать Сандры нашла в Индии работу, а отец затеял бизнес.

На этом хорошие новости закончились.

Ни один из знакомых Сандры не хотел брать Эрика на работу. А это означало, что хорошей карьере парня конец. Пусть он сам нисколько своим местом на телеканале не дорожит, но Сандре следует быть предусмотрительной за двоих.

А это возвращало всё к тому, что им нужно расстаться. Сандра на мгновение закрыла глаза. Как же это будет больно!

Но иначе нельзя. Любовь приходит и уходит, и каждая новая лучше предыдущей, а одеваться надо каждый день, кушать вообще три раза в день, платить за жильё каждый месяц. Поэтому сначала работа, и лишь после неё всё остальное. Это же закон биологии — сначала найти кормовую территорию, и только тогда собирать свою стаю или искать пару и размножаться.

Однако сердце не хотело внимать голосу разума, плакало и возмущалось. Сандра сцепила зубы и мысленно велела ему заткнуться. «Я сумею, я справлюсь. Всегда и со всем справлялась, справлюсь и сейчас».

Пропиликал планшетофон, возвещая о новом письме в электронной почте.

Полученное послание Сандра перечитала два раза — в первый не поверила собственным глазам, решила, что померещилось от нервного напряжения.

А когда осознала реальность произошедшего, позвонила адвокату и настояла на немедленной встрече, доплатив за срочность.

…Адвокат, импозантный мужчина пятидесяти с небольшим лет, внимательно изучил документ.

— Вы должны торговаться. Гонорар за экранизацию можно повысить. Не скажу, что намного, но можно. И я поменяю несколько пунктов договора, это защитит ваши права. С деньгами можете уступить и, если они упрутся, взять предложенную ими сумму, но на изменённых пунктах договора настаивайте намертво.

— Спасибо. Но меня интересует не только это. Могу ли я получить рабочую визу на всё время работы канала над сериалом? Вроде бы у меня есть право на авторский надзор?

— Шансы есть, — проговорил адвокат. — Правда, в век интернета надзор может быть и по удалёнке. Но, поскольку вы уже живёте в Шактириане, Миграционная Палата вряд ли будет акцентировать на этом внимание. Но с вас возьмут обязательство не устраиваться ни на какую другую работу.

— А это не помешает мне заключать договоры с издательствами или другими телеканалами Девианса и продавать в арт-салонах и в интернете свои художественные изделия?

— Ни в коем случае. Это войдёт в деятельность, под которую вам будет дана виза, — ответил адвокат и внимательно посмотрел на Сандру: — Миз Стоун, если вы хотите остаться в Девиансе, вам проще всего выйти замуж. Супруга гражданина Девианса автоматом получает бессрочную визу, а через пять лет брака у неё самой будет гражданство. Миз Стоун, такая девушка как вы и в Цивильне будет окружена толпой поклонников, а в Шактириане тем более не составит труда найти того, кто захочет носить ваш ошейник.

— Спасибо за совет, но с походом в мэрию и ошейником я подожду до тех пор, пока не буду твёрдо уверена, что эти отношения действительно на всю жизнь. Поэтому мне нужна виза только через работу, а не через брак.

— Понимаю, — кивнул адвокат. — И, как защитник ваших интересов, одобряю. Расторжение надоевшего рабочего контракта несоизмеримо проще, чем брачного, и не имеет негативных последствий.

Он прикоснулся к бирке на нашейной цепочке, которая была надета поверх галстука.

— До жены у меня было семь Хозяек. С метками, понятное дело. Но даже тогда каждый разрыв приносил боль и мне, и Госпоже. Но мы с женой смогли найти друг друга. И вот уже пятнадцать лет счастливы. Поэтому я и чисто по-человечески поддерживаю ваше решение.

Сандра кивнула.

— Спасибо.

Адвокат улыбнулся.

— Когда подпишете контракт, миз Стоун, принесите мне нотариальную копию. После заполните миграционную анкету, заявку на визу, и я пойду со всем этим в Палату.

— Хорошо.

Сандра попрощалась с адвокатом и поехала домой.

Такую новость надо было отметить, и она завернула в магазин, чтобы купить лакомства и свечи для праздничного ужина.

* * *

Одно из преимуществ работы в СМИ, это возможность быть в курсе тех событий, которые из-за своей незначительности для общества не попадут в новостной блок газет и телевыпусков.

Берман отпросился на два дня с работы и поехал в Гринвел, городок рядом со столицей Девианса, по делам.

А Дорнан каждый час проверял на компьютерах новостного отдела сводки по всем автокатастрофам на мостах и сухопутных трассах, которые вели туда из Кэтрин-сити. Он ждал сообщения об одной конкретной аварии. Той единственной, которая позволит стать утешителем Сандры, её поддержкой и опорой.

И дождался. Водитель автомобиля с нужным номером не справился с управлением на крутом вираже горной дороги. Машина проломила ограду и рухнула на дно маленького, но фатального для таких аварий ущелья. Бензобак, разумеется, взорвался, не оставив водителю и тени шансов на спасение.

«Полиция не будет особо копать, — довольно улыбнулся Дорнан. — Да и нечего там копать, всё разбилось и сгорело. Поэтому ни поломку в управлении, ни следы взрывчатки они не найдут».

Он ещё раз перечитал сообщение, наслаждаясь удовлетворением от хорошо исполненного замысла.

В верхнем правом углу поста мигнуло оповещение, что к данной новости поступили новые подробности.

Дорнан нажал кнопку.

В салоне обнаружены два тела. Одно, по всей вероятности, принадлежит владельцу автомашины Эрику Берману, а второе — его сожительнице, гражданке США Сандре Стоун.

Дорнан на несколько секунд потерял способность дышать. «Какого чёрта Сандра делала в этой машине? Что ей понадобилось в Гринвеле?! Она должна была сидеть дома и расписывать свои черепки!»

Дорнан встал из-за компьютера и пошёл по коридорам канала, сам не зная, чего ищет и куда направляется.

«Это не может быть правдой! Сандра не могла умереть!»

Но Сандры больше не было. Она разбилась и сгорела в машине её ничтожного любовника.

Судьба снова подсунула Дорнану жирный кукиш.

 

— 3 —

— У этой бабы вообще есть нервы? — возмущался молодой полицейский. — Ей говорят, что было покушение, а она спокойна как бетонный причал.

— А ты ждал, что после тринадцати лет в гуманитарных миссиях она истерики будет устраивать? — фыркнул сержант. — Там самим надо постоянно чьи-то истерики успокаивать, поэтому слабонервные на такой работе не задерживаются. Как и трусливые. В зонах стихийных бедствий всегда полно мародёров, которые без колебаний убьют того, кто застанет их за обиранием трупов. А в районах, где есть угроза голода, убивают за пачку сигарет или упаковку аспирина, потому что их можно выменять на еду.

Полицейский через стеклянную стену глянул на Сандру Стоун, которая давала показания инспектору. Через два стола от них допрашивали Эрика Бермана.

— …Нет, — говорил Берман, — миз Стоун уехала в Цивиллер-1 одна на попутной машине. У неё была очень важная деловая встреча, миз Стоун не могла ждать, пока приедет дорожный патруль. Я проводил её до попутки и вернулся в кафе, глупо торчать под солнцепёком на стоянке. Патруль приехал минут через пять, я показал в телефоне сканы документов о покупке, страховке, регистрации и фотографию самой машины. Как и скан паспорта миз Стоун, она сказала, что даст показания как свидетель.

— Вы что, носите в телефоне копии всех документов, с которыми имеете дело? — удивился инспектор, полнеющий, одутловатый брюнет лет тридцати пяти.

— С недавних пор да, — ответил Берман. — Разумеется, я не копирую то, что относится к производственной тайне — и на телеканале, и в своём бизнесе. А всё остальное в телефоне. Как оказалось, это очень удобно.

Инспектор глянул на Стоун.

Берман кивнул.

— Миз Стоун рассказывала, что делает так ещё со старшей школы, когда вступила в молодёжную волонтёрскую организацию. Всё хранила в PDA-устройстве, которое можно было везде носить с собой, как носят мобилку. А это имеет отношение к угону моей машины?

— Миз Стоун — очень деловая женщина, — сказал инспектор. — Предусмотрительная, рациональная и весьма изобретательная. А главное, не боится рисковать по-крупному. И чрезвычайно опытна в этом.

— Возможно, — в голосе Эрика появилась жёсткость. — Но какое отношение это имеет к угону?

— Вы получите немалую сумму за аварию. Причём не в рассрочку, а сразу.

— Если вы намерены обвинить меня в мошенничестве со страховкой, которое привело к гибели двух человек, то я буду обсуждать такую чушь только в присутствии своего адвоката.

Инспектор усмехнулся.

— Ты-то этого не делал. Во всяком случае, сам. Пороху у тебя не хватит. Зато вот баба твоя могла такое затеять запросто. А ты пошёл за ней как баран на верёвке, ты же любишь, чтобы тебя бабы за шкирняк таскали. Вот она и потащила.

