И окна замка, и стены крепости заполнили люди, прощавшиеся с королевой. А сколько их было на берегу! Гордых вассалов и простых воинов, ремесленников, поваров, оружейников, слуг. Их королева-дева, знаменитая воительница, уплывала с чужим королем в дальнее королевство. А вместе с ней уплывала сотня придворных девиц и дам — чьи-то дочери, сестры. Уплывали две тысячи воинов — чьи-то братья, сыны. Провожала их вся Исландия.
И пока шли корабли, натянув паруса, под скалистыми ее берегами, сверху махали им шляпами, а у кого не было ни шляпы, ни шлема — просто рукою, воины, жены, дети, старики.
Молчаливые нибелунги, погрузив своих лошадей, тоже отправились в плавание в неизвестную им Бургундию. Вслед за своим повелителем, Зигфридом.
На десятый день плавания корабли подошли к устью Рейна.
— Не пора ли послать гонца во дворец? — спросил у Гунтера Хаген. — Хорошо бы порадовать вестью, сказать, чтоб готовились к встрече.
— Хаген, ты прав! Бери дюжину воинов и скачите в Бургундию. Это — добрая мысль. А лучше гонца, чем ты, не найти.
— Меня — гонцом?! — удивился Хаген. — Не важней ли мое присутствие здесь? Кому я доверю беречь и казну, и поклажу, и дам? Проси лучше Зигфрида. Он сам, добровольно, назвался твоим вассалом, пусть и исполнит приказ. К тому же, я знаю, ему бы хотелось скорее увидеть Кримхильду.
— Король, согласитесь, что я оказал вам немало услуг, но простым гонцом вы могли бы послать молодого Данкварта! — отвечал Зигфрид на просьбу Гунтера.
— Зигфрид, я же прошу именно вас, потому что знаю, как дороги вам мгновенья свидания с моею сестрой. Или вы уже не стремитесь ее увидеть? Или она не тоскует, считая каждый день, проведенный без вас? Только потому я и решаюсь просить вас о подобной услуге, а вовсе не затем, чтоб унизить.
— Я готов. С собою возьму дюжину своих нибелунгов. Что передать и кому?
— Главной вестью станете вы сами, — обрадовался король. — Матери, братьям, друзьям и сестре объявите о нашем успехе, передайте земной поклон от невесты. Ортвин, наш племянник, пусть немедля разбивает шатры на берегу и проследит, чтобы их богато убрали. И пусть отсылает послов к родне с вестью о том, что я всех приглашаю на свадьбу. И, Зигфрид, попросите Кримхильду, чтоб при встрече моей невесте выказали и уважение, и любовь.
Корабль пристал к берегу. Зигфрид свел своего Грани. Следом с другого судна сошли двенадцать воинов. Зигфрид простился со свитой, учтиво поклонился Брюнхильде и устремился в Бургундию по знакомой неширокой дороге.
Впереди двенадцати воинов, пропыленный, Зигфрид промчался в ворота Вормса и резко остановил Грани перед главным крыльцом дворца.
С крыльца бросился навстречу ему младший из королевских братьев, Гизельхер, за ним сбежал и Гернот.
— Зигфрид, вы? Почему вы один? Что с братом? Отвечайте скорее, он жив? — торопил Гизельхер.
А по городу поползла, пугая жителей, печальная весть: Зигфриду удалось вырваться лишь одному. Король, остальные — то ли погибли, то ли в плену.
Но ее обгоняла уже весть другая, добрая: король успешно сосватал в дальней стране богатыршу Брюнхильду, победил ее во всех состязаниях и вместе с невестой на днях прибывает в столицу.
* * *
— Матушка! Зигфрид у нас во дворце. Я только что видела, как он промчался на своем Грани. Но был он так запылен, таким измученным было его лицо! И я боюсь, не принес ли он дурную весть.
Королева Ута какой уж день была нездорова. Но Кримхильда не удержалась, вбежала к ней и тут же заплакала:
— Я боюсь! Я боюсь за Гунтера и за Зигфрида тоже!
— Успокойся, дочь. Пока ты ничего не узнала. И не дело показывать подданным свои слезы, даже если на то есть причина. Станешь королевой — всегда помни об этом.
