— Докладывай, Скорцени.

— Англичане просят помощи и предлагают работать над темой Ликвидатора вместе.

— А смысл?

— Ну, возможно, они чем-то и помогут.

— Чем? Никто из них толком не говорит даже на русском языке, не говоря уже о украинском. Или они с переводчиками собираются вести оперативную работу? Впрочем, я не удивлюсь, если это случится. — Помолчал, уставившись в камин. Молчал и Скорцени. Сказал:

— Шеф, они там какую-то шутовскую рекламу Ликвидатору делают. Вы в курсе? Шары над Киевом летают, на них написано "Ликвидатор". Они что, совсем уже спятили со своим психоанализом?

— А ты ещё не заметил? Они все двинутые. Придурковатей их только американцы. Но у тех это образ жизни, а эти — реально свихнулись. Косметическое молочко "Ликвидатор". Мать родная! Реально свихнулись! Я сегодня из метро вышел и сразу увидел штук двадцать "Ликвидаторов". Дорогу ремонтировали. И ты меня ещё спрашиваешь, работать ли с ними, а? Скорцени. Спроси меня ещё раз! Спроси, спроси!

— Да ладно, я промолчу. Но что ответить представителю Ми-6? У меня сегодня с ним встреча на Крещатике.

— Мути воду. И вытащи из него все, что сможешь. Да! Гениально! Скажи ему, — шеф наклонился ближе к Скорцени и сказал: — Ох, рыжеволосые, я вас достану! Скажи им, Скорцени… Скажи этим высокомерным ублюдкам…

— Что?

— Скажи им, Скорцени, что, судя по нашему компьютерному перехвату переговоров Ликвидатора с Политбюро, Киевская бомба не страдает от одиночества.

— Что вы имеете в виду?

— Точно такая же красотка заложена в Лондоне. Тоже в восьмидесятых.

Скорцени смотрел на шефа расширенными глазами.

— Так и сказать?

— Да, так и скажи этим рыжим, чтобы побелели или потемнели.

— Шеф, они вообще рехнутся!

— Вот этого я и хочу. Пусть сидят у себя на острове и потихоньку сходят с ума, но — сами. А нас не трогают. Хватит о неитальянцах. Что по Ликвидатору?

— Я вышел на Киевское подполье.

— Ну-ну… Интересно… А что, есть такое?

— А мятеж? Конечно, есть! Так вот, есть такой полковник — Дубина. Он руководитель оперативного отдела Киевского Сопротивления. Опер, — свой парень. Мы с ним хорошо

побеседовали вчера вечером.

— То-то ты сегодня такой вялый.

— Да, немного есть. Он приглашал на Подол, в свой фирменный ресторан "Экспресс".

— Ну, и?

— Я не отказался. Ммм… Как сказать… Экзотично… Поэтично… Реально… И… очень материально. Я даже не помню, как приехал домой. Но разговор помню.

— Ну, ну…

— Мы с ним решали за столом проблему Ликвидатора, и он сказал, что это не проблема.

— Так и сказал?

— Да, так и сказал. И ещё он пообещал что, возможно, найдёт выход на Коллегию.

— А на Марс он не обещал тебя свозить на экскурсию?

— Я ему почему-то поверил.

Шеф встал и стал ходить кругами. Ходил и приговаривал:

— Надо всё анализировать. Много синтеза. Необходим анализ.

— Как скажете, шеф.

— Я тебе скажу вот что. Делай всё, что тебе скажет Дубина. И смотри, не приведи Господь подставить его под разведку! Уши ЦРУ в Киеве торчат из каждого мусорного ящика. Скорцени, за Дубину отвечаешь головой! Такого контакта нам больше не найти. Я не спрашиваю, как ты на него вышел. Это не моё дело. Я хочу, чтобы Дубину не перехватили американцы или эти рыжие придурки.

— Я всё понял.

— И ещё. У нас нет описания Ликвидатора. Нет его фотографии. Нет отпечатков пальцев. Нет рисунка радужной оболочки глаз. Нет теплового рисунка лица. Нет данных о его молекуле ДНК. А что у нас есть?

— Ммм… Проблема, шеф. Есть проблема.

— Да я понимаю, что проблема. Поэтому я так долго с тобой и говорю. Не было бы проблемы — не было бы разговора. У нас есть… Ну?..

— Шеф, я пас… Может, машина? "Ягуар" последнего выпуска, чёрного цвета.

— Скорцени, этих "Ягуаров" в Киеве пятьдесят девять штук, я проверял. Это только у киевлян. И неужели ты думаешь, что он раскатывает по Крещатику на том "Ягуаре"? Ближе к земле, реальней… Что у нас есть? Скорцени, не беси меня!

— Ну… ну… ну…

— У нас есть собака, болван. У нас есть описание, — детальное описание, — собаки, с которой он покинул гостиницу. Его самого швейцар не запомнил вообще, а собаку — великолепно. Морда зубилом, глаз не видно, терьер какой-то. Описание вот в этой папке. А почему ты сам не заинтересовался собакой, Скорцени? Ты хочешь, чтобы я делал за тебя оперативную работу? А? Скорцени? Почему ты упустил собаку из вида? Ты же даже упоминал её в разговоре: собаака какая-то путалась под ногами… Так какая собака, а?

— Я виноват.

— Я знаю это без твоего признания. Уффф… — Рухнул в кресло, — Опять аут… Ладно, я сегодня в мажоре. Бери папку, — вот она, на столе. И вплотную займись собакой. Сейчас, в эту секунду. А потом зайдёшь ко мне перед встречей с англичанином.

— Слушаюсь, шеф!