Берман взял телефон и вызвал ожидающий наготове контакт.

— Миз Танояма, ваша помощь всё же понадобилась. — После короткой паузы сказал «Спасибо» и посмотрел на инспектора.

Тот ядовито осклабился:

— Только и годишься, что бабам под юбку прятаться.

Берман проговорил спокойно:

— Не будь ты полицейским, я отвозил бы тебя мордой по столу. Но сидеть в тюрьме из-за такого позора правоохранения, как ты, я не хочу. Тебя надо бить только статьями уголовного кодекса, а в этом юрист разбирается лучше.

— Я «позор»? — вскочил инспектор. Но сдержался, сел на место. — Сейчас я устрою тебе позор… — Он вызвал дежурный патруль. — Увести задержанного. И вот ту дамочку тоже, — показал на Сандру Стоун. — Это они сами угонщиков наняли, а машину взорвали. Барышня в организаторах, а этот, — в голосе инспектора прозвучало отвращение, — исполнитель.

Один из патрульных подошёл к Стоун, но несколько мгновений спустя отступил в сторону, а к инспектору подбежал его коллега, который допрашивал Сандру.

— Перкенс, ты охренел?! — рявкнул подбежавший. — Какое задержание? Хочешь, чтобы сначала адвокаты обвинили нас всех в дискриминации и по стенкам размазали, а после агенты из бюро внутренних расследований понабежали?

— Ну конечно, — зашипел злобно Перкенс, — что этим ещё остаётся, кроме как за адвокатов по защите прав уродов прятаться? Но я докажу…

— Сначала докажи, — спокойно ответил инспектор. — А сейчас иди остынь. Келлер, подмени его.

Перкенс вышел из зала, бормоча ругательства. Остальные инспекторы старательно делали вид, что ничего не произошло.

* * *

Адвокатесса Танояма — маленькая, элегантная, подвижная — сидела в комнате для важных допросов и внимательно слушала инспектора Келлера, молодого светловолосого парня лет двадцати восьми. Сандра и Эрик сидели на соседних стульях. Танояма, дослушав, кивнула:

— Согласна, версия акции одного из тех фанатиков, которые угрожали моей клиентке, вероятна. Но эта публика любит общественное внимание, а тут планировалась тихая авария. Взрывчатки-то совсем мало, только чтобы бензобаки поджечь. И сделана она очень дилетантски, а все эти борцы за чистоту человечества свои мероприятия готовят намного серьёзнее. К тому же если и взрывать грешницу, то в Нью-Йорке, а не в затерянных посреди Тихого Океана островках. Девяносто процентов американцев плевать хотели на то, что происходит за пределами Штатов. Сообщение, которым для фанатиков должна была стать смерть нарушительницы норм их морали, не дойдёт до тех, кого они хотят заставить по этим нормам жить.

— У вас есть своя версия? — заинтересовался Келлер.

— Я достаточно много защищала интересы женщин по делам об изнасиловании на свидании и по сексуальным домогательствам. Так вот на сайтах знакомств любой направленности обязательно есть статьи о правилах безопасности для женщин. И среди них такое: ни в коем случае не продолжать общение с навязчивым мужчиной или с таким, кто сразу же начинает что-то советовать, требовать, критиковать. А сами женщины, и среди них бывают не только цивилки, но и Доминантки, и рабыни, в своих дневниках на сайтах знакомств нередко возмущаются тем, что периодически к ним в личные сообщения пишут мужчины, которые, не поздоровавшись и не спросив согласия дамы на знакомство, сразу предъявляют ей инструкцию того, как она должна их удовлетворить. Типа «Я возьму тебя сначала по-собачьи, а после по-миссионерски», «Госпожа, вы должны быть в кожаном бикини и с плёткой-семихвосткой», «К ноге, сучка, и слушай приказ» и тому подобное в зависимости от постельных предпочтений написавшего.

— Быть не может! — не поверил Эрик. — Какой нормальный человек так будет себя вести? Не только шактирианка или цивилка, но и яньжэньская бесхозная рабыня за такую попытку заговорить с ней засветит Господину в табло, а в арбитраже скажут, что правильно сделала, и оштрафуют Господина, чтобы неповадно было так к другим бесхозным подходить.

— Ключевое слово «нормальный», — улыбнулась Танояма. — А тут явная патология. Эти люди уверены, что если женщина показывает готовность к знакомству с мужчиной для интимных отношений, пусть даже брачных, то она обязана обслуживать их сексуальные капризы и не имеет права отказаться. Авторов таких сообщений адресатки банят, но те неадекваты, что поумнее, знакомятся нормально, но на первом-втором свидании начинают предъявлять претензии, и если дама их отвергает, то прибегают к насилию. В лучшем случае это оскорбление, в худшем — изнасилование с убийством. А теперь, миз Стоун, вспоминайте всех навязчивых или излишне требовательных поклонников, которых вы отвадили.

— Среди них не было таких, кто может приехать в архипелаг, — ответила Сандра. — До Девианса я была в составе миссии, которая отработала три месяца в такой дыре в центральной части Австралии, где у мужчин вообще смутное представление об авиаперелётах. Да и не приставали они ко мне, не до того было. А для тех мужчин, которые знали как покупать билет, я тем более была существом бесполым, предназначенным исключительно для делового общения. В Девиансе то же самое — я работала, и работала много. Мне не то что флиртовать было некогда, я вообще не успевала заметить какого пола человек, с которым вместе решаю очередную проблему. До Австралии я была в Нью-Йорке, но три месяца ни один насильник ждать не станет, потому что кругом ходят толпы новых жертв.

— Но мистера Бермана вы заметили, — возразил Келлер.

— Это совсем другое, — покачала головой Сандра. — Наше знакомство состоялось при крайне необычных обстоятельствах, и если оно и послужило бы причиной мести, то это был бы кто-то из натравленных Виолеттой Корелли фанатиков. А они, как верно сказала миз Танояма, убивают иначе.

— Неужели у вас совсем не было ухажёров? — не поверил Келлер.

— Не было. Специфика Шактириана такова, что там все одинокие мужчины стараются услужить женщине, но сама женщина для них ничего не значит. Важен только сам процесс прислуживания. Они не отличат меня от любой другой дамы.

Келлер немного подумал:

— А был ли среди них кто-то, выделявшийся особой услужливостью?

— «Липучка Дорнан», — сказал Эрик. — Я даже не знаю, кто это, на канале работает сотни четыре народа, но пару раз слышал, как женщины говорили, что он надоедливый и от него лучше держаться подальше, если не хочешь прослыть скандалисткой и истеричкой, которая срывается на рабов. Инспектор Келлер, надо знать специфику Шактириана, чтобы оценить всю меру навязчивости этого человека. В переводе на цивильные отношения это означало бы, что он пытается незаметно для свидетелей и камер наблюдения облапать каждую проходящую мимо него женщину.

— Я не шактирианка, — сказала Сандра, — и на тамошний этикет не заморочена, да и репутацией не особо дорожу, поэтому и послать могу кого угодно, и в морду дать без предупреждения. Бесхозные как будто это чувствовали, и ко мне не подкатывали. Всё всегда было строго по-деловому. Что касается Дорнана, то он действительно слишком навязчив. И делает всё так, что конфликт вынуждена была бы начинать женщина. Поэтому от него проще уйти, чем объяснить, что он не прав. Не знаю, как с другими, а за мной он хвостом не таскался и вообще общество своё предлагал редко, иначе я давно послала бы его громко и конкретно.

— И вы оба оказались бы в отделе кадров, — сказал Эрик. — А там очень не любят харассмент. Но особенно его не любят в арбитраже.

Сандра задумчиво поглаживала шею кончиками пальцев. Келлер отвернулся, потому что от этого совершенно обыденного и банального жеста у него вдруг началось шевеление в штанах. «Она ведьма в лучшем смысле слова, — подумал Келлер. — Или суккуб. Но самое страшное, что Стоун своих чар не замечает».

— Нет, — отрезала Сандра. — Подлость в Дорнане имеется, но он слишком мелкий для убийства. Максимум, на что его хватит — это школярская пакость, например, налить кленовый сироп в сумку. Не хочу хвастаться, но я лично знаю немало убийц. В Эквадоре наркобароны весьма не против заняться благотворительностью, а потому приглашают директора миссии вместе с координаторами к себе на виллу, где в охране такой контингент, что не в каждой тюрьме увидишь. А секретари у них истинные рыцари яда и заточки. Тихие такие, интеллигентные, но то, насколько они опасны, за километр чувствуешь. Дорнан же… — Сандра запнулась, подбирая слово, — дрябленький.

— Я тоже не хочу хвастаться, миз Стоун, — ответил инспектор, — но уже поймал несколько таких дрябленьких, которые убивали богатых родственников или карьерно успешных коллег. Поэтому Дорнана я проверю. Если он невиновен, то проверка ему ничем не повредит. А вы оба поезжайте спокойно в Гринвел, сделанных вами показаний вполне достаточно. Если что, я сам приеду. Вы ведь в Гринвеле надолго?

