Йон читал инструкцию к комнате. Алон в это время смотрел по визору ролики. Неожиданно дверь открылась, и в проеме показалась белокурая девичья голова.

— Первачки, через пятнадцать минут жду у выхода из спального корпуса, — девушка пропала так же быстро, как и появилась.

— Это кто? — Йон удивленно смотрел на дверь. — Я думал, старшекурсники не могут пройти к нам.

— Это же Мила, — сосед произнес это таким тоном, будто имя все объясняло.

— Э… я чего-то не знаю?

— Мила, наш куратор с четвертого года обучения. Чем ты только слушал на зачислении?

Йон неопределенно хмыкнул, не зная, что ответить. Если он прямо скажет, что его не было ни на испытаниях, ни на зачислении, придется отвечать и на другие вопросы. Врать не хотелось, сказать правду было тоже не лучшим вариантом.

Через пятнадцать минут они вдвоем вышли из комнаты. У двери с изображением гигантского глаза собрались почти все. Мила пересчитала первокурсников по головам и, обнаружив только двенадцать, требовательно спросила:

— Кто забыл своего соседа по комнате?

Никто не ответил.

— Вы, детки, наверное, еще не поняли, но вы теперь кадеты Канцелярии. Вы отвечаете не только за себя, но и за других, — неожиданно жестким голосом, так не вязавшимся с миловидным личиком, отчеканила девушка. — Еще раз спрашиваю, кто отсутствует?

— Сара, второй номер, — нехотя ответила худенькая девочка, стоящая дальше всех. — Она сказала, что не хочет идти.

— Так и сказала? Да надо мной весь Совет смеяться будет! — Мила раздраженно закатила глаза и наугад ткнула в одного из первокурсников. — Ты, сходи и приведи ее. — Йон вздрогнул, поняв, что обращаются именно к нему. — Чего стоишь, быстро!

Мальчик поймал на себе несколько взглядов. Эдмонд презрительно посматривал в его сторону и что-то шептал Франку, остальные же просто с любопытством глядели на того, кого избрала куратор для выполнения поручения.

Коротко кивнув, мальчик юркнул за дверь и бросился к спальням. Дойдя до узкого коридора с комнатами первокурсников, он огляделся. На второй от входа двери были прикреплены три таблички с именами. «Сара», «Диана», «Оливия».

Чуть замявшись, он постучал и тут же вошел внутрь. Спальня была точно такой же, как и та, в которой расположились они. Серые стены-панели, окно с видом на бескрайнее море и полка-кровать, на которой сидела большеглазая девчушка с темными, едва касавшимися плеч волосами.

— Привет, — нерешительно поздоровался он, — меня отправили за тобой.

Девочка молчала, по-прежнему глядя перед собой, и с преувеличенной аккуратностью приглаживала руками растрепанные волосы.

— Думаю, наш куратор очень рассердится, если я приду один, — осторожно добавил Йон и немного подождал.

Ответа так не последовало. Он подошел к Саре и присел рядом. Вторгаться в чужое личное пространство было не очень-то вежливо, но иных способов растормошить девчонку он не видел.

— Если нас не будет очень долго, то пришлют кого-нибудь еще. Или Мила придет сама. Не знаю, как далеко распространяются ее права и обязанности, но не хотелось бы ссориться с ней в первый же день.

Неожиданно Сара повернулась к нему и потерянным голосом спросила:

— Ты тоже ничего не понял на зачислении? — сидя рядом, Йон с удивлением отметил, что глаза девочки не просто казались большими, они были слегка выпучены, но это не портило лицо, лишь делало его немного удивленным.

— Меня там вообще не было, — чуть поколебавшись, признался Йон.

— Лучше бы меня там тоже не было. Эти две курицы, — девочка ткнула пальцем в сторону противоположной стены, где, очевидно, расположились ее соседки, — говорят, что я попала сюда незаслуженно, что я жульничала. А еще они говорят, что очень скоро все вскроется, и тогда меня накажут за то, что я занимаю чужое место. Но я ничего не делала… в смысле, я не мошенничала с испытаниями, у меня бы даже мозгов на это не хватило! Просто… просто они ошиблись.

Йон невольно вздрогнул. Во взгляде, устремленном на него, было столько искренности, что подобрать ответ было очень сложно. Мальчик закусил губу, силясь найти верные слова. На правду принято было отвечать правдой, но у сидящей перед ним девчонки и своих проблем хватает. Разве справедливо вываливать на нее еще и свои?

