Все началось в тот момент, как меня сбил магмобиль…

Хотя нет, все началось тогда, когда я решила не наследовать целительную практику отца, а поступить на новый механико-лекарский факультет, созданный императорской семьей. А потом еще и практиковать в первой и единственной городской больнице.

И теперь мне предстоит решить кучу проблем, согласиться на невероятное предложение, избежать смертельной опасности и… постараться не влюбиться в одного несносного красавчика, с которым у нас ну вот точно ничего не выйдет!

— Не вздумай убегать, пока не выслушаешь меня!!!

Но я уже убежала. Хлопнув входной дверью. Да так, что сидящие в ожидании приема дамы наверняка вздрогнули и осуждающе прижали к своим напудренным щекам кружевные платочки.

Лицемерки!

Как и вся моя семья.

Я всхлипнула и понеслась вниз по улице, наталкиваясь на прохожих, едва увернулась от проезжавшего мимо на самоходном велосипеде почтальона и вскочила в паробус, прям на подножку, не обращая внимания на окрик водителя. Все равно останавливать ради меня не будет, а значит, спустя один квартал, на повороте я успею соскочить вниз и не огрести за подобное поведение.

Конечно, девице из приличной семьи не пристало так носиться, хлопать дверями и не платить за проезд, но меня настолько вывели из себя дорогие родственнички, что сил на должные манеры не оставалось.

Великое Око, ну за что мне все это, а?

Мало того, что никто даже не похвалил меня, узнав, что я стала одной из первых девушек, кто сумел поступить на особый механико-лекарский факультет, созданный императорской семьей. И несколько лет успешно там училась! Так они еще и оказались против моей практики в первой городской больнице, что открыла жена наследника Бури.

Так как не пристало благородной магичке возиться со всякими простолюдинами.

Ну конечно, членам семьи Джан-Ари пристало, а эр Шота слишком для этого высокородны!

Отец так и сказал за сегодняшним обедом, что я не посмею срамить наш уважаемый лекарский род и единственное, что могу делать, так это помогать ему лечить насморки и мигрени у уважаемых эрт. Можно подумать, нельзя их вылечить простейшими магическими порошками и настоями, по мне так все эти «уважаемые» приходили к нам только потому, что папа был исключительно импозантным мужчиной и они просто жаждали быть им осмотренными.

Так я ему и заявила.

Тетушка, конечно, на это упала демонстративно в обморок. А моя всегда-идеальная-старшая-сестра чуть ли не расплакалась и принялась обмахивать веером побагровевшего хозяина дома. Да еще и лепетала что-то оправдательное, будто бы я совсем нырнула в Бурю и не понимаю, что говорю.

А потом и осудила меня, что я вообще посмела очернить память нашей матери такими словами.

Чем разозлила меня окончательно.

Теона так часто демонстрировала мне свое превосходство, что убедила в этом не только меня, но и всех окружающих. Да, она обладала прекрасными манерами, совершенно красотой и кротостью, что так ценили высокородные семьи, а также типично женственными талантами. Поэтому я просто мечтала, что это оценит кто-нибудь со стороны, и она, наконец, выйдет замуж и уедет куда подальше, но пока ей, похоже, было остаточно всеобщего обожания. Теону любили все — многочисленные поклонники, подруги, отец, тетя, помощники по хозяйству, папины пациентки. И будто ей это было мало, так она еще не уставала повторять мне, что в отличие от меня помнит маму, и как та любила ее — а я как росла беспризорницей, так и осталась.

Она не только первые места по всем критериям, но даже мамину любовь и память о ней забрала!

Мне всего год был, когда мама неожиданно погибла на разбившемся дирижабле. Конечно, я не помню ничего — осталось лишь несколько портретов, но на одном из них была я, пухлощеким младенцем со светлыми волосами, на которого мама смотрела с любовью.

Что бы Теона не говорила, она любила меня.

А эти…

Спрыгнула на мостовую и тут же перебежала на противоположную сторону.

