Глава десятая

Солнечные блики мерцали на влажной дороге, когда Билли торопливо шёл по улице к «Синклеру». Он боялся опоздать. Мисс Этвуд точно не обрадовалась бы. По пути он остановился у газетного киоска. Заголовки кричали о недавней демонстрации суфражисток в палате общин и о выставке мистера Лайла в универмаге Синклера, которая должна была открыться сегодня. Билли сразу отыскал взглядом новый выпуск своего любимого журнала «Защитники империи», в котором должны были напечатать первую главу новой серии рассказов про Монтгомери Бакстера, храброго юного детектива: «Тайна закрытой комнаты». Он не удержался от покупки и прочёл первые несколько предложений, а потом вдруг понял, что времени уже много и надо спешить.

Но как можно спешить в такое чудесное утро? Дождь наконец закончился, и впервые за последние недели вышло солнце. Цветные флажки на крыше «Синклера» трепал лёгкий ветерок, небо радовало прозрачной синевой, улицы города были умыты дождём, а в воздухе пахло костром.

Билли пробежал по двору конюшни, огибая лужи. Неподалёку он заметил Джо: тот выводил кобылу из стойла, весело насвистывая, сторожевая собака Дейзи трусила за ним. Билли уже не успевал поздороваться с другом, но всё же приветливо махнул рукой, прежде чем юркнуть в чёрный ход.

– Ага! Ты-то мне и нужен, – сказал Бэт-терэдж, перехватив его у входа. – Мы готовимся к открытию выставки, и нам не хватает рабочих рук. Помоги-ка мне с цветами.

– Но мисс Этвуд ждёт меня наверху, – возразил Билли.

– Ничего страшного. Она всё поймёт. Поспеши, Паркер, дел невпроворот.

Билли второй раз повторять не надо было. Ведь если он поможет Бэттерэджу, мисс Этвуд не узнает о том, что он опоздал. Кроме того, ему хотелось увидеть картины одним из первых. Он подхватил огромный букет, на который кивнул мистер Бэт-терэдж, и поспешил за управляющим.

В этот ранний час магазин был ещё закрыт, но перед ним уже собралась целая толпа. Пока дядя Сид отворял двери, мистер Лайл стоял с ним рядом и переступал с ноги на ногу, как будто от нетерпения. Там же были и студенты, которые помогали ему с выставкой. Они возбуждённо перешёптывались.

Одна девушка стояла чуть в стороне. У неё было бледное интересное лицо и какие-то проблемы с ногами – она ходила с костылём, передвигаясь медленно и неуклюже. Сейчас девушка хмуро смотрела в пол, и Билли подумал, что ей не хочется здесь находиться.

Дядя Сид распахнул двери, и мистер Лайл со студентами вбежали в универмаг. За ними неспешно шёл Бэттерэдж, дальше – Билли с цветами и два посыльных с большим столом, а завершал процессию дядя Сид, который сначала проверил, на месте ли табличка «Выставка открывается сегодня вечером».

– Стол поставьте в тот угол, – приказал мистер Бэттерэдж. – Чтобы закуски и напитки не мешали любоваться картинами. Цветы тоже туда, – обратился он к Билли.

Билли отправился выполнять задание, поглядывая на картины. Их было очень много, одни висели на стенах, другие стояли на изящных мольбертах, но все были накрыты белой тканью. Мистер Лайл и его помощники начали снимать тряпки, и Билли медленно поставил цветы в угол, надеясь хоть одним глазком взглянуть на картины.

Они появлялись одна за другой: дымка заката над рекой, дама в зелёном платье, с комнатной собачкой на руках, пышный сад, торжественный обед. Одни поражали размером и яркими, сочными красками, другие были крошечными и мерцали, как драгоценные камни. Стоявшая позади Билли хромая девушка сняла ткань с картины и вдруг сдавленно ахнула. Билли посмотрел на неё с удивлением, студенты тоже обернулись.

– Что такое? – вскрикнула она.

Все уставились на неё, и по галерее прокатилась волна встревоженных возгласов. Билли никак не мог понять, в чём дело. На стене висел небольшой холст, а на нём мерцал зелёный дракон на богато украшенном золотом фоне.

– Это не «Зелёный дракон»! – воскликнул один из студентов. – Это… это же твоя картина, Лео! Но… но… откуда она здесь?

К ним широкими шагами подошёл мистер Лайл.

– Что это значит? – возмутился он, уставившись на картину. – Мисс Фицджеральд?.. – хрипло добавил он и строго посмотрел на девушку, которая всё ещё не могла оторвать взгляд от картины.

– В чём дело, сэр? – спросил мистер Бэт-терэдж, бросив двух посыльных устанавливать стол для закусок и подбежав к мистеру Лайлу.

– Картина… «Зелёный дракон»… Где она?! Что с ней случилось? Я требую ответа!

Бэттерэдж посмотрел на стену, затем на мистера Лайла и обратно на стену.

– Однако… вот она, сэр. Прямо перед вами, – мягко произнёс он. – И на этикетке написано: «Зелёный дракон», Бенедетто… э-э…

Касселли, – добавил управляющий; итальянское имя далось ему с трудом.

