Чем ближе путники подходили, тем больше казались отвесные скалы, тем ярче лоснились бока скал, отливая угрюмой серой краской. Том думал, какие же люди здесь живут, если в этой местности наверняка часты обвалы. А снег? Если бывает снег, то могут быть и оползни, сели. На камне скал можно было различить какие-то знаки. Том не знал их происхождения. Они тянулись с самой вершины до основания. Быть может, когда-то древние жители Мадры высекали эти письмена на камне с помощью различных орудий труда, хотя мальчик-эльф с трудом мог представить себе эту картину. Сколько же тогда бы пришлось высекать эти невероятные символы, как рисковать — скалы-то отвесные. Том шел, поеживаясь.

Путники успели пересечь густой лес, отделяющий Мадру от реки, которую пришлось пересекать весьма необычным путем: по паутинке. Похолодание проявлялось с каждой минутой все больше и больше. Том закутался в мантию, но в дырки от когтей феникса на спине нещадно поддувало, и Том никак не мог согреться. Брр!! Ну и холод! Интересно, сколько еще идти? Морлан, будто угадав мысли Тома, сообщил:

— Еще немного осталось! Буквально несколько шагов.

Том вздохнул. Проклятая птица продырявила даже толстовку. Если бы не ее бредовые идеи, Том бы сейчас не мерз и не потерял столько времени. Том накинул на голову капюшон и постарался перетянуть толстовку так, чтобы мантия закрыла дыры на ней.

При приближении к городу можно было заметить ограду из камня, соединяющую скалы и ворота из меди с такими же непонятными символами. Вскоре маг, эльф и воин приблизились вплотную к этим самым воротам. По углам ворот можно было заметить сторожевые башенки, врезанные в скалу. В каждой башенке сидело по человеку. Один вылез, и с ловкостью акробата прошелся по одной из створок, уселся на нее и крикнул что-то на непонятном языке. Морлан, задрав голову кверху, ответил. Страж кивнул сверху и, убрав арбалет, вернулся в башенку. Ворота открылись не сразу, с каким-то скрипом, больше похожим на стрекот гигантского кузнечика. Наконец, щель между створками стала настолько большой, что туда смог пролезть широкий в плечах Монивайс, затем вошли Морлан и Том. Двери закрылись с еще большим скрежетом, чем был слышен снаружи.

Том огляделся. В стене, у одной из скал он увидел точно такой же портал, как и около Лабиринта Горемык. "Так вот откуда вышла Левис!" — догадался он. На верхней перекладине дверного проема светился знак, на котором было написано какое-то слово. Том пригляделся и вот что увидел: "ВЫХОДЪ". Пока Том ломал голову, что же это значит, Морлан успел поговорить со стражами, и те объяснили ему, как пройти к замку Бараний Рог. Морлан позвал Монивайса и Тома. Вскоре они уже шли по дорожке из красного кирпича, мимо гигантских и маленьких домиков из срубленных стволов деревьев. Лишь малая их часть была покрыта черепицей, у других же крыша состояла из все тех же срубов. На улицах стояли люди, одетые в длинные разноцветные мантии, запахивающиеся и завязывающиеся поясом. У многих лица были не особо красивы или приятны. "Не все то золото, что блестит", — подумал Том. Вполне возможно, что и эти люди могут оказаться дружелюбными. Если вспомнить, как их встретили в Хиосе и как поступили с ними потом… пожалуй, надо держать ухо востро.

Вдруг Тому показалось, что одна из девушек, стоящих у дома, знакома ему. Приглядевшись, он понял, где ее видел: это была племянница Лиго, Фейа, потомственная горгона. Тут обернулась девушка, стоящая рядом с ней, и Том узнал самую младшую племянницу Лиго — Аврил. "Раз здесь две, значит должна быть и третья, причем где-то поблизости", — отметил про себя Том. Аврил тоже заметила Том и лукаво глядела на него. Тут из домика, около которого они стояли, вышел высокий блондинистый парень в голубой, подпоясанной синим поясом мантии, и обнял Аврил за талию. Аврил хихикнула, показала Тому язык (при этом ее волосы шипели и слегка подрагивали как змеи, готовые к нападению) и скрылась с парнем за дверью. Том усмехнулся и отвернулся. "Пусть себе развлекаются", — решил он про себя.

Том продолжал с интересом разглядывать жителей Мадры. Странно, но они ничуть не выглядели запуганными, настороженными или несчастными, хоть, по словам Морлана, в Мадре участились нападения мантикор.

— Морлан? — обратился он к магу.

Морлан промычал, ожидая продолжение.

— Почему они так спокойны? Я имею в виду… На них же нападает плотоядное чудовище, а им как будто все равно…

— Ну, их самих это еще не задело. Знаешь, как бывает, пока эта тварь еще не загрызла кого-нибудь из определенной семьи, общины, семья или община не верит, что это может ее коснуться. А как только несчастье происходит, люди становятся более осторожными, — ответил маг.

— В этом ты прав, Морлан. Momento mori, как говорится, — заметил Монивайс Гуд, попыхивая трубкой.

— Куда нам теперь? — поинтересовался Том.

— В замок к Ангусу. Только предупреждаю: Бараний Рог весьма неприятное место. В нем много насекомых, а особенно, скорпионов. Всвязи с похолоданием в этой части Перекрестья они покрылись волосами и стали заметно больше, приспособились к такому климату. Не даром герб города — скорпион в короне. То есть, в золотой шапке, отороченной мехом, — сказал Морлан предостерегающе.

— Тогда почему крепость называется Бараний Рог? — поинтересовался Том.

— Потому, что она больше всего напоминает именно рог барана. Ты увидишь его и сам в этом убедишься, — терпеливо ответил Морлан.

По его тону Том понял, что магу надо иногда давать время для отдыха и погружения в его собственные мысли.

Тогда Том принялся снова разглядывать жителей. Кто-то из них был одет в мантии, на которых была сверху надета военная форма: длинные меховы плащи, металлические панцири и перчатки (у кого железные, у кого серебряные, изредка попадались золотые, — в зависимости от чина и социального положения, как смог определить Том), на головах — шлемы, напоминающие каплю в сочетании с головой, в ножнах — длинные мечи (некоторые из них были загнутыми), на ногах — сапоги из кожи с загнутыми мысами, узкие брюки, заправленные в сапоги, были шерстяными, а лица жителей были покрыты бородами и усами (у кого черными, у кого русыми, у кого совсем светлыми). У тех, кто был одет в мантии без панцирей и прочей военной атрибутики (кстати, у всех без исключения, мантии были шерстяными), присутствовало не только металлическое оружие, но и посохи, либо волшебные палочки, волосы перехвачены лентой того же цвета, что и пояс, те же шерстяные брюки, те же сапоги, либо плетеная обувь (Том даже не знал, как именно можно ее назвать). Некоторые женщины были в длинных сарафанах и таких же шерстяных мантиях. Как ни странно, деревьев было очень много повсеместно, и многие дома уютно располагались в тени листвы берез и иголок ели. Бесчисленное множество раз Том видел различные грибы: начиная с мухоморов, заканчивая белыми. От многих грибниц оставались одни основания ножек: грибы здесь активно собирались. Молчание нарушил вышедший из спячки Морлан:

— До Бараньего Рога идти еще долго. Где-то около получаса: Мадра большой город, а замок находится в самом центре. Хотя, если захотеть, то можно дойти быстрее, об этом я уже неоднократно говорил.

Том подумал, что мог бы попробовать, но мысль о скорпионах и других насекомых в Бараньем Роге заставляла его кривиться с отвращением, поэтому из этого ничего не вышло, ибо он не хотел добраться до крепости раньше назначенного срока. А вдруг ему суждено умереть от укуса скорпиона, и до некого Нарионуса он не доберётся? Тут Тому пришла в голову старая бабушкина поговорка: "Вдруг ничего не бывает". Тогда он немного успокоился и решил, что, скорее всего, вдруг его никто не укусит, если только он сам не будет нарываться на неприятности. Только он об этом подумал, что-то вылетело из-за ближайшего дома, будто стрела, пущенная из арбалета, и врезалось в Тома, повалив его на землю. Через секунду Том осознал, что это было не что-то, а кто-то: глаза в глаза он уставился на сына Лиго, Лакедемона. Его серые глаза буквально буравили голубые Тома, лицо стало красным, а шрам на левой щеке выделялся на разгорячённой физиономии ещё сильней, чем раньше. Наконец он встал, пробурчал извинение и уже хотел бежать дальше, но Морлан поймал его за руку, прежде чем он успел удрать. Морлан внимательно посмотрел своими зелёными глазами прямо в глаза Лакедемона и спросил его:

— Ты кого-то потерял, сынок?

Лакедемон потупился на землю. Том в который раз удивился остроте ума и догадливости Морлана, потому как в следующую минуту Лакедемон ответил, не поднимая глаз:

— Левис… Она в Мадре?