— Не меньше месяца, — сказала Сандра. — Я как автор, мистер Берман как инженер по информационной защите. Его канал вкладывает в этот проект деньги, а потому дал мистеру Берману командировку.

— Удачной работы, — Келлер встал из-за стола, повёл Стоун, Бермана и Танояму к выходу из участка.

Когда они проходили через рабочий зал, Перкенс бросил:

— Что, Келлер, тебя тоже поставили на четвереньки и отодрали в зад псевдочленом?

Тот вспыхнул, но сдержался и сказал спокойно:

— Ходи чаще в душ и пользуйся дезодорантом, тогда и тебя приласкают.

В зале засмеялись.

Перкенс презрительно фыркнул:

— Недобабы для тех, кто нормальной вдуть не может.

У Бермана шевельнулись желваки, но обе кошёлки, которые были с ним — и любовница, и адвокатесса — схватили ушлёпка за руки.

— Удар по банковскому счёту больнее всего, — сказала косоглазая. — А штраф и компенсацию он заплатит солидные.

— Недомужик только по судам бегать и может, — бросил Перкенс.

Мужчина в форме песочного цвета и полевого фасона, на груди значок начальника подразделения силовой поддержки, рыкнул:

— Перкенс, сиди на попе ровно и не раздражай гражданина непристойными звуками, а то он не поотрывает тебе все выступающие части тела.

— Не беспокойтесь, офицер, — спокойно сказал Берман. — Я хорошо владею собой.

— Да… — начал Перкенс, но силовик рявкнул:

— Заткнись! Лови! Отбивай!

Прежде, чем кто-то что-то сообразил, звякнула об пол отброшенная и разбитая кофейная кружка, а вторую, к удивлению публики, Берман держал в руках.

— За разбитую я заплачу, — всё так же спокойно сказал Берман.

Силовик довольно хохотнул:

— Где учился, парень — в Высшей Школе Шактириана или в Академии?

— Второе.

Силовик глянул на побледневшего Перкенса.

— Большинство тех, кто в Основнухе называют себя рабами и рабынями, имеют подготовку телохранителей. Не у всех высшего уровня, но всё равно приличную. Фарш сделать из такого, как ты, её хватит.

— И почему у вас, мальчишек, — рассердилась Сандра, — всё и всегда сводится к членомерке? Оба состоявшиеся, успешные мужчины, а устроили выпендрёж перед неудачником, которого ни одна женщина, будь она цивилкой, Госпожой или рабыней, не подпустит к себе и на километр. Без демонстрации понтов не понятно, что перед вами вечный лузер, которого от зависти к вам рвёт на части?

Берман и силовик немного смутились, а в зале засмеялись. Перкенс злобно зыркнул, но промолчал.

— А ещё, — жёстко сказал женский голос из глубины зала, — мне интересно, почему инспектор полиции не может по походке определить уровень физподготовки фигуранта.

Все посмотрели на лейтенанта участка, которая вышла в зал из своего кабинета.

— Перкенс, ко мне сейчас же, — приказала лейтенант и вернулась в кабинет.

По залу пробежал злорадный шепоток. Перкенс пошёл к начальству, а Келлер повёл адвоката и потерпевших к выходу.

* * *

«Как они могли обнаружить взрывчатку? — недоумевал Кейн Дорнан. — После взрыва от неё не должно было остаться никаких следов».

Но следы почему-то остались. И повреждения системы управления сгорели не до конца.

Полиция начала расследование преднамеренного убийства.

И на счастье, и на беду Дорнана, Девианс — одна из самых спокойных в криминальном отношении стран. А потому пресса уделяет пристальное внимание любому преступлению. Делают это, разумеется, местечковые газеты и интернет-порталы, но все крупные СМИ, такие, как канал «Шакти-Стар», где работал Дорнан, мониторят все эти листки и сайтики, надеясь первыми разнести по архипелагу весть о происшествии, из которого можно раздуть сенсацию.

В этом было преимущество. Дорнан успел вовремя перевести деньги со своего счёта на анонимный и скрыться. Думать «А вдруг не найдут, что это я» или «Они не докажут, что это я» мог только идиот. Полиция Девианса любое преступление воспринимает как личное оскорбление, и потому будет трясти всё и вся.

И это беда Дорнана. В Девиансе оставаться нельзя, а как покинуть архипелаг, он не знал.

Хуже всего то, что все труды оказались напрасны. Смерть Сандры хоть и раздосадовала, но Дорнан утешился тем, что её вожделенными прелестями не воспользуется больше никто. Однако всё пошло прахом из-за какого-то девятнадцатилетнего придурка, который любил похвастаться перед своими приятелями, такими же бездельниками и охламонами, тем, что легко справится с любой супернадёжной противоугонкой. Вот и покатался в обществе своего брата двенадцати лет на машине Бермана.

Теперь член Бермана истекает неслыханным наслаждением в лоне Сандры, а Дорнан не только не получил к сей пещерке доступа, но вынужден прятаться, чтобы не оказаться в тюрьме лет эдак на пятьдесят.

«Надо покинуть страну, но как? Угнать яхту? Так я не настолько хороший моряк, чтобы пересечь на ней океан».

И тут забрезжила надежда.

«Нелегалы и беженцы. Их держат в демаркационных лагерях, пока они не выучат до минимально допустимого уровня английский и не подпишут как клятву следовать законам Девианса, так и расписку в том, что они понимают меру ответственности за их нарушение. А поскольку пособие по безработице здесь мизерное, только чтобы с голода не сдохнуть, то жители ортодоксальных стран не желают делать вид, что им нравится свобода девианских нравов, и предпочитают, получив единовременную выплату подъёмных, вернуться на родину. Хватает и тех, кто нарушил миграционные правила, и теперь подлежит депортации».

Дорнан улыбнулся.

«Погранслужба внимательна только к въезжающим. А на депортируемых не смотрит вообще. Главное, не попасть в ту группу, которая едет в Сирию или что-то подобное. Турция или Греция мне вполне подойдут. Даже более нищая страна, чем эти, лучше, чем тюрьма. А может, мне повезёт, и я останусь в Девиансе как какой-нибудь Абдул ибн-Махмуд».

Оставалось придумать, как уберечь в лагере от кражи милые сердцу, дорогие по стоимости и весьма полезные в будущем мини-камеры и мощный ноутбук.

Камеры даже важнее, они дороже. Придётся, наверное, всегда носить их при себе. И не в кармане, а в каком-то специальном приспособлении, чтобы не вытащили.

«И если носить, то и съёмку включать незаметно, — решил Дорнан. — Мало ли какие сценки будут в лагере. А сайты «жареных роликов» неплохо платят за материал».

* * *

Сандра углём рисовала на большом белом листе Прометея, а прикованный к декоративной решётке на стене Эрик позировал.

— Не о том думаешь, — шутливо рассердилась Сандра. — Ты страдать должен, а не висеть с таким видом, словно сейчас кончишь. Прометей мучился, орёл клевал ему печень.

— И титан ждал какого-то получеловка-полубожка, чтобы тот его освободил? — фыркнул Эрик. — Я скорее поверю в то, что Прометей обманул Зевса, устроив за его счёт сессии с орлицей-оборотнем. Ну или с орлом, кто знает, какая у Прометея была ориентация. В античности из-за этого не заморачивались. Главное, что на Олимпе работать не надо, одни только сладкие пытки. А Геракл им всё испортил. Уверен, кто-то донёс Зевсу, как Прометей и орлица веселятся.

Сандра рассмеялась.

— Оригинальная трактовка. Очень новаторская.

— Звёздочка, а с кем, кроме Геры, Зевс был в своём собственном обличии? То он лебедь, то дождь, то является к приглянувшейся женщине в образе её мужа. Не очень-то дамы его жаловали. Потому Зевс и завидовал Прометею.

— Не думаю, что специалисты по античности с тобой согласятся, но идея красивая.

Сандра подошла к Эрику.

— Если орлица примет человеческий облик, то она встанет здесь и для начала сделает вот так, — Сандра сжала пальцами соски Эрика и впилась в губы жестоким и властным поцелуем. Эрик застонал от боли и наслаждения:

— Да, моя крылатая царица!

* * *

Эрик шёл к магазину, улыбался довольно, немного пьяно. Губы припухли от поцелуев, в ложбинке между шеей и плечом едва заметный след от зубов. Утро у парня явно было весьма содержательное.

Перкенс проводил Эрика злобным взглядом. «Прилепился к шлюхе и кайфует».

Об увольнении из полиции Перкенс не жалел. У него дядя мастерскую расширил, складов и гаражей докупил, там теперь нужен начальник охраны, который организует всё так, как надо.

Дядю Перкенс уважал. Правильный человек. Нужный порядок знает, в доме у него бабы мужику не перечат и дальше кухни нос совать не смеют, всю эмансипационную дурь он из них давно выбил. В полицию сучки тоже звонить не станут, знают, что без мужа и отца будут гнить на пособии в бесплатной ночлежке. И в мастерской порядок — никаких цветных, извращенцев, атеистов, феминисток, чайлдфри и прочего генетического мусора, на работу дядя берёт только полноценных людей.

