Пролог

Славий спускался по шатким деревянным ступенькам, и те надрывно скрипели от каждого его шага. Впрочем, видит бог, кое-чьи нервы были расшатаны за последнее время куда больше этих ступенек. И, кажется, подмечать это начинали все, не только близкие друзья, хорошо его знавшие. А вот это было уже совсем нехорошо. Того и гляди, за спиной начнутся шепотки, посмеивания и разговорчики о смене лидера.

Наконец, он миновал спуск и, пригнув голову, прошел в узкий сырой коридор:

— Генерал! — молодой парень-караульный в светло-зеленой форме вытянулся по струнке.

Не зря его приставили сюда нести караул — нелишняя предосторожность, даже если учесть катастрофическую нехватку людского ресурса.

— Как вел себя заключенный?

Высокая тощая женщина, неотступно следовавшая за генералом, при упоминании узника вздрогнула и нетерпеливо посмотрела на караульного.

— Ни звука…, — юноша беспокойно оглянулся на дверь и понизил голос. — Так тихо, что даже подозрительно. Крысы и те перестали скрестись с тех пор, как он здесь…

Славий нахмурился и подал знак караульному открыть камеру. Замки один за другим зловеще щелкали. Когда же дверь под мерзкий скрип ржавых петель отворилась, генерала и его спутников обдало сладковатым душком тухлого мяса.

Камера представляла собой каменный мешок без окон с единственным вентиляционным отверстием под потолком. Откуда же тогда у ног узника взялись дохлые крысы со свернутыми шеями? Женщина позади генерала ахнула, но быстро взяла себя в руки.

Она стремительно, словно чувствуя, что сила духа вот-вот может ей изменить, прошла внутрь и встала перед заключенным.

— Ты знаешь, кто я?! — тон разговора она сразу взяла погромче и повыше — как будто не понимая, что это только выдает ее волнение.

Узник поднял лицо. На глазах его была тугая повязка. Он тряхнул головой, чтобы откинуть спутанные волосы. Шея его неловко дернулась, и он снова опустил лицо вниз, сверкнув широким металлическим ошейником с прикованной к нему цепью.

В тусклом освещении камеры блеснули и браслеты оков на руках и ногах заключенного, и хотя это было видно всем, они все равно чувствовали себя в опасности.

Славий оглядел пленника, пытаясь уловить в нем черты восемнадцатилетнего парня — еще ребенка, по сути — того, кем бы мальчик мог быть, если б не попал в дурные руки. Теперь же на узнике была помятая красная рубашка и запыленные черные костюмные брюки. Униформа инспекторов Канцелярии не отличалась оригинальностью. Вот только мальчик этот не был обычным инспектором: он был учеником Верховного Канцлера. Это было последнее, что передал ему его человек в Канцелярии, прежде чем он утратил с ним связь.

— Ты знаешь, кто я? — нетерпеливо повторила свой вопрос женщина.

— Как я могу знать? — заговорил парень медленным и насмешливым голосом. — Хотя сразу же узнаю и поприветствую вас, как полагается, как только снимут повязку с глаз.

— Не смей врать мне! Таким тварям, как ты, не нужны глаза, чтобы видеть!

Генерал поспешил подойти к своей спутнице, понимая, что она находится на грани срыва. Однако пленника это порядком позабавило. Он заливисто рассмеялся, запрокинув голову и позвякивая оковами.

— Я польщен! Ну надо же! Я знал, что о нас ходят разные слухи в среде несогласных, но чтобы настолько… хотя… — бледные губы узника сложились в подобие улыбки. — Я узнаю ваш голос. Мы встречались… вот только где?

— Не прикидывайся! Ты забрал моего ребенка! Мою маленькую девочку со светлыми косичками и голубыми ленточками в волосах?! — голос женщины взлетел до крика, — Что ты с ней сделал?

— Я? Забрал? — казалось, парень искренне удивился. — Как странно. Я, конечно, не привык перечить женщинам, но вы уверены?

Несчастная мать, позабыв о какой-либо необходимой сдержанности, обрушила на притворщика град проклятий вперемешку с потоками горестных рыданий. Заключенный продолжал сидеть не шелохнувшись, нисколько не тронутый этим неистовством. Генерал уже было хотел подать знак ожидавшему караульному, чтобы тот вывел женщину, но пленный заговорил.

— Ах, да… Знакомые рыдания. Точно так же вы выли тогда, в маленькой деревушке несогласных за реликтовым лесом, я прав? — не дождавшись возражений, он продолжил. — Малышка была больна, и я сделал одолжение, забрав ее у вас. К тому же я оставил вам достойную оплату. В городах женщины получают за детей вдвое меньше, будьте уверены.

— Что ты с ней сделал? Где она сейчас? — севшим, обессиленным голосом прошептала безутешная мать.

— Понятия не имею, что с ней стало, — повел плечами узник. — Я сдал ее в один из распределителей. Уверен, она счастлива. Если, конечно, ее сумели спасти. Бедняжка была так слаба…

Мелко дрожа, женщина осела на пол. Генерал уже подал знак уводить ее, как пленник снова заговорил, растягивая слова:

— Неужели вы сами не стали счастливее после того, как я избавил вас от необходимости выхаживать больного ребенка? Это так утомительно и печально. Вы должны сказать мне спасибо.

Славию с караульным пришлось силой удерживать женщину от «благодарности», в качестве которой она намеревалась свернуть пленнику шею. Генерал силой вытолкнул ее за дверь, приказав немедленно отправить несчастную мать к врачу. Видимо привести женщину сюда было не самой лучшей идеей. Попытку достучаться до инспектора Канцелярии можно считать провалившейся. А так хотелось проверить, есть ли в этом парне еще сочувствие и человечность…

— Почему вы не ушли с остальными двумя, генерал? — тихо спросил узник, стоило им остаться вдвоем.

— Откуда ты узнал, что я здесь?

— Таким тварям, как я, не нужны глаза, чтобы видеть, — передразнил он и зловеще усмехнулся. — Но должен признаться, что ждал вас позже. Так что, можете считать, я разочарован.

Генерал поежился, отступив назад. «Это всего лишь подросток», — подумал он, пытаясь взять себя в руки.

— Как мне тебя называть? Защитник? Не слишком ли пафосное имя ты себе выбрал, мальчик?

— Я не выбирал ни одно из своих имен, — равнодушно отозвался инспектор.

— Может, мне стоит тогда называть тебя так, как нарекла тебя мать? — генерал выдержал паузу. — Йон?

Если инспектора что-то и задело, то виду он не подал. Лишь коротко повел плечами, словно показывая, что ему все равно, кто и как его называет.

— Мы знаем о тебе все, Йон. Никто не винит тебя. Тебе много пришлось пережить. Мы хотим помочь тебе стать прежним.

— Прежним?

— Таким, каким ты был до Канцелярии.

— То есть десятилетним пацаном, шарахающимся от собственной тени и цепляющимся за материнскую юбку? — с издевкой уточнил заключенный.

— Я не об этом. На твоих глазах творились жуткие вещи.

— Видимо слухи о моих страданиях сильно преувеличены. — отрезал Йон, резко тряхнув головой, отчего шейный браслет надрывно звякнул.

Генерал, нахмурившись, откашлялся и решил зайти с другого конца:

— Тогда зачем ты пришел к нам?

Юноша замолчал, обдумывая ответ:

— Я шел не к вам, — наконец сказал он. — У меня не было определенной цели.

— Ты сказал, что твой учитель не будет тебя искать.

— Не будет, — тихо-тихо произнес юноша.

Славий ждал продолжения, но больше Йон говорить на эту тему, очевидно, не собирался.

— Сегодня мы потеряли связь с нашим человеком в Канцелярии.

Парень издал сдавленный смешок.

— Вы хотите, чтобы я узнал, что с ним? Ну же, не стесняйтесь, назовите имя, и я с радостью свяжусь с учителем и справлюсь о судьбе шпиона.

Генерал постарался не обращать внимания на наглый сарказм:

— Я хочу, чтобы ты сотрудничал с нами. Ты не оказал никакого сопротивления при задержании и покинул Канцлера. Мы все надеялись, что…

— Вы опоздали.

— Что?

— Вы спрашивали меня про вашего шпиона. Так вот, вы уже опоздали.

 

Глава 1

Йон был одним из первых учеников в классе. Ему нравилась благосклонность, с которой к нему относились учителя. Когда мальчик входил в здание школы, охранник приветливо улыбался ему и желал доброго дня. Даже если Йону хотелось спать или настроение было неважным, он всегда здоровался и перекидывался парой фраз.

Вежливость и учтивость не стоили ничего, зато он в любой момент мог раскрутить добродушного седого мужчину на ключи от свободного кабинета или несвоевременную отлучку из школы.

«Лига демократических республик: свобода выбора и равенство», — эти слова, начертанные красным цветом, были первым, что Йон ежедневно видел внутри. Иногда, глядя на яркие буквы, он испытывал гордость, иногда глухое раздражение. Свободу выбора не мог отменить никто. Он мог выбирать педагога, программу, даже перевестись в другую школу. Но почему-то отказаться от еженедельного общения с психологом, положенного каждому до достижения определенного возраста, он не мог. Как не мог сделать множество других вещей. «Свобода выбора и просто свобода — это разные вещи» — частенько думал он, проходя под неизменным девизом, украшавшим высокую арку. Дальше, сверив по гаджету расписание, он шел на уроки. В классах Йон садился рядом со своей лучшей подругой Дорой, и день проходил своим чередом. Так было всегда. Школа — утром, вечером — жилой корпус.

Он был одним из миллиона детей и, в общем, вполне походил на них. За одним исключением: у Йона была тайна, но не простая, а страшная и преступная. Ни одна живая душа не должна была знать об этом. Ведь в нынешнем году, когда мальчику исполнилось десять, он узнал, что у него есть мама.

Она работала в его школе медсестрой. Ей было двадцать девять лет, у нее были светлые длинные волосы и удивительно добрые глаза. Он часто вспоминал, как впервые увидел ее.

Тогда, поднявшись в больничное крыло, он остановился у процедурного кабинета, робко постучался в дверь и сразу же открыл ее:

— Здравствуйте… А где госпожа Рада? — Вместо старой толстой медсестры за столом сидела молодая женщина.

— О! Здравствуй. — улыбнулась она. — Госпожа Рада больше не работает. Теперь вместо нее я. Меня зовут Лиза. Ты, должно быть, на прививку?

Йон настороженно кивнул. Ему никогда не нравилось, когда кто-то из работников школы внезапно исчезал. Вот и сейчас ему почему-то показалось, что добродушная толстушка Рада, сердобольно относившаяся к своим подопечным, ушла из школы не по своей воле.

— У меня пока нет допуска к электронным архивам. Может, ты знаешь номер своей карты? Я найду стационарную копию.

— Пять тысяч девятьсот семьдесят два тире девяносто три дробь четыре.

Госпожа Лиза кивнула и удалилась в подсобку искать карту. Не прошло и пяти минут, как Йон услышал за стенкой глухой стук.

— Вам помочь?

Ответа не последовало. Йон осторожными шагами прошел к двери, за которой только что скрылась медсестра.

— С вами все в порядке?

По-прежнему тишина. Йон толкнул дверь. Среди рядов стеллажей с накопителями он увидел госпожу Лизу. Она сидела на полу, вытянув ноги и прислонившись к одному из шкафов. Пустыми глазами женщина смотрела на интерактивное стекло.

— С вами все в порядке? — повторил свой вопрос мальчик, не решаясь подойти ближе.

Медсестра подняла на него взгляд. Несколько крупных слезинок скатились по ее щеке.

— Может, мне прийти в другой раз? — тихо уточнил Йон, отступая назад.

Женщина отчаянно замотала головой и заплакала.

— Нет, прошу тебя. Не уходи. Пожалуйста. Нет… — сбивчиво проговорила она, чередуя слова со всхлипами.

Йон всей душой желал сейчас же покинуть это место. С госпожой Лизой явно было что-то не так, нужно было быстрее сообщить об этом кому-нибудь из взрослых.

— Я позову помощь. Сейчас к вам придут и помогут…

— Нет! — истошно вскрикнула женщина, вскакивая на ноги. — Я в порядке. Я сейчас успокоюсь и сделаю тебе укол. Все хорошо.

Но Йон уже сомневался, что все хорошо. Ему совсем не хотелось, чтобы прививку ему ставила медсестра, у которой от слез трясутся руки.

— Я зайду к вам позже. Вам, наверное, сейчас лучше побыть одной.

Госпожа Лиза обхватила себя руками, словно пытаясь согреться.

— Я покажу тебе.

— Покажете что?

Вместо ответа женщина полезла во внутренний карман своего пиджака и вытащила оттуда истертую от времени бумагу. Мальчик осторожно принял ее.

Этот материал использовался редко. В основном, для какого-нибудь творчества. Для документов же были интерактивные стекла.

Йон мельком пробежал глазами по странице, и почувствовал, как пальцы рук моментально похолодели. В шапке документа значилось, что это постановление Канцелярии внутренних дел. Даже в свои десять лет он понимал, что эта вещь не должна находиться у медсестры. Неужели бумага настоящая? Мальчик постарался вчитаться. Сердце учащенно забилось.

— Откуда у вас это? — резко спросил он.

— Моя подруга работала в Канцелярии. Она выкрала это для меня.

— Что за чушь? Быть не может! Те, кто работает в Канцелярии, они… не стали бы красть. Даже для друзей.

— Там все фанатики, я знаю… но бумага подлинная, — в голосе медсестры появились нотки мольбы. — Поверь мне.

Йон еще раз внимательно просмотрел текст. В нем были указаны данные двух человек. Лизы и ребенка, которого у нее забрали десять лет назад. Помимо кучи медицинских параметров были указаны социальные номера и имена, выбранные компьютером. Номер медсестры был ему незнаком, а вот второй принадлежал ему самому.

Тринадцатизначный буквенно-числовой код полностью совпадал. Как и имя.

— Так не бывает, — Йон передал бумагу обратно медсестре.

Госпожа Лиза сразу же сложила ее и снова убрала в карман.

— Вы что, все время это с собой таскаете? — мальчик нервно оглянулся. — Если у вас найдут документ Канцелярии, вы попадете в тюрьму! А уж вашу подругу точно казнят.

— Это память о сыне. Я всегда ношу у сердца, — тихо выдавила из себя женщина.

Мальчик закусил губу, отчаянно размышляя. Возможно, женщина была просто сумасшедшей. Подделала бумагу. Написала в нее наугад данные. Бывают же совпадения? Нужно было сообщить о ней инспектору Канцелярии. Ей окажут надлежащую помощь, и она попадет в клинику, где сумасшедшим самое место. Там она будет счастлива. Йон тоже будет счастлив, потому что помог другому человеку.

— Прости, если напугала тебя, — женщина нервно поглядывала в его сторону, не зная, как дальше общаться.

А что, если она говорила правду? Это звучало фантастично и невероятно, но что, если госпожа Лиза на самом деле его мама? Он видел такое в старинных фильмах. Раньше у всех были мамы. Это уже потом стало ясно, что родители не умеют правильно воспитывать своих детей, лишают их свободы выбора. Прививают дурные взгляды, которые ведут к нетерпимости и социальной раздробленности.

Мальчик оценивающим взглядом посмотрел на медсестру. Глаза раскраснелись от слез, нос покраснел и все время шмыгал, прическа помялась. И это его мать? Йон бы никогда не позволил себе так ужасно выглядеть. Не позволил бы кому-нибудь видеть его слабость.

— Что вы теперь собираетесь делать?

— Я тебя не совсем поняла…

— Ну, теперь, когда вы узнали, что я ваш сын. Вы будете меня воспитывать? Прививать свои взгляды? Или как там поступают родители?

— Нет, что ты… я не собираюсь делать ничего такого… — госпожа Лиза отчаянно замотала головой, словно ее только что заподозрили в самых тяжких грехах. — Да и не знаю, что должны делать родители. У меня ведь их не было.

Йон еще немного помолчал, раздумывая. Он никогда особо не любил уроки генетики, но если он правильно помнил все о детях и их родителях, то он должен был быть похож на эту женщину. В том числе темпераментом и характером. В прочем, родителей, ведь должно было быть двое.

— А кто мой отец? — вопрос звучал дико и несуразно.

— Я давно уже о нем ничего не слышала, — женщина сразу же стушевалась. — Но он был хорошим человеком, даже несмотря на то, что работал в Канцелярии. Через него я и познакомилась с той девушкой, которая достала мне потом данные о моем сыне. О тебе.

— И что теперь… мы… будем делать? — «мы» далось с трудом, но от него почему-то потеплело на сердце.

— Может быть, попытаемся подружиться?

Мальчик улыбнулся. Ему вдруг показалось, что просто сказать «да» будет недостаточно. Немного неуверенно он протянул медсестре свою узкую ладонь. Словно величайшую ценность, та взяла руку мальчика в свою и, наклонившись, прижала к губам.

С тех пор они с мамой стали друзьями. Йон старался почаще приходить в больничное крыло, но все должно было быть тайно, поэтому их встречи были совсем нерегулярными.

Госпожа Лиза разрешила называть ее просто по имени. Мальчик боялся, что она захочет, чтобы он называл ее мамой, но ничего такого не было. Хотя про себя он давно именовал ее именно так. Это было странно и захватывающе. Это был самый большой на свете секрет, который он скрывал даже от Доры.

— Ты стал слишком задумчивым последнее время, — укоряла подруга. — Может, лучше сыграем во что-нибудь?

Дора просто обожала трехмерные игры.

Когда она выигрывала очередной раунд у голограммного стола, ее раскосые карие глаза светились счастьем победы. Длинные черные ресницы вздрагивали, и она весело подмигивала побежденному сопернику. Йон не любил проигрывать, но с трекболом и джойстиком Дора управлялась лучше, чем кто-либо еще в их классе. Девочка была сущим чертенком. Смуглая, подвижная, очень худенькая, несмотря на прописанное ей усиленное питание, Дора была главным инициатором всяческих развлечений в компании, состоящей из них двоих.

Но главной особенностью Доры было то, что она обожала петь. Она боготворила музыку и мечтала когда-нибудь сама стать певицей.

Йон любил наблюдать за ней в минуты, когда девочка, забыв обо всем на свете, тихо напевала какую-нибудь красивую мелодию. Она пела только в одиночестве, или когда он находился рядом. И это было ниточкой, связывающей их двоих. Это было то, что делало их дружбу настоящей.

А потом пришли они.

Однажды утром, когда Йон вошел в класс, он увидел, что на задней парте сидит необычный гость. Он внимательно посматривал на входящих ястребиным взглядом из-под густых черных бровей. Впалые щеки и бледность его лица резко контрастировали с забранными в тугой хвост волосами цвета воронова крыла. Длинный прямой нос придавал лицу надменное выражение. Мужчина поймал взгляд Йона, и мальчик тут же отвел глаза. Спохватившись, он тут же посмотрел обратно и выпалил:

— Здравствуйте, господин инспектор.

Инспектор на приветствие не отреагировал, насмешливо поглядывая на растерявшегося мальчика. Йону ничего другого не оставалось, как пройти на свое место. Он достал свой гаджет и положил его на парту. На зеркальной поверхности стола тут же отразился электронный учебник к первому уроку. Йон усердно принялся листать его, пытаясь отвлечься. Ему казалось, что инспектор все еще смотрит на него, но обернуться, чтобы подтвердить свои опасения, было страшно.

— Привет! — за соседнюю парту плюхнулась Дора, тяжело дыша. — Я уж думала, что опоздаю…

— Проспала? — мальчик был рад возможности переключиться на что-нибудь.

— Нет, просто мне с утра позвонили из лицея при консерватории… Я тебе рассказывала про него.

— Это же здорово! — искренне порадовался Йон за подругу. — Дора, ты молодец! Они возьмут тебя на классическое отделение?

Улыбка девочки дрогнула и померкла.

— На классическое я не прошла… Но они сказали, что у них сейчас появилось место на отделении по вокализации. Но думать надо быстро. Туда они отбирают уже с третьего года обучения, а мы сейчас на шестом.

— Подожди… — Йон ощутил, как краска отхлынула от его лица. — Но ведь там же… Тебе придется для этого делать операцию… Дора… — мальчик глубоко вздохнул, чувствуя, как к горлу подступает ком.

— Я так решила, — девочка упрямо дернула головой. — Это моя мечта. Я должна идти за ней. Это сделает меня счастливой.

Йон с шумом выдохнул, пытаясь сдержать рвущийся наружу словесный поток.

— Дора, ты действительно мечтала об этом?!

Девочка округлила глаза от удивления, непонимающе поглядывая на друга. Она хотела что-то ответить, но потом быстро оглянулась назад и кивнула Йону в направлении своего взгляда.

Мальчик, крепко сжимая кулаки от переполнявших его эмоций, повернулся вслед за ней.

Своими ястребиными глазами за ним наблюдал инспектор Канцелярии. На несколько секунд их взгляды встретились. Мужчина медленно покачал головой из стороны в сторону, словно делая предупреждение. Нарушение права другого человека на свободу самоопределения было одним из самых распространенных правонарушений, за которые карали инспекторы.

Несколько секунд в душе Йона инстинкт самосохранения сражался с бунтарством. Но сигнал, возвестивший о начале урока, мгновенно остановил внутреннюю схватку. Мальчик порвал зрительный контакт и повернулся назад к учебнику. После уроков Йон обязательно поговорит с Дорой еще.

В кабинет, размеренно щелкая каблуками, вошел учитель. Господин Александр встал за кафедру.

— Добрый день, ученики.

Дети, как по команде, встали со своих мест и вытянулись по струнке.

— Как вы уже успели заметить, сегодня у нас на занятиях будет присутствовать гость. Дети, позвольте вам представить господина инспектора нашей многоуважаемой Канцелярии внутренних дел. В настоящий момент в Канцелярии проводится набор курсантов. Инспекторы присутствуют на уроках в школах всей страны для выявления талантливых и умных учеников. Именно от мнения инспектора Велора в настоящий момент зависит, окажетесь ли вы в числе тех счастливчиков, которые попадут в число претендентов на отбор.

Йон еле сдержался, чтобы не ухмыльнуться. После сегодняшнего предупреждения он наверняка попал в «черный список». От этой мыли неожиданно стало неприятно. Уязвленное самолюбие не желало быть проигравшим. Он лучший в этом классе, и уступать кому-то свое законное место мальчик не собирался.

Учитель тем временем перешел к теме урока. Сегодня они изучали классику второй половины ХХ века. На повестке дня была книга «Левая рука тьмы» Урсуллы Ле Гуин.

— Это произведение является одной из первых попыток нарисовать общество, не привязанное к дуализму мужского и женского начал. Цельное по своей природе, не лишенное выбора пола.

В нашем обществе социальный прогресс с каждым годом все больше стирает границы между «мужским» и «женским». Совместное обучение и работа изменяют представления о мужских и женских гендерных ролях, казавшиеся раньше «естественными» различия становятся очевидными пережитками. Культура по Ле Гуин — это воплощение мечты о равенстве и высшей степени свободы выбора… — господин Александр мечтательно закрыл глаза, увлекшись своей любимой темой.

— Лисса? — Учитель заметил поднятию в верх руку. — У тебя есть дополнения?

— Я считаю, что основная мыль произведения в том, что традиционные гендерные роли сдерживают развитие цивилизации. Когда люди сочетают в себе мужские и женские качества, жизнь богаче и насыщеннее. Больше возможностей для реализации.

— Молодец, Лисса! — улыбнулся учитель. — Великолепное замечание.

Девочка улыбнулась, откинув назад свои рыжие волосы. Весь ее вид выражал самодовольство. Мальчик закатил глаза и шумно выдохнул.

— Йон? У тебя есть, что добавить? — учитель внимательно посмотрел на него, призывая к ответу.

Мальчик нехотя поднялся со своего места.

— Небольшая ремарка. Если бы Лисса внимательно читала книгу, она бы заметила, что жители описываемого Ле Гуин общества, вроде бы целостные, ничего полезного с этого не имеют. Они неспособны смотреть дальше носа. Застряли между монархией и бюрократией. Наблюдается тотальное снижение инициативности и социальной активности. Люди цельные по своей сути безразличны к тому, что происходит вокруг.

— То есть ты считаешь, что разделение социальных ролей есть благо? — удивленно произнес учитель.

По классу пронесся смешок. Йон выругался про себя на бестолкового преподавателя, который извращает его слова. Он просто анализировал текст книги, а не высказывался против устоев их общества в присутствии инквизитора в лице инспектора Канцелярии. Господин Велор наверняка сейчас очень внимательно следит за ним. Не хватало еще, чтобы посчитали, что он один из несогласных!

— Я лишь говорил о ситуации, описанной автором. Люди в книге обладают обоими полами сразу. При этом часть времени они вообще бесполые. А с бесполыми существами у меня больше ассоциируются пчелы и муравьи. И потом, главная тема книги, на мой взгляд, — это взаимопонимание между чуждыми народами и расами.

На некоторое время в кабинете воцарилось молчание. Ученики ждали реакции учителя, а Господин Александр неотрывно наблюдал за инспектором. Спустя несколько секунд с задней парты наконец раздалось одобрительное хмыканье.

Учитель сразу же кивнул Йону, разрешая сесть на место.

— Да, да… Именно служение человечеству и прославляет Урсула Ле Гуин…

Остаток урока мальчик усиленно старался не привлекать к себе внимания. Выскочка Лисса ответила еще несколько раз, выдавая бестолковые патриотичные фразы. Видимо, решила сорвать банк. Ну, по крайней мере, если ее заберут в Канцелярию, то Йон ее больше не увидит.

После литературы начался урок по основам религий. Йону он особенно нравился. Раньше религию за детей выбирали их родители. Это приводило к трагическим последствиям. Сейчас детям рассказывали обо всех религиях сразу. Каждый мог выбрать то, что ему больше всего нравится. Но выбирать что-то одно было не обязательно. Все религии по своей сути говорили об одном и том же. Есть жизнь, есть смерть. Есть верховный бог. Есть боги рангом поменьше. Иногда верховный бог объявлялся единственным, а все остальные заменялись святыми, пророками и прочими служителями. Религии говорили о том, что если будешь вести себя правильно, то будешь жить после смерти, и жить хорошо. Или станешь кем-нибудь еще. Различия сводились в основном к тому, как правильно славить верховного бога, а также к тому, что и когда бог разрешает есть. Хотя были, конечно, и весьма противоречивые учения, вроде пастафрианства, где вообще считали, что все божественные взаимосвязи не зависят от каких-либо причин. Десятилетнему мальчику все это казалось смешным и жутко забавным. Факты и детали смешивались, и поскольку учитель по данному предмету был не так строг, как тот же Господин Александр, Йон и не стремился хоть как-то уложить все по полкам в своей голове. Это все было далеким и нереальным. Как сказки. Вот инспектор Велор в черном пиджаке на красной рубашке, застегнутой на все пуговицы, был реальным. Дора была реальна. Даже президент с Верховным Канцлером были реальными. В отличие от них, все религии мира, наперебой твердившие разными голосами прописные истины, были далекими и эфемерными.

После религиоведения мальчик выскочил из-за парты и, потянув Дору за руку, шепнул ей:

— Через пять минут во внутреннем дворе.

Внутренний двор был небольшим круглым помещением в центре школы. В середине стоял маленький фонтанчик с золотыми рыбками, а на апельсиновых деревьях сидели волнистые попугайчики. Йон всегда думал, что их посадили сюда затем, чтобы они запоминали и пересказывали учителям разговоры учеников.

Сад был как всегда пуст во время уроков.

— Зачем ты позвал меня? — Дора вошла почти сразу после него.

— Когда ты намерена сообщить в консерваторию о своем согласии?

— Ох, Йон, это не может подождать до вечера? Мы можем опоздать на методы моделирования.

— Я не могу ни о чем другом думать. Ты выбила меня из колеи своим заявлением.

— О, да… Лисса просто звездит сегодня, а ты даже ни разу руку не поднял. Не стоит из-за меня портить свое будущее. Все-таки инспектор в классе.

— Не меняй тему.

— Хорошо. Я намерена сообщить им сегодня.

— Уже сегодня? — Йон растерянно посмотрел на плещущихся рыбок. Сверкающие сгустки золота беззаботно кружили в воде. — Ты ведь знаешь об операции? Если ты идешь на вокализацию, то тебе делают операцию на связках. Ты будешь божественно петь. Но ты не сможешь больше говорить.

Дора закатила глаза, с шумом выдохнув:

— Давай смотреть правде в глаза. Таланта у меня нет. Так почему же тогда мне не воспользоваться чудесами хирургии, чтобы добиться желаемого? Сейчас я могу говорить, но не могу петь, и что? Разве я счастлива?

— А разве нет? — Йон в несколько шагов преодолел разделяющее их расстояние и положил руку на плечо девочке. — И мне безумно нравится, как ты поешь.

Дора раздраженно смахнула его ладонь и отвернулась.

— Я хочу петь не только для тебя, — когда девочка повернулась, в ее глазах блестели слезы. — Ты неправильно меня уговариваешь.

— А как надо?

— Если бы ты сказал, что будешь скучать по мне, что не хочешь, чтобы мы стали видеться реже, это было бы куда более мило.

Дора улыбнулась ему, подошла ближе и положила его руку обратно себе на плечо.

— Необязательно иметь возможность говорить, чтобы дружить, ведь так? Я буду писать тебе письма и посылать записи своих песен.

— Только они уже будут не только для меня.

— Пока я еще могу говорить, я скажу только тебе.

— Что?

— Ну, каждый должен сказать это хоть раз, — хихикнула Дора. — Было бы обидно не воспользоваться случаем.

— О чем ты?..

Девочка наклонилась к самому уху Йона и, обжигая своим дыханием, прошептала:

— Я люблю тебя.

Затем она прижала указательный палец к его губам.

— Не отвечай сейчас, ладно? Пусть это будет авансом, — снова хихикнула девочка и весело подмигнула ему.

Развернувшись на каблуках, она выбежала из дворика. Попугайчики на ветках встрепенулись и вспорхнули вверх. Йон пытался сдержать бешено колотящееся сердце. Она его любит. От этого хотелось кричать. Уголки губ сами собой тянулись вверх. Ни о каких методах моделирования не могло быть и речи.

Нужно было с кем-то разделить свою радость. Устав бороться с улыбкой, Йон вышел из садика, зашагав в сторону больничного крыла. Он торопился к маме.

 

Глава 2

Руки в наручниках сильно затекли, но повязку с глаз сняли — уже хорошо. Йон, щурясь от белого медицинского света гудящих ламп, с пренебрежительной улыбкой осматривался на новом месте. Юноша был сильно удивлен выдержке мятежников — или, точнее, отсутствию таковой. Если бы он хотел добиться чего-то от узника, то оставил бы того одного без еды и воды дней хотя бы на пять-шесть. Чтобы заключенный впал в отчаяние, думая, что про него помнят лишь крысы.

При воспоминании о мерзких животных он поморщился. Когда Йон был в камере, он давал этим тварям подобраться поближе, а затем захватывал и давил цепями, слушая противный предсмертный визг и хруст позвонков. Это было отличное развлечение, но продлилось оно недолго. Лидер несогласных пришел за ним даже слишком рано. Он воззвал к совести и раскаянию. Плохо же этот генерал знает инспекторов Канцелярии внутренних дел, или Канцелярии Счастья, как еще называют её в народе. Особенно популярно это название было в среде несогласных, правда, у них оно употреблялось исключительно с сарказмом. Впрочем, самих инспекторов это не волновало.

Сейчас Йон находился в светлом просторном помещении приторно-стерильного медицинского блока. По сравнению с лабораториями Канцелярии, местное оборудование устарело почти на век и напоминало изображения из учебников истории.

Несмотря на архаичность обстановки, больший интерес для Йона представляла сидящая напротив девушка в застиранном белом халате. Темные, почти черные волосы, выразительные брови и карие глаза в обрамлении густых ресниц. Впервые взглянув на нее, он подумал о том, что, может быть, зря недооценил старого генерала. Должно быть, тот хорошо изучили информацию о нем, раз подсунул ему девицу, полностью соответствующую его вкусу.

Затем Йон присмотрелся к ней более критично. Кожа девушки была бледной, почти прозрачной, хотя это, в общем, логично, ведь, насколько юноша понял, они сейчас прятались где-то в южных пещерах. Вряд ли девица часто бывала на поверхности. Йону же всегда нравились смуглые девушки. Рядом с такими чувствовалось биение самой жизни. А о какой жизни может идти речь, если с тобой полупрозрачное привидение?

— Если ваш генерал надеялся купить меня, то мог бы для начала поинтересоваться моими предпочтениями.

— Что? — девица оторвала взгляд от огромного бумажного фолианта и посмотрела на узника.

— Ты не в моем вкусе, — усмехнулся Йон, обнажая безупречную улыбку.

Брюнетка хищно усмехнулась в ответ и, аккуратно отложив книгу, медленно направилась в его сторону. Приблизившись, она слегка наклонилась и, царапнув его подбородок ногтем, заглянула в глаза.

— Знаешь, милашка, когда ты в меня влюбишься, тебе придется очень постараться, чтобы убедить меня в искренности своих чувств.

Йон не выдержал и рассмеялся, напор девицы ему определенно нравился.

— Недотрога. Отвратительно.

Та придвинулась еще ближе и шепнула прямиком в левое ухо:

— Хуже. Намного хуже, — и с этими словами она больно укусила его за мочку.

Йон зашипел, дернулся, но цепи намертво удерживали его на стуле. Удалось лишь мотнуть головой, но нахальная девица с пренебрежительной ухмылкой отскочила в сторону.

И что это было? Импровизация сумасшедшей? Или вся эта сцена была отрепетирована и поставлена специально для него?

— Оу… — равнодушно потянула она, — у тебя кровь. Но если ты хорошо попросишь, я обработаю рану.

— Мне стоит беспокоиться? Или это тот самый способ, с помощью которого вы размножаетесь? Ну, знаешь, как зомби или оборотни в старых фильмах.

— Точно подмечено, милашка, — брюнетка, снова взяла в руки книгу. — Скоро станешь одним из нас.

Тошнотворно-сладкое обращение неимоверно бесило, но Йон ничем этого не выдал и предпочел продолжить игру:

— В таком случае ты будешь первой, кого я покусаю. Я должен запомнить твое имя.

— Мора.

— Мора? — он облизал губы, смакуя слово. — Звучит, точно один из всадников апокалипсиса. Хотя о чем это я? Несогласные же проповедуют анархию, так что весьма символично.

— Меня так назвали не поэтому, — отмахнулась брюнетка.

Йону было, в общем-то, все равно, но ситуация требовала от него хорошей игры и максимум обаяния.

— Тогда почему же?

Она на мгновение оторвала голову от книги и пристально посмотрела ему в глаза. Йон невольно вздрогнул и отвернулся. Было в этом взгляде что-то неприятное, словно утерянное воспоминание, которое так приятно было забыть. Прошло секунд тридцать, и он уже раздумывал над вопросами для продолжения беседы, как девушка неожиданно ответила.

— Родители хотели назвать меня Корой. Это значит «дева» на древнегреческом. Но служитель в молебне был то ли глух, то ли пьян, и он провел ритуал, назвав меня Морой. Родители решили не менять.

Йон вновь повернулся, пытаясь отыскать на спокойном бледном лице своей стражницы признаки издевки и лжи. Родители? Пьяный служитель? Это было настолько дико и абсурдно, что губы сами собой потянулись в стороны, не в силах сопротивляться охватившему его веселью. Он искренне рассмеялся, мотая головой в попытках сморгнуть невольно выступившие слезы.

— Когда я вернусь обратно, надо будет всем рассказать эту шутку, — наконец ответил он.

— Два замечания, — Мора смешно наморщила нос и щелкнула пальцами. — Первое: это была не шутка. Второе: обратно ты уже не вернешься.

— Это мы еще посмотрим, — подмигнул Йон.

— Милашка, ты не боишься, что я прокушу тебе второе ухо?

— Ох, я на это так надеюсь.

Мора опасно сверкнула глазами и вновь сделала широкий шаг к нему, на этот раз вместе с книгой. Она подняла руку: очевидно, намеревалась дернуть цепь, прикрепленную к его шее.

Йон сощурил глаза, молниеносно просчитав траекторию. Стоило девушке приблизить руку к его лицу, как он вскинул закованные запястья вверх, зажав ее ладонь между наручниками. Резко крутанув, он развернул брюнетку, дернув на себя. Мора покачнулась и упала к нему на колени. Толстый фолиант с громким стуком упал на пол. Обхватив ноги цепью кандалов, Йон полностью лишил девушку возможности двигаться.

— Я смотрю, ты любишь помучить пленников. Видимо у вас, несогласных, свои представления о морали.

Мора скривила губы, но попыток вырваться не предприняла.

— Если ты меня не отпустишь, то вконец разочаруешься в нашей морали. Уж я тебе это устрою.

— Снова покусаешь меня?

— Придумаю что нибудь получше. Для таких, как ты, у нас есть старый добрый электрошок.

Йон улыбнулся. Может быть, если надавить посильнее, она выдаст ему какую-нибудь ценную информацию?

— Довольно! — зычный мужской голос эхом прокатился по залу.

Юноша с сожалением ослабил хватку. Мора тут же оттолкнулась от него и отскочила в сторону.

Их идиллию разрушили двое. Несмотря на то, что при первой встрече глаза Йона были завязаны, первого он узнал сразу. Высокий рост, жилистое телосложение, коротко стриженая белая борода и карие глаза, казавшиеся слишком яркими для человека такого почтенного возраста. Длинный серый сюртук делал мужчину похожим на благородного адмирала, героя исторических романов.

— Генерал! — широко улыбнулся Йон, — рад, наконец, вас видеть. Представите мне своего друга?

Другом Славия отказался лысый мужчина в смешных круглых очках, на вид ему было далеко за сорок. Вместе с тем Йон интуитивно понимал, что спутник генерала моложе, но впалые глаза, обрамленные темными кругами, прибавляли изрядное количество лишних лет. Одет незнакомец был в белый халат, точно такой же, как у Моры: истертый временем и бесчисленными стирками.

— Это доктор Дикус. Он большой специалист широкого профиля.

— При всем почтении к господину Дикусу я сомневаюсь, что врачи широкого профиля бывают действительно хорошими специалистами. Хотя, конечно, я буду рад ошибаться. С удовольствием пожал бы вам руку в честь знакомства. Господин генерал позволит? — Йон вопросительно приподнял скованные запястья.

Генерал проигнорировал пленника и повернулся к девушке:

— Мора, ты забыла, что должна была подготовить гостя к операции?

— Значит, я гость? Какая честь, — сощурился Йон, внимательно рассматривая руки доктора. Тот не был похож на хирурга.

Генерал печально вздохнул, покачивая головой так, словно услышал об очередной проказе обещавшего исправиться ученика.

— После небольшой операции ты обретешь свободу передвижения. Относительную, конечно.

— Поставите мне жучок?

Славий неопределенно повел плечами. Доктор Дикус достал из шкафчика тонкий цилиндрический предмет с длинной иглой на конце. Йон зажмурился. Да это же шприц! До изобретения полуконтактных методов ввода лекарств эти штуки были очень распространены. Ничего себе, какая древность!

— Где вы откопали все это старье? — юноша брезгливо дернул плечами.

Не то чтобы он боялся: в конце концов вряд ли ему сделают что-то, что нельзя будет обратить. Лишь сам процесс, производимый дедовскими методами, внушал серьезные опасения.

— К сожалению, современные приборы достать трудно, — улыбнулся Дикус, подходя ближе, — но зато у нас большие запасы списанных полвека назад медикаментов и приборов.

— Полвека?

Из тоненькой иголки наружу вылетел фонтан брызг.

Недолго примеряясь, доктор воткнул иглу в правое плечо Йона, даже не позаботившись о том, чтобы тот снял одежду.

Игла не встретила сопротивления и вошла в кожу весьма болезненно. Раствор моментально разнесся по организму, расслабляя мышцы. Йон не смог больше сидеть вертикально и начал сползать со стула. Из последних сил он поднес закованную руку к голове и дважды нажал на висок. «Запись!» промелькнуло в сознании, прежде чем оно окончательно померкло.

 

Глава 3

Госпожа Лиза как всегда сидела в своем кабинете.

— Давно тебя не было, — улыбнулась она, протягивая Йону руку.

— Я не хочу, чтобы у вас были из-за меня неприятности, — пожал плечами мальчик.

— Мы вроде договорились на «ты»?

— Да, конечно… Трудно привыкнуть обращаться к взрослому на «ты».

— Не такая уж я и взрослая, — засмеялась медсестра. — Ты пришел просто так?

— У меня подруга уезжает учиться в Консерваторию.

— Она молодец. Можешь ее поздравить, туда трудно попасть. Мне в свое время тоже предлагали место на отделении вокализации, тогда оно только появилось. Но я испугалась операции и не пошла.

— Ты жалеешь об этом?

— Как я могу жалеть? Если бы я пошла туда, то тебя бы не было.

— Но тогда же ты об этом не знала?

— Тогда нет… После того, как тебя забрали в распределитель, может быть, и жалела, даже в религию ударилась. Но как я могу говорить об этом сейчас?

— А какую религию ты исповедовала?

— Какой странный вопрос… — растерялась женщина. — Но одно время я действительно была увлечена христианством.

— Католицизм, лютеранство, православие?..

— Что? О… я не вдавалась в такие подробности. Просто читала священные тесты в сети, — женщина виновато улыбнулась.

Остаток урока Йон провел у мамы. Она рассказывала ему о том времени, когда сама была маленькой. Хирургическое моделирование тела еще только входило в моду, и на работу в Канцелярию набирали всех добровольцев.

Последующие дни прошли в состоянии вялого напряжения. Йон почти сумел привыкнуть к присутствию инспектора на уроках, когда неожиданно тот перестал появляться. В этот же день мальчик узнал, что Лиссу выбрали в число претендентов на звание курсанта Канцелярии. Это было обидно. Не то чтобы Йон рвался в курсанты, но признание чужого превосходства болезненно уязвляло. Их класс согнали на крыльцо школы, чтобы проводить Лиссу. Несколько минут зябкий осенний ветер пронизывал легкую одежду, а затем подоспел транспортер, и, показав напоследок язык, девочка уехала. Дальше должен был быть урок по политическому устройству страны. Ребята вяло направились в класс.

— Йон, задержись, — окликнул его преподаватель. — Тебя ждут в кабинете шестьсот три.

Дора вопросительно взглянула, но Йон в ответ только пожал плечами. Кому и зачем он мог понадобиться, мальчик не знал. Но в любом случае, если его ждали — надо было идти.

Остальные ребята направились на урок, а он одиноко поплелся в сторону нужного кабинета. На стенах коридора висели большие экраны, все они как один крутили пропагандистские ролики. «Жизнь — величайшая ценность. В наших силах сделать ее максимально свободной от влияния пережитков и предрассудков. Каждый выбирает свой путь. Тот путь, что приведет его к счастью».

Школьные переходы вряд ли могли привести кого-то к счастью, по крайней мере, так казалось Йону. Свой шанс попасть в Канцелярию он упустил.

Подойдя к нужному кабинету, мальчик аккуратно постучал и сразу же толкнул дверь.

— Здравствуйте, — он поздоровался прежде, чем понял, кто перед ним. — Господин инспектор?

— Проходи, — инспектор Велор небрежно махнул на свободное кресло.

Йон на негнущихся ногах прошел внутрь. Представитель Канцелярии сидел за большим письменным столом, держа в руках интерактивное стекло.

— Я читаю твое личное дело. Оно меня заинтересовало.

Сердце мальчика подскочило, ладони моментально вспотели, а дыхание участилось.

— Ты довольно талантливый. Есть склонности к точным наукам. Не без недостатков, конечно, но они исправимы.

— Недостатки, господин?.. — испуганно переспросил мальчик.

— Недостатки мировоззрения скорее, и, возможно, не слишком подходящий характер. Но мы и не таких воспитывали.

— Воспитывали для чего, инспектор?

— Для службы в Канцелярии, конечно, — усмехнулся мужчина, внимательно наблюдая за реакцией Йона своим ястребиным взглядом.

Мальчик понял не сразу. Сначала он тупо разглядывал изысканный ворот красной рубашки. Чтобы справиться с волнением, Йон считал про себя количество дырочек на нем. Затем фраза инспектора словно аукнулась в его сознании, и он удивленно вскинул голову.

— А зачем по-твоему ты здесь?

— Но ведь вы уже выбрали Лиссу.

— Рыжую девочку? О, да! Из нее получится отличный инспектор третьего уровня. Но при чем здесь она?

Йон потупил взгляд, разглядывая концы своих ботинок.

— Я задал тебе вопрос, — мягко напомнил ему инспектор.

Мальчик поднял глаза вверх, набрал воздуха для ответа, но звук замер на кончиках его губ. Во взгляде инспектора была такая сталь, что становилось понятно: это было первое и последнее предупреждение. Ноздри мужчины раздувались, рот был плотно сжат в тонкую линию.

— Прошу прощения, господин, — пролепетал мальчик, моментально теряясь.

Инспектор изогнул бровь, показывая, что он все еще ждет ответа.

— Я думал, выбирают только одного из класса. Лучшего. Лисса уехала, и я решил, что это значит, что она лучше меня.

— О вашей профпригодности буду судить я. Итак, вы будете зачислены в курсанты Канцелярии. Можете идти собирать вещи. Транспортер заберет вас утром.

— Сразу в курсанты? Но как же испытания? Ой… — мальчик сжался под очередным хищным прищуром инспектора. Очевидно, вопросы в Канцелярии задавать было не принято.

— Ты свободен, — мужчина вновь склонился над интерактивным стеклом, словно забыв о существовании посетителя.

— Но вы даже не спросили, согласен ли я, — неожиданно выпалил Йон. — У меня же есть выбор?

Медленно, словно хищник перед прыжком, господин Велор поднял голову.

— Что ты сказал?

— У меня же есть выбор? — с трудом повторил мальчик, впиваясь ногтями в ладони.

— Конечно, — растянул губы в улыбке мужчина. — Выбор есть у всех. Но не все готовы принять ответственность за него. Ты готов?

Не совсем понимая, о чем идет речь, Йон молча кивнул, облизнув пересохшие губы.

— В таком случае выбирай. Останешься здесь или направишься на службу в Канцелярию?

Раньше, еще до того, как он встретил маму, мальчик частенько думал о том, что было бы здорово быть инспектором. Управлять судьбами других людей, помогать им обрести счастье. Стать уважаемым человеком, один вид которого заставляет других трепетать и преклоняться. Выглядели инспекторы весьма просто: красные рубашки и черные костюмы поверх них. Никаких обязательных требований к прическе и прочему. Но за этой кажущейся простотой крылась реальная сила и власть. Быть инспектором Канцелярии в глазах десятилетнего мальчика было все равно, что быть небожителем. Избранным. Йон так расстроился сегодня, когда узнал, что выбрали Лиссу, а не его. Но действительно ли он готов отказаться от своей жизни здесь? Пусть Дора и уезжает, но, если он останется, они смогут видеться, переписываться. Для курсантов Канцелярии все контакты с внешним миром запрещены до достижения шестнадцатилетия. А мама? Как он может оставить ее? Ведь они только-только стали друзьями.

Задрав подбородок вверх, Йон постарался сделать так, чтобы голос перестал дрожать.

— Я отказываюсь.

Инспектор кивнул. На его лице не дрогнул ни один мускул.

— Ты свободен.

Йон неподвижно простоял еще несколько секунд. На него больше не обращали ни малейшего внимания.

Он словно стал пустым местом. «Так оно и есть, отказался от такого предложения…» — с горечью подумал мальчик. Прошло еще несколько мучительно долгих мгновений, прежде чем Йон наконец покинул кабинет. Мальчик был раздавлен. Правильно ли он поступил, отказавшись от столь заманчивого предложения?

Весь оставшийся день и следующее утро Йон раздумывал о последствиях своего выбора. Может, ему стоило найти инспектора и сказать, что он передумал? Но господин Велор почти наверняка уже покинул школу, а если и не покинул, то где гарантия того, что в ответ на свою просьбу Йон не услышит только смех? Выбор сделан. Каким бы он ни был, теперь его надо принять как единственно возможный.

Сидя на уроке, мальчик едва слушал господина Александра, который рассказывал им о «Бойне номер пять» Курта Воннегута. Йону эта книга казалась очень запутанной, но учитель в очередной раз сводил все к прописным истинам. На любой его вопрос можно было ответить: «Человек есть величайшая ценность, личность должна быть свободной. Меры действия и противодействия должны быть всегда выверены и дозированы». Любая фраза со схожим смыслом была бы попаданием в десятку. Главное — меньше конкретики и больше пафоса. Это было скучно.

От нечего делать Йон начал листать на гаджете учебник к следующему уроку. Биология была более конкретна.

— Йон! — раздался голос учителя.

Мальчик, вздрогнув, мигом свернул на экране учебник биологии. Изобразив на лице готовность ответить на любой вопрос, Йон поднял голову:

— Да, господин Александр?

— Тебя срочно вызывают в больничное крыло. С вещами. Кабинет четыреста четыре.

Это был кабинет его мамы. Что могло случится, если она вызвала Йона, да еще через учителя? Плохо скрывая волнение, мальчик подхватил свою сумку и, всё ускоряя шаг, выскочил в коридор.

— Йон, ты гаджет забыл! — воскликнула Дора, пытаясь задержать друга.

Но это уже было неважно, мальчик мчался так быстро, как только мог. Перед глазами мелькали всевозможные варианты случившегося. Только бы с мамой все было в порядке!

Еще минута, и Йон уже стоял перед дверью. У мальчика не хватило терпения, чтобы даже отдышатся. Рванув дверь, он ввалился в кабинет. Напротив входа стоял инспектор Велор. В руке у него была мамина бумага с записями о рождении Йона. Сама госпожа Лиза с мертвенно-бледным лицом стояла около своего письменного стола, прямо за ней был еще один инспектор — молодой, лет двадцати на вид. В руках у него виднелся маленький пистолет, внутрь которого был вставлен баллончик со смертельной инъекцией. Йон не раз слышал про такие. За нарушение первой главы Конституции ЛиДеРа, где провозглашалась свобода самоопределения личности, инспекторы могли судить подозреваемых и приводить приговор в исполнение прямо на месте.

— Судя по тому, как быстро ты пришел, эта женщина успела показать тебе бумагу, — это не было вопросом. Это было обвинением.

Йон, все еще тяжело дыша, застыл на месте. Что бы он сейчас ни сказал, любое его слово могло лишь навредить маме.

— И как долго все это продолжалось?

— Велор, пожалуйста! — взмолилась госпожа Лиза.

Мужчина бросил молниеносный взгляд на того, кто удерживал маму, и напарник, будто получив мысленный приказ, нажал на курок пистолета.

— Мама! Нет! — Йон бросился к ней.

Женщина обмякла, тяжёлым грузом оседая на пол.

— Мамочка!

Господин Велор перехватил его, сведя руки мальчика за спиной. Острая боль пронизывала лопатки при малейшем движении, лишая возможности к сопротивлению. Крупные капли застилали глаза. Ярость, злость, гнев на инспекторов, на Канцелярию, на собственную беспомощность — все смешалось в его душе и единым потоком слез вырывалось наружу. Не отрывая взгляда от матери, Йон до боли сжал зубы, словно желая, чтобы внутреннее напряжение помогло исправить то, что происходило вокруг.

— Она жива, успокойся. Пока жива. Джон разрядил не весь баллон.

— Не убивайте ее, пожалуйста! Прошу вас!.. Она не виновата!..

— Не убивать? — с усмешкой переспросил господин Велор, — что же нам остается? Может быть, следует и тебя здесь оставить, чтобы ей было не скучно? У нас зафиксирован факт правонарушения. Мы обязаны устранить одну из сторон противозаконного контакта.

— Делайте со мной что хотите, только оставьте ее. Пожалуйста, — Йон глотал слова и окончания вместе со слезами.

— Ты же уже выбрал, разве не так? Ты решил остаться здесь. Как я могу нарушать твое первейшее право на свободу самоопределения?

— Я не хотел. Простите меня. Я поеду с вами, куда угодно. Только не убивайте ее, — с трудом сдерживая нервные всхлипывания, проговорил Йон.

— Не хотел? — инспектор, похоже, веселился от души. — То есть ты хочешь сказать, что твой первоначальный выбор был сделан под давлением?

— Да… То есть нет… — мальчик понимал, что говорит сейчас лишнее, что любое его слово только отягчает положение и судьбу его мамы. Но так сложно было контролировать себя, когда родной человек лежал перед ним без чувств, без сил, без каких-либо признаков жизни.

— Я же говорил тебе, мальчик. Не все готовы принять ответственность за свой выбор. Теперь ты хочешь поехать со мной и уговариваешь меня закрыть глаза на преступления этой женщины. Сейчас ты готов к тому, что может последовать за этим? За любой выбор надо платить. За жизнь платят жизнью.

От этих слов ладони мальчика похолодели. Что это значило? Сделав несколько дрожащих вдохов-выдохов, Йон на секунду зажмурился.

— Не убивайте ее. Все, что хотите, только пусть она останется жива.

— Йон, твой гаджет… — дверь отворилась, и в кабинет заглянула Дора.

Девочка удивленно крутила головой, постепенно открывая рот, и словно бы задумалась, что сказать. Оттолкнув Йона, инспектор Велор подскочил к ней, рванул на себя и, отточенным движением выхватив пистолет из кобуры, разрядил полную дозу смертельной инъекции в шею Доры.

Словно в замедленной съемке мальчик видел, как подруга скатывается на пол. Инспектор не придерживает ее, и тело, все еще сохраняя остатки жизни, раскидывает руки и ноги в стороны, словно стремясь занять как можно больше пространства.

— Дора! — Йон кинулся к ней, хватая за плечи. — Дора, не надо!.. Дора! — слезы снова удушливой волной хлынули из него. — Я же не сказал тебе…

Глаза девочки все еще были открыты и с безмолвным укором смотрели на него.

— Дора, я люблю, люблю тебя! — Йон прижал безвольное тело к себе, уткнувшись губами в еще такую горячую шею. — Я тоже люблю…

— Считай это своим первым уроком, курсант, — голос инспектора Велора был наполнен ядом. — За жизнь всегда платят жизнью.

 

Глава 4

Мора нервно поцокала языком, стараясь не смотреть в глаза отцу. Стыдно было неимоверно. Нельзя был расслабляться! Она позволила наглому инспектору схватить себя, застать врасплох. Это было не допустимо.

— Что это было? — требовательно спросил генерал.

— Урок, — прозвучало несколько более яростно, чем хотелось. Девушка одернула себя. — К бешеной собаке нельзя подходить слишком близко, — она презрительно фыркнула, стараясь сменить тему. — Я все еще считаю, что мы зря выпускаем его из камеры, папа.

Отец ничего не ответил, а доктор, заметив повисшее между ними напряжение, даже оторвался от своего занятия.

— Мне готовить инструменты? — осторожно уточнил Дикус.

— Готовь, — эхом отозвался генерал. — Решение уже принято. Без этого мальчишки нам не осуществить наших планов.

Мора помогла освободить пленника от цепей и перенести его на операционный стол. Нужно было подключить к телу датчики и проверить показания сканеров. Инспекторы и раньше попадали в руки несогласных. Двое мертвых и один живой, так что было примерно известно, что и где следует искать. Впрочем, сейчас у них оказался не просто работник Канцелярии, а ученик самого Верховного Канцлера. Кто знает, какие импланты доступны тем, кто относится к первому кругу?

— Мора, подай мне стимулятор, — велел доктор, внимательно сверяясь с показаниями приборов.

— Как вы намерены вырезать эту штуку? — с интересом спросила девушка, указывая на правое запястье пленника. Тонкая полоска серебристого браслета казалась частью руки. Насколько Море было известно, как только мальчик или девочка становились кадетами, первое, что они получали — полупрозрачную пластинку на основание кисти. С ее помощью Канцелярия следила за их местонахождением и состоянием. Сейчас удалось заглушить сигнал, но удалить передатчик было надежней.

Мора завороженно следила, как Дикус разрезал эластичную ткань, под которой обнаруживались тысячи маленьких проводков, уходящих прямо под кожу.

Операция заняла около получаса, и все это время Мора предельно внимательно смотрела за действиями доктора. Она была уверена, что и сама бы справилась с подобным — по крайней мере, ее подготовка это позволяла.

Словно угадав ее мысли, Дикус предложил ей самой обнаружить и удалить следующий имплант. Она предвкушающее улыбнулась и взяла в руки лазер.

Пластину в бедре вырезали быстро. Около часа ушло на то, чтобы достать еще пять механизмов. Глазные яблоки было решено не трогать. Дикус не ручался, что сможет провести операцию так, чтобы пленник не ослеп. Впрочем, если б решала Мора, она ни за что не оставила бы врагу ни малейшего преимущества. Да и, кроме того, им было бы полезно изучить то, что осталось вшито в глаза инспектора. У тех, кто попадался им ранее, они подобного не нашли.

— Генерал Славий! — Мора, увлеченная происходящим, даже не заметила, как в помещение вошел молодой солдат.

Девушка раздраженно поморщилась, мысленно обругав себя. Разве можно забываться настолько, чтобы упускать из виду происходящее вокруг? Такими темпами к ней сможет подкрасться кто угодно. Нельзя терять бдительность.

— Донесения из Канцелярии, — отрапортовал вошедший, вытягиваясь по струнке.

Мора видела, что он запыхался и еле сдерживался, чтобы не согнуться пополам от быстрого бега.

— Думаю, это касается всех собравшихся, — раздался вердикт отца после нескольких секунд раздумий. — Можешь говорить.

— Получилось достать видео-подтверждение из крематория. Несколько дней назад там действительно сожгли тело нашего человека.

Мора шумно выдохнула. Лазер в ее руке неудачно соскочил, оставив на теле пленника глубокий порез. Она не любила плохие новости. Дикус тут же оказался рядом, чтобы помочь ей залатать случайную рану. Мора отвернулась и отошла в сторону. Зачем помогать тому, из-за кого погиб хороший человек?

Это был их лучший осведомитель. Отец говорил, что пытался узнать о том, что случилось еще пару дней назад. Судя по всему, их шпион был раскрыт. Впрочем, все они делают то, что считают правильным, и все они должны быть готовы к смерти.

— Из последних донесений следовало, что личность Канцлера была близка к разгадке. Планировалось устроить сбой в системе, чтобы организовать покушение, — генерал размышлял вслух. — Есть еще что-то?

— Только то, что в этот же день, в том же здании, был кремирован один из инспекторов Канцелярии, — виновато отозвался солдат. — Судя по отличительным знакам на траурных лентах, из первого круга.

— Скорее всего, наш человек зацепил не того и выдал себя, — продолжил размышления отец. — Что ж. Если дверь закрыта, войдем через окно. Нам нужно узнать все о нашем госте. Ищут ли его. Известны ли его последние координаты. Почему он ушел из Канцелярии, наконец.

— Я передам, — солдат внимательно кивнул, готовый в любой момент броситься исполнять поручение.

— Нам нужно быть осторожнее, но приоритетом все равно остается вербовка новых сторонников.

— Славий, ты же знаешь, как непросто иметь дело с фанатиками, — Дикус устало вздохнул, звеня инструментами.

— Подменить одну идею другой на самом деле не так сложно, — холодно возразил генерал. — Впрочем, это тонкая работа, согласен.

Мора поймала на себе неодобрительный взгляд отца и, поджав губы, уткнулась в мониторы. Что бы он ни думал, а она справится с заданием.

Было логично приставить к пленнику кого-то безобидного, чтобы он чувствовал себя хозяином положения. Это заставило б его расслабиться и не заметить воздействие. Кандидатур было много, но Мора не уступила никому. В конце концов, в том, чтобы быть дочерью лидера несогласных, есть свои плюсы.

— Такие твари, как он, никогда не меняются, — сквозь зубы прошипела девушка, но, к счастью, отец ее не услышал.

Зато услышал доктор Дикус. Он осуждающее покачал головой, но вместо того, чтобы сделать замечание, достал колбу, в мутном растворе которой плавало несколько десятков нано-схем.

— Разработка на основе снятых с трупов имплантов, — с гордостью произнес он. — Водится в кровь и в случае активации посылает в мозг мнимый сигнал о раздражении нервных окончаний. Испытания показали, что эту дрянь даже переливанием крови не вывести. При уменьшении концентрации, они начинают посылать сигналы, даже в отсутствии замыкающего контроллера. Так что надо будет предупредить мальчика, чтобы не вздумал даже пытаться избавиться от нашего подарка. Он просто умрет от болевого шока.

— Я обязательно передам, — Мора, подавляя язвительную усмешку, кивнула доктору.

Контроллеров к чипам оказалась два. Один Дикус вшил ей в ладонь, чтобы она всегда могла остановить пленника, будучи рядом с ним. Еще один достался ее отцу.

После завершения всех операций еще бессознательное тело перенесли в маленькую комнатку.

Мора осталась наблюдать за Йоном, дожидаясь пробуждения. Спящим пленник выглядел вполне безобидно — даже не скажешь, что за этим точеным личиком скрывается настоящий монстр. Впрочем, отец говорил, что в Лиге демократических республик (или ЛиДеРе, как называли конфедерацию сокращенно), дети становятся в очередь, чтобы пройти испытания и попасть на учебу в Канцелярию. Глупцы.

Девушка вспомнила отвратительно приторную улыбку, с которой пленник говорил о ее имени и о том, как он будет рассказывать новую шутку знакомым. Что ж, у них еще будет достаточно времени, чтобы определить, кто в итоге будет смеяться последним.

На протяжении часа ничего не происходило. Затем пленник вдруг резко выпрямился и, посидев несколько секунд с закрытыми глазами, встал с кушетки.

Мора поднялась с места и прокашлялась:

— Рада, что ты очнулся, милашка, — она лучезарно улыбнулась, стараясь подавить неприязнь.

— Святая бюрократия! Вы меня вырубили! — весело засмеялся инспектор. Удивительная реакция.

— Если тебя это утешит, я была за то, чтобы резать без анестезии, — Мора добавила в голос сахарных ноток.

Она ожидала услышать в ответ колкость, но вместо этого парень галантно подхватил ее руку. Девушка дернулась, но чужие губы все равно смогли скользнуть по кончикам ее пальцев.

— О да. Еще как утешит, — насмешливо сверкнул он глазами.

— Это лишнее, — прокашлялась она, чувствуя, что теряет самообладание. — Мне поручили поработать экскурсоводом, так что иди за мной.

— Йон.

— Что?

— Иди за мной, Йон. Так будет более вежливо, — пленник опустил глаза, будто и в самом деле засмущался. Каков наглец!

Девушка оценивающе посмотрела на темноволосого юношу. Это была игра для двоих. Море нужно добиться от него лояльности к несогласным, но вот что нужно ему?

— Иди за мной, Йон, — пришлось сделать над собой усилие, чтобы назвать парня по имени.

Если бы она точно не знала, сколько лет этому самому Йону, то сочла бы, что он старше ее лет на пять или шесть. Эти заостренные черты лица и раздражающие зеленые глаза никак не могли принадлежать ее ровеснику. Интересно, что за импланты делают радужку такой яркой?

— Ты выглядишь не очень расстроенным, милашка, — Мора наконец окончательно взяла себя в руки и повела пленника по глухим коридорам прямиком к главной лестнице, решив начать осмотр их убежища с верхних уровней.

— Не скажу, что не испытываю легкой грусти по вырезанным игрушкам, — ее спутник моментально понял, о чем она спрашивает. — Но, в общем-то, я должен сказать вам спасибо. Ты не представляешь, насколько сильно я хотел попасть сюда. Это определенно стоит пары технобезделушек, — голос казался искренним. Неужели в Канцелярии актерское мастерство преподается отдельным предметом?

— Это правда? — она скептически окинула взглядом пленника.

— Почему бы иначе я был здесь?

— Отличный способ уйти от вопросов. Задать новые, — Мора подмигнула пленнику, стараясь не выдать опять подступающего раздражения.

— Вряд ли тебе или твоему… начальству интересны мои ответы, иначе даже в вашей забытой богами антикварной лавке давно нашлась бы уже какая-нибудь наркота, заставляющая болтать без умолку, — он пожал плечами, словно говоря об очевидных вещах.

— Может быть, это запасной план? — Море очень хотелось, чтобы на лице зарвавшегося заключенного хоть на секунду отразился если не страх, то хотя бы мимолетное опасение. Но нет, тот был абсолютно спокоен.