Минуту назад Тому просто хотелось размазать Лакедемона по стенке. Во-первых, за метлу, во-вторых, за то что его посадили в тюрьму, хоть сын Лиго принимал в этом лишь отдалённую часть, а теперь ему хотелось сделать с ним что-нибудь более изощрённое. Левис? Зачем ему Левис? И как он ещё смеет после такого обращаться к Морлану с вопросом о Левис? Тут том вспомнил слова Флавиуса о Лакедемоне, обращенные к Левис: "Он… в тебя втрескался…". В следующую секунду Том, бросив посох, с размаху двинул Лакедемона в живот кулаком. Морлан и Монивайс ахнули, и Монивайс вцепился в Тома, пока тот не успел наделать глупостей. Том стал вырываться, сжав зубы и кулаки, Монивайс не уступал, но вдруг руки его задрожали, он покраснел от натуги, и тут ему явно стало трудно держать Тома. "Вжик!" — и Монивайса отбросило от Тома, и он ударился спиной о дерево (берёзу или ель — он не понял — в тот момент это было ему безразлично), съехав по стволу. Том ещё никогда в жизни так не злился. Лакедемон не убегал, а следил за Томом, и при этом очень внимательно. Том рванул к нему и смел его, словно бульдозер, чего Лакедемон явно не ожидал. Сын Лиго упал навзничь, повалив какую-то тележку, попавшуюся на пути.

— Вставай! — рявкнул Том. — Я не бью лежачих!

— Да успокойся ты! — крикнул Лакедемон Тому, очнувшись после неожиданного удара.

— Вставай! — снова рявкнул Том, хватая посох и направляя его Лакедемону в голову.

Сын Лиго подчинился, а Том замахнулся посохом, подбирая подходящее заклинание для достойного наказания, а Лакедемон бросился на Тома, но посох вдруг схватила чья-то рука. Это была рука Морлана, который ловко вырвал его из рук Тома и, схватив мальчика за плечи, тряхнул его хорошенько, сказав твердо:

— Успокойся!

Лакедемона перехватил Монивайс, который все-таки умудрился встать после такого падения. Оба соперника тяжело дышали и злобно глядели друг на друга.

— Том, ты с ума сошел! Как можно? — воскликнул Морлан, еще сжимая плечи Тома.

— Ему нужно задать хорошенькую трепку! Я еще не закончил! — прорычал Том, отдуваясь.

— За что ты его так, парень? — удивился маг.

— А! Вы же не знаете! Это он предоставил мою метлу в качестве доказательства! Он пытался доказать, что я колдун! И у него ничего не вышло! Он ненавидит меня с самого момента моего появления в Хиосе! — взорвался Том.

— Очнись, Том! Маги должны уметь управлять собой, сколько я раз буду говорить? — уже спокойнее сказал Морлан.

— Морлан прав, Том! Оставь Лакедемона в покое! — посоветовал Монивайс.

— Прав? — негодовал Том. — Да он же ничего об этом не знает!

— О чем? О чем, дорогой эльф? Нет, тут кроется что-то иное. Не тюрьма и не метла, — заметил Морлан задумчиво.

Том перестал пыхтеть и потупился на свои кроссовки.

— Ладно, не будем выяснять. По крайней мере, сейчас, — сказал Морлан и тут же обратился к Лакедемону:

— С Левис все хорошо. Она не в Мадре, а у эльфов. Мантикоры до нее не добрались просто потому, что она успела уйти раньше. Не беспокойся за нее.

Лакедемон сказал "Спасибо" и ушел куда-то, скрывшись за деревьями. Том еле сдержался от искушения броситься ему в след, понимая, что этим он только навлечет на себя и других неприятности. Только сейчас Том понял, что на него смотрит вся улица, недоумевая, шушукаясь с соседями, вытаращив глаза. Том обвел их сердитым взглядом и пошел дальше, а за ним последовали Морлан и Монивайс.

— Зачем ты на него набросился? Это ведь из-за Левис, да? — спросил Морлан, протягивая ему посох.

Том нехотя кивнул, принимая его из рук мага.

— Левис нравится Лакедемону. Я об этом узнал от Флавиуса. Меня это не бесило поначалу, но здесь я просто не смог удержаться. Может, я и виноват, кто знает…,- ответил Том.

— И тебе она тоже нравится, — заключил Морлан.

— Да. Но это же не преступление. Просто она такая необычная, такая неповторимая, — сказал Том, покраснев слегка, а глаза его засветились.

— Понятно. Я это давно понял, но не хотел тебя об этом спрашивать. Ты и так уже взбесился, когда я сказал, что она не была в Лабиринте Горемык, — сказал Морлан.

— А как здорово ты меня отпихнул! Я бы ни за что не догадался, что это ты, если бы не знал, что ты умеешь пользоваться магией без помощи посоха. Меня подняла в воздух какая-то неведомая сила и толкнула назад. Это ведь ты, я не ошибся? — поинтересовался Монивайс.

Том кивнул и сказал примирительно:

— Прости…Я был так зол, что не контролировал себя.

Монивайс коротко кивнул и вскоре выражение его лица сделалось серьезным, на лбу появились морщины, загорелое лицо сосредоточилось. "Значит, Монивайс задумался. Это первый признак того, что он забыл о моей проделке и теперь не сердится", — облегченно подумал про себя Том.

Футов через сто дорожка, по которой они шли будто отделилась от домов и была захвачена зарослями деревьев и кустов. Единственным местом, которое теперь было освобождено от дубов, берез и елей, оставалось неширокое пространство дорожки красного кирпича. Она петляла, изгибалась и все говорило о том, что ее давно не ремонтировали: где выщерблина, где разбит красный кирпич, где кирпичи были попросту вытащены (и притом не очень аккуратно, и Том предположил, что их украли), где попадались глубокие канавы, наполненные жижей, будто не так давно прошел проливной дождь. Короче говоря, полдороги было выворочено, и путники то и дело поскальзывались, спотыкались, Том пару раз угодил в канаву, перепачкавшись с головы до ног. На Морлана было страшно смотреть: его некогда белоснежные одежды покрывали чудовищные пятна грязи, а одну полу своей мантии он попросту порвал в клочья. Монивайсу пришлось полегче: он явно привык к сложно проходимым дорогам и то и дело бросался то к одному, то к другому, хватая их за руки, за шивороты, оберегая и предотвращая падение.

Пролетая очередную канаву, Том подумал, что Ангус не очень то следит за городом, а если учесть, что это самый ближайший город от его жилища, то что же делается, например, в Коппельне? Гора трупов людей, умерших от бубонной чумы, которые никто не убирает? Грязные улицы, обшарпанные дома? Толпы бедняков и разбойников?…. "Плюх!" — Том с изяществом свиньи нырнул в канаву (Монивайс только что поймал Морлана и не успел уберечь Тома от судьбы "Титаника"), по одежде и лицу Тома потекла грязная вода вперемежку с прелой травой и листьями. Тогда Том окончательно решил, что скажет Ангусу обо всем этом безобразии (ну да, а то он не знает), посоветует отремонтировать дороги, пока кто-нибудь не покалечился. Интуиция подсказывала ему, что кто-то уже точно покалечился, но не жаловался, а если и жаловался, то это мало что дало, точнее ничего не дало.

За очередным поворотом путники обнаружили табличку с надписью, которую кто-то даже толком не вбил в землю, чтобы не очень себя утруждать, отчего она покосилась, а буквы почти смылись дождем. К тому же надпись была сделана очень грубо какой-то коричневой краской или чем-то другим (попросту грязью, как предположил Том), а буквы выжжены. Надпись гласила (ее, к слову, явно писал кто-то не очень грамотный): ТУДЫ. Откуда-то сбоку (не очень уместно) торчала стрелочка и указывала ровно по курсу дороги, из этой стрелочки торчала другая стрелка, поменьше, и на ней тоже была надпись, сделанная, похоже той же рукой: "Туды не надо". Эта стрелочка глядела влево от дороги, прямо в чащобу. От красной кирпичной в самый лес тянулась еле заметная дорожка, заросшая лопухом и крапивой. На второй стрелке помещалась третья стрелочка, естественно, с надписью: ТАМА ТУПИК. На этой стрелке кто-то грубо пытался нарисовать кирпичную стену, но так и не закончил. "Тама" тоже шло ответвление дороги, но, судя по надписи, там был тупик и ходить туда не следовало. Четвертая стрелка висела на третьей, указывала в небо и гласила: "Есле туды, то котлета"

— Морлан, Монивайс, а я не понял. Где котлета? — спросил мага Том, чувствуя себя идиотом.

— Ты — котлета! — хохотнул Монивайс, ответив вместо Морлана.

— Как? — тихо спросил Том, вытаращив глаза.

— Для тебя же написали, правда, не очень понятно. Все просто: если полетишь по воздуху, то станешь котлетой, — заметил Монивайс.

— В прямом или переносном смысле? — расстроился Том.

— Ты же не станешь проверять? И мы тоже. Поэтому у нас остался единственный путь: по кирпичной дороге, — сказал Монивайс и вновь достал трубку. "Как он ее не уронил?" — удивился про себя Том, разглядывая чудовищный урон, который нанесла дороге природа и недосмотр короля Мадры.