А ещё он всегда жертвовал деньги партии «Благословенность», которая хотела отделения и самостоятельности для островов, называемых выродками Цивильней. И пусть партия за все восемьдесят лет своего существования ни разу ни на одном острове не набрала голосов столько, чтобы пройти даже в префектурный совет, не говоря уже о парламенте острова и тем более страны. Ничего, время всё расставит по местам.

Поэтому служба в полиции стала не нужна. Перкенс довольно улыбнулся, вспомнив, как в последний день впервые стал в участке нормальным человеком, а не той амёбой, которыми были большинство коллег. Сучке, пролезшей в лейтенанты через отсосы начальству — а как ещё баба карьеру может делать? — он тоже всё высказал.

Пусть она и посчитала его психом, но зато положенные по закону две недели не заставила отрабатывать, уволила сразу. Бабы, они все ущербные, вместо мозгов эмоции.

Теперь же Перкенс занимался очень важным для «Благословенности» делом — собирал сведения о Стоун и Бермане. Президент сказал, что они будут полезны для правого дела.

Но надо быть осторожным. Очень осторожным. Берман чрезвычайно опасен.

* * *

Городишком Гринвил оказался маленьким, скучным и необустроенным, его спешно возводили на месте бывшей промзоны и складов.

Но здесь была дешёвая земля. И здания, пригодные для киностудий и телеканалов. А потому сначала появились многочисленные фирмы и фирмочки, обслуживающие эту индустрию, и почти одновременно с ними — магазины, кафе и ресторанчики для всех, кто работал в Гринвиле. А вскоре застройщики сообразили, что дважды в день мотаться из столицы в город-спутник неудобно. Следовательно, одним необходимо жильё на период рабочей недели, другим — на время развлекательных шоу уикенда. И застройщики спешно начали реконструировать бывшие общежития вахтовиков, домишки постоянных рабочих и строить новые дома с учётом вкусов звёзд экрана, их менеджеров, а также многочисленных специалистов с хорошей зарплатой, занятых в кино- и теледеятельности.

Поэтому Гринвил быстро менялся. До полноценного комфорта ему ещё далеко, но хорошие районы в нём уже были. А потому все формы недвижимости в Гринвиле стали стремительно дорожать.

Эрик, лёжа на ковре, внимательно изучал сводки Ландшафтной Палаты. Сандра сидела на диване, рисовала в графическом планшете новую страницу комикса. Ноги она положила на спину Эрика, и тот довольно улыбался — их приятная тяжесть давала ощущение принадлежности и нужности.

— Звёздочка, а если нам взять кредит и вложиться в недвижимость? Даже через полгода мы сможем продать нашу долю и получить сумму в два раза большую. И кредит погасим, и с хорошей прибылью останемся.

— Идея отличная, но необходимо все проверять и перепроверять, потому что одновременно с оживлением на рынке недвижимости резко возрастает число мошенников и рейдерства. Пройдёт немало времени пока всё стабилизируется и станет безопасным.

— Хм… — задумался Эрик. — У Госпожи Ингрид есть целое подразделение, которое такими проверками занимается. Вот если бы оно тут работало!

— Продай ей идею открыть филиал.

Эрик озадаченно похлопал глазами, осознавая услышанное, и сказал:

— Если можно торговать идеями, то продавать её должны вы, Госпожа. Ведь это вы придумали открыть здесь филиал. Соединить вас с Ингрид?

— А давай!

* * *

Дорнан с ужасом смотрел в дуло пистолета.

Пистолетовладелец, полнеющий, одутловатый брюнет лет тридцати пяти, хищно улыбнулся и ткнул его пистолетом в лоб.

— Ты действительно вообразил себя первым уголовником, который пытается бежать с острова через демаркационный лагерь?

Дорнан дрожал и поскуливал от страха, но всё же сообразил, что полицейский так арестовывать не будет. А бандит или, скорее, бандитствующий коп искал обычного уголовника отнюдь не для того, чтобы пристрелить.

«Вот и пришло время для мини-камер», — Дорнан заскулил громче и обнял себя руками, провёл пальцами по груди как будто от страха, а сам включил камеры.

— Что вы хотите? — спросил он.

— Выбирай, — процедил пистолетовладелец, — или я пристрелю тебя сейчас, или ты отомстишь и мудаку, который забрал твою бабу, и сучке, которая посмела залезть под другого.

— Что я должен делать? — Дорнан добавил в голос дрожи, судорожно соображая, какая связь между этим человеком и Сандрой Стоун или Эриком Берманом. Ответ был очевидным: карьерные интриги вокруг нового телепроекта, который мог принести участникам немалые деньги.

Ради них и бандита нанять можно.

Означенный бандит сказал:

— Из Шактириана ты уезжал, не попавшись камерам наблюдения. Молодец. Но ты ехал не автобусами, а попутками, и потому тебя заметили и запомнили. В Цивиллер-1 и в Гринвил поедешь автобусами и электричками. Приедешь на автовокзал «Аврора». — Бандит дал ему листок со штрих-кодом от камеры хранения. — Возьмёшь три пакета. Первый положишь в кабинет Бермана. Второй — в кабинет художников, в рабочую зону Стоун. Третий — к ним в квартиру. И в перчатках работай, урод! Всё время в перчатках! Оставишь пальцы — убью.

— Как я войду в здание телеканала? — Дорнан позволил себе немного ехидства. — Это не придорожное кафе. Охрана там серьёзная, электрики и сантехники свои.

— Зато пожарная инспекция приходящая. Купишь в театральном магазине форму, парик, бороду с усами, тонированные очки, и ни одна собака тебя не узнает. Скажешь, что пришёл для точечной проверки. Пройдёшься по десятку кабинетов на разных этажах. Среди них будут те, где работают Стоун и Берман. Всё понятно?

— Да, — сказал Дорнан. — Всё. А что мне за это будет?

— Я тебя не убью.

— Нет. Этого мало. Между пятьюдесятью годами тюрьмы и пулей в голове разница невелика. Твой хозяин сделает мне статус беженца.

Пистолетовладелец немного подумал.

— Хорошо. Если докажешь свою полезность, будешь беженцем.

— Я всё сделаю, — заверил Дорнан.

Пистолетоваделец усмехнулся, ткнул его стволом в лоб и ушёл.

А Дорнан бросился в хостел лагеря, схватился за ноутбук. Через несколько минут он вывел в фото один из кадров записи камер, а ещё через минуту знал имя визитёра — Виктор Перкенс. До недавнего времени инспектор полиции Моста-12а, соединяющего Цивиллер-1 с Цивиллером-2 и прилегающей к мосту территории Цивиллера-1. Теперь начальник охраны в крупной мастерской по производству грунта для домашнего и офисного озеленения.

Специалистом по сбору сетевой информации Дорнан не был, но, почти каждый день пересекаясь с журналистами, поневоле усвоил несколько приёмов.

И теперь шерстил всё связи Перкенса, изучал его биографию.

«Если меня арестуют, я докажу, что он заставил меня и машину Бермана взорвать».

* * *

Марк с интересом смотрел на Эрика.

— Ты изменился. Тот Эрик, которого я знал, был парнем неглупым, но безынициативным. Он никогда не стал бы спорить с дирекцией, предлагая улучшенную систему защиты. И тем более тот Эрик не затеял бы свой бизнес. Не говоря уже о том, чтобы убедить одного из лучших продюсеров Девианса взяться за раскрутку его сайта.

Эрик засмеялся.

— Марк, я живу с таким вдохновением… Дело не в том, что я хочу быть достойным моей Госпожи. Хотя и это тоже… Но важнее другое: Сандра вытащила из меня столько сил, идей, желаний! Я никогда не думал, что у меня столько всего есть. И я хочу всё это воплотить, потому что иначе просто не могу. А ещё это важно для Сандры. Она ведь не только Госпожа, она друг. Это как сражаться спина к спине, как идти вместе по одной дороге в одном направлении. Я не знаю, как объяснить.

— Я понял, — кивнул Марк, погладил бирку Хозяина.

Эрик улыбнулся, встал из-за стола в переговорной, потянулся.

— Ладно, я к своей работе. Документы твоему Хозяину пришлю вечером.

— Давай, — кивнул Марк.

* * *

Сандра вошла в БДСМ-отдел хорошего секс-шопа. К ней тут же подошла солнечно и приветливо улыбающаяся менеджер.

— Чем-нибудь могу вам помочь?

— Да. Мне нужен ударный девайс, который оставляет долговременные следы, но не причиняет сильной боли. Ведь синяки могут появляться и от средненького удара. А ещё синяки должны ложиться красиво. Если мой парень хочет похвастаться в спортзале или в сауне следами наших игр, то это должно хорошо выглядеть.

— Понимаю, — кивнула менеджер. — Вы уже выбрали какой-то определённый тип девайсов или хотите посмотреть весь ассортимент?

— Я почитала статьи в интернете, посмотрела магазины, но купить хочу в реале, ведь надо сначала проверить, как это всё лежит в руке и соответствует ли тому, что говорят в рекламе.