Народу здесь было поменьше, а до больницы — рукой подать. Так что я решительно пошла в ту сторону.

Надо было придумать, как поступить дальше.

После нашей словесной стычки отец выразился предельно ясно — или я уважаю его решения и выполняю свой «долг» или могу забыть про наследство.

И если он думал, что после этих слов я брошусь ему в ноги и начну умолять простить меня, то я, напротив, разозлилась еще больше и заявила, что забуду не только про наследство, но и про отчий дом, раз он совершенно не уважает то, что я делаю, и кем хочу быть.

Может на таких взаимных угрозах все бы и закончилось, и мы помирились, как это часто бывает, а потом попытались найти компромисс, но вредина Теона усмехнулась и пропела, что «только обещаешь, а сама так и сидишь у папочки на шее».

То, что она занимается тем же самым, её совершенно не смущало.

Но это стало для меня последней каплей.

Вот я и выскочила прочь. Направляясь в единственное место, где мне были бы рады.

Все наши разговоры о практике были уже не то чтобы бесполезны, просто не своевременны. Я уже работала в больнице, говоря родным, что хожу на последние лекции — да и во время учебы нас, студентов-лекарей, не раз приводили посмотреть на необычности и нововведения, которыми славилась недавно открытая огромная лекарня: совместные палаты, особое крыло, где пациентов лечили не просто магически, но с помощью железных машин; многокомнатную лабораторию, где делались немагические лекарства, врачей, которые принимали только определенных больных — их называли «узкими лекарями». Да много чего, о чем мой отец и помыслить не мог! И это место вовсе не было сборищем нищих и убогих, как думал отец, а стало моим вторым домом.

И теперь нужно было понять, как я в этом доме могу не просто работать, но и жить, хотя бы в ближайшие несколько дней, пока не найду что-то соответствующее доходу практиканта.

Я горестно вздохнула.

Такой вот резкий переход во взрослую жизнь стал для меня совершенной неожиданностью. И довольно болезненной, если вспомнить папу, которого я на самом деле очень любила. Но что мне оставалось делать, кроме как доказать, насколько важно то, что чем я занимаюсь сейчас, насколько наш мир поменялся — пусть он и не замечает? И что я уже выросла и мои желания совсем не глупость? И я могу сама отвечать за себя?

Я так задумалась, что выскочила на следующую улицу, даже не посмотрев по сторонам. А что смотреть — район был не богатым, паробусы не ходили да и магмобили здесь были большой редкостью.

И моя задумчивость стала ошибкой.

Потому что едва я вышла из проулка, как раздался звон, меня в бок что-то больно толкнуло, и я полетела на мостовую, ударяясь головой и теряя сознание.

— Разрази тебя Буря, как ты собрался проехать половину Империи, если даже пол города пересечь не можешь?!

— Да она выскочила, как из портала, я едва на тормоз успел нажать!

Надо мной зло шипело двое.

Но я их почти не слышала — все перекрывал мощнейший целительский поток, который в меня вливали, кажется, со всех сторон. Настолько мощный, что меня чуть ли не выгибало и корежило. Магия окутывала голову, пробегалась по венам, вдавливала внутренности, исправляя от мнимых и не мнимых хворей.

Это же не возможно! Такую силу иметь… Или у них артефакт какой, о которых я не в курсе — и они, напуганные последствиями и своей виной, решили испытать его по полной?

Ох, милостивейшее Око, хватит!

— Так и до смерти залечить можно, — простонала и распахнула глаза.

И тут же утонула в чужих, ярко-голубых, глубоких, как пропасть, и сверкающих, как драгоценные камни.

Ничего не выражающих глазах.

Их обладатель вдруг резко отстранился и потом магии иссяк, позволяя мне, наконец, вздохнуть. А надо мной склонился второй, ярко-рыжий и веснушчатый парень с виноватым выражением лица.

— Как вы?