— Никакие насильно добытые сведения не помогут вам даже на шаг приблизиться к тому, чего вы хотите.

— А ты, значит, знаешь все о том, чего хотят несогласные?

— Власти? — насмешливо предположил парень, но, видя возмущение, тут же остановил ее торопливым жестом. — Только не говори мне о справедливости или высшем благе. Ты уже довольно большая девочка, чтобы верить в сказки.

— Не нужно изображать прожженного циника. Нам не нужна власть, нам нужна свобода!

— Святая бюрократия! Ты еще наивней, чем я полагал, или просто так хорошо прикидываешься? Не нравятся законы общества? Что ж, в Канцелярии есть целый отдел, который разбирает жалобы на соответствие законов статьям и духу конституции, а также интересам личности и общества. Да, согласен, идти таким путем слишком сложно и скучно, так что давайте устроим анархию и сломаем к чертям всю систему. Тебе же не придет в голову взорвать планету, чтобы преодолеть гравитацию? Чем же система государственной власти так отличается? — парень перевел дух и поджал губы, очевидно, сожалея о вспышке. Мору же это лишь позабавило. Что ж, очко в ее пользу. Кажется, она нащупала больную мозоль.

— Почему же… — шутливо подхватила девушка. — Взорвать планету отличная идея. Никакой гравитации. Прекрасно. И, заметь, проблема Канцелярии при этом решается сама собой. Надо подсказать генералу.

Пленник криво улыбнулся, явно не оценив шутку. Видя это кислое выражение, Мора не удержалась и показала язык.

— Мы почти пришли к добывающему блоку, — гул работающих двигателей слышался уже вполне отчетливо.

Коридор резко ушел вправо, а на повороте обнаружилась неприметная дверь, очень низкая и толстая, так что им пришлось сильно наклониться. Мора была уже внутри, когда пленник, проворчав что-то нечленораздельное, наконец разогнулся и огляделся перед собой.

— Святая бюрократия! — восклицание она прочла по губам, так как из-за шума машин почти ничего не было слышно, — это буровые установки? Я читал о таких! — на этот раз парень уже кричал. В его глазах она заметила восторг и мысленно похвалила саму себя. Вряд ли на подземные теплицы пленник смотрел бы с тем же интересом.

В добывающем блоке они пробыли с полчаса. Мора рассказала о том, как несогласные использовали машины, оставшиеся еще от прошлой эпохи, когда Лиги демократических республик не существовало. От работников блока она постаралась держаться подальше. Те с любопытством и опаской поглядывали в их сторону, но близко не подходили. Не всем было по нраву то, что среди них свободно прогуливается один из инспекторов Канцелярии.

Следующим пунктом стали жилые блоки и общая столовая. Встречавшиеся люди предпочитали опустить глаза и быстро пробежать мимо. Из бункера был выход к подземной реке, на которой стояла гидроустановка для снабжения поселения электроэнергией.

Больше всего времени занимали переходы по многочисленным туннелям. Мора все детство провела в этом месте, а потому не испытывала проблем с ориентацией. Девушка ожидала, что пленник будет впечатлен размерами их убежища, но тот на удивление быстро начал ориентироваться в ветвистых проходах. Несколько раз он, не дожидаясь ее подсказки, выбирал нужную дверь или туннель на развилке. Наверное, все-таки стоило попытаться достать оставшиеся в глазах импланты. Чертовы биороботы, вот они кто, эти проклятые инспектора!..

— Наша последняя остановка на сегодня. Медицинский блок, — девушка очаровательно улыбнулась. Йон изображал искренний интерес, и за ним было забавно наблюдать даже несмотря на то, что он изрядно раздражал ее своей громадной самоуверенностью. — Если не повезет получить какую-либо травму, здесь тебе обязательно окажут подходящую помощь.

— Если у вас тут все такие специалисты, как тот коновал, что меня выпотрошил, то я, наверное, предпочту сам себя заштопать.

Улыбка Моры непроизвольно стала еще шире.

— Милашка, если тебя не устраивает доктор Дикус, то я всегда к твоим услугам.

— Ты сертифицированный медик? Теперь мне еще страшнее. И прекрати меня называть милашкй.

— Все еще хуже, чем ты думаешь, милилашка, — она специально выделила обращение, — я практикующий медик без каких-либо документов. Да и откуда бы им у меня взяться?

— Да, действительно, — тяжело вздохнул парень, как только они вошли внутрь медицинского блока, — все еще хуже, чем я думал. Но обстановка ничего. Вам бы фильмы о временах до объединения снимать. Столько старья.

— Лучше пользоваться старьем, чем быть пойманными. Мы отрезаны от глобальной сети, и в наших машинах почти нет электроники. Ничего такого, что можно было бы взломать извне. А все данные хранятся на самых защищенных в мире носителях.

— Это на каких же?

— На бумаге, — Мора подмигнула и насмешливо изогнула бровь. Даже если бы парень перед ней обладал суперкомпьютером, вшитым прямо в мозг, и мог бы пробиться в любую систему, ему бы ни за что не удалось узнать, что написано в толстом синем блокноте. Том самом, что хранится в трещине между дверным косяком и стеной в ее комнате.

— Ты недооцениваешь Канцелярию, — таинственным голосом произнес Йон.

— А ты недооцениваешь несогласных, — чуть более запальчиво, чем следовало, возразила девушка. — Ты плохо знаешь своего противника.

Пленник залился приятным раскатистым смехом, и, сделав несколько шагов в сторону, открыл ближайшую к нему дверь. Одна из работниц блока дернулась к ним, но было уже поздно.

— Туда сегодня нельзя! — разом побледневшая медсестра подскочила, пытаясь скрыть содержимое палаты.

Мора, нахмурившись, прошла внутрь, понимая: что бы ни хотели скрыть медработники, Йон это уже увидел.

В небольшой белой комнате на кушетке лежала юная рыжая девушка. Ленты, плотно обхватывающие тело, приковывали ее к кровати намертво, но в этом не было нужды, потому что она была погружена в наркотический сон. Эту инспекторшу они поймали за неделю до Йона, и теперь почти все время ее приходилось держать в таком состоянии. На редкость неадекватное существо, истовый фанатик.

— Что она здесь делает? — холодно осведомилась Мора у медсестры.

— Дикус приказал перевести сюда, — женщина нервно посмотрела на Йона, но все же ответила. — Он сказал, что будет проводить операцию в том крыле, где ее держали.

Мора неслышно выругалась. Неужели сложно было предупредить заранее? Да и она сама хороша! Ведь знала же, что эту сумасшедшую куда-то перевезли. За такое отец по головке не погладит. Чертовы инспекторы!

Девушка глубоко вздохнула, успокаивая дыхание, и повернулась к Йону, пытаясь понять его выражение лица.

Ученик Верховного Канцлера стоял неподвижно. О чем он думал, было невозможно определить.

— Ты ее знаешь? — невинно поинтересовалась Мора. Ответ на этот вопрос был известен, но из сложившейся ситуации следовало извлечь как можно больше.

Пленник неопределенно повел плечами, словно раздумывая, затем кивнул.

— Она буйная, приходится пичкать ее снотворным, — девушка внимательно проследила за реакцией на свои слова, но на лице Йона не дрогнул ни один мускул. Это радовало. — Она даже не назвалась.

— Ее зовут Лисса, — парень очаровательно улыбнулся и второй раз за день взял Мору за руку, касаясь пальцев своими губами. — Предлагаю отправиться на борьбу с одним из твоих собратов.

— С кем? — девушка опешила настолько, что даже не забрала свою руку.

— С Голодом, — Йон вновь засмеялся, и, подхватив Мору по локоть, потянул ее в строну столовой.

 

Глава 5

Йон стоял перед высокой ярко-оранжевой стойкой. В кабинете кроме него находился еще один человек. Белая, а не красная, как у инспекторов, рубашка выдавала принадлежность к обслуживающему персоналу Канцелярии. Поговаривали, что их набирали из тех, кто был допущен к конкурсу на звание кадета, но не прошел его. Администраторы, врачи, программисты, работники пунктов распределения — весьма престижные места для любого гражданина. Однако сюда брали только проверенных людей с безупречной репутацией.

Это сильно сбивало с толку. Йон никак не мог понять, каким образом он попал сюда после всего произошедшего. Его должны были ликвидировать, бросить в тюрьму, наложить взыскание! Что угодно, но никак не направить без конкурса в первый кадетский корпус на место, о котором мечтают миллионы школьников по всей стране. Вместо наказания он оказался здесь, а Дора…

При мысли о подруге сердце в очередной раз сжалось, а в горле появился тугой комок. Мальчик мысленно одернул себя — разреветься на входе было не лучшей рекомендацией в первый день. Йон часто заморгал, пытаясь сосредоточиться на круглой русой голове администратора за кричаще оранжевой стойкой.

— Ты заполнил анкету? — ласково улыбаясь, спросила голова, беря у него интерактивное стекло. — Вот тут пропустил. Религия. Что вписать?

— Пусть будет христианство.

— В твоем возрасте я верил в Дамблдора. — хмыкнул мужчина за стойкой.

— Просто моя мать была христианкой, — пожал плечами мальчик.

Круглые глаза на круглом лице смотрелись, словно дырки в крекере. Это заставило мальчика невольно улыбнуться.

Администратор же воспринял его улыбку как верный признак хорошей шутки и рассмеялся во все горло.

— Мать… христианкой… — еле выдавила из себя голова, заваливаясь на бок от смеха. Подняв вверх большие пальцы на обеих руках, администратор еще долго сотрясался в приступе веселья. — Это ж надо! Мать приплел… Ой, не могу…

Сердито забрав со стойки магнитный жетон на шнурке для шеи, Йон, не прощаясь, вышел из кабинета. Мальчик уже совершил проверку здоровья, передал личные данные, а теперь нужно было пройти процедуру окончательной регистрации. Подробностей он не знал, но, по большому счету, ему было все равно, что там будет.

Перед нужным кабинетом оказалась небольшая очередь. Два мальчика с такими же жетонами, как у него.

— Привет, — вежливо улыбнулся Йон. — Туда не пускают?

Бледный рыжеволосый парень с усыпанным веснушками лицом, стоявший ближе всех к нему, демонстративно отвернулся и сложил руки на груди.

— Здравствуй, — удивленно посмотрел на него второй. Он был темнокожим, щуплым и буравил напряженно-сосредоточенным взглядом. — Ты уверен, что тебе нужно сюда?

Йон недоуменно пожал плечами:

— Лично мне сюда даром не нужно. Но сказали идти именно в этот кабинет.

Парни переглянулись, и тогда первый неожиданно повернулся и ухватился за его жетон. Мельком взглянув, он тут же присвистнул.

— Первый кадетский корпус! Третий номер этого года. Какого черта?! — парень с силой сжал жетон и дернул вниз. Стальная нитка впилась в шею, и Йон инстинктивно дернулся за ней. — Где ты вял это, недомерок?

Поднырнув под удерживающую жетон руку, Йон вывернулся и оттолкнул противника в сторону.

Тот пошатнулся и сделал широкий шаг назад, чтобы не упасть.

— Первый номер ботаник. Вторая тупая. Третьего, значит, вообще без испытаний зачислили? — с ненавистью выплюнул противник. — Ты у меня еще получишь свое, недомерок, — многообещающе прошептал он.

Йон никак не мог понять, о чем идет речь. Он с удивлением посмотрел на магнитную карточку, только сейчас обратив внимание на порядковый номер. Неужели эта цифра что-то значила?

— Типичные претензии неудачника, — со снисходительной улыбкой ответил Йон, стараясь не показывать, что он не в курсе, о чем идет речь.

— Оставь его, Эдмонд! — потянул задиру за плечо его друг. — Не место здесь.

Эдмонд в ответ лишь звучно скрипнул зубами.

Их немую картину разрушил щелчок двери:

— Йон, Эдмонд, Франк, проходите, — сиплым монотонным голосом отчеканила вышедшая в коридор женщина в белом халате.

Внутри было стерильно чисто и ослепительно светло. Йона провели за третью ширму, потом велели раздеваться и ложиться на кушетку. Бездушный пластик холодил кожу спины, но затем легкая вибрация разогрела его. Из-под кушетки выплыли два металлических крыла, накрывая сверху. Кокон, в котором оказался мальчик, подсвечивался изнутри. По телу с едва различимым пищащим звуком пополз красный луч. Он задержался на щиколотках, на пупке, на запястьях, но особенно долго слепил глаза. Назойливый голос просил держать их открытыми, но Йон то и дело щурился. В конце концов крылья распахнулись, и мальчик смог одеться. Выходя из-за ширмы, он увидел перешептывающихся Эдмонда и Франка. У каждого из ребят на руке красовалась тонкая металлическая полоска.

Стараясь не обращать внимания, Йон прошел мимо них и очутился в маленькой комнатке. Тут стоял стол с большим непонятным прибором и стул с таким же большим и таким же непонятным человеком в белой форме. Тот был настолько громадным, что, наверное, ему лучше было бы взять два стула. Для надежности. Йон никогда прежде не видел настолько больших и толстых людей.

Толстяк добродушно махнул ему своей необъятной рукой и, поглаживая другой ладонью свои подбородки, проговорил:

— Так, так, так… Кто же в этом году у нас отличился? Ребята сказали, ты третий номер! Поздравляю! — голос его был теплым и трескучим. А еще, смотря на этого невероятного человека, хотелось улыбаться.

— Так получилось, — Йон старательно удерживал себя, но сопротивляться улыбке было не возможно.

— Получилось! — засмеялся великан. — Скажи еще, что ты не хотел! Хотя хлеще, чем второй номер, все равно не скажешь. Прямолинейная девочка… Ну, да не мне ее учить, и то радует. Что ж, проходи, мне нужна твоя левая рука. Кстати, я — старший биоинженер Ганс, так что будем знакомы. С первым отрядом мне приходится часто сталкиваться.

— Меня зовут Йон, — сказал мальчик, протягивая руку. — А это больно?

В аппарате на столе открылось круглое отверстие, и он сунул кисть прямо туда. Непрозрачная толстая пленка сомкнулась на запястье, надежно зафиксировав руку.

— Боль… Ау! — на секунду ему показалось, что руку словно отсекли единым махом, затем тысячи маленьких лапок принялись царапать его по коже и под ней. Рука онемела, но больно больше не было.

Йон задумчиво закусил щеку. Ему казалось, всем вокруг известна какая-то тайна, даже великану Гансу. Нужно было срочно исправлять положение, но правильных вопросов в голову не приходило.

— Много в первом отряде девочек?

— Три в этот год. Но не переживай, за тобой будут бегать толпы из других отрядов.

— Почему?

— Ну… — старший биоинженер смутился. — Так всегда бывает, можешь поверить старому Гансу.

Аппарат щелкнул, и пленка, удерживающая Йона, расползалась, в стороны. Мальчик вынул руку. На ней тонкой серебристой полоской сверкала лента. Он провел пальцем — на ощупь она почти не отличалась от собственной кожи.

— Ну, все.

Мальчик все не мог оторвать взгляд от ленты, поэтому дорогу в общий корпус он не запомнил. Кто-то из обслуживающего персонала проводил Йона до самой двери, на которой был начерчен огромный глаз с голубой планетой вместо зрачка — официальная эмблема Канцелярии.

Проход автоматически открылся, мальчик оказался в узком коридоре. Справа и слева были еще двери. 109 год от объединения, 110 год от объединения, 111… Таблички говорили сами за себя. В самом конце была дверь для тех, кто родился в 115. Стоило Йону подойти к ней, как она отъехала в сторону. Видимо, тут была настроена система распознавания, раз его не пустили в другие помещения, когда он проходил мимо. Оставалось надеяться, что и старшие к ним не зайдут.

Помещение для детей 115 года рождения оказалось вовсе не общей казармой, как предположил Йон вначале.

Еще один узкий коридор с комнатами налево и направо. Здесь уже висели таблички с именами и порядковыми номерами. По три таблички на дверь. Йон дошел почти до самого конца, когда увидел свое имя. Тут же висела табличка с именем Эдмонд.

Мальчик нахмурился: будущий сосед ему явно не нравился. Оглядевшись по сторонам, он попробовал сорвать свое имя. Табличка поддалась очень мягко. Всего лишь магнит. На последней двери висело только одно имя. Йон прикрепил свое рядом и вошел внутрь.

— Эй! Какого Вейдера ты сюда прешься? — вместо приветствия закричал ему белокурый мальчик, развалившийся на одной-единственной торчащей прямо из стены полке-кровати. — На двери моя табличка. Это — моя комната!

Йон хмыкнул и, не обращая внимания на покрасневшего соседа, сидящего в вполоборота к нему, прошел внутрь. Помещение жилым не выглядело. Кроме полки-кровати больше ничего и не было. Зато всю противоположную от двери стену занимало окно, но, подойдя ближе, Йон с разочарованием понял, что вид в нем ненастоящий: вряд ли в ста метрах от них на самом деле разливался океан.

— Ты глухонемой, хаттова отрыжка? Я тебя спрашиваю, какого Вейдера ты здесь?

— Какого Вейдера? — Йон нахмурился, он еще не встречал подобного ругательства.

— Дарта Вейдера! Ты, что в школе «Звездные войны» не проходил по киноведению? — блондин изумленно покосился, по-прежнему не поворачиваясь полностью.

— О, кажется, что-то такое было по религиям XX века, — Йон вежливо кивнул, рассматривая серую стену. Некоторые стыки панелей казались ему подозрительными. Наверняка тут должны быть еще какие-нибудь выдвижные полки или шкафы. Но не спрашивать же у злобно ругающегося соседа? — Я не очень-то люблю старые фильмы. Нет эффекта присутствия. Да и вся это псевдографика. Может, в двадцатом веке это и было круто, но сейчас любой школьник снимет натуральнее.

— Да что ты понимаешь, ситхов выкидыш! Как можно так говорить про классику? Ничего святого!

Йон пропустил последний выпад мимо ушей. Он провел по стене открытой ладонью, стараясь найти какую-нибудь кнопку.

— Где же кровать? — пробормотал он вслух.

В этот же момент одна из панелей выдвинулась, и перед ним выехала широкая толстая полка, заправленная постельным бельем.

— Так тут голосовое управление! — обрадовался Йон, с удовольствием плюхаясь на свое место. — Замечательно, теперь можно и познакомиться, — он кивнул соседу. Тот все еще сидел боком, красный от негодования, и сверлил взглядом окно. — Эй, да повернись ты уже, я не кусаюсь, — насмешливо добавил он, но стоило мальчику напротив действительно повернуться, как вся веселость мигом слетела с Йона.

На правой щеке его соседа красовалось красное пятно, стянувшее кожу. Оно начиналось от нижнего века, которое было сдернуто книзу, отчего правый глаз казался неестественно большим. Пятно занимало всю щеку и уходило под ворот рубашки. Йон непроизвольно сглотнул, он никогда прежде не видел людей со столь явными физическими недостатками. Современная медицина казалась ему практически всемогущей. Судя по тому, что ему рассказывали в школе, медтехники могли заменить не только любой орган на биотический протез, но и любую конечность. При этом новая рука или нога даже ощущается как своя собственная, не говоря уж о внешнем виде.

И вот сейчас перед ним сидит обезображенный человек с отвратительным ожогом на половину лица. Йон с трудом подавил в себе желание встать и потрогать странное пятно. Новый знакомый говорил о старых фильмах, кто знает, может, это накладная кожа, чтобы изображать зомби?

— Бойся, как бы я тебя не укусил, — сосед посмотрел на него с вызовом, — Я заразный, между прочим. Думаешь, почему меня поселили одного?

— Во-первых, если бы ты был заразным, то тебя бы не взяли в Канцелярию, по крайней мере, не вылечив перед этим. Во-вторых, держу пари, что ты сам приклеил свою табличку сюда, — поймав удивленный взгляд, Йон понял, что попал в точку. — В-третьих, сомневаюсь, что твой ожог не лечится. И раз уж ты здесь, то к твоим услугам будут лучшие технологии ЛиДеРа. Ну и, в-четвертых, ты так и не представился.

— Алон. Тринадцатый номер. И да, я знаю, что обычно в первый отряд берут только дюжину, но, видимо, для моего уродства решили сделать исключение. Так что я не хочу его лечить, — все это было сказано со смесью сарказма и пренебрежения, но Йон заметил, как нижняя губа блондина слегка дрогнула, поэтому не стал выспрашивать подробностей.

— А я Йон, — мальчик откинулся на кровати, положив голову на согнутую в локте руку, и заговорщическим тоном спросил, — Ну что, Алон, расскажешь, как так случилось, что ты оказался один в комнате?

— Да что тут рассказывать. Все таблички лежали прямо у входа — выбирай дверь и вешай свою. Я просто решил помочь другим определиться с комнатами. Ну и поселиться отдельно, конечно, но весь мой гениальный план был пущен хаттам под хвост. Тобой, между прочим. Что возвращает нас к первоначальному вопросу: какого Вейдера ты притерся?

— А я смотрю, ты любишь похвастаться, — усмехнулся Йон, сочтя последний вопрос риторическим. С тем же успехом можно было спросить, какого Вейдера он вообще делает в Канцелярии после всего, что произошло.

— А ты что-то не очень. Какой номер? Судя по тому, что ты еще здесь, наверняка десятый или ниже.

— С чего ты так решил? — Йон искренне удивился. Что вообще значили эти номера? Судя по тому, как все о них беспокоились, они действительно были важны.

— Ну как же, инспектор Велор такую речь толкнул после испытаний перед будущими кадетами. Неужели ты не проникся?

Мальчик кашлянул, подавившись воздухом.

— Проникся, — сдавленно прохрипел он. — Ты даже не представляешь, насколько.

— Кстати, а с какой группой ты сдавал тесты? Я тебя не помню.

— Я тебя тоже, между прочим, — Йон поспешил перевести тему. — Ты не знаешь, тут есть какая-нибудь панель? А то скучно. Может, есть сеть?

— На потолке есть интерактивная вставка, показывающая глобальные новости. Пока тебя не было, я экспериментировал с командами.

Алон приложил руку к стене и четко произнес: «Новости», после чего казавшийся до этого однородным потолок загорелся, и перед мальчиками высветились разноцветные круги эмблемы новостного канала.

— Первый ролик, — громко добавил Алон, выбирая из нескольких сюжетов.

— Не люблю глобальные новости, — поморщился Йон.

— Можно выключить, — его сосед потянулся к стене.

— Подожди! — перед глазами возникли знакомые лица. Мальчик растерянно разглядывал объемный образ кареглазой девчонки, транслируемый на всю Лигу.

«Несогласные среди нас» — эта мысль красной лентой прослеживалась через весь репортаж и была его основной идеей. Речь шла об их школе, и Йон с нарастающим чувством ужаса смотрел сменяющиеся кадры таких родных и знакомых коридоров и переходов, показали даже табличку с лозунгами на входе. Учитель, господин Александр, рассказывал зрителям своим менторским, высоким голосом:

— Дора ничем не выделялась среди других учеников, правда, дружила и сидела всегда только с отличниками, но сама не блистала. Никогда бы не заподозрил в девочке преступных намерений…

Кадры сменялись один за другим, показывались спальная комната, парта, изъятые личные вещи. Ведущий репортажа подводил зрителя к мысли, что именно среди таких вот «серыхмышек» и прячутся несогласные, направляюще все свои силы на то, чтобы подорвать государственный строй.

В этот раз несогласные перешли все границы: они покусились на святое — на подрастающее поколение.

Если втаптывание имени подруги в грязь Йон вытерпел почти стойко, то следующие кадры ударили под дых, в буквальном смысле выбивая из мальчика воздух. Он ошарашенными глазами смотрел перед собой, отчаянно пытаясь вдохнуть, но легкие словно свело судорогой.

Перед ним была его мама:

— В молодости я совершила преступление. Это была самая большая ошибка в моей жизни, и спустя десять лет возмездие за необдуманный поступок настигло меня. До этого, когда я беременела, я всегда отдавала эмбрионы на доразвитие и больше о них не думала. Но мне понадобились деньги, а за своерожденных детей в то время платили в несколько раз больше. Передавая ребенка в распределитель, я с помощью сообщников, имена которых я уже сообщила следствию, выкрала документы о личности малыша, — глаза мамы были влажными, и она то и дело закусывала губу, опуская взгляд. — У меня не было цели воспользоваться этими бумагами. Это было больше похоже на шутку. Теперь-то я понимаю, что несогласные меня использовали. Они все рассчитали на десять лет вперед, и, вполне вероятно, я не одна, кто когда-то попался на их удочку. Каким-то образом им удалось разыскать эту девочку и привлечь ее в свои ряды, — на этих словах мама всхлипнула и прижала указательные пальцы к внутренним краешкам глаз. — Простите… — прошептала она, — дальнейшее было так ужасно, что мне трудно об этом говорить.

Образы вновь начали сменяться, показали больничное крыло, в котором работала его мама, ее рабочее место, затем вновь несколько планов школы, веселые толпы учеников в классах.

— Она шантажировала меня, — перед Йоном снова возник образ матери. Она уже взяла себя в руки и благодарно улыбалась стоящему рядом с ней мужчине в форме инспектора Канцелярии. — Сказала, что если я кому-то расскажу о ней, то те документы, что когда-то я украла, будут свидетельствовать против меня. Сказала, что никто не обвинит несовершеннолетнюю, и меня казнят. Она постоянно требовала уделять ей внимание. Выделять ее среди других пациентов, детей, с которыми я работала в школе. Взрослому противоестественно общаться с детьми просто так! Если ты не учитель или не воспитатель без соответствующего образования и уровня допуска, любое твое слово может быть истолковано ребенком не так. А она заставляла меня! — мама вновь начла терять самообладание, и стоящий рядом инспектор был вынужден положить ей руки на плечи в жесте поддержки. Сквозь подступающие слезы женщина послала инспектору искреннюю улыбку. — Я не знала, как это прекратить. Я так боялась, я была абсолютно несчастна. Она склоняла меня… — мама судорожно шмыгнула носом, — склоняла к оказанию влияния, заставляла высказывать ей свое мнение по поводу того, что я думаю о разных расах, религиях, кто мне нравится, а кто не нравится. После этого она повторяла все, что я говорила, и я понимала, что вот, вот оно то, от чего нас предостерегали отцы-основатели ЛиДеРа! Теперь то, что я не люблю какую-либо одну категорию людей, закрепится в другом человеке. А если таких будет много? Социальная напряженность, войны, конфликты…. но это в глобальном смысле. А для меня это было личное несчастье. Девочка отнимала все мое свободное время, требовала деньги, мешала личной жизни, мешала мне быть счастливой. Порой мне даже хотелось ее ударить! Я ощущала себя неполноценной… Не знаю, как я пережила все это.

В следующий момент показали, как мама отворачивается, скрывая слезы, а инспектор сурово качает головой и просит остановить съемку.

Вновь всплыло изображение Доры. Ведущий бодро стал рассказывать о тех ужасных вещах, к которым его подруга принуждала несчастную.

Йон глубоко вдохнул и выдохнул, стараясь сделать это как можно более бесшумно. Вряд ли его состояние сейчас было неясно, но окончательно потерять самоконтроль означало позорно разреветься прямо на чужих глазах. Мальчик не мог даже представить себе, как осквернить память Доры еще отвратительнее. Самое ужасное заключалось в том, что он и не собирался ничего предпринимать.

Выбор был сделан. Пойти на попятный сейчас значило обесценить жизнь Доры, отданную за его мать. Даже если сейчас его мать уже полностью отреклась от него.

Тем временем ведущий перешел к развязке истории. Он сообщил, что в настоящий момент Дора изолирована. Она отказалась сотрудничать и сообщить имена и координаты вышедших на нее несогласных. Но инспекторы все еще надеются, что девочке можно помочь несмотря на то, что психика ребенка серьезно пострадала. Госпожа Лиза же согласилась сотрудничать со следствием, она морально подавлена ужасом произошедшего, а также полностью раскаивается в преступлении, совершенном десять лет назад. Ее временно отстранили от работы, но, судя по информации, полученной ведущим от инспекторов, после проведения курса реабилитации женщина, скорее всего, сможет вернуться к нормальной жизни и против нее не станут выдвигать обвинений.

Йон закрыл глаза, с силой сжал зубы. Во рту появился солоноватый привкус. Не зря мальчик не любил глобальные новости.

Между тем, это был еще не конец. Йон и не подозревал, что завершение сюжета сможет поразить его, пусть и не настолько сильно, как вид благодарной инспекторам матери, но сердце все рано пропустило очередной удар. Оказывается, раскрыть преступный замысел помогла его одноклассница Лисса. Девочка заметила отклонения в поведении Доры, проследила за ней и, обнаружив признаки преступной деятельности, немедленно сообщила обо всем Инспекторам, находившимся в то время в школе для отбора учеников на испытания в кадетский корпус Канцелярии. В ходе проведения проверки информация подтвердилась, после чего госпожа Лиза и Дора были задержаны для установления степени и тяжести их вины. Мальчик непроизвольно сжал кулаки, слушая это. Неужели это и вправду была она? Курносый нос, рыжие волосы и наглые голубые глаза — рассматривая образ, Йон ощутил, как в нем поднимается небывалая волна гнева, злобы и чего-то похожего на сожаление. Если бы не эта выскочка, Дора была бы жива!

Панорамы школы сменились видами главного управления Канцелярии, ведущий рассказал о том, что Лисса успешно прошла испытания, зачислена в третий отряд и вскоре начнет свое обучение. Подводя итоги, голос привел ее в пример всему подрастающему поколению как образцового гражданина ЛиДеРа, достойного подражания.

Это было отвратительно, патриотично и пафосно.

— Знаешь, — Йон старался говорить как можно более весело, но, несмотря на то, что голос не дрожал, веселость оказалась какой-то злой. — Современный саспенс мне нравится больше, но я тут вспомнил, что не все старые кинофильмы ужасны. «Кровавые слизни» конца двадцать первого века абсолютно потрясающая вещь. Интересно, здесь можно ее посмотреть?

— Хм… — сосед задумчиво смотрел на него, но Йон был уверен, что тот думал не о том, найдет ли он тут фильмотеку. Интересно, в Канцелярии есть курсы по управлению гневом или еще что-то, что может помочь ему держать при себе бушующие внутри эмоции? — Отличная идея. Джедаи бы тобой гордились.

Йон приложил руку к стене и произнес: «Инструкция». Перед его лицом всплыло вертикальное голографическое изображение, похожее на интерактивное стекло, только без собственно стекла. Он поводил пальцем по изображению, переходя по ссылкам и оглавлениям.

— Так-так-так… О! — Йон снова приложил руку к стене. — Душевая! — он проворно вскочил, направляясь к возникшей ручке на одной из панелей. — Совсем не то, что я искал, но очень кстати после долгого дня. Пожалуй, стоит освежиться, — он старался придать своему голосу беззаботности, но говорить выходило по-прежнему со злостью.

— Йон, — окликнул его сосед перед тем, как он успел потянуть за ручку. — Все в порядке?

Мальчик колебался буквально секунду. Может быть, стоило все рассказать? Кто как не человек со страшным, уродливым ожогом сможет понять его страшную, уродливую тайну?

— Все хорошо, — Йон пожал плечами и улыбнулся. Злости в голосе больше не было. Как и колебаний. Выбор сделан. За жизнь платят жизнью.

 

Глава 6

Йон ощущал себя участником реалити-шоу. Несогласные пялились на него, перешептывались за спиной. Только что пальцами не показывали. Впрочем, это не смущало. Лишь вызывало ностальгическую улыбку. Первые недели обучения в Канцелярии он тоже ощущал пристальное внимание, слышал шепотки за спиной. Словно породистый жеребец на скачках. Тогда, впрочем, это сбивало с толку, сейчас же был только азарт. Он уже давно не жеребенок, не жокей и даже не зритель. Он устроитель скачек.

По всему пути следования за излишне самонадеянной девицей он незаметно разбросал несколько десятков миниатюрных антенн-передатчиков. Раз уж мятежники оказались неспособны засечь не только все импланты, но и пронесенное оборудование, то просто грех было этим не воспользоваться.

Впрочем, Йон и сам долгое время не подозревал о подобных технологических новинках, считая даже радиолокацию чем-то запредельным. Куда уж безнадежно отставшим от прогресса несогласным. Передатчики были закреплены на волосах и почти не различимы глазу. Что бы подбросить жучок, он просто срывал волос и кидал куда-нибудь в угол.

Правда, следовало отдать должное, бункер был действительно хорошо спрятан, и за все время, проведенное в плену, Йону еще ни разу не удалось поймать какой-либо сигнал извне. Плюс ко всему, лишиться десятка имплантов было неприятно. Пусть те, которыми он привык пользоваться больше всего, остались незамеченными, но потеря даже части дополнительных возможностей ощущалась как потеря пальцев или зубов.

Чтобы не дать себе думать об этом, приходилось изо всех сил улыбаться, шутить, галантно подавать руку и открывать двери, между делом то тут, то там раскидывая антенны-передатчики. Сигнал от них с трудом пробивался сквозь горную породу, толщу земли и железные стены, но если удастся собрать всю сеть, то он сможет многое.

— Спасибо за экскурсию. Довольно познавательно с исторической точки зрения, — Йон попытался поймать взгляд карих глаз, ожидая очередной колкости, но ее не последовало.

Мора лишь коротко усмехнулась, слегка приподняв правый уголок губ. Йон никак не мог определиться с тем, что он думает о ней. Девица была необычайно наглой и самоуверенной. Довольно опасно, учитывая то, что он услышал на звукозаписи проведенной над ним операции. Передатчик, вшитый в ее ладонь, действительно смущал, как и неясные чипы, подсаженные в организм. Правда, это было лучше, чем, если бы Йона заразили каким-нибудь вирусом или подсадили на определенный наркотик. Мало ли можно выдумать средств, чтобы заставить человека слушаться?

— Столовая там. Впрочем, большинство семей предпочитает есть у себя в комнатах, — она указала на один из коридоров.

Йону пришлось приложить некоторое количество сил, чтобы не перестать улыбаться. Семья. Ему совершенно точно представилось, какой именно смысл вкладывают несогласные в это слово. Неестественный, давно устаревший и такой пошлый. Не в силах совладать с собой, он замедлил шаг.

— Каждый раз, когда я слышу слово «семья» в определениях несогласных, я вспоминаю Шекспира.

— Ох, какой же ты все-таки милашка, неужели Гамлета? — с иронией отозвалась Мора, скрещивая руки на груди.

— Ромео и Джульетту, — он подмигнул девушке и взял ее под локоть. — Согласись, если бы несчастные влюбленные жили во времена ЛиДеРа, то трагедии не случилось бы.

— Счастье для всех и любовь в каждом сердце, — Мора картинно приложила руки к груди и, обратив глаза к потолку, искусственно захлопала ресницами. — Все никак не могу взять в толк, милашка, ты правда веришь во всю эту чушь? — она бросила на него слегка разочарованный взгляд и пренебрежительно хмыкнула, — одна сплошная агиткампания. Да взять хотя бы то, что кадетам Канцелярии запрещены контакты с внешним миром. Монтекки и Капулетти, по сравнению с Верховным Канцлером, образцы идеальных наставников. Они, по крайней мере, сами своих детей не убивали.

— Доведение до суицида не в счет? — засмеялся Йон.

Смахнув с глаз невидимую слезинку, он обнажил зубы в одной из самых своих дружелюбных улыбок. В этот момент ему нестерпимо хотелось выплеснуть на проклятую девицу всю свою ярость. Как много они знают о нем? Генерал Славий упоминал о его матери, но разве у несогласных действительно был выход на эту женщину? И если да, то что она успела рассказать им? Хотелось действия. Йон не нашел ничего лучше, чем, не снимая с лица доброжелательной маски, медленно приблизиться к девушке и тихим доверительным голосом произнести:

— Ну, давай пофантазируем. Допустим, инспектор Канцелярии влюбится в одну из несогласных. Достаточно непримиримые стороны, не так ли? — легким движением он поправил выбившуюся из-за уха Моры темную прядку. — Что будет, если, ну… — Йон сделал вид, что задумался, — ну, предположим, мы с тобой полюбим друг друга? Страстно, отчаянно. В духе великих романов.

— Ох, какой драматизм, — девушка выразительно округлила глаза, еле заметно придвинувшись к нему.

— Драма? Но разве нам что-либо помешает быть вместе? Любить друг друга и быть счастливыми? — он осторожно положил руку на тонкую гибкую талию. — Канцелярия проповедует свободу выбора. Ты можешь делать что угодно и быть кем угодно. Можешь любить кого-то из несогласных, — Йон осторожно погладил девушку по спине, — можешь быть несогласным. За это не наказывают, — шепнул он ей на ухо.

Мора задумчиво смотрела снизу вверх, закусив щеку и улыбаясь одной стороной рта. Медленно облизнув губы, девушка привстала на цыпочки:

— Да… за это не наказывают…

В этот момент ее губы были так близко, что, казалось, еще пару сантиметров, и она сама поцелует его. Йон слегка качнулся, подаваясь вперед и сильнее прижимая девушку к себе…

— Наказывают за действия, — Мора закончила начатую фразу, одновременно с этим с силой наступив ему на ботинок и вывернувшись из объятий.

Йон тут же разжал руки и отступил назад. Канцелярия пропагандировала свободу самоопределения, и он не собирался мешать заносчивой девице определяться самостоятельно. В конце концов, она все равно сделает так, как нужно будет ему.

Девушка послала Йону воздушный поцелуй и подмигнула.

— Все-таки ты такой милашка, — засмеялась она. — Идем уже.

Не дожидаясь, она свернула в один из проемов. Йон невольно восхитился. Несогласные не придумали ничего умнее, чем подсунуть девицу со смазливой мордашкой, чтобы та втерлась к нему в доверие и склонила на их сторону. Наверняка это не единственное, на что они рассчитывают, но самые простые планы имеют больше всего шансов на успех. В качестве кнута он получил чипы, запрограммированные причинять ему нечеловеческую боль, в качестве пряника — Мору.

При этом она прекрасно понимала, что он также будет завоевывать ее расположение, и подыгрывает ему. Все ее полуулыбки, нежный шепот, даже сбившееся дыхание в ответ на пламенные речи — все это ненастоящее. Но та страсть во взгляде, когда Мора говорила о системе, искренняя нетерпимость и стремление к разрушению — вот они настоящие. Чистая, незамутненная ненависть всегда притягивает. В такую ненависть можно даже влюбиться.

Йон свернул за девушкой, и рот моментально наполнился слюной. Тяжелый хлебный запах напрочь отбивал желание думать о чем-либо кроме еды. Мора распахнула дверь и прошла внутрь. Помещение столовой было не таким большим, как предполагал инспектор. Впрочем, ему до сих пор не удалось выяснить точное число несогласных, проживающих в бункере. Сейчас внутри, рассевшись за сотней маленьких столиков, расставленных по всей площади, сидело около трех или трех с половиной сотен людей. Можно было бы зафиксировать то, что он сейчас видел, на сетчатку и позже вернуться, чтобы проанализировать, но Йон не смог.

Ученик Канцлера, прошедший шесть лет обучения в кадетском корпусе Канцелярии и несколько лет в магистрате, неподвижно застыл у входа, глядя на ближайший столик. За ним сидела молодая русоволосая женщина, а рядом с ней — мальчик лет девяти-десяти. Он жевал хрустящую булку и громко чавкал, а женщина тихонько ругалась, смахивала крошки с его рубашки.

Когда Йон понял, что уже минуту не двигается с места, он вздрогнул и начал озираться по сторонам. Равномерный гул голосов детей и взрослых, стук ножей, ложек и вилок тут же вторгся в сознание, будто до этого кто-то просто выключил звук.

— Какое… странное… место, — он повел плечами, стараясь не показывать своей растерянности, но видеть, как почти за каждым из столов сидят вперемешку дети и взрослые, было ненормально.

— Идем сюда, — Мора подвела его за руку к небольшому столику в дальнему углу зала. Серая потертая скатерть была залита каким-то ярким соусом, но, кажется, девушку это не смущало.

Йон послушно уселся, оглядываясь по сторонам.

— Святая Бюрократия… Сюрреализм какой-то… — хрипло пробормотал он. — Никогда не любил фильмы, созданные на заре кинематографа, но у меня стойкое ощущение, будто я попал в какую-то на редкость скверную картину, эдак века из двадцать первого.

Мора посмотрела на него сочувственным взглядом. Отошедшее было на второй план раздражение вспыхнуло с новой силой. Она что, жалеет его?!

— Я на минутку, — она шепнула это раньше, чем Йон успел сказать какую-нибудь гадость.

Чтобы взять себя в руки, он закрыл глаза и послал несколько мысленных команд к имплантам. Разворачиваемая им сеть из миниатюрных передатчиков, разбросанных по всему бункеру, была еще далеко не полной. Каждая антенна собирала информацию о месте, где она находилась, и с помощью радиолокации составляла план небольшого участка местности. Обработка полученных картинок хорошо отвлекала от мыслей о неряшливом ребенке и его ругающейся матери.

Строки данных сменились схемой комнаты, в которой Йон сейчас находился. Слева к нему приближалась Мора, а сзади — еще какая-то женщина. Шла она медленно, останавливаясь через каждый шаг, и, судя по поступающим данным о частоте ее сердцебиения, была сильно взволнована. Чтобы подготовиться, было бы не лишним определить, видел ли он ее раньше, но система распознавания пока что работала очень медленно.

— Ты уснул? — Мора толкнула его в плечо, ставя широкий поднос на стол. — Вот уж не думала, что так просто застать тебя врасплох.

— Кажется, мы будем обедать не одни, — Йон выдвинул еще один стул и чуть двинулся в сторону.

— Ты о чем это? — нахмурилась девушка.

Он загадочно улыбнулся, снимая с подноса тарелку с ароматным кремовым супом. Йон не очень-то любил грибы, но, судя по тому, что принесли на обед, это была одна из немногих культур, способных произрастать в подпольных условиях. В ней у несогласных не было недостатка.

— Вы не против, если я присяду?

Мора неприязненно оглядела вставшую рядом с ними женщину и уже открыла было рот, чтобы ответить, как ученик Канцлера опередил ее:

— Если сидеть за одним столом с мерзкой тварью вам будет не в тягость, то милости прошу.

— Я не…

— Вы не что? — он насмешливо приподнял одну бровь.

Перед ним была та самая женщина, которую генерал Славий приводил к нему в камеру.

В прошлый раз Йон не мог видеть ее лица, поэтому теперь неспешно скользил по ней взглядом.

После окончания основного курса учебы, его отправили на стажировку к инспекторам третьего уровня. Он пробыл там месяц, после чего приступил к следующему этапу занятий. Поскольку уже тогда он был достаточно выдающимся на общем фоне учеником, то и отношение на стажировке было к нему соответствующее. Его даже взяли в один из рейдов, чтобы показать, как живут несогласные. Маленькая деревушка за реликтовым лесом. Прийти в нее и уйти оттуда мог любой желающий, но, несмотря на это, ее все равно считали резервацией. Там проживали те, кто по тем или иным причинам выступал против основной политики ЛиДеРа. Официальные власти не вмешивались в происходящее внутри. Люди делали свой выбор, отправляясь жить туда. Ни полиция, ни администрация не имели доступа. Никто не имел, кроме Канцелярии.

Поскольку, чтобы жить в этой деревне, человек должен был выразить на то свое согласие, родившиеся там младенцы автоматически изымались и помещались в распределитель. Ведь он еще не мог высказать свое согласие, чтобы жить на опасной территории.

В общем-то, любые младенцы в ЛиДеРе помещался в распределитель после рождения, но в резервации несогласных это вызывало особую реакцию.

Женщина тяжело опустилась на стул.

— Госпожа Радомира, — Мора натянуто улыбнулась. — Тоже решили пообедать?

— Что сейчас с моим ребенком? — словно не замечая девушку, Радомира перехватила руку Йона и сжала ее ногтями.

— Отпустите.

Женщина несколько секунд смотрела ему в глаза, затем, не выдержав, отвернулась и отпустила руку.

— Ты сказал, что моя девочка могла не выжить. Я должна знать, что с ней случилось после того, как ты забрал ее, — закусывая губы, прошептала она.

— На самом деле, это не так уж сложно, — Йон усмехнулся, наблюдая за реакцией на его слова. — У меня есть доступ практически ко всей системе обработки данных. Думаю, я легко смог бы узнать судьбу малышки. Это, конечно, при условии, что меня бы выпустили отсюда. Правда, еще желательно, чтобы мне вернули мой социальный чип, но это я уже привередничаю.

Взгляд женщины был тяжелым. Под глазами залегли глубокие тени, кожа на щеках была натянута и шелушилась. Этой несогласной, должно быть, было не больше тридцати пяти, но выглядела она гораздо старше. Женщина еще немного помолчала, а затем, резко встав, покинула их без каких-либо прощальных слов.

Мора смотрела в тарелку с супом и, медленно помешивая его, размышляла о чем-то своем.

— Как так вышло? — Йону надоело тягостное молчание, и он решил задать интересующий его вопрос. — Я никогда раньше не задумывался над этим, но, учитывая, сколько здесь детей, — он обвел зал рукой, стараясь игнорировать подозрительные и настороженные взгляды направленные в егострону. — Почему в деревнях несогласных вообще кого-то находят?

— Этот бункер — тайное убежище. Государство в государстве, если можно сказать. Но людям сложно существовать под землей. Нам нужны продукты, медикаменты. У нас есть проверенные люди в таких поселениях, как то, в котором жила Радомира. Через них мы получаем все необходимое. Но, как ты понимаешь, тайное убежище называется тайным не просто так. Мы не можем сообщать о себе всем и каждому. В нерегулируемые поселения стекается всякий сброд. Да, там есть и по-настоящему хорошие люди, но есть те, кто просто бежит от правосудия.

— Но почему вы не пытаетесь забрать детей раньше нас? Вы же этого хотите? Воспитать их на своих идеалах.

— Бог мой! Ты хоть себя слышишь? Забрать детей… — Мора поджала губы и сощурила глаза. — Мы не вы. Нельзя разлучать семьи.

— Но вы все равно позволяете этому случиться, в чем тогда разница?

— Если бы у власти стояли мы, этого бы не происходило.

Йон взял с подноса еще теплую булочку и разломил ее пополам.

— У вас тут есть доступ к исторической информации? До и после объединения республик под началом Лиги прошел не один референдум. Современное мироустройство поддержало больше восьмидесяти девяти процентов дееспособного населения. Это были вынужденные меры, но они работают. Иначе человечество бы уже попросту вымерло.

— Ты не понимаешь.

— Не только я. Люди не хотят понимать. Люди хотят быть счастливыми.

— Почему ты здесь? Приказ Канцлера? — резко перебила его Мора.

Йон грустно улыбнулся и покачал головой. Собравшись с мыслями, он начал осторожно подбирать слова. Он не собирался лгать, но и сказать все прямым текстом также было не самым лучшим вариантом.

— Кое-что произошло. Я лишился… меня лишили того, что принадлежало мне. Я пытался… просил учителя о помощи. Но оказалось, что все было частью его плана, — он закрыл глаза и покрутил пальцем в воздухе, пытаясь лучше сформулировать свою мысль. — Не только его, а всей Канцелярии в целом, — он тихо выдохнул и прошептал, — многие знания — многие печали. Я… долго думал, как же мне быть, и вот я здесь. Среди несогласных. Какая ирония.

— Что же ты такое узнал? — Мора заинтересованно подняла брови.

Вместо ответа Йон покачал головой и снова усмехнулся. Остаток обеда они провели молча.

На этот раз его не стали запирать в подвале. Небольшая комната без окон. Под потолком вентиляционное отверстие. Койка, маленький стол. Ему даже принесли несколько потрепанных бумажных книг — это, конечно, было весьма мило. Никогда прежде ему не доводилось читать книги в подобном формате, однако выбор произведений удручал. Неужели кто-то и впрямь мог подумать, что его заинтересует «Джейн Эйр» Бронте?

Когда Мора выходила из комнаты, он не услышал характерного для механических замков щелчка. Его не заперли? Хотят заставить поверить в собственную свободу? Или конкретно эта дверь, в отличие от большинства других здешних дверей, младше хотя бы лет ста? Посидев немного, Йон решил проверить. Ручка легко подалась. Дверь действительно была открыта. Несколько маленьких передатчиков были тут же отправлены за порог. Он снова прошел к кровати. Лег на спину, приложил указательные пальцы к вискам.

Работа по выстраиванию собственной сети успокаивала и позволяла настроиться на нужный лад. Генерал Славий не был дураком. Учитывая условия, в которых он находился, а также то, что этому человеку приходилось поддерживать порядок в анархичном, по сути, обществе, можно было легко взять за аксиому то, что это властный волевой человек, который ничего не станет делать просто так. И если первое столкновение Йона с госпожой Радомирой могло быть случайным, как и то, что спустя столько времени она безошибочно узнала его, то сегодняшнее ее появление казалось уж чересчур нарочитым. И то, как Мора отреагировала на нее…

Было бы очень обидно, если б ему пришлось покинуть эту гостеприимную обитель до того, как он достигнет своей цели. Если он выйдет отсюда, то его могут вернуть в Канцелярию, а уж это точно пока не входит в его планы.

Йон резко нажал на виски, скрывая все образы символов и показаний, проступающих перед глазами.

Он сел на кровать и сделал несколько глубоких вдохов-выдохов. Прижав ладонь ко рту, он попытался удержать рвущийся наружу смех. Если за ним сейчас наблюдают, то, должно быть, думают, что он окончательно свихнулся.

Мора бросила ему в лицо, что он недооценивает несогласных, но сейчас, похоже, он явно переоценивал их. Или нет? Что ж, это легко проверить. Если все так, как он думает, то его наверняка втянут в какую-нибудь малозначительную авантюру, чтобы проверить лояльность, и если после успешного выполнения он добровольно вернется назад, а он вернется, то генерал будет более-менее уверен в нем и попробует использовать в чем-то по-настоящему серьезном.

Может ли он позволить себе столько времени? И что это будет за авантюра? Йон боялся, что будет нечто такое, что заставит его порвать с прошлым, отрежет все пути к отступлению. Может, если он постарается, то все же получит желаемое раньше?

Вопросов было больше, чем ответов. Он снова лег на кушетку, поставил сигнал на датчике движения и попытался расслабиться. Учитель всегда говорил, что нужно уметь принимать последствия своего выбора. Что ж, он сделал очередной выбор. Осталось дождаться последствий.

Йон буквально подскочил от невыносимого гула в ушах и резкой вспышки перед глазами. Несколько секунд он хватал ртом воздух, и только потом сообразил, что с ним происходит. Он с силой провел по переносице, задевая ключевые точки, чтобы выключить сбившийся имплант. Если бы биоинженеры Канцелярии видели его сейчас, то схватились бы за голову. Местный коновал потрудился на славу, раз уж датчик движения вместо легкого импульса реагирует так.

Но, по крайней мере, он вообще сработал. Йон перевел взгляд на растрепанную Мору, входящую в комнату. Ее глаза горели, ноздри трепетали, а губы были сжаты в тонкую линию. Просто само олицетворение решимости и силы воли. Он невольно улыбнулся ей:

— Ты пришла, чтобы поцеловать меня?

— И не надейся, милашка, — девушка решительно хмыкнула и неожиданно спросила, — это правда? То, что ты говорил мне сегодня?

— О чем? — осторожно спросил Йон.

— Обо всем. О том, что ты разочаровался в Канцелярии и ушел оттуда сам?

— Я всегда говорю только правду.

— Если бы ты врал, сказал то же самое.

— Логично, — Йон подмигнул Море, но, видя ее раздражение, примирительно поднял руки. — Святая Бюрократия! Да в чем дело? Тебя покусал кто-то из местных? Все несогласные ненормальные, но ты сейчас просто несогласная в квадрате или даже в кубе.

— Что насчет твоего доступа к информации? — девушка пропустила его подначку, — Ты правда можешь узнать все?

— Теоретически, да.

— Теоретически?

— Эй, я, вообще-то, ушел, помнишь? И вполне возможно…

— Мне нужна твоя помощь, — внезапно перебила его Мора. Она опустила взгляд, словно просьба о помощи была чем-то неприличным. — Я разговаривала с от… генералом. Он знает, что ты можешь мне помочь, но он против. Он не захотел даже слушать, — девушка криво улыбнулась. — Ты сегодня рассказывал похожую историю.

— Ты просишь помочь тебе? — как он ни боролся с собой, все же не смог сдержать шпильки.

— Именно так я и сказала, — хмыкнула она, — Я знаю, как незаметно выбраться из бункера и добраться до ближайшего распределительного пункта. Ты же говорил, что сам просил о помощи своего учителя. Ты должен понять, что я чувствую, — девушка замолчала, но спустя несколько секунд тихо-тихо добавила, — не отказывай мне.

Йон смотрел на Мору. Это и есть та авантюра, о которой он думал, или перед ним сейчас не играют? Может ли он верить человеку, стоящему напротив?

— Как я получу доступ к данным, если у меня вырезали все импланты? Нужен хотя бы социальный чип.

— Значит, ты согласен? — Голос девушки едва заметно дрогнул, но она лишь еще сильнее подняла подбородок вверх. — Согласен, но боишься выступить против системы открыто. — Невысказанное «трус» так и повисло в воздухе.

Йон поморщился, хотя бравада и была забавной.

— Ты меня вообще слышала? Я не против тебе помочь. Просто для этого мне нужно получить обратно то, что вы так варварски вырезали.

Мора закусила щеку, меж бровей залегла складка. Секунд тридцать она молчала, а затем отрицательно мотнула головой.

— Не выйдет. Нужно придумать что-то еще.

Йон не смог сдержать легкой улыбки. Он и не предполагал, что это будет так просто. Тяжело вздохнув, он сделал вид, что задумался.

— Ты сказала, что вам попадали тела других инспекторов. А двумя этажами ниже у вас заперт живой инспектор третьего уровня. Можно использовать ее социальный чип для входа. Кроме того, чтобы мы ни натворили…

— Все свалят на нее, — девушка отвернулась, размышляя над его предложением, но на этот раз думала недолго. Когда она вновь повернулась, во взгляде были страсть и смелость.

Йон невольно почувствовал острое желание дотронуться до нее. Все-таки он ошибся. Рядом с Морой биение жизни чувствовалось в полной мере. Сейчас она была великолепна.

 

Глава 7

Йон читал инструкцию к комнате. Алон в это время смотрел по визору ролики. Неожиданно дверь открылась, и в проеме показалась белокурая девичья голова.

— Первачки, через пятнадцать минут жду у выхода из спального корпуса, — девушка пропала так же быстро, как и появилась.

— Это кто? — Йон удивленно смотрел на дверь. — Я думал, старшекурсники не могут пройти к нам.

— Это же Мила, — сосед произнес это таким тоном, будто имя все объясняло.

— Э… я чего-то не знаю?

— Мила, наш куратор с четвертого года обучения. Чем ты только слушал на зачислении?

Йон неопределенно хмыкнул, не зная, что ответить. Если он прямо скажет, что его не было ни на испытаниях, ни на зачислении, придется отвечать и на другие вопросы. Врать не хотелось, сказать правду было тоже не лучшим вариантом.

Через пятнадцать минут они вдвоем вышли из комнаты. У двери с изображением гигантского глаза собрались почти все. Мила пересчитала первокурсников по головам и, обнаружив только двенадцать, требовательно спросила:

— Кто забыл своего соседа по комнате?

Никто не ответил.

— Вы, детки, наверное, еще не поняли, но вы теперь кадеты Канцелярии. Вы отвечаете не только за себя, но и за других, — неожиданно жестким голосом, так не вязавшимся с миловидным личиком, отчеканила девушка. — Еще раз спрашиваю, кто отсутствует?

— Сара, второй номер, — нехотя ответила худенькая девочка, стоящая дальше всех. — Она сказала, что не хочет идти.

— Так и сказала? Да надо мной весь Совет смеяться будет! — Мила раздраженно закатила глаза и наугад ткнула в одного из первокурсников. — Ты, сходи и приведи ее. — Йон вздрогнул, поняв, что обращаются именно к нему. — Чего стоишь, быстро!

Мальчик поймал на себе несколько взглядов. Эдмонд презрительно посматривал в его сторону и что-то шептал Франку, остальные же просто с любопытством глядели на того, кого избрала куратор для выполнения поручения.

Коротко кивнув, мальчик юркнул за дверь и бросился к спальням. Дойдя до узкого коридора с комнатами первокурсников, он огляделся. На второй от входа двери были прикреплены три таблички с именами. «Сара», «Диана», «Оливия».

Чуть замявшись, он постучал и тут же вошел внутрь. Спальня была точно такой же, как и та, в которой расположились они. Серые стены-панели, окно с видом на бескрайнее море и полка-кровать, на которой сидела большеглазая девчушка с темными, едва касавшимися плеч волосами.

— Привет, — нерешительно поздоровался он, — меня отправили за тобой.

Девочка молчала, по-прежнему глядя перед собой, и с преувеличенной аккуратностью приглаживала руками растрепанные волосы.

— Думаю, наш куратор очень рассердится, если я приду один, — осторожно добавил Йон и немного подождал.

Ответа так не последовало. Он подошел к Саре и присел рядом. Вторгаться в чужое личное пространство было не очень-то вежливо, но иных способов растормошить девчонку он не видел.

— Если нас не будет очень долго, то пришлют кого-нибудь еще. Или Мила придет сама. Не знаю, как далеко распространяются ее права и обязанности, но не хотелось бы ссориться с ней в первый же день.

Неожиданно Сара повернулась к нему и потерянным голосом спросила:

— Ты тоже ничего не понял на зачислении? — сидя рядом, Йон с удивлением отметил, что глаза девочки не просто казались большими, они были слегка выпучены, но это не портило лицо, лишь делало его немного удивленным.

— Меня там вообще не было, — чуть поколебавшись, признался Йон.

— Лучше бы меня там тоже не было. Эти две курицы, — девочка ткнула пальцем в сторону противоположной стены, где, очевидно, расположились ее соседки, — говорят, что я попала сюда незаслуженно, что я жульничала. А еще они говорят, что очень скоро все вскроется, и тогда меня накажут за то, что я занимаю чужое место. Но я ничего не делала… в смысле, я не мошенничала с испытаниями, у меня бы даже мозгов на это не хватило! Просто… просто они ошиблись.

Йон невольно вздрогнул. Во взгляде, устремленном на него, было столько искренности, что подобрать ответ было очень сложно. Мальчик закусил губу, силясь найти верные слова. На правду принято было отвечать правдой, но у сидящей перед ним девчонки и своих проблем хватает. Разве справедливо вываливать на нее еще и свои?

— Твои соседки просто завидуют, они проявили себя на испытаниях, но кроме знаний им похвастаться было больше нечем.

— А разве не знания играют решающую роль?

— Видимо, нет. Мы ведь оба здесь. Вряд ли бы Канцелярия ошиблась дважды.

— У тебя тоже были проблемы с испытаниями?

— Нет. Проблем не было. Как и испытаний, — глаза Сары округлились и заблестели, и Йон поспешил предостеречь ее. — Я надеюсь, ты умеешь хранить секреты? Не то, чтобы это была тайная информация, но не хотелось бы особо распространяться.

— Ты что! Я никому… — девочку словно подменили. С горящими восторгом глазами она мгновенно преобразилась, даже торчащие во все стороны волосы стали казаться не небрежностью, а частью задуманного образа. — На самом деле я уже столько раз думала о том, почему я сюда попала… мне, в самом деле, начало казаться, что меня все ненавидят. Словно вместо кадетского корпуса я попала в какую-то сказочную Академию ненависти.

— Академия Ненависти и Интриг при Канцелярии Счастья, — усмехнулся Йон. — Стоит написать книгу. Это будет бестселлер.

Сара затравленно обернулась, словно бы в поисках свидетелей. Йон и сам невольно оглянулся. Вряд ли в кадетском корпусе одобрялись подобные шутки.

— Теперь-то пойдем? — спросил Йон что бы прервать неловкость, и Сара вскочила с места.

На входе их встретила раздраженная Мила, она для порядка еще раз пересчитала детей, и, убедившись, что весь отряд на месте, велела следовать за ней.

Сара встала справа от Йона, а когда они уже пришли, оказалось, что слева пристроился Алон.

Их провели к большому залу, по всему периметру которого стояли широкие белые столы. В самом конце, на небольшом возвышении, стоял точно такой же, только с красной столешницей. Посередине находилось множество круглых столов, рассчитанных на пять-шесть человек, значительная часть мест уже была занята. Первокурсники с интересом разглядывали присутствующих в зале. Обстановка была несколько неуютной. Четкие прямые линии, однотонные цвета. Красиво, но, на вкус Йона, чересчур пусто и торжественно.

— Первачки, сюда, — командный голос у куратора был поставлен неплохо.

Дети расселись за прямоугольным столом. Йон сразу заметил неоднородность столешницы: такие же стыки, как и на стене в выделенной ему комнате. Не дожидаясь чьих-либо указаний, он решил опробовать идею. Приложив раскрытую ладонь к поверхности, негромко, но четко произнес:

— Меню.

Перед ним возник образ голубоватой панели со списком предложенных на сегодня блюд. Мальчик нажал на одно из названий. Увидев это, Мила покачала головой:

— Можете пока выбирать, но имейте в виду, ничего не будет до тех пор, пока Совет не даст отмашку.

Вскоре после их курса подошли остальные. Точно так же вслед за своими кураторами пришли кадеты-первокурсники из второго корпуса, их было примерно двадцать человек, а затем и около сорока из третьего корпуса.

Йон заметил рыжую макушку Лиссы. Девочка уверенно улыбалась и о чем-то разговаривала со своим куратором. Мальчик резко опустил голову, сделав вид, что изучает меню. Сердце забилось чаще, а ладони мгновенно вспотели.

Когда спустя несколько минут он вновь осторожно глянул в зал, то оказалась, что Лисса села в противоположной стороне спиной к нему. Это принесло облегчение. Йон не был готов посмотреть бывшей однокласснице в глаза.

Стоило первокурсникам окончательно рассесться, подошли остальные студенты. Юноши, девушки приходили небольшими группами и, весело болтая, спешно рассаживались. Кто-то садился за большие, но большинство предпочитали устраиваться со своей компанией за одним из круглых столов в центре. Судя по всему, обязательного места не было, и только самым младшим выделяли отдельное пространство.

Неожиданно разговоры стихли, осталось слышно лишь голоса первокурсников. Взгляды обратились в сторону дверей.

В зал друг за другом вошли двенадцать девушек и парней в красных рубашках. Не обращая ни на кого внимания, они прошли к большому столу, расположенному на возвышении.

— Это и есть Совет, — полуутвердительно-полувопросительно произнес Алон, но на него шикнула Мила, усевшаяся за их стол.

Несмотря на почтительную тишину, до Йона все же донеслось несколько тихих обрывочных фраз от других кадетов. Кто-то смотрел оценивающе:

— Эван в Совете третий год, держу пари, что на этот-то раз он точно стал председателем.

Кто-то недовольно:

— Как Рите удалось оказаться там? Илай расстарался?

Кто-то весьма боязливо:

— Лучше даже не смотри в их сторону. Забыл, кому остался должен за прошлый год?

Двенадцать членов Совета тем временем безразлично осматривали зал, чаще всего, однако, бросая взгляды в сторону первокурсников. Йону даже показалось, что и он попал под их внимание.

Спустя буквально полминуты шепотки окончательно смолкли. Члены Совета переглянулись между собой. Один из них сделал несколько пасов рукой над своим столом. На стене позади загорелся визор с эмблемой Канцелярии. Огромный глаз с вращающейся планетой вместо зрачка внушал трепет. Экран мигнул, и вместо глаза появились образы двенадцати темных фигур.

Звучный мужской голос разнесся по всему залу:

— Счастлив снова приветствовать вас всех в этом зале! — по спине, неприятно копошась, пробежали мурашки. Йон не сразу поверил пришедшей в голову мысли, но кому еще мог принадлежать этот голос, как не Верховному Канцлеру? — особенную радость мне доставляет видеть новые лица. И пусть в них еще робость и даже страх неизвестного, но я хочу уверить каждого из вас, первокурсники: во время испытаний я лично рассматривал всех претендентов на звание кадета, и раз вы оказались здесь, то, значит, заслужили мое доверие. Вам предстоит впереди долгий и сложный путь, но я знаю, что вы с ним справитесь.