— Я не стану, не стану теперь королевой! Гизельхер сказал мне: отправляясь в путь, Гунтер поклялся, что если Зигфрид поможет ему удачно жениться, то в день возвращенья он, Гунтер, соединит меня с Зигфридом.
— Знаю об этом. Только не пойму: ты печалишься из-за старшего брата или оттого, что может расстроиться твоя свадьба?
— Но ведь можно печалиться сразу и о том и об этом!
— Хороший ответ. — Старая королева улыбнулась. — Прикажи-ка слугам нести мое платье. Да и сама приоденься. Уверена, Зигфрид твой готов сообщить нам одну интересную новость. Ты помнишь, какую клятву давал ему Гунтер, но забыла, как клялся сам Зигфрид. Он сказал, что положит жизнь, но Гунтер вернется с невестой. Если Зигфрид примчался живым, то и Гунтер плывет с удачей. А лицо его показалось усталым, потому что он торопился к тебе. Утри быстрей слезы и жди его с вестью.
Королева была права. Только Кримхильда вернулась в свои покои, как вошел Гизельхер.
— Что? Скажи, что привез Зигфрид! — бросилась она к брату.
— Он успел лишь сказать, что Гунтер плывет с невестой, чтоб готовили встречу, и просит свидания с тобой. Я хотел привести его сразу, но он отказался, объяснив, что вид его испугает и тебя, и мать. Просил предупредить.
— Я готова принять его. Переоденусь и сразу приму.
* * *
Их окружали дамы, и приличия позволяли им лишь улыбнуться да на мгновение коснуться руки друг друга.
— Все кончилось хорошо. Гунтер едет с невестой. — Зигфрид успел смыть с себя пыль и уже не казался таким утомленным. — Просит вас встретить его невесту с почетом и лаской.
— Какая она — красивая? — спросила Кримхильда.
— Возможно, что и красивая. Брат ваш в нее влюблен.
— Как хочется мне наградить вас, Зигфрид! Но разве вас удивишь наградой?
— Гонцам, принесшим хорошую весть, всегда давали награду. А я — всего лишь гонец.
— При вашем богатстве подарки мои покажутся вам пустяками…
— Ваш подарок для меня не пустяк. — Зигфрид продолжал улыбаться.
— Тогда я дарю вам вот что. — И она взяла из шкатулки горсть золотых колец. — Эти кольца — для вашей казны. А этот браслет, — Кримхильда сняла со своей руки золотой браслет с огненно-красными рубинами, — а этот браслет вы подарите вашей жене, а если ее у вас нет, то вашей невесте. — И она улыбнулась ему в ответ.
— Я выполню ваше пожелание в точности, — сказал он. — Эти кольца я дарю вашим дамам. А этот браслет… с ним поступаю вот как…
И не успела Кримхильда удивиться, как он взял ее руку и браслет снова был на своем прежнем месте.
Зигфрид засмеялся, быстро встал, поклонился и вышел.
* * *
Так, как теперь, никогда еще не готовились к праздникам в королевском дворце.
Постельничий, храбрый воин Хунольт, развешивал на стенах в покоях и залах новые ковры. Другой смелый вояка, чашник Синдольт, приказал опустошить запасы посуды, отбирал самую красивую, расставлял на столах, на полу. Стольник Ортвин готовил шатры из шелков. Вместе с бароном Гере они разослали посланцев во все концы королевства. Отважный витязь Румольт с десятками поваров скоблил котлы, пересчитывал чаши, кувшины, горшки, сковороды. В погреба набивались запасы: туши мяса, вино, фрукты.
Гернот и Гизельхер со своими дружинами устремились по дороге вдоль Рейна, чтобы встретить корабли у границ государства и сопровождать их по суше.
Наконец в город примчались вестники. Они сообщили, что король и невеста в четверти дня пути.
А потом и дозорные с башен закричали:
— Плывут! Плывут!
И весь город бросился из крепостных ворот к реке, потому что каждый хотел увидеть невесту короля, свою будущую королеву. Бежали кожевенники, пекари, старики и старухи, спешили матери с малыми детьми на руках.
Десятки придворных дам и дев были готовы сопровождать королеву с принцессой. Юные витязи помогали усесться им на коней. Лошади для Кримхильды и старой Уты ждали у ступенек крыльца.