– Но это не «Зелёный дракон» Касселли! – закричал Лайл, краснея от гнева. – Его подменили! Это всего лишь жалкая копия! Где оригинал?

Бэттерэдж растерянно на него взглянул.

– Ещё вчера она была здесь… Кто-то её убрал! Но кто мог так поступить? Неужели один из вас? – Он опустил взгляд на хромую девушку и нахмурился. – Это такая шутка?

Девушка молча помотала головой. Она выглядела очень напуганной. К ней подскочил молодой человек с тёмными волосами, который показался Билли смутно знакомым.

– Конечно, нет! – воскликнул он. – Нам бы и в голову не пришло шутки шутить с такой картиной!

– Он был на месте вчера вечером, когда мы запирали дверь, я уверена, – тихо сказала девушка. Она смотрела на картину большими глазами, словно на призрака из другого мира.

– Но… вы уверены, что это не оригинал? – растерянно уточнил Бэттерэдж.

– Уверен ли я? Уверен ли? Ну разумеется! – взорвался Лайл. – «Зелёный дракон» уникален, ему несколько веков! Он бесценный, второго такого нет! А это всего лишь жалкое подражание, даже ребёнок заметит разницу!

– Прошу прощения, сэр, но… Что ж, по правде сказать, я не представляю, как такое могло случиться. Если вчера, когда галерею заперли, картина была на месте, как её могли похитить? Никто не входил и не выходил, и сегодня утром дверь была заперта наглухо.

– Да, – подтвердил дядя Сид. – Здесь никого не было. В галерее ничего не изменилось. Окна не разбиты, никаких следов взлома.

– Предлагаю обыскать комнату, – сказал Бэттерэдж. – Быть может, картину всего лишь… хм-м… переложили по ошибке.

Все бросились на поиски, но надежда угасала с каждой сброшенной тряпкой, с каждым проверенным и перепроверенным углом, и наконец стало ясно, что пропавшей картины в галерее нет.

– Она словно испарилась! – воскликнул дядя Сид.

– Её украли… Сомнений нет! – простонал Лайл. – А ведь картину нам предоставили из королевской коллекции. – Он нервно втянул носом воздух. – Кто-то решил меня подставить! Запятнать мою репутацию!

– Ну-ну, сэр, – попытался успокоить его мистер Бэттерэдж. – Мы во всём разберёмся. Пожалуйста, присядьте. – Он отвёл побелевшего мистера Лайла к стулу, развернулся и прошипел дяде Сиду на ухо: – Никого сюда не пускайте, чтобы не поползли слухи. И срочно позвоните Макдермотту. – Он взглянул на мистера Лайла: тот уронил голову на руки. – Принеси бренди, Паркер. Мистер Лайл пережил большое потрясение.

Билли помчался в комнату джентльменского клуба. Сердце тревожно стучало в груди. Но когда он вернулся с бокалом бренди, выяснилось, что потрясение мистера Лайла сменилось яростью.

– Это возмутительно! – взревел он, не обращая внимания на Билли, робко протягивающего ему бренди, и мрачно осмотрел всех присутствующих. – Как вы такое допустили?!

Дверь открылась, и в галерею вошёл Макдермотт. Вид у него был серьёзный. Бэттерэдж вздохнул с облегчением.

– Смотрите, сэр, вот и мистер Макдермотт, личный детектив мистера Синклера. Он немедленно начнёт расследование.

Но мистера Лайла это только сильнее разозлило. Он грозно ткнул пальцем в Макдермотта.

– Он?! Да это же его вина! Ведь Синклер заверил меня, что этот ваш Макдермотт обеспечит сохранность картин и примет все меры для того, чтобы их не украли! Однако, смею заявить, охрана у вас тут хуже некуда! А эта глупая сторожевая собака абсолютно бесполезна. Недаром её из Скотленд-Ярда прогнали, как и самого Макдермотта. – Мистер Лайл заметил удивление на лице детектива и добавил низким, сердитым голосом: – Да-да, я всё о вас знаю и не хочу, чтобы подобные вам искали бесценную картину! Вы и так потрудились на славу Я позвоню в Скотленд-Ярд, поговорю с самим комиссаром и потребую лучшего человека для расследования. Отведите меня к телефону!

Мистер Бэттерэдж беспомощно заморгал и повёл мистера Лайла в контору Мистер Макдермотт тем временем оглядывал толпу в выставочной галерее: дядю Сида, Билли, студентов и двух посыльных. Билли в растерянности провожал взглядом мистера Лайла. Что он имел в виду, обвиняя мистера Макдермотта?

– Ничего не трогайте, – спокойно произнёс детектив. – Скотленд-Ярд должен увидеть место преступления таким, каким его оставил преступник. Сегодня выставка не откроется, и я советую вам вернуться к повседневным делам. Однако далеко не уходите. – Он строго посмотрел на студентов художественного института. – Не сомневаюсь, что полиция скоро захочет со всеми вами поговорить.