Они продолжили путь, который стал заметно полегче: кирпичная дорога была полностью разворочена и дальше можно было идти только по земле, не опасаясь падения. Кирпичи валялись кое-как между деревьев и почти все выцвели, покрылись мхом и землей.

— Морлан, а Ангус правит только Мадрой, или Коппельн тоже под его властью? — поинтересовался Том.

— Да, и Коппельном от тоже правит. Мы до сих пор называем его Королем Мадры за глаза: раньше он правил только Мадрой. Это своего рода его кличка, но он ее ненавидит. Смотри, не упомяни о ней, а то он вышвырнет тебя из своей крепости, не успеешь и глазом моргнуть. Еще два поворота, и мы у Ангуса.

Дорога стала уходить куда-то вниз и резко вильнула влево. Том было обрадовался, но радоваться было рано. Монивайс слегка опередил двоих своих путников и скрылся за поворотом. Том последовал за ним и чуть не наткнулся на его спину. Монивайс стоял, как вкопанный, разглядывая девять сросшихся (?!?!) верхушками дубов, а сверху на вершине торчало одинокое гнездо, из которого выглядывал чудовищного размера соловей. Рука Монивайса потянулась к мечу, и он шепнул Тому:

— Не двигайся!

Соловей глядел на них то одним, то другим глазом, и в его глазах ровно ничего нельзя было увидеть. Точно так же, как невозможно было понять, что же замышляет эта птица. Из-за ближайшего ствола показалась голова Морлана…. нет, это была не голова Морлана, а куст смородины. Неужели Тому почудилось? Но тут на секунду вместо веток куста смородины снова появилась голова Морлана, а яркий зеленый глаз подмигнул. Было ясно, что Морлан, почувствовав опасность, что-то замышляет. Куст медленно пополз по направлению к деревьям. Соловей не обращал на куст ни малейшего внимания.

Как только куст оказался прямо под гнездом, он превратился в Морлана. Том понял, почему Морлан не мог оставаться кустом: во время превращения он не мог наводить чары, так как его разум превращался в разум куста, и в нем оставалась только одна функция: ходить и превращаться обратно в Морлана. Том читал об этом в "Превращениях для начинающих" Аквы Авис. Морлан осторожно вытянул руку с посохом по направлению к гнезду.

Том и Монивайс взглядом следили за действиями Морлана. И тут — "Твить!!!" — соловей в то время следил за ними и понял, куда именно они смотрят, свесился вниз головой из гнезда, вцепившись когтями в прутья и грозно открыв клюв, начал петь. Том зажал уши: голос соловья продирал до самого нутра, будто перевертывая внутренности и заставляя их дрожать, зубы сводила невыносимая боль, а кости будто дробились и терлись друг о друга. Том увидел, как чудище взмыло в воздух и ринулось на Морлана. Тот попятился и, споткнувшись о корень одного из дубов, упал навзничь, выронив посох.

Монивайс выдернул меч из ножен. "Твить!!!" — соловей метнулся к Монивайсу. Рука Монивайса дрогнула, он выпустил меч и поднес руки к голове, закрывая уши. Руки Тома тоже задрожали и он чуть не выронил посох, но все же удержал его. Соловей задел Монивайса крылом и повалил его на землю, затем он схватил его меч и отнес в гнездо, швырнул там. Чудовищная птица победно уселась на край гнезда и снова запела. Монивайс и Том закрыли уши руками, Том выронил посох. Морлан лежал без сознания, его посох лежал рядом. "Что же делать??" — стучало в голове у Тома. Соловей сорвался с гнезда и полетел прямо на них, не переставая петь. Том, согнув дрожащие ноги, оторвал правую руку от уха, и кинулся к посоху, схватил его прежде нацелившегося именно туда соловья, и выкрикнул первое заклинание, которое пришло ему в голову, направляя посох на чудовище:

Barba!

Яркая вспышка красного цвета — и соловей шлепнулся на землю прямо под ноги Тома. Под клювом и на самом зобе птицы начали расти волосы. Вскоре они выросли до такой длины, что доставали до лап соловья, затем ползли дальше. Соловей еще раз засвистел, но его клюв забили волосы, и он поперхнулся. Он попытался встать, но запутался в волосах и упал. Том ринулся к Морлану, подхватил посох и крикнул Монивайсу:

— Помоги!

Монивайс подбежал к магу и подхватил его. Перепуганные воин и эльф, пользуясь замешательством, побежали по дороге. Том приостановился и крикнул Монивайсу:

— Ты беги с Морланом и жди меня у второго поворота. А я достану твой меч.

Он вытянул руку с посохом, направил ее на гнездо и приказал:

— Accedo arma!

Меч вылетел из гнезда и лег прямо в левую руку Тома. Том окинул последним взглядом барахтающегося в волосах соловья и кинулся по дороге. Том долго бежал и даже вспотел, наконец он повернул направо и увидел Морлана и Монивайса. Морлан все еще лежал навзничь, но уже очнулся, хотя и выглядел слегка ошалело. Том остановился, подал Монивайсу его меч, а Морлану — посох. Следующие пять минут Том никак не мог отдышаться. Когда все пришли в норму, Морлан встал и как всегда возглавил процессию. Он был немного бледен, но заметно повеселел. Вскоре они вышли из лабиринта деревьев на широкую площадь, теперь уже покрытую замечательным красным кирпичом. Посредине площади стояла крепость, состоящая сплошь из красного кирпича, со всех сторон ее окружала ограда из такого же кирпича. Да, крепость сильно напоминала рог, и Том предположил, что она не может держаться ни на чем, кроме как на волшебстве, но подойдя поближе, он понял, что основание ее намного шире верхушки, поэтому волшебством и не пахло. У каждого угла квадратной ограды стояли стражи.

Морлан решил сделать передышку прямо на площади. "Как это в его духе!" — подумал Том. Во время того, как они употребляли фрукты и овощи, запивая чаем с сахаром, Морлан поинтересовался:

— А какое заклинание ты использовал против соловья? Монивайс говорит, что бедняга соловей весь изошел волосами.

— Я использовал заклинание роста бороды…, - немного смутился Том.

Морлан засмеялся:

— Отчего же не роста усов или волос?

— Это первое, что пришло мне в голову, — сказал Том, пожав плечами.

— Кто это был? — спросил в свою очередь Монивайс, обратив на Морлана взгляд пытливых синих глаз.

— О чем ты? — не понял Морлан.

— Об этом соловье- переростке. Кто он? — повторил Монивайс.

— Если бы я знал…, - пожал плечами Морлан, — Когда я шел здесь в прошлый раз, его не было.

За разговором они не заметили, как один из стражей отделился от ограды и направился к ним, на всякий случай держа руку на рукоятке меча. Когда он приблизился на достаточное расстояние, чтобы можно было в случае чего выхватить меч из ножен, страж окликнул их:

— Эй, дорогие путники, здесь запрещено есть!

Его грубый голос как-то не вязался с выражением "дорогие путники". Морлан обернулся к стражу.

— А в чем собственно дело? — поинтересовался маг.

— Вы едите в неположенном месте. Прошу покинуть площадь и уйти восвояси, — строго сообщил стражник.

— Мы уже почти закончили. А затем, нам необходимо попасть к королю Ангусу, — спокойно ответил Морлан.

— Король Ангус никого не пускает. Вы разве не знаете? — удивился страж, его брови медленно поднялись, и, подумав немного, он вытащил из кармана своего мехового плаща листовку и ткнул ею чуть ли не в нос Морлану.

На куске пергамента было нарисовано чудище с лицом старика, человеческими ушами, телом тигра и густой гривой. Том вспомнил рассказ Морлана о Мантикоре и моментально понял, что это — именно она. Под картинкой были слова: "Берегитесь Мантикор! Участились нападения! После 11 часов вечера из дома не выходить!!"

— Мы все знаем, — спокойно сказал Морлан. — Просто нам нужно попасть к Ангусу: именно он нас приглашал и очень просил придти. Я — маг Морлан, это — мой ученик Том Уотсон и рыцарь Ордена Тора Монивайс Гуд. Очень надеемся на вашу помощь.

— М-да? — протянул страж, почесывая нос. Похоже было, что он сомневается.

— Так что же? — осведомился Монивайс. Его тон показался Тому угрожающим.

— Я пойду доложу…, - сказал страж, все еще сомневаясь.

Он повернулся к путникам одним боком и так прошел некоторое расстояние, косясь на них и продолжая держать руку на рукояти меча. Вскоре он скрылся за воротами. Путники прождали около двадцати минут. Пока страж вернулся, они успели собрать вещи.

— Все в порядке, — неохотно сообщил страж, — можете проходить через ворота и в крепость, далее — по лестнице вверх и налево по коридору. Потом будет широкий зал, от него два коридора налево и два направо. Вам — направо и в дверь. Постучите, король вам откроет, если скажете, кто такие и сам он действительно вас знает. Желаю удачи.