Я осторожно села, пытаясь совладать с головокружением — вряд ли от удара головой, скорее, от избыточного лечения, и не менее осторожно улыбнулась.

— Все в порядке. Спасибо, что помогли.

— Это я вас сбил, — горестно сказал рыжий и махнул в сторону магмобиля, который перегородил проезд. Я в восхищении уставилась на механизм.

Вот это да! Таких и не видела, разве что на выставке. Обтекаемый, как капля, с длинным хищным носом, яркой краской, блестящими бронзовыми трубами и новшеством, которому рукоплескала вся столица — защитным передним стеклом и подъемным механизмом, который превращал кожаную складку сзади в крышу!

Да это же огромные деньги!

Уже внимательней я посмотрела на хозяев невероятного мобиля.

Оба были одеты по дорожному, в суконные брюки, рубашки и кожаные жилеты и шлемы, а сверху теплые куртки и шарфы — этот лунный цикл обещал быть самым холодным. Оба высокие, статные, молодые — если уж по-лекарски смотреть, им до тридцати точно было — и очень симпатичные. Правда с лицами какая-то странность была. Будто хочешь всмотреться в черты — а они расплываются. Как-будто…

Я ахнула про себя и резко отвернулась. И осознала, что до сих пор сижу на мостовой и вместо того, чтобы встать и привести себя в порядок или отдернуть задравшиеся юбки, пялюсь на незнакомцев.

Головой я ударилась сильнее, видимо, чем думала.

Похоже, это осознал и рыжий.

Подскочил ко мне, подал руку, помог подняться и тут же склонился в вежливом поклоне:

— Еще раз прошу прощения! Позвольте представиться, э-э… Шер Рамаз. А это мой друг, — он кивнул на голубоглазого, стоявшего с отстраненным видом и даже не глядящего на меня — Ир… Лиан.

Серьезно? Простолюдины? С таким дорогим автомобилем? Да еще и легкий морок на лицах?

Я жутко разозлилась. Они, похоже, так испугались, что я предъявлю что их высокородным — вот не сомневалась — семьям за этот наезд и решили представиться чужими именами. Да еще и этот напыщенный…додо! Даже не соизволил головой кивнуть хотя бы из вежливости, когда его представляли!

Присела в реверансе и произнесла максимально ядовитым тоном, не оставляющим сомнений, что распознала их маскарад:

— Лили…Шот.

А потом одним движением очистила от пыли единственное уже мое пальто и волосы, выкрашенные в ярко-розовый цвет.

— Не буду врать, что мне было приятно…столкнуться с вами, — голос звучал умеренно насмешливо. Все-таки я молодец, смогла взять себя в руки. — В любом случае, я не в обиде. Легкой дороги. А мне пора.

Развернулась так, что даже мои нижние юбки возмущенно хлестнули рыжего по ногам, и пошла прочь.

И тут же вздрогнула, потому что меня уверенно придержали за локоть.

"Шер"

"Ир"

И кто наглец?

Я остановилась и задрала голову. Второй, конечно, который "Ир". Как уж он так быстро переместился, я не знаю, и почему позволяет себе хватать всех подряд на улице — тоже. Но это был именно он. Высокий, блондинистый и…

Ох, осени меня Свет, почему я опять всматриваюсь в его глаза, как недоразвитая перерожденка?!

Я отстранилась и посмотрела на его пальцы, которые прожигали мою руку даже сквозь несколько слоев одежды. Он, кажется, опомнился, и чуть ли не отпрыгнул от меня. А потом буркнул:

— Мы вас проводим.

Скажите пожалуйста, какая честь! И ради этого останавливал?

— Не стоит. Мне не далеко. Да и оставлять магмобиль…

Но они уже шли рядом.

Более того, Шер принялся болтать о всякой ерунде, будто не он вообще стал причиной всего происходящего, да и какое там происходящее — мы теперь лучшие друзья, с которыми надо поделиться всеми новостями, от завтрашней погоды до праздничных мероприятий, которые планируются в Имерете в честь Дня Черной Ночи, с которой в Джандаре начинается отсчет очередного года.