Он развернулся на каблуках и вышел из галереи. Билли разинул рот от удивления.

– Хватит таращиться, приятель, – зашипел ему на ухо дядя Сид. А потом выпрямился и с важным видом прокашлялся. – Ну что ж. Вы все слышали, что сказал мистер Макдермотт. Служащие, возвращайтесь к работе. Стол оставьте. И слухов не распускайте, а то я вами займусь. – Он повернулся к студентам. – Что до вас, сообщите мне, пожалуйста, свои имена и адреса, и можете расходиться по домам. Мы с вами свяжемся, если полиции это потребуется.

Билли в последний раз взглянул на фальшивого «Зелёного дракона», который всё ещё висел на стене, и вышел из галереи.

 

Глава одиннадцатая

Дядя Сид, конечно, попросил посыльных не сплетничать, но в «Синклере» новости разлетались со скоростью молнии, и вскоре все знали о том, что с выставки мистера Лайла похитили самую древнюю и ценную картину и что пропала она, вероятно, из запертого помещения.

Все гадали, как такое могло случиться.

– Есть лишь один способ пройти в закрытую дверь – открыть её ключом, – авторитетно заявила Эдит. – Кто-то украл из сейфа связку ключей – вот вам и решение загадки.

– Но как? – спросила Элли. – Комбинацию не знает никто, кроме мистера Бэттерэджа и самого мистера Синклера!

– Может, у воров был универсальный ключ? – предположила Вайолет. – Я слышала, что есть такие ключи, которые открывают любые двери.

– Хорошо, предположим, был у них один из универсалов, – согласилась Минни. – А как тогда они проскользнули мимо ночного сторожа… и собаки?

Девушки выжидающе посмотрели на Софи. Все знали о её репутации детектива. Ведь именно она отыскала пропавшие драгоценности мистера Синклера. Именно к ней обращались те, кто нуждался в помощи. Наверняка у неё уже появился десяток захватывающих гипотез!

К их разочарованию, Софи ничего не сказала и продолжила выкладывать обшитые мехом шляпки на витрину зимней коллекции. На самом деле она судорожно прокручивала в голове последние события. Несмотря на все предосторожности мистера Макдермотта, в «Синклере» снова произошло ограбление! Универмаг бурлил от новостей. Выставочную галерею перекрыла полиция, и открытие выставки и «Живых картин» отложили. Кроме того, позвонили мистеру Синклеру, и он собирался скоро приехать. Магазин осаждали журналисты, падкие на сенсации.

– Я слышала, что это кто-то из студентов, – сказала Эдит. – Выглядят они как стайка умалишённых, и картину последними видели именно они. Бьюсь об заклад, это один из них её утащил.

– Нет-нет, – возразил Джим из отдела спортивных товаров – он пришёл передать миссис Мильтон записку и задержался, чтобы обсудить свежие сплетни. – Я слышал от одного из клерков, что это форточник. Вор прокрался ночью через вентиляционный люк, и никто его не заметил.

Софи знала, что слухам верить нельзя, но ей очень хотелось всё разузнать о случившемся. Интересно, мистер Макдермотт уже здесь и ведёт расследование? Он мог бы обо всём рассказать Софи. А пока что она высматривала Билли в надежде услышать от него не сплетни, а факты.

* * *

У Билли день был полон неожиданных событий. После выставочной галереи он сразу поднялся в контору и в деталях описал остальным служащим всё, что видел. Потом мисс Этвуд отправила его с запиской в конюшню, и он с радостью поделился кое-какими подробностями с посыльными и кучерами. Но не успел Билли вернуться за свой стол в конторе, как его позвал Дэвис:

– Паркер! Мисс Этвуд хочет срочно тебя видеть у себя в кабинете.

– Зачем? – испуганно спросил Билли.

Дэвис пожал плечами и широко улыбнулся. Билли стало немного не по себе. Он растрезвонил о том, что знал, всему универмагу, хотя дядя Сид велел молчать. Вдруг мисс Этвуд узнала и собирается строго его отчитать? Билли поспешил к двери кабинета, стараясь выглядеть как можно более невозмутимо. Он постучал и вошёл.

И с удивлением обнаружил, что мисс Этвуд там не одна. Она разбирала бумаги за столом, а у окна, спрятав руки в карманы, стоял высокий блондин с аккуратными усами. Он смерил Билли изучающим взглядом и сказал, опередив мисс Этвуд:

– Это тот парнишка, о котором вы говорили? Он знает скоропись? Расторопный? Я ему спуску давать не буду, знаете ли. Не допущу, чтобы он ленился или дурачился.

Мисс Этвуд надменно посмотрела на него из-под очков.

– Это универмаг «Синклер», инспектор. Мы не берём на работу дураков и лентяев.

– Не сомневаюсь, мадам, – с серьёзным видом ответил незнакомец. – Но это вам не обычная работа служащего, понимаете? Мне нужен сметливый помощник, на которого я смогу положиться.

Мисс Этвуд расправила плечи и посмотрела ему прямо в глаза.

– Это очень умный и очень ответственный юноша, инспектор. Вы можете доверять ему не меньше, чем мне.