— Матушка, взгляните, какая жара! Не лучше ли вам было бы остаться, при вашем нездоровье? — беспокоилась Кримхильда.
— Я думала об этом моменте всю жизнь, с тех пор, как вы родились. Неужели же я соглашусь пропустить его из-за какой-то жары! — ответила королева и решительно поднялась по переносным деревянным ступенькам, крытым красивым ковром. Со ступенек ей легко было сесть в седло.
Лошадь матери-королевы взял под уздцы Ортвин. Кримхильда смотрела вокруг: где же Зигфрид? Неужели не он поведет ее лошадь? Но Зигфрида не было. Увидев ее растерянность, к ней подошел ее троюродный дядя, маркграф Гере, веселый, лысый, краснощекий толстяк.
— Не поменять ли вам своего Зигфрида на меня? — спросил он, смеясь. — Поехали, пора посмотреть, какую родственницу привез нам король.
Королева и дочь торжественно выехали из ворот города. Их окружала нарядная свита, а Кримхильде хотелось заплакать оттого, что не Зигфрид ведет ее лошадь. Оттого, что было непонятно, куда он запропастился.
Лишь за воротами он внезапно появился.
— Зигфрид! Куда вы исчезли в самый важный момент? Я чуть голову себе не оторвал, высматривая вас! — обрадовался Гере и сразу уступил ему повод.
Зигфрид взял повод правой рукой. В левой он держал поводок Грани.
— Это все мой Грани! Глупец оруженосец решил сам привести мне коня. Грани же вырвался у него из рук и умчался по улицам в город. Пришлось звать его. И вот мы сопровождаем вас вместе.
— Зигфрид, знали бы вы, как я волновалась, что вас нигде нет!
Они подошли к реке точно в то мгновение, когда первый корабль с королем и невестой причалил и король свел Брюнхильду на берег.
Весь город наблюдал, как красавица, их королевна, встречает другую красавицу — новую королеву, ту, что король добыл в заморской стране. Все видели, как нежно они обнялись, как несколько раз одна целовала другую. И мать-королева, старая Ута, тоже нежно, по-матерински, обнимала свою невестку. И придворные дамы Бургундии знакомились с исландскими придворными дамами, которых рыцари сводили за руку с кораблей.
А Зигфрид встречал своих нибелунгов. Могучих, немногословных воинов.
— Здесь мы в краю друзей, — объявил он. — И ждет вас еще один свадебный пир.
— Шатры для гостей готовы, — объявил Гунтеру Ортвин после первых приветствий. — В такую жару гостям лучше отдохнуть в шатрах у реки.
— Не начать ли потешный бой для забавы гостей? — предложил Хаген.
— Делай как принято, — согласился король, — но обойдись без увечий.
Несколько сотен воинов Зигфрида и несколько сотен бургундов сцепились на копьях в потешном бою: кто кого сбросит с коня. Сброшенных берегли, старались не топтать, а те спешили отползти к реке. Нибелунги, умелые копьеносцы, сбивали бургундов одного за другим. Хаген двинул свежую сотню, и та налетела сбоку, стала теснить нибелунгов. Зигфрид носился по полю, и путь его был усеян поверженными воинами. Нибелунги снова стали побеждать.
— Он посбивает всех твоих всадников! — крикнул Хагену король.
Бургундов оставалось все меньше, им было уже не сдержать напор гостей.
— Этот бой пора прекратить, мы запылили дам! — снова крикнул король.
Над полем потешного боя и в самом деле висело желтое облако пыли.
— Скажи, что достаточно, хватит забавы.
Хаген тут же ударил несколько раз мечом плашмя по щиту.
— Король и гости благодарят за развлечение!
Бой сразу утих.
Зигфрид развел своих воинов по шатрам. Сам же с королевской семьей отправился во дворец. И снова он вел лошадь Кримхильды, а слева шел его верный Грани.
— Надо поторопиться! — сказал Гунтер. — Едва станет прохладно, мы начнем свадебный пир.
* * *
И вновь горожане кричали радостно и толкали друг друга, стараясь разглядеть молодую жену короля. Казалось бы, впереди у них целая жизнь, чтобы наглядеться на Брюнхильду. Но каждый хотел увидеть ее немедля.