У него даже дыхание не сбивалось, хотя я уже пыхтела, поскольку дорога начала подниматься. К центральному входу больницы можно было попасть двумя путями — по верху, через квартал артефакторов, который, конечно, назывался на самом деле не так — но народные названия были гораздо прилипчивей. Или же с нижних улиц, которые, по причинам близости к дому, предпочитала я.

Его друг тоже, похоже, не испытывал неудобств от подобной физической активности. А еще он все это время молчал. И в его молчании мне чудилось столько недовольства и презрения ко всему на свете, что становилось неуютно.

Наконец, мы достигли цели.

И я привычно восхитилась местом, в котором я работала.

Больница заняла верхнюю часть огромного общественного здания, уходящего, если смотреть с нашего ракурса, многочисленными окнами вниз. Там же, внизу, располагались дома. А переброшенный через их крыши мост с опорами, также представлявшими собой различные учреждения, был достаточно широк, чтобы здесь разъехались две кареты.

Имерет рос теперь не только вширь, но и ввысь, и не сказать, что меня это не радовало — я обожала город, в котором родилась, и чувствовала себя здесь на своем месте. Собственно, я и не выезжала особо никуда — лишь дважды мы с отцом, тетей и сестрой ездили в курортные места, но я тогда была еще маленькая. А самостоятельно путешествовать было запрещено — эр Шота ужасно боялся, что что-то произойдет.

А вот теперь я могла уехать, наверное, — спрашивать то некого…

Мы дошли до входа и я кивнула своим спутникам.

А те как-то странно переглянулись и уставились на больничную вывеску:

— Вам все-таки…плохо?

— Нет, я здесь работаю. Пока практиканткой, но…

Опять странные переглядывания. И тут же жесткое со стороны Ира:

— Нет. Шер, даже не вздумай…

— Но Ир…

— Я. Сказал. Нет.

Они начали спорить. Слушать то, что меня не касалось не имело смысла. Да и следовало поторопиться, чтобы не опаздывать — поговаривали, что нас сегодня навестит с обходом сам эр Маквал, главный императорский целитель. Его лекции в академии — не считая, конечно, лекций Стаси эр Джан-Ари — были лучшими из всех, да и то, что он задержался на своей должности столько десятков лет говорило о многом. И я всегда старалась быть рядом во время его обходов, ловя каждое слово.

Потому поспешила к дверям.

И снова меня остановили, теперь уже рыжий Шер.

— Лили… Мы можем с вами поговорить?

— А чем вы занимались до этого?

Я была в недоумении. Глянула на недовольного блондинчика и снова сосредоточилась на его более любезном друге:

— Понимаете, мы ведь именно сюда и направлялись. Нам нужен был кто-то с дипломом лекаря, но кто-то достаточно молодой и не обремененный сейчас конкретными обязанностями. Мы готовы заплатить — и не малые деньги. И планировали договориться с эр Циро о практиканте…

Хм, эр Циро был главным целителем больницы, и довольно высокородным магом и эром. И они собирались к нему «договориться»?

«Простолюдины», ага.

— И в чем же суть вашей просьбы?

Карие — наконец уловила их цвет — глаза рыжего загорелись:

— Вы же слышали про гонки на магмобилях по долине Джимшер?

— Кто ж про них не слышал…

— Мы решили принять в них участие! Но проблема в том, что членов экипажа должно быть трое и у одного из них должен быть диплом механика, у второго — диплом лекаря, а у третьего…

— Мозги? — подсказала я любезно.

И почувствовала, что начала замерзать. Не удивительно — я выбежала из дома без шляпки и муфты, но до сих пор это не чувствовалось. А теперь, на мосту, ветер выбивал последние крупицы тепла.