Морлан и Монивайс с Томом отправились к воротам, а страж смотрел им в спины, пока они не скрылись из виду, только затем вернулся на свое прежнее место у ограды. Прежде чем путники достигли заветной двери, за которой был король Ангус, им пришлось пройти довольно длинный путь. Сразу за воротами находился огромный сад с живой изгородью, гигантскими клумбами с тюльпанами, флоксами, гладиолусами, розами и морем других цветов. Как ни странно, за оградой было намного теплее, и воздух почти не двигался. Далее располагались парники с помидорами, огурцами, кабачками и перцем. Снаружи не было заметно, но внутри земля была странно бугристая, и казалось, что от этого ограда изгибается, словно гусеница. Только пройдя мимо парников, можно было добраться до входной двери. Подойдя к двери, Морлан подергал ручку, но дверь не поддалась. Морлан дернул сильнее — никакого эффекта.

— Заперто! — недоуменно сообщил Морлан.

Затем он постучал. Никто не подошел. Морлан постучал настойчивее. Никого.

— Приехали! — фыркнул Монивайс, нетерпеливо переступив с ноги на ногу.

— Подожди, Монивайс! Страж же должен был как-то пробраться внутрь? Надо только определить, как, — остудил его пыл Морлан.

— А вдруг он нам солгал? Не исключено, что он все придумал! — вмешался Том.

— И просидел перед дверью двадцать минут? — насмешливо вопрошал Монивайс.

Том смолчал, решив, что лучше будет не лезть.

— Должен быть какой-то вход…, пробормотал Морлан, прощупывая стены здания.

— Я просто думаю, что этот страж решил подшутить над нами и не сказал нам пароль! — заметил Монивайс.

Морлан, не слушая воина, разглядывал рисунок на двери: баран, бодающий ворота. Так они простояли перед дверью около десяти минут. Чего только Морлан не пытался сделать: использовал обычные заклинания, открывающие замки, говорил с дверью на разных языках, водил по контуру рисунка посохом, произнес более ста специальных заклинаний, но ничего не помогало. Том долго всматривался в рисунок и наконец заметил:

— Тут что-то другое…

— Да что тут другого?! — рассердился Монивайс. — Надо сделать вот так! — и, подняв меч, замахнулся на деревянную дверь.

— Стой! — воскликнул Том, задерживая его руку. — Я имел в виду совсем не это. Ты видишь барана?

— Да. И этот баран — я! Я им буду, если стану попусту тратить время на бездарные уловки старого короля! — вскипел Монивайс.

— Нет-нет! На двери. Баран бодает ворота. Может… Я не уверен, но… Может, нам надо боднуть эту дверь? — предположил Том.

— Хмм… А может, ты и прав, — заметил Морлан задумчиво.

— Тогда я первый, — сказал Монивайс.

— Нет! Давай я, — упрямо заявил Том.

Монивайс пожал плечами и уступил.

Том отошел на порядочное расстояние, облизывая пересохшие губы, наклонил голову. Постояв так, он выпрямился и попросил мага:

— Морлан, посчитай мне до трех. Может, это смешно, но я немного волнуюсь.

— Хорошо. Тогда становись, — согласился Морлан.

Том встал и наклонил голову, покрепче сжав посох.

— Раз, — начал отсчет Морлан.

Том напрягся.

— Два…

Том максимально подался вперед, воткнув конец посоха в землю, его мышцы натянулись, как струна.

— Три!

Том оттолкнулся посохом от земли и понесся на дверь. "Все… Конец!" — мелькнуло у него в голове. Он подумал, что сейчас врежется головой прямо в дверь…но, этого не случилось: он с легкостью прошел сквозь дверь, поскользнувшись только на коврике уже за ней, и чуть не упал. Том еле успел отскочить, чтобы Морлан и Монивайс не врезались в него. Коврик Том пристроил на место, и они, отдышавшись, отправились дальше.

— А ты молодец, Том! — заметил Монивайс.

— Я же говорю, что он — талант! — согласился Морлан, подмигнув Тому.

Далее путь был в точности таким, как сказал страж. Кругом были золотые подсвечники, громоздкие стулья и кресла с округлыми формами, и почему-то очень низенькие потолки, хотя сам Бараний Рог выглядел снаружи очень большим. Потолки были побелены, и никаких узоров не было. Наконец, они добрались до двери, ведущей в зал, где должен был находиться Ангус. Дверь была широка, но довольно низка для роста взрослого человека, и для того, чтобы пройти в зал, нужно было нагнуться. Монивайс и Морлан были довольно высокими, да и Том с трудом мог пройти, опасаясь удариться головой. Морлан постучал. Том надеялся, что уж через нее не придется проходить столь опасным способом, что внизу. На этот раз дверь распахнулась, и открыл ее сам король. Как только дверь распахнулась, на путников повеяло холодом, и Том снова закутался в мантию. Том догадался, что человек, отворивший дверь, был он, король, ибо в зале никого, кроме него, не наблюдалось. Но этот человек был очень отдаленно похож на короля: короткие русые волосы по бокам над ушами и на затылке были аккуратно приглажены, на макушке светилась обширная лысина, голова была явно великовата по сравнению с телом, нос, пожалуй, широковат, глаза хитрые и небольшие, но умные, борода и усы того же цвета, что и волосы, корона на голове отсутствовала. Длинная золоченая шуба, сапоги с загнутыми носами (тоже золоченые), остальной одежды видно не было: все закрывала шуба. Ангус расплылся в улыбке и радостно поприветствовал Морлана, сильно картавя:

— Моййан! Мы ждайи тебя! Скойко йет пйошло! Дойогой мой товайищ!

— Да. Всего лишь каких-нибудь сто лет. А ты почти не изменился! — заметил Морлан.

— А Мы и забийи, что дйя тебйя это и не сйок! Ну, пйоходи, пйоходи. А кто йето с тйобой? — поинтересовался Ангус.

— Это мой ученик Том, а это рыцарь Ордена Тора, Монивайс Гуд, но ты его уже знаешь. Мы идем к эльфам. Монивайс передал мне, что ты ожидаешь моего появления, — ответил Морлан.

Монивайс сузил синие глаза и промолчал.

— Да. Ты сйышай, навейное, что у нас майенькая пйоблемка. Навейняка слышал. Мантикойи, видишь йи…, - громогласно сообщил Ангус.

Король подошел к трону, такому же громоздкому, с округлыми формами, как и вся мебель в Бараньем Роге. Том искал глазами корону — шапку. Она оказалась висящей на гвоздике за троном. Ангус, вспомнив, что он все-таки король, снял корону с гвоздя и напялил на голову. Она оказалась ему маловата, но в ней он выглядел более представительно. В тронном зале было весьма прохладно. Ангус сел наконец на трон и пригласил путников присесть на деревянные скамейки возле трона.

— Вы удачно пйобйались сквозь двей? — поинтересовался он.

— Поначалу мы не догадались, Ангус. Раньше снаружи были обычные деревянные двери. Так кто заколдовал тебе их? — в свою очередь вопрошал Морлан.

Ангус замялся.

— Нам ее пйивезли из далеких кйаев. С тех пой, как Мантикойи йазбушевались, мы потейали покой. Как здойово, что ты пйишел. Мы очень йады.

Неожиданно всех отвлек стук в двери.

— Войдите! — рявкнул Ангус.

Открылась дверь в тронный зал и вошел мальчик помладше Тома на три года. У мальчика были длинные, светлые, почти белоснежные волосы, к тому же они еще и вились крупными кольцами, серые глаза, белое лицо, словно у куклы, будто светящееся. В руках он держал облезлую, худущую кошку с гигантскими ушами и выпуклыми круглыми зелеными глазами, шерсть у кошки была трех цветов: дымчатого, рыжего и голубого, как у львов в реке Линия Жизни.

— Агнус! Мы же запйетили тебе выходить из своей комнаты! Как ты посмей нас не посйушаться! Вейнее, нас осйушаться?!! — заорал Ангус.

— Морлан! — шепнул Том. — Мне послышалось, или он сказал Ангус?

— Тебе послышалось. Он сказал Агнус. Сейчас король разозлится и начнет орать на Агнуса. Я бы советовал…, - начал было Морлан, но его перебил Ангус.

— Вот, посмтйите, товайищи! — начал он громогласно. — Мой внук Агнус со стйанностями: он вообйажает, будто у него на йуках — кошка Невидимка. А вот, посмотйите, ее нет! Он пйосто дейжит так йуки!

— Том! — тихо попросил Морлан. — Уведи Агнуса куда-нибудь, пожалуйста!

И тут же маг обратился к Ангусу:

— Ты не против, дорогой друг, если Том пойдет с Агнусом на улицу? Здесь слишком холодно.

Ангус замолчал и, видно, чуть-чуть ошалел.

— Ну, йадно, пусть идут. Мы йазйешаем! — тут же спохватился он.

Том облегченно вышел из холодного зала, за ним робко последовал Агнус. Когда они отошли на приличное расстояние от двери, Том обратился к Агнусу:

— Почему твой дед говорит, что кошки нет? Я ее вижу.

Агнус посмотрел на него печальными серыми глазами. Взгляд у него был совсем недетский: серьезный и грустный.

— Нет ничего странного, просто ты не такой, как все….как и я, впрочем.

— Кто твоя кошка? Она и правда невидимка? — поинтересовался Том.