Билли густо покраснел и опустил взгляд. Мисс Этвуд никогда никого не хвалила! Он так обрадовался, что еле слышал, как мисс Этвуд представляет ему усатого господина своим обычным сухим голосом:

– Паркер, это инспектор полиции Ворт из Скотленд-Ярда. Он будет расследовать дело о пропаже картины, о которой вам, я полагаю, уже известно. Его напарник, сержант, слёг с тяжёлой простудой, и ему нужен служащий, который будет вести протокол допросов.

– Ох уж этот Поттс, – проворчал Ворт себе под нос. – Не догадался надеть плащ и шарф, выходя на службу. А меня в молодости мороз никогда не брал!

Мисс Этвуд его проигнорировала.

– Паркер, во всём помогайте инспектору Ворту, – строго сказала она.

Билли широко распахнул глаза.

– Но… но… А как же письма, которые вы попросили меня написать? А картотека… Она ещё не готова!

– Этим займётся другой служащий. Пока инспектору Ворту нужны ваши услуги, его задания должны быть у вас в приоритете. – Она повернулась к детективу. – Вы можете проводить допросы в кабинете на этом этаже. Паркер вас туда отведёт и обеспечит всем необходимым.

Детектив Ворт кивнул и направился к двери.

– Не подведите меня, Паркер, – прошептала мисс Этвуд, когда Билли последовал за ним.

 

Глава двенадцатая

Не понимаю, – пробормотал Джек, меряя шагами мастерскую. – Кто мог так поступить? Не просто украсть картину, но и заменить её версией Лео?

Смитти подался вперёд.

– Может, преступник надеялся, что работа Лео сойдёт за оригинал и никто не заметит, что его подменили?

– В таком случае в искусстве он ничего не смыслит, – ответил Джек. – Только слепой спутает картину Лео с оригиналом!

После «Синклера» студенты вернулись в Спенсер, якобы для того, чтобы поработать в мастерской. Но они даже не потрудились притвориться, будто рисуют. Лео и притрагиваться не хотелось к краскам и карандашам, остальные тоже чувствовали себя не в своей тарелке, потому что в любую минуту их могли вызвать в «Синклер» на допрос. А Джек со Смитти всё выдвигали новые теории об ограблении.

– Как думаете, может, мистер Лайл был прав и над ним зло подшутили? – спросил Джек.

– То есть кто-то хотел его опозорить? – подсказал Смитти. – Или запятнать ему репутацию?

Ненадолго повисла тишина, а потом Конни, которая до этого молчала, её нарушила:

– Слушай, Лео, а ты не могла…

– Конни! – возмутился Смитти.

– Что? Я просто спрашиваю, – заявила Конни и тряхнула кудрями. – Всё-таки это была картина Лео!

– Само собой, Лео тут ни при чём! – воскликнул Джек.

– Знаю-знаю, – сердито отмахнулась Конни. – Я просто подумала… Ты же очень расстроилась из-за критики мистера Лайла, да, Лео? И хотела остаться в галерее.

Лео подняла взгляд.

– Да, я расстроилась и даже рассердилась, но никогда бы так не поступила! – Она перевела дыхание и попыталась объясниться: – Мне больше видеть не хотелось мою картину. Я же при вас её выбросила. Мне стало дурно, когда я обнаружила её на выставке!

Лео будто оказалась в ночном кошмаре, живот свело от страха. Она знала, что друзья не стали бы подозревать её в краже, и даже Конни в это не верит, но в каком свете это увидят другие, когда узнают о случившемся? Не обвинит ли её мистер Лайл? Или полиция? И почему вор повесил картину Лео в выставочной галерее? Ей казалось, что это ужасно жестоко, как будто он решил посмеяться над её неудачей…

Конни была на взводе, как и Лео. Она отошла к окну и воскликнула:

– Ну вот, всё отменили! Это должно было стать великолепной возможностью для нас всех, а теперь что? Ни выставки, ни праздника, ни встречи со знаменитыми художниками! А я уже выбрала подходящий наряд с узором из красных и оранжевых маков. И серебристые турецкие туфли.

– «Живые картины» тоже отменили. Бедная Лил, она так расстроится! – Джек повернулся к Лео. – Моя сестра подрабатывает в «Синклере» манекенщицей и должна была там участвовать. Она вчера нам об этом рассказала, когда мы пришли к ней за кулисы.

Но Лео не волновали ни сестра Джека, ни «Живые картины», ни праздник в честь открытия выставки, ни новое платье Конни. Все её мысли занимала картина с драконом. Плохое предчувствие только усилилось, когда дверь внезапно отворилась и в мастерскую вошла секретарь института.

– Нам позвонили из «Синклера» – просили передать вам, мисс Фицджеральд, что инспектор полиции Ворт из Скотленд-Ярда хочет с вами поговорить.

– Только с Лео? А как же мы? – Джек нахмурился.

– Не знаю, мистер Роуз. Меня попросили передать мисс Леоноре Фицджеральд, чтобы она немедленно явилась в «Синклер».

