Їдуть козак з козачкою додому. О, весела, весела дорiженька! Де глянути-усе цвiте й пахне, про що здумати - усе любо, та мило, та ясно!..

Як тепер усе добре: i згадувать колишнi напастi й лихо, i забiгти мислонькою уперед, у пришлiсть одрадiсну! Розмовляли вони про те, як житимуть укупi, як господарюватимуть разом.

- Будемо жити самi двойко, - каже козачка, - адже ж у нас нiкого нема!

I двi пароньки найщасливших очей iзглянулися iз собою. Коли разом щось болем кольнуло наче у серце козачку- вона змiнилася на лицi й промовила:

- А де мої брати тепер? Де брати? Чи живенькi?.. Та сльози й побiгли по її щасливому личеньку. Тепер було вже до кого пригорнутися, до кого голiвкою припасти. I, наплакавшися ревними сльозами, козачка пiднесла голiвку i знов промовила:

- Нiколи ще я їх так добре не оплакала, як тепер-то їх бог милує, Михайло коханий, га? спитала вона й дожидала козакового одвiту. - Як їх бог милує.

Почалася в їх тодi мова про братiв, i усякi здання. помисли й надiї усякi певнi уявилися… I в пришлостi палкая козачка поладила й погодила усе так, як бажалося її душеньцi, як жадалося її сердечку. А козак на все согласнии

У гаю вони невважливе їхали шляхом, не дивлячись округи, поки аж їх не повразило, що десь поблизу шумить млинове колесо, оглянулися вони й зобачили темнi гаї з усiх бокiв, сонечко, що за їх заходило, i управо якийсь хуторець.

- Та ми се з шляху зблудилися, Галю! - каже козак всмiхаючись. - От тобi маєш! Дивись пiсля того в яснiї оченята так i дорогу прогледiш!…

Яснiї оченята одказали йому таким поглядом, що вiн знову забув про дорогу.

- А он дорога попереду,каже Галя, показуючи вперед.

Упередi лежав шлях узенький, мало їжджений, такий самий, на який вони з'їхали, попали, самi не знали коли й як.

- Шлях є та кудою вiн проводить? - каже козак. - Треба пiд'їхати до хуторця й поспитатись.

I козак, вiдрiкаючись наперед дивитися в яснiї оченята, звернув волiв до хуторця.

Се був маленький вбогенький хуторець. Усюди, де тiльки можна по землi, зарiс вiн червоним маком пломенистим; мак поспiль вкрив городи коло кожнiсiнької хатки снопчиками та жмутками рiс при дорозi; то забиравсь на дашок одною квiткою пишною, то цiлою сiмейкою то наче габою внизував округи дашок, перериваючись Де-не-де як порване коралове намисто, i здалека вбогенький хуторець виявлявсь, неначе палав у неспалимому огнi

- О, який мак! - покрикнула Галя. - Що ж за пишнiї маки! Я собi насiю такого!

Пiд'їхавши до першої хуторянської хатки скраю, вони стрiли молодицю з дитиною на руках i поспитали, де шлях у Гли6ове.

- Не знаю, такого села нема. - одказала молодиця.

- А якi ж коло вас села? - спитався козак.

- Хрумово, Iваньково, Кривушино…

- А далеко Кривушино?

- О, далеченько. Лiчать чоловiки бiльш як сорок верствiв.

- А як туди проїхати?

- Та от цим шляшком. Перш ви приїдете у Хрумово, потiм… Та тiльки що сей шлях тепереньки небезпечний.

- Чому?

- Та чутно - розбивають тепер i рiжуть. Чутно, недавненько багатий козак вбитий у яру… Ну-ну! Ну ж бо!-спиняла вона дитину, що тягнулася до волiв, - ну-бо! не пустуй, не пустуй, бо занесу зараз у яр, вкину до розбiйникiв…

Та дитина, мабуть, була смiлого, одважного, козацького роду, - вона, тiльки почувши сеє, засмiялася i вхопила вола за роги.

- Малий козак, та смiлий, - каже Михайло. Мати глянула на малого смiлого й усмiхнулася. А Галине сердечко, що йому все, що стрiчалося, що вбачалося, приповняло та прибiльшало щастячка й радощiв, - Галине сердечко до всiх озивалося.

- То прощавайте, спасибi вам! - каже Михайло молодицi. - Прощавай, козаче, та рости, - каже до дитини.

- Рости, любенький, рости! - промовля Галя.

- Спасибi, щаслива дорога!-одказувала молодиця. - Вклонися, сину, вклонися!

Син не хотiв вклонитися й угорно драв голiвку увишень, як мати нахиляла.

- Бачте, який! - каже молодиця смiючися. I Михайло, i Галя одказали їй усмiхом.

- Так се шлях у Хрумово? - спитав ще раз Михайло.

- Сей, сей самий. Тiльки що ви не боїтесь їхати? Говорять, що небезпечно… славлють…

- А всього чи ж переслухати, що говорять та славлють! - одказує Михайло. - Не страхайте-бо дорослого козака, коли малий не боїться.

Ще всмiхи, ще вклони й пожадання добрi - i от уже хуторець зник з очей своїми маками червоними, i млин не шумить, i їдуть вони гаєм, то спускаючись к Днiпру, чуючи його прохолоду, то знов пiднiмаючись високо й прислухаючи тiльки плески та лелiння хвилi Днiпрової.