По бокам от молодой королевы ехали старая Ута и королевна. Так и въехали они в городские ворота.
— Благодарение Господу, я дожила до тех дней, когда в нашем королевстве будет править хозяйка, — говорила дорогой Ута. — Я слишком стара и в последние годы не могла за всем уследить. А мужчины — как дети. Им лишь бы забавы да войны. Теперь все здесь — твое.
У дворца они расстались. Но ненадолго.
Кримхильда и Ута вернулись в свои покои.
Брюнхильду сам Гунтер вел по украшенным залам дворца. Здесь все было ей незнакомо и все теперь принадлежало ей.
Гунтер сам подал ей корону. В золоте ее сверкали, преображая небесный свет, бриллианты.
И когда наступила прохлада, а гости, покинув шатры, стали съезжаться ко дворцу, на высоком крыльце их встречали Гунтер и Брюнхильда с бургундской сияющей короной на голове. И каждому думалось, что красивее на свете нет королевы!
* * *
А Зигфриду было страшно подумать о короле: не забыл ли он свою клятву? Там, на реке, когда корабли причалили к берегу, Кримхильда стояла рядом. И было самое время исполнить обещание, которое дал король, отправляясь в заморскую даль за невестой. Но Гунтер не вспомнил о клятве…
Гости уже собрались, и каждый, согласно чину, сидел за столом. Только ждали Уту с Кримхильдой. Уже храбрый Фолькер приготовил свою скрипку, и розовощекий Гере забавно перебрасывался шутками с гостями.
Не пристало напоминать другу о невыполненном обещании. Особенно если друг — король, а кругом гости и свита. Но Зигфрид решился, спросил:
— Скажи мне, король, всегда ли ты держишь слово?
Зигфрид шагнул к королю в тот момент, когда слуги внесли в золотых кувшинах воду для ополаскивания рук.
— Что за странный вопрос? — беспокойно ответил король.
— Не забыл ли ты клятву: в день возвращения вместе с Брюнхильдой соединить и меня со своею сестрой?
— Зигфрид! — обрадованно засмеялся король. — Как вовремя ты напомнил. Зовите сюда королевну! — скомандовал он слугам. — И пусть поторопится, пусть сразу идет.
Гизельхер, который стоял рядом, первым стал поздравлять Зигфрида:
— Рад за вас, Зигфрид, и честно скажу, буду счастлив, если наши дома породнятся.
Но его с досадой перебил Гунтер:
— Надо предупредить, чтоб она не вела свою свиту!
— Я сам скажу! — И Гизельхер бросился навстречу сестре.
Они столкнулись на лестнице. Свита спускалась следом.
— Сестра! Брат передал, чтоб ты шла одна! Взглянув на него с испугом, Кримхильда повернулась к придворным дамам:
— Ступайте назад, я нужна королю одна. — И спросила шепотом: — Что случилось?
— Узнаешь сама! — Гизельхер радостно улыбался.
— Подойди к нам поближе, Кримхильда! — проговорил Гунтер, когда она появилась в зале, наполненном гостями. — И ты, Гизельхер, тоже. А красивое она сшила платье для нашей свадьбы, не правда ли? — И Гунтер подмигнул Зигфриду. — Скажи нам, Кримхильда, согласна ли ты стать женою доблестного витязя, имя которого я тебе назову?
— Я рада выполнить любую вашу волю и стану верной женой человеку, имя которого вы назовете. — Она ответила так, как было положено по правилам.
— Нет, ты скажи мне, согласна ли соединить жизнь с лучшим другом моим, с неустрашимым Зигфридом?
Ей хотелось крикнуть: «Да! Да! Да! Согласна! Я только его женою стать и согласна! Больше ничьей!»
Но вместо этого, опустив глаза, она лишь тихо ответила:
— Да, мой брат.
— Подойдите ближе, Зигфрид. Вот так, — сказал король. Ему нравилось исполнять роль отца. Ведь он сам только что был женихом. — Возьмите друг друга за руки. Теперь дайте клятву друг другу в вечной любви и заботе. Обнимитесь и поцелуйтесь. — И уже обернувшись к гостям, он громко объявил: — Сегодня мы празднуем две свадьбы вместе! Вот ваше место за пиршественным столом, напротив нас.