— Нет. Это ее имя. На самом деле, это кошка моего прадеда Ампиюса. Дед Ангус часто говорит, что у него звенит в ушах и мерзнут ноги, он винит сквозняки, а все намного проще: это Невидимка трется о его ноги. Он ее не видит: он просто проходит сквозь нее, но что-то все таки чувствует. Это чувствует каждый, если призрак проходит сквозь него, — печально сообщил Агнус.

— Твоя кошка- призрак? — изумился Том.

— Да. Я даже держу ее на руках, как видишь. Не каждый может видеть призраков. Так что, я могу тебя поздравить, хотя поздравлять все-таки не с чем. Я вижу их с рождения, я уже привык. А ты? — Агнус пристально посмотрел Тому в глаза, ожидая ответа.

Том припомнил, как когда-то он с бывшими друзьями Биллом и Стенли залез в старый дом, когда ездили на пикник, и Том увидел, (причем, довольно отчетливо) женщину с ребенком на руках, сидящую на старой кровати. Том спросил у местной старушки, и она сказала, что лет пять назад там был пожар. Дом потушили, но мать и ее маленького сына спасти не удалось.

— Да, я видел призрак как-то раз, — ответил он наконец.

— Ты — ноннуллус, — сказал Ангус Тому.

— Как? — переспросил Том.

— Ноннуллус. Человек, умеющий видеть призраков. Как и я., - спокойно ответил Агнус.

— Ноннуллус…, -повторил Том.

— Мой дед не видит, поэтому говорит, что я немного ненормальный. — с грустью в голосе заметил Агнус.

— Слушай, а почему он все время говорит не Я, а…, - начал Том.

— Мы? — подсказал Агнус. — Он упивается своим величием. Говорить Мы вместо Я принято было во Времена Всеобщей Дружбы. Сейчас так говорят лишь Кастус, и то только потому, что имеют в виду весь клан, как единое целое, ну… и мой дед.

— На вашей территории живут люди из клана Кастус? — спросил Том.

— Да, попадаются. Они селятся в основном там, где обычные люди не смогут их найти. Может, если повезет, встретишь кого-нибудь из них.

Агнус говорил ровно, без радости, без энтузиазма и как-то устало. Мальчик повел Тома в свою комнату. "Комната" оказалась размером с тронный зал. Для того чтобы пройти через дверь, нужно было снова нагнуться: дверной проем оказался ниже, чем надо, подогнанный под рост Агнуса. Обстановка немного отличалась от тронного зала: большая кровать с позолоченным пологом, три деревянные скамьи, дубовый стол, зарешеченные окна без штор и тюля, побеленные стены и потолок, который был окружен формы, два табурета и большое корыто (очевидно, для мытья). Агнус посадил Тома на один табурет, сам сел на другой. Кошка спокойно сидела на его руках и мурлыкала.

— Куда направляешься? — спросил Агнус, поглаживая Невидимку по голове.

— К эльфам. В Зеленую Долину, — ответил Том.

— Ты маг? Как и Морлан? — задал Агнус новый вопрос.

— Учусь помаленьку, — скромно заявил Том.

— У тебя посох. У молодых магов их не бывает. Ты ведь Избранный? — тихо спросил Агнус, пристально глядя на Тома.

Том побледнел:

— Как ты догадался? Из-за посоха, да?

— Не только. Во-первых, ты ноннуллус, это я уже говорил. Во-вторых, на тебе необычная одежда. В третьих, ты говоришь совсем не как эльф, хотя и кажешься именно им. Ну, а в четвертых… — Агнус выдержал паузу.

— В четвертых…, - нетерпеливо повторил Том.

— В четвертых, я просто так думаю. Имею же я право просто считать тебя Избранным, причем без всяких там аргументов?

Том кивнул.

— Ну вот. И я о том же, — вздохнул Агнус.

— И часто тебя так дед? Я имею ввиду…, - начал Том.

— Выставляет дураком? — снова подсказал Агнус. — Часто. Как только кто-нибудь новый посещает Бараний Рог, так мне лучше не выходить из своей комнаты: обязательно опозорит. Вот так я и живу, как берложный медведь; ни отдыху, ни продыху, — пресным тоном сообщил Агнус.

— А у тебя в семье кто-нибудь был ноннуллусом? — спросил Том.

— Нет. Я один. Дед говорит, это цыганка виновата. Подсыпала что-то маме в питье, когда она была беременна, и я родился ненормальным. За ней ведь цыганка ухаживала. Ее звали Персписия. Мой нянь Лар рассказывал мне, что Персписия предсказывала, что у мамы родится сын с необычайной способностью видеть души умерших. Но она так же говорила, что мама бросит семью и уйдет далеко на Север с эльфом, так и получилось. Но, никто этого не видел и не слышал. А я до сих пор не могу понять, как это эльф может жить на Севере. Там Нарионус, да и потом, эльфы никогда не переходят на Темную Сторону, что бы это им не сулило: горы богатств (они их ненавидят), вечную славу (зачем она им, если у них есть вечная жизнь, если только их не убить). Вот и весь мой рассказ, — закончил Агнус, равнодушно разглядывая свои сапоги с загнутыми носами.

— А где твой нянь? Я не видел никого, кроме тебя и твоего деда, — заметил Том.

— Он всегда рядом. Просто, его никто не видит, — ответил Агнус.

— Даже ты? — удивился Том.

— Даже? Ну, он же не призрак. Он хранитель нашей семьи. У него бессчетное количество заслуг перед нами, и ему много лет. Он появляется, когда хочет. Для того, чтобы следить за крепостью, ухаживать за мной и заниматься другими делами, быть видимым необязательно, — ответил Агнус.

— Может, пройдемся? — предложил он после краткого молчания.

Том согласился. Около получаса они гуляли по Бараньему Рогу и молчали: Агнус не изъявлял желания общаться, а Тому было просто неудобно его беспокоить. Когда они спустились и вышли на улицу и пошли мимо деревянной пристройки, которую Том не заметил из-за крепости, то услышали жуткий стук и шуршание, будто в ней спрятался как минимум медведь!

— Что это? — опешил Том.

— Банник, — ответил Агнус. — Баня прогнила, и ее придется чинить, а руки все никак не доходят. Дед решил, что мыться будем в корытах. Меня эта перспектива совсем не устраивает, но что ты с ним поделаешь… Вот банник и сердится и заставляет нас починить баню. Как только мимо кто-то проходит, банник начинает шуметь. Он думает, что от этого что-то изменится.

— А можно на него посмотреть? — осторожно спросил Том.

— Конечно, рассерженный, он опасен в пределах бани, да и то, только по ночам, — разрешил Агнус.

Принц подошел к дверям бани и распахнул их. На деревянные ступеньки буквально вывалилось небольшое, худое, сморщенное существо. Тоненький как тростинка, банник был облеплен листьями от веников и комьями грязи. Больше всего он напоминал крошечного старичка с острым коротким носом и малюсенькими ушами. Тому он показался похожим на акробата в цирке, только уменьшенных размеров.

— Может успокоишься, Купа? — осведомился Агнус, глядя на распластавшегося на ступеньках человечка.

— Когда вы почините баню? — заскрипел человечек, словно несмазанная телега, поднимаясь на тонкие ноги.

— Ты же понимаешь, что это бесполезно. Ангус слишком ленив, мне он ничего не даст сделать: начнет орать и рассказывать всем, какой я ненормальный. Лара ты оскорбил, кинув в него комком грязи, когда он последний раз чинил баню и теперь он ни в какую не хочет тебе помогать, а плотника взять негде: все повымерли, а идти до селений долго и небезопасно. Кроме того, Бараний Рог окружен лесом, а на тропе к селениям эта чудо-птица, которая невесть откуда взялась. Персписия говорила, что птица прилетела с далекого Востока, но соловьи, насколько я знаю, там не живут. А магов среди нас нет, и — подожди минутку, — А ты, Том, — обратился он к эльфу, — можешь починить баню? Если тебе не трудно. Я буду очень тебе благодарен и отплачу за помощь.

Том покраснел.

— Я постараюсь.

Он поднял посох и промолвил, указывая на баню:

— Repetam Restituo!

И вот проломившийся пол начал собираться, и время будто пошло вспять: черные половицы посветлели, стены встали на места, крыша приподнялась и собралась воедино, отвалившаяся дверная ручка, валявшаяся рядом на траве, скакнула к двери, плотно вошла в дыру, покрутилась, будто показывая, что может поворачиваться; потрескавшиеся в окнах куски стекла будто бы слиплись в большие, и окна стали как новые. Через пять минут у стены Бараньего Рога стояла новая, будто только что построенная баня. Банник, все это время с круглыми глазами сидевший на ступеньках, уставившись на Тома, зааплодировал, скрипя:

— Вот это да! Здорово!

— Спасибо! — сказал Агнус и впервые за все время улыбнулся. — Если я понадоблюсь, ты всегда можешь обратиться.

* * *

В ту ночь Агнус предоставил Тому место в своей спальне и даже раздобыл где-то кушетку. Которую, правда, пришлось вталкивать в палату, но им изрядно помог невидимый Лар. Спать лечь Том смог лишь около двенадцати часов ночи и тут же уснул, забыв даже умыться и почистить зубы. Морлана и Монивайса разместили в одной из многочисленных палат.

Наутро Том встал очень поздно, впрочем, никто его и не будил. В палате — столовой Том наткнулся на двоих слуг, которых доселе не видел: один был широкоплечий, высокий и белобрысый, другой — коренастый, низенький, с черной, как смоль, бородкой и волосами. Они безуспешно пытались скормить Ангусу бутерброды с икрой, жаренным окороком, тушеными овощами, карпом, селедкой под шубой. Том сел за длинный, заставленный невозможным количеством всяческих яств, стол рядом с Агнусом.

— Кто они? — поинтересовался Том, поглядывая на слуг, пляшущих рядом с королем с полными блюдами еды.

— Ну, я не знаю их имени, к сожалению. Каждый раз можно увидеть разных. С моим дедом никто не хочет возиться, — ответил Агнус, активно орудуя ножом и вилкой.

— А Лар? — спросил Том, все еще следя за ужимками слуг.

— Он не наш слуга. Он хранитель рода. Он помогает потому, что он хранитель и только.

* * *

Морлан неожиданно стал серьезнее, ходил, сдвинув брови. Наконец, он сказал Тому и Монивайсу:

— Нам пора идти. Завтра утром выходим из Мадры.

— Но ты же обещал Ангусу, что избавишь Мадру от мантикор! — воскликнул Том изумленно.

— Я знаю. Но я не в праве рисковать, — ответил Морлан.

— Рисковать чем? — не веря своим ушам, прошептал Том.

— Не чем, а кем. Тобой, Том. Ты слишком важен для всего Перекрестья. А мантикоры…, - Морлан запнулся и снова впал в задумчивое молчание.

— Морлан! Ты же дал слово! — изумился Том.

— Неужто ты не понял, Том? Дурачок! Морлан не шутит! — рявкнул на Тома Монивайс.

— Пойми, Том! Нельзя рисковать! — заметил маг.

— Но мы ни разу не видели ни одной мантикоры ни в пределах замка, ни за его пределами! — заспорил Том. — Ничем не рисковать, значит ничего не иметь! Ты не можешь бросить Мадру, Ангуса, Агнуса и всех остальных жителей на произвол судьбы!

— Обстоятельства меняют дело, — задумчиво буркнул Морлан.

— Ты же обещал! — не мог поверить Том.

— Утром отправляемся. И без разговоров, — строго сказал маг.

* * *

Утро выдалось туманное. Парники и цветы были мокрыми, влажность была огромной, волосы моментально наполнялись влагой и мокли. Том высунул голову в окно и услышал какой-то звук. Звук повторился, Том напряг слух; больше всего звук походил на сдавленный крик. Том моментально побледнел и кинулся будить Агнуса.

— Вставай, вставай же! — кричал он, распихивая принца.

— В чем дело? — сонно пробурчал Агнус, прикрывая глаза тыльной стороной кисти.

— Кто-то кричит! Проснись ты! — ревел Том.

— Где? — уж почти проснувшись, пробормотал Агнус.

— На улице! — рявкнул Том.

— А? Где именно? — быстро спросил Агнус, поднимаясь с пастели.

— Не знаю! Думаю, у пруда, рядом с баней! — ответил Том.

— Что делать? — спросил Агнус встревожено.

— Я к Морлану! Ты беги к деду! Скорее! — и Том побежал в палату, которая была отведена для Морлана и Монивайса.

Том влетел, чуть не споткнувшись о коврик, и увидел, что оба его спутника преспокойно спят на своих кроватях. Том бросился к Морлану и стал расталкивать его.

— Ч-что? — просипел маг.

— Морлан! Кто-то кричит на улице, у маленького прудика!

В палату вбежал Агнус, бледный, словно полотно.

— Деда нет в спальне!

— Что? — не поверил своим ушам Том.

Морлан и Монивайс оделись и пулей вылетели из Бараньего Рога, за ними Том с Агнусом. Когда они пробежали мимо бани, банник Купа высунулся из бани и проскрипел (голос его показался Тому странным), показывая пальцем в сторону пруда:

— Он там! Он там! Ангус там!

Ангус лежал навзничь, задыхаясь. Его руки и ноги были в крови, через всю лысину тянулся широкий порез. Он прислонился к камню, рядом с ним лежали двое слуг, которых Том видел ранее — кто-то перегрыз им горла.

— Что случилось? — воскликнул Агнус, подбегая к деду.

— На…На меня напайа мантикойа, — прохрипел Ангус.

Морлан помрачнел. Это явно ему не нравилось. Он никак не мог предположить, что мантикоры нападут именно сегодня.

— Почему же она вас не убила? — спросил Монивайс, держа меч наготове.

— Один из мойих стйажей ее отпугнуй, — ответил Ангус, еще задыхаясь.

И действительно: к ним приближался страж с арбалетом наготове.

— Я ее не догнал! — сообщил он. — Она скрылась в лесу.

— Как же она попала к вам на территорию, если ворота должны быть закрыты? — удивился Том.

— Это моя вина, — ответил Ангус. — Я ходий со сйугами гуять за тейитойиу и пйиказай не закйивать войота, когда мы вейнуйись: я пйосто не хотей замйикаться на одном мйесте. Знайете, как это пйохо. С тех пой, как мантикойи стайи нападать на житейей стайо так бойазно. А вот стойило не угйадеть, как такайа незадача!

— Н-да… — пробормотал Монивайс.

— Том? — обратился к Тому Ангус, поднимаясь на локте с гримасой боли на лице.

— Да? — тихо откликнулся Том.

— Я сйышай, ты Избранный, — осторожно начал Ангус.

— Откуда вы узнали? — удивился Том.

— Мне сказай Агнус (Том кинул изумленный взгляд на Агнуса, но тот тут же замотал головой как бы говоря: "Это не я!"). Ты не мог бы сдейать дйа меня одну вещь? — поинтересовался Ангус.

— Какую? — тихо спросил Том.

— Ты не мог бы охйанять меня? Я не могу довейать никому, кроме Избйанного! Ты ведь учийся у Моййана, а он маг высшего кйасса! — сказал Ангус, с надеждой глядя на Тома.

Морлан бросил на Ангуса взгляд, источающий молнии.

— Надо было уходить вчера! — процедил он сквозь зубы.

Том посмотрел на мага.

— Он не может! — решительно вставил Морлан.

— Ты не можешь пйиказывать мне, Моййан! — гордо заявил Ангус. — Сйово за Томом!

— Я не хочу, чтоб из-за твоих старых костей погибла наша единственная надежда! — взвился Морлан.

— Я хочу оставаться в живых! — взвизгнул Ангус.

— Том уходит со мной и Монивайсом сегодня же после завтрака! — рявкнул Морлан.

— Если Избйанный скажет так, то пусть так и будет! — прошипел Ангус. — Ну что же ты скажешь, Избйанный? — ласково обратился он к Тому.

Том вспомнил, что Морлан обещал Ангусу справиться с мантикорами.

— Хорошо, — сказал он. — Хорошо. Я согласен.

Морлан побледнел, фыркнул, плюнул и отвернулся. Монивайс что-то говорил ему, но Том этого не слышал. Он твердо решил, что обещания надо сдерживать, даже если нет такой возможности.

* * *

Следующие пять дней Том не разговаривал ни с кем, кроме Ангуса: времени почти не было, так как постоянно приходилось ходить с Ангусом всюду, куда бы в его лысую голову не взбрело пойти. Даже в бане Тому приходилось париться вместе с Ангусом. Только изредка вечером, если Том не очень сильно уставал, удавалось поговорить с принцем Агнусом. Оказалось, Агнус ничего не говорил своему деду, и Том счел, что сказать мог любой: догадаться было не так сложно, если знаешь хоть что-то о Избранном. Кроме того, племянницы Лиго знают, этот упырь Лакедемон и, — мало ли кто еще!

За последнее время стражи сменились пять раз. Морлан и Монивайс все время исследовали следы мантикор, ведущие от леса к пруду, а затем от пруда снова в лес: Морлану явно не хотелось бросать Тома на произвол судьбы. Рыцарь Ордена Тора ходил все пять дней, держа руку на рукоятке меча, и все время оглядывался и принюхивался, как собака, пытаясь учуять след: он что-то чувствовал, но покуда не говорил. Ангус трясся от малейшего шороха и прятался за Тома, который сам был практически готов буквально выпрыгнуть из кожи от страха. Прожив таким образом неделю, Том рассказал о своих волнениях Морлану:

— Меня все время преследует страх, будто кто-то следит за мной. Будто мантикора рядом.

Морлан поднял на него глаза.

— Запомни вот что, парень: никогда, слышишь, никогда ничего не бойся. Страх — это единственное, от чего надо держаться подальше. Как только ты начинаешь бояться, рядом с тобой появляются астральные падальщики, — существа, пожирающие твой страх, они уродливы и ужасны. И еще запомни: если будешь жить праведно, не вредя людям и не требуя награды, то тебе просто нечего будет бояться. Просто постарайся настроить себя на то, что все хорошо, бояться нечего, просто успокойся. Твари, пожирающие страх, не опасны, пока ты ничего не боишься, но если иначе, они способны свести человека с ума. Любой, кто занимается магией, должен отбросить от себя все страхи, иначе он потерпит поражение. Не бойся мантикоры: мантикоре можно отдавить хвост, и тогда она усмирится. Запомни, Том: никогда ничего не бойся.

Том стоял в задумчивости около минуты, наконец, кивнул, вздохнув, и улыбнулся. Тем же вечером Том и Ангус пошли прогуляться около прудика. В воде активно квакали лягушки, над кувшинками, словно маленькие самолеты, пролетали стрекозы, банник сидел на крыше бани и плел венок из незабудок. Том оставил Ангуса в поле зрения, а сам пошел поговорить с Купой.

— Купа, — обратился он к баннику, — ты видел мантикору, которая напала на короля Ангуса?

— Нет, — проскрипел банник, не отрываясь от венка. — Я только слышал голос его величества.

— А почему ты не видел мантикор, если баня находится очень близко к пруду? — строго спросил Том.

Банник воззрился на него сверху маленькими черными глазками.

— Выпимши был, — ответил Купа небрежно.

Том удивленно уставился на банника.

— Как это?

— А вот так вот. Я выпил целую кружку кипятка, — проскрипел Купа.

— Ты пьянеешь от кипятка? — поразился Том.

Купа фыркнул.

— Любой банник пьянеет от чистого кипятка. Ты что… Ах да! Я и забыл, что ты нездешний, — вспомнил Купа.

Тома аж всего передернуло от этих слов. Он не любил, когда ему напоминали о том, что он "нездешний". Но, несмотря на крайнее раздражение, Том все-таки довольно миролюбиво спросил:

— Кто же тебе дал выпить?

— Один из стражей вскипятил мне кружечку на костре. А что? — удивился банник.

— Да так. Спасибо, — поблагодарил Том и отправился к Ангусу, сидящему на камушке.

Том начал подозревать, что стражи были в заговоре с мантикорой, если это вообще возможно. Быть может, они специально напоили Купу и не ради развлечения, а с умыслом. Том тут же поделился с Ангусом своими догадками.

— Да что ты, Избйанный! — воскликнул Ангус, смеясь. — Как же могйи мои стйажи, котоийе так давно сйужат мне вейой и пйавдой, так много лет меня защищайут, пйедать меня?

— Кто знает, — заметил Том задумчиво.

После завтрака на следующий день Ангус уговорил Тома пойти погулять за территорию: уж очень хотелось, как он сказал, размять старые кости, а мешать им никто не будет: еще раннее утро и мантикоры не могут напасть, ведь бродят они лишь по ночам (здесь Том позволил себе усомниться в словах Ангуса, ведь на короля напали именно утром, но промолчал).

— Пйосто дейжи свой посох наготовйе, — посоветовал Ангус.

Том уже пожалел, что согласился выйти погулять за территорию. Он поминутно оглядывался и ждал нападения. Наконец, он немного успокоился, как говорил ему Морлан, и как-то повеселел. Но том по-прежнему был начеку, сжимая свой посох потными ладонями. Ангус и Том уселись на поваленное дерево на границе площади и леса. Том все еще поеживался, но заставлял страх уйти.

— Может, нам лучше выбрать более…э-э-э…закрытое место? — поинтересовался Том.

Ангус сразу же как-то повеселел.

— У меня есть амбай, где я хйаню зейно. Может, тебя устйоит это закйитое место? — спросил он.

Том кивнул с большой охотой. Ангус повел Тома к амбару, который находился где-то в районе дороги, ведущей в сторону Зеленой Долины. Но ни Ангус, ни Том не видели, как Агнус выглянул из-за ворот, стараясь быть незаметным. Его глаза сузились, и он вытащил из ножен, висящих у него на поясе, длинный меч, глядя холодно в сторону Тома и Ангуса.

Амбар был действительно огромный и полный зерна. "К чему же Ангус держит зерно так далеко от Бараньего Рога?" — подумал Том. Ангус захлопнул дверь и зажег фонарь. Том поставил в угол свой посох и уселся прямо на зерно.

— Ну вот! — радостно сообщил Ангус. — Тут и мантикойи не достанут, и пйохладно.

Он уселся рядом с Томом на зерно.

— Ты, навейное, не знал, Том, — начал Ангус, вздохнув, — но мой внук такой опасный! Я иногда даже боюсь его. Не искючено, что он может даже убить за тйон и шапку.

— Ну, это вы преувеличиваете, ваше величество! — заметил Том. — Он вовсе не плохой.

Ангус встал и начал расхаживать прямо перед носом Тома. Тут что-то сильно его развеселило, и он захохотал, хлопая себя по коленкам. Вдруг с проворностью, не присущей старику, он подошел к двери, сунул в замочную скважину крошечный ключик и повернул его (ключ он все это время прятал в рукаве), затем сунул его в рот и проглотил.

— Что вы делаете, ваше величество? — воскликнул Том, вскакивая на ноги.

— Да! — пробормотал Ангус, безумно улыбаясь. — Да! Он вовсе не плохой, а вот я…

Ангус рванулся к посоху и схватил, подмял под себя… Том не поверил своим глазам: на месте короля Мадры Ангуса стояла самая настоящая мантикора, которую Том ранее видел на листовке.

— Вы? — выдохнул Том.

— Я! — осклабилось чудовище. — Тебе бы надо было сразу догадаться, а ты искал каких-то несуществующих монстров.

— Но как же? — воскликнул Том.

— Все просто! Ты догадался, что мои стражи в этом замешаны. Умный, сопляк! Вот я и не захотел, чтобы ты понял, что я — мантикора! — рычало существо.

— Как же вы тогда? Порвали сам себя? — спросил Том, бледнея.

— Да, конечно. Это было хлопотно, но сработало. Сначала мой страж дошел до леса и превратился в мантикору и побежал ко мне, когда я был со своими слугами, и он перегрыз им горла. Надо ведь было догадаться, а никто из вас не догадался. Мантикора перегрызает кости и проглатывает всего человека целиком, а не просто перегрызает горло! Наверное, Морлан решил, что существа в Перекрестье опять чудят. Он любит так считать! Ну, вернемся к рассказу, а то я что-то отвлекся. Затем мой страж вымыл рот водой из пруда и побежал в лес все еще в виде мантикоры, а так как листья скрывают следы, ему не пришлось убегать слишком далеко. Наверное, никто не заметил, но одного из стражей не было на месте, когда меня пытались "сожрать". Я превратился в мантикору и порвал себе лицо, разгрыз руки и ноги, чтобы вы ни о чем не догадались. Мой страж вернулся несколько дней спустя уже в облике человека, но этого опять же никто не заметил: все знают, что мои слуги меняются очень часто. Ну и потом мой второй страж прибежал с арбалетом, именно тогда, когда пришли все вы. А потом я сделал своим личным телохранителем тебя, — Ангус отдышался после длинной тирады.

— Зачем? — поразился Том.

— Как зачем? Чтобы убить тебя! — взревел Ангус и его старческое лицо-морда скорчилось в гримасе.

— Но все-таки, зачем? — вскрикнул Том.

— Приказ Нарионуса. Ну и наивен же ты, мальчишка!! — взревел Ангус.

— Так вы затеяли это все, все эти нападения только затем, чтобы заманить меня в ловушку? — ужаснулся Том.

— Молодец, Том. Догадлив, но не очень. Слишком поздно, — прорычал Ангус, оскалясь и лязгая страшными зубами, разевая розовую пасть, шевеля длинным, как скатерть, языком.

— Это твои стражи напоили банника Купу? — поинтересовался Том, соображая, каким еще вопросом потянуть время, пытаясь что-то придумать.

— Конечно. Чтобы этот идиот ничего не увидел, а если и увидел бы, то не вспомнил бы. Но не заговаривай мне зубы: это будет мешать мне нанизывать тебя на них.

Ангус оскалился, присел, готовясь к прыжку. Том кинул быстрый взгляд на посох.

— Неет! — прошипел Ангус, взял посох в переднюю лапу и швырнул на верхушку кучи зерна.

Вдруг "Бах! Бах!" — в дверь за спиной Ангуса кто-то постучал. Чудовище обернулось, и Том понял — пора! Он кинулся на гору зерна, оно сыпалось из-под ног, ноги утопали в нем, как в песке. Том сделал еще один рывок и дотянулся до посоха.

— Con- fusus! — прогремел Том, направив посох на Ангуса.

Лапы Ангуса подкосились и скрестились вместе, грива встала дыбом, хвост обвязался вокруг ног, глаза скосились к носу, и он упал на бок, отчаянно ревя. Пользуясь замешательством, Том подскочил к двери и ткнул концом посоха в замочную скважину.

— Uvren!

Замок крякнул и дверь открылась. В амбар ворвался свет, которого до этого не хватало. Том поднял глаза и столкнулся нос к носу с Агнусом, держащим свой меч наготове.

— Бежим скорее, пока дед не очнулся! — крикнул он. — За мной!

Агнус ринулся к Бараньему Рогу, Том последовал за ним. Но, неожиданно из-за ворот вышли еще четыре мантикоры, скалясь на перепуганных мальчишек. Том выставил вперед посох, напрягая мозги на активную работу. Одна из мантикор отделилась от группы и прыгнула. Вдруг в нее влетел светящийся шар, словно шаровая молния, и мантикора упала на землю, не добежав до Тома. Ворота резко распахнулись и Том увидел Морлана и Монивайса. Морлан держал в правой руке свой посох, который светился молочно-белым светом, как и "шаровая молния", выпущенная из него. Монивайс держал меч, угрожающе блестевший на солнце.

— Вон! — рявкнул Морлан, направляя магическое оружие на группу мантикор.

Мантикоры зарычали, наступая на Морлана. Вторая мантикора взлетела ввысь, Морлан махнул посохом, мантикора грянулась наземь. Две других присели, затем попятились: испугались. Морлан подошел к одной из лежащих на земле мантикор и наступил ей на хвост. Мантикора мгновенно очнулась и села рядом с Морланом. Маг проделал то же самое и со второй. Мантикоры встали по бокам Морлана, недоброжелательно глядя на своих бывших соратников. Две другие порычали-порычали и подошли к Морлану ближе. Маг направил на них посох, мантикоры оскалились. Тут сзади к одной из них подскочил Монивайс и наступил ей на хвост. Вторая обернулась к нему и через секунду Монивайс лежал на земле, а на его грудь встала лапами последняя мантикора. Морлан выпустил в нее "шаровую молнию", и она упала к его ногам. Вскоре все четыре присоединились к магу.

— Я знал, что ты догадаешься! — раздался голос со стороны дороги к Зеленой Долине.

Морлан поднял глаза. Перед собой он увидел пятую мантикору, которая ранее была королем Ангусом.

— Ты больше не картавишь, Ангус, — заметил Морлан, глядя на него пристально.

— Да. Мантикорой быть удобно, — вращая страшными желтыми глазами.

— Что Нарионус пообещал тебе взамен? — сухо спросил Морлан.

— Ты заметил, как долго я живу? Я пережил и своего сына, и свою дочь! А мать Агнуса пропала, и ее до сих пор никто не видел. Я хотел править Мадрой вечно. И не только Мадрой. Думаешь, я не знаю, как вы называете меня за моей спиной? Ангус — Король — Мадры! Может быть, если Нарионус покорит Перекрестье, то и я буду править здесь безгранично! — прорычал Ангус.

— И не мечтай. Это невозможно, — осудил его Морлан.

— Это ты так думаешь, а все потому, товарищ, что ты ослеплен иллюзиями о Добре и Зле, что даже не видишь дальше своего носа! — рявкнул Ангус.

— Ты не добился своего. В любом случае, мы тебе не дадим Тома. Ты хорошо все устроил, но не учел, что у твоего внука есть нянь Лар, которого мы не видим. Он следил за тобой, но начал это делать слишком поздно, так как доверял тебе. Он видел, как ты увел Тома, как и твой внук. Жаль, что мы не успели предотвратить смерти жителей Мадры. Но спасибо Лару: он успел спасти Тома.

— Много разговоров, мало толку! Вам не уйти живыми. Скоро сменится караул, а значит, придут новые мантикоры…, - злорадно осклабился Ангус.

— И не только они…, - сдавленным голосом прохрипел Монивайс, глядевший куда-то мимо Морлана и Ангуса.

Том, следивший до этого времени за переговорами мага и мантикоры, посмотрел туда же и обомлел: на опушке стояло и подползало множество скорпионов. Они были крупные, волосатые, как и описывал их Морлан.

— Том, вам нельзя здесь оставаться! — прошипел взволнованно Агнус. — Скорее, за мной, я знаю путь, по которому вы сможете добраться до Зеленой Долины, находясь в безопасности.

— А как же ты? — встревожился Том.

— Меня они не тронут: они защитники семьи. Но вот деду не поздоровится: с тех пор, как мантикоры потеряли скорпионий хвост, настоящие скорпионы их ненавидят. За мной. Скорее.

Агнус кинулся к воротам, Том, Морлан и Монивайс — за ним. Только они двинулись, море скорпионов рванулись за ними. Последнее, что они слышали за закрывающимися воротами, был рев попавшегося на их пути Ангуса.

Агнус бежал вверх по лестнице, налево по коридору, через зал направо по коридору, путники дышали ему в спину. Через пять минут они оказались в тронном зале. Агнус подбежал к серенькой незаметной шторке, закрывающей дальний угол комнаты, за ней оказалась вмятина в стене, похожая по форме на спинку кресла с ножками.

— Помоги мне, Том! — крикнул Агнус, бросаясь к трону.

Мальчики подтащила трон к форме и вставили вместе с парой ножек. Что-то скрипнуло, трон вспыхнул золотым светом и вся та часть стены, которую закрывала шторка, отодвинулась и повернулась боком, открывая проход. Трон ушел направо вместе со стеной.

— Скорее! Там ступени! Этот тоннель выкопали деду, чтобы он мог свободно делать вылазки в город. Оказывается, он использовал его, чтобы ходить туда в виде мантикоры! Там два поворота: направо и налево! Поворачивайте налево! Только скорее! — взмолился Агнус.

— Ничего со мной не будет! Гарантирую! Бегите. Я закрою проход. Да идите же! Я пришлю вам ворона с письмом.

Морлан побежал первым, зажег волшебный свет, за ним — Монивайс, последним Том. Агнус махнул им и с легкостью перевернул трон вместе с участком стены. Воцарилась полнейшая тишина, только слышно было, как стучит обувь о каменные грубые ступеньки. Вскоре глаза привыкли к полутьме. В тоннеле пахло сыростью и плесенью. Том два или три раза собирался упасть, поскользнувшись на осклизлых ступенях. Они шли, как казалось Тому, целую вечность. Сырость продирала до костей. Наконец Тому надоело плестись в хвосте и он обогнал Монивайса и Морлана. Ступени вели вниз, и проход как будто немного расширялся по мере приближения к концу, и Том с легкостью пролез между стеной и своими двумя спутниками. Его будто гигантским магнитом тянуло к эльфам. Том зажег огонек, поскольку ушел далеко вперед. Наконец перед ними возникла развилка. Путники свернули налево, как и сказал Агнус. Спуск стал круче, затем оборвался, как и ступени, пошла довольно ровная тропа. Том несся как на крыльях, желая увидеть Зеленую Долину вместе с ее жителями. Вскоре где-то далеко впереди появился кружок света. Он все увеличивался и увеличивался. Том погасил волшебный огонек и пошел точно на свет. В конце тоннеля снова были ступеньки, и Том спустился к узкой щели в районе колен, куда нужно было подлезть. Том улегся на землю и просунул сначала посох, затем вылез сам. Он подождал, пока подойдут Морлан и Монивайс, и огляделся: он увидел множество деревьев, растущих рядом со скалой, из трещины которой он вылез. Вскоре из-под лаза появилась седая голова Морлана, затем и сам маг, за ним с трудом вылез широкий и высокий Монивайс Гуд. Лаз пришлось немного расширить с помощью магии, чтобы Монивайс пролез вместе с плечами. Когда все выбрались из тоннеля, можно было идти к Зеленой Долине. Том уже пока шел, чувствовал приближение Старого Мира, либо Дэйойн Сайд, как мир эльфов назывался по-здешнему (так сказал Морлан). С каждой минутой воздух становился чище, светлее, дымкой были покрыты дубы, росшие здесь в изобилии. Том заметил, что здесь попадались, в основном, дубы. Том обратился к Морлану:

— Слушай, Морлан, а почему здесь растут одни дубы?

Морлан удивился:

— С чего ты решил? Просто, в округе их много, но это далеко не вся растительность. Здесь есть и яблони, спелые плоды которых, можно съесть один раз и никогда не проголодаешься, а тебя будет тянуть сюда снова и снова. Правда, их лучше не трогать. А вот дубы — это святое. Есть поверье, что они стонут при рубке. Тут их никто не рубит, и каждый относится с особым почетом. Даже деньги у них не в ходу. Сюда попадаешь, как в сказку, хотя, это и есть сказка, только бесконечная. В центре Зеленой Долины растет древо Иггдрасиль. У него десять ветвей и каждая ветвь может открыть посвященному врата в другие миры. Отсюда родом чудесный камень берилл, дающий возможность видеть незримое. Здесь тебя ждут, Том, и уже давно — с тех пор, как ты родился. Самые искусные мастера будут учить тебя владеть луком и мечом. Не беспокойся, ты в надежных руках. Только предупреждаю тебя: долго у древа Иггдрасиль не сиди, ведь один день под его ветвями может оказаться годом. Обращайся с эльфами почтительно, и они отплатят тебе тем же. Тебя встретит король эльфов Солярис. Будь с ним откровенен: от него ничего не укроется. Деньги здесь даже не доставай: эльфы не любят золото и плату ни за что не берут. Ну, пожалуй, все. Пришли.