— Твои соседки просто завидуют, они проявили себя на испытаниях, но кроме знаний им похвастаться было больше нечем.

— А разве не знания играют решающую роль?

— Видимо, нет. Мы ведь оба здесь. Вряд ли бы Канцелярия ошиблась дважды.

— У тебя тоже были проблемы с испытаниями?

— Нет. Проблем не было. Как и испытаний, — глаза Сары округлились и заблестели, и Йон поспешил предостеречь ее. — Я надеюсь, ты умеешь хранить секреты? Не то, чтобы это была тайная информация, но не хотелось бы особо распространяться.

— Ты что! Я никому… — девочку словно подменили. С горящими восторгом глазами она мгновенно преобразилась, даже торчащие во все стороны волосы стали казаться не небрежностью, а частью задуманного образа. — На самом деле я уже столько раз думала о том, почему я сюда попала… мне, в самом деле, начало казаться, что меня все ненавидят. Словно вместо кадетского корпуса я попала в какую-то сказочную Академию ненависти.

— Академия Ненависти и Интриг при Канцелярии Счастья, — усмехнулся Йон. — Стоит написать книгу. Это будет бестселлер.

Сара затравленно обернулась, словно бы в поисках свидетелей. Йон и сам невольно оглянулся. Вряд ли в кадетском корпусе одобрялись подобные шутки.

— Теперь-то пойдем? — спросил Йон что бы прервать неловкость, и Сара вскочила с места.

На входе их встретила раздраженная Мила, она для порядка еще раз пересчитала детей, и, убедившись, что весь отряд на месте, велела следовать за ней.

Сара встала справа от Йона, а когда они уже пришли, оказалось, что слева пристроился Алон.

Их провели к большому залу, по всему периметру которого стояли широкие белые столы. В самом конце, на небольшом возвышении, стоял точно такой же, только с красной столешницей. Посередине находилось множество круглых столов, рассчитанных на пять-шесть человек, значительная часть мест уже была занята. Первокурсники с интересом разглядывали присутствующих в зале. Обстановка была несколько неуютной. Четкие прямые линии, однотонные цвета. Красиво, но, на вкус Йона, чересчур пусто и торжественно.

— Первачки, сюда, — командный голос у куратора был поставлен неплохо.

Дети расселись за прямоугольным столом. Йон сразу заметил неоднородность столешницы: такие же стыки, как и на стене в выделенной ему комнате. Не дожидаясь чьих-либо указаний, он решил опробовать идею. Приложив раскрытую ладонь к поверхности, негромко, но четко произнес:

— Меню.

Перед ним возник образ голубоватой панели со списком предложенных на сегодня блюд. Мальчик нажал на одно из названий. Увидев это, Мила покачала головой:

— Можете пока выбирать, но имейте в виду, ничего не будет до тех пор, пока Совет не даст отмашку.

Вскоре после их курса подошли остальные. Точно так же вслед за своими кураторами пришли кадеты-первокурсники из второго корпуса, их было примерно двадцать человек, а затем и около сорока из третьего корпуса.

Йон заметил рыжую макушку Лиссы. Девочка уверенно улыбалась и о чем-то разговаривала со своим куратором. Мальчик резко опустил голову, сделав вид, что изучает меню. Сердце забилось чаще, а ладони мгновенно вспотели.

Когда спустя несколько минут он вновь осторожно глянул в зал, то оказалась, что Лисса села в противоположной стороне спиной к нему. Это принесло облегчение. Йон не был готов посмотреть бывшей однокласснице в глаза.

Стоило первокурсникам окончательно рассесться, подошли остальные студенты. Юноши, девушки приходили небольшими группами и, весело болтая, спешно рассаживались. Кто-то садился за большие, но большинство предпочитали устраиваться со своей компанией за одним из круглых столов в центре. Судя по всему, обязательного места не было, и только самым младшим выделяли отдельное пространство.

Неожиданно разговоры стихли, осталось слышно лишь голоса первокурсников. Взгляды обратились в сторону дверей.

В зал друг за другом вошли двенадцать девушек и парней в красных рубашках. Не обращая ни на кого внимания, они прошли к большому столу, расположенному на возвышении.