— О, конечно, — поддержала менеджер, — такие вещи надо выбирать тщательно. Я рекомендую вам новинку — жёсткий флоггер. Он сделан специально для любителей следов, которым не нужна сильная боль. Флоггер порет весьма умеренно, а следы будут ложиться очень красивой ёлочкой. Я покажу вам фото результатов порки.

Сандра кивнула. Менеджер будет нахваливать всё, что угодно, у них работа такая, но рекламная болтовня Сандру не впечатляла. Она смотрела только на сам товар.

* * *

Чего не ждал Перкенс, так это сожалений о том, что он уволился из полиции.

Если раньше он мог вдуть любой нелегальной проститутке в любое угодное ему время любым способом, каким хотел, то теперь шлюхи презрительно фыркали и посылали Перкенса словами непечатными. Идти к лицензированным проституткам было дорого, но и тут ждало разочарование. Перкенса не принимали. А бордель-мастера разводили руками — они предоставляли проституткам помещение, охрану, сопутствующий сервис, но не имели права указывать, какого клиента обслуживать, а какому отказать.

— Это свободный бизнес в свободной стране, мистер, — говорили бордель-мастера Перкенсу. — Продавец имеет полное право отказаться от сделки с любым покупателем без объяснения причин, и не важно, что продаётся: гамбургеры или секс-услуги. Проститутки такие же женщины, как и все. Попробуйте полюбезничать с ними, комплименты говорить, анекдоты рассказывать. Девочки любят весёлых.

Предложение любезничать с сосками Перкенс счёл оскорблением. К сожалению, если вмазать за такое в рыло тем ублюдкам, которые помогают потаскухам в презренном занятии, то суд признает виновным именно Перкенса.

Бесплатные шлюхи-любительницы из баров и ночных клубов, готовые лечь под кого угодно, Перкенса к себе не подпускали.

— Женись, — поучал дядя. — Среди филлипинок и русских полно красивых молодых девок, которые понимают место бабы в доме мужчины. Феминизма у них ни капли нет, а если что и найдётся, быстро вышибешь. В полицию они не побегут, потому что побоятся депортации.

— Дорого ездить за ней в такую даль. Сюда ещё везти, с визами возиться.

— Дурак! — сердился дядя. — Шлюхи обходятся намного дороже. А здесь ты жену не найдёшь никогда, девиансские бабы для семьи не годятся, даже те извращенки с Яньжэня, которые называют себя рабынями. Слишком много в их головах мусора о том, что у бабы есть какие-то права. Поэтому жену надо брать такую, которая будет тебя слушать сначала из-за страха перед депортацией, а после ты сам её быстро выучишь место знать и молчать.

Слова дяди звучали разумно, но Перкенс всё никак не мог решиться. По почте не проверишь, хорошо ли баба готовит, убирает и сосёт, а тратить деньги на поездки, которые могут оказаться напрасными, было жаль.

Да и не мужское дело вести все эти переговоры на сайтах знакомств, улещать дырку, чтобы согласилась.

«Хорошо арабам и сирийцам: калым отцу девки заплатил — и жена сразу на кухне. Причём жена правильная, без мужнина позволения слова не скажет, шагу не сделает. За продуктами пошлёшь, так не в шортах и майке выше пупка пойдёт, а в приличном платье, платке, от взглядов чужих мужиков закрытая. Жаль, муслимы жён продают только муслимам».

Телефон пискнул, дядя вызывал Перкенса СМС-кой.

Когда Перкенс вошёл в кабинет, дядя, обрюзглый брюнет с обширной лысиной и увесистым брюхом, кивнул на компьютер, на экране которого была страница сайта брачных услуг.

— Заплати им. Они сами будут искать на сайтах знакомств жену, переписываться от твоего имени. Лучшие результаты пришлют тебе. Ты сам только по скайпу поговоришь в последний момент. Наиболее приглянувшейся бабе оплатишь билет сюда. И сразу веди её в мэрию. Кочевряжиться она не станет, потому что денег на обратный билет не будет, да и не захочет она обратно, когда после своей халупы нормальную квартиру увидит. Для надёжности ещё и паспорт забери, скажешь, что сам обо всём позаботишься. И побыстрее начинай воспитывать жену так, как тебе нужно.

— Спасибо, дядюшка, — довольно улыбнулся Перкенс и сел за компьютер.

* * *

Сандра, уже скованная полицейскими наручниками, стояла в гостиной и держалась со спокойствием и величием Снежной Королевы. Эрик зло сверкал глазами, но полиции не сопротивлялся.

— Молодец, — ласково сказала Сандра Эрику. — Статья за сопротивление тебе ни к чему. Но не говори никому ни слова без адвоката и ничего не подписывай. Миз Танояму они вызовут сами, а она привезёт адвоката для меня. Мы с тобой никому не нужны, поэтому вся возня с подброшенными наркотиками затеяна ради денег, которые крутятся на телеканале. Кому-то нужен скандал, а мы просто разменные карты. Именно нас выбрали, по всей вероятности, из-за шума, который подняла Виолетта. К единожды побывавшим в скандале легче привлечь внимание.

— Я понимаю, — кивнул Эрик.

— Ты умница, — улыбнулась Сандра.

— На выход, — приказал инспектор.

Полицейские повели Сандру и Эрика к автозаку.

* * *

Студенческое кафе было шумным, душным, и кормили здесь плохо, зато в толпе разномастного народа можно было стать незаметным. Дорнан довольно улыбнулся, закрывая папку с досье на Перкенса, выключил ноутбук.

«Его дядюшка будет счастлив, получив кино, которое может обеспечить его единственному наследнику лет пятнадцать тюрьмы. А учитывая связь самого дядюшки с партией, которая балансирует на грани запрета за экстремизм, огласка ему не нужна совсем».

Дорнан азартно потёр затянутые в перчатки руки. «Он заплатит. И хорошо заплатит».

Дорнан положил в почтовый конверт с начерченным по линейке адресом дядюшки ДВД-диск, оторвал предохранительную полоску на клеевом крае и запечатал послание. Выдернул из салфеточницы салфетку, намочил в стакане с минералкой, а затем увлажнил и наклеил марки.

На выходе из кафе бросил конверт в коробку с пачкой писем, которая стояла у автомата с презервативами. Хозяин кафе сам ежедневно относил письма на почту, что добавляло популярности его заведению — студентам некогда было, а чаще лень самим рассылать бумажные отчёты и справки.

* * *

— Я проверила связанных с вами и миз Стоун сотрудников канала «Лаки-Лайн», — говорила Эрику Танояма. — Ни у кого нет сильной заинтересованности в том, чтобы вы покинули работу. Во всяком случае так, чтобы это повредило каналу. Ведь тогда и они теряют работу.

Эрик кивнул, задумался.

— А кто выигрывает, если закроется канал?

— Список таких людей довольно длинный. Но из-за того, что среди сотрудников оказались драг-дилеры, канал не закроют.

— Зато многие инвесторы заберут деньги, — возразил Эрик, — потому что дирекцию будут обвинять в том, что они покровительствовали нам с миз Сандрой. Наркоторговля — очень серьёзное преступление, и даже косвенная связь с ним испортит деловую репутацию. Что будет с «Лаки-Лайн», если он останется без инвестиций?

— Хм… — задумалась Танояма. — Он, скорее всего, закроется. Эфирная частота — очень дорогая вещь, их количество ограничено. Конечно, кабельное и интернет-телевидение снизило напряжённость на этом рынке, но частота всё равно остаётся товаром дефицитным.

— А та часть здания, которую занимает канал, миз Танояма? Что будет с ней?

— Она или заново будет предоставлена для аренды, или пойдёт с молотка, чтобы покрыть долги «Лаки-Лайн».

Эрик кивнул.

— Миз Сандра говорила, что если большой населённый пункт или городской район переживает крупную и быструю реконструкцию, то там всегда бывает много случаев рейдерства, потому что служба по борьбе с экономическими преступлениями не успевает проверять все сделки и проекты.

— Хорошая версия, — кивнула Танояма. — Я проверю и вариант захвата эфира, и вариант захвата солидной части здания.

— Моя бывшая Хозяйка собиралась открыть в Гринвеле филиал своей фирмы по проверке надёжности потенциальных сделок в области недвижимости. Даже если филиала ещё нет, она не откажется предоставить своих специалистов. Их услуги достаточно дороги, но я скоро должен получить выплату по страховке, поэтому деньги не проблема. Если я напишу Госпоже Ингрид, вы сможете передать послание?

— Вы не террорист, — улыбнулась Танояма, — и связь с внешним миром вам не запрещена. Вы можете написать ей сами. Или позвонить.

— Лучше письмо. Госпожа Ингрид любит бумажные обращения, да и само послание станет одним из доказательств найма её фирмы.

— Хорошая мысль, — одобрительно кивнула Танояма и достала из папки чистый лист бумаги. — Укажите там мои контакты.