Секретарь развернулась и вышла из мастерской. Лео растерянно оглянулась на друзей и поспешила за ней, а те молча проводили её взглядом.

Лео накинула верхнюю одежду, взяла свой альбом с рисунками и собиралась было выйти из института, как вдруг секретарь её окликнула:

– О, мисс Фицджеральд, я забегалась и совсем забыла, что сегодня утром вам пришло письмо.

Она протянула Лео конверт, на котором было написано её имя. Лео ещё никто не присылал письма в Спенсер, и в другой ситуации она сразу вскрыла бы конверт, сгорая от любопытства, но сейчас лишь пробормотала тихонько «спасибо» и выбежала на улицу.

Лео пошла в сторону оживлённой улицы. День подходил к концу, и студенты разбредались по домам со стопками книг в руках. Она на минутку остановилась, отложила свою папку и кое-как разорвала конверт – пальцы в перчатках плохо её слушались.

Там лежал клочок бумаги с коротким посланием крупными буквами и без подписи. Лео в ужасе на него уставилась.

Лео беззвучно, одними губами повторила написанное. Что это значит? Она застыла, пытаясь уяснить смысл угрозы, и провела пальцем по слову «друзя», в котором анонимный отправитель допустил ошибку. Мимо пробежала стайка учениц, и одна из них задела Лео плечом. Записка выскользнула и улетела в лужу. Лео наклонилась выловить её из грязной воды, но, когда отряхнула листок, оказалось, что было уже слишком поздно: чернила размазались, и бумага разбухла.

Она хмуро посмотрела на размытое послание, сунула его в карман и поспешила к универмагу.

* * *

К вечеру Билли очень устал и сильно проголодался. Инспектор полиции Ворт не делал перерывы на чай и заставлял Билли работать без продыху. Блокнот был весь исписан, и у мальчика болели пальцы и запястье.

Хотя, конечно, здорово было наблюдать за тем, как работает настоящий детектив из Скотленд-Ярда. Пускай Ворт вёл себя грубо и бесцеремонно, но он явно расследовал дело об исчезновении картины очень внимательно и последовательно. Пока один из младших констеблей снимал отпечатки пальцев в выставочной галерее, инспектор Ворт проводил допрос за допросом, расспрашивал всех, кто мог знать хоть малейшую деталь, касающуюся ограбления, изучал каждую зацепку, какой бы незначительной она ни была. Он уже успел поговорить с мистером Бэт-терэджем, дядей Сидом и ночным сторожем. Даже обсудил с Джо сторожевую собаку Дейзи. И, разумеется, целый час беседовал с самим мистером Лайлом.

Билли было очень интересно послушать, что скажет богатый коллекционер, но очень быстро выяснилось, что мистер Лайл не в настроении разговаривать. Он то плевался ругательствами, то замолкал и нервно кусал губы, то огрызался на вежливые вопросы инспектора. Билли заметил, что с ним детектив вёл себя куда обходительнее, чем с работниками «Синклера». Наконец Лайл перевёл дыхание, вытер лоб шёлковым платком и извинился.

– Прошу прощения, Ворт. Для меня это огромное потрясение. Боюсь, мой разум затуманен горем.

– Не стоит извиняться, мистер Лайл, – сухо ответил Ворт. – Я понимаю, что вы оказались в крайне неудобном положении.

– Я надеялся, что похищение будут держать в тайне, но универмаг уже кишит журналистами. Как же это похоже на Синклера! – воскликнул Лайл. – Всё стремится обнародовать. Не удивлюсь, если он сам всем им позвонил. А завтра новость опубликуют во всех утренних газетах… И при этом мне уже позвонил личный секретарь Его Величества! Такое чувство, будто я попал в ночной кошмар…

– Уверяю вас, сэр, что возвращение картины – приоритетная задача для Скотленд-Ярда. Мы все силы бросили на её поиски.

– Я знаю, что могу рассчитывать на вас, Ворт. Комиссар очень лестно о вас отзывался. Мне и так уже пришлось столкнуться с некомпетентностью охраны. Я рад, что человек ваших способностей взял дело в свои руки. Прошу, спрашивайте всё что пожелаете.

Ворт кивнул.

– Хорошо. Вам не приходит на ум никто, кто мог бы затаить на вас злобу? – спросил он. – Кто не поленился бы составить и привести в исполнение план по уничтожению вашей репутации?

– Не хочется никого очернять, – кисло начал мистер Лайл, – но я мог бы назвать парочку.

Инспектор Ворт выжидающе на него посмотрел, и мистер Лайл нерешительно продолжил:

– Взять, например, юного Николса. Он учится… точнее, учился на третьем курсе в Институте Спенсера. Боюсь, он винит меня в том, что его исключили.

– Почему, мистер Лайл? – спросил Ворт.

Мистер Лайл поджал губы:

– Ну, это я поговорил с директором и посоветовал выгнать юного Николса. Он талантливый художник, но ведёт себя возмутительно! Очерняет доброе имя приличного института, а это неприемлемо.

– Думаете, он мог украсть картину, чтобы вам отомстить?