Мальчик оглядел двенадцать срытых полутенью фигур на экране. Первый круг всегда прятал свои лица. Йон не совсем понимал, каким образом выстроена власть в Канцелярии, ведь главы всех республик ЛиДеРа были публичными людьми, органы управления всегда имели четкую вертикаль и были открыты. Но Канцелярия была исключением. Тем временем голос продолжал:

— Уверен, ваши старшие товарищи помогут вам освоиться. В вашем распоряжении Совет кадетов, педагоги, с которыми вы познакомитесь уже завтра утром, а также вся мощь и мудрость нашей системы.

Теперь я обращусь к тем, кто уже не в первый раз празднует начало очередного года обучения. В прошлом году у каждого были свои взлеты и падения. У кого-то, конечно, падения превалировали, — Йон заметил, что на этих словах большинство людей посмотрело в сторону невзрачного паренька, сидящего в дальнем углу в одиночестве. От пристальных взглядов парень слегка ссутулился. — Но оттого мне еще радостнее видеть вашу решимость продолжать свой путь. Упорство будет вознаграждено. Я рассчитываю на каждого и пристально смотрю за вашим достижением. И помните, круг не имеет углов и вершин. Получив гордое звание кадета, вы стали частью неразрывной системы, частью дома. Не подводите его и будьте счастливы!

Голос замолк. Двенадцать кадетов Совета как по команде встали со своих мест, а за ними поднялись и все остальные. Громогласный хор сотен голосов пронесся над залом. Глаза, устремленные на темные фигуры, горели фанатичным огнем. Йон успел оглядеть и свой, и два других стола с первокурсниками — он был не единственный, кто не знал слов, но некоторые из ребят, поддавшись общему порыву, открывали рот, подхватывая окончания фраз.

Мы, как круг, не имеем углов.

Всё проходит, система лишь вечна.

Ставки сделаны, каждый без слов

Окупает свой выбор конечный.

Мы лишь звенья громадной цепи,

Что грядущее с прошлым сольёт.

Эту связь осознай, укрепи –

Пусть твой разум сомненья сметёт.

Воля наша есть правда, закон,

Мы хранители прав и свобод.

И пусть каждый, кто в мире рождён,

Свой путь выбором в цепь закуёт.

Мы опора системы, мы цепь.

Пусть свобода — цена за эмблему.

Помни это, как клятву, и впредь:

Смертен каждый, но вечна система.

Двенадцать фигур на экране едва заметно кивнули, и на весь зал разнеслось произнесенное ими:

— Добро пожаловать домой, кадеты! — после этого изображение пропало, и на стене вновь оказался символ Канцелярии.

Йон осторожно сглотнул подступивший ком. Сказанные слова не могли не тронуть. Все потихоньку рассаживались.

— Официальная часть закончена. Кто за то, чтобы начать с десерта? — послышалось со стороны стола Совета.

— Илай! — сидящая рядом со светловолосым парнем девушка сердито посмотрела на него, затем бросила вопросительный взгляд в сторону и поднялась с места.

— Как только что сказали члены первого круга: добро пожаловать! Совет Кадетов, как обычно, всегда к вашим услугам. В этом году у нас подготовлена замечательная программа мероприятий. Не буду отвлекать вас сверх меры, но начинать с десертов все-таки не советую, — она скосила глаза на Илая, и по залу разнесся одобрительный смешок.

— Приятного аппетита, — наконец закончила она свое выступление.

Ей тепло похлопали. Йон заметил, как все вокруг улыбаются. А мгновение спустя экран с меню дрогнул, часть столешницы отъехала в сторону, и, поднимаясь откуда-то снизу, перед ним оказалась тарелка с выбранным ранее блюдом. Пахло вкусно, но мальчик совершенно не мог определить, что это, так как, не ориентируясь в незнакомых названиях, тыкнул наугад.

После ужина Мила построила их в шеренгу и велела идти за ней.

— В моей школе еду разносили андроиды, — тихо проговорила Сара, задумчиво осматривая зал.

— А у нас нужно было забирать ее с раздачи самому, — пожал плечами Йон.

— Кошки дохлые, из какой дыры ты вылез… — пропел противный голосок. Мальчик резко развернулся и увидел, как кривится Эдмонд. Казалось, даже веснушки у него на лице — и те сморщились от презрения. Несколько ребят в шеренге захихикали.

— Ох, Эдмонд, — Йон легко улыбнулся, хотя на самом деле внутри все напряглось. Стать объектом для насмешек в первый же день было плохим знаком, — Я вижу, ты не проникся общим воззванием.

— Чего? — конопатый парень угрожающе шагнул в его сторону, но Йона это нисколько не впечатлило. Вряд ли в этом зале на виду у сотен старшекурсников ему что-то грозило.

— Ну как же, все это единство, общность. Видимо, для той дыры, из которой вылез ты, все это пустые звуки.

— Никаких разговоров! — Мила громким голосом прервала их, оставляя тем самым последнее слово за Йоном. Мальчик бесшумно выдохнул, мысленно поблагодарив стечение обстоятельств. Но, судя по тому, как зыкнул на него Эдмунд, неприятности только начинались. — Все за мной и запоминайте дорогу.

Первокурсники первого кадетского корпуса тут же вытянулись в строй и сбивающимся шагом отправились за своим куратором.

— Вейдер! Как ты его заткнул! — услышал мальчик шепот идущего сзади Алона.

Йон не ответил. Не приписывать же банальное везение собственным заслугам. Да и вполне вероятно, что сделал он только хуже. Иногда правильнее промолчать.

Мила вела их путаными коридорами то вверх, то вниз, несколько раз неожиданно меняя направление. Казалось, они внутри не логично выстроенного здания, а какого-то адского лабиринта из древних сказаний. Несколько раз ребята даже перемещались на грузовом лифте.

В конце концов, когда большинство уже начало роптать в полный голос, пытаясь призвать невозмутимо шедшую впереди Милу к ответу, перед ними открылась высокая просторная комната, чем-то похожая на выделенные им спальни, только в несколько раз больше. Еще одним отличием были стоящие по периметру белоснежные диванчики и маленькие стеклянные столики перед ними.

— Рассаживайтесь. Сейчас объясню вам задание.

Обрадованные тем, что они наконец пришли, первокурсники с шумом расселись на предложенных диванах и вопросительно уставились на куратора.

— Что ж. Итак. Можете считать это посвящением. Ваше первое задание, — хитро ухмыляясь, девушка выдержала драматическую паузу. — Самостоятельно выйти из этой комнаты и добраться до спального блока. Удачного выполнения!

С этими словами она сделала шаг назад и преступила порог. Дверь перед ней тут же закрылась, оставляя кадетов растерянно переглядываться внутри.

 

Глава 8

Выражение лица прикованной к кровати девушки было умиротворенным. Мора невольно залюбовалась на игру света в растрепанных рыжих прядях. Судя по мимолетной улыбке, пленнице снилось что-то приятное. Оставалось только догадываться, что это может быть: Канцелярия, отобранные у матерей младенцы, убитые несогласные?

— Она нам больше не нужна, — вынес вердикт отец, отложив в сторону просмотренные медицинские документы. — Содержание обходится слишком дорого, все те препараты, что мы на нее извели — это сильнейшие обезболивающие, и мы не можем тратить их попусту.

— Мы надеялись выработать зависимость, — высокая сухонькая медсестра говорила тихо, словно оправдываясь. — Доктор Дикус лично руководил проектом.

— Тогда почему же ничего не вышло? — от вкрадчивого тона отца не по себе стало не только смущенной медсестре, но и самой Море.

Вмешиваться не стоило, но только когда же это её останавливало?

— Эти твари реагируют не так, как все нормальные люди. У них нереально высокий болевой порог и… Отец, не смотри так! Ты прекрасно знаешь, что доктор Дикус подключал меня к исследованиям.

Генерал Славий с плохо скрываемым раздражением посмотрел на дочь. Мора в ответ только фыркнула и закатила глаза. Отец не любил, когда с его решениями спорили — впрочем, это было наследственное качество.

— Ну, кое-каких результатов нам все же удалось добиться, — неуверенно добавила медсестра.

— По сравнению с тем, сколько средств затрачено — это капля в море, — генерал слегка приподнял папку и хлопнул ею об стол. — Да и теперь у нас есть куда более перспективная фигура для вложений. Что до девчонки… Хм… Можете разбудить ее сейчас? Если она будет все такой же буйной, то можно забыть о ней.

Медсестра послушно засуетилась, доставая нужные препараты и готовясь сделать укол адреналина. Да уж, работники Канцелярии никак не могут быть обычными людьми. Человеческое сердце уже давно бы не выдержало таких варварских медикаментозных атак.

Мора, сама не замечая, напряженно наблюдала за действиями медсестры. Девушка бы не призналась даже самой себе, но она мысленно истово желала, чтобы отец удовлетворился поведением пленницы. Ей не хотелось лишаться такой игрушки.

Рыжие ресницы дрогнули, легкая расслабленная улыбка превратилась в широкий оскал. Инспектор попыталась дернуться, но веревки удерживали крепко. Не прекращая попыток вырваться, та неожиданно громко запела:

— Мы, как круг, не имеем углов. Всё проходит, система лишь вечна. Ставки сделаны, каждый без слов окупает свой выбор конечный… — голос был сиплым, противным. В ноты пленница явно не попадала.

— Крысам в наших подвалах эта песня определенно понравится, — поморщился Генерал.

— Если после одного милашки они там остались, — буркнула себе под нос Мора.

Она могла поклясться, что ее никто не услышал, но стоило ей договорить, как рыжая девица замерла и принялась сверлить ее подозрительным взглядом. Затем она отвернулась, посмотрела куда-то себе в ноги и вдруг истошно закричала.

— Нет, нет только не это! — по бледному веснушчатому лицу покатились крупные слезы. — Так не должно быть! Нет! Нет…

За все то время, что Мора наблюдала за сумасшедшей девицей, она ни разу не видела, чтобы та выказала хоть что-то, отдаленно напоминающее страх. Сейчас же пленница была не просто напугана, она была в ужасе.

— Кто бы знал, что она так боится крыс, — отец, сбитый столку, удивленно приподнял брови. — Или это и есть ваши результаты, Юлиана? — перевел он взгляд на медсестру.

Та отрицательно мотнула головой и нерешительно подошла к датчикам, проверяя вводимые препараты.

Пленница шумно втянула носом воздух и затихла.

— Как твое имя? — спросил Генерал, слегка прищурившись.

— Лисса. Инспектор третьего уровня Канцелярии внутренних дел, — голос немного дрожал, но девушка уже даже не всхлипывала. Если не знать наверняка, то ни за что не подумаешь, что еще минуту назад она билась в безобразной истерике.

Генерал перевел взгляд на дочь, и Мора кивнула, подтверждая, что получила от Йона точно такие же сведения.

— Ты знаешь, где ты находишься, Лисса?

— Должно быть, какое-то убежище несогласных.

— Помнишь, как попала сюда?

— Нападение около Южной рощи. Сработало взрывное устройство. Мой напарник погиб, меня оглушило.

— Вы выполняли задание Канцелярии?

— Нет.

— А что же тогда? — тон отца неуловимо изменился. Мора инстинктивно отступила подальше от больничной койки

— Вы удивитесь… гм… как я могу к вам обращаться? — зеленые глаза блеснули весельем, и осунувшееся лицо озарила улыбка, получившаяся слегка сумасшедшей.

— Генерал Славий, — отрапортовал отец, качнул головой вперед и по многолетней привычке прищелкнул каблуками.

— Так вот господ… то есть генерал Славий, как я уже сказала, вы удивитесь, но… — Лисса сделала большие глаза и, сжав губы в трубочку, продолжила театральным шепотом: — Представляете, у инспекторов Канцелярии тоже есть личная жизнь.

Она часто-часто закивала головой, что вкупе с вытаращенными глазами смотрелось очень комично. Мора с трудом подавила смешок, но, бросив взгляд на отца, чуть не поперхнулась.

Генерал повернулся к медсестре:

— Юлиана, будьте любезны, добавьте нашей гостье серьезности.

Медсестра слегка поколебалась, но ослушаться не посмела. Она щелкнула несколько переключателей на стоящих приборах, и на удерживающие Лиссу ремни был подан разряд. Девушка выгнулась дугой, мыча что-то нечленораздельное.

Мора с силой сжала кулаки. Инспекторы не люди. Они бездушные твари. Фанатики, преданные насквозь прогнившим идеалам. Что бы ни делал отец — она бы поступила точно так же.

Девушка зажмурилась, пытаясь унять накатившую тошноту, но стоило прикрыть глаза, как в ушах зазвенел ненавистный мотив: «Мы, как круг, не имеем углов…» Мора испуганно стряхнула наваждение, затравленно озираясь вокруг. На секунду ей показалось, что она находится не в родном бункере, а в чужом опасном месте. От вида извивающегося на кушетке тела и разметавшихся спутанных прядей пробирала дрожь. Словно Мора смотрела на себя со стороны.

Спустя несколько длинных секунд медсестра убрала напряжение. Грудь пленницы часто вздымалась, как после долго бега, а с уголка губ стекала кровь.

— Мммм… — Лисса, насколько ей позволяли путы, подвигала плечами и слегка вытянула ноги. — Кровь… Всегда любила сказки про вампиров. Как я сейчас, похожа на немертвого? — она давилась смешками, то и дело захлебываясь. Видимо, при подаче напряжения прокусила себе язык.

Генерал жестом остановил медсестру, собиравшуюся помочь пленнице.

— Что вы делали у Южной рощи?

— Вам рассказать в подробностях? — тон пленницы вновь понизился до шепота. — А вы затейник, генерал. Бедняжка, вам тут должно быть так скучно. Несогласные женщины — несогласные во всем? — Лисса, сплюнув кровью, захохотала.

Мора почувствовала, как уголки ее губ ползут вверх. Но не от шуток свихнувшейся фанатички. Никто не смел разговаривать с отцом в таком тоне. Несогласные во всем? Эта стерва обязательно увидит, какими несогласными они могут быть.

Каждый из тех, кто носит на себе эмблему Канцелярии, — не человек. Они отказались от права называться людьми, уподобившись монстрам из старых сказок. С монстрами нельзя быть милосердными, потому что если они получат хоть один шанс, то не будут сомневаться ни секунды.

— Мы, как круг, не имеем углов… — вновь затянула пленница.

Перед глазами Моры мелькнули разноцветные пятна. Нечеткие, черно-белые картинки. Чье-то большое улыбающееся лицо. Трубки с серебристой жижей. Мерцающие под светом ламп, руки, прижимающие ее выгибающееся тело.

В голове словно щелкнуло. Поддавшись порыву, она в два шага подлетела к приборам и без команды и предупреждения включила разряд, с силой впиваясь в рычаг, пытаясь задержать его в максимальном положении.

— Это делать лучше с холодной головой, милая, — отец мягко отодвинул ее в сторону и отключил прибор, затем кивнул медсестре, и та проворно засуетилась у затихшей Лиссы.

Мора выдохнула и прикрыла глаза. Будь проклята Канцелярия! Генерал подтолкнул дочь к выходу, и она, чеканя шаг, вышла из палаты.

— Идем со мной, — голос отца был тихим и совершенно спокойным.

Мора пошла следом без возражений, неотрывно глядя на его широкую спину. В этой жизни у нее есть тот, кто всегда поможет и подскажет. Это можно считать везением? Или скорее проклятьем, ведь ей есть кого разочаровывать. Размышляя о собственной удачливости, она не заметила, как они успели подняться по шатким железным ступенькам на следующий уровень, пройти три узких коридора и подойти к кабинету отца.

— Ты так и не решил насчет пленницы, — не то, чтобы это сейчас действительно волновало Мору, но нужно же как-то начать разговор.

— Еще решу. Но позже. Через полчаса у нас плановое собрание, а сейчас я бы хотел поговорить с тобой.

Славий прислонил руку к датчику, открывая дверь. Его кабинет был одним из немногих помещений в бункере, на котором установили подобный тип защиты. Механические замки были проще, не требовали дополнительных затрат электроэнергии, а в случае, когда использовались навесные, их совершенно невозможно было взломать изнутри, что было особенно ценно, когда речь шла о камерах.

Кабинет представлял собой большое вытянутое помещение, в дальнем углу стоял стол с массивным стулом из черной потертой кожи.

По периметру располагались железные лавки и даже один старый диван. Никакой роскоши или помпезности. В конце концов, главным было обеспечить бункер едой, одеждой и медикаментами, мебель извне удавалось добыть довольно редко.

— О чем ты хотел поговорить?

Мора без спроса уселась на скрипучий диван, закинув на подлокотник ноги.

— Сюда могут зайти в любой момент, — недовольно поморщился отец.

— Какая разница, кто что увидит. Ты же тут главный.

— Я бы не стал главным, если бы не беспокоился о подчиненных. Ты моя дочь, а потому должна выглядеть достойно.

Мора вздохнула, легко перевернулась и поставила ноги на пол, громко при этом топнув. Выпрямив спину, она сложила руки на коленях и чуть склонила голову набок.

— Ну как? Я похожа на достойного отпрыска?

— Вполне. Как дела с Дикусом? — чуть помедлив, генерал присел рядом.

— Доктор официально допустил меня до операций, так что я теперь полноправный член общины, — неторопливым тоном отчиталась Мора.

Отец наверняка знал об этом от самого доктора, так что вдаваться в подробности смысла не было.

— Я бы мог сказать, что горжусь тобой, вот только… Мора, девочка моя, скажи, что случилось в палате? — тон Славия был мягким и одновременно осуждающим.

Девушка с силой стиснула зубы, чтобы не выругаться вслух. Значит, отцу пытать пленников можно, а если что-то подобное сделала она, то сразу: "Мора, девочка, что с тобой?"

— Ничего особенного. Наша рыжая гостья чересчур меня раздражает, только и всего. Она оскорбила тебя.

— Ты всегда слишком остро реагировала на все, что связано с Канцелярией, — вкрадчиво проговорил Славий. — Если тебя беспокоят какие-то воспоминания, то ты же знаешь, что всегда можешь довериться мне.

— И в чем же я должна тебе довериться? — Мора вскочила с места. — Я же вообще ничего не помню! Они забрали у меня все! Все, понимаешь?! А ты отказываешься рассказать мне хоть что-то!..

— Я просто оберегаю тебя.

— От чего? Я даже маминого лица не помню, я вообще о ней ничего не помню!..

— Она погибла, спасая тебя. Обменяла свою жизнь на твою.

— И что? По-твоему, это может прибавить мне оптимизма?.. Или я должна осознать всю свою ответственность и во имя великой жертвы не ударить в грязь лицом? — Мора говорила запальчиво, вкладывая в слова весь свой яд и гнев. — Это подло! Ее смерть — самая большая подлость на свете!..

Отец встал перед ней, сверкая глазами.

— Не смей ругать свою мать, — он чеканил буквально каждое слово, и Мора прекрасно видела, что он сдерживался из последних сил, чтобы не заорать. — Только благодаря ее жертве ты сейчас свободна!..

— А меня вы спросили, нужна ли мне свобода такой ценой?!

Тяжелая рука звонко опустилась на ее щеку. Голова девушки мотнулась в сторону, но тут же повернулась обратно, твердым взглядом отвечая на гнев отца.

— Прости, — без капли раскаяния извинился генерал. — Ты вывела меня из себя.

— Что ж, тогда ты прекрасно понимаешь, что произошло в палате у нашей гостьи!..

— Теперь понимаю, — с этими словами он прошел к столу и принялся включать старый интерактивный экран.

На нем не было доступа к глобальным сетям или сервисам, поэтому можно было не опасаться взлома извне. Отец использовал его для сложных расчетов и изучения топографических карт.

— Можешь взять пока какую-нибудь книгу. Мне нужно подготовиться к собранию, — уже не обращая на нее внимания, сказал Славий.

Видимо, разговор по душам можно было считать завершённым.

Мора с тяжелым вздохом подошла к высокому стеллажу и меланхолично провела рукой по ветхим корешкам. Вытащила одну из книг наугад и раскрыла на первой странице. Тираж пять тысяч экземпляров. Ну, надо же! Насколько она знала, сейчас в ЛиДеРе не печатают книг. Разве что любители архаизмов изготавливают на заказ единичные экземпляры. Для всего остального есть интерактивные стекла. В их бункере ни у кого не было таких стекол, те автоматически подключались к глобальным сервисам, и, несмотря на заглушающие сигнал щиты, никто не смел рисковать раскрытием ради дурацких игрушек.

Стараясь отвлечься от горящей после пощечины щеки, Мора погладила желтоватые страницы большим пальцем. Читать она любила. Это было одним из немногих развлечений, доступных в общине. Еще были саспенсы, но стоило ей слишком сильно увлечься какой-нибудь картинкой, как в голове начинали роиться невнятные мутные образы, сопровождающиеся приступами медленно подступающей тошноты. Она никому не рассказывала об этом, в конце концов, прошло почти десять лет со времени её похищения. Ни к чему тревожить людей. Она не единственная, кто переживал в своей жизни что-то плохое.

Поэтому для нее оставались только книги. Истории, которые приходилось домысливать самой, были ничуть не хуже готовых картинок, и при этом они не оставляли места для дурных воспоминаний. Жаль только, что новые книги в бункере были такой же редкостью, как интерактивные стекла и визоры.

Спустя некоторое время кабинет отца начал наполняться людьми. Они без стука входили в комнату и молча рассаживались на лавках. Темнокожая высокая женщина, госпожа Эль из реликтового леса, кивнув в знак приветствия, подсела к ней на диван.

Буквально за пять минут собралось десять человек. Мужчины, женщины, худые и толстые, в мятых серых робах и хорошо пошитых ярких костюмах. Сегодня здесь были не только члены их общины, но и люди из нерегулируемых поселений с поверхности. Одним из последних вошел доктор Дикус. Он прошел прямо к отцу и возбужденно зашептал что-то ему на ухо. Мора дернулась, в груди поднялась волна. Может быть, с Йоном что-то не так? Девушка тут же мысленно отругала себя: с чего вообще бы ей думать о нем в первую очередь? Зачем о нем волноваться? Он точно такой же, как и рыжая сумасшедшая, прикованная к кровати. Выродок, не заслуживающий сочувствия.

— Все настолько серьезно? — Дикус коротко кивнул, и отец моментально поднялся с места. — Дамы и господа, у нас внештатная ситуация. — Двенадцать пар глаз впились в высокую фигуру отца. — Сегодня утром Кривые Раздолья подверглись чистке инспекторов Канцелярии.

По комнате разнеслось невнятное бормотание.

— Есть информация об их планах? — оживленно спросила Эль. Темное лицо было сосредоточено, а брови сведены к переносице. — Инспекторы будут заезжать к реликтовому лесу?

— Об этом пока ничего не известно.

— А где Серж? Раздолья его территория, — женщина принялась оглядываться, но не найдя искомого человека, вновь обратилась к генералу: — Что-то случилось?

— Именно об этом я и веду речь, Элль, — отец властным голосом прервал ее. — Серж в медицинском крыле. Помимо нескольких новорожденных, инспекторам удалось обнаружить его дочерей.

Мора почувствовала, как спина и затылок резко похолодели. Насколько она знала, Серж был их информатором и важным поставщиком продуктов. У него было две дочери пяти и семи лет, и он категорически отказывался перевозить их в бункер.

— Столько лет ему удавалось прятать их… — кудрявый блондин с рассеянным взглядом и пухлыми щеками, задумчиво потирал переносицу, — это несколько странно, что инспекторы нашли их именно сейчас, после того, как…

— Что за намеки, Арри? — прошипел с дальнего конца комнаты низкорослый тучный человек. — Или ты думаешь, мои люди в сговоре с крысами Канцелярии?

— Вообще-то я имел ввиду не твоих головорезов, — поморщившись, ответил Арри. — Генералу, насколько мне известно, удалось захватить живыми двоих инспекторов.

— Серьезно? — отец внимательно посмотрел на блондина. — Если бы нашим пленникам удалось связаться с Канцелярией, то информация о конкретно этих детях была бы последним, о чем им захотелось доложить. Или, возможно, Арри, ты полагаешь, что команда исходила непосредственно от меня?

— Я… нет, господин генерал, что вы… — под тяжелым взглядом отца блондин начал заикаться, — я совершенно не это имел в виду… Просто это могла быть месть Канцелярии, она каким-то образом узнала о нас.

— Узнала и лишила продовольствия… — вполголоса проговорила сидящая рядом с Морой Эль. — Серж откажется работать с нами. В поселении его держали только дочери.

В комнате воцарилась тишина. Мора переваривала услышанное. Неужели Йону или его сумасшедшей коллеге удалось-таки связаться с кем-либо из своих?

— Не думаю, что такой вариант возможен, — негромким, но уверенным голосом сказал отец. — Наши щиты не пропускают сигналов, это проверено, да и при транспортировке мы были предельно осторожны. Скорее всего, нам просто не повезло.

— Так давайте все исправим? — Все до единого взоры обратились к ней, и Мора, слегка улыбнувшись, кивнула собравшимся. — Сколько времени прошло? От Раздолий до ближайшего распределительного пункта не так уж и близко, там нет трасс для транспортеров, и, скорее всего, им придется задействовать пчел или еще что-то. В пункте распределения дети находятся как минимум сутки. Возможно, мы сумеем вызволить их?

— Мои люди в этом участвовать не будут! — воскликнул тот же толстяк, что минутой ранее препирался со Арри.

— Мои тоже, — тихо добавила Элль. — Может, мы и сможем вытащить детей, вот только то, что последует после… далеко не уйдем.

— Но зато, если нам удастся, — не сдавалась Мора, — мы заберем девочек себе, и Серж будет вынужден плясать под нашу дудку, — девушка неотрывно следила за реакцией отца.

Генерал не оправдал ее надежд, он шумно вздохнул и покачал головой.

— Заманчиво, но риск слишком велик. И… если после сегодняшнего Серж откажется с нами сотрудничать, то, значит, нам нужно прорабатывать новые каналы поставки продуктов уже сейчас. Элль, думаю, у тебя найдется, что предложить нам…

Сразу после собрания отец вместе со своими ближайшими соратниками отбыл в находящееся на поверхности поселение, где руководила Элль, чтобы решить проблему новых поставок. Мора, привычно заглушающая работой дурные мысли, предложила доктору Дикусу свою помощь в больничном корпусе.

Привезенный из Кривых Раздолий Серж, о котором столь много говорили на собрании, оказался загорелым и мускулистым мужчиной примерно сорока лет. Обветренное смуглое лицо резко контрастировало с серым и застиранным бельем койки. На высокой стойке находилась капельница, а от безвольно лежащей руки тянулось несколько трубочек с кровью.

— В него впрыснули коктейль с барбитуратом, доза была неполной, так что переливание крови быстро поставит на ноги, — пояснила ей медсестра.

— Госпожа Юлиана, — несмотря на всю свою браваду, девушка чувствовала себя неловко за произошедший два часа назад срыв. — Как там наша пленница? С ней все в порядке?

— Что ей сделается, — пожала плечами женщина, — эти нелюди на редкость живучи, лучше помоги мне здесь.

Мора проворно засуетилась, меняя капельницу. Донорские запасы у них были сильно ограничены, как, впрочем, и любые другие запасы. И это несмотря на то, что практически каждый здоровый взрослый член их общины регулярно сдавал кровь.

— Мари, Кейт… что с ними? — услышав слабый голос пациента, Мора вздрогнула. Психолог из нее был никудышный, но Юлиана уже ушла.

— Ваших дочерей забрали инспекторы, — только произнеся правду вслух, девушка поняла, что лучшим выходом сейчас было соврать.

— Значит, все… это конец.

— Меня тоже похищали в детстве, но отец сумел вернуть меня, — сухо сказала Мора, невольно вспомнив недавний разговор с генералом. — Есть шанс, что и вы их найдете.

— Шанс? Вряд ли я успею им воспользоваться. Мои дочери знают все то, что знал я. Я должен был быть уверен, что, случись со мной что-то, они смогут добраться сюда одни. Канцелярские мозголомы быстро вытащат из их головок всю информацию. Я даже не успею встать на ноги, как здесь уже будет проведена массовая зачистка. Шанс я получу лишь на быструю и безболезненную смерть, — Серж хрипло засмеялся, подергивая мускулистыми плечами, от резкого движения из его руки выскочила одна из трубок, по полу начало растекаться густое красное пятно, а над головой раздался громкий писк аппарата.

Мора стояла и смотрела, не предпринимая ничего, чтобы помочь пациенту. В ее голове проносились тысячи сценариев развития событий.

В комнату вбежала Юлиана.

— Что случилось? — быстрыми и точными движениями она поправила трубку и выключила писк. — Он был в сознании?

Мора ей не ответила. Серж безвольно лежал на кровати: должно быть, отключился от потери крови. Их слишком ветхое и устаревшее оборудование не было рассчитано на истерично смеющихся больных.

Быть может, безумие заразно? Это уже второй хохочущий пациент за сегодня. Вот только что теперь делать? Рассказать доктору Дикусу? Он пошлет за отцом. И что дальше?

Эвакуация? Если они попытаются вывести отсюда людей, то спутники их сразу же засекут. Проще уж сразу попросить Йона вызвать Канцлера…

Мора закусила губу, пытаясь не позволить шальной мысли ускользнуть. А что, если самой попытаться перехватить девочек? Спасти малышек, помочь отцу удержать продовольственную ситуацию, отвести угрозу раскрытия бункера… Справится ли она одна?

Девушка посмотрела на тоненький шрам на правой ладони, скрывавший контроллер и, сжав руку в кулак, поднесла его к груди. По крайней мере, она точно знает того, кто сможет ей помочь.

Уже стоя у самых дверей перед комнатой Йона, она задумалась о том, как будет объяснять, зачем ей нужно вытащить детей из лап инспекторов. Если тот узнает об истинной цели, то откажется помогать даже под угрозой воздействия микрочипов. Да и зачем ему будет что-то делать, если останется лишь подождать, пока Канцелярия сама не придет и спасет его?

Мора не знала, насколько может верить рассказам о том, что ученик покинул Канцлера добровольно, ведь, в конце концов, он один из инспекторов, а им доверять нельзя.

Пленник воспринял ее просьбу на редкость благодушно. Словно только и ждал, что ему предложат нечто подобное. Это несколько настораживало, но времени на раздумья было мало. Если уж парень начал думать, как избежать ответственности за взлом и хищение данных, то вполне вероятно, что он не собирался сдавать ее при первой же возможности.

— Как я получу доступ к данным, если у меня вырезали все импланты? Нужен хотя бы социальный чип.

А вот об этом она не подумала. Мора мысленно застонала, пытаясь просчитать варианты. Она даже не предполагала, где вырезанные приборы и датчики могли сейчас находиться. Искать их было слишком большим риском. Должен был быть другой путь. И, как ни странно, нашелся он почти сразу.

— Ты сказала, что к вам попадали тела других инспекторов. А двумя этажами ниже у вас заперт живой инспектор третьего уровня. Можно использовать ее социальный чип и импланты для входа. Кроме того, что бы мы ни натворили…

Расслабленная поза бывшего инспектора и его мимолетная улыбка выбивали из равновесия. Мора поджимала губы, пытаясь понять, о чем же он думает. Не совершает ли она самую большую глупость в своей жизни?

— Все свалят на нее… — Мора отвернулась.

Она чувствовала себя стоящей перед баком с ледяной водой. Если долго думать, то никогда не решишься окунуться. Будь проклята Канцелярия! Пора действовать. У нее было всего несколько часов, чтобы спасти всех.

 

Глава 9

Тринадцать детей сидели на диванах и настороженно поглядывали друг на друга. Йон находился между Сарой и Алоном. Со стороны последнего образовалось свободное пространство. Дети вели себя по-разному: кто-то, не скрывая любопытства, смотрел на поврежденную щеку мальчика, кто-то, напротив, демонстративно не замечал его, будто в стянутой красной коже было что-то постыдное и неприличное.

Йон немного поерзал на месте, общая атмосфера была тяжелой и недоверчивой. Его сосед, впрочем, делал вид, что не замечает отчуждения и с преувеличенным интересом разглядывал серые стены.

— Может быть, для начала познакомимся? — предложил Йон, стараясь разрядить обстановку.

Эдмонд неприязненно зыкнул на него, но вместо возражений командирским голосом произнес:

— Предлагаю назвать себя и номер в отряде. Начнем с первого.

— Игорь. Первый номер, — назвался очень смуглый паренек с раскосыми карими глазами.

— Сара. Второй, — раздался слева тихий голосок девочки.

Не оставалось ничего иного, кроме как уверенно произнести:

— Йон. Третий номер.

— Эдмонд, — рыжий сделал небольшую паузу и, убедившись, что внимание приковано к нему, добавил: — Четвертый.

Пятым следовал пухлый краснощекий мальчик со странным именем Мухсин. Шестым — Франк.

Так один за другим представились двенадцать человек. Напряжение постепенно спало, но когда очередь дошла до Алона, то градус дружелюбности вновь резко снизился.

— Тринадцатый в первом отряде — это нонсенс, — глумливо сказал Эдмонд. — Видимо, инспекторы совсем не знали, куда тебя пристроить. Или это подтверждение их чувства юмора? Живое воплощение пятницы тринадцатого.

— Ха… — подхватил Франк, — Пятница! Так и назовем.

Вокруг послышался смех, и Йон еле сдержал себя, чтобы не вскочить с места. В его прежней школе тоже были ученики, которые любили самоутверждаться за чужой счет.

— Мда… Видимо, в этом году промахнулись не только с одним Алом, — нарочито безразличным голосом сказал он. Дети в комнате затихли, предвкушая очередную шутку. — С выбором Четвертого инспекторы тоже поторопились.

— Ты что-то сказал? — Эдмонд опасно прищурился.

— Хм… — удовлетворившись произведенным эффектом, Йон попытался скопировать тон рыжего. — Эдмонд… или лучше Эдди? Так вот, Эдди, неужели ты думаешь, что инспекторы могли оставить запертыми тринадцать детей и не озаботиться элементарным наблюдением? Ты ведь уже не маленький, наверняка знаешь, как расцениваются попытки психологического давления, — колкие фразы вертелись на языке, так и хотелось снова припомнить «дыру, из которой вылез» и обвинение в незаслуженном третьем месте в отряде. Вместо этого Йон глубоко вздохнул и улыбнулся. Все-таки кто знает этих инспекторов? Канцелярия была государством в государстве. У них могли быть свои представления о воспитании детей. Они могли думать, что стычки закаляют характер, а драки повышают болевой порог, да и камер могли не поставить.

Впрочем, его речь произвела нужный эффект, кадеты моментально подобрались, сели ровнее и начали озираться в поисках намеков на скрытые системы наблюдения. Даже Эдмонд на секунду показался растерянным, но тут же взял себя в руки и почти искренне улыбнулся.

— Я просто озвучил общее мнение, но разве можно критиковать решение Канцелярии? — он повернулся к Франку и все тем же приторным тоном произнес: — Будь добр, проверь панели. Может, хватит простой команды.

Йон невольно восхитился. Отличная мина при плохой игре. Этот тип любил покомандовать и явно намеревался стать лидером отряда.

Голосовая команда ожидаемо не сработала. Причем стены вообще отказывались как-либо реагировать. Краем глаза мальчик заметил, как Сара начала елозить на месте.

— Я хочу в туалет, — шепнула она ему на ухо и печально покосилась в сторону закрытой двери.

Йон мысленно выругался. Что будет, если их не откроют до утра? Не хотелось бы справлять нужду на глазах у всех. Стараясь унять подступающую панику, он закрыл глаза и принялся вспоминать инструкцию к управлению, которую листал еще у себя в комнате.

— Кто-нибудь заглядывал в раздел неполадок? — сам он помнил только то, что он был.

Кадеты молча переглядывались, пытаясь понять, кто из них стал бы читать что-то настолько ненужное.

— Я читал, — произнес Игорь.

— Что ты оттуда помнишь? — моментально перехватил инициативу Эдмонд.

— Все помню, — пожал угловатыми плечами смуглый мальчик, — у меня эйдетическая память.

Йон невольно присвистнул. Да уж, кто-кто, а этот парень явно получил свой номер заслуженно. Сложно себе представить того, кто смог бы сдать тесты лучше человека, который держит в голове образы всех прочитанных книг.

— Тогда давай по порядку, — кивнул рыжий.

Игорь снова пожал плечами и принялся слово в слово цитировать текст из инструкции. Эдмонд быстро сориентировался и сумел выудить из однокурсника нужную информацию.

Переключение на ручное управление и перезагрузка системы оказались под неотличимой на вид панелью, находящейся справа от двери. Игорю под руководством рыжего не составило большого труда вскрыть ее и попытаться привести комнату в порядок.

Йон, наблюдавший в это время за своими однокурсниками, заметил, как некоторые из них начали нервно дергаться. Видимо, не только Сара желала поскорее выбраться из ловушки. Но, что странно, никто из них не желал проявлять инициативу. Впрочем, он и сам не слишком-то усердствовал, а остальные, очевидно, считали, что, раз первые три номера не возражают, лидером вполне может быть четвертый.

Перезапуск системы результатов не дал.

— Гадство! — не сдержавшись, вскрикнула Сара и ударила себя кулаком по коленке. — Давайте ее выломаем, что ли! Я не могу больше! — девочка закусила губу и затравленно шмыгнула носом.

— Еще «гениальные» идеи будут? — раздраженно обернулся Эдмонд, по очереди всматриваясь в каждого из кадетов.

— По-моему, Сара просто озвучила общее мнение. Нужно попытаться открыть хотя бы туалет, раз у тебя не выходит с выходом, — Йон взял Сару за руку и чуть сжал вспотевшую девчачью ладонь, мельком отметив, что она расцарапана ногтями.

Со всех сторон послышались одобрительные возгласы. Резко поднявшись с места, Йон поднял снятую с блока ручного управления крышку и подошел туда, где по его предположениям должна была находиться санитарная комната. Спустя несколько неудачных попыток ему, наконец, удалось подцепить краешек и оторвать от стены одну из панелей. Открытый участок стены оказался гигантской микросхемой. Сжав зубы, мальчик выругался про себя и попробовал простучать стену. Глухо.

— Оторвем остальные? — Алон подошел к нему, задумчиво рассматривая узор из элементарных блоков.

— О да, сломаем здесь все до такой степени, что даже инспекторы не смогут нас потом открыть! — возмутился Эдмонд, чувствуя, как лидерство утекает из его рук.

Йон пропустил его слова мимо ушей. Не могла же задача не иметь решения! Глаза зацепились за маленькое вентиляционное отверстие под самым потолком.

— Подсадить? — предложил Алон, верно определив направление взгляда.

— Вы что собрались делать? — подозрительно спросил пухлый Мухсин, переводя взгляд то на Эдмонда, то на них.

— Посмотреть размеры вентиляционной шахты.

Остальные кадеты тут же повскакивали со своих мест.

— Надо придвинуть туда диван!

— Тише! — Эдмонд хлопнул в ладоши, привлекая внимание. — Не забывайте, что здесь могут быть камеры!

Ребята тут же перестали шуметь, а некоторые даже принялись одергивать форму.

— Давай быстрее, — бросил рыжий Йону, и тот раздраженно закатил глаза. Привычка четвертого командовать начинала доставать.

Высоты дивана не хватило, чтобы дотянуться до вентиляции, и кадетам пришлось соорудить пирамиду из нескольких. В конце концов, Йону удалось взобраться наверх и после мучительных усилий оторвать нужную панель.

Шахта оказалась меньше, чем он предполагал.

— Сара, попробуй ты. Очень маленькое отверстие. Если ты не пролезешь — никто не пролезет, — предложил он девочке.

— Я ничего не знаю… — растеряно промямлила она.

— Игорь, в инструкции было что-нибудь о расположении воздуховода? — Йон перевел требовательный взгляд на первого, и тот, на секунду задумавшись, покачал головой.

— Там были планы этажей, где располагаются спальные корпуса. На них указаны схемы вентиляционных шахт, но я не уверен, где мы находимся сейчас. Я помню коридоры, по которым мы шли, но мы несколько раз пользовались лифтами, и, насколько я понял, вышли за пределы карт.

— Что ж, тогда все еще проще. Можешь не переживать, Сара, никто ничего не знает. Все в равных условиях, — он спрыгнул с дивана и, подойдя к девочке, попытался приободрить ее шуткой, но Сара лишь еще больше втянула голову в плечи.

В комнате вновь поднялся шум.

— В равных условиях? — Эдмонд вновь стал тянуть одеяло на себя. — Если бы ты был на испытаниях, то знал бы, что она, — он бросил брезгливый взгляд на Сару, — не будет ни с кем из нас в равных условиях, даже если месяц проведет в этой долбанной шахте!

Все резко замолчали и уставились на Йона. Эдмонд скрестил руки на груди и смотрел с вызовом, ожидая ответного выпада. Лица однокурсников выглядели ошарашенными.

Спокойствие сохранить было трудно. Если сейчас ученики встанут на сторону рыжего, то это будет означать проблемы не только для Йона, но и для Сары и Алона. Нужно было срочно найти правильные слова, но в голове было пусто. Оставалось только применить золотое правило, усвоенное еще со старой школы. Не знаешь, что ответить — улыбайся. Улыбка может быть виноватой, надменной, примирительный или агрессивной. Выбери правильную и смело пускай ее в ход. Оппонент сам ее растолкует и додумает подробности.

Негромко хмыкнув, Йон растянул губы в самом отвратительном смешке, на который только был способен. Судя по тому, как передернулся Эдмонд, его план достиг цели.

— Тебя правда не было на испытаниях? — осторожно спросил его Мухсин.

Йон дернул плечом, коротко кивнул и слегка приподнял бровь, стараясь показать свое безразличие к озвученному факту.

— Я слышала, в третьем отряде одну девочку тоже взяли без испытаний, — подала голос худенька девочка, ранее представившаяся Оливией, — она раскрыла заговор несогласных и поймала преступницу.

— Если за поимку несогласных отправляют в третий отряд, то что сделал ты, чтобы стать третьим номером в первом? — все так же осторожно добавил Мухсин.

Они действительно хотят узнать, что он сделал? Хотят знать, как он купил жизнь предавшей его матери ценой жизни самого дорогого ему человека?

Йон почувствовал, как его распирает изнутри рвущийся наружу смех, при этом отчаянно щипало глаза, но заплакать было никак нельзя. Он закрыл рот руками, пытаясь унять прорывающиеся смешки, но хрюкающие звуки все равно прорывались наружу.

Даже Эдмонд начал смотреть на него с опаской. Кажется, тоже смекнул, что просто так на это место не возьмут. Однокурсники и вовсе начали инстинктивно отступать назад. Рядом остались только Сара и Алон.

Наконец затолкав эмоции обратно в глубины собственного «я», Йон произнес:

— Вы же понимаете, что я не могу раскрыть всего. Тут замешаны интересы Канцелярии. Но, могу вас уверить, ни один из здесь присутствующих не оказался на своем месте напрасно. Или вы плохо слушали речь Верховного Канцлера? — он чуть повысил голос, словно призывая окружающих к ответу. — Он лично давал свое одобрение на каждую кандидатуру… Возвращаясь ко второму номеру. Прошу уяснить раз и навсегда: если она и оказалась в чем-то слабее на испытаниях, это значит лишь то, что есть более весомые вещи, в которых она куда сильнее других.

Никто не посмел возразить ему. Эдмонд хмурился, но тоже молчал.

Воспользовавшись заминкой, Йон подал Саре руку и мотнул головой в сторону шахты.

Спустя пять минут Сара скрылась в темном проеме под потолком.

— Надеюсь, она не застрянет там, — шепнул Алон.

Йон обернулся, услышав презрительное фырканье.

— Не похоже, чтобы в сильные стороны второй входило ориентирование в темных туннелях или что-то подобное, — Эдмонд слегка качнулся и шагнул вперед, — предлагаю послать еще кого-нибудь на случай, если девчонка заблудится. Кто за?

Стоило Мухсину первому поднять руку, как вслед за ним тут же взметнулись и остальные.

— Что ж, полагаю, вопрос решен, — Эдмонд вздернул подбородок и победно улыбнулся. — Никто не против Франка?

Франк был самым тощим из мальчишек, но даже ему протиснуться вслед за Сарой удалось с трудом.

В давящей напряженной тишине, прерывающейся лишь редкими приглушенными стуками из шахты, прошло минут десять.

— Пожалуй, попробую еще раз перезапустить систему, — буркнул Игорь.

Несколько ребят подошли, предложив помощь. Бездействие было невыносимо.

— Отличная идея, — Эдмонд не смог промолчать и в очередной раз попытался возглавить процесс.

Йон был готов наплевать на собственные габариты и попробовать залезть в шахту, чтобы вытащить Сару.

В этот момент дверь комнаты открылась. Дети на секунду замерли, а затем с громким победным криком выскочили наружу, поднимая своего спасителя на руки. Со всех сторон слышались похвалы и радостные восклицания.

Йон стоял дальше всех от выхода и оказался в коридоре последним. Героем дня стал Франк. Он что-то сказал, и остальные громко рассмеялись.

Йон обернулся. Сара в десяти метрах от него прижималась спиной к стене и, неотрывно глядя на ноги, беззвучно плакала.

Кто-то из парней, улюлюкая, показал на нее пальцем, и хохот повторился.

Сердце болезненно сжалось. Йон опрометью бросился к ней, остановившись лишь в полушаге.

— Что случилось? — он произнес это тихо, но, похоже, недостаточно, так как ответила ему совсем не Сара.

— Да она там, в темноте, обоссалась от страха! Штанину вон замочил…

Снова хохот и дружное девичье «Фу…».

Йон растерялся. По лицу Сары пошли красные пятна, и нос слегка припух, но это было заметно только вблизи. Зато мокрые форменные брюки были видны всем. Особенно если знать, на какое место смотреть.

Йон осторожно протянул руку. Сара резко отшатнулась и медленно опустилась на четвереньки.

— Добавить решила! — грубо пошутил кто-то, и снова грянул безудержный смех.

Йон, ведомый только одной целью — ударить в нос того, кто это сказал, резко развернулся. Однокурсники замолчали. Должно быть, в том, как он тяжело дышал и пытливо заглядывал в смущенные лица, было что-то пугающее, потому что следующая фраза была тихой и на редкость нейтральной.

— Нам пора искать дорогу к комнатам, — Эдмонд кашлянул, как бы настраиваясь на деловой лад.

Остальные уцепились за эту идею.

Йон повернулся к Саре и попытался взять за руку, но она, дернувшись, отстранилась.

— Нужно идти, тебе надо переодеться, — шепнул он ей, — Идем со мной.

Девочка, не поднимая глаз, коротко мотнула головой.

— Мы же не будем ждать, пока она наревется? — на этот раз голос был девчачий, и только это удержало Йона от расправы.

— Не хотите ждать — идите без нас. Я остаюсь с ней, — твердо сказал он.

Эдмонд предсказуемо взял на себя управление и, разбив ребят на тройки, повел их по широкому коридору в сторону видневшейся в дальнем конце лестницы.

Перешептывания и тихие смешки становились все тише, пока не смолкли совсем.

Когда Йон обернулся, позади него остался только Алон.

— Почему ты не ушел со всеми? — спросил он немного резче, чем следовало.

— Ну, когда ты сказал «без нас», я подумал, что тоже к этому самому «нас» отношусь, — он бодрым шагом подошел к Саре и присел рядом. — Сам в туалет уже часа полтора хочу. Засмеялся бы со всеми — сидел бы мокрый рядом с тобой.

Сара тихонько усмехнулась

— Я не боюсь темноты.

Огромные чуть выпученные глаза были красными. Йон смотрел, не отрываясь. От слез цвет радужки стал такого невообразимо синего оттенка, что девочка казалась потусторонним существом, случайно показавшимся на глаза человеку и готовым удрать в любой момент. Он осторожно потянулся к ее щеке.

— Расскажи, что случилось? — он провел пальцем по мокрой скуле, словно проводя черту, за которую больше не могла попасть ни одна слезинка.

— Франк застрял. Я не могла его вытащить и начала паниковать. А потом, я дернула со всей силы и все-таки смогла… Я не знаю, как получилось… Оно само собой… — Сара снова опустила голову и стала смотреть в пол. Судя по затруднившемуся дыханию, она могла снова разреветься.

Йон не знал, как не допустить этого, и сделал то, на что бы не осмелился ни при каких иных условиях. Он протянул обе руки вперед и обнял девочку.

До этого ему доводилось обнимать лишь Дору. Даже мать он так ни разу и не сумел обнять. Воспоминание о Доре больно кольнуло его, но сейчас было не время лелеять ушедшее горе.

— Все будет хорошо. Я обязательно что-нибудь придумаю. Они будут извиняться перед тобой.

— Нет! — воскликнула девочка, дернувшись. — Я не хочу. Не хочу, чтобы об этом говорили.

— Хорошо, — с максимальной уверенностью утешил Йон. — Они не будут. Я буду следить за этим.

Они еще немного постояли, не размыкая объятий, пока Алон не посчитал нужным тихонько кашлянуть.

— Хаттова отрыжка, ребят, вы извините, но я, правда, все еще в туалет хочу!

Йон с Сарой прыснули от смеха и отстранились друг от друга. В этот момент где-то позади послышались громкие крики о помощи. Звук шел со стороны, противоположной той, куда ушли однокурсники.

— Это кто-то из наших? — предположил Алон.

Йон только пожал плечами и неуверенно обратился к Саре:

— Эм… Ты же можешь идти? — точнее свою мысль выразить не получилось.

— Ну не здесь же оставаться, — девочка чуть покраснела, но ее взгляд был твердым.

Йон махнул рукой, и Сара с Алоном двинулись за ним. Они шли достаточно быстро, а когда крики усилились, то и вовсе бросились бежать. Два поворота привели их к узенькой лестнице, посередине пролета которой располагалась большая дверь. Между створок виднелся небольшой зазор в сантиметр-полтора. Кто-то с той стороны просовывал пальцы и пытался безуспешно открыть дверь до конца, кто-то громко кричал и звал на помощь.

— Эй! Что случилось?! — прокричал Йон, как только они оказались рядом. Он осторожно подошел к зазору и заглянул. Он смог увидеть форменную одежду и несколько испуганных лиц. В комнате были кадеты, судя по росту — их ровесники или чуть старше.

— У нас дверь заклинило! Мы не можем выйти! — крикнули ему в ответ. — Вы поможете нам?

— Нужно нажать вот на эту кнопку, — Сара ткнула пальцем в пульт управления на стене. — Франк, по крайней мере, так открыл.

— Отойдите от двери! — скомандовал Йон и, когда его послушали, подошел к пульту. Серебряный браслет слегка дернуло, когда он прикоснулся к кнопке, но больше ничего не произошло. Он нажал еще раз. Перед ним появился голографический экран.

«Укажите причину проникновения в гостиную первого курса третьего отряда».

Йон изумленно моргнул.

— Оказание помощи, — полувопросительно предположил он.

«Принято. Об открытии вам доступа будет сообщено Совету Кадетов», — сообщила надпись, прежде чем исчезнуть.

В этот же момент дверь с жутким грохотом захлопнулась обратно, но уже через секунду начала медленно разъезжаться в стороны.

Йон встал напротив. Как только движение тяжелых створок закончилось, перед ним предстала большая комната, раза в два больше той, в которой был заперт их отряд. Однако на стене тут яркой правдоподобной голограммой горело окно, а рядом на панели светился визор.

В комнате было около сорока человек, и все они как один смотрели на своего спасителя.

— Йон!

Он повернулся на радостный девчачий визг. Лисса порывисто обняла его, повиснув на плечах.

— Привет, — только и сумел выдавить он.

— Ох! А вас тоже закрыли? Представляешь, мы попытались сначала сломать дверь, а потом, когда нам удалось включить систему управления внутри комнаты, оказалось, что дверь мы все-таки повредили, и ее заклинило!

Она разжала объятия, но отходить от него не спешила.

— Познакомься с ребятами из моего отряда, — она махнула в сторону детей. — Ребята, это Йон, он из первого отряда, мы учились вместе в школе.

После этого она перевела взгляд на Сару и Алона.

— А вас как зовут?

Йон невольно ухмыльнулся. Из своих однокурсников Лисса не назвала ни одного имени, но интересовалась, как зовут его спутников.

Впрочем, им было не до нее. Увидев работающую систему, они, быстро представившись, зашли внутрь. Сара потребовала от комнаты открыть ей гардеробную, а Алон попросил туалет.

Третий отряд наперебой принялся представляться и жать Йону руки. Имена совершенно не запоминались, а на втором десятке перестали запоминаться и лица. А потом ему и вовсе показалось, что он пожал несколько раз подряд руку одному и тому же человеку. Он тряхнул головой и потерял дар речи. Нет, ему не показалось. Перед ним стояли три абсолютно одинаковых мальчика. Он несколько раз посмотрел на каждого из них и даже несильно ущипнул себя за запястье.

— Здорово, правда! — услышал он звонкий голос. — Мы тоже так на них смотрели! А уж видел бы ты, как они смотрели друг на друга! — Лисса залилась переливчатым смехом, и несколько человек ее поддержали.

Йон никогда раньше не видел близнецов, но слышал, что так случается, когда при естественном вынашивании получаются очень похожие дети. Насколько он знал, таких всегда распределяли по разным школам. Видеть одинаковых людей рядом было очень странно. Он на секунду задумался, что они сами должны чувствовать? Что бы чувствовал он, узнай о том, что где-то рядом находится близкий ему по крови человек? И тут же отмахнулся от этих мыслей. Он уже был в такой ситуации, и ни к чему хорошему это не привело.

Алон с Сарой закончили свои дела и незаметно подошли к нему. За спиной послышалось удивленное поминание кого-то из джедаев.

— Эм… Ну что же Руди, Рамон и…

— Ринат, — подсказал ему один из одинаковых.

— Ринат, — Йон повторил имя, все еще чувствуя себя выбитым из колеи. — Приятно познакомиться. Эм… Может быть, нам всем пора поискать спальный корпус?

— Отличная идея! — подхватила Лисса, тут же беря его под локоть. — Мы же пойдем все вместе? Ребята, не отставайте!

Алон с Сарой подошли ближе. Лисса вдруг резко остановилась и обратилась прямо к Алону.

— Ты ведь в курсе, что то, что у тебя на щеке, тебя уродует?

Йон запнулся и сердито поджал губы. К этой взбалмошной девице у него был особый счет, и он пока не определился, как нужно себя с ней вести, но если она думает, что может вот так запросто оскорблять его друзей, то глубоко ошибается. Чувствуя распирающее его раздражение, он попытался вырвать свою руку из цепких девичьих пальчиков, но Лисса бросила на него странный взгляд и лишь сильнее сжала локоть.

Алон натянуто улыбнулся.

— В курсе.

— Ребят, он в курсе! — громко произнесла Лисса. — Так что кончайте пялиться! Если вы думали, как сказать ему потактичнее, чего он не знает, то опоздали. А если уж очень завидно, то только скажите. Помогу, чем смогу, — она мило улыбнулась и заговорила уже тише. — А как ваш курс выбрался?

Такой речи Йон явно не ожидал.

Алон принялся рассказывать усеченную версию с шахтой, Сара молча шла рядом. Остальные же, переговариваясь между собой, топали за ними следом. На Алона больше никто старался не смотреть.

Они попытались выйти к тому коридору, где была комната первого отряда, но, как ни странно, сколько бы они ни ходили, ее больше нигде не было.

Они старались избегать лифта, два раза проходили по разным лестницам, но все вокруг оставалось таким же серым, как и там, откуда пришли. В конце концов, приблизительно через час бесплодных поисков попали на ту лестницу, где находилась все еще открытая комната третьего отряда.

— Кажется, мы ходим кругами, — констатировал кто-то очевидный факт.

— Что странно, ведь мы шли по лестнице только вверх, — подхватил разговор один из близнецов.

— Может, это не та комната, где мы были? — Лисса отошла от Йона и заглянула внутрь.

— Та, — неожиданно вмешалась в разговор Сара. — Я переодевалась. Вон старая форма. Лежит, где и оставила.

Йон напряженно размышлял. Ответ должен был лежать на поверхности. Никто не стал бы давать первокурсникам невыполнимых заданий в первый же день. Они все что-то упускали. Почему-то казалось, что ответ должен был быть очень простым. Этакая задачка с подвохом: решить непросто, но при этом, когда узнаешь ответ, начинаешь кусать локти, спрашивая себя: как же ты раньше не догадался?

Мальчик закусил губу, пытаясь сосредоточиться. Какие данные были исходными? Несколько групп детей привели в общую столовую, спели с ними песенку о мощи Канцелярии, прочитали им речь о единстве и общем доме, накормили и заперли. По крайней мере, два отряда из трех не смогли открыть двери изнутри. Первые выбрались, используя шахту воздуховода, третьим открыл их гостиную он. Стоп!

Йон замер, боясь вспугнуть крутящуюся в голове мысль. Что было указанно на экране пульта при попытке открыть дверь? «Укажите причину проникновения в гостиную третьего отряда первого курса». Эта комната была общей, предназначенной для всего отряда.

Мальчик почувствовал, что уголки его губ сами собой ползут вверх. Он был совсем близко к ответу. Он почти нашел его!

— Йон! — Лисса дернула его за рукав, привлекая к себе внимание. — Ты так улыбаешься, что мне становится жутко.

— Я только что понял, — его переполнял восторг первооткрывателя. — Ох… До чего же элементарно! Почему я сразу не понял этого?

— Не понял чего?

— Гостиная не может находиться далеко, — сообщил он свое великолепное открытие. — Ты просто подумай!.. Нас водили сюда кругами, пытались запутать, но на пульте было указанно, что это ваша общая комната. Они всегда располагаются рядом со спальными корпусами. Выход рядом. Нужно просто его найти! — его голос повышался с каждым словом. Трудно было сдержать эмоции. Столько времени и сил они потратили, когда все должно было решиться быстро и просто. Нужно было только немного подумать.

Стоящие вокруг дети, воодушевленные его уверенностью, принялись обыскивать стены и ближайшие к лестнице коридоры. Лисса гордо вскинула курносый нос и улыбалась так, словно идея о близости выхода принадлежала именно ей.

Но прошло минут десять, а нужная дверь так и не нашлась. Йон мрачнел с каждой минутой, проведенной в пустых поисках. Мальчик хмурился, но при этом знал, что он прав. Выход здесь. Они просто не могут его найти. Так же, как и дверь, которая на самом деле должна была открываться очень просто. Ведь третий отряд все-таки сумел запустить систему. Система!

— Лисса! — он резко развернул к себе рыжую девочку и внимательно посмотрел в ее испуганные зеленые глаза. — Это очень важно. Как вам удалось включить систему управления комнаты?

— Я и сама не знаю, — девочка слегка побледнела, поддавшись напору, — она просто включилась, и все.

— Как это было?! — из-за охватившего напряжения Йон тряхнул ее, словно этим пытался стимулировать воспоминания. — Что вы сделали?

— Я правда… — она запнулась, очевидно, поняв, что такой ответ Йона не устроит. — Мы сначала пытались прикладывать ладони к панелям, но это не сработало, потом принялись ломать дверь. Прошло очень много времени, мы все запаниковали, стали снова пытаться включить систему. Каждый пробовал что-нибудь от нее добиться, и вдруг в один момент она просто включилась, — она судорожно выдохнула, и на голубых глазах появился подозрительный влажный блеск. — Пожалуйста… Я правда не знаю, как это случилось…

Йон глубоко вздохнул и закрыл глаза. Нужно было начать с начала. Исходные данные: группы детей, песнь о Канцелярии, речь о единстве, запертые гостиные. Система включается, когда весь отряд пробует что-то сделать.

Когда он открыл глаза, Лисса смотрела на него с жуткой смесью страха и предвкушения.

— Ты ненормальный, знаешь об этом? — прошептала она, при этом даже не пытаясь вырваться из его рук. Йон понял, что все еще сжимает плечи девочки, и, возможно, из-за этого у нее появятся синяки.

Осознание собственного поведения подействовало отрезвляюще. Он резко отпустил Лиссу и отошел, пряча руки за спину. Потряс головой, словно пытаясь прогнать ту часть себя, что только что творила безобразные вещи. Еще не хватало, чтобы его отчислили из Канцелярии за применение насилия к сокурсникам!

Лисса, очевидно, правильно поняла охватившее его смятение. Она осторожно улыбнулась и аккуратными шажками подошла ближе, снова взяв под руку.

— Я с тобой, — тихо, но уверенно сказала она.

На это Йону ответить было нечего. Странная девочка, вызывающая странные чувства. Еще бы не вспоминать о странных обстоятельствах, в которых они оба оказались прежде, чем попали сюда.

— Что дальше? — спросила она уже громче, так, чтобы это слышали и остальные, кто бродил в поисках выхода.

— Нужно просто попробовать всем вместе, — пожал плечами Йон. Радость от решенной задачи испарилась вместе со злостью. Сейчас было даже стыдно за то, как он вел себя.

— В каком смысле? — спросил кто-то.

Его идею не поняли, но Йон видел, что другие кадеты смотрели с надеждой.

— В коридоре, где есть интерактивные панели, нужно приложить всем руки и отдать команду открыть проход к спальному корпусу.

— Так просто? — удивленно воскликнул Алон.

— Ну, мы же первый день здесь. Вряд ли нам бы дали что-то покрепче задачки на сообразительность.

— Долго же мы соображали… — пробубнила себе под нос Сара, и Йон, не выдержав, улыбнулся.

— Пойдемте попробуем. Я ведь могу и ошибаться.

Но он не ошибся. Когда весь третий отряд собрался вместе и практически хором приказал проходу открыться — тот открылся.

— Интересно, а наши без нас справятся? — не без сарказма спросил Алон.

Йону думалось, что нет, но кто знал, быть может, они все уже давно выбрались, ведь за время хождения по лабиринту они ни разу не встретили даже намека на присутствие еще кого-то.

За дверью оказался большой холл. В центре крутилась огромная голограмма с глазом — неизменным символом могущества и всезнания Канцелярии. Огромный зрачок-планета на секунду обратился в их сторону, а затем вернулся в исходное положение. Мальчик сбился с шага, не уверенный, что ему не показалось.

— Куда теперь? — на этот раз обратилась Сара. Она стояла справа, и, вжав голову в плечи, разглядывала высокий потолок.

— Мы же тут были! — радостно воскликнула Лисса. — Вон там за поворотом наши спальни!

Третий отряд шумною толпой кинулся в указанную сторону. Некоторые кивали на прощанье, некоторые, пробегая мимо, рассыпались в благодарностях. Кто-то из девчонок махнул Лиссе рукой, но она сделала важный жест и, повернувшись, встала к Йону лицом.

— Мы можем поговорить? — она закусила губу и вопросительно посмотрела на Сару и Алона.

Те быстро поняли намек и отошли в сторону.

Йон огляделся. Они стояли вдвоем посередине огромного холла, на двадцать метров вокруг никого не было. Стало зябко.

Лисса набрала в грудь побольше воздуха и, зажмурившись, произнесла:

— Ты видел новости, — не вопрос, утверждение.

Йон опустил взгляд, чувствуя безысходность. Стоило вспомнить минувшие страшные события, как накатывала такая тоска и отчаяние, что хотелось выть.

— Замечательные новости, — часто моргая, заметил Йон. — Ты сдала Дору и получила за это место в третьем отряде. Круто.

Лисса открыла глаза, но не спешила встречаться взглядами.

— Прости меня… — Йон скорее прочитал по губам, чем действительно услышал, но вскинулся моментально.

— Ты издеваешься надо мной?! — он почувствовал уже знакомую волну гнева, подхватывающую изнутри.

Лисса замерла, широко раскрыв округлившиеся от волнения глаза. «Как кролик перед удавом» — вспомнилось Йону заезженное сравнение. Он злобно сощурился и медленно процедил сквозь сжатые зубы.

— Не прощу.

Девочка обреченно опустила голову, но тут же снова подняла ее. Лицо приобрело какое-то новое выражение. Было в нем что-то просящее, но вместе с тем и яростное.