— Почему вы печальны, душа моя? — удивился король, когда снова сел рядом с Брюнхильдой и с любовью взглянул на нее. — Вы стали владелицей новых земель и новых вассалов. Хотите, мы перестроим дворец. Что гнетет вас, скажите?
— Не пойму вас, мой король. Лишь немного знакома я с вашей сестрой, но уже успела полюбить ее. Она предана вам всей душою.
— Знаю. Она и мне дорога.
— Но за что ей это унижение? Или у окрестных народов нет королей, или ваша сестра совершила такое, о чем лучше молчать, и за это вы наказали ее, отдав в жены слуге?
— За Зигфрида! — рассмеялся Гунтер. — Да какой он слуга!
— Он вассал ваш и, значит, слуга. Так унизить свою сестру! И меня вы унизили этим! Выдать замуж свою сестру за вассала! — повторила она с возмущением.
— У него, я скажу вам, земель и сокровищ — дай Бог любому королю!
— Но он же признался и не раз повторял мне, что он — ваш слуга!
— Ах это! Это я вам как-нибудь объясню, — весело отмахнулся король.
— Объясните теперь.
— Теперь не могу, на нас смотрят гости.
— Должна ли я думать, что вы, король, в чем-то меня обманули?
— Душа моя, на нас смотрят гости. Прошу вас, улыбнитесь им так, как умеете только вы!
Брюнхильда повернулась к гостям, улыбнулась им.
Сказать про обман в этот вечер король не мог. Он решил рассказать об этом когда-нибудь позже, чтобы вместе с женой посмеяться над шутками молодости.
— Ваша просьба исполнена, король, я улыбнулась. Вы же свою тайну мне не раскрыли. Даю слово, король, вам не будет покоя, пока я ее не узнаю!
Но как, как он мог рассказать о своем обмане! О том, что не он победил ее в тех состязаньях, а Зигфрид! И Гунтер смолчал.
Еще не знал он, не мог догадаться, предвидеть, сколь многих жизней будет стоить это молчание, этот обман!
А свадебный пир продолжался.
День закончился, кончался и вечер. Во рву вокруг крепостных стен кричали лягушки. Их пение слушали гости, когда возвращались в шатры при пламени факелов.
Кримхильду и Зигфрида проводили в ночные покои. В этих покоях королевна столько раз просыпалась под утро с мыслью о нем, столько раз подходила к окну, чтоб им любоваться, когда он, окруженный другими, стоял во дворе!..
Никто не успел в этот свадебный вечер приготовить для них другие покои. Оставались лишь эти, с душистыми травами на полу, где она спала еще девочкой.
— Любимая, как мечтал я об этом мгновении! — сказал Зигфрид, едва слуги оставили их одних.
— И я! Как мечтала об этих мгновениях я! — повторила за ним Кримхильда.
* * *
А в покоях у Гунтера в этот миг начинался бой. С Брюнхильдой.
Едва только их проводили до двери и слуги, задув светильники, удалились, король закрыл плотнее двери.
— Что за тайну скрываете вы от меня? — спросила Брюнхильда, прячась под одеялами.
Ее пояс, дарующий силу, был при ней. И она решила, что не расстанется с ним, пока все не узнает.
— Король, вы молчите? Я спросила вас о секретах.
— Ну какие между нами секреты! — Король делал вид, что все еще снимает одежды.
Наконец он прилег на постель.
— Король, не пристало скрывать от жены свои тайны. Я не допущу вас к себе, пока не узнаю ваши секреты!
И она, жена, обязанная угождать ему, королю и мужу, спихнула его с постели.
Он ударился коленями об пол, быстро вскочил и снова забрался на кровать.
— Что за шутки! Я не позволю так со мной обращаться! — Он забыл о ее нечеловеческой силе и схватил за руки.
Спустя мгновение он пожалел об этом. О многом он пожалел!
Брюнхильда сбросила его на пол опять и вскочила сама. Он тоже поднялся. Она что-то искала в своих одеждах. Потом повернулась и, обхватив короля, бросила его назад на постель. Сжав руки и ноги, она стала обвязывать его шнуром. Он сопротивлялся. Он извивался. Он даже пытался ее укусить. Она налегла на него и опутала шнурком всего.