– Я бы не удивился. Нрав у него дикий, и он способен на глупейшие поступки.

Ворт кивнул и сделал себе пометку в записной книжке.

– Кто ещё?

– Полагаю, вы слышали о том, что мы с художником Максом Каменски не в лучших отношениях. Я думал, что наши разногласия улажены, но в последнее время он снова начал бередить старые раны. Ясно, что он всё ещё зол на меня, хотя я не раз пытался искупить свою вину.

– Что именно… э-э… послужило причиной? – осторожно поинтересовался инспектор Ворт.

– А, всего лишь один отзыв, – отмахнулся мистер Лайл. – Право, сущая мелочь. Ему не понравилось, как я отозвался о его выставке в интервью для одного из художественных журналов. К сожалению, он всё воспринимает слишком близко к сердцу.

– Как вы считаете, кто-нибудь из этих двоих способен на ограбление?

– Понятия не имею. Разве можно втягивать драгоценную картину из коллекции самого короля в личные распри? – Мистер Лайл смахнул невидимые пылинки с манжет, словно боясь испачкаться предположением такого надругательства над искусством.

– А что та девушка, мисс Фицджеральд? Автор копии? – неожиданно спросил Ворт.

– Ну что вы, о ней и говорить нечего, – отмахнулся Лайл.

– Не думаете, что она могла быть в этом замешана? Ушла последней, возможностей подменить «Дракона» у неё было предостаточно. Тем более что обнаружили именно её картину.

– Вряд ли её стоит подозревать, – возразил мистер Лайл. – Сначала мне тоже в голову пришла эта мысль. Я подумал, что так она пытается привлечь к себе внимание. Сейчас она немного обижена на меня – я указал на слабые стороны её работы, а мисс Фицджеральд, похоже, тяжело воспринимает критику. Но честное слово, инспектор, на кражу она бы не пошла. У юной леди есть определённый талант, и я старался её поддержать, проявить интерес к её творчеству, хотя на деле мне её просто жаль. Ну, вы понимаете, её нога… Несчастная девочка. К тому же очень капризна. На вашем месте я бы не особо прислушивался к её словам.

– Больше никто не приходит на ум, мистер Лайл? Есть ещё кто-нибудь, кто желал бы вам зла?

– Искренне надеюсь, что нет, – ответил мистер Лайл, поправляя запонку на манжете. – В моей сфере сложно никого не задеть, но мне хочется верить, что я нажил не слишком много врагов.

Вскоре после этого коллекционер ушёл, и Ворт в полной тишине сделал несколько коротких заметок. Билли так и тянуло спросить, какие у инспектора появились предположения, кого из недругов мистера Лайла он подозревает в краже. Но, конечно, Билли не решался даже раскрыть рот: инспектор не походил на человека, который любит болтать попусту.

Тем более что и времени на это особо не было: на допрос уже пришёл следующий свидетель. Дверь открылась, и Билли увидел девушку, которую заметил ещё этим утром в выставочной галерее и которая сняла ткань с фальшивой картины и первой увидела подмену На вид она была не старше Лил. На ней были блузка с покосившимся бантом и простое чёрное пальто с поднятым воротником. Под мышкой она держала свою папку, в другой руке – костыль, а на плече у неё висела сумка. Билли посмотрел на тёмные круги под глазами девушки и подумал, что она выглядит встревоженной и огорчённой.

– Садитесь, мисс Фицджеральд, – сказал Ворт уже не тем вежливым тоном, которым он говорил с мистером Лайлом.

Она подошла к стулу, на который ей указали, теребя в руках альбом со своими рисунками, и нечаянно выронила костыль. Он с грохотом упал на пол. Бледные щёки девушки залила краска. Билли вскочил со стула, поднял костыль и прислонил его к письменному столу. Он широко улыбнулся, и девушка, к его удивлению, улыбнулась в ответ. Правда, на её лицо тут же вернулось хмурое выражение.

– Я инспектор полиции Ворт. А это Паркер, мой помощник на сегодня. Он будет записывать ваши показания. Паркер, укажите, что я разговариваю с мисс Леонорой Фицджеральд, учащейся первого года из Института изобразительных искусств Спенсера.

Билли кивнул и склонился над блокнотом, а Ворт продолжил:

– Вы помогали мистеру Лайлу в подготовке выставки вместе с другими студентами?

Девушка кивнула, но ничего не сказала. Она как будто онемела от страха.

– Я правильно понимаю, что вы вызвались добровольцем?

Она снова кивнула:

– Да. – Голос у неё был хрустально-звонкий, как у многих богатых посетительниц «Синклера». – Мистер Лайл пришёл в Спенсер искать добровольцев, и профессор Джарвис посоветовал мне принять участие.

Ворт кивнул.

– Разумеется, я намерен допросить всех студентов, которые были заняты в работе над выставкой, но вас я позвал первой, мисс Фицджеральд, так как вы, насколько мне известно, ответственны за создание подделки «Зелёного дракона».

– Это не подделка! – возмутилась девушка. – Я вовсе не пыталась выдать свою картину за оригинал!

