Мозолистый от лошадиных поводьев палец Фонсеки постучал по карте.

— Порадовать вас ничем не могу. Впереди Долина дэвов, и только за ней мааконд Вольфганга Стодрейм.

— Ни одной безопасной остановки? — поинтересовался Чойс.

— Только одна. Недалеко мааконд Ингедрейм. Там живет Иллувеллир Хранитель.

— О нем мне говорил Энунд, — сказал Чойс.

— Во всяком случае, должен был сказать, — согласился Фонсека.

— У него хранится одна вещь, которую мы должны забрать.

— В том-то и дело, — вздохнул Фонсека. — Иллувеллир из гномов, а они редко отдают то, что им принадлежит.

— Нам отдаст. Тем более без этой штуки дальше нам пути нет.

— Мы должны обогнать Вольфганга? — спросил Шамиссо.

— Да. Ведь, по словам Скриквика, завтра он уже покидает Стодрейм. Нам надо быть на Берлихуте раньше него и Ползущей Горы достигнуть тоже первыми.

— Это сложно.

— Сложно, но можно.

— А какую вещь мы должны забрать?

— Светлый Подсвечник Шин, — сказал Чойс.

Лицо Фонсеки вытянулось.

— Ты хоть знаешь, что это такое? — спросил он.

— Знаю, — ответил Чойс.

Мааконд Ингедрейм своими размерами походил на замок Фафт, но был более мощным и укрепленным. Его стены были в два раза выше стен замков Лиги, а за одним зубцом могло укрыться сразу пять человек. Здесь был и ров, и мост на толстых, в шею лошади, цепях, чувствовалось, что все это не для праздного украшательства, и непрошенные гости часто наведываются сюда.

Иллувеллир встретил их в замковом холле. Одну из стен здесь занимал каменный барельеф, изображающий огромного косматого дэва, павшего на колени перед маленьким человечком, который держал в руках некий непонятный предмет, издали похожий на трезубец. Сам Иллувеллир был небольшой старичок с длинной пегой бородой, одетый в бурый кафтан с разрезами. Именно такими Чойс и представлял себе гномов.

— Это мой предок Эйлейв Турий Рог, — сказал Иллувеллир, указывая на барельеф.

— Я знаю, — вставил Фонсека.

— А я не тебе говорю, — казалось, обиженно огрызнулся Иллувеллир. — Вы пришли сюда за той вещью?

Вопрос этот, никому не адресованный, повис в воздухе.

— Да, — наконец ответил Чойс.

Иллувеллир вздохнул.

— Я не спрашиваю ваши имена не из-за боязни. Просто я ненавижу традиции, которые приходится соблюдать. Поэтому те древние законы, которые можно обойти, я обхожу. К тому же имена ваши мне известны. Я хочу спросить у тебя кое-что, Эдмунд. На кого я похож?

Этот неожиданный вопрос смутил Чойса.

— Э-э, — сказал он. — По-моему, на гнома.

Иллувеллир недовольно поглядел на него и сделал знак следовать за ним.

— Он не любит, когда его называют гномом, — прошептал Чойсу на ухо Фонсека. — Я его всегда этим дразню.

Они прошли через весь холл и по винтовой лестнице долго спускались в подземелья мааконда. У маленькой сводчатой дверцы Иллувеллир остановился.

— Здесь, — сказал он, и дверца отворилась. У дальней сырой стены на металлическом поставце виднелось нечто, покрытое темной непроницаемой тканью. Из-под нее струился зеленоватый свет. Иллувеллир остановился возле этого поставца и снова вздохнул.

— Старый жмот, — усовестил его Фонсека. — Тебе не хочется отдавать его.

— Не хочется. — Иллувеллир топтался на месте, сердито поглядывая на Фонсеку. — А ты мне вечно твердишь об этом, даже не обращая внимания на мое старое скверное здоровье.

— Ты нас всех переживешь, — безжалостно отрезал Фонсека. — Давай открывай эту штуковину.

— Идете на Вольфганга? — проворчал Иллувеллир.

— Черт тебя побери, старый хрыч! — взорвался Фонсека. — Тамтамами, что ли, тебе вести передают?

— Зачем мне тамтамы? — пожал плечами гном. — Просто я немножко читаю ваши мысли.

— Немножко! — возмущался Фонсека. — Небось уже все прочитал, копаясь в наших головах!

Иллувеллир снял с предмета ткань, и тот же зеленоватый свет наполнил маленькое помещеньице. На поставце возвышался серебряный канделябр с тремя витыми свечами. На конце каждой бился, не распространяя копоти, тот самый волшебный свет, которым было залито все помещение.

С дрожью в голосе Иллувеллир произнес:

— Это Светлый Подсвечник Шин. Он так же чист, как и тот первозданный огнь, из которого он появился. Поэтому он убивает всякое зло в любых его проявлениях. Сначала он принадлежал Анаелю, князю саламандр, потом перешел во владение пращуру моему Эйлейву Турьему Рогу. Бесчисленное множество поколений мой род хранит и оберегает Подсвечник Шин. Лишь борьба с самым великим злом может стать причиной того, чтобы я передал его другому, будь он человек или гном. Теперь я передаю его тебе, Эдмунд Любимец Слепцов! Не снимай покров с Подсвечника без нужды, ибо, если будут у тебя в этот момент злые мысли, он убьет тебя. Бери! Он твой. По достижении своей миссии он вновь чудесным образом возвратиться ко мне.

— Я всегда говорил, что врага надо бить его же оружием, — провещал Фонсека, когда они поднимались по лестнице обратно наверх.

— Ты о Подсвечнике? — спросил Чойс. Его он нес в руках.

— Мы же в стране магии, так что эти свечки нам пригодятся.

— Ты никогда не был поэтичным, Фонсека, — укоризненно произнес Иллувеллир, услышав последние слова.

— Зато ты… гном!

— Ну, знаешь!.. — обиделся Иллувеллир.