— Вам недостаточно было первого раза! В свете луны королева отыскала кованый крюк под потолком и, обмотав короля еще несколько раз, повесила его на крюк.
— Что за шутки, Брюнхильда? — снова спросил король, теперь уже с крюка.
Закричать он не мог. Сбежались бы слуги, вассалы. Они быстро бы освободили своего короля. Но об этом его позоре знал бы весь город, все королевство, все страны! Поэтому он мог лишь негромко возмущаться.
— Снимите меня отсюда! — требовал он. Брюнхильда громко зевнула.
— Не мешайте мне спать, король! — Она повернулась к нему спиной и спокойно заснула.
В эту ночь не спала городская стража. Не спали дозорные на башнях. Возможно, не спала охрана при покоях дворца. Еще не спали городские собаки. И не спал король.
Подвешенный на крюке, он тихо стонал от обиды, позора и боли.
Как он дожидался рассвета! Но видел в окно лишь луну. Потом луна скрылась, осталось черное небо и звезды. Наконец звезды начали блекнуть.
— Хорошо ли спалось вам, мой король? Не замучили кошмары? — спросила проснувшаяся Брюнхильда.
— Прошу вас, снимите меня с крюка! — взмолился Гунтер. — Ведь скоро войдет прислуга.
— А вы им объясните, что мечтали именно так провести первую брачную ночь.
— В глазах прислуги вы опозорите нас — меня и себя!
— Король, не смешите! Ваш позор несравним с моим. Что ваш секрет?
— Развяжите меня, Брюнхильда! Я открою вам все свои тайны, но только потом. Слышите, по дворцу уже ходит прислуга. Развяжите скорей, и я сделаю вид, что сплю. Клянусь, что стану во всем вам послушен!
— Не сердили бы меня вечером, не висели бы на крюке, — ворчала Брюнхильда, снимая шнур с короля.
Развязанный король мгновенно юркнул под одеяло. И вовремя: к дверям опочивальни уже подходили.
* * *
Утром, как принято в христианских странах, молодые супруги отправились в храм к обедне. И снова город собрался на площади перед храмом. Не все еще насмотрелись на юную королеву. Другие узнали, что Зигфрид, любимый в городе витязь, соединился с Кримхильдой, и тоже сбежались на площадь.
— По виду исландки не скажешь, что у ней богатырская сила, — переговаривались жители города. — Красавица — нет спору, а сила — откуда ей взяться! Чего только не наплетут!
— Вы глупости-то не болтайте! Наш Гунтер едва не погиб на тех состязаньях в ее королевстве, это нам точно сказали! — отвечали другие.
— Смотрю и любуюсь: Зигфрид с Кримхильдой — ну словно Господь свел их вместе!
— Такая красавица зря не дается. Уж Зигфрид ее заслужил.
Молодых супругов сопровождали гости, вассалы, свита.
А в храме епископ торжественно возложил на них венцы.
* * *
Свадебный пир продолжался. Были счастливы лица Кримхильды и Зигфрида. Веселились почетные гости. И Фолькер, отважный боец, — все знали, что он отстоял королевское знамя в битве с датчанами и саксами, — в этот вечер работал смычком, услаждая слух своими мелодиями.
Сумрачный вид короля был не сразу замечен. Молодая его королева сидела спокойно, одинаково ровно улыбалась каждому гостю, и всякий, взглянув на нее хоть раз, отводил глаза, чтобы снова взглянуть незаметно на точеное ее, прекрасное лицо.
«Кто бы знал, что лицо это принадлежит дьяволице, — думал Гунтер, — тот ни за что не стал бы жениться на ней!»
Он старался не думать о будущей жизни. Даже близкая новая ночь пугала его.
— Король, друг мой, что печалит вас? — спросил его тихо Зигфрид, когда они отсели от всех. — Разве вы не достигли счастья? Посмотрите, как славно, обнявшись, беседуют наши жены.
— Какое тут счастье, если впору подумать о смерти! — ответил король. — Жена моя — дьяволица, и жить с нею рядом мне невозможно. Не смейтесь, мой друг, но эту ночь я провел подвешенным на крюк.
И король рассказал ему все подробно.
— Не знаю, как дальше жить, — сказал он с отчаянием.