Шер расхохотался:

— Да нет, достаточный магический дар. У нас с этим все в порядке, оба водим, оба чиним, да и лечить можем — но лекарский факультет не заканчивали, — он развел руками и довольно показушно, вроде смотри какие мы замечательные, на все руки мастера, просто злые люди не дали нужной бумажки. — Так что? Вы согласны? Можем ли мы просить у эра Циро…

— Эм-м…

Если честно, я была несколько шокирована таким поворотом событий. Два незнакомца, пусть и называют известные имена, предлагают мне редкостную авантюру, даже не зная моих навыков.

Да и я, как вообще могу куда-то отправиться наедине с мужчинами? На гонки, о которых говорит вся Империя, и куда неизбежно стечется куча любопытствующих и газетчиков, жаждущих сплетен? А еще жаждущих наживы — потому как главный денежный приз был весьма привлекателен. Да и само это приключение, наверняка, опасно и грозит мне неприятностями похуже потерянной репутации…

— Я думаю девушке есть чем заняться помимо гонок, — холодно встрял блондин. — К тому же, мы планировали взять практиканта, а не практикантку. И более опытного.

Вот он…

— Да брось, Ир! В компании хорошенькой девушки дело пойдет значительно веселей, и у нас не так много времени, чтобы искать и уговаривать кого-то еще.

Вот они…

— К тому же, для нее там будет слишком сложно — она не справится и…

— И я согласна! — сказала и зажмурилась даже, что я удумала.

А ведь это был мой шанс! Шанс показать себя. Увидеть что-то новое и доказать отцу, что я не маленькая девочка, которой можно указывать, как жить. И доказать моей идеальной сестре, что я тоже чего-то стою! Шанс заработать, в конце концов, — а деньги мне нужны были очень.

Конечно, я понимала, что за несколько минут уже много чего передумала и сама себе противоречила, но… Во-первых, я точно знала, что если не поеду, то потом буду жалеть. А, во-вторых, этот Ир…он был таким… таким наглым в своих пренебрежительных фразах, что я просто не стерпела.

Шер широко улыбнулся и подпрыгнул на месте, а вот блондинчик поджал губы и обратился к другу:

— Считаешь, твои родители одобрят подобное соседство?

Вот что он имеет в виду?!

Я зло топнула ногой.

— Чем это вас мое соседство не устроит?

Хм, а рыжий увял. И как-то напрягся и ожесточился, став больше похожим на своего друга, а не на балагура, с которым я уже успела познакомиться.

Что же за тайны их окружали?

Он чуть поклонился мне:

— Простите за слова моего друга, милая Лили. Дело не в вас, просто…Есть определенные обстоятельства… Наверное, Ир прав — мне не следовало заводить с вами этот разговор. Мы пойдем сейчас к эру Циро и попросим…

— За меня, — сказала я твердо. Щеки опалило жаром, несмотря на температуру на улице.

— Но…

— Послушайте, — я вздохнула, приняв решение. А когда я его принимала, так уже ничто меня не могло остановить. Папа говорил, что я превращаюсь в упрямого уна, если уж вобью себе что в голову, и сдвинуть меня с места — себе дороже. — Так уж получилось, что я… в общем, я временно осталась без жилья. И без средств. А еще… Мне нужна небольшая передышка от происходящего в моей жизни и возможность подумать, что делать дальше, — Я понимала, что излишне откровенна с практически незнакомыми людьми, но также понимала, что ответное доверие можно заслужить только таким образом. — Возможно, я поступаю опрометчиво, но я и правда… хочу поехать. И я очень хороший целитель. И маг. Да и в механизмах разбираюсь — в общем у меня есть все, что нужно для гонок…

— Кроме мозгов, — вдруг усмехнулся Ир, а я, как зачарованная, уставилась на эту кривую улыбку.

Да что со мной такое?!

— Значит, мы отлично сойдемся, — постаралась сказать как можно мягче.

Молодые люди снова переглянулись, а потом блондин как будто через силу кивнул. И открыл мне тяжелую дверь, пропуская, наконец, в теплый холл.

А я окончательно осознала, что в моей жизни уже ничего не будет как прежде.