— Обязательно, — Эрик стал писать письмо, а когда закончил и отдал его Танояме, сказал: — Вы можете устроить наше свидание с миз Сандрой?

— Не обещаю, но приложу все усилия. Это не практикуется, однако и не запрещается.

— Спасибо, — кивнул Эрик. — Я буду ждать.

* * *

Перкенс ошалело смотрел на экран компьютера в кабинете дяди.

— Я убью этого выродка! — взревел Перкенс.

— Заткнись! — рявкнул дядя. — Или ты решил, что он не оставил файл, который пойдёт в полицию в случае его смерти или похищения? Для тебя новость, что в электронной почте есть функция автоматической рассылки сообщений в назначенное время? Делать отмену Дорнан может только будучи на свободе. А если ты надеешься вытащить адрес почты пыткой, то будь уверен, что таких ящиков несколько, и пока ты будешь везти Дорнана куда-нибудь в уединённое место, чтобы выкручивать ему яйца, письмо успеет уйти в полицию.

— Вы хотите заплатить Дорнану?

— Ни в коем случае! Получив деньги один раз, он будет требовать их вечно.

— И что тогда делать?

Дядя процедил ядовито:

— Удивительно, что ты смог дослужиться до инспектора.

— Какой я дурак, расскажете в другой раз! — огрызнулся Перкенс. — Сейчас надо решать, что делать с Дорнаном.

— Связать его имя с преступлением гораздо тяжелее твоего. И тогда он не пошлёт запись в полицию, потому что ты обеспечишь ему наказание суровее.

— Да ему и так за преднамеренное убийство двух человек общественно опасным способом лет пятьдесят корячится! Чего такому бояться?

— Сейчас Дорнан будет сидеть в тюрьме общего режима, — возразил дядя. — А ведь есть ещё усиленный, строгий и даже специальный. Последний практически не достижим, это только для маньяков и сверхизобретательных террористов, но усиленный и строгий Дорнану можно обеспечить.

— Ну у вас и голова, дядюшка! — восторженно охнул Перкенс.

— Воспользуйся своими связями в полиции, — велел дядя, — и подбери для него подходящие преступления.

— Сейчас же поеду ставить пиво охране архивов.

— И не скупись на выпивку! Если провалишь дело из-за своего жлобства, я и палец о палец не ударю, чтобы вытащить тебя из тюрьмы.

— Не сомневайтесь, дядюшка, — горячо заверил Перкенс, — я всё сделаю как надо.

* * *

Ингрид внимательно читала первый рапорт своих сыщиков, проверявших «Лаки-Лайн» и обстановку вокруг него. Ситуация складывалась скверная. В городишке действовала сильная и очень оперативная рейдерская группа, которая за солидное вознаграждение осуществляла теневой передел собственности, проще говоря, отнимала недвижимость или бизнес у одних в пользу других.

Выйти непосредственно на группу сыщики не успели, да Ингрид и сама бы этого им не позволила — рисковать жизнью в борьбе с преступностью должна полиция. Ингрид вызвала юристку и финансового аналитика. Те прочитали рапорт и начали определять зоны, в которых можно было собрать годные для полиции доказательства, не подвергая себя опасности.

— В суде ничего это значить не будет, — сказала юристка. — Но служба по борьбе с экономическими преступлениями вцепится в материал как терьер в крысу. Они распутают всё. А вы за содействие закону и порядку получите плюсик в досье.

— Вопрос в другом, — усмехнулась Ингрид, — как успеть первыми туда, откуда полиция выкинет преступников и нечестных дельцов? И какая из освободившихся точек самая выгодная?

— А это уже моя работа, Госпожа, — аналитик едва не мурлыкал, предвкушая процесс решения красивой и сложной финансовой задачи.

— Вечером придёшь с черновым проектом, — приказала Ингрид.

— Да, Госпожа, — склонил голову аналитик и едва заметно улыбнулся.

Судя по настроению Хозяйки, прочитав черновик, она оставит своего аналитика и для другого проекта. От этой мысли у мужчины потяжелело в паху, сфинктер сладко сжался, а от предвкушения жгучих поцелуев плети по спине побежали мурашки.

«Черновик должен быть очень хорошим, — напомнил себе аналитик. — Чтобы моя королева не передумала играть со своим рабом».

Он попросил разрешения приступить к работе и быстрым шагом направился в кабинет.

* * *

Дорнан отчаянно скучал по Шактириану. И дело не только в том, что беглому преступнику нельзя показываться в БДСМ-клубах или у легальных проституток, а драть на заднем сиденье машины уличных девок нет никакого удовольствия. Женщины, способные доставлять истинное наслаждение, были только в Шактириане. А ещё там была надежда заполучить одну из них себе. Маленькая, но была. Поэтому не обидно и одноразовым развлечением побыть, и даже к проституткам ходить.

А в Цивильне Дорнан лишён любых перспектив. Здесь нужных женщин нет вообще, потому что они все, как до нужного уровня дозревали, немедля уезжали в Шактириан. А после них оставалась пустота.

И она давила, холодом проникала в каждую клетку тела. Дорнан и не знал, что безнадёжность — это так тяжело.

Единственный выход — уехать в какую-нибудь не слишком богатую, не слишком прогрессивную, но европейски ориентированную страну, и найти Хозяйку среди местных.

«Доминантки везде есть, однако в каком-нибудь Таиланде, Сингапуре или на Филиппинах я престижный и ценный раб, не хуже главных лотов Шактириана. К тому же бабы там не такие самостоятельные и независимые как в Девиансе или в Штатах. Они привыкли не самим по жизни пробиваться, а надеяться на кошелёк мужика. Поэтому не Госпожи будут выбирать меня, а я получу любую Хозяйку, какую захочу. И она будет иметь меня так, как потребую я».

Но для этого денег нужно намного больше, чем сейчас лежит на анонимной кредитке. Которую, кстати, чуть не заморозил уволенный коп.

«Как же всё сложно… Да ещё этот дядюшка!»

С покровителем и дядюшкой Перкенса, мистером Вергольдом, Дорнану не везло. Мерзавца не за что было уцепить. То, что Вергольд замешан в куче дерьма, сомнений никаких не было, однако доказательств-то нет. Старый гадёныш оказался слишком изворотлив и хитёр.

Дорнан решил слегка приударить за женой Вергольда — муж стареет, ублажать толком не может, а баба, судя по дате рождения, ещё молодая, сочная, горячая. Скучно ей. Поэтому она не откажется пофлиртовать с интересным мужчиной много моложе супруга. А в процессе флирта обязательно проболтается о каких-то делах мужа. Это ведь домохозяйка, а не бизнес-леди, слова на три фразы вперёд продумывать привыкла.

Но миссис Вергольд Дорнана потрясла. Причём отнюдь не красотой. Он никак не ожидал, что молодая ещё женщина окажется такой бесцветной тенью. И дело было не во внешности. Фигура, одежда, причёска, макияж — всё наличествовало на весьма неплохом уровне. Но самой Вергольд в этой обёртке не было. Дорнан увидел пустую куклу. Манекена из витрины. Кукла ходила, разговаривала, покупала продукты. Однако жизни, каких-то собственных чувств и мыслей в ней не были ни грамма.

Дорнан оцепенел от изумления, хлопал глазами потрясённо. Такого он не видел никогда.

«Почему этого не замечают другие?» — недоумевал он.

Пришлось немного поговорить с соседями.

Миссис Вергольд все считали нелюдимой и даже высокомерной. Она избегала общения с соседями, не ходила в гости, не звала к себе. Даже просто с кем-то парой слов перекинуться лишний раз не хотела.

— И дочерей таких же воспитала, — сказала одна из соседок. — Ни с кем не дружат. У меня дети им ровесники. Так девочки Вергольдов всегда нос от них воротят.

Дорнан дождался, когда школьный автобус привезёт детей, и посмотрел на обеих мисс Вергольд — такие же пустые куклы, как и их мать. Мёртвые изнутри.

«Ладно, взрослая баба. Далеко не все они обладают умом и характером. И ладно, старшая, ей уже четырнадцать, мозг давно убит взлелеянным матерью бабством. Но младшей-то всего десять! Она ещё не может быть настолько отравлена материнским влиянием».

Странное что-то творилось в доме Вергольдов, очень странное.

«Папарации из меня никакой, — размышлял Дорнан, — однако и объект не звезда эстрады и не лидер криминального мира. Он, конечно, очень хитрый и в тёмные дела замешан, но в домашней жизни не ждёт подвоха, тут подойти будет не так трудно».

Сказано — сделано. Вооружившись камерой того же типа, какой снимал Сандру Стоун с её блондинчиком, Дорнан пробрался на задний двор дома Вергольдов.

Странности начались с самого начала.

Во-первых, отношения мистера Вергольда и миссис Вергольд во многом напоминали отношения Господина и рабыни, но миссис удовольствия от этого явно не испытывала, оставаясь всё той же пустой куклой. Ни намёка на Нижний драйв, сладкое опьянение, которое появляется от покорности и прислуживания.