— Это и есть Совет, — полуутвердительно-полувопросительно произнес Алон, но на него шикнула Мила, усевшаяся за их стол.

Несмотря на почтительную тишину, до Йона все же донеслось несколько тихих обрывочных фраз от других кадетов. Кто-то смотрел оценивающе:

— Эван в Совете третий год, держу пари, что на этот-то раз он точно стал председателем.

Кто-то недовольно:

— Как Рите удалось оказаться там? Илай расстарался?

Кто-то весьма боязливо:

— Лучше даже не смотри в их сторону. Забыл, кому остался должен за прошлый год?

Двенадцать членов Совета тем временем безразлично осматривали зал, чаще всего, однако, бросая взгляды в сторону первокурсников. Йону даже показалось, что и он попал под их внимание.

Спустя буквально полминуты шепотки окончательно смолкли. Члены Совета переглянулись между собой. Один из них сделал несколько пасов рукой над своим столом. На стене позади загорелся визор с эмблемой Канцелярии. Огромный глаз с вращающейся планетой вместо зрачка внушал трепет. Экран мигнул, и вместо глаза появились образы двенадцати темных фигур.

Звучный мужской голос разнесся по всему залу:

— Счастлив снова приветствовать вас всех в этом зале! — по спине, неприятно копошась, пробежали мурашки. Йон не сразу поверил пришедшей в голову мысли, но кому еще мог принадлежать этот голос, как не Верховному Канцлеру? — особенную радость мне доставляет видеть новые лица. И пусть в них еще робость и даже страх неизвестного, но я хочу уверить каждого из вас, первокурсники: во время испытаний я лично рассматривал всех претендентов на звание кадета, и раз вы оказались здесь, то, значит, заслужили мое доверие. Вам предстоит впереди долгий и сложный путь, но я знаю, что вы с ним справитесь.

Мальчик оглядел двенадцать срытых полутенью фигур на экране. Первый круг всегда прятал свои лица. Йон не совсем понимал, каким образом выстроена власть в Канцелярии, ведь главы всех республик ЛиДеРа были публичными людьми, органы управления всегда имели четкую вертикаль и были открыты. Но Канцелярия была исключением. Тем временем голос продолжал:

— Уверен, ваши старшие товарищи помогут вам освоиться. В вашем распоряжении Совет кадетов, педагоги, с которыми вы познакомитесь уже завтра утром, а также вся мощь и мудрость нашей системы.

Теперь я обращусь к тем, кто уже не в первый раз празднует начало очередного года обучения. В прошлом году у каждого были свои взлеты и падения. У кого-то, конечно, падения превалировали, — Йон заметил, что на этих словах большинство людей посмотрело в сторону невзрачного паренька, сидящего в дальнем углу в одиночестве. От пристальных взглядов парень слегка ссутулился. — Но оттого мне еще радостнее видеть вашу решимость продолжать свой путь. Упорство будет вознаграждено. Я рассчитываю на каждого и пристально смотрю за вашим достижением. И помните, круг не имеет углов и вершин. Получив гордое звание кадета, вы стали частью неразрывной системы, частью дома. Не подводите его и будьте счастливы!

Голос замолк. Двенадцать кадетов Совета как по команде встали со своих мест, а за ними поднялись и все остальные. Громогласный хор сотен голосов пронесся над залом. Глаза, устремленные на темные фигуры, горели фанатичным огнем. Йон успел оглядеть и свой, и два других стола с первокурсниками — он был не единственный, кто не знал слов, но некоторые из ребят, поддавшись общему порыву, открывали рот, подхватывая окончания фраз.

Мы, как круг, не имеем углов.

Всё проходит, система лишь вечна.

Ставки сделаны, каждый без слов

Окупает свой выбор конечный.

Мы лишь звенья громадной цепи,

Что грядущее с прошлым сольёт.

Эту связь осознай, укрепи –

Пусть твой разум сомненья сметёт.

Воля наша есть правда, закон,

Мы хранители прав и свобод.

И пусть каждый, кто в мире рождён,

Свой путь выбором в цепь закуёт.

Мы опора системы, мы цепь.

Пусть свобода — цена за эмблему.

Помни это, как клятву, и впредь:

Смертен каждый, но вечна система.