— Я думаю, они знали о том, что я вас увидела. Тебя и… — она запнулась, но тут же выставила руки вперед, словно боясь, что Йон перебьет ее и не даст выговориться. — Откуда я могла знать, что все это значит? А если бы знала, то уж точно не желала бы кому-либо плохого! Это все, конечно, было неправильно… Инспектор вызвал меня к себе и начал хвалить результаты. Но он все время сомневался, словно хотел, чтобы я что-то ему рассказала. Долго говорил о выборе, и, конечно, я была готова на все, чтобы попасть сюда. Это же Канцелярия! А потом Инспектор Велор предложил мне финальный тест. Он сказал, что у меня есть сутки. Я должна подумать и сообщить обо всех странных вещах, которые я видела в школе. О чем-то подозрительном. Что-то вроде способности замечать подвохи. Я думала, они выбирают между тобой и мной. Ты ведь лучший ученик в классе! Любимчик учителей, паинька. Я все время тебе завидовала. Зачем бы им я, когда можно выбрать тебя? И я решила дать волю своим подозрениям, чтобы выбрали именно меня. Рассказала о том, как ты зачастил в Больничное крыло и о том, как много общаешься с новой медсестрой, — она остановилась, чтобы перевести дыхание, и Йон увидел, как у девочки трясутся руки. — Я так радовалась, когда мне предложили место, — она провела тыльной стороной руки, смахивая набежавшие слезинки с глаз. — Первый раз по-настоящему обошла тебя. Даже не удержалась и показала язык, когда меня забирали… А потом, уже после зачисления, я увидала этот проклятый репортаж… Они забрали Дору… И там было столько неправды обо мне, что… — Лисса прижала ладошку ко рту и судорожно всхлипнула. — Почему они ее забрали?

— Они ее не забрали, — бесцветным голосом проговорил Йон, отстраненно наблюдая за девочкой. Рыжие волосы растрепались, и он, не отдавая себе отчета, что и зачем делает, подался вперед и заправил за ухо Лиссе особенно выбивавшуюся прядку. — Они убили ее. На моих глазах. Просто потому, что она оказалась не в том месте и не в то время.

Девочка застыла с приоткрытым ртом. Время тянулось и тянулось. Их удары сердца, казалось, синхронизировались, и ни один из них не мог, да и не желал сказать что-либо первым.

Наконец Лисса медленно подняла руку к тому самому месту, где он поправил ей волосы. Словно желая почувствовать, что ей не показалось.

— Теперь ты хочешь, чтобы я умерла, да? — совершенно серьезным и спокойным тоном спросила она.

Волна эмоций сделала кульбит. Йон порывисто обхватил Лиссу за плечи и дернул ее подбородок вверх, заглядывая прямо в блестящие голубые глаза.

— Я хочу, чтобы ты жила. Слышишь? — он сделал паузу и с трудом сглотнул ком, мешающий дышать. — Я хочу, чтобы ты жила вместо нее.

Несколько бесконечных секунд они смотрели друг на друга:

— Я буду жить для тебя.

 

Глава 10

Они спешно спускались на нижний уровень. Йон, благодаря раскиданным повсюду антеннам-передатчикам, уже немного начинал ориентироваться в лабиринте монстроподобного подземного строения, но даже так не поспевал за темной копной волос, мелькающей впереди. Мора бежала так быстро, словно от этого зависела как минимум ее жизнь и как максимум — судьба всей галактики. Это в корне не вязалось с историей о хранящихся в базе Канцелярии сведениях. Ждали ведь те столько лет — могут подождать еще столько же. Правда, это подтверждало легенду девушки о том, что она действует без ведома отца и торопится, чтобы ее не поймали.

Но у этой теории были изъяны. Если ты делаешь что-то втайне, то гораздо разумнее не спешить, проявлять должную осмотрительность, вести себя как можно более обыденно и уж точно не бежать напролом, нараспашку открывая двери и пугая случайных встречных.

Еще одной версией, оправдывающей такое поведение, была мысль о том, что всё это санкционировано непосредственно генералом, а нелепая показушная спешка — прикрытие и желание не дать времени на раздумья.

Йон в очередной раз не вписался в поворот, доверившись стоящему перед глазами образу карты. Мора разочарованно махнула рукой и юркнула в неприметную дверку в темном углу узкого прохода. Кто бы знал, что в этом бункере столько тайных ходов и маленьких переходов, не регистрируемых даже локаторами!.. Было бы время, он с удовольствием занялся изучением такой занятной штуки. Вот только, к сожалению, времени, если судить по раздраженным взглядам запыхавшейся девицы, у них было в обрез.

«Неужели папенька отпустил ее погулять только до полуночи?» — ядовито подумал Йон, чуть не вывихнув ногу на треснувшей под ним гнилой деревянной ступеньке.

Миновав спуск, они оказались в сыром коридоре, который кончался ржавой дверью камеры.

Он узнал это место, даже несмотря на то, что все время здесь он провел с завязанными глазами.

У входа дежурил тощий прыщавый паренек в поношенной светло-зеленой форме. Услышав их приближение, тот вскочил со складного стула. А, разглядев вошедших, шарахнулся к стене и схватился за какой-то военный антиквариат эпохи до объединения.

— К-какого дьявола он здесь делает?!

Йон поморщился, надеясь, что ружье стоит на предохранителе. Судя по тому, как у горе-сторожа тряслись руки, он мог нажать на курок просто от того, что у него неудачно дернется палец.

— Генерал велел устроить очную ставку. Открывай, — будничным тоном произнесла Мора.

— Меня не предупреждали, — паренек нервно косился в сторону Йона, не сводя с него дула ружья.

— Я тебя предупреждаю. Или хочешь, чтобы он доложил тебе лично? — Мора уже начинала злиться. Вспыльчивая же, однако, девочка!

Йон мысленно просчитывал варианты. Данных по-прежнему не хватало. Чтобы хоть что-то решать, необходимо было увидеть, в каком состоянии находится Лисса сейчас. Дерганный охранник, беспрестанным маханием ствола мешавший сосредоточится, раздражал с каждой секундой все больше и больше.

— Ну, так что? Мне идти обратно? — наигранно равнодушным тоном спросила Мора.

Йон мысленно закатил глаза. Актриса из нее была либо никакая, либо слишком хорошая. Он все еще не понимал сути всей затеянной авантюры, но девушка явно не хотела, чтобы все это дошло до ее отца. Или же просто дело в том, что участие Лиссы здесь было экспромтом? В любом случае несговорчивый тип мешал не только Море.

Не тратя время на дальнейшие препирательства, Йон в два быстрых шага обогнул паренька сбоку, дернул на себя ружье и, резко крутанув, зажал тощую шею между собой и длинным стволом. Он толкнул охранника к стене, большими пальцами пережимая нужные точки на шее. Парень захрипел, пытаясь вырваться. Пять… шесть… Йон отсчитывал секунды, чтобы не передержать и не угробить свою жертву раньше времени.

Пятнадцать секунд спустя он отпустил безвольное тело, и то грузным мешком осело на землю.

— Ты убил его? — с неожиданным спокойствием уточнила Мора.

— Ну, я подумал, что раз ты молчишь, значит можно. — Йон выдал одну из своих самых обворожительных улыбок.

Девушка дернулась, как от пощечины, пальцы на левой руке напряглись, и Йон мысленно поздравил себя. Видимо, именно там и был тот самый контроллер, о котором он узнал из записи разговоров на операции.

— Успокойся, — он развел руки в стороны в примирительном жесте. — Очнется твой ненаглядный минут через сорок. Мне просто показалось, что ты спешила?

Мора открыла рот, очевидно, желая как-нибудь нахамить, но быстро справилась с собой и принялась обыскивать охранника.

Йон постучал согнутыми костяшками пальцев по губам, все это нравилось ему с каждой минутой все меньше и меньше. Он не привык быть в неведении. Нужно было срочно выяснить, что от него хочет эта психованная мятежница.

Но уже спустя несколько минут все мысли до единой ушли. Мора вскрыла один за другим замки на тяжелой двери, и, забыв обо всем, Йон зашел внутрь.

В камере было темно, но из коридора лился тусклый электрический свет, дающий возможность разглядеть безвольно опущенную вниз рыжую голову. Лисса сидела на каменном полу, прикованная длинными цепными наручниками к стене. Грязная серая сорочка задралась, оголяя тощие ноги. Йон почувствовал, как внутри вспенивается волна чёрного, всесокрушающего гнева, вот-вот готового обрушиться на единственного доступного человека.

— Отец решил, что она ему больше не нужна, — тихо сказала Мора.

Она проворно присела рядом с пленницей и достала из поясной сумки нечто, напоминающее маникюрный набор. На вороте своей кофты она закрепила яркий светодиодный фонарик в виде клипсы.

Йон мысленно выругался. Кто знает этих проклятых несогласных? С них станется устроить таким образом действительную очную ставку. И пусть он не мог засечь поблизости никаких систем наблюдения, это не значит, что их рядом нет. Что бы ни говорила несогласная выскочка, а он никогда не позволял себе недооценивать противника.

— Разве он не хочет ее как-нибудь использовать? — опасно спокойным тоном произнес Йон. Впрочем, Мора, увлеченная извлечением чипов, не заметила никакого подвоха.

Йон дал себе воображаемый подзатыльник. Нужно было тщательнее следить за своим тоном. Даже если все это на самом деле лишь авантюра разобиженной девицы, которой отказались удовлетворить каприз, ему элементарно нечем было вскрыть тяжелые замки в наручниках Лиссы, не говоря уже о том, чтобы вынести ее на себе. Все было бы проще, если бы ему не вырезали большую часть имплантов, но и без них он знал способ помочь ей.

— Она отказалась сотрудничать. Мы пытались… — Мора поморщилась, передернув плечами. — Истовая фанатичка. Она даже под наркотой отказалась идти на контакт.

Йон почувствовал, как мышцы лица каменеют. Единственная мысль споткнулась на полуслове: «Вот… твари…»

— Это не всегда плохо, — он сделал шаг вперед, присев рядом с девушками. — Я имею ввиду веру в собственные идеалы. Нашатырь есть?

— Только шокер, — Мора закончила с чипом и теперь подозрительно косилась на серебряный браслет. — Он нам понадобится? Его я не смогу себе вживить.

— Не понадобится. Для простейших действий хватит чипа и кодов, которые известны мне. А что с браслетом, что без — любая проверка выявит подлог. ДНК-тест сложно подделать.

— И что, у вас совсем никто не ворует? — Мора скептически выгнула бровь, на что Йон лишь криво усмехнулся.

Было похоже, будто девушка совершенно ничего не знала о том мире, куда собиралась совершить дерзкую вылазку. Она даже путала понятия денежного счета и социального чипа, который, помимо всего прочего, открывал к этому самому счету доступ.

— Не поверишь, но бывает всякое, — ситуация не располагала к долгим пространным объяснениям.

Йон осторожно похлопал Лиссу по щекам.

— Она заорет так, что выдаст нас с потрохами, — Мора встала и на всякий случай отошла подальше. — Может быть, разберемся с ней по возвращении? Нам надо торопиться, пока нас не засекли.

— Если останется здесь, то до нашего возращения она может не дотянуть, — он осторожно прошелся пальцами вдоль тоненькой шеи и нащупал нужные точки. Несколько резких движений — и от болевого шока Лисса очнется, даже если ее накачали всей периодической таблицей за раз.

Рыжая голова резко метнулась в сторону и ударилась о каменную кладку темной камеры. Девушка взвыла и попыталась не глядя ударить стоящего рядом с ней, но Йон легко перехватил звякнувшие браслеты.

— Тихо, — твердым голосом приказал он.

Лисса замерла и, отбросив в сторону непослушные пряди, сумасшедшим взглядом уставилась на него.

— Нет… нет… нет… — она жалобно заскулила, гремя цепями. — Почему ты здесь?!

Йон перехватил ее лицо, крепко зажав его в своих ладонях.

— Инспектор Третьего уровня. Старший по званию приказывает вам заткнуться, — гаркнул он. Судя по мнущейся в углу Море, она не даст им много времени, так что следовало поспешить.

Лисса резко замолчала, и даже глаза приобрели более осмысленное выражение.

— Как член первого круга, от имени Верховного Канцлера я приказываю тебе сотрудничать с людьми, удерживающими тебя здесь. Ты меня поняла?

Девушка медленно кивнула, облизав пересохшие губы. Йон не удержался от мимолетной улыбки. Вот она, прелесть системы. Никто не задает глупых вопросов в неподходящие моменты.

— Тебя будут спрашивать, куда мы ушли, — Йон перевел вопросительный взгляд на Мору.

— Пусть… пусть скажет, чтобы допросили Сержа, — после небольшой заминки сказала она.

Парень хмыкнул, мысленно делая себе пометку. На то, что генерал принимает участие в этом спектакле, оставалось все меньше и меньше шансов. В любом случае, Лиссу ему сейчас было отсюда не вытащить. Всегда нужно реалистично смотреть на мир.

— Инспектор Лисса. Еще одно, чтобы к тому моменту, когда я вернусь, ты была жива. Тебе ясно?

Взгляд девушки помутнел, и она шепнула одними губами:

— Не возвращайся…

Он дернул ее за волосы, отстраненно рассматривая откинутую назад голову. Боль и злоба перекрывала здравый смысл.

— А вот это не тебе решать, — процедил он сквозь зубы.

Губы девушки изогнулись в улыбке, но Йон уже убрал руки, отпуская Лиссу.

— Кажется, нам пора, — кивнул он Море, поднимаясь на ноги. Если та и заметила что-то странное, то виду не подала, лишь обеспокоенно прислушиваясь к звукам в коридоре.

Ненадолго остановившись у бесчувственного охранника, Йон стащил с него куртку и, скомкав, кинул в камеру.

— Рыжим идет зеленый, — улыбнулся он в ответ на раздраженный взгляд Моры.

Та только тряхнула головой и скрылась в низком проеме.

Гнилые ступеньки не стали выглядеть надежней, но после встречи с Лиссой гнев, наконец, оставил Йона, и он смог посмотреть на всю ситуацию более трезво. Генерал определенно не принимал участия в этой авантюре. Также совершенно очевидно было, что дело не в мифической базе данных Канцелярии. Но тогда в чем же еще?

Мора юркнула куда-то вниз и, повторив ее движение, он оказался в очередном земляном тоннеле, пропахшем сыростью и подпертом ржавыми столбами. Впереди была дверь, один вид которой напоминал об эпохе вечно пьяных рыцарей и безмозглых королей. Дубовая, с тяжелыми коваными петлями и массивным засовом, она выглядела еще более нелепой, чем все отсталое оборудование несогласных вместе взятое.

— Я-то думал, чтобы выбраться, нужно будет подниматься выше, учитывая, что бункер подземный, — скептически изогнул бровь Йон.

— Милашка, в нашем случае чем ниже мы находимся, тем быстрее сможем подняться.

Она полезла в карман, выудив оттуда широкие браслеты с плоскими серыми пластинками на них.

— Слышал что-нибудь о магнитных пушках? — хмыкнула она, всучив ему четыре подозрительных браслета.

— Святая бюрократия! Вы что, ограбили парк развлечений?!

Мора обхватила полосками носки своих сапог, оставляя серые пластинки на подошвах.

— Тебе стоит пошевеливаться. Мы и так уже задержались, — еще две полоски она прикрепила к ладоням, после чего подошла к двери и взялась за засов. — И, да, милашка, как насчет помочь даме?

Шутливый тон вывел из ступора.

— А как насчет объяснить мне, что это такое? — Йон тряхнул браслетами, но все же подошел к Море и помог ей сдвинуть засов.

За дверью оказалась узкая высокая шахта, из которой моментально вырвался порыв холодного ветра.

— Воздуховод? — он недоверчиво провел рукой по стенкам. Никакого особого покрытия. Земля, породы камней и деревянные балки. — Не то чтобы я тебе не доверяю, но неужели тебя с детства не учили: «не пользуйся незнакомыми приборами без инструкции». Или нет, постой, в вашей чудо как продвинутой коммуне новинки, наверное, редкость…

— Силы небесные… — Мора раздраженно закатила глаза. — Это часть систем альпинистского снаряжения. И да, наверняка в парках развлечений такие используют. Или использовали. Лет пятьдесят назад. В любом случае, это самый простой вариант, чтобы не быть замеченными охраной, так что давай быстрее.

Йон хмыкнул, но все же принялся надевать полоски и на себя.

— Ты не забыла про страховку? — он спросил без особой надежды, Мора же только издала тихий утробный рык и повернулась к нему спиной. — Ну, тогда, может, хотя бы постелем маты? Уж это-то не должно быть слишком прогрессивно для вас.

Вместо ответа девушка активировала браслеты и шагнула в проем, легко цепляясь ими за выступающие камни. Отсутствие реакции несколько огорчило. Кажется, Йон всерьез увлекся доведением ее до состояния, близкого к бешенству. Он на секунду задумался, замечалось ли за ним подобное ранее.

— И как они работают? — крикнул он вслед уже довольно высоко поднявшейся Море.

— Я не сильна в физике. Да и вообще, электромагниты и сверхпроводимость — слишком сложно для такого отсталого образа жизни, как мой!..

Оставалось только улыбнуться возвращенной шпильке и попробовать разобраться на ходу. Впрочем, это оказалось не так уж сложно, но с непривычки было трудно доверить свою безопасность непроверенным, да к тому же еще хлипким на вид штукам. Так или иначе, Йон вздохнул с облегчением, когда смог выбраться на поверхность.

— Горы? — он удивленно озирался, пытаясь сориентироваться. — Что-то не припомню такого ландшафта там, где меня поймали.

В место ответа Мора нацепила на нос потертые темные очки и, быстро осмотревшись, стремительно двинулась вперед. Йон и сам с непривычки постоянно щурился, но на него очков не нашлось. Они спускались к склонам. Йон еле успевал за девушкой, боясь свернуть себе ноги, она же неслась так, словно в ее сапогах имелись как минимум амортизаторы: быстро перепрыгивала через большие валуны, уверенно огибала выбоины. Спустя минут десять Йон не выдержал:

— Подожди! — споткнувшись в очередной раз, он остановился и, слегка согнувшись, попытался отдышаться.

— Я думала, все инспекторы — как минимум мастера спорта, — насмешливо бросила девушка, не сбавляя темпа.

— Не люблю длинные дистанции, — поморщился Йон, вновь устремляясь за ней. — Последний год я провел скорее как кабинетная крыса. Немного силовых тренировок… но уж точно не бег на выносливость.

— Мы и двух километров не пробежали еще! — Мора сердито обернулась, наконец остановившись. — Пункт распределения в тридцати километрах. Я надеялась, за два часа мы доберемся!..

— Ты настолько хороша на длинных дистанциях? — Йон попытался изобразить скепсис, но вышло, должно быть, не очень. — Что-то не заметил у вас подземных спортзалов.

Мора скрестила руки и нервно поджала губы. Парень усмехнулся и поспешил предложить ей выход попроще.

— Можно подать сигнал автостопщика с помощью социального чипа. Если кто-то окажется поблизости, нас подбросят.

— Ты с ума сошел?! Никаких «подбросят»!

— Да ладно тебе. У тебя на лбу не написано, что ты несогласная, — он окинул ее внимательным взглядом и, не удержавшись, добавил: — Хотя этот серый костюм явно не для романтической прогулки в горах. Но всем обычно наплевать, во что ты одет, — быстро добавил он, видя, каким взглядом одарила его Мора. — И вообще, милый костюмчик. У меня хуже.

Йон наклонил голову, слегка вздохнув. Одежда инспектора осталась в бункере, а выданные ему темные штаны и рубашка были изрядно поношены.

Девушка тем временем искала изъяны в его плане:

— И куда мы попросим нас отвезти?

— Ну… — Йон на секунду задумался, — в кафетерий рядом с распределительным пунктом. Если пункт вне жилого поселения, то рядом всегда есть кафе. Обычно там околачиваются инспектора третьего уровня и всякие мелкие хулиганы.

— Хулиганы?

— Ну да, — он пожал плечами, словно не видел смысла пояснять очевидное, но все же добавил: — Ну, ты же не одна такая умная. Простофили из деревень несогласных приходят туда, пытаются качать права… Они легкая добыча для тех, кто любит поживиться за чужой счет.

— И почему же тогда их не ловят? Этих хулиганов?

— Ловят, — Йон снова пожал плечами, и с тяжелым вздохом пояснил: — Во-первых, этим занимается не Канцелярия, а полиция. Во-вторых, это же преступность. В ЛиДеРе она, разумеется, меньше, чем во времена, которые были до объединения, но от нее все равно никуда не деться. Вот уж не поверю, что в вашей чудо коммуне всеобщей любви и процветания нет бытовых краж, причинения тяжкого вреда на почве взаимной неприязни и прочих радостей жизни в социуме.

Мора сверкнула глазами и открыла рот, чтобы возразить, но, очевидно что-то вспомнив, слегка запнулась:

— А… нас не примут за хулиганов?

— Вполне могут, — Йон принялся просчитывать варианты. — Но без оснований проверять не будут. Хотя в любом случае действовать придется быстро. Вшитый чужой чип выявляется на раз-два. Впрочем, инспекторы не имеют полномочий к тебе прицепиться, пока ты не нарушаешь конституционные права других граждан. Главное — не нарваться на полицию. Они обычно не столь деликатны, — увидев волнение в глазах девушки, он шагнул ей навстречу и взял ее за руку. — Ты ведь знала, куда мы идем… и чем быстрее мы там окажемся…

Мора молча кивнула, и Йон воспринял это как сигнал к действию. Он отодвинул рукав и осторожно провел пальцем по толстой полоске, оставленной заживляющим клеем. Чип был всунут небрежно, а имплант телефона вообще вставлен неправильно, но для подачи сигнала должно было хватить. Он активировал экран и подал сигнал в сеть.

Они увидели приближающийся транспорт уже через три минуты. Два высоких квадроцикла на электрических двигателях. Они двигались почти бесшумно, весело подпрыгивая на камнях. Йон внимательно оглядел тех, кто был за рулем. Мужчина и женщина лет тридцати-сорока в черных эластичных костюмах, предназначенных для занятий спортом. На первый взгляд они оба были ничем не примечательны, но на ногах широкоплечего черноволосого мужчины были тяжелые форменные бутсы. Йон помнил, что уже видел такие. Инспекторам Третьего уровня, выполняющим патрулирования, выдавали такие же, только с красной полоской. На этих же полоски были синие.

— Не прет так не прет… — проворчал Йон, стараясь, чтобы Мора его не расслышала. Ей было волноваться ни к чему.

Он еще раз оглядел приближающуюся парочку. Женщина оказалась подтянутой и жилистой, шлем почти полностью скрывал голову, но изгиб губ казался слегка скучающим. Мужчина же, напротив, ехал без шлема с торчащими во все стороны кудрями. Впрочем, его ботинки сейчас заботили Йона куда больше его остальной внешности. Вряд ли можно было рассчитывать, что он взял их поносить у какого-нибудь друга. В последний раз Йону доводилось видеть такие, когда ему ими заехали в живот, так что вряд ли он мог ошибиться.

Когда парочка подъехала к ним и остановилась, то черноволосый смерил их таким подозрительным взглядом, что сомнений у Йона не осталось. Такие взгляды — это профессиональное. Мужчина явно был из полиции.

— Автостопщики? — спросил он, прищурившись.

Йон шагнул поближе к Море, положил руку ей на плечо и тут же почувствовал, как девушка напряглась.

— За нами должны были заехать друзья, но, кажется, они решили, что нам с моей подругой не мешает побыть наедине.

Мора натянуто улыбнулась.

— Чем вы только тут занимались?.. — женщина уже доставала из небольшого багажника дополнительный шлем. — Садись ко мне, милая. Мы уже возвращаемся в город, вам ведь туда?

— Просто до ближайшего места, где можно перекусить. Нам все-таки надо дождаться друзей, — Йон предпочел сделать вид, что первого вопроса не заметил.

Он взял предложенный ему шлем и сел позади все еще подозрительно косящегося мужчины.

— Вы так и не сказали, чем занимались, — напомнил тот, когда они двинулись с места.

— Оу… Испытывали кое-что из оборудования для скалолазания, — расплывчато ответил Йон, посматривая в сторону второго квадроцикла, на котором позади незнакомой женщины сидела Мора. Плечи ее были напряжены, а лицо казалось слишком уж сосредоточенным.

— Что-то не заметил вашу страховку, — вновь дал о себе знать сидящий впереди мужчина.

— Мы экстремалы, — Йон сказал первое пришедшее в голову.

Мужчина хмыкнул, и несколько минут они молчали.

— Касс, — женщина с соседнего квадроцикла неожиданно заговорила, — А что там с со стариком Джеем? Ходят слухи, что его от вас убрали?

— Перевели в другой отдел, — нехотя откликнулся черноволосый. — Вчера прислали нового. Сопливый мальчишка. Рыжий и наглый. Линда, ты представь, он еще даже учебу не закончил, а его уже поставили на место Джея!

— Может, у него стажировка? — предположила Линда.

— Может, у него шило в одном месте, — проворчал Касс. — Он меня вчера за полдня так достал, что на работу даже не хочется. Сказал, что мы все делаем неправильно, но он за нас возьмется. Да кто он вообще такой! Сопляк… — мужчина закашлялся и слегка повел плечом, очевидно, вспомнив, что они сейчас с Линдой не одни.

— Да уж, — женщина, впрочем, улыбалась как ни в чем не бывало, — не думала, что скажу это, но молодежь умеет быть несносной.

— Хочешь послушать комплиментов? — Касс ухватился за перемену темы и остаток пути провел, убеждая свою спутницу в том, что она вполне еще может относить себя к молодежи.

Как и предполагалось, их высадили у небольшой пристройки рядом с высоким белоснежным зданием, одиноко торчащим посреди песчаных равнин. У дверей кафе стояло несколько человек в пыльной рабочей одежде, изнутри разносились веселые голоса.

— Итак, мы на месте, — отрапортовал Йон, стоило им остаться наедине. — Теперь нужно определиться с тем, чего ты хочешь.

Мора закусила губу и огляделась. Они стояли ровно посередине между высокими арочными дверьми распределительного центра и дверьми кафетерия. Рядом было припарковано несколько транспортеров Канцелярии.

— Ты меня вообще слышишь? — он помахал рукой перед лицом девушки, но она по-прежнему молчала. — Святая бюрократия! Столько сил потратить, чтобы что? Зависнуть в полушаге от цели? Мора! Ау!..

— Я просто смотрю, — отмахнулась девушка, чуть нахмурив брови.

— А я просто пытаюсь понять, чего ты хочешь.

Сверху послышался шум мотора. Йон отвернулся и поспешно дернул Мору за рукав.

— Кажется, эти с уловом, — он кивнул в сторону заходящей на посадку пчелы. Бочкообразный аппарат быстро приближался к земле. — Меня могут узнать, так что лучше бы нам уйти с дороги.

— Подожди, — Мора застыла как вкопанная, напряженно всматриваясь вверх.

— Ты с ума сошла?! Идем отсюда!..

Тем временем пчела уже приземлилась. Оттуда вышли двое инспекторов, судя по форме, относящихся к третьему уровню. На руках они несли детей. Еще несколько малышей и один инспектор остались внутри.

— Видишь тех девочек? — Мора вцепилась в куртку Йона, с жаром шепча ему на ухо: — Мы должны вытащить их.

— Что? — Йон удивленно заглянул девушке в глаза, надеясь, что она все-таки пошутила.

— Мы должны, — твердо повторила девушка, с силой стиснув зубы.

— Та-ак… иди за мной.

Он потянул ее за угол и, убедившись, что вокруг никого нет, глубоко вздохнул:

— А теперь еще раз. Рассказывай. И на этот раз — правду.

Мора немного помялась, но, в конце концов, неохотно произнесла:

— Две девочки на руках у инспекторов. Они все знают о подземном убежище. Мы должны вытащить их. Иначе Канцелярия нас раскроет.

Йон непонимающим взглядом уставился на свою спутницу:

— С чего ты решила, что их будут допрашивать? Они вообще-то сейчас в отключке, если ты не заметила. Когда я был на стажировке, я однажды участвовал в подобной операции. Если ребенок старше года, ему дают специальные препараты, притупляющие плохие воспоминания, чтобы упростить адаптацию. Никто не будет пытать их в надежде, что они что-то знают. Ты что, считаешь нас монстрами? — Йон попытался остановиться, но это было не так просто. Иногда его ощутимо заносило в самые неподходящие для этого моменты, — Это вы монстры. Прячете детей в подвалах, пробуете на них свои извращенные воспитательные методы. Да ты хоть знаешь, что даже в дремучем двадцать первом веке это считалось преступлением…

Он подавился на полуслове, чувствуя, как тело свело судорогой. Его словно с головой окунули в кипящее масло, но ощущения длились всего секунду.

Мора отшатнулась, прижимая к себе левую руку.

Тяжело дыша, он еле удержался на ногах, но все же нашел в себе силы улыбнуться.

— Не любишь признавать свои ошибки?

— А ты не любишь смотреть правде в лицо, — ровным тоном выдала она. — Фанатик, верующий в непогрешимость Канцелярии. Я не собираюсь надеяться на благородство инспекторов. На то, что девочкам не промоют мозги и не заставят рассказать все, что они знают. Мы вытащим их оттуда. И ты мне в этом поможешь.

— Действительно, куда я денусь…

— Значит, действуем? — Мора тряхнула головой, делая шаг в сторону, но Йон тут же дернул ее на себя.

— Совсем сдурела?!

Он сжал ее руку сильнее, чем было нужно. Несколько секунд они сверлили друг друга непримиримыми взглядами. В конце концов, Йон неохотно отвернулся.

— У тебя хотя бы план есть? — чуть мягче сказал он.

— Заходим, забираем девочек, угоняем пчелу и летим в поселение. — без запинки выдала Мора. — На нашей стороне эффект неожиданности.

— Точно. Сдурела, — обреченно опустил голову Йон. — Нет, я, конечно, безумно крут, да и ты тоже ничего — бегаешь быстро. И, возможно, с имплантами Лиссы нам даже удастся завести пчелу или угнать транспортер…

— Так чего мы ждем? — она уже была готова ринуться в бой.

— Ты совсем не понимаешь?! Все аппараты могут управляться извне!.. Из центра подадут сигнал, и мы далеко не уедем!.. Не говоря уже о том, что и в самом распределительном центре двери легко блокируются… вообще-то такие операции продумываются заранее и не делаются с наскока, — Йон заглянул в глаза Море, пытаясь увидеть там хотя бы намек на понимание, но в карих глазах горело лишь упрямство.

— Мы обязаны постараться, — тихо процедила она, отметая все его доводы.

Он закрыл глаза, считая про себя до десяти.

— Просто послушай меня, — наконец произнес он. — Ты пытаешься не допустить утечки информации. Тебе о ней твой отец рассказал? И отправил только нас вдвоем? На такое серьезное, по твоим словам, дело? Тебе не кажется, что тут есть какой-то подвох?

Мора опустила глаза, краска сошла с ее лица.

— Это тебя не касается, — сказала она внезапно севшим голосом.

Бывший инспектор позволил себе мимолетную улыбку и воображаемые овации. Кажется, он встал на правильный путь. Еще чуть-чуть в том же направлении, и он сможет показать несогласной всю глупость ее затеи.

— Не спорю. Как ты мило мне напомнила, — он легко коснулся кончиками пальцев ее левой руки, — босс здесь ты. Я всего лишь хочу обрисовать тебе ситуацию так, как вижу ее я. У двух малышек, забранных Канцелярией, есть некоторые сведения, и они не должны попасть не в те руки. Есть два выхода из проблемы. Самый простой и решаемый здесь и сейчас — это нейтрализовать девочек, — Йон поднял руку, прерывая возможные возражения. — И учти, даже при этом варианте есть возможность того, что схватят нас. И, я думаю, тебя, в отличие от маленьких несмышленых детей, допросят с особым пристрастием. Ты готова поставить на кон секреты, хранящиеся в твоей голове?

Они вновь замолчали. Кажется, Мора наконец-то всерьез задумалась над его словами.

— Ты сказал, что есть еще один вариант.

Вариант действительно был. И, пожалуй, он выглядел самым действенным в этой ситуации. Вот только придется заявить о себе — значит, учителю тотчас же станет об этом известно.

Парень поцокал языком, пытаясь потянуть время. Ему снова предстояло сделать выбор, черт бы проклял эту мерзкую свободу!

Можно было бы просто схватить Мору за запястья, не давая активировать контроллер, вырубить ее и отправить к отцу. Времени с их побега прошло не так много — быть может, если ему повезет в достаточной мере, он еще сумеет вытащить тем же ходом Лиссу. Это были весьма заманчивые мысли.

— Силы небесные! — Мора неожиданно взяла его за руку и посмотрела прямо в глаза, — Ладно. Я согласна. Помоги мне.

В глазах плескалась все та же проклятая решимость. Словно она делала одолжение, предлагая помочь ей.

Йон усмехнулся. Странное чувство дежавю не давало покоя. Выбор? Да его и не было, по сути.

— Куда я денусь, — проворчал он, пытаясь стряхнуть наваждение.

— И что мы будем делать?

— Поправочка. Что я буду делать. Я зайду внутрь и постараюсь поменять данные в медицинских картах, которые инспекторы сейчас заполняют. Там есть тесты, указывающие возраст, но есть коды, позволяющие менять его. Дети старше двенадцати лет имеют право определять свое место жительства самостоятельно.

— Но они не выглядят на двенадцать. Одной вообще пять…

— Я знаю, знаю. Тут заподозрят ошибку и отправят детей в ближайший медицинский центр для освидетельствования, а оттуда их будет гораздо проще вытащить, чем из реабилитационного корпуса Канцелярии. Ну и плюс, если я поставлю им возраст через коды в системе, ни один тест уже не покажет меньше, пока не будет введен код отмены.

— То есть их могут просто отпустить?..

— Маловероятно, — скривился Йон, просчитывая в уме недостатки своего плана. А их, к его великому сожалению, было предостаточно.

— Впрочем, бывает всякое. Ну так что? Я пошел?

— Милашка, ты же не думаешь, что я поверю тебе на слово и отпущу тебя одного?

Мора все еще держала его за руку. На ее лице не дрогнул ни один мускул. Спорить казалось бесполезно.

— Что ж, прошу за мной… — в неясном порыве Йон нагнулся и прижал ее ладонь к своим губам. Мора вспыхнула, убирая руку, а Йон залихватски подмигнул ей.

Двери центра отъехали перед ними в сторону. Приемное помещение было стерильно белым. За регистрационной стойкой бойко улыбался дежурный андроид. Очевидно, весь живой персонал был занят, помогая инспекторам. Что ж, тем проще.

— Рады приветствовать вас в пункте триста пятьдесят четыре центра репродукции, распределения и воспроизводства населения. Могу вам чем-нибудь помочь? — выдал дежурную фразу андроид.

Разговоры записывались, поэтому ответить было необходимо.

— Моя девушка беременна, мы ознакомимся с информацией по выплатам за сдачу эмбриона.

Мора встала у входа с преувеличенным вниманием разглядывая висящую там информацию.

Йон отошел от нее чуть подальше к одному из интерактивных стендов, стоящих вдоль стены, и привычным жестом убрал всплывающую заставку.

— Можем предложить также программы донорства для мужчин и женщин, у нас замечательные условия и высокие выкупные цены. Вся информация может быть доступна через глобальную сеть, а также…

— Я сам посмотрю, — прервал Йон рекламную речь.

Робот моментально замолчал и принялся улыбаться.

— Если нужна будет помощь, обращайтесь.

— Всенепременно, — прошептал Йон, активируя панель управления.

Он нажал несколько кнопок, убирая голосовое сопровождение. Перед ним вспыхнуло красное окно: «Введите код доступа».

«Ваши данные были обновлены. Код доступа изменен. Для решения проблемы обратитесь в информационный центр. Красный код допуска. Связаться с информационным центром прямо сейчас? Да/Нет».

— Что за… — Йон нажал несколько кнопок отмены и попробовал еще раз. Но ответ был прежним. Йон сделал несколько вдохов и выдохов, а затем попробовал зайти с другой стороны. Можно было попытаться войти в систему через собственный профиль, но и эта затея провалилась.

«Вход ограничен до принятия решения о новом статусе. Для введения новых настроек обратитесь в информационный центр. Красный код допуска. Связаться с информационным центром прямо сейчас? Да/Нет».

А вот это было уже серьезно. Йон невольно почувствовал, как руки начинают мелко подрагивать.

Следующие пятнадцать минут он искал лазейки в системе, но каждый раз натыкался на надпись об изменении данных. Единственное, что удалось, это войти в систему под общим профилем, но это ничего не дало. Рядовые служащие Канцелярии имели не так много привилегий.

Листая доступные инспекторам сводки с информацией, Йон пытался понять, в чем же дело. Все, что он сумел найти, это сообщение об обновлении системы в день, когда он ушел от своего учителя. Было ли это совпадением?

Краем глаза Йон заметил, что Мора, ничего не сказав, развернулась и вышла на улицу. Что-то случилось? Ему следует прерваться?

«Требует подтверждение запроса. Отправить на согласование? Да/Нет».

Йон раздраженно убрал надпись и решил попробовать еще один вариант входа.

С улицы раздался шум. Он моментально принялся убирать плавающие пред ним окна со сводками и сообщениями об отказе в доступе.

Еще несколько секунд, и он рванул к двери.

Вот только стоило выйти наружу, как тело свело чудовищной судорогой, и бессильно подкосились ноги. Йон рухнул на землю. В глазах в такт раздирающей боли заплясали золотистые искры. Это длилось и длилось, сводя с ума.

 

Глава 11

Спортивный комплекс Канцелярии был не просто велик — он был громаден. Множество разнообразных залов и комнат с тренажерами, стадион во внутреннем дворе в окружении высоких серых стен — все это вот уже много лет будило в первокурсниках почтительный и восторженный трепет.

Мила, куратор, встретила ребят утром возле спален, отвела на завтрак, а затем проводила к первому уроку. Кабинет располагался прямо за спортивным комплексом. Напрямую идти было ближе, поэтому юным кадетам удалось по достоинству оценить размер и размах тренировочных площадок Канцелярии.

Одноклассники выглядели не очень-то весело: понуро сутулились и вяло шаркали ногами, изредка позёвывая в кулак. Сара шепнула Йону, что ее соседки пришли в комнату лишь под утро. Неужели они так долго не могли найти выход? Мальчик осторожно посматривал в сторону Эдмонда. Всю дорогу до нужного кабинета тот был хмур и тих.

— У вас сейчас будет введение в профессию с инспектором Велором, — Мила строго оглядела группу, проверяя, все ли ее внимательно слушают. — Можете звать его инспектор Велор или учитель Велор, пока вы на уроках. В любом случае ведите себя тихо, слушайте и выполняйте все, что вам говорят. После я встречу вас и отведу на следующее занятие.

Она еще раз придирчиво их оглядела, после чего заглянула в кабинет сообщить, что привела первокурсников.

— Оставляю вас здесь. И не вздумайте разбегаться после урока. Как показала практика, большая часть из вас неспособна найти дорогу самостоятельно.

Довольная своей шуткой, Мила хмыкнула и удалилась, оставляя детей одних.

Йон заметил, как при ее словах щеки Эдмонда моментально вспыхнули красным, и вспомнил, что за завтраком Совет Кадетов не проронил ни слова о минувшем испытании.

Дверь кабинета бесшумно открылась, но переминающиеся с ноги на ногу ребята не спешили заходить внутрь. Вздохнув, Йон собрался с духом и шагнул через порог первым.

Вокруг учительского стола, за которым восседал черноволосый мужчина с ястребиным взглядом, полукругом стояли парты. Мальчик невольно вздрогнул и опустил лицо. Этого человека хотелось видеть меньше всего на свете. Йон быстро прошел вперед и опустился за самый крайний стол, рядом сели Алон и Сара.

Инспектор молча наблюдал за тем, как дети несмело рассаживаются по местам.

— Знаете, — вдруг без предисловий начал учитель, — когда кадеты только-только приходят к нам, мы не ожидаем от них ничего невозможного. Однако к кадетам первого отряда требования весьма высокие. Поэтому то, что ваша группа провалила вчерашнее испытание, было весьма удивительно. На моей памяти такое впервые. Совету Кадетов пришлось отменить свою поздравительную речь и всю ночь не спать, наблюдая за вашими хождениями взад и вперед. Видимо, ребята до последнего надеялись, что вы справитесь. Хуже всего то, что вы разделились. Часть из вас решила бросить своих товарищей.

Дети синхронно опустили головы, боясь взглянуть на учителя. Йон видел, как и Сара с Алоном нервно уперлись взглядом в столешницу, хотя они-то точно никого не бросали и добирались до спален самостоятельно. Впрочем, кто знает, как все было расценено наблюдателями? Может быть, виноватыми сочтут именно их троих.

Сам мальчик не испытывал ни малейшего трепета. Ему было абсолютно наплевать на задетую честь первого отряда и на волнения одногруппников. Велор был в ответе за смерть Доры и слезы Лиссы. Один голос этого человека приводил Йона в бешенство, а он был вынужден молча сидеть и слушать его нотации. Единственное, что было возможно, — это сжимать под столом кулаки и стискивать крепко зубы.

— Третий номер, — неожиданно окликнул его учитель.

Йон не сразу сообразил, что обращались к нему. Алон пихнул в бок, и только после этого мальчик поднялся с места. Встретившись глазами с инспектором, Йон шумно вдохнул. Перед глазами мелькнула картинка распростертого на полу тела.

— Итак, тебя, как я слышал, можно поздравить, — продолжал между тем Велор, — Тебя и еще двоих. Вместе с номером вторым и тринадцатым вам, единственным из вашей группы, удалось справиться с заданием вовремя. Кроме того, судя по данным системы, успех третьего отряда — это исключительно твоя заслуга. Отличный результат, так держать. А посему, в награду за результаты, вас троих можно освободить от сегодняшнего занятия.

Поглощенный мрачными мыслями, Йон смог зацепиться лишь за то, что ему предлагают уйти с урока. Никакого желания находиться рядом с инспектором у мальчика не было. Сара с Алоном выжидающе посмотрели в его сторону, и ему оставалось только кивнуть

Велор прищурился и усмехнулся, жестом велев всем троим подняться. Он приказал остальным сидеть в классе, а их вывел по небольшому коридору обратно к спорткорпусу.

— Сейчас должна быть тренировочная игра по Пагошету — можете посмотреть, это довольно увлекательно. Когда все закончится, оставайтесь на месте. Я вас заберу.

Он втолкнул их в скромную боковую дверь, за которой оказалась небольшая арена с огороженным пространством внутри и несколькими рядами пустых трибун по кругу.

На вытянутом поле стояло с десяток старшекурсников в облегающей серебристой форме и плотных шлемах. Они крепили наручные датчики и выбирали булты, лежащие в большом ящике.

— Маркус, — чуть повысил голос Велор, привлекая внимание высокого старика с закрученными седыми усами и лысой головой. — Присмотри за мелочью.

Маркус, стоящий рядом со старшеклассниками, на эти слова обернулся, при виде инспектора моментально просиял и двинулся к нему навстречу.

— Святая бюрократия! Рад вас видеть, господин инспектор, доброго вам здоровья! А вы на игру не останетесь? — старик буквально искрился от счастья, и Йон почувствовал, что у него сводит скулы только от одного вида этой невозможно широкой улыбки.

— Я занят, так что дети под твою ответственность. Пусть посмотрят на хорошую игру, тренер.

Инспектор ушел, и Маркус тут же растерял большую часть своей любезности. Он кивнул детям на передние места у поля, а сам повернулся к игрокам.

— Заканчивайте экипировку! — скомандовал тренер резким голосом. — Беркут защищает левую мишень, Рысь — правую! Становитесь на позиции и ожидайте сигнала.

Игроки разбежались по полю. В одной руке они держали короткие булты, а во второй — небольшие щиты, на которых были изображены или рысь, или беркут. Только у игроков, стоящих у стен прямо перед большими мишенями вместо бултов и датчиков в обоих руках были щиты.

— Мне эта игра всегда казалась слишком сложной, — шепнула Сара, когда ребята уселись на предложенные места.

— Я один думаю, что мы зря ушли? — наконец неуверенно высказался Алон. — После того, как инспектор сказал, что бросать товарищей некрасиво, мы ушли сюда. Такое ощущение, будто где-то подвох.

— Да ладно вам, — Йон постарался, чтобы его голос звучал как можно более безмятежно, хотя внутри все еще бушевала буря. — В нашей школе в Пагошет вообще не играли, так что я с удовольствием посмотрю, что к чему.

— Ты что, даже правил не знаешь?! — Алон недоверчиво вытаращился, разом забыв все дурные предчувствия.

— Ну… Только в общих чертах… Выигрывают те, которые произведут больше всего попаданий из бултов по мишеням соперника. Если попадают в игрока, тот теряет подвижность на время от десяти секунд до минуты в зависимости от расстояния. Защитников заморозить невозможно, но сами они стрелять не могут. Вроде бы это все.

— Все?! Хаттова отрыжка, ну ты даешь… Да там столько комбинаций, столько нюансов, положения блокировки, стоп линии, острова!.. Один финт Аарна чего только стоит!..

— Я не особо интересовался командными видами спорта в школе.

Последнее заявление, кажется, раззадорило Алона еще больше, но стоило ему открыть рот и набрать воздуха, как раздался пронзительный сигнал, и Рыси с Беркутами кинулись в атаку.

Красные лучи замелькали по залу, и несколько человек от той и другой команды были заморожены уже в первые секунды игры. Остальные использовали их тела как укрытия. Периодически то тут, то там вспыхивали и гасли круги зеленого света, и игроки спешили впрыгнуть внутрь, чтобы на какое-то время стать неуязвимыми для бултов соперника.

В целом следить за ходом игры было интересно. Рысям почти сразу удалось размочить счет и даже набрать некоторую фору, так что Йону стало любопытно, сумеют ли они удержать свое преимущество.

Игроки подпрыгивали и вертелись, застывали, а потом вдруг оттаивали и бежали в сторону вражеской мишени. Сидящий рядом Алон вздрагивал каждый раз, когда кому-либо удавался особо дерзкий ход.

Маркус напряжено ходил из стороны в сторону, периодически покрикивая на соперников, но игру не останавливал.

Когда Беркуты сравняли счет с Рысями, Сара победно вскочила с места и захлопала в ладоши от радости.

— Ты за них болеешь? — удивленно вскинул бровь Йон.

Девочка смутилась и тут же опустилась обратно на свое место, слегка ссутулившись.

— Ну… Я всегда болею за тех, кто проигрывает… — чуть слышно пролепетала она.

На это Йон мог только фыркнуть. Жалость к неудачниками — далеко не самое лучшее занятие!

Время пролетело незаметно. Беркуты не смогли долго удерживать равный счет, и Рыси в конце концов оказались впереди.

Маркус объявил об окончании игры и отключил защитное поле вокруг зала. Уставшие соперники стали пожимать друг другу руки.

— Кажется, до конца занятия еще есть время, — подмигнул Алон, вскакивая с места.

— Ты серьезно? — Игроки ушли в раздевалку. Тренер, увлеченно разбиравший прошедшую игру, скрылся вместе с ними. — Учти, я никогда не играл в Пагошет раньше. Сара, ты с нами?

— Ну, разве что кину в вас пару зарядов, — хихикнула девочка, подбегая к кромке поля и цепляя на руку булт. — Постреляем?

Йон некоторое время рассматривал сваленное в кучу снаряжение, а затем взял два круглых щита.

— Попробуешь пробить? — улыбнулся он Саре, становясь спиной к мишени.

— Учти, без защитного костюма выстрелы могут быть довольно болезненны, особенно в голову. — Алон торопливо прикрепил булт и занял позицию атакующего.

Он без предупреждения пустил луч, нарочно целясь в друга. Йон дернулся, но тут же отскочил в сторону, на ходу выставляя щиток. Луч срикошетил и ушел в сторону.

— Ну ты… — мальчик нагнулся, уворачиваясь от следующего выстрела. — Нужно было тоже булт брать и отстреливаться.

— С датчиками и костюмами интереснее, ведь тебя словно замораживает, — Алон стоял у линии игрового поля и пытался попасть то в мишень, то снова в Йона.

— И так весело, — Сара пускала лучи то вниз, то вверх и, судя по всему, наслаждалась одним их видом.

— Что тут происходит?

Йон вздрогнул и чуть не выронил шит. Слева от кромки поля стоял инспектор Велор.

— Решили попробовать себя в роли защитника, третий номер? — вкрадчиво осведомился мужчина, кривя тонкие губы в издевательски-надменной усмешке.

Из раздевалки начали выходить старшекурсники, показался тренер.

— Маркус, тут один кадет решил попробовать себя в качестве основного игрока. Устроишь ему небольшое испытание?

Йон невольно сглотнул, всем своим нутром чувствуя приближающиеся неприятности. Стоило немедленно отложить экипировку и уйти, извинившись за самовольное вторжение на поле. Мальчик уже даже набрал воздуха, чтобы вдохновенно выдать что-нибудь покаянное, но стоило ему встретиться взглядом с ненавистным инспектором, как все слова вылетели из головы. Йон лишь сильнее сжал щитки в руках и шагнул чуть ближе к мишени. Неужели этот человек может думать, что его так легко напугать?

— Он без костюма, — тренер почесал лысую макушку, вопросительно глядя на Велора.

— Отличный способ остудить пыл и поубавить максимализма.

Краем глаза Йон заметил, что инспектор больше не улыбается. Видимо, он надеялся, что кадет струсит и откажется сам. Не на того напал!

— Оливер, Джуд, берите булты и вставайте к стоп-линии.

Двое ребят из Беркутов отделились от остальных и, подцепив снаряжение, встали на позиции атакующих. Как только тренер отдал команду, в сторону Йона полетели два красных луча.

Мальчик вскинул правую руку со щитком вверх, защищая мишень, а второй удар пришелся на левую ногу. Легкий разряд пробежался вдоль голени, и Йон с трудом удержал равновесие.

— Неплохо, — резюмировал слегка удивленный тренер. — А ну-ка, ребята, давайте комбинацию Тейлора!

Стоящие перед Йоном кадеты сделали шаг назад, а затем присели и выстрелили совсем низко. Затем один из них резво вскочил на ноги и, используя спину товарища как трамплин, подпрыгнул и послал луч в верхний край мишени.

Чтобы поймать первые два луча, Йон припал к полу, но, увидев следующий, растерялся и, понимая, что встать уже не успевает, подкинул вверх щиток.

Тренер буквально расцвел в улыбке и, потирая руки, вызвал к линии еще несколько ребят.

В следующие пять минут Йон принял на себя с сотню лучей. Еще столько же пришлось на щитки. Попавшие в мишень выстрелы отзывались глухим звоном, и после каждого мальчик лишь сильнее стискивал зубы и кидался наперерез очередному лучу. С каждым разом удары током становились все болезненнее. В глазах плясали черные точки, а в голове звенело, словно после удара тяжелым мешком. Несколько раз руки сами непроизвольно отдергивались. Тело сопротивлялось разуму, не желая получать очередную дозу электричества.

— А вы что стоите? — Йон повернулся на грозный голос Велора и тут же пропустил несколько очков.

Сара и Алон под раздраженным взглядом инспектора двинулись к стоп-линии.

— Вы же хотели пострелять? Ну же!

Ребята нерешительно подняли булты и отправили несколько лучей куда-то в сторону.

— Что-то третий номер не особо весел. Сдаешься? — скучным тоном поинтересовался Велор, подходя к нему все ближе.

Несколько разрядов угодили в живот и плечо. Йон согнулся и вновь услышал позади себя гул пропущенных очков. Крепче сжав кулаки, он выпрямился, упрямо отбивая следующую порцию выстрелов.

Но вскоре сразу три луча ужалили его в ногу, и Йон припал на одно колено.

— Не очень хорошо у тебя выходит, — инспектор говорил тихо, но игнорировать его слова не получалось. — Может, стоит представить, что за тобой не просто мишень? Кто-то близкий? Как там звали ту смуглую девчушку из твоей школы?

— Хватит! — рявкнул Йон на весь зал. Выстрелы моментально прекратились.

— Парень, да ты прирожденный защитник! — восторженно крикнул тренер, подойдя к мальчику и подав ему руку. — Мои и полсотни очков не набили, хотя стреляли все вместе. Ох, я прямо-таки увлекся и забыл, что ты без костюма!.. Простите, инспектор!..

— Ничего страшного, — благодушно улыбнулся Велор. — Это было довольно интересное зрелище. Третий номер, как себя чувствуете? Идти можете? Вот и отлично. Маркус, попроси кого-нибудь из своих парней проводить первокурсников в седьмое крыло. Я уже и так тут достаточно задержался, — с этими словами инспектор покинул зал.

Руки Йона мелко подрагивали, ноги слегка подгибались.

— Ну ты крут, приятель! — высокий и тощий Оливер — тот самый, что стал стрелять в Йона одним из первых — подхватил его руку и начал активно ее трясти. — Давно в этом спорте?

— Первый раз, — кисло отозвался мальчик.

Игроки Рыси и Беркута обступили его со всех сторон. И хотя быть в центре внимания было приятно, больше всего сейчас Йон мечтал остаться один.

— Увлекался легкой атлетикой? Хорошо двигаешься, — похвалил кто-то из игроков. — Пойдешь к нам в команду?

— Я подумаю, — вежливо пожал плечами Йон, пытаясь взглядом отыскать своих друзей.

Запасы адреналина в крови стремительно кончались, и нужно было срочно избавиться от рукоплещущей толпы, чтобы тихо и без свидетелей сползти вниз по стенке в каком-нибудь закутке.

Провожать первокурсников отправили Оливера. Он оказался капитаном проигравших Беркутов и всю дорогу до седьмого крыла уговаривал Йона присоединиться к их команде.

— Ты только подумай: быть частью профессиональной команды уже на первом курсе — это прямая дорога в Совет Кадетов! Такими перспективами нельзя разбрасываться.

Оливер был приставучим настолько, что, когда за очередным поворотом показалось веснушчатое лицо Эдмонда в окружении других кадетов первого отряда, Йон протяжно вздохнул от облегчения.

— Я подумаю, — прошептал он ставшую привычной за последние полчаса фразу. — Кажется, мы пришли. Идемте-ка, ребята, — преувеличенно бодро обратился он к Саре и Алону. — Не хотелось бы опаздывать. Спасибо, что проводил, Оливер. Рад был с тобой познакомиться.

— А уж как я-то рад… Но ты все-таки учти, что…

— Йон! — мягкое рыжее облако вынырнуло откуда-то сбоку, и он тут же оказался в легких девичьих объятиях.

— Лисса… — ее волосы пахли цветами, а объятия пришлись как раз кстати. — Ты знаешь место поблизости, где нас бы никто не увидел? — шепнул он ей на ухо.

Ее взгляд моментально стал серьезным, хотя улыбка осталась прежней. Девочка коротко кивнула и потянула его за собой.

— Составишь мне компанию? Кое-что тебе расскажу. Вы же не против?

Лисса захлопала пушистыми огненными ресницами, и Оливер почему-то смутился. Кротко попрощавшись, он развернулся и зашагал в обратном направлении. Сара с Алоном лишь пожали плечами и направились к своим одногруппникам.

Лисса потянула Йона в сторону, уводя в боковой коридор, в конце которого оказалась неприметная темная ниша. Стоило им дойти туда, как колени у мальчика не выдержали, и он все-таки рухнул на пол.

— Что с тобой? — Лисса встревоженно присела рядом с ним.

— Проходил отборочные испытания в Пагошете, — нервно усмехнулся Йон.

— Я слышала, это любимые соревнования Верховного Канцлера. Как прошло?

— Отвратительно. Ни за что не возьмусь играть.

— Ты весь дрожишь, — девочка чуть сжала его плечо. — Может, тебе показаться медикам? Я знаю, как пройти к ним. Или можем вызвать их прямо сюда.

— Откуда?

— Что «откуда»?..

— Откуда ты знаешь, как к ним пройти?

— Ну… после вчерашних легендарных блужданий я первым делом скачала карты основных учебных корпусов и маршрутов и всю ночь пыталась в них разобраться. Кое-что запомнила, как видишь, — Лисса самодовольно махнула рукой, как бы говоря, что и об этом месте она узнала благодаря сегодняшнему недосыпу.

— Да уж. За это спасибо. Не хотелось бы, чтобы весь отряд меня видел таким.

Они помолчали немного. Йон пытался размять все еще дрожащие конечности, а Лисса о чем-то напряженно размышляла.

— Что-то ведь случилось? Ты не хочешь рассказывать? — осторожно спросила она.

Йон лишь покачал головой. Внутри него бились противоречивые чувства. С одной стороны невыносимо хотелось поделиться с Лиссой. С другой же ему казалось, что, обретя плоть из слов, его переживания будут выглядеть детскими и пустыми.

— Позади стояла мишень, — наконец решился он. — В меня все стреляли и стреляли. Инспектор Велор был рядом: подначивал. Предлагал сдаться. А потом он сказал, чтобы я представил за собой Дору. И стоило мне на секунду подумать, что она действительно там… Мне стало так страшно, я ощутил такую ответственность… То есть, я, конечно, и так виноват в ее смерти…

Лисса приложила палец к его губам и, глядя в напряженное лицо Йона, произнесла практически по слогам:

— Не смей! Ты ни в чем не виноват. И ты это знаешь. Просто плохое иногда случается даже с хорошими людьми.

— Даже с хорошими, что уж тогда говорить обо мне, — он криво улыбнулся, и девочка, сделав страшные глаза, отвесила ему шутливый подзатыльник.

— Такую душеспасительную речь испортил… Вот дурак!.. — они оба нервно рассмеялись.

— Спасибо, — опираясь на стену, Йон наконец попытался встать. — У нас скоро занятие, нужно идти.

— Обопрись на меня, а я сделаю вид, что это я на тебе повисла, — не дожидаясь согласия, Лисса подхватила его под руку. — И знаешь… насчет инспектора Велора. Тот, кто ненавидит своего наставника, превосходит его гораздо быстрее, чем тот, кто преклоняется перед его авторитетом.

— Ох, так это все на самом деле коварный план по выращиванию из меня суперсолдата?

Он ляпнул первое, что пришло в голову, но Лисса тут же сбилась с шага и ошарашенно уставилась на него.

— Нет, нет, я просто пошутил, — попытался оправдаться мальчик.

— В каждой шутке…

— Ты сборник крылатых цитат с чертежами и планами случайно не перепутала ночью? — он шумно выдохнул и притянул Лиссу чуть ближе к себе. Цветочный запах возвращал равновесие и успокаивал. — Просто проводи меня до кабинета…

Пока они шли, в голове Йона мелькнула предательская мысль: если бы инспектор упомянул вместо Доры Лиссу, то, наверное, он бы еще долго смог продержаться.

 

Глава 12

Мора все еще чувствовала на своей руке прикосновение теплых сухих губ и отчаянно цеплялась за это ощущение. Стоять практически в оплоте вражеских сил и ничего не делать было страшно. Противоречивые чувства раздирали сознание. Какая же она была дура, раз решила, что может в одиночку совершить нападение на распределительный центр и отбить у проклятых инспекторов похищенных детей! Возомнила себя героем, спасающим людей от великой опасности. А была ли опасность? Если верить словам Йона, из-за лекарств девочки, скорее всего, забыли бы большую часть того, что знали прежде, в том числе данные об убежище. Эти мысли действовали уничтожающе, и Мора усиленно гнала их от себя, не допуская ни малейшего сомнения в том, что она поступила верно.

Сомнения — это слабости, а от слабостей нужно избавляться.

Девушка провела большим пальцем по толстой полоске на коже, за которой скрывался наскоро втиснутый чип Лиссы, и вздрогнула.

Странно, что Йон так и не спросил о нем, хотя уверял, что он понадобится для того, чтобы войти в систему. Мора мельком глянула на инспектора — тот стоял чуть поодаль, и сосредоточенно водил пальцем по экрану.

По-хорошему, надо было стоять рядом и проверять его действия. Вот только зайдя внутрь распределительного центра, она поняла, что уже была здесь. Это не было дежавю. Просто тошнота, каждый раз возникающая, когда что-то пыталось ей напомнить о времени плена, пришла и сейчас.

Ей срочно нужно было выйти на воздух.

Пройдя несколько десятков метров вдоль здания, она, наконец, остановилась.

— Скучаешь, красавица?

Девушка, обернулась. Позади стоял неопрятного вида мужчина с длинными седыми патлами, свисающими по краям вытянутого морщинистого лица.

Все переживания и моральные проблемы моментально отошли на второй план. Сознание прояснилось, готовое четко исполнять любую задачу и быстро реагировать на опасность.

Незнакомец перехватил ее правую руку.

— Как насчет небольшой благотворительности?

— Ты знаешь, почему не следует вырываться, если тебя схватили за руку? — Мора ухмыльнулась и перенесла центр тяжести на левую ногу и чуть поддалась вперед.

— Предпочитаешь расслабиться и получать удовольствие? — мерзко хихикнул тип, протягивая запястье со своим чипом к ее. — Не переживай, как только я закончу, у нас будет время пообщаться.

— Вырываться не стоит, — девушка слегка приподняла уголки губ, вспоминая слова отца. — Потому что пока твой противник держит тебя, он никуда не денется и не успеет ничего предпринять, так как руки заняты.

Мора сделала шаг навстречу, одновременно ударяя ногой в колено. Резко отведя правую руку в сторону, левым локтем она двинула в челюсть.

— Расслабься и получай удовольствие, — мрачно хмыкнула она.

— Полиция! — раздался раскатистый бас у нее за спиной. — Стоящим лечь, лежащим не шевелиться!

Море заломили руки, пнули под колени и резко толкнули. Она ударилась грудью о дорожное покрытие, едва не врезавшись носом.

Повернув голову, девушка заметила две пары ботинок с синими полосками поперек заднего шва. Скосив глаза, стало видно, как один из полицейских проверяет чип приставшего к ней оборванца. Засветилась голубоватая голограмма.

— Рассел, 96 год рождения, регистрации не имеет, приводов не было, работы нет, действующая должность в общественном питании. Личность подтверждена.

Рассела встряхнули и подняли на ноги.

— Господин Рассел, — строго обратился к нему один из полицейских. По его тону сразу было ясно: обращение — лишь формальность, и никто из присутствующих этого самого Рассела не то что за господина, а и за человека-то не считает. — Что привело вас к распределительному центру?

— Я хотел узнать о вакансиях в местном кафе.

— Для этого нужно было приходить лично? Телефоны, теленоиды, сеть… разучились пользоваться каналами связи?

— Мне понравилась девушка, работающая здесь, я хотел познакомиться, — Рассел, слегка заикаясь, моментально выдал новую причину.

— Блондинка или брюнетка?

— Брюнетка.

— Андроид?

— А? Что? Я… — мужчина побледнел еще сильнее и громко сглотнул.

— Что вы делали до того, как вас обнаружила полиция? — скучным бесцветным голосом продолжал свой допрос один из полицейских, одновременно водя пальцами по все еще светящейся перед ним голограмме.

— Я просто решил прогуляться. А эта сумасшедшая напала на меня! — противный визг врезался прямо в мозг.

Девушка поморщилась, и, решив, что хуже уже не будет, слегка кашлянула и подала голос:

— Вранье! Он пытался меня ограбить, подключившись к моему счету и переведя оттуда все мои деньги.

— До вас очередь еще дойдет! Молчите! — гаркнул первый полицейский, и второй, удерживающий Мору, сильнее стянул ее руки. Она зашипела от боли и выгнулась дугой.

— Я законопослушный гражданин, я бы никогда…

— Приложите чип сюда и сюда. Разбор конфликта на месте. Вам запрещается выезжать за пределы округа на ближайшие двадцать четыре часа: вы можете еще понадобиться. В случае каких-либо претензий к вам на ваш ай-ди придет уведомление. При отсутствии добровольной явки он блокируется вместе со всеми доступными социальными услугами и возможностью распоряжаться средствами. Если у вас будут претензии, вы сможете получить копии документов, обратившись любым способом связи в любое отделение полиции округа. В случае, если вы пожелаете подать гражданский иск о взыскании ущерба второй стороне конфликта, или таковой будет подан в ваш адрес, документы будут направлены по подсудности. Всего доброго.

Неудавшийся грабитель, услышав, что он может идти, тут же поспешил скрыться и оставил Мору разбираться с правоохранителями один на один.

Проводивший дознание полицейский наклонился в ее сторону, и она почувствовала, как ее дернули за руку, проверяя личность.

— Лисса, 115 год рождения, регистрация — Новый Льюис, инспектор, уровень третий. Доступ к подробному досье засекречен.

Она услышала глухой кашель, а тот, кто держал ее, от неожиданности слегка ослабил хватку.

Это был шанс. Она крутнулась вокруг своей оси, попытавшись спихнуть сидящего на ней амбала.

В этот момент голограмма вспыхнула красным. Это был плохой знак.

