Медленно, но верно к десяти уже были на заводе. Встречали всем городком, переживал, чтоб из толпы под колеса или гусеницы ни кто не попал.

— Ну, Федор Афиногенович, принимай радийный аппарат, там еще переносные рации, да у нас что-то там было. Каждая рота должна быть со связью. Там штабные карты, документы и прочее — разберите, итог потом скажите.

— Аронович — все трофеи по описи, потом список покажешь. Там почти две сотни сапог — посмотреть, подшаманить и переобуть пехоту, десант в первую очередь. Чтоб видно было бравых вояк.

— Федор Афиногенович, там четыре зенитки — все переоборудовать на грузовое авто, какое лучше подойдет. Сформировать три зенитных батареи — две по три наших 37-мм и одна из 20-мм из трофейных. И с разу — на дежурство, небо охранять. Но, в любой момент быть готовым и по наземным целям работать. Учится, учится и еще раз учится — от орудий — только пожрать и посрать можно отойти и то быстро.

— Сформировать батарею самоходок, пока из двух, позже еще будут.

— Все бэтэшки — в роту разведки отдать Беклишеву. С наказом — за каждую потерянную, будем ему что ни будь отрезать, если ни чего равноценного взамен не предоставит.

— Бэтээры — пехоте для мобильности, на отделение должно быть два пулемета и снайперская пара. Работаем.

Сам пошел приводить себя в порядок, увидев Петровича, как-то так получилось, что он стал и водителем и ординарцем моим одновременно.

К вечеру озадачив Беклешева поиском стоянок техники и ГСМ прорвавшихся немцев, обеспечив того радиосвязью для оперативности, с радистом киргизом. Шифроваться не надо, вероятность нахождения киргиза среди немецких связистов — величина бесконечно малая. Сложность в том, чтоб сам связист на русском более или менее говорил и понимал.

Пообщавшись с начальником штаба дал приказ готовить мобильные саперные группы. На артскладах оказалось много снарядов крупных калибров. На данный момент нам не подходящих, а в будущем — до него еще дожить надо.

Заданием, для них, будет с помощью крупнокалиберных снарядов взорвать жд полотно (длиной метров по 500-1000 минимум) всех веток влево вправо от нас, расстояние до 70 км в каждую сторону. Отметили на карте где нужно провести минирование участков дорог, ставить фугасы на неизвлекаемость, по которым скорее, всего будет происходить переброска снабжения, когда железная дорога будет перерезана. В бой не вступать, соблюдать скрытность.

Групп мобильных создали аж десять, каждой придавалась для поддержки одна самоходная зенитная установка для работы по земле (страшная вещь зенитка по пехоте), два отделения пехоты на машине или бэтээре. Ночью дороги будут более свободными, ну и наглость — второе счастье. Сразу как загрузятся, пусть выходят.

Пошел, поужинал в столовую, заглянул на склад. Пока разговаривали со старшиной, обратил внимание на фигурный чемодан на полке.

— О, какие вещи у нас на складе есть. Баян.

— Ни, то аккордеон нимэцький.

— Дай посмотрю.

Взял инструмент, чуть растянул меха и тут как накрыло, настроение такое. И как-то так глаза прикрылись и запелось.

С чего начинается Родина С картинки в твоем букваре С хороших и верных товарищей Живущих в соседнем дворе А может она начинается С той песни что пела нам мать С того что в любых испытаниях У нас никому не отнять С чего начинается Родина С заветной скамьи у ворот С той самой березки что во поле Под ветром склоняясь растет А может она начинается С весенней запевки скворца И с этой дороги проселочной Которой не видно конца

Ощущения такие появились — как бы присутствия людей. Глаза открыл, осмотрелся, кроме старшины вроде ни кого нет. Дверь складская только отрыта, на улице ночь, сверчок рулады выводит. Старшина крякнул.

— Товарищ командир по полтинничку а?

— Ну, если есть.

Тут же на столе появился трофейный коньяк, два стакана, шмат сала и шоколадка. Старшина разлил по соточке, я развернул шоколад.

— За Победу.

Съел кусочек шоколадки с салом и хлебом, бутербродиком, под водочку рекомендую, оригинально, на душе чуть попустило. Прикрыл глаза и…

Мне кажется порою, что солдаты, С кровавых не пришедшие полей, Не в землю нашу полегли когда-то, А превратились в белых журавлей. Они до сей поры с времен тех дальних Летят и подают нам голоса. Не потому ль так часто и печально Мы замолкаем, глядя в небеса? Летит, летит по небу клин усталый, Летит в тумане на исходе дня, И в том строю есть промежуток малый, Быть может, это место для меня. Настанет день, и с журавлиной стаей Я поплыву в такой же сизой мгле, Из-под небес по-птичьи окликая Всех вас, кого оставил на земле. Мне кажется порою, что солдаты, С кровавых не пришедшие полей, Не в землю нашу полегли когда-то, А превратились в белых журавлей…

Еще по соточке налили.

— Ну старшина, будьмо.

— Прибери остальное. Встал и пошел на выход.