— Попытаюсь помочь вам. Вечером после пира я в плаще-невидимке проникну заранее в ваши покои. Когда удалится прислуга, вы закроете дверь на засов. Тут уж я постараюсь управиться с нею. Вы же затаитесь в темном углу. Но знайте, одолеть ее непросто и мне.
— Делайте что хотите, да хоть убейте ее, только не допустите позора моего перед всем королевством!
— Позора вам не будет — даю слово!
* * *
— Лишь кончится пир, я ненадолго исчезну, но ты меня не ищи и направляйся в покои, я быстро вернусь, — сказал Зигфрид, когда вновь оказался рядом с Кримхильдой.
— Уж не опасную ли ты какую забаву придумал? — испугалась Кримхильда.
— Это и вправду забава. Но опасностей в ней немного — я дал слово помочь в сегодняшний вечер другу.
И когда застольные беседы стали затихать, гости начали подниматься из-за столов, Зигфрид пропал. Только что сидел рядом с Кримхильдой, и она, в который уж раз, думала радостно, как он красив, благороден, могуч, — и вдруг он исчез.
Она удержала себя от расспросов гостей и прислуги, вспомнив его слова.
А Зигфрид накинул плащ-невидимку, незаметно прошел между всеми и прокрался в покои Гунтера. Не снимая плаща, он затаился за шкафом.
Наконец вошли король с королевой, слуги задули светильники, удалились, король задвинул засов.
— Ну что же, король, ваш секрет? — спросила Брюнхильда из темноты.
Зигфрид лишь по звуку угадал, что спрашивает она от постели. Где-то в углу затаился король, и Зигфрид шагнул к Брюнхильде.
— Вам не хватило вчерашнего урока! — вскричала Брюнхильда, едва он успел прикоснуться к ней.
И сразу могучая сила сбросила его на пол. Он тут же вскочил, но она его снова отбросила. Падая, он ударился головою об угол постели.
— Вас надо учить и учить! — Брюнхильда всерьез возмутилась. — Вчера вы всю ночь провисели — сегодня ночуйте за шкафом!
Она налегла на шкаф, и шкаф из толстых дубовых досок, который не сдвинуть было и впятером, легко помчался на Зигфрида.
А король, затаившись в углу, успел лишь подумать: «Не подняла бы тревогу прислуга, не сбежались бы все со дворца!»
Шкаф навалился на Зигфрида, и Зигфриду едва удавалось сдерживать его тяжесть.
— Теперь уж вы не помешаете мне заснуть! — объявила Брюнхильда. — И посмейте только скулить, как в прошлую ночь! Или утром все увидят своего короля, который ночует под шкафом, словно мышь.
«Она опозорит здесь всех!» — думал Зигфрид, отодвигая шкаф.
— Вы все-таки выбрались! — Брюнхильда сказала это так, словно перед нею был шаловливый мальчишка. — Придется вас снова подвесить!
Едва не раздавленный шкафом, Зигфрид дышал с трудом. И все же, собрав последние силы, он схватил ее в охапку и швырнул на постель.
— Ну я вас сейчас проучу! — вскричала Брюнхильда. Она вывернулась и потянулась к заранее приготовленному шнуру.
Шнуром она едва не опутала Зигфриду руки. Он рванулся, шнур разорвался в клочки.
— Держитесь, король! — вскричала вконец рассвирепевшая Брюнхильда. — Не хотели добром подчиниться!..
Только вырваться ей больше не удавалось.
«Пояс, у нее где-то пояс!» — думал Зигфрид.
Он снова схватил ее в охапку и швырнул на постель. С пальца ее соскочил перстень, уперся ему в ладонь. Этой своей ладонью он сжал обе ее руки, а свободной рукой стал развязывать пояс.
Брюнхильда извивалась, выкрикивая угрозы, снова чуть не сбросила его на пол, но пояс наконец оказался у Зигфрида. И тогда она мгновенно обессилела, лишь простонав:
— Не убивай меня, король! Умоляю тебя. Ты сумел лишить меня силы, и теперь я буду послушна тебе во всем. Даю тебе клятву.
Зигфрид быстро поднялся, делая вид, что собрался скинуть одежду.
Тут же рядом с ним оказался король. Он тихо открыл Зигфриду дверь.