Девушка вскочила на ноги и рванула в сторону входа в распределительный центр. До ближайшего транспортера было метров десять, и несмотря на предупреждение о том, что угонять его не лучшая идея, иного варианта не было. Следовало немедленно привлечь внимание Йона, и на ум приходил только один жестокий способ. Мора сжала пальцы левой руки, активируя вшитый в ладонь контроллер. Оставалось надеяться, что кратковременная вспышка боли будет воспринята как сигнал тревоги, а не просто приказ поторапливаться.

Резкий разряд скрутил мышцы, делая их деревянными и непослушными.

Мора обернулась в сторону дверей. На пороге лежал Йон. От осознания того, что она не сумела выключить контроллер, прошиб холодный пот.

— Вы задерживаетесь до выяснения обстоятельств по подозрению в краже чужого социального чипа. В связи с тем, что данное преступление квалифицируется как общественно опасное, к вашему делу будет подключен инспектор Канцелярии внутренних дел. Вы имеете право на честное и беспристрастное судебное разбирательство при участии защитника. С этого момента все, что вы говорите, записывается на виртуальный носитель и будет представлено в суде.

Полицейские весьма грубо подхватили Мору под руки и потащили к тому самому транспортеру, на котором она еще минуту назад надеялась выбраться из этой переделки.

Ее толкнули в задний отсек, очевидно, предназначенный специально для задержанных. Только оказавшись внутри, девушка разглядела, что там уже кто-то был. Растянувшись поперек сидений, лежали двое — мужчина и женщина. Они были в странных нарядах кричаще-ярких цветов и с размалеванными гримом лицами.

— Едем в отдел? — уточнил один из полицейских. — Или можно заехать в еще одно рыбное место.

— К этой придется вызывать инспекторов… — нехотя кивнул второй. — Они будут ворчать, если мы задержимся…. Зря ты применил фотон. Придется опять писать докладную.

— Одна пуля фотона отпускает в течение часа.

— Если не в глаз, — в ответ раздался противный смех.

— Я к тому, что вколем нео-седативные, и никто не узнает.

Полицейский достал из бардачка ампулу, запаянную в длинный цилиндр.

Мора хотела дернуться, но поняла, что все еще парализована. Что за дрянь они собирались колоть?!

— У канцелярских совсем другие игрушки, но и наши тоже не плохи. Впрочем, кому я говорю, где-то же ты стырила чип, — ближний к ней тип осклабился, и поднес цилиндр к ее руке. — А ты неплохой улов на сегодня.

Мора почувствовала легкую щекотку на своей ладони и тепло, расползавшееся от руки во все стороны. В нос ворвался запах морского бриза, а в голове зазвенело. Время словно замерло.

— Встать!

Вокруг маячили лишь жалкие подобия силуэтов, которые то и дело меняли очертания.

— Встать, я сказал! — требовательно повторил голос, и не оставалось ничего иного, кроме как подчиниться. — Вперед.

Мора послушно двинулась в указанном направлении. Тени по сторонам постепенно становились ярче, и от этого рябило в глазах. Больше всего хотелось упасть и уснуть, но командный голос то и дело одергивал и подгонял, заставляя идти быстрее.

— Стоять! — Звук отъехавшей в сторону двери. — Направо. Вперед. Стоять! — Команды сыпались как из рога изобилия. — Повернись, вот сюда… садись.

Мора послушно села, чувствуя, как кто-то притянул ее руки. У нее не возникло ни единой мысли о том, что можно сопротивляться: она просто безропотно сносила все манипуляции, ожидая, когда оставят в покое.

— Говорить можешь?

Мора попыталась открыть рот, но язык не слушался, а легкие отказывались набирать воздуха больше, чем требовалось для дыхания. У нее не получилось издать ни звука.

— Жаль.

Она почувствовала, как к шее снова что-то приставили, и раздался щелчок.

Мир проступал толчками, яркими вспышками. Раз — и она осознает себя сидящей на стуле, руки намертво прикованы к столу. Два — она видит светлые стены и неяркое освещение, вмонтированное в низкий потолок. Три — и перед ней сидит усатый седобородый мужчина в широкой шляпе и неприметном сером костюме. Еще дальше, прислонившись к стене, стоит рыжий веснушчатый парень, по виду ее ровесник, не старше. На нем красная рубашка инспектора Канцелярии, а в руках интерактивное стекло.

Мора потрясла головой, прогоняя остатки дурмана.

— Добро пожаловать в четвертое отделение полиции округа Скорс. Я старший дознаватель Марк. Позади меня представитель Канцелярии внутренних дел, инспектор Эдмонд, — мужчина говорил глухо и невыразительно. Девушке, все еще не до конца пришедшей в себя, приходилось напрягаться, чтобы не потерять суть его слов. — Инспектор будет присутствовать на первичном допросе, так как приписываемое вам деяние является общественно опасным в высокой степени. Допрос записывается. Если вы назовете координаты, мы пригласим на допрос конкретного защитника. Он вам нужен?

Вопрос прозвучал так же монотонно, как и вся остальная речь, и Мора не смогла понять, что сейчас обращаются к ней.

— Что ж, — так и не дождавшись ответа, продолжил дознаватель. — Вы были задержаны по подозрению в краже чужого социального чипа. Более того, женщина, у которой был украден обнаруженный чип, является инспектором Канцелярии. Вся информация, касающаяся личности служащих Канцелярии, является строго засекреченной. Вы должны знать, что согласно регламенту, по итогам проведенного допроса либо в случае вашего отказа сотрудничать, а также по требованию инспектора Эдмонда, я буду вынужден передать вас в руки Канцелярии. Вам понятно? — последнюю фразу он произнес неожиданно громко, чуть подавшись вперед.

От неожиданности Мора дернулась, подпрыгнув на стуле. Препараты, которыми ее накачали, все еще не выветрились до конца, и она ощущала гулкую пустоту в голове. Не было даже привычной ненависти: прежде стоило ей только увидеть что-то красное, напоминающее о Канцелярии, и хотелось крушить все подряд.

— Вам понятно? — с нажимом повторил дознаватель.

Девушка кивнула. Понятно ли, что теперь ее запрут в застенках Канцелярии? Будут пытать?.. Это было очевидно с самого начала.

— Итак, начнем. Ваше имя?

Мора опустила взгляд. К ее запястьям были прикреплены круглые датчики. Детектор? Что ж, с этим она могла поиграть. На губах появилась невольная улыбка. На такой случай у нее была припасена пара легенд.

— Кора, — она представила отца, сидящего перед ней и мысленно ему кивнула. Один, два, три… нужно было сосредоточиться на счете, усилием воли удерживая образ Славия.

— Это ваше настоящее имя? — дознаватель посмотрел на стол. На нем мигали какие-то лампочки.

— Да.

Почесав бороду, мужчина полез куда-то в карман и достал из него маленький синий флакон.

— Эта вещь красного цвета?

— Синего, — покладисто поправила Мора и, вздохнув, прикусила себе язык, чтобы датчики зафиксировали нужную реакцию организма. Образ Славия сменился распростертым телом Йона, лежащим на крыльце распределительного центра.

Дознаватель хмыкнул, возя по столешнице пальцем и что-то переключая.

— Что ж, Кора. Сколько вам полных лет?

— Семнадцать.

— Вы можете сообщить нам свой социальный номер?

— Нет. У меня, его нет.

— И почему?

— Я родилась в одном из поселений несогласных. Человек, называвший себя моим отцом, держал меня в изоляции. Совсем недавно мне удалось сбежать. Чип я нашла в его доме и забрала с собой. После чего я сумела найти ближайший распределительный центр, и хотела обратиться туда. Но на меня, угрожая, напал незнакомый человек. После этого я была схвачена полицией и доставлена сюда. — Все это было правдой.

Дознаватель выглядел ошарашенно. Кажется, таких сказок ему еще никто не рассказывал. Он переводил растерянный взгляд то на Мору, то на стол с мигающими символами. В конце концов, он не выдержал и обернулся к стоящему позади Эдмонду.

— Кажется, она говорит правду.

Инспектор вежливо улыбнулся, картинно вздохнул и, оттолкнувшись от стены, шагнул к столу.

— Это отличная история, — он задумчиво чесал подбородок, словно что-то прикидывал. — Глобальные новости будут в восторге. Люди обожают страшилки со счастливым концом. Мы сможем сделать вас звездой. Вы ведь не откажетесь дать парочку интервью?

Мора попыталась изобразить легкую растерянность и радость, пытаясь при этом не сбиваться и дышать под счет. Обмануть детектор было не так уж сложно, и она неоднократно тренировалась в подобных трюках. Оставалось сыграть выбранную роль до конца.

— Я сделаю все, что вы скажете. Меня ведь не заставят вернуться? Вы ведь поможете мне?

— Конечно, не переживай, мы тебе обязательно поможем, — Эдмонд низко наклонился, доброжелательно всматриваясь в ее лицо. — Помогать несогласным — наша любимая работа, — мягко добавил он.

— Но я не… я такая! Я очень хочу быть полноценным гражданином ЛиДеРа!

— Знаешь, если бы у тебя при себе был любой другой чип, я бы, может, тебе и поверил. И даже внимания бы не обратил на то, что твой так называемый отец-тиран оказался мало того, что извращенцем-тюремщиком, так еще и хирургом, способным на операции в темном сыром подвале. Или где ты там провела свои детские годы?..

— У меня нет имплантов!

— Имплантов нет. Только передатчик в ладони. — он резко разогнулся и надменно скрестил руки. — Но, впрочем, это мелочи. Зато полицейские видели, как ты за несколько секунд скрутила подошедшего к тебе человека. Папаша-тиран был еще и мастером боевых искусств? В подвале обучал? А потом ты превзошла его и сбежала? Новости точно взорвутся портретами твоей милой мордашки, — инспектор сделал большие глаза и в притворном восхищении прижал руки к груди.

— Мне просто повезло… я… — теперь растерянность изображать не приходилось, чувства были самые что ни на есть настоящие.

— Но даже не это тебя выдало, моя дорогая, — Эдмонд подхватил синий флакончик со стола дознавателя и принялся внимательно его рассматривать. — Я наблюдал за тобой, пока тебя сюда вели. Большая толерантность к нео-седативным препаратам. Обычно… — он ловко выхватил маленький пистолет, закрепленный на поясе. Внутри плескалась голубоватая жидкость. — Обычно она вырабатывается после знакомства человека с этим, — он смешно поморщил нос. — Наверняка мои коллеги часто проверяли тот самый подвальчик.

Мора сглотнула, пытаясь придумать хоть что-то, что могло бы ее выручить.

— Ох, что это я, в самом деле! — всплеснул руками Эдмонд. — Папаша-тиран, чемпион боевых искусств, ловил всех инспекторов еще на подлете, а после проверял их арсенал на своей пленной дочери. Кажется, журналисты нам неплохо заплатят? А? — он широко улыбался, а Море с каждой секундой становилось все более и более неуютно. Впрочем, играть так играть.

Опущенная голова, расслабленное лицо и короткое пожатие плеч.

— Что-то вроде того, инспектор, — горькая усмешка получилась хорошим штрихом.

— Мммм… Кора… Ты же не против небольшой фамильярности? — Эдмонд игриво закусил губу, веснушки ярко светились на его бледной коже. Мора отстраненно подумала, что для человека, который уже победил, инспектор слишком уж тянет время. Ждет еще что-то? Или все-таки не до конца уверен в своей правоте? Эта мысль придала сил и помогла вздохнуть чуть свободнее.

— Конечно, — она легко улыбнулась.

— Дьявол кроется в деталях, не так ли, Кора? И я советую тебе поделиться с нами подробностями твоей чудесной истории прямо сейчас. Иначе полицейские допросы покажутся тебе чаепитием на великосветском приеме. Ты видела того, кому принадлежал чип? Она была жива на момент вашей последней встречи? Зачем ты пыталась попасть в распределительный центр?

Ответить Мора не успела. Эдмонд странно дернулся и внезапно смутился.

— Прошу меня извинить. Я буквально на одну секунду, — он решительно шагнул в сторону, поднимая правую ладонь и проводя по ней пальцами левой. Над рукой появилось изображение темноволосой девушки с большими, даже слегка выпученными глазами.

— Сара, я сейчас не один и немного занят. Кроме того, этот канал не для личных звонков…

Девушка махнула рукой, обрывая его на полуслове.

— Я только что видела Верховного Канцлера.

Краем глаза Мора отметила, как вздрогнул дознаватель.

Брови Эдмонда сошлись на переносице.

— Но ты же говорила, что…

Девушка развела руками:

— Именно, — она немного помолчала, а затем добавила: — В смысле, откуда я знаю, о чем ты думаешь? Ты же правильно меня понял?

Инспектор перевел тяжелый взгляд со своей собеседницы на Мору и еле слышно прошептал:

— Чушь какая-то… — затем снова повернулся к телефону. — Сара, я тебя понял. — Он сжал правую руку в кулак, прерывая сеанс связи.

Эдмонд развернулся к двери и, не сказав больше ни слова, направился к выходу.

— Что мне с ней делать, инспектор? — безразлично осведомился дознаватель.

— Накачай чем-нибудь и отправь под конвоем в главный медцентр Скорса, я согласую с нашими и передам распоряжения позже, — это донеслось уже из коридора. Инспектор был не на шутку встревожен. Марк тяжело вздохнул, потирая рукой морщинистый лоб.

— Знаешь, девочка, — неожиданно сказал он, — в такие дни я просто обожаю маньяков, убийц и воров. До них Канцелярии нет никакого дела. — он ткнул куда-то в стол, выдавив сквозь зубы: «какой-то малолетка будет указывать…» Раздался низкий гудок, и приятный женский голос спросил, что угодно старшему дознавателю. — Фотон, а также транспорт и конвой для задержанной.

Мора прикидывала шансы — то, что ее отправляли в медцентр, доказывало неуверенность инспектора в составе преступления. Иначе бы уже везли прямо в Канцелярию, ведь так? По крайней мере, в это очень хотелось верить.

В кабинет вошла неприметная девушка с небольшим черным пистолетом. Это и были те самые фотоны, пули которых вызывали паралич?

Додумать Мора не успела.

* * *

Перед глазами мелькают разноцветные пятна. Ей снова десять. Она видит мир таким большим!.. Вокруг улыбающиеся люди, облаченные в белые халаты. Ее ведут за руку по широким коридорам. Рядом только друзья, здесь ее любят и всегда ждут.

Все проблемы остаются в прошлом, а прошлое остается в серебряной жиже, вытекающей из плотных трубок, которыми окутано тело.

Добрый доктор дарит ей толстый синий блокнот, и она рисует в нем в перерывах между сеансами. Нечеткие черно-белые картинки. Маленький фонтанчик с волшебными рыбками, попугайчиков и апельсиновые деревья. От ее прошлого осталось только это, все остальное стекло по прозрачным трубкам вместе с горечью обид и разлук. Остались только рыбки и бесконечная преданность доброму доктору.

«Ты недооцениваешь Канцелярию» — фраза звенит в сознании, отзываясь эхом. Кто ее сказал? Когда?..

Добрый доктор сменяется суровым мужчиной в военной форме, блокнот отправляется в щель между дверным косяком и стеной в маленькой тесной коморке, лишенной окон.

Больше нет улыбающихся лиц и широких коридоров. Они забыты, запрятаны в самые дальние уголки сознания. Собственное имя звучит непривычно и чужеродно. «Мора…» Разве это она?

* * *

— Мора!

Резкий удар по щеке заставил встрепенуться. Девушка вынырнула из сна, моментально забыв, о чем он был.

Больничная кровать была в несколько раз лучше, чем та, на которой обычно спала Мора. Девушка вжалась в мягкий матрас, пытаясь сфокусировать зрение.

— Ты очнулась? Слышишь меня? У нас мало времени!

Перед глазами мелькнула помятая физиономия с рассеченной скулой. Рубашка порвана, волосы слиплись и выглядят так, будто их вываляли в помоях.

— Это я! Йон! Прошу, у нас мало времени!

 

Глава 13

Главным уроком, который вынес Йон после пробы сил в Пагошете, было то, что никогда не стоит выходить на поле без защитного костюма. Даже если ты не собираешься играть, следует запомнить, что предосторожность никогда не бывает лишней.

Зато теперь у него болело буквально все: руки, ноги, спина… Даже кончики пальцев то и дело начинали дергаться. Сара уговаривала его сходить в медицинское крыло, Алон грустно покачивал головой и выдавал что-нибудь вроде: «Незалеченная травма к темной стороне привести может, слушать друга своего должен ты».

Тем не менее Йон их не слушал. Он ощущал, что и так стал приковывать к себе слишком много внимания, хотя и прошла всего пара часов. Правда, тот же Алон на это довольно посмеивался и заявлял, что теперь, когда кто-то смотрит в их сторону, он может быть спокоен: пялятся не на его шрам, а на лучшего в мире защитника.

В обед на Йона косились старшекурсники, кто-то вздыхал.

Даже Мила, ведя их к следующему кабинету, шепнула: «Не вздумай отказаться от места в команде».

Урок методов математических вычислений вела высокая и тощая женщина неопределенного возраста. Она была одета в старомодное платье, а черные волосы были собраны на голове в высокую и очень вычурную прическу. Первым, что кадеты услышали от нее, было:

— Святая бюрократя! Вы что, не в состоянии рассесться по номерам? И как я должна вас тогда различать!

Успевшие занять места дети спешно вскочили. Столы здесь, как и в других кабинетах, были выставлены в одну линию. Йон с сожалением глянул на Алона и отсел на третий с краю стул. На второй приземлилась Сара, а справа, смерив соседа полным презрения взглядом, сел Эдмонд.

— Что ж, я надеюсь, вы отняли у меня время в первый и последний раз. Меня зовут госпожа Элеонора. Я учу кадетов уже больше тридцати лет. И за этот не столь большой по меркам истории срок действительно думающих учеников набиралось не слишком много. На пятом курсе я преподаю прикладную физику, но, поверьте, там все еще печальнее. И это несмотря на то, что вы должны быть, по сути, лучшими из лучших.

Ученики молчали, боясь пошевелиться. Строгая госпожа внушала трепет и страх. Йон, в очередной раз почувствовав, что заныла спина, осторожно повел плечами, стараясь не издать никакого шороха.

— Второй номер!

Громкий голос преподавателя заставил мальчика буквально подскочить на месте, несмотря на то, что обращались совсем не к нему.

Слева от Йона медленно поднялась побледневшая Сара.

— Начнем с чего-нибудь простого. Как насчет детских задач на элементарную логику? — Элеонора вопросительно приподняла одну бровь и тут же продолжила: — В какой системе исчисления восемнадцать плюс восемнадцать равняется двенадцати?

На Сару было больно смотреть: большие глаза чуть увлажнились, а нижняя губа начала подрагивать. Несколько ребят из группы, в том числе Эдмонд, подняли верх руки.

— Не знаете? — наставница поджала губы, указывая рукой в сторону первой парты.

— Игорь. Первый номер, — представился ученик, вскакивая с места. — Равенство верно в случае одноразрядного счетчика при двадцати четырех делениях.

Госпожа Элеонора недовольно закатила глаза:

— Для чего, по-вашему, я вас рассадила по порядку, кадет? Чтобы вы не кричали о том, кто вы, каждый раз, как встаете. Сядьте! И в следующий раз будьте добры являться в класс в надлежащем виде.

Игорь стушевался, бестолково поправляя мятую рубашку. Несколько мелких смешков пронеслись по классу, но они тут же стихли, стоило преподавателю повернуть голову.

— Радоваться неудаче своего коллеги недостойно служащего Канцелярии, — высокомерно проговорила Элеонора, вновь поворачиваясь к Саре. Та все еще стояла около своего места, нервно разглядывая пол под ногами учителя.

— Кажется, задачки на логику не для вас, второй номер. Что ж, мне уже давно пора снизить мои и без того низкие ожидания. Дадим вам еще один шанс. Посмотрим, знаете ли вы вообще что-то. Итак, условие: величина икс была увеличена на десять процентов, затем полученную величину игрек уменьшили на десять процентов. Какова процентная разница между итоговой величиной зед и величиной икс?

— Никакой? — осторожно предположила Сара и закусила губу.

— Вот дура… — чуть слышно шепнул Эдмонд, но учительница все равно его услышала.

— Четвертый номер, что я говорила насчет недостойного поведения?

— Прошу прощения, госпожа Элеонора, — рыжий тут же вытянулся по струнке. — Я не радовался. Я всего лишь озвучил негативную оценку знаниям второго номера.

— А вы, несомненно, ответ знаете? Озвучите нам?

— Один процент, госпожа Элеонора.

— Что ж, можете сесть. Оба.

Преподавательница смерила Сару тяжелым взглядом, покачала головой в ответ на какие-то свои мысли, вздохнула и наконец объявила тему занятия.

В конце урока госпожа Элеонора молча махнула в сторону выхода, показывая, что никого не держит, однако стоило Йону направиться к двери, как она властно крикнула:

— Третий номер, задержитесь.

Йон вздохнул, пытаясь сообразить, чем он мог вызвать ее недовольство. Дождавшись, пока остальные кадеты покинут классную комнату, она прислонилась спиной к столу и скрестила на груди руки:

— По-вашему, я была слишком предвзята к кадету Саре?

На это заявление отвечать было нечего. К тому же Йон помнил, что Сара своего имени не называла, да и никто за урок не назвал, кроме Игоря.

— Я не совсем вас понимаю, госпожа Элеонора… как вы можете быть предвзяты?

— Очень даже могу. Я была против зачисления кадета Сары в списки учащихся. Но Канцлер настоял, а в таких вопросах, сами понимаете…

Йон закашлялся, подавившись воздухом. Канцлер? Причем тут мог быть Канцлер? Неужели госпожа Элеонора относится к первому кругу? Как иначе она может знать Канцлера? Ведь его личность всегда скрыта…

— Ох, не надо надумывать лишнего, — недовольно махнула рукой преподавательница и, словно прочитав его мысли, добавила: — Я всего лишь простой учитель. Вы, находясь в структурах Канцелярии дольше, обязательно поймете, что тут все очень связаны между собой. Круг не имеет углов, не так ли?

— Всё проходит, система лишь вечна… — на автомате добавил Йон строчку из песни.

— И вот еще… насчет чего я вас оставила, — она отвернулась, что-то переключив у себя на столе. Затем взяла Йона за правую руку и нажала на тонкий серебристый браслет у него на запястье. На нем тут же мигнул зеленый огонек. — Я заметила, что все занятие у вас дергались мышцы. Наслышана о ваших подвигах, но, похоже, вы немного переусердствовали. Когда выйдете в коридор, дотроньтесь браслетом до стены, и появятся указатели, которые приведут вас к больничному корпусу.

— Спасибо, но…

— Никаких возражений. И, пожалуй, я поговорю с Велором на ваш счет. Ему не стоило позволять вам… — она умолкла, неопределенно махнув рукой. — Идите уже.

— Да, госпожа Элеонора, — Йон кивнул.

Он был уже почти у двери, когда ему вдогонку понеслось:

— Знаете, вы выбрали себе странную компанию. У них обоих был большой шанс не попасть сюда.

— Наверное, как и у всех? — Йон замер с протянутой в сторону двери рукой и обернулся на преподавательницу.

Та в ответ покачала головой и задумчиво добавила совсем уж непонятное:

— Не у всех. У вас вот, например, скорее не было шансов сюда не попасть.

* * *

Последующие недели проходили в весьма странной обстановке. Основное время, конечно, уделялось учебе, в том числе урокам физической подготовки, имеющей разные направления. Несколько раз в обеденном зале Йона пытался усадить за свой столик кто-нибудь из игроков.

Оливер, который оказался кадетом третьего отряда пятого курса, дважды вызывал мальчика на разговор:

— Пойми, никто не ждет от тебя чудес, но это мой последний год здесь и мой последний год как капитана. От того, как его закончит команда под моим руководством, зависит и моя будущая карьера. Ты должен согласиться, для первокурсника это большая возможность продвинуться вперед.

— И большая ответственность… — ворчал в ответ Йон, в миллионный раз обещая подумать.

Его сильнее волновало то, что у Сары дела с учебой действительно шли плохо. По вечерам все трое собирались в мальчишеской комнате, и Йон на пару с Алоном раз за разом объяснял подруге материал, пройденный за день.

Из-за этого не оставалось времени узнать о том, какие развлечения, кружки, секции и дополнительные занятия предлагаются кадетам помимо основной программы.

— Я больше не буду к вам приходить, — заявила однажды Сара после того, как завалила очередное задание для самостоятельного изучения. — Только зря отнимаю время. Из-за меня вы…

— Из-за тебя мы чувствуем себя нужными и чрезвычайно умными, — перебил ее Алон, усмехнувшись. — Перестань, Сара, мы же вроде друзья?

— Друзья, — твердо сказала девочка. — Самые лучшие. И поэтому заниматься я теперь буду одна. Иначе какой из меня друг, если я отнимаю у вас все свободное время?

Переубедить Сару так и не получилось. После этого ее успеваемость моментально упала, хотя и до этого была самой худшей в группе. Однако девочка стояла на своем и упорно отказывалась возобновлять совместные занятия.

Зато у Йона наконец появилось время выполнить обещание, данное Лиссе, и посетить ее комнату в общежитии третьего отряда.

Оно оказалось гораздо больше, чем у ребят из первого. Все-таки учеников на других курсах было раза в четыре больше, чем у них. Хотя в остальном Йон почти не увидел различий.

Известие о его приходе облетело общежитие с ошеломляющей быстротой. У Лиссы было две соседки, но очень скоро в ее комнате собрался почти весь отряд. Они прекрасно помнили, как Йон помог им на первом испытании, и были очень рады посидеть с ним по-дружески, просто так.

Кто-то притащил из столовой печенье и снеки. Йон корил себя, что не догадался позвать друзей, но в глубине души очень хорошо сознавал причину этой досадной оплошности. Он надеялся, что они с Лиссой будут только вдвоем.

— Все еще не могу привыкнуть к одинаковым людям рядом, — мальчик кивнул на близнецов, пытаясь отвлечься от чувства вины перед друзьями.

— На самом деле у нас есть теория, что нашу похожесть хотят как-то использовать, — предположил один из ребят.

— Это точно может пригодиться, — Лисса прожевала кусочек печенья и, облизнувшись, пояснила: — Когда они только узнали друг друга, их еще можно было как-то отличить. Но посмотри на них теперь! Они специально маскируются, и притом я не уверена, отличают ли они себя сами!

Вокруг сразу же разгорелся жаркий спор о том, как можно отличить близнецов, и почему они сами могут запутаться. Причем самыми активными спорщиками были сами близнецы.

— Знаешь, а моей первой мыслью, когда я их увидела, было то, что и у меня где-нибудь может найтись человек с кровным родством, — шепнула Лисса Йону на ухо. — То есть это может быть вообще кто угодно. Просто раньше я об этом не думала.

— Наверное, лучше не знать о таком. Это сразу наложит какие-то обязательства. Или даже заставит тебя сделать неправильный выбор… — мальчик подумал о маме и грустно вздохнул. Было бы лучше никогда не встречаться с ней? По крайней мере, тогда Дора была бы жива…

Вечер прошел довольно весело, и Йон искренне пообещал обязательно прийти еще раз в гости. Омрачали его только упоминания Пагошета и заглянувший на огонек Оливер, все еще не терявший надежду обрести в лице Йона нового защитника для своей команды.

— Мы провели пробы и никого — никого, слышишь?! — не оказалось лучше!.. У тебя талант, парень!

В третьем отряде оказалось немало фанатов этого вида спорта, но под грозным взглядом Лиссы, угадавшей настроение друга, тему раз за разом удавалось менять, хотя и не очень надолго.

Атаки поклонников Пагошета закончились тем, что профессор Велор после одного из уроков попросил Йона задержаться:

— Кадет Йон, почему ко мне подходят студенты других курсов, у которых даже нет занятий со мной?

Мальчик явно не ожидал подобного вопроса. Даже неприязнь к преподавателю отошла на второй план, уступая место удивлению и растерянности.

— Меня увидели рядом во время твоего триумфального выступления и, очевидно, решили, что я имею на тебя особое влияние. Просят о том, чтобы я уговорил тебя вступить в команду.

Йон попытался было возразить, но учитель махнул рукой, показывая, что он еще не закончил.

— Честно говоря, очень странно, что такое внимание уделяется первокурснику. Видимо, ты сам подогреваешь к себе излишний интерес.

— Это неправда! Никаким образом… — Йон не смог сдержаться, но снова был прерван:

— Чушь! Ты просто неуверенный в себе ребенок, который самоутверждается за счет чужого внимания. В противном случае ты не заставлял бы старшекурсников ходить за тобой по пятам!

— Если бы я хотел выделиться, я бы согласился!

— Вряд ли. Ты боишься проиграть, ведь после этого твоя слава сильно поутихнет. А так остается легкий ареол загадочности. Удачливого, особенного, прошедшего сюда даже без испытаний…

— Я не боюсь. И я бы не облажался.

— Разве? Как мне кажется, однажды ты уже, — Велор усмехнулся, явно передразнивая, — облажался.

Йон почувствовал, как кровь ударила в голову. Разве это его вина?! Он стоял напротив инспектора, хватая ртом воздух и пытаясь сказать хоть что-то.

Учитель рассматривал мальчика с интересом, словно наблюдал за каким-то зверьком или опытом. На лице при этом не было ни капли смущения или раскаяния.

— Вы… это ваша… это вы убили Дору!..

— Убил? — Велор слегка нахмурился, словно припоминая. — Дору?..

— Вы ее даже не помните… — ко рту подступила горечь.

— В отличие от тебя я помню истинную подоплеку событий. Знаешь, я кое-что расскажу тебе по секрету. Как сотрудник Канцелярии я не должен такое говорить ни тебе, ни кому бы то ни было еще. Все беды на свете от излишней вседозволенности и свободы выбора. Будь у нас тоталитаризм, то ты бы точно знал, кто виноват и что с этим делать. А так остается только самому нести ответственность за собственные поступки и выбор. Хватит прятаться.

— Я не прячусь! — на автомате выпалил Йон.

— Ох уж этот дух противоречия!.. Святая бюрократия! — инспектор тихо рассмеялся, сжимая указательными пальцами виски. — Хорошо, допустим, ты не прячешься. А что ты делаешь?

— Выигрываю.

— Вот как? И что ты выигрываешь?

— Все! — Йон осознавал, что это звучало по-детски, но иначе он сказать не мог. Он действительно это чувствовал: больше он никогда и ни в чем не проиграет. Не облажается, как тогда.

— Что — все?

— Чемпионат. Я вступлю в команду, и с моей помощью Беркуты выиграют сезон этого года.

— Похвальное намерение. Что-нибудь еще?

— Возможно.

— Что ж, тогда составь список. Это действительно помогает. А теперь можешь быть свободен.

Уже выйдя из кабинета, Йон подумал о том, что инспектор Велор действительно имеет на него влияние. Вот только он больше не понимал, что чувствует по этому поводу.

Открытие сезона Пагошета должно было состояться в начале ноября. Эдмонд исходил ядом, однокурсники завистливо косились в сторону Йона, Алон возбужденно скакал вокруг, придумывая всевозможные кричалки с его именем, Сара выражала молчаливую поддержку, то и дело укладывая голову ему на плечо. В последнее время она мало спала ночами и ходила с темными кругами вокруг глаз. Учеба по-прежнему не желала сдаваться ее настойчивому напору, но по крайней мере госпожа Элеонора перестала кривить нос каждый раз, когда смотрела на выполненные Сарой задания.

— Я сделала плакат! — подбежавшая сзади Лисса сразу же кинулась обниматься. — Помашешь мне, когда выйдешь на поле? Наши просто помрут от зависти!

— Может, не стоит устраивать геноцид третьего отряда? — Алон приветливо улыбнулся Лиссе и снова обратился к Йону: — Помаши мне! Если подохнет кое-кто из наших, всем будет только лучше, — на этих словах он недвусмысленно покосился в сторону Эдмонда.

— Алон! — Сара, пребывавшая до этого в оцепенении, моментально встрепенулась, — Как тебе не стыдно! Как ты можешь говорить такое?

Алон поморщился, отчего шрам на его лице стал казаться еще более отвратительным, чем обычно.

Пагошет оказался довольно популярным видом спорта среди кадетов: в небольшом зале были заняты все сидячие места, и кому-то из болельщиков даже пришлось стоять в проходах.

Раздевалка делилась на несколько помещений, и каждой команде отводилась своя комната. Беркуты, к которым присоединился Йон, занимали самую крайнюю.

Перед игрой лица у большинства были спокойные и даже торжественные. Но нервные жесты некоторых игроков с головой выдавали их беспокойство. С первокурсником в качестве защитника их мог ждать унизительный проигрыш. Начальный азарт прошел, и теперь некоторые из них начали сомневаться в правильности этого шага.

— На тренировках ты был неплох, так что не переживай, — Оливер с преувеличенной беспечностью похлопал Йона по руке.

— Не переживать? — возмущенно воскликнул Джуд, играющий на позиции обороны. — Пусть лучше переживает, мы выиграть должны! Слышишь, мелкий? Выиграй или умри!

— Еще одно такое заявление, и я доложу в Совет, — жестко отрезал Оливер, сурово сверкнув глазами. — Лучше бы ты занялся моральным давлением на команду противника.

— Да уж, Камнепад задавишь… — вздохнул кто-то неподалеку.

Игроки Камнепада действительно выглядели весьма внушительно. В их команде не было никого младше пятого курса. В основном играли шестой и седьмой курсы первых двух отрядов. Йон в новой форме, облегавшей его худую невысокую фигуру, на их фоне казался совсем крошкой.

«Что я здесь делаю?» — мелькнула паническая мысль в голове у мальчика, как только раздался сигнал к атаке.

Стрельба грянула сразу, без подготовки, и притом с просто бешеной силой. Йон резко развернулся, почти что ныряя вниз, и перехватил первый луч. Несколько игроков застыли, и Беркуты остались в меньшинстве. Частота ударов по их мишени тут же увеличилась, и Йон, растерявшись, пропустил два или три очка.

Трибуны заревели, приветствуя открытие счета. Того самого Джуда, призывавшего умереть за победу, подловили в шаге от границы, за которую не должен выходить защитник. Камнепад буквально сминал противника своей грозной мощью. Как бы Йон ни старался, он все равно пропустил еще несколько лучей. К нему приближались сразу трое атакующих. Еще немного — и Беркутам будет устроен настоящий расстрел!..

В панике Йон схватил все еще не пришедшего в себя Джуда за руку с бултом и, не обращая внимания на пропускаемые очки, направил его кисть в сторону игроков Камнепада. Три красных луча подряд — и те неподвижно замерли. Должно быть, они совершенно не ожидали подобного.

Оливер, мгновенно сориентировавшийся в ситуации, тут же размочил и сравнял счет. Зрители захлопали, возбужденно обсуждая дерзкий маневр молодого защитника. Впрочем, правила не содержали прямого запрета. В руках Йона булт бы не сработал, ведь у мальчика не было датчика, улавливающего попадания лучей по костюму и включающего заморозку. Но в то же время Йон и не брал ничего в руки, а всего лишь направил оружие Джуда.

— Что за дерьмо ты творишь? — воскликнул Джуд, как только заморозка перестала действовать. — Стрелять — это наша работа! Ты же пропускаешь!

Мальчик обиженно фыркнул. Оборона выполняла свое дело из рук вон плохо, если бы он не пропустил пару очков, чтобы вывести противника из строя, то Камнепад ушел бы далеко вперед и их было бы уже не догнать.

Игра не была разделена на периоды, и Йон то и дело посматривал на большие цифры над залом, ведущие обратный отсчет. Две трети игры Беркутам кое-как удавалось удерживать счет равным, хотя большую часть времени приходилось играть в меньшинстве.

Соперники наспех сооружали прикрытия из тел замороженных игроков и целились по мишеням оттуда. Йон все отчетливее понимал, что соглашаться на роль защитника было плохой идеей. Он разочаровался в себе и своем решении. Когда до сигнала об окончании матча оставалось меньше двух минут, Камнепад был впереди уже на десять очков.

Оливер предпринимал отчаянные шаги для спасения положения. На его удачу, близко к мишени соперника возник остров — зеленый круг света, защищавший игрока от выстрелов противника. Секунд десять, что действовал остров, дали ему возможность добавить в копилку команды пару очков, но Беркуты все равно проигрывали. Как только зеленый свет погас, Оливер был моментально заморожен, и Камнепад снова пошел в наступление. Один за другим застывали и другие игроки Беркута. Йон кидался на красные лучи, пытаясь отразить их щитками в противников, но у него было мало практики, и почти всегда выстрелы рикошетили мимо. Только один из них угодил прямиком во вражескую мишень. Йон этого не планировал, но зрители моментально разразились овациями. Стоило согласиться, прием был хорош, хоть и практически не повторяем на практике.

Таймер отсчитывал последние секунды, а Камнепад так и остался впереди. Краем глаза Йон увидел Лиссу с большой подрагивающей голограммой прямо над ее головой: «Пока защитник у мишени, летит спокойно Беркут к цели!»

Где-то в районе груди потеплело, будто огонь Лиссиных волос растопил склизкий ком напряжения. Силы солнечным жаром наполнили сердце. Йон готов был свернуть горы, он готов был тотчас же взлететь! Несколько лучей, направленных в его сторону, были играючи пойманы и отражены.

Мальчик слегка повернулся, взмахнув рукой, и засиявшая Лисса тем же ответила ему. В этот миг раздался сигнал. Йон поднял глаза на табло, и тут же все его приподнятое настроение словно стекло с него куда-то вниз. Счет был 120 против 126. Они проиграли.

Дальнейшие события протекали как в тумане. Из головы мальчика словно стерли отрезок времени. Впоследствии Йон смог вспомнить лишь несколько смутных картинок. Пожимающие друг другу руки капитаны команд, раздевалка, Оливер, похлопывающий его по плечу, машущий руками Джуд…

«Зачем этот мелкий стал хвататься за мой булт?! Нам как раз не хватило тех очков, что он тогда проворонил!»

Спустя пару часов Йон смог придумать достаточно едкий ответ на это заявление, но все никак не мог вспомнить, возражал ли на обвинения тогда.

Окончательно он пришел в себя, только когда его обнимали друзья. Йон перехватил взгляд голубых глаз Лиссы и наконец ожил.

— Ты мой герой! Защитник! — она звонко чмокнула его в щеку и рассмеялась.

— Круче тебя только Дарт Вейдер и магистр Йода, — Алон показал два больших пальца и, немного задумавшись, добавил: — То есть, я имел в виду, первые три версии этих героев: если брать четвертый перезапуск вселенной, то ты даже круче!

— Что? — Йон смотрел на друга, не понимая, о чем идет речь.

— Ну, четвертый перезапуск. Неужели ты и его не смотрел? Там, где из принцессы Леи сделали принца Лью, страдающего ксенофобией и тягой к саморазрушению.

— Йон, да не слушай ты этого фаната! — Сара толкнула Алона локтем в бок, пытаясь взглядом передать всю степень своего недовольства. — Мы правда очень-очень тобой гордимся! Ты молодец, так здорово играл! Я так за вас болела, чуть голос не сорвала…

— Я помню, ты всегда болеешь за тех, кто проигрывает, — скривился Йон.

Сара растерянно замолчала, оборвав свою речь на полуслове.

— Я тебя сейчас укушу! Ты что такое говоришь? — Лисса возмущенно уперла руки в бока и угрожающе приподнялась на носочках. — Кто тут еще проигравший? Ты в курсе вообще, что Камнепад был чемпионом прошлого года? И ты вытащил матч практически на ничью! И это учитывая, что ты в силу своего роста даже до верхнего края мишени не достаешь! Да через два года ты сможешь один у любой команды выиграть!

— Ну, насчет одного это явное преувеличение, — к ним подошел высокий светловолосый парень с курносым носом и открытой доброжелательной улыбкой. Не дожидаясь рукопожатия, он сам схватил Йона за руку и энергично потряс ее. — Илай. Член Совета Кадетов, — он быстро кивнул остальным и снова обратился к Йону: — Был на игре и должен признаться, это было нечто. Никогда бы не подумал, что в одну из команд сможет попасть первокурсник. Уверен, к твой игре не остались равнодушными даже заядлые поклонники футбола.

— Спасибо, — мальчик оторопело рассматривал стоящего перед ним старшекурсника. В первый раз за все время учебы с ним заговорил кто-то из членов Совета.

— А что это вы еще не празднуете такой восхитительный дебют? Твой отряд тебя не поздравляет?

— Меня скорее вторые два поздравят, — натянуто улыбнулся Йон.

— Дурные отношения с частью одногруппников? — Илай смерил его проницательным взглядом, но затем снова принял невозмутимый вид. — Не переживай, у тебя будет возможность это исправить. Сразу после того, как выиграешь кубок Пагошета этого года.

* * *

Как ни странно, слова Илая оказались пророческими. В конце года кубок достался именно Беркуту. Йон приложил максимум сил для того, чтобы заполучить эту победу, но особой радости он от нее не почувствовал. Стремление не проиграть было сильнее желания выиграть, а потому кроме облегчения кубок не принес мальчику больше ничего.

Зато дальнейшие события не оставили от душевного равновесия и камня на камне. На церемонии окончания учебного года Эдмонда назначили ответственным среди будущих второкурсников.

Чтобы не видеть его самодовольно ухмыляющееся лицо, Йон повернулся в сторону стола Совета. В конце концов, именно они отвечали за назначение Эдмонда. Курносый Илай подмигнул ему, и мальчик опустил голову. Почему все так сложно?

— Что ж, — стоящая у главного стола в зале пухлощекая девушка снова взяла слово. — Мы получили данные по всем экзаменам. И благодаря созданной Ритой программе их обработка не заняла у нас много времени. — Рита за столом совета приветливо махнула рукой. — В этот раз мы решили сделать так же, как было два года назад. Медаль за выдающиеся достижения будет вручена тому кадету, который максимально улучшил свой результат по сравнению с результатами в начале года. Итак, — девушка выдержала театральную паузу, а затем объявила: — Первый отряд первого курса. Второй номер. Кадет Сара!

Йон поднял голову и тут же захлопал. Кто-кто, а уж Сара действительно была достойна этой награды! Учеба давалась ей очень сложно, но зато старания девочке было не занимать.

— Это не могу быть я, — прошептала Сара, пряча лицо за распущенными волосами. Тем не менее ей ничего не оставалось, кроме как встать и неуклюжим шагом направиться за наградой.

Йон, глядя на нее, не мог перестать улыбаться. На противоположном конце стола он поймал радостный взгляд Лиссы. Она указала глазами на Эдмонда, а затем, высунув язык, скорчила рожицу, давая понять, что она все еще на стороне друга, и вместе они справятся с ним.

Второй курс был не за горами. Йон снова повернулся в сторону Сары, мысленно планируя будущий год. Что там говорил Илай насчет отношений с одногруппниками? У него обязательно будет возможность все исправить.

И он не проиграет.

 

Глава 14

— Это я — Йон! Прошу, у нас мало времени!

Реакции не последовало. Мора так и продолжила лежать на кровати, смотря на него невидящим взором.

Йон прикрыл глаза, чтобы сохранить хотя бы видимость спокойствия. Все происходящее было форменным безумием, но он зашел уже слишком далеко, чтобы останавливаться.

Времени до того, как их обнаружат, осталось совсем немного, и он принялся сдергивать последние из прикрепленных к девушке датчиков. Один из приборов надрывно запищал. Чуть склонившись над Морой, Йон потянулся к изголовью кровати, где стояла противно воющая машина.

Воздух вышел из легких прежде, чем юноша почувствовал боль от удара под дых. Сильные пальцы вцепились в его рубашку, и он окончательно потерял равновесие. Обезумевшая Мора перекинула его на кровать. Усевшись сверху и схватив все тот же злосчастный прибор, обрушила его на голову Йона.

— Босс, у нас три минуты.

Из-за двери выглянула розовощекая, обрамленная кудряшками физиономия одного из близнецов.

Мора мгновенно оказалась рядом с ним. Она отточенным жестом вцепилась в его волосы, втаскивая внутрь палаты. Руди был хорош в рукопашном, но до бушующей после всех влитых в нее препаратов Моры ему было далеко. Нанеся несколько точных ударов, она подхватила одну из валяющихся на полу трубок и изящно обвила ее вокруг шеи противника.

— Мора! Успокойся! — Никакие увещевания не действовали, девушка Йона попросту не слышала.

Он бросился к ней, но она легко отбросила его, выставив тело Руди, как щит.

— Первый урок курсанта. За жизнь всегда платят жизнью… — обреченно произнес Йон, невольно вспоминая один из самых страшных моментов своей жизни.

Мора замерла на месте, словно кто-то резко вынул ее внутреннюю батарейку. Руди тут же воспользовался этим и оттолкнул девушку к стоящей у стены стеклянной ширме. Осколки с характерным перезвоном посыпались на пол. Несколько впились в девушку, оставляя глубокие царапины.

— Гребаная ненормальная, — прошептал близнец, с трудом пытаясь восстановить дыхание, — о таком нужно было предупреждать, босс.

— Йон? — выбираясь из осколков, Мора с удивлением оглядывалась. — Какого дьявола здесь происходит?!

— Не смотри так на меня! Это ты устроила, — с облегчением выдохнул инспектор, протягивая руку.

Прежде, чем принять ее, девушка несколько секунд колебалась.

— Это кто? — Руди кисло улыбнулся на кивок в его сторону.

— Ты же не думала, что я буду в состоянии похитить опасную подозреваемую в одиночку? Я готов на допрос с пристрастием, но, прошу, давай сначала уберемся отсюда.

— У нас меньше минуты, — резонно заметил все еще восстанавливающий дыхание близнец.

К чести Моры, соображала и действовала она быстро. Без лишних слов они вышли в коридор, перешагнув через бессознательных охранников на входе, а затем свернули к лестнице.

После очередного подозрительного взгляда Моры в сторону близнеца Йон не выдержал и шепнул ей в самое ухо:

— Тебе нечего бояться, пока я с тобой.

— Милашка, — ядовито прошипела девушка, — твое присутствие как раз и настораживает, — она повернулась к их сопровождающему. — Как тебя зовут?

— Это Руди, — ответил за близнеца Йон, но затем, на секунду задумавшись, обернулся к нему. — Ты ведь Руди, да?

Тот насмешливо кивнул и скользнул в дверь, за которой скрывался пожарный выход.

— Ты даже не уверен, как его зовут?!

Йон только усмехнулся, галантно пропуская ее вперед. Кажется, Мора была в точке кипения.

Лестница уходила более чем на двадцать этажей вниз и на столько же вверх. Нужный передатчик был закреплен площадок через тридцать. И все это время девушка шла быстро, ничуть не сбиваясь с темпа и не ускоряя дыхания.

— Кажется, Канцелярии пора менять программу тренировок, — завистливо присвистнул Руди, глядя на Мору. Видимо, сегодняшнее поражение еще долго будет уязвлять его.

— Мы ведь не так просто бегаем по этажам? — безэмоционально спросила Мора. — Есть план, как нам отсюда выбраться?

— Во-первых, у меня всегда есть не только основной, но и запасной план с отступным путем на случай провала. Во-вторых, почему только нам? Я что, один помню о двух несчастных девочках, ради которых мы затеяли самоубийственную операцию?

— Девочки здесь? — В глазах Моры блеснула надежда пополам с облегчением.

— Следующий этаж, палата сто тридцать пять «В-Г», — сообщил Руди, сверившись с наладонным гаджетом.

— Значит, идея с подменой возраста сработала? — девушка прикусила губу, напряженно о чем-то думая.

— Сработала, а теперь мы воспользуемся твоей, — Йон улыбнулся, невольно заглядевшись на темные волосы, растрепанные после произошедшей борьбы. В эту минуту Мора была такой живой, такой настоящей, что он не сдержался бы и обнял ее, если б не стоящий рядом близнец.

— Которой именно? — скептично подражала губы Мора.

— «Хватай и беги». Сейчас она нам подходит идеально.

Руди снова глянул на гаджет и махнул рукой. Нужно было поторапливаться. У выхода на этаж висел экран. Близнец подсоединил свой прибор к нему с помощью небольшого шнура.

— Я уж думала, что здесь проводов не увижу.

Йон усмехнулся.

— Против защищенных соединений и каналов связи нет ничего лучше старого доброго подключения напрямую. Сейчас это считается таким анахронизмом, что практически все забывают от этого защититься.

— Готово. Ждем пару минут, и можно будет идти, — отрапортовал Руди.

Действительно, когда они вышли в длинный коридор, ведущий в палаты, персонала там уже не было. Палата сто тридцать пять «В-Г» нашлась на удивление быстро. Обе девочки находились там, погруженные в медикаментозный сон.

Мора тут же кинулась отсоединять от них датчики, попутно проверяя состояние по показаниям приборов.

— Бери мелкую, а я эту, — кивнул Йон Руди и подхватил на руки одну из девочек.

И снова коридор, лестница. Только на этот раз им предстояло подняться до самой крыши, да еще и неся на руках детей. За два пролета до выхода наверх зазвучал резкий сигнал тревоги. В больнице наконец хватились недостающих пациентов.

Йон замер, мысленно тасуя пункты своего плана.

— Тебе придется задержать их, — близнец без возражений кивнул и передал свою ношу Море. Девушка с трепетом взяла ребенка на руки и осторожно прижала к груди. — Справишься?

— Идите уже, босс, — усмехнулся он, словно показывая, что такие проблемы он пачками ест на завтрак, обед и ужин.

Йон знал, что Руди справится. В конце концов, это не взбесившаяся после наркоты несогласная. Всего-то половина отделения полиции и штатная охрана больницы…

На крыше их уже ждала готовая к полету пчела.

— Ты же говорил, что их невозможно угнать, — с сомнением протянула Мора, прежде чем двинуться к аппарату. Разве у нее был выход?

— Никогда не верь тому, кто утверждает, будто что-то невозможно.

— Особенно если этот кто-то — ты, милашка, — в тон ему ответила девушка.

Впрочем, если бы Йон посвятил коллег по Канцелярии в свои планы, то, он был в этом уверен, все в один голос сказали бы, что задумка неосуществима. Время было ограничено, планы — запредельны. Следовало как минимум поторопиться.

Дверь пчелы отлетела вверх, стоило к ней приблизиться. Йон аккуратно уложил первого ребенка в вогнутое сидение и обернулся, чтобы забрать у Моры второго.

— Силы небесные… — выдохнула она.

Ее замешательства оказалось вполне достаточно, чтобы пристроить девочку и втолкнуть саму Мору в пчелу. Это, наверное, был первый раз, когда она не сопротивлялась чужому воздействию.

— Никогда не видела близнецов? — Йон усмехнулся, но это было скорее от облегчения, чем от чего-то еще. — В вашей чудо-общине такое должно быть нормой.

— Нет… то есть да, — Мора потрясла головой, с опаской вглядываясь в стремительно уменьшающиеся здания за окном. — Просто не ожидала встретить здесь кого-то с кровным родством.

— Поверь мне, на этот счет вообще можно много удивляться. Ринат, у нас все по плану? — обратился он к еще одному близнецу, сидящему впереди. Судя по тому, как внимательно он всматривался в приборы и хватался за рычаг, ручное управление ему давалось не очень хорошо. — Я думал, ты ас в полетах. Что-то случилось?

— Я Рамон, босс. Мы обнаружили хвост, и пришлось поменяться местами.

Мора закашлялась. Интересно, она так удивилась тому, что близнецов оказалось трое, или просто простудилась в застенках полиции?

Из динамиков пчелы раздалось приглушенное обращение диспетчера:

— Борт 328-К, ответьте. 328-К, повторяю, ответьте.

Рамон помедлил и, прежде чем ответить, взглянул на Йона. Тот кивнул.

— 328-К слушает, — отрапортовал пилот.

— Вы попали в район побега предполагаемого преступника. У нас запрос от полиции, вам придется спуститься для досмотра.

— У нас выделенная транспортная линия. Отправляю ку-эс-код. Проверьте, — Рамон щелкнул несколько кнопок и на мгновение мелькнул у датчика серебристым браслетом на руке.

Море хватило и доли секунды, чтобы понять, что это значит. Она дернулась, но Йон успел перехватить девушку, зажав ей рукой рот.

— Успокойся. Он свой, — зашептал юноша. — Я тебе все объясню. Просто доверься мне. Иначе нам отсюда не выбраться.

Девушка внимательно посмотрела ему в глаза, затем кивнула. Йон осторожно убрал от нее руки.

— Еще раз сделаешь так, и я тебе врежу, милашка, — тихо, но от этого не менее ядовито произнесла она.

— Борт 328-К, у нас расхождения между заявленными и полученными данными. Вам все-таки придется спуститься, — безапелляционно заявил диспетчер.

— Босс? — Рамон снова взглянул на Йона.

Тот задумчиво постучал по губам костяшками согнутых пальцев.

— Не смотри на меня так. Я рассчитывал на то, что на твоем месте будет Ринат. Предполагалось, что управлять пчелой будет он.

Кабина на какое-то время погрузилась в молчание.

— Нам надо выбираться отсюда, — наконец не выдержала Мора.

— Логично, — кивнул Йон, подойдя к девочкам, без сознания лежащим на сидениях. Вздохнув, он достал из настенных креплений два маленьких чемоданчика и извлек их содержимое.

— Последний раз я этим занимался на практике после шестого курса, — объявил он.

— Что ты собираешься делать? — Мора подозрительно прищурилась, придвинувшись чуть ближе.

— А ты собираешься на себе их тащить? — неожиданно даже для себя вспылил Йон.

Он ненавидел, когда что-то шло не так, как он задумал. Пусть даже имелся миллион возможностей преодолеть трудности, любую промашку он воспринимал на свой счет, как личное поражение. Это было неправильно, это было вредно, но он ничего не мог с собой поделать. Перфекционизм прочно засел у него в крови.

— Прости, — сухо извинился Йон, хотя на самом деле он абсолютно не чувствовал никакого раскаяния.

Мора безразлично пожала плечами.

— Я все еще жду подробностей твоего чудо-плана, милашка.

— Все просто, — Йон выудил из чемоданчиков несколько трубок и пластинок и принялся закреплять их на спящих девочках. — Дети останутся на борту. Информацию о них мы удалили из системы еще два часа назад. Рамон сообщит, что обнаружил их на одной из улиц города. Поскольку в системе о них ничего нет, то он скажет, что решил забрать малышек и доставить в распределительный центр. Он инспектор третьего уровня, так что в этом не будет ничего удивительного.

— Ты ему доверяешь? — уточнила Мора, но тут же словно отмахнулась от собственного вопроса и переспросила: — Что дальше?

— Дальше мы добираемся до распределительного центра своим ходом, а Рамон на пчеле. Встречаемся, забираем у него девочек и сваливаем в закат. Пока план такой.

— Пока?

— Пока не случилось чего-нибудь непредвиденного.

— Борт 328-К, — напомнил о себе диспетчер, — мы все еще ждем вас.

— Я закончил, запрашивай координаты, — распорядился Йон.

— 328-К вас слышит. Пришлите координаты для спуска.

Координаты прислали практически моментально. Йон подошел к панели и всмотрелся в проекцию карты города. Синей мелькающей точкой было обозначено место приземления.

— Вы можете спрыгнуть здесь или здесь, — Рамон тыкнул пальцем в пару высоток, над которыми пролегал их путь.

— С них трудно будет сойти незамеченными. А красное вот тут? Это скопления народа? Давай здесь.

— Как скажете, босс. Но чем больше людей, тем больше полиции.

Пчела замедлила ход и спустилась почти к самой земле. Они пролетали над парком. Впереди маячил бассейн. Погода была не самой теплой, так что купающихся практически не было.

— Идеальное место. Будь готова!

Повторять дважды не пришлось. Девушка юркнула в приоткрытую дверь, вытянув руки вперед. Она летела вниз так, словно прыжки в воду с движущегося объекта — это то, что она тренировала всю жизнь.

Йон прыгал куда более неумело и шумно. В воздух поднялась куча брызг, а вода забралась и в нос, и в рот. Вынырнув на поверхность, он еле сумел откашляться. К ним уже спешил приставленный к бассейну спасатель.

— Десять из десяти, — выбравшись на бортик, Йон изобразил шуточные овации в адрес Моры. — А вот мне еще нужно поучиться.

— Вы с ума сошли, вы что вытворяете? — заорал не на шутку перепуганный спасатель.

Йон уже собирался ответить, но его опередили.

— Мы просто спортсмены, — Мора невозмутимо пожала плечами.

— Спортсмены?! Да вы могли бы шею свернуть! Вы вообще в курсе, какие у меня были бы неприятности?! Разве можно делать такие прыжки без страховки?!

— Мы экстремалы, — девушка подмигнула ошалевшему от подобных заявлений смотрителю бассейна и как ни в чем не бывало развернулась к стопке полотенец.

— Это была моя фраза… — прошептал про себя Йон и, дежурно улыбнувшись, поднялся на ноги.

Следовало поблагодарить создателей имплантов за разработку карт и планов местности, которые всегда находились под рукой. Парк был неимоверно большим, и без точного ориентира им пришлось бы туго. Йон закрыл глаза и вызвал нужные команды, мгновенно определив конечную цель.

Они бежали около получаса, опасаясь возможной погони, но ее не было видно. Йон периодически сверялся с базами данных — пытался узнать о наличии патрулей или системных сообщений для стражей порядка. Как же ему не хватало этого во время заключения в подземном бункере! Лишиться постоянной связи было все равно что потерять зрение или слух.

— Кажется, мы немного оторвались, — заявил Йон после очередной проверки.

— Намекаешь на то, что ты устал, милашка? — девушка пренебрежительно скривилась, но все же перешла на шаг. — Нам предстоит пройти еще около тридцати километров в южном направлении, так что на отдых времени нет.

— Откуда ты знаешь? — не смог удержаться от вопроса Йон. Нет, он-то точно знал, куда и сколько им предстоит двигаться, но ведь у Моры имплантов не было.

— А что, твои игрушки показывают что-то другое? — в наигранном удивлении приподняла брови девушка.

— Отличный способ уходить от вопросов. Задавать новые, — припомнил Йон сказанную ей же когда-то фразу.

— Согласна, неплохой. Сама им пользуюсь.

Йон кивнул. А что ему оставалось?.. Пробежавшись взглядом по местности, он уцепился за одинокую беседку в тени остриженных деревьев.

— Присядем?

Мора рассматривала сооружение с подозрением. Ярко-желтые сиденья, маленький столик по центру. Йон махнул над ним рукой, включая систему выбора композиции.

— Хочешь послушать современных звезд протестной сцены?

— Если выдернуть эту штуковину и забрать с собой, то с ее помощью можно будет подобрать детали ко многим нуждающимся в ремонте машинам из нашего убежища, — с упреком произнесла она, осторожно садясь на краешек жесткого сиденья.

— Да ладно тебе. Все это сделано на деньги мертвых, в вашей коммуне такого никогда не будет.

— Что ты имеешь ввиду?

— Ну как же. Это всем известно. Базовый доход каждого гражданина с рождения, бесплатные социальные службы, отсутствие налогов. Все это держится на том, что оставляют ЛиДеРу мертвые. Государство — универсальный наследник всех, кто проживает на его территории. Когда функция деторождения и воспитания еще не была передана государству, подобного не было. Зачем оставлять что-то на общие нужды, если это можно передать своим прямым потомкам? И все это вело к социальному расслоению и неравенству. Конечно, не только к этому, но и к этому в том числе.

— Тебе бы только лекции в школах читать. — По голосу девушки было ясно, что ее все это не впечатляло. — Да сегодня просто день открытий, — вдруг прошептала Мора, внимательно рассматривая плавающий над столиком экран. — Сначала близнецы, а теперь еще и шрамированный парень в топах. Или это грим и сценический образ? Этакого покореженного жизнью несогласного, у которого нет денег на пластику?

Йон махнул рукой, увеличивая изображение.

Длинные белые волосы, заостренные черты лица и красная борозда, пересекающая правую щеку. В груди неприятно кольнуло.

— Это грим. Тот шрам, что у него был, он удалил уже давно.

Изображение дрогнуло. Из динамиков вылетел ударный бит. Уменьшенная копия Алона, одетая в военную форму, принялась крутиться, выкрикивая текст с большими промежутками между словами:

«Наш создатель ходит в красном

Ведь на нем не видно кровь

Он подарит нам за верность

Дозу смерти как любовь…»

— Экзистенциальный кризис во всей красе, — фыркнула девушка и, скользнув ладонью по сиденью, плавным движением пересела поближе к Йону. — Кажется, милашка, ты кое-что мне обещал, — мурлыкнула она. Ласковая полуулыбка, мягкое касание плеча. Она снова играет с ним?

— Лучше скажи прямо.

Инспектор попытался отодвинуться, но Мора не дала ему это сделать: она крутанулась вокруг своей оси и моментально приземлилась к нему на колени, цепко обхватив его ногами. Лицом к лицу, глаза в глаза. Близко — ближе некуда.

— Так достаточно прямо?

— Что-то я не припомню подобных обещаний со своей стороны, — с чуть заметной хрипотцой отозвался Йон, не в силах отвести взгляд от тонкой голубой жилки, бьющейся на хрупкой шее.

Он провел руками по ее спине, спустился на талию, а затем обхватил бедра, слегка прижимая к себе.

— Я так не играю… — проговорила она, слегка скользя из стороны в строну.

Йон заглянул вглубь потемневших глаз, выискивая признаки притворства, но их не было. Только легкая озорная усмешка.

Возбуждение нарастало. Он не знал, верно ли разгадал ее взгляд, но потянулся, чтобы стереть дразнящую усмешку поцелуем. Мора ответила, яростно впиваясь в его губы.

Чтобы окончательно не потеряться в ставших почти черными глазах, Йон зажмурился, отвечая на эту агрессию собственной и забыв обо всем на свете.

— Почему ты спас меня? — Тихий шепот обдал его жаром.

Чуткие пальцы скользнули по его плечам. Йон тряхнул головой, повторяя про себя вопрос. Что он мог на него ответить?

— Почему ты меня спас? — чуть требовательнее переспросила девушка. В этот момент из ее рукава скользнуло нечто холодное, острое и уперлось ему в шею. Второй рукой Мора крепко обхватила его плечо, нажимая ногтем на одну из болевых точек.

— Дернешься, и я вскрою тебе артерию, — по холодному тону было ясно, что она не будет колебаться ни секунды. — Раскинь руки в стороны.

Тяжело вздохнув, Йон, все же выполнил требуемое. Зря он сомневался в актерских талантах несогласной. Разыгранная сцена была великолепна.

— Отлично, — удовлетворенно прошептала Мора, чуть задевая своими губами его. — А теперь, милашка, дай мне хоть один повод не убивать тебя. Почему ты меня спас?

— А что мне еще оставалось?

Йон слегка пошевелился, но давление тут же усилилось. По шее пробежала горячая струйка крови. «Кажется, и правда не шутит», — отстраненно подумал инспектор, прикидывая шансы перехватить контроль и при этом остаться в живых.

— Мои коды доступа не сработали, — осторожно начал говорить он. — После моего ухода многое изменилось. Я больше не ученик Верховного Канцлера. Тебя схватили, а я был разбит скрутившим меня болевым шоком. Мне повезло, что первыми, кто меня нашел, были тройняшки.

— Какое совпадение! Случайная счастливая встреча на просторах ЛиДеРа.

— Действительно счастливая. Они помогли мне.

— Почему?

— Мы стали кадетами в один год, только учились в разных отрядах. У нас были неплохие отношения, а потом я застукал их за кое-чем предосудительным. Доложи я тогда — они бы вылетели с треском. Но я никому ничего не сказал. Так что они были мне должны.

Мора молчала, словно взвешивая про себя каждое слово и пытаясь решить, можно ли в это верить. Ободренный ее молчанием, Йон улыбнулся. Все, что он говорил, было правдой от первого до последнего слова.

— Пока я жив, они все еще могут лишиться своих мест.

— Почему тогда они тебя не убили?

Резонный вопрос. Йон задумался. Смог бы он убить любого из своих сокурсников, если бы тот перешел на сторону несогласных? Совершил что-то предосудительное? Память услужливо подсунула образ Алона. Даже под угрозой нарушения закона, он не смог за него не вступиться.

— Как ты себе такое представляешь? Я все-таки был когда-то их другом.

— Они называли тебя боссом.

— Я старше по званию.

— Больше нет, разве не так?

— Все время, что мы с ними знаем друг друга, я был старше по званию. Десятилетние привычки искоренить сложно.

Мора снова замолчала.

— Ты так и не ответил мне, — наконец произнесла она, — почему ты меня спас?