Двенадцать фигур на экране едва заметно кивнули, и на весь зал разнеслось произнесенное ими:

— Добро пожаловать домой, кадеты! — после этого изображение пропало, и на стене вновь оказался символ Канцелярии.

Йон осторожно сглотнул подступивший ком. Сказанные слова не могли не тронуть. Все потихоньку рассаживались.

— Официальная часть закончена. Кто за то, чтобы начать с десерта? — послышалось со стороны стола Совета.

— Илай! — сидящая рядом со светловолосым парнем девушка сердито посмотрела на него, затем бросила вопросительный взгляд в сторону и поднялась с места.

— Как только что сказали члены первого круга: добро пожаловать! Совет Кадетов, как обычно, всегда к вашим услугам. В этом году у нас подготовлена замечательная программа мероприятий. Не буду отвлекать вас сверх меры, но начинать с десертов все-таки не советую, — она скосила глаза на Илая, и по залу разнесся одобрительный смешок.

— Приятного аппетита, — наконец закончила она свое выступление.

Ей тепло похлопали. Йон заметил, как все вокруг улыбаются. А мгновение спустя экран с меню дрогнул, часть столешницы отъехала в сторону, и, поднимаясь откуда-то снизу, перед ним оказалась тарелка с выбранным ранее блюдом. Пахло вкусно, но мальчик совершенно не мог определить, что это, так как, не ориентируясь в незнакомых названиях, тыкнул наугад.

После ужина Мила построила их в шеренгу и велела идти за ней.

— В моей школе еду разносили андроиды, — тихо проговорила Сара, задумчиво осматривая зал.

— А у нас нужно было забирать ее с раздачи самому, — пожал плечами Йон.

— Кошки дохлые, из какой дыры ты вылез… — пропел противный голосок. Мальчик резко развернулся и увидел, как кривится Эдмонд. Казалось, даже веснушки у него на лице — и те сморщились от презрения. Несколько ребят в шеренге захихикали.

— Ох, Эдмонд, — Йон легко улыбнулся, хотя на самом деле внутри все напряглось. Стать объектом для насмешек в первый же день было плохим знаком, — Я вижу, ты не проникся общим воззванием.

— Чего? — конопатый парень угрожающе шагнул в его сторону, но Йона это нисколько не впечатлило. Вряд ли в этом зале на виду у сотен старшекурсников ему что-то грозило.

— Ну как же, все это единство, общность. Видимо, для той дыры, из которой вылез ты, все это пустые звуки.

— Никаких разговоров! — Мила громким голосом прервала их, оставляя тем самым последнее слово за Йоном. Мальчик бесшумно выдохнул, мысленно поблагодарив стечение обстоятельств. Но, судя по тому, как зыкнул на него Эдмунд, неприятности только начинались. — Все за мной и запоминайте дорогу.

Первокурсники первого кадетского корпуса тут же вытянулись в строй и сбивающимся шагом отправились за своим куратором.

— Вейдер! Как ты его заткнул! — услышал мальчик шепот идущего сзади Алона.

Йон не ответил. Не приписывать же банальное везение собственным заслугам. Да и вполне вероятно, что сделал он только хуже. Иногда правильнее промолчать.

Мила вела их путаными коридорами то вверх, то вниз, несколько раз неожиданно меняя направление. Казалось, они внутри не логично выстроенного здания, а какого-то адского лабиринта из древних сказаний. Несколько раз ребята даже перемещались на грузовом лифте.

В конце концов, когда большинство уже начало роптать в полный голос, пытаясь призвать невозмутимо шедшую впереди Милу к ответу, перед ними открылась высокая просторная комната, чем-то похожая на выделенные им спальни, только в несколько раз больше. Еще одним отличием были стоящие по периметру белоснежные диванчики и маленькие стеклянные столики перед ними.

— Рассаживайтесь. Сейчас объясню вам задание.

Обрадованные тем, что они наконец пришли, первокурсники с шумом расселись на предложенных диванах и вопросительно уставились на куратора.

— Что ж. Итак. Можете считать это посвящением. Ваше первое задание, — хитро ухмыляясь, девушка выдержала драматическую паузу. — Самостоятельно выйти из этой комнаты и добраться до спального блока. Удачного выполнения!

С этими словами она сделала шаг назад и преступила порог. Дверь перед ней тут же закрылась, оставляя кадетов растерянно переглядываться внутри.