«Если раб не отдаёт эмоции, душевную энергию, то какой смысл его домиячить? — недоумевал Дорнан. — Вряд ли Господа в этом плане отличаются от Госпожей. Конечно, мужчине власть над красивой плотью во многом важнее эмоций, но не настолько же, чтобы плоть была манекеном».

Во-вторых, Вергольды не скрывали Господства и подчинения от детей, что уже ни в какие ворота не лезло. В спальне мама с папой могут делать всё, что им угодно, но дети должны видеть равнозначных и равноправных родителей, поскольку детям жить в мире гендерного равенства. Потому-то детей не пускали на Основнуху, а обычаи кинкеров категорически запрещали проявлять любые формы альтернативных взаимодействий при детях.

«Куда смотрят школьные психологи? — возмущался Дорнан. — У обеих девчонок выраженные нарушения поведения».

Третья странность заключалась в том, что в спальне мистер не занимался с миссис ничем особенным. Сначала она сделала ему примитивный минет, после он вдул ей по-миссионерски, и на этом всё.

Ещё два дня были повторением первого. А на четвёртый день мистер пришёл домой раздражённым, то и дело орал на жену и детей. Миссис испугалась, постоянно вздрагивала, зажималась. В итоге уронила и разбила тарелку, когда подавала мистеру ужин. За что была бита ремнём прямо в столовой при детях, причём о безопасности ударов мистер не заботился, лупил куда попадёт, и по разрешённым в садо-мазо местам, и по запрещённым. А после выпорол одну дочь за то, что пыталась убежать, вторую — за то, что ревела, когда он бил мать.

Сама миссис во время побоев молчала, запихала в рот подол платья, чтобы не орать от боли. И не попыталась защитить от мужа детей.

Вразумив домочадцев, мистер сел за стол и потребовал ужин. По движению губ Дорнан узнал слова «никчёмные дармоедки» и «ленивые твари». Вергольд говорил что-то ещё, но Дорнан был не таким хорошим умельцем чтения с губ, чтобы понимать всё.

…Теперь можно было ехать в мотель. Улов получился что надо. За побои, нанесённые жене, суд даёт от полутора до трёх лет тюрьмы, а за избиение детей можно и все пять получить.

«За эту запись Вергольд заплатит, — удовлетворённо думал Дорнан. — И много заплатит, потому что, потянув за одно преступление, полиция раскроет все его грехи».

* * *

Тюремные надзиратели с удивлением смотрели на двух задержанных, которых вместе с другими привели в комнату для свиданий. Странная парочка зашла в свои отсеки по обе стороны перегородки из пуленепробиваемого стекла. Но за телефон не взялись ни парень, ни девушка. Они оба синхронно прижали ладони к стеклу в эрзац-прикосновении друг к другу и всё свидание просто смотрели глаза в глаза. Слова им были не нужны. Эти двое понимали друг друга и так.

Странная парочка — светловолосый высокий красавец и заурядная мелкорослая брюнетка. Они же — сверкающая колдовским очарованием ведьма и ничем не примечательный смазливчик. Что так, что эдак, а не подходили они друг другу.

Но парочке на это было плевать. Они смотрели друг на друга, улыбались и как будто светились. И этот свет согревал, побуждал улыбаться всех окружающих.

* * *

Вергольд зашёл в районное отделение Регистрационной Палаты, подошёл к чиновнице.

— Здравствуйте, миз. Мне нужен паспорт для себя, жены и детей. Или что для них нужно, чтобы поехать за границу.

— Детям достаточно метрики международного образца и отметки о них в паспортах родителей. Вы принесли обычные метрики и водительские права жены?

— Конечно, миз. Вот мои права, вот жены, а это метрики. Когда будут готовы паспорта?

— Через неделю, — улыбнулась чиновница. — Вам пришлют их домой.

— Миз, у жены умирает отец, мы должны приехать как можно скорее. Есть оформление паспорта в срочном порядке?

— О, сочувствую, мистер. Паспорта можно сделать к вечеру, но это тройная пошлина.

— Ничего. Во сколько я могу их забрать?

— С семнадцати до восемнадцати. Вашу кредитку, мистер.

Чиновница провела карточкой по датчику платёжной панели, вернула её и права с метриками Вергольду.

— Всё, мистер. Ваши паспорта и метрики детей будут готовы вечером. Ещё раз примите мои соболезнования.

— Спасибо, миз.

Вергольд забрал кредитку, документы, пошёл к машине. От злости кисти сами сжимались в кулаки.

Ольга, подлая дрянь, всё только из-за неё! Сначала эта тупая дармоедка сказала ему о беременности только после того, как закончился срок на аборт по желанию. В результате родила девку. Роды оказались тяжёлыми, и врачи разрешили вторую беременность лишь через четыре года. И поганка снова забрюхатела девкой! Аборт делать было нельзя, поганая сука могла стать бесплодной. Вергольду пришлось разрешить ей рожать. Но всё оказалось напрасным — роды опять были тяжёлыми, забеременеть ещё раз Ольга больше не могла. Лишила Вергольда возможности обзавестись наследником. От слов врачей, что пол ребёнка зависит только от отца, Вергольд отмахнулся. Какой нормальный мужчина будет слушать проплаченное феминистками враньё?

Главное, что погань, на которую потрачено столько денег и времени, не могла родить сына. А разводиться было проблематично. Сначала Вергольд не хотел платить этой дряни алименты, после — делить фирму и банковский счёт.

А теперь из-за косорукой твари, которая ужин нормально подать не может, надо срочно уезжать в Мексику, после дистанционно, иначе говоря, невыгодно продавать отлично обжитой дом и доходную мастерскую. Ладно ещё, в Мексике друзья есть, помогут обустроиться. И хорошо, что не нужна виза. Можно просто приехать и на месте получить разрешение на годичное проживание, которое после легко продляется в полиции, в мэрии или ещё у какого-то мексиканского чиновника.

Племянника Вергольд решил с собой не брать. Тот стал слишком глупо себя вести, создавал проблемы.

«Лучше заделать наследника какой-нибудь юной горячей мексиканочке. Обязательно деревенской, городская может оказаться с феминистскими закидонами. А деревенская будет сидеть смирно в квартире, которую я ей сниму, воспитывать моего сына и ублажать меня, когда я приду её навестить. Если повезёт, и найдётся судья, с которым можно договориться, то и с Ольгой разведусь без раздела имущества. Пусть валит со своими сучками куда хочет и кормит их на то, что сама заработает. Хватит им сидеть на моей шее!»

* * *

Ингрид с иронией смотрела на совет директоров канала «Лаки-Лайн».

— У вас отвратительно организован режим безопасности. Уверена, что инвесторы не захотят вкладывать деньги в ваши проекты, а те, кто уже вложился, отзовут свои средства. Суд практически сразу решит дело в их пользу. Но… — сделала многозначительную паузу Ингрид.

— Все недочёты можно быстро исправить, миз ван-Рейгер, — быстро проговорил гендиректор. — А у нас есть много такого, что принесёт вам хорошую прибыль, если вы сделаете инвестиции. Уверен, коллеги согласятся со мной, что одной из таких инвестиций стало ваше расследование.

Его поддержали.

Ингрид кивнула.

— Осталось решить вопрос с компенсаций сценаристу Стоун и инженеру Берману. Вы же не хотите, чтобы они дали негативное интервью, а СМИ раскричались о том, что «Лаки-Лайн» не может защитить своих сотрудников от фальсификации уголовного дела?

— Да, конечно. — Гендиректор торопливо написал на листе бумаги весьма приличную сумму и показал Ингрид.

— Каждому, — отрезала она.

— Да, — кисло согласился гендиректор.

— А теперь обсудим мои вложения в новый мультсериал. Вы уже подумали о мерчандайзе?

— Мерчандайз, миз? — удивился гендиректор.

— В Девиансе миллионы детей. И все они любят игрушки в виде героев приглянувшегося мультика, школьные рюкзаки и тетради с ними, значки, чайные кружки, постельное бельё, занавески, футболки. Вы намерены оставить этот рынок пиратам?

— Нет гарантии, что мерчандайз понадобится, миз.

— Если проект не способен создать рынок мерчандайза, то зачем он вообще нужен? Это означает, что проект не будет иметь успеха.

— Резонно, — ответил коммерческий директор. — Я закажу анализ потенциального рынка и представлю вам отчёт.

— Будет лучше, если перспективы сериала оценит мой аналитик. Если вы не возражаете, он поработает у вас недельку.

— Мы будем только рады, миз, — ответил коммерческий директор.

— Договорились, — светски улыбнулась Ингрид.

* * *

Обнажённый, всё ещё прикованный руками к изголовью кровати, Эрик лежал ничком и довольно улыбался. Сандра лежала на нём, лениво играла его волосами.

— Как твой отец принял то, что ты Низ?