— Я уже сказал: что мне еще оставалось? Возвращение в Канцелярию было бы не таким радужным, как ты, возможно, могла подумать. А к генералу без тебя путь заказан.

— Деревни несогласных?

— Ты же сама сказала, что у вас там везде свои люди. Твой отец нашел бы способ свести со мной счеты.

— Звучит логично, но все еще остается вероятность, что ты решил привести Канцелярию в наш бункер, чтобы заслужить этим прощение.

— Мора, я… — Йон устало прикрыл глаза, но девушка тут же встряхнула его, надавив на болевую точку и сильнее прижав острие к горлу. — Если хочешь, можешь убить меня прямо здесь.

— Отец сам убьет тебя, как только узнает о том, что на какое-то время наши с тобой пути разошлись. Вряд ли он будет трактовать хоть малейшие сомнения в твою пользу.

— И ты хочешь, чтобы я умер?

— Ты все еще веришь в систему, — Мора произнесла это так, словно одной его веры было достаточно для вынесения смертного приговора.

— Знаешь, когда кадет только поступает учиться, он заполняет что-то вроде анкеты. Там есть такая графа — вероисповедание. Так вот, при поступлении туда пишут всякое, но к концу шестого курса не остается никого с чем-то иным, кроме как слово «Система». Я не исключение.

— Тебе промыли мозги, — скривилась девушка.

— Может, и так, а может, просто открыли глаза. В любом случае, пока я не вижу достойной альтернативы существующему мироустройству.

Говорить такое с приставленным к горлу лезвием было по меньшей мере безумием, но сказать неправду он не мог. Не в этом случае. Он все еще считал себя инспектором Канцелярии.

— Так или иначе, но если бы я хотел выдать ваш бункер, спасать тебя не потребовалось бы. Канцелярия была бы уже там, — выложил свой последний аргумент Йон.

Он внимательно следил за выражением лица Моры, но оно оставалось беспристрастным. Затем ее хватка чуть ослабла, и девушка отпустила его плечо. Йон среагировал мгновенно. Выбив цветастый осколок больничной ширмы, оказавшийся в ее руке, он попытался сбросить Мору, но она вцепилась в него мертвой хваткой. В результате оба оказались под столом с аудио-видео системой. Йон удерживал локти девушки, опасаясь очередного внезапного нападения.

Их глаза снова встретились. Йон потянулся к ее губам первым, увлекая в долгий поцелуй, отдающий полынной горечью прямо в сердце.

Этот момент длился и длился. Мгновение? Минуту? Час? Ощущение времени ушло, оставив вместо себя бесконечность.

Их прервали громкие голоса и смех, раздающиеся рядом.

Они оба замерли, а затем, не сговариваясь, вскочили на ноги друг к другу спиной и стали озираться по сторонам.

— Эй! Это наша беседка, мы тут всегда тусим по субботам! — закричал на них какой-то здоровенный громила в костюме средневекового рыцаря. Рядом с ним стояло еще человек пять таких же ряженых вышибал.

— Да, точно! — поддакнул рыцарю викинг с рогатым шлемом. У нас сюда заказана доставка через полчаса, так что проваливайте!

— Не очень-то вежливо, — фыркнула Мора, немного расслабившись. — Хотя, чего еще ожидать от представителей Средневековья?

Она сделала несколько шагов в сторону выхода, но вдруг замерла на месте, уставившись куда-то вдаль. Йон проследил за ее взглядом и не смог сдержать улыбку. Шагах в двадцати был припаркован старенький транспортер. Судя по количеству мешков, сложенных рядом с ним, принадлежал он именно ряженой компании.

— Хотя знаете, пожалуй, сегодня мы отсюда не уйдем, — Мора ослепительно улыбнулась и вальяжно уселась обратно на скамейку, демонстративно закинув ногу на ногу.

— Ты чего это? Серьезно? — викинг с рыцарем обалдело переглянулись. Очевидно, отказывали им нечасто.

— Серьезней не бывает. Чао, мальчики! — Мора расслабленно закрыла глаза и откинулась на спинку.

— Вы с ума сошли? При отмене доставки средства не возвращаются, вы вообще в курсе, сколько мы отвалили? — рыцарь подошел совсем близко, а викинг угрожающе тряхнул рогатым шлемом.

Йон с восхищением наблюдал за разворачивающимся спектаклем.

Мора делала вид, что раздумывает. Она легкомысленно накручивала темную прядь волос на указательный палец и поджимала губы.

— Мы не шутим, место наше, а вам придется свалить, — отрезал в конец обозленный рыцарь.

— Мы пришли сюда первые, — пожала плечами Мора. — Но если уж вам так хочется, чтобы мы ушли, то…

— То? — угрожающе пророкотал рыцарь, подходя вплотную и нависая над девушкой.

— То как насчет пари? — выпалила Мора с горящими от восторга глазами. Йон подавился от неожиданности.

— Пари? — юноша произнес это одновременно со всей костюмированной братией.

— У вас тут, похоже, ролевая вечеринка, и что, если мы добавим в нее развлечений? Что там было популярно в Средневековье? Метание ножа? Арбалет? Кто больше выпьет? Вы все против меня? — Сказано это все было с таким азартом и непосредственностью, что Йон всерьез засомневался в ее адекватности.

— Мы впятером против одной тебя? — с сомнением переспросил викинг, переведя взгляд на Йона.

Тому лишь оставалось пожать плечами и кивнуть в сторону Моры, давая понять, что в этот момент главная здесь она.

— Если мы выиграем, то вы проваливаете.

— А если вы проиграете… — протянула девушка, оценивающе рассматривая своих противников.

— Мы в любом случае не собираемся уходить, — весомо заявил молчавший до этого индеец.

— Тогда, если вы проиграете, мы не уйдем, а уедем на вашем транспортере, — Мора блистательно улыбнулась, глупо похлопав пушистыми ресницами.

Пятерка друзей на несколько минут отошла в сторону, чтобы посовещаться.

— По рукам, — наконец объявил рыцарь.

Йон усмехнулся. Наверняка на машине стоит система распознавания ДНК владельца, и как только они на нем отъедут, ролевики отправят сообщение полиции.

— Во что играть будем? — Мора тут же нетерпеливо подпрыгнула.

Изображать адреналинозависимую игроманку у нее получалось мастерски.

Рыцарь сверкнул гаденькой улыбочкой:

— Борьба на руках. И если хочешь получить мою тачку, то тебе придется выиграть у каждого из нас! — Компания дружно расхохоталась.

— Уговор есть уговор… — печально вздохнула Мора. — Итак, мальчики, кто первый?

Первым напротив Моры, потряхивая перьями на голове, сел индеец и выставил вперед загорелую руку. А спустя две секунды после того, как рыцарь отдал сигнал, индеец уже был повержен.

Викинг сразу же побежал к машине за каким-то прибором, чтобы проверить настоящие ли у Моры руки, или это протезы со встроенным усилителем.

Следующие двое тоже проиграли, пусть и не так быстро. Впрочем, Йон был удивлен не меньше самих ролевиков, то и дело пытавшихся уличить Мору в жульничестве.

Викинг держался долго, но и ему не повезло.

Печально потирая руку, он повернулся к Йону:

— Она точно не андроид?

— Раньше я в этом не сомневался… — протянул он, слегка посмеиваясь.

Последним был рыцарь. Он продержался одну минуту сорок секунд, а когда проиграл, с силой хлопнул по столу кулаком и громко выругался. Аудиосистема беседки распознала этот жест по-своему, и в динамиках вновь зазвучал чеканный ритм:

Из парка Йон и Мора уезжали на стареньком транспортере. Он бесшумно скользил над мощеными парковыми тропками, то и дело выдавая предупреждения о неподходящем дорожном покрытии и переходе в аварийный режим.

— Что ты делаешь? — Удивленно спросила Мора, наблюдая как Йон вводит какие-то коды на панели приборов.

— Решил обезопасить нас, на случай, если наши новые друзья решат заявить об угоне.

— Эй, я честно выиграла тачку! — Хмыкнула девушка, обманчиво расслабленно поглядывая на нажимаемые цифры.

— Сигнал полиции, что транспортер изъят Канцелярией. Ну, вообще, это универсальный код, не только о машинах.

— А они не запросят подтверждения? Как в вертолете?

— Запросят. Можно будет даже попытаться подтвердить. Вряд ли в полиции знают о смене моего статуса. Канцелярия обычно не распространяется о внутренних конфликтах. Вот только нашим-то все равно потом скинут, и тогда могут начаться проблемы. Да и кроме того, раз пока не спрашивают, значит об экспроприации не в курсе.

Девушка скрестила руки на груди, отвернувшись к окну, и Йон, наконец, смог позволить себе улыбнуться. Пока все действительно шло по плану.

В условленном месте их уже дожидался Рамон, и, перенеся спящих девочек к себе, они двинулись в сторону бункера. Мора проверила состояние девочек: пульс, места уколов, зрачки. Наконец, удовлетворившись осмотром она нахмурила лоб и снова уставилась в окно.

— О чем задумалась? — осторожно спросил Йон.

— О том, верю я тебе или нет.

— Я же инспектор Канцелярии. Мы все исчадия ада. Думаем только о благе системы. И друзей у нас нет. И врем постоянно.

— Правда? — наигранно округлила глаза Мора.

— Конечно нет. Я соврал, — Йон подхватил руку девушки и, улыбнувшись, слегка сжал ее.

Мора скептически хмыкнула, но так и не стала убирать свою руку.

 

Глава 15

Йон долго сомневался, какую программу развлечений ему выбрать. Алон собирался провести все лето на каком-нибудь из островов в Тихом океане. Сара записалась на дополнительную программу подготовки. Полученную награду она сочла «утешительным призом неудачнику» и засела за учебники с удвоенной силой. В итоге к тому моменту, когда Лисса спросила Йона о планах, он уже достиг такой степени сомнений, что просто предложил подруге собственноручно выбрать что-то на двоих.

Девочка радостно кинулась к нему на шею, что за год обучения стало уже привычным.

— А я боялась, что придется долго тебя уговаривать!

— Только никаких островов, а то все они у меня ассоциируются с книгами Хаксли.

— Тогда что насчет полуострова?..

В конце концов они остановились на турне по древним индуистским храмам. Друзья встречали рассвет на вершинах гор, провожали закат на берегу моря и удивлялись хаотичным нагромождениям валунов, которые из века в век оставались недвижимы.

Им рассказали легенду, в которой древний бог Хануман, играя здесь, раскидал эти камни в живописном беспорядке. Йону нравилось это предание, пусть оно и было всего лишь красивой сказкой. Зато так весело было представлять гигантского человека-обезьяна, делающего пирамидки из обломков скал!..

— А ведь когда-то люди верили в это, — смеялась Лисса, сидя на песчаном пляже.

Йон пожал плечами и ответил цитатой из учебника по истории объединения республик:

— «Тлетворное влияние предвзятого родительского воспитания»…

— Ну, если говорить широко, то во все времена люди верили примерно в оно и то же, — Лисса понизила голос и торжественно изрекла: — в справедливость! Это не так уж плохо.

— Только вот все понимали ее по-разному, — вздохнул Йон, доставая гаджет.

Алон прислал ему какой-то ролик. Йон вывел проекцию экрана на голограмму, чтобы Лисса тоже смогла увидеть видео.

Мелькнула эмблема глобальных новостей, и перед ними начал прокручиваться обрывок сюжета.

«Нападение несогласных на засекреченный объект Канцелярии. Восемь человек мертвы, еще столько же сумели скрыться. Похищены некоторые из проходивших лечение детей…» Мелькнула фотография Доры. Она числилась в списке похищенных.

Почему друг прислал ему это видео? Никому из своего отряда Йон не рассказывал своей истории. Мальчик повернулся к такой же озадаченной Лиссе. Она хмурилась и кусала губы. Могла ли она проболтаться?

Между тем ролик продолжился и все наконец встало на свои места. На последних минутах снова вспоминалась история годовалой давности и повторялось старое интервью с Лиссой. Приписка от друга гласила: «Рыжая снова попала на первую страницу».

Йон облегченно выдохнул.

— Ты думаешь, она жива? — очень тихо спросила девочка.

— Это было бы справедливо, — горько усмехнулся Йон, сжимая в руке горсть песка. — Зато теперь ее убийцам не надо думать, куда спрятать тело.

— Год прошел. Можно было уже тысячу раз придумать, спрятать, перепрятать и снова что-нибудь придумать.

— Вот они и придумали. — Мальчик швырнул песок в сторону, но ветер подхватил его и отбросил прямо в глаза.

Отдых был безнадежно испорчен. Лисса снова мучалась чувством вины, боясь лишний раз посмотреть на Йона, Йон же сходил с ума от бешенства.

Впереди маячил второй курс.

Мальчик жаждал мести. В воображении он вываливал на инспектора Велора тысячу гневных речей, ломал в его присутствии парты и кидал в учителя приборы и гаджеты.

К началу учебного года он был взведен настолько, что, увидев расписание, разбил интерактивное стекло о ближайшую стену. Инспектор Велор больше ничего не вел ни у них, ни даже у первого отряда первого курса. Старшекурсники в ответ на вопросы Йона лишь пожали плечами, а госпожа Элеонора сердито ответила:

— Инспектор Велор покинул учебный процесс. Это было решение Канцлера, так что не вздумайте обсуждать и спрашивать еще что-то.

У Йона учащенно забилось сердце. Неужели Канцлер обо всем узнал, и теперь инспектора накажут? Он не знал, стоит ли этому радоваться. Теперь все колкости высказывать было некому. Почти некому.

— Как ответственный среди второкурсников, попрошу всех встать в колонну и следовать за мной. — Эдмонд надменно задирал веснушчатый нос, пытаясь выглядеть важным.

— Мы что, первокурсники что ли, чтобы ходить строем? — Скривился Алон. Кое-кто из ребят согласно зашумел.

— Ох, а вы все такие умные и знаете куда идти? После обеда в честь начала года я отведу вас посмотреть на испытание первокурсников.

Йон громко кашлянул, привлекая внимание отряда.

— Для тех, кто хочет сам определиться, куда ему идти, могу дать подсказку. — Он поднял правую руку, указывая на едва заметный сенсор на серебристом браслете на руке. — дотронетесь браслетом до стены в коридоре и появятся указатели к любому выбранному пункту назначения либо к ближайшей электронной карте, для выбора такового.

Кадеты тут же принялись вертеть рукой, пытаясь понять принцип работы.

— Я прочитал об этом еще год назад, когда смотрел инструкцию. — Пробурчал Игорь, но на его обиженный тон никто не обратил внимания.

— Что-то на испытании твое «прочитал» помогло не очень сильно. — Фыркнула Сара, первой пробуя предложенный способ передвижения. На стене тут же загорелись зеленые стрелки, указывая путь в общий зал.

Лицо Эдмонда пошло красными пятнами. Что бы хоть как то сохранить контроль над ситуацией он, язвительно прошелся по молчанию Игоря о такой полезной функции у браслетов. Первый номер насупился еще больше.

— Ладно уж. Ликбез закончен. Пойдемте обедать. — Второй раз настаивать на строе рыжий уже не стал, ограничившись уничижительным взглядом в сторону Йона.

У входа в зал их уже поджидала Лисса. Она взвизгнула и бросилась обниматься с Йоном так, словно они не виделись все лето.

— Мой защитник! — Она слегка отстранилась и подозрительно прищурилась, — Ты же будешь играть в этом году?

Йон не выдержал ее игривого взгляда и рассмеялся. Сара тепло улыбнулась, а Алон сухо кивнул в знак приветствия и отвернулся.

— Сядем за отдельный стол? — Лисса потащила их в сторону одного из круглых столиков в центре общего зала.

Йон перевел взгляд на большие прямоугольные столы по периметру. Первокурсники неуверенно жались к друг другу, с любопытством осматриваясь вокруг. Неужели всего год назад он был на их месте?

Кадеты с других курсов приветственно махали ему или вставали и жали руки, если он проходил рядом. В основном это были члены его команды по Пагошету, но было и несколько просто ярых болельщиков. Кое-кто приглашал его за свой стол, но приходилось вежливо отказываться, ссылаясь на то, что их компания слишком большая.

Когда они уже уселись, то к ним подошел Игорь:

— Вы не против, если я сяду с вами? — Мальчик неуверенно переминался с ноги на ногу, то и дело пытаясь поправить мятую форменную рубашку.

— Боишься, что остальные тебе будут не очень рады? — Усмехнулся Алон. — Я имею ввиду, теперь… когда выяснилось, что вспомни ты об инструкции к браслетам вовремя, прошлогоднего провала у группы бы не было.

Йон, вновь увлекшийся рассматриванием первокурсников, ответил не сразу. Сара меланхолично молчала, предоставив решение остальным. Алон выразительно сморщился. За прошедшее лето его шрам вытянулся вместе с лицом и стал еще отвратительнее.

— Конечно, мы не против, правда, Йон? — воскликнула Лисса, толкая друга в бок.

— Что? О! Садись, разумеется. — мальчик приветливо улыбнулся.

Игорь облегчено выдохнул и плюхнулся на свободное место.

— Как провел лето эксцентричный гений? — кокетливо тряхнула рыжей копной девочка. — Изобрел что-нибудь интересное?

— Эм… не изобрел. — Игорь слегка покраснел. — А почему эксцентричный?

— Значит, с тем, что ты гений, ты согласен? — Усмехнулась Сара, отвлекаясь от изучения меню.

— Нет, то есть… — Игорь покраснел еще больше.

— Ну, просто у тебя свой стиль. — Легко пожала плечами Лисса, — Форма у всех почти одинаковая, а ты умудряешься придать ей легкую небрежность. Закос под гениев двадцатого века. Как его… Ви-таж.

— Винтаж. — На автомате поправил Игорь, отчего смутился еще больше и закашлялся.

— Винтаж. — Послушно повторила Лисса. — Нет, серьезно, я пыталась сделать мятый шарфик. Даже фиксатором его брызгала, чтобы он не разглаживался. Но стоит убрать в шкаф — там включается функция чистки и он снова обычный! Я просто обязана прийти к тебе за мастер-классом. Как насчет завтрашнего утра? Ты не против?

Игорь пролепетал что-то нечленораздельное и с преувеличенным вниманием уткнулся в меню.

Как бы там ни было на следующее утро, он впервые за время учебы пришел в идеально сидящем на нем форменном костюме.

Дни потекли за днями. На втором курсе кадетам предлагалось выбрать направление для углубленного изучения, а также обязательным становился выбор направления боевых искусств или какой-либо спортивной игры. Все это было направленно против малоподвижного образа современной жизни, так что практиковалось и в обычных школах. Старшекурсники советовали выбирать боевые искусства, так как с третьего курса изучение техники ударного боя становилось обязательным для всех.

— Представляешь, я одна, а против меня пять, нет, десять человек. И я такая «Ки-я!», и все сразу падают штабелями. — Вдохновенно фантазировала Лисса, редактируя в очередной раз свой список дополнительных предметов.

— «Ки-я!» кричат в карате. А ты записалась на Таиландский бокс.

— Знаешь, я поняла, в чем прелесть бумажных книг. — Неожиданно сменила тему девочка.

— И в чем же? — Йон чувствовал подвох, но все же не удержался от вопроса.

— Ими очень удобно бить выпендривающихся умников. — Она показала язык, а затем, отложив интерактивное стекло в сторону, кинулась щекотать Йона.

Впрочем, моменты веселья выдавались теперь не так часто, как год назад. Свободного времени стало меньше, нагрузка возросла, а мелкие гадости от Эдмонда стали весьма чувствительны. Тот пытался всячески подчеркнуть свое влияние в группе, блистая на уроках, факультативах, общаясь со старшекурсниками и даже некоторыми из членов Совета Кадетов.

Преподаватели выделяли его и, видя энтузиазм, даже просили помочь с разъяснением материала для отдельных учеников. А после разъяснений, те, так или иначе, оставались у Эдмонда в долгу и служили укреплением его позиций. Йону оставалось только удивляться умению рыжего плести интриги и быть в курсе хитросплетений чужих отношений. Друзей у Эдмонда не было, за исключением подпевалы — Франка, но того другом можно было назвать лишь с натяжкой, скорее уж свитой.

Успехи в учебе в Канцелярии считались личным делом, хотя проходной минимум, грозящий отчислением, все же существовал. Возможно, именно поэтому Йон не заметил первых тревожных звоночков.

Он не стремился к лидерству, но напряжение, повисшее в их группе после начала года, все накалялось. После того, как Эдмонду каким-то образом удалось пропихнуть вместо Игоря на участие в интеллектуальном марафоне занимающего пятый номер Мухсина, Йон понял, что должен что-то предпринять, чтобы защитить своих друзей.

А потом случилось нечто, что отодвинуло мелкие интриги на второй план. Шестикурсник третьего отряда — капитан их команды по пагошету — Оливер, улизнув вместе с несколькими друзьями вечером из кадетского корпуса, затеял драку в одном из городских баров. Все бы ничего, если бы у Оливера не оказался с собой пистолет для внедрения смертельных инъекций. Где он его достал — было не ясно. А, учитывая, что статус инспектора Оливер еще не получил, то хранение и ношение подобного оружия грозило ему серьезными проблемами, вплоть до тюремного срока.

Сам Оливер на все вопросы молчал. На время проведения расследования он был отстранен от всех дополнительных занятий, и за ним был усилен контроль. Вечерами же тот не вылезал из своей комнаты.

— Как ты думаешь, он кого-то убил? — Алон был весьма воодушевлен свежей сплетней.

— Он наверное защищался. — Жалостливо пискнула Сара. — Это же будет смягчающим обстоятельством?

— Не будет… — Вдохнул Йон. — Если дело не замнут, то ему достанется по полной программе. Иначе, все может обернуться истерией о произволе инспекторов.

Через пару дней стало известно, что Оливера отчислят. В команде началась возня за место капитана. Назначили внеочередные отборочные испытания, чтобы найти нового атакующего.

— Видишь ту улыбчивую девицу? — Лисса сидела рядом с ним на скамейке и шептала ему в самое ухо. — Первый номер второго отряда на четвертом курсе. Ее зовут Марианна. Ее лучшая подруга из первого отряда — ответственная за проведение марафонов на интеллект.

Йон нахмурился, моментально выстраивая в голове логическую цепочку.

— Думаешь, мы сможем уговорить их взять Игоря?

На это Лисса лишь пожала плечами.

— Я поговорю с ней, а с тебя ее зачисление в команду.

С испытаний Марианна ушла расстроенной — объективно она была не самым лучшим претендентом, но когда чуть позже игроки собрались, чтобы обсудить выбор, Йон поставил ультиматум.

— Выбираем ее, либо я ухожу из команды. — Это было весьма рискованно, но вряд ли бы что-то еще могло заставить остальных выбрать не самого лучшего претендента.

К счастью все прошло удачно, и их с Лиссой план увенчался успехом.

После этого случая атмосфера в отряде накалилась еще больше.

Все это продолжалась вплоть до конца третьго курса.

Йон и Сара ужинали в зале, когда к ним подбежала раскрасневшаяся Лисса.

— Вы уже в курсе? В этом году решили не дробить на мелкие группы, а назначить испытание всему потоку разом! — Девочка принялась возбужденно обмахивать себя руками.

Сара, отрастившая за последние два года волосы почти до середины спины, раздосадовано отодвинула от себя тарелку.

— Я провалюсь. Вот увидите! Я всегда начинаю теряться, когда дело доходит до виртуальной реальности. Может, можно будет сдать теорию? — Она жалобно надула губы и печально посмотрела на своих друзей.

— Не говори ерунды, мы же вместе будем. И я не знаю еще ни одного кадета, который бы не прошел симулятор. — Попытался успокоить ее Йон.

Весело переговариваясь, к ним за стол подсели несколько старшекурсников. За прошедшие два года их компания увеличилась почти вдвое. Одним из новых друзей оказалась та самая улыбчивая Марианна, которую Йон когда-то взял в свою команду.

— Я буду первой. — убежденно сказала Сара. — Вот увидите. Мне суждено прославиться, потому что я буду первой, кто завалил этот тест.

— Да ладно тебе. — Отмахнулась от нее Лисса. — Мы повеселимся. Можно будет сделать какую-нибудь пакость нашему рыжему другу…

— Ты тоже рыжая! — Весомо возразила Сара.

— Но столько веснушек, сколько у него — это моветон. Ненавижу его.

— Я тебя тоже. — подхватил разговор подошедший к ним Алон. — Ты же это про меня?

Вместо ответа Лисса показала ему язык, и Алон шутливо схватился за сердце.

— Да не парьтесь вы. — Решила вмешаться Марианна. — Это же даже не зачет, по сути. Просто симулятор. Сделаете все правильно, и будет вам счастье, нет — через неделю попробуете пройти его снова. Всего делов.

Сара печально вздохнула и не смогла удержаться, чтобы не добавить:

— Тогда меня будут отправлять туда каждую неделю до конца обучения. — Она сделала большие глаза и быстро-быстро закивала. — Все так и будет. Серьезно.

В ответ все только рассмеялись.

Симулятор задумывался, как способ показать кадетам условия, приближенные к тем, в которых некоторым из них придется работать в будущем. Их забрасывали в рандомно выбранную местность, в которой происходило что-то чрезвычайное. Они должны были сориентироваться и принять правильное решение для нормализации ситуации.

В прошлом году кадеты были заброшены в виртуальный торговый центр, в котором на каждом шагу нарушались базовые конституционные права граждан. В позапрошлом всех отправляли в сымитированный полицейский участок, а до этого — на околоземную орбиту, на которой оказалось сразу три новорожденных младенца без возможности доставить их в распределительный центр на землю.

Никто не знал, куда их забросят на этот раз, а потому Йон все же слегка нервничал. Их усадили на кресла, подключили множество датчиков и надели повязки виртуальной реальности.

Йону показалось, что его дернули за волосы и потянули куда-то сквозь белую пустоту. Прошла всего секунда, и в нос ударил запах свежего бриза и соли. Ноги коснулись земли, но тут же подкосились, и он упал носом в песок. Песок был словно настоящий. Так же скрипел на зубах и забивался в нос.

Йон поднялся, оглядываясь. Он был на морском берегу. С одной стороны простиралось бескрайнее море, с другой оказались густые джунгли. Вокруг него начали появляться другие дети. Кто-то тряс головой, кто-то так же, как он минуту назад, валялся на песке. Перенос сознания был не самой приятной штукой.

— Потрясное место! Айда купаться, ребята! — Закричал один из близнецов, размахивая руками.

— А вдруг там акулы? — Подала голос Сара.

Впрочем, никто особо и не спешил кидаться в воду, пытаясь понять, что же им нужно сделать дальше.

Йон обернулся на подругу и, улыбнувшись, принялся пробираться к ней. Песок был рыхлый, и идти было неудобно.

— Кажется, тут надо действовать сообща. Иначе нас бы не забросили на этот берег целой толпой. — Хмыкнул Алон, оказавшийся неподалеку. — Будете выяснять отношения? — Хмыкнул он и кивнул в сторону Эдмонда.

— А что тут выяснять? — Поморщился рыжий, — Думаю, большинство будет на моей стороне. Он чуть помолчал, а потом облизнул губы и расплылся в хищной улыбке. — Как насчет рукопашной?

Ребята вокруг выжидательно смотрели на них, переводя взгляд с Йона на Эдмонда и обратно. Желающих выставить свою кандидатуру на роль лидера не было.

— По-моему, все вокруг только и мечтают о том, чтобы мы друг друга поубивали. А, учитывая, что это виртуальная реальность, в случае перегрузки нас просто вышибет из системы, и через неделю мы будем перепроходить испытание уже вдвоем. — Кисло заметил Йон. — Не самая приятная перспектива.

— Струсил? — прищурился Эдмонд, подходя почти вплотную.

— Ты что, в конец спятил? — Зашипел на него Йон, стараясь при этом говорить так, чтобы остальные его не слышали. — А если прямо сейчас сюда метеорит упадет? Нашествие саранчи? Кто знает, какую свинью подложили экзаменаторы.

Со стороны джунглей послышался треск и шелест от чьего-то приближения. Все повернулись в ту сторону.

— Надо сгруппироваться! — Крикнул Йон. — Все ближе к друг другу!

Дважды просить было не надо, испуганные дети быстро выстроились тесным полукругом в три ряда.

Из-за деревьев показалось несколько человек. Темная лоснящаяся на солнце кожа была прикрыта только грязной набедренной повязкой. В руках они держали палки с непонятными деревянными приспособлениями на конце, обмотанными чем-то вроде сетки.

— Это у них что? Сачки для рыбы? — Испуганно шепнула ему на ухо Сара.

Туземцы остановились, удивленно глядя на них.

Никто из кадетов не проронил ни слова. Йон оглянулся на Эдмонда, но тот застыл на месте и, кажется, даже и не собирался предпринимать никаких действий.

Йон закатил глаза к безоблачно чистому небу, вздохнул и вышел вперед. Что ж, кто-то же должен был хоть что-нибудь предпринять.

— Эм… Приветствую вас, местные аборигены! Мы пришли с миром! — Вдохновенно продекламировал он, показав для верности раскрытые в стороны пустые руки.

Кто знает, чего хотели от них экзаменаторы, но племя оказалось мирным, и, хоть язык темнокожего племени и не был знаком никому из присутствующих ребят, Йон быстро сумел понять их через жесты.

Вся группа кадетов была приглашена на большую поляну в глубине джунглей, вокруг которой расположись скромные соломенные домики аборигенов. В центре располагался большой костер, рядом с которым сидела Лисса.

Йон так удивился, увидев ее, что первым делом даже подумал о том, что она тоже лишь часть программы.

— Меня забросили прямо сюда. — Весело пояснила девочка. — Понятия не имею, чем я так отличилась. Ты уже видел местных женщин?

Женщины племени были весьма необычны, даже по сравнению с мужчинами. Разукрашенные лица, длинные тяжелые серьги, оттягивающие мочки ушей, узорные шрамы на голых спинах. На них так же не было иной одежды, кроме повязки на бедрах, и это заставляло основную часть кадетов мужского пола краснеть и стыдливо отводить глаза.

А еще тут были дети. Разновозрастные малыши бегали голышом, периодически подбегая к своим матерям и присасываясь к их груди. Вот этого видеть не мог никто.

— Может, убьем всех взрослых? За издевательство над детьми. — На полном серьезе предложил Эдмонд. — От нас же хотят действий. По-моему, идеальное решение. По законам Лидера, они все преступники.

— По законам Лидера, мы еще не инспекторы, и за самоуправство нас ждет как минимум отчисление. — Поморщился Йон, с грустью вспомнив весельчака Оливера.

— Они же все ненастоящие. — Неожиданно поддержал идею Эдмонда Алон. — Чего же еще от нас могут хотеть в данных обстоятельствах?

— Но они не проявляют признаков враждебности.

— Хан Соло всегда стрелял первым. — Назидательно поднял указательный палец вверх Алон.

Туземцы рассадили ребят в два круга вокруг костра, действуя, словно радушные хозяева, и абсолютно выбивая этим кадетов из колеи.

Йон с любопытством наблюдал за ними. Симуляция племенной жизни, распространенной когда-то в прошлом, была весьма познавательной, но слишком уж сюрреалистичной. Мальчик попытался вспомнить книги по истории, посвященные колонизации островов в новое время, еще до объединения, но все, что приходило к нему на ум, это то, что аборигенов часто подсаживали на табак, чтобы заставлять работать на плантациях за бесценок. И это еще в лучшем случае.

— Может нам нужно попробовать организовать тут школу? — Тихо предложила Сара, как всегда стесняясь, когда вокруг было много чужих глаз.

Йону это предложение понравилось. Если собрать всех местных детей и попытаться обучить их, показать, что кроме идей, навязанных родителями, есть еще другие, и у них, как и у всех, есть выбор.

— Нет, нас не просто так засунули сюда всех сразу. Нас больше шестидесяти человек. — Подскочив на месте, взял слово Эдмонд. От пламенной речи он раскраснелся, отчего его веснушки стали почти незаметны. — Мы можем захватить власть в племени, установить здесь собственную диктатуру.

— Ты хотел сказать демократию? — Насмешливо потянула Лисса. — Мы все-таки граждане лиги демократических — выделила определение она, — республик. Попытки диктата преследуются по закону.

Эдмонд разом растерял всю свою краску и затравленно оглянулся, словно прямо из ближайших кустов на него прямо сейчас могут налететь полицейские или агенты службы безопасности ЛиДеРа. Расшумевшиеся было ребята, поддерживающие идею рыжего, притихли.

Полянка погрузилась в молчание, только и было слышно, что неспешные переговоры туземцев на неизвестном языке и веселые крики бегающих вокруг чернокожих детишек.

Ни второй, ни третий отряд не спешили предлагать идеи, все смотрели на них, готовые последовать за любым предложением. В общем-то, Йон привык, из-за Лиссы он много времени проводил среди кадетов третьего отряда и, кажется, среди них он всегда был негласным лидером.

— Видимо, все-таки школа? — Йон с улыбкой победителя повернулся к Эдмонду.

Тот скривился, но промолчал.

Весь оставшийся день ребята пытались объяснить аборигенам, что от них требуется, выбирали место для обучения, углем на дереве рисовали буквы и пытались вбить в туземцев хотя бы алфавит. До детей дело даже не дошло. Тех просто было невозможно удержать на месте, чтобы хоть что-нибудь объяснить. Эдмонд довольно быстро справился с недавним поражением и принялся бойко отдавать команды, разбивая кадетов на группы и предлагая им задания.

Засыпали кадеты на сваленных друг на друга ветках, подложенных на землю в качестве подстилки. Лисса спала рядом с Йоном, положив ему голову на плечо.

Пробуждение было медленным, плечо затекло, и Йон попытался отодвинуться от девочки, когда понял, что рядом с ним никого нет. Он открыл глаза и понял, что находится в медицинском кресле.

— Голова не кружится, не тошнит? — пробасил кто-то рядом. — Дотронься кончиком пальца до носа. Отлично. Можешь идти.

Йон потряс головой, стряхивая остатки воздействия симулятора. Перед ним возвышался старший биоинженер Ганс, тот самый, что когда-то крепил ему серебристый браслет на руку. Мужчина отрастил бороду и, кажется, стал еще толще, чем был, потому что форменный белый костюм был уже ему мал.

— Все закончилось? Мы прошли?

— Мне сказали, что повторения не будет, все справились с заданием. — Торопливо отозвался Ганс, ему нужно было проверить еще много учеников.

— Но мы же ничего толком не сделали?

— Ну, в некоторых сценариях ничего особо и не сделать. Что-то вроде того, что будущий инспектор должен уметь не только кидаться в бой сломя голову, но еще и включать мозг, проявлять разумную осторожность и, как там… — биоинженер поморщился. — уметь действовать на перспективу или что-то вроде. Вам объявят, я думаю.

Действительно, уже этим же вечером весь курс был собран для того, чтобы разобрать прошедшее испытание.

После разбора полетов, Эдмонд поймал его в коридоре и, преградив путь, зло выплюнул:

— Ты думаешь, я сдамся?

Йон опешил. Их негласное противостояние давно уже стало привычным, и у мальчика даже мыслей не было о том, чтобы что-то могло поменяться. В конце концов, здоровое соперничество хорошо стимулирует.

— Я не попадусь на твои интриги. Ты меня недооцениваешь! — Заявил Эдмонд и гордо выпятил подбородок вперед.

Йону стало смешно, стараясь удержать рвущийся наружу смех, он сухо кашлянул:

— Я всегда считал главным интриганом тебя. И… должен признать, у тебя здорово получается. Я даже завидую.

— Завидуй. С такой-то компанией… одни фрики.

Йон снова кашлянул. Фрики? Оскорбление его особо не расстроило, в конце-концов Эдмонд стремился его задеть специально, и не стоило распалятся, доставляя тому удовольствие.

— Ну, Лисса-то нормальная. Не обижай девочку. — Улыбнулся Йон, пытаясь пройти мимо. Разговор получился странный, и продолжать его не хотелось.

Вскоре эта странная беседа забылась. Почти перед самыми каникулами кадеты получили свой первый имплант. Было довольно страшно, операция по вживлению проводилась без наркоза. Нужно было опуститься в небольшой бассейн, наполненный специальным раствором. На лицо надевалась дыхательная маска, и в целом погружение не было неприятным, но когда миниатюрные манипуляторы прикасались к коже, сердце начинало биться так быстро, что хотелось выскочить из этого бассейна и умчаться куда подальше.

А дальше были очередные каникулы. Йон привычно согласился на предложение Лиссы провести их вместе, и они отправились вдвоем на горнолыжный курорт изучать новые возможности. Вживленный имплант позволял использовать радиолокацию, и это было, словно тебе вдруг пришили третью руку. Количество чувств увеличилось на одно, и это сбивало с толку, но было невероятно здорово.

Йон и Лисса по очереди завязывали друг другу глаза и пытались считать расположение предметов, ориентируясь на новое чувство. Это было безумно весело.

Лисса как раз снимала с него в очередной раз повязку, когда он дернулся и, пытаясь удержать равновесие, махнул рукой, слегка поцарапав ей щеку.

— Прости, — улыбнулся Йон, в качестве извинения погладив царапину большим пальцем правой руки.

Лисса неожиданно замерла от его прикосновения и, распахнув глаза, посмотрела слегка испугано. Йон почувствовал, что что-то неуловимо изменилось между ними в этот момент. Сердце болезненно кольнуло, и он инстинктивно облизал пересохшие губы.

Она была чуть ниже его, и рыжая макушка была в этот момент как раз на уровне глаз, но смотрел он не на нее, а на алые, чуть приоткрытые губы. Они были совсем близко.

Словно во сне он наклонился к ней и трепетно, словно прикасаясь к крылу бабочки, дотронулся до нее. Лисса несмело поддалась вперед, делая поцелуй настоящим.

Йон почувствал, как сердце ухнуло куда-то вниз, руки мгновенно вспотели. Пытаясь справиться с собой, он машинально облизал губы снова, но лишь скользнул языком по приоткрытому рту Лисы.

Йон в панике отодвинулся от нее, чувствуя, как мысли путаются, а страх удушающей волной затопляет сознание.

— Прости — Хрипло повторил он, не зная, что теперь делать.

Неужели он все испортил? Разрушил дружбу с самым близким ему человеком. Что только на него нашло, и как это теперь исправить?

Лисса нежно ему улыбнулась и, вытянув руки, обхватила за шею, притянув к себе. Их губы снова слились, и, казалось, это мгновение длилось вечно.

Это лето было лучшим в его жизни, но и оно закончилось. Наступил новый учебный год. Четвертый курс обещал стать весьма напряженным. Йону казалось, что месяц до этого он пребывал в эйфории, но не покидало противное зудящее чувство, что вскоре что-то произойдет, грянет гром. И гром грянул на первом же уроке.

Подготовка к практике, которая должна будет происходить после шестого курса, началась уже сейчас. Раз в неделю им рассказывали о буднях рядовых инспекторов Канцелярии, самого низшего их звена — тех, кому приходилось ездить в деревни несогласных, работать с проблемными гражданами на выездах и курировать дела маленьких частных фирм. В общем, это было то, чем после окончания учебы предстояло заняться большей части третьего отряда. Второй и первый курс ждали еще несколько лет обучения теории в магистрате, а уже потом распределение по узким специальностям, таким как работа в распределительных центрах, в репродукционных лабораториях, в структурах государственных служб и отделах полиции. Некоторым могло повезти, и они могли попасть даже в головной отдел самой Канцелярии.

Но кем бы ни стал кадет в будущем, первая практика была едина для всех, поэтому в аудитории было непривычно многолюдно — сразу весь их курс. Йон пытался внимательно слушать андроида. Преподавателю пришлось внезапно уехать и вести лекцию дистанционно. Однако, слушать андроида было не тем же самым, что и живого человека. Пусть кто-то и говорил, что при должной проработке механических деталей — разница не заметна, на самом деле это было не так. Она была в самой атмосфере, в осознании присутствия. Никто не позволил бы себе так вальяжно сидеть, как расположились кадеты сейчас, если бы учитель действительно был в аудитории. Это было все равно, что слушать лекцию по телефону или записанной и показанной на визоре.

Так или иначе Йон старался внимательно слушать, вникая в основные детали. Речь шла об устройстве оружия инспектора — маленького пистолета с ампулой убивающего вещества. Официально — это было единственное оружие инспектора — огнестрельное и холодное были запрещены в ЛиДеРе и использовались только силовыми структурами, к которым Канцелярия не относилась. И все же пистолет не было основной защитой инспектора. Главным козырем были импланты. На предыдущем уроке им вскользь рассказывали о некоторых из них, и это поистине поражало.

— Ввод дозы инъекции осуществляется… — рассказывал андроид, переходя из одной стороны аудитории в другую.

Йон прикрыл глаза, и перед глазами всплыло непрошенное воспоминание о том, как он видел это самое осуществление.

«Дора скатывается на пол. Инспектор не придерживает ее, и тело, все еще сохраняя остатки жизни, разбрасывает руки и ноги в стороны, словно стремясь занять как можно больше пространства…»

— Одна ампула содержит… — Лекция продолжалась, и Йон попытался отрешиться от нее, чтобы не пускать в себя непрошенные образы.

В поисках поддержки он обернулся назад, где сидела Лисса. Девочка заметила его внимание и подмигнула, игриво проведя языком по нижней губе. Он невольно улыбнулся.

После первого внезапного поцелуя было множество других, уже более смелых. Все это продолжалось до сих пор и рождало странные чувства в душе. Что-то неуловимо изменилось, и от этого было немного страшно, хотя Йон и повторял себе, что Лисса по-прежнему была его другом.

Весь его опыт подобных взаимоотношений строился только на старых фильмах и современных саспенсах. Он знал, что до объединения пары часто создавались с целью рождения детей и объединялись последующим их воспитанием, после окончания которого нередко расходились. Сейчас же, вследствие передачи воспитания в введение государства, пары стали еще более недолговечными, и Йона больно кольнула мысль о том, что Лисса может перестать с ним общаться.

«Мы друзья» — повторил он сам для себя. — «Она всегда будет рядом».

«Каждый должен сказать это хоть раз…» — словно наяву услышал он смех своей первой в жизни подруги. В груди защемило. С Дорой он тоже планировал никогда не расставаться.

— В случае если будет введено препарата в количестве 1/3 стандартной ампулы, объект почувствует эйфорию, расслабленность, готовность к исполнению простейших команд.

Йон отвлекся от своих мыслей, вновь прислушиваясь к лекции. Тема была не самой приятной, но следовало уже взять себя в руки и слушать. Подобная информация часто отсутствовала в общем доступе в связи с частичной секретностью.

— 2/3 препарата погружают объект в глубокий сон на срок от двадцати до сорока двух часов. В случае если ампула будет введена полностью, происходит постепенное замедление процессов жизнедеятельности организма, завершающееся летальным исходом. Процесс замедления длится от двадцати минут до двух с половиной часов согласно зависимости, которую вы видите на экране выше. В данном случае, «т» — время замедления, «м»— масса тела, коэффициенты два и три отвечают за пол и возраст объекта соответственно, а первый коэффициент — берется из таблицы толерантности, и зависит от того, сталкивался ли объект с этим или другими похожими препаратами ранее.

— И в чем смысл? — Йон и сам не заметил, как высказался слишком громко, и вместо фразы, обращенной самому к себе, получился вопрос, заданный на всю аудиторию.

Андроид моментально переключился и навел фокус. Выругавшись про себя за несдержанность, Йон тяжело вздохнул, поднялся и повторил вопрос.

— В чем смысл проведения подобных расчетов применительно к полевым условиям?

Про разных маньяков от науки можно было не сомневаться. Но они готовились к практике, и чем конкретно это знание могло помочь им, было абсолютно не ясно.

— Смысл, кадет Йон, — Как ни в чем не бывало, отозвался андроид, — во времени, которое у вас будет на введение антидота, в случае если его введение окажется необходимо.

Йон не успел сесть, когда услышал ответ, так и остался стоять, тупо разглядывая сегодняшнего лектора.

В голове щелкнуло, и в памяти всплыл обрывок старого репортажа:

«Инспекторы все еще надеются, что девочке можно помочь …»

Одна картинка тут же сменилась другой:

«Нападение несогласных… Похищены некоторые из проходивших лечение детей…»

Йон судорожно глотнул, хватаясь за парту. Ему необходимо было срочно покинуть кабинет, но ноги не слушались, а в глазах потемнело. Попытавшись воспользоваться радиолокацией, он моментально определил направление выхода и, пошатываясь, отправился в ту сторону, огибая возникающие в голове образы препятствий. Кажется, кто-то несколько раз окрикнул его, но это было настолько неважно, что Йон даже не разобрал, кто это был. Важной сейчас была только одна мысль. Она набатом билась в голове, и цензурная ее часть состояла всего из двух слов: «Найти Велора».

«Нет. Стоп!» — приказал сам себе Йон, прислоняясь спиной к стене. Он облизнул губы, пытаясь понять, что же ему делать дальше. Если новости не врали, и Дору действительно похитили несогласные, он сможет найти ее и без посторонней помощи. Он может притвориться одним из несогласных и проникнуть в их среду, чтобы узнать подробности старого покушения.

Когда в голове наметился хотя бы слабый план действий, дышать стало чуть свободнее. Даже если Велора он так и не найдет, то у него все равно будет возможность хоть что-то сделать. Только бы Дора действительно оказалась жива!

Йон выпрямился и, оттолкнувшись от стены, бесцельно пошел по коридору. Тело требовало действия, да и думалось на ходу лучше. Как бы не был хорош его план (а на самом деле самоубийственно ужасен), в настоящий момент он был совершенно невыполнимым. Даже если он бросит учебу и отправится в какую-либо деревню несогласных, вероятность того, что он наткнется на скрытую группу мятежников, была минимальной. Кому нужен четырнадцатилетний недоучка? Это здесь он один из самых блестящих кадетов на потоке, а там он будет одиноким подростком, не имеющим навыков к реальной жизни за стенами кадетского корпуса.

Что ж, значит надо подготовиться. А еще приложить все силы, чтобы выяснить подробности нападения.

Йон резко затормозил и закрыл глаза, просканировал местность с помощью радиолокатора. Это сейчас было самым простым способом, чтобы сориентироваться и понять, где он находится. Выяснив собственное местонахождение, он переключил режим на серебристом браслете и через датчик на стене отправил запрос в сеть. На стене появились указатели. Йон не смог удержаться от удовлетворенной улыбки. Если сработало определение местонахождения другого кадета, то, быть может, он сможет таким образом найти и Велора?

Указатели сработали как надо, они привели его в спортивный корпус. Йон прошел несколько залов, прежде чем оказался на теннисной площадке. Следовало признать, что одеты игроки в теннис были не в пример лучше, чем те, что играли в Пагошет. Футболка, шорты, носки, теннисные туфли — все, разумеется, безупречно белого цвета. Шевелюра Илая на этом фоне отдавала чем-то желтым, хотя до этого Йон такого не замечал.

Он присел на скамью, ожидая окончания сета, но как только старшекурсник увидел его, то махнул своему сопернику и, прекратив игру, направился в сторону края площадки.

— Не стоило прекращать игру. Я с удовольствием посмотрел бы. — Усмехнулся Йон, подавая руку для приветсвия.

— Однозначно стоило. Он, — Илай шевельнул курносым носом в сторону своего сегодняшнего соперника, что вышло весьма уморительно, — меня загонял.

Блондин вытащил бутылку с водой и жадно присосался к ней.

— В таком случае, я по делу.

Не отлипая от бутылки, Илай кивнул в знак того, чтобы Йон продолжал.

— Мне нужно узнать номер учителя, — Йон ткнул пальцем в серебристый браслет на запястье, давая понять, какой именно номер ему нужен. — который преподавал у нас на первом курсе. После того года в кадетском корпусе я его не видел, но у меня есть к нему несколько личных вопросов. Есть вероятность, что я смогу найти его?

Илай присел рядом, задумчиво водя горлышком бутылки по сомкнутым губам.

— В системе запрос делал? Ничего нет? Хм… что ж, тогда действительно искать придется только по личному номеру. А спросить у других педагогов, может он с кем-то общается? — Илай улыбнулся пришедшей к нему мысли, но, увидев выражение лица Йона, тут же сник, разочарованно усмехнувшись. — Значит, уже спрашивал… Хм… В общем-то вариант есть. — Неуверенно вынес вердикт парень после небольшой паузы.

— Ты так говоришь, будто бы он мне не понравится.

— Я тебе уже как-то говорил про структуру совета кадетов. У нас есть тот, кто ответственен за безопасность. Хранилища данных огромны, и информация сохраняется за полные десять лет. Твой учитель каждый день открывал и закрывал двери кабинета через личный номер, и тот по-любому должен храниться где-то на сервере.

— Правильно составленный скрипт… — Йон сразу же мысленно прикинул возможный порядок команд для нахождения нужных данных. Это было не так уж сложно. — Что ты хочешь взамен за нужный мне номер?

Илай состроил обиженную гримасу:

— За какой-то номер? Ничего. А вот за место в совете, которое необходимо, чтобы этот номер достать…

— У меня нет желания взваливать на себя еще и обязанности совета.

— Весьма прискорбно. Но ты подумай, глупо отказываться от такой возможности.

— Мне рассматривать это как предложение о вступлении? — Йон откинул челку со лба, чтобы повнимательнее приглядеться к собеседнику. Кажется, тот говорил вполне серьезно.

— Ты популярен среди учеников. С первого по четвертый курс это точно. У тебя отличные результаты в учебе, и ты справляешься со всеми дополнительными нагрузками. Обширная группа единомышленников, которая разрастается с каждым годом. Ну и плюс, этот год — мой последний. Магистрат для меня и большинства моих друзей заканчивается, и я предпочту сам выбрать приемника на свое место в совете, чем предоставить это на голосование.

Предложение было соблазнительным. Даже не учитывая то, что через это место он мог выйти на Велора, быть членом совета означало стать частью элиты кадетского корпуса. Они назначали ответственных по группам, кураторов, следили за факультативами, развлечениями, помогали педагогам и многое, многое другое. И пусть дополнительная нагрузка возрастала в разы, но и привилегии также имелись.

— Возвращаемся к первоначальному вопросу. Что я буду тебе за это должен?

— А как же базовые ценности Канцелярии? — Наигранно возмутился Илай.

— Мы, как круг, не имеем углов — невозможно пожить без долгов. — Экспромтом продекламировал Йон.

— О, да… — расплылся в улыбке Илай. — Мы звенья цепи, называющейся круговой порукой… Хм… дай подумать, как насчет услуги в будущем?

Йон скривился, давая понять, что вариант ему не нравиться.

— Давай конкретнее.

В конце концов, им все-таки удалось договориться. Йон получал в начале следующего года место в совете и возможность узнать интересующую его информацию, Илай — свое отсроченное вознаграждение.

Йон как раз шел обратно, когда дорогу ему преградила Лисса.

— Нам надо поговорить.

Девочка была тверда и полна решимости, но Йону хватило одного взгляда в ее горящие синим огнем глаза, чтобы развернуться на месте и пойти в другую сторону. Он чувствовал себя так, будто предал ее, и оттого находиться с ней сейчас было нестерпимо больно.

— Святая бюрократия! Йон, стой! — Она перехватила его за локоть, вынуждая снова встать к ней лицом.

Несколько случайных свидетелей их сцены поспешили поскорее убраться из поля зрения.

— Я слышала то же, что и ты. И я рада…

— Рада? — С непониманием отозвался Йон, пытаясь найти следы истинных эмоций на ее лице.

— Ну, конечно, рада! Дора может быть жива, и тогда мы обязательно найдем ее. — Девочка осторожно сделала шаг вперед, затем еще один шаг, и только подойдя вплотную, обхватила Йона руками и прижалась к нему всем телом. — Я все понимаю. Но ведь мы сейчас вместе, это главное.

Она подняла голову, потянувшись к его губам.

Йон словно в замедленной съемке наблюдал за ее действиями. Он хотел ответить. Безумно хотел потянуться навстречу, но что-то словно сковало его изнутри. Он чувствовал себя предателем. Находясь сейчас здесь — в Канцелярии, рядом с Лиссой — он предавал Дору. А отталкивая от себя самого близкого человека на свете — он предавал не только Лиссу, но и себя.

Не видя отклика, девочка привстала на носочки, чуть тряхнув рыжей копной волос, но Йон на это только отвернулся.

— Ты… — отчаянно прошептала она, буквально задыхаясь от обиды.

— Прости. Я не могу.

— Не можешь, что? Поцеловать меня? Ты думаешь, она тебя ждет? — Голос девочки сорвался на визг, но в последний момент она все же попыталась взять себя в руки.

— Я ее жду. — Просто ответил Йон. — Я должен был сказать ей, что люблю ее.

Лисса прижала ладони к лицу, заглушая ими рвущийся наружу крик.

— Любил. В прошедшем времени. — Дрожащим голосом с трудом выговорила девочка. — А я — здесь. Я в настоящем!

— Ты самая настоящая из всех. — Йон с трудом сглотнул подступивший к горлу ком. В этот момент он ненавидел себя как никогда. Кажется, даже мнимая смерть Доры не принесла ему столько самобичевания. Зачем? Зачем он портил самое светлое, что у него сейчас было? Зачем рушил то хрупкое и прекрасное, что оказалось у него в руках?

— Видимо, не самая. — На грани слышимости произнесла Лисса.

Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. Йон отчаянно боролся с желанием броситься вперед, прижать к себе свою девочку, зарыться в невозможно прекрасные огненные волосы и вымолить прощение за ту невозможную глупость, что он сотворил. Еще секунда — и он был готов сделать это.

Но секунды у него уже не было. Лисса развернулась на каблуках и бросилась бежать прочь.

Йон медленно прислонился к стене и сполз вниз. Время шло, а он так и сидел на холодном полу, словно впав в оцепенение. Время шло, и больше не было ни случайно проходящих мимо кадетов, ни кого-либо еще. Только он.

Очнулся он только после назойливого покалывания на ладони от сообщений потерявших его друзей. Должно быть, Лисса ничего не сказала им о ссоре, либо ее они не могут найти тоже. Эта мысль заставила встряхнуться. Необходимо было взять себя в руки и пойти проверить, все ли с ней было в порядке.

Эдмонд попался ему уже почти у самого спального корпуса. Тот был на удивление один и выглядел до невозможности довольным жизнью. Первый удар Йон занес даже не дослушав до конца сказанную вместо приветствия издевку. Второй был плавным продолжением первого и отправил противника на пол. А дальше Йон просто уже не мог сдерживаться. Он просто хотел, чтобы хоть кому-то сейчас стало так же плохо, как и ему.

 

Глава 16

Йон лежал, прижимаемый лицом к полу, а сверху его удерживали двое крепких охранников. Он, конечно, ожидал теплого приема, но не настолько.

Самым отвратительным было то, что Мору сейчас где-то допрашивал собственный папаша, а они так и не договорилась о какой-либо официальной версии событий. Хорошо хоть в одном сошлись — говорить про задержание Моры полицией явно не стоило.

— Он понял и больше не будет. — Вдруг послышался рядом до боли знакомый голос. — Или вам так нравится тискать его? Впрочем, о чем я спрашиваю! Сама готова затискать этого душку до полусмерти.

Йон скосил глаза, чтобы увериться в том, что ему не показалось. В проходе стояла худая невысокая девушка с забранными в высокий хвост спутанными рыжими волосами. Позади нее стояло еще двое охранников, но руки Лиссы были свободны, а сама она выглядела куда лучше, чем в их последнюю встречу.

— Жива… — Выдохнул Йон, закашлявшись. — Господа, вам не кажется, что вы перебарщиваете? Я всего-то хотел размять ноги. — Извернувшись, он попытался пнуть хоть кого-то из тех двух амбалов, что его держали, но те быстро пресекли его попытки.

Его рывком подняли на ноги, а затем толкнули на жесткую грязную лежанку.

— Сиди и не рыпайся. — Пробасил один из его охранников. — Еще раза попытаешься встать, и мы тебе шею свернем.

Второй мрачно кивнул, подтверждая слова напарника.

— А лечь можно? — Преувеличено дружелюбно улыбнулся Йон.

Толстый короткий палец тут же уперся ему в грудь.

— Приказ был: сидеть и не рыпаться. Понял?

— Значит нельзя. — Йон безразлично пожал плечами.

— Они душки, ты к ним привыкнешь. — Лисса неспешно прошла в комнату. Ее охрана осталась у дверей.

— Очень странно тебя здесь видеть. — Он неотрывно наблюдал за плавными движениями девушки, — особенно учитывая, что мне нельзя даже встать с этой… кхм… койки.

Лисса игриво подмигнула:

— Ну, мне-то ведь все можно, правда, мальчики? — она резко обернулась к своей охране, отчего забранные в хвост волосы высоко взметнулись.

— Насчет тебя приказов не было. Но близко не подходить, поняла? — толстый палец одного из громил ткнулся в девушку, и на мгновение в ее глазах промелькнуло что-то весьма нехорошее.

Йон не смог сдержаться, чтобы не приподнять одну бровь кверху, как бы спрашивая: "Борешься с желанием, чтобы не сломать?"

Лисса, оценив его выражение лица, лишь фыркнула и прислонилась к стене.

— Быстро же ты тут освоилась. — кинул шпильку Йон, — Сколько нас не было, дня два?

В груди поднимался гнев, постепенно охватывая все тело. Инспектор закрыл глаза, пытаясь справиться с собой. Значит всего за два дня она смогла убедить всех в доверии к себе настолько, что ей разрешают свободно ходить и даже разговаривать с ним. Чем же она занималась предыдущие недели своего заточения, что ее все время держали в камере и накачивали препаратами?

— Я рассказала все, о чем меня спрашивали. — Девушка опустила голову, но собранный на голове хвост не давал волосам завесить ее печальное лицо. — Все схемы, планы, что я знала. Принципы транспортировки и распределения. Нарисовала подробный план кадетского корпуса.

— Ты все еще его помнишь? — Удивился Йон, постепенно осознавая, в чем дело. Он же сам приказал ей сотрудничать. Лисса не желала выдавать несогласным ни капли информации, и сдалась только после его прямого приказа. Она была готова умереть, лишь бы не передать ничего лишнего. Как сказал в самом начале их знакомства Велор: "Она будет идеальным инспектором третьего уровня", и это действительно было так.

— А ты разве нет? Ты учился там дольше меня.

Йон неопределенно пожал плечами. Ему стоило закрыть глаза, как он мог вызвать отображение поэтажной схемы любого из зданий канцелярии, а если при этом не был бы заблокирован выход в сеть, то его возможности расширились бы еще и определением местоположения находящихся внутри людей. Однако это была не та информация, которой было уместно делиться в присутствии четырех пар лишних ушей.

— Зачем ты пришла?

— А зачем ты вернулся?

— Кажется, наш диалог превращается в обмен вопросами. Это забавно.

Йон сложил руки на груди и выразительно хмыкнул.

— Не надо так на меня смотреть. — отзеркалила его ухмылку Лисса, — Господин генерал любезно попросил меня проверить, как ты тут. А пару минут назад я отвечала на вопросы, вызванные показаниями его дочери. Он пытается найти подвох.

— И паранойя господина генерала не взбунтовалась при мысли о переизбытке количества инспекторов на один квадратный метр? — Улыбнулся Йон, намеренно проигнорировав последнюю фразу.

— Я тоже была удивлена.

— О, несомненно, на моем месте вы бы поступили иначе.

Охрана в комнате вытянулась по стойке смирно, стоило им заслышать идущий из коридора голос. Йон невольно вздрогнул, но тут же одернулся, мысленно приказывая себе расслабиться. Все же стоило признать, что пока все шло не так уж плохо.

Они с Морой сумели добраться до бункера и привезти туда девочек.

С детьми на руках спуститься по воздуховоду было невозможно, да и по горам транспортеры не ездят, поэтому было решено добраться до ближайшего поселения несогласных — того самого, в которое отправился генерал перед их побегом. Йону не очень нравилась эта затея, но альтернативой был только один вариант — тащить малышек на себе около двадцати километров. И прежде всего это было чревато обнаружением, так что пришлось довериться плану напарницы по побегу.

Деревня несогласных выглядела жутко. Здесь не действовала юрисдикция официальной власти, а потому в городок стекался всякий сброд, что не могло не сказаться на внешнем облике всего. Обшарпанные старые здания, разбитые окна. В основном здесь преобладали одно-двухэтажные домики с небольшими участками, засаженными съедобными культурами. Раз в неделю сюда приезжали машины с гуманитарной помощью, но расходилась она среди населения весьма неравномерно.

Мора явно уже бывала там, она твердо знала, куда надо ехать. Повсюду за ними следовали озлобленные лица людей на улицах, того и гляди готовые кинуться на транспортер и, разбив стекла, вытащить их наружу.

У низенького покосившегося домика их встретила высокая чернокожая женщина. Мора смело вышла наружу, но, кажется, ей не были рады. Темнокожей незнакомке стоило только махнуть рукой, как их машину обступили около двадцати крепких мужчин. В общем, на этом воспоминания Йона о поездке заканчивались. Должно быть его вытащили из машины и вырубили. Либо было ещё что-то, так как он смутно помнил образ генерала, заглядывающего его ему в глаза и задающего непонятные вопросы.

Видимо, это был допрос с использованием какого-либо препарата, заставляющего быть откровеннее. Впрочем, раз он ещё жив, то, следовательно, ответы генерала удовлетворили. Однако, раз он все ещё не свободен, то предводитель несогласных все же не дурак, и понимает, что инспекторы первого уровня, а также работники Канцелярии, относящиеся к первому кругу, вполне могут обойти действие большинства известных веществ. Интересно, а собственную дочь чем-то подобным он стал травить?

— Мора не с вами? Как она? — с ноткой лёгкого беспокойства спросил Йон.

Лисса бросила на него внимательный взгляд, но тут же повернулась к генералу:

— Он не ответил мне, зачем он вернулся.

— А у меня был выбор? — Йон с трудом удержался, чтобы не повысить голос.

— На допросе ты сказал, что вернулся, потому что любишь мою дочь. — Генерал хмыкнул и подал знак охране покинуть помещение. — Так что я предполагаю, что выбор вполне вероятно был.

Йон опустил голову вниз и прикрыл глаза, просматривая последние сохранённые файлы. Оставалось надеяться, что он сумел сделать запись собственного допроса, потому что признаваться в любви кому бы то ни было в его планы явно не входило. Неужели что-то пошло не так?

— Раз уж вы сами заговорили о вашей дочери, то, может, скажете, как она?

— Вполне неплохо. Я даже могу позволить тебе ее увидеть, но прежде, у меня есть разговор. К вам обоим.

— Мы во внимании. — Лисса села на кровать рядом с Йоном, слегка задев того плечом, и, судя по ее преувеличенному вниманию к Славию, она это сделала вполне нарочно.

Прежде чем начать, генерал сухо откашлялся и, притянув стоящий в углу стул, уселся напротив.

— Через два дня мы планируем атаку на один из распределительных центров в столице восточного округа.

Йон нахмурился. Это было довольно далеко от того места, где они сейчас находились. Больше двух тысяч километров. А кроме того, в столице восточного округа находился главный корпус Канцелярии, в котором располагался весь аппарат управления и проходили собрания первого круга. В любом случае путь до туда был неблизким. На пчеле — не меньше часа, а на хорошем транспортере не меньше трех, и это при условии движения по выделенной трассе.

— Зачем вы рассказываете об этом? Хотите, чтобы мы поучаствовали? — с детской непосредственностью отозвалась Лисса. — Настолько доверяете? — Она подмигнула и приняла расслабленную позу, устроившись на кровати поудобнее.

— Конечно, нет. — Генерал прищурился, — вам обоим я верю не больше, чем новоприбывшему отребью из деревень несогласных. А ведь там попадаются действительно жуткие типы с длинной кровавой историей. К счастью, таких нам быстро удается вычислить и ликвидировать. Но речь не об этом. Вам двоим имплантированы чипы, позволяющие причинять адскую боль. Господин бывший ученик Канцлера уже успел с ними познакомиться, не так ли?

— Ваша дочь была весьма любезна. — Медленно выговорил Йон.

— Что ж, в таком случае, надеюсь, ты сумеешь объяснить своей школьной подруге о том, что не стоит ставить мои приказы под сомнение?

— Всенепременно. — Процедил сквозь зубы Йон.

Он никому здесь не рассказывал о том, что они с Лиссой вместе учились, следовательно, эту информацию генерал получил либо от самой Лиссы, либо от кого-то из своих шпионов. Что еще может быть известно Генералу, и сказал ли он уже что-то, что могло расходиться с имеющимися у того свединиями?