Никем не замеченный, в плаще-невидимке, Зигфрид прошел по дворцу. В одной руке у него был зажат перстень Брюнхильды, в другой — магический пояс, который теперь потерял свою силу.
Знал бы он свое будущее, незаметно выбросил бы и то, и другое. Но вещицы показались ему красивыми, и Зигфрид оставил их при себе. Не догадываясь, что этим сделал еще один шаг к своей смерти.
— Любимый, куда же ты исчез, я так волновалась! — Кримхильда встала ему навстречу, едва он вошел. — Ты не бросай меня больше. Где ты был?
— Другу была нужна моя помощь. Без меня он бы встретил позор или погиб.
— Ты его выручил?
— Помог. И сразу к тебе.
— Вижу кровь у тебя на виске. Значит, бой был нелегким? — спросила Кримхильда, пугаясь и одновременно гордясь своим мужем.
— Бой был непростой, но теперь он закончен. Я сразу ушел, чтобы друг насладился победой.
* * *
В эту ночь богатырша Брюнхильда превратилась в обыкновенную женщину. Она осталась красавицей и была королевой. Но нечеловеческая ее сила исчезла навсегда. Зато, потеряв свою силу, она обрела радость семейной любви.
В эту ночь, заснув в объятиях мужа, она поняла, что дороже Гунтера для нее на свете нет человека.
Утром король спустился к гостям веселый, счастливый. Пир продолжался.
Потом был устроен турнир. И до вечера в потешных боях молодые воины мерились силой и славой. Перед собранием лучших людей королевства король опоясал рыцарским мечом тех юношей, что были этого достойны. И каждому молодые король с королевой подарили по коню и рыцарские доспехи. Зигфрид с Кримхильдой тоже дарили им седла, мечи, одежду.
В эти дни каждый гость был одарен по нескольку раз. Иной уже думал с сомнением, сумеет ли он довезти до дома все, что ему пожаловали в королевском дворце.
Десять дней длился пир. Но даже и пир утомляет, если он бесконечен. Гости со своими дружинами стали покидать хлебосольных хозяев.
— Не пора ли и нам в Нидерланды? Даже я приустал от застолья. — Зигфрид смотрел на Кримхильду и думал о том, как он будет счастлив представить ее своим престарелым родителям.
— Я готова, только сама не решалась об этом спросить. Хорошо бы сказать моим братьям — мне положен удел: замки, земли, часть от казны.
— Зачем? — отмахнулся Зигфрид. — Этого всего у нас в изобилии. А братьям об отъезде сегодня скажу.
На следующий день Гунтер, Гернот и юный Гизельхер предстали перед ними.
— Мы за сестру должны дать удел, — заговорил Гизельхер. — Помогите ей, Зигфрид, выбрать замки, земли и вассалов и знайте, что в Бургундии вас считают родным человеком и мы будем всегда счастливы вас видеть.
— Ни земель, ни замков нам выделять не надо. Мы уже обсудили это с женой. А во всем остальном — я ваш друг и по первому зову приду к вам на помощь.
— Но бургунды — хорошие воины, — вставила Кримхильда, — и от них не пристало отказываться.
— Сестра, выбирай всех, кто тебе нравится, — засмеялся Гунтер, — каждый со своею дружиной будет счастлив служить у тебя.
— Я взяла бы с собой Хагена и Ортвина. Это возможно?
— Позовите-ка Хагена! — распорядился король. — Он подойдет, и ты его спросишь. Думаю, тебе он не откажет.
— Что за странная шутка? Уехать из Вормса? — переспросил возмущенно Хаген, когда Кримхильда объявила ему свою просьбу. — Мы, владельцы Тронье, служили всегда королю. И в чужом королевстве быть приживалками не желаем. Я уважаю вас как сестру моего короля, — решил смягчить он свою грубость, — Зигфрид — тоже хороший боец, но на службу к вам не поеду.
— Хаген, вы простите жене эту шутку, — рассмеялся Зигфрид. — И не держите обиду, то была просто женская шутка. А Кримхильда вас очень любит.
— Вы позволите мне сказать? — спас всех от неловкости старый барон Эккерват. — Кримхильду я держал на руках еще маленькой девочкой. И за счастье сочту, если мне будет позволено воспитать племянника Гунтера. Вместе с дружиной я готов отправиться с вами.