— Нормально. Здесь любой Доминант знает, что у его ребёнка пятьдесят процентов шансов унаследовать девиацию родителя. Но половина этих процентов идёт на то, что девиация будет зеркальной. Иначе говоря, что ребёнок Верха будет Низом. А поскольку у меня и мать девиантная, она сабмиссивка с умеренным мазохизмом, то отец прекрасно понимал, что я мог уродиться в неё. Он очень гордился, когда я поступил в Академию, приехал с мамой поздравить меня и привёз дорогой подарок, а после хвастался мной всем знакомым. В этот университет поступить очень сложно.

Сандра лизнула его ухо.

— Тогда я буду меньше волноваться при встрече с ним. Когда твои родители приезжают?

— Послезавтра. Не бойтесь, Звёздочка, родителям вы сразу понравитесь. Они рады, что я нашёл постоянную Хозяйку. И родители не будут вмешиваться в нашу жизнь. Но даже если они не одобрят мою связь с вами, своей судьбой распоряжаюсь только я сам. И лишь я решаю, кому и чему посвятить свою жизнь. Родители знают это прекрасно, поэтому просто познакомятся с вами на нейтральной территории. В Яньжэне неловко себя чувствовать будем мы, Госпожа, а в Шактириане — родители. Так что Цивиллер-1 самое то.

— Да, это лучший вариант. Но свадьбу я не хочу категорически. Не люблю всю эту чушь с платьем, цветами, шариками. И фамилии менять не будем. Если о скромной свадьбе я могу ещё подумать, то смена фамилии просто глупость.

— С последним я согласен полностью, Звёздочка, но свадьбу всё-таки у вас прошу. Я очень хочу какой-нибудь ритуал. Любой.

Сандра обняла его покрепче.

— Я что-нибудь придумаю. Чтобы это было необременительно и красиво.

— Ваши родители приедут на свадьбу?

— Они подали документы на визу, но успеют ли получить, не знаю.

Эрик сжал цепочки оков.

— Я не хочу переносить свадьбу. Боюсь, что тогда она вообще не состоится.

— Не будем, — успокоила его Сандра. — Если что — сделаем ритуал в Индии. Должно ведь у нас быть свадебное путешествие. Ты удивишься, но я никогда не была в Индии.

— Серьёзно?! — хотел обернуться к ней потрясённый Эрик, но оковы не позволили.

Сандра взяла с прикроватной тумбочки ключ, отперла наручники.

— Серьёзно. Много где была, а в Индии ни разу.

Эрик потянулся к ней за поцелуем.

— Скоро мы это исправим.

Сандра поцеловала его и повела за кожаный ошейник на кухню — любовные игры хорошо разжигали аппетит.

«А ведь тех, кто подложил нам наркотики, до сих пор не нашли», — мелькнула у неё мысль. Сразу же стало не по себе.

Но портить настроение Эрику не хотелось, поэтому Сандра заставила себя беззаботно улыбнуться.

Однако страх и насторожённость остались.

* * *

К тому, что в ответ на присланный ролик Вергольд обязательно нанесёт контрудар, Дорнан был готов. Но никак не ждал, что он просто свалит из страны.

Впрочем, далеко дядюшка не уехал. Дорнан отправил СМС с неопределяемого номера племянничку, и теперь с удовольствием наблюдал, как тот трясёт дядюшку за грудки.

— Бросить меня решил, сволочь?! — шипел племянник. — Сделал бесплатным исполнителем грязных делишек при бонзах твоей партии, замарал уголовными статьями, а как жареным запахло, сваливать один решил?

— Заткнись! — пытался вырваться Вергольд. — Ты идиот! Такой же, как моя сестра! Вы оба только и могли, что тянуть из меня деньги!

— Не трогай мою мать! — врезал ему по морде Перкенс. — Если бы ты не отказался взять её на работу, она развелась бы с отцом!

Вергольд вмазал Перкенсу в ответ.

— Тупая курица сама вышла замуж за никчёмного пьяницу! Нарушила волю нашего отца, который запретил ей этот брак!

— Да дед был такой сволочью, что мать сбежала от него, как только смогла! — Перкенс двинул Вергольду ещё раз. — Не её вина, что муж оказался пьяницей! Это дед своим поганым норовом толкнул дочь в объятия первого попавшегося хлыща!

— Не смей даже упоминать моего отца, ты, жалкое отродье алкаша! — Вергольд хотел ударить племянника, но обоих растащила полиция аэропорта.

— Это он на меня напал! — завопил Вергольд. — Я защищался!

— Он связан с наркоторговцами и террористами, — заорал Перкенс, — и потому пытался сбежать!

— Ты идиот и сын идиота! — взвыл Вергольд.

Племянника и дядю увели в задание полиции. Ольга испуганно смотрела им вслед, не зная, что делать. А спустя мгновение побежала за полицейскими, умоляя отпустить мужа.

— Он ни в чём не виноват! — кричала она. Забытые дочери пошли за матерью, иного выбора у них просто не оставалось.

Дорнан вздохнул из-за потерянных денег и пошёл к автобусу. Надо возвращаться обратно в демаркационный лагерь, чтобы покинуть Девианс с депортируемыми.

А по дороге зашёл с телефона в почту и отправил в полицию аэропорта все отснятые материалы с Вергольдом и Перкенсом. Если нет денег, так хоть месть утешит.

Но доехать Дорнан успел только до моста между Цивиллером-1 и Цивиллером-2. Дорожный патруль остановил автобус и арестовал Дорнана, который недооценил Перкенса — тот вычислил его новую кредитку. И назвал её номер полиции. Надо было зарабатывать смягчающие обстоятельства, и Перкенс помогал бывшим коллегам везде, где мог.

* * *

Ресторан, куда Ингрид пригласила Сандру и Эрика, оказался тихим и уютным.

— Надеюсь, — сказала Ингрид им обоим, — вы не против перейти сразу к делу? Как мне кажется, миз Сандра, вы не любите долгих подходов и пустых разговоров. А разговор в основном касается вас.

— Вы хорошо разбираетесь в людях, — улыбнулась Сандра. — Давайте сразу о деле.

— Ваш контракт в «Лаки-Лайн» составлял очень хороший юрист. Канал имеет право использовать ваш комикс только для создания сериала, который будет показан в эфире, по кабелю и в сети. Но всё остальное принадлежит только вам. Они даже ДВД-диски без дополнительного контракта с вами не могут выпустить.

— Юрист действительно хороший. Но ведь вас не его адрес интересует?

— Нет, — улыбнулась Ингрид. — Мне нужен контракт на мерчандайз по вашему комиксу, на котором основан сериал. Ну и по той части сериала, которая принадлежит вам. Вот списки предметов, которые надо выпустить на рынок первыми. Там же ваш процент от продаж, — Ингрид дала Сандре лист бумаги.

Эрик читал вместе с Сандрой.

— На сайте канала, — сказал он, — для каждой передачи есть своя страница. Будет и для мультсериала. Поэтому там необходимо поместить ссылку на интернет-магазин с мерчандайзом. Такую же ссылку на странице миз Сандры. Соответственно, сетевая торговля будет первой. И, по всей вероятности, основной.

— Да, — кивнула Ингрид, — эпоха мировой сети диктует свои правила маркетинга. Мистер Эрик, вы можете сделать экспертизу моих интернет-магазинов и выбрать тот, который больше подойдёт для привлечения детей? Хотя делать покупки будут родители, но товар на витрине надо разложить так, чтобы всё выглядело привлекательным и удобным для детей, побуждало их просить родителей купить игрушки, брелоки для рюкзаков, тетрадки и прочие радости.

— Сейчас карманные деньги нередко дают детям не наличными, а кладут на телефон. Миз Ингрид, если дети смогут покупать ваши товары, расплачиваясь с телефона, объёмы продаж возрастут процентов на пятнадцать.

— Вам лучше знать, мистер Эрик, — ответила Ингрид. — Поэтому я и заказываю у вас экспертизу и рекомендации по дизайну и функционалу. Берёте эту работу?

— Да, миз Ингрид. Если срочно, всё будет готово через две недели. Если по высшему качеству — через месяц.

— Второе. Контракт я пришлю вам на почту.

— Хорошо, — кивнул Эрик.

— А теперь, — сказала Сандра, — предлагаю перейти к неформальному общению, потому что у меня тоже есть предложение. Но оно из повседневной жизни.

— И что за предложение, Сандра? — спросила Ингрид. — Ты меня заинтриговала.

— Мы подали заявление в мэрию. Через три недели регистрация.

— Поздравляю! — обрадовалась Ингрид. — Вы отличная пара.

— Но мне нужна подружка на свадьбе. Пусть самой свадьбы не будет, мы просто выпьем шампанского и уедем в путешествие, однако свидетели бракосочетания необходимы.

— Я польщена. И обязательно приду засвидетельствовать ваш брак. А дружку жениха уже нашли?

— Да, — улыбнулся Эрик. — Это мой приятель Марк. Мы вместе выросли в воспитательном доме, а теперь работаем в «Лаки-Лайне».

— Регистрация — это хорошо, — сказала Ингрид, — но неужели у вас не будет никакого свадебного торжества?

— Будет, — ответила Сандра. — Но только для нас двоих. Ведь по-настоящему наш союз никого больше не касается.

— Это верно, — согласилась Ингрид.