Генерал в это время выразительно смотрел на Лиссу, но та твердо выдержала взгляд:

— После того, что я вам рассказала, лучшее, что меня ждет — это смертельная инъекция. Так что я с вами в любом случае.

— И каков план? Устроите теракт в распределительном центре и украдете десяток младенцев? — Йон слегка прищурился, следя за реакцией генерала. Кажется, Славий сильно не договаривал. — Стоит ли игра свеч?

— Для тех, кого мы спасем, это будет иметь значение. Твоя подружка разлучила много семей, когда работала на Канцелярию. Скажи, — резко повернулся он к Лиссе. — Тебе никогда не снился плачь тех детей, что ты отбирала у матерей?

Девушка резко побледнела. Кажется, генерал попал в самое больное место.

— Что ж, думаю, на сегодня с вас хватит. Охрана проводит тебя к моей дочери, Йон. Кажется, после вашего с ней приключения, вам теперь есть что обсудить.

Генерал покинул комнату, и охрана тут же многозначительно указала им обоим на дверь. Похоже, никто не собирался оставлять их наедине дольше положенного.

— Кажется, твоя новая любовь ждет тебя. — Лисса натужно улыбалась, но взгляд был хмурым.

Все же недели пребывания в плену не прошли незаметными. Йон невольно вздохнул, вспоминая первые дни после их ссоры перед пятым курсом. Тогда она сумела убедить всех и вся, что действительно счастлива, а Йон, мучимый чувством вины, ее игры не распознал.

— Все новое — хорошо забытое старое. Я просто нашел, что искал. — Кажется, еще более толстого намека быть просто уже не могло.

Лисса не подвела. Глаза вспыхнули и выразительно округлились в немом вопросе. Йону лишь оставалось чуть медленнее моргнуть, чтобы показать, что она не ослышалась.

— Мальчики, как насчет перекусить? — Девушка залилась серебристым смехом, хватая одного из своих шкафоподобных охранников под руку. Тот дернулся, но руку так и не отпустил.

— Я бы тоже не отказался от ужина в приятной обстановке. — Попытался пошутить Йон, но ответной реакцией был лишь толчок в спину. — Может быть, тогда хотя бы завтрака? Тоже нет? Что насчет маленького перекуса?

— Заткнешься и получишь энергококтейль. — Гулкий бас за его спиной снова сопровождался толчком.

«Что ж, кажется, Генералу действительно нужно, чтобы я встретился с его дочерью немедленно» — мелькнула досадливая мысль.

Видимо, по итогам их встречи с Морой должна была определиться роль Йона в грядущем представлении.

Коридоры подземного бункера были гулкими и пустыми. Благодаря передатчикам, разбросанным ранее, в его голове уже светился примерный план железных тоннелей, погребенных под горной породой. Примерный, так как во время устраиваемых Морой экскурсий все переходы ему все же обойти не удалось. Только самое основное. Зато сейчас он мог идти даже с закрытыми глазами, чем и воспользовался. Перед мысленным взором возникли строчки кода. Нужно было восстановить события, произошедшие с ним после того, как им все же удалось попасть в бункер. Но из сохраненных файлов оказался только один.

В ушах зазвучал монотонный голос генерала, тот сыпал вопросами: «Как вам удалось перенастроить возраст пропавших девочек? Сколько времени у вас заняла дорога от центра до больницы? Вы вступали в контакт с кем-либо из Канцелярии? Кто-либо узнал вас?»

Вопросов было невероятное количество, они задавались один за другими, разными фразами, с разной интонацией. Йон знал об этой технике, но то ли местные коновалы переборщили с дозой наркотика, то ли выправка Канцелярии давала о себе знать, но ему удалось практически не выдать ни какой значимой информации. Вот только… «У вас был соблазн выдать мою дочь властям? Почему вы вернулись?»

Язык Йона на записи ощутимо заплетался, но, несмотря на это, ответ был вполне понятным. «Я должен был сказать ей, что люблю ее. Так давно должен. Почему еще не сказал? Я же хотел этого»…

Запись допроса все еще звучала в ушах, когда он свернул с шаткой деревянной лестницы и нагнулся, чтобы не удариться головой о низкий дверной проем.

Мора сидела за крохотным журнальным столиком и рассматривала какую-то синюю тетрадку. Когда он вошел, она даже не подняла головы. Охрана осталась за дверью, должно быть, получив соответствующее распоряжение генерала.

— Отец хочет, чтобы я убедилась, что ты полностью на нашей стороне, — равнодушным тоном отозвалась девушка. Тряхнув густой копной темных волос, она, наконец, оторвалась от своей тетрадки.

— И как ты собираешься это сделать?

— Если б я знала. — Фыркнула она, откидываясь на спинку стула. — Я вообще удивлена, что ты до сих пор жив.

— Ты бы предпочла обратное? — Йон не знал, зачем задевает ее, но ее показное равнодушие заставляло его не думать над своими словами.

— Если бы я предпочла обратное. — тихо-тихо прошипела сквозь зубы Мора. — Я бы просто сказала всем правду. — Последнее слово было сказано беззвучно, но Йон прекрасно понял, о чем идет речь.

Если бы Генерал узнал о том, что Мора оказалась почти на сутки в руках полиции, а Йон в это время делал неизвестно что, то его не спасло бы даже так вовремя всплывшее признание в любви. Интересно, а об этом отец ей сказал?

— Правда — опасная вещь. Люди сильно заблуждаются, считая, что она принесет им счастье. Это как с выбором — на самом деле всем просто достаточно, что он есть, но выбирать по-настоящему желающих надется немного.

— Уволь меня от своих проповедей. — Поморщилась Мора. — Все-таки инспектор в тебе неистребим.

— Мы ратуем за счастье всех и каждого, порою жертвуя собственным. — Картинно усмехнулся Йон, а про себя подумал, что же он несет?

Мора встала со стула и медленно двинулась к нему. Она была грациозна, движения были плавными и отточенными. Девушка подошла совсем близко, и поэтому ей пришлось слегка поднять голову, поскольку Йон был значительно выше ее.

— Ты мне нравишься, Йон. Ты не самый плохой человек в этом мире.

Он слегка наклонился ей навстречу, пытаясь поймать ее губы своими, но Мора легко увернулась от него.

— Ты мне правда нравишься, быть может, в другой жизни мы были бы друзьями, но…

Он все еще всматривался в карие глаза, раз за разом теряясь в черноте ее зрачков. Она была совсем близко, после стольких лет поисков, он, наконец, нашел ее. Так почему же сейчас было так горько? В другой жизни… знала бы она, но она не знает.

— Но? — Горло пересохло, и звуки давались с трудом.

— Но я не верю тебе. — Твердо сказала она, глядя ему в глаза, — Я убедила отца, что ты на нашей стороне, и не могу отделаться от ощущения, что совершила самую фатальную ошибку в своей жизни. — Она царапнула ноготком его по мочке уха, словно предлагая наклониться поближе.

Он наклонился, и его обожгло дыханием:

— Ты мне нравишься, Йон. Но если ты нас предашь, я лично вспорю тебе живот и накормлю собственными кишками.

— Как-то это не вяжется с образом нежной девушки.

— Я — нежная. — Усмехнулась она. — И ножом буду орудовать очень нежно. Я все же медик.

С этими словами она развернулась и, слегка покачивая бедрами, подошла обратно к стулу, снова опустив взгляд на потрепанную синюю тетрадь.

Йон сделал несколько шагов к ней, но девушка только махнула рукой в сторону двери.

Он не хотел уходить, но один взгляд на карандашный рисунок в таинственной тетради смог подействовать на него куда сильнее любых угроз.

Маленький фонтанчик в кругу деревьев — он узнал его с первого взгляда. Йон попытался сказать хоть что-то, продлить мгновенье, но, почувствовав, как начинает предательски щипать в глазах, развернулся и молча вышел из комнаты.

Вздохнув поглубже, он мысленно приказал себе выкинуть из головы лишние мысли. Передатчик, что он только что сунул в карман Море, требовал детальной настройки.

 

Глава 17

Йон не смог вовремя взять себя в руки. Сорвался, а когда пришел в себя и понял, что натворил — было поздно. Под распластавшимся на полу Эдмондом расползалась кровь.

Йон несколько секунд колебался, но все же не смог оставить того лежать одного в луже собственной крови. Взяв рыжего на руки, он побежал в медкорпус.

Дежурный врач, увидев состояние пациента, сразу взялась за дело, и Йон был выставлен из палаты прочь. Пришел в себя Эдмонд только на третий день, и все это время Йон только и мог, что думать о своем поступке.

— Слышал, рыжий попал в переделку? — Алон бесконечно радовался вестям о проблемах рыжика, даже не догадываясь, какими проблемами могла обернуться вся эта ситуация для Йона.

Лисса же демонстративно с ним не разговаривала, замечая только Алона. Она строила тому глазки, улыбалась и периодически ненароком касалась его руки.

Наверное, поэтому Йон был бесконечно рад, когда Эдмонд наконец очнулся и его попросили зайти к нему в палату. Если его бы сейчас исключили — это было бы не так ужасно, как видеть двух его близких людей флиртующими друг с другом. Хоть он сам заверил Алона, что между ними с Лиссой ничего нет, и он совсем не против уступить девушку другу — это было неправдой. Он не хотел отдавать свое рыжее солнышко никому.

В палате Эдмонда, между тем, не обнаружилось никого постороннего.

— Это я просил позвать тебя. — Чуть откашлявшись, ответил на невысказанный вопрос его школьный враг.

Лицо Эдмонда все еще было желто-лиловым от отеков, но глаза уже не были такими заплывшими, как в первый день. Йон еле смог выдавить улыбку.

— За такое не просят прощение, но я все же скажу. Я виноват. Извини.

— Хм… — Эдмонду, похоже, ситуация нравилась. — Да, ты прав, за такое прощения не просят. Но меня больше волнует другое — почему ты все еще здесь?

— О чем ты? Ты же сам меня позвал.

— Я не о палате, я о кадетском корпусе в целом. — Отек на губах делал мимику скупой, но весьма жуткой, и Йон невольно вздрогнул от получившегося оскала.

— Потому что ты пока не дал показаний?

— Но ведь у них куча датчиков в коридоре. Все и без того знают, кто меня разукрасил. — Логично предположил Эдмонд, пожав плечами.

— Скорее всего. — Йон обреченно вздохнул, подходя ближе к кровати и опускаясь на кресло для посетителей.

— И с тобой за это время ни разу не поговорили?

— Нет.

— Значит, они действительно ждут моих показаний. — Эдмонд снова состроил нечитаемую жуткую гримасу, — свобода выбора, побери ее!

Он стукнул кулаком по кровати и тут же дернулся — очевидно, это причинило ему боль.

— Ты должен радоваться. — Скривился Йон. — Ты, наконец, выиграл. Теперь в нашей группе ты будет единоличным лидером.

— Ты издеваешься? Последние два года я держусь на чистом упрямстве. Половина кадетов ждет, когда один из нас сдастся, чтобы поддержать победителя, а вторая уже давно набилась к тебе в друзья.

— Ну, у тебя тоже есть друзья.

— У меня есть только те, кто готов кинуть меня в любой момент. Хоть бы один пришел навестить сюда.

Взгляд Эдмонда был печальным. Йон не знал, как относиться к вырвавшемуся признанию — четырехлетняя вражда не может исчезнуть бесследно. Немного поколебавшись, Йон все же решился.

— Мы можем быть друзьями. — он протянул руку. — Меня отчислят, и ты будешь моим крутым другом инспектором, к которому я буду бегать за помощью. Если меня, конечно, в тюрьму не посадят. Но даже если посадят, то когда-нибудь я же выйду. Так что соглашайся. Я буду отличным специалистом по криминальной среде. Стану кем-то вроде крестного отца. Давай же! Это предложение, от которого нельзя отказаться.

Эдмонд нервно хихикнул.

Несколько секунд они пристально смотрели друг другу в глаза, а затем рыжий все же пожал протянутую руку.

За последующие две недели, пока Эдмонд отсутствовал на занятиях, к Йону так никто и не подошел. Это было довольно странно, но зато когда рыжего наконец-то выпустили, все встало на свои места. За завтраком тот бодро вошел в зал и, как ни в чем не бывало, сел за стол по правую руку от Йона. Сидевшая слева Сара не повела и бровью, но вот пришедший минутой позже Алон сильно возмутился.

— Что он здесь делает?!

— Собираюсь съесть пудинг. — Рыжий состроил умильную физиономию и выразительно ткнул пальцем в тарелку.

— Он теперь с нами. — Мягко пояснил Йон, стараясь не провоцировать друга на агрессию.

Конфликта удалось избежать, Алон не был сторонником публичных споров. Впрочем, это не мешало тому прожигать Эдмонда взглядом весь оставшийся вечер. Остальные же пополнение за их столом приняли философски.

В итоге Эдмонд довольно быстро влился в компанию, а окружающие словно ничего не заметили. Особенно удивила Сара, которая будто только ждала причины подружиться. Йон даже видел их несколько раз сидящими вместе над одним и тем же заданием.

Алон несколько раз попытался завести разговор на тему того, как же так получилось. Йону пришлось сказать, что принять Эдмонда к себе — это отличный способ избавиться от подлянок, которые устраивал рыжий.

За последние месяцы четвертого курса Эдмонд стал поистине незаменим. Он всегда был в курсе всего: от оценок, полученных любым младшекурсником за урок, до вакантных мест в какой-нибудь спортивной секции, он всегда знал, кому и когда нужна помощь. И только оценив информированность рыжего, Йон понял, почем тот сдался. Несмотря на все, у Эдмонда никогда не было особой популярности, а помочь всем в одиночку было нереально.

Лето перед пятым курсом Йон впервые провел один. Путешествий не хотелось — он боялся, что без вечного рыжеволосого огонька рядом станет тосковать ещё больше, а потому им было выбрано несколько образовательных программ. Интенсивная учеба всегда помогала отвлечься от грустных мыслей. Но осень вс-таки наступила, и в этом году он впервые вошел в зал не вместе со своими одногруппниками, а с советом кадетов.

Двенадцать человек прошлись по разом притихшему залу и сели на свои места за главным столом. Йон был среди них и даже успел порадоваться шокированным лицам друзей. Из своей компании о предложении Илая он не сказал никому. Наверное, мог бы поделиться с Лиссой, но после той памятной ссоры она избегала оставаться наедине, хотя и осталась сидеть вместе с общей компанией за одним столом.

Первой пришла в себя Сара. Она вскочила с места и громко захлопала, за ней подтянулись и остальные его друзья, а уж после и весь зал.

На памяти Йона это был первый раз, когда ученики аплодировали составу совета. Он скосил глаза в сторону сидящей сбоку нахмуренной девушки — Виктории. В этом году она была председателем, и, по сути, руководила их работой. Кажется, ей не понравилось то, что хлопать начали именно его друзья, но это были только ее проблемы.

Йон благосклонно кивнул своему бывшему столу. Как члену совета ему предстояло следить за испытанием первокурсников, но на завтрашний вечер он планировал устроить пирушку.

Испытания завершились поздно ночью. Основная часть членов совета училась уже в магистрате, так что добираться до жилого корпуса первого отряда ему пришлось одному. Проходя по ночным коридорам, он случайно увидел лицо одного из близнецов, мелькнувшее за поворотом. Йон окликнул его:

— Эй, Руди!.. или как там тебя. — различать тройняшек за время обучения он так и не научился.

Йон повернул в боковой проход и чуть не столкнулся с разом побледневшим парнем.

— Я Ринат. — хрипло ответил тот, загораживая дорогу.

— Что ты тут делаешь?

Близнец замялся, и Йон воспользовался случаем, чтобы проскользнуть мимо него в дверь, которую тот пытался прикрыть спиной.

— Нет, туда нельзя!

Внутри маленького кабинета обнаружились еще двое близнецов. Они стояли по бокам от Лиссы. Один прижимался к ней сзади, целуя в шею, а второй бесстыдно пытался засунуть руку под форменную рубашку, а язык в рот.

Они не сразу среагировали на открывшуюся дверь, но стоило им заметить Йона, как близнецы тут же отпрыгнули в разные стороны.

В комнате было душно и пахло потом. На лице Лиссы на секунду мелькнуло удивление, а затем отразился гнев, но Йон не дал ей ничего сказать.

— Вы ведь в курсе, что кадетам Канцелярии запрещено встречаться с учениками своего уровня? Я теперь официальный член совета и обязан доложить о вашем нарушении.

Взгляд Лиссы стал жестче, а вот близницы, кажется, прониклись реальностью угрозы.

— Мы не… — ребята на секунду переглянулись, словно договариваясь друг с другом без слов, один из них попытался что-то сказать, но, взглянув на разъяренную девушку, так и не открыл рот.

У Йона же от бешенства буквально тряслись руки.

— Вон! — коротко приказал он, неотрывно смотря в невозможно синие глаза, обрамленные пушистыми рыжими ресницами.

Как ни странно, близнецам повторять не пришлось, а вот Лисса с места даже не сдвинулась. Когда спустя несколько секунд они остались вдвоем, девочка лишь вопросительно подняла брови.

Йон прошелся по ней оценивающим взглядом. Волосы слегка растрепались, губы припухли от поцелуев, ворот рубашки расстегнут. Это выглядело настолько порочно, что он не удержался и сделал небольшой шаг к ней навстречу, бессильно сжимая и разжимая кулаки. Хотелось встряхнуть ее, накричать. Вытравить увиденное из памяти и заставить, наконец, ее снова с ним общаться.

Она ведь принадлежала ему. Вся — от кончиков ресниц до пяток. И это с ним год назад она тайком целовалась в пустых классах. А теперь у всех на виду флиртует с Алоном, а по ночам обжимается с тремя самыми отстающими кадетами?

— Ты их хотя бы различаешь, или тебе без разницы, кто с тобой?

Звон пощечины эхом разлетелся по пустому кабинету. Голова Йона резко мотнулась в сторону, и он по инерции отступил. Рука у Лиссы была тяжелая.

— Спасибо, что не в нокаут. — Усмехнулся он, потирая щеку. Лисса все еще занималась техниками бокса, и удар у нее был поставлен хорошо.

— А ты говори, говори… — Девушка скрестила руки на груди, сделав выражение лица равнодушным, но Йон заметил, как она слегка дергала правой ногой. Значит нервничала, причем сильно.

Осознание этого придало уверенности. «Ей не все равно» — мелькнула заполошная мысль, а сердце забилось быстрее.

— И что мы теперь будем делать? — В раз охрипшим голосом спросил он.

— Ты же у нас теперь член совета. Ты и решай. — Все так же монотонно произнесла девушка.

— Я хочу помириться.

Лисса резко втянула носом воздух и закрыла глаза.

— Я не хочу.

— Ты врешь. Я тебе не верю. — Йон бросился к ней и, сгребая в охапку, силой дернул за плечи. — Посмотри на меня!

Она была намного ниже его. Полные слез глаза смотрели снизу вверх. Крупные капли катились по щекам и падали за расстегнутый ворот рубашки. Йону хотелось сцеловать эти слезы с ее всегда такой нежной и белой кожи, но он сдержался, чуть отстранившись и приподняв ее подбородок.

Она прикусила губу, но все же не отвела взгляд и ответила.

— Я люблю тебя. И ты это знаешь. Но я не могу быть твоим другом. Быть просто другом — слишком больно.

Сердце разрывалось на части. Что он мог сказать ей? Он и сам знал, что полгода назад совершил самую большую ошибку в своей жизни. Но отступиться от своего решения он не мог. Он должен найти Дору. За пять лет это стало навязчивой мыслью. Но между тем, он прекрасно понимал, что искать ее, находясь рядом с Лиссой — это предательство. Потому что, найдя, он не сможет удержаться и не попробовать.

— Дай мне шанс. Я готов терпеть все. И я теперь ответственный за безопасность в совете, я прикрою тебя с той троицей, если тебе так хочется. Ты сможешь делать все…

— А тебя не выгонят из совета за то, что ты мне рассказал свое назначение?

— Ты единственная на всем свете, кому я доверяю. — Йон улыбнулся, стирая тыльной стороной ладони слезы на ее щеках. — И даже если ты проговоришься. Я прощу тебе все, что угодно.

— Не зарекайся. — Не смогла сдержать улыбки Лисса.

— Тебе — все, что угодно.

Девушка отвела взгляд, на секунду погрустнев, а затем шагнула к нему на встречу и мягко коснулась своими губами его. Йону пришлось призвать всю свою выдержку, чтобы не ответить на этот поцелуй. Вместо этого он тихо притянул ее и обнял, положив ее голову себе на плечо.

Они простояли так около часа. Просто обнимались, думая каждый о своем.

А на утро Лисса мягко намекнула Алону, что между ними никогда ничего не будет. После этого сосед по комнате пропал из кадетского корпуса на двое суток.

Как член совета, Йон знал, что друг покинул здание корпуса и больше не возвращался. Поиски по сводкам результата не давали — он нигде не засветился. Йону стоило больших усилий и несколько крупных долгов перед другими членами совета, чтобы прикрыть исчезновение Алона. Самовольная отлучка больше чем на двенадцать часов грозила отчислением.

Друг пришел на третьи сутки. Светлые волосы слиплись сосульками, рубашка и брюки были помяты. Он пришел ночью и, не говоря ни слова, рухнул на свою койку и отвернулся к стене.

— Святая бюрократия! Где ты был? — Йон дернул его, вынуждая повернуться к нему лицом.

Оно было полностью чистым. Не было больше жуткого красного шрама. Йон ахнул, и Алон тут же стряхнул его руку со своего плеча и отвернулся обратно.

— Почему ты раньше не сказал! Мне пришлось прикрывать тебя. Тебя бы ведь официально отпустили, не пришлось бы врать…

— Спасибо, что прикрыл. — Сухо буркнул Алон. — Я устал, сплю.

Йон раздраженно выпрямился, пытаясь обуздать гнев. В любом случае, поговорить можно было и утром. Но стоило только ему развернуться, как Алон крикнул.

— Это все из-за тебя!

Йон обернулся и увидел, как друг резко сел и откинулся назад, несколько раз стукая об стену головой.

— Ты точно в порядке?

— А что, похоже? — Глаза Алона лихорадочно блестели, а губы были тонко сжаты.

Йон вдруг подумал, что давно уже не слышал от своего соседа словечек из звездных войн. Когда последний раз они пересматривали вместе какой-нибудь эпизод?

— Ладно. — Наконец, вздохнул Йон, отходя к своей кровати и садясь на нее. — Просто расскажи мне все, и я придумаю, что с этим делать.

— Ты придумаешь. — Выплюнул Алон.

— Мы придумаем. — Поправился Йон и поморщился.

Но сосед, видимо окончательно обессилев, откинулся к стене и молчал.

— Ладно. Не хочешь говорить сейчас — решим все утром. — Вынес, наконец, вердикт Йон. — У меня завтра еще собрание совета с утра и мне не хочется…

— Я тебя ненавижу. — Тихо и как-то обреченно сказал Алона. — Я всего лишь хотел быть один. Ни с кем не общаться. А ты влез в эту комнату, притворился другом. А потом нашел себе новых друзей, даже не подумав обо мне.

— Ты чем-то накачался? Какую чушь ты несешь?

— Мне дали какие-то таблетки, сказали принимать еще месяц после…

— Какие еще таблетки? Ты вообще где проводил операцию? Почему не обратился в медчасть Канцелярии? — Йон попытался взять себя в руки, обхватив виски указательными пальцами.

— Знаешь, почему я не хотел убирать шрам? — Все так же тихо продолжил Алон. — Потому что это было мое воспоминание. Единственное воспоминание. Как я стою, а кто-то позади держит меня, приставив к шее паяльник. Старый такой, кажется даже самодельный. Он причиняет адскую боль, я кричу, вырываюсь, но у меня не получается. И тот, кто сзади, тоже кричит. Что лучше убьет меня, чем отдаст. А впереди стоит инспектор. Ну, я помню только красную рубашку, но это точно были кто-то из инспекторов, кто же еще. А потом паяльник скользит выше по щеке и прямо к правому глазу.

— Так значит, тебя удерживали несогласные? — Настроение Йона моментально переменилось. — Почему ты раньше не рассказал.

— А ты спрашивал? — Горько усмехнулся Алон. — Впрочем, я понятия не имею, кто это был. Я же сказал. Это было единственное воспоминание. И оно осталось только потому, что я каждый день подходил к зеркалу. Меня пичкали чем-то. Я ничего больше не помню. Если бы не шрам — я и этого бы не помнил. Поэтому, я не хотел убирать его. Вроде как с этим пятном я был человеком с историей…

— Зачем тогда убрал?

Глаза друга снова полыхнули, лицо исказилось:

— Она сказала, что между нами ничего быть не может. Это из-за тебя.

— Кто сказал?

— Лисса! Она нравилась мне с самого первого курса, но все время рядом был ты. А кто посмотрит на урода, когда рядом супер-звезда всего корпуса? Но ведь она заметила! В прошлом году она стала улыбаться мне и разговаривать. Я имею ввиду — я ей понравился! Она, наконец, оценила. И ты забрал ее у меня.

Йон выругался про себя, а Алон тем временем продолжал, распаляясь все сильнее.

— Ты знал, что между нами что-то есть и стал ревновать. Как же. Ведь она выбрала не тебя!

— С чего ты взял, что я стою на пути твоему счастью? — Еле сдерживая закипающий гнев, спросил Йон. Кажется, когда еще совсем недавно он обещал Лиссе, что он будет не против ее отношений в том числе с Алоном, он сильно покривил душой.

— После того, как все закончили смотреть испытания перваков, я стал искать ее. Потом встретил близнецов, они сказали, где вас искать. Сказали, что видели вас вдвоем в пустом классе.

— И ты оправился искать?

— Нет. Но когда на следующий день Лисса мне сказала, что я ей не пара, я все понял. Я умею складывать два и два.

— После этого ты психанул и решил, что без шрама у тебя есть шанс. — Хмыкнул Йон, подводя итог. А теперь обвиняешь меня, что я лишил тебя не только девушки, но и истории?

Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. Йон долго думал о том, что ему сказать. Злось куда-то прошла. Ситуация стала казаться до невозможности глупой.

— Мы с Лиссой просто друзья. — Наконец, подвел итог Йон. — И я рад, что ты, наконец, избавился от этого жуткого шрама. Может быть ей действительно понравится.

На следующий день появление Алона в новом образе вызвало бурю восторгов, особенно у девчонок. Лисса тоже поздравила их друга с избавлением от уродовавшего его пятна, но ничто между ними так и не изменилось. Время шло. Сосед становился все более мрачным и нервным. Он просыпал занятия, прогуливал, и отлучался куда-то ночами.

Йон пытался снова вызвать его на откровенность, но тот лишь огрызался и замыкался в себе. Нужно было быть более настойчивым, но дела совета и учебная деятельность отнимали слишком много времени. Эдмон незаметно становился его новым лучшим другом и правой рукой. К концу года Алон получил несколько предупреждений о возможном отчислении за неуспеваемость.

Но Йону было уже не до него. Он смог вычислить личный код инспектора Велора и теперь пытался найти того в базе данных Канцелярии, но, как ни странно, вся информация, которую удавалось найти — была зашифрована и не открывалась для лиц с низким уровнем доступа. Что ж, это могло значить только одно — следовало этот самый уровень доступа повысить. Несколько тонких интриг, и ему удалось сместить со своего места Викторию, а на свое старое место протащить Эдмонда.

Весь шестой курс Йон провел в кресле председателя Совета Кадетов, но для всей школы он был просто одним из двенадцати. Вряд ли кто-то мог подумать, что находившийся в совете лишь второй год — мог стать председателем. Но осознание собственной власти и важности было неожиданно приятным.

Отношения с Алоном окончательно испортились. Он отсел отдельно от остальной компании за столом в зале. Перестал ночевать в комнате. Йон должен был заметить, должен был среагировать как председатель совета в конце концов, но он ничего не сделал.

Это случилось за месяц до окончания шетого курса. Это был последний год Лиссы в кадетском корпусе. Второй и первый отряды ждал магистрат, а третий оканчивал основное обучение и начинал стажировку.

Они вышли в город и направились в один из клубов. Эдмонд пытался приободрить Сару, нервничающую из-за предстоящих экзаменов, а Йон подумал, что это отличный повод провести время с Лиссой и при этом не скатиться в очередное выяснение отношений. Клуб находился не так далеко от здания Канцелярии, поэтому был весьма популярен среди старшекурсников. Официально кадетам не было запрещено покидать территорию корпуса, но контакты с посторонними не одобрялись. Кроме того, выход в город на срок более двенадцати часов был основанием к отчислению. Хотя на памяти Йона из-за этого никто еще не вылетал. Впрочем, у председателя совета кадетов были свои привилегии, а завтрашний день был свободен от занятий.

По дороге Сара восхищалась новой футболкой Лиссы с изображенным на ней большим глазом — символом Канцелярии. Лисса самодовольно улыбнулась и, сделав неожиданно серьезное лицо, произнесла не своим голосом: "Я за вами слежу, детишки". Все дружно расхохотались.

В клубе было несколько залов с разной тематикой. Они заглянули в первый попавшийся.

Из отрытой двери выбилось голубоватое свечение — зал был украшен в морской тематике. Пространство стен от пола до потолка занимали гигантские аквариумы с тысячей мелких и средних рыбок. Столы также представляли собой запаянные водные конструкции, подсвечиваемые изнутри. Они уселись на мягкий диванчик, и подъехавший к ним андроид тут же передал меню.

Йон окинул взглядом сцену в углу зала. На ней сидела девушка с длинным блестящим хвостом и темными распущенными волосами. Она брала то ввысоки, ето низкие ноты, но слов в ее песне не было.

— Как красиво! — Восхитилась Сара, наклоняясь вперед. — Как настоящая русалка! Обожаю вокализацию.

— Зря мы сюда пришли. — Йон нахмурился. Ему не нравилось ни пение, ни сама лже-русалка.

— Если тебе не нравится, мы можем пойти в соседний зал. — Пожала плечами Лисса.

Она не могла знать о том, что Дора хотела поступать на ту же самую вокализацию. Она не могла знать о том, что Йон, рассматривая певицу, представляет на ее месте другую. Неужели вот такое будущее могло ждать его подругу детства? Рыбий хвост и высокие ноты вместо слов.

— Я ничего не понимаю в современной музыке. — Йон улыбнулся, пытаясь сгладить резкую фразу.

— Ребят, вы как хотите, а я хочу послушать. — Сара подняла на них свои большие глаза.

— Я останусь с тобой. — Кивнул Эдмонд, не отрываясь от меню. — Хм… по-моему сегодня они подают только рыбу.

— Можем посмотреть, что тут рядом. — Предложила Лисса, вопросительно глядя на него.

Йон кивнул. Вечер проходил совсем не так, как он планировал, но оставаться тут было выше его сил.

В соседнем зале выступающих не было. Зато громко звучала музыка и не было никаких аквариумов. В середине танцевало несколько десятков человек, но по краям были расставлены столы. Почти все они были заняты. Один свободный оставался в углу, но они подошли к нему одновременно с тремя рослыми парнями, одетыми в кожаные костюмы.

— Мы все можем влезть. — Улыбнулась Лисса, тряхнув длинными рыжими волосами.

Разумеется, никто из троих не был против соседства с такой милой девушкой, и ради нее готовы были потерпеть даже Йона.

Новые знакомые оказались выпускниками полицейской академии. Они были на несколько лет старше и сейчас находились на стажировке в участке этого района города. Узнав, что их собеседники кадеты Канцелярии, полицейские пришли в восторг:

— Ох, ничего себе! А, правда, что вас на практику посылают в деревни несогласных.

— Кого как. — Засмеялась в ответ Лисса.

Потом один из новых знакомых пригласил его подругу на танец. Девушка долго отнекивалась, но Йон кивнул, и она согласилась.

В том, чтобы смотреть, как Лисса танцует с другим, было какое-то извращенное удовольствие. Йон дергался каждый раз, когда ему казалось, что полицейский прижимает его подругу слишком близко, и тут же обрывал себя и, сцепив зубы, размышлял о том, что он сам себе напоминает собаку на сене. После того памятного разговора в начале года Лисса прекратила все близкие отношения и с близнецами, и с Алоном. Она была рядом с ним. Шутила, улыбалась, давала советы и поддерживала в любой ситуации. Йон был счастлив. Но такой паритет не мог продолжаться вечно. Она не могла ждать его вечно.

Пытаясь отвлечься, Йон отвернулся, и тут же заметил знакомое лицо на другом конце зала. Это был Алон. Йон уже хотел было встать и подойти к нему, как заметил, что новые знакомые так же наблюдают за его соседом.

Они махнули тому, что танцевал с Лиссой, и встали из-за стола. Йон, чуть помедлив, двинулся следом.

Алон стоял в углу и передавал какому-то черноволосому пареньку что-то в зажатой ладони. Полицейские сгребли их обоих в охапку и пихнули в маленькую дверь, за которой скрывался длинный коридор, ведущий в туалет. Йон вошел следом. В углу стояло несколько поломанных стульев, валялось несколько массивных цепей, должно быть реквизитных.

Алона развернули спиной к стене и скрутили ему руки.

— Вы задерживаетесь до выяснения обстоятельств по подозрению в продаже запрещенных к обороту психотропных…

— Что тут происходит? — Единственное, что Йон успел понять, это то, что на сей раз его сосед вляпался очень и очень серьезно.

— Тебя не касается. — Насупился полицейский, стоящий ближе всех к выходу.

— Ошибаетесь. Очень даже касается. — Йон, стараясь не делать резких движений, чтобы не спровоцировать конфликт, подошел ближе к Алону и указал на серебряный браслет у него на руке. — Считайте чип, если хотите. Он один из наших, и вы не имеете права арестовывать его, не получив на это согласие Канцелярии. — Это было на самом деле неправдой. Иммунитет имели только инспекторы, а ни один из них официально им не был.

Тот, что удерживал Алона, нахмурился и потянулся рукой с считывающему устройству, но второй тут же оборвал его жест:

— Сделаем это в участке, оттуда и уведомим эту чертову Канцелярию.

— Вот как. — Прицокнул Йон и, обернувшись к двери, заметил Лиссу. Она мгновенно оценила обстановку и теперь напряженно следила за полицейскими.

Алон выглядел еще хуже, чем обычно. Бледное блестящее от пота лицо и расширенные зрачки. Кажется, с тем, что это именно психотропное, полиция не ошиблась. Если он попадет в полицейский участок — то его точно отчислят. Конечно, можно сказать, что Алон виноват сам и заслужил это, но Йону казалось, что это неправда. Он сам слишком увлекся продвижением наверх и совсем забыл об одиноком мальчике, в комнату к которому когда-то пришел. Да и вбитая за шесть лет привычка — никогда не оставлять своих, также давала о себе знать.

— Вы вообще уверены в том, что он виновен? — Продолжил между тем Йон. — Готовы нарушить протокол и рискнуть карьерой, ради чего? — Он кивнул в сторону Алона и презрительно фыркнул. — По-моему, кто-то скормил ему что-то не то. Наш коллега не понимает, что делает. Отпустите его, и обещаю, мы сами во всем разберемся.

— Мы его уже не первый раз тут видим. — Хмуро ответил один из полицейских.

— Больше не увидите. — Йон выдавил из себя одну из своих самых доброжелательных улыбок. — Мы доложим о том, в каком состоянии вы его обнаружили, я сам прослежу, чтобы вы получили копию внутреннего расследования, откуда взялись запрещенные препараты.

Это тоже было откровенной ложью. К расследованию, если таковое будет, учеников не подключат, а уж тем более не покажут результаты ни им, ни полиции. Впрочем, Йон все еще надеялся, что ему удастся замять ситуацию.

— Я оставлю свои контакты. Вы сможете связаться со мной в любой момент. И если вдруг когда-то вам что-то понадобится… не обязательно по данному делу…

Полицейские переминались с ноги на ногу. Йон переглянулся с Лиссой, и та чуть заметно кивнула, показывая, что оценила его блеф. Опытные сотрудники правопорядка на такое очевидное вранье бы не повелись, но им повезло, и перед ними стояли всего лишь стажеры.

И в тот момент, когда им уже казалось, что полицейские согласятся, все пошло наперекосяк.

Алон резко крутанулся, вырываясь из хватки, и ударил того, кто его удерживал, кулаком в нос.

Второй полицейский бросился на подмогу своему товарищу, но вместо того, чтобы напасть на Алона, кинулся к Йону, пытаясь, очевидно, не дать тому прийти на подмогу. Йон машинально перехватил занесенный в его сторону удар и провел контратаку, перебрасывая противника через себя на пол. Оставшийся в стороне полицейский выхватил из кобуры оружие. Йон замер на месте, но тут на помощь пришла Лисса. Она подхватила цепь, валявшуюся в углу коридора, и, взмахнув ею, выбила пистолет из рук. Еще два удара — и третий полицейский оказался на полу.

— И чему их только в академии учат. — Пренебрежительно хмыкнула девушка.

Йон только и смог, что благодарно кивнуть и, ухватив Алона за шкирку, толкнуть Лиссу в сторону выхода. Нужно было срочно убираться из этого клуба.

Они вышли в зал. Как могли быстро протиснулись между танцующими, количество которых заметно и так не кстати увеличилось. Длинный холл, разделяющий разные залы клуба, фойе. Снаружи была большая огороженная парковка, но они пришли пешком, так как здание Канцелярии располагалось всего в квартале.

До выхода с парковки добежать они не успели. Их окружило пять полицейских транспортеров, из динамиков которых раздалось требование немедленно лечь на землю.

Последнее, что помнил Йон, это как к нему, уже лежащему на земле, подошел человек в тяжелых форменных ботинках и со всей силы пнул в живот. Йон зашипел сквозь зубы, сгибаясь пополам. Его тут же грубо прижали к земле, после чего в шею уперлось что-то холодное. Инъекция снотворного, а затем ничего.

Он пришел в себя сидящим за столом. Наручников на руках не было, но, судя по его грязной и мятой одежде, он уже давно не мылся и не переодевался. Подняв взгляд, Йон замер. Напротив сидел человек, которого он уже давно и безуспешно искал. Инспектор Велор. Йон осторожно осмотрел комнату. Кроме стола здесь больше ничего и не было. Пустые серые стены, только дверь в углу и демонстративно висящий кругляш видеокамеры. Заметив его взгляд, инспектор качнул головой:

— Она сейчас выключена. Нас никто не слышит.

Йон скептических хмыкнул, но промолчал. Велор, впрочем, не спешил прерывать затянувшуюся паузу, расслабленно откинувшись на стуле назад, и насмешливо рассматривая своего визави.

В голове Йона роились тысячи мыслей. У него уже давно была заготовлена речь на случай встречи с этим человеком, но беспокойство за подругу не давало выдавить из себя что-либо другое, кроме:

— С Лиссой все в порядке?

Велор на это только кивнул.

— Это я во всем виноват, драку с полицией спровоцировала не она, и умысла скрыться у нее тоже не было…

— Я знаю. — Без тени эмоции сказал Велор.

— Тогда зачем вы здесь? — Не выдержал Йон. Действие препаратов, которыми его усыпили, стремительно сводилось к нулю, и его постепенно охватывала нервозность.

— А разве последние пару лет ты сам не предпринимал попыток выйти на меня?

Йон удивленно вскинул голову. Он-то думал, что его запросы останутся никем не замеченными, ведь он столько предпринял, чтобы подчистить за собой следы.

— Зачем ты искал меня? — Прямо спросил Велор.

Йон прикрыл глаза и помотал головой, он отчетливо понимал, что не может сейчас разговаривать ни о чем, кроме Лиссы. Нужно было убедиться, что с ней все в порядке.

— Прошу вас…

— Так волнуешься за свою подружку, что не можешь связать и двух слов? — Раздраженно тряхнул головой инспектор. За то время, что они не виделись, в черных как вороново крыло волосах Велора проступили седые нити, но они по-прежнему были стянуты в хвост. — С ней все в порядке. Никаких обвинений ей не предъявлено, и она сейчас находится в учебном корпусе Канцелярии.

Йон шумно выдохнул.

— Спасибо.

— Не за что. — Скривился Велор. — Впрочем, не всей вашей компании так повезло. Твой, теперь уже бывший, сосед будет отчислен. И это камень в твой огород. Как председатель совета кадетов, призванный заботиться о проблемах всех учащихся, мог не заметить того, что творится в собственной спальне? У парня жесткая зависимость.

Йон и сам понимал, что виноват. И хуже всего было то, что получись им уйти от полиции «мирным» путем, он, скорее всего, в очередной раз просто спустил бы все на тормозах. Он не хотел себе в этом признаваться, но их дружба с Алоном закончилась в тот самый момент, когда Йон понял, что тот действительно влюблен в Лиссу. И от осознания того, что он сам оттолкнул своего первого друга в Канцелярии, было больно.

— Я могу для него что-нибудь сделать?

— Чувствуешь свою вину? — Усмехнулся Велор.

Йон на это просто кивнул. К чему скрывать очевидное.

— Ну… его оправят либо в тюрьму, либо в лечебницу. Ты бы смог устроить второй вариант, если бы…

— Если бы, что?

Велор выдержал драматическую паузу и провел своей рукой над серебристым браслетом Йона. Тот моментально нагрелся, а сверху всплыли отличительные знаки.

— Вы относитесь к первому кругу? — Он ошарашено рассматривал браслет, не совсем понимая, что делать с новой информацией.

Велор снова усмехнулся и сделал еще один пас рукой. Знаки на серебристой полоске мигнули и сменились.

— Вы Верховный Канцлер… — Вот это было действительно неожиданно. — Но что вы тогда делали у меня в старой школе, и зачем вели уроки на первом курсе… — Это было глупо и весьма нетактично, но открывшиеся сведения настолько поломали сложенную годами картину мироздания, что удержаться от вопросов было выше всяческих сил.

— Наблюдал за тобой, разве не ясно?

— За мной? — Для пущей уверенности, Йон ткнул себя пальцем в грудь и, получив утвердительный кивок, поспешно огляделся. Никто не вбежал с криками «розыгрыш» и не выпустил веселое конфетти. Ситуация была страшной и смешной одновременно. — И что нужно от меня Верховному Канцлеру?

— Мне нужен приемник. Ученик. И ты им станешь.

— Вы в этом так уверены?

— Ты неплохо себя показал. Добился уважения и авторитета среди кадетов, стал председателем в совете. Так что, думаю, нет особого смысла тянуть с назначением. Считай это дополнительной нагрузкой. Тебе придется многое узнать и многому научиться.

— А взамен Алон не отправится в тюрьму.

— Это было бы слишком мелко, не так ли? Да и не для этого ты меня искал все это время. — Йон замер, а Велор между тем самодовольно продолжил. — Тебе стоит привыкнуть к мысли, что я все обо всем знаю. И я знаю, что ты хочешь узнать, что случилось с той девочкой. Дорой.

— Вы расскажете?

— Когда придет время. Но если коротко… она жива и весьма довольна собой. Мы за ней наблюдаем. Ну, так что… ты согласен?

Йон немного поколебался. Сидящего перед собой человека он меньше всего хотел видеть в роли своего учителя и между тем, это был человек, оставивший самый заметный след в его судьбе. Что бы сказала Лисса, если бы он спросил у нее совета? Йон мысленно усмехнулся и представил, как девушка шлепает его по спине гаджетом и, забавно ругаясь, требует не упускать свой шанс. «Я буду подругой ученика Великого Канцлера! Это же круто!» — словно наяву услышал он ее голос, и это решило дело:

— Я согласен.

Уже вечером он снова был в своей, и теперь уже только своей комнате. Он отправил Лиссе сообщение, и не прошло и трех минут, как она рыжим вихрем ворвалась в его комнату и крепко-крепко сжала в объятиях. Затем смутилась и, слегка покраснев, уселась на подоконник.

— Рассказывай! — Громко потребовала она, стараясь побороть смущение. — А то я помню только, как нас арестовали, а потом я очнулась уже у себя в комнате. Соседки сказали, что меня ночью привели и втолкнули в дверь. Я вся извелась, пока тебя ждала. Нам же ничего не будет за то, что мы избили полицию?

— Ну, избили это сильно сказано. — Искренье улыбнулся Йон, успевший соскучиться по ее жизнерадостному тону. — Слегка потрепали.

— А Алон… — Лисса выразительно посмотрела в ту сторону, где до этого всегда располагалась кровать блондина.

— Его отчислят.

Девушка замерла, и ее нижняя губа предательски дернулась.

— Это ведь мы виноваты, да? — Тихо-тихо проговорила она.

— Ты точно ни в чем не виновата.

Лисса опустила голову, и круглое милое личико оказалось завешано пышными волосами. У Йона защемило в груди от этого детского жеста. Сегодня он стал ближе к своей цели как никогда. Но именно сегодня он, наконец, понял, что для него действительно важно. Лисса. Она здесь, и она настоящая.

— Иди сюда… — прошептал он, осторожно отводя в сторону непослушные пряди.

Девушка доверчиво подняла голову, не в силах спрятать плескавшуюся в глазах надежду. От этой тоски и обреченности, что была в ее взгляде, Йону стало еще больнее. Он наклонился, с силой впиваясь в давно желанные губы, и прижал к себе ее послушное тело. Вся ревность и ожидание слились в единый поток страсти.

Лисса, все еще сидевшая на подоконнике, обхватила Йона ногами, давая понять, что теперь-то уж она его точно никуда не отпустит.

Он на секунду отстранился, и тут же увидел панику в невозможно синих глазах.

— Я с тобой, глупая. Я выбрал тебя. — Усмехнулся Йон и прикоснулся рукой к панели на стене. — Запереть. Никого не пускать. — Хрипло проговорил он и тут же окунулся в новый томительный поцелуй.

 

Глава 18

Мора смотрела, как Йон выходит из ее комнаты, а внутри все кипело. Как только за инспектором захлопнулась дверь, она со всей дури швырнула ему вдогонку лежащий перед ней блокнот. Тот с глухим стуком ударился о дверь, раскрылся и, сминая листочки, шмякнулся на пол синей корочкой вверх.

Закусив нижнюю губу, чтобы не закричать, Мора встала и подошла к своей детской реликвии. Когда родители спасали ее из Канцелярии, блокнот оказался вложен в карман халата, что был на ней. Это было единственное, что связывало ее с прошлым, о котором она ничего не помнила.

Осторожно разглаживая смявшиеся листы, Мора не выдержала и всхлипнула. Но тут же жёстко одернула сама себя. Резкими движениями вытерла выступившие слезы. Она — будущий лидер их организации. Она столько лет шла к тому, что им вскоре предстоит. Не время поддаваться эмоциям. Только не теперь, когда у них появился реальный шанс поквитаться с врагами. Изменить мир.

"Отец говорит, что этот проклятый инспектор признался мне в любви на допросе", — зло подумала девушка, усевшись прямо на пол спиной к двери. — "да что такие, как он, понимают в любви? она для них все равно что черная дыра в космосе. Всё про нее знают, вот только видели только на картинках".

Эти мысли успокоили девушку.

До рокового дня оставалось всего двое суток. Из недр бункера достали несколько ящиков старого оружия и ящик взрывчатки, оставшиеся еще со времен до объединения. Сейчас было запрещено пользоваться подобным, но в случае, если их поймают — ружья и автоматы будут последним, на что обратят внимание.

Отец был возбуждён и весьма деятелен. Он грезил мечтами о новом мире и заражал энтузиазмом своих подчинённых.

Все было продумано до мелочей, но Мора не могла отделаться от плохого предчувствия, а потому упорно проверяла и перепроверяла каждую мелочь:

— Ты уверен, что использовать рыжую инспекторшу — хорошая идея? — Девушка просматривала поэтажные планы главного здания Канцелярии, полученные благодаря тому, что у Лиссы, наконец, развязался язык. — Как только она окажется вне пределов бункера, на нее нельзя будет положиться. — И сотрудничать она с нами начала только после того, как старший по званию приказал ей это.

— Нам бы такую субординацию, не правда ли? — Усмехнулся отец, почесывая седую щетину на подбородке. — Я сказал им обоим, что мы планируем нападение на очередной распределительный центр. В общем-то, подойдет что угодно для отвлечения внимания, но мне тут кое-кто подкинул шикарную идею. Штаб квартира глобальных новостей.

— Это будет не проще, чем наша основная цель. — Мора прищурилась, мысленно просчитывая варианты.

— Ты рассказывала о том коде, благодаря которому полиция может пропустить заявление об угоне. Пойдет две группы. Одна проникнет через систему канализации, а вторая попробует захватить один из тракеров с оборудованием для съемок.

— Подожди… — девушка нахмурилась. — Откуда ты знаешь, как попасть в штаб квартиру этих чертовых пираний?

Отец состроил кислую мину:

— Тебе пока не обязательно знать обо всем. В конце концов, своей безрассудной отлучкой ты сильно подорвала доверие.

На это сказать было нечего. Если бы все действительно прошло гладко, можно было бы оправдаться тем, что девочек все же спасли, но вот только сама себе Мора предпочитала не лгать. Все получилось просто отвратительно. Пожалуй, не будь задержания, полиции и нескольких часов в больнице под транквилизаторами, она бы собой гордилась. Она бы даже Йону начала доверять — подобные приключения сближают. Вот только на практике гордиться было нечем, и доверять — некому. Во внезапно вспыхнувшую любовь не верилось ни на каплю, даже несмотря на собственное глупое сердце, каждый раз вздрагивающее при виде взлохмаченной русоволосой макушки.

По пятам за Йоном теперь везде следовала охрана. И Мора злилась на себя за то, что с того раза в ее комнате они так толком и не говорили. Хорошо, хоть рыжая под ногами не путалась. Ее по-прежнему держали взаперти, не позволяя выходить из выделенной комнаты.

Но вот встречи с Йоном были почти неизбежны, особенно в столовой. Правда, заканчивались они максимум небрежно оброненными фразами.

— Радомира снова подходила к тебе?

Они случайно пересеклись, и Мора лишь успела увидеть, как женщина поспешно скрывается из виду.

— Она спрашивала, не узнал ли я о судьбе ее дочери. Но если тебе интересно полное содержание наших бесед, то спроси у отца. — Он наклонился чуть ближе и театральным шепотом произнес. — Тебе может показаться, что у меня паранойя, но я почти уверен, что те два амбала позади следят за мной.

— Неужели? — Мора не выдержала и тихонько прыснула.

Подручные отца, услышав их перешептывание, начали заметно багроветь. Кажется, Йон их окончательно достал с подобными шуточками.

— И что ты ей сказал? — Мора постаралась вновь принять серьезное выражение.

— Я сказал ей, что ее дочь учится в одной из театральных школ. У малышки открылся талант в раннем возрасте, и в будущем перед ней будут открыты любые дороги в этом направлении.

— Это правда?

Йон мрачно ухмыльнулся, и снова понизил голос, но на этот раз так, чтобы охрана его не услышала:

— Нет. Девочка умерла. Ее состояние было слишком тяжелым. Деревни несогласных — не место для детей.

Мора отшатнулась, с ужасом глядя на инспектора. Неужели за все это время он так ничего и не понял?

— Счастье в неведении. — Пожал плечами Йон, с тоской смотря ей в глаза.

Девушка на секунду замерла, а затем медленно кивнула. Да уж, действительно. Счастье в неведении. И лучше уж господину бывшему ученику Канцлера не знать, что в действительности они затевают.

Ровно за двадцать четыре часа до намеченных актов в кабинете отца собралось совещание. Лидеры деревень несогласных, ближайшие союзники и те, кто примет непосредственное участие и в основной операции, и в захвате штаб-квартиры.

— Что, если рыжая сбежит от нас? — Серж окончательно пришел в себя после встречи с инспекторами, и теперь снова был в строю. Хотя особо выбора у него не было. Несогласным нужны были его знания и умения, а ему — его девочки.

— Я надеюсь, этого не случится. — Генерал мельком взглянул на Мору, давая понять, к кому в первую очередь относится эта фраза. — Но она может оказаться дополнительным козырем на переговорах, когда мы захватим заложников. Я надеюсь с ее помощью привлечь дополнительное внимание к завтрашним… новостям.

Кое-кто хмыкнул, но Серж все же не сдавался:

— И все же, если она сбежит или что-то пойдет не так…

— Никому, кроме присутствующих в зале, не известно о том, что мы собираемся взорвать к чертям весь первый круг и сломать систему, похитив и слив данные о каждом человеке и его биологических родителях в сеть. — Отец говорил тихо, но твердо. Сидящие в кабинете притихли, наконец, осознав насколько близко подобрались они к тому, за что так долго боролись.

— Это все, конечно, прекрасно, — После недолгого молчания заговорила чернокожая Эль. — Вот только мы не можем быть уверенны, что изъяли все средства связи из тел этих… — она запнулась, поджав губы так, словно пыталась не дать себе выругаться. — этих инспекторов. Если мы их используем, то должны быть уверены в том, что ни один из них в последний момент не станет нам мешать.

Мора криво усмехнулась. Хоть какой-то толк был во всей ее авантюре. Поймав на себе взгляд отца, девушка кашлянула, привлекая к себе всеобщее внимание:

— Нео-седативные. Разработка полиции, для перевозки арестованных и заключенных. Я захватила несколько ампул, когда вытаскивала девочек Сержа. Они заставляют человека выполнять простейшие команды и при этом оставаться в относительном сознании. Говорить под ними человек не способен.

— Доктор Дикус не зря тратит на тебя свое время. — Довольно улыбнулся отец, оглядывая собравшихся в поисках возражений.

Остаток собрания прошел за решением основных организационных моментов, но Мора слушала только вполуха. Ей была отведена звездная роль. И хотя она знала, что справится с ней, противный внутренний голос нашептывал о том, что стоит быть менее самоуверенной. Чего она могла не учесть? Что упустила?

Плохие предчувствия усилились, стоило ей увидеть Йона, который должен был отправиться вместе с отцом в главный корпус Канцелярии. Он не мог знать об их планах, но смотрел на нее с такой тоской, что девушка невольно сбилась, набирая нео-седативное в шприц.

— Надо было стащить пару медицинских чемоданчиков. — Он выразительно стрельнул глазами. — То, чем вы пользуетесь, уже не производят, а так как брать новые неоткуда… Вы их хотя бы дезинфицируете?

Мора, в душе ожидавшая чего-то более… личного и мене оскорбительного, выдавила из себя самую свою злую улыбку и с размаху всадила иглу.

— Не волнуйся, милашка, после тебя обязательно продезинфицируем. — Процедила она сквозь зубы, с удовлетворением смотря, как выражение лица инспектора приобретает отрешенный вид.

Серж возглавлял команду, отправляющуюся в штаб-квартиру глобальных новостей через канализацию. Мора — тех, кто будет захватывать тракер. С ней была Лисса и еще два человека.

До столицы восточного округа добирались так же маленькими группами. Несколько тракеров, доставлявших в ближайшую деревню несогласных гуманитарную помощь, уехали с несогласными внутри.

Путь до города занял около шести часов — тракеры ездили гораздо медленнее маневренных транспортеров, но зато все прошло гладко.

Они вышли у невысокого здания из стекла и металла. Местечко выглядело жутковато, но оно было выбрано не случайно.

Один из журналистов, работающий в глобальных новостях, сегодня утром получил наводку о том, что в два часа по полудню здесь можно будет заполучить эксклюзивный материал.

Ее отец уже неоднократно связывался с этим человеком через подставных лиц. И каждый раз до этого информация была достоверной. Так что, получив очередную наводку, алчный до сенсаций работник новостей угодил прямо в их сети.

Всего-то и надо было, что посильнее ударить по голове, связать и бросить в тот же самый тракер, на котором он приехал.

Мора только презрительно усмехнулась — не стоит бродить одному по злачным местам.

Забравшись в машину, она подставила руку журналиста под систему распознавания ДНК. Для того, чтобы ехать дальше, требовалось пройти распознавание голоса, а потому пришлось ввести код, который она запомнила с прошлой поездки с Йоном. Минута, и координаты штаб-кавартиры уже заданы.

Тракер слегка зашумел, затем приподнялся воздух и неспешно двинулся в сторону дороги. Мора перевела переднее стекло в режим затемнения для того, чтобы пассажиры салона не были видны с улицы.

Спустя минуту они выехали на многополосную главную дорогу, на которой машина значительно разогналась. Мора оглядела своих спутников. Лисса выглядела все так же отрешенно. Должно быть, полиция постоянно пользовалась этими препаратами. Один укол — и человек больше не доставляет никаких проблем. Впрочем, за тем, чтобы полиция не злоупотребляла своими правами, смотрела Канцелярия, и как бы девушка ни относилась к ненавистной структуре, иногда приходилось признавать, что фанатичность инспекторов не всегда шла во вред.

Двое других, что были с ней — это люди отца. Ближе всех к ней сидела Виктория. Темнокожая женщина тридцати лет с сотней мелких косичек на голове. Сурового вида мужчина по имени Ник — последний из их диверсионного отряда. Они переоделись в синие комбинезоны — такие обычно носили рабочие-андроиды. Если их остановят, то сразу распознают подвох, так что действовать необходимо было быстро. Кроме того, андроиды не носят с собой сумки, они сами по себе — универсальные иструменты, а вот у них при себе были такие же синие сумки, доверху набитые запрещенным старым оружием.

Тракер въехал на подземную стоянку без каких-либо остановок. Мора щелкнула складным ножом и, не дрогнув, срезала у бессознательного журналиста кусок кожи с ладони. Тот застонал, но Ник мгновенно снова ударил его, и тот затих.

Приказав Лиссе двигаться за ними, все четверо в одну минуту достигли лифта. После подтверждения ДНК дверь кабины открылась. Теперь надо было сделать максимально отрешенные лица и лишний раз постараться не шевелиться и не дышать. Если повезет, охрана не обратит на них никакого внимания, когда увидит их на своих мониторах.

«Зацепился за проволоку» — пришло сообщение от Сержа, означавшее, что они на месте.

Несогласные не были уверены в том, что их каналы связи не засекут. Технологии, которые были в распоряжении у них, сильно уступали возможностям Канцелярии, поэтому приходилось шифроваться.

Как только двери лифта открылись, девушка отослала в ответ:

«Порвал комбинезон?» — Это означало, что они так же на финишной прямой.

До главной студии оставалась всего сотня метров по длинному широкому коридору. Именно это помещение было их целью — там проходили в прямом эфире самые массовые шоу. Серж должен был проникнуть в студию через черный ход, отрезав, таким образом, путь тем, кто попытается сбежать.

— Вы кто такие? Что вы здесь делаете? — три запыхавшихся охранника бежали за ними.

Мора резко притормозила, изобразив растерянность. Охрана штаб-квартиры остановилась, требовательно оглядывая всю компанию.

— Хм… как ты думаешь, — с деланной задумчивостью обратилась она к Виктории, — их наша поклажа смутила или не слишком тупое выражение лица?

В этот же самый момент девушка вскинула сумку, сбивая с ног одного из охранников. Ее соратники тут же выхватили пистолеты. Охрана не сразу поняла, чем им угрожают, но три точных выстрела повалили их на землю без дальнейших разбирательств.

Мора развернулась, хватая Лиссу за руку и увлекая за собой. Должно быть, Серж услышал выстрелы и принял это за сигнал. Стоило им подбежать к двери, как те открылись. Показались испуганные лица спасающихся бегством людей.

— Назад! — Приказала Мора, вытаскивая оружие и стреляя в воздух.

Испуг сменился ужасом. Люди попятились.

— Забаррикадируй выход. — Приказала девушка Нику.

Всего в студии оказалось около 20 человек, немного, но тем проще их было контролировать. Большая часть людей была техническим персоналом. В данный момент тут проходило интервью, вещаемое в прямом эфире, и это было несомненной удачей.

Пока Серж проверял каждого из заложников на наличие посторонних предметов, Мора плотоядно улыбнулась ярко одетому ведущему и толкнула того обратно в кресло.

— Как насчет того, чтобы взять интервью у меня?

Размалеванный мужчина нелепо плюхнулся в кресло, но, взглянув на камеру, тут же подобрался и начал говорить.

— Дорогие друзья, сейчас мы с вами стали свидетелями беспрецедентного события. Группа людей, не скрывающая своих лиц, захватила главную студию штаб-квартиры глобальных новостей. — По мере речи его поза становилась раслабленне, а взгляд увереннее.

Мора невольно восхитилась — профессионал.

— Что нужно данным людям, каковы их требования и дальнейшие действия? Узнайте все это только здесь и только сейчас! В прямой трансляции Эрл-шоу! Не переключайтесь, и возможно вместе с нами вы станете свидетелями исторического события, о котором позднее напишут хроники. — Этого самого Эрла ощутимо заносило. Краем глаза девушка отметила, как засуетились технические работники, кажется, совсем перестав замечать направленное в их сторону оружие. Только полный мужчина в белой тунике, должно быть тот, чье интервью она так бесцеремонно прервала, выглядел испуганным и потерянным.

— Представьтесь, пожалуйста. — Девушка вздрогнула, вновь сосредотачиваясь на ведущем.

— Меня зовут Мора. Я лидер группы, именующей себя несогласными.

Глаза Эрла полыхнули восхищением, а лицо расплылось в блаженной улыбке. Да уж, кажется, за ради интервьюируемого, он был готов не то, что попасть в заложники, но и душу продать.

— Добрый день, Мора. Спасибо за то, что согласилась ответить на несколько наиболее актуальных вопросов. Все мы знаем о том, что обычно несогласные ведут скрытный образ жизни. Что заставило вас обратиться к нам в студию?

Девушка еле удержалась, чтобы подавить смешок.

— День добрый, Эрл! Ты прав, обычно все мы прячемся как тараканы, паразитируя на отбросах вашего общества, но совсем недавно нами была обнаружена одна находка, и я подумала, а почему бы не прийти к вам в студию и не заявить о себе как следует?

— И что это была за находка? — Закусив удила, наклонился вперед мужчина, потряхивая разноцветными браслетами на руке.

— О, ты такой милашка! Чудесно, что ты спросил! — Девушка притворно улыбнулась и принялась разгибать пальцы. — Сначала мы нашли одного инспектора третьего уровня. Она вместе с нами сейчас в студии. — Мора ткнула пальцем и увидела, как камеру тут же перевели на Лиссу, крупным планом показав серебристую полоску на руке. Впрочем рыжая никак на это не отреагировала. — К сожалению, нам пришлось использовать психотропные вещества. Вы же знаете этих инспекторов, так и норовят испортить веселье… хм… так о чем я? Ах, да! Потом мы обнаружили могильники с захоронением военных отходов, к сожалению, не ядерных. Но уже благодаря им мы смогли выйти на несколько заброшенных складов, оставшихся со времен до объединения. Ник! Покажи, какие игрушки мы с собой принесли! — Камера послушно скользнула к приоткрытым синим сумкам. — Думаю, двадцати килограммов тратила нам хватит, чтобы оставить от этой студии… а правда, что останется от студии, устрой мы тут взрыв? — Она седла вид, что задумалась, а потом посмотрела прямо в камеру. — Смотрите дальше и не пропустите уникальный эксперимент.

— У нас звонок! — Бойко отрапортовал Эрл, кивая на экран, висящий позади кресел, предназначенных для интервью.

Мора кивнула ему, и тот тут же сделал жест одному из членов своей технической команды.

— Итак, к нам в студию звонит инспектор первого уровня, временно уполномоченный куратор шестого отделения полиции западного округа — Эдмонд.

Экран чуть дрогнул, и от него словно отделилось изображение рыжего веснушчатого типа.

— Я смотрю, все знакомые лица… — Тихонько прошептала Мора, с интересом разглядывая голограмму.

Почему он? Его место работы за две тысячи километров отсюда. Хотя, учитывая, что совсем недавно она была арестована, и ее данные остались в полиции, не узнать ее не могли. Так что вполнее логично, что на переговоры послали человека, которого она уже знает и который знает ее.

— Запрос на рекламу, босс — шепнул один из помощников ведущего. — Сто тысяч за двадцать секунд.

Тот отрицательно мотнул головой, сделав страшные глаза, но тут же снова принял благодушный вид:

— Инспектор Эдмонд! Рады приветствовать вас в нашей студии. В прямой трансляции Эрл-шоу! Напоминаю для вас и для всех тех, кто присоединился к нам только что, у нас в гостях лидер группы, именующей себя «несогласные». У них при себе оружие и двадцать килограммов запрещенного к использованию в ЛиДеРе, тратила. Также, по непроверенным данным, с нами вместе находится еще один инспектор Канцелярии, находящаяся, со слов госпожи Моры, под действием психотропных препаратов. Итак… ваши вопросы для нашей гостьи, инспектор!

— Спасибо, Эрл! — Жизнерадостно откликнулся Эдмонд, сверкнув идеальной улыбкой.

Мора фыркнула. Ладно — журналист, для которого сенсация важнее жизни, как собственной, так и других. Но разве человек, ведущий переговоры, не должен быть более серьезным? Рыжий же улыбался и кланялся так, словно сейчас не решалась судьба запертых в студии заложников.

— Что ж, госпожа Мора. Я рад вас видеть в добром здравии после вашего недавнего побега из центральной больницы восточного округа. От лица Канцелярии, я уполномочен принять ваши требования, если они у вас есть.

— Я хочу поговорить с первым кругом.

Эдмонд снова улыбнулся, кивнул, а затем, осознав сказанное, поперхнулся и несколько побледнел.

— Если вас не устраиваю я как парламентер…

Мора властным жестом прервала его словоизлияния.

— Вы меня устраиваете, я не привередливая. Просто это мое требование. Устройте мне встречу с первым кругом.

— Вы хотите, чтобы я привел… ИХ сюда? — Видимо, инспектор ожидал чего угодно, но только не этого. Даже забыл о том, что он в прямом эфире и больше не улыбался, строя из себя любимца публики.

— Ну, что вы… Эд. Вы не против, если я буду звать вас Эдом? — Рыжий слегка дернулся, но разве с террористами спорят? — Отлично. Я прекрасно знаю, какие инспекторы стеснительные, Эд. Особенно руководящая верхушка. Поэтому я готова отправиться к ним сама. — Мора обвела зал взглядом, кивнув Сержу. Тот кивнул в ответ, показывая, что у него все под контролем. — Я выйду из студии и поеду вместе с вами. После того, как я поговорю с первым кругом, и мы с ними наедине обсудим все наболевшие проблемы несогласных, меня нужно будет доставить обратно. Когда я вернусь живой и невредимой, то дам своим людям команду отпустить заложников. Мы сложим оружие и сдадимся властям.

Эдмонд выглядел несколько озадаченным. Спустя несколько секунд раздумий, он кое-как натянул улыбку и слегка поклонился:

— Эрл, госпожа Мора, зрители. — На последнем слове он кивнул в камеру. — Должен ненадолго отключиться, чтобы связаться с первым кругом. Я уверен, желание переговоров это, несомненно, позитивный шаг, и Канцелярия со своей стороны сделает все возможное, чтобы предотвратить любые жертвы.

Голограмма мелькнула, и Эдмонд растворился в воздухе.

— Полмиллиона за десять секунд. От корпорации «Банан». — Эрл сделал вид, что не услышал очередное сообщение от технического персонала.

— Итак, пока мы все с замиранием сердца и трепетом ожидаем решения первого круга, позвольте несколько наиболее актуальных вопросов в рамках различий цивилизационных подходов. — Эрл расслабленно развалился на кресле. Судя по всему, ему вся ситуация доставляла максимум удовольствия. — Как мы знаем, первоначально группировками несогласных называли людей, протестующих против результатов референдума, проводимого в десятом году после объединения. Этим референдумом функции по развитию и воспитанию новых поколений были окончательно переданы в руки государства. Вы назвали себя несогласными, что изменилось в вашем видении направления развития ЛиДеРа, и каковы ваши политические позиции?

— Как любезно, что вы спросили, Эрл. — Мора коварно улыбнулась и подмигнула жеманно засмущавшемуся ведущему. — Разумеется, мы ратуем за счастье всех и каждого, по духу не отходя от принципов, заложенных в конституцию ЛиДеРа. Все мы знаем о том, что в деревнях несогласных частенько оказываются новорожденные. Не все матери готовы сдавать детей в распределитель, это делает их несчастными. — Девушка начала говорить чуть медленнее, осторожно подбирая слова. Сейчас их смотрели миллионы, и нельзя было вызвать в них негативную реакцию. Натолкнуть на нужные мысли, но не более. — Мы считаем, что необходимо проведение общественных дискуссий для того, чтобы дать возможность тем, кто этого хочет, оставаться в контакте со своими детьми или родителями. И я сейчас не говорю об отмене системы воспитания или оспаривании функций Канцелярии, я говорю об открытии доступа к информации. Неужели бы вам самому было не интересно узнать подробнее о ваших генах?

Эрл лукаво улыбнулся и погрозил ей пальцем.

— Какие неудобные вопросы, госпожа Мора. — Он рассмеялся приятным и наверняка хорошо отрепетированным смехом, — Все мы порой грешим излишним любопытством. Но вы же должны понимать, что одно неизбежно потянет за собой и другое. Вся экономика, система базовых выплат и бесплатной медицинской помощи, да тот же принцип равного старта — равных возможностей. Свобода самоопределения, наконец. Что вы скажите об этом?

— Насчет того, что пострадает экономика, я бы поспорила. Здесь лишь вопрос в наследовании. Если эти механизмы вновь будут запущены, неизбежно расслоение общества. Однако, так ли оно однородно сейчас? А вот насчет самоопределения — мне кажется, вы зря беспокоитесь. Я все-таки говорила о доступе к информации, а не о возвращении к семейному воспитанию.

«По крайней мере, на первом этапе» — мысленно добавила она про себя.

— Вы думаете, если бы я знал о своем ребенке, то не нашел бы способ заставить его пойти по моим стопам? — Эрл снова рассмеялся. — Все мы эгоисты, госпожа Мора. Нам интересны не дети, а та часть нас, что в этих детей заложена.

Кто-то из съемочной площадки махнул рукой, и ведущий обернулся к экрану.

— У нас снова звонок. Судя по всему, первый круг уже посовещался и готов вынести свое решение в ответ на требования госпожи Моры и ее помощников с несколькими мешками оружия, которые захватили нашу студию. В прямой трансляции Эрл-шоу! Только здесь, только сейчас! Не переключайтесь, и вы узнаете, взорвут нас всех или же нет.

После небольших кривляний на камеру мужчина, наконец, подал знак, и экран снова включился.

Голографическая фигура Эдмонда снова появилась позади Моры. Девушка нервно дернула плечами.

— Я снова с вами! — Воскликнул Рыжий.

— В прямой трансляции Эрл-шоу! — Подхватил его восклицание ведущий. — Итак, мы вместе с нашими зрителями в полнейшем нетерпении по поводу того, что решила Канцелярия? Они пойдут на условия госпожи Моры?

Эдмонд выдержал драматическую паузу, уставившись прямо в экран. В это время один из технических сотрудников шепнул Эрлу:

— Запрос от «Амазон-моторс». Предлагают два миллиона за пять секунд.

— Пусти всплывающим блоком в нижнем углу экрана. — Сквозь зубы прошипел ведущий, на губах которого расцвела первая искренняя за сегодня улыбка.

Эдмонд тем временем вдохнул поглубже и объявил:

— Канцелярия весьма серьезно отнеслась к заявлениям захвативших студию людей. В первую очередь нас беспокоит сохранность тех, кто находится в студии. Мы, совместно с полицией, готовы сделать все возможное для предотвращения жертв. Поэтому мы принимаем условия госпожи Моры. Как только она покинет помещение, наши сотрудники препроводят ее к месту собрания первого круга. Никто не должен пострадать.

В первое мгновение она растерялась. Это было непростительно, но, сидя в замкнутом помещении, сложно оценить масштаб того, чем обернулся их спектакль. Трех охранников, что они подстрелили, уже не было в коридоре. Оставалось надеяться, что их нашли вовремя и успели спасти. Лишние жертвы Мору не волновали, но сейчас они могли сыграть против них.

Двое полицейских с табельным оружием в руках, нацеленных на нее, сначала молча обыскали девушку, а затем так же молча указали в сторону выхода.

Стоило переступить порог, как защелкали камеры и заблестели вспышки. Огромное людское море обступило ее со всех сторон. Ее охрана принялась расталкивать журналистов, на перебой сыплющих вопросами. Вокруг стояло около тридцати транспортеров полиции, десяток тракеров скрой помощи, несколько пчел и даже военная фура.

Да уж, похоже, им действительно удалось привлечь к себе внимание. Отец должен быть доволен.

Мору довольно грубо толкнули в открытый проем транспортера, хотя она и не сопротивлялась. На лобовом стекле отображался прямой эфир Эрл-шоу. Кресло для интервью было свободно, никто из команды Сержа не захотел в него сесть, и ведущий, чтобы не терять рейтинги, решил переключиться на находящуюся в студии Лиссу. Девушка по-прежнему была в отрешенном состоянии, но видимо кому-то из технической поддержки удалось раскопать информацию про нее. В этот самый момент прокручивали нарезки какого-то старого новостного ролика о ней, с пометкой «архивное». На несколько секунд мелькнула фотография темноволосой загорелой девочки лет десяти, и Мора чуть не задохнулась от шока. «Была принята в третий отряд кадетского корпуса Канцелярии внутренних дел в благодарность за выявление преступных действий одноклассницы — Доры, нашедшей и шантажировавшей свою биологическую мать». Мелькнули кадры с заплаканной матерью, возносящей благодарность Канцелярии.

Несколько секунд девушка переваривала услышанную информацию. Ей могло показаться, у нее не было возможности рассмотреть эту самую Дору поближе, но она могла поклясться, что на записи видела именно свое лицо, каким оно было в десять лет. Какого черта это могло значить? Отец врал ей? Ее мать не погибла при попытке освободить ее, а только радовалась освобождению от ребенка? Это была та причина, по которой отец старался как можно меньше вдаваться в подробности ее прошлой жизни?

Весь недолгий путь она как могла старалась отстраниться от вопросов, навязчиво возникающих в сознании. Сейчас было не время и не место для того, чтобы размышлять о чем-либо кроме своей цели. Сейчас важен только их план. Все остальное дело такого далекого завтра.

Транспортер остановился, дверь открылась. Мора никогда не видела главное управление Канцелярии. Когда речь заходила о нем, она всегда себе представляла роскошное высотное здание, внушающее страх и трепет одним своим видом. Но то, где они остановились, было совсем не похоже на ее воображение.

— Дальше я сам. — Мора услышала знакомый самодовольный голос и, повернувшись, увидела покрытое веснушками лицо Эдмонда.

У нее вырвался невольный смешок.

— Все еще не боишься оставаться со мной наедине?

— Боюсь? Да я ради этого две тысячи километров проехал. — Лицемерно улыбнулся он, указывая ей в сторону главного корпуса. — Ну и, кроме того, на крыше снайпер. На всякий случай. Но у нас же мирные переговоры, не так ли?

Мора на это только закатила глаза и пошла в указанную сторону. У нее, конечно, на всех инспекторов была аллергия, но, кажется, этот тип раздражал ее сильнее обычного.

— Надеюсь, тебе у нас понравится.

— Я ожидала чего-то более… Мы вообще туда идем, или вы просто меня убьете за углом? — Девушка резко остановилась и, прищурившись, глянула на крышу.

— Официально главный корпус располагается в другом месте. Здесь вход на подземный уровень, где на минус седьмом этаже проходят заседания первого круга. Секретность и все дела.

Сказать, что Мора была озадачена — значит, ничего не сказать. Вот так просто ей выдали одну из самых сакральных тайн всея Канцелярии? Не завязали глаза, не накачали наркотиком. Они что, всех террористов сюда водят? И они надеются, что она не заметит подвоха?

— Ну, что встала? Первый круг долго ждать не будет. — Эдмонд смешно поджал губы и сморщил нос, от чего коричневые точки, казалось, запрыгали у него на лице.

— Почему ты не отбелишь кожу? — Мора и сама не знала, зачем сказала это. Нужно было просто потянуть время, чтобы предпринять хоть что-то.

— Зачем, веснушки — это же так круто — кого-то раздражает, кому-то нравится. Главное — равнодушных нет. — Рыжий рассмеялся и слегка подтолкнул ее.

Мора перехватила его руку и, дернув на себя, крутанулась, оказавшись у инспектора за спиной.

— Ну, и где твой снайпер?

Бежать было некуда, кругом открытое пространство, за исключением той самой двери, куда так настойчиво ее подталкивал Эдмонд.

— Дура! — Зашипел он сквозь зубы. — У нас действительно мало времени.

— Я никуда не тороплюсь. — Фыркнула девушка, сдавив посильнее и осторожно пятясь в сторону.

— А вот твой папочка, кажется, торопится. — Ядовито заметил инспектор.

— Что?

— Святая бюрократия, и как только наш бравый Защитник выдержал столько времени в твоем обществе? Серьезно, да ему надо звание героя ЛиДеРа вручать за такое.

— Какого черта здесь происходит?! — Мора крикнула это гораздо громче, чем следовало, и тряхнула Эдмонда что было сил.

Тот нервно прыснул.

— Эм… мы вроде от первого круга избавляться собрались, разве нет?

Мора дернула его на себя, стараясь надавить побольнее.

— Я на вашей стороне. Хватит! — Рявкнул рыжий, выходя из захвата.

Они стояли напротив, тяжело дыша и неотрывно следя друг за другом.

— Ты серьезно думаешь, что у вас что-то бы вышло без помощи извне? — Со злостью спросил инспектор, — Если бы не Йон, я бы впрыснул тебе дозу нейтролизатора еще в полицейском участке, а не устраивал спектакли для дознавателей.

Мора не двигалась, пытаясь собрать все в единую картинку.

Эдмонд, очевидно видя, что она колеблется, решил добавить еще информации:

— Нам стоило больших трудов убрать отсюда охрану. Первый круг думает, что ты едешь в совершенно другое место.

— А мой отец…

— Он не знает, что я с вами. Но, думаю, списывает недостаток людей на переполох, который вы устроили в студии новостей.

Еще немного поколебавшись, Мора не выдержала и громко выругалась, издав утробный рык.

— Ладно! Я уже ничего не понимаю, но только попробуй дернуться, и я сверну тебе шею!

Как сказал инспектор, приемный зал располагался на минус седьмом этаже. По его словам, это было самое защищенное помещение во всем ЛиДеРе. Множество запасных выходов, автономная система жизнеобеспечения.

Мора знала, что отец собирался проникнуть в здание заранее, используя добытые от Лиссы сведения.

По пути им не встретился ни один человек. И это было довольно жутко.

Подойдя к главному входу в зал, инспектор приложил ладонь к датчику. Дверь отъехала в сторону, показался светлый узкий коридор. Стоило шагнуть внутрь, как Эдмонд толкнул ее, закрывая дверь с той стороны.

Оставалось идти прямо, и она постаралась сделать это как можно более бесшумно.

Из прохода отрывалась большая прямоугольная комната с овальным столом посередине. Одиннадцать мужчин и женщин сидели в черных креслах и смотрели витающую над столом трансляцию Эрл-шоу.

— Как скоро эту шваль доставят к биоинженерам? — Высокая женщина с коротким ежиком белых волос некрасиво сморщилась, — Фрай, ты распорядился насчет виртуальной проекции? Возможно, общественности придется предъявить какие-то кадры.

Мора осторожно сделала еще один шаг вперед. Одиннадцать пар глаз резко повернулись.

— Святая бюрократия… Кажется, среди нас предатель. — насмешливо потянула блондинка.

И тут все началось.

 

Глава 19

— Объединение демократических республик в единую лигу принесло собой два основных последствия. Первое — это следствие повышение уровня благосостояния граждан и подъема медицины, а именно увеличение продолжительности жизни. Второе — это отчасти следствие первого. Сильнейший за всю историю человечества демографический кризис. — Йон сидел на стуле за учительской партой и читал лекцию для кадетов первого отряда первого курса.

Дети внимательно слушали молодого преподавателя. Это Йона немного удивляло, поскольку он готовился к худшему. Велор отправил его на стажировку преподавать в кадетский корпус, уверяя, что если он научится управляться с детьми, то и первый круг в будущем будет нипочем. Так что он готовился, по меньшей мере, к сражению с акулами.

— Граждане ЛиДеРа перестали задумываться о продолжении себя в детях, откладывая это, как говорится, в долгий ящик. — уверенным голосом продолжил он, — В итоге, в первые годы объединения средний возраст будущих родителей, заводящих первого ребенка, варьировался от сорока пяти до шестидесяти лет. Медицина того времени не была всесильна, как, в прочем, далека до всемогущества и современная медицина. — Йон позволил себе улыбнутся и заметил, как по классу пролетели мимолетные смешки. — Таким образом, — он чуть повысил голос, и класс моментально утих, — семьдесят процентов пар воспитывали генетически не родных им детей. И этот показатель неуклонно рос. Но это было не так уж важно. Важно было то, что человечество стремительно старело. Тогда и было принято решение об учреждении Канцелярии Внутренних Дел, которая изначально занималась исключительно вопросом воспроизводства населения, а также курировала жизнь искусственно рожденных детей и детей, оставшихся без попечения родителей. Таких становилось все больше. Людям сложно найти общий язык, если между ними семьдесят лет разницы. И зачастую позднее рождение ребенка оборачивалось трагедией. После того, как в один день десять детей, живущих в семьях, взявшись за руки выпрыгнули из окна сорок шестого этажа, разразился скандал, закончившийся референдумом для всего ЛиДеРа.

— Инспектор Йон? — Дверь класса бесшумно приоткрылась, и он увидел хмурое лицо госпожи Элеоноры. За последние годы она совсем не изменилась, разве что сменила прическу и теперь ходила с ярко-персиковым цветом каре. — Я послежу за детьми, а вас просят пройти в кабинет двадцать два дробь девять.

Йон сухо кивнул своей бывшей учительнице и поднялся по переходам в нужное крыло. В кабинете оказался плешивый мужчина в красной рубашке с черным гаджетом в руках.

Йон протянул ему руку для пожатия, и датчик на руке тут же считал всю информацию о нем. Все же в том, чтобы быть учеником Верховного Канцлера, есть множество преимуществ.

Перед глазами появились зеленые строчки. Инспектор третьего уровня Джонс. Краткая биография, послужной список. Сердце учащенно забилось. Местом работы значился контактный центр, а эти специалисты связывались с кем-либо в очень редких случаях.

— Инспектор Йон? — Джонс уткнулся в свой гаджет, будто бы сверяясь с чем-то. — Меня зовут…

— Я знаю, как вас зовут. — Нетерпеливо перебил его Йон. А затем задал единственный волновавший его вопрос. — Кто?

Джонс заинтересованно приподнял брови. Инспекторам третьего уровня была недоступна большая часть имплантов, так что он мог только догадываться о том, какое место в их иерархии занимает Йон.

— Инспектор третьего уровня — Лисса. Вы значитесь первым в ее списке контактов на случай чрезвычайной ситуации.

— Что с ней? — Моментально охрипшим голосом выдавил из себя Йон.

Покачиваясь от навалившейся внезапно тяжести, он придвинул к себе стоявший рядом стул и грузно на него отпустился.

— Она согласилась заменить заболевшего инспектора и выехала на задание в деревню несогласных. По дороге на их транспортер было совершено нападение. Напарник, который был с ней, погиб. Её тела мы не обнаружили, но сигналов датчиков нет, и мы предполагаем худшее.

Йон закрыл глаза. В ушах нарастал мерный гул. Нет. Этого не могло быть. Только не она. Кто угодно, но не она.

— Сигналы можно перекрыть. Когда началась операция по поиску? Кто главный? Я должен сам все проверить.

Джонс поднял руки и натянуто улыбнулся.

— Вряд ли у вас получится.

— Это еще почему? — Йон опасно прищурился, готовый выместить кипевшие в нем чувства по малейшему поводу.

— Операция по поиску была отменена. — И, предвосхищая возможные возражения, Джонс торопливо добавил, чуть повысив голос. — Приказ сверху, я не знаю подробностей.

— Сверху, говоришь… — Йон почувствовал, как его начинает колотить от злости.

Он сейчас же пойдет к главному инспектору третьего уровня и покажет ему, кто из них сверху, а кто должен собирать людей и искать Лиссу. а еще лучше, если удастся подтянуть полицию и стереть с лица земли ту проклятую деревушку, из которой вылезли ублюдки, посмевшие напасть на его любимую.

Не говоря больше ничего, Йон встал и вышел из кабинета. Джонс пытался еще что-то сказать, но было уже не до него. Возможно, счет шел на секунды, и промедление могло стоить Лиссе жизни. Перескакивая через ступеньки, он направился к ближайшему лифту, чтобы спуститься на подземную парковку. Мысленно он уже просчитывал план действий. Из транспортера он свяжется с нужными людьми и не более чем через час отряд из пятидесяти-шестидесяти человек будет готов прочесать территорию деревни и ее окрестностей. И плевать он хотел на закон об особом статусе поселений несогласных.

Но стоило только Йону сесть в транспортер, как на лобовом стекле высветилась эмблема Канцелярии, а затем возникло лицо дражайшего учителя.

— Я в курсе. Жду тебя в главном корпусе. — изображение дрогнуло и померкло.

Видимо, возражения не принимались. Йон несколько секунд помедлил, а затем все-таки ввел координаты главного корпуса. По дороге туда он не терял времени и успел связаться с десятком подходящих людей. Напрягало то, что связаться с главным инспектором третьего уровня так и не удалось, тот не отвечал ни по личному номеру, ни по спец. каналам связи.

Когда Йон входил в кабинет к Велору, у него уже был сформированный отряд для нападения на деревню. И пусть только кто-нибудь попробует ему помешать в этом.

— Ты только зря тратил свое время и время своих друзей. — Вместо приветствия сказал Канцлер.

Тот сидел за небольшим столиком около окна и медленно потягивал, судя по запаху, кофе.

— Учитель. — Йон медленно подошел к нему, вежливо кивнув.

Велор указал на кресло напротив себя.

— Я постою.

— Сядь. Тебе некуда сейчас торопиться. — Сказано это было таким тоном, что пришлось подчиниться. — Ты выйдешь из кабинета и отменишь все, что ты задумал.

— И почему я это сделаю? — Как можно вежливее спросил Йон, хотя внутри все клокотало от злости и отчаяния. Прямо сейчас Лиссу могли мучить, пытать! Он должен искать ее, а не вдыхать ароматы кофе, наслаждаясь видом на деловой центр города.

— Потому, что так приказал я. И ты, как инспектор, обязан выполнять.

Йон шумно вздохнул, еле удерживаясь, чтобы не начать творить глупости: наорать на учителя, сорвать с себя серебристый браслет, ударить Велора кулаком в нос.

— Значит, приказ не проводить спасательную операцию исходил непосредственно от вас?

— Да.

— И могу я узнать, почему? — Выдерживать ровный спокойный тон удавалось с огромным трудом.

Велор подцепил мелкое печенье из вазочки и неторопливо съел его. Йон ждал. Он не мог даже представить, что может заставить его отказаться от любимой. Наконец, еще раз отпив кофе, учитель заговорил.

— Это секретная информация, но рано или поздно ты все равно получил бы к ней допуск. — Словно самому себе кивнул Канцлер. — Дело в том, что помимо деревень несогласных существует еще тайная организация с дислокацией в одном из заброшенных подземных бункеров, оставшихся со времен до объединения.

— И как давно она существует?

— Лет пятьдесят.

Йону показалось, что он ослышался, он попытался сопоставить факты, но полученное не укладывалось у него в голове.

— Вы знаете про тайную организацию, противопоставляющую себя ЛиДеРу, вы знаете ее дислокацию, но вы ничего не делаете, чтобы уничтожить ее?

— Первые годы после референдумов Канцелярия боролась. Но подобные общества множились как головы гидры. Уничтожь одну, и появятся новые. Поэтому пятьдесят лет назад наши предшественники решили: не можешь прекратить — нужно возглавить.

— Хотите сказать, что во главе этой организации — наш человек?

— Нет. — Велор поморщился. — Сейчас — нет. Ранее — да, и, в скором времени, все снова вернется в наши руки.

— За это время с Лиссой может случиться все что угодно! Я не собираюсь…

Йон попытался встать с кресла, но Велор неожиданно сильно рявкнул на него:

— Сядь!

Не оставалось ничего иного, кроме как плюхнуться обратно, нервно пожав плечами.

— Ты не понимаешь всей серьезности ситуации. Если начать ворошить осиное гнездо… Первое время, конечно, все будет прекрасно. Но людям нужна свобода выбора, нужна хотя бы видимость. Эта организация контролирует деревни несогласных, и если их не будет, там начнется полнейший беспредел. Начнутся одиночные неконтролируемые теракты. И, да. Первое время все будет действительно чудесно. Внимание общественности будет приковано к ним, и мнением граждан будет легко манипулировать, но вот потом начнут формироваться новые группы несогласных, о которых мы уже не будем ничего знать.

— В чем разница, если эту вы контролировать не можете?

— Почему не можем? — Велор приподнял черные густые брови. — Я сказал только лишь о том, что возглавляет ее временно не наш человек. Впрочем, будущий руководить еще не знает о том, что он наш. Но сведения он поставляет исправно.

— И вы знали о нападении на инспекторов?

— Знал. — Внимательно наблюдая за реакцией Йона, кивнул Велор. — Твоей девушки там не должно было быть.

— Погиб человек… — Йон прикрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. — Зачем?

— В четверг состоится голосование республиканской комиссии по вопросу последних законопроектов. Если в прессе в это время будут обсуждать последний теракт, то принятие решений пройдет менее болезненно.

Йон истерически хохотнул и зарылся пальцами в волосы.

— Я говорю абсолютно серьезно, Йон. И, как будущий Канцлер, ты должен понимать свою ответственность. И я не позволю тебе перечеркивать пятьдесят лет работы ради одного человека.

— А если бы к ним в плен попал я? — Велор вздохнул и закатил глаза. — Как вы можете быть уверены, что контролируете их? Они представляют угрозу! Они… я должен спасти Лиссу. — Йон зажмурился. — Я прошу вас, учитель. Я не могу без нее.

— Я подумаю, что можно сделать. Но я не буду ничего обещать.

Йон пораженно откинулся на спинку кресла. Понимание того, что он не сможет ждать, не сможет положиться на одну лишь слабую надежду, затопило его с головой.

— У меня же есть выбор? — впиваясь ногтями в ладони, он испытал странное чувство дежавю. Кажется, при первой встрече он спрашивал у учителя то же самое.

— Конечно, — медленно протянул Велор, понимая, куда он клонит. — Выбор есть у всех. Но не все готовы принять ответственность за него.

— Я готов. — с этими словами Йон поднялся и не, оборачиваясь, пошел к двери.

Уже у самой двери он услышал тихое, но отчетливое:

— Удачи.

Но Йон так и не обернулся.

 

Глава 20

Йону казалось, что он предусмотрел все. Хотя, когда в деле задействовано столько переменных, то никогда нельзя знать наверняка. Больше всего его беспокоило то, что его собирались напичкать неоседативными, и большую часть операции он не будет контролировать происходящее вокруг.

Поэтому в тот момент, когда Мора подошла к нему с дозой иньекции, он еще раз мысленно прокручивал в голове части безумного плана. Безумного, но, несомненно, блестящего в случае победы.

Девушка странно посмотрела на него, слегка провозившись со шприцом. От этого ее взгляда сердце тоскливо защемило. Кажется, еще немного, и он начнет себя ненавидеть.

— Надо было стащить пару медицинских чемоданчиков. — Если она разозлится, то, наконец, уже всадит в него эту проклятую иглу. — То, чем вы пользуетесь, уже не производят, а так как брать новые не откуда… Вы их хотя бы дезинфицируете?

Расчет оказался верным. Мора моментально вспыхнула и сделала свое дело. Он даже не услышал, что она ответила на его колкость. Мир вокруг подернулся туманом, в теле появилась эйфорическая легкость, а мысли наоборот исчезли.

Все свелось к четкой команде и ее исполнению. Встань, сядь, иди, залезай, открой, сделай, исполни. Транспортеры, переходы, люди вокруг. Все было словно на ускоренной перемотке. Собственные мысли текли вяло и неохотно. Хорошо, что в этом состоянии было невозможно говорить или писать. Плохо, что в этом состоянии нельзя было находиться вечно. Абсолютное спокойствие затягивало. А ведь все могло сорваться в любой момент.

Несогласные получили от Лиссы максимум сведений, и если в начале им и нужно было содействие Йона для того, чтобы составить план уничтожения Канцелярии, то теперь они смогли обойтись лишь его физическим участием без намека на добрую волю.

Судя по тому, что Йону удалось подслушать благодаря своим передатчикам, Славий планировал отвлечь первый круг на захват штаб-квартиры глобальных новостей. В это время Генерал должен был проникнуть в главный корпус Канцелярии и подложить взрывчатку в конференц-зале первого круга. Роль, которую отводили Йону, сводилась к тому, чтобы уже после того, как первый круг будет уничтожен, помочь взломать систему. Не выходя из-под действия препаратов, разумеется. Предводитель несогласных был слишком умен, чтобы доверять кому бы то ни было.

Щелчок.

Рыжее пятно перед глазами постепенно приобретало очертания. Сознание накрыл шквал звуков, и Йон дернулся, но тут же понял, что крепко прижат к полу.

— Пришел в себя? — Голос Эдмонда доносился словно из-под толщи воды.

Над головой раздались выстрелы. Они-то и привели Йона окончательно в чувство. Он извернулся, скинув с себя рыжего и, выхватив у него из-за пояса инъекцию с нейтрализатором, разрядил четверть дозы.

Генерал и двое его приближенных тем временем подскочили к нему.

— Этот рыжий впрыснул противоядие. — Высокая темнокожая женщина пнула бессознательное тело Эдмонда куда-то под ребра, при этом пистолет в ее руках был направлен Йону прямо в лоб.

— Придется действовать по обстоятельствам, Эль. — Хрипло ответил Славий, кивая второму спутнику.

Тот был полной противоположностью Эль. Кудрявый, как купидон, и очень пухлый. Но двигался он, однако, весьма проворно.

— Арри, возьми нашего друга на мушку, и давайте двигаться. Мы, конечно, заменили изображение на камерах, но если кто-то слышал выстрелы, то скоро здесь будет половина охраны.

— Я на вашей стороне, Генерал. — Йон примирительно улыбнулся и, не обращая внимание на подставленный ко лбу пистолет, попытался засунуть нейтрализатор себе в карман.

— Дай эту штуку мне! — Тут же пресекла его попытку Эль.

Не став спорить, Йон протянул оружие.

— Если вы мне объясните свой план, то я могу помочь. — Не то, чтобы он был не в курсе, но несогласные этого не знали.

Не обращая на него внимание, Арри сверился с интерактивной картой и указал в левую сторону.

— Там должен быть коридор, который выведет нас к серверам.

— К серверам лучше всего идти через минус второй этаж. Там есть двухуровневые апартаменты Биоинженеров. К ним не нужен специальный допуск. А серверная сразу за стенкой. Ее не так давно переносили и новая стена не капитальная — сломать можно даже ногой. — Йон выдал все это на одном дыхании.

Стена там действительно была никудышная, хотя насчет пробить ногой он, может, и погорячился. Но вот парочкой ломов — вполне возможно. В любом случае это было безопаснее, чем переть через главный вход.

Эль и Арри покосились на генерала, ожидая, что тот примет решение. Славий задумался ненадолго, а затем скомандовал:

— Налево.

Йон печально вздохнул, но изобразить оскорбленную невинность ему не дали. Эль грубо дернула его вверх за шкирку и толкнула вперед.

— Пошевеливайся.

Длинный коридор, в который они вышли, был пуст. Йон почувствовал неладное сразу, как только они вошли в него, но Генерал с соратниками, кажется, ничего не замечали. Неужели настолько были уверены в своем плане?

На этих этажах никогда не было тихо. Жизнь всегда бурлила ключом, а инспекторы частенько засиживались по ночам. Сейчас же они словно находились в звуконепроницаемом коконе — даже шума погони не было слышно.

— Что у нас со временем? — Спросил Славий, и Арри, не сбавляя темпа, моментально заглянул в гаджет.

— Взрыв уже должен был быть.

Генерал нахмурился, но ничего не сказал, продолжая бежать в сторону серверной. Еще три таких же пустынных поворота. Лестничный пролет, и они на месте.

Дальнейшее происходило с молниеносной скоростью. Арри припал на одно колено, пытаясь подобрать шифр для открытия хранилища данных.

Он провозился всего минуту или две, как дверь выдала сигнал о разблокировке. Это уже показалось странным даже генералу. Брови Славия сползлись к переносице, и он поднял свой пистолет на изготовку.

Эль достала второе оружие, и теперь первый ствол был направлен на Йона, а другой — в противоположную сторону коридора.

Арри толкнул дверь.

Серверная открылась. Внутри стоял десяток вооруженных инспекторов. И, вопреки протоколу, у каждого из них были полицейские фотоны, направленные прямо в сторону несогласных. В конце коридора показалась еще одна группа вооруженных, отрезая пути к отступлению.

Ловушка. Видимо, первый круг уже знал о незваных гостях. Оставался только один вопрос, в который все упиралось — когда именно о проникновении стало известно — до или после того, как подложили взрывчатку. Проклятые неоседативные!

Йон поджал губы, надеясь, что ситуация пока под контролем. В любом случае, у него было как минимум два запасных плана, так что переживать пока было рано.

Несогласные не двигались, вооруженные инспекторы тоже. Но Йон понимал, что стоит только кому-нибудь дернуться — и перестрелки не избежать. А ему, как единственному невооруженному тут лицу, подставляться по пули совсем не хотелось.

— Ну, наконец! — Воскликнул он, привлекая к себе внимание. — Быть заложником то еще удовольствие. — Он перевел взгляд прямо на Славия, надеясь, что тот поймет его так, как нужно. Шанс был небольшой, в конце концов, генерал не знал, что Йон в курсе их плана, но надежда всегда умирала последней. — Думаю, стоит привести вторгшихся к нам гостей к Первому кругу.

— Бросьте оружие и поднимите руки! — Раздался сзади знакомый голос.

Йон с трудом подавил улыбку, когда к ним подошел один из близнецов. Кажется, он никогда еще не был так рад кому-то из братьев.

Генерал отбросил оружие в сторону, и его спутники сделали то же самое. Возможно, Славий не понял намеков, а просто решил воспользоваться подвернувшейся возможностью. В сложившейся ситуации это был последний шанс несогласных вырвать победу из-под носа у Канцелярии.

Несогласным тут же защелкнули на руках полусферы наручников и взяли под прицел пистолетов.

Один из инспекторов, очевидно, ответственный за всю операцию, связался с кем-то и кивнул своим товарищам.

На Йона же никто особо внимания не обращал. Только один из тройняшек, определить имя которого можно было только с вероятностью тридцать процентов, тихо спросил, все ли в порядке.

Все определенно не было в порядке. Неизвестно, какие на его счет распоряжения дал первый круг — ведь если они знают о проникших несогласных — знают и о нем.

— Будьте наготове. — Тихо шепнул он, и близнец в ответ серьезно кивнул и отошел чуть вперед.

Они прошли мимо того прохода, в котором Эдмонд привел его в чувства — рыжего нигде не было видно.

До минус седьмого этажа добрались быстро, даже слишком быстро, учитывая, что двигались огромной толпой, пусть и организованной.

Вот там-то и обнаружился рыжий. Он стоял у главного входа в зал с надменным видом, так не вязавшимся с помятой красной рубашкой и пыльными брюками. Слева и справа от него стояли близнецы.

Эдмонд ухмыльнулся и показательно покрутил находившимся в руках фотоном. Еще один такой же пистолет был заткнут за пояс.

— Не боишься подстрелись себе задницу? — Не удержался Йон.

Рыжий скорчил кислую мину:

— Ты умеешь испортить момент. Можете быть свободны. — Обратился он к группе захвата.

Возражений не последовало. Через минуту холл перед приемным залом стал ощутимо свободнее. Остались лишь трое несогласных, трое близнецов и Йон с Эдмондом.

Рыжий приложил левую ладонь к датчику у двери, и та отъехала в сторону, открывая узкий коридор. Первым пошел Эдмонд, затем, под конвоем тройняшек, мятежники.

Чуть прикрыв глаза, Йон считал шаги. Он слишком много раз бывал в этом месте, но сейчас все было совсем по-другому.

— Проникшие в здание мятежники пойманы и доставлены. — Отрапортовал Эдмонд.

В большой прямоугольной комнате с овальным столом в центре находилось двенадцать человек. Одиннадцать из них сидели за столом, и еще одна, Мора, стояла со стеклянным взглядом у стены.

Славий было рванулся к дочери, но она совершенно не реагировала на происходящее.

— Чем вы ее обработали?

Вместо ответа на вопрос высокая коротковолосая блондинка кивнула одному из тройняшей, и тот ударил Славия по спине согнутым локтем, а затем пнул под коленные чашечки, вынуждая, шипя от боли, упасть на колени.

В этот же момент остальные двое достали нейтрализаторы и разрядили по полдозы в Эль и Арри, те грузными мешками свалились на пол.

— Зачем вы проникли сюда? — Грозно спросила блондинка, чуть прищурив глаза.

На вид женщине было около тридцати, но Йон прекрасно знал, что самым молодым в Первом круге был Канцлер Велор, а остальные были значительно старше. В этом году Велору исполнилось сорок, а значит всем остальным не могло быть меньше пятидесяти-шестидесяти лет.

Славий недобро оскалился и бросил мимолетный взгляд на Мору. Передатчик, который должен был взорвать тех, кто управляет Канцелярией, был у нее.

Вообще, план Генерала Йону импонировал. Он был логичным, разумным и даже в некоторой степени гениальным в своей простоте.

Сначала первая группа проникает в главное здание Канцелярии, пробирается в приемный зал и подкладывает взрывчатку. Затем захват студии — для отвлечения внимания, требование увидеть первый круг. В это время первый круг собирается, не подозревая о том, что они сидят буквально на пороховой бочке.

Одна беда — приемный зал слишком хорошо экранирован, чтобы сигнал на взрывные устройства прошел извне. Вот тут-то и должна была вступить в игру Мора. Прийти под видом переговорщика и замкнуть цепь.

— А ты что скажешь? — Обратилась блондинка к Йону.

— Меня накачали неоседативнми, я почти ничего не помню, Аманда. — Он послал свою самую очаровательную улыбку.

Аманда громко скрипнула зубами:

— Во-первых, Канцлер Аманда. Во-вторых, тебе разрешили вернуться в бункер только чтобы закончить выстраивать там сеть и установить жучки.

— Во-первых, ты еще не Канцлер, Аманда. — все добродушие Йона как рукой сняло. — Во-вторых, ваше разрешение мне никогда не требовалась.

— У мальчика прорезались зубки? — Глумливо хохотнул сидящий справа от Аманды темнокожий Фрай.

— Господа, — улыбнувшись, примирительно подняла руки блондинка, прерывая потянувшиеся за столом смешки.

Йона было не обмануть этой улыбкой. Он прекрасно видел, что в глазах ее плещется злоба.

— Господа, — повторила она, — Будем цивилизованны, у нас все-таки гости.

Йон обернулся на Славия. Злоба Аманды не шла ни в какое сравнение с тем, что читалось на лице у Генерала.

— Видите ли, господин Славий. — осторожно начал Йон, подходя ближе к Море. — таким тварям, как мы, никогда не следует доверять. Но я, к своей чести, никогда вам не лгал. И даже в том, что я поддерживаю ваши цели. — Он взял руку Моры в свою, нащупав два вшитых в ладонь передатчика. Один должен был активировать вколотую ему ядерную смесь, приносящую страдания. Второй — взорвать первый круг.

Чтобы не гадать, он зажал ладонь так, чтобы активировать оба.

Ничего не произошло.

— Ты думал, мы не заметили взрывчатку?

— Определенно, попытаться стоило. — Хмыкнул Йон, ничуть не расстроенный таким поворотом событий. Наивно было полагать, что ему удастся провести их во всем.

Блондинка недобро сощурилась и медленно произнесла:

— Ты знаешь, что делают с предателями?

Эдмонд как по команде поднял свой фотон и направил на Йона. Безучастная ко всему Мора стояла как раз между ними, но никто не обращал на нее внимания.

— Прекрасно знаю, госпожа не-Канцлер.

— Пока еще не Канцлер. — Надменно поправила Аманда. — Но очень скоро мы это поправим. Ты же не думал, что нас может возглавить восемнадцатилетний сопляк?

— Святая бюрократия! — Йон картинно закатил глаза, полностью игнорируя направленный на него ствол, — И в мыслях не было возглавлять вас. Так что можете считать это — сокращением. Мора, убей всех, кто сидит за столом.

Члены первого круга даже не успели испугаться как следует. Девушка моментально ожила, ловким движением перехватила руку Эдмонда, вытаскивая из нее фотон. Шесть выстрелов попали точно в лоб шестерым. Она удерживала рыжего перед собой, как живой щит, а затем, выудив из-за пояса Эдмонда второй пистолет, закончила начатое.

— Отлично. — Улыбнулся Йон. — А теперь отпусти его.

Мора послушно разжала руки, и Эдмонд вырвался из ее хватки.

— Кошки дохлые! Я думал, она мне шею свернет.

— Проверьте их. — Кивнул близнецам Йон.

Руди, Рамон и Ринат кинулись исполнять поручение.

— Вот это меткость… — Завистливо присвистнул один из тройняшек. — У каждого правый глаз выбит. Почему наших так не тренируют?! Я тоже хочу так уметь.

— Заткнись, Руди. — Шикнул на него брат, проверяющий пульс у Аманды. — Босс, она мертва.

— Остальные тоже, босс.

— Что это было? — Подал голос Славий.

— Развяжите его.

— Босс, ты уверен?

Йон скорчил кислую мину, и близнецы перестали задавать вопросы.

Когда генерала освободили от наручников, Йон кивнул остальным в сторону выхода.

В приемном зале остались только трое. Он, Славий, и вновь безучастная Мора.

— Кажется, нам нужно поговорить? — Инспектор подошел к телу Аманды и небрежно скинул труп со стула, занимая ее место. — Присаживайтесь. Думаю, никто не обидится, если их подвинут.

— Ну, как хотите. Напитков тогда тоже предлагать не буду.

Генерал нетерпеливо переступил с ноги на ногу, скрестив руки на груди, но при этом ничего не сказал. Йон подождал еще немного. Ему не хотелось быть карикатурным злодеем. Тем самым, что рассказывают весь свой план вместо того, чтобы просто добить противника. Но он хотел кое-что прояснить для себя.

— Вы ведь в курсе, что ваш бункер — это проект Канцелярии?

На лице Славия не дрогнул ни один мускул. Знал? Или просто хорошо умеет держать лицо?

— Канцелярия интегрировала своих людей в структуру управления и таким образом контролировала происходящее. Но около семи лет назад ключевая фигура погибла — ваша жена. Интересно, вы ее подозревали и поэтому избавились, когда подвернулась возможность?

— Я не убивал Симону! — Славия, наконец, пробило на эмоции.

Он на секунду прикрыл глаза, а затем подошел к соседнему от Йона стулу и, сбросив с него тело, уселся рядом.

— Конечно, я подозревал ее. После ее смерти утечки прекратились. А потом нам удалось заручиться поддержкой близкого к первому кругу человека. — Славий гадко ухмыльнулся. — И сегодня мы должны были, наконец, выиграть. И мы выиграли. Первый круг мертв.

— Вообще-то, поправка. Это я выиграл, и из первого круга погибло только одиннадцать человек. Видите ли, генерал. Дело в том, что как только Канцлер умирает — место занимает его ученик. В тот момент, когда я шел в бункер несогласных, на моего учителя было совершено нападение. Его убили. И я стал Канцлером. Автоматически.

Увидев изменившееся лицо Славия, Йон расхохотался. Ему так и хотелось выкрикнуть что-то нелепое, вроде: «Да-да, все это время Верховный Канцлер был у вас в заложниках», но говорить нечто столь очевидное казалось ниже собственного достоинства. Отсмеявшись, Йон продолжил.

— Когда мы с Морой совершали вылазку за девочками, я узнал о своем изменившемся статусе. Мору схватила полиция… не смотрите на меня так, генерал, я не виноват, что ваша дочь вам солгала. Так вот, я использовал это время с толком. Собрал первый круг, обсудил с ними ближайшие перспективы. Дело в том, что никто из них не проникся радостью от того, что во главе встал… хм… восемнадцать лет — не самый солидный возраст. В общем, они решили поднять бунт. Предложили мне место младшего секретаря в Первом круге. На самом деле такой должности даже не было, но у Аманды оказалось своеобразное чувство юмора. К счастью, мне удалось их убедить в том, что несогласные представляют угрозу, и нужно модернизировать систему контроля за убежищем. Так что я отдал распоряжение активировать программы, на которые запрограммировали Мору, и вернулся вместе с ней к вам.

— Подожди… активировать что? — Славий нервно обернулся на дочь, а дыхание заметно сбилось.

— О. Это самое интересное. Когда вашей дочери было семь лет, вы ездили с ней в деревню несогласных. В это время нагрянул неожиданный рейд, и ее забрали. Она попала в распределитель. Ей стерли воспоминания, придумали новое имя и отправили учиться в одну из школ. Потом произошел один неприятный инцидент, девочка загремела в Глобальные новости, и вы не смогли не узнать своего ребенка. В то же время вы начали подозревать свою жену в сливе информации. Канцелярия узнала об этом и решила перестраховаться. Мора была… запрограммирована на сотрудничество с нами.

— Что это значит. — Голос Славия был хриплым и едва заметно дрожал. Казалось, еще чуть-чуть, и самообладание генерала даст сбой.

— Кодовые фразы, выполнение приказов, сниженная критичность действий. Да много всего, на самом деле. Разве вы никогда не замечали, что стоит вам упомянуть Канцелярию, как у нее просто крышу сносит от эмоций. Мозг пытался бороться с неактивированными программами, и это выливалось в неконтролируемую агрессию.

— А теперь она всегда будет… такой? — С горечью спросил генерал.

Йону даже стало жаль его. Ему и самому было жаль, как все обернулось. Веселая девочка из его детства оказалась фигурой в игре. Было ли лучше, если бы она действительно умерла восемь лет назад? «Конечно, нет!» — оборвал он сам себя, и вернулся к действительности.

— Это просто боевой режим. Кодовая фраза вернет ее в нормальное состояние.

— Нормальное. — Генерал печально усмехнулся. — Так значит, с нашей помощью ты просто устранял конкурентов?

— Изначально я пришел к вам не по этому. А во второй раз — да. Каюсь. Этот мотив играл немаловажную роль. И в итоге все получилось как нельзя лучше. Вы только посмотрите.

Йон провел перед собой рукой. Выскочила голубоватая панель. Он щелкнул несколько кнопок и выбрал нужный отрезок.

— Полюбуйтесь.

Над столом загорелось несколько голограмм. Они снимали одно и то же, но с разных углов обзора. Мора перехватывает пистолет Эдмонда, затем расстреливает первый круг.

— Идеально. Немного поиграть с кадрами, и будет еще эффектнее. И заметьте. Это не подделка. Ни один специалист не подкопается. А расследование инцидента я поручу своим людям. Так что проблем не будет. Тем более, после эффектного выступления Моры в эфире Эрл-шоу, эти кадры произведут фурор.

— Что ты хочешь от меня? Ведь не зря же ты все это рассказал? — не выдержал Славий.

— Сыворотка, что вы мне вкололи. Мне нужна полная расшифровка состава. — Йон расстегнул первую пуговицу на рубашке, выуживая оттуда маленькую подвеску. — Это перехватчик. Наши инженеры сумели расшифровать сигнал. Пока он на мне — ваши чипы нельзя активировать. Но чтобы избавится от них нужны подробные данные.

— Это в обмен на мою жизнь?

— Не только вашу. — Усмехнулся Йон. — Кроме того, вам придется отдать команду Сержу отпустить Лиссу. И я не обещаю взамен рассекретить информацию, которую вы хотите заполучить. Но я обещаю устроить референдум для всего ЛиДеРа за отмену секретности. Думаю, это будет хороший шаг после всего того, что произошло. Мы можем сотрудничать.

— Что?

— Формула сыворотки и отпустить Лиссу. Рыжую девушку-инспектора, которую вы поймали.

Славий засмеялся. Он смеялся долго, запрокинув назад голову и то и дело смахивая выступающие из глаз слезы.

Затем вдруг он резко кинулся вперед. В руке блеснул вытащенный откуда-то нож. Он навалился всем телом, опрокидывая Йона вместе со стулом.

— Вы кое-что забыли. — Прохрипел инспектор, чудом удерживая лезвие буквально в сантиметре от свого лица. В руках генерала оказалось больше силы, чем можно было представить.

— Что? — Ухмыльнулся Генерал, с каждым мгновением приближаясь к победе.

— У Моры остался последний патрон.

Славий чуть обернулся. Девушка стояла рядом. Она вытянула руку с пистолетом вперед.

— Нет! Не делай этого!

Раздался выстрел.

Йон откинул обессилившее тело, поднялся и подобрал нож. Затем глубоко вздохнул и всадил его себе прямо в основание ноги.

— Ляг! — Сорвавшимся голосом приказал он Море.

Девушка подчинилась. Неловко ковыляя, он подошел к ней и упал рядом. Крови было слишком много. Оставалось надеяться, что он не перебил себе артерию. Глупо было бы умереть сейчас от потери крови.

Йон закрыл глаза, мысленно проклиная того, кто придумал дурацкие кодовые фразы.

— Первое правило кадета. За жизнь платят жизнью. — Скороговоркой произнес он.

Мора часто-часто заморгала и приподнялась на локтях.

— Что случилось… Ох, Йон, ты ранен! — Она профессионально осмотрела рану, затем принялась расстегивать ремень на брюках.

— Я конечно тоже рад тебя видеть, но может быть не здесь? — Глупо пошутил Йон.

Мора в ответ лишь закатила глаза.

— Тебе нужно наложить жгут. Не будь идиотом!

— Не буду. Я буду милашкой. — Невесело усмехнулся он. — А тут… ну, в двух словах — первый круг мертв. В живых остался только Канцлер. Его не было на собрании. Поэтому мы и не смогли взломать систему. А потом нас поймали… и генерала….

Действия девушки замедлились. Руки на секунду дрогнули. Она заметила тело отца, и ее лицо побелело. Но Мора все же продолжила перетягивать рану, а затем принялась отрывать лоскут от своей футболки.

— Кто это сделал? Один из первого круга. Убил твоего отца, а потом хотели убить и тебя, но ты выхватила пистолет и… убила их всех сама. Всех кроме одного. Он вырубил тебя, и мы с ним боролись. Я выиграл.

— Вижу, как ты выиграл. — Глухо отозвалась девушка, кивая на промокшую от крови повязку.

Йону и самому вся эта история казалась шита белыми нитками, оставалось уповать только на программы, заложенные в Мору. Они не должны были дать девушке сомневаться в его словах.

— Тут есть тайный ход. Он ведет прямо на вертолетную площадку. Я подговорил близнецов, кто-то из них ждет тебя там.

— А ты?

— С такой раной далеко мне не уйти. Если снова придется прыгать с вертолета…

— Но тебя могут обвинить…

— Перестань. Я же был под препаратами, помнишь? Доверься мне, я сумею выкрутиться. Канцлер ничего не заподозрит. И я смогу помогать вам. Теперь ты лидер всего сопротивления.

— Они живы? — Кивнула девушка в сторону распластавшихся на полу Арри и Эль.

— Да. Как только ты доберешься на безопасное расстояние, я вызову охрану. Скажу, что отключился и только что пришел в себя. Их доставят медикам. Может быть, пройдет время, но я помогу тебе их вытащить.

Девушка поднесла руки к вискам. Губы слегка подрагивали. Затем ее лицо внезапно разгладилось.

— Нужно вытащить Сержа с ребятами.

— Когда выйдешь отсюда, отдай им команду уходить. Лисса все еще под действием седативных. Пусть дадут ей оружие в руки и поставят напротив съемочной группы. Думаю, эти ребята не сразу сообразят, что она не особо опасна. Минут пять будет, чтобы воспользоваться вентиляцией и вылезти через нее в подвал. А я постараюсь притормозить штурм.

— У тебя получится?

— Ради тебя, я постараюсь.

Мора кивнула, и, чуть поколебавшись, порывисто обняла Йона.

Он замер, застигнутый врасплох этим жестом. Чувство вины вновь начало просыпаться в нем. Вот он — идеальный шанс. Нужно было сказать ей. Он ведь так долго этого ждал. «Я тебя люблю» — для темноглазой бойкой девочки, так долго снившейся ему ночами. То самое «люблю», на которое он не успел ответить восемь лет назад. «Люблю» — стоившее ему разрыва с Лиссой. Вот только той девочки, которую он любил, больше не было. Была Мора. И он не знал, что чувствует сейчас к ней.

Девушка отстранилась и поднялась на ноги.

— Выход за той панелью. — указал Йон. — Нажми на выступ на вентиляционном клапане.

Мора послушно исполнила указание и вышла, не оглядываясь.

 

Глава 21

Больше всего на свете Велор не любил глобальные новости. Он не мог отрицать их полезности в качестве инструмента пропаганды, рекламы, пиара. Ему и самому частенько приходилось задавать тон для позиции СМИ. Но каждый раз, стоило ему наткнуться на очередной выпуск программы вещания, как его передергивало.

Вот и теперь нужно было утвердить план — график выхода завтрашних таблоидов. При этом новость о теракте несогласных должна была полностью затмить обсуждение голосования республиканской комиссии.

В дверь постучали. Не дожидаясь ответа, в кабинет вошла светловолосая женшина.

— Я занят, Лиза. — Не поднимая глаз от бумаг, Велор махнул рукой, показывая, что сейчас лучше не беспокоить.

— Я видела, как к тебе заходил Йон. Не думала, что вы общаетесь. — В голосе звучала явная обида, а вместе было с ней и еще что-то.

— Это тебя не касается. — Велор оторвался от документов и небрежно откинулся на спинку стула.

— Он все еще мой ребенок. — С каким-то странным чувством произнесла женщина.

Велор не мог понять, что на нее нашло. Что за странный тон и недомолвки, повисшие в воздухе?

— Когда я устроил тебя медсестрой к нему в школу, это не очень-то беспокоило.

— Тогда ты не рассказал мне всю гадость, которую затеваешь.

Велор вздохнул и невольно прикрыл глаза рукой.

— Лиза, что происходит? Тебя словно подменили. Святая бюрократия, ты восемь лет не поднимала эту тему.

— Если я ее не поднимала, это не значит, что она меня не беспокоила. — Женщина обиженно отвернулась, с преувеличенным интересом рассматривая экран, закрепленный на стене.

Велор еще раз вдохнул и тяжело поднялся со своего места. Эта женщина когда-нибудь вгонит его в могилу. Иногда она была такой раздражающей, что это убивало всю романтику, которая все еще оставалась между ними.

Он осторожно подошел и положил ладонь на плечо Лизы.

— С мальчиком все хорошо. Я за ним присматриваю.

— Ты и тогда так говорил.

— Говорил, но тебе никогда не было интересно.

— Он все-таки мой сын… — Женщина запнулась и, немного помолчав, исправилась. — Он наш сын.

Инспектор осторожно приобнял женщину. «Наш сын» — на вкус звучало странно и даже дико. Несмотря на это, преемственность поколений — была основным правилом Канцелярии. Как бы ни кричали о свободе выбора, наследственность и генетические предрасположенности всегда играли свою роль. Статистика, собранная за последнюю сотню лет, не могла лгать — в восьмидесяти процентах случаев дети шли по стопам родителей.

У них же этот принцип просто возвели в абсолют. В первый и второй отряд кадетского корпуса могли попасть лишь дети работников канцелярии. Да, попадали далеко не все — лишь самые лучшие, но при этом секрет отбора оставался неизменным.

В третий отряд теоретически мог попасть любой талантливый ребенок, но вот что странно — самые одаренные все равно учились лишь в первом и во втором.

Были, конечно, исключения. Когда-то давно его лучшая подруга нарушила запрет на отношения между инспекторами одного уровня. Все вскрылось слишком поздно, история закончилась весьма трагично. У получившегося от кровосмесительной связи ребенка было слишком много отклонений, но Велор смог все уладить, подключил лучших врачей. Девочка выросла упорной и целеустремленной. Она стоила тех трудов, что ему пришлось приложить, и сейчас проходила отбор на должность секретаря первого круга. Велор верил, что у нее все получиться. Вся в мать. Даже имя такое же — Сара.

— О чем вы говорили с Йоном? — Осторожно одернула его Лиза. — Какое-то поручение от Канцлера?

Велор не сразу вынырнул из своих мыслей и сообразил, о чем спрашивают.

— Что? О, нет, нет… Канцлер тут ни при чем. У мальчика пропала подружка и он переживает…

— Это не та рыжая девушка, которую в новостях показывают? — Лиза нахмурилась. — Не знала, что они встречаются.

— Тебе и не за чем.

— Он же мой…

— Да, да, я в курсе! Мы можем поговорить о чем-нибудь другом? — Велор отстранился и вновь подошел к своему окну. Кофе уже давно остыл. Есть печенье в сухомятку он не любил. Чтобы чем-то себя занять, он вытащил столовый нож и принялся чистить лежащее в вазочке яблоко.

— Это очередной проект? — Лиза неожиданно понизила голос до шепота.

— О чем ты?

— Снова решили поиздевается над мальчиком? Как тогда, в школе.

— В школе — это было прививание нужных взглядов. И ты тоже в этом участвовала. — Велор отрезал кусочек фрукта и скинул себе в рот. Лиза с напряженным лицом подошла ближе.

— Отправить девушку в заложники к… мятежникам — это тоже прививание нужных взглядов? — Губы женщины задрожали, а глаза увлажнились. — Это снова приказ Канцлера, да? Зачем ему Йон. Путь мучает собственных детей!

— Лиза, успокойся.

Велор чувствовал, что еще немного, и у женщины случится истерика. Он отложил яблоко и нож на стол и попытался взять ее за руку, но она лишь отмахнулась.

— Я ведь знаю, что он ученик Канцлера. Скажи мне правду, Велор, что ему нужно от мальчика сейчас.

— Да ничего мне от него не нужно, просто успокойся… — Инспектор только сейчас сообразил, что он ляпнул, и понадеялся, было, что Лиза не заметит этого, но по застывшему лицу женщины сразу стало понятно, что до ее дошел полный смысл фразы.

— Ты и есть Канцлер? — Тихим шепотом спросила она.

— Что? Нет, не говори ерунды, как я могу быть Канцлером…

Велор придвинулся ближе, чтобы обнять и прижать к себе. Как же он не любил женские истерики. В такие моменты больше всего хотелось оказаться на каком-нибудь необитаемом острове.

— Все сходится. Ты и есть Канцлер. — Утвердительным тоном произнесла Лиза.

Велор даже не обратил внимания. Он уткнулся в ее шею и осторожно поцеловал. Они несколько минут постояли, обнявшись. Кажется, сегодня ему повезло, и буря миновала.

— Я тебя ненавижу. — Сказала она все таким же спокойным тоном.

Неожиданно спину пронзила резкая боль, он дернулся. В руках Лизы блеснул нож для чистки фруктов. Женщина занесла его над ним и принялась сыпать беспорядочными ударами в грудь. Инспектор осел на землю. Легкие горели огнем, в горле стоял привкус крови, а в глазах темнело от невозможности вдохнуть.

Последнее, что увидел Велор — это как в комнату вбегает охрана, и перепачканная в его крови Лиза втыкает себе в сердце злополучный нож, которым он еще минуту назад резал яблоко.

Эпилог

Мора сидела за одним из немногочисленных столиков в маленьком кафе. На ней был светлый парик и даже накладная кожа на лице для изменения формы носа и скул. После скандального телешоу ее настоящее лицо было слишком опасно показывать окружающим.

Официант андроид принес кофе и заказанную выпечку. Пахло так ароматно, что рот невольно наполнялся слюной. В последнее время в бункере были перебои с едой. Без Эль часть каналов поставки оказалась закрыта, а Море банально не хватало опыта, чтобы взять под контроль все сразу. Но она справлялась.

Было тяжело, и порой приходилось даже использовать силу. Особенно против зарвавшихся людишек, почувствовавших слабость и решивших пролезть наверх на волне смены лидера. И Мора прекрасно понимала, что кое-кто сам был бы не прочь занять ее место.

Но она никому не позволила этого сделать.

Девушка надкусила хрустящую булочку и перевела столешницу в режим доступа к сети.

Кругом мелькали сообщения о несогласных, мятежниках, виджеты пестрели ее фотографиями. На фоне всего этого многоцветия сообщение об итогах проведенного на днях референдума было просто не разглядеть.

Восемьдесят девять процентов граждан проголосовало за сохранение существующей системы в неизменном виде.

Мора с раздражением перелистнула страницу, и рядом с кружкой кофе появилась небольшая голограмма с нарезками ее выступления в эфире Эрл-Шоу, а затем с тем, как она расстреливает первый круг. Последнее она помнила очень смутно, было даже обидно. А ведь по сути — один из лучших моментов в ее жизни. Исполнила свою цель. Правда, в итоге все обернулось смертью отца, а данные им вытащить так и не удалось.

Ролик сменился без предупреждения. Кровавые сцены закончились, и вот уже над столом изображение инспектора третьего уровня Лиссы и интервью с ней. Все фальшиво улыбаются и якобы рады за нее, а так же за то, что она почти оправилась от пережитых в плену ужасов и вскоре вернется к любимой работе.

Не отрываясь от новостей, Мора заметила, как справа приближается высокий грузный человек в полицейской форме. Только этого еще не хватало! Узнать ее не могли. Ее бы сейчас даже отец не узнал, не то, что пересмотревший гало-роликов обыватель.

Когда между ней и полицейским осталось не более двух шагов, девушка уже была в полной боевой готовности. Она мысленно прикинула расстояние до ближайшего выхода, а также возможность разбить окно в случае необходимости.

— У нас проблемы, господин полицейский? — Мора резко обернулась на голос и увидела Эдмонда.

На нем не было красной рубашки, но на лице служителя правопорядка мелькнуло узнавание.

— О! А я вас знаю. Видел в глобальных новостях! — Восхищенно присвистнул полицейский, а полное лицо раскраснелось от волнения. — Меня зовут Шейн. Я патрульный в этом районе. — Он протянул руку, и рыжий без колебания пожал ее.

— Приятно познакомится Шейн, я Эдмонд.

— Да, я знаю. Вас ведь столько раз уже показывали. А правда, что вы были свидетелем того, как расстреляли весь первый круг? А Канцлер остался жив, вы и его видели? Я сам еще никогда не участвовал в перестрелках, но после всего произошедшего записался на дополнительные занятия по стрельбе из фотонов!

— Я уверен, они пойдут на пользу. — Вежливо улыбнулся Эдмонд, игнорируя заданные вопросы.

— Да… я, собственно, почему подошел. Там транспортер без регистрации. Хозяин сказал, на нем приехала ваша девушка.

Мора вскинула голову. Ей пришлось прикусить себе язык, чтобы не начать уверять полицейского в обратном. Вот уж кто-кто, а наглый рыжий инспектор раздражал ее еще сильнее, чем Йон во время своего пребывания в бункере.

— Спасибо, что сказали. Я все проверю, и мы сегодня же обратимся в дорожное управление. Возможно, кто-то что-то напутал. Если хотите, то можете оформить штраф на мое имя. — Эдмонд снова улыбнулся и протянул правую руку социальным чипом вверх, для проведения штрафа.

— А можно я сделаю с вами голограмму? — Как-то жалобно пискнул полицейский.

На этом дело было улажено, довольный Шейн торопливо убежал из кафе, наконец, оставив их.

— Смотришь, что про тебя пишут? — Как ни в чем ни бывало спросил рыжий, плюхаясь на сиденье напротив.

Мора поморщилась:

— Читала про референдум.

— Счастливые люди не читают новости. — Подмигнул Эдмонд, доставая из кармана небольшой черный пакет. — И вообще, ты теперь звезда. По крайней мере, до следующего скандала.

Ругаться не хотелось, хотя рыжий явно напрашивался. Мора вздохнула и полезла в стоящую под столом сумку:

— Вот тут описание состава, который вводился Йону, а тут код контроллеров.

— А тут новые социальные чипы для самой большой злюки-буки на свете. — В тон ей ответил Эдмонд.

Девушка поперхнулась от услышанного. Злюкой-букой ее еще никто не называл.

— Знаешь, милашка. По-моему ты нарываешься. — Прищурилась она, чувствуя закипающий внутри азарт.

— Нарываюсь. — Расплылся в улыбке Эдмонд, и нахально подхватив одну из булочек, смачно откусил.

Мора ухмыльнулась. Кажется, их сотрудничество будет интереснее, чем она думала.