– Зачем тогда рисовали? – удивился Ворт.

– Я хотела изучить технику и попробовать создать свою версию. – Она заметила скептический взгляд инспектора и добавила: – Я копирую картины, которые мне особенно интересны. Это помогает совершенствоваться, обращать внимание на детали, которые обычно не замечаешь.

Ворт зацепился за её слова.

– То есть вы особенно заинтересовались «Зелёным драконом»?

– Да, это правда, – признала девушка, гордо вскинув голову. – И не я одна им восхищаюсь. Картина очень известная.

– Предположим, мисс Фицджеральд, но не все, кто ею восхищается, создали её копии.

– Она и не должна была полностью повторять оригинал, – объяснила девушка. – Это скорее… дань уважения оригиналу. Мистер Лайл предложил мне нарисовать своё видение. Он был заинтересован в моих работах, он знал, что «Зелёный дракон» мне понравился, и даже намекнул, что мог бы купить мою версию, как сувенир с выставки.

Детектив Ворт встрепенулся.

– Значит, во время ограбления ваша картина была у мистера Лайла?

Мисс Фицджеральд покачала головой и печально ответила:

– Боюсь, когда он её увидел, она его разочаровала. Его не впечатлили штрихи, которые я добавила от себя. Так что я… да, я выбросила картину, – смущённо договорила она.

– Выбросили? – недоверчиво повторил инспектор Ворт.

– Да, в мусорную корзину в мастерской в Спенсере, – тем же печальным голосом сказала девушка. Её бледное лицо слегка порозовело, и Билли понял, что ей неловко.

– Когда?

– Вчера. Мистер Лайл пришёл после утренних занятий. Я показала ему картину, он высказал своё мнение и ушёл. Тогда я её и выбросила.

Ворт молча посмотрел на девушку, и она вся сжалась под его взглядом. Он зашуршал бумагами и резко сменил тему:

– Вы также последней видели картину – настоящую картину – в выставочной галерее незадолго до кражи, верно?

Она кивнула.

– Расскажите о событиях вчерашнего дня.

Она поёрзала на стуле.

– Шли последние приготовления к выставке. Мистер Лайл ушёл где-то в половине пятого. И сказал, что мы тоже можем уйти, когда всё закончим…

Девушка умолкла, словно выдохлась от долгого разговора, и подняла взгляд. Инспектор пристально смотрел на неё, барабаня пальцами по столу.

– Продолжайте.

– Ещё через несколько часов мои однокурсники решили, что хорошо бы поужинать перед театром, и я вызвалась доделать этикетки для картин.

– Вы не пошли в театр? – уточнил Ворт, и она помотала головой, опустив взгляд. – Итак, они отправились ужинать – что было дальше?

– Ничего! – воскликнула девушка. – Ничего не было. На последние штрихи у меня ушло около получаса, потом я собралась и тоже ушла.

– Во сколько?

– В семь часов десять минут. Я помню, как взглянула на часы в вестибюле.

– Что случилось, когда вы уходили?

– Я просто… вышла из здания, – ответила девушка, явно удивлённая его вопросом. – Через дверь, которая ведёт во двор у конюшни. Мы всегда так выходим, когда универмаг уже закрыт и главные двери заперты.

– Кто-нибудь вас видел?

– Только мистер Паркер. Он спустился и запер на ключ двери в выставочную галерею.

– Вы это своими глазами видели?

– Да.

– Он туда не заходил?

– Нет. Я затворила за собой двери.

– Что у вас было с собой в тот день?

Она растерянно покачала головой.

– Моя сумка… и зонтик, поскольку шёл дождь. И мой альбом, разумеется.

– Этот? – уточнил инспектор Ворт, показывая пальцем на портфолио, прислонённое к стене.

Она кивнула.

– Какой у него формат?

– Э-э… точно не знаю, – пробормотала девушка.

– Туда поместится картина? Например, «Зелёный дракон»?

– Да, пожалуй… В теории, разумеется, – поспешно добавила она, догадываясь, к чему ведёт инспектор. – Но я её туда не прятала. Я не крала оригинал!

– Я ни на что подобное не намекал, мисс Фицджеральд, а лишь озвучивал факты.

«Бедняжка вся извелась от волнения», – с сочувствием подумал Билли. Ему вдруг вспомнилось, как инспектор из Скотленд-Ярда допрашивал Софи и как её обвиняли в похищении заводного воробья.

– Что вы делали потом? – спросил Ворт.

– Пошла домой.

– Пешком?

Девушка помотала головой.

– Я спустилась в метро и села на поезд. – Заметив его хмурое выражение лица, она объяснила, неловко махнув рукой на костыль: – Мне тяжело ходить пешком. Обычно я езжу на метро или на омнибусе.

Ворт кивнул.

– Во сколько вы приехали домой?

– Кажется, около восьми.

– Вы ещё выходили из дома или виделись с кем-нибудь тем вечером?

– Нет. Я провела его в своей комнате. Выпила чаю и легла спать.

Ворт ненадолго умолк, а затем снова резко сменил тему:

– Вам нравится в Институте Спенсера?

– Да, – ответила она удивлённо.

– Вы ладите с однокурсниками? Завели друзей?

– Нескольких.

– Вам не бывает одиноко?

– Не представляю, к чему вы клоните.

Ворт кивнул, будто соглашаясь, что замечание справедливое, и продолжил:

– Вы ладите с мистером Лайлом?

Она пожала плечами.

– Он поддерживал ваши стремления, не так ли? Проявлял интерес к вашему творчеству?

– Да, но только до тех пор, пока я не нарисовала свою версию «Зелёного дракона». Тогда он дал понять, что охладел к моему творчеству.

– Опишите, что вы почувствовали, мисс Фицджеральд, – попросил Ворт и пытливо на неё посмотрел.

– Я расстроилась.

– Вы на него рассердились?

– Ну конечно! Я несколько недель работала над этой картиной! – вспыхнула девушка. – Но я была не настолько зла, чтобы отомстить ему и подменить оригинал, если вы на это намекаете!

Ворт вскинул брови и сделал несколько пометок в блокноте.

– Мистера Лайла тревожили вопросы безопасности? – внезапно спросил он.

Девушка нервно сглотнула, словно пытаясь скрыть свои чувства. Она кивнула и заговорила уже спокойнее:

– Да, он хотел, чтобы картинам в галерее ничего не угрожало. Всегда проверял, заперты ли окна. Был очень осторожен, как и мистер Паркер. Думаю, мистеру Паркеру было важно во всём угодить мистеру Лайлу.

– Мисс Фицджеральд, вы не знаете никого, кто мог быть способен на похищение картины?

Она нахмурилась и задумчиво ответила:

– Нет… Нет, никто не приходит на ум. – А потом добавила дрожащим голосом: – Но… я хотела кое о чём вам рассказать. Когда я собиралась выходить к вам из Спенсера, мне передали записку. Анонимную. Там говорилось нечто вроде: «Если не хочешь, чтобы пострадали ты и твои друзья, никому не рассказывай о картине с драконом».

Ворт вновь вскинул брови.

– Анонимная записка? – заинтересованно повторил он. – Вы взяли её с собой?

– К сожалению, я уронила её в лужу. – Девушка покраснела. – И она размокла.

Ворт взглянул на неё со странной полуулыбкой. Она ответила нерешительным взглядом. Вдруг он встал из-за стола и заявил:

– Благодарю вас, мисс Фицджеральд. Мы снимем ваши отпечатки пальцев и, скорее всего, позовём вас снова.

– Но записка… это же важно, разве нет?

– Возможно, мисс Фицджеральд, – только и сказал Ворт. – На сегодня всё. Вы свободны.

Билли хотел ей улыбнуться, но девушка даже не посмотрела на него. Она поднялась, опираясь на свой костыль, и отошла к двери. Там она ненадолго застыла, словно собираясь ещё что-то добавить, но затем отвернулась, забрала свой альбом и вышла из кабинета.

* * *

Спускаясь по лестнице, Лео глубоко вздохнула. Она не знала, что и думать об инспекторе Ворте и его наводящих вопросах. Поверил ли он ей? Или решил, что она всё же замешана в ограблении?

Ощущение, будто она попала в ночной кошмар, становилось всё сильнее и отчётливее. Лео казалось, будто невидимые руки затягивают её под воду. А самое обидное – что виновата она сама. Нечего было быть такой упрямой и колючей! Нет бы согласиться пойти с Джеком и остальными в театр вместо того, чтобы оставаться одной в галерее. Она бы провела отличный вечер за чаем и пирожными, подшучивая вместе с друзьями над мистером Лайлом, а на спектакле все мысли о картине улетучились бы! Но нет, она предпочла грусть и одиночество, и вот, пожалуйста, теперь её допрашивают, как преступницу. Если бы только она поступила иначе! Теперь она предпочла бы и вовсе не видеть картину Бенедетто Касселли «Зелёный дракон»!

Проходя по первому этажу универмага, она заметила, что сотрудники уже готовят магазин к закрытию. Лео нащупала в кармане перчатки и влажный комок бумаги – всё, что осталось от анонимной записки. Наверное, инспектор Ворт даже не поверил, что она в самом деле её получила. Что же имел в виду отправитель? О чём ей следовало молчать? Ведь Лео понятия не имела, как исчезла картина. Пускай оригинал и заменили именно её копией, о случившемся она знала не больше других.

Встреча с детективом Вортом неожиданно затянулась, закончившись лишь с наступлением сумерек. Толпы прохожих растворились во мраке. На Пикадилли стояла гробовая тишина, редкие силуэты проносились мимо, прячась под зонтами от дождя.

В другое время жёлтый свет фонарей, озарявший влажную мостовую, показался бы ей красивым. Она задумалась бы над тем, как лучше изобразить на бумаге туманные отражения в окнах магазинов и мерцающие фары. Но сейчас ей было не до рисования. Все мысли занимала беседа с детективом Вортом, и она не заметила загадочного господина в котелке, который вышел из тени конного двора и неслышно последовал за ней.