Вот говорят: самый свирепый зверь — тигр или змея-анаконда. Не знаю, у нас самый опасный — павлин. Свирепее не бывает. Легко быть опасным, если имеются когти, лапы, как лопата, и клыки. А попробуй угрожать, если у тебя один зеленый хохол на голове и больше нет ничего. Тут надо характером брать, гонором. Вот таким гонором и берет всех зеленый павлин. Одними нервами. Если к его нервам еще и когти приделать и лапы-лопаты — тогда я просто не знаю, что бы было! Ужас был бы!
Иду я к павлину каждый раз, как шведский полководец Карл XII на Полтавскую битву. Знаю, что проиграю, а иду. Правда, и мне удавалось проводить удачные маневры, но в целом в счете вел хозяин клетки. И с большим, при том, отрывом. Да оно и понятно. Он же тут все время. Территорию изучил лучше, ландшафт. Разве только окопы не вырыл. Наступать-то всегда труднее.
Вот почешу я перед клеткой старые шрамы, полученные от павлина, и захожу внутрь. За новыми иду, получается.
— Ага, — думает павлин, — за новыми пришел!
И давай меня окружать. Слабые места в обороне искать. А я глазами прямо разрываюсь. Одним глазом подметаю, а другим за хозяином клетки слежу — не нападает ли? А тот все со спины норовит зайти. Подлететь и по голове настучать ногами. А на ногах шпоры. И так-то не очень приятно, когда по голове стучат, а когда — шпорами, и вовсе плохо.
И кручусь, как на карусели, чтобы не дать павлину в тыл зайти. А посетители смотрят и говорят друг-другу:
— Смотри, как павлин служителя любит, ни на шаг не отходит! Наверное, человек хороший!
Кто, удивляюсь, человек хороший? Я или павлин? Если я, то это — конечно так, а коли павлин — то это они напрасно. Совсем он не хороший человек. Да и не человек вовсе.
Задумался я, а павлин тут прошмыгнул в тыл, подлетел и давай ногами молотить, едва ведро успел вместо головы подставить. Да так молотил, что звон по всему зоопарку стоял.
Побежал я к выходу, а сам соображаю:
— Хорошо — ведро успел подставить, а то бы такой же звон от моей головы по всей Москве пошел.
Едва дверь успел закрыть, как на нее обрушился с другой стороны павлин.
— Вон, — удивляются посетители, — как своего хозяина любит. Даже, чтобы он уходил, не хочет.
Нет, думаю, не нужна мне такая любовь.
И пошел в птичий отдел новые